Конечно, будь они из плоти и крови, с ними можно было бы быстро покончить, но, к несчастью для иолов, их удары уходили в пустоту.
У основания антенны-арфы стоял еще один Лууз с искаженным от усилия лицом, со стиснутыми зубами, на пределе своих сил.
Лууз, человек с Проциона, использовал весь свой дар без остатка. Он прекрасно понимал, что долго в таком ритме не продержится. Никогда еще Луузу не приходилось осуществлять биолокацию в таком объеме. Его размноженные образы были настолько реальны, так мастерски исполнены, что иолы постоянно ошибались и уже заметно нервничали, поражая нападающих на них людей, которые на самом деле оказывались эктоплазмой.
Тем временем тераклианцы захватывали позиции вокруг Нефритовых Пирамид и даже внутри крепости.
Как обычно, среди сражающихся были женщины, а среди них, разумеется, Одд, прекрасная воительница Одд, бегущая во главе самого первого отряда на поиски инопланетников, на поиски близкого ее сердцу Эрика, который сумел позвать ее из такой дали.
Продвигаясь среди трупов и обломков разрушенных роботов, Одд и ее солдаты покончили с последним оплотом сопротивления иолов. Шаг за шагом тераклианцы захватывали Пирамиды.
Поднималась заря в зловещем отблеске пожаров, которые разгорались то тут, то там среди обломков воздушных кораблей обеих армий. Изнемогающий Эрик слабо улыбался, глядя на склонившееся над ним прекрасное лицо, чувствуя ласковое прикосновение.
Акке и Алоизиус растроганно смотрели на них.
К сожалению, потерявшего силы Тога пришлось транспортировать на борт летающего корабля и поручить заботам медицинских служб, но вернуть к жизни Лууза не удалось. В этом последнем бою человек с Проциона вышел за предел своих возможностей. Он использовал для биолокации весь резерв своей энергии, прекрасно понимая, на что идет. Он отдал жизнь, чтобы спасти своих друзей.
Огромный грот заполнили тераклианцы, которых привел туда Эрик. Тайны легионов огненного войска больше не существовало.
Это была полная победа.
В дни, последующие за триумфом Тераклы, Эрик, Тог и Алоизиус были на вершине счастья.
В Теракла-Майор их чествовали как героев. Правда общую радость омрачала героическая гибель Лууза, но многие понимали его поступок. Он все равно был бы неутешен после утраты Ва-Им. Тог возвращался к жизни. Эрик вкушал чудесные мгновения рядом с Одд. Что касается Алоизиуса, то он полностью преобразился и теперь приобщался к жизни на Гууре, и вообще к жизни в обществе очаровательной "воспитательницы", которую уже не пытался избегать.
Время шло...
Одд, тонкая натура, стала замечать, что Эрик, несмотря на приятную жизнь, временами становится задумчивым, меланхоличным.
Она поделилась этим наблюдением с высокими властями. Правители Теракла-Майор, ставшие к этому времени хозяевами всей планеты, приказали привести трубадура.
- Сеньор Эрик,- сказали ему,- вы знаете, и мы тоже знаем, что мы вам обязаны, и наша признательность не имеет границ. Мир торжествует на Гууре, и это стало возможным только благодаря вам. Одд поделилась с нами своей тревогой о вашей грусти и скорби. Скажите, что вы желаете? Не стесняйтесь! Говорите! Мы готовы сделать для вас все, что лежит в пределах наших возможностей.
Эрик кусал губы. Затем с грустью в глазах повернулся к Одд.
- Прости,- сказал он.- Но ведь я землянин! И я хочу вернуться.
эпилог
ТУРНИР ДЕ КРЕВЕРА
Снег. Всюду глубокий нетронутый снег. Холмы, равнины, лес - все покрыто пушистым белым ковром; с неба, по которому плывут рваные сероватые облака, падают снежинки.
Мороз разукрасил вершины деревьев, осыпав их сверкающими кристаллами, заковал в ледяные тиски пруды и озера, расписав их зимними узорами.
Иногда слышен тихий крик. Жалобный. Робкий. Это птица. Ей страшно. Ей холодно. Она не может понять. Тихий голос в белом безмолвии.
Издалека раздается вой, затем, снова глубокая тишина. Волки...
Их гложет голод; говорят, уже вторую ночь они подходят к самой деревне. Сьер де Кревкер собирается организовать облаву, в которой должны участвовать знатные сеньоры, вилланы и горожане.
Ходят и другие слухи. Но об этом говорят шепотом. После того, что случилось с трубадуром Эриком, приходится быть осторожным... У инквизиции везде есть уши. А между тем...
"Это" видели охотники, хотя кое-кто утверждает, что им только показалось...
В равнодушном небе, которое из-за снегопада невозможно было отличить от земли, появился монстр. Никому не известное чудовище? И тем не менее, несколько месяцев назад его видели абсолютно все. Что это? Дракон? Летающий шар? Что бы это ни было, гонители невинных животных испытали самый сильный ужас во всей своей жизни. Одно дело - с удовольствием убивать несчастных лесных обитателей, чтобы потом хвастаться этими жестокими убийствами, но совсем другое дело - встретить огромного летающего демона, который шипел, как тысяча гигантских змей. Вилланы, которые смело идут толпой на кабаниху с молодыми поросятами, при этом зрелище сразу же зарылись в снег, трясясь больше от страха, чем от холода.
Молчаливое согласие, общий страх, внушаемый одновременно замком и церквью - меньше говори о том, что видел.
А в это время в глубине леса шли два человека.
Два человека, которые родились на Земле, но, заброшенные волей судьбы в другие миры, они сами стали совершенно другими.
Один из них - юноша, другой - согбенный под тяжестью лет, но еще сильный человек.
Было очевидно, что они хорошо знали дракона, хозяина летающего шара. Во всяком случае, они очень тепло попрощались с ним, и, кажется, у обоих, особенно у молодого человека, в глазах блеснули слезы, мгновенно застывшие на ледяном ветру. Потом они ушли в глубину леса, который, похоже, был хорошо им знаком. По крайней мере, юноша прекрасно здесь ориентировался и уверенно шел вперед, несмотря на глубокий снег. Оба несли довольно тяжелый груз. Что же они несли? Видимо, это были очень ценные вещи, неизвестные на родной планете, которые очень скоро удивят местных жителей.
Вдали выли волки, но люди не обращали на них внимания. Известно, что волк никогда не нападет первым на человека. Впрочем, у них было чем защититься и от хищников, и от людей. А насчет людей на этой планете они не строили никаких иллюзий, Никто не знал и о том, что молодой человек тайно, под покровом ночи, пробрался в один из домов поселка. Торговец сукном и его жена, оба вне себя от радости, вновь видели перед собой сына, своего сына, которого, казалось, они потеряли навеки - ведь его унес летающий дракон прямо из пламени очистительного костра инквизиции.
- Успею я вовремя?- спросил юноша.
- Все в руках божьих,- мягко ответил пожилой человек.- Мы должны безгранично доверять Богу...
- Вы мне поможете, брат Алоизиус?
- Я сделал для тебя все, что смогу, сын мой!
Этот диалог мог бы показаться очень странным тому, кто знал, при каких драматических обстоятельствах они встретились несколько месяцев назад.
Появилась поляна, засыпанная глубоким снегом. Молодой человек лег на белое пушистое покрывало, пока его спутник что-то искал в их багаже.
Наконец он извлек оттуда странного вида небольшую черную коробку, по форме напоминающую звезду, многочисленные лучи которой переливались разными цветами. Затем он наклонился над своим молодым спутником и приложил к груди молодого человека, который уже распахнул одежду, чтобы звезда прижалась к его коже.
Пожилой человек отступил назал и тихо сказал:
- Мой бедный Эрик... Как тебе, наверное, холодно!
Тому и в самом деле было холодно, очень холодно, но он постарался ответить твердым голосом:
- Это для нее, брат Алоизиус. Я должен ее спасти!
Больше он не шевелился. Снег, кружась, падал на землю. Юноша замерзал. Тело окоченело. Он впадал в бесчувственное состояние оцепенения, вызванное холодом.
Тот, которого он назвал братом Алоизиусом, еще раз вздохнул, затем поднялся, обратив к затянутому белой морозной пеленой небу взгляд, полный и скорби, и надежды...
- Я никогда не стану вашей женой!
Оскорбление было велико. Между Мортимером и Кревкером как будто кошка пробежала. После дьявольской смуты, в которую была замешана Иолана, прекрасная Иолана, на некоторое время утихли разговоры и даже намеки на женитьбу племянницы сеньора, владельца этого поместья, и сына его соседа, слабоумного Игоря.
В конце концов посовещавшись друг с другом, и спросив на то совета церкви и, что греха таить, получив консультацию у астролога мэтра Волюбилиса, кумовья решили сделать еще одну попытку к сближению молодых людей.
Справедливости ради нужно сказать, что мэтр Волюбилис был не очень уверен в счастливой перспективе этого союза. Он вел себя очень уклончиво и ограничивался тем, что советовал соблюдать большую осторожность и не торопиться с официальной помолвкой.
Раздраженный этим увиливанием, Амори де Кревкер грубо оборвал мага и, кипя от гнева, вышел вон к удовольствию сьера де Мортимера.
И вот, наконец, официальная встреча молодых. Помолвка будущих супругов. И ясный, без обиняков, ответ принцессы Иоланы:
- Я никогда не стану вашей женой!
Это было публичное оскорбление. Назревала гроза, поползли самые невероятные слухи. Кое-кто считал, что Иолана до сих пор находится во власти колдуна, которого послали на костер и который сумел - не без помощи сатаны, разумеется,- вырваться из огня, да еще утащить вместе с собой святого человека Алоизиуса в какую-нибудь дьявольскую преисподнюю.
Амори, вне себя от гнева, так ничего и не сумел добиться от своей племянницы. Невзирая на скандал, она была непоколебима.
Этого скандала Мортимер не мог простить. Он требовал удовлетворения. Пришлось вмешаться дому Бонифацию и некоторым ученейшим личностям. Значит, на то - Божья воля, говорили они. В конце концов Иолана тоже имеет какие-то права, и нельзя тащить к венцу молодую благородную девушку, как кобылу к жеребцу. Если она отказывается выходить замуж за предназначенного ей супруга, то пусть найдет рыцаря, который в честном поединке защитит ее цвета.
Иолана, удалившаяся в свою высокую башню и не желающая никого видеть, кроме верных служанок, внезапно изменила решение.
- Я согласна на турнир... Победитель мечом заслужит мою благосклонность!
- Но кто же он?- прорычал Амори.
- Он приедет в нужный день и в нужный час, дядя. Необходимо только, чтобы вы отвели ему боевого коня в место, которое я укажу. Пусть там его привяжут за уздечку, и чтобы никто больше не смел приблизиться к нему!
От всей этой таинственности Кревкер пришел в бешенство, но его племянница была непреклонна. Руганью ничего не добьешься, решил он. Хватит того, что ссора с Мортимером разрушила все его планы. В конце концов, если эта маленькая идиотка заупрямилась, нужно сделать все, чтобы неизвестный рыцарь не смог победить.
Тогда он назначил Мортимеру тайную встречу. Много всего было сказано, но в одном они сошлись: Игорь неспособен сражаться на турнире. Он слабо держится в седле, плохо владеет оружием.
И Мортимер принял решение: он защитит честь фамилии и сам будет сражаться на турнире вместо своего непутевого сына.
Что же касается противника, этого таинственного защитника Иоланы...
- Не волнуйтесь на этот счет, любезный кум,- сказал Мортимер Кревкеру, когда тот предложил каким-нибудь предательским образом воспрепятствовать появлению на турнире неизвестного рыцаря,- я сам займусь им и, клянусь, убью его без этой вашей дьявольщины!
Бывший крестоносец был уверен в своих силах. Конечно, Кревкеру не совсем нравилось собственное поражение, которое он считал неизбежным и которое могло бросить тень на его не знающий поражения герб. Но в конце концов Иолана приглашает своего рыцаря не для защиты чести Кревкеров, а исключительно ради бабьего каприза и нежелания выходить замуж за того, кого ей предлагают.
Так что пусть Мортимер победит - главное - результат. А результатом явится союз двух могущественных сеньоров.
Поскольку Мортимер появится на турнире в латах и с закрытым забралом, то никто не усомнится, что это Игорь, оскорбленный жених, но уж никак не его отец. Будет сделано все возможное, чтобы никто не узнал о том, что благородный сьер занял место своего никчемного отпрыска.
Иолана дала слово: если Мортимер победит, она смирится и согласится на союз, против которого восстает ее сердце. Благородная племянница Кревкера имела чувство долга. Со своей стороны, Амори надеялся переубедить ее, что бы ни случилось, пользуясь своим влиянием опекуна. Хотя исход поединка был, разумеется, предрешен заранее - с таким воином, как барон Мортимер, шутки плохи.
Придя, наконец, к обоюдному согласию, кумовья решили не терять времени даром. Турнир, как они считали, был пустой формальностью. Свадьбу решили сыграть весной. Официально об этом будет объявлено после помолвки.
На городской площади, где совсем недавно высились эшафоты, огородили барьерами ристалище. Опять появились трибуны. Расчистили большую площадку, на которой вскоре сойдутся в поединке рыцари. Скоро за изгородью соберется толпа, придут люди из штдений Кревкера, Мортимера и из соседних городов.
Зима уже была на исходе, но в это утро, утро турнира, земля снова покрылась белым ковром. Ристалище теперь было похоже на шкуру горностая.
Такие события, как турнир или публичная казнь, всегда собирали много народа. Несмотря на холод, на площади с самого утра уже толпились горожане и вилланы. В воздухе витала какая-то тайна, порожденная то ли чьими-то туманными намеками, то ли неосторожными словами, сказанными вполголоса. Кто же он, этот загадочный рыцарь? В памяти людей прекрасно сохранились недавние события - казнь трубадура и его немыслимое исчезновение.
Поговаривали, что Иолану будут защищать темные силы, что под гербом Мортимеров добиваться руки прекрасной принцессы будет вовсе не Игорь. Слухи... слухи...
И вот точно так же, как перед казнью, шла религиозная церемония, на ней присутствовали Амори де Кревкер со своей племянницей, оба Мортимера, а также благородные дамы и еще несколько сеньоров рангом пониже.
Рыцаря, которого выбрала Иолана, еще не было, что, естественно, не осталось незамеченным и вызвало много толков. Что касается сьера Амори, то он решил честно выполнить все инструкции Иоланы. Конь в боевых доспехах, латы, щит, копье (на всем цвета Иоланы) находились на поляне в ближайшем лесу. Оруженосцам было велено привязать коня и тут же удалиться, не оборачиваясь.
Непослушание каралось. Таким образом никто не мог видеть рыцаря в лицо.
Сеньор Амори мучился в бессильной злобе, сознавая двусмысленность своего положения. Мортимер, под предлогом проверки снаряжения своего сына Игоря, готовился в последний момент сесть в седло, что и сделал с помощью двух верных оруженосцев, в молчании которых был уверен. Игорь же благоразумно исчез вплоть до самого окончания турнира.
Трибуны стали заполняться. Вот появилась Иолана. Как всегда, очень прямая, одетая просто, но элегантно, она казалась совершенно невозмутимой, и только ее прекрасные глаза сверкали странным огнем. Несмотря на холод, она сохраняла величественную осанку, в то время как ее продрогшие подружки смеялись, болтали, сплетничали, но не осмеливались обратиться к ней, что, впрочем, не мешало им бросать колкие замечания об Иолане и ее неизвестном рыцаре.
Когда, наконец, все заняли свои места, Амори поднялся и сделал знак рукой. Пропели фанфары герольдов, затем один из них выступил вперед, развернул пергамент и громким голосом объявил формулу турнира, где в поединке встречались сьер Игорь Мортимер, с одной стороны, и избранник девицы Иоланы де Кревкер, с другой.
Первым появился Мортимер, гарцуя на великолепном боевом коне, украшенном богатыми доспехами. Гул восхищения пролетел по толпе при появлении такого блистательного рыцаря. Он объехал вокруг арены; копыта его коня четко отпечатывались на снегу. Взмахом копья он приветствовал Иолану, сидящую в центре трибуны - ведь именно она была наградой в турнире.
С трибуны, со стороны прекрасных зрительниц летели улыбки, лестные замечания, сопровождаемые взмахами красивых рук. И только Иолана, не обращавшая внимания на холод, казалась изваянием из мрамора.
По толпе прокатились знакомые слова: - Любимица... любимица... любимая племянница Кревкера!
Но вот снова пропели фанфары. И сразу же наступила тишина.
Толпа затаила дыхание.
Никто не заподозрил, что Мортимер занял место своего сына, тем более, что шлем полностью скрывал лицо. Конечно, латы были тяжеловаты для этого недоноска, но, в конце концов он был богатым наследником огромного поместья, и это вызвало зависть подруг Иоланы. Ей же самой все это было совершенно безразлично.
Теперь все рассматривали другого рыцаря. Кто же он? Но под роскошными рыцарскими доспехами ничего нельзя было разглядеть. От этой таинственности турнир, казалось, обещал быть еще интереснее.
Незнакомец тоже сделал круг по ристалищу, приветствуя трибуны. Все увидели, как на этот раз Иолана ответила сдержанным, но полным грации движением руки. Лицо ее все так же было бесстрастно (даже подружки ничего не заметили), только глаза блестели ярче обычного.
И вот поединок начался.
Соперники столкнулись.
Все восхищались военным искусством Мортимера. Так называемый Игорь мастерски управлял конем и демонстрировал необыкновенную гибкость маневра, несмотря на огромную тяжесть своих доспехов и оружия.
Вот они сшиблись второй, третий раз. В какой-то момент казалось, что их силы равны; было очевидно, что Иолана нашла себе достойного защитника.
Пока что стычки не приносили успеха никому из них, и стало заметно, что Мортимер начал злиться. Вдруг он резко развернул коня, вонзил ему в бока шпоры и яростно понесся вперед, выставив копье.
Раздались аплодисменты. Толпа кричала:
- Мортимер! Вперед, Мортимер!
Возбуждение на трибунах достигло предела. И только Иолана казалась безразличной к происходящему.
А она в этот момент вспоминала туманные предположения мэтра Волюбилиса, к которому ходила за советом.
- Ваш рыцарь победит, сударыня... В этом нет никакого сомнения! И вы никогда не станете женой Мортимера!
- А... тот, про кого я вас спрашивала?
-- Увидите ли вы его снова? Безусловно. Вы его увидите... только я не могу сказать, когда и при каких обстоятельствах... Это произойдет довольно скоро... Но...
- Говорите же, мэтр Волюбилис!
- Я вижу снег... снег... и этот снег становится красным от крови...
Больше Иолана ничего не смогла узнать. Теперь она смотрела на арену, разбитую копытами лошадей. За время поединка снег превратился в грязное месиво. Может быть, скоро он обагрится кровью?
Из задумчивости ее вывел крик толпы. Мортимеру не удался его натиск. Рыцарь Иоланы, рванув в сторону своего коня, неуловимым движением уклонился от страшного удара копья, которое неминуемо пронзило бы его насквозь. Затем, пользуясь бешеным порывом своего противника, стремительно атаковал его, с такой силой ударив копьем, что Мортимер, потеряв равновесие, нелепо свалился в снег.
Среди всеобщей бури восторга Иолана даже не пошевельнулась.
Амори задыхался от ярости. Толпа смеялась и рукоплескала, приветствуя победителя, который, развернув коня, изящно склонился перед трибуной.
Пока оруженосцы поспешно поднимали с земли неповоротливого в своих доспехах Мортимера, шлем которого при падении даже сдвинулся набок, победитель исчез так же незаметно, как и появился. Амори де Кревкер поднялся, быстро вышел из-за трибуны, крикнул своих людей, на ходу отдавая приказы. Мгновением позже они уже неслись галопом по направлению к лесу.
Снег все еще шел, но следы от копыт коня, уносящего победителя, были отчетливо видны. Рыцарь, видимо, ехал к тому месту, где взял свое снаряжение.
Один из оружейников почтительнейше заметил сеньору, что его отсутствие может показаться подозрительным. Он, хозяин поместья, должен сейчас находиться возле торжествующей принцессы, а заодно и около бедняги Мортимера, расстроенного неудачей. Самое время хоть как-то смягчить плачевный результат этого благородного поединка. Мортимер может не на щуку рассердиться.
- Пусть будет так,- сказал Амори.- Я возвращаюсь в город... Но вы знаете, что мне нужно!
- Разумеется, господин, мы привезем его связанного по рукам и ногам!
- Пусть будет так! Но если что - пощады не ждите!
И он во весь опор помчался к ристалищу, а его воины двинулись дальше по следам рыцаря-победителя, надеясь схватить его в тот момент, когда он спешится.
Метель усилилась; снег бил в глаза и всадникам, и лошадям.
Видимо, из-за непогоды люди Амори испытывали странное чувство, какую-то безотчетную тревогу.
Таинственный рыцарь, не обращая внимания на преследователей, которых он не мог не заметить, уже подъезжал к опушке леса.
Снег валил густо, и его силуэт принимал призрачные очертания.
Всадники видели, как он углубился в чащу, очевидно, направляясь к тому месту, где совсем недавно по приказу Иоланы де Кревкер ему оставили коня и боевые доспехи.
Сержант, которому Амори поручил произвести арест - а это был именно арест - сделал знак своим лучникам, латникам и оруженосцам спешиться. Маленький отряд двинулся дальше пешим порядком, привязав лошадей к первым деревьям леса. Люди шли, соблюдая всяческую осторожность, скользили как тени между деревьев и кустов, незаметно окружая то место, где должен был остановиться защитник прекрасной Иоланы, чтобы освободиться от тяжелых доспехов, оставить их, а затем исчезнуть.
Очень скоро воины Кревкера, где ползком, где пригнувшись, окружили небольшую лужайку, где должен был остановиться неизвестный рыцарь. Погода им благоприятствовала, метель не утихала, и снег покрыл толстым слоем и ветви деревьев, и крадущихся людей.
И вот, наконец, рыцарь перед ними; он уже остановил коня и, видимо, готовился спрыгнуть на покрытую снегом землю.
Сержант подал сигнал, и все бросились вперед.
Теперь их жертва не могла ускользнуть - несмотря на мужество и доблесть, тяжело вооруженный и закованный в латы рыцарь может сражаться с подобным ему противником, но ничего не может сделать с толпой пеших стражников.
Еще мгновение - и рыцарь увидел, что его окружают. Со всех сторон к нему протянулись сильные руки; кто-то схватил за поводья коня, кто-то ухватился за наколенники лат, пытаясь опрокинуть его, сбросить с коня, повалить на землю, чтобы на земле сорвать с него латы, связать по рукам и ногам, и доставить, как было обещано, сеньору де Кревкеру...
Что же вдруг произошло? Об этом никогда и никто не узнает.
Латы действительно упали на землю. Но эти латы оказались пустыми. Внутри доспехов не было никого и ничего.
Потом солдаты клялись, что в этот момент неизвестно откуда появился огромный столб пламени, фантастический адский огонь, отдаленно напоминающий человеческую фигуру. Пылающее существо мгновенно исчезло за верхушками высоких деревьев, засыпанных толстым слоем снега.
Кто-то крестился, кто-то клацал зубами. В конце концов все бросились прочь, забыв про коня и про доспехи. Невозможно описать словами ярость Амори, когда ему преподнесли всю эту историю.
Он приказал немедленно мчаться на место этого из ряда вон выходящего происшествия, затем отправился туда сам, прихватив заодно дома Бонифация, очень недовольного тем, что его вытащили на такой мороз. После того, как снова нашли коня и снаряжение исчезнувшего рыцаря, монах окропил поляну святой водой, благочестивое действие которой сказалось лишь в том, что она тут же замерзла.
Если бы преследователи углубились подальше в чащу леса, то они были бы немало удивлены, встретив здесь брата Алоизиуса.
Они могли бы увидеть, как инквизитор склонился над закоченевшим, неподвижным телом юноши. Затем почти силой влил в него содержимое дорожной фляжки, снял с груди странный прибор в виде коробки, на которой переливалась различными цветами звезда, и начал энергично растирать его, возвращая жизнь и тепло.
Ночь. Тишина вокруг, но тишина обманчивая. Снегопад прекратился, но еще очень холодно. Луна скользит в ясном небе, а издалека, из лесной чащи доносится волчий вой.
Темной громадой высится замок де Кревкера, освещенный ночным светилом, окруженный рвом, в воде которого отражается гордая Диана.
Уже пробил час тушения огня, и город заснул. Но не все спали в эту ночь. Вокруг замка, у потайного входа, в зарослях, под деревьями, растущими по краю рва, в кустах роз затаились темные тени.
Среди воинов - а это были именно воины - находился сьер Амори де Кревкер собственной персоной. Вооруженный, как подобает рыцарю, и полный решимости. Он много думал, прежде чем решиться на такой шаг. Многих вещей он не понимал, да и не мог понять, и в этом ему не могли помочь ни дом Бонифаций со своей запутанной теологией, ни научные, но очень туманные откровения мэтра Волюбилиса.
Итак, Амори принял решение, основываясь на простой логике человеческих отношений.
Теперь понятно поведение Иоланы. Иолана влюблена, и отсюда все идет. Таинственный рыцарь? Ее любовник, вне всякого сомнения.
Он сумел спастись - дьявол его разберет, каким образом - от костра инквизиции. Но вот теперь он вернулся. Это он победил Мортимера в поединке, и опять-таки ему удалось избежать ареста в засне женном лесу. Все эти рассказы про адский, огонь не производили впечатления на Кревкера. Он верил только в свой меч и своих солдат.
"Он" придет!
Кревкер был уверен, что трубадур обязательно явится вздыхать к башне Иоланы. Поэтому с момента окончания турнира он ни разу не высказал своей племяннице ни малейшего упрека. Он вообще избегал с ней разговаривать, потому что боялся задать жгущий его вопрос: коль скоро она оттолкнула Мортимера, то значит собиралась замуж за своего рыцаря? В таком случае, кто же он? И где он?
Все эти разговоры были бесполезны. Сейчас Амори был уверен в одном: "он" придет.
Ему казалось, что он видит белый силуэт в высоком окне башни. Вот уже три ночи, как он устроил здесь ловушку, которую со смехом называл ловушкой любви. Пусть Иолана ожидает своего возлюбленного.
ОН придет!
Среди хорошо замаскированных, преданных людей Кревкера произошло легкое движение.
Это он. Вот он идет вдоль рва, подходит к основанию башни, откуда совсем недавно совершил свой чудесный полет к окну любимой на глазах оторопелого браконьера, которому, в конечном итоге, это дорого юбошлось.
Несколько нот прозвучали в ночной тишине...
Цитра! Значит, он взял с собой этот дьявольский инструмент.
Амори в бешенстве сжал кулаки. Но терпение! Сейчас он положит конец этим романтическим встречам.
Снова послышались звуки цитры. Там, наверху, через карниз бойницы перегнулась Иолана.
Верный своей традиции, Эрик, трубадур, пришел в полночь. Вот он оторвался от земли и легко полетел к своей любимой; она уже протягивала руки ему навстречу...
Раздался хриплый голос, отдающий команду. Облако стрел взметнулось в воздух.
Стрелы пронзили трубадура в полете, как большую птицу, на глазах оцепеневшей от ужаса принцессы.
Он тяжело упал, похожий на изломанную куклу, ударился о берег рва; тело, утыканное стрелами, подскочило, вздрогнуло и погрузилось в ледяную воду, которая тотчас сомкнулась над ним и его цитрой. Цитра закончила существование вместе со своим хозяином, магом и волшебником, вернувшимся живым и невредимым из далеких звездных миров. Снег у подножья башни стал красным.
Амори поднялся, сделал знак своим людям, чтобы те вышли из засады. Сейчас Иолана увидит их и поймет, в какую ловушку угодил тот, кого она никогда не переставала любить. Поймет, что хозяин здесь - Амори де Кревкер и что отныне она будет вынуждена слушаться его воли...
В монастыре Сетмон царили смятение и растерянность. Настоятель созвал капитул. Произошло невероятное событие: брат Алоизиус, представитель святейшей инквизиции, снова среди них и просит приюта.
Он рассказывал немыслимые вещи. Говорит, что посетил звездные миры, видел обитателей других планет, и что наша Земля вовсе не такая, какой ее привыкли себе представлять.
Все это явно пахло ересью. Но дальше пошло еще хуже.
Алоизиус явно стал не тем человеком, что раньше. Он держит недопустимые речи и бесспорно богохульствует. Разве он не заявляет с несказанной радостью, что познал истинный смысл христианства и самопожертвования Иисуса? Он говорит, что познал страдание и радость жизни. Познал, что такое товарищество, доброта, преданность, самопожертвование и даже любовь...
Да, любовь! Он утверждает, что если Бог создал этот мир, то исключительно для любви. Что под сенью распятия нужно не мучить, приводить в отчаяние и убивать, в любить, помогать ближнему, поддерживать, успокаивать, пробуждать любовь к жизни!
Монахи слушали, полные смятения.
А теперь он начал прославлять красоту женщины. Он говорил, что такая неоспоримая добродетель, как целомудрие, имеет безусловного врага воздержание. Что можно оставаться духовно чистыми и целомудренным, имея полное сексуальное удовлетворение, и при этом жить под Богом, наслаждаясь в разумных пределах его благодеяниями, уважая и себя и ближнего своего.
Монахи содрогались под этой лавиной богохульства. Неужели брат Алоизиус не понимает, что каждое его слово - вязанка хвороста в костре...
Война, война между Мортимером и Кревкером! На этот раз оба бывших собрата по оружию срочно вооружали своих людей, создавали отряды из горожан и вилланов. Уже начались военные действия. Уже начались грабеж, насилие, уб.ийства, пожары. Война оправдает все преступления, все проявления самых низких инстинктов - война есть война. И ссора двух сеньоров - это только предлог, хотя каждый из них надеется на победу, которая позволит захватить земли соседа, независимо от того, женятся их наследники или нет.
Но кое-кого все эти события оставляют равнодушными.
В высокой башне замка Кревкера живет преждевременно состарившаяся женщина, ее волосы уже посеребрила седина, лицо увяло от горя и тоски.
Иолана отказалась от всего. От жизни. И теперь думала закончить свои печальные дни в каком-нибудь монастыре.
Часто оглядываясь вокруг, она вспоминала, как эта ее комната была некогда обителью любви, когда в языческом великолепии знойных ветров она ожидала своего полночного трубадура. И сердце наполнялось тоской.
Свечи потухли. Розы увяли...
У основания антенны-арфы стоял еще один Лууз с искаженным от усилия лицом, со стиснутыми зубами, на пределе своих сил.
Лууз, человек с Проциона, использовал весь свой дар без остатка. Он прекрасно понимал, что долго в таком ритме не продержится. Никогда еще Луузу не приходилось осуществлять биолокацию в таком объеме. Его размноженные образы были настолько реальны, так мастерски исполнены, что иолы постоянно ошибались и уже заметно нервничали, поражая нападающих на них людей, которые на самом деле оказывались эктоплазмой.
Тем временем тераклианцы захватывали позиции вокруг Нефритовых Пирамид и даже внутри крепости.
Как обычно, среди сражающихся были женщины, а среди них, разумеется, Одд, прекрасная воительница Одд, бегущая во главе самого первого отряда на поиски инопланетников, на поиски близкого ее сердцу Эрика, который сумел позвать ее из такой дали.
Продвигаясь среди трупов и обломков разрушенных роботов, Одд и ее солдаты покончили с последним оплотом сопротивления иолов. Шаг за шагом тераклианцы захватывали Пирамиды.
Поднималась заря в зловещем отблеске пожаров, которые разгорались то тут, то там среди обломков воздушных кораблей обеих армий. Изнемогающий Эрик слабо улыбался, глядя на склонившееся над ним прекрасное лицо, чувствуя ласковое прикосновение.
Акке и Алоизиус растроганно смотрели на них.
К сожалению, потерявшего силы Тога пришлось транспортировать на борт летающего корабля и поручить заботам медицинских служб, но вернуть к жизни Лууза не удалось. В этом последнем бою человек с Проциона вышел за предел своих возможностей. Он использовал для биолокации весь резерв своей энергии, прекрасно понимая, на что идет. Он отдал жизнь, чтобы спасти своих друзей.
Огромный грот заполнили тераклианцы, которых привел туда Эрик. Тайны легионов огненного войска больше не существовало.
Это была полная победа.
В дни, последующие за триумфом Тераклы, Эрик, Тог и Алоизиус были на вершине счастья.
В Теракла-Майор их чествовали как героев. Правда общую радость омрачала героическая гибель Лууза, но многие понимали его поступок. Он все равно был бы неутешен после утраты Ва-Им. Тог возвращался к жизни. Эрик вкушал чудесные мгновения рядом с Одд. Что касается Алоизиуса, то он полностью преобразился и теперь приобщался к жизни на Гууре, и вообще к жизни в обществе очаровательной "воспитательницы", которую уже не пытался избегать.
Время шло...
Одд, тонкая натура, стала замечать, что Эрик, несмотря на приятную жизнь, временами становится задумчивым, меланхоличным.
Она поделилась этим наблюдением с высокими властями. Правители Теракла-Майор, ставшие к этому времени хозяевами всей планеты, приказали привести трубадура.
- Сеньор Эрик,- сказали ему,- вы знаете, и мы тоже знаем, что мы вам обязаны, и наша признательность не имеет границ. Мир торжествует на Гууре, и это стало возможным только благодаря вам. Одд поделилась с нами своей тревогой о вашей грусти и скорби. Скажите, что вы желаете? Не стесняйтесь! Говорите! Мы готовы сделать для вас все, что лежит в пределах наших возможностей.
Эрик кусал губы. Затем с грустью в глазах повернулся к Одд.
- Прости,- сказал он.- Но ведь я землянин! И я хочу вернуться.
эпилог
ТУРНИР ДЕ КРЕВЕРА
Снег. Всюду глубокий нетронутый снег. Холмы, равнины, лес - все покрыто пушистым белым ковром; с неба, по которому плывут рваные сероватые облака, падают снежинки.
Мороз разукрасил вершины деревьев, осыпав их сверкающими кристаллами, заковал в ледяные тиски пруды и озера, расписав их зимними узорами.
Иногда слышен тихий крик. Жалобный. Робкий. Это птица. Ей страшно. Ей холодно. Она не может понять. Тихий голос в белом безмолвии.
Издалека раздается вой, затем, снова глубокая тишина. Волки...
Их гложет голод; говорят, уже вторую ночь они подходят к самой деревне. Сьер де Кревкер собирается организовать облаву, в которой должны участвовать знатные сеньоры, вилланы и горожане.
Ходят и другие слухи. Но об этом говорят шепотом. После того, что случилось с трубадуром Эриком, приходится быть осторожным... У инквизиции везде есть уши. А между тем...
"Это" видели охотники, хотя кое-кто утверждает, что им только показалось...
В равнодушном небе, которое из-за снегопада невозможно было отличить от земли, появился монстр. Никому не известное чудовище? И тем не менее, несколько месяцев назад его видели абсолютно все. Что это? Дракон? Летающий шар? Что бы это ни было, гонители невинных животных испытали самый сильный ужас во всей своей жизни. Одно дело - с удовольствием убивать несчастных лесных обитателей, чтобы потом хвастаться этими жестокими убийствами, но совсем другое дело - встретить огромного летающего демона, который шипел, как тысяча гигантских змей. Вилланы, которые смело идут толпой на кабаниху с молодыми поросятами, при этом зрелище сразу же зарылись в снег, трясясь больше от страха, чем от холода.
Молчаливое согласие, общий страх, внушаемый одновременно замком и церквью - меньше говори о том, что видел.
А в это время в глубине леса шли два человека.
Два человека, которые родились на Земле, но, заброшенные волей судьбы в другие миры, они сами стали совершенно другими.
Один из них - юноша, другой - согбенный под тяжестью лет, но еще сильный человек.
Было очевидно, что они хорошо знали дракона, хозяина летающего шара. Во всяком случае, они очень тепло попрощались с ним, и, кажется, у обоих, особенно у молодого человека, в глазах блеснули слезы, мгновенно застывшие на ледяном ветру. Потом они ушли в глубину леса, который, похоже, был хорошо им знаком. По крайней мере, юноша прекрасно здесь ориентировался и уверенно шел вперед, несмотря на глубокий снег. Оба несли довольно тяжелый груз. Что же они несли? Видимо, это были очень ценные вещи, неизвестные на родной планете, которые очень скоро удивят местных жителей.
Вдали выли волки, но люди не обращали на них внимания. Известно, что волк никогда не нападет первым на человека. Впрочем, у них было чем защититься и от хищников, и от людей. А насчет людей на этой планете они не строили никаких иллюзий, Никто не знал и о том, что молодой человек тайно, под покровом ночи, пробрался в один из домов поселка. Торговец сукном и его жена, оба вне себя от радости, вновь видели перед собой сына, своего сына, которого, казалось, они потеряли навеки - ведь его унес летающий дракон прямо из пламени очистительного костра инквизиции.
- Успею я вовремя?- спросил юноша.
- Все в руках божьих,- мягко ответил пожилой человек.- Мы должны безгранично доверять Богу...
- Вы мне поможете, брат Алоизиус?
- Я сделал для тебя все, что смогу, сын мой!
Этот диалог мог бы показаться очень странным тому, кто знал, при каких драматических обстоятельствах они встретились несколько месяцев назад.
Появилась поляна, засыпанная глубоким снегом. Молодой человек лег на белое пушистое покрывало, пока его спутник что-то искал в их багаже.
Наконец он извлек оттуда странного вида небольшую черную коробку, по форме напоминающую звезду, многочисленные лучи которой переливались разными цветами. Затем он наклонился над своим молодым спутником и приложил к груди молодого человека, который уже распахнул одежду, чтобы звезда прижалась к его коже.
Пожилой человек отступил назал и тихо сказал:
- Мой бедный Эрик... Как тебе, наверное, холодно!
Тому и в самом деле было холодно, очень холодно, но он постарался ответить твердым голосом:
- Это для нее, брат Алоизиус. Я должен ее спасти!
Больше он не шевелился. Снег, кружась, падал на землю. Юноша замерзал. Тело окоченело. Он впадал в бесчувственное состояние оцепенения, вызванное холодом.
Тот, которого он назвал братом Алоизиусом, еще раз вздохнул, затем поднялся, обратив к затянутому белой морозной пеленой небу взгляд, полный и скорби, и надежды...
- Я никогда не стану вашей женой!
Оскорбление было велико. Между Мортимером и Кревкером как будто кошка пробежала. После дьявольской смуты, в которую была замешана Иолана, прекрасная Иолана, на некоторое время утихли разговоры и даже намеки на женитьбу племянницы сеньора, владельца этого поместья, и сына его соседа, слабоумного Игоря.
В конце концов посовещавшись друг с другом, и спросив на то совета церкви и, что греха таить, получив консультацию у астролога мэтра Волюбилиса, кумовья решили сделать еще одну попытку к сближению молодых людей.
Справедливости ради нужно сказать, что мэтр Волюбилис был не очень уверен в счастливой перспективе этого союза. Он вел себя очень уклончиво и ограничивался тем, что советовал соблюдать большую осторожность и не торопиться с официальной помолвкой.
Раздраженный этим увиливанием, Амори де Кревкер грубо оборвал мага и, кипя от гнева, вышел вон к удовольствию сьера де Мортимера.
И вот, наконец, официальная встреча молодых. Помолвка будущих супругов. И ясный, без обиняков, ответ принцессы Иоланы:
- Я никогда не стану вашей женой!
Это было публичное оскорбление. Назревала гроза, поползли самые невероятные слухи. Кое-кто считал, что Иолана до сих пор находится во власти колдуна, которого послали на костер и который сумел - не без помощи сатаны, разумеется,- вырваться из огня, да еще утащить вместе с собой святого человека Алоизиуса в какую-нибудь дьявольскую преисподнюю.
Амори, вне себя от гнева, так ничего и не сумел добиться от своей племянницы. Невзирая на скандал, она была непоколебима.
Этого скандала Мортимер не мог простить. Он требовал удовлетворения. Пришлось вмешаться дому Бонифацию и некоторым ученейшим личностям. Значит, на то - Божья воля, говорили они. В конце концов Иолана тоже имеет какие-то права, и нельзя тащить к венцу молодую благородную девушку, как кобылу к жеребцу. Если она отказывается выходить замуж за предназначенного ей супруга, то пусть найдет рыцаря, который в честном поединке защитит ее цвета.
Иолана, удалившаяся в свою высокую башню и не желающая никого видеть, кроме верных служанок, внезапно изменила решение.
- Я согласна на турнир... Победитель мечом заслужит мою благосклонность!
- Но кто же он?- прорычал Амори.
- Он приедет в нужный день и в нужный час, дядя. Необходимо только, чтобы вы отвели ему боевого коня в место, которое я укажу. Пусть там его привяжут за уздечку, и чтобы никто больше не смел приблизиться к нему!
От всей этой таинственности Кревкер пришел в бешенство, но его племянница была непреклонна. Руганью ничего не добьешься, решил он. Хватит того, что ссора с Мортимером разрушила все его планы. В конце концов, если эта маленькая идиотка заупрямилась, нужно сделать все, чтобы неизвестный рыцарь не смог победить.
Тогда он назначил Мортимеру тайную встречу. Много всего было сказано, но в одном они сошлись: Игорь неспособен сражаться на турнире. Он слабо держится в седле, плохо владеет оружием.
И Мортимер принял решение: он защитит честь фамилии и сам будет сражаться на турнире вместо своего непутевого сына.
Что же касается противника, этого таинственного защитника Иоланы...
- Не волнуйтесь на этот счет, любезный кум,- сказал Мортимер Кревкеру, когда тот предложил каким-нибудь предательским образом воспрепятствовать появлению на турнире неизвестного рыцаря,- я сам займусь им и, клянусь, убью его без этой вашей дьявольщины!
Бывший крестоносец был уверен в своих силах. Конечно, Кревкеру не совсем нравилось собственное поражение, которое он считал неизбежным и которое могло бросить тень на его не знающий поражения герб. Но в конце концов Иолана приглашает своего рыцаря не для защиты чести Кревкеров, а исключительно ради бабьего каприза и нежелания выходить замуж за того, кого ей предлагают.
Так что пусть Мортимер победит - главное - результат. А результатом явится союз двух могущественных сеньоров.
Поскольку Мортимер появится на турнире в латах и с закрытым забралом, то никто не усомнится, что это Игорь, оскорбленный жених, но уж никак не его отец. Будет сделано все возможное, чтобы никто не узнал о том, что благородный сьер занял место своего никчемного отпрыска.
Иолана дала слово: если Мортимер победит, она смирится и согласится на союз, против которого восстает ее сердце. Благородная племянница Кревкера имела чувство долга. Со своей стороны, Амори надеялся переубедить ее, что бы ни случилось, пользуясь своим влиянием опекуна. Хотя исход поединка был, разумеется, предрешен заранее - с таким воином, как барон Мортимер, шутки плохи.
Придя, наконец, к обоюдному согласию, кумовья решили не терять времени даром. Турнир, как они считали, был пустой формальностью. Свадьбу решили сыграть весной. Официально об этом будет объявлено после помолвки.
На городской площади, где совсем недавно высились эшафоты, огородили барьерами ристалище. Опять появились трибуны. Расчистили большую площадку, на которой вскоре сойдутся в поединке рыцари. Скоро за изгородью соберется толпа, придут люди из штдений Кревкера, Мортимера и из соседних городов.
Зима уже была на исходе, но в это утро, утро турнира, земля снова покрылась белым ковром. Ристалище теперь было похоже на шкуру горностая.
Такие события, как турнир или публичная казнь, всегда собирали много народа. Несмотря на холод, на площади с самого утра уже толпились горожане и вилланы. В воздухе витала какая-то тайна, порожденная то ли чьими-то туманными намеками, то ли неосторожными словами, сказанными вполголоса. Кто же он, этот загадочный рыцарь? В памяти людей прекрасно сохранились недавние события - казнь трубадура и его немыслимое исчезновение.
Поговаривали, что Иолану будут защищать темные силы, что под гербом Мортимеров добиваться руки прекрасной принцессы будет вовсе не Игорь. Слухи... слухи...
И вот точно так же, как перед казнью, шла религиозная церемония, на ней присутствовали Амори де Кревкер со своей племянницей, оба Мортимера, а также благородные дамы и еще несколько сеньоров рангом пониже.
Рыцаря, которого выбрала Иолана, еще не было, что, естественно, не осталось незамеченным и вызвало много толков. Что касается сьера Амори, то он решил честно выполнить все инструкции Иоланы. Конь в боевых доспехах, латы, щит, копье (на всем цвета Иоланы) находились на поляне в ближайшем лесу. Оруженосцам было велено привязать коня и тут же удалиться, не оборачиваясь.
Непослушание каралось. Таким образом никто не мог видеть рыцаря в лицо.
Сеньор Амори мучился в бессильной злобе, сознавая двусмысленность своего положения. Мортимер, под предлогом проверки снаряжения своего сына Игоря, готовился в последний момент сесть в седло, что и сделал с помощью двух верных оруженосцев, в молчании которых был уверен. Игорь же благоразумно исчез вплоть до самого окончания турнира.
Трибуны стали заполняться. Вот появилась Иолана. Как всегда, очень прямая, одетая просто, но элегантно, она казалась совершенно невозмутимой, и только ее прекрасные глаза сверкали странным огнем. Несмотря на холод, она сохраняла величественную осанку, в то время как ее продрогшие подружки смеялись, болтали, сплетничали, но не осмеливались обратиться к ней, что, впрочем, не мешало им бросать колкие замечания об Иолане и ее неизвестном рыцаре.
Когда, наконец, все заняли свои места, Амори поднялся и сделал знак рукой. Пропели фанфары герольдов, затем один из них выступил вперед, развернул пергамент и громким голосом объявил формулу турнира, где в поединке встречались сьер Игорь Мортимер, с одной стороны, и избранник девицы Иоланы де Кревкер, с другой.
Первым появился Мортимер, гарцуя на великолепном боевом коне, украшенном богатыми доспехами. Гул восхищения пролетел по толпе при появлении такого блистательного рыцаря. Он объехал вокруг арены; копыта его коня четко отпечатывались на снегу. Взмахом копья он приветствовал Иолану, сидящую в центре трибуны - ведь именно она была наградой в турнире.
С трибуны, со стороны прекрасных зрительниц летели улыбки, лестные замечания, сопровождаемые взмахами красивых рук. И только Иолана, не обращавшая внимания на холод, казалась изваянием из мрамора.
По толпе прокатились знакомые слова: - Любимица... любимица... любимая племянница Кревкера!
Но вот снова пропели фанфары. И сразу же наступила тишина.
Толпа затаила дыхание.
Никто не заподозрил, что Мортимер занял место своего сына, тем более, что шлем полностью скрывал лицо. Конечно, латы были тяжеловаты для этого недоноска, но, в конце концов он был богатым наследником огромного поместья, и это вызвало зависть подруг Иоланы. Ей же самой все это было совершенно безразлично.
Теперь все рассматривали другого рыцаря. Кто же он? Но под роскошными рыцарскими доспехами ничего нельзя было разглядеть. От этой таинственности турнир, казалось, обещал быть еще интереснее.
Незнакомец тоже сделал круг по ристалищу, приветствуя трибуны. Все увидели, как на этот раз Иолана ответила сдержанным, но полным грации движением руки. Лицо ее все так же было бесстрастно (даже подружки ничего не заметили), только глаза блестели ярче обычного.
И вот поединок начался.
Соперники столкнулись.
Все восхищались военным искусством Мортимера. Так называемый Игорь мастерски управлял конем и демонстрировал необыкновенную гибкость маневра, несмотря на огромную тяжесть своих доспехов и оружия.
Вот они сшиблись второй, третий раз. В какой-то момент казалось, что их силы равны; было очевидно, что Иолана нашла себе достойного защитника.
Пока что стычки не приносили успеха никому из них, и стало заметно, что Мортимер начал злиться. Вдруг он резко развернул коня, вонзил ему в бока шпоры и яростно понесся вперед, выставив копье.
Раздались аплодисменты. Толпа кричала:
- Мортимер! Вперед, Мортимер!
Возбуждение на трибунах достигло предела. И только Иолана казалась безразличной к происходящему.
А она в этот момент вспоминала туманные предположения мэтра Волюбилиса, к которому ходила за советом.
- Ваш рыцарь победит, сударыня... В этом нет никакого сомнения! И вы никогда не станете женой Мортимера!
- А... тот, про кого я вас спрашивала?
-- Увидите ли вы его снова? Безусловно. Вы его увидите... только я не могу сказать, когда и при каких обстоятельствах... Это произойдет довольно скоро... Но...
- Говорите же, мэтр Волюбилис!
- Я вижу снег... снег... и этот снег становится красным от крови...
Больше Иолана ничего не смогла узнать. Теперь она смотрела на арену, разбитую копытами лошадей. За время поединка снег превратился в грязное месиво. Может быть, скоро он обагрится кровью?
Из задумчивости ее вывел крик толпы. Мортимеру не удался его натиск. Рыцарь Иоланы, рванув в сторону своего коня, неуловимым движением уклонился от страшного удара копья, которое неминуемо пронзило бы его насквозь. Затем, пользуясь бешеным порывом своего противника, стремительно атаковал его, с такой силой ударив копьем, что Мортимер, потеряв равновесие, нелепо свалился в снег.
Среди всеобщей бури восторга Иолана даже не пошевельнулась.
Амори задыхался от ярости. Толпа смеялась и рукоплескала, приветствуя победителя, который, развернув коня, изящно склонился перед трибуной.
Пока оруженосцы поспешно поднимали с земли неповоротливого в своих доспехах Мортимера, шлем которого при падении даже сдвинулся набок, победитель исчез так же незаметно, как и появился. Амори де Кревкер поднялся, быстро вышел из-за трибуны, крикнул своих людей, на ходу отдавая приказы. Мгновением позже они уже неслись галопом по направлению к лесу.
Снег все еще шел, но следы от копыт коня, уносящего победителя, были отчетливо видны. Рыцарь, видимо, ехал к тому месту, где взял свое снаряжение.
Один из оружейников почтительнейше заметил сеньору, что его отсутствие может показаться подозрительным. Он, хозяин поместья, должен сейчас находиться возле торжествующей принцессы, а заодно и около бедняги Мортимера, расстроенного неудачей. Самое время хоть как-то смягчить плачевный результат этого благородного поединка. Мортимер может не на щуку рассердиться.
- Пусть будет так,- сказал Амори.- Я возвращаюсь в город... Но вы знаете, что мне нужно!
- Разумеется, господин, мы привезем его связанного по рукам и ногам!
- Пусть будет так! Но если что - пощады не ждите!
И он во весь опор помчался к ристалищу, а его воины двинулись дальше по следам рыцаря-победителя, надеясь схватить его в тот момент, когда он спешится.
Метель усилилась; снег бил в глаза и всадникам, и лошадям.
Видимо, из-за непогоды люди Амори испытывали странное чувство, какую-то безотчетную тревогу.
Таинственный рыцарь, не обращая внимания на преследователей, которых он не мог не заметить, уже подъезжал к опушке леса.
Снег валил густо, и его силуэт принимал призрачные очертания.
Всадники видели, как он углубился в чащу, очевидно, направляясь к тому месту, где совсем недавно по приказу Иоланы де Кревкер ему оставили коня и боевые доспехи.
Сержант, которому Амори поручил произвести арест - а это был именно арест - сделал знак своим лучникам, латникам и оруженосцам спешиться. Маленький отряд двинулся дальше пешим порядком, привязав лошадей к первым деревьям леса. Люди шли, соблюдая всяческую осторожность, скользили как тени между деревьев и кустов, незаметно окружая то место, где должен был остановиться защитник прекрасной Иоланы, чтобы освободиться от тяжелых доспехов, оставить их, а затем исчезнуть.
Очень скоро воины Кревкера, где ползком, где пригнувшись, окружили небольшую лужайку, где должен был остановиться неизвестный рыцарь. Погода им благоприятствовала, метель не утихала, и снег покрыл толстым слоем и ветви деревьев, и крадущихся людей.
И вот, наконец, рыцарь перед ними; он уже остановил коня и, видимо, готовился спрыгнуть на покрытую снегом землю.
Сержант подал сигнал, и все бросились вперед.
Теперь их жертва не могла ускользнуть - несмотря на мужество и доблесть, тяжело вооруженный и закованный в латы рыцарь может сражаться с подобным ему противником, но ничего не может сделать с толпой пеших стражников.
Еще мгновение - и рыцарь увидел, что его окружают. Со всех сторон к нему протянулись сильные руки; кто-то схватил за поводья коня, кто-то ухватился за наколенники лат, пытаясь опрокинуть его, сбросить с коня, повалить на землю, чтобы на земле сорвать с него латы, связать по рукам и ногам, и доставить, как было обещано, сеньору де Кревкеру...
Что же вдруг произошло? Об этом никогда и никто не узнает.
Латы действительно упали на землю. Но эти латы оказались пустыми. Внутри доспехов не было никого и ничего.
Потом солдаты клялись, что в этот момент неизвестно откуда появился огромный столб пламени, фантастический адский огонь, отдаленно напоминающий человеческую фигуру. Пылающее существо мгновенно исчезло за верхушками высоких деревьев, засыпанных толстым слоем снега.
Кто-то крестился, кто-то клацал зубами. В конце концов все бросились прочь, забыв про коня и про доспехи. Невозможно описать словами ярость Амори, когда ему преподнесли всю эту историю.
Он приказал немедленно мчаться на место этого из ряда вон выходящего происшествия, затем отправился туда сам, прихватив заодно дома Бонифация, очень недовольного тем, что его вытащили на такой мороз. После того, как снова нашли коня и снаряжение исчезнувшего рыцаря, монах окропил поляну святой водой, благочестивое действие которой сказалось лишь в том, что она тут же замерзла.
Если бы преследователи углубились подальше в чащу леса, то они были бы немало удивлены, встретив здесь брата Алоизиуса.
Они могли бы увидеть, как инквизитор склонился над закоченевшим, неподвижным телом юноши. Затем почти силой влил в него содержимое дорожной фляжки, снял с груди странный прибор в виде коробки, на которой переливалась различными цветами звезда, и начал энергично растирать его, возвращая жизнь и тепло.
Ночь. Тишина вокруг, но тишина обманчивая. Снегопад прекратился, но еще очень холодно. Луна скользит в ясном небе, а издалека, из лесной чащи доносится волчий вой.
Темной громадой высится замок де Кревкера, освещенный ночным светилом, окруженный рвом, в воде которого отражается гордая Диана.
Уже пробил час тушения огня, и город заснул. Но не все спали в эту ночь. Вокруг замка, у потайного входа, в зарослях, под деревьями, растущими по краю рва, в кустах роз затаились темные тени.
Среди воинов - а это были именно воины - находился сьер Амори де Кревкер собственной персоной. Вооруженный, как подобает рыцарю, и полный решимости. Он много думал, прежде чем решиться на такой шаг. Многих вещей он не понимал, да и не мог понять, и в этом ему не могли помочь ни дом Бонифаций со своей запутанной теологией, ни научные, но очень туманные откровения мэтра Волюбилиса.
Итак, Амори принял решение, основываясь на простой логике человеческих отношений.
Теперь понятно поведение Иоланы. Иолана влюблена, и отсюда все идет. Таинственный рыцарь? Ее любовник, вне всякого сомнения.
Он сумел спастись - дьявол его разберет, каким образом - от костра инквизиции. Но вот теперь он вернулся. Это он победил Мортимера в поединке, и опять-таки ему удалось избежать ареста в засне женном лесу. Все эти рассказы про адский, огонь не производили впечатления на Кревкера. Он верил только в свой меч и своих солдат.
"Он" придет!
Кревкер был уверен, что трубадур обязательно явится вздыхать к башне Иоланы. Поэтому с момента окончания турнира он ни разу не высказал своей племяннице ни малейшего упрека. Он вообще избегал с ней разговаривать, потому что боялся задать жгущий его вопрос: коль скоро она оттолкнула Мортимера, то значит собиралась замуж за своего рыцаря? В таком случае, кто же он? И где он?
Все эти разговоры были бесполезны. Сейчас Амори был уверен в одном: "он" придет.
Ему казалось, что он видит белый силуэт в высоком окне башни. Вот уже три ночи, как он устроил здесь ловушку, которую со смехом называл ловушкой любви. Пусть Иолана ожидает своего возлюбленного.
ОН придет!
Среди хорошо замаскированных, преданных людей Кревкера произошло легкое движение.
Это он. Вот он идет вдоль рва, подходит к основанию башни, откуда совсем недавно совершил свой чудесный полет к окну любимой на глазах оторопелого браконьера, которому, в конечном итоге, это дорого юбошлось.
Несколько нот прозвучали в ночной тишине...
Цитра! Значит, он взял с собой этот дьявольский инструмент.
Амори в бешенстве сжал кулаки. Но терпение! Сейчас он положит конец этим романтическим встречам.
Снова послышались звуки цитры. Там, наверху, через карниз бойницы перегнулась Иолана.
Верный своей традиции, Эрик, трубадур, пришел в полночь. Вот он оторвался от земли и легко полетел к своей любимой; она уже протягивала руки ему навстречу...
Раздался хриплый голос, отдающий команду. Облако стрел взметнулось в воздух.
Стрелы пронзили трубадура в полете, как большую птицу, на глазах оцепеневшей от ужаса принцессы.
Он тяжело упал, похожий на изломанную куклу, ударился о берег рва; тело, утыканное стрелами, подскочило, вздрогнуло и погрузилось в ледяную воду, которая тотчас сомкнулась над ним и его цитрой. Цитра закончила существование вместе со своим хозяином, магом и волшебником, вернувшимся живым и невредимым из далеких звездных миров. Снег у подножья башни стал красным.
Амори поднялся, сделал знак своим людям, чтобы те вышли из засады. Сейчас Иолана увидит их и поймет, в какую ловушку угодил тот, кого она никогда не переставала любить. Поймет, что хозяин здесь - Амори де Кревкер и что отныне она будет вынуждена слушаться его воли...
В монастыре Сетмон царили смятение и растерянность. Настоятель созвал капитул. Произошло невероятное событие: брат Алоизиус, представитель святейшей инквизиции, снова среди них и просит приюта.
Он рассказывал немыслимые вещи. Говорит, что посетил звездные миры, видел обитателей других планет, и что наша Земля вовсе не такая, какой ее привыкли себе представлять.
Все это явно пахло ересью. Но дальше пошло еще хуже.
Алоизиус явно стал не тем человеком, что раньше. Он держит недопустимые речи и бесспорно богохульствует. Разве он не заявляет с несказанной радостью, что познал истинный смысл христианства и самопожертвования Иисуса? Он говорит, что познал страдание и радость жизни. Познал, что такое товарищество, доброта, преданность, самопожертвование и даже любовь...
Да, любовь! Он утверждает, что если Бог создал этот мир, то исключительно для любви. Что под сенью распятия нужно не мучить, приводить в отчаяние и убивать, в любить, помогать ближнему, поддерживать, успокаивать, пробуждать любовь к жизни!
Монахи слушали, полные смятения.
А теперь он начал прославлять красоту женщины. Он говорил, что такая неоспоримая добродетель, как целомудрие, имеет безусловного врага воздержание. Что можно оставаться духовно чистыми и целомудренным, имея полное сексуальное удовлетворение, и при этом жить под Богом, наслаждаясь в разумных пределах его благодеяниями, уважая и себя и ближнего своего.
Монахи содрогались под этой лавиной богохульства. Неужели брат Алоизиус не понимает, что каждое его слово - вязанка хвороста в костре...
Война, война между Мортимером и Кревкером! На этот раз оба бывших собрата по оружию срочно вооружали своих людей, создавали отряды из горожан и вилланов. Уже начались военные действия. Уже начались грабеж, насилие, уб.ийства, пожары. Война оправдает все преступления, все проявления самых низких инстинктов - война есть война. И ссора двух сеньоров - это только предлог, хотя каждый из них надеется на победу, которая позволит захватить земли соседа, независимо от того, женятся их наследники или нет.
Но кое-кого все эти события оставляют равнодушными.
В высокой башне замка Кревкера живет преждевременно состарившаяся женщина, ее волосы уже посеребрила седина, лицо увяло от горя и тоски.
Иолана отказалась от всего. От жизни. И теперь думала закончить свои печальные дни в каком-нибудь монастыре.
Часто оглядываясь вокруг, она вспоминала, как эта ее комната была некогда обителью любви, когда в языческом великолепии знойных ветров она ожидала своего полночного трубадура. И сердце наполнялось тоской.
Свечи потухли. Розы увяли...