Почтальон решил сделать как она хочет. Он опустил письмо в почтовый ящик Виллы Вверхтормашками. Не успело письмо упасть на дно ящика, как Пиппи радостно вытащила его.
- Ах, как интересно, - сказала она Томми и Аннике. - Это первое письмо в моей жизни.
Все трое уселись на лестнице веранды, и Пиппи разорвала конверт. Томми и Анника стали читать через ее плечо. И вот что в нем было написано:
"Милая Пиппи ты не бальна, эта было бы сав7 плохо. Сама я сав7 сдорова Пагода нормальная вчера Томи убил большую крису да это он сам зделал
Привет от Пиппи"
- Вот здорово! - с восторгом сказала Пиппи. - Здесь написано то же самое, что ты написал своей бабушке, Томми. Значит, это настоящее письмо. Я буду беречь его всю-всю жизнь.
Она положила письмо в конверт, а конверт положила в маленький ящик бюро, стоявшего в гостиной, - для Томми и Анники было, пожалуй, самое приятное рассматривать всякие красивые вещи в бюро у Пиппи. Она то и дело давала им какой-нибудь маленький подарочек, но вещей в ящиках бюро меньше не становилось.
- И все-таки я тебе скажу, - сказал Томми, когда Пиппи спрятала письмо, - что ошибок ты наделала в письме целую кучу.
- Да, тебе нужно ходить в школу и научиться писать получше, - добавила Анника.
- Спасибо! - ответила Пиппи. - Я уже один раз училась в школе целый день и набралась такой учености, что она до сих пор бурлит у меня в голове.
- А у нас будет экскурсия за город на целый день, - сказала Анника. Мы пойдем всем классом.
- Вот досада! - воскликнула Пиппи и закусила косичку. - Вот досада! Мне, конечно, не позволят идти с вами, потому что я не учусь в школе! Они, видно, думают, что можно поступать с человеком как угодно только потому, что он не ходит в школу и не учит помножение.
- Умножение, - громко и раздельно сказала Анника.
- Я так и говорю: "помножение".
- Мы пройдем целую милю. Далеко в лес. И там будем играть, - сообщил Томми.
- Вот досада! - еще раз повторила Пиппи.
На следующий день погода стояла теплая и солнечная, и всем школьникам в этом маленьком городке было нелегко спокойно сидеть за партами. Учительница растворила все окна и пустила солнце в класс. Возле школы росла береза, и на самой ее верхушке сидел маленький скворец. Он свистел так весело, что Томми, Аннике и всем их одноклассникам было совершенно безразлично то, что 9 х 9 = 81.
Вдруг Томми подпрыгнул от удивления.
- Посмотри, фрекен! - крикнул он и показал пальцем на окно. - Там Пиппи!
Глаза всех детей уставились на окно. И в самом деле, за окном, на ветке березы, которая дотягивалась до самого подоконника, сидела Пиппи.
- Привет, фрекен! - крикнула она. - Привет, ребята!
- Здравствуй, милая Пиппи, - сказала фрекен.
Однажды Пиппи училась в школе целый день, и фрекен хорошо знала ее. Пиппи с фрекен договорились, что когда Пиппи немного подрастет и станет серьезнее, она может вернуться в школу.
- Что ты хочешь, девочка? - спросила фрекен.
- Я хочу попросить тебя бросить мне в окно немножко помножения, попросила Пиппи, - ровно столько, сколько нужно для того, чтобы вы взяли меня с собой на прогулку. А если у вас есть еще новые буквы, брось мне их заодно.
- А ты не хочешь посидеть у нас немного?
- Не очень, - честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке. У меня от этого голова закружится. Ваша школа просто битком набита ученостью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрекен, - с надеждой продолжала она, - сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно и пристало ко мне? Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?
- Пожалуй, можно! - ответила фрекен и продолжала вести урок арифметики.
Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи. Ведь она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по магазинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, который так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он прыгал и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на голову и стал ее чесать. Но тут фрекен велела Пиппи позвать господина Нильссона, потому что Томми как раз в эту минуту должен был сосчитать, сколько будет 315:7, а это никак не получится, если у тебя на голове сидит обезьяна. Урок, можно сказать, был сорван. Весеннее солнце, скворец, Пиппи и господин Нильссон - это было уж слишком для ребят.
- Что на вас нашло, дети? - спросила учительница.
- Знаешь что, фрекен? - сказала Пиппи, сидя на дереве. - Честно говоря, сегодняшний день вовсе не годится для помножения.
- Мы занимаемся делением, - поправила ее фрекен.
- В такой день ни к чему заниматься никаким "ением", - заявила Пиппи, - разве что только веселением.
Фрекен сдалась:
- Может, ты научишь нас веселению?
- Нет, я не очень-то успеваю по веселению, - ответила Пиппи, она уцепилась за ветку ногами и повисла вниз головой так, что ее рыжие косички чуть ли не доставали до земли. - Но я знаю одну школу, где не учат ничему, кроме веселения. "Весь день веселение" - написано в расписании уроков.
- Вот как? А где находится эта школа? - спросила фрекен.
- В Австралии. В поселке возле станции. На юге. - Она села на ветке, и глаза ее засияли.
- И что они делают на уроке веселения? - поинтересовалась фрекен.
- Разное. Чаще всего они начинают с прыганья гуськом из окна. А потом они с громким воем бегут назад в класс и прыгают по партам, пока не устанут.
- А что говорит их учительница? - полюбопытствовала фрекен.
- Она... Она прыгает вместе с ними. Даже выше остальных. А после они с полчаса дерутся или еще что-нибудь делают. А фрекен стоит рядом и кричит: "Молодцы!" А в дождливую погоду все ребята раздеваются и бегают под дождем, танцуют и прыгают. А фрекен играет на органе, чтобы они не сбивались с такта. Некоторые ребята встают под водосточную трубу, чтобы их хорошенько окатило.
- Даже так? - удивилась фрекен.
- Да-да-да! Это просто мировая школа! Одна из самых лучших во всей Австралии. Только она находится далеко на юге.
- Представляю себе! Но так весело, думается мне, в нашей школе не будет.
- Как жалко! - сказала Пиппи. - Если только надо прыгать по партам, то я, пожалуй, могу зайти к вам на минутку.
- Нет уж, с прыганьем ты подожди до прогулки.
- В самом деле, мне можно будет идти с вами? - закричала Пиппи и от радости сделала на ветке сальто назад. - Уж я обязательно напишу об этом в Австралию. Пускай они там занимаются веселением сколько хотят. Все равно прогулка - это гораздо лучше.
ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ
На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за спиной, Анника в новеньком, с иголочки, ситцевом платье, их фрекен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех ехала Пиппи на своей лошади. За ее спиной сидел господин Нильссон с карманным зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался, когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.
Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь. Она была в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать только, как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки, ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на обратном пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.
- Какой замечательный-презамечательный день! - вздохнула Анника и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!
- Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с боксерами-тяжеловесами в СанФранциско, - заявила Пиппи. - Хочешь прокатиться немного?
Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи подняла ее и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все время. Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.
Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что он был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи спрыгнула с седла, похлопала свою лошадь и сказала:
- Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к чему тебе надрываться всю дорогу.
Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла до тех пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где фрекен велела им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:
- А ну идите сюда разом все чудища-юдища, посмотрим, кто из нас сильнее!
Но фрекен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была сильно разочарована.
- Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они придумают пожар без огня и раздевание рождественской елки без рождественской елки. Это они из жадности. Но если они сделают конфетные магазины без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь, придется самой стать чудищем.
Она зарычала таким страшным голосом, что фрекен пришлось зажать уши, а многие из детей до смерти перепугались.
- Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? - крикнул радостно Томми и захлопал в ладоши.
Всем детям эта затея понравилась. Чудище забралось в лощину, где у него было жилище. Ребята бегали вокруг и кричали:
- Глупое, глупое чудище, глупое, глупое чудоюдо!
И тут разъяренное чудище выбегало, а дети с громким визгом бросались врассыпную. Тех, кого чудище успевало схватить, оно тащило в пещеру и обещало сварить себе на ужин. Но когда чудо-юдо выбегало, чтобы схватить новых детей, тем, что оставались в пещере, иногда удавалось убежать. Хотя для этого им приходилось карабкаться по склону оврага, а это было нелегко. Там росла только одна маленькая сосенка, за которую можно было ухватиться, и потом нужно было ловко ставить ноги, поднимаясь по крутизне. Но детям это очень нравилось, они говорили, что это самая интересная игра на свете. А фрекен лежала на траве и читала книгу, время от времени поглядывая на ребят.
- Да уж, это самое дикое чудище из всех, кого я видела, - говорила она себе.
Так оно в самом деле и было. Чудище скакало и выло, бросало разом по три или четыре мальчика на плечо и тащило их в пещеру. Иногда оно с бешеной быстротой карабкалось на дерево и прыгало, как обезьяна, с ветки на ветку или вскакивало на лошадь и гонялось за детьми, пытавшимися убежать от него, петляя между деревьями. А когда лошадь галопом настигала их, чудище наклонялось, сидя в седле, хватало детей на полном скаку и, подгоняя лошадь, мчалось в пещеру с криком:
- Теперь-то я сварю вас себе на ужин!
Это была ужасно веселая игра, и детям хотелось играть еще и еще. Но вдруг стало совсем-совсем тихо, и когда Томми и Анника прибежали, чтобы узнать, в чем дело, то увидели, что чудище сидит на камне со странным видом и держит чтото в руке.
- Он умер, поглядите, он совсем мертвый, - сказало чудище.
Это был маленький птенец. Он упал из гнезда и разбился насмерть.
- Ой, как жалко! - сказала Анника.
Чудище кивнуло.
- Ты плачешь, Пиппи! - вдруг сказал Томми.
- Я плачу? Вовсе нет.
- Да у тебя глаза совсем красные, - настаивал Томми.
- Красные? - спросила Пиппи и одолжила у господина Нильссона зеркальце, чтобы проверить.
- И по-твоему, это красные? Что бы ты сказал тогда, если бы побывал с моим папой в Батавии! Там был один старик с такими красными глазами, что полицейский запретил ему показываться на улице.
- А почему?
- Потому что люди думали, будто это красный светофор, ясно тебе? Когда он шел по улице, все движение останавливалось. А ты говоришь, у меня красные! Вот еще! Стану я плакать из-за какой-то маленькой пичужки!
- Глупое, глупое чудище! Глупое, глупое чудище!
Тут отовсюду сбежались ребята посмотреть, где прячется чудо-юдо. А чудище взяло маленькую пичужку и положило ее осторожно в кроватку из мягкого мха.
- Ах, если бы я могла оживить ее! - сказало чудище, глубоко вздыхая. Потом оно издало страшное рычание:
- Сейчас я сварю вас на ужин!
И дети с веселым воем побежали прятаться в кусты.
Одна девочка из этого класса, ее звали Улла, жила недалеко от Леса чудес. Ее мама обещала ей пригласить фрекен, весь класс и, конечно, Пиппи на угощение в саду. И после того как дети наигрались вволю с чудищем, полазали по горам, повозились с лодочками из коры, пуская их по большой луже, и насмотрелись на смельчаков, отважившихся прыгать с высокого камня, Улла решила, что пришло время позвать детей к себе домой пить сок. И фрекен, успевшая прочитать книгу от корки до корки, согласилась с ней. Она собрала детей в кучу, и они ушли из Леса чудес.
По дороге на телеге, груженной мешками, ехал человек. Мешков было много, и все они были тяжелые. А лошадь была старая и усталая. Вдруг одно колесо съехало с колеи и застряло в канаве. Человек, которого звали Блумстерлунд, разозлился до ужаса. Решив, что виновата лошадь, он достал кнут и стал нещадно хлестать ее по спине. Лошадь надрывалась, изо всех сил пытаясь вытянуть телегу на дорогу, но ничего не получалось. Блумстерлунд разозлился еще больше и стал еще сильней хлестать лошадь. Увидев это, фрекен ужасно расстроилась, ей было очень жаль бедную лошадь.
- Как вы можете так жестоко обращаться с животным? - спросила она Блумстерлунда.
Блумстерлунд на минуту отложил хлыст, сплюнул и ответил:
- Не лезьте туда, где вас не спрашивают, - сказал он, - а не то может статься, что я и вас угощу кнутом.
Он сплюнул еще раз и снова взялся за кнут. Бедная скотина дрожала всем телом. И вдруг ктото молнией пролетел сквозь толпу ребят. Это была Пиппи. Нос у нее сильно побелел. А Томми с Анникой знали, что если нос у Пиппи побелел, она точно сильно разозлилась. Она бросилась на Блумстерлунда, схватила его поперек туловища и швырнула в воздух. Когда он падал, она поймала его и снова подбросила. И так он взлетал в воздух пять или шесть раз. Блумстерлунд не мог понять, что с ним стряслось.
- Помогите! Помогите! - кричал он, ошалев от страха. Под конец он с шумом плюхнулся на дорогу. Кнут он потерял. Пиппи встала напротив него, подбоченясь.
- Ты не смеешь больше хлестать лошадь! - решительно сказала она. - Не смеешь, ясно тебе? Один раз я встретила в Капстадене человека, который тоже избивал свою лошадь. На нем была такая нарядная и красивая форма. А я сказала ему, что если он еще посмеет бить свою лошадь, то я обдеру его так, что от его парадной формы не останется ни одной ниточки! И подумать только, через неделю он опять отхлестал свою лошадь! Не правда ли, жаль его красивую форму?
Блумстерлунд продолжал сидеть на дороге, ничего не понимая.
- Куда ты везешь воз? - спросила его Пиппи.
Блумстерлунд испуганно показал на дом, стоявший неподалеку.
- Туда, домой, - сказал он.
Тогда Пиппи распрягла лошадь, все еще дрожавшую от усталости и страха.
- Не бойся, лошадка, - успокоила она ее. - Сейчас ты увидишь что-то новенькое.
Она подняла лошадь сильными руками и отнесла ее в конюшню. Лошадь была удивлена не меньше Блумстерлунда.
Дети и фрекен стояли на дороге и ждали Пиппи. А Блумстерлунд, стоя возле своей телеги с поклажей, почесывал затылок. Он не знал, как довезти ее домой. Но тут вернулась Пиппи. Она взяла один из больших тяжелых мешков и взвалила его Блумстерлунду на спину.
- Вот так-то будет лучше, - сказала она. - Хлестать лошадь ты умеешь здорово, а теперь поглядим, умеешь ли ты таскать мешки.
Она взяла хлыст.
- Вообще-то надо бы хлестнуть тебя разок, раз ты сам так любишь хлестать. Но кнут твой, я вижу, совсем хилый, - сказала она и отломила кусок кнутовища. - Вовсе никуда не годится, вот жалость-то.
И она поломала кнутовище на маленькие кусочки.
Блумстерлунд поплелся по дороге, не говоря ни слова. Он только пыхтел. А Пиппи взялась за оглобли и потащила телегу к дому Блумстерлунда.
- Вот тебе, пожалуйста, платить не надо, - сказала она, поставив телегу возле конюшни Блумстерлунда. - Рада стараться. Полеты в воздух тоже обошлись тебе бесплатно.
И она ушла. Блумстерлунд долго стоял и смотрел ей вслед.
- Да здравствует Пиппи! - закричали дети, когда она вернулась.
Фрекен тоже была довольна и похвалила Пиппи.
- Ты правильно поступила, - сказала она. - Нужно быть доброй к животным. И к людям, конечно, тоже.
Довольная Пиппи уселась на лошадь.
- Да уж, с Блумстерлундом я была куда как добра! Еще бы, полетать столько раз и совсем бесплатно!
- Для того мы и появились на свет, - продолжала фрекен, - чтобы быть добрыми и приветливыми к другим людям.
Пиппи, стоя на голове на спине лошади, болтала ногами.
- Ха-ха! - воскликнула она. - А для чего тогда появились на свет другие люди?
В саду у Уллы накрыли большой стол. На нем было столько бутылочек и печенья, что у всех ребят потекли слюнки, и они поскорее расселись вокруг стола. Во главе стола уселась Пиппи. Она разом запихала в рот две булочки и стала похожа на церковного ангела с круглыми, как два шара, щеками.
- Пиппи, нужно подождать, пока не начнут угощать, - с упреком заметила фрекен.
- Не бешпокойтесь обо мне, - промямлила Пиппи с набитым ртом, - я привыкла вешти себя прошто, беж фашонов.
И как раз в этот момент к ней подошла мама Уллы. В одной руке у нее был кувшин с соком, в другой термос с шоколадом.
- Тебе сок или шоколад? - спросила она.
- Шок и шоколад, - ответила Пиппи. - Шоком буду запивать одну булочку, а шоколадом другую.
Она безо всякого стеснения взяла у мамы Уллы кувшин с соком и термос с шоколадом и отпила несколько глотков того и другого.
- Она всю свою жизнь провела на море, - шепнула фрекен удивленной маме Уллы.
- Понимаю, - кивнула мама Уллы. Она решила не обращать внимания на плохое поведение Пиппи.
- Хочешь печенья? - спросила она и протянула Пиппи блюдо.
- Кажется, хочу, - ответила Пиппи и весело засмеялась своей шутке. Оно у вас получилось не очень-то красивое, но, надеюсь, все же вкусное, - сказала она и набрала целую пригоршню.
Потом она увидела на противоположном конце стола блюдо с красивым розовым печеньем. Она дернула господина Нильссона за хвост и попросила его:
- Послушай-ка, господин Нильссон, сбегай-ка да принеси мне вон тех розовых завитушек. Возьми лучше штуки три.
Господин Нильссон поскакал по столу с такой прытью, что сок в стаканах расплескался.
- Надеюсь, ты теперь сыта? - спросила мама Уллы, когда Пиппи подошла к ней, чтобы сказать "спасибо".
- Ну, наесться я не наелась, но пить хочу, - ответила Пиппи и почесала у себя за ухом.
- Да, угощения у нас было не очень много, - сказала мама Уллы.
- Даже меньше того, - любезно ответила Пиппи.
Тут фрекен решила поговорить с Пиппи о том, как надо себя вести.
- Послушай, милая Пиппи, - ласково сказала она, - ведь ты хочешь стать настоящей дамой, когда вырастешь?
- Ты хочешь сказать, с такой вуалью на носу и тремя подбородками?
- Я хочу сказать, дамой, умеющей себя вести, всегда вежливой. Настоящей дамой. Хочешь быть такой?
- Я об этом еще успею подумать. Знаешь, фрекен, я вообще-то собираюсь стать морской разбойницей, когда вырасту.
Она подумала немного.
- А что, фрекен, нельзя быть и морской разбойницей и настоящей дамой вместе? А то я бы...
Фрекен считала, что нельзя.
- Ой-ой-ой! - огорчилась Пиппи. - Что же мне тогда выбрать?
Фрекен объяснила ей, что, какой бы путь в жизни она ни выбрала, научиться хорошо вести себя не повредит. Так, как Пиппи только что вела себя за столом, никуда не годится.
- Это так трудно знать, как надо себя вести, - вздохнула Пиппи. - Не можешь ли ты объяснить мне главные правила?
Фрекен изо всех сил постаралась объяснить это Пиппи. Она рассказывала, а Пиппи с интересом слушала. Нельзя ничего брать со стола, пока тебе не предложат, нельзя брать больше, чем по одному печенью зараз, нельзя есть с ножа, нельзя стоять и почесываться, когда разговариваешь с людьми, нельзя делать то, нельзя делать это... Пиппи задумчиво кивнула:
- Я буду вставать каждое утро на час раньше и репетировать, чтобы научиться всем этим штучкам, если решу не быть морской разбойницей.
Чуть поодаль на траве сидела Анника. Она о чем-то задумалась и ковыряла в носу.
- Анника! - строго крикнула Пиппи. - Что это с тобой? Запомни, что настоящая воспитанная дама ковыряет в носу, когда ее никтошеньки не видит!
Но тут фрекен сказала, что пора уходить, и велела всем идти домой строем. Дети построились по двое, и только одна Пиппи продолжала сидеть на траве. Выражение лица у нее было задумчивое, казалось, будто она к чему-то прислушивается.
- Что с тобой, Пиппи? - спросила фрекен.
- А скажи, фрекен, может ли у настоящей дамы урчать в животе?
Она посидела еще немножко, прислушиваясь.
- Потому что если это нельзя, то мне придется решить стать морской разбойницей.
ПИППИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЯРМАРКУ
В этом маленьком-премаленьком городке наступило время ярмарки. Ярмарку устраивали раз в году, и каждый раз все дети в городке были без ума от радости в ожидании чего-то необыкновенного. Городок выглядел в это время совсем не так, как всегда. Повсюду толпились люди, были подняты флаги, а на площади стояли прилавки и можно было купить уйму замечательных вещей. Словом, царило такое оживление, что удовольствием было хотя бы просто пройтись по улицам. А лучше всего было то, что возле таможни устроили большой луна-парк с каруселями, тиром, театром и всевозможными прочими развлечениями. А еще там был зверинец. Настоящий зверинец со всеми дикими зверями на свете: тиграми и удавами, обезьянами и морскими львами. Можно было постоять около зверинца, послушать удивительное рычание и рев, какого ты никогда не слышал за всю жизнь. А тот, у кого были деньги, мог, ясное дело, даже войти внутрь и поглядеть на зверей.
Неудивительно, что, когда Анника в день открытия ярмарки стояла нарядно одетая и готовая идти, бант у нее на голове дрожал, а Томми второпях разом проглотил целый бутерброд с сыром. Мама Томми и Анники спросила детей, хотят ли они пойти на ярмарку вместе с ней. Но тут Томми и Анника замялись и сказали, что, мол, если мама не возражает, они лучше пойдут с Пиппи.
- Ведь ты знаешь, - объяснил Томми Аннике, когда они проскользнули в калитку сада Виллы Вверхтормашками, - если идти с Пиппи, будет больше всяких приключений.
И Анника была с ним согласна.
Пиппи стояла в кухне наготове, поджидая их. Она нашла наконец свою шляпу, похожую на мельничное колесо. Шляпа лежала в дровяном ларе.
- Я и забыла, что недавно носила дрова, - сказала она и надвинула шляпу на глаза. - Ну, как я выгляжу, хорошо?
Томми и Анника не могли не согласиться с ней. Она накрасила брови углем, а губы и ногти - красной краской, надела длинное бальное платье. На спинке платья был большой вырез, так что виднелся красный лифчик. Из-под подола торчали большие черные туфли, к которым Пиппи привязала зеленые бантики, что делала только в торжественных случаях.
- Я считаю, что, когда идешь на ярмарку, нужно выглядеть как настоящая дама, - сказала она и засеменила по дороге настолько элегантно, насколько ей позволяли огромные туфли.
Она слегка подобрала подол платья и время от времени повторяла каким-то не своим голосом:
- Очаровательно! Очаровательно!
- А что это у тебя очаровательное? - спросила Анника.
- Я сама, - ответила Пиппи, вполне довольная собой.
Томми и Аннике в день ярмарки все казалось очаровательным. Очаровательно было проталкиваться сквозь уличную толпу, ходить по площади от прилавка к прилавку и рассматривать разложенные на продажу вещи. Пиппи сделала им ярмарочные подарки: Аннике она подарила красный шелковый платок, а Томми - шапочку с козырьком, о которой он всегда мечтал и которую мама ему не соглашалась купить.
У другого прилавка Пиппи купила для них два стеклянных колокольчика, наполненных крошечными розовыми и белыми сахарными цыплятами.
- Ах, какая ты добрая, Пиппи! - воскликнула Анника, зажав в руке свой колокольчик.
- О да, я очаровательная! - сказала Пиппи, приподняв двумя руками подол своего платья.
В сторону таможни двигался целый поток людей. Пиппи, Томми и Анника тоже направились туда.
- Вот это веселье! - в восторге крикнул Томми.
Шарманка играла, карусель кружилась, люди шумели и смеялись. Метание стрел и разбивание фарфора шло полным ходом. Возле тира толпились любители показать свое искусство стрельбы по мишеням.
- А вот на это я хочу посмотреть поближе, - сказала Пиппи и потянула за собой в тир Томми и Аннику. В тот момент народу в тире не было, и у дамы, продававшей билеты и выдававшей ружья, вид был кислый. Трое детей - какие уж это клиенты! Она не обращала на них вовсе никакого внимания. Пиппи с интересом разглядывала мишень. Она представляла собой картонного человечка в синем пиджаке и с круглым, как шар, лицом. Посередине лица был намалеван ярко-красный нос. Как раз в него-то и нужно было попасть. Во всяком случае, попасть куда-нибудь поблизости. Если не попадешь в лицо, считай, что промазал.
Наконец даме надоело, что дети так долго не уходят. Она ждала клиентов, которые умеют стрелять и готовы за это платить.
- Ах, как интересно, - сказала она Томми и Аннике. - Это первое письмо в моей жизни.
Все трое уселись на лестнице веранды, и Пиппи разорвала конверт. Томми и Анника стали читать через ее плечо. И вот что в нем было написано:
"Милая Пиппи ты не бальна, эта было бы сав7 плохо. Сама я сав7 сдорова Пагода нормальная вчера Томи убил большую крису да это он сам зделал
Привет от Пиппи"
- Вот здорово! - с восторгом сказала Пиппи. - Здесь написано то же самое, что ты написал своей бабушке, Томми. Значит, это настоящее письмо. Я буду беречь его всю-всю жизнь.
Она положила письмо в конверт, а конверт положила в маленький ящик бюро, стоявшего в гостиной, - для Томми и Анники было, пожалуй, самое приятное рассматривать всякие красивые вещи в бюро у Пиппи. Она то и дело давала им какой-нибудь маленький подарочек, но вещей в ящиках бюро меньше не становилось.
- И все-таки я тебе скажу, - сказал Томми, когда Пиппи спрятала письмо, - что ошибок ты наделала в письме целую кучу.
- Да, тебе нужно ходить в школу и научиться писать получше, - добавила Анника.
- Спасибо! - ответила Пиппи. - Я уже один раз училась в школе целый день и набралась такой учености, что она до сих пор бурлит у меня в голове.
- А у нас будет экскурсия за город на целый день, - сказала Анника. Мы пойдем всем классом.
- Вот досада! - воскликнула Пиппи и закусила косичку. - Вот досада! Мне, конечно, не позволят идти с вами, потому что я не учусь в школе! Они, видно, думают, что можно поступать с человеком как угодно только потому, что он не ходит в школу и не учит помножение.
- Умножение, - громко и раздельно сказала Анника.
- Я так и говорю: "помножение".
- Мы пройдем целую милю. Далеко в лес. И там будем играть, - сообщил Томми.
- Вот досада! - еще раз повторила Пиппи.
На следующий день погода стояла теплая и солнечная, и всем школьникам в этом маленьком городке было нелегко спокойно сидеть за партами. Учительница растворила все окна и пустила солнце в класс. Возле школы росла береза, и на самой ее верхушке сидел маленький скворец. Он свистел так весело, что Томми, Аннике и всем их одноклассникам было совершенно безразлично то, что 9 х 9 = 81.
Вдруг Томми подпрыгнул от удивления.
- Посмотри, фрекен! - крикнул он и показал пальцем на окно. - Там Пиппи!
Глаза всех детей уставились на окно. И в самом деле, за окном, на ветке березы, которая дотягивалась до самого подоконника, сидела Пиппи.
- Привет, фрекен! - крикнула она. - Привет, ребята!
- Здравствуй, милая Пиппи, - сказала фрекен.
Однажды Пиппи училась в школе целый день, и фрекен хорошо знала ее. Пиппи с фрекен договорились, что когда Пиппи немного подрастет и станет серьезнее, она может вернуться в школу.
- Что ты хочешь, девочка? - спросила фрекен.
- Я хочу попросить тебя бросить мне в окно немножко помножения, попросила Пиппи, - ровно столько, сколько нужно для того, чтобы вы взяли меня с собой на прогулку. А если у вас есть еще новые буквы, брось мне их заодно.
- А ты не хочешь посидеть у нас немного?
- Не очень, - честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке. У меня от этого голова закружится. Ваша школа просто битком набита ученостью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрекен, - с надеждой продолжала она, - сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно и пристало ко мне? Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?
- Пожалуй, можно! - ответила фрекен и продолжала вести урок арифметики.
Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи. Ведь она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по магазинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, который так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он прыгал и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на голову и стал ее чесать. Но тут фрекен велела Пиппи позвать господина Нильссона, потому что Томми как раз в эту минуту должен был сосчитать, сколько будет 315:7, а это никак не получится, если у тебя на голове сидит обезьяна. Урок, можно сказать, был сорван. Весеннее солнце, скворец, Пиппи и господин Нильссон - это было уж слишком для ребят.
- Что на вас нашло, дети? - спросила учительница.
- Знаешь что, фрекен? - сказала Пиппи, сидя на дереве. - Честно говоря, сегодняшний день вовсе не годится для помножения.
- Мы занимаемся делением, - поправила ее фрекен.
- В такой день ни к чему заниматься никаким "ением", - заявила Пиппи, - разве что только веселением.
Фрекен сдалась:
- Может, ты научишь нас веселению?
- Нет, я не очень-то успеваю по веселению, - ответила Пиппи, она уцепилась за ветку ногами и повисла вниз головой так, что ее рыжие косички чуть ли не доставали до земли. - Но я знаю одну школу, где не учат ничему, кроме веселения. "Весь день веселение" - написано в расписании уроков.
- Вот как? А где находится эта школа? - спросила фрекен.
- В Австралии. В поселке возле станции. На юге. - Она села на ветке, и глаза ее засияли.
- И что они делают на уроке веселения? - поинтересовалась фрекен.
- Разное. Чаще всего они начинают с прыганья гуськом из окна. А потом они с громким воем бегут назад в класс и прыгают по партам, пока не устанут.
- А что говорит их учительница? - полюбопытствовала фрекен.
- Она... Она прыгает вместе с ними. Даже выше остальных. А после они с полчаса дерутся или еще что-нибудь делают. А фрекен стоит рядом и кричит: "Молодцы!" А в дождливую погоду все ребята раздеваются и бегают под дождем, танцуют и прыгают. А фрекен играет на органе, чтобы они не сбивались с такта. Некоторые ребята встают под водосточную трубу, чтобы их хорошенько окатило.
- Даже так? - удивилась фрекен.
- Да-да-да! Это просто мировая школа! Одна из самых лучших во всей Австралии. Только она находится далеко на юге.
- Представляю себе! Но так весело, думается мне, в нашей школе не будет.
- Как жалко! - сказала Пиппи. - Если только надо прыгать по партам, то я, пожалуй, могу зайти к вам на минутку.
- Нет уж, с прыганьем ты подожди до прогулки.
- В самом деле, мне можно будет идти с вами? - закричала Пиппи и от радости сделала на ветке сальто назад. - Уж я обязательно напишу об этом в Австралию. Пускай они там занимаются веселением сколько хотят. Все равно прогулка - это гораздо лучше.
ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ
На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за спиной, Анника в новеньком, с иголочки, ситцевом платье, их фрекен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех ехала Пиппи на своей лошади. За ее спиной сидел господин Нильссон с карманным зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался, когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.
Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь. Она была в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать только, как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки, ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на обратном пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.
- Какой замечательный-презамечательный день! - вздохнула Анника и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!
- Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с боксерами-тяжеловесами в СанФранциско, - заявила Пиппи. - Хочешь прокатиться немного?
Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи подняла ее и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все время. Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.
Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что он был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи спрыгнула с седла, похлопала свою лошадь и сказала:
- Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к чему тебе надрываться всю дорогу.
Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла до тех пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где фрекен велела им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:
- А ну идите сюда разом все чудища-юдища, посмотрим, кто из нас сильнее!
Но фрекен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была сильно разочарована.
- Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они придумают пожар без огня и раздевание рождественской елки без рождественской елки. Это они из жадности. Но если они сделают конфетные магазины без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь, придется самой стать чудищем.
Она зарычала таким страшным голосом, что фрекен пришлось зажать уши, а многие из детей до смерти перепугались.
- Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? - крикнул радостно Томми и захлопал в ладоши.
Всем детям эта затея понравилась. Чудище забралось в лощину, где у него было жилище. Ребята бегали вокруг и кричали:
- Глупое, глупое чудище, глупое, глупое чудоюдо!
И тут разъяренное чудище выбегало, а дети с громким визгом бросались врассыпную. Тех, кого чудище успевало схватить, оно тащило в пещеру и обещало сварить себе на ужин. Но когда чудо-юдо выбегало, чтобы схватить новых детей, тем, что оставались в пещере, иногда удавалось убежать. Хотя для этого им приходилось карабкаться по склону оврага, а это было нелегко. Там росла только одна маленькая сосенка, за которую можно было ухватиться, и потом нужно было ловко ставить ноги, поднимаясь по крутизне. Но детям это очень нравилось, они говорили, что это самая интересная игра на свете. А фрекен лежала на траве и читала книгу, время от времени поглядывая на ребят.
- Да уж, это самое дикое чудище из всех, кого я видела, - говорила она себе.
Так оно в самом деле и было. Чудище скакало и выло, бросало разом по три или четыре мальчика на плечо и тащило их в пещеру. Иногда оно с бешеной быстротой карабкалось на дерево и прыгало, как обезьяна, с ветки на ветку или вскакивало на лошадь и гонялось за детьми, пытавшимися убежать от него, петляя между деревьями. А когда лошадь галопом настигала их, чудище наклонялось, сидя в седле, хватало детей на полном скаку и, подгоняя лошадь, мчалось в пещеру с криком:
- Теперь-то я сварю вас себе на ужин!
Это была ужасно веселая игра, и детям хотелось играть еще и еще. Но вдруг стало совсем-совсем тихо, и когда Томми и Анника прибежали, чтобы узнать, в чем дело, то увидели, что чудище сидит на камне со странным видом и держит чтото в руке.
- Он умер, поглядите, он совсем мертвый, - сказало чудище.
Это был маленький птенец. Он упал из гнезда и разбился насмерть.
- Ой, как жалко! - сказала Анника.
Чудище кивнуло.
- Ты плачешь, Пиппи! - вдруг сказал Томми.
- Я плачу? Вовсе нет.
- Да у тебя глаза совсем красные, - настаивал Томми.
- Красные? - спросила Пиппи и одолжила у господина Нильссона зеркальце, чтобы проверить.
- И по-твоему, это красные? Что бы ты сказал тогда, если бы побывал с моим папой в Батавии! Там был один старик с такими красными глазами, что полицейский запретил ему показываться на улице.
- А почему?
- Потому что люди думали, будто это красный светофор, ясно тебе? Когда он шел по улице, все движение останавливалось. А ты говоришь, у меня красные! Вот еще! Стану я плакать из-за какой-то маленькой пичужки!
- Глупое, глупое чудище! Глупое, глупое чудище!
Тут отовсюду сбежались ребята посмотреть, где прячется чудо-юдо. А чудище взяло маленькую пичужку и положило ее осторожно в кроватку из мягкого мха.
- Ах, если бы я могла оживить ее! - сказало чудище, глубоко вздыхая. Потом оно издало страшное рычание:
- Сейчас я сварю вас на ужин!
И дети с веселым воем побежали прятаться в кусты.
Одна девочка из этого класса, ее звали Улла, жила недалеко от Леса чудес. Ее мама обещала ей пригласить фрекен, весь класс и, конечно, Пиппи на угощение в саду. И после того как дети наигрались вволю с чудищем, полазали по горам, повозились с лодочками из коры, пуская их по большой луже, и насмотрелись на смельчаков, отважившихся прыгать с высокого камня, Улла решила, что пришло время позвать детей к себе домой пить сок. И фрекен, успевшая прочитать книгу от корки до корки, согласилась с ней. Она собрала детей в кучу, и они ушли из Леса чудес.
По дороге на телеге, груженной мешками, ехал человек. Мешков было много, и все они были тяжелые. А лошадь была старая и усталая. Вдруг одно колесо съехало с колеи и застряло в канаве. Человек, которого звали Блумстерлунд, разозлился до ужаса. Решив, что виновата лошадь, он достал кнут и стал нещадно хлестать ее по спине. Лошадь надрывалась, изо всех сил пытаясь вытянуть телегу на дорогу, но ничего не получалось. Блумстерлунд разозлился еще больше и стал еще сильней хлестать лошадь. Увидев это, фрекен ужасно расстроилась, ей было очень жаль бедную лошадь.
- Как вы можете так жестоко обращаться с животным? - спросила она Блумстерлунда.
Блумстерлунд на минуту отложил хлыст, сплюнул и ответил:
- Не лезьте туда, где вас не спрашивают, - сказал он, - а не то может статься, что я и вас угощу кнутом.
Он сплюнул еще раз и снова взялся за кнут. Бедная скотина дрожала всем телом. И вдруг ктото молнией пролетел сквозь толпу ребят. Это была Пиппи. Нос у нее сильно побелел. А Томми с Анникой знали, что если нос у Пиппи побелел, она точно сильно разозлилась. Она бросилась на Блумстерлунда, схватила его поперек туловища и швырнула в воздух. Когда он падал, она поймала его и снова подбросила. И так он взлетал в воздух пять или шесть раз. Блумстерлунд не мог понять, что с ним стряслось.
- Помогите! Помогите! - кричал он, ошалев от страха. Под конец он с шумом плюхнулся на дорогу. Кнут он потерял. Пиппи встала напротив него, подбоченясь.
- Ты не смеешь больше хлестать лошадь! - решительно сказала она. - Не смеешь, ясно тебе? Один раз я встретила в Капстадене человека, который тоже избивал свою лошадь. На нем была такая нарядная и красивая форма. А я сказала ему, что если он еще посмеет бить свою лошадь, то я обдеру его так, что от его парадной формы не останется ни одной ниточки! И подумать только, через неделю он опять отхлестал свою лошадь! Не правда ли, жаль его красивую форму?
Блумстерлунд продолжал сидеть на дороге, ничего не понимая.
- Куда ты везешь воз? - спросила его Пиппи.
Блумстерлунд испуганно показал на дом, стоявший неподалеку.
- Туда, домой, - сказал он.
Тогда Пиппи распрягла лошадь, все еще дрожавшую от усталости и страха.
- Не бойся, лошадка, - успокоила она ее. - Сейчас ты увидишь что-то новенькое.
Она подняла лошадь сильными руками и отнесла ее в конюшню. Лошадь была удивлена не меньше Блумстерлунда.
Дети и фрекен стояли на дороге и ждали Пиппи. А Блумстерлунд, стоя возле своей телеги с поклажей, почесывал затылок. Он не знал, как довезти ее домой. Но тут вернулась Пиппи. Она взяла один из больших тяжелых мешков и взвалила его Блумстерлунду на спину.
- Вот так-то будет лучше, - сказала она. - Хлестать лошадь ты умеешь здорово, а теперь поглядим, умеешь ли ты таскать мешки.
Она взяла хлыст.
- Вообще-то надо бы хлестнуть тебя разок, раз ты сам так любишь хлестать. Но кнут твой, я вижу, совсем хилый, - сказала она и отломила кусок кнутовища. - Вовсе никуда не годится, вот жалость-то.
И она поломала кнутовище на маленькие кусочки.
Блумстерлунд поплелся по дороге, не говоря ни слова. Он только пыхтел. А Пиппи взялась за оглобли и потащила телегу к дому Блумстерлунда.
- Вот тебе, пожалуйста, платить не надо, - сказала она, поставив телегу возле конюшни Блумстерлунда. - Рада стараться. Полеты в воздух тоже обошлись тебе бесплатно.
И она ушла. Блумстерлунд долго стоял и смотрел ей вслед.
- Да здравствует Пиппи! - закричали дети, когда она вернулась.
Фрекен тоже была довольна и похвалила Пиппи.
- Ты правильно поступила, - сказала она. - Нужно быть доброй к животным. И к людям, конечно, тоже.
Довольная Пиппи уселась на лошадь.
- Да уж, с Блумстерлундом я была куда как добра! Еще бы, полетать столько раз и совсем бесплатно!
- Для того мы и появились на свет, - продолжала фрекен, - чтобы быть добрыми и приветливыми к другим людям.
Пиппи, стоя на голове на спине лошади, болтала ногами.
- Ха-ха! - воскликнула она. - А для чего тогда появились на свет другие люди?
В саду у Уллы накрыли большой стол. На нем было столько бутылочек и печенья, что у всех ребят потекли слюнки, и они поскорее расселись вокруг стола. Во главе стола уселась Пиппи. Она разом запихала в рот две булочки и стала похожа на церковного ангела с круглыми, как два шара, щеками.
- Пиппи, нужно подождать, пока не начнут угощать, - с упреком заметила фрекен.
- Не бешпокойтесь обо мне, - промямлила Пиппи с набитым ртом, - я привыкла вешти себя прошто, беж фашонов.
И как раз в этот момент к ней подошла мама Уллы. В одной руке у нее был кувшин с соком, в другой термос с шоколадом.
- Тебе сок или шоколад? - спросила она.
- Шок и шоколад, - ответила Пиппи. - Шоком буду запивать одну булочку, а шоколадом другую.
Она безо всякого стеснения взяла у мамы Уллы кувшин с соком и термос с шоколадом и отпила несколько глотков того и другого.
- Она всю свою жизнь провела на море, - шепнула фрекен удивленной маме Уллы.
- Понимаю, - кивнула мама Уллы. Она решила не обращать внимания на плохое поведение Пиппи.
- Хочешь печенья? - спросила она и протянула Пиппи блюдо.
- Кажется, хочу, - ответила Пиппи и весело засмеялась своей шутке. Оно у вас получилось не очень-то красивое, но, надеюсь, все же вкусное, - сказала она и набрала целую пригоршню.
Потом она увидела на противоположном конце стола блюдо с красивым розовым печеньем. Она дернула господина Нильссона за хвост и попросила его:
- Послушай-ка, господин Нильссон, сбегай-ка да принеси мне вон тех розовых завитушек. Возьми лучше штуки три.
Господин Нильссон поскакал по столу с такой прытью, что сок в стаканах расплескался.
- Надеюсь, ты теперь сыта? - спросила мама Уллы, когда Пиппи подошла к ней, чтобы сказать "спасибо".
- Ну, наесться я не наелась, но пить хочу, - ответила Пиппи и почесала у себя за ухом.
- Да, угощения у нас было не очень много, - сказала мама Уллы.
- Даже меньше того, - любезно ответила Пиппи.
Тут фрекен решила поговорить с Пиппи о том, как надо себя вести.
- Послушай, милая Пиппи, - ласково сказала она, - ведь ты хочешь стать настоящей дамой, когда вырастешь?
- Ты хочешь сказать, с такой вуалью на носу и тремя подбородками?
- Я хочу сказать, дамой, умеющей себя вести, всегда вежливой. Настоящей дамой. Хочешь быть такой?
- Я об этом еще успею подумать. Знаешь, фрекен, я вообще-то собираюсь стать морской разбойницей, когда вырасту.
Она подумала немного.
- А что, фрекен, нельзя быть и морской разбойницей и настоящей дамой вместе? А то я бы...
Фрекен считала, что нельзя.
- Ой-ой-ой! - огорчилась Пиппи. - Что же мне тогда выбрать?
Фрекен объяснила ей, что, какой бы путь в жизни она ни выбрала, научиться хорошо вести себя не повредит. Так, как Пиппи только что вела себя за столом, никуда не годится.
- Это так трудно знать, как надо себя вести, - вздохнула Пиппи. - Не можешь ли ты объяснить мне главные правила?
Фрекен изо всех сил постаралась объяснить это Пиппи. Она рассказывала, а Пиппи с интересом слушала. Нельзя ничего брать со стола, пока тебе не предложат, нельзя брать больше, чем по одному печенью зараз, нельзя есть с ножа, нельзя стоять и почесываться, когда разговариваешь с людьми, нельзя делать то, нельзя делать это... Пиппи задумчиво кивнула:
- Я буду вставать каждое утро на час раньше и репетировать, чтобы научиться всем этим штучкам, если решу не быть морской разбойницей.
Чуть поодаль на траве сидела Анника. Она о чем-то задумалась и ковыряла в носу.
- Анника! - строго крикнула Пиппи. - Что это с тобой? Запомни, что настоящая воспитанная дама ковыряет в носу, когда ее никтошеньки не видит!
Но тут фрекен сказала, что пора уходить, и велела всем идти домой строем. Дети построились по двое, и только одна Пиппи продолжала сидеть на траве. Выражение лица у нее было задумчивое, казалось, будто она к чему-то прислушивается.
- Что с тобой, Пиппи? - спросила фрекен.
- А скажи, фрекен, может ли у настоящей дамы урчать в животе?
Она посидела еще немножко, прислушиваясь.
- Потому что если это нельзя, то мне придется решить стать морской разбойницей.
ПИППИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЯРМАРКУ
В этом маленьком-премаленьком городке наступило время ярмарки. Ярмарку устраивали раз в году, и каждый раз все дети в городке были без ума от радости в ожидании чего-то необыкновенного. Городок выглядел в это время совсем не так, как всегда. Повсюду толпились люди, были подняты флаги, а на площади стояли прилавки и можно было купить уйму замечательных вещей. Словом, царило такое оживление, что удовольствием было хотя бы просто пройтись по улицам. А лучше всего было то, что возле таможни устроили большой луна-парк с каруселями, тиром, театром и всевозможными прочими развлечениями. А еще там был зверинец. Настоящий зверинец со всеми дикими зверями на свете: тиграми и удавами, обезьянами и морскими львами. Можно было постоять около зверинца, послушать удивительное рычание и рев, какого ты никогда не слышал за всю жизнь. А тот, у кого были деньги, мог, ясное дело, даже войти внутрь и поглядеть на зверей.
Неудивительно, что, когда Анника в день открытия ярмарки стояла нарядно одетая и готовая идти, бант у нее на голове дрожал, а Томми второпях разом проглотил целый бутерброд с сыром. Мама Томми и Анники спросила детей, хотят ли они пойти на ярмарку вместе с ней. Но тут Томми и Анника замялись и сказали, что, мол, если мама не возражает, они лучше пойдут с Пиппи.
- Ведь ты знаешь, - объяснил Томми Аннике, когда они проскользнули в калитку сада Виллы Вверхтормашками, - если идти с Пиппи, будет больше всяких приключений.
И Анника была с ним согласна.
Пиппи стояла в кухне наготове, поджидая их. Она нашла наконец свою шляпу, похожую на мельничное колесо. Шляпа лежала в дровяном ларе.
- Я и забыла, что недавно носила дрова, - сказала она и надвинула шляпу на глаза. - Ну, как я выгляжу, хорошо?
Томми и Анника не могли не согласиться с ней. Она накрасила брови углем, а губы и ногти - красной краской, надела длинное бальное платье. На спинке платья был большой вырез, так что виднелся красный лифчик. Из-под подола торчали большие черные туфли, к которым Пиппи привязала зеленые бантики, что делала только в торжественных случаях.
- Я считаю, что, когда идешь на ярмарку, нужно выглядеть как настоящая дама, - сказала она и засеменила по дороге настолько элегантно, насколько ей позволяли огромные туфли.
Она слегка подобрала подол платья и время от времени повторяла каким-то не своим голосом:
- Очаровательно! Очаровательно!
- А что это у тебя очаровательное? - спросила Анника.
- Я сама, - ответила Пиппи, вполне довольная собой.
Томми и Аннике в день ярмарки все казалось очаровательным. Очаровательно было проталкиваться сквозь уличную толпу, ходить по площади от прилавка к прилавку и рассматривать разложенные на продажу вещи. Пиппи сделала им ярмарочные подарки: Аннике она подарила красный шелковый платок, а Томми - шапочку с козырьком, о которой он всегда мечтал и которую мама ему не соглашалась купить.
У другого прилавка Пиппи купила для них два стеклянных колокольчика, наполненных крошечными розовыми и белыми сахарными цыплятами.
- Ах, какая ты добрая, Пиппи! - воскликнула Анника, зажав в руке свой колокольчик.
- О да, я очаровательная! - сказала Пиппи, приподняв двумя руками подол своего платья.
В сторону таможни двигался целый поток людей. Пиппи, Томми и Анника тоже направились туда.
- Вот это веселье! - в восторге крикнул Томми.
Шарманка играла, карусель кружилась, люди шумели и смеялись. Метание стрел и разбивание фарфора шло полным ходом. Возле тира толпились любители показать свое искусство стрельбы по мишеням.
- А вот на это я хочу посмотреть поближе, - сказала Пиппи и потянула за собой в тир Томми и Аннику. В тот момент народу в тире не было, и у дамы, продававшей билеты и выдававшей ружья, вид был кислый. Трое детей - какие уж это клиенты! Она не обращала на них вовсе никакого внимания. Пиппи с интересом разглядывала мишень. Она представляла собой картонного человечка в синем пиджаке и с круглым, как шар, лицом. Посередине лица был намалеван ярко-красный нос. Как раз в него-то и нужно было попасть. Во всяком случае, попасть куда-нибудь поблизости. Если не попадешь в лицо, считай, что промазал.
Наконец даме надоело, что дети так долго не уходят. Она ждала клиентов, которые умеют стрелять и готовы за это платить.