Страница:
Глава 3
К сожалению, случилось так, что поездка в Хаверс-Таун оказалась совершенно неудачной. Джону Маркусу, правда, посчастливилось дожить до весьма преклонного возраста — девяноста шести лет. Он был прикован к постели, но ума отнюдь не лишился и прекрасно помнил могилу.
— Я ухаживал за ней почти шестьдесят восемь лет, — с гордостью поведал он собравшимся.
— Спаситель небесный! — воскликнула Реджи. — Да это задолго до того, как ты родился, дядя Джейсон!
— Верно, — кивнул Джон. — А мне было тогда тринадцать. Совсем мальчишка! Перепоручил это своему племяннику, когда ушел на покой. Никому другому не доверил бы, уж это точно. Он что, ленится?! Уж я его, мальчишку!
— Нет, Джон, конечно, нет, — поспешил заверить Джейсон, хотя понятия не имел, так ли это, ибо вот уже тридцать лет как не был на могиле. Но к чему зря волновать старика? — Он очень старается, Джон, и превосходный работник. Я им доволен, — добавил он.
— Мы счастливы наконец отыскать того, кому хоть что-то известно об этой могиле, — вставила Реджи, спеша перейти к делу, ради которого они здесь появились. — Мы все умираем от любопытства. Хотелось бы поскорее услышать, кто там лежит.
Маркус нахмурился.
— Кто? Но, леди и джентльмены, откуда мне знать?
Удивленное и разочарованное молчание последовало за его заявлением. Такого они не ожидали.
— Но в таком случае почему вы ухаживали за могилой? — не выдержал наконец Дерек.
— Потому что она просила.
— Она? — повторил Джейсон.
— Ну да. Ваша бабушка, милорд. Для этой доброй леди я был готов на все! Душу бы отдал за нее. Как и все в Хаверстоне. Люди ее обожали… не то что вашего дедушку. По крайней мере они так к нему не относились, когда тот был молод.
Брови присутствующих дружно взметнулись вверх.
— Простите? — негодующе выдавил Джейсон, готовый броситься на защиту семейной чести. Но Джон Маркус, слишком старый, чтобы бояться гнева Мэлори, только ухмыльнулся.
— Я не хотел оскорбить вас, милорд, но первый маркиз… уж больно он сухарем был! Такой чопорный, словно аршин проглотил! Хотя… вряд ли он особенно отличался от других аристократов своего пошиба. Сам король пожаловал ему Хаверстон, но он словно не замечал здешних обитателей. Предпочитал жить в Лондоне и приезжал раз в год, чтобы получить отчет от управляющего, наглого щеголя, который правил Хаверстоном, как тиран, и всячески изводил людей, да еще и воровал, набивая себе карманы.
— Достаточно резкое суждение о человеке, который не может оправдаться, — сухо заметил Джейсон. Джон равнодушно пожал плечами:
— Все это чистая правда, так что не обижайтесь. Но так было до тех пор, пока маркиз не встретил леди Анну и не женился. Она изменила его, словно волшебной палочкой взмахнула. Научила радоваться мелочам, смягчила характер, возвысила душу. Словом, он будто на свет заново родился. Из унылого мрачного обиталища Хаверстон превратился в место, которое люди с гордостью называли своим домом. Как жаль, что гнусные слухи…
— Слухи? — нахмурилась Реджи. — А, о том, что она была цыганкой?
— Вот именно. Только потому, что маркиза выглядела и говорила, как нездешние жители, и перед самым ее появлением в округе кочевали цыгане, некоторые люди повторяли эту глупую сказку. Но маркиз положил конец пересудам, женившись на леди Анне. Как ни крути, а такой аристократ, как он, не возьмет себе в жены девушку низкородную, настолько ниже его по положению.
Джейсон успел заметить улыбку Дерека, прежде чем тот ответил:
— Зависит от аристократа.
Джейсон послал сыну предостерегающий взгляд. Ни к чему остальным знать, что и он поставил зов сердца превыше долга.
Джон покачал головой:
— В те времена такое было просто немыслимо, лорд Дерек. Может быть, теперь да, но в то время подобный скандал мог просто уничтожить человека.
— Да, но сплетни так и остались сплетнями, — объявил Джейсон, — поскольку ничего так и не было доказано. Однако злые языки не унимаются, в противном случае мы ничего не знали бы. Но, как вы говорите, теперь уже не имеет значения, была ли Анна Мэлори цыганкой или испанкой, как утверждают многие. Только она могла бы ответить правдиво, но дедушка и бабушка скончались еще до моего рождения. Печально, что я никогда их не видел.
— Я сама всегда хотела узнать о ней правду, — поддакнула Эми. — Помню, как меня завораживали эти истории, и, прежде чем спросите почему, вспомните, что я, по мнению старших, точная ее копия. Интересно, вправду ли она родилась цыганкой… хотелось бы, чтобы все так и было. Тогда этим можно бы объяснить мои безошибочные инстинкты и необыкновенную удачливость. А я никогда не ошибаюсь! Наверное, это была настоящая любовь!
— Черт, если это так, я рад, что наш предок оказался таким смелым! — воскликнул Дерек. — Некоторым мужчинам для этого требуются годы… и годы… и…
От Джейсона не укрылся тонкий намек, и прежде чем кто-то успел понять, в чем дело, он многозначительно пробасил:
— Кажется, Дерек, ты собирался пройтись по магазинам? Не опоздаешь?
На что сын не ответил, только без малейшего раскаяния улыбнулся, очевидно, ничуть не расстроенный замаскированной отповедью. Джейсон незаметно вздохнул, зная, что Дерек просто подшучивает над ним. По правде говоря, он был единственным, кто хоть изредка осмеливался поддеть главу семьи.
Кроме того, ни один родич, не зная, каково истинное место Молли в жизни отца и сына, не понимал, над чем подсмеивается Дерек. К тому же он знал, сколько усилий прилагал отец, чтобы уговорить Молли дать согласие на брак.
— Черт, почему я не додумалась сделать это с Анной Мэлори! — досадливо пробурчала Эми, чем вновь привлекла всеобщее внимание.
— Что сделать? — хором вопросили Мэлори.
— Поспорить, что мы узнаем правду о ней. Кто хочет побиться об заклад?
— Предпочитаю, чтобы все догадки и домыслы на этом и закончились, — неожиданно перебил ее Джейсон.
— Неужели ты не хочешь узнать правду, дядя? — охнула Эми.
— Я этого не сказал, дорогая. Просто не хочу, чтобы эта история стала первым твоим поражением и испортила великолепный список твоих побед. Вряд ли хоть "то-то прольет свет на эту тайну. Ты первая будешь вне себя от обиды и горя, если это случится, не так ли?
Эми вместо ответа вздохнула, чем, однако, нисколько не разубедила его в своей решимости. Слишком хорошо знал Джейсон, что никакие препятствия, препоны и преграды в жизни еще не помешали Эми следовать своей интуиции, никогда ее не подводившей.
Глава 4
Вечером, после ужина, члены семейства разбрелись по бесчисленным комнатам родового замка.
Молли еще в начале недели успела разобрать и принести с чердака почта все рождественские украшения и как раз спускалась с лестницы, чтобы начать последние приготовления, когда во дворе раздался стук копыт, вскоре оборвавшийся: очевидно, всадник резко натянул поводья. Удивленная столь поздним прибытием неизвестного гостя, Молли отправилась посмотреть, кто бы это мог быть. Но едва взялась за дверную ручку, как дверь с шумом распахнулась и в переднюю влетел Джейми, едва не сбив с ног экономку. Та покачнулась, с трудом удержав равновесие, но тут же пришла в себя и приветливо улыбнулась. Она и в самом деле была рада видеть Джейми, поскольку все уже начинали беспокоиться, что он вообще не приедет.
— Веселого Рождества, Дж… — жизнерадостно начала она, но докончить ей не дали.
— Веселого? Черта лысого! — прошипел Джейми, грубо обрывая Молли. Правда, до него все же дошло неприличие подобного поведения, и невежа снизошел до мимолетной улыбки. — Рад видеть тебя, Молли, — наспех пробормотал он. — А где обретается мой никчемный братец?
Молли от удивления даже попятилась, хотя прекрасно знала, кого он имеет в виду. Вряд ли Джейми посмел бы так сказать об Эдварде или Джейсоне, которых почитал, как старших в роду. По-видимому, Джейми горит гневом на Энтони, и Молли сочла своим долгом немного охладить пламя ярости.
— О ком это вы говорите? — осторожно осведомилась она, делая вид, что не поняла. Но Джейми, очевидно, не собирался сдаваться, так что костер с каждой минутой разгорался все сильнее.
— — О малютке, — заносчиво бросил он, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.
Молли невольно съежилась, заметив зловеще-мрачное выражение красивого лица. Светловолосый великан Джейми Мэлори, как и его братья, очень редко выходил из себя настолько, чтобы пугать своим видом окружающих. Когда он действительно сердился на кого-то, ему достаточно было пустить в ход убийственное остроумие, чтобы повергнуть противника в прах, а поскольку физиономия грозного гиганта при этом оставалась непроницаемой, то и нападение бывало достаточно неожиданным, что давало Джейми дополнительные преимущества. Уколы наносились один за другим с молниеносной быстротой, остроты летели прямо в цель, и поединок, не успев начаться, кончался победой.
К своему величайшему прискорбию, «малютка», то есть Энтони, умудрился как раз в этот момент высунуться из гостиной с целью определить, в каком настроении находится брат, что оказалось совсем нетрудно, судя по злобному взгляду, которым последний пронзил несчастного. Лев вырвался из клетки и жаждал крови. Видимо, поэтому дверь гостиной так поспешно захлопнулась: очевидно, поняв, что конец близок, бедняга поспешил скрыться.
— О Господи, — растерянно охнула Молли, когда Джейми пулей пролетел мимо. Долгие годы службы в доме и отличное знание нравов семейки не мешали ей временами опасаться худшего. Немного поразмыслив, стоит ли вмешиваться, она все-таки благоразумно осталась на месте.
Далее последовало нечто вроде перетягивания каната с переменным успехом, а иначе говоря, Джейми налег на дверь своим значительным весом с одной стороны, а Энтони, напротив, делал все возможное, чтобы дверь не поддалась. Сначала победа клонилась на сторону Энтони, который, хоть и весил меньше брата, был выше и мускулистее. Но бесконечно удерживать «крепость» не удавалось, тем более что Джейми, потеряв голову от бешенства и окончательно озверев, принялся биться в дверь плечом и почти добился успеха, прежде чем сопернику удалось собраться с духом и вновь захлопнуть дверь. То, что он сделал потом, потрясло Молли, которая в ужасе заломила руки. Сообразив, что силы неравны, он подождал, пока Джейми в очередной раз наляжет на дверь, и проворно отскочил. Не встретив сопротивления, Джейми с размаху влетел в гостиную. Раздался такой ужасный грохот, что Молли в полной уверенности, будто потолок обрушился, метнулась в комнату вслед за вбежавшей Реджи. Но все оказалось в целости, а Джейми, уже успев подняться на ноги, отряхивал с одежды хвойные иглы.
Реджи и Молли застыли на пороге. Сцена, открывшаяся им, была достойна кисти художника. Энтони успел вовремя отступить и, подняв свою дочь Джейми, которую няня принесла посмотреть елку, загородился малюткой, как щитом. Дерево, правда, свалилось, совершенно потеряв прежний величественный вид, и загородило едва ли не половину комнаты. Но Энтони, прекрасно понимая, что брат не рискнет и пальцем тронуть ребенка, наслаждался плодами собственной хитрости и, очевидно, чувствовал себя в полной безопасности.
— Как мило! Дитя спряталось за спину ребенка, — прошипел Джейми, угрожающе сведя брови.
— Не правда ли? — ухмыльнулся Энтони, целуя дочь в макушку. — По крайней мере план удался. Только не подходи! Я и без того на взводе!
Но Джейми было не до веселья.
— Немедленно поставь на пол мою племянницу! — рявкнул он громовым голосом.
— И не подумаю, братец… пока не выясню, с чего ты на меня взъелся. По какой причине вздумал прикончить? Подумать только, родного брата! Какая бесчеловечность!
Жена Энтони, Рослин, подхватила одного из близнецов и, не оборачиваясь, бросила через плечо:
— Прошу меня простить, но никаких расправ и убийств в присутствии детей.
В ответ на ехидную ухмылочку Энтони Джейми лишь приподнял золотистую бровь. Энтони мгновенно насторожился, безошибочно поняв, что его дело плохо и надвигается гроза, которую, ему, возможно, и в самом деле не пережить.
Джейми не стал его держать в неизвестности ни минутой дольше.
— Поработай своей глупой башкой и представь, что произошло, когда Джек ни с того ни с сего начинает сыпать проклятиями и по любому поводу восклицает: «Гром и молния», «Чтобы меня черти унесли» и тому подобное. А теперь подумай, болван, что случилось, когда Джордж, обеспокоенная таким лексиконом, справляется у девочки, где она такого набралась. Ну, а потом сообрази, что стряслось, когда бедняжка Джек, в своей невинности ничего не подозревая, объясняет, как дядя Тони возил ее и Джуди в Найтон-Холл. Ну а напоследок вообрази, что сделала со мной Джордж и как терзала, требуя, чтобы я поведал, с чего это вдруг позволил тебе возить малышек в мужской клуб, где на ринге льется кровь потоками, где игроки гнусно и непристойно ругаются, особенно когда проигрывают, где заключаются самые немыслимые пари и обсуждаются именно такие темы, которые совсем не для детских ушей. Выходит, это я виноват? Я? Я таскал шестилетних малюток по злачным местам? Я говорил гадости в их присутствии? Я обучал их сыпать проклятиями? Ну, а теперь нарисуй себе такую милую картинку: Джордж отказывается поверить, что я ничего не знал! В жизни не думал, что ты окажешься таким безмозглым кретином! Она винит меня за то, что якобы я разрешил тебе повезти их туда! И поскольку я действительно не имел ни о чем ни малейшего представления, догадайся, кого теперь измочалю, черт побери?
Даже Реджи открыла рот, потрясенная столь длинной и негодующей тирадой. Джейми в своем праведном гневе напоминал греческого бога, готового расправиться с провинившимся смертным. Энтони поначалу ехидно посмеивался, но с каждой новой фразой ему все больше становилось не по себе, тем более что жена устремила на него пронзительный взор зеленовато-карих глаз с золотистыми искорками: очевидно, ее знаменитая шотландская вспыльчивость взяла верх над разумом. Фитиль поднесли к пороховой бочке, и теперь должен был последовать неминуемый взрыв. Видя это, бедняга неловко втянул голову в плечи. Сейчас начнется!
— Ох, парень, я просто ушам своим не верю! Ты вправду такое сотворил?! Взял Джуди и Джек в это гнездо разврата?! Какое испытание для юных впечатлительных душ! Позор! Позор семьи! Безответственный, ничтожный человек!
Энтони поморщился и поспешно попытался объясниться:
— Рос, все было совсем не так, даю слово! Клянусь всеми святыми! Я вез девочек в парк, но по пути заехал в Найтон лишь для того, чтобы забежать на минуту и перемолвиться словечком с Амхерстом. Ты ведь сама велела пригласить его и Фрэнсис к ужину, а я знал, где он бывает в это время дня. Откуда мне было догадаться, что девочки выбегут из кареты и прокрадутся в клуб? Им, видите ли, захотелось посмотреть!
— Интересно, когда эти ангелочки без спроса совали нос куда не велено? Ни за что не поверю, — сухо ответствовала жена и, обратившись к Реджи, велела:
— Помоги мне забрать детей отсюда. Оставим мужчин вдвоем, и пусть Джейми задаст ему как следует!
Реджи, безуспешно стараясь скрыть улыбку, выполнила приказ и последовала за Рослин, величественно выплывшей из гостиной. Не прошло и минуты, как комната почти опустела. Джейми, все еще побаиваясь, что враг сбежит, прислонился спиной к двери, скрестил руки на широченной груди и язвительно сообщил ошеломленному брату:
— Ну, как тебе сейчас, старина? Попробуй того лекарства, которым меня накормил! Горьковато, не правда ли? И учти, она еще разговаривает с тобой, а Джордж целую неделю словом со мной не перемолвилась!
— Дьявол, — проворчал Энтони, — да говорю же, я тут ни при чем! Ты ведь слышал, я не нарочно! Не хотел я их таскать в Найтон! Что, с тобой такого не могло случиться? Можно подумать, ты у нас святой.
— Не святой, — лаконично ответил Джейми, — но и не такой осел.
Энтони вспыхнул от гнева, но угрызения совести все-таки одержали верх.
— Ладно, твоя взяла. Хочешь фунт моей плоти? Иначе не успокоишься? Валяй, действуй! На твоей улице праздник!
— Именно так и сделаю, не сомневайся!
Глава 5
Каждый раз, когда в доме собиралось слишком много гостей, неизбежно возникали всяческие затруднения, проблемы и недоразумения с прислугой, тяжким бременем ложившиеся на плечи Молли. К концу праздников она буквально с ног валилась, хотя по праву гордилась тем, что дом управляется безупречно и посторонние, не замечающие многочисленных подводных течений, считают, что все идет без сучка и задоринки. И на этот раз она так утомилась, что, как ни горела желанием высказать Джейсону свои подозрения, уснула, не дожидаясь, пока он придет в ее комнату. Но Джейсон, как обычно, оказался в ее постели, и когда она на следующее утро открыла глаза, первым делом увидела возлюбленного. Собственно говоря, именно его рука, нежно ласкавшая полную грудь, и губы, прижимавшиеся к ее шее, разбудили Молли. Правда, она сразу вспомнила, как зла на Джейсона, но вместо того, чтобы излить свое раздражение, мудро промолчала и слегка повернулась, подставляя ему те части своего тела, к которым он выказывал столь явный интерес.
Оставив упреки на потом, Молли томно вздохнула и обняла его. Боже, как она любила этого мужчину! Даже после тридцати лет их романа прикосновение Джейсона все еще обладало способностью безмерно ее возбуждать, а поцелуи — воспламенять безумную страсть так же легко, как и в юности. И Молли знала, что она точно так же действует на Джейсона.
Не прошло и нескольких минут, как они слились в долгом обжигающем поцелуе, и Молли, зная, к чему он приведет, не возражала. Не возражала, потому что сама жаждала того же. Жаждала всегда. Какое счастье — любить и быть любимой. И желанной.
Джейсон и на этот раз не разочаровал ее. Чуть приподнявшись, он придавил Молли к постели всем телом, раздвигая ей бедра, и она послушно сцепила ноги у него на спине. Он вонзился в нее одним толчком, наполнив до отказа, и она задохнулась от восторга. Поймав ритм его движений встречным движением бедер, она выгнулась, отвечая на каждый его выпад. Не прошло и нескольких минут, как Молли забилась в экстазе, ощущая, как яростно он исторгается в нее.
— Доброе утро, — прошептал он, чуть откидываясь назад, когда оба немного отдышались. Утро, вполне возможно, окажется испорченным, но зато Джейсон точно знал, как начать его на самой прекрасной ноте. Молли вернула ему улыбку и что было сил прижалась к груди, прежде чем разжать руки. Только сейчас она вспомнила, что собиралась пожурить его перед расставанием, и нашла превосходный способ смягчить удар поцелуем.
Все родственники, кроме разве что сына, знали его как строгого, суховатого, временами грозного человека. Что ни говори, а Джейсон — глава семьи и в совсем еще юном возрасте принял на себя тяжкую ответственность и долг по воспитанию младших детей. Но Молли знала возлюбленного и с другой стороны: его обаяние, нежность, остроумие. Он привык сдерживаться и не выказывать эти черты своего характера при посторонних: положение обязывало. Но только не с ней. Никогда с ней, если, разумеется, они оставались наедине. С ней он был настоящим.
Джексон больше не хотел скрываться, и необходимость обращаться с ней на людях как с прислугой угнетала его. Они равны, равны во всем, однако для того, чтобы гордо представить всем свою супругу, им нужно раньше пожениться, а Молли уперлась и стоит на своем. Он продолжал добиваться ее согласия, и эта постоянная борьба в последнее время все больше осложняла их отношения. Кто-то должен сдаться первым, и Молли была твердо уверена, что этот «кто-то» — не она.
Заканчивая одеваться, она перешла в наступление. Пусть он не воображает, будто может делать все, что захочет!
— Итак, Джейсон, отныне мне следует скрываться от тебя и не показываться на глаза в присутствии твоей семьи?
Джейсон, лениво наблюдавший за Молли, резко выпрямился и недоуменно моргнул.
— О чем это ты?!
— Судя по тому, как ты смотрел на меня вчера в столовой, любой мог бы заметить, что между нами. И это не впервые! Хочешь меня выдать? Что это на тебя нашло, с чего ты вдруг забываешь, кто я в этом доме? Простая экономка, ничего больше.
— Забыть, что ты не просто моя экономка? — усмехнулся Джейсон, но тут же со вздохом признался:
— Все повторяется, Молли. Не могу не вспоминать, что именно под Рождество Дерек преодолел все сомнения Келси и уговорил ее выйти за него замуж. А ведь она приводила те же доводы!
Молли невольно удивилась. Неужели это время года навело его на размышления? Зря. Совсем зря.
— Не правда. Между мной и Келси огромная разница, — поспешно возразила она. — Помилуй Бог, Джейсон, да ведь она происходит из рода герцогов. Такой высокородной и славной семье все прощается. Любой проступок. Кроме того, Келси сумела избежать скандала. Тебе это не удастся.
— Сколько раз повторять, что мне совершенно все равно? Сколько твердить, что я не сноб? Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Молли. И несколько лет назад даже получил специальное разрешение на брак. Все, что от тебя требуется, — сказать «да», и мы сегодня же поженимся.
— О, Джейсон, я сейчас разрыдаюсь, — печально пробормотала Молли. — Ты ведь знаешь, это мое заветное желание. Но кто-то должен думать о последствиях, и, поскольку ты не собираешься этого делать, придется мне. Если даже твоя семья и узнает правду, чего ты, кажется, добиваешься, все останется по-прежнему, только я буду опозорена. Пока еще ко мне здесь питают нечто вроде уважения, но, узнав, что я твоя любовница, в меня начнут тыкать пальцами.
Джейсон поднялся с постели и, как был обнаженный, подошел к Молли и привлек к себе.
— Тобой движет не сердце, а холодный разум, — печально прошептал он.
— Зато ты в последнее время, кажется, не слишком связно мыслишь, — отпарировала она.
Джейсон чуть отвел голову и криво улыбнулся:
— Что же, хоть в этом мы согласны. Молли осторожно погладила его по щеке.
— Джейсон, оставь жалобы, все равно этому не бывать. Мне невыразимо жаль, что мое происхождение стало неодолимым препятствием на пути к нашему счастью. Мне невыразимо жаль, что общество всегда отвергало и будет меня отвергать, независимо от того, поженимся мы или нет. К сожалению, мы не в силах ничего изменить. Я могу лишь продолжать любить тебя и стараться дарить счастье. Остальное от нас не зависит.
— Ну уж нет. Я не смирюсь, — упрямо буркнул он, и Молли устало вздохнула.
— Знаю, дорогой. Знаю. И дороже тебя у меня никого нет на свете.
— Но я сделаю все, чтобы не обращать на тебя внимания, по крайней мере пока моя семейка торчит здесь.
Молли едва не рассмеялась. Как тяжело ему идти даже на маленькую уступку! Как ей трудно уговорить его сдаться! Пока придется смириться с тем, что есть, и не просить большего. Пока.
Глава 6
Появление Джейми этим утром в малой столовой, где обычно накрывался завтрак, вызвало различную реакцию со стороны окружающих. Те, кто не знал о его приезде, разразились было радостными приветствиями, бесславно скончавшимися, едва собравшиеся бросали взгляд на его разукрашенное лицо. Те же, кому было известно о вчерашних событиях, либо тактично молчали, язвительно при этом ухмыляясь, либо оказались настолько глупы, чтобы выразить свое мнение.
Джереми, как выяснилось, подпадал под две последние категории, ибо, растянув рот до ушей, нагло заявил:
— Готов побиться об заклад, бедная рождественская елка тут ни при чем, хотя, говорят, ты отважно пытался немного ее укоротить.
— И, насколько могу припомнить, мне это удалось, — проворчал Джейми, хотя, тут же встрепенувшись, осведомился:
— Надеюсь, ее удалось спасти, щенок ты эдакий?
— Если не считать нескольких лап, потерянных в неравной борьбе, но все недочеты удастся замаскировать свечками и канителью, а это задача не из легких. Я умываю руки — никто лучше меня не подвешивает к потолку омелу.
— И пользуется всяким удобным случаем, чтобы под ней оказаться[2], — вставила Эми с добродушной улыбкой.
— Уж это само собой разумеется, — подмигнул Джереми. Ему недавно исполнилось двадцать пять, но он все еще оставался очаровательным повесой. По иронии судьбы он был как две капли воды похож на Энтони в его молодые годы. Вместо того чтобы пойти в родного отца, он унаследовал от дяди темные волосы и пронзительно-синие глаза, которыми обладали лишь немногие Мэлори, те, кто, по слухам, напоминал бабку-цыганку.
Упоминание об омеле отнюдь не улучшило настроение Джейми, и без того достаточно мерзкое. Мало того, что у него не лицо, а маска, так еще придется обойтись без поцелуев: жена наотрез отказалась ехать в этом году в Хаверстон, и все из-за проклятого идиота и ее поганого настроения. Кровь и ад! Так или иначе придется вымолить прощение и уладить неприятности, и, хотя он попытался сорвать зло на Энтони, это нисколько не помогло… разве что чуточку.
Уоррен, все еще глазевший на великолепный фонарь под глазом Джейми и засохшие царапины, тихо заметил:
— Представляю, на что похож другой! Подумать страшно!
Джейми вполне справедливо принял эту сомнительную похвалу за комплимент, так как Уоррен не раз испытал на себе силу его кулаков.