Страница:
— То есть Платонов сказал, что они пытались выяснить, не опасен ли для них объем ваших знаний, не стали ли они сами объектами?
— Ну, в то время уже стало опасно прямо об этом говорить.
А потом, в 1995 году, Барсуков позвонил ему и спросил:
«Почему вы собираете на нас компромат?» Ситуация была следующая. На одном из совещаний — со слов Платонова — присутствовал Шамиль Тарпищев. Они с Коржаковым левой водкой торговали. Поставляли из Венгрии водку «Абсолют», «Кремлевская делюкс» и торговали ею. Это знали все. Водка завозилась без пошлины и, естественно, наносила урон казне. Чубайс был на той встрече и заявил; «Я не позволю разорять казну. Прекратите завозить в страну левую водку». А Тарпищев ответил: «Возили и будем возить». Чубайс возмутился: «Только через мой труп», — и вышел. А Тарпищев ему вслед: «Значит, будет труп».
Рядом сидел агент Платонова, он написал агентурное сообщение. В то время Чубайс являлся главой Госкомимущества, членом правительства. И естественно, покушение на Чубайса — это тоже террористический акт. Тогда Платонов решил завести дело по оперативной проверке на Тарпищева. Ведь он высказывался как террорист, и, согласно закону, мы должны были проверить, что за этими словами кроется.
Естественно, никто не дал ему проверять Тарпищева. Начали давить. Потом звонок Барсукова. Скоро нашли предлог, и Платонова выгнали.
— А чем кончилась история с бандой Петросяна?
— Мы продолжали разрабатывать эту группу. Но тут началась война в Чечне, и наши оперативные разработки были задвинуты в дальний ящик. Членов банды осудили по другим эпизодам. А версия, что они устроили взрыв у «ЛогоВАЗа», скорее всего, оказалась ложной — Березовский был прав.
С началом войны оперативный состав Управления по борьбе с терроризмом почти перестал заниматься разработкой бандитских формирований и их лидеров. Мне дали команду по делу Березовского больше не работать. Агентуру перенацелили на выявление чеченцев в Москве. В 1995 году я почти шесть месяцев провел в командировках.
— Можно сказать, что чеченская война развязала руки преступникам? И предопределила грядущую криминальную ситуацию?
— Да, банды, захват заложников, наши «мирные» дела ушли на задний план. Любая война влияет нарост преступности, потому что правоохранительные органы отвлекаются на другое. За годы войны банды, к сожалению, окрепли.
Первая жертва
— Ну, в то время уже стало опасно прямо об этом говорить.
А потом, в 1995 году, Барсуков позвонил ему и спросил:
«Почему вы собираете на нас компромат?» Ситуация была следующая. На одном из совещаний — со слов Платонова — присутствовал Шамиль Тарпищев. Они с Коржаковым левой водкой торговали. Поставляли из Венгрии водку «Абсолют», «Кремлевская делюкс» и торговали ею. Это знали все. Водка завозилась без пошлины и, естественно, наносила урон казне. Чубайс был на той встрече и заявил; «Я не позволю разорять казну. Прекратите завозить в страну левую водку». А Тарпищев ответил: «Возили и будем возить». Чубайс возмутился: «Только через мой труп», — и вышел. А Тарпищев ему вслед: «Значит, будет труп».
Рядом сидел агент Платонова, он написал агентурное сообщение. В то время Чубайс являлся главой Госкомимущества, членом правительства. И естественно, покушение на Чубайса — это тоже террористический акт. Тогда Платонов решил завести дело по оперативной проверке на Тарпищева. Ведь он высказывался как террорист, и, согласно закону, мы должны были проверить, что за этими словами кроется.
Естественно, никто не дал ему проверять Тарпищева. Начали давить. Потом звонок Барсукова. Скоро нашли предлог, и Платонова выгнали.
— А чем кончилась история с бандой Петросяна?
— Мы продолжали разрабатывать эту группу. Но тут началась война в Чечне, и наши оперативные разработки были задвинуты в дальний ящик. Членов банды осудили по другим эпизодам. А версия, что они устроили взрыв у «ЛогоВАЗа», скорее всего, оказалась ложной — Березовский был прав.
С началом войны оперативный состав Управления по борьбе с терроризмом почти перестал заниматься разработкой бандитских формирований и их лидеров. Мне дали команду по делу Березовского больше не работать. Агентуру перенацелили на выявление чеченцев в Москве. В 1995 году я почти шесть месяцев провел в командировках.
— Можно сказать, что чеченская война развязала руки преступникам? И предопределила грядущую криминальную ситуацию?
— Да, банды, захват заложников, наши «мирные» дела ушли на задний план. Любая война влияет нарост преступности, потому что правоохранительные органы отвлекаются на другое. За годы войны банды, к сожалению, окрепли.
Первая жертва
В середине февраля 1995 года мне позвонили от Березовского и попросили приехать в «ЛогоВАЗ». Борис Абрамович говорит: «Александр, я бы хотел, чтобы вы послушали эту запись». Это был сорокаминутный разговор Березовского с Кожановым, заместителем начальника уголовного розыска Москворецкого РУВД. (Он работал по делу взрыва у «ЛогоВАЗа», который произошел на их административной территории.) В разговоре участвовал некий уголовный авторитет Николай Плеханов, по кличке Кот.
Кот говорил следующее: «Я один из тех, кто организовал взрыв. И мне известно, от кого пошел заказ. Я готов назвать заказчика. Вы согласны за это заплатить?».
Березовский говорит: «Согласен. Кто заказчик?»
Кот: «Вас заказал Зибарев».
Зибарев был одним из руководителей «АвтоВАЗа». В то время фирма Березовского стала основным дилером «Жигулей» и составила конкуренцию криминальным структурам, «державшим» «АвтоВАЗ».
Березовский: «Мне нужны доказательства».
Кот: «Я могу записать разговор с Зибаревым. Это будет вам стоить полмиллиона долларов».
Потом он вышел из кабинета, и Березовский спросил Кожанова: «Что вы можете сказать в связи с этим как сотрудник милиции? При вас человек рассказывает, что он организатор,взрыва, а вы ищете преступника». — «Я считаю, он говорит правду Мы все проверили. Он реальный, люди реальные», — спокойно отвечает Кожанов. Березовский: «Ну, что мне делать?» — «Я думаю, надо ему деньги заплатить, Борис Абрамович». Короче, Кожанов, вместо того чтобы арестовать этого уголовника, посоветовал ему заплатить.
— Ну и что вы собираетесь делать, Борис Абрамович? — спросил я.
— Я хочу им заплатить, — отвечает. — Мне нужны доказательства.
Я говорю: «Если вы действительно решили платить, то передачу денег необходимо задокументировать. Лучше всего на видео. Я обязан доложить начальству. А вам советую написать заявление».
На следующий день Березовский передал Коту аванс в сто тысяч, а я сидел в соседней комнате и видел их разговор по технике. Кот говорит:
— Есть еще один заказ на вас или кого-то из вашего окружения. Это связано с телевидением.
— Откуда вы знаете?
— Один омский авторитет передал. Он связан с Носовцом в Кремле, и разговор шел о контроле над телевидением.
Я сказал Березовскому: «Вы заявление писать будете? Потому что сотрудники милиции, которые привели к вам Кота, фактически совершили преступление. Если не напишете, я с вами больше общаться не буду».
Он ответил: «Хорошо. Я подумаю».
— А твое руководство было в курсе?
— Конечно. Я с санкции руководства поехал на эту встречу. И, вернувшись, написал справку о том, что слышал. Вечером позвонил Березовскому, спрашиваю, что он решил. Он отвечает: «Я напишу». Написал заявление следователю ФСК полковнику Павленку и передал все кассеты. Я взял материал в оперативную разработку.
Через два дня был убит Листьев. Когда все забегали, шум пошел, крик — меня вызвал к себе первый замдиректора ФСК Сафонов, я включил эта записи, он их посмотрел.
Собрали совещание руководства ФСК. Присутствовали Катышев — начальник Следственного управления Генеральной прокуратуры, Ковалев — замдиректора ФСК (он его и проводил), начальник Московского управления Трофимов и я. И тут Катышев стал настаивать на том, что надо разрабатывать Березовского как одного из заказчиков этого убийства.
— На каких основаниях?
— Он не говорил, на каких. Просто «есть основания». Тогда Трофимов заявил, что у его сотрудника имеются интересные материалы, и представил меня. Я начал все рассказывать. А Катышев вдруг заявляет, что не видит состава преступления в действиях сотрудника милиции Кожанова. Я опешил. Мне было очевидно, что надо арестовать Кота, задержать Кожанова — ведь это единственная зацепка в деле Листьева. Они знали, говорю, что будет убийство, и оно совершено! И мы это задокументировали. А Катышев опять:
«Молчите, товарищ майор!»
Я попросил не обрывать меня на полуслове.
Трофимов поддержал меня: «Правда, а почему вы с ним так разговариваете? Оперативник работал, это его труд. Чего . вы ему рот затыкаете?»
Вдруг мне поступает сообщение на пейджер. Я сказал Трофимову: «Березовский меня зачем-то ищет». Он говорит:
«Иди позвони». Я вышел из кабинета, позвонил.
— Александр, — сказал он, — лица, на которых я вам написал заявление, приехали и арестовывают меня.
Я — обратно в кабинет Ковалева, доложил Трофимову Трофимов — надо отдать ему должное — сразу понял, что на Березовского происходит высокопрофессиональный наезд. Он приказал: «Поезжай туда и возьми его под охрану». И тут же при мне сообщил все Ковалеву. Тот поддержал: «Под охрану его берите».
С совещания меня отпустили, и я выехал в клуб. Там было восемь сотрудников РУОПа с автоматами. Они настаивали, чтобы Березовский поехал с ними на допрос.
— А милиция знала, что он написал заявление на Кожанова?
— Нет таких данных, что знала. Милиция приехала его арестовывать по делу Листьева.
В этот день шли поминки по Владу. Он жил на Новокузнецкой, рядом с клубом. И тут перед клубом появилась камера НТВ. Видимо, ждали, когда Березовского в наручниках выведут как подозреваемого в убийстве. Собралась толпа.
Я позвонил и доложил Трофимову:
— Анатолий Васильевич, это провокация, а не следственное действие. Стоит камера НТВ, восемь автоматчиков поведут Березовского… Можно было со двора заехать, а они машины демонстративно поставили на улице.
— Вы что, хотите провокаций? — спросил я сотрудников РУОПа.
— Нет, мы хотим допросить Березовского.
— Видите, — говорю, — толпа на улице. Вы сейчас поведете его в наручниках, провокатор какой-нибудь скажет: «Вот убийца», и снесут весь дом. Начнется драка, искалеченные будут. Зачем вам это? Хотите его допросить? Ради Бога. Загоните машину во двор, мы возьмем Березовского под охрану и отвезем на допрос. Если следователь найдет основание, пусть арестует. А если отпустит, мы его привезем сюда. Хотите делать обыск — пожалуйста, вам никто не мешает. А вообще, лучше бы следователь прибыл сюда и провел допрос на месте.
Он говорит: «Ладно». Начал звонить начальству А я — Трофимову Он мне: «Ни в коем случае Березовского в наручниках не дать вывести. Они что, хотят беспорядки устроить в Москве? Я сейчас пришлю людей».
Прислал человек двадцать с автоматами из Московского управления. Приехал следователь, допросил Березовского в «ЛогоВАЗе», и вопрос был решен.
Сейчас Коржаков обвиняет меня в своей книге, что я чуть ли не подрабатывал в охране олигарха. Хотя прекрасно знает, кто и зачем меня послал. Ведь материалы о том, как Кот и Кожанов вымогали у Березовского деньги и как он дал им сто тысяч долларов, видели Барсуков, Коржаков и генерал Рогозин (первый заместитель Коржакова). Более того, мы с Рогозиным вместе возили эти записи министру внутренних дел Ерину.
— Ну и что было дальше?
— Ничего. В дальнейшем это дело было смято, замотано, прекращено. Заявление Березовского передали в прокуратуру и приобщили к расследованию по Листьеву Поручили следователю Индюкову, который занимался взрывом на Пятигорском вокзале, и он же вел дело Тамары Рохлиной. У Кожанова и еще одного сотрудника милиции при обыске нашли деньги из этой пачки.
— А ты этим не занимался?
— Нами был задержан Плеханов (Кот). Он рассказал, что это было просто мошенничество, что его подбили сотрудники милиции, которые решили получить полмиллиона долларов. У Плеханова было изъято пятнадцать тысяч долларов из той пачки. Ни один из сотрудников милиции не был привлечен к уголовной ответственности, напротив, все пошли на повышение. Кожанов потом получил полковника… Информацию по линии омский авторитет — Носовец — Кремль нам разрабатывать запретили. Ее забрал Коржаков.
Березовский в 1999 году осенью написал еще одно заявление Путину о том, что денег ему никто не вернул, сотрудников милиции к уголовной ответственности не привлекли и, наоборот, сейчас выгоняют из органов тех людей, которые в то время работали по этой информации. Путин не ответил.
— Если это просто мошенничество, зачем же нужно было милиции приезжать задерживать Березовского?
— Я не сказал, что это мошенничество. Это сказал Плеханов. А мною потом были получены оперативные данные, что весь этот цирк с арестом Березовского был устроен Коржаковым. Время было четко выбрано. В тот день Ельцина увезли на охоту, и Березовскому некуда бьио обратиться за помощью. Уже и камеру подготовили, куда его должны были посадить. По той же оперативной информации, к Березовскому должны были применить психотропное средство и до понедельника выбить показания о том, что убийство Листьева организовал он. Все это планировалось записать на кассету и показать Ельцину.
— Откуда у тебя такие данные?
— Это из беседы с одним из сотрудников Службы безопасности президента, которые тот «цирк» организовали. Но я не хочу раскрывать источник — он до сих пор работает. За арестом Березовского под камеру НТВ стоял Коржаков. Поэтому он так старается обвинить меня в том, что я «с оружием в руках защищал своего патрона».
— К расследованию убийства Листьева Коржаков имел отношение?
— Самое непосредственное. С Коржаковым я общался сразу после убийства. Один из агентов, который действовал в курганской группировке, вышел на меня и запросил встречи. Агент сказал —есть информация, что Листьева убили курганские, но заказ пришел откуда-то сверху. И поскольку шум поднялся, то курганские хотят этого человека убрать. «И могут это дело, — сказал агент, — поручить мне. А я сдам вам этого человека. Но для того чтобы добиться большего расположения, мне надо показать свой вес. Ко мне обратились с просьбой посодействовать, чтобы выпустить под подписку одного человека. А потом вы можете его опять арестовать».
В то время заместитель Коржакова Рогозин просил рассказывать ему все, что касалось Листьева. Потом я понял, почему это их интересовало: они сами это дело и организовали. Но, увы, об этом я узнал гораздо позже. А в те дни я лично, да и сам Березовский доверяли Коржакову полностью. В общем, развел меня Коржаков по полной программе.
Когда я доложил о сообщении агента Рогозину, тот ответил: «Иди к Коржакову». Я пришел и все рассказал. Выпустим, предложил, одного под подписку о невыезде, а взамен выйдем на заказчика Листьева. Коржаков говорит: «Что, правда?» Я ответил: «Да. Давайте из вашего кабинета позвоню, послушайте разговор с агентом». Коржаков поставил кассету, говорит: «Давай запишем». Я поговорил, агент все подтвердил. Коржаков просит меня выйти на минуту. Потом позвал, отдал кассету и говорит:
«Сейчас придет Ильюшенко, исполняющий обязанности генерального прокурора, ему все расскажи». Я все рассказал Ильюшенко, тот начал канючить, мол, это все бред сумасшедшего, нам этого не надо.
— Генеральный прокурор примчался мгновенно?
— Минут через сорок, как ручной. Конечно же, они с Коржаковым все заранее решили. Это был обыкновенный «развод». Мол, я пообещаю, но ты пойди к тому А тот твердит — нам это не надо. И все. И курганскую группировку, конечно же, никто не стал разрабатывать.
Запись разговора с агентом я принес на Лубянку. Распечатку этого разговора даже не включили в материалы по Листьеву Просто приказали подшить к личному делу агента и забыли.
Агент этот очень боялся, что его расшифровали. Когда два года спустя я вышел из тюрьмы, он позвонил и попросил о встрече. Мы встретились, и он стал просить, чтобы я его «подписку» вернул.
— Ты вернул?
— А как я могу вернуть, когда уже к делу доступа не имею. Он был очень напуган. Позже с этим агентом у меня была встреча. Он напомнил мне тот разговор и спросил: «А кому ты это сказал из своего начальства?» Я ответил, что Коржакову.
— Ну ты даешь! — всполошился агент. — Ну ты меня подставил! Ты знаешь, что Коржаков с курганскими работал? Могу рассказать, как они вместе налаживали канал поставки наркотиков из Колумбии. Возили в автомобильных покрышках. Подержанные американские машины покупали и загоняли их в Россию. Фирму специальную открыли, чтобы их завозить. Я проверил — действительно у Коржакова в спецгараже на Обручева, где находятся правительственные машины, была фирма, которая торговала американскими подержанными автомобилями.
— Курганская версия имела какое-нибудь подтверждение?
— Разработкой «курганцев» занимался 12-й отдел МУРа. Однажды со мной связался Олег Плохих, который вел это оперативное дело, и сообщил, что задержаны два члена курганской банды и посажены в СИЗО «Матросская тишина». Один из них сказал, что готов расколоться и сообщить подробности многих заказных убийств, включая убийство Листьева. Но он требовал гарантий безопасности. Дело в том, что «курганцы» ликвидировали нескольких воров в законе, за что по правилам российской тюрьмы полагалась смерть.
— Зачем «курганцам» было ликвидировать воров?
— Курганская группа, в которую входил известный киллер Александр Солоник, состояла в основном из бывших сотрудников спецслужб. Как я потом узнал, у нее были хорошие связи со Службой безопасности президента и в ФСБ, и они тесно сотрудничали на взаимовыгодной основе. В 1994 году шла война между курганцами и баумановской группировкой, в которой было много дагестанцев. В ходе этой войны погибли несколько десятков бауманских, в том числе несколько воров.
Так вот, после звонка Олега я начал готовить перевод этих курганцев в Лефортово, но перевод не состоялся. Произошла утечка информации, и оба они были убиты в «Матросской тишине» в одну и ту же ночь, хотя и сидели в разных камерах.
Таким образом, у меня было два независимых указания, что заказ на Листьева выполнили курганцы — от Олега Плохих и от моего собственного агента, но обе линии зависли, потому что кто-то в ФСБ или СБП внимательно все отслеживал и торпедировал разработку. Эх, знал бы я тогда про Коржакова!
— А как продвигалось расследование по Листьеву?
— Да никак. Однажды Березовский спрашивает: «Слушайте, Саша, по Листьеву у вас что-нибудь получается?» — «Борис Абрамович, да уже все заглохло. Никто никого не ищет, одни разговоры, — ответил я. — Чтобы разрабатывать дело дальше, надо обратиться к Барсукову, поговорить с ним».
Березовский встретился с Барсуковым, и тот навесил эту работу на своего заместителя Ковалева.
Ковалев приказал мне пройти по всем подразделениям и посмотреть, что вообще делается по Листьеву. По розыску должны были работать три подразделения: Управление по борьбе с терроризмом, Управление экономической контрразведки — третий отдел Курганова, и отдел защиты стратегических объектов, который обслуживал Останкино. Никто не проводил никаких оперативных мероприятий. Вообще.
Я встретился с Березовским: «Борис Абрамович, никто убийц Листьева не ищет. Если вы хотите их найти, делайте то, что вы делали, когда Листьев был жив. Ведь Листьева убили за что-то, и те, кто убил, на этом не остановятся. Убрали-то его за определенные действия».
— Листьев с Березовским, насколько я помню, перестроили всю схему продажи рекламного времени на ОРТ.
— Да, да. Листьев же хорошо знал телевидение. Если Березовского, который не совсем хорошо в этом разбирался, они могли обмануть, то Листьева — нет. И поэтому Березовскому я сказал: продолжайте делать то, что начал Листьев. И на вас еще раз наедут. Обязательно.
Через месяц-два мы встречаемся, и он говорит: «Саша, наехали!» Спрашиваю:
«Кто?» — «Не могу сказать. Но наехали».
Потом я виделся с Бадри Патаркацишвили, партнером Березовского, который занимался ОРТ. Он тоже говорит: «Наехали». Спрашиваю: «Кто?» Бадри: «Я не могу об этом говорить».
В 96-м году я еще раз вернулся к этому вопросу «Борис Абрамович, все-таки кто же на вас тогда наехал?» Он ответил: «Теперь могу сказать — Коржаков». Это было уже после того, как Коржакова сняли. —«А что же вы раньше не сказали?» — «Ну, ты понимаешь…»
Я понял. Березовский боялся, что его ударят сразу же…
И он рассказал, как все было. «Стрелка» была назначена у Коржакова в кабинете. Участвовали Березовский, Бадри, Коржаков и Шамиль Тарпищев, который привел с собой каких-то бандитов. Прямо в Кремль.
Речь шла об ОРТ. Они в ультимативной форме потребовали от Березовского и Бадри отдать Шамилю весь спортивный блок, чтобы Тарпищев там делал что хочет. Рекламу ставил, деньги получал. Березовский, естественно, понимал, что это будет за телевидение, если все растащить по кускам… Деньги-то он туда вкладывал. А они хотели спортивным блоком пользоваться бесплатно. Вот такой рэкет получается.
Началась разборка, бандиты Тарпищева стали «наезжать по понятиям». Тут Коржаков выгнал из своего кабинета Бадри и заявил Борису: «Чего ты с собой этого грузина приволок? Я только с тобой хочу дело иметь». В общем, Березовский отказался.
С этой встречи, как я понял, началась война между Коржаковым и Березовским. Короче, этот наезд показал, что у коржаковской команды был интерес на ТВ и мотив против Листьева. А в 1998 году я получил прямое подтверждение, что Листьева заказал Коржаков.
— От агента?
— Нет, из беседы с заместителем директора ФСБ Трофимовым. Он мне лично рассказал. И то же самое он рассказал Березовскому
— И что же он рассказал?
— Трофимов рассказал, что Барсуков на одной из встреч ему заявил, что Листьева убрали они с Коржаковым. Но дело было не только и не столько в рекламе на ОРТ. Они хотели развести Березовского с Ельциным и его семьей. Ведь Листьев и Березовский были заодно, а у Листьева были отношения с Татьяной Дьяченко.
— Он уточнял, какие?
— Он сказал — очень хорошие, больше не знаю, врать не буду План состоял в том, чтобы основным подозреваемым сразу сделать Березовского, арестовать, выбить показания и предъявить их Ельцину и его семье. Ельцину пришлось бы Березовского сажать. И то же самое Трофимов рассказал Березовскому Это даже было записано на пленку
— Скажи мне, для чего Барсукову нужно было рассказывать все это Трофимову?
— Трофимов говорит, что они хорошо выпили. Сидели, делились впечатлениями. Ну тот и «хвастанул». Похоже, кстати, на Барсукова. В его духе.
— Значит, тайны убийства Листьева не существует?
— Да. Об этом я рассказал в интервью Доренко после пресс-конференции в ноябре 1998 года. Тот показал по телевизору
— Неужели никто тебя по этому факту не допрашивал?
— За месяц до ареста мне позвонили из Генеральной прокуратуры. Человек представился следователем Ширани Эльсултановым и вызвал меня на допрос в качестве свидетеля по убийству Листьева. Я написал все то, что мне рассказал Трофимов. Ширани спросил: «И вы это подпишете?» Я ответил: «Конечно, подпишу. И прошу поехать со мной, изъять кассету с записью этого разговора».
Он отказался. Я спрашиваю: «Почему вы не хотите взять вещественное доказательство?» Он отвечает, что не может без санкции Катышева. Тогда я предлагаю:
«Позвоните Катышеву и поехали». Он заладил: «Нет, я не могу». Говорю: «Хорошо, позвоните Трофимову, давайте очную ставку с Трофимовым». Ширани сказал: «Он от очной ставки отказался». Я просто очумел: «Хорошо, а как мне быть? Давайте я вам сам эту пленку принесу». — «Не надо, не приносите».
— Боялся?
— Я думаю, что о «треугольнике» Листьев — Коржаков — Дьяченко догадывались многие, но знать не хотел никто. Прокуратура боялась, не дай Бог, узнать что-нибудь по делу Листьева — все боялись. Им нужны были какие-то другие «доказательства», уводящие в сторону, а подлинные не нужны. Вот вам человек, который знает, кто убил Листьева. Разговор записан. А прокуратура не хочет пленку изымать! После моего ареста на обыске были изъяты все аудио— и видеозаписи, даже мультфильмы моего ребенка. Что они искали? Эту кассету. Ее надо было уничтожить, что они и сделали. Иначе, почему на обыске они кассеты при понятых не просматривали и не прослушивали? Почему все в кучу свалили и увезли? И протокол обыска не составили.
— Имея такую серьезную улику, ты хранишь ее дома? Для оперативного работника это как-то странно…
— После того допроса я хранил ее дома специально, потому что думал — если ко мне придут с обыском (надеялся, что обыск будет в моем присутствии), я бы ее выдал. И сказал бы: «Граждане понятые, гражданин следователь, прошу эту кассету прослушать и приобщить к материалам уголовного дела». И пояснил бы, как эта запись оказалась у меня. Но они запрятали меня в тюрьму, а обыск провели в мое отсутствие.
— И где эта пленка сейчас?
— Из прокуратуры с другими вещами ее не вернули. Просто украли.
— Ты знаешь книгу «Крестный отец Кремля»? В ней отрабатывается теория, что Березовский убил Листьева.
— Да, заказуха. Ее написал Пол Хлебников — с подачи людей Коржакова. Основной аргумент состоит в том, что за несколько дней до убийства один из уголовников получил от Березовского крупную сумму денег, а потом был убит Листьев. Но Березовский сам же об этом написал в заявлении, было возбуждено уголовное дело, и все подтвердилось! Да, он давал деньги, но не на убийство Листьева, а потому, что ему обещали назвать заказчиков преступления, совершенного против него самого…
Агрессивно работали! Если бы Березовский хоть где-то совершил ошибку, если бы не написал то заявление, ему бы вменили, что деньги отданы на убийство. И я не исключаю, что был бы задержан Плеханов-Кот, который дал бы показания, что получил от Березовского сто тысяч и что, мол, тот просил убить Листьева, что и было сделано. Дали бы Плеханову лет восемь, потом признали бы невменяемым, выпустили… А Березовский получил бы за это лет двадцать пять или пожизненно.
— Было бы интересно устроить тебе «очную ставку» с Хлебниковым. Тебя, кстати, вызывали в английский суд, где Березовский судится с Хлебниковым за клевету?
— Суд еще не начинался, но я готов выступить и предоставить все имеющиеся у меня материалы. Кстати, есть еще одна линия. Я получал информацию о частном охранном агентстве «Стеллс». Это подкрышная фирма ФСБ. Ее руководителем является генерал-майор действующего резерва Луценко. В этом частном охранном агентстве работал один человек, который ранее проходил службу в Седьмом управлении КГБ. Оно занималось наружным наблюдением и оперативной установкой. Этот сотрудник работал у Луценко и был знаком с моим оперативным источником. В одной из бесед он рассказал источнику, что по указанию руководства фирмы проводил установку адресов разных объектов. Он изучал подъезд, квартиру, как она расположена в подъезде, а также подходы к дому и отходы от него. Потом рисовал схему и докладывал. Такую установку он делал в подъезде Листьева и, конечно, узнал свою схему после того, как Листьева убили.
Он сильно испугался и в разговоре с моим источником сказал, что просмотрел все места, где он делал установки до этого, и определил, что везде были совершены убийства. Понимаешь, по всем адресам!
Кот говорил следующее: «Я один из тех, кто организовал взрыв. И мне известно, от кого пошел заказ. Я готов назвать заказчика. Вы согласны за это заплатить?».
Березовский говорит: «Согласен. Кто заказчик?»
Кот: «Вас заказал Зибарев».
Зибарев был одним из руководителей «АвтоВАЗа». В то время фирма Березовского стала основным дилером «Жигулей» и составила конкуренцию криминальным структурам, «державшим» «АвтоВАЗ».
Березовский: «Мне нужны доказательства».
Кот: «Я могу записать разговор с Зибаревым. Это будет вам стоить полмиллиона долларов».
Потом он вышел из кабинета, и Березовский спросил Кожанова: «Что вы можете сказать в связи с этим как сотрудник милиции? При вас человек рассказывает, что он организатор,взрыва, а вы ищете преступника». — «Я считаю, он говорит правду Мы все проверили. Он реальный, люди реальные», — спокойно отвечает Кожанов. Березовский: «Ну, что мне делать?» — «Я думаю, надо ему деньги заплатить, Борис Абрамович». Короче, Кожанов, вместо того чтобы арестовать этого уголовника, посоветовал ему заплатить.
— Ну и что вы собираетесь делать, Борис Абрамович? — спросил я.
— Я хочу им заплатить, — отвечает. — Мне нужны доказательства.
Я говорю: «Если вы действительно решили платить, то передачу денег необходимо задокументировать. Лучше всего на видео. Я обязан доложить начальству. А вам советую написать заявление».
На следующий день Березовский передал Коту аванс в сто тысяч, а я сидел в соседней комнате и видел их разговор по технике. Кот говорит:
— Есть еще один заказ на вас или кого-то из вашего окружения. Это связано с телевидением.
— Откуда вы знаете?
— Один омский авторитет передал. Он связан с Носовцом в Кремле, и разговор шел о контроле над телевидением.
Я сказал Березовскому: «Вы заявление писать будете? Потому что сотрудники милиции, которые привели к вам Кота, фактически совершили преступление. Если не напишете, я с вами больше общаться не буду».
Он ответил: «Хорошо. Я подумаю».
— А твое руководство было в курсе?
— Конечно. Я с санкции руководства поехал на эту встречу. И, вернувшись, написал справку о том, что слышал. Вечером позвонил Березовскому, спрашиваю, что он решил. Он отвечает: «Я напишу». Написал заявление следователю ФСК полковнику Павленку и передал все кассеты. Я взял материал в оперативную разработку.
Через два дня был убит Листьев. Когда все забегали, шум пошел, крик — меня вызвал к себе первый замдиректора ФСК Сафонов, я включил эта записи, он их посмотрел.
Собрали совещание руководства ФСК. Присутствовали Катышев — начальник Следственного управления Генеральной прокуратуры, Ковалев — замдиректора ФСК (он его и проводил), начальник Московского управления Трофимов и я. И тут Катышев стал настаивать на том, что надо разрабатывать Березовского как одного из заказчиков этого убийства.
— На каких основаниях?
— Он не говорил, на каких. Просто «есть основания». Тогда Трофимов заявил, что у его сотрудника имеются интересные материалы, и представил меня. Я начал все рассказывать. А Катышев вдруг заявляет, что не видит состава преступления в действиях сотрудника милиции Кожанова. Я опешил. Мне было очевидно, что надо арестовать Кота, задержать Кожанова — ведь это единственная зацепка в деле Листьева. Они знали, говорю, что будет убийство, и оно совершено! И мы это задокументировали. А Катышев опять:
«Молчите, товарищ майор!»
Я попросил не обрывать меня на полуслове.
Трофимов поддержал меня: «Правда, а почему вы с ним так разговариваете? Оперативник работал, это его труд. Чего . вы ему рот затыкаете?»
Вдруг мне поступает сообщение на пейджер. Я сказал Трофимову: «Березовский меня зачем-то ищет». Он говорит:
«Иди позвони». Я вышел из кабинета, позвонил.
— Александр, — сказал он, — лица, на которых я вам написал заявление, приехали и арестовывают меня.
Я — обратно в кабинет Ковалева, доложил Трофимову Трофимов — надо отдать ему должное — сразу понял, что на Березовского происходит высокопрофессиональный наезд. Он приказал: «Поезжай туда и возьми его под охрану». И тут же при мне сообщил все Ковалеву. Тот поддержал: «Под охрану его берите».
С совещания меня отпустили, и я выехал в клуб. Там было восемь сотрудников РУОПа с автоматами. Они настаивали, чтобы Березовский поехал с ними на допрос.
— А милиция знала, что он написал заявление на Кожанова?
— Нет таких данных, что знала. Милиция приехала его арестовывать по делу Листьева.
В этот день шли поминки по Владу. Он жил на Новокузнецкой, рядом с клубом. И тут перед клубом появилась камера НТВ. Видимо, ждали, когда Березовского в наручниках выведут как подозреваемого в убийстве. Собралась толпа.
Я позвонил и доложил Трофимову:
— Анатолий Васильевич, это провокация, а не следственное действие. Стоит камера НТВ, восемь автоматчиков поведут Березовского… Можно было со двора заехать, а они машины демонстративно поставили на улице.
— Вы что, хотите провокаций? — спросил я сотрудников РУОПа.
— Нет, мы хотим допросить Березовского.
— Видите, — говорю, — толпа на улице. Вы сейчас поведете его в наручниках, провокатор какой-нибудь скажет: «Вот убийца», и снесут весь дом. Начнется драка, искалеченные будут. Зачем вам это? Хотите его допросить? Ради Бога. Загоните машину во двор, мы возьмем Березовского под охрану и отвезем на допрос. Если следователь найдет основание, пусть арестует. А если отпустит, мы его привезем сюда. Хотите делать обыск — пожалуйста, вам никто не мешает. А вообще, лучше бы следователь прибыл сюда и провел допрос на месте.
Он говорит: «Ладно». Начал звонить начальству А я — Трофимову Он мне: «Ни в коем случае Березовского в наручниках не дать вывести. Они что, хотят беспорядки устроить в Москве? Я сейчас пришлю людей».
Прислал человек двадцать с автоматами из Московского управления. Приехал следователь, допросил Березовского в «ЛогоВАЗе», и вопрос был решен.
Сейчас Коржаков обвиняет меня в своей книге, что я чуть ли не подрабатывал в охране олигарха. Хотя прекрасно знает, кто и зачем меня послал. Ведь материалы о том, как Кот и Кожанов вымогали у Березовского деньги и как он дал им сто тысяч долларов, видели Барсуков, Коржаков и генерал Рогозин (первый заместитель Коржакова). Более того, мы с Рогозиным вместе возили эти записи министру внутренних дел Ерину.
— Ну и что было дальше?
— Ничего. В дальнейшем это дело было смято, замотано, прекращено. Заявление Березовского передали в прокуратуру и приобщили к расследованию по Листьеву Поручили следователю Индюкову, который занимался взрывом на Пятигорском вокзале, и он же вел дело Тамары Рохлиной. У Кожанова и еще одного сотрудника милиции при обыске нашли деньги из этой пачки.
— А ты этим не занимался?
— Нами был задержан Плеханов (Кот). Он рассказал, что это было просто мошенничество, что его подбили сотрудники милиции, которые решили получить полмиллиона долларов. У Плеханова было изъято пятнадцать тысяч долларов из той пачки. Ни один из сотрудников милиции не был привлечен к уголовной ответственности, напротив, все пошли на повышение. Кожанов потом получил полковника… Информацию по линии омский авторитет — Носовец — Кремль нам разрабатывать запретили. Ее забрал Коржаков.
Березовский в 1999 году осенью написал еще одно заявление Путину о том, что денег ему никто не вернул, сотрудников милиции к уголовной ответственности не привлекли и, наоборот, сейчас выгоняют из органов тех людей, которые в то время работали по этой информации. Путин не ответил.
— Если это просто мошенничество, зачем же нужно было милиции приезжать задерживать Березовского?
— Я не сказал, что это мошенничество. Это сказал Плеханов. А мною потом были получены оперативные данные, что весь этот цирк с арестом Березовского был устроен Коржаковым. Время было четко выбрано. В тот день Ельцина увезли на охоту, и Березовскому некуда бьио обратиться за помощью. Уже и камеру подготовили, куда его должны были посадить. По той же оперативной информации, к Березовскому должны были применить психотропное средство и до понедельника выбить показания о том, что убийство Листьева организовал он. Все это планировалось записать на кассету и показать Ельцину.
— Откуда у тебя такие данные?
— Это из беседы с одним из сотрудников Службы безопасности президента, которые тот «цирк» организовали. Но я не хочу раскрывать источник — он до сих пор работает. За арестом Березовского под камеру НТВ стоял Коржаков. Поэтому он так старается обвинить меня в том, что я «с оружием в руках защищал своего патрона».
— К расследованию убийства Листьева Коржаков имел отношение?
— Самое непосредственное. С Коржаковым я общался сразу после убийства. Один из агентов, который действовал в курганской группировке, вышел на меня и запросил встречи. Агент сказал —есть информация, что Листьева убили курганские, но заказ пришел откуда-то сверху. И поскольку шум поднялся, то курганские хотят этого человека убрать. «И могут это дело, — сказал агент, — поручить мне. А я сдам вам этого человека. Но для того чтобы добиться большего расположения, мне надо показать свой вес. Ко мне обратились с просьбой посодействовать, чтобы выпустить под подписку одного человека. А потом вы можете его опять арестовать».
В то время заместитель Коржакова Рогозин просил рассказывать ему все, что касалось Листьева. Потом я понял, почему это их интересовало: они сами это дело и организовали. Но, увы, об этом я узнал гораздо позже. А в те дни я лично, да и сам Березовский доверяли Коржакову полностью. В общем, развел меня Коржаков по полной программе.
Когда я доложил о сообщении агента Рогозину, тот ответил: «Иди к Коржакову». Я пришел и все рассказал. Выпустим, предложил, одного под подписку о невыезде, а взамен выйдем на заказчика Листьева. Коржаков говорит: «Что, правда?» Я ответил: «Да. Давайте из вашего кабинета позвоню, послушайте разговор с агентом». Коржаков поставил кассету, говорит: «Давай запишем». Я поговорил, агент все подтвердил. Коржаков просит меня выйти на минуту. Потом позвал, отдал кассету и говорит:
«Сейчас придет Ильюшенко, исполняющий обязанности генерального прокурора, ему все расскажи». Я все рассказал Ильюшенко, тот начал канючить, мол, это все бред сумасшедшего, нам этого не надо.
— Генеральный прокурор примчался мгновенно?
— Минут через сорок, как ручной. Конечно же, они с Коржаковым все заранее решили. Это был обыкновенный «развод». Мол, я пообещаю, но ты пойди к тому А тот твердит — нам это не надо. И все. И курганскую группировку, конечно же, никто не стал разрабатывать.
Запись разговора с агентом я принес на Лубянку. Распечатку этого разговора даже не включили в материалы по Листьеву Просто приказали подшить к личному делу агента и забыли.
Агент этот очень боялся, что его расшифровали. Когда два года спустя я вышел из тюрьмы, он позвонил и попросил о встрече. Мы встретились, и он стал просить, чтобы я его «подписку» вернул.
— Ты вернул?
— А как я могу вернуть, когда уже к делу доступа не имею. Он был очень напуган. Позже с этим агентом у меня была встреча. Он напомнил мне тот разговор и спросил: «А кому ты это сказал из своего начальства?» Я ответил, что Коржакову.
— Ну ты даешь! — всполошился агент. — Ну ты меня подставил! Ты знаешь, что Коржаков с курганскими работал? Могу рассказать, как они вместе налаживали канал поставки наркотиков из Колумбии. Возили в автомобильных покрышках. Подержанные американские машины покупали и загоняли их в Россию. Фирму специальную открыли, чтобы их завозить. Я проверил — действительно у Коржакова в спецгараже на Обручева, где находятся правительственные машины, была фирма, которая торговала американскими подержанными автомобилями.
— Курганская версия имела какое-нибудь подтверждение?
— Разработкой «курганцев» занимался 12-й отдел МУРа. Однажды со мной связался Олег Плохих, который вел это оперативное дело, и сообщил, что задержаны два члена курганской банды и посажены в СИЗО «Матросская тишина». Один из них сказал, что готов расколоться и сообщить подробности многих заказных убийств, включая убийство Листьева. Но он требовал гарантий безопасности. Дело в том, что «курганцы» ликвидировали нескольких воров в законе, за что по правилам российской тюрьмы полагалась смерть.
— Зачем «курганцам» было ликвидировать воров?
— Курганская группа, в которую входил известный киллер Александр Солоник, состояла в основном из бывших сотрудников спецслужб. Как я потом узнал, у нее были хорошие связи со Службой безопасности президента и в ФСБ, и они тесно сотрудничали на взаимовыгодной основе. В 1994 году шла война между курганцами и баумановской группировкой, в которой было много дагестанцев. В ходе этой войны погибли несколько десятков бауманских, в том числе несколько воров.
Так вот, после звонка Олега я начал готовить перевод этих курганцев в Лефортово, но перевод не состоялся. Произошла утечка информации, и оба они были убиты в «Матросской тишине» в одну и ту же ночь, хотя и сидели в разных камерах.
Таким образом, у меня было два независимых указания, что заказ на Листьева выполнили курганцы — от Олега Плохих и от моего собственного агента, но обе линии зависли, потому что кто-то в ФСБ или СБП внимательно все отслеживал и торпедировал разработку. Эх, знал бы я тогда про Коржакова!
— А как продвигалось расследование по Листьеву?
— Да никак. Однажды Березовский спрашивает: «Слушайте, Саша, по Листьеву у вас что-нибудь получается?» — «Борис Абрамович, да уже все заглохло. Никто никого не ищет, одни разговоры, — ответил я. — Чтобы разрабатывать дело дальше, надо обратиться к Барсукову, поговорить с ним».
Березовский встретился с Барсуковым, и тот навесил эту работу на своего заместителя Ковалева.
Ковалев приказал мне пройти по всем подразделениям и посмотреть, что вообще делается по Листьеву. По розыску должны были работать три подразделения: Управление по борьбе с терроризмом, Управление экономической контрразведки — третий отдел Курганова, и отдел защиты стратегических объектов, который обслуживал Останкино. Никто не проводил никаких оперативных мероприятий. Вообще.
Я встретился с Березовским: «Борис Абрамович, никто убийц Листьева не ищет. Если вы хотите их найти, делайте то, что вы делали, когда Листьев был жив. Ведь Листьева убили за что-то, и те, кто убил, на этом не остановятся. Убрали-то его за определенные действия».
— Листьев с Березовским, насколько я помню, перестроили всю схему продажи рекламного времени на ОРТ.
— Да, да. Листьев же хорошо знал телевидение. Если Березовского, который не совсем хорошо в этом разбирался, они могли обмануть, то Листьева — нет. И поэтому Березовскому я сказал: продолжайте делать то, что начал Листьев. И на вас еще раз наедут. Обязательно.
Через месяц-два мы встречаемся, и он говорит: «Саша, наехали!» Спрашиваю:
«Кто?» — «Не могу сказать. Но наехали».
Потом я виделся с Бадри Патаркацишвили, партнером Березовского, который занимался ОРТ. Он тоже говорит: «Наехали». Спрашиваю: «Кто?» Бадри: «Я не могу об этом говорить».
В 96-м году я еще раз вернулся к этому вопросу «Борис Абрамович, все-таки кто же на вас тогда наехал?» Он ответил: «Теперь могу сказать — Коржаков». Это было уже после того, как Коржакова сняли. —«А что же вы раньше не сказали?» — «Ну, ты понимаешь…»
Я понял. Березовский боялся, что его ударят сразу же…
И он рассказал, как все было. «Стрелка» была назначена у Коржакова в кабинете. Участвовали Березовский, Бадри, Коржаков и Шамиль Тарпищев, который привел с собой каких-то бандитов. Прямо в Кремль.
Речь шла об ОРТ. Они в ультимативной форме потребовали от Березовского и Бадри отдать Шамилю весь спортивный блок, чтобы Тарпищев там делал что хочет. Рекламу ставил, деньги получал. Березовский, естественно, понимал, что это будет за телевидение, если все растащить по кускам… Деньги-то он туда вкладывал. А они хотели спортивным блоком пользоваться бесплатно. Вот такой рэкет получается.
Началась разборка, бандиты Тарпищева стали «наезжать по понятиям». Тут Коржаков выгнал из своего кабинета Бадри и заявил Борису: «Чего ты с собой этого грузина приволок? Я только с тобой хочу дело иметь». В общем, Березовский отказался.
С этой встречи, как я понял, началась война между Коржаковым и Березовским. Короче, этот наезд показал, что у коржаковской команды был интерес на ТВ и мотив против Листьева. А в 1998 году я получил прямое подтверждение, что Листьева заказал Коржаков.
— От агента?
— Нет, из беседы с заместителем директора ФСБ Трофимовым. Он мне лично рассказал. И то же самое он рассказал Березовскому
— И что же он рассказал?
— Трофимов рассказал, что Барсуков на одной из встреч ему заявил, что Листьева убрали они с Коржаковым. Но дело было не только и не столько в рекламе на ОРТ. Они хотели развести Березовского с Ельциным и его семьей. Ведь Листьев и Березовский были заодно, а у Листьева были отношения с Татьяной Дьяченко.
— Он уточнял, какие?
— Он сказал — очень хорошие, больше не знаю, врать не буду План состоял в том, чтобы основным подозреваемым сразу сделать Березовского, арестовать, выбить показания и предъявить их Ельцину и его семье. Ельцину пришлось бы Березовского сажать. И то же самое Трофимов рассказал Березовскому Это даже было записано на пленку
— Скажи мне, для чего Барсукову нужно было рассказывать все это Трофимову?
— Трофимов говорит, что они хорошо выпили. Сидели, делились впечатлениями. Ну тот и «хвастанул». Похоже, кстати, на Барсукова. В его духе.
— Значит, тайны убийства Листьева не существует?
— Да. Об этом я рассказал в интервью Доренко после пресс-конференции в ноябре 1998 года. Тот показал по телевизору
— Неужели никто тебя по этому факту не допрашивал?
— За месяц до ареста мне позвонили из Генеральной прокуратуры. Человек представился следователем Ширани Эльсултановым и вызвал меня на допрос в качестве свидетеля по убийству Листьева. Я написал все то, что мне рассказал Трофимов. Ширани спросил: «И вы это подпишете?» Я ответил: «Конечно, подпишу. И прошу поехать со мной, изъять кассету с записью этого разговора».
Он отказался. Я спрашиваю: «Почему вы не хотите взять вещественное доказательство?» Он отвечает, что не может без санкции Катышева. Тогда я предлагаю:
«Позвоните Катышеву и поехали». Он заладил: «Нет, я не могу». Говорю: «Хорошо, позвоните Трофимову, давайте очную ставку с Трофимовым». Ширани сказал: «Он от очной ставки отказался». Я просто очумел: «Хорошо, а как мне быть? Давайте я вам сам эту пленку принесу». — «Не надо, не приносите».
— Боялся?
— Я думаю, что о «треугольнике» Листьев — Коржаков — Дьяченко догадывались многие, но знать не хотел никто. Прокуратура боялась, не дай Бог, узнать что-нибудь по делу Листьева — все боялись. Им нужны были какие-то другие «доказательства», уводящие в сторону, а подлинные не нужны. Вот вам человек, который знает, кто убил Листьева. Разговор записан. А прокуратура не хочет пленку изымать! После моего ареста на обыске были изъяты все аудио— и видеозаписи, даже мультфильмы моего ребенка. Что они искали? Эту кассету. Ее надо было уничтожить, что они и сделали. Иначе, почему на обыске они кассеты при понятых не просматривали и не прослушивали? Почему все в кучу свалили и увезли? И протокол обыска не составили.
— Имея такую серьезную улику, ты хранишь ее дома? Для оперативного работника это как-то странно…
— После того допроса я хранил ее дома специально, потому что думал — если ко мне придут с обыском (надеялся, что обыск будет в моем присутствии), я бы ее выдал. И сказал бы: «Граждане понятые, гражданин следователь, прошу эту кассету прослушать и приобщить к материалам уголовного дела». И пояснил бы, как эта запись оказалась у меня. Но они запрятали меня в тюрьму, а обыск провели в мое отсутствие.
— И где эта пленка сейчас?
— Из прокуратуры с другими вещами ее не вернули. Просто украли.
— Ты знаешь книгу «Крестный отец Кремля»? В ней отрабатывается теория, что Березовский убил Листьева.
— Да, заказуха. Ее написал Пол Хлебников — с подачи людей Коржакова. Основной аргумент состоит в том, что за несколько дней до убийства один из уголовников получил от Березовского крупную сумму денег, а потом был убит Листьев. Но Березовский сам же об этом написал в заявлении, было возбуждено уголовное дело, и все подтвердилось! Да, он давал деньги, но не на убийство Листьева, а потому, что ему обещали назвать заказчиков преступления, совершенного против него самого…
Агрессивно работали! Если бы Березовский хоть где-то совершил ошибку, если бы не написал то заявление, ему бы вменили, что деньги отданы на убийство. И я не исключаю, что был бы задержан Плеханов-Кот, который дал бы показания, что получил от Березовского сто тысяч и что, мол, тот просил убить Листьева, что и было сделано. Дали бы Плеханову лет восемь, потом признали бы невменяемым, выпустили… А Березовский получил бы за это лет двадцать пять или пожизненно.
— Было бы интересно устроить тебе «очную ставку» с Хлебниковым. Тебя, кстати, вызывали в английский суд, где Березовский судится с Хлебниковым за клевету?
— Суд еще не начинался, но я готов выступить и предоставить все имеющиеся у меня материалы. Кстати, есть еще одна линия. Я получал информацию о частном охранном агентстве «Стеллс». Это подкрышная фирма ФСБ. Ее руководителем является генерал-майор действующего резерва Луценко. В этом частном охранном агентстве работал один человек, который ранее проходил службу в Седьмом управлении КГБ. Оно занималось наружным наблюдением и оперативной установкой. Этот сотрудник работал у Луценко и был знаком с моим оперативным источником. В одной из бесед он рассказал источнику, что по указанию руководства фирмы проводил установку адресов разных объектов. Он изучал подъезд, квартиру, как она расположена в подъезде, а также подходы к дому и отходы от него. Потом рисовал схему и докладывал. Такую установку он делал в подъезде Листьева и, конечно, узнал свою схему после того, как Листьева убили.
Он сильно испугался и в разговоре с моим источником сказал, что просмотрел все места, где он делал установки до этого, и определил, что везде были совершены убийства. Понимаешь, по всем адресам!