Страница:
Спустя несколько минут неудобного переодевания она взглянула на свое отражение в лобовом стекле машины.
Вечернее платье сидело на ней безукоризненно, длинные перчатки (до локтя) скрывали от посторонних глаз несколько серебристых пятен на коже… Мари перевела взгляд ниже. Чуть полноватые бедра несколько портили ее стройную фигуру, но если слегка ослабить пояс на талии, то неизбежная плата за скрытое ношение оружия переставала бросаться в глаза.
Мягкие накладки на внешней стороне бедер скрывали два автоматических пистолета, полностью изготовленных из пластика. Патроны в десятизарядных обоймах так же являлись полимерными, что снижало пробивную способность пули и дальность стрельбы, но зато оружие не мог обнаружить ни один стандартный детектор.
Закончив осмотр, Мари сняла затемнение стекол и вывела машину с пустого паркинга, влившись в транспортный поток.
Алый маркер призывно мерцал на навигационном дисплее.
Глава 2.
Вечернее платье сидело на ней безукоризненно, длинные перчатки (до локтя) скрывали от посторонних глаз несколько серебристых пятен на коже… Мари перевела взгляд ниже. Чуть полноватые бедра несколько портили ее стройную фигуру, но если слегка ослабить пояс на талии, то неизбежная плата за скрытое ношение оружия переставала бросаться в глаза.
Мягкие накладки на внешней стороне бедер скрывали два автоматических пистолета, полностью изготовленных из пластика. Патроны в десятизарядных обоймах так же являлись полимерными, что снижало пробивную способность пули и дальность стрельбы, но зато оружие не мог обнаружить ни один стандартный детектор.
Закончив осмотр, Мари сняла затемнение стекол и вывела машину с пустого паркинга, влившись в транспортный поток.
Алый маркер призывно мерцал на навигационном дисплее.
Глава 2.
Мегаполис. Настоящее…
Ночной клуб "Эверанс" занимал первые два этажа недавно возведенного небоскреба.
Площадка перед входом была забита машинами, и Мари пришлось долго искать место для парковки, учитывая, что она никогда не ставила свой "Акцепт" как попало, – в городе на этот счет действовало железное правило: машина должна быть развернута так, чтобы в случае непредвиденных осложнений не плутать меж другими автомобилями, а сразу, по прямой, выйти на ближайшую магистраль.
Наконец, она нашла подходящее место.
Минуту спустя, заглушив двигатель, она в последний раз взглянула на максимально укрупненную схему ресторана, чтобы безошибочно определить местоположения столика, за которым сидит объект, Мари отключила сканер, спрятав его под сидение, и вышла под морось осеннего дождя.
На улице было тепло и влажно, призывно сияли рекламные огни у отдельного входа в казино и на площадку танцпола, вход в ресторан, расположенный левее, имел менее претенциозную световую иллюминацию, из чего Мари сделала предварительный вывод: место, не смотря на шумное соседство танцевальных залов и игорного заведения, должно быть тихим и малолюдным.
Любезно улыбнувшись двум бугаям у входа, которые откровенно прошлись по ней взглядами, словно раздевая ими донага, она поняла, что не ошиблась – за автоматически открывшимися дверями располагалось небольшое фойе, из зала ресторана лилась тихая музыка, которую не перекрывал ритмичный грохот танцпола.
Странное место для "охотника за головами", – подумалось Мари.
Она достаточно хорошо знала данную категорию людей, чтобы удивиться такому выбору места уединения.
Похоже он не законченный отморозок… – успела подумать Мари, пока ее взгляд скользил по обстановке зала в поисках нужного столика.
Ага, вот он.
Незнакомец сидел спиной к входу, что сразу же насторожило ее. Настоящий профессионал никогда не сядет подобным образом, разве что поблизости от него есть зеркальная панель, где можно увидеть отражение происходящего за спиной.
Мари задержалась у входа лишь на пару секунд, затем, обежав взглядом зал и, как будто бы сделав выбор, направилась к избранному столику.
– Не возражаете, если я нарушу ваше одиночество? – Она подошла сбоку, томно, эффектно обернулась, и…
Кровь отлила от ее лица, глухими толчками ударив в виски.
Нет… Этого не МОЖЕТ БЫТЬ!...
Мгновенный шок стремительно превращался в ступор, она впервые за последние годы отчаянно не находила выхода из внезапной ситуации. Сердце бешено молотило в груди, а она не могла отвести взгляда от знакомых черт лица…
За столиком сидел Ян.
Постаревший, очень усталый, и уже изрядно выпивший.
Она не успела ничего предпринять, – он поднял взгляд, и смертельная бледность пятнами проступила на лице капитана Ковальского, глаза, только что затуманенные алкоголем и невеселыми мыслями, вдруг прояснились, словно хмель выдуло у него из головы от мгновенного узнавания.
– Мари?!.. – Полушепотом выдавил он, едва сдержавшись от изумленного восклицания.
Она села.
А что оставалось делать в данной ситуации, когда их глаза уже встретились, а к столику, заметив посетительницу, уже спешил официант.
– Молчи, Ян. Да это я…
Мари развернула меню, старательно не обращая внимание на Ковальского, который стремительно трезвел, не отводя от нее взгляда, в котором на смену изумлению пришла боль, такая очевидная, отчаянная, что Мари не смогла выдавить ни слова в ответ на вопросительный взгляд официанта, лишь молча указала ему на избранные наугад строки.
Первым затянувшуюся паузу нарушил Ян:
– Зачем ты пришла, Мари?.. – Хрипло спросил он.
– Извини, не думала что встречу тебя. Хотя могла бы догадаться… Кто еще остановился бы на пол пути…
Их взгляды медленно оттаивали. Первый шок от внезапной встречи уже начал проходить, и теперь оба вдруг поняли, что не знают с чего начать разговор, да и о чем говорить вообще?
Судьба развела их по разные стороны баррикад, и долгие годы держала на удалении, в милостивом неведении, хотя вряд ли среди окружающих нашлось бы еще два человека, которые были так близки, дороги друг другу.
Память. С ней ничего не поделаешь, она как лесной пожар, тускнеет, гаснет, подергивается пеплом, но тлеет внутри… и стоит только дунуть шаловливому ветерку, как яростное пламя воспоминаний вдруг вырывается из-под обугленной, сотни раз сгоревшей дотла земли…
…
Прошлое…
Стоял жаркий июньский полдень.
Мари шла по лесной тропе, круто забирающей вверх к вершине пологого холма, где хвойный лес уступал место кустарниковым зарослям.
На душе молодой выпускницы колониальной академии было в этот час спокойно и радостно. Жизнь казалась простой и ясной, она лежала на ладони, как пойманный на лету мягкий пушистый шарик ивового пуха…
Действительно, что может заботить двадцатилетнюю девушку, фактически окончившую биологический факультет престижного учебного заведения? Сейчас Мари находилась на преддипломной практике, занималась интересным, можно даже сказать – любимым делом, впереди ее так же ожидали только приятные, радужные перспективы. Шагая по лесной тропе, она думала о ближайшем будущем, мечтая о том, как будет исследовать природу родного мира, совершать открытия, иногда к подобным мыслям примешивались иные, более личные чувства, когда прихотливое сознание вдруг перескакивало с перспектив профессиональных, на более прозаические, но нужно сказать – такие же приятные, радужные мысли – в свои двадцать лет она уже дважды была серьезно влюблена и последнее увлечение казалась ей настоящим глубоким чувством…
…Где-то в кустах защебетала и тут же вспорхнула вспугнутая пичуга.
Птицы в окружающей город биологической зоне все еще являлись редкостью. Выращенные на специальных зоотехнических фермах они, как правило, не боялись людей.
Мари остановилась. Она поднималась к вершине холма, чтобы проверить установленные накануне приборы. Сегодня ветер дул со стороны безжизненных вулканических равнин, и ей пришлось надеть плотно облегающий тело костюм химической защиты. Экипировка не стесняла движений, и, вкупе с мягким закрывающим голову и лицо шлемом, надежно предохраняла от приносимых ветром ядовитых испарений, возможных форм вредного излучения (неизвестно какие элементы выделялись из магматических масс), и других опасностей.
…Оглядевшись вокруг, девушка поняла, что, замечтавшись, свернула не на ту тропу. Местность вокруг показалась ей совершенно незнакомой: тут явно велись какие-то земляные работы, – преграждая путь, тянулась глубокая узкая траншея с отвалами свежевырытой земли по краям. Другая, подобная выработка располагалась в метрах пяти от первой, и так до самого ската холма, словно в течение ночи кто-то тщательно перерыл весь гребень возвышенности.
Глядя на свежие отвалы почвы, вывороченные с корнем кусты, листва на которых уже начала увядать, Мари испытала удивление и досаду.
Она не успела толком ни рассердиться, ни понять, что же происходит на возвышенности посреди глухого лесного массива, когда раздался треск ломаемых ветвей, которым вторило низкое утробное урчание какой-то машины.
Мари инстинктивно попятилась, отступив под прикрытие нетронутой полосы кустарника. Ей овладела странная оторопь, – не то чтобы она боялась или не сталкивалась ранее с автономными механизмами, но раздавшийся гул почему-то показался ей зловещим…
Несколько секунд спустя на прогалину, образовавшуюся в районе длинного шурфа, выполз приплюснутый, похожий на черепаху механизм, который двигался в сопровождении двух незнакомцев, облаченных в странную, похожую на мешковатые робы одежду.
Мари едва не совершила роковой глупости, собираясь окликнуть их, потребовать немедленного объяснения – за какой надобностью они погубили столько растений?!
От необдуманного шага ее удержало все то же чувство необъяснимой тревоги, а мгновением позже, внимательно присмотревшись к "людям", она с внутренним содроганием поняла: не люди это вовсе, а человекоподобные машины, по иному – андроиды, видеть которых ей приходилось лишь в старинных видеозаписях, понять которые не мог ни один историк. Очевидным из кадров видеохроники было лишь одно, – человекоподобные машины, непонятно кем и с какой целью созданные, однажды уже натворили немало бед. Записи, сохранившиеся в архивах, являлись обрывочными, не систематизированными, по ним не удалось даже определить местность, где происходили давние события.
Девушку охватила бесконтрольна дрожь.
Она не знала откуда, с какой целью пришли андроиды, но, вероятно, именно они за одну ночь разворотили вершину холма, проредив кустарник и проложив непонятные шурфы.
Пока она в ужасе и оцепенении рассматривала человекоподобные механизмы, приплюснутый аппарат дополз до конца траншеи и начал разворачиваться, двигаясь по направлению следующей зияющей в земле раны.
Андроиды, не обращая внимания на его действия, остановились в нескольких метрах от Мари.
Они были до дрожи похожи на людей и в то же время сотни мелких деталей выдавали их нечеловеческую сущность.
Было невыносимо-страшно смотреть на эти подобия, осознавая, что древние записи, – это не фальсификация, не вымысел, а значит…
Одни из андроидов резко повернул голову в ее сторону и тут же его руки пришли в движение, – оказывается, за спиной человекоподобной машины было закреплено оружие, ремень которого перечеркивал синюю, кое-где испачканную землей робу, скроенную в форме, удобного, не стесняющего движений комбинезона.
– Стой на месте. – Раздался чуть дребезжащий, лишенный каких-либо интонаций голос машины.
У Мари все оборвалось внутри.
Еще ни разу в жизни она не испытывала такого парализующего ужаса, когда невозможно шевельнуть ни рукой, ни ногой, а собственное тело кажется абсолютно чужым, одеревеневшим, не подвластным воле рассудка.
Секундой позже бежать уже оказалось поздно – андроид направил на нее какой-то вид автоматического оружия, ясно обозначив свои далеко не мирные намерения.
Сознание девушки в эти роковые секунды билось словно птица, попавшая в клетку, она одновременно ощущала и парализующий ужас и страстное, граничащее с умопомрачением желание бежать.
Все это, вместе взятое, выразилось лишь в одном отнюдь не физическом действии – ее взгляд впился в крупные буквы, проштампованные на ствольной коробке нацеленного ей в голову автомата:
"Абакан-12". Произведено в России. Адаптирован для использования в условиях Марса"
– Где расположена ближайшая энергостанция? – Ворвался в ее мысли тот же, чуть дребезжащий на высоких нотах голос. – Отвечай.
Отвечай… – слово эхом метнулось в опустевшем рассудке, и мгновенно пришли иные ощущения тела, – ноги вдруг стали подкашиваться, – Отвечай иначе я тебя убью?
Такого просто не могло происходить. Для этого не было ни одной причины. Все казалось дурной фальсификацией, тяжелым сном.
Мари просто не понимала, что случилось с привычным миром, до нее не доходило, какую смертельную, отчаянную глупость она совершает, но, не сказав ни слова в ответ на требования человекоподобной машины, она вдруг, неожиданно сама для себя, бросилась прочь, вниз по склону, не обращая внимания ни на что, – ни на хлещущие по лицу и рукам ветки кустарника, ни на сухой щелчок взводимого электромагнитного затвора, и только оглушительный грохот короткой автоматной очереди, полыхнувшей ей вдогонку, заставил инстинктивно пригнуться на бегу…
Она тут же споткнулась, потеряла равновесие и кубарем покатилась по склону, рискуя сломать себе шею, но звуки за спиной заполняли собой все сущее, в них тонули и страх и рассудок: еще одна очередь ударила вдогонку, пули с мягким стуком вонзались в перегной, резким визгом подрубали ветки, одна из них просвистела буквально в паре сантиметров от головы, обдав висок горячим порывом воздуха, и Мари, не выдержав, закричала, громко, в надрыв, не понимая откуда у нее взялись силы, чтобы вскочить и снова бежать, напролом, к спасительному ельнику, за которым начиналось сосновое редколесье…
Ее ноги подкосились у крайнего дома, – упав, она продолжала кричать, не в силах остановить рвущиеся из пересохшего горла звуки.
Кто-то пытался ей помочь, отовсюду к окраине поселка бежали люди, а она билась в руках подоспевших медиков, не в состоянии произнести что-то членораздельное, лишь ее глаза, полные невысказанного ужаса, по-прежнему смотрели в сторону виднеющейся отсюда вершины холма да правая рука в судорожном жесте вырывалась из сильных мужских пальцев, указывая в том же направлении.
Минутой позже она почувствовала, как что-то дважды укололо ее в плечо, и мир вокруг начал стремительно терять краски.
– Ничего не говори Ян. Умоляю, ни слова…
К столику вновь приближался официант.
Пока он заново сервировал стол, они молчали, страшась выдать свое обоюдное смятение.
Уйти невозможно. Их взгляды уже встретились, первый всплеск памяти заставил расшириться зрачки, а опыт прожитого нашептывал что-то про невероятный случай, смертельную опасность, но он был тих и невнятен по сравнению с ураганом мыслей и чувств, что вырвались на волю, из узилищ разума, обжигая их души…
– Я думал сегодня утром о тебе Мари. – Голос Яна звучал тихо, но ей казалось: на фразу должны обернуться все посетители за ближайшими столиками.
Нет, все спокойно. Только мелко, непривычно дрожат кончики пальцев под тонкой лайкрой перчаток.
– Ты знал, что я выжила?
– Нет. Если бы знал…
– То нашел бы раньше?
Глаза Ковальского сузились.
– Мари, а ты знала, что я жив?
– Нет, Ян. Иначе не ломала бы голову, кто оказался столь человечен.
– Ты издеваешься? Человечен… – Он горько иронично усмехнулся краешком губ. – Ты ведь понимаешь, чем я занимался все эти годы?
Она еще не притронулась к еде.
– Ян среди нас нет святых. – Тихо ответила она положив вилку на стол и накрыв ее ладонью. – Трудно предсказать кем бы стала я…
– Ты не вернулась в город. – Ян поймал ее взгляд и вдруг понял, что тонет в расширившихся зрачках Мари. Господи это была она. Мир вокруг блек, терял краски, реальность закручивалась в спираль искажений.
Он как будто тонул в омуте и не хотел сопротивляться.
Мари медленно приходила в себя.
Она лежала у окна, на больничной койке, глаза все еще слипались, кружилась голова, но звуки, проникающие в помещение отдельной одноместной палаты, тревожили очнувшийся рассудок, не давая ему вновь погрузиться в спасительные объятия беспамятства.
За окном, лязгая гусеницами, медленно ползли две планетарные машины, вслед которым двигалось несколько десятков вооруженных людей, в темной камуфлированной униформе.
Их вид внушал невольное уважение, – Мари сразу поняла, что к злополучному холму выдвигается одно из элитных подразделений, поднятое по тревоге в городе.
Глядя на экипировку бойцов, чьих лиц не было видно за дымчатыми забралами сферических шлемов, Мари должна была бы успокоиться, но ее вдруг охватил безотчетный страх, граничащий с чувством отчаяния.
Она провожала взглядом двигавшийся вдоль улицы поселка отряд, а в носу предательски пощипывало, подбородок мелко подрагивал, будто все самое страшное ждало ее впереди…
Не выдержав, она все-таки разревелась.
Легче от этого не стало, лишь прибежала медсестра, но не с очередной порцией успокоительного как того ожидала Мари: вслед за женщиной в белом халате в палату вошел боец из того отряда, что только что прошел под окнами сельской больницы.
Сняв шлем-сферу, он присел на стул.
– Мари, это лейтенант Ян Ковальский. Он хочет поговорить с тобой.
Она повернула голову, почему-то стыдясь своего заплаканного вида.
Командиром спецподразделения оказался ее ровесник, ну может быть года на два-три старше, в двадцатилетнем возрасте такие различия мало заметны. Его светлые волосы были коротко острижены, юное, загорелое лицо выглядело мужественным, по крайней мере, он сохранял спокойствие и собранность, не выдавая волнения, а в том, что оно было, Мари практически не сомневалась.
– Командование поручило мне разобраться в возникшей ситуации. – Без каких-либо предисловий начал он разговор по существу. – Мне известно, что вы встретились с человекоподобными машинами, и те требовали от вас выдать определенную информацию, верно?
Подбородок Мари опять предательски дрогнул. Мгновенья ужаса засели глубоко в сознании, как заноза и она ничего не могла с этим поделать.
– Они хотели убить меня, лейтенант… – Дрогнувшим голосом произнесла она.
– Хорошо, успокойтесь, Мари. Ничего, что я называю вас по имени? Мы здесь для того, чтобы защитить поселок. Все будет хорошо, вот увидите. Расскажите, как они выглядели, чем были вооружены, что делали на вершине холма?
Мари кивнула.
– Сейчас. Извините.
Она отвернулась к окну, собираясь с духом. А затем начала рассказывать, сбивчиво излагая суть произошедших с ней событий.
На вызов ответили сразу же. Связь шла через спутник.
– Лейтенант Ковальский вызывает координатора.
– Да, Ян, это Нагаев. Тебе удалось что-нибудь выяснить в поселке?
– Немного, сэр. По словам девушки, она накануне оставила на вершине холма оборудование метеорологического контроля и шла снимать его показания. Вчера холм выглядел, как обычная возвышенность, сегодня же она увидела множество шурфов, и столкнулась с человекоподобными механизмами, которые были вооружены автоматическим оружием.
– Они напали на нее?
– Не знаю, как ответить… Андроиды потребовали от Мари Лерман информацию о местоположении ближайшей энергостанции. Девушка перепугалась и бросилась бежать, тогда сервомеханизмы открыли огонь на поражение.
– Она ранена?
– Нет, лишь сильно напугана. Думаю, ей просто повезло, – вряд ли робот мог сознательно промахнуться.
– Она сообщила какие-нибудь особенные подробности?
– Да. Помимо общего описания механизмов, которое по моей оценке совпадает с имеющимися в архивах записями, она успела прочесть надпись, отштампованную на детали автомата. Модель "Абакан", – при этих словах Ковальский покосился на свой автомат, той же самой модификации.
– Так в чем странность лейтенант?
– Там было продолжение надписи. Буквально: "Адаптировано для применения в условиях Марса". Могу я задать вопрос?
– Да, лейтенант, спрашивайте.
– Что такое Марс, сэр? Я никогда не слышал такого слова.
– К сожалению, я тоже. – Ответил полковник Нагаев. – В общем, так, лейтенант, слушай боевую задачу: Одно отделение оставишь на охране поселка. Пусть парни зароются в землю, сам лично распредели позиции, боевые машины расположи так, чтобы их огонь был максимально эффективен. После этого с оставшимися людьми начнешь разведку возвышенности. На рожон не лезь, необходимо выяснить количество механизмов, и главное – цель их прибытия. В случае попытки продвижения с их стороны вглубь наших территорий – обороняешь поселок и блокируешь дорогу к энергостанции. Все понятно?
– Так точно. – Ковальскому было немного обидно, что ему как ребенку повторяют прописные истины, относительно элементарной диспозиции. – Все будет исполнено. О результатах разведки доложу.
– Будь осторожен. Ты слышишь, Ян? ОСТОРОЖЕН.
– Я понял.
– Тогда до связи.
Лейтенант с большим трудом сохранял самообладание, – участие в немногочисленный полицейских акциях не имело ничего общего с предстоящими действиями: ни у него, ни у бойцов группы, на самом деле не было реального боевого опыта. Раньше Ковальский не задумывался над подобными вопросами, вообще, войны, столкновения с вооруженным противником (тем более с механизмами) до сегодняшнего утра являлось лишь теорией, обязательной, но не до конца понятной дисциплиной, которую они изучали и сдавали квалификационной комиссии.
В учебниках по тактике ни строчки не говорилось о том, как глухо и неровно бьется сердце в ожидании неведомого, как приходиться вести постоянный мысленный диалог с самим собой, пытаясь предугадать какой оборот примут события в ближайшие минуты…
…Они прошли сосновое редколесье и ступили под сень густого ельника, за которым начинался поросший кустарником склон.
Солнце уже постепенно клонилось к закату, тени удлинялись, хруст ветки при неосторожном шаге казался громче выстрела…
Взвод остановился на границе леса.
Нагаев отдал Ковальскому однозначные, четкие указания, запретив пользоваться радиосвязью, – очевидно, он был лучше осведомлен о техническом оснащении человекоподобных машин, но не имел времени, чтобы подробно растолковывать лейтенанту подробности. Среди прочих директив, полученных от полковника, Ян выделил для себя две, особенно странные, а значит – важные.
Вадим Дмитриевич настаивал на использовании снайперов в качестве главной ударной группы, предостерегая от попыток прямого штурма возвышенности всеми силами подразделения, – по его инструкциям действовать следовало с предельно-дальней дистанции, стараясь поразить сервомоторные узлы конечностей андроидов, чтобы те не могли воспользоваться оружием или бежать. Стрелять в грудь Нагаев рекомендовал только в крайнем случае, сообщив, что именно там находятся запоминающие устройства, информация с которых может полностью прояснить ситуацию.
В лесу уже ощущались сумерки, и Ян, переползая от бойца к бойцу, отдавал последние приказы, ощущал, как тело охватывает дрожь непонятного, неведомого ранее возбуждения; во рту отчего-то появился солоноватый привкус, словно он нечаянно до крови прикусил губу.
Все будет в порядке…
Он успокаивал сам себя, наблюдая как фигуры снайперов, сгорбившись, исчезают в сгущающихся сумерках, среди густого ельника.
Вершина холма, где, судя по монотонному, басовитому гулу, продолжались какие-то работы, еще освещалась солнцем, что давало снайперам неоспоримое преимущество.
По легкому шелесту ветвей Ян понял, – бойцы начали карабкаться на деревья, – могучие ели служили хорошей маскировкой, а их высота позволяла снайперам занять господствующие позиции, откуда просматривался гребень возвышенности. Остальные бойцы распределились на границе ельника, блокируя склон возвышенности, ведущий к поселку.
Ковальский полез на дерево.
Стараясь не шуметь, Ян ловко карабкался по ветвям, пока те не стали ощутимо гнуться под его весом. Найдя прочную развилку, он решил, что поднялся достаточно высоко, и действительно, – отодвинув в сторону несколько зеленых молодых побегов с клейкими, еще не колючими иголками, он увидел картину, которую приблизительно представлял со слов Мари.
Кустарник на вершине холма оказался повален, выворочен с корнем, листва на нем пожухла, земля же была прорезана ровными, расположенными через равные промежутки узкими, но глубокими шурфами, словно по холму прошлись исполинской гребенкой.
Данная симметрия нарушалась лишь в одном месте, где механические старатели, очевидно обнаружили искомое: узкий разрез почвы там превращался в широкий раскоп, в отвесной стене которого тускло поблескивали вкрапления металла.
Кто бы мог подумать что под слоем земли обычный с виду холм (каких немало в окрестностях), скрывает какой-то механизм, или быть может древнее сооружение.
Окинув быстрым, оценивающим взглядом панораму раскопок, Ян переключил внимание на андроидов.
Он насчитал десять человекоподобных машин. Из них вооружены оказались лишь пять, они стояли, будто изваяния, образовав редкое оцепление по периметру раскопа, остальные медленно двигались по нетронутым земляными работами участкам, вероятно пытаясь определить при помощи встроенных сканеров размеры и точное местоположение обнаруженной конструкции.
Ночной клуб "Эверанс" занимал первые два этажа недавно возведенного небоскреба.
Площадка перед входом была забита машинами, и Мари пришлось долго искать место для парковки, учитывая, что она никогда не ставила свой "Акцепт" как попало, – в городе на этот счет действовало железное правило: машина должна быть развернута так, чтобы в случае непредвиденных осложнений не плутать меж другими автомобилями, а сразу, по прямой, выйти на ближайшую магистраль.
Наконец, она нашла подходящее место.
Минуту спустя, заглушив двигатель, она в последний раз взглянула на максимально укрупненную схему ресторана, чтобы безошибочно определить местоположения столика, за которым сидит объект, Мари отключила сканер, спрятав его под сидение, и вышла под морось осеннего дождя.
На улице было тепло и влажно, призывно сияли рекламные огни у отдельного входа в казино и на площадку танцпола, вход в ресторан, расположенный левее, имел менее претенциозную световую иллюминацию, из чего Мари сделала предварительный вывод: место, не смотря на шумное соседство танцевальных залов и игорного заведения, должно быть тихим и малолюдным.
Любезно улыбнувшись двум бугаям у входа, которые откровенно прошлись по ней взглядами, словно раздевая ими донага, она поняла, что не ошиблась – за автоматически открывшимися дверями располагалось небольшое фойе, из зала ресторана лилась тихая музыка, которую не перекрывал ритмичный грохот танцпола.
Странное место для "охотника за головами", – подумалось Мари.
Она достаточно хорошо знала данную категорию людей, чтобы удивиться такому выбору места уединения.
Похоже он не законченный отморозок… – успела подумать Мари, пока ее взгляд скользил по обстановке зала в поисках нужного столика.
Ага, вот он.
Незнакомец сидел спиной к входу, что сразу же насторожило ее. Настоящий профессионал никогда не сядет подобным образом, разве что поблизости от него есть зеркальная панель, где можно увидеть отражение происходящего за спиной.
Мари задержалась у входа лишь на пару секунд, затем, обежав взглядом зал и, как будто бы сделав выбор, направилась к избранному столику.
– Не возражаете, если я нарушу ваше одиночество? – Она подошла сбоку, томно, эффектно обернулась, и…
Кровь отлила от ее лица, глухими толчками ударив в виски.
Нет… Этого не МОЖЕТ БЫТЬ!...
Мгновенный шок стремительно превращался в ступор, она впервые за последние годы отчаянно не находила выхода из внезапной ситуации. Сердце бешено молотило в груди, а она не могла отвести взгляда от знакомых черт лица…
За столиком сидел Ян.
Постаревший, очень усталый, и уже изрядно выпивший.
Она не успела ничего предпринять, – он поднял взгляд, и смертельная бледность пятнами проступила на лице капитана Ковальского, глаза, только что затуманенные алкоголем и невеселыми мыслями, вдруг прояснились, словно хмель выдуло у него из головы от мгновенного узнавания.
– Мари?!.. – Полушепотом выдавил он, едва сдержавшись от изумленного восклицания.
Она села.
А что оставалось делать в данной ситуации, когда их глаза уже встретились, а к столику, заметив посетительницу, уже спешил официант.
– Молчи, Ян. Да это я…
Мари развернула меню, старательно не обращая внимание на Ковальского, который стремительно трезвел, не отводя от нее взгляда, в котором на смену изумлению пришла боль, такая очевидная, отчаянная, что Мари не смогла выдавить ни слова в ответ на вопросительный взгляд официанта, лишь молча указала ему на избранные наугад строки.
Первым затянувшуюся паузу нарушил Ян:
– Зачем ты пришла, Мари?.. – Хрипло спросил он.
– Извини, не думала что встречу тебя. Хотя могла бы догадаться… Кто еще остановился бы на пол пути…
Их взгляды медленно оттаивали. Первый шок от внезапной встречи уже начал проходить, и теперь оба вдруг поняли, что не знают с чего начать разговор, да и о чем говорить вообще?
Судьба развела их по разные стороны баррикад, и долгие годы держала на удалении, в милостивом неведении, хотя вряд ли среди окружающих нашлось бы еще два человека, которые были так близки, дороги друг другу.
Память. С ней ничего не поделаешь, она как лесной пожар, тускнеет, гаснет, подергивается пеплом, но тлеет внутри… и стоит только дунуть шаловливому ветерку, как яростное пламя воспоминаний вдруг вырывается из-под обугленной, сотни раз сгоревшей дотла земли…
…
Прошлое…
Стоял жаркий июньский полдень.
Мари шла по лесной тропе, круто забирающей вверх к вершине пологого холма, где хвойный лес уступал место кустарниковым зарослям.
На душе молодой выпускницы колониальной академии было в этот час спокойно и радостно. Жизнь казалась простой и ясной, она лежала на ладони, как пойманный на лету мягкий пушистый шарик ивового пуха…
Действительно, что может заботить двадцатилетнюю девушку, фактически окончившую биологический факультет престижного учебного заведения? Сейчас Мари находилась на преддипломной практике, занималась интересным, можно даже сказать – любимым делом, впереди ее так же ожидали только приятные, радужные перспективы. Шагая по лесной тропе, она думала о ближайшем будущем, мечтая о том, как будет исследовать природу родного мира, совершать открытия, иногда к подобным мыслям примешивались иные, более личные чувства, когда прихотливое сознание вдруг перескакивало с перспектив профессиональных, на более прозаические, но нужно сказать – такие же приятные, радужные мысли – в свои двадцать лет она уже дважды была серьезно влюблена и последнее увлечение казалась ей настоящим глубоким чувством…
…Где-то в кустах защебетала и тут же вспорхнула вспугнутая пичуга.
Птицы в окружающей город биологической зоне все еще являлись редкостью. Выращенные на специальных зоотехнических фермах они, как правило, не боялись людей.
Мари остановилась. Она поднималась к вершине холма, чтобы проверить установленные накануне приборы. Сегодня ветер дул со стороны безжизненных вулканических равнин, и ей пришлось надеть плотно облегающий тело костюм химической защиты. Экипировка не стесняла движений, и, вкупе с мягким закрывающим голову и лицо шлемом, надежно предохраняла от приносимых ветром ядовитых испарений, возможных форм вредного излучения (неизвестно какие элементы выделялись из магматических масс), и других опасностей.
…Оглядевшись вокруг, девушка поняла, что, замечтавшись, свернула не на ту тропу. Местность вокруг показалась ей совершенно незнакомой: тут явно велись какие-то земляные работы, – преграждая путь, тянулась глубокая узкая траншея с отвалами свежевырытой земли по краям. Другая, подобная выработка располагалась в метрах пяти от первой, и так до самого ската холма, словно в течение ночи кто-то тщательно перерыл весь гребень возвышенности.
Глядя на свежие отвалы почвы, вывороченные с корнем кусты, листва на которых уже начала увядать, Мари испытала удивление и досаду.
Она не успела толком ни рассердиться, ни понять, что же происходит на возвышенности посреди глухого лесного массива, когда раздался треск ломаемых ветвей, которым вторило низкое утробное урчание какой-то машины.
Мари инстинктивно попятилась, отступив под прикрытие нетронутой полосы кустарника. Ей овладела странная оторопь, – не то чтобы она боялась или не сталкивалась ранее с автономными механизмами, но раздавшийся гул почему-то показался ей зловещим…
Несколько секунд спустя на прогалину, образовавшуюся в районе длинного шурфа, выполз приплюснутый, похожий на черепаху механизм, который двигался в сопровождении двух незнакомцев, облаченных в странную, похожую на мешковатые робы одежду.
Мари едва не совершила роковой глупости, собираясь окликнуть их, потребовать немедленного объяснения – за какой надобностью они погубили столько растений?!
От необдуманного шага ее удержало все то же чувство необъяснимой тревоги, а мгновением позже, внимательно присмотревшись к "людям", она с внутренним содроганием поняла: не люди это вовсе, а человекоподобные машины, по иному – андроиды, видеть которых ей приходилось лишь в старинных видеозаписях, понять которые не мог ни один историк. Очевидным из кадров видеохроники было лишь одно, – человекоподобные машины, непонятно кем и с какой целью созданные, однажды уже натворили немало бед. Записи, сохранившиеся в архивах, являлись обрывочными, не систематизированными, по ним не удалось даже определить местность, где происходили давние события.
Девушку охватила бесконтрольна дрожь.
Она не знала откуда, с какой целью пришли андроиды, но, вероятно, именно они за одну ночь разворотили вершину холма, проредив кустарник и проложив непонятные шурфы.
Пока она в ужасе и оцепенении рассматривала человекоподобные механизмы, приплюснутый аппарат дополз до конца траншеи и начал разворачиваться, двигаясь по направлению следующей зияющей в земле раны.
Андроиды, не обращая внимания на его действия, остановились в нескольких метрах от Мари.
Они были до дрожи похожи на людей и в то же время сотни мелких деталей выдавали их нечеловеческую сущность.
Было невыносимо-страшно смотреть на эти подобия, осознавая, что древние записи, – это не фальсификация, не вымысел, а значит…
Одни из андроидов резко повернул голову в ее сторону и тут же его руки пришли в движение, – оказывается, за спиной человекоподобной машины было закреплено оружие, ремень которого перечеркивал синюю, кое-где испачканную землей робу, скроенную в форме, удобного, не стесняющего движений комбинезона.
– Стой на месте. – Раздался чуть дребезжащий, лишенный каких-либо интонаций голос машины.
У Мари все оборвалось внутри.
Еще ни разу в жизни она не испытывала такого парализующего ужаса, когда невозможно шевельнуть ни рукой, ни ногой, а собственное тело кажется абсолютно чужым, одеревеневшим, не подвластным воле рассудка.
Секундой позже бежать уже оказалось поздно – андроид направил на нее какой-то вид автоматического оружия, ясно обозначив свои далеко не мирные намерения.
Сознание девушки в эти роковые секунды билось словно птица, попавшая в клетку, она одновременно ощущала и парализующий ужас и страстное, граничащее с умопомрачением желание бежать.
Все это, вместе взятое, выразилось лишь в одном отнюдь не физическом действии – ее взгляд впился в крупные буквы, проштампованные на ствольной коробке нацеленного ей в голову автомата:
"Абакан-12". Произведено в России. Адаптирован для использования в условиях Марса"
– Где расположена ближайшая энергостанция? – Ворвался в ее мысли тот же, чуть дребезжащий на высоких нотах голос. – Отвечай.
Отвечай… – слово эхом метнулось в опустевшем рассудке, и мгновенно пришли иные ощущения тела, – ноги вдруг стали подкашиваться, – Отвечай иначе я тебя убью?
Такого просто не могло происходить. Для этого не было ни одной причины. Все казалось дурной фальсификацией, тяжелым сном.
Мари просто не понимала, что случилось с привычным миром, до нее не доходило, какую смертельную, отчаянную глупость она совершает, но, не сказав ни слова в ответ на требования человекоподобной машины, она вдруг, неожиданно сама для себя, бросилась прочь, вниз по склону, не обращая внимания ни на что, – ни на хлещущие по лицу и рукам ветки кустарника, ни на сухой щелчок взводимого электромагнитного затвора, и только оглушительный грохот короткой автоматной очереди, полыхнувшей ей вдогонку, заставил инстинктивно пригнуться на бегу…
Она тут же споткнулась, потеряла равновесие и кубарем покатилась по склону, рискуя сломать себе шею, но звуки за спиной заполняли собой все сущее, в них тонули и страх и рассудок: еще одна очередь ударила вдогонку, пули с мягким стуком вонзались в перегной, резким визгом подрубали ветки, одна из них просвистела буквально в паре сантиметров от головы, обдав висок горячим порывом воздуха, и Мари, не выдержав, закричала, громко, в надрыв, не понимая откуда у нее взялись силы, чтобы вскочить и снова бежать, напролом, к спасительному ельнику, за которым начиналось сосновое редколесье…
* * *
Пять километров до ближайшего поселка она пробежала, не помня себя от испытанного ужаса.Ее ноги подкосились у крайнего дома, – упав, она продолжала кричать, не в силах остановить рвущиеся из пересохшего горла звуки.
Кто-то пытался ей помочь, отовсюду к окраине поселка бежали люди, а она билась в руках подоспевших медиков, не в состоянии произнести что-то членораздельное, лишь ее глаза, полные невысказанного ужаса, по-прежнему смотрели в сторону виднеющейся отсюда вершины холма да правая рука в судорожном жесте вырывалась из сильных мужских пальцев, указывая в том же направлении.
Минутой позже она почувствовала, как что-то дважды укололо ее в плечо, и мир вокруг начал стремительно терять краски.
* * *
Настоящее…– Ничего не говори Ян. Умоляю, ни слова…
К столику вновь приближался официант.
Пока он заново сервировал стол, они молчали, страшась выдать свое обоюдное смятение.
Уйти невозможно. Их взгляды уже встретились, первый всплеск памяти заставил расшириться зрачки, а опыт прожитого нашептывал что-то про невероятный случай, смертельную опасность, но он был тих и невнятен по сравнению с ураганом мыслей и чувств, что вырвались на волю, из узилищ разума, обжигая их души…
– Я думал сегодня утром о тебе Мари. – Голос Яна звучал тихо, но ей казалось: на фразу должны обернуться все посетители за ближайшими столиками.
Нет, все спокойно. Только мелко, непривычно дрожат кончики пальцев под тонкой лайкрой перчаток.
– Ты знал, что я выжила?
– Нет. Если бы знал…
– То нашел бы раньше?
Глаза Ковальского сузились.
– Мари, а ты знала, что я жив?
– Нет, Ян. Иначе не ломала бы голову, кто оказался столь человечен.
– Ты издеваешься? Человечен… – Он горько иронично усмехнулся краешком губ. – Ты ведь понимаешь, чем я занимался все эти годы?
Она еще не притронулась к еде.
– Ян среди нас нет святых. – Тихо ответила она положив вилку на стол и накрыв ее ладонью. – Трудно предсказать кем бы стала я…
– Ты не вернулась в город. – Ян поймал ее взгляд и вдруг понял, что тонет в расширившихся зрачках Мари. Господи это была она. Мир вокруг блек, терял краски, реальность закручивалась в спираль искажений.
Он как будто тонул в омуте и не хотел сопротивляться.
* * *
Прошлое…Мари медленно приходила в себя.
Она лежала у окна, на больничной койке, глаза все еще слипались, кружилась голова, но звуки, проникающие в помещение отдельной одноместной палаты, тревожили очнувшийся рассудок, не давая ему вновь погрузиться в спасительные объятия беспамятства.
За окном, лязгая гусеницами, медленно ползли две планетарные машины, вслед которым двигалось несколько десятков вооруженных людей, в темной камуфлированной униформе.
Их вид внушал невольное уважение, – Мари сразу поняла, что к злополучному холму выдвигается одно из элитных подразделений, поднятое по тревоге в городе.
Глядя на экипировку бойцов, чьих лиц не было видно за дымчатыми забралами сферических шлемов, Мари должна была бы успокоиться, но ее вдруг охватил безотчетный страх, граничащий с чувством отчаяния.
Она провожала взглядом двигавшийся вдоль улицы поселка отряд, а в носу предательски пощипывало, подбородок мелко подрагивал, будто все самое страшное ждало ее впереди…
Не выдержав, она все-таки разревелась.
Легче от этого не стало, лишь прибежала медсестра, но не с очередной порцией успокоительного как того ожидала Мари: вслед за женщиной в белом халате в палату вошел боец из того отряда, что только что прошел под окнами сельской больницы.
Сняв шлем-сферу, он присел на стул.
– Мари, это лейтенант Ян Ковальский. Он хочет поговорить с тобой.
Она повернула голову, почему-то стыдясь своего заплаканного вида.
Командиром спецподразделения оказался ее ровесник, ну может быть года на два-три старше, в двадцатилетнем возрасте такие различия мало заметны. Его светлые волосы были коротко острижены, юное, загорелое лицо выглядело мужественным, по крайней мере, он сохранял спокойствие и собранность, не выдавая волнения, а в том, что оно было, Мари практически не сомневалась.
– Командование поручило мне разобраться в возникшей ситуации. – Без каких-либо предисловий начал он разговор по существу. – Мне известно, что вы встретились с человекоподобными машинами, и те требовали от вас выдать определенную информацию, верно?
Подбородок Мари опять предательски дрогнул. Мгновенья ужаса засели глубоко в сознании, как заноза и она ничего не могла с этим поделать.
– Они хотели убить меня, лейтенант… – Дрогнувшим голосом произнесла она.
– Хорошо, успокойтесь, Мари. Ничего, что я называю вас по имени? Мы здесь для того, чтобы защитить поселок. Все будет хорошо, вот увидите. Расскажите, как они выглядели, чем были вооружены, что делали на вершине холма?
Мари кивнула.
– Сейчас. Извините.
Она отвернулась к окну, собираясь с духом. А затем начала рассказывать, сбивчиво излагая суть произошедших с ней событий.
* * *
Выйдя на крыльцо небольшой сельской больницы, обслуживавшей несколько близлежащих агропулов, Ян достал устройство связи, выданное ему перед заданием.На вызов ответили сразу же. Связь шла через спутник.
– Лейтенант Ковальский вызывает координатора.
– Да, Ян, это Нагаев. Тебе удалось что-нибудь выяснить в поселке?
– Немного, сэр. По словам девушки, она накануне оставила на вершине холма оборудование метеорологического контроля и шла снимать его показания. Вчера холм выглядел, как обычная возвышенность, сегодня же она увидела множество шурфов, и столкнулась с человекоподобными механизмами, которые были вооружены автоматическим оружием.
– Они напали на нее?
– Не знаю, как ответить… Андроиды потребовали от Мари Лерман информацию о местоположении ближайшей энергостанции. Девушка перепугалась и бросилась бежать, тогда сервомеханизмы открыли огонь на поражение.
– Она ранена?
– Нет, лишь сильно напугана. Думаю, ей просто повезло, – вряд ли робот мог сознательно промахнуться.
– Она сообщила какие-нибудь особенные подробности?
– Да. Помимо общего описания механизмов, которое по моей оценке совпадает с имеющимися в архивах записями, она успела прочесть надпись, отштампованную на детали автомата. Модель "Абакан", – при этих словах Ковальский покосился на свой автомат, той же самой модификации.
– Так в чем странность лейтенант?
– Там было продолжение надписи. Буквально: "Адаптировано для применения в условиях Марса". Могу я задать вопрос?
– Да, лейтенант, спрашивайте.
– Что такое Марс, сэр? Я никогда не слышал такого слова.
– К сожалению, я тоже. – Ответил полковник Нагаев. – В общем, так, лейтенант, слушай боевую задачу: Одно отделение оставишь на охране поселка. Пусть парни зароются в землю, сам лично распредели позиции, боевые машины расположи так, чтобы их огонь был максимально эффективен. После этого с оставшимися людьми начнешь разведку возвышенности. На рожон не лезь, необходимо выяснить количество механизмов, и главное – цель их прибытия. В случае попытки продвижения с их стороны вглубь наших территорий – обороняешь поселок и блокируешь дорогу к энергостанции. Все понятно?
– Так точно. – Ковальскому было немного обидно, что ему как ребенку повторяют прописные истины, относительно элементарной диспозиции. – Все будет исполнено. О результатах разведки доложу.
– Будь осторожен. Ты слышишь, Ян? ОСТОРОЖЕН.
– Я понял.
– Тогда до связи.
* * *
Пока в управлении колониальной администрации шло секретное совещание, которым руководил все тот же Нагаев, взвод Яна Ковальского, соблюдая все меры предосторожности, выдвигался в сторону возвышенности.Лейтенант с большим трудом сохранял самообладание, – участие в немногочисленный полицейских акциях не имело ничего общего с предстоящими действиями: ни у него, ни у бойцов группы, на самом деле не было реального боевого опыта. Раньше Ковальский не задумывался над подобными вопросами, вообще, войны, столкновения с вооруженным противником (тем более с механизмами) до сегодняшнего утра являлось лишь теорией, обязательной, но не до конца понятной дисциплиной, которую они изучали и сдавали квалификационной комиссии.
В учебниках по тактике ни строчки не говорилось о том, как глухо и неровно бьется сердце в ожидании неведомого, как приходиться вести постоянный мысленный диалог с самим собой, пытаясь предугадать какой оборот примут события в ближайшие минуты…
…Они прошли сосновое редколесье и ступили под сень густого ельника, за которым начинался поросший кустарником склон.
Солнце уже постепенно клонилось к закату, тени удлинялись, хруст ветки при неосторожном шаге казался громче выстрела…
Взвод остановился на границе леса.
Нагаев отдал Ковальскому однозначные, четкие указания, запретив пользоваться радиосвязью, – очевидно, он был лучше осведомлен о техническом оснащении человекоподобных машин, но не имел времени, чтобы подробно растолковывать лейтенанту подробности. Среди прочих директив, полученных от полковника, Ян выделил для себя две, особенно странные, а значит – важные.
Вадим Дмитриевич настаивал на использовании снайперов в качестве главной ударной группы, предостерегая от попыток прямого штурма возвышенности всеми силами подразделения, – по его инструкциям действовать следовало с предельно-дальней дистанции, стараясь поразить сервомоторные узлы конечностей андроидов, чтобы те не могли воспользоваться оружием или бежать. Стрелять в грудь Нагаев рекомендовал только в крайнем случае, сообщив, что именно там находятся запоминающие устройства, информация с которых может полностью прояснить ситуацию.
В лесу уже ощущались сумерки, и Ян, переползая от бойца к бойцу, отдавал последние приказы, ощущал, как тело охватывает дрожь непонятного, неведомого ранее возбуждения; во рту отчего-то появился солоноватый привкус, словно он нечаянно до крови прикусил губу.
Все будет в порядке…
Он успокаивал сам себя, наблюдая как фигуры снайперов, сгорбившись, исчезают в сгущающихся сумерках, среди густого ельника.
Вершина холма, где, судя по монотонному, басовитому гулу, продолжались какие-то работы, еще освещалась солнцем, что давало снайперам неоспоримое преимущество.
По легкому шелесту ветвей Ян понял, – бойцы начали карабкаться на деревья, – могучие ели служили хорошей маскировкой, а их высота позволяла снайперам занять господствующие позиции, откуда просматривался гребень возвышенности. Остальные бойцы распределились на границе ельника, блокируя склон возвышенности, ведущий к поселку.
Ковальский полез на дерево.
Стараясь не шуметь, Ян ловко карабкался по ветвям, пока те не стали ощутимо гнуться под его весом. Найдя прочную развилку, он решил, что поднялся достаточно высоко, и действительно, – отодвинув в сторону несколько зеленых молодых побегов с клейкими, еще не колючими иголками, он увидел картину, которую приблизительно представлял со слов Мари.
Кустарник на вершине холма оказался повален, выворочен с корнем, листва на нем пожухла, земля же была прорезана ровными, расположенными через равные промежутки узкими, но глубокими шурфами, словно по холму прошлись исполинской гребенкой.
Данная симметрия нарушалась лишь в одном месте, где механические старатели, очевидно обнаружили искомое: узкий разрез почвы там превращался в широкий раскоп, в отвесной стене которого тускло поблескивали вкрапления металла.
Кто бы мог подумать что под слоем земли обычный с виду холм (каких немало в окрестностях), скрывает какой-то механизм, или быть может древнее сооружение.
Окинув быстрым, оценивающим взглядом панораму раскопок, Ян переключил внимание на андроидов.
Он насчитал десять человекоподобных машин. Из них вооружены оказались лишь пять, они стояли, будто изваяния, образовав редкое оцепление по периметру раскопа, остальные медленно двигались по нетронутым земляными работами участкам, вероятно пытаясь определить при помощи встроенных сканеров размеры и точное местоположение обнаруженной конструкции.