Страница:
Л. Дж. Смит
Тайный Круг. Раскол
The Secret Circle
Created by L.J.Smith
Written by Aubrey Clark
The Divide
1
Окна машины запотели от их дыхания. Светало, воздух полнился весенними запахами – самое время опустить стекла, наслаждаться ароматами и целоваться, но Кэсси слишком нравилось сидеть с Адамом в запертой машине. Ей не хотелось открывать помутневшие окна, которые худо-бедно отгораживали их от окружающего мира. Они уже опаздывали, но здесь, в этом облаке, ей было все равно.
– Надо идти, – выдохнула она.
– Еще пять минут. Без тебя не начнут.
«Да уж, – подумала Кэсси, – я же лидер. А свидание лидера с бойфрендом – вполне себе весомая причина опоздать».
Бойфренд. Он, похоже, крепко засел у нее в сердце. Кэсси любовалась бордовыми и рыжими бликами солнца в спутанных волосах Адама и голубыми искрами в его глазах. Он наклонился и сладко поцеловал Кэсси в шею, прямо под ушком.
– Ну ладно, – сказала она, – еще три минуты.
Их первый поцелуй изменил для Кэсси все. Губы Адама были словно соглашение, словно договор, и все тело Кэсси отозвалось на них. Она понимала – это любовь. Чувству следовало бы притупиться со временем, поцелуям – стать чем-то привычным и обыденным, но пока ничего подобного не произошло.
Машина стояла возле старого маяка. Пора было наконец оторваться друг от друга и поехать на встречу, но это казалось решительно невозможным. Наоборот, Адам все сильнее сжимал объятия и целовал ее все более жадно.
Однако опоздать на собрание Круга, где она впервые должна была выступить в качестве лидера, было бы некрасиво.
– Ну правда, надо идти, – она слегка отодвинула Адама.
Он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться.
– Знаю.
Он неохотно выпустил Кэсси из объятий и позволил ей привести себя в порядок, а потом, сделав еще несколько глубоких вдохов-выдохов и пригладив волосы, следом за ней вышел из машины.
Само сооружение было построено из серого невзрачного кирпича, а к башне лепился деревянный домишко смотрителя. Он был построен для его жены и детей, чтобы те всегда были вместе с отцом и мужем. Если верить Мелани, семьи смотрителей жили в лачуге до тех самых пор, пока в начале 1900-х маяк окончательно не перестали использовать. Некоторое время поговорили о том, чтобы сделать тут музей, но потом здание просто забросили.
Адам улыбнулся героине, и у нее перехватило дыхание. Распахнув дверь домика, она вошла внутрь рука об руку с любимым и ощутила, как переключилось на них внимание Круга. Все взгляды сфокусировались на ней так резко, что, казалось, можно было услышать свист от их перемещения в воздухе. Они с Адамом заставили себя ждать, и все вокруг прекрасно знали причину опоздания. Кэсси по очереди заглянула во все лица, подмечая, кто как реагирует на появление влюбленной парочки.
В глазах у Мелани вместо привычного спокойствия плескалось нетерпение, Лорел застенчиво хихикала, Дебора, сидящая на краешке деревянной скамейки в углу, казалось, готова отпустить пару смачных комментариев, но ее опередили Крис и Даг Хендерсоны, которые до этого перекидывались теннисным мячиком. «Не прошло и полгода!» – хором сказали близнецы.
Сидевший на полу Ник посмотрел на нее с такой болью во взгляде, что Кэсси отвернулась.
– Адам, – лениво вставила свои пять копеек Фэй, – у тебя блеск для губ размазался.
Всех накрыл приступ гомерического хохота, а Адам пошел пятнами. Диана опустила глаза, обижаясь за парочку, а может, и за себя. Златовласка вроде бы не возражала против того, что Адам теперь с Кэсси, но всему же есть предел.
– Призываю Круг к порядку, – Диана взяла себя в руки. – Сядьте все, пожалуйста. – Диана говорила так, как будто смешки уже смолкли, хотя все по-прежнему хихикали. – Первый вопрос повестки дня: что мы будем делать с Инструментами Мастера?
Смех сразу стих. Инструменты Мастера – серебряная диадема, серебряный браслет и кожаная подвязка – принадлежали первому шабашу Черного Джона. Сотни лет они считались утраченными, а потом Кэсси вычислила, что они спрятаны в камине на кухне ее бабушки. С помощью Инструментов Круг одолел Черного Джона, и теперь настало время определить их дальнейшую судьбу.
– Это верно, – Кэсси вышла в центр комнаты и встала рядом с Дианой. – У нас теперь есть реальная сила. Нам нужно…
А что, собственно, им нужно? Кэсси повернулась к Диане, зеленые глаза и блестящие волосы которой сияли даже в неверном свете фонаря. Если кто-то и знал, что Кругу надо делать дальше, так это Диана.
– Думаю, нужно в первую очередь лишить Инструменты силы, – отрезала Диана своим чистым красивым голосом. – Так, чтобы никто не мог их использовать.
Всех так потрясло это предложение, что на целую минуту в комнате воцарилось молчание. Потом Фэй не выдержала:
– Хорош издеваться! Вы с Адамом полжизни потратили на то, чтобы найти их!
– Знаю. Мы их нашли, мы их использовали против Черного Джона, и хватит. Нам не нужно слишком много силы. И никому другому – тоже.
Кэсси удивилась не меньше Фэй. Диана, которую она знала, просто не могла сказать такие слова. Адам, казалось, тоже был удивлен, но смолчал – первыми высказываются лидеры, это железное правило.
Кэсси чувствовала, как на нее обратились внимательные взгляды. Теперь во главе Круга стоял триумвират, а это значило, что ее власть равна власти Дианы и Фэй. С одной стороны, ей хотелось с умом использовать свою силу, а с другой – не хотелось перечить Диане.
– Почему ты передумала?
Диана скрестила руки на груди:
– Людям свойственно менять свое мнение, Кэсси.
– Ну, – Фэй сверкнула на Диану своими медовыми глазами, – я вообще не согласна. Не использовать Инструменты – глупо. Нужно хотя бы с ними поэкспериментировать. Правда, Кэсси? – Ее усмешка не предвещала ничего хорошего.
– Угу, – пробормотала Кэсси. С одной стороны, она впервые в жизни была согласна с Фэй. Не хотелось бы идти на конфронтацию, но как можно вот так взять и просто уничтожить Инструменты? Вдруг Черный Джон вернется, а у них не будет единственного средства защиты? Ох, лучше бы Диана обсудила это с ней заранее.
– Можно попросить тетю Констанс помочь нам избавиться от них, – предложила Диана. – Если, конечно, мы решим это сделать.
Тетя Констанс приходилась Мелани двоюродной бабушкой и помогала Кругу, чем могла. После того как прошлой зимой она много ворожила, чтобы выходить мать Кэсси, старушка стала гораздо охотнее делиться древними секретами.
– Скорее всего, тетя Констанс знает подходящее заклинание. А раз Черного Джона больше нет, я уверена, она согласится с тем, что Инструментам пора на покой.
Кэсси поняла, что Диана не отступится от своего решения. Как, впрочем, и Фэй, лицо которой уже сводила знакомая всем гримаска ярости.
– Надо проголосовать, – резко сказал Ник. Он так редко брал слово на собраниях, что это застало Кэсси врасплох.
– А Ник прав, – сказала Мелани. – Дело серьезное, и решение должны принимать все.
Диана кивнула:
– Согласна.
Фэй драматическим жестом простерла руку с алыми ногтями и сказала:
– Ну голосуйте, – словно заранее была уверена в успехе.
Мелани, которая всегда проводила голосования, вышла на середину комнаты.
– Все, кто за то, чтобы уничтожить Инструменты, поднимите руки.
Сначала руку подняла Диана, за ней – сама Мелани, за ней – Лорел. После долгой паузы к ним присоединился Ник, потом – Адам.
Кэсси глазам не верила. Адам соглашался с Дианой, хотя она точно знала, что он охотно поэкспериментировал бы с Инструментами.
– Те, кто за то, чтобы сохранить Инструменты, – поднимите руки!
– Погодите! – опомнилась Кэсси. Она задумалась и не подняла руку, чтобы встать на сторону Дианы.
Фэй рассмеялась:
– Кто не успел, тот опоздал! Голос против Дианы – голос за меня.
– А вот и нет, – Кэсси сама не верила, что говорит это. – Я проголосовала за себя.
Она мельком взглянула на Адама. Тот смотрел на нее с гордостью.
– Я предлагаю третий путь. Мы сохраним Инструменты на случай, если Черный Джон вернется, но трогать их пока не будем.
– В таком случае, – встряла Фэй, – я с удовольствием стану их хранительницей.
– Ну уж нет, – запротестовал Адам.
Кэсси осадила их жестом.
– Я не закончила. Каждый лидер будет хранить одну реликвию, и тогда их можно использовать только с общего согласия.
Несколько мгновений все обдумывали сказанное.
Кэсси знала, что идея хороша. Правда, героиня понятия не имела, как подобное пришло ей в голову. Начиная говорить, она не знала, что конкретно предложит.
Диана заговорила первой:
– А это разумный компромисс. Мелани, надо переголосовать.
– Я тоже так считаю, – галантно согласился Ник.
Мелани пожала плечами.
– Хорошо. Кто за идею Кэсси – поднимите руки.
«За» проголосовали все, кроме Деборы, Сюзан и Фэй.
– Решено, – подытожила Мелани.
Фей даже бровью не повела, но по лицу ее пробежала черная тень. Сюзан вскочила со стула:
– Ну наконец-то. Помираю, есть хочу. Перекусим где-нибудь?
– Да, пошли тако [1] пожуем, – согласился Шон.
Обсуждая будущий поход к тете Констанс, ребята один за другим вставали со своих мест и собирали вещи. Диана задула свечи и погасила лампы, лишь Фэй не двинулась с места.
– Ты! – сказала она наконец.
Кэсси инстинктивно отшатнулась от Фэй, хоть та и стояла на другом конце комнаты.
– Ты не слишком-то собой гордись, – черногривая приблизилась, и в нос Кэсси ударил тяжелый аромат духов, от которых у нее закружилась голова. – Может, ты и выиграла битву, но… ну ты в курсе.
Когда Фэй угрожала, Кэсси по-прежнему начинала паниковать. Неважно, кто из них сильнее; важно лишь то, что Фэй – целеустремленная социопатка, не знающая, что такое совесть. И это очень, очень опасно.
– Мы на одной стороне, – прошелестела Кэсси. – Мы хотим одного и того же.
Фэй сузила свои медовые глаза:
– Сомневаюсь, дорогая.
Это прозвучало как угроза, а Кэсси знала, что Фэй никогда не угрожает впустую.
– Надо идти, – выдохнула она.
– Еще пять минут. Без тебя не начнут.
«Да уж, – подумала Кэсси, – я же лидер. А свидание лидера с бойфрендом – вполне себе весомая причина опоздать».
Бойфренд. Он, похоже, крепко засел у нее в сердце. Кэсси любовалась бордовыми и рыжими бликами солнца в спутанных волосах Адама и голубыми искрами в его глазах. Он наклонился и сладко поцеловал Кэсси в шею, прямо под ушком.
– Ну ладно, – сказала она, – еще три минуты.
Их первый поцелуй изменил для Кэсси все. Губы Адама были словно соглашение, словно договор, и все тело Кэсси отозвалось на них. Она понимала – это любовь. Чувству следовало бы притупиться со временем, поцелуям – стать чем-то привычным и обыденным, но пока ничего подобного не произошло.
Машина стояла возле старого маяка. Пора было наконец оторваться друг от друга и поехать на встречу, но это казалось решительно невозможным. Наоборот, Адам все сильнее сжимал объятия и целовал ее все более жадно.
Однако опоздать на собрание Круга, где она впервые должна была выступить в качестве лидера, было бы некрасиво.
– Ну правда, надо идти, – она слегка отодвинула Адама.
Он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться.
– Знаю.
Он неохотно выпустил Кэсси из объятий и позволил ей привести себя в порядок, а потом, сделав еще несколько глубоких вдохов-выдохов и пригладив волосы, следом за ней вышел из машины.
* * *
Бредя по лугу по колено в траве, Кэсси не могла оторвать глаз от старого маяка. Время уже наложило свой отпечаток на его грубоватую красоту. Мелани говорила, что построили его в 1700-х. То, что маяк стар – очень стар, – бросалось в глаза.Само сооружение было построено из серого невзрачного кирпича, а к башне лепился деревянный домишко смотрителя. Он был построен для его жены и детей, чтобы те всегда были вместе с отцом и мужем. Если верить Мелани, семьи смотрителей жили в лачуге до тех самых пор, пока в начале 1900-х маяк окончательно не перестали использовать. Некоторое время поговорили о том, чтобы сделать тут музей, но потом здание просто забросили.
Адам улыбнулся героине, и у нее перехватило дыхание. Распахнув дверь домика, она вошла внутрь рука об руку с любимым и ощутила, как переключилось на них внимание Круга. Все взгляды сфокусировались на ней так резко, что, казалось, можно было услышать свист от их перемещения в воздухе. Они с Адамом заставили себя ждать, и все вокруг прекрасно знали причину опоздания. Кэсси по очереди заглянула во все лица, подмечая, кто как реагирует на появление влюбленной парочки.
В глазах у Мелани вместо привычного спокойствия плескалось нетерпение, Лорел застенчиво хихикала, Дебора, сидящая на краешке деревянной скамейки в углу, казалось, готова отпустить пару смачных комментариев, но ее опередили Крис и Даг Хендерсоны, которые до этого перекидывались теннисным мячиком. «Не прошло и полгода!» – хором сказали близнецы.
Сидевший на полу Ник посмотрел на нее с такой болью во взгляде, что Кэсси отвернулась.
– Адам, – лениво вставила свои пять копеек Фэй, – у тебя блеск для губ размазался.
Всех накрыл приступ гомерического хохота, а Адам пошел пятнами. Диана опустила глаза, обижаясь за парочку, а может, и за себя. Златовласка вроде бы не возражала против того, что Адам теперь с Кэсси, но всему же есть предел.
– Призываю Круг к порядку, – Диана взяла себя в руки. – Сядьте все, пожалуйста. – Диана говорила так, как будто смешки уже смолкли, хотя все по-прежнему хихикали. – Первый вопрос повестки дня: что мы будем делать с Инструментами Мастера?
Смех сразу стих. Инструменты Мастера – серебряная диадема, серебряный браслет и кожаная подвязка – принадлежали первому шабашу Черного Джона. Сотни лет они считались утраченными, а потом Кэсси вычислила, что они спрятаны в камине на кухне ее бабушки. С помощью Инструментов Круг одолел Черного Джона, и теперь настало время определить их дальнейшую судьбу.
– Это верно, – Кэсси вышла в центр комнаты и встала рядом с Дианой. – У нас теперь есть реальная сила. Нам нужно…
А что, собственно, им нужно? Кэсси повернулась к Диане, зеленые глаза и блестящие волосы которой сияли даже в неверном свете фонаря. Если кто-то и знал, что Кругу надо делать дальше, так это Диана.
– Думаю, нужно в первую очередь лишить Инструменты силы, – отрезала Диана своим чистым красивым голосом. – Так, чтобы никто не мог их использовать.
Всех так потрясло это предложение, что на целую минуту в комнате воцарилось молчание. Потом Фэй не выдержала:
– Хорош издеваться! Вы с Адамом полжизни потратили на то, чтобы найти их!
– Знаю. Мы их нашли, мы их использовали против Черного Джона, и хватит. Нам не нужно слишком много силы. И никому другому – тоже.
Кэсси удивилась не меньше Фэй. Диана, которую она знала, просто не могла сказать такие слова. Адам, казалось, тоже был удивлен, но смолчал – первыми высказываются лидеры, это железное правило.
Кэсси чувствовала, как на нее обратились внимательные взгляды. Теперь во главе Круга стоял триумвират, а это значило, что ее власть равна власти Дианы и Фэй. С одной стороны, ей хотелось с умом использовать свою силу, а с другой – не хотелось перечить Диане.
– Почему ты передумала?
Диана скрестила руки на груди:
– Людям свойственно менять свое мнение, Кэсси.
– Ну, – Фэй сверкнула на Диану своими медовыми глазами, – я вообще не согласна. Не использовать Инструменты – глупо. Нужно хотя бы с ними поэкспериментировать. Правда, Кэсси? – Ее усмешка не предвещала ничего хорошего.
– Угу, – пробормотала Кэсси. С одной стороны, она впервые в жизни была согласна с Фэй. Не хотелось бы идти на конфронтацию, но как можно вот так взять и просто уничтожить Инструменты? Вдруг Черный Джон вернется, а у них не будет единственного средства защиты? Ох, лучше бы Диана обсудила это с ней заранее.
– Можно попросить тетю Констанс помочь нам избавиться от них, – предложила Диана. – Если, конечно, мы решим это сделать.
Тетя Констанс приходилась Мелани двоюродной бабушкой и помогала Кругу, чем могла. После того как прошлой зимой она много ворожила, чтобы выходить мать Кэсси, старушка стала гораздо охотнее делиться древними секретами.
– Скорее всего, тетя Констанс знает подходящее заклинание. А раз Черного Джона больше нет, я уверена, она согласится с тем, что Инструментам пора на покой.
Кэсси поняла, что Диана не отступится от своего решения. Как, впрочем, и Фэй, лицо которой уже сводила знакомая всем гримаска ярости.
– Надо проголосовать, – резко сказал Ник. Он так редко брал слово на собраниях, что это застало Кэсси врасплох.
– А Ник прав, – сказала Мелани. – Дело серьезное, и решение должны принимать все.
Диана кивнула:
– Согласна.
Фэй драматическим жестом простерла руку с алыми ногтями и сказала:
– Ну голосуйте, – словно заранее была уверена в успехе.
Мелани, которая всегда проводила голосования, вышла на середину комнаты.
– Все, кто за то, чтобы уничтожить Инструменты, поднимите руки.
Сначала руку подняла Диана, за ней – сама Мелани, за ней – Лорел. После долгой паузы к ним присоединился Ник, потом – Адам.
Кэсси глазам не верила. Адам соглашался с Дианой, хотя она точно знала, что он охотно поэкспериментировал бы с Инструментами.
– Те, кто за то, чтобы сохранить Инструменты, – поднимите руки!
– Погодите! – опомнилась Кэсси. Она задумалась и не подняла руку, чтобы встать на сторону Дианы.
Фэй рассмеялась:
– Кто не успел, тот опоздал! Голос против Дианы – голос за меня.
– А вот и нет, – Кэсси сама не верила, что говорит это. – Я проголосовала за себя.
Она мельком взглянула на Адама. Тот смотрел на нее с гордостью.
– Я предлагаю третий путь. Мы сохраним Инструменты на случай, если Черный Джон вернется, но трогать их пока не будем.
– В таком случае, – встряла Фэй, – я с удовольствием стану их хранительницей.
– Ну уж нет, – запротестовал Адам.
Кэсси осадила их жестом.
– Я не закончила. Каждый лидер будет хранить одну реликвию, и тогда их можно использовать только с общего согласия.
Несколько мгновений все обдумывали сказанное.
Кэсси знала, что идея хороша. Правда, героиня понятия не имела, как подобное пришло ей в голову. Начиная говорить, она не знала, что конкретно предложит.
Диана заговорила первой:
– А это разумный компромисс. Мелани, надо переголосовать.
– Я тоже так считаю, – галантно согласился Ник.
Мелани пожала плечами.
– Хорошо. Кто за идею Кэсси – поднимите руки.
«За» проголосовали все, кроме Деборы, Сюзан и Фэй.
– Решено, – подытожила Мелани.
Фей даже бровью не повела, но по лицу ее пробежала черная тень. Сюзан вскочила со стула:
– Ну наконец-то. Помираю, есть хочу. Перекусим где-нибудь?
– Да, пошли тако [1] пожуем, – согласился Шон.
Обсуждая будущий поход к тете Констанс, ребята один за другим вставали со своих мест и собирали вещи. Диана задула свечи и погасила лампы, лишь Фэй не двинулась с места.
– Ты! – сказала она наконец.
Кэсси инстинктивно отшатнулась от Фэй, хоть та и стояла на другом конце комнаты.
– Ты не слишком-то собой гордись, – черногривая приблизилась, и в нос Кэсси ударил тяжелый аромат духов, от которых у нее закружилась голова. – Может, ты и выиграла битву, но… ну ты в курсе.
Когда Фэй угрожала, Кэсси по-прежнему начинала паниковать. Неважно, кто из них сильнее; важно лишь то, что Фэй – целеустремленная социопатка, не знающая, что такое совесть. И это очень, очень опасно.
– Мы на одной стороне, – прошелестела Кэсси. – Мы хотим одного и того же.
Фэй сузила свои медовые глаза:
– Сомневаюсь, дорогая.
Это прозвучало как угроза, а Кэсси знала, что Фэй никогда не угрожает впустую.
2
За весь обратный путь Кэсси с Адамом не перекинулись и парой слов. Она была потрясена словами Фэй, а он чувствовал это и молча сжимал ее руку. Кэсси включила радио и терзала колесико, пока не нашла песню по душе. Она не помнила названия, но мелодия навевала ностальгию, оживляя в памяти времена, когда жизнь казалось проще. Она жила в Нью-Салеме всего год, а казалось, прошла вечность. Вместо того чтобы любоваться весенней ночью за окном, Кэсси закрыла глаза, позволив музыке увлечь себя в то золотое время, когда можно было позволить себе быть обычной девушкой. Не ведьмой.
Потом Кэсси приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на Адама.
Он был красив. В бледном лунном свете его волосы отливали темно-рыжим, а глаза были темными, словно ночное небо. Как мог этот юноша любить ее и только ее? Прежняя Кэсси никогда бы в это не поверила.
Она взглянула на свое отражение в боковом зеркале. Раньше она была совсем обычной: среднего роста, средней внешности, с обычными шатенистами волосами. А теперь на лице выделялись бездонные серые глаза. Но всего важнее было то, как расцвела в ней Сила. Сейчас Кэсси верила в себя как никогда.
Когда они доехали до дома номер двенадцать, последнего дома на мысу, Кэсси вспомнила, как в первый раз она испугалась этой полупросевшей крыши, этих старых стен. К добру ли то, что она так привыкла к этому дому, да и ко всем старым домам Вороньей Слободки? Все, что раньше казалось ей странным, теперь стало частью ее жизни.
Адам заглушил двигатель и устремил на Кэсси горящий взгляд.
– Забей. Плюнь на нее.
– На кого?
– Да на Фэй. Не принимай близко к сердцу бред про то, что ты выиграла битву, а она выиграет войну. Она же всегда всем угрожает. Если бы кто-нибудь сделал куклу – Фэй, она бы обязательно выла мерзким голосом: «Ты выиграла бииииитву, а я выиграю войнуууу!»
Кэсси невольно расхохоталась.
Адам, явно довольный, что рассмешил любимую, взял ее руки в свои.
– Ты клево сообразила с Инструментами. Как додумалась?
– Не знаю. Странно получилось. Оно само пришло из ниоткуда.
– Не ниоткуда, а отсюда, – Адам прижал руку к ее сердцу. – Потому тебя и выбрали лидером. Кэсси, ты особенная. Просто привыкни к этому.
Никогда еще Кэсси так не радовалась, что Адам на ее стороне. Конечно, сначала он согласился с Дианой, но в конце концов поддержал ее, Кэсси, и только это имело значение. Она потянулась, чтобы поцеловать любимые губы – уж это ей никогда не приедалось. Адам принял этот прощальный поцелуй слишком близко к сердцу и решительным движением отстегнул ремень безопасности.
– Не сейчас, милый. Свет в доме горит, а значит, на нас может смотреть мама.
Адам сделал глаза котика из «Шрека».
– Любовь моя, однажды тебе станет все равно, что думают окружающие.
Она последний раз поцеловала его в щеку и побежала в дом, боясь передумать.
Мама подняла голову и улыбнулась. Видимо, она все же не наблюдала за ними из окна.
– А я и не ждала тебя так рано. Ты мне поможешь?
На столе валялись скрученные полоски разноцветной бумаги.
– Что это у тебя?
– Это цветочки. Украшение для весеннего фестиваля. Вызвалась их делать, сама не знаю почему. Теперь вот, смотри, конца и края этому не видно.
После маминой долгой болезни, после бесконечных целебных отваров и притирок от тети Констанс, было приятно видеть маму, окунувшуюся с головой в такую непосильную работу, как изготовление бумажных цветочков. А еще лучше было то, что она потихоньку вливалась в жизнь городка. Кэсси хотелось, чтобы мама чувствовала себя здесь как дома, чтобы у нее появились друзья, особенно теперь, когда бабушки не стало.
– С чего начинать? – Кэсси подсела за стол и принялась мастерить нарциссы из желтой и зеленой бумаги. Монотонно повторяя одни и те же действия, она вдруг подумала: а ведь должен же быть магический способ сделать все это гораздо быстрее. Впрочем, такое счастье, что мама опять рядом! На радостях героиня готова была делать эти несчастные цветы хоть всю ночь.
– Ну а как у нас с Адамом? – лукаво поинтересовалась мама.
Кэсси почувствовала, что краснеет.
– Ничего, нормально.
– А друзья твои как?
– Тоже неплохо.
Мама отложила цветочек из серебристой бумаги и заглянула Кэсси в лицо.
– Ты знаешь, я так тобой горжусь! Ты так быстро оправилась от…
– От потрясения?
– Да, от потрясения, – мама попыталась улыбнуться.
Кэсси колебалась лишь мгновение, но это не ускользнуло от материнского ока.
– Что-то ведь не так. Что случилось?
У Кэсси засосало под ложечкой. Вообще-то она наслаждалась тихим вечером и не хотела ничего менять, но мама, казалось, впервые за все время настроилась на откровенный разговор. Наверно, с этого разговора в их отношениях с мамой начнется новый этап. Должно быть, это они и празднуют сегодня. Вот для чего все это бумажное великолепие.
Кэсси глубоко вздохнула и посмотрела матери в глаза:
– Я думала об отце, – сказала она.
Маму словно ударили. На лице ее заиграли желваки, и, чтобы успокоиться, она сделала большой глоток чая. Чашка в ее руках дрожала, и опечаленная героиня немедленно пожалела о том, что подняла эту тему. Однако, когда мама отставила кружку, казалось, она уже справилась с потрясением. Ну или притворилась, что справилась.
– С радостью расскажу тебе все, что знаю, – ее голос звучал мягко и терпеливо. – Спрашивай.
Кэсси мигом расслабилась; только сейчас она поняла, как долго и мучительно сдерживала рвущиеся наружу вопросы.
– Я знаю, что он – в смысле Черный Джон – был плохим. Но он – часть меня, та часть, которую мне обязательно надо понять. Есть ли что-то, что мне необходимо о нем знать?
Ну вот она и сказала это.
Мама скомкала очередной бумажный цветочек.
– Ты абсолютно права, – обронила она, не ответив при этом на вопрос и не посмотрев на дочь.
А та, наоборот, долго не могла оторвать от матери глаз и лишь усилием воли перевела взгляд на серебристый бутон в маминых руках.
– Бумагу стали делать слишком тонкой. Форму не держит. – Мама, казалось, совсем не хотела продолжать разговор, но Кэсси не собиралась отступать, и мать наконец не выдержала ее пристального взгляда. – Ты хочешь что-то узнать прямо сейчас? – неохотно спросила она.
В маминых глазах снова был тот самый страх, что жил там во времена ее болезни. Она страшно побледнела и разом постарела лет на двадцать. Пальцы сами собой вцепились в серебряную бумажку: так утопающий хватается за соломинку.
Кэсси не могла выдержать такого. Мама только стала поправляться, проявлять интерес к жизни. Нельзя все портить своими вопросами. Кэсси боялась за маму в десять раз сильнее, чем за себя.
– Забудь. Потом поговорим. У нас еще вон сколько цветов не сделано.
Кэсси давно свыклась с тем, что они с мамой вечно менялись ролями, и тогда ей приходилось быть взрослее и умнее. И еще – держать при себе свои вопросы, потому что ответы слишком сильно ранили мать. Правда часто бывает болезненной.
Потом Кэсси приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на Адама.
Он был красив. В бледном лунном свете его волосы отливали темно-рыжим, а глаза были темными, словно ночное небо. Как мог этот юноша любить ее и только ее? Прежняя Кэсси никогда бы в это не поверила.
Она взглянула на свое отражение в боковом зеркале. Раньше она была совсем обычной: среднего роста, средней внешности, с обычными шатенистами волосами. А теперь на лице выделялись бездонные серые глаза. Но всего важнее было то, как расцвела в ней Сила. Сейчас Кэсси верила в себя как никогда.
Когда они доехали до дома номер двенадцать, последнего дома на мысу, Кэсси вспомнила, как в первый раз она испугалась этой полупросевшей крыши, этих старых стен. К добру ли то, что она так привыкла к этому дому, да и ко всем старым домам Вороньей Слободки? Все, что раньше казалось ей странным, теперь стало частью ее жизни.
Адам заглушил двигатель и устремил на Кэсси горящий взгляд.
– Забей. Плюнь на нее.
– На кого?
– Да на Фэй. Не принимай близко к сердцу бред про то, что ты выиграла битву, а она выиграет войну. Она же всегда всем угрожает. Если бы кто-нибудь сделал куклу – Фэй, она бы обязательно выла мерзким голосом: «Ты выиграла бииииитву, а я выиграю войнуууу!»
Кэсси невольно расхохоталась.
Адам, явно довольный, что рассмешил любимую, взял ее руки в свои.
– Ты клево сообразила с Инструментами. Как додумалась?
– Не знаю. Странно получилось. Оно само пришло из ниоткуда.
– Не ниоткуда, а отсюда, – Адам прижал руку к ее сердцу. – Потому тебя и выбрали лидером. Кэсси, ты особенная. Просто привыкни к этому.
Никогда еще Кэсси так не радовалась, что Адам на ее стороне. Конечно, сначала он согласился с Дианой, но в конце концов поддержал ее, Кэсси, и только это имело значение. Она потянулась, чтобы поцеловать любимые губы – уж это ей никогда не приедалось. Адам принял этот прощальный поцелуй слишком близко к сердцу и решительным движением отстегнул ремень безопасности.
– Не сейчас, милый. Свет в доме горит, а значит, на нас может смотреть мама.
Адам сделал глаза котика из «Шрека».
– Любовь моя, однажды тебе станет все равно, что думают окружающие.
Она последний раз поцеловала его в щеку и побежала в дом, боясь передумать.
* * *
Мама сидела за массивным столом из красного дерева. Комнату заливал мягкий желтый свет; Кэсси не уставала благодарить покойного деда, сделавшего в доме такое чудесное освещение. Золотистые стены поблекли и потеряли бы половину своего шарма, окажись они под безжалостными лучами современных галогеновых ламп.Мама подняла голову и улыбнулась. Видимо, она все же не наблюдала за ними из окна.
– А я и не ждала тебя так рано. Ты мне поможешь?
На столе валялись скрученные полоски разноцветной бумаги.
– Что это у тебя?
– Это цветочки. Украшение для весеннего фестиваля. Вызвалась их делать, сама не знаю почему. Теперь вот, смотри, конца и края этому не видно.
После маминой долгой болезни, после бесконечных целебных отваров и притирок от тети Констанс, было приятно видеть маму, окунувшуюся с головой в такую непосильную работу, как изготовление бумажных цветочков. А еще лучше было то, что она потихоньку вливалась в жизнь городка. Кэсси хотелось, чтобы мама чувствовала себя здесь как дома, чтобы у нее появились друзья, особенно теперь, когда бабушки не стало.
– С чего начинать? – Кэсси подсела за стол и принялась мастерить нарциссы из желтой и зеленой бумаги. Монотонно повторяя одни и те же действия, она вдруг подумала: а ведь должен же быть магический способ сделать все это гораздо быстрее. Впрочем, такое счастье, что мама опять рядом! На радостях героиня готова была делать эти несчастные цветы хоть всю ночь.
– Ну а как у нас с Адамом? – лукаво поинтересовалась мама.
Кэсси почувствовала, что краснеет.
– Ничего, нормально.
– А друзья твои как?
– Тоже неплохо.
Мама отложила цветочек из серебристой бумаги и заглянула Кэсси в лицо.
– Ты знаешь, я так тобой горжусь! Ты так быстро оправилась от…
– От потрясения?
– Да, от потрясения, – мама попыталась улыбнуться.
Кэсси колебалась лишь мгновение, но это не ускользнуло от материнского ока.
– Что-то ведь не так. Что случилось?
У Кэсси засосало под ложечкой. Вообще-то она наслаждалась тихим вечером и не хотела ничего менять, но мама, казалось, впервые за все время настроилась на откровенный разговор. Наверно, с этого разговора в их отношениях с мамой начнется новый этап. Должно быть, это они и празднуют сегодня. Вот для чего все это бумажное великолепие.
Кэсси глубоко вздохнула и посмотрела матери в глаза:
– Я думала об отце, – сказала она.
Маму словно ударили. На лице ее заиграли желваки, и, чтобы успокоиться, она сделала большой глоток чая. Чашка в ее руках дрожала, и опечаленная героиня немедленно пожалела о том, что подняла эту тему. Однако, когда мама отставила кружку, казалось, она уже справилась с потрясением. Ну или притворилась, что справилась.
– С радостью расскажу тебе все, что знаю, – ее голос звучал мягко и терпеливо. – Спрашивай.
Кэсси мигом расслабилась; только сейчас она поняла, как долго и мучительно сдерживала рвущиеся наружу вопросы.
– Я знаю, что он – в смысле Черный Джон – был плохим. Но он – часть меня, та часть, которую мне обязательно надо понять. Есть ли что-то, что мне необходимо о нем знать?
Ну вот она и сказала это.
Мама скомкала очередной бумажный цветочек.
– Ты абсолютно права, – обронила она, не ответив при этом на вопрос и не посмотрев на дочь.
А та, наоборот, долго не могла оторвать от матери глаз и лишь усилием воли перевела взгляд на серебристый бутон в маминых руках.
– Бумагу стали делать слишком тонкой. Форму не держит. – Мама, казалось, совсем не хотела продолжать разговор, но Кэсси не собиралась отступать, и мать наконец не выдержала ее пристального взгляда. – Ты хочешь что-то узнать прямо сейчас? – неохотно спросила она.
В маминых глазах снова был тот самый страх, что жил там во времена ее болезни. Она страшно побледнела и разом постарела лет на двадцать. Пальцы сами собой вцепились в серебряную бумажку: так утопающий хватается за соломинку.
Кэсси не могла выдержать такого. Мама только стала поправляться, проявлять интерес к жизни. Нельзя все портить своими вопросами. Кэсси боялась за маму в десять раз сильнее, чем за себя.
– Забудь. Потом поговорим. У нас еще вон сколько цветов не сделано.
Кэсси давно свыклась с тем, что они с мамой вечно менялись ролями, и тогда ей приходилось быть взрослее и умнее. И еще – держать при себе свои вопросы, потому что ответы слишком сильно ранили мать. Правда часто бывает болезненной.
3
Мелани зажмурилась, глубоко вдохнула и промурлыкала:
– Весной пахнет. Чувствуете?
Кэсси захлопнула шкафчик. Ничего, кроме обычного запаха школьного коридора – пот, бумага и туалетная вонь, – она не чувствовала.
– Зима была тяжелая, – пожала плечами Лорел, нарядившаяся сегодня в красивое платье с цветочным узором, – может, в этом дело. Фестиваль в честь весеннего равноденствия, кстати, намечается весьма интересный.
Вокруг царило оживление – голоса звучали громче, школьники суетились, как бы оживая после спячки. Потом Кэсси вспомнила, что сегодня станет известно имя нового директора. Может быть, все суетились именно поэтому? Всем хотелось, чтобы на смену скрывавшемуся под чужой личиной Черному Джону пришел человек, который бы взял на себя ответственность за их школу. Хотя, возможно, Мелани и Лорел были правы – всех будоражил именно весенний бал. Одноклассницы обсуждали наряды и мальчиков, никого не заботил новый директор.
– Мне кажется, хороший праздник – именно то, что нужно городу, – рассудила мудрая Мелани.
Кэсси и хотела бы радоваться весне, но на сердце было тяжело после вчерашнего несложившегося разговора с матерью. Сквозь толпу с хохотом продирались на роликах Крис и Даг Хендерсоны; от быстрого движения их светлые волосы отлетели назад, открыв лбы и совершенно одинаковые голубые с прозеленью глаза. Близнецы притормаживали лишь для того, чтобы вручить красивый цветок каждой мало-мальски хорошенькой девушке. Запасы цветов они пополняли из корзины, которую несла следом за ними красотка Сюзан.
– Что это за цветы? – оживилась Кэсси.
– Chiondoxa luciliae, – выговорила большая любительница растений Лорел.
Мелани с ужасом воззрилась на подругу:
– А по-человечески, блин?
– Прости. Это голубые первоцветы, их еще называют «снежная красавица».
Казалось, даже братья Хендерсоны, потерявшие прошлой осенью младшую сестренку Кори, искренне радуются наступлению весны. И Кэсси тоже изо всех сил старалась радоваться.
– Сдается мне, видела я эти цветы. На альпийской горке за спортзалом.
– Ну были на горке – стали в корзинке, – хохотнул Шон, сжимая в тощей лапке несколько голубых цветов. Он нерешительно протянул Кэсси свой букетик.
– Спасибо, Шон, – Кэсси расплылась было в улыбке, но невесть откуда взявшаяся Фэй выхватила букет, торопливо обнюхала его и сунула обратно владельцу.
– Потусуйся тут и подари это кому-нибудь другому. – Она повернулась к Кэсси: – Есть разговор.
Фэй, как водится, была вся в черном, но сегодня ее наряд был более обтягивающим и фривольным, чем обычно.
Кэсси кивнула подругам:
– Все нормально. Идите на собрание, ладно? Там встретимся.
Мысленно она пообещала себе, что не покажет Фэй своего страха. Нечего трусить и избегать этой бестии, уговаривала себя героиня, тем более в школе; тут вроде бы вообще бояться нечего, тут ее, если что, защитят от любых каверз.
Фэй сразу взяла быка за рога:
– Я понимаю, что ты никогда раньше не была лидером. Но даже ты должна понимать, что на честной игре далеко не уедешь.
– Ты вообще о чем?
Фэй фыркнула:
– Ой, только не изображай святую, а? Со мной это не пройдет.
Кэсси подбоченилась:
– Слушай, если тебе есть что сказать – говори. Если просто потрепаться – то не ко мне, ладно?
– Врунья! – Фэй сделала движение рукой, чтобы убрать с глаз Кэсси несколько выбившихся из прически прядок, и та в ужасе отскочила. Черногривая усмехнулась. – Ну вот что. У людей, наделенных властью, всегда появляются враги. И тогда приходится выбирать между добром и злом. Если хочешь управлять этим Кругом – будь добра, сделай выбор.
Кэсси вдруг вспомнила слова Дианы о том, что сила не бывает плохой или хорошей – она просто есть, важно, как ее использовать. С другой стороны, даже Диана потом изменила свое мнение.
– Я уже все выбрала, – сказала Кэсси.
Рубин на шее Фэй сверкнул кровавым светом.
– Ничего ты не выбрала. Есть в тебе кое-что от папочки. Тьма, милая. Тьма. И ты это прекрасно знаешь. И я знаю, что ты знаешь.
Кэсси крепко прижала учебники к груди.
– Ничего ты не знаешь.
– Тяжело косить под Диану, когда сама такая, как я, да?
– Нет. Потому что я не такая.
Добившаяся таки своего Фэй бархатно расхохоталась и отступила на шаг:
– Ты поспеши лучше, на собрание опоздаешь.
Вынув из сумки помаду, она подкрасила губы кроваво-красным и протянула тюбик Кэсси:
– Хочешь? Мне кажется, очень твой цвет.
Соблазн выбить дурацкую помаду из рук нахалки становился слишком силен, но героиня старалась держать себя в руках. Фэй добивалась того, чтобы Кэсси вышла из себя. Незачем ее радовать.
Кэсси резко отвернулась, краем глаза зацепив при этом какого-то парня. Новенький. Фэй тоже его увидела, и некоторое время они вместе наблюдали, как парень идет по коридору. Новичок, высокий и мускулистый шатен, похоже, шел с тренировки: на нем были кроссовки и спортивный костюм, а в руках он держал клюшку для лакросса[2].
– Классный парень, а? Люблю таких сладеньких, ты же знаешь.
Кэсси закатила глаза, а Фэй ринулась на потенциальную жертву:
– Заблудился? Я могу вывести тебя на верный путь…
Парень даже вздрогнул. Глаза у него были изумрудно-зелеными, как у Дианы.
– Спасибо большое, не надо, – хрипловато ответил он. – Я и так на верном пути.
– Если верный путь ведет на дурацкое собрание, могу помочь сбиться с него, – Фэй явно не собиралась сдаваться.
Он мимоходом улыбнулся, но обратился все же к Кэсси:
– Привет. Я Макс.
– А это – Фэй, – сказала Кэсси, улыбнувшись в ответ на улыбку Макса. – Она очень рада тебя видеть.
Макс бросил на пол спортивную сумку и пожал Фэй руку с видом человека, привыкшего к женскому вниманию.
– Кэсси, а разве Адам тебя не ждет? – спросила Фэй, удерживая накачанную руку Макса в своей. – Тебе разве не пора?
Кэсси кивнула:
– Вообще, ждет. И пора.
Уходя, она услышала слова Макса: – Еще увидимся!
Кэсси лениво окинула взглядом зал. Диана сидела на галерке со своим классом. Мелани, Лорел, Сюзан, Шон и братья Хендерсоны восседали по центру, Дебора и Ник – чуть позади. Друзья выглядели такими же безучастными и скучающими, как и все остальные школьники. Притворялись? Кэсси не знала. Похоже, никто, кроме нее, не переживал из-за нового директора.
Салли Уолтмен и Порция Бэйнбридж сидели в окружении остальных чирлидерш. Ржаво-рыжая шевелюра Салли заметно выделялась на фоне пергидроленных голов ее подружек. Она смеялась, видимо, над очередными остротами Порции. Хотя Круг и заключил шаткое перемирие с Порцией и ее воинственными братцами, Кэсси по-прежнему недолюбливала эту высокомерную южанку.
– Как ты? – заботливо поинтересовался Адам. – По тебе сразу видно, что ты недавно поимела приятную беседу с Фэй.
– Да все нормально. Наша Фэй попыталась на меня наехать, но тут в ее поле зрения появился симпатичный паренек, и она благополучно обо мне забыла.
– Весной пахнет. Чувствуете?
Кэсси захлопнула шкафчик. Ничего, кроме обычного запаха школьного коридора – пот, бумага и туалетная вонь, – она не чувствовала.
– Зима была тяжелая, – пожала плечами Лорел, нарядившаяся сегодня в красивое платье с цветочным узором, – может, в этом дело. Фестиваль в честь весеннего равноденствия, кстати, намечается весьма интересный.
Вокруг царило оживление – голоса звучали громче, школьники суетились, как бы оживая после спячки. Потом Кэсси вспомнила, что сегодня станет известно имя нового директора. Может быть, все суетились именно поэтому? Всем хотелось, чтобы на смену скрывавшемуся под чужой личиной Черному Джону пришел человек, который бы взял на себя ответственность за их школу. Хотя, возможно, Мелани и Лорел были правы – всех будоражил именно весенний бал. Одноклассницы обсуждали наряды и мальчиков, никого не заботил новый директор.
– Мне кажется, хороший праздник – именно то, что нужно городу, – рассудила мудрая Мелани.
Кэсси и хотела бы радоваться весне, но на сердце было тяжело после вчерашнего несложившегося разговора с матерью. Сквозь толпу с хохотом продирались на роликах Крис и Даг Хендерсоны; от быстрого движения их светлые волосы отлетели назад, открыв лбы и совершенно одинаковые голубые с прозеленью глаза. Близнецы притормаживали лишь для того, чтобы вручить красивый цветок каждой мало-мальски хорошенькой девушке. Запасы цветов они пополняли из корзины, которую несла следом за ними красотка Сюзан.
– Что это за цветы? – оживилась Кэсси.
– Chiondoxa luciliae, – выговорила большая любительница растений Лорел.
Мелани с ужасом воззрилась на подругу:
– А по-человечески, блин?
– Прости. Это голубые первоцветы, их еще называют «снежная красавица».
Казалось, даже братья Хендерсоны, потерявшие прошлой осенью младшую сестренку Кори, искренне радуются наступлению весны. И Кэсси тоже изо всех сил старалась радоваться.
– Сдается мне, видела я эти цветы. На альпийской горке за спортзалом.
– Ну были на горке – стали в корзинке, – хохотнул Шон, сжимая в тощей лапке несколько голубых цветов. Он нерешительно протянул Кэсси свой букетик.
– Спасибо, Шон, – Кэсси расплылась было в улыбке, но невесть откуда взявшаяся Фэй выхватила букет, торопливо обнюхала его и сунула обратно владельцу.
– Потусуйся тут и подари это кому-нибудь другому. – Она повернулась к Кэсси: – Есть разговор.
Фэй, как водится, была вся в черном, но сегодня ее наряд был более обтягивающим и фривольным, чем обычно.
Кэсси кивнула подругам:
– Все нормально. Идите на собрание, ладно? Там встретимся.
Мысленно она пообещала себе, что не покажет Фэй своего страха. Нечего трусить и избегать этой бестии, уговаривала себя героиня, тем более в школе; тут вроде бы вообще бояться нечего, тут ее, если что, защитят от любых каверз.
Фэй сразу взяла быка за рога:
– Я понимаю, что ты никогда раньше не была лидером. Но даже ты должна понимать, что на честной игре далеко не уедешь.
– Ты вообще о чем?
Фэй фыркнула:
– Ой, только не изображай святую, а? Со мной это не пройдет.
Кэсси подбоченилась:
– Слушай, если тебе есть что сказать – говори. Если просто потрепаться – то не ко мне, ладно?
– Врунья! – Фэй сделала движение рукой, чтобы убрать с глаз Кэсси несколько выбившихся из прически прядок, и та в ужасе отскочила. Черногривая усмехнулась. – Ну вот что. У людей, наделенных властью, всегда появляются враги. И тогда приходится выбирать между добром и злом. Если хочешь управлять этим Кругом – будь добра, сделай выбор.
Кэсси вдруг вспомнила слова Дианы о том, что сила не бывает плохой или хорошей – она просто есть, важно, как ее использовать. С другой стороны, даже Диана потом изменила свое мнение.
– Я уже все выбрала, – сказала Кэсси.
Рубин на шее Фэй сверкнул кровавым светом.
– Ничего ты не выбрала. Есть в тебе кое-что от папочки. Тьма, милая. Тьма. И ты это прекрасно знаешь. И я знаю, что ты знаешь.
Кэсси крепко прижала учебники к груди.
– Ничего ты не знаешь.
– Тяжело косить под Диану, когда сама такая, как я, да?
– Нет. Потому что я не такая.
Добившаяся таки своего Фэй бархатно расхохоталась и отступила на шаг:
– Ты поспеши лучше, на собрание опоздаешь.
Вынув из сумки помаду, она подкрасила губы кроваво-красным и протянула тюбик Кэсси:
– Хочешь? Мне кажется, очень твой цвет.
Соблазн выбить дурацкую помаду из рук нахалки становился слишком силен, но героиня старалась держать себя в руках. Фэй добивалась того, чтобы Кэсси вышла из себя. Незачем ее радовать.
Кэсси резко отвернулась, краем глаза зацепив при этом какого-то парня. Новенький. Фэй тоже его увидела, и некоторое время они вместе наблюдали, как парень идет по коридору. Новичок, высокий и мускулистый шатен, похоже, шел с тренировки: на нем были кроссовки и спортивный костюм, а в руках он держал клюшку для лакросса[2].
– Классный парень, а? Люблю таких сладеньких, ты же знаешь.
Кэсси закатила глаза, а Фэй ринулась на потенциальную жертву:
– Заблудился? Я могу вывести тебя на верный путь…
Парень даже вздрогнул. Глаза у него были изумрудно-зелеными, как у Дианы.
– Спасибо большое, не надо, – хрипловато ответил он. – Я и так на верном пути.
– Если верный путь ведет на дурацкое собрание, могу помочь сбиться с него, – Фэй явно не собиралась сдаваться.
Он мимоходом улыбнулся, но обратился все же к Кэсси:
– Привет. Я Макс.
– А это – Фэй, – сказала Кэсси, улыбнувшись в ответ на улыбку Макса. – Она очень рада тебя видеть.
Макс бросил на пол спортивную сумку и пожал Фэй руку с видом человека, привыкшего к женскому вниманию.
– Кэсси, а разве Адам тебя не ждет? – спросила Фэй, удерживая накачанную руку Макса в своей. – Тебе разве не пора?
Кэсси кивнула:
– Вообще, ждет. И пора.
Уходя, она услышала слова Макса: – Еще увидимся!
* * *
Кэсси вошла как раз во время церемонии представления нового директора. Адам помахал ей рукой с последнего ряда. Казалось, эта аудитория еще не видела такого огромного количества народа. Здесь царило радостное оживление, которое, впрочем, быстро сменилось тихой скукой, стоило только мистеру Хамфрису аккуратно постучать по микрофону. Впрочем, так бывало всегда.Кэсси лениво окинула взглядом зал. Диана сидела на галерке со своим классом. Мелани, Лорел, Сюзан, Шон и братья Хендерсоны восседали по центру, Дебора и Ник – чуть позади. Друзья выглядели такими же безучастными и скучающими, как и все остальные школьники. Притворялись? Кэсси не знала. Похоже, никто, кроме нее, не переживал из-за нового директора.
Салли Уолтмен и Порция Бэйнбридж сидели в окружении остальных чирлидерш. Ржаво-рыжая шевелюра Салли заметно выделялась на фоне пергидроленных голов ее подружек. Она смеялась, видимо, над очередными остротами Порции. Хотя Круг и заключил шаткое перемирие с Порцией и ее воинственными братцами, Кэсси по-прежнему недолюбливала эту высокомерную южанку.
– Как ты? – заботливо поинтересовался Адам. – По тебе сразу видно, что ты недавно поимела приятную беседу с Фэй.
– Да все нормально. Наша Фэй попыталась на меня наехать, но тут в ее поле зрения появился симпатичный паренек, и она благополучно обо мне забыла.