Но сами мы этого не видели, и не знаем, насколько все это так.
История
Константин, помощник эпарха, составил историю русской осады Константинополя. Здесь действовали и ангелы. А договор был заключен сразу же, как из Золотых Ворот навстречу князю вышел логофет дрома Фома. Князь Олег дивился, как было здесь сказано, богатству и силе Города. О щите же говорилось смутно: русские князья, мол, делают все по варварским обычаям и никак не могли обойтись без них и здесь...
Прочтя этот опус, эпарх сказал:
- Теперь понятно, отчего в Городе еще столько непорядка - мой помощник занимается хронографией...
- Я хотел бы еще, - сказал Константин, - представить эту историю в один из праздников на ипподроме. Сейчас в Городе как раз большая группа ловких акробатов.
- Где ты возьмешь столько корабликов, сколько было у славян? А без этого будет не то впечатление.
Константин подумал, что эпарх не научился и не научится никогда мыслить отвлеченно и не понимает театральной условности. Но эпарх думал о другом...
Константин преподнес свою рукопись василевсу. Через некоторое время Лев вызвал эпарха:
- Твой помощник - глупец. Он решил стать вторым Гомером, не зная, видно, что в Ромее есть лучшие образцы поэзии. Что это за битва полубогов!.. Не хватает нам только того, чтобы ромей писал историю варваров! Что они делают здесь? - он указал на рукопись, лежащую на столике.
- Я верну ее Константину, - заверил эпарх, - и ясно объясню, что это не его призвание.
- Эти пергамены унесет ветер забвения, - почти вскричал василевс, вместе с автором! На север, поближе к этим скифам-руссам!
Анатолий понял, что его помощника ссылают в Херсонес. И бесполезно спорить - дело решенное. Выйдя на площадь из дворца, глядя усталым взглядом на святую Софию, эпарх даже подумал: "Может быть, им и лучше там - в херсонесской феме или в далекой Руси, - поэтам да художникам. В Городе и так уж очень много всего понаписано и изображено. Лучшего они здесь не сотворят, а там - кто знает..."
В тот же день этериарх вызвал Гуннара: "Вы, норманны, любите мореходствовать. Тебе надо съездить в Херсонес".
Спустя месяцы ромейский корабль подходил к Херсонесу Таврическому. На палубе стояли бывший помощник эпарха Константин и Гуннар, сопровождавший его в ссылку.
- Какой маленький Константинополь! - сказал бывший помощник столичного эпарха. - Ну быстрей же заходите в бухту, я уже успел полюбить этот город! - голос Константина был мрачен.
- Константинополь ничто не заменит, он самый великий, - сказал Гуннар.
- А если бы тебя сослали?
- Как можно сослать варяга...
Внутри Херсонес оказался довольно тесным. Константин прожил здесь долго и продолжал свои занятия хронографией. Вот кое-что:
"В 911 году был заключен подробный договор с Русью, начало же ему было положено в году 907.
В тот же год эпарх Константинополя Анатолий был заменен Филофеем, любимцем Льва. Это тот самый Филофей, что составил "Книгу эпарха" - самый подробный свод больших и малых запретов. Экземпляр этой книги он, говорят, положил в гробницу Льва, который умер в 912 году, в праздник Города, Нового Рима, 11 мая. И тогда же умер русский князь Олег - говорят, от укуса змеи. Они ушли из жизни, довершив свой спор миром. И тогда же на западе явилось господнее копье - падающая звезда. И новый василевс, которым стал Александр, брат Льва, не процарствовал и года. Он умер на ипподроме во время представления..."
На Юге небо - близкое к земле, его свод утяжелен многими звездами. Поэтому чудеса там и называют "астрономической хитростью".
На Севере неба часто не видно вовсе: темно днем, тучно ночами. Чудеса кроются в людях, считают здесь. И после похода на Царьград не искали небесных знамений этой удаче, а назвали вещим - Олега.
Если бы отыскался щит Олега, то проступили бы на нем слова о лете 907: "Нет похода известнее и таинственнее. Понятно, что он был. Но именно об этом - великом - походе славян молчат византийские Письма о времени. И вслед за ними молчат хронографы во всех странах Запада и Востока, кроме Руси".
С Л О В А Р Ь
для путешествующих в ромейских землях в X веке
АРХОНТ - начальник над кем-нибудь или чем-нибудь. Буквально "высший".
ДОМЕСТИК, ДРУНГАРИЙ - военные командные должности.
КИНОНИЯ - артель. Например, строителей или рыбаков. Участок берега и моря, которым владела рыбацкая артель, также именовался кинонией.
КОРПОРАЦИЯ - профессиональное объединение ремесленников или торговцев. Были, например, корпорация АРГИРОПРАТОВ - ювелиров и торговцев драгоценными изделиями, корпорация ВОФРОВ - оценщиков лошадей.
ЛОГОФЕТ - начальник государственного ведомства. Так, ЛОГОФЕТ ДРОМА ведал внешними сношениями и почтой империи.
ПАТРИАРХ - высшая церковная должность.
ПАРАКИМОМЕН - придворная должность, хранитель императорских покоев. При этом мог оказывать большое влияние на государственные дела.
СИНКЛИТ - совет знати. СИНКЛИТИК - член совета.
ТАГМА - один из четырех отрядов столичного войска.
ФЕМА - область империи.
ЭПАРХ - главное должностное лицо в столице.
ЭТЕРИАРХ - командир ЭТЕРИИ, личной императорской гвардии. Этерия набиралась, как правило, из иноземцев. В X веке это в основном варяги, позже - славяне, в XII - англичане и датчане. В борьбе за власть и престол в империи этерия могла играть немалую роль.
П О С Л Е С Л О В И Е
Предлагаемая вниманию юных читателей повесть В. Лобачева "И печатью скреплено" раскрывает для них загадочно-далекий мир истоков Древнерусского государства. О нем знаем мы немного, но и то немногое, что донесла до нас история, поражает своей яркостью, своим героизмом, своим величием. Начальные страницы отечественной истории поистине эпичны, и эпичны не только потому, что о них так много по сравнению с немногочисленными и отрывочными письменными источниками поведали памятники народного эпоса, но и по самому духу своему.
Отдать должное этому духу, бесспорно, нужно, ибо он оставался жив и в последующие века русской истории. Это не подлежит сомнению. Но вместе с тем необходим и историзм подхода к событиям далекого прошлого. Нужно смотреть на него глазами современника, оценивать его в исторической перспективе развития нашей страны, увидеть ее место среди других стран, не замыкая в себе самой ее историческое бытие.
Все сказанное в полной мере можно отнести к повести В. Лобачева.
Хорошее знание прошлого Руси органично сочетается в ней с справедливо нескрываемой любовью к деяниям наших далеких предков. Что же касается международных связей Руси, то они-то как раз и лежат в фокусе повести. И это тем более важно, что события 907 года, то есть похода великого князя киевского Олега на Византию и заключенного с ней в итоге этого похода договора, - одни из первых страниц существования нашей страны в системе международных отношений с другими странами и, конечно, в первую очередь с Византией, взаимоотношения с которой так надолго определили не только международный статус Руси, но окрасили ее внутреннее, особенно культурное, развитие колоритом принадлежности к восточноевропейскому культурному ареалу. Но сказанное относится уже к последующему времени по сравнению с тем, о котором повествует Лобачев.
В его книге навстречу друг другу выходят с одной стороны юная языческая, во многом еще с чертами родоплеменного строя, но стремительно растущая Русь и с другой стороны - Византия, существовавшая уже более полутысячелетия, страна высочайшей и утонченнейшей культуры, вобравшей в себя великое и столь значимое для всей европейской культуры античное наследие, - Византия, хотя уже и пережившая свой золотой период, но все еще одна из великих и могущественных стран мира.
В. Лобачеву очень убедительно удалось показать всю свежесть, всю юную неизбывную силу Руси, талант и мудрость князя Олега, сметливость и боевую опытность его военачальников. Интересно и доступно для юного читателя показаны экономическая, внешнеторговая сторона русско-византийских отношений. О русских купцах, их богатстве, торговой активности в IX - X веках мы знаем как по западноевропейским, так в особенности по арабским источникам описываемой поры. Русское государство покровительствовало купечеству и даже, когда надо было, военной силой отстаивало его интересы в других странах, и прежде всего в Византии. Торговые контакты с ней были особенно активными, а знаменитый путь "из варяг в греки", проходивший главным образом по Днепру, был подлинной торговой артерией, во многом способствовавшей успешному развитию русско-византийской торговли.
Таковы были объективные благоприятные условия для этого. Но существовали и субъективные моменты, препятствовавшие торговой деятельности русских купцов. Помимо губительных для торговых караванов и так часто почти неизбежных набегов степняков, в первую очередь печенегов, препоны русской торговле чинило и византийское правительство, строго регламентировавшее условия проживания и деятельности иноземных купцов.
Поход русских войск на Константинополь 907 года, которому посвящена предлагаемая книга, был не единственным военным вмешательством Древнерусского государства в целях защиты экономических и юридических интересов своего купечества. Те же цели преследовал и повторный успешный договор Олега 911 года и поход, правда неудачный, его преемника Игоря на уязвимую в стратегическом отношении византийскую столицу в 944 году.
Единственным источником, сообщающим нам сведения о походе 907 года, является Повесть временных лет (начала XII века). Известие об этом походе уже имелось и в Начальном летописном своде (конец XI века), предшествовавшем ей. Новгородская Первая летопись, донесшая до нас его известия, довольно подробно повествует об этом походе, хотя и не сообщает текста договора, заключенного в 907 году, как, впрочем, не передает она текстов и других русско-греческих договоров X века. Эти тексты были, судя по всему, открыты в великокняжеском архиве составителем Повести временных лет Нестором-летописцем. Этот поистине отец русской истории и сделал их достоянием потомков.
Правда, относительно именно договора, помещенного Нестором под 907 годом, до сих пор не прекращаются споры среди ученых. Одни из них считают этот текст подлинным, как и тексты договоров 911, 944 и 973 годов. Другие склонны подозревать, что Нестор-летописец сам как бы реконструировал этот текст, исходя из договора 911 года.
Положение осложняется еще и тем, что византийские источники молчат о походе 907 года. Впрочем, это не дает нам оснований сомневаться в его исторической реальности, как это делают некоторые зарубежные исследователи русско-византийских отношений. Причина этого умолчания не только в том, что далеко не все памятники византийской историографии дошли до нас (а потери их действительно велики в период турецкого и предшествовавшего ему латинского порабощения), но, возможно, и в том, что достаточно бесславные для истории Византии события могли найти или слабый или вообще никакой отклик в анналах Византийской империи.
Поход 907 года был тщательно продуман и организован Олегом. Русское войско состояло не только из киевской княжеской дружины, но и из воинов других русских земель, вошедших в состав Древнерусского государства. Олег, как говорит летописец, взял с собой новгородцев, кривичей, древлян, радимичей, северян, вятичей, хорватов, дулебов и тиверцев. В состав войска входили и представители неславянских народов, находившихся под властью киевских князей. Это были угро-финские племена чуди и мери. Были в войске Олега и варяжские дружинники, находившиеся на службе у Русского государства.
Поход был комбинированным: сухопутным и одновременно морским. Только кораблей отправилось в него, по сведениям летописца, 2 тысячи. Прибыв водой к византийской столице, однако, и они были использованы в завершившем поход сухопутном бою, поскольку греки закрыли цепями водный подход к Константинополю. Олег велел поставить корабли на колеса. Попутный ветер ударил в паруса, и русское войско потрясло воображение греков не только своей силой, но и ошеломляющим внешним видом. В память о своей победе Олег прибил свой щит "на вратах Цареграда".
Так повествует о походе Олега летописец. Вероятнее всего, в этом рассказе он использовал какие-то устные предания. Слишком уж много в этих сухопутных кораблях, бегущих на парусах, от народного эпоса, сказочной или полусказочной фантазии, хотя и не совсем беспочвенной. Вспомним часто встречающиеся на Руси, особенно на ее северных землях, волоки, то есть места, где корабли сухопутным образом перетаскивались из одной реки в другую.
Само обращение к эпическому стилю и приемам многозначительно. Победа русских войск над великой империей запечатлелась в народной памяти именно в таких формах.
В этом же ключе следует рассматривать и данные летописца о контрибуции. Византия вынуждена была заплатить по 12 гривен на каждого воина на корабле, а их было по 40 человек на корабле, то есть 80 тысяч человек. Если принять во внимание, что древнерусская гривна весила более 133 граммов серебра, контрибуция составляла 128 тонн серебра, что за реальную цифру принять "невозможно.
Как уже было сказано выше, между русскими и греками был заключен договор, касающийся главным образом положения русских купцов в Константинополе. Если даже текст этого договора считать не подлинным документом, а реконструкцией летописца, он правильно отражает общую принципиальную ситуацию сложившихся в это время русско-византийских отношений. Русские купцы обеспечивались на полгода продовольствием. Получали они его и на обратный путь. Снабжались русские купцы и корабельными снастями. Им предоставлялась и такая важная привилегия, как право беспошлинной торговли.
Так успешно завершился поход русских войск на Константинополь в 907 году. Русь выходила на международную арену.
Кандидат исторических наук
А. РОГОВ
История
Константин, помощник эпарха, составил историю русской осады Константинополя. Здесь действовали и ангелы. А договор был заключен сразу же, как из Золотых Ворот навстречу князю вышел логофет дрома Фома. Князь Олег дивился, как было здесь сказано, богатству и силе Города. О щите же говорилось смутно: русские князья, мол, делают все по варварским обычаям и никак не могли обойтись без них и здесь...
Прочтя этот опус, эпарх сказал:
- Теперь понятно, отчего в Городе еще столько непорядка - мой помощник занимается хронографией...
- Я хотел бы еще, - сказал Константин, - представить эту историю в один из праздников на ипподроме. Сейчас в Городе как раз большая группа ловких акробатов.
- Где ты возьмешь столько корабликов, сколько было у славян? А без этого будет не то впечатление.
Константин подумал, что эпарх не научился и не научится никогда мыслить отвлеченно и не понимает театральной условности. Но эпарх думал о другом...
Константин преподнес свою рукопись василевсу. Через некоторое время Лев вызвал эпарха:
- Твой помощник - глупец. Он решил стать вторым Гомером, не зная, видно, что в Ромее есть лучшие образцы поэзии. Что это за битва полубогов!.. Не хватает нам только того, чтобы ромей писал историю варваров! Что они делают здесь? - он указал на рукопись, лежащую на столике.
- Я верну ее Константину, - заверил эпарх, - и ясно объясню, что это не его призвание.
- Эти пергамены унесет ветер забвения, - почти вскричал василевс, вместе с автором! На север, поближе к этим скифам-руссам!
Анатолий понял, что его помощника ссылают в Херсонес. И бесполезно спорить - дело решенное. Выйдя на площадь из дворца, глядя усталым взглядом на святую Софию, эпарх даже подумал: "Может быть, им и лучше там - в херсонесской феме или в далекой Руси, - поэтам да художникам. В Городе и так уж очень много всего понаписано и изображено. Лучшего они здесь не сотворят, а там - кто знает..."
В тот же день этериарх вызвал Гуннара: "Вы, норманны, любите мореходствовать. Тебе надо съездить в Херсонес".
Спустя месяцы ромейский корабль подходил к Херсонесу Таврическому. На палубе стояли бывший помощник эпарха Константин и Гуннар, сопровождавший его в ссылку.
- Какой маленький Константинополь! - сказал бывший помощник столичного эпарха. - Ну быстрей же заходите в бухту, я уже успел полюбить этот город! - голос Константина был мрачен.
- Константинополь ничто не заменит, он самый великий, - сказал Гуннар.
- А если бы тебя сослали?
- Как можно сослать варяга...
Внутри Херсонес оказался довольно тесным. Константин прожил здесь долго и продолжал свои занятия хронографией. Вот кое-что:
"В 911 году был заключен подробный договор с Русью, начало же ему было положено в году 907.
В тот же год эпарх Константинополя Анатолий был заменен Филофеем, любимцем Льва. Это тот самый Филофей, что составил "Книгу эпарха" - самый подробный свод больших и малых запретов. Экземпляр этой книги он, говорят, положил в гробницу Льва, который умер в 912 году, в праздник Города, Нового Рима, 11 мая. И тогда же умер русский князь Олег - говорят, от укуса змеи. Они ушли из жизни, довершив свой спор миром. И тогда же на западе явилось господнее копье - падающая звезда. И новый василевс, которым стал Александр, брат Льва, не процарствовал и года. Он умер на ипподроме во время представления..."
На Юге небо - близкое к земле, его свод утяжелен многими звездами. Поэтому чудеса там и называют "астрономической хитростью".
На Севере неба часто не видно вовсе: темно днем, тучно ночами. Чудеса кроются в людях, считают здесь. И после похода на Царьград не искали небесных знамений этой удаче, а назвали вещим - Олега.
Если бы отыскался щит Олега, то проступили бы на нем слова о лете 907: "Нет похода известнее и таинственнее. Понятно, что он был. Но именно об этом - великом - походе славян молчат византийские Письма о времени. И вслед за ними молчат хронографы во всех странах Запада и Востока, кроме Руси".
С Л О В А Р Ь
для путешествующих в ромейских землях в X веке
АРХОНТ - начальник над кем-нибудь или чем-нибудь. Буквально "высший".
ДОМЕСТИК, ДРУНГАРИЙ - военные командные должности.
КИНОНИЯ - артель. Например, строителей или рыбаков. Участок берега и моря, которым владела рыбацкая артель, также именовался кинонией.
КОРПОРАЦИЯ - профессиональное объединение ремесленников или торговцев. Были, например, корпорация АРГИРОПРАТОВ - ювелиров и торговцев драгоценными изделиями, корпорация ВОФРОВ - оценщиков лошадей.
ЛОГОФЕТ - начальник государственного ведомства. Так, ЛОГОФЕТ ДРОМА ведал внешними сношениями и почтой империи.
ПАТРИАРХ - высшая церковная должность.
ПАРАКИМОМЕН - придворная должность, хранитель императорских покоев. При этом мог оказывать большое влияние на государственные дела.
СИНКЛИТ - совет знати. СИНКЛИТИК - член совета.
ТАГМА - один из четырех отрядов столичного войска.
ФЕМА - область империи.
ЭПАРХ - главное должностное лицо в столице.
ЭТЕРИАРХ - командир ЭТЕРИИ, личной императорской гвардии. Этерия набиралась, как правило, из иноземцев. В X веке это в основном варяги, позже - славяне, в XII - англичане и датчане. В борьбе за власть и престол в империи этерия могла играть немалую роль.
П О С Л Е С Л О В И Е
Предлагаемая вниманию юных читателей повесть В. Лобачева "И печатью скреплено" раскрывает для них загадочно-далекий мир истоков Древнерусского государства. О нем знаем мы немного, но и то немногое, что донесла до нас история, поражает своей яркостью, своим героизмом, своим величием. Начальные страницы отечественной истории поистине эпичны, и эпичны не только потому, что о них так много по сравнению с немногочисленными и отрывочными письменными источниками поведали памятники народного эпоса, но и по самому духу своему.
Отдать должное этому духу, бесспорно, нужно, ибо он оставался жив и в последующие века русской истории. Это не подлежит сомнению. Но вместе с тем необходим и историзм подхода к событиям далекого прошлого. Нужно смотреть на него глазами современника, оценивать его в исторической перспективе развития нашей страны, увидеть ее место среди других стран, не замыкая в себе самой ее историческое бытие.
Все сказанное в полной мере можно отнести к повести В. Лобачева.
Хорошее знание прошлого Руси органично сочетается в ней с справедливо нескрываемой любовью к деяниям наших далеких предков. Что же касается международных связей Руси, то они-то как раз и лежат в фокусе повести. И это тем более важно, что события 907 года, то есть похода великого князя киевского Олега на Византию и заключенного с ней в итоге этого похода договора, - одни из первых страниц существования нашей страны в системе международных отношений с другими странами и, конечно, в первую очередь с Византией, взаимоотношения с которой так надолго определили не только международный статус Руси, но окрасили ее внутреннее, особенно культурное, развитие колоритом принадлежности к восточноевропейскому культурному ареалу. Но сказанное относится уже к последующему времени по сравнению с тем, о котором повествует Лобачев.
В его книге навстречу друг другу выходят с одной стороны юная языческая, во многом еще с чертами родоплеменного строя, но стремительно растущая Русь и с другой стороны - Византия, существовавшая уже более полутысячелетия, страна высочайшей и утонченнейшей культуры, вобравшей в себя великое и столь значимое для всей европейской культуры античное наследие, - Византия, хотя уже и пережившая свой золотой период, но все еще одна из великих и могущественных стран мира.
В. Лобачеву очень убедительно удалось показать всю свежесть, всю юную неизбывную силу Руси, талант и мудрость князя Олега, сметливость и боевую опытность его военачальников. Интересно и доступно для юного читателя показаны экономическая, внешнеторговая сторона русско-византийских отношений. О русских купцах, их богатстве, торговой активности в IX - X веках мы знаем как по западноевропейским, так в особенности по арабским источникам описываемой поры. Русское государство покровительствовало купечеству и даже, когда надо было, военной силой отстаивало его интересы в других странах, и прежде всего в Византии. Торговые контакты с ней были особенно активными, а знаменитый путь "из варяг в греки", проходивший главным образом по Днепру, был подлинной торговой артерией, во многом способствовавшей успешному развитию русско-византийской торговли.
Таковы были объективные благоприятные условия для этого. Но существовали и субъективные моменты, препятствовавшие торговой деятельности русских купцов. Помимо губительных для торговых караванов и так часто почти неизбежных набегов степняков, в первую очередь печенегов, препоны русской торговле чинило и византийское правительство, строго регламентировавшее условия проживания и деятельности иноземных купцов.
Поход русских войск на Константинополь 907 года, которому посвящена предлагаемая книга, был не единственным военным вмешательством Древнерусского государства в целях защиты экономических и юридических интересов своего купечества. Те же цели преследовал и повторный успешный договор Олега 911 года и поход, правда неудачный, его преемника Игоря на уязвимую в стратегическом отношении византийскую столицу в 944 году.
Единственным источником, сообщающим нам сведения о походе 907 года, является Повесть временных лет (начала XII века). Известие об этом походе уже имелось и в Начальном летописном своде (конец XI века), предшествовавшем ей. Новгородская Первая летопись, донесшая до нас его известия, довольно подробно повествует об этом походе, хотя и не сообщает текста договора, заключенного в 907 году, как, впрочем, не передает она текстов и других русско-греческих договоров X века. Эти тексты были, судя по всему, открыты в великокняжеском архиве составителем Повести временных лет Нестором-летописцем. Этот поистине отец русской истории и сделал их достоянием потомков.
Правда, относительно именно договора, помещенного Нестором под 907 годом, до сих пор не прекращаются споры среди ученых. Одни из них считают этот текст подлинным, как и тексты договоров 911, 944 и 973 годов. Другие склонны подозревать, что Нестор-летописец сам как бы реконструировал этот текст, исходя из договора 911 года.
Положение осложняется еще и тем, что византийские источники молчат о походе 907 года. Впрочем, это не дает нам оснований сомневаться в его исторической реальности, как это делают некоторые зарубежные исследователи русско-византийских отношений. Причина этого умолчания не только в том, что далеко не все памятники византийской историографии дошли до нас (а потери их действительно велики в период турецкого и предшествовавшего ему латинского порабощения), но, возможно, и в том, что достаточно бесславные для истории Византии события могли найти или слабый или вообще никакой отклик в анналах Византийской империи.
Поход 907 года был тщательно продуман и организован Олегом. Русское войско состояло не только из киевской княжеской дружины, но и из воинов других русских земель, вошедших в состав Древнерусского государства. Олег, как говорит летописец, взял с собой новгородцев, кривичей, древлян, радимичей, северян, вятичей, хорватов, дулебов и тиверцев. В состав войска входили и представители неславянских народов, находившихся под властью киевских князей. Это были угро-финские племена чуди и мери. Были в войске Олега и варяжские дружинники, находившиеся на службе у Русского государства.
Поход был комбинированным: сухопутным и одновременно морским. Только кораблей отправилось в него, по сведениям летописца, 2 тысячи. Прибыв водой к византийской столице, однако, и они были использованы в завершившем поход сухопутном бою, поскольку греки закрыли цепями водный подход к Константинополю. Олег велел поставить корабли на колеса. Попутный ветер ударил в паруса, и русское войско потрясло воображение греков не только своей силой, но и ошеломляющим внешним видом. В память о своей победе Олег прибил свой щит "на вратах Цареграда".
Так повествует о походе Олега летописец. Вероятнее всего, в этом рассказе он использовал какие-то устные предания. Слишком уж много в этих сухопутных кораблях, бегущих на парусах, от народного эпоса, сказочной или полусказочной фантазии, хотя и не совсем беспочвенной. Вспомним часто встречающиеся на Руси, особенно на ее северных землях, волоки, то есть места, где корабли сухопутным образом перетаскивались из одной реки в другую.
Само обращение к эпическому стилю и приемам многозначительно. Победа русских войск над великой империей запечатлелась в народной памяти именно в таких формах.
В этом же ключе следует рассматривать и данные летописца о контрибуции. Византия вынуждена была заплатить по 12 гривен на каждого воина на корабле, а их было по 40 человек на корабле, то есть 80 тысяч человек. Если принять во внимание, что древнерусская гривна весила более 133 граммов серебра, контрибуция составляла 128 тонн серебра, что за реальную цифру принять "невозможно.
Как уже было сказано выше, между русскими и греками был заключен договор, касающийся главным образом положения русских купцов в Константинополе. Если даже текст этого договора считать не подлинным документом, а реконструкцией летописца, он правильно отражает общую принципиальную ситуацию сложившихся в это время русско-византийских отношений. Русские купцы обеспечивались на полгода продовольствием. Получали они его и на обратный путь. Снабжались русские купцы и корабельными снастями. Им предоставлялась и такая важная привилегия, как право беспошлинной торговли.
Так успешно завершился поход русских войск на Константинополь в 907 году. Русь выходила на международную арену.
Кандидат исторических наук
А. РОГОВ