Страница:
Он усмехнулся и стянул пиджак. Бросил его на мраморный столик, закатал рукава, распечатал пакетик и насыпал на зеркальную полочку дорожку. Конечно, он мог нюхнуть прямо в зале, никто бы и не пикнул, наоборот, поддержали, даже попросили. Но ему хотелось… А черт его знает, что ему хотелось. Нет, не просто уединиться или погрузиться в мир грез. Ему хотелось чего-то другого, такого, чтобы удивило его, возможно, даже напугало. Погнало по телу горячую адреналиновую волну. Только где ж такое взять? Спуск с самых крутых гор, прыжки с парашютом, дайвинг по карстовым пещерам, охота в джунглях. Все это уже было и обрыдло. Даже секс в последнее время какой-то механический выходил, не ведущий к отношениям. Двадцатиминутное туда-сюда, сон по разные стороны огромной кровати, деньги на утреннее такси и номер, стертый из памяти мобильника. И арриведерчи!
– Да, совсем ты что-то приуныл, – раздался над ухом веселый голос.
Андрей вздрогнул, хотел прикрыть дорожку, но вспомнил, что он тут практически единоличный царь, бог и хозяин. Отдернул руку, выпрямился и обернулся на голос. Перед ним стоял Валентин, давнишний друг и участник многих авантюр, и лыбился во все тридцать два металлокерамических бундесовских зуба с далеко выдающимися клыками. Специально небось такие заказал, чтоб народ пугать.
– Спалил, спалил! – захохотал он.
Андрей кивнул, молча соглашаясь.
– Да не беспокойся, не госнаркоконтроль, – хохотнул Валентин, хлопая Андрея по плечу могучей рукой. – Тут впору нам, друзьям, о тебе беспокоиться.
– С чего бы? – Андрей наконец совладал с собой и, сколь мог крепко, пожал протянутую руку.
– Видел бы ты себя! Стоишь над дорожкой кокаина, в такой роскоши… – Он обвел рукой золоченые светильники, статуи «под античность» по углам, зеркала в резных рамах. – Нос уже в кокаине, считай. Бабу любую можешь получить, съесть все, что пожелаешь. А в глазах тоска.
– А чего радоваться-то?
– Как чего? День рождения у тебя. Гулянка в разгаре. Гостей полна коробочка. Сам весь в шоколаде и других извалять можешь. Круто же?
– Ну да, – вяло пожал плечами Андрей. – Круто.
– Брателло, – ехидно прищурился Валентин. – А не посещает ли тебя крамольная мысль: мол, завтра помру, а от меня ничего и не останется, кроме кратковременной памяти в головах пары десятков дебилов? Тридцать три – возраст Христа, а никаких материальных следов пребывания на земле нет и не предвидится. Ни детей, ни артефактов, ни другой срани?
– Ну, что-то вроде, – протянул Андрей, коря себя за то, что почти публично сознается в подобном соплежуйстве. Хорошо хоть Валентин человек проверенный, по-любому могила.
– И давно это у вас, больной? – спросил он, имитируя тон мультяшного доктора.
Андрей опять пожал плечами.
– Поздравляю. – Валентин снова хлопнул друга по плечу. – Диагноз ясен.
– И что у меня болит?
– Болеть ничего не болит, а вот кризис среднего возраста накрыл.
– Наверное, – безразлично ответил Андрей.
– Нужна срочная помощь.
– И как вы планируете мне помочь? – спросил Андрей, невольно перенимая его ернический тон.
– Детей я за тебя не сделаю, дом не построю, дерево не посажу, но вот адреналинчику в твою жизнь добавить…
Он заговорщицки подмигнул и залез в карман. Покопался там нарочито долго и внимательно и жестом циркового фокусника извлек конверт. Странный. Вроде и бумажный, а вроде и нет, словно весь он был покрыт голографией и переливался в отблесках светильников.
– Вот, подарочек тебе.
– Интересно, – ответил Андрей, осторожно принимая из рук друга конверт.
Вскрыл клапан, заглянул внутрь. Извлек оттуда карточку, чем-то похожую на банковскую, но без привычных номеров и логотипов платежных систем. Повертел в руках безразлично.
Валентин заметил его отношение:
– Чего ты скуксился? Считаешь, что тебя уже ничем удивить нельзя?
– Давно уже никому не удавалось, – не стал оправдываться Андрей. – Не то что раньше. – Он завел глаза под лоб в неожиданном приступе сентиментальности.
– Ну да, давай расскажи мне снова, что раньше на радиорынке купил компакт Жан-Мишеля Жара – и счастлив, а сейчас его самого можно на корпоратив заказать, а никакого удовольствия.
Андрей лишь вздохнул удрученно.
– А забыл, как от бандитов последнее прятал, или как через два дня после аппендицита в Китай за пуховиками на автобусе трясся, или…
– Ладно, хватит, – оборвал его Андрей. – Сколько раз уж спорили… В конверте-то что?
– Путевка в жизнь, – тут же смягчившись, улыбнулся Валентин.
– В смысле? На Багамы? Карибы? На Северный полюс? – от балды предположил он, разглядывая странные голограммы на карточке.
– Нет, такой ерунды я б тебе дарить не стал, тут круче. Это пропуск в другую жизнь, если хочешь.
– Как это?
– Да понимаешь, папаша мой в «Сколково-2» работает. В руководстве нового проекта. Хронотуризм. Сейчас только-только завершились испытания, только-только начали услуги оказывать официально, но еще мало кто обо всем этом знает. Вот, это он мне достал. Но тебе, смотрю, нужнее, да и мне с подарком для человека, у которого все есть, возни меньше, – усмехнулся он. – Тамошние яйцеголовые кристалл изобрели или микросхему…
– Кремниевую микросхему часто кристаллом называют, – поправил Андрей, вспоминая свое институтское прошлое.
– Короче, – отмахнулся Валентин от лишних знаний, – если его проглотить, отправляешься в прошлое на определенное время и, – он выдержал театральную паузу, – можешь делать там что хочешь.
– Вообще все?
– Вообще. Хоть с патрициями в термах мойся, хоть с древними индусами Камасутру изучай, хоть конницу Мамая из пулемета вали.
– Так это ж нельзя.
– Что нельзя? – не понял Валентин.
– Вмешиваться в ход истории, от этого настоящее измениться может.
– Это у Рэя Брэдбери может, если хоть одну бабочку задавишь, – наставительно поднял палец Валентин и икнул.
Андрей понял, что друг его тоже в изрядном подпитии, а может, и слегка под кайфом.
– А у нас не может. Все продумано и придумано. Я подробностей не знаю, но никаких изменений в нашем времени. Гарантировано.
– Это как же, создается иная реальность, новая ветвь истории что ли? Это уже не к Бреду Бери, а к Филипу Дику.
– Дикий там твой Филип или домашний – не суть. Главное, изменений в настоящем не происходит.
– Круто! – воскликнул Андрей, которому подогретое алкоголем и наркотиками воображение тут же нарисовало картины возможного блаженства.
– А я о чем? – поддержал Валентин покачнувшегося друга. – Бери, короче, пользуйся.
– Но ты-то как же?
– Ерунда, – отмахнулся Валентин. – Мне папаша еще достанет. Или сам себе куплю.
– Так я сам куплю, – выкатил грудь Андрей. – Думаешь, не могу?
– Да можешь, можешь, кто б сомневался! – улыбнулся Валентин. – Пойдем-ка еще тяпнем.
– А пойдем.
Опираясь друг на друга, они дошли до двери, проковыляли мимо прижавшегося к стене охранника. Толпа хищно поглотила их раскачивающиеся фигуры.
«Вот ведь нанотехнологи гребаные, – подумал он. – Страна в них миллионы вбухивает, а они светящиеся конверты изобретают. И хронопутешествия. Кстати!» Андрей схватил с тумбочки конверт, отстегнул клапан и запустил туда руку, достал карточку. Конверт потух, карточка же озарила комнату неярким голубым светом, в котором переплетались, словно живые, нити хитрого узора.
«О как!» – подивился он, разглядывая диковинку. Вот бы на стену такую, в размер картины. А лучше над бассейном. Надо будет узнать у Валентина, не сможет ли его папаша такое устроить. А это что? Он перевернул конверт и тряхнул. На одеяло выпал листок бумаги, вернее, не бумаги, а вроде как тонкого, гибкого пластика, на котором были напечатаны какие-то буквы. Переливающийся узор, как на карточке, только тусклее. Разобрать написанное можно, только немного в глазах рябит.
Андрей дотянулся до ночника и щелкнул выключателем, попутно чуть не опрокинув стакан с водой. Таки поставили. Не глядя схватил его и опустошил наполовину. А глаза уже бегали по явственно проступившему тексту.
Так, принцип действия, микросхема в токопроводящей биоактивной оболочке, растворяемой желудочным соком. Ага. Оболочка растворяется, и хронотурист перемещается… Время пребывания зависит от толщины оболочки… Интересно.
Андрей заметил, что текста на пластиковой бумажке гораздо больше, чем должно было помещаться, каким-то неведомым образом тот прокручивался сам.
Никакими суперспособностями хронотурист не наделяется. Остается, как говорят англичане, «эз из», то есть если уж воевать в фаланге Александра Македонского, то держать копье и биться на мечах нужно учиться заранее.
А тут что подчеркнуто? В случае гибели обратно возвращается только тело. Даже если по частям. Нестыковочка какая-то. Если руку оторвало, а чип в желудке, то как же… Хотя, может, он на электрическое поле индивидуума настраивается. Потому и бактерии прошлого проникнуть не могут, у них-то поле другое. Логично. А вообще, по факту-то что это значит? Что если там концы отдашь, то навсегда. Андрей задумчиво пожевал край пластобумаги. С удивлением отметил, что следов от зубов на нем не осталось. А с другой стороны, когда в Африке один на один против льва выходил с эсвэдэшкой, гарантий тоже никто не давал.
Хм, а все же хорошая вещь – фантастические романы. Готовят людей к изобретениям на сто лет вперед. Тема попадающих в иные миры и времена путешественников во времени уже так обсосана нашими и не нашими писателями, что кажется реальностью большей, чем достижения нашей промышленности. Да и трудно, конечно, сделать что-то менее видимое, чем те успехи промышленности, по правде сказать.
А это что? Тарифы. Наш – «Премиум». За миллион уёв? Как же иначе мог поступить Валентинов папа – понтораст, судя по рассказам отпрыска, полнейший?
И что нам в рамках тарифа предлагают? Точность по выбору от часа до суток. Хроноточность плюс-минус сутки. Максимальный доступный вес – пятнадцать килограммов. Попадание в любую точку истории земли в ближайший миллиард лет. А чего не больше? А, ну да, атмосфера, может, другая или вулканическая активность. Хотя если Помпеи посмотреть надумаешь в аккурат перед гибелью, то ведь можно и в жерле Везувия очутиться, плюс-минус километр. Вот блин. Или прямо в берлоге у голодного медведя. А потом чипец сработает, обратно выкинет в том виде, который топтыгин переварить не успел, и собирай парня лопатами.
Тьфу. Андрея передернуло, во рту образовался горький комок. Он поспешил запить его водой. А может, вернуть эту карточку на фиг? На, мол, дорогой Валентин, сам к своим медведям путешествуй.
Телефонный звонок ударил виброй по нервам. Андрей вздрогнул. Забытые за увлекательным чтивом похмельные чувства вновь кинулись терзать беззащитное тело. Он еще раз прополоскал рот тепловатой водой и нажал кнопку приема.
– Привет, – голосом Валентина сказала трубка. – Ты как?
– Здоров! – ответил Андрей сипло, попутно заметив, что голос друга был вполне проснувшимся, будто друг давно на ногах, а то и вообще не ложился. – В смысле привет, а здоровье – башка раскалывается.
– Немудрено, – не удивился Валентин. – Шампунь водярой лакировать… А все остальное как?
– В порядке. Охрана до дома довезла, умыла, раздела и спать уложила. Не впервой. А ты?
– Да тоже подвезли. Слушай… – Чувствовалось, что он хочет спросить о чем-то важном, но не находит слов.
Андрей не стал его подбадривать, тем более что смутно догадывался, о чем пойдет разговор. Наконец Валентин собрался с духом:
– Слушай, а та карточка, что я тебе вчера подарил…
– Ну?
– Ты ее не потерял?
– Нет, не потерял, – ответил Андрей, пожалуй даже слишком запальчиво. Он утвердился в своих подозрениях. Сейчас еще смелости наберется и станет просить обратно папин подарок. Ну уж вот фиг ему, сначала дарит, потом обратно просит. Сам поеду. – Сижу вот, изучаю. Выбираю место и время, – почти не соврал он.
– Понятно. – Голос Валентина потух. – Тогда удачно съездить.
– А это, кстати, куда ехать-то? – быстро спросил Андрей, пока друг не дал отбой.
– Это уж ты сам выбери. Вся известная история человечества в твоем распоряжении.
– Да не, я не про то, где площадка для запуска? В проспекте, – он повертел перед глазами пластиковую бумагу, – адрес не написан.
– Да, это место не афишируют пока по всем каналам. – В голосе Валентина жизни не прибавилось. – «Сколково-2», знаешь? Съезжаешь с МКАД на Сколковское шоссе, по нему до города Сколкова, а оттуда до Ваковского лесопарка. Вот на территории лесопарка все это дело и находится. В лесочке корпуса стоят, пока все это обходится без вывесок. Шлагбаум охраняемый. Охране достаточно карточку показать, она пропустит, отведет куда надо.
Это Валентиново «куда надо» прозвучало как-то нехорошо. Андрей поежился, но решимости не потерял. Даже наоборот. Она крепла в нем с каждым мгновением. Он нащупал таблетку от похмелья, закинул ее в рот, запил остатками теплой уже воды и скинул ноги с кровати. Организм на мгновение потерял баланс. Во рту снова образовался горький комок. Комната, едва подсвеченная первыми лучами из-за плотных штор, качнулась вбок, но устояла.
Он нашарил босыми ногами шлепанцы и поскользил на кухню по натертому до блеска антикварному паркету с вензелями неведомых графьев. Этот паркет достался ему вместе с домом и был предметом особой гордости прошлого хозяина. Андрею он не нравился совсем, но оторвать и вынести на помойку не позволяло заключение комиссии ЮНЕСКО. Культурное, блин, наследие.
На кухне уютно побулькивал кофейный аппарат, распространяя вокруг одуряющий запах арабики. Теплая чашка тонкого фарфора стояла на салфетке посреди большого стола с мраморной столешницей.
Андрей плеснул себе в чашку ароматной жидкости и взгромоздился коленями на сиденье стула, локтями на специальную подложку, тоже подогретую невидимой прислугой. Отхлебнул. В голове прояснилось. Он хлебнул еще раз, улыбнулся, почувствовав, как организм приходит в норму. Достал из кармана шелковой пижамы карточку и положил на стол.
Она продолжала светиться холодным внутренним светом. Андрей покрутил ее пальцем по столу и отпустил, голубоватый рисунок стал ярче и слился в розу из светящихся кругов. Карточка сделала пару оборотов и застыла.
Хронопутешествия? Все это напоминало бред. Или розыгрыш. А что, вполне в духе Валентина. Но если уж допустить… Если уж мечтать, то лучше ни в чем себе не отказывать.
Если бы Андрею «повезло» упустить «большой хапок», стыдливо называемый у нас эпохой первоначального накопления капитала, по возрасту или складу характера, он стал бы историком. Причем специализировался бы не на рыцарях, там, всяких или королях времен начала конца упадка реставрации, а на истории России, от зарождения до наших дней.
Посмотреть, как князь Владимир Русь крестил? Или как Иван Грозный сына убивал? Или как Петр I боярам бороды стриг? Нет, опасно это все. Язык русский до Пушкина совсем другой был. Всякие там «бяше», «понеже». А нравы простые. Что не так – ноздри вырвут и на каторгу как шпиона шведского или турецкого. Нет, явно надо что-то поближе, где можно за своего сойти, особо не напрягаясь.
Дуэль Пушкина? Или Лермонтова? Не дать поэту нахамить Мартынову. Спасти? Вдруг чего умного еще напишет, не здесь, так там. Ну да, а что потом делать там целые сутки, да еще среди офицеров или горцев кавказских? Ну их. А может, убийство Александра II Освободителя? Опять же, дел на пять минут. Да еще и под осколки бомбы Гриневицкого можно угодить или в охранку и провести там в кутузке отпущенный хронотуризмом срок. Или вот… Андрей аж вздрогнул от собственной смелости.
1920 год. Прибайкалье. Красные партизаны взрывают поезд, в котором люди, наложившие лапу на русское золото после ареста и расстрела адмирала Колчака, без ложной скромности именовавшего себя верховным правителем России, вывозят его за границу. Темная история. Почти 200 тонн золота исчезли бесследно. Уже почти сто лет его ищут. И любители, и профессиональные кладоискатели, и даже КГБ с ФСБ, говорят. Недавно экспедиция была, глубоководные батискафы привозили. «Миры». На них еще Джеймс Камерон подводные сцены «Титаника» снимал. Они дно Байкала обшаривали, сам тогдашний президент спускался посмотреть. Вроде ничего не нашли, а если б и нашли, кто б сказал?
Да и принести домой пару слитков золота с двуглавыми орлами или рублей золотых царских. Он защелкал в голове внутренним калькулятором, пересчитывая курсы. Получилось, что того золота, которого удастся принести с собой, только на полтора хороших джипа хватит. Не для наживы, какая там нажива, просто чтоб было. Друзьям показывать, пусть удивляются. Или в музей сдать, чтоб выставили с соответствующей табличкой. Мол, коллекция предоставлена бизнесменом таким-то. Чем он хуже Вексельберга с его «яйцами»?
К тому же один из прадедов его еще пацаном сопливым воевал на колчаковских фронтах. За красных. И отзывался об адмирале и его присных вовсе не так лестно, как показывают их в современных фильмах и сериалах. Да и образ из рассказов старика – комиссар в кожане, с шашкой наголо и маузером в деревянной кобуре на боку, скачущий по степи впереди отряда красноармейцев, с детства запал ему в душу. И вот он, отличный шанс.
Решено!
В августе 1918-го части народной армии полковника Каппеля при поддержке Чехословацкого корпуса взяли Казань. В телеграмме полковнику Чечеку: «Трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России в 650 миллионов…»
Через две недели запас на двух пароходах отправили в Самару, потом перевезли в Уфу, а в конце ноября 1918 года он поступил в распоряжение правительства адмирала Колчака в Омске. 31 октября 1919-го золотой запас под усиленной охраной офицерского состава погрузили в вагоны. Золото и охрану разместили в 40 вагонах, еще в 12 находился сопровождающий персонал. Транссибирская магистраль на всем протяжении от Ново-Николаевска (Новосибирска по-нынешнему) до Иркутска контролировалась чехами, отношения с которыми у правительства Колчака были натянутыми. 27 декабря 1919 года штабной поезд и состав с золотом прибыли в Нижнеудинск. Там представители Антанты вынудили Колчака подписать приказ об отречении от прав верховного правителя России и передать эшелон с золотом Чехословацкому корпусу. 15 января 1920 года чешское командование выдало Колчака большевикам, которые его и расстреляли.
Андрей притормозил и всмотрелся в окрестный пейзаж. Заросшие бурьяном поля, темный лес в синей дымке, покосившиеся столбы с провисшими проводами. Вездесущие вороны. Что-то не похоже на гнездо модернизации и логово нанотехнологий. Сверился с навигатором. До намеченной цели еще километров тридцать. Он снова начал читать вполглаза.
7 февраля чехословаки возвратили советским властям 409 миллионов рублей золотом в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России. Народный комиссариат финансов РСФСР в июне 1921 года составил справку, из которой следует, что за период правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллиона рублей, или на 182 тонны. В некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, оказались кирпичи. Еще 35 миллионов рублей из золотого запаса пропали уже после передачи его большевикам, при перевозке из Иркутска в Казань.
Так, это все уже неинтересно. Эшелон. Андрей вернулся назад, нажал пару ссылок. А, вот. Белочехи снарядили эшелон для транспортировки почти двухсот тонн русского золота для отправки по Кругобайкальской железной дороге. Он вышел со станции Слюдянка в ночь с 10 на 11 февраля 1920 года. На станцию назначения, в Порт Байкал, состав не прибыл. По слухам, пути перед локомотивом взорвали красные партизаны. Точное место неизвестно, но говорят, либо 87-й, либо 121-й километр магистрали. Что произошло с золотом дальше, опять же неизвестно. По одной версии, состав слетел под откос, пробил лед и упал в озеро – дорога там проходит по самому берегу. По другой – его растащили партизаны, по третьей – окрестные мужики, по четвертой…
– Через пятьсот метров поворот направо, – с расстановкой произнес навигатор.
Андрей сбросил скорость и удивленно завертел головой. Никакого указателя не было. А вот и поворот. Он крутанул руль, и «бентли» послушно съехал с асфальта на бетонку. Бортовой компьютер пискнул и подавлено затих: может, вокруг стоят глушилки всякой электроники?
Бетонка в две полосы, без ухабов, чуть выпуклая, чтоб не застаивалась вода, прямая как стрела. Она пересекала поле, вошла в лес и через восемьсот тридцать два метра по спидометру уперлась в автоматический шлагбаум. Рядом стояла пластиковая будка с большим тонированным стеклом. Влево-вправо от будки отходил высоченный забор со спиралью Бруно поверху. Крыша будки была сплошь усеяна видеокамерами. Наверное, камеры стояли и в лесу, потому что охранник, не обычное пузатое быдло из «бывших», а стройный и подтянутый, ждал его около шлагбаума. Одежда его очень напоминала форму американского полисмена. Начищенные ботинки, отутюженные брюки, голубая рубашка с коротким рукавом. Нашивки с мелкими, нечитаемыми буквами. На голове кепка с длинным козырьком и непонятными же эмблемами.
Жестом он приказал остановиться. Андрей нажал на тормоз. Сыто урча многосильным мотором, «бентли» затормозил перед шлагбаумом. Охранник подошел к опускающемуся окну, чуть наклонился и молча прикоснулся двумя пальцами к козырьку.
Андрей сунул в окно пластиковую карточку. «Нанополисмен» бросил на нее быстрый взгляд, еще раз козырнул, выпрямился и отошел от машины. Шлагбаум сам собой поднялся. Андрей неторопливо повел машину к разноэтажным домикам, виднеющимся за образцово ровными деревьями.
Двух– и трехэтажные, с витринными окнами и большими лоджиями строения. Только обшитые сверху каким-то непонятным материалом. Бетон – не бетон, кирпич – не кирпич? И окна покрыты пленкой переменной прозрачности: о своем комфорте нанотехнологи позаботились. Перед жутко официального вида двухэтажным зданием наблюдался асфальт, расчерченный на парковочные места.
Андрей припарковался, вылез из машины. У него захватило дыхание. После города с его пыльной взвесью и машинного кондиционера местный воздух казался невесомым, пустым. Он совершенно не наполнял легких. Чуть попривыкнув, молодой человек взбежал по крыльцу, хотел взяться за массивную дверную ручку, но дверь плавно отъехала в сторону.
Он очутился в высоком просторном холле. К нему тут же подошел брат-близнец охранника у шлагбаума. Андрей показал ему светящуюся карточку. Охранник не остановил, не окликнул, а лишь кивнул. Ну и ладно, подумал он. Дошел до середины холла и остановился, разглядывая двери на первом этаже и лестницы, ведущие на второй. Куда теперь? Неужели придется возвращаться к охраннику и спрашивать у него?
– Здравствуйте, – прервал его размышления нейтрально обходительный голос.
– Добрый день, – ответил Андрей и показал карточку неброскому человеку лет пятидесяти в сером костюме и с кожаной папкой под мышкой.
Тот кивнул и улыбнулся приветливо, хотя и несколько натянуто.
– Следуйте за мной, – вежливо, но казенно произнес он и пошел, не оглядываясь, по коридору.
Андрей поспешил за ним.
Вместе они пришли в оборудованный в стиле хай-тек кабинет. Большой алюминиевый стол неправильной формы, ортопедические кресла на суставчатых ножках, подстраивающиеся под вес садящегося.
Неброский человек обогнул стол и уселся в солидное кожаное кресло. Положил перед собой папку и сложил на нее руки с дорогим маникюром. Андрей устроился бочком в кресле для посетителей.
– В какую эпоху собираетесь? – спросил мужчина.
«Приятно, – отметил про себя Андрей, – не задает дежурных вопросов вроде „По какому делу?“ или „Вы – хронотурист?“ Тем более что наверняка доложили с КПП». Вслух же ответил:
– Хотелось бы попасть в десятое февраля тысяча девятьсот двадцатого года, на южный берег Байкала, если конкретней, на восемьдесят седьмой километр КБЖД[1].
– Как точно, – улыбнулся мужчина. – И что там собираетесь делать, если не секрет?
– Да, совсем ты что-то приуныл, – раздался над ухом веселый голос.
Андрей вздрогнул, хотел прикрыть дорожку, но вспомнил, что он тут практически единоличный царь, бог и хозяин. Отдернул руку, выпрямился и обернулся на голос. Перед ним стоял Валентин, давнишний друг и участник многих авантюр, и лыбился во все тридцать два металлокерамических бундесовских зуба с далеко выдающимися клыками. Специально небось такие заказал, чтоб народ пугать.
– Спалил, спалил! – захохотал он.
Андрей кивнул, молча соглашаясь.
– Да не беспокойся, не госнаркоконтроль, – хохотнул Валентин, хлопая Андрея по плечу могучей рукой. – Тут впору нам, друзьям, о тебе беспокоиться.
– С чего бы? – Андрей наконец совладал с собой и, сколь мог крепко, пожал протянутую руку.
– Видел бы ты себя! Стоишь над дорожкой кокаина, в такой роскоши… – Он обвел рукой золоченые светильники, статуи «под античность» по углам, зеркала в резных рамах. – Нос уже в кокаине, считай. Бабу любую можешь получить, съесть все, что пожелаешь. А в глазах тоска.
– А чего радоваться-то?
– Как чего? День рождения у тебя. Гулянка в разгаре. Гостей полна коробочка. Сам весь в шоколаде и других извалять можешь. Круто же?
– Ну да, – вяло пожал плечами Андрей. – Круто.
– Брателло, – ехидно прищурился Валентин. – А не посещает ли тебя крамольная мысль: мол, завтра помру, а от меня ничего и не останется, кроме кратковременной памяти в головах пары десятков дебилов? Тридцать три – возраст Христа, а никаких материальных следов пребывания на земле нет и не предвидится. Ни детей, ни артефактов, ни другой срани?
– Ну, что-то вроде, – протянул Андрей, коря себя за то, что почти публично сознается в подобном соплежуйстве. Хорошо хоть Валентин человек проверенный, по-любому могила.
– И давно это у вас, больной? – спросил он, имитируя тон мультяшного доктора.
Андрей опять пожал плечами.
– Поздравляю. – Валентин снова хлопнул друга по плечу. – Диагноз ясен.
– И что у меня болит?
– Болеть ничего не болит, а вот кризис среднего возраста накрыл.
– Наверное, – безразлично ответил Андрей.
– Нужна срочная помощь.
– И как вы планируете мне помочь? – спросил Андрей, невольно перенимая его ернический тон.
– Детей я за тебя не сделаю, дом не построю, дерево не посажу, но вот адреналинчику в твою жизнь добавить…
Он заговорщицки подмигнул и залез в карман. Покопался там нарочито долго и внимательно и жестом циркового фокусника извлек конверт. Странный. Вроде и бумажный, а вроде и нет, словно весь он был покрыт голографией и переливался в отблесках светильников.
– Вот, подарочек тебе.
– Интересно, – ответил Андрей, осторожно принимая из рук друга конверт.
Вскрыл клапан, заглянул внутрь. Извлек оттуда карточку, чем-то похожую на банковскую, но без привычных номеров и логотипов платежных систем. Повертел в руках безразлично.
Валентин заметил его отношение:
– Чего ты скуксился? Считаешь, что тебя уже ничем удивить нельзя?
– Давно уже никому не удавалось, – не стал оправдываться Андрей. – Не то что раньше. – Он завел глаза под лоб в неожиданном приступе сентиментальности.
– Ну да, давай расскажи мне снова, что раньше на радиорынке купил компакт Жан-Мишеля Жара – и счастлив, а сейчас его самого можно на корпоратив заказать, а никакого удовольствия.
Андрей лишь вздохнул удрученно.
– А забыл, как от бандитов последнее прятал, или как через два дня после аппендицита в Китай за пуховиками на автобусе трясся, или…
– Ладно, хватит, – оборвал его Андрей. – Сколько раз уж спорили… В конверте-то что?
– Путевка в жизнь, – тут же смягчившись, улыбнулся Валентин.
– В смысле? На Багамы? Карибы? На Северный полюс? – от балды предположил он, разглядывая странные голограммы на карточке.
– Нет, такой ерунды я б тебе дарить не стал, тут круче. Это пропуск в другую жизнь, если хочешь.
– Как это?
– Да понимаешь, папаша мой в «Сколково-2» работает. В руководстве нового проекта. Хронотуризм. Сейчас только-только завершились испытания, только-только начали услуги оказывать официально, но еще мало кто обо всем этом знает. Вот, это он мне достал. Но тебе, смотрю, нужнее, да и мне с подарком для человека, у которого все есть, возни меньше, – усмехнулся он. – Тамошние яйцеголовые кристалл изобрели или микросхему…
– Кремниевую микросхему часто кристаллом называют, – поправил Андрей, вспоминая свое институтское прошлое.
– Короче, – отмахнулся Валентин от лишних знаний, – если его проглотить, отправляешься в прошлое на определенное время и, – он выдержал театральную паузу, – можешь делать там что хочешь.
– Вообще все?
– Вообще. Хоть с патрициями в термах мойся, хоть с древними индусами Камасутру изучай, хоть конницу Мамая из пулемета вали.
– Так это ж нельзя.
– Что нельзя? – не понял Валентин.
– Вмешиваться в ход истории, от этого настоящее измениться может.
– Это у Рэя Брэдбери может, если хоть одну бабочку задавишь, – наставительно поднял палец Валентин и икнул.
Андрей понял, что друг его тоже в изрядном подпитии, а может, и слегка под кайфом.
– А у нас не может. Все продумано и придумано. Я подробностей не знаю, но никаких изменений в нашем времени. Гарантировано.
– Это как же, создается иная реальность, новая ветвь истории что ли? Это уже не к Бреду Бери, а к Филипу Дику.
– Дикий там твой Филип или домашний – не суть. Главное, изменений в настоящем не происходит.
– Круто! – воскликнул Андрей, которому подогретое алкоголем и наркотиками воображение тут же нарисовало картины возможного блаженства.
– А я о чем? – поддержал Валентин покачнувшегося друга. – Бери, короче, пользуйся.
– Но ты-то как же?
– Ерунда, – отмахнулся Валентин. – Мне папаша еще достанет. Или сам себе куплю.
– Так я сам куплю, – выкатил грудь Андрей. – Думаешь, не могу?
– Да можешь, можешь, кто б сомневался! – улыбнулся Валентин. – Пойдем-ка еще тяпнем.
– А пойдем.
Опираясь друг на друга, они дошли до двери, проковыляли мимо прижавшегося к стене охранника. Толпа хищно поглотила их раскачивающиеся фигуры.
* * *
Раннее утро принесло звон в голове и сушняк. Андрей пошарил по прикроватной тумбочке, стараясь найти стакан воды и «алказельцер», который должна была оставить дрессированная прислуга. Вместо этого рука его наткнулась на что-то прохладное и скользкое, похожее на кожицу живого крокодиленка, заснувшего в холодной воде. Андрей отдернул руку и даже зачем-то обтер ее об одеяло. Осторожно подняв голову, чтоб не вызвать резким движением всплеск боли, посмотрел на странное. Это был сколковский конверт. В предрассветной темноте спальни он светился неярким голубоватым светом. Будто сам по себе. Андрей даже покрутил головой в поисках источника, который мог бы отражаться в конверте, но ожидаемого не нашел.«Вот ведь нанотехнологи гребаные, – подумал он. – Страна в них миллионы вбухивает, а они светящиеся конверты изобретают. И хронопутешествия. Кстати!» Андрей схватил с тумбочки конверт, отстегнул клапан и запустил туда руку, достал карточку. Конверт потух, карточка же озарила комнату неярким голубым светом, в котором переплетались, словно живые, нити хитрого узора.
«О как!» – подивился он, разглядывая диковинку. Вот бы на стену такую, в размер картины. А лучше над бассейном. Надо будет узнать у Валентина, не сможет ли его папаша такое устроить. А это что? Он перевернул конверт и тряхнул. На одеяло выпал листок бумаги, вернее, не бумаги, а вроде как тонкого, гибкого пластика, на котором были напечатаны какие-то буквы. Переливающийся узор, как на карточке, только тусклее. Разобрать написанное можно, только немного в глазах рябит.
Андрей дотянулся до ночника и щелкнул выключателем, попутно чуть не опрокинув стакан с водой. Таки поставили. Не глядя схватил его и опустошил наполовину. А глаза уже бегали по явственно проступившему тексту.
Так, принцип действия, микросхема в токопроводящей биоактивной оболочке, растворяемой желудочным соком. Ага. Оболочка растворяется, и хронотурист перемещается… Время пребывания зависит от толщины оболочки… Интересно.
Андрей заметил, что текста на пластиковой бумажке гораздо больше, чем должно было помещаться, каким-то неведомым образом тот прокручивался сам.
Никакими суперспособностями хронотурист не наделяется. Остается, как говорят англичане, «эз из», то есть если уж воевать в фаланге Александра Македонского, то держать копье и биться на мечах нужно учиться заранее.
А тут что подчеркнуто? В случае гибели обратно возвращается только тело. Даже если по частям. Нестыковочка какая-то. Если руку оторвало, а чип в желудке, то как же… Хотя, может, он на электрическое поле индивидуума настраивается. Потому и бактерии прошлого проникнуть не могут, у них-то поле другое. Логично. А вообще, по факту-то что это значит? Что если там концы отдашь, то навсегда. Андрей задумчиво пожевал край пластобумаги. С удивлением отметил, что следов от зубов на нем не осталось. А с другой стороны, когда в Африке один на один против льва выходил с эсвэдэшкой, гарантий тоже никто не давал.
Хм, а все же хорошая вещь – фантастические романы. Готовят людей к изобретениям на сто лет вперед. Тема попадающих в иные миры и времена путешественников во времени уже так обсосана нашими и не нашими писателями, что кажется реальностью большей, чем достижения нашей промышленности. Да и трудно, конечно, сделать что-то менее видимое, чем те успехи промышленности, по правде сказать.
А это что? Тарифы. Наш – «Премиум». За миллион уёв? Как же иначе мог поступить Валентинов папа – понтораст, судя по рассказам отпрыска, полнейший?
И что нам в рамках тарифа предлагают? Точность по выбору от часа до суток. Хроноточность плюс-минус сутки. Максимальный доступный вес – пятнадцать килограммов. Попадание в любую точку истории земли в ближайший миллиард лет. А чего не больше? А, ну да, атмосфера, может, другая или вулканическая активность. Хотя если Помпеи посмотреть надумаешь в аккурат перед гибелью, то ведь можно и в жерле Везувия очутиться, плюс-минус километр. Вот блин. Или прямо в берлоге у голодного медведя. А потом чипец сработает, обратно выкинет в том виде, который топтыгин переварить не успел, и собирай парня лопатами.
Тьфу. Андрея передернуло, во рту образовался горький комок. Он поспешил запить его водой. А может, вернуть эту карточку на фиг? На, мол, дорогой Валентин, сам к своим медведям путешествуй.
Телефонный звонок ударил виброй по нервам. Андрей вздрогнул. Забытые за увлекательным чтивом похмельные чувства вновь кинулись терзать беззащитное тело. Он еще раз прополоскал рот тепловатой водой и нажал кнопку приема.
– Привет, – голосом Валентина сказала трубка. – Ты как?
– Здоров! – ответил Андрей сипло, попутно заметив, что голос друга был вполне проснувшимся, будто друг давно на ногах, а то и вообще не ложился. – В смысле привет, а здоровье – башка раскалывается.
– Немудрено, – не удивился Валентин. – Шампунь водярой лакировать… А все остальное как?
– В порядке. Охрана до дома довезла, умыла, раздела и спать уложила. Не впервой. А ты?
– Да тоже подвезли. Слушай… – Чувствовалось, что он хочет спросить о чем-то важном, но не находит слов.
Андрей не стал его подбадривать, тем более что смутно догадывался, о чем пойдет разговор. Наконец Валентин собрался с духом:
– Слушай, а та карточка, что я тебе вчера подарил…
– Ну?
– Ты ее не потерял?
– Нет, не потерял, – ответил Андрей, пожалуй даже слишком запальчиво. Он утвердился в своих подозрениях. Сейчас еще смелости наберется и станет просить обратно папин подарок. Ну уж вот фиг ему, сначала дарит, потом обратно просит. Сам поеду. – Сижу вот, изучаю. Выбираю место и время, – почти не соврал он.
– Понятно. – Голос Валентина потух. – Тогда удачно съездить.
– А это, кстати, куда ехать-то? – быстро спросил Андрей, пока друг не дал отбой.
– Это уж ты сам выбери. Вся известная история человечества в твоем распоряжении.
– Да не, я не про то, где площадка для запуска? В проспекте, – он повертел перед глазами пластиковую бумагу, – адрес не написан.
– Да, это место не афишируют пока по всем каналам. – В голосе Валентина жизни не прибавилось. – «Сколково-2», знаешь? Съезжаешь с МКАД на Сколковское шоссе, по нему до города Сколкова, а оттуда до Ваковского лесопарка. Вот на территории лесопарка все это дело и находится. В лесочке корпуса стоят, пока все это обходится без вывесок. Шлагбаум охраняемый. Охране достаточно карточку показать, она пропустит, отведет куда надо.
Это Валентиново «куда надо» прозвучало как-то нехорошо. Андрей поежился, но решимости не потерял. Даже наоборот. Она крепла в нем с каждым мгновением. Он нащупал таблетку от похмелья, закинул ее в рот, запил остатками теплой уже воды и скинул ноги с кровати. Организм на мгновение потерял баланс. Во рту снова образовался горький комок. Комната, едва подсвеченная первыми лучами из-за плотных штор, качнулась вбок, но устояла.
Он нашарил босыми ногами шлепанцы и поскользил на кухню по натертому до блеска антикварному паркету с вензелями неведомых графьев. Этот паркет достался ему вместе с домом и был предметом особой гордости прошлого хозяина. Андрею он не нравился совсем, но оторвать и вынести на помойку не позволяло заключение комиссии ЮНЕСКО. Культурное, блин, наследие.
На кухне уютно побулькивал кофейный аппарат, распространяя вокруг одуряющий запах арабики. Теплая чашка тонкого фарфора стояла на салфетке посреди большого стола с мраморной столешницей.
Андрей плеснул себе в чашку ароматной жидкости и взгромоздился коленями на сиденье стула, локтями на специальную подложку, тоже подогретую невидимой прислугой. Отхлебнул. В голове прояснилось. Он хлебнул еще раз, улыбнулся, почувствовав, как организм приходит в норму. Достал из кармана шелковой пижамы карточку и положил на стол.
Она продолжала светиться холодным внутренним светом. Андрей покрутил ее пальцем по столу и отпустил, голубоватый рисунок стал ярче и слился в розу из светящихся кругов. Карточка сделала пару оборотов и застыла.
Хронопутешествия? Все это напоминало бред. Или розыгрыш. А что, вполне в духе Валентина. Но если уж допустить… Если уж мечтать, то лучше ни в чем себе не отказывать.
Если бы Андрею «повезло» упустить «большой хапок», стыдливо называемый у нас эпохой первоначального накопления капитала, по возрасту или складу характера, он стал бы историком. Причем специализировался бы не на рыцарях, там, всяких или королях времен начала конца упадка реставрации, а на истории России, от зарождения до наших дней.
Посмотреть, как князь Владимир Русь крестил? Или как Иван Грозный сына убивал? Или как Петр I боярам бороды стриг? Нет, опасно это все. Язык русский до Пушкина совсем другой был. Всякие там «бяше», «понеже». А нравы простые. Что не так – ноздри вырвут и на каторгу как шпиона шведского или турецкого. Нет, явно надо что-то поближе, где можно за своего сойти, особо не напрягаясь.
Дуэль Пушкина? Или Лермонтова? Не дать поэту нахамить Мартынову. Спасти? Вдруг чего умного еще напишет, не здесь, так там. Ну да, а что потом делать там целые сутки, да еще среди офицеров или горцев кавказских? Ну их. А может, убийство Александра II Освободителя? Опять же, дел на пять минут. Да еще и под осколки бомбы Гриневицкого можно угодить или в охранку и провести там в кутузке отпущенный хронотуризмом срок. Или вот… Андрей аж вздрогнул от собственной смелости.
1920 год. Прибайкалье. Красные партизаны взрывают поезд, в котором люди, наложившие лапу на русское золото после ареста и расстрела адмирала Колчака, без ложной скромности именовавшего себя верховным правителем России, вывозят его за границу. Темная история. Почти 200 тонн золота исчезли бесследно. Уже почти сто лет его ищут. И любители, и профессиональные кладоискатели, и даже КГБ с ФСБ, говорят. Недавно экспедиция была, глубоководные батискафы привозили. «Миры». На них еще Джеймс Камерон подводные сцены «Титаника» снимал. Они дно Байкала обшаривали, сам тогдашний президент спускался посмотреть. Вроде ничего не нашли, а если б и нашли, кто б сказал?
Да и принести домой пару слитков золота с двуглавыми орлами или рублей золотых царских. Он защелкал в голове внутренним калькулятором, пересчитывая курсы. Получилось, что того золота, которого удастся принести с собой, только на полтора хороших джипа хватит. Не для наживы, какая там нажива, просто чтоб было. Друзьям показывать, пусть удивляются. Или в музей сдать, чтоб выставили с соответствующей табличкой. Мол, коллекция предоставлена бизнесменом таким-то. Чем он хуже Вексельберга с его «яйцами»?
К тому же один из прадедов его еще пацаном сопливым воевал на колчаковских фронтах. За красных. И отзывался об адмирале и его присных вовсе не так лестно, как показывают их в современных фильмах и сериалах. Да и образ из рассказов старика – комиссар в кожане, с шашкой наголо и маузером в деревянной кобуре на боку, скачущий по степи впереди отряда красноармейцев, с детства запал ему в душу. И вот он, отличный шанс.
Решено!
* * *
Через два часа лазурный «бентли» вез Андрея в «Сколково-2». Бортовой компьютер с упорством маньяка советовал заглушить двигатель и вызвать эвакуатор, так как машина, по его мнению, попала в сильно пересеченную местность. По большому экрану на передней панели бежали строчки информации. Андрей поглядывал на экран краем глаза, ухватывая только суть.В августе 1918-го части народной армии полковника Каппеля при поддержке Чехословацкого корпуса взяли Казань. В телеграмме полковнику Чечеку: «Трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России в 650 миллионов…»
Через две недели запас на двух пароходах отправили в Самару, потом перевезли в Уфу, а в конце ноября 1918 года он поступил в распоряжение правительства адмирала Колчака в Омске. 31 октября 1919-го золотой запас под усиленной охраной офицерского состава погрузили в вагоны. Золото и охрану разместили в 40 вагонах, еще в 12 находился сопровождающий персонал. Транссибирская магистраль на всем протяжении от Ново-Николаевска (Новосибирска по-нынешнему) до Иркутска контролировалась чехами, отношения с которыми у правительства Колчака были натянутыми. 27 декабря 1919 года штабной поезд и состав с золотом прибыли в Нижнеудинск. Там представители Антанты вынудили Колчака подписать приказ об отречении от прав верховного правителя России и передать эшелон с золотом Чехословацкому корпусу. 15 января 1920 года чешское командование выдало Колчака большевикам, которые его и расстреляли.
Андрей притормозил и всмотрелся в окрестный пейзаж. Заросшие бурьяном поля, темный лес в синей дымке, покосившиеся столбы с провисшими проводами. Вездесущие вороны. Что-то не похоже на гнездо модернизации и логово нанотехнологий. Сверился с навигатором. До намеченной цели еще километров тридцать. Он снова начал читать вполглаза.
7 февраля чехословаки возвратили советским властям 409 миллионов рублей золотом в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России. Народный комиссариат финансов РСФСР в июне 1921 года составил справку, из которой следует, что за период правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллиона рублей, или на 182 тонны. В некоторых ящиках, где некогда хранились золотые слитки, оказались кирпичи. Еще 35 миллионов рублей из золотого запаса пропали уже после передачи его большевикам, при перевозке из Иркутска в Казань.
Так, это все уже неинтересно. Эшелон. Андрей вернулся назад, нажал пару ссылок. А, вот. Белочехи снарядили эшелон для транспортировки почти двухсот тонн русского золота для отправки по Кругобайкальской железной дороге. Он вышел со станции Слюдянка в ночь с 10 на 11 февраля 1920 года. На станцию назначения, в Порт Байкал, состав не прибыл. По слухам, пути перед локомотивом взорвали красные партизаны. Точное место неизвестно, но говорят, либо 87-й, либо 121-й километр магистрали. Что произошло с золотом дальше, опять же неизвестно. По одной версии, состав слетел под откос, пробил лед и упал в озеро – дорога там проходит по самому берегу. По другой – его растащили партизаны, по третьей – окрестные мужики, по четвертой…
– Через пятьсот метров поворот направо, – с расстановкой произнес навигатор.
Андрей сбросил скорость и удивленно завертел головой. Никакого указателя не было. А вот и поворот. Он крутанул руль, и «бентли» послушно съехал с асфальта на бетонку. Бортовой компьютер пискнул и подавлено затих: может, вокруг стоят глушилки всякой электроники?
Бетонка в две полосы, без ухабов, чуть выпуклая, чтоб не застаивалась вода, прямая как стрела. Она пересекала поле, вошла в лес и через восемьсот тридцать два метра по спидометру уперлась в автоматический шлагбаум. Рядом стояла пластиковая будка с большим тонированным стеклом. Влево-вправо от будки отходил высоченный забор со спиралью Бруно поверху. Крыша будки была сплошь усеяна видеокамерами. Наверное, камеры стояли и в лесу, потому что охранник, не обычное пузатое быдло из «бывших», а стройный и подтянутый, ждал его около шлагбаума. Одежда его очень напоминала форму американского полисмена. Начищенные ботинки, отутюженные брюки, голубая рубашка с коротким рукавом. Нашивки с мелкими, нечитаемыми буквами. На голове кепка с длинным козырьком и непонятными же эмблемами.
Жестом он приказал остановиться. Андрей нажал на тормоз. Сыто урча многосильным мотором, «бентли» затормозил перед шлагбаумом. Охранник подошел к опускающемуся окну, чуть наклонился и молча прикоснулся двумя пальцами к козырьку.
Андрей сунул в окно пластиковую карточку. «Нанополисмен» бросил на нее быстрый взгляд, еще раз козырнул, выпрямился и отошел от машины. Шлагбаум сам собой поднялся. Андрей неторопливо повел машину к разноэтажным домикам, виднеющимся за образцово ровными деревьями.
Двух– и трехэтажные, с витринными окнами и большими лоджиями строения. Только обшитые сверху каким-то непонятным материалом. Бетон – не бетон, кирпич – не кирпич? И окна покрыты пленкой переменной прозрачности: о своем комфорте нанотехнологи позаботились. Перед жутко официального вида двухэтажным зданием наблюдался асфальт, расчерченный на парковочные места.
Андрей припарковался, вылез из машины. У него захватило дыхание. После города с его пыльной взвесью и машинного кондиционера местный воздух казался невесомым, пустым. Он совершенно не наполнял легких. Чуть попривыкнув, молодой человек взбежал по крыльцу, хотел взяться за массивную дверную ручку, но дверь плавно отъехала в сторону.
Он очутился в высоком просторном холле. К нему тут же подошел брат-близнец охранника у шлагбаума. Андрей показал ему светящуюся карточку. Охранник не остановил, не окликнул, а лишь кивнул. Ну и ладно, подумал он. Дошел до середины холла и остановился, разглядывая двери на первом этаже и лестницы, ведущие на второй. Куда теперь? Неужели придется возвращаться к охраннику и спрашивать у него?
– Здравствуйте, – прервал его размышления нейтрально обходительный голос.
– Добрый день, – ответил Андрей и показал карточку неброскому человеку лет пятидесяти в сером костюме и с кожаной папкой под мышкой.
Тот кивнул и улыбнулся приветливо, хотя и несколько натянуто.
– Следуйте за мной, – вежливо, но казенно произнес он и пошел, не оглядываясь, по коридору.
Андрей поспешил за ним.
Вместе они пришли в оборудованный в стиле хай-тек кабинет. Большой алюминиевый стол неправильной формы, ортопедические кресла на суставчатых ножках, подстраивающиеся под вес садящегося.
Неброский человек обогнул стол и уселся в солидное кожаное кресло. Положил перед собой папку и сложил на нее руки с дорогим маникюром. Андрей устроился бочком в кресле для посетителей.
– В какую эпоху собираетесь? – спросил мужчина.
«Приятно, – отметил про себя Андрей, – не задает дежурных вопросов вроде „По какому делу?“ или „Вы – хронотурист?“ Тем более что наверняка доложили с КПП». Вслух же ответил:
– Хотелось бы попасть в десятое февраля тысяча девятьсот двадцатого года, на южный берег Байкала, если конкретней, на восемьдесят седьмой километр КБЖД[1].
– Как точно, – улыбнулся мужчина. – И что там собираетесь делать, если не секрет?