— Ты всегда так легко попадаешь на удочку, выслушав историю своего клиента?
— У него очень хорошая репутация.
— Значит, ты слышал все эти пропагандистские штучки раньше! — Она схватила Джека за руку и процитировала его слова, сказанные им в баре: — «Я не слишком большой знаток искусства». Какой вздор!
— Все это, конечно же, ложь, как и многое другое. Глори может часами говорить о своих любимых звёздах, она всячески поддерживала Корбина, говорила о его цельности и о том, какие чудесные фильмы он делает.
— А где начинается и кончается твоя ложь, Джек?
— Все лгут.
Андреа огляделась, увидела на полу своё платье.
— По-моему, самое время мне уйти.
Джек схватил её за руку и уложил рядом с собой.
— Это наихудший вариант.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты нуждаешься во мне больше, чем прежде.
— Не нуждаюсь! — Она вырвалась и нагнулась, чтобы поднять одежду. Натянула на себя трусики, затем платье.
Андреа была преисполнена решимости уйти. Джек заговорил быстрее, хотя волнение и мешало ему:
— Думаю, я понял, почему ты пришла сюда, душа моя. Ты боялась, что детектив Корбина может узнать о нас и расскажет об этом ему. Ты сделала это ради меня.
Поколебавшись, она подтвердила:
— Да. Мысль о том, что с тобой что-то может случиться, была для меня невыносима. А ты от этого отмахивался. Я же думала: ну какой шанс у человека, который занимается изучением маркетинга, устоять против цепких и сильных рук Корбина?
— Я искренне тронут.
Нахмурясь, она разгладила платье руками.
— Я очень рада.
— Мы с тобой союзники, — сказал он. — И я намерен помочь тебе.
— Каким образом? — с сомнением спросила Андреа.
— Он предлагает мне ещё работу.
— Что случилось? — насторожилась Андреа.
— Я попытался расстаться с ним.
— И?
— Он предложил мне дополнительное вознаграждение, если я продолжу работу.
Андреа испуганно ахнула.
— И ты согласился?
— Мог ли я отказаться от двух миллионов?
— Что ты должен сделать, чтобы получить так много?
— Я это уже сделал дважды. — Он выразительно опустил веки.
Андреа закрыла руками лицо.
— О нет!
— Корбин отказался от того, чтобы продолжать слежку за тобой, поскольку не надеется засечь тебя на месте преступления. Он хочет заплатить мне за то, чтобы я соблазнил тебя и принёс ему фотографии, подтверждающие сей факт.
— Конечно, это обойдётся ему дешевле, чем он потеряет в суде при разводе.
— И в придачу он опорочит твоё доброе имя. Твой муж — настоящий подонок. Ещё раньше он собирался облить тебя грязью в бульварных газетах. Можно только представить себе аншлаги: «Жена знаменитого продюсера изменяет ему!» Этот первоначальный ход предусмотрен для того, чтобы заклеймить тебя в качестве персоны нон гранта среди деловых кругов, подорвать возможности твоей защиты ещё до того, как дело дойдёт до суда. Затем в суде он заклеймит тебя как совершившую адюльтер, как женщину, которая никогда его не любила. Он заглядывал далеко вперёд, когда выбирал для слежки за тобой такого типа, как я: ему нужен был человек, который согласился бы и был способен выполнить вторую фазу его замысла.
— Знаешь, сидя в твоём кресле в этом захудалом офисе, я на момент подумала, что, может быть, он нанял тебя для того, чтобы в конце концов меня убить.
Джек обиделся.
— Садиться в тюрьму из-за каких-то жалких двух миллионов!
— Интересно, а сколько бы лет получила я, если бы убила тебя?!
— Не горячись, Лефти. У меня уже есть план, как переиграть Корбина в его же игре. Если мы будем действовать умело, он очень быстро окажется в ловушке сам.
Андреа подошла к Джеку, чтобы тот застегнул ей сзади молнию на платье.
— Это невозможно.
— Это наверняка возможно. — Джек сердито застегнул молнию и повернул Андреа к себе лицом. — Только надо все хорошо распланировать и как следует пораскинуть мозгами.
— Он будет теперь начеку во всем, что касается тебя и меня.
— Потребуются осторожность и терпение, — согласился Джек. — Но пока он будет дожидаться, когда я преуспею в совращении и уложу тебя в постель, надо собирать информацию о нем, и эта информация должна идти изнутри, из его усадьбы.
— Но он знает тебя в лицо.
— Естественно, сам я не смогу туда подобраться.
— У тебя нет других работников.
Он провёл пальцем по её горлу.
— Скажи, а можно ли будет внедрить кого-нибудь туда — скажем, через Линн Доанес?
— В качестве кого?
— В качестве горничной.
— Глори?
— Да.
Андреа пожала плечами:
— Они постоянно ищут слуг. Люди не выдерживают темперамента Корбина и уходят.
— Позвони Линн утром. Скажи ей, что в твоём доме живёт женщина, которой позарез требуются деньжата, чтобы свести концы с концами.
Андреа задумалась, на лице обозначились морщинки, свидетельствующие о её сомнениях.
— Ты намерен представить ему то, что он хочет, Джек? Наши фотографии в компрометирующих позах?
— Я намерен заставить его думать, что он их получит.
— Но ты собираешься сделать эти снимки?
Он выдержал её взгляд.
— Да.
— И я должна во всем верить тебе, верить, что ты в конечном итоге меня не продашь?
Ему было больно осознавать, что Андреа гложут подозрения.
— Нам надо с доверием относиться друг к другу и опираться на надёжных людей — таких, как Глори и Линн. И у тебя будет время и возможность в течение последующих двух или трех недель определиться, можешь ли ты положиться на меня, тот ли я человек, который тебе нужен. Что до меня, душа моя, ты для меня единственная и любимая. — Он легонько поцеловал её в губы. — В конце концов, если ты придёшь к выводу, что я такая же дрянь, как и твой муж, ты можешь получить свою долю — целый миллион.
Она устремила на него внимательный взгляд. Его глаза не лгали.
— Но от Корбина мы мало что получим.
— Этого будет достаточно тебе, чтобы нанять опытного адвоката. Или… — Он наклонился и, понизив голос, проговорил: — Или достаточно для того, чтобы отплыть в сторону солнечного заката вместе со мной. Выбор за тобой.
Андреа тихонько ахнула.
— Как можешь ты, Джек Тейлор, делать мне такое неприличное предложение?
— Неужели ты считаешь неприличным такое предложение для людей, которые соединены священными узами брака?
Глава 9
— У него очень хорошая репутация.
— Значит, ты слышал все эти пропагандистские штучки раньше! — Она схватила Джека за руку и процитировала его слова, сказанные им в баре: — «Я не слишком большой знаток искусства». Какой вздор!
— Все это, конечно же, ложь, как и многое другое. Глори может часами говорить о своих любимых звёздах, она всячески поддерживала Корбина, говорила о его цельности и о том, какие чудесные фильмы он делает.
— А где начинается и кончается твоя ложь, Джек?
— Все лгут.
Андреа огляделась, увидела на полу своё платье.
— По-моему, самое время мне уйти.
Джек схватил её за руку и уложил рядом с собой.
— Это наихудший вариант.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты нуждаешься во мне больше, чем прежде.
— Не нуждаюсь! — Она вырвалась и нагнулась, чтобы поднять одежду. Натянула на себя трусики, затем платье.
Андреа была преисполнена решимости уйти. Джек заговорил быстрее, хотя волнение и мешало ему:
— Думаю, я понял, почему ты пришла сюда, душа моя. Ты боялась, что детектив Корбина может узнать о нас и расскажет об этом ему. Ты сделала это ради меня.
Поколебавшись, она подтвердила:
— Да. Мысль о том, что с тобой что-то может случиться, была для меня невыносима. А ты от этого отмахивался. Я же думала: ну какой шанс у человека, который занимается изучением маркетинга, устоять против цепких и сильных рук Корбина?
— Я искренне тронут.
Нахмурясь, она разгладила платье руками.
— Я очень рада.
— Мы с тобой союзники, — сказал он. — И я намерен помочь тебе.
— Каким образом? — с сомнением спросила Андреа.
— Он предлагает мне ещё работу.
— Что случилось? — насторожилась Андреа.
— Я попытался расстаться с ним.
— И?
— Он предложил мне дополнительное вознаграждение, если я продолжу работу.
Андреа испуганно ахнула.
— И ты согласился?
— Мог ли я отказаться от двух миллионов?
— Что ты должен сделать, чтобы получить так много?
— Я это уже сделал дважды. — Он выразительно опустил веки.
Андреа закрыла руками лицо.
— О нет!
— Корбин отказался от того, чтобы продолжать слежку за тобой, поскольку не надеется засечь тебя на месте преступления. Он хочет заплатить мне за то, чтобы я соблазнил тебя и принёс ему фотографии, подтверждающие сей факт.
— Конечно, это обойдётся ему дешевле, чем он потеряет в суде при разводе.
— И в придачу он опорочит твоё доброе имя. Твой муж — настоящий подонок. Ещё раньше он собирался облить тебя грязью в бульварных газетах. Можно только представить себе аншлаги: «Жена знаменитого продюсера изменяет ему!» Этот первоначальный ход предусмотрен для того, чтобы заклеймить тебя в качестве персоны нон гранта среди деловых кругов, подорвать возможности твоей защиты ещё до того, как дело дойдёт до суда. Затем в суде он заклеймит тебя как совершившую адюльтер, как женщину, которая никогда его не любила. Он заглядывал далеко вперёд, когда выбирал для слежки за тобой такого типа, как я: ему нужен был человек, который согласился бы и был способен выполнить вторую фазу его замысла.
— Знаешь, сидя в твоём кресле в этом захудалом офисе, я на момент подумала, что, может быть, он нанял тебя для того, чтобы в конце концов меня убить.
Джек обиделся.
— Садиться в тюрьму из-за каких-то жалких двух миллионов!
— Интересно, а сколько бы лет получила я, если бы убила тебя?!
— Не горячись, Лефти. У меня уже есть план, как переиграть Корбина в его же игре. Если мы будем действовать умело, он очень быстро окажется в ловушке сам.
Андреа подошла к Джеку, чтобы тот застегнул ей сзади молнию на платье.
— Это невозможно.
— Это наверняка возможно. — Джек сердито застегнул молнию и повернул Андреа к себе лицом. — Только надо все хорошо распланировать и как следует пораскинуть мозгами.
— Он будет теперь начеку во всем, что касается тебя и меня.
— Потребуются осторожность и терпение, — согласился Джек. — Но пока он будет дожидаться, когда я преуспею в совращении и уложу тебя в постель, надо собирать информацию о нем, и эта информация должна идти изнутри, из его усадьбы.
— Но он знает тебя в лицо.
— Естественно, сам я не смогу туда подобраться.
— У тебя нет других работников.
Он провёл пальцем по её горлу.
— Скажи, а можно ли будет внедрить кого-нибудь туда — скажем, через Линн Доанес?
— В качестве кого?
— В качестве горничной.
— Глори?
— Да.
Андреа пожала плечами:
— Они постоянно ищут слуг. Люди не выдерживают темперамента Корбина и уходят.
— Позвони Линн утром. Скажи ей, что в твоём доме живёт женщина, которой позарез требуются деньжата, чтобы свести концы с концами.
Андреа задумалась, на лице обозначились морщинки, свидетельствующие о её сомнениях.
— Ты намерен представить ему то, что он хочет, Джек? Наши фотографии в компрометирующих позах?
— Я намерен заставить его думать, что он их получит.
— Но ты собираешься сделать эти снимки?
Он выдержал её взгляд.
— Да.
— И я должна во всем верить тебе, верить, что ты в конечном итоге меня не продашь?
Ему было больно осознавать, что Андреа гложут подозрения.
— Нам надо с доверием относиться друг к другу и опираться на надёжных людей — таких, как Глори и Линн. И у тебя будет время и возможность в течение последующих двух или трех недель определиться, можешь ли ты положиться на меня, тот ли я человек, который тебе нужен. Что до меня, душа моя, ты для меня единственная и любимая. — Он легонько поцеловал её в губы. — В конце концов, если ты придёшь к выводу, что я такая же дрянь, как и твой муж, ты можешь получить свою долю — целый миллион.
Она устремила на него внимательный взгляд. Его глаза не лгали.
— Но от Корбина мы мало что получим.
— Этого будет достаточно тебе, чтобы нанять опытного адвоката. Или… — Он наклонился и, понизив голос, проговорил: — Или достаточно для того, чтобы отплыть в сторону солнечного заката вместе со мной. Выбор за тобой.
Андреа тихонько ахнула.
— Как можешь ты, Джек Тейлор, делать мне такое неприличное предложение?
— Неужели ты считаешь неприличным такое предложение для людей, которые соединены священными узами брака?
Глава 9
— Почему ты так долго не открывала дверь?
Глори ввалилась в квартиру Андреа в серой униформе — обычном своём наряде, в котором она работала у Доанеса последние три недели.
Андреа была в атласном халате персикового цвета, который она запахнула поплотнее, пока Глори возилась с цепочкой двери.
— Я не ожидала вас. Вы не приходили целых три дня.
— А что мне оставалось делать, если Линн Доанес настояла на том, чтобы я отправилась после работы домой на одной из машин компании? Естественно, она думает, что я живу в этом доме, поскольку ты меня представила ей под такой легендой.
— А разве вы не могли отказаться от поездки?
— Я не могла отказываться третий раз подряд. Она старалась сегодня особенно угодить мне, потому что Доанесы на этой неделе лишились ещё одной горничной. А я не только подаю мартини и отвечаю на звонки в дверь, но ещё и занимаюсь уборкой по многу часов. — Приложив руку к пояснице, Глори тихонько застонала. — Я так рада, что сегодня пятница.
— Очень сожалею, Глори.
Глори повела носом:
— А ты ещё не готовила ужин?
— Ну… нет, я…
— Надо приготовить. Знаешь, мне понравились прошлый раз у тебя макароны с сыром и цыплёнком. Если ещё что-нибудь от той еды осталось, мы можем приготовить пиццу или что-нибудь вроде этого.
— Привет, Глори. — На пороге появился Джек, из одежды на нем были только джинсы.
Глори посмотрела на его широкую обнажённую грудь, затем бросила взгляд за его спину в спальню, где заметила установленную на треножнике фотокамеру.
— Я чему-нибудь помешала? — спросила Глори.
Андреа смущённо отвела рукой волосы за уши и, глядя в пол, сказала:
— Мы сделали несколько снимков.
— Ещё снимки! — воскликнула Глори. — Да вы уже столько нафотографировались, что на десяток альбомов хватит!
Джек бросил на неё свирепый взгляд.
— Я хочу, чтобы снимки были пусть и немного откровенными, но все же со вкусом, уж коли им придётся оказаться в руках Корбина.
Глори лишь хмыкнула.
— Ты сегодня выглядишь слишком уж самодовольной. — Скрестив на груди крепкие руки, Джек подошёл к Глори поближе. — Удалось сорвать банк?
Глори кивнула, тряхнув седыми волосами.
— Наконец-то получила улики.
Они уселись в гостиной Андреа, Глори извлекла из сумочки небольшой блокнот и стала листать страницы.
— Сегодня Доанес встречается с этой рыжей жердью у неё дома. Ожидаются очень весёлые забавы.
— Минди Феллоуз, — уточнила Андреа.
— Ну да. Я залезла в эту кабину, где было нечем дышать, и проторчала там целый час. Но не без пользы.
Джек наклонился к ней.
— Выкладывай.
— Я услышала, как они идут к бассейну, и юркнула в одну из кабин. Они залезли в воду и стали нырять и лапать друг друга за сиськи-письки, а потом зашли в соседнюю кабину.
Андреа ахнула:
— Слава Богу, что не в вашу.
Глори рассердилась.
— Да я бы тут же притворилась, что убираю или что-то там делаю! Но как бы там ни было, они оказались в другой кабине. Минди пообещала Корбину, что вечером устроит ему ещё большее веселье со своими подружками. В наше время мы называли это оргиями. Фу, мне аж дышать нечем!
— Я сейчас принесу лимонаду! — Андреа вскочила и исчезла на кухне.
Джек взял из рук Глори блокнот.
— Отлично.
— Я могу теперь уйти из этого вертепа?
— Скоро сможешь.
Глори тяжело вздохнула:
— Я становлюсь слишком старой для такой работы.
— Ну, это ты брось, — фыркнул Джек. — Но я очень ценю то, что ты сделала. Это увеличивает наш доход ещё на сотню тысяч долларов. И они, Глори, пойдут на твой счёт.
Глори приняла из рук Андреа стакан с лимонадом и подняла его, сверкнув глазами.
— За моего мальчика.
— И моего, — поддержала её Андреа.
— Здесь по меньшей мере… неуместно.
— Расслабьтесь. Садитесь.
— Ладно, но давайте не называть никаких имён.
Корбин неловко опустился напротив, заказал чашку кофе проходящей мимо официантке.
— Есть какие-нибудь успехи?
— Можете удостовериться сами. — Джек передал Корбину коричневый конверт. Доанес не стал вскрывать его, ожидая, пока официантка подаст ему кофе. Затем открыл клапан и заглянул внутрь.
— Тут только одна фотография.
— Это образец.
— Я не вижу её лица, — вспылил Корбин. — Только ваше.
— Вряд ли вы сможете отрицать, что это она.
Положив конверт на колени, Корбин вынул фотографию и посмотрел на неё повнимательнее. На его лице отразилось удивление.
— Похоже, вам удалось её трахнуть.
— И трахнуть очень успешно. На многих фотографиях она улыбается. — Джек допил кофе. — Теперь надо организовать обмен — наличные за фотографии.
— Естественно, я не собирался брать с собой наличные, идя в эту часть города.
— Естественно, я не собирался приносить фотографии, пока не увижу наличные.
— Вы не так глупы, как я полагал, Тейлор.
Почему Доанес нарушил договорённость и назвал его по имени?
— Рад, что вы это заметили. Сейчас, я думаю, когда дело сделано…
— Однако с вашей стороны глупо позволять себе слишком много думать.
Взгляд у Джека сделался колючим.
— Не надо оскорблений. У меня есть полезная для вас информация.
— Какая именно?
— За дополнительную сотню тысяч я могу сообщить вам, что Андреа собирается сделать в ближайшее время.
— Я сам решу, полезна мне эта информация или нет.
— Пусть это будет сто двадцать пять тысяч долларов — за вашу грубость и за то, что назвали меня по фамилии.
Корбин открыл было рот и снова его закрыл.
— Правильное решение, — одобрил Джек. — А теперь слушайте. Я знаю нечто такое, что способно заставить вас изменить ход вашей кампании по дискредитации жены. Если вас это интересует, покажите мне чековую книжку. Кажется, она находится в левом кармане вашего пиджака. По крайней мере он выглядит тяжёлым.
Сделав гримасу, Корбин вынул книжку и ручку.
— А теперь напишите чек на получение наличности и положите его на середину стола. Если моя информация не стоит того, вы можете его забрать.
— Очень хорошо. — Корбин написал сумму на бланке и оторвал чек. Джек проверил дату и положил чек между стаканчиком для салфеток и кувшинчиком для сливок.
— Подобно вам, — тихо сказал Джек, — Андреа планирует обратиться к бульварным газетам со своей версией.
— Ах, сука!
— И ещё важнее то, что она собирается сделать это во вторник.
— Завтра? — Корбин насторожился. — Она сказала об этом вам?
— Я подслушал её телефонный разговор с новым адвокатом.
— Кто её адвокат?
Джек разыграл недовольство.
— Не знаю. Но кто бы он ни был, он это одобрил. Они говорили о больших деньгах, о том, что нужно сорвать с вас маску.
Доанес выпрямился на стуле и задумчиво проговорил:
— Она в конце концов поумнела и наняла крупную акулу.
Джек также выпрямился. Нервы его были напряжены до предела. Удалось ли ему заманить Доанеса в ловушку?
Похоже, Джек сделал достаточно для того, чтобы Корбин заглотнул приманку.
— Мне нужно действовать быстро. Я соберу пресс-конференцию сегодня после полудня.
— Нужно, чтобы произошла утечка информации в бульварные газеты. Скажите вашим охранникам, чтобы они пропустили их репортёров.
— Я делал это много раз. Я объявлю о своём разводе, выразив при этом глубокое сожаление. Неохотно признаюсь, что располагаю некоторыми доказательствами неверности Андреа. Вы можете появиться во время конференции, чтобы передать фото. — Лицо Корбина засияло, пока он строил планы, словно в голове у него рождался замысел очередного грандиозного фильма. — Я назначаю Минди ответственной за обмен фото на деньги, она вам подскажет, что делать.
Джек взял чек, сложил его вдвое и затолкал в задний карман джинсов.
— Позвоните мне.
— Обзаведитесь сотовым, Тейлор. Мне мало удовольствия доставляет созваниваться через вашего секретаря в течение последних нескольких недель.
— Вы знаете не хуже меня, как непросто найти толкового помощника.
Джек вышел из кабины, бросив на стол несколько долларов, и покинул кафе. Банк, где держала деньги Глори, находился на этой же улице, и он хотел положить денежное вознаграждение на её имя как можно скорее.
— Добрый день, — давясь от смеха, сказала она. Затем, понизив голос до шёпота, спросила: — А где Андреа? Ты провёз её на заднем сиденье?
— Да, — тоже шёпотом ответил Джек.
— Я отперла дверь террасы. Она может пробраться в толпу репортёров в любой момент.
Джек одобрительно подмигнул.
— Входите, сэр, — громко сказала Глори.
— Спасибо.
Глори оглядела его элегантный льняной костюм.
— Я вижу, ты сегодня сам погладил.
— Купил новый. Особый случай. А на твой счёт положил дополнительно сто двадцать пять тысяч.
— Боже мой! — присвистнула Глори.
Они оба повернулись, услышав, как из фойе вышла Минди Феллоуз с портфелем.
— Мистер Тейлор! — любезно поприветствовала Джека Минди.
Они обменялись рукопожатием. В мозгу Джека мелькнуло воспоминание — голая рыжеволосая девица. Впрочем, для вуайериста вряд ли это могло быть привлекательным зрелищем — Минди была костлявой, словно не оформившийся подросток. Она гораздо лучше смотрелась сейчас, одетая в элегантный зелёный костюм.
— Я пришла, чтобы посмотреть на ваши фотографии, — заявила она, жадно уставясь на большой коричневый конверт в руках Джека.
— После того как я взгляну на деньги, — промурлыкал Джек.
Конверт перешёл в её руки, портфель — в его.
Прижимая портфель к бедру, Джек отодвинул две золотые защёлки. Бросив взгляд, он убедился, что портфель набит денежными купюрами. Тем временем Минди стала маслеными глазами разглядывать эротические фото и, улучив момент, попыталась сопоставить живого Джека с тем, что был на фотографиях.
— Как жаль, что вы не заняты в бизнесе, — проворковала она.
— Вы получили то, что хотели. И не надо ко мне подлизываться.
Минди уставилась на него, не понимая, сознательно ли он ведёт себя столь нелюбезно. Ох уж эти надменные представители шоу-бизнеса, подумал Джек.
— Дальше все будет разыграно таким образом, — перешла на более деловой тон Минди. — Вы последуете за мной в комнату, делая вид, что рвётесь передать эти фото. Корбин станет протестовать — как настоящий джентльмен. А затем фотографии случайно выскользнут из конверта на пол. Корбин рассердится, что грязные делишки Андреа стали достоянием гласности. Вы изобразите раскаяние и смиренно станете выслушивать его упрёки.
— А потом я смогу уйти?
— Да, пожалуйста. — Минди передала ему конверт и протянула руку к портфелю. — А сейчас мы на время отдадим деньги Глори. Она подержит их у себя, пока вы будете играть свою роль.
Джек стал вертеть в руке портфель, и кончилось все тем, что он вырвался у него из рук. Минди успела подхватить его в воздухе, однако портфель раскрылся, и из него вывалились две пачки пятисотдолларовых купюр.
— Идиот! — Схватив портфель, Минди нагнулась, подняла деньги и, быстро затолкав их внутрь, закрыла защёлки. Когда она выпрямилась, Джек продолжал спокойно стоять, держа в руке коричневый конверт.
— Вы уверены, что подобрали все деньги? — с подозрением спросил он.
Как Джек и надеялся, она тут же ощетинилась:
— Знаете, Джек, вы мне определённо не нравитесь!
— Это такая большая потеря для меня.
— Ладно! — огрызнулась она. — Подождите шестьдесят секунд и идите за мной на пресс-конференцию.
Джек вошёл в зал, заполненный представителями прессы. За столиком потягивали вино и кофе, и все походило скорее на какую-то вечеринку, нежели на пресс-конференцию. Разумеется, все ожидали, что смогут раздобыть сенсационный материал, связанный с новым фильмом Корбина, и испытывали трепет от того, что находятся в такой близости от восходящей звезды Минди Феллоуз. Дверь террасы была широко распахнута, и, видимо, заметив Джека, в зал вошла Андреа в элегантном красном костюме и большой шляпе, скрывающей её лицо.
— Ах, мистер Доанес, — отчётливо и громко произнёс Джек. — Может, я приду в другое время?
— Нет-нет! Входите. — Корбин похлопал его по спине, пожирая глазами коричневый конверт в его руках.
— Но я рассчитывал на то, что все будет происходить без свидетелей.
— Постойте рядом, потом все так и будет, — пообещал Корбин. Он призвал всех к тишине. — Я пригласил вас сюда, чтобы сообщить довольно печальную новость. Андреа и я… — Он изобразил горечь на своём лице. — Словом, речь идёт о нашем разводе. — Корбин сделал паузу, а по толпе прокатился стон. Джек почувствовал, что его вот-вот затошнит от этого спектакля. Многие из присутствующих едва ли не открыто пускали слюнки в предвкушении сенсационных откровений. Он видел, как Андреа целеустремлённо пробиралась к нему, обходя по периметру толпу.
— Это печальное решение, — признал Корбин. — Печальное, но необходимое.
Стоящий поблизости репортёр задал первый вопрос:
— Замешано ли здесь какое-то третье лицо?
— Да. — Корбин вздохнул. — По крайней мере одно. Но я не хотел бы это обсуждать. Постарайтесь не возлагать несправедливо вину на кого бы то ни было. Моя репутация слишком дорога мне. Я таков, каким меня сделала публика. Если бы она не поддержала мои фильмы, у меня не было бы оснований их производить. — После этих слов он бросил многозначительный взгляд на Джека.
— Мистер Доанес, — просительным тоном проговорил Джек. — Лучше я приду попозже.
— Правильно, Джек. — Корбин еле заметно кивнул, отлично зная, что все взоры устремлены в этот момент на них. Джек попятился назад, позаботившись о том, чтобы зацепиться ногой за ножку кофейного столика. Содержимое конверта рассыпалось по светлому ковру.
— О нет, нет! — Крик ужаса, который издал Корбин, превратился в вопль, когда он понял, что фотографии были совсем не те, которых он ожидал. Он стал рычать, когда репортёры бросились их поднимать. — Нет! Прекратите! Отдайте их мне!
Оказавшаяся рядом с Джеком Андреа фыркнула, взглянув на фото, лежащее неподалёку от носка её туфли. На ней красовался Корбин, швыряющий Минди в огромную ванну, полную голых женщин. В руках одного из репортёров оказалось фото, на котором лежащий в шезлонге Корбин предавался любви втроём — той самой любви, в которую он хотел вовлечь и Андреа.
— Черт возьми, скорей отсюда, пока никто не узнал тебя.
Они поспешили к выходу. В фойе их ждала Глори.
— Вот портфель. Уходите скорее.
Джек задержался, чтобы из-за широкого брючного ремня достать второй конверт с фотографиями, на которых фигурировали он и Андреа. — Ты тоже можешь сейчас уйти, Глори, если хочешь.
— Нет, это будет несправедливо по отношению к Линн Доанес. Её нет дома. Если я уйду сейчас, кто-то все сопоставит и возложит вину на неё за то, что она меня наняла. Не беспокойтесь. Я поработаю ещё недельку и потом уйду.
Андреа засияла.
— Спасибо, Глори. Линн того заслуживает.
Издали донёсся крик Корбина:
— Тейлор? Кто-нибудь видел его?
Глори поспешила в туалетную комнату, а Джек и Андреа — к выходу.
Они сели в старенький «шевроле» Джека. Джек бросил конверт и портфель на заднее сиденье и завёл машину.
— Нам нужно проскочить ворота, пока не сообщили охране. Две минуты спустя они уже удалялись от усадьбы по дороге к Баньону.
Андреа прижалась к Джеку.
— Мне нравятся эти старые машины.
Он бросил на неё быстрый взгляд.
— Как ты относишься к сыщикам?
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Джек.
— Продолжай это мне говорить.
— Буду говорить это столько раз, сколько тебе захочется услышать.
— А теперь ты доверяешь мне, Лефти?
Она поколебалась.
— Не совсем.
Он крепко сжал баранку.
— Но я надеялся, что ты выйдешь за меня замуж.
— Да, выйду. Сразу же, как только ты скажешь.
— Но как с доверием…
— Вначале мы сожжём все фотографии, которые нас компрометируют, а потом поговорим о доверии.
— Большую часть из них я сжёг в кухонной раковине сегодня утром.
— Чудесно. А я смогу легко избавиться от тех, что лежат на заднем сиденье. Только вот сколько других где-то блуждают?
— Всего одна, которую купил Корбин. Но узнать, кто там изображён, невозможно. И есть ещё одна, которая принадлежит только мне.
— Твою нужно уничтожить, Джек.
— Даже если я поклянусь, что буду беречь её как зеницу ока?
Андреа нервно заёрзала.
— А где ты хранишь её сейчас?
Джек смотрел вперёд на дорогу.
— Отвечай же! — потребовала Андреа.
Со вздохом он опустил солнцезащитный козырёк. К внутренней части козырька была приделана фотография головы Андреа, лежащей на подушке. Глаза её были закрыты, на губах блуждала загадочная улыбка.
Андреа удивлённо уставилась на фото.
— Я не подозревала об этой фотографии.
— На плёнке оставался один кадр, и мне не хотелось, чтобы он зря пропадал.
— Ладно, этот снимок ты можешь оставить.
Джек тихонько поднял козырёк.
— Теперь, когда я завоевал твоё доверие…
Она поцеловала его в покрытую щетиной щеку:
— Живи долго-долго.
Глори ввалилась в квартиру Андреа в серой униформе — обычном своём наряде, в котором она работала у Доанеса последние три недели.
Андреа была в атласном халате персикового цвета, который она запахнула поплотнее, пока Глори возилась с цепочкой двери.
— Я не ожидала вас. Вы не приходили целых три дня.
— А что мне оставалось делать, если Линн Доанес настояла на том, чтобы я отправилась после работы домой на одной из машин компании? Естественно, она думает, что я живу в этом доме, поскольку ты меня представила ей под такой легендой.
— А разве вы не могли отказаться от поездки?
— Я не могла отказываться третий раз подряд. Она старалась сегодня особенно угодить мне, потому что Доанесы на этой неделе лишились ещё одной горничной. А я не только подаю мартини и отвечаю на звонки в дверь, но ещё и занимаюсь уборкой по многу часов. — Приложив руку к пояснице, Глори тихонько застонала. — Я так рада, что сегодня пятница.
— Очень сожалею, Глори.
Глори повела носом:
— А ты ещё не готовила ужин?
— Ну… нет, я…
— Надо приготовить. Знаешь, мне понравились прошлый раз у тебя макароны с сыром и цыплёнком. Если ещё что-нибудь от той еды осталось, мы можем приготовить пиццу или что-нибудь вроде этого.
— Привет, Глори. — На пороге появился Джек, из одежды на нем были только джинсы.
Глори посмотрела на его широкую обнажённую грудь, затем бросила взгляд за его спину в спальню, где заметила установленную на треножнике фотокамеру.
— Я чему-нибудь помешала? — спросила Глори.
Андреа смущённо отвела рукой волосы за уши и, глядя в пол, сказала:
— Мы сделали несколько снимков.
— Ещё снимки! — воскликнула Глори. — Да вы уже столько нафотографировались, что на десяток альбомов хватит!
Джек бросил на неё свирепый взгляд.
— Я хочу, чтобы снимки были пусть и немного откровенными, но все же со вкусом, уж коли им придётся оказаться в руках Корбина.
Глори лишь хмыкнула.
— Ты сегодня выглядишь слишком уж самодовольной. — Скрестив на груди крепкие руки, Джек подошёл к Глори поближе. — Удалось сорвать банк?
Глори кивнула, тряхнув седыми волосами.
— Наконец-то получила улики.
Они уселись в гостиной Андреа, Глори извлекла из сумочки небольшой блокнот и стала листать страницы.
— Сегодня Доанес встречается с этой рыжей жердью у неё дома. Ожидаются очень весёлые забавы.
— Минди Феллоуз, — уточнила Андреа.
— Ну да. Я залезла в эту кабину, где было нечем дышать, и проторчала там целый час. Но не без пользы.
Джек наклонился к ней.
— Выкладывай.
— Я услышала, как они идут к бассейну, и юркнула в одну из кабин. Они залезли в воду и стали нырять и лапать друг друга за сиськи-письки, а потом зашли в соседнюю кабину.
Андреа ахнула:
— Слава Богу, что не в вашу.
Глори рассердилась.
— Да я бы тут же притворилась, что убираю или что-то там делаю! Но как бы там ни было, они оказались в другой кабине. Минди пообещала Корбину, что вечером устроит ему ещё большее веселье со своими подружками. В наше время мы называли это оргиями. Фу, мне аж дышать нечем!
— Я сейчас принесу лимонаду! — Андреа вскочила и исчезла на кухне.
Джек взял из рук Глори блокнот.
— Отлично.
— Я могу теперь уйти из этого вертепа?
— Скоро сможешь.
Глори тяжело вздохнула:
— Я становлюсь слишком старой для такой работы.
— Ну, это ты брось, — фыркнул Джек. — Но я очень ценю то, что ты сделала. Это увеличивает наш доход ещё на сотню тысяч долларов. И они, Глори, пойдут на твой счёт.
Глори приняла из рук Андреа стакан с лимонадом и подняла его, сверкнув глазами.
— За моего мальчика.
— И моего, — поддержала её Андреа.
* * *
Доанес посмотрел по сторонам. Посетителями этого кафе были преимущественно обычные работяги.— Здесь по меньшей мере… неуместно.
— Расслабьтесь. Садитесь.
— Ладно, но давайте не называть никаких имён.
Корбин неловко опустился напротив, заказал чашку кофе проходящей мимо официантке.
— Есть какие-нибудь успехи?
— Можете удостовериться сами. — Джек передал Корбину коричневый конверт. Доанес не стал вскрывать его, ожидая, пока официантка подаст ему кофе. Затем открыл клапан и заглянул внутрь.
— Тут только одна фотография.
— Это образец.
— Я не вижу её лица, — вспылил Корбин. — Только ваше.
— Вряд ли вы сможете отрицать, что это она.
Положив конверт на колени, Корбин вынул фотографию и посмотрел на неё повнимательнее. На его лице отразилось удивление.
— Похоже, вам удалось её трахнуть.
— И трахнуть очень успешно. На многих фотографиях она улыбается. — Джек допил кофе. — Теперь надо организовать обмен — наличные за фотографии.
— Естественно, я не собирался брать с собой наличные, идя в эту часть города.
— Естественно, я не собирался приносить фотографии, пока не увижу наличные.
— Вы не так глупы, как я полагал, Тейлор.
Почему Доанес нарушил договорённость и назвал его по имени?
— Рад, что вы это заметили. Сейчас, я думаю, когда дело сделано…
— Однако с вашей стороны глупо позволять себе слишком много думать.
Взгляд у Джека сделался колючим.
— Не надо оскорблений. У меня есть полезная для вас информация.
— Какая именно?
— За дополнительную сотню тысяч я могу сообщить вам, что Андреа собирается сделать в ближайшее время.
— Я сам решу, полезна мне эта информация или нет.
— Пусть это будет сто двадцать пять тысяч долларов — за вашу грубость и за то, что назвали меня по фамилии.
Корбин открыл было рот и снова его закрыл.
— Правильное решение, — одобрил Джек. — А теперь слушайте. Я знаю нечто такое, что способно заставить вас изменить ход вашей кампании по дискредитации жены. Если вас это интересует, покажите мне чековую книжку. Кажется, она находится в левом кармане вашего пиджака. По крайней мере он выглядит тяжёлым.
Сделав гримасу, Корбин вынул книжку и ручку.
— А теперь напишите чек на получение наличности и положите его на середину стола. Если моя информация не стоит того, вы можете его забрать.
— Очень хорошо. — Корбин написал сумму на бланке и оторвал чек. Джек проверил дату и положил чек между стаканчиком для салфеток и кувшинчиком для сливок.
— Подобно вам, — тихо сказал Джек, — Андреа планирует обратиться к бульварным газетам со своей версией.
— Ах, сука!
— И ещё важнее то, что она собирается сделать это во вторник.
— Завтра? — Корбин насторожился. — Она сказала об этом вам?
— Я подслушал её телефонный разговор с новым адвокатом.
— Кто её адвокат?
Джек разыграл недовольство.
— Не знаю. Но кто бы он ни был, он это одобрил. Они говорили о больших деньгах, о том, что нужно сорвать с вас маску.
Доанес выпрямился на стуле и задумчиво проговорил:
— Она в конце концов поумнела и наняла крупную акулу.
Джек также выпрямился. Нервы его были напряжены до предела. Удалось ли ему заманить Доанеса в ловушку?
Похоже, Джек сделал достаточно для того, чтобы Корбин заглотнул приманку.
— Мне нужно действовать быстро. Я соберу пресс-конференцию сегодня после полудня.
— Нужно, чтобы произошла утечка информации в бульварные газеты. Скажите вашим охранникам, чтобы они пропустили их репортёров.
— Я делал это много раз. Я объявлю о своём разводе, выразив при этом глубокое сожаление. Неохотно признаюсь, что располагаю некоторыми доказательствами неверности Андреа. Вы можете появиться во время конференции, чтобы передать фото. — Лицо Корбина засияло, пока он строил планы, словно в голове у него рождался замысел очередного грандиозного фильма. — Я назначаю Минди ответственной за обмен фото на деньги, она вам подскажет, что делать.
Джек взял чек, сложил его вдвое и затолкал в задний карман джинсов.
— Позвоните мне.
— Обзаведитесь сотовым, Тейлор. Мне мало удовольствия доставляет созваниваться через вашего секретаря в течение последних нескольких недель.
— Вы знаете не хуже меня, как непросто найти толкового помощника.
Джек вышел из кабины, бросив на стол несколько долларов, и покинул кафе. Банк, где держала деньги Глори, находился на этой же улице, и он хотел положить денежное вознаграждение на её имя как можно скорее.
* * *
Когда после полудня Джек позвонил в дверь дома Доанеса, ему открыла Глори. Он всегда хмыкал, когда видел её в серой униформе, не удержался и сейчас.— Добрый день, — давясь от смеха, сказала она. Затем, понизив голос до шёпота, спросила: — А где Андреа? Ты провёз её на заднем сиденье?
— Да, — тоже шёпотом ответил Джек.
— Я отперла дверь террасы. Она может пробраться в толпу репортёров в любой момент.
Джек одобрительно подмигнул.
— Входите, сэр, — громко сказала Глори.
— Спасибо.
Глори оглядела его элегантный льняной костюм.
— Я вижу, ты сегодня сам погладил.
— Купил новый. Особый случай. А на твой счёт положил дополнительно сто двадцать пять тысяч.
— Боже мой! — присвистнула Глори.
Они оба повернулись, услышав, как из фойе вышла Минди Феллоуз с портфелем.
— Мистер Тейлор! — любезно поприветствовала Джека Минди.
Они обменялись рукопожатием. В мозгу Джека мелькнуло воспоминание — голая рыжеволосая девица. Впрочем, для вуайериста вряд ли это могло быть привлекательным зрелищем — Минди была костлявой, словно не оформившийся подросток. Она гораздо лучше смотрелась сейчас, одетая в элегантный зелёный костюм.
— Я пришла, чтобы посмотреть на ваши фотографии, — заявила она, жадно уставясь на большой коричневый конверт в руках Джека.
— После того как я взгляну на деньги, — промурлыкал Джек.
Конверт перешёл в её руки, портфель — в его.
Прижимая портфель к бедру, Джек отодвинул две золотые защёлки. Бросив взгляд, он убедился, что портфель набит денежными купюрами. Тем временем Минди стала маслеными глазами разглядывать эротические фото и, улучив момент, попыталась сопоставить живого Джека с тем, что был на фотографиях.
— Как жаль, что вы не заняты в бизнесе, — проворковала она.
— Вы получили то, что хотели. И не надо ко мне подлизываться.
Минди уставилась на него, не понимая, сознательно ли он ведёт себя столь нелюбезно. Ох уж эти надменные представители шоу-бизнеса, подумал Джек.
— Дальше все будет разыграно таким образом, — перешла на более деловой тон Минди. — Вы последуете за мной в комнату, делая вид, что рвётесь передать эти фото. Корбин станет протестовать — как настоящий джентльмен. А затем фотографии случайно выскользнут из конверта на пол. Корбин рассердится, что грязные делишки Андреа стали достоянием гласности. Вы изобразите раскаяние и смиренно станете выслушивать его упрёки.
— А потом я смогу уйти?
— Да, пожалуйста. — Минди передала ему конверт и протянула руку к портфелю. — А сейчас мы на время отдадим деньги Глори. Она подержит их у себя, пока вы будете играть свою роль.
Джек стал вертеть в руке портфель, и кончилось все тем, что он вырвался у него из рук. Минди успела подхватить его в воздухе, однако портфель раскрылся, и из него вывалились две пачки пятисотдолларовых купюр.
— Идиот! — Схватив портфель, Минди нагнулась, подняла деньги и, быстро затолкав их внутрь, закрыла защёлки. Когда она выпрямилась, Джек продолжал спокойно стоять, держа в руке коричневый конверт.
— Вы уверены, что подобрали все деньги? — с подозрением спросил он.
Как Джек и надеялся, она тут же ощетинилась:
— Знаете, Джек, вы мне определённо не нравитесь!
— Это такая большая потеря для меня.
— Ладно! — огрызнулась она. — Подождите шестьдесят секунд и идите за мной на пресс-конференцию.
Джек вошёл в зал, заполненный представителями прессы. За столиком потягивали вино и кофе, и все походило скорее на какую-то вечеринку, нежели на пресс-конференцию. Разумеется, все ожидали, что смогут раздобыть сенсационный материал, связанный с новым фильмом Корбина, и испытывали трепет от того, что находятся в такой близости от восходящей звезды Минди Феллоуз. Дверь террасы была широко распахнута, и, видимо, заметив Джека, в зал вошла Андреа в элегантном красном костюме и большой шляпе, скрывающей её лицо.
— Ах, мистер Доанес, — отчётливо и громко произнёс Джек. — Может, я приду в другое время?
— Нет-нет! Входите. — Корбин похлопал его по спине, пожирая глазами коричневый конверт в его руках.
— Но я рассчитывал на то, что все будет происходить без свидетелей.
— Постойте рядом, потом все так и будет, — пообещал Корбин. Он призвал всех к тишине. — Я пригласил вас сюда, чтобы сообщить довольно печальную новость. Андреа и я… — Он изобразил горечь на своём лице. — Словом, речь идёт о нашем разводе. — Корбин сделал паузу, а по толпе прокатился стон. Джек почувствовал, что его вот-вот затошнит от этого спектакля. Многие из присутствующих едва ли не открыто пускали слюнки в предвкушении сенсационных откровений. Он видел, как Андреа целеустремлённо пробиралась к нему, обходя по периметру толпу.
— Это печальное решение, — признал Корбин. — Печальное, но необходимое.
Стоящий поблизости репортёр задал первый вопрос:
— Замешано ли здесь какое-то третье лицо?
— Да. — Корбин вздохнул. — По крайней мере одно. Но я не хотел бы это обсуждать. Постарайтесь не возлагать несправедливо вину на кого бы то ни было. Моя репутация слишком дорога мне. Я таков, каким меня сделала публика. Если бы она не поддержала мои фильмы, у меня не было бы оснований их производить. — После этих слов он бросил многозначительный взгляд на Джека.
— Мистер Доанес, — просительным тоном проговорил Джек. — Лучше я приду попозже.
— Правильно, Джек. — Корбин еле заметно кивнул, отлично зная, что все взоры устремлены в этот момент на них. Джек попятился назад, позаботившись о том, чтобы зацепиться ногой за ножку кофейного столика. Содержимое конверта рассыпалось по светлому ковру.
— О нет, нет! — Крик ужаса, который издал Корбин, превратился в вопль, когда он понял, что фотографии были совсем не те, которых он ожидал. Он стал рычать, когда репортёры бросились их поднимать. — Нет! Прекратите! Отдайте их мне!
Оказавшаяся рядом с Джеком Андреа фыркнула, взглянув на фото, лежащее неподалёку от носка её туфли. На ней красовался Корбин, швыряющий Минди в огромную ванну, полную голых женщин. В руках одного из репортёров оказалось фото, на котором лежащий в шезлонге Корбин предавался любви втроём — той самой любви, в которую он хотел вовлечь и Андреа.
— Черт возьми, скорей отсюда, пока никто не узнал тебя.
Они поспешили к выходу. В фойе их ждала Глори.
— Вот портфель. Уходите скорее.
Джек задержался, чтобы из-за широкого брючного ремня достать второй конверт с фотографиями, на которых фигурировали он и Андреа. — Ты тоже можешь сейчас уйти, Глори, если хочешь.
— Нет, это будет несправедливо по отношению к Линн Доанес. Её нет дома. Если я уйду сейчас, кто-то все сопоставит и возложит вину на неё за то, что она меня наняла. Не беспокойтесь. Я поработаю ещё недельку и потом уйду.
Андреа засияла.
— Спасибо, Глори. Линн того заслуживает.
Издали донёсся крик Корбина:
— Тейлор? Кто-нибудь видел его?
Глори поспешила в туалетную комнату, а Джек и Андреа — к выходу.
Они сели в старенький «шевроле» Джека. Джек бросил конверт и портфель на заднее сиденье и завёл машину.
— Нам нужно проскочить ворота, пока не сообщили охране. Две минуты спустя они уже удалялись от усадьбы по дороге к Баньону.
Андреа прижалась к Джеку.
— Мне нравятся эти старые машины.
Он бросил на неё быстрый взгляд.
— Как ты относишься к сыщикам?
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Джек.
— Продолжай это мне говорить.
— Буду говорить это столько раз, сколько тебе захочется услышать.
— А теперь ты доверяешь мне, Лефти?
Она поколебалась.
— Не совсем.
Он крепко сжал баранку.
— Но я надеялся, что ты выйдешь за меня замуж.
— Да, выйду. Сразу же, как только ты скажешь.
— Но как с доверием…
— Вначале мы сожжём все фотографии, которые нас компрометируют, а потом поговорим о доверии.
— Большую часть из них я сжёг в кухонной раковине сегодня утром.
— Чудесно. А я смогу легко избавиться от тех, что лежат на заднем сиденье. Только вот сколько других где-то блуждают?
— Всего одна, которую купил Корбин. Но узнать, кто там изображён, невозможно. И есть ещё одна, которая принадлежит только мне.
— Твою нужно уничтожить, Джек.
— Даже если я поклянусь, что буду беречь её как зеницу ока?
Андреа нервно заёрзала.
— А где ты хранишь её сейчас?
Джек смотрел вперёд на дорогу.
— Отвечай же! — потребовала Андреа.
Со вздохом он опустил солнцезащитный козырёк. К внутренней части козырька была приделана фотография головы Андреа, лежащей на подушке. Глаза её были закрыты, на губах блуждала загадочная улыбка.
Андреа удивлённо уставилась на фото.
— Я не подозревала об этой фотографии.
— На плёнке оставался один кадр, и мне не хотелось, чтобы он зря пропадал.
— Ладно, этот снимок ты можешь оставить.
Джек тихонько поднял козырёк.
— Теперь, когда я завоевал твоё доверие…
Она поцеловала его в покрытую щетиной щеку:
— Живи долго-долго.