Логинов Олег. Охота на 'Кидал'

   Бутылку конька я проиграл, как обещал Виталий, еще до конца месяца. Но честно, было не жалко. В ментовке не проставляют баллов за артистизм, но по аналогии с фигурным катанием я бы поднял за Вязова "шестерку".
   Вообще, оперская специфика предполагает большой элемент творчества в работе, однако извечная гонка за показателями, постоянный цейтнот времени, скудность средств и возможностей превращают эту деятельность в конвейер. Но наибольшее удовлетворение получаешь не от самых больших и громких дел, а от тех, где проявил фантазию и нашел какой-нибудь нестандартный ход.
   В пятницу Виталий, как бы невзначай, спросил о моих планах на выходные. Особых планов у меня не было, в чем я ему честно сознался. И, естественно, после этого не смог отказать в просьбе смотаться в субботу вместе с ним в Тюмень, чтобы задержать Ваню Кошкина. Он не стал вдаваться в подробности и пообещал все рассказать по дороге. Выезд был назначен на шесть утра, но Вязов утешил, что отоспимся в дороге.
   Город еще спал, когда к моему дому подкатила белая "шестерка", и мы отправились в путь. Мы не стали брать служебную машину и напрягать нашего водителя в выходной день, поэтому за шофера у нас сегодня был Коля Чернышов, а транспорт - его личный.
   Николай весело тараторил в машине и нахваливал прозорливость Вязова, так что я скоро разобрался в ситуации и мысленно поаплодировал своему партнеру.
   Суть дела заключалась в следующем:
   Кидальщик Ваня Кошкин был азартным парнем и постоянно играл во всяческих лотереях. Эту черту ваниного характера подробно обрисовала его бывшая секретарша, но ни у кого, кроме Вязова, не возникло мысли, что ее можно использовать. Мой партнер-тихушник запомнил ее слова о том как Ваня Кошкин отправлял в Москву этикетки от газировки "Севен ап" в надежде срубить халявный приз от этой компании. Подобные розыгрыши для увеличения сбыта своей продукции проводят все мало-мальски известные производители, но никто из моих знакомых ни разу в них ничего не выигрывал. Воплощение в жизнь своего замысла Вязов начал с того, что договорился с банкиром Кримером и отправил в Тюмень Колю Чернышова, где тот дал в центральной газете вымышленный список победителей розыгрыша, организованного компанией "Севен ап", в котором значилось, что Ваня Кошкин выиграл телевизор. Банкиру пришлось раскошелиться на телевизор, платное объявление в газете и небольшой презент редактору, чтобы тот сообщил Чернышову, когда Кошкин объявится и скажет куда ему этот телевизор нужно доставить. Расчет строился на том, что в Тюмени наверняка найдутся люди, которые известят Кошкина о выпавшей ему удаче, даже если ему самому это объявление не попадется на глаза, а так же на его жадности.
   План удался на сто процентов, и теперь мы ехали вручать телик счастливчику Кошкину. Из-за этого приза, занимавшего половину заднего сидения, мне не удалось со вкусом вздремнуть в пути, но, в целом, путешествие не показалось скучным. Чернышов поведал нам кучу анекдотов и смешных баек из жизни частных детективов. Особенно мне понравилась следующая:
   - Как-то раз Кример поручил мне разыскать одного злостного должника банка,- держась за руль, рассказывал Николай.- Я позанимался, выяснил, что в городе его нет, но недавно он получил в наследство домик на южном берегу Крыма. Кример говорит:"Поезжайте в Крым и везите его сюда.". Делать нечего, беру с собой из службы безопасности банка одного культуриста по кличке "Терминатор" и едем в Крым. Все нормально, доехали, нашли его домик, звоним в калитку. Открывает нам дядечка в косоворотке и соломенной шляпе, вроде Макса Горького на встрече с пионерами-колонистами. Так и так, говорим, мы из банка, придется проехать с ними, за долги нужно отвечать. Дядечка на Терминатора глянул, понял, что рыпаться бесполезно и говорит: "Хорошо. Сейчас поедем, только переоденусь". Мы сели на лавочку, а он в дом зашел собраться. Его нет и нет. Заходим в дом, а там еще один выход в сад. Короче, удрал наш должник. Мы с Терминатором выскакиваем на улицу. Там рядом с домом поле такое большое и в конце его соломенная шляпа нашего клиента подпрыгивает. Дядечка уже с полкилометра отмахал. Мы за ним, догнали, привели обратно. Я, чтобы больше не бегал, паспорт у него забрал, а на плечи ему рюкзак с кирпичами одел и лямки связал, только ножом можно разрезать. Тут дядечка говорит: "Молодые люди, зачем же я кирпичи буду таскать, вы лучше наберите у меня в саду фруктов, в поезде будем кушать". Мы, не долго думая, кирпичи выбросили, а рюкзак набили фруктами: сливы там, персики. Сели в поезд, рюкзак с дядечки в воспитательных целях не снимаем, но содержимое его понемножку поглощаем. А сливы у него недозрелые были, ну и подействовали, как слабительное. Я задницу в горсть и в сортир. Сижу себе на толчке, кайфую. Вдруг дверь снаружи кто-то начинает сильно дергать. Это Терминатор, ему тоже приспичило. Я уступил ему место, потом глянул в окно и обомлел. Поезд как раз остановился на каком-то полустанке, гляжу, а там по перрону наш дядечка семенит с рюкзаком на плечах.
   Когда Терминатор в сортир побежал, он из вагона выпрыгнул. Я штаны застегнул и в тамбур. Поезд уже тронулся, пришлось спрыгивать на ходу. Но догнал-таки дядечку. Говорю: "Что же вы, господин хороший, все бегаете, некрасиво это в вашем возрасте". Но делать нечего, пришлось ждать следующего поезда. Хорошо хоть документы и деньги у меня при себе были. Призадумался я - как же мне такого беспокойного товарища теперь одному транспортировать? И тут осеняет меня интересная мысль. Пока до следующего поезда время коротали, я состыковался с местной шпаной. Говорю: "Парни, плачу хорошие бабки, найдите мне приличную проститутку до Москвы прокатиться, а то скучно одному". Пацаны, подвезли мне такую нормальную пышногрудую деваху, и покатили мы на поезде втроем. Проводнику отстегнул деньжат, он произвел отселение и выделил нам отдельное купе. Дальше, мужики, был сплошной цирк! Вернее - порнография. Деваха из моего дядечка все соки высосала, так, что о побеге он больше и не помышлял. Но представьте мое состояние. Я-то все это время рядом с ними ехал!
   Адрес, который Ваня Кошкин назвал редактору газеты, оказался на окраине города, мы изрядно попетляли, пока нашли его. Потом Вязов, играя роль старшего менеджера компании, взял в руки какие-то бумаги, а нам с Чернышовым выпало тащить телевизор на пятый этаж. Нас внимательно изучили в глазок, но вид телевизора убедил хозяев в благонадежности гостей, и дверь открылась. Квартира оказалась натуральным наркоманским притоном, с минимумом мебели и обшарпанными обоями на стенах. К нам высыпала, как на встречу Деда Мороза, большая ватага молодых людей и девушек, но, похлопав по спине счастливца, большинство из них вскоре отбыло на кухню, откуда тянуло запахом какой-то гадости, приготовлявшейся на газе. Ребята явно были настроены вместо обмыва ширнуться за удачу своего товарища и были очень озабочены подготовкой этого процесса. Вязов внимательно изучил паспорт и физиономию победителя, кивнул, что все в порядке, потом критически осмотрелся по сторонам и презрительно протянул:
   - М-да, интерьерчик не для съемки. Молодой человек, мы собираемся заснять сюжет для местной программы новостей о деятельности нашей компании и показать в нем процесс вручения призов. Нам бы не хотелось пугать уважаемых телезрителей видом вашей квартиры, поэтому давайте заснимем передачу приза внизу, у машины. Маленькая короткая сцена: мы достаем телевизор, передаем вам, вы, счастливо улыбаясь, говорите несколько теплых слов в адрес нашей компании.
   Кошкин ничего не успел сообразить, мы быстренько помогли ему найти ботинки, накинуть куртку и увлекли его вместе с телевизором вниз. Там приз снова запихнули на заднее сидение, а следом за ним и Ваню, предварительно защелкнув ему на руках браслеты.
   Все прошло быстро и красиво. Правда, обратная дорога показалась довольно утомительной из-за того, что задержанный оказался большой занудой. Он то канючил, чтобы его отпустили, то принимался поносить нас и угрожать расправой мафии. Сначала мы смеялись, потом это стало действовать на нервы, как заезженная пластинка. Чернышов предлагал заткнуть Кошкину рот кляпом, но законом не предусмотрено применение таких мер к задержанным и пришлось действовать убеждением. Вязов поднес к ваниному носу свой мощный кулак и объяснил, что тот может войти в соприкосновение с его лицом, если он не закроет рот. После этого Кошкин, наконец, заткнулся, и остаток пути до райотдела мы проделали в гробовом молчании.
   Работая в ментовской конторе, постепенно уясняешь, что разные люди требуют индивидуального подхода. Например, необходимо выбирать разную тактику допроса кавказца, татарина или еврея, а так же кроме национальности учитывать его социальный статус и коэффициент умственного развития. Но что делать с "чудом", которое доставили из Тюмени, мы просто не знали. Перефразируя Высоцкого: "он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж. Наркоман - что возьмешь?" У Кошкина то ли начиналась ломка, то ли просто ехала крыша. Он без умолку тарахтел, описывая одни и те же события диметрально противоположным образом. Правда и вымысел основательно перемешались у него в голове, и постепенно то же самое начало происходить и у нас. Ни у меня, ни у Вязова не было абсолютно никакого опыта в общении с наркоманами в период ломки, и мы пребывали в полнейшей растерянности. Даже сбегали за консультацией к "уголкам". Но те, как доктора, изучив ванины зрачки, лечение ограничили парой затрещин. Дело усугублялось тем, что все происходило глубокой ночью с субботы на воскресенье, и мы вынуждены были парится с Кошкиным до утра, пока не появится кто-нибудь из "замов" и утвердит нам "сотку". В конце концов, Вязов вспомнил, что взял у Чернышова видеокамеру, которую тот возил с собой в Тюмень, чтобы сойти за телеоператора. Мы записали сумбурным базаром Вани всю пленку, потом спустили его на три часа в камеру для установления личности и улеглись покимарить на стульях. Однако, сон почему-то не шел. Промаявшись до утра, отправились подписывать постановление о задержании Кошкина на трое суток. С этим возникло неожиданное препятствие. Дежурный уже нажаловался приехавшему "заму", что мы подсунули ему свихнувшегося наркомана. В камере Кошкин окончательно поплыл, пришлось даже вызывать бригаду скорой помощи. Врачи вкололи Ване успокоительное и предупредили, что у парня может начаться настоящая ломка и он начнет биться головой о стены. "Заму" не хотелось брать на себя ответственность, закрывая паренька с непредсказуемой психикой, и он предложил нам отвезти его в клинику, а в понедельник решить вопрос о задержании с начальником райотдела.
   Мы с Вязовым валились с ног от усталости, возякаться и охранять Ваню не было уже никаких сил. Но делать что-то было надо. Я вспомнил об однокласснике, работающем теперь в наркологической клинике, и решил позвонить ему. Он оказался дома. Выслушав нашу проблему, договорился у себя в отделении, что там примут ментовского клиента, но сказал, что надо будет кому-нибудь из нас с ним остаться. У медперсонала хватает забот, и своих злодеев мы должны сторожить сами. Я и Виталий переглянулись, одна и та же мысль пришла нам одновременно - Николай Чернышов! Он, в отличие от нас, эту ночь провел в постели, поэтому вполне сможет денек посидеть. Вязов по телефону объяснил ему ситуацию, и вскоре тот приехал. Поскольку Чернышов должен был остаться в клинике с задержанным, а сама клиника находилась за городом в лесу, нам совсем не хотелось ехать с ними. Мы пристегнули Кошкина наручниками в ручке двери и строго настрого наказали Николаю дуть прямиком в наркологию. А сами отправились по домам - спать.
   То, что начиналось так красиво, закончилось трагически. В машине Ваня принялся стонать и упрашивать Чернышова, обещая ему 25 тысяч баксов за дозу и свободу. Потом затих, но у поста ГИБДД неожиданно рванулся со страшной силой и вывалился из машины. Щуплый Кошкин вырвал дверную ручку! Моментально вскочив на ноги, он припустил к посту. Дежурный наряд ГИБДД в это время отбыл на прием пищи и на посту остался только один сержант, причем кавказец. Он проверил документы у Чернышова и сказал, что паренька ему не отдаст. Тогда Николай попросил его попридержать Кошкина три часа, пока он не привезет сюда обэповцев, и гаишник вроде бы как согласился. Чернышов пригнал в райотдел в надежде узнать Вязова или мой домашние телефоны и, естественно, получил отказ. Правда, он, не зная номеров квартир, знал дома, где мы живем, поэтому помчался к Виталию. Ему удалось разыскать его и поднять с постели. Уже вместе они поехали на пост ГИБДД, но Кошкина там уже не было. Кавказец упорно утверждал, что никакого задержанного он в глаза не видел и Чернышова лицезреет впервые в жизни. Вязов тут же обматерил его и сказал, что пусть он не рассчитывает на деньги, которые ему пообещал Кошкин, их он не увидит, как своих ушей. Но все было гораздо страшнее.
   Ваню нашли еще до заката дня. Проезжавшие дачники позвонили в пригородное отделение милиции и сообщили, что в канаве на 32-м километре лежит мертвый парень с удавкой на шее. Его даже не стали прятать - задушили и выкинули из машины.
   В понедельник, не успев зарегистрировать уголовное дело в отношении Кошкина, мы вынуждены были уже прекращать его за смертью подозреваемого, а в отношении нас назначили служебное расследование. Послав все к чертовой матери, мы с Вязовым с обеда снялись с работы, взяли бутылку водки и отправились ко мне смотреть пленку с допросом Вани Кошкина. Распив бутылку и просмотрев пленку на два раза, мы, наконец, нащупали реальную ниточку в мешанине россказней покойного. Его явно кто-то обучал что нужно говорить ментам в случае задержания, что-то он просто нафантазировал, стараясь придать себе крутизну, но временами, забываясь, он говорил и правду. Постепенно отделяя зерна от плевел, мы, фиксируя на листочке бумаги минуты откровенности по счетчику видюшника, выстроили вполне реальную картину:
   Наркоман Ваня задолжал тюменской мафии за наркоту, которую ему дали продать, а он вколол в свои вены. Чтобы отработал долг его одолжили нашим жуликам для проведения кидальческих операций. Для вида ряд крутых контор составили с ним фиктивные договора о передаче товара на реализацию и создали ему имидж делового человека. Отдавая должное покойному, следовало признать, что он был неплохим артистом и прилично сыграл свою роль. Жулики исправно снабжали его необходимыми бумагами, помогали получать и распихивать товар по торговым точкам. Правда, организации отдавали ему преимущественно залежалый товар и неликвиды, типа колготок с фиктивной лайкрой, но поскольку все сбывалось по очень демпинговым ценам, то и раскупалось. На счет Кошкина в банк исправно капали денежки, и когда их накопилось достаточно много, жулики сказали: "Стоп, хватит. Давай, пацан, обналичивай, отдавай нам. Твой долг прощается." Про обналичку на пленке было два совершенно разных и убедительных рассказа. Один про то, что банкир Дмитрий Эдуардович оказался кристально честным человеком и обналичил, взяв официально за услуги только 3 процента. По другой версии он оказался пройдохой и водил бедного Ваню за нос, пока тот не согласился кроме официальных 3-х процентов оставить ему еще 20 наличкой. На всякий случай мы переписали для банкира на отдельную кассету оба рассказа. В общем, когда Кошкин вышел с деньгами из банка, его уже ждали. Он честно отдал все, ему отслюнявили на билет до Тюмени и проводили пинком под зад. Но Ваня не сильно расстроился, так как вполне обоснованно предполагал, что после передачи денег его могут и мочкануть.
   Состояние было дурацкое. Мы сходили в киоск и взяли еще бутылку. Потом сидели и размышляли. Зациклившись на раскрытии "кидалова", мы потеряли очень хорошего свидетеля. Но это на Западе человека, соглашающегося дать показания против мафии, берегут, как зеницу ока, охраняют, если надо, стирают биографию и делают пластическую операцию за счет государства. А у нас - где его держать, лечить? По сути дела Ваня был обречен.
   - Ну вот, Игорек, кое-что мы с тобой и узнали об организаторах. Еще кое-что нам расскажет Жанна. Только ее я им не отдам!- погрозив кому-то незримому кулаком, сказал Вязов.
   Я знал, что он периодически трахается с ней, не одобрял этой связи, но и не лез в его дела. Промолчал и на сей раз.
   Во вторник утром мы отпросились у Петровича, вместе с Чернышовым на его машине прокатились до пригородного отделения милиции, где разжились фотографиями убиенного злодеями Кошкина, после чего отправились в ГИБДД. Там все втроем завалили к командиру роты и подробно изложили ему с какими ухищрениями вывозили Ваню из Тюмени, как маялись с ним всю ночь и как в одночасье его подчиненный сдал нашего кидалу бандитам. Тот внимательно выслушал, посмотрел фотографии и спросил:
   - Я так понимаю, что доказательств у вас нет?
   - Конечно нет,- кивнул Вязов.- Никаких рапортов писать мы не собираемся. Однако, предупреждаем честно: будем пасти вашего сотрудника, пока не посадим.
   Командир роты матерно выругался и пояснил:
   - Сколько раз говорил, чтобы не брали "черных" на работу. Нет, то и дело подсовывают. Одни неприятности от них. Ладно, посидите. Сейчас вызову Сандуряна и при вас с ним разберусь.
   Он отдал необходимые распоряжения и через некоторое время в кабинете появился милиционер-кавказец. Командир сгреб со стола фотографии и сунул ему в лицо.
   - Знаешь его?!
   Гаишник испуганно дернулся и забормотал:
   - Я нэ отпускал его, Иван Владымирович. Нэчего нэ знаю.
   Командир коротко, без замаха двинул кулаком ему в скулу и процедил:
   - Пшел вон! Чтобы через пять минут у меня столе лежал рапорт на увольнение!
   Когда под раскатистый мат начальника кавказец выскочил за дверь, мы поднялись и, попрощавшись, поехали к себе.
   Вернувшись из ГАИ, я вывалил из сейфа бумаги, принялся отбирать наиболее срочные и те, по которым сроки уже необходимо продлять. В райотделе, если заниматься только проверкой заявлений, отработкой поступающих отдельных поручений и телетайпограмм, уже будешь загружен выше крыши. Особенно удручают бумаги, приходящие из деревень и мелких поселков. Тамошние сотрудники меряют все по своим меркам, поэтому считают, что проверить все магазины и коммерческие фирмы района для нас пара пустяков. У них просто в голове не укладывается, что этих фирм у нас не две, как в той деревне, а 20 тысяч в одном районе города. Но законом и инструкциями даже стихийное бедствие не предусмотрено причиной неисполнения официальной бумаги. Не скажу, что все эти бумаги исполняются на совесть, но какой-то минимум действий все равно приходится проводить, что отнимает много сил и нервов. Вместе с тем, исполнение заявлений не является оправданием за отсутствие показателей по выявлению преступлений. В конечном итоге благодаря жесткому контролю гармония по выполнению операми заявлений и показателей достигается, но дается она за счет огромных, никем не оплачиваемых, переработок. Человеческие силы и терпение имеют свои пределы, поэтому через несколько лет такой жизни люди начинают искать себе работу поспокойней, где-нибудь в Управе. Оперов, работающих в райотделах свыше пяти лет можно пересчитать по пальцам. Ну а тех, кто досиделся там до пенсии, можно заносить в "Красную книгу", как редкий вид.
   Пока я разбирал свои бумаги, Вязов о чем-то напряженно размышлял и вскоре выдал свою новую идею. Начал он, как обычно, со своей любимой фразы:
   - Игорь, мне нужна твоя помощь.
   - Кто бы мне помог?- тяжело вздохнул я и поднял ворох бумаг.
   - А потом я помогу тебе,- заверил Вязов.
   - Материально?- заинтересовался я.
   - Материально у нас помогает собес,- засмеялся он.
   - А практическую помощь оказывают сотрудники вышестоящих аппаратов,заметил я.
   - Понимаешь, вопрос очень конфиденциальный, и мне бы не хотелось привлекать посторонних. Я хочу поколоть Жанну на тех людей, кто стоит за ней. И хотя она остается нашей подследственной, мне неудобно сильно наезжать на нее. Давай сыграем плохого и хорошего мента. Ты - строгий, я добрый. Только предварительно ее надо вывести из психологического равновесия. Мы можем смонтировать из показаний Кошкина небольшой сюжет про мафию, дадим ей понять, что без нашей помощи ее точно так же замочат. И я еще подумал: не свозить ли ее под предлогом опознания в морг, где показать реального мертвого Ваню?
   - Ну нет, покойников я сам боюсь. На меня это может оказать еще большее негативное воздействие!- запротестовал я.
   - Хорошо, ограничимся фотографиями. То есть - ты согласен помочь?
   - Ты ведь не отвяжешься?- ответил я вопросом на вопрос.
   Допрос Жанны с применением видеозаписи еще живого и фотографий уже мертвого Кошкина мы начали на следующий день с утра. Я был, как раз, раздражен тем обстоятельством, что за неделю до зарплаты у меня напрочь закончились финансы, поэтому грозно обрушился на Жанну, неизвестно куда затырившую полмиллиарда денег. Не то, чтобы я хотел получить от нее свою долю, просто во мне кипело сознание социальной несправедливости. Мы прокрутили ей кассету, пытаясь определить ее реакцию на звучащие с экрана имена и клички жуликов, потом веером раскинули фотографии задушенного Кошкина.
   Я периодически громко вопрошал:
   - Куда делись деньги?!
   А Вязов, как змей-искуситель, тихо нашептывал ей:
   - Да скажи ты ему, пусть отвяжется. И, вообще, думай, дорогая, свой секрет ты, так же как Кошкин, можешь унести с собой в могилу. Вдруг бандиты решат, что ты опасный носитель информации и нужно тебя ликвидировать. А если будем знать и мы, то эта информация уже не будет секретом, значит и убирать тебя не будет никакого смысла
   В конце концов, Жанна не выдержала и заявила:
   - Да отвяжитесь вы! Все деньги заграбастал Асланов. Только писать я ничего не буду. Все равно вы его не достанете - он депутат!
   - Он все придумал и организовал?
   - Придумал - нет. У него мозгов бы на это не хватило. А организовал все действительно он. Он является учредителем магазинов, через которые производилась реализация товара. И рассчитывались магазины не со мной, а напрямую с ним.
   - Какую роль в этом деле имела Марина?- неожиданно спросил Вязов.
   - Такую, что она все это дело и выдумала. Все. Больше я вам ничего не скажу. Вы - ищейки, значит, и ищите сами. Маринкин папаша меня живой в гроб положит и крышку забьет, если узнает, что я вам проболталась.
   Только я собрался, наконец, снова заняться накопившимися бумагами, как нарисовалась следователь Вера Феоктистовна.
   - Игорь Владимирович, горю синим пламенем!- с порога сообщила она.
   Вообще-то, по ее виду это было незаметно, но на всякий случай я спросил:
   - Думаете - поджог?
   - Кто поджог?- не врубилась она.
   - Ну я хотел уточнить: горите в результате поджога или самовозгорания?
   - Все шуточки шутите?- ответила она вопросом на вопрос и тут же добавила:- Знаете, а мне не смешно.
   Я хотел сказать:"Не знаем", но раздумал, так как разговор мог затянуться и мы бы еще долго не добрались до сути дела.
   А суть была в следующем: Вера Феоктистовна вела уголовное дело вела уголовное дело по моему кидале Мартюшеву, который обещал людям "золотую" жизнь в Магадане. По делу выходил срок и нужно было направлять его в суд. Перед самой отправкой Вера Феоктистовна хватилась, что не выполнила такое следственное действие, как наложение ареста на имущество обвиняемого. А поскольку выполнять его нужно было в Горнозаводске, она решила послать нас туда. От Веры Феоктистовны зависела судьба многих наших дел, поэтому я не стал даже брать у нее следственное поручение, а пошел просить у начальника машину. Договорившись с транспортом, вернулся в кабинет и спросил Вязова:
   - Окажешь практическую помощь?
   - Долг платежом красен. Когда едем?
   - Сейчас.
   Кинув в дипломат постановление, необходимые бланки, я начал одеваться.
   Кидала Мартюшев проживал в Горнозаводске у сожительницы. Было ясно, что она заявит будто бы все ценное в доме приобретено ею и является ее полноправной собственностью. Но закон требовал, чтобы мы лично убедились в этом. Дорога в Горнозаводск была для нас уже знакомой, поэтому мы сказали Косте, нашему водителю, включить музыку погромче и чтобы толкнул, когда приедем, вдруг уснем. Спать в машинах при езде по нашим дорогам не очень-то удобно, поэтому получилось просто посидеть, закрыв глаза.
   Сожительница Мартюшева, полноватая женщина с добрыми усталыми глазами, ничем не выразила своего неудовольствия. Ознакомившись с постановлением следователя, она провела нас в чистенькую небольшую комнатенку с тюлем на окне и геранью на подоконнике.
   - Здесь он и живет. Смотрите.
   На удивление оказалось - смотреть было на что. В комнате находились в ярких импортных упаковках сварочный аппарат и дорогие наборы инструментов для ремонта автомашин. Мы добросовестно записали все это добро в протокол и я спросил:
   - Где Матвей хранит свои личные документы и вещи?
   Хозяйка открыла дверцу шкафа, показала одну из полок.
   - А вот.
   Я порылся. Никаких сберкнижек и иностранной валюты не нашел, зато наткнулся на необычный портсигар, причем, было смутное ощущение, что где-то его уже видел.
   - Откуда у Мартюшева этот портсигар?
   - Друг с Магадана подарил. Матвей говорил, что он очень дорогой, что он на него две таких хаты, как моя, может купить.
   - Золотой что ли?
   - А бог его знает.
   - Виталий Иванович, внесите в протокол, что портсигар из желтого металла с таким-то изображением изъят для проведения исследования.