Локхард Джордж. Гнев дракона.

   –Скай! – Аракити с трудом взяла себя в руки. – Скай, послушай, я не собираюсь взрывать Авалон. Бомба послужит простым блефом, но король…
   –Нет, – дракон резко обернулся. – Нет, Аракити. Эта история наконец завершилась. Противостояния Даналона и Тангмара больше не существует. Никто не нападёт на Тангмар, но и Тангмар ни на кого не нападёт. Драконы позаботятся о мире. Он властно поднял руку, упреждая ответ.
   –Не торопись. Подумай, какую выгоду можно получить через войну?
   –Власть! – прорычала королева.
   –Власть у нас будет, – мрачно предсказал дракон. – Клянусь всеми ветрами ада, власти у нас будет гораздо больше, чем мы того захотим. Не надо лишь ограничивать планы одной примитивной планеткой… Аракити прищурилась.
   –У нас, Скай? Неужели и ты ощутил вкус власти?
   –Да, – глухо ответил дракон. – Я успел отравиться. Скай положил могучую руку на плечо королевы.
   –Мы с тобой почти одинаковы, Аракити, – сказал он негромко. – И я чувствую, впереди у нас обоих – лишь тьма. Женщина помолчала.
   –Кто ты, Скай? – спросила она наконец. – Любой человек или дракон на твоём месте уже был бы казнён. Никто не смеет так со мной говорить… Аракити коснулась могучей груди воина.
   –Почему я не могу казнить тебя, Скай? – прошептала она. – Почему?… Дракон глубоко вздохнул и медленно опустился на колено перед королевой.
   –Аракити, – сказал он тихо. – любой человек на твоём месте давно был бы мёртв. Я не оставляю жизни людям, опасным для крылатых. Но ты… Скай осторожно коснулся лба королевы и провёл рукой по курчавым чёрным волосам.
   –Кто ты, женщина?… – прошептал он. – Почему я не могу убить тебя?…
   Почти десять минут они молча стояли в подземелье, глядя друг другу в глаза.
   –Если это то, о чём я думаю… – заметила наконец Аракити, – тогда это самое странное признание в любви, которое мне доводилось слышать. Дракон неуверенно улыбнулся.
   –А сколько признаний в любви ты слышала?… Королева помолчала. Внезапно она резко толкнула Ская к стене и встала перед ним, глубоко дыша. С плеч беззвучно упал плащ.
   –Неважно, – Аракити медленно расстегнула кольчугу. – Неважно, потому что… Она обвила руками могучую шею воина и резким движением опрокинула Ская на пол.
   –Потому что ты первый, кто желает меня саму. Кольчуга со звоном полетела в угол.
   –Меня, – прошептала Аракити. – Меня, а не моё тело… Дракона и человека поглотила тень от штабеля ядерных бомб. Тускло горел факел.

***

   Над лагерем беженцев висел гром. Сотни драконов разговаривали, ходили с места на место, искали друзей и родичей. Отряд Волка не успевал с места на место, следя за порядком и пытаясь предотвратить столкновения между хроматовыми и металлическими драконами. Несмотря на все предпринятые меры, уже случилось несколько поединков. Драконы видели тех, кто убивал их друзей – и никакие слова не могли их остановить. Трижды на бой вызывали хроматовые, четыре раза – металлические… Поединок Саэхана и вызванного им на бой серебряного завершился смертью даналонца. Драко, Тайга и Волк всеми способами старались предотвратить подобные случаи. И всё же кровь драконов уже обагрила земли южных степей. Все понимали, что надо как можно скорее завершить строительство города. На стройке уже более половины работы подошло к концу. С воздуха можно было видеть ровные поля камня, огромные остовы будущих небоскрёбов, гладкие как стекло дороги для наземных грузовых машин.
   Создание Тайги, город стремительно рос в высоту. Космонавты и их помощники смертельно устали. Потерявший сына Мрак превратился в угрюмого ящера, Волк и Негоро едва держались на ногах, изумрудная Флэр почти перестала шутить. Все двадцать шесть драконов из форта Сёган не спали больше недели. Особенно измучалась Тайга. Когда молодая драконесса вернулась из космоса, ей предстала картина подлинного хаоса. Тысячи крылатых перемешались на равнине, то и дело можно было видеть потерявшихся драконят и родителей, ищущих потерянного ребёнка. Смотреть на это Тайга просто не могла. За три дня ей удалось организовать какое-то подобие порядка в самом большом лагере. Метаясь от стаи к стае, Тайга собрала в единую группу всех потерянных детей. Теперь родители могли легко их отыскать. Однако смотреть за десятками драконят оказалось выше сил Тайги. На счастье, несколько драконесс вызвались помочь крылатой гостье, и та смогла наконец заняться обеспечением производства пищи для беженцев.
   Бесчисленные стада животных на равнине понемногу редели; Драко расплачивался с королём слитками золота, добытыми из астероида. Тайга тем временем запустила шестой экземпляр своей фабрики и начала постройку в южном океане огромной фермы биомассы. Первый урожай должен был последовать только три года спустя. Вместе с Тайгой постоянно летали Тандер и Селена. Дочь Сумрака всё надеялась отыскать мать, а Тандер просто не умел сидеть спокойно.
   Впрочем, юный дракон поразительно быстро учился. Вечер одиннадцатого дня Драко и Тайга встречали в салоне «Шторма».
   Драконам наконец удалось вырвать несколько часов, чтобы побыть вместе.
   –Ты ожидал подобное? – тихо спросила Тайга. Они с Драко лежали на толстых коврах, отдыхая после тяжёлого дня.
   –Нет. Капитан вздохнул.
   –Нет, Тая… Не ожидал. Драконесса потёрлась головой о плечо своего дракона.
   –Меня очень волнует открытие нашего компьютера…
   –Машина времени?
   –Да. Тайга медленно провела когтем вдоль мускулистой груди Драко, едва касаясь золотых чешуек.
   –Я пыталась смоделировать разные модели будущего, основываясь на рассказах Тандера. Драко, все модели заканчивались одинаково – катастрофой. В будущем нас ожидает страшная катастрофа, последствия которой будут заметны даже много тысяч лет спустя… Драконесса беспомощно вздохнула.
   –Как предотвратить это будущее, Драко? Как?… Ведь Тандер здесь, а это значит…
   –Это ничего не значит, Тая. – серьёзно ответил Драко. – Сама возможность построить машину времени уже позволяет многое предполагать о структуре Вселенной. Теперь я думаю, что Вселенная имеет вероятностную природу; бесчисленные множества параллельных миров рождаются каждый миг, отражая все возможные вариации всех возможных событий во всех вообразимых комбинациях.
   –Я не могу представить себе такой мир, – заметила Тайга. Драко помолчал.
   –Я тоже, – вздохнул он наконец.
   –Значит, права я, а не ты. Зная будущее, мы не можем влиять на него – ведь тогда будущее станет иным, и мы не узнаем то, что заставило нас оказать воздействие…
   –Тая, в таком случае возникает парадокс – возразил дракон. – Тандер, попав в прошлое и рассказав нам свою историю, изменил тем самым будущее. Я не отпущу тебя в тот полёт!
   –Ты так считаешь? – серьёзно спросила Тайга. – Но ведь возможно, что временная ось пластична и способна переносить незначительные возмущения. Если время Тандера отделяет от сегодняшнего дня промежуток в десять – двадцать тысяч лет, никакие его действия не смогут повлиять на будущее. Драко повернул голову к своей драконессе. Нежно погладил крыло.
   –Тая, в рассказах Тандера основную роль играем мы сами – вернее, ты и Скай. – заметил он негромко. Тайга кивнула.
   –Верно. Однако вспомни – Тандер говорил, что я рассказывала ему о ДРЕВНЕМ корабле «Шторм». О древнем, Драко. Это значит, до рокового полёта пройдёт очень много времени. Возможно, века. Она нежно лизнула золотого дракона в нос.
   –И этот полёт состоится в любом случае, любимый. Ведь Скай – с нами.
   Значит, в далёком будущем, кто-то непременно должен доставить ребёнка на Дракию.
   –Этим «кем-то» не станешь ты. – твёрдо сказал Драко. – Теперь, зная то, что мы знаем, можно подготовиться к атаке заранее. Тандер был на твоём корабле… – дракон запнулся, –…или на корабле пока неизвестного нам Винга семь дней. Эти семь дней легко сымитировать на тренажёре, ведь он не помнит, что случилось после нападения! Драконесса задумалась.
   –Постой… И ты предлагаешь, подготовив тому «чёрному» тёплую встречу, просто дождаться пока он ударит Тандера – а затем мы сами погрузим дракончика в стазис и оставим в прошлом, стоять в пещере? Драко азартно кивнул.
   –Вот и объяснение, каким образом Тандер оказался в подземелье.
   Тридцать лет назад мы сами оставили его там, чтобы спустя тридцать лет мы – более молодые – отыскали в подземелье окаменевшего дракона…
   –А Скай? – резонно возразила Тайга. – Где в тренажёре взять новорожденного Ская?
   –Там же, где Тандера, – серьёзно сказал капитан. – У родителей. Драконесса содрогнулась.
   –Подумать только – мы, мы сами должны будем похитить того, кто потом поведёт наш корабль навстречу открытию машины времени, которая позволит нам его похитить!
   –Хроноклазм, – согласился Драко. – И не из самых простеньких… Тая, сейчас главное – ничего не говорить Скаю. Он не должен знать, как попал на Дракию. Потом, когда всё будет готово, мы расскажем… Но сейчас любое неосторожное слово может вызвать непредсказуемый результат.
   Никто не должен ни о чём знать! Тайга помолчала.
   –Один человек, безусловно, всё заранее знал. Драко вздрогнул.
   –Тая?…
   –Если Рэйден мёртв, будущее не восстановить. – спокойно ответила драконесса. – Но если будущее не подвержено вариациям… Золотой дракон медленно приподнялся на крыле.
   –То Рэйден должен быть жив!
   –Вот именно. – невесело сказала Тайга.

***

   –Что-то во всём этом есть до боли знакомое… – молодой дракон со стоном подтянулся к стене и бессильно прижался к холодному металлу.
   Из-под неумелой повязки крыла вновь просочилась кровь. – …Кто-то мне уже рассказывал похожую историю… Несколько минут Викинг тяжело дышал, пытаясь вспомнить, зачем он бредёт в эту сторону. У юного дракона были жестоко сломаны оба крыла и сильно обожжён левый бок; последствия собственной глупости, как невесело признавал он сам. Когда взрывом Викинга отбросило на несколько метров, страшно ударив о скалу, он только чудом не пострадал гораздо серьёзнее. «Что там говорил жрец?…» – у дракона раскалывалась голова. Он ничего не ел девятый день; за всё это время Викингу только раз удалось напиться, отыскав проржавевший корпус топливного бака, в котором много веков, капля за каплей, набиралась вода со сталактита.
   –История повторяется циклами… – застонав, дракон с огромным трудом поднялся и побрёл дальше по коридору. – …тридцать лет назад, в этой пещере, едва не погиб от взрыва человек… Викинг тряхнул головой, пытаясь вернуть ночному зрению ясность.
   –…настала очередь дракона. Он не замечал, что избранный в этот раз коридор сильно отличен от всех остальных. Прямоугольный, с массивными рёбрами жёсткости, он полого стремился вниз, теряясь во тьме. Некогда этот туннель украшали алые предупредительные полосы; теперь металлический пол просто казался чуть более ржавым, чем в других местах. Минут через двадцать Викинг остановился перед массивной, но совсем невысокой стальной дверью, мало похожей на остальные. Она была слабо, едва заметно выгнута наружу, а в центре, в глубокой выемке, замер шестиугольный стальной штурвал. Дракон с трудом стряхнул апатию. «Дверь. Очередная дверь, которая с громким скрежетом уедет в потолок». Если бы молодой дракон хоть что-нибудь знал о машинах, его поразила бы простая истина: в древнем комплексе сохранилась энергия.
   Однако для Викинга отзывчивость дверей была всего лишь очередным магическим фактом; испарись дверь на его глазах – дракон просто пожал бы крыльями и прошёл дальше. Поэтому, повернув штурвал и протиснувшись в узкий проём, Викинг почти не удивился, попав в маленькую стальную комнатку, где под потолком тускло горели длинные лампы аварийного освещения. Он лишь обрадовался возможности вернуть глазам обычный режим зрения; длительное напряжение сетчатки, работавшей на приём инфракрасного излучения, отзывалось сильной головной болью. Несколько минут дракон отдыхал, прислонившись к стене. Он пытался вспомнить, сколько раз сворачивал по пути к этой комнатке. Тщетно. В стене, прямо напротив первой двери, оказалась вторая, точно такая же. Однако на этот раз дверь совсем не выглядела старой и ржавой.
   Металл тускло сверкал в пурпурных лучах аварийных ламп. «Я нашёл что-то интересное…» – дракон хрипло вздохнул. Голод и изнеможение сделали его почти невосприимчивым к внешнему миру, иначе Викинг непременно бы ощутил слабый запах человека. Немного отдохнув, крылатый двинулся дальше. Дверь, как и везде, гостеприимно отъехала в потолок, и дракон вошёл в очень низкий для него коридор. Викингу пришлось опустить голову почти к полу, чтобы не задевать рогами за потолок. «Опять рассчитано на людей…» – он отметил факт без всяких эмоций.
   За дни блуждания в темноте Викинг не раз находил помещения, куда просто не мог войти. Дракон осторожно двинулся вперёд. Скоро он заметил, что свет зажигается при его приближении и гаснет за спиной. Это сразу напомнило Викингу рассказы Мрака – как тот говорил, подобная система применялась, когда древнее металлическое здание в центре Хенджа ещё называлось звездолётом. Молодой дракон со слабым интересом подумал, что было бы неплохо, найди он звездолёт людей. Через час Викинг был почти уверен в правильности своей догадки. Он обнаружил зал собраний, коридор с каютами экипажа – туда дракон не поместился – и, что гораздо важнее, медицинский отсек. Когда очередная массивная дверь пропустила дракона в небольшой зал, его чуткий нос уловил характерный запах отлично знакомой Викингу антисептической жидкости.
   –Похоже, это место было очень плотно закрыто… – дракон разом взбодрился. Где сохранился антисептик – там могла остаться и еда. Получасовые поиски привели Викинга в длинный коридор, вдоль стен которого стояли прозрачные контейнеры с мелкими растениями. Все растения давно высохли, земля превратилась в потрескавшийся камень, однако дракон не унывал. С трудом протиснувшись в следующее помещение, Викинг издал радостный вопль. За стеклянной стеной, в больших прозрачных контейнерах полных льда, лежали полупрозрачные пакеты с пищей. В том числе и с мясом, как быстро сообразил Викинг.
   Дракон рванулся вперёд. Два часа спустя, сидя посреди обломков стекла и ледяных крошек, сытый Викинг довольно рычал. Он проглотил едва ли не половину пакетов с мясом из большого контейнера. Странный вкус пищи слегка беспокоил дракона. Некоторое время он прислушивался к ощущениям, опасаясь яда; однако никаких симптомов отравления не чувствовалось. Крылатый облегчённо вздохнул.
   –Похоже, мне наконец повезло. – Викинг отыскал среди обломков контейнера большой мешок с какими-то оранжевыми плодами растительного происхождения, вытряхнул бесполезную пищу и заполнил мешок пакетами мяса. Потом бросил в рот целую пригорошню ледяных крошек – вода.
   –Пора выбираться на поверхность. Сломанные крылья и обоженная чешуя на боку сильно болели.
   Однако пища вернула Викингу энергию и неугомонность; дракон решил вначале осмотреть корабль. Первое, что он понял, выйдя из бывшей оранжереи – запах антисептика был куда сильнее, чем показалось раньше. Молодой дракон внимательно осмотрелся. «Там.» – протиснувшись к узкой двери в углу, Викинг открыл её и просунул голову в маленький кабинет, рассчитанный на людей. Несколько минут он молча смотрел на кучу грязных бинтов у койки, открытые бутылки с прозрачной жидкостью и следы крови на белой простыне. Запах человека в этой комнатке был сильнее.
   –Алгол. – Дракон вылез обратно и осмотрелся. – Алгол, больше некому.
   Принюхался. Запах был очень слаб, видимо жрец побывал в медотсеке несколько дней назад. Однако у сытого Викинга обоняние вновь обрело прежнюю остроту, способную устыдить охотничью собаку. Хоть и с трудом, но направление можно было определить. Поиски заняли больше часа. Дракон с трудом передвигался по узким, рассчитанным на людей коридорам. Кое-где массивное тело Викинга задевало непонятные приборы, пару раз дракон неосторожно смахнул хвостом какие-то машины. К счастью, древний звездолёт был почти полностью мёртв. Наконец, пробравшись через небольшой туннель в кормовую часть корабля, Викинг обнаружил плотно закрытую дверь с высохшими следами крови на штурвале. Дракон решительно повернул шестиугольное колесо. Из тёмного проёма буквально ударило запахом разложения.
   Герметичные переборки не пропускали воздух, иначе Викинг давно бы догадался, что откроется ему в небольшом круглом помещении за дверью… Несколько минут юный дракон молча смотрел на тело Корга Алгола.
   Жрец умер, стоя на коленях у странной формы постамента; тело застыло в такой позе, что было ясно – смерть наступила мгновенно. Кожа Алгола почернела, словно под действием мощного света, заместо глаз на лице зияли два выжженных отверстия. Вместо изорванной серой мантии, жрец был одет в жуткое одеяние из пепла, которое беззвучно осыпалось на пол при появлении дракона. Однако самое страшное заключалось в другом. Мертвец улыбался. Не просто улыбался – на лице мёртвого жреца застыло выражение такого счастья, экстаза, наслаждения и радости, словно смерть была величайшим наслаждением из всех вообразимых благ. Даже Викингу, понятия не имевшему о человеческих предрассудках относительно смерти, было нелегко смотреть на счастливого мертвеца. Несколько минут пролетели в полной тишине. Наконец, дракон перевёл дыхание и обратил внимание на прочие детали жуткой находки.
   В первую очередь взор Викинга привлёкло лицо мёртвого Алгола. На обугленном лбу жреца зловеще сверкал ничуть не пострадавший пурпурный камень, вставленный в изящный, хотя и лишённый всяких украшений серебристый ободок. Дракон мгновенно вспомнил слова Корга, сказанные им перед входом в подземелье.
   –Ты всё же нашёл свою корону… – Викинг печально вздохнул. Ему внезапно стало жаль этого человека, испытавшего столько горя и потерпевшего поражение в самом конце. – Что ж, по крайней мере, мучения твои окончены, Корг Алгол. Надеюсь, смерть была безболезненной. Дракон осторожно коснулся мертвеца. И, словно это прикосновение послужило сигналом, тело жреца совершенно беззвучно рассыпалось облачком тончайшего пепла. Мрачно зазвенела упавшая на пол Корона.
   –Ух… – Викинг с трудом перевёл дух. Молодому дракону было очень не по себе в этом таинственном месте. – Как же тебя угораздило… «Стоп. Если тело полностью сгорело – откуда запах?!» Подпрыгнув от неожиданности, Викинг оглядел тёмный зал. Ему впервые стало страшно, по-настоящему страшно – не мертвеца, но тайны, окружавшей эту смерть. Дракон попятился к выходу.
   –Нет уж, так просто я не убегу… – он встряхнулся. Впереди, на полу у полупрозрачного постамента, тускло мерцал рубиновый камень в Короне.
   –Прости, жрец, но тебе эта вещь больше не понадобится… – напрасно пытаясь сдержать дрожь, Викинг поднял драгоценность. Ему даже в голову не пришло надеть корону, – …теперь отец точно поверит моему рассказу! Постоянно озираясь, молодой дракон поспешно выбрался из корабля и быстро направился прочь, не забыв однако захватить с собой мешок мяса. Сильно болели крылья. Викинг не обращал на боль никакого внимания. С каждой минутой нарастал его ужас; очевидно, реакция на все события последних дней дала себя знать только сейчас. Молодой дракон почти бежал, волоча сломанные крылья. Через час он выбежал к центральной шахте лифта и только тут вспомнил, что больше не может летать. Викинга сотрясла дрожь. «Я пришёл из одного коридора, должен быть и другой… Только бы выбраться из этого места!!!» Выбрав туннель, ведущий в противоположную от корабля сторону, дракон бросился вперёд. Проход быстро окончился очередным ангаром с древней техникой. Викинг затравленно огляделся. Что-то вспомнив, юный дракон бегом пересёк зал и с облегчением вздохнул, заметив точно такую дверь, как на самом нижнем ярусе. За дверью обнаружился уходивший в темноту металлический коридор.
   –Подземелья и драконы, хвостом их по голове… – Викинг почти бежал, постоянно оглядываясь и крепко зажав Корону зубами. Скоро туннель окончился ещё одной дверью. Дракон подпрыгивал от нетерпения пока она открывалась.
   –Ха!!! – эхо ликующего вопля разнеслось по бездонной шахте. Боясь поверить своей удаче, юный дракон бросился вверх по спиральному коридору. Два часа спустя он вцепился когтями в неровную груду рухнувших камней и, напрягая последние силы, выполз на поверхность земли в том самом месте, откуда начал своё путешествие. Изнеможение и страх наконец победили; счастливо вздохнув, Викинг рухнул на камни и забылся в глубоком пост-шоковом обмороке. Когти молодого дракона судорожно сжимали Корону Мёртвых Царей.

Глава 17

   Шесть дней в темнице показались пленникам бесконечностью. Трижды в день один и тот же грифон приносил пищу, он же следил за чистотой и выносил деревянное корыто. Долгие дни скрашивали только беседы с драконом; Сумрак оказался необычайно интересным собеседником. Невероятную эрудицию и ум дракона не смогли притупить даже два года заключения. Сумрак держал себя с эльфами на равных, часто шутил и весело смеялся, однако время от времени из-под добродушной маски проглядывала его подлинная личность. Личность, настолько превосходящая все вообразимые рамки, что даже не видящих дракона эльфов и человека пробирала дрожь. Гном, мало восприимчивый к подобного рода ощущениям, угрюмо замкнулся в себе и не принимал участия в беседах. На третий день заключения Фаэт уже построил мысленную характеристику крылатого узника. Сумрак обладал непостижимой аурой лидера. Ему просто не требовалось подтверждать своё превосходство – настолько ярко оно ощущалось. Только теперь Фаэт понял, каким образом пятнадцатилетний дракон сумел всего за пять лет организовать мощную подпольную организацию – и едва не победить. Дракон жадно слушал рассказы эльфов и человека. Он почти ничего не знал об истории Ринна за последние пятьсот лет. В свою очередь Сумрак рассказывал пленникам о грифонах – сидя в подземной камере, дракон сумел поразительно много узнать, умело направляя разговоры в нужное ему русло. Порой Фаэт даже испытывал облегчение, что Сумрак в плену; ум этого дракона страшил эльфа не меньше собственной судьбы.
   –Грифоны немногое знают о цивилизации материков, – сказал как-то раз Сумрак. – Географическое положение изолировало их остров от остального мира. С другой стороны, эта же причина позволила грифонам развить специфичную, уникальную для Ринна культуру. Местное общество не имеет аналогов в известной мне истории. По словам Сумрака, раса грифонов переживала сейчас резкий, почти взрывообразный подъём.
   –Такого не помнит ни одно племя Ринна, – говорил дракон. – И это ещё раз подтверждает мою гипотезу о гениальности вождя грифонов. Впервые он получил известность около тридцати лет назад, ещё совсем птенцом; за этим последовала столь необыкновенная история, что не видь я собственными глазами город – рассказ Адаманта остался бы в моих глазах мифом. Эх, если бы мне только удалось победить ненависть вождя к драконам… Какая бы из нас вышла команда! Эльфы переглянулись, разом подумав об одном и том же. Фаэнор придвинулся к стене.
   –Расскажи его историю, Сумрак. Дракон фыркнул.
   –Это займёт много времени. Лучше сыграем ещё разок в шахматы… – любовь Сумрака к шахматам была сродни мании. Дракон играл мысленно
   – диктовал ходы через стену и слушал ответные. Однако, в отличие от рисовавших доску эльфов, Сумрак держал всю позицию в голове; ему не составляло труда одновременно играть с десятью противниками, помня расположение фигур и ходы на каждой доске.
   –Времени у нас достаточно, – спокойно ответил Фаэнор. – Сыграть можно всегда. Сумрак печально вздохнул.
   –Жаль, жаль… Кстати, ты хорошо играешь, эльф. Почти на уровне Адаманта, а его учил я сам. Фаэнор тонко усмехнулся.
   –Благодарю. Теперь расскажи историю грифона, пожалуйста. Молчание.
   –Хорошо, – дракон тяжело вздохнул. – Если пассивное восприятие информации вы предпочитаете интеллектуальной дуэли, то так тому и быть. Слушайте. Несколько секунд Сумрак устраивался поудобнее на куче соломы в своей клетке. Эльфы и Стан молча ожидали.
   –Адамант очень гордится своим отцом, – начал наконец дракон. – И его легко понять. Поэтому, когда я спросил об истории вождя грифонов, Адамант поведал её во всех подробностях. Вот, что я извлёк из его слов. Рядом со Станом на солому опустился Казад. Любопытство победило даже каменное упрямство гнома.
   –Вождя грифонов зовут Оррлис, – продолжал Сумрак. – Впервые на него обратили внимание около тридцати лет назад. Согласно популярной сегодня легенде, Оррлис был послан Духами Предков, чтобы возродить славу пернатого племени. Так это или нет – Адамант не знает, потому что его отец никогда и ни с кем не говорил о своём прошлом. Дракон помолчал.
   –Во всяком случае, тридцать лет назад остров Гриф выглядел совершенно иначе. Грифоны жили отдельными семьями, не имея решительно никакой социальной структуры. Время от времени на остров приплывали корабли охотников с материка – вам, вероятно, неизвестно, однако на грифонов охотились не только эльфы. Перья и шкура пернатых весьма ценятся и среди людей… Фаэт метнул на Фаэнора быстрый взгляд, тот покачал головой.
   Советник действительно не знал о людях-охотниках.
   –…и в таких условиях, примитивное племя грифонов создало своеобразную религию. – Сумрак вздохнул. – Они поклонялись духам предков, и считали охотников посланцами богов. Ведь чаще всего жертвами становились птенцы – грифоны не знали, что их детей забирают живыми. Им и в страшном сне бы не приснилось, что кто-то способен поработить разум новорожденного младенца, превратить его в раба, транспортное средство, боевое животное! Дракон с трудом взял себя в руки.