- Ответь нам коротко - да или нет? Говори, не бойся - мы заранее даруем тебе прощение.
- Ну, нет. И что из этого?
- Нет?
- Нет! - отрезал О'Лири. - Нечего мне вам сообщить.
- Нет? - Плечи короля тяжело опустились.
- Послушайте, - сказал Лафайет, смягчаясь, - почему вы не расскажете мне, что вас мучает, а? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я кое-что умею...
Король выпрямился - вид у него был озабоченный.
- Наше королевское величество привело тебя сюда, чтобы один на один сообщить тебе, что ты заранее получишь наше королевское прощение, а в ответ будешь использовать свое искусство запретной черной магии во имя интересов короны. Ты же отвергаешь наше предложение - и тут же, без всякой паузы - намекаешь нам, что тебе подвластны демонические силы. Создается такое впечатление, что ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя растянули на дыбе.
- Интересно, - сказал О'Лири, - если я сейчас засну, где я проснусь здесь или в пансионе мадам Макглинт?
- Уфф! - взорвался король. - Мы чувствуем, что какая-то таинственность вокруг тебя есть, поэтому перво-наперво отправим тебя в государственную тюрьму по обвинению в колдовстве.
Взгляд его остановился на бутылке, стоящей на столе.
- Скажи нам, - обратился он к О'Лири доверительным тоном, - как бутылка оказалась в ящике стола?
- Она всегда была там, - ответил О'Лири, - я всего лишь указал на нее.
- Но как же... - Король тряхнул головой. - Хватит!
Он подошел к колокольчику, висевшему на шнуре.
- Мы заслушаем твой случай в открытом суде, если ты уверен, что тебе нечего сообщить нам один на один. - Он выжидательно поглядел на О'Лири.
- Все это чепуха, - возразил тот. - Сообщить что? Почему вы ничего не расскажете о себе? У меня создалось впечатление, что вы представляете собой что-то вроде символа власти.
- Символа? - взревел Горубл. - Мы тебе покажем, что мы есть - символ или правитель.
Он дернул за шнур. Дверь открылась, и за ней уже ждал внутренний караул.
- Доставьте его в суд! - приказал король. - Этот человек обвиняется в колдовстве.
- Ну ладно, - сухо сказал О'Лири. - Думаю, что нет смысла пытаться тут что-то объяснять. Все это может быть не так истолковано. Ну, веди меня, дорогой.
Лафайет сделал насмешливый жест, обращаясь к капралу с бычьей шеей, когда караул окружил его.
После пятиминутной ходьбы по гулким коридорам они попали в зал суда, где должно было состояться слушание дела. Толпа кричаще разодетых мужчин и несколько женщин в широких юбках с кринолином были уже в зале, и все с любопытством уставились на О'Лири, как только он вошел в зал в окружении охраны. Почетный караул, который стоял по бокам двойной двери, провел О'Лири и его сопровождение в зал с куполообразным потолком в стиле рококо из красного и зеленого мрамора, украшенный тяжелыми портьерами из зеленого бархата с золотистой бахромой. Все это напомнило Лафайету зал в оперном театре города Колби. С одной стороны комнаты было расположено возвышение, все пространство которого занимало широкое кресло.
Несколько мальчиков с челками, в широких штанах, длинных чулках, остроносых башмаках и матросках подняли длинные горны и вразнобой затрубили фанфары. Из дверей в противоположной стороне комнаты появился король. Теперь он был облачен в пурпурную мантию. За ним следовала все та же свита прихлебателей. Все застыли в низком поклоне, женщины присели в реверансе. Лафайет почувствовал, как кто-то изо всех сил пнул его по голени.
- Поклонись, олух, - прошипел незнакомый бородач в панталонах горохового цвета.
Наклонившись, Лафайет потер ушибленное место.
- Так недолго и по зубам схлопотать!
- Заткнись! А то я твоей мордой пол вытру, идиот!
- Ты-то чего? У меня и так шесть стражей вокруг! - О'Лири отступил назад. - Тебе прежде никогда не ломали ногу?
- Когда прежде?
- Ну, прежде, как сломают руку. Я ведь могу сделать так, что и окосеешь сразу. Пока я это могу!
- Совсем рехнулся, негодяй!
- Ты, может быть, не слышал? Я ведь здесь по обвинению в колдовстве.
- Да-а? - незнакомец поспешно ретировался.
Король теперь восседал на троне, а вокруг суетились его придворные, занимая места в соответствии со сложной иерархической системой распределения по старшинству, хотя каждый норовил при этом слегка отпихнуть соседа, чтобы на фут-другой быть поближе к трону.
Некоторое время еще слышались звуки труб. Затем вперед вышел трясущейся походкой старик в длинной черной мантии и стукнул тяжелым жезлом об пол.
- Суд справедливости его величества короля Горубла начинает слушание! дрожащим голосом объявил он. - Все, кто хочет обратиться с нижайшей просьбой, могут приблизиться!
И тут же, без всякой паузы, добавил:
- Пусть вперед выведут того, кто нарушил справедливые законы королевства.
- Это тебя, парень, - шепнул черноволосый охранник. - Пошли!
О'Лири последовал за ним, а тот, прокладывая дорогу сквозь плотную толпу, провел его на площадку в десяти футах от трона, на котором сидел король Горубл, покусывая дольку апельсина.
- Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание, мой дорогой?
- Я не знаю, - ответил О'Лири. - А в чем меня обвиняют?
- В колдовстве! Так признаешь себя виновным или нет?
- Ах, опять вы за свое! Я надеялся, что вы придумаете что-нибудь пооригинальнее, ну, например, что я слонялся по почте.
Из рядов многочисленной свиты, увивавшейся вокруг трона, вышел женоподобного вида придворный, одетый, как попугай, в зеленое, сделал какие-то замысловатые па и взмахнул кружевным платочком - пахнуло дешевыми духами.
- Не хотелось бы расстраивать ваше величество, - сказал он, - но нахальство этого парня выдает его с головой. С первого взгляда видно, что он имеет сильного покровителя. Я совершенно уверен, что этот негодяй платный шпион, нанятый мятежным Лодом.
- Лод? - Брови Лафайета удивленно поползли вверх. - Кто это?
- Без сомнения, ты знаешь эту личность, именуемую грозным великаном, который беспрестанно домогается руки ее высочества принцессы Адоранны.
- И который спит и видит, как бы захватить наш трон, - добавил Горубл, в сердцах стукнув по резному подлокотнику трона.
- Ну, так как, парень, ты отрицаешь это? - настойчиво спросил щеголь в зеленом.
- Никогда не слышал об этом Лоде, - ответил Лафайет, начиная терять терпение. - Как я вам уже говорил, вся эта черная магия - сплошные глупости. На самом деле никакого колдовства не существует.
Горубл, прищурившись, смотрел на О'Лири, обхватив подбородок пальцами, унизанными перстнями.
- Так говоришь, ничего такого не существует? - Он махнул рукой.
- Пусть Никодеус выйдет сюда!
Из толпы выступил седовласый мускулистый человек с небольшим брюшком в желтых панталонах и коротком плаще, красочно расшитом звездами и полумесяцами. Он слегка поклонился в сторону трона, достал из внутреннего кармана очки без оправы, надел их, повернулся к Лафайету и стал пристально его разглядывать.
- Так вы отрицаете существование волшебства? - спросил он густым баритоном. - Скептик!
Никодеус встряхнул головой, грустно улыбнулся и быстрым движением вынул изо рта яйцо. По толпе пронесся гул удивления. Седовласый медленно прошелся, остановился перед пухленькой фрейлиной и вытащил из ее лифа, плотно облегающего пышные формы, веселенькой расцветки шарф, отбросил его в сторону, потом вытащил еще один и еще. Зрители прыскали со смеху, толстуха, хихикая и повизгивая, попятилась назад.
- Хорошо сработано, Никодеус! - пропыхтел какой-то толстяк в бледно-лиловом. - Ну, просто здорово сработано!
Никодеус подошел к возвышению и, пробормотав извинение, вынул из кармана короля мышку. Он опустил крошечное животное на пол, и мышка тут же прошмыгнула между ногами, вызывая подобающие ситуации взвизгивания придворных дам. Вторая мышка была извлечена из башмака короля, а третья прямо из королевского уха. Монарх дернулся, бросил пристальный взгляд на О'Лири и знаком приказал фокуснику отойти.
- Ну, что ты скажешь теперь, О'Лири? - требовательно спросил он. Разумеется, искусство моего преданного Никодеуса - это безвредная белая магия, благословенная в Храме Добра, которую мы используем только на благо нашей короны. Никто не может отрицать, что обычные законы природы здесь не действуют...
- Уфф, - вздохнул Лафайет. - Это просто ловкость рук. Да любой второразрядный фокусник на карнавале имеет технику лучше, чем эта.
Никодеус внимательно посмотрел на О'Лири, подошел ближе и встал перед ним.
- Будьте столь любезны, - спокойно сказал фокусник, - ответьте мне только на один вопрос - откуда вы?
- Ну, я, так сказать, путешественник, прибыл из далеких краев, - на ходу стал выдумывать О'Лири.
Никодеус повернулся к королю Горублу:
- Ваше величество, когда я услышал, что ваша полиция арестовала колдуна, я посмотрел протокол. Арест был произведен в таверне на Пивной улице около восьми часов. Все свидетели подтверждают, что перед задержанием он показал какой-то фокус с бутылкой вина. Затем, когда его уже вели к машине, он, как отмечено в протоколе, пытался исчезнуть, но что-то у него сорвалось. Я также слышал, что он заколдовал женщину, жену одного из полицейских, которые его арестовали, вроде бы изменил ее внешность.
- Да, да. Я все это знаю, Никодеус!
- Ваше величество, мое мнение таково, что все это бессмысленные сплетни, плод разгоряченного вином воображения.
- Что? - Горубл подался вперед. - Ты говоришь, что этот человек невиновен?
- Не совсем так, ваше величество! О самом важном моменте мы пока вообще не упомянули. Обвиняемого впервые увидели, как я уже сказал, в таверне... - Он сделал внушительную паузу. - До того никто ни разу его не видел!
- Ну и...
- Похоже, вы, ваше величество, не совсем понимаете, - терпеливо продолжал Никодеус. - Городские гвардейцы утверждают, что не видели, как он подходил к этой улице. Караульные у городских ворот клянутся, что он не проходил мимо них. Он говорит, что прибыл из дальних краев. Верхом на лошади? Если так, то где же следы долгой езды? И где само животное? Может, он пришел пешком? Посмотрите на его башмаки! По подошвам можно понять, что если он и шел пешком, то самое большее по саду.
- Ты что, хочешь сказать, что он прилетел? - Горубл бросил пристальный взгляд на Лафайета.
- Прилетел? - Никодеус выглядел обеспокоенным. - Конечно, нет! Я думаю, что он, скорей всего, проник в город тайно. И у него, конечно, есть сообщники, которые его приютили и одели.
- Так ты согласен, что он шпион? - В голосе короля слышалось удовлетворение.
Лафайет тяжело вздохнул:
- Да если бы я хотел тайно проникнуть в город, то зачем бы я ни с того, ни с сего пошел в таверну на глазах у полицейских?
- Я думаю, что это объясняет костюм, - сказал, кивнув головой, Никодеус. - Вы специально нарядились как призрак бандита, я думаю, вы намеревались убедить доверчивых посетителей пивнушки в том, что вы и есть тот мифический призрак, а потом заставить их выполнять все свои приказания, угрожая сверхъестественными карами.
Лафайет скрестил руки.
- Меня начинает утомлять весь этот бред, - громко заявил он. - Или я направлю этот сон в нужное русло, или я немедленно просыпаюсь - и пропади все пропадом.
Он указал на Никодеуса:
- А теперь об этом шарлатане. Если бы два человека подержали его, а кто-нибудь третий проверил его карманы и потайные местечки в его впечатляющем плаще, то вы бы сразу поняли, откуда взялись эти мышки! И...
Фокусник поймал взгляд О'Лири, кивнул ему и, не разжимая губ, шепнул:
- Продолжай играть.
Лафайет не обратил на него внимания.
- Мне уже порядком поднадоела вся эта чепуха насчет колдовства и камер пыток, - продолжал он.
Никодеус подошел совсем близко.
- Доверься мне. Я вытащу тебя отсюда. - Затем повернулся к королю и мягко поклонился: - Король мудр.
- Да вы просто все посходили с ума, - сказал Лафайет. - Это похоже на сон, который я видел пару недель тому назад. Я был в саду, где росла чудесная зеленая трава, протекал небольшой ручей, высились фруктовые деревья. Единственное, чего мне тогда хотелось, - это просто расслабиться и понюхать цветы, но все время появлялись какие-то люди, которые мне мешали. То проехал на велосипеде толстый епископ, то пожарник играл на банджо, потом появились два карлика с ручным скунсом...
- Ваше величество! Одну минуту! - вскрикнул Никодеус.
Он дружески положил руку на плечо Лафайета и подвел его поближе к трону.
- Меня только что осенило! - воскликнул он. - Этот человек не преступник! Каким же я был глупцом, что не додумался до этого раньше!
- Что это ты такое несешь, Никодеус? - резко оборвал его Горубл. - То ты шьешь ему неопровержимое дело, то через минуту готов обняться с ним как с братом, которого не видел целую вечность!
- Я ошибся, мой господин! - поспешно признался Никодеус. - Это прекрасный молодой человек, честный подданный вашего величества, образцовый молодой человек!
- Что ты знаешь о нем? - голос Горубла звучал резко. - Минуту назад ты говорил, что ни разу не видел его.
- Да, ну, говоря...
Звякнули колокольчики, и между ногами короля появилось лицо, похожее на морду какого-то мифического зверя.
- Что тут происходит? - пророкотало оно басом. - Вы своей болтовней мешаете мне спать!
- Успокойся, Йокабамп! - резко оборвал его король. - Мы рассматриваем важное дело.
Голова высунулась полностью, за ней показалось маленькое тело. Карлик поднялся на кривые ножки, оглядел всех и почесал грудь.
- Какие важные лица! - прогудел он. - Рожи кислые, как будто всем стадом залезли по уши в грязь!
Он вытащил гармошку, постучал ею по ладошке, неожиданно большой для его габаритов, и заиграл веселенький мотивчик.
- Засунули, а не залезли. Ты это хотел сказать? - поправил Горубл. Теперь уходи, Йокабамп! Мы сказали тебе, что мы заняты!
Он снова перевел взгляд на Никодеуса:
- Ну, так мы ждем! Что ты знаешь такого, что позволит ему избежать повешения за большие пальцы?
Йокабамп перестал играть.
- Ты хочешь сказать, - загудел он, указывая на О'Лири, - что не узнаешь этого героя?
Горубл уставился на карлика:
- Героя? Не узнаю? Нет, мы не узнаем!
Йокабамп нагнулся вперед и застыл в этой позе.
Когда дракон со стороны, где солнце прячет лик.
Пришел в страну - сбежали все, и лучшие средь них.
Но на пути у зверя стал с секирою герой
Со шкурой гада на плечах вернулся он домой!
Король мрачно нахмурился.
- Чепуха! - решительно сказал он и повернулся к карлику. - Так, все! И чтоб нам больше не мешали! Слышишь, ты, чучело. Это дело чрезвычайной важности. И не отвлекай нас своими глупыми историями.
- Но он, истинная правда, мой сир, и есть тот победитель дракона из пророчества.
- Да, гм... я действительно, - Никодеус сердечно похлопал О'Лири по плечу, - только что собирался это объявить.
Йокабамп вразвалку подошел к Лафайету, задрал голову и уставился на него.
- Он не похож на героя, - объявил он своим утробным басом.
- И все же он герой!
Карлик повернул свою тяжелую голову, заговорщически подмигнул фокуснику, а затем снова обратился к О'Лири:
- Скажи нам, достопочтенный рыцарь, как ты собираешься встретиться с этим жутким чудовищем? Справиться с его могучими челюстями, ужасными когтями?
Горубл, прикусив губу, неотрывно смотрел на О'Лири.
- Челюсти и когти, хм... - сказал Лафайет, снисходительно улыбаясь. Без крыльев? Без огненного дыхания? Без...
- Чешуи, так я думаю, - добавил Никодеус. - Сам я его не видел, конечно, но по сообщениям...
Тут вперед вышел стройный молодой человек в светло-желтой одежде.
В руках у него была табакерка, к которой он то и дело прикладывался. Он щелкнул крышечкой, закрыл ее, засунул в рукав и с любопытством посмотрел на О'Лири.
- Так как ты говоришь, парень? Значит, собираешься расправиться с этим диким зверем, который охраняет подступы к крепости Лода?
Неожиданно воцарилась тишина. Горубл замигал, глядя на О'Лири, губы его отвисли.
- Ну? - потребовал он ответа.
- Соглашайся! - шепнул Никодеус прямо в ухо Лафайету.
- Конечно! - Лафайет сделал воинственный жест. - Обделать это маленькое дельце - одно удовольствие! Это у меня вроде излюбленного вида спорта. Я частенько перед завтраком убиваю полдюжины драконов. Обещаю уничтожить любое количество этих тварей, если это доставит вам радость.
- Очень хорошо, - мрачно отозвался Горубл. - Мы полагаем, что празднование, в честь такого завершения дела, пойдет своим порядком, язвительно добавил он. - Настоящим мы объявляем вечером праздник в честь нашего нового доблестного друга О'Лири.
Он неожиданно смолк и бросил свирепый взгляд на Лафайета:
- А ты смотри, позаботься об угощении к празднику, молодой человек, и, понижая голос, добавил, - а иначе мы из твоей шкуры ремни нарежем!
4
Комната, которую отвели О'Лири, была сорок футов в длину и тридцать в ширину. Богатое убранство апартаментов подчеркивалось роскошными коврами, драпировкой и позолотой, нанесенной где только можно.
Широкая кровать поражала своими размерами, как и высокое зеркало в раме, в котором отражались резной шкаф и ночной, веселой расцветки, горшок на подставке из красноватого дерева.
Несколько окон с портьерами выходили в сад, освещенный фонарями. В глубине сада виднелись облитые лунным светом статуи нимф и сатиров, играющих среди журчащих фонтанов. Приоткрыв дверцу шкафа, отделанного кедром, О'Лири обнаружил множество изысканных нарядов, висевших на плечиках, обтянутых тканью. Другая дверь вела в крошечную часовенку. Заглянув туда, Лафайет увидел ракию и пучок свежих жертвенных палочек. Была еще одна дверь. Прежде чем ее открыть, он представил себе в деталях уютную, выложенную плиткой ванну с теплым подогреваемым полом, отгороженный стеклом душ и море горячей воды... Повернув ручку, Лафайет широко открыл дверь и шагнул внутрь.
Послышался громкий визг. О'Лири в недоумении остановился. В центре маленькой комнаты стояла продолговатая деревянная бадья, наполненная мыльной пеной, а в ней сидела девушка. Ее темные волосы были собраны на макушке. Хлопья пены, как успел подумать Лафайет, совершенно некстати скрывали часть ее прелестей. Она смотрела на него не мигая, а прелестное личико выражало полнейшее изумление.
- Что? - начал О'Лири, заикаясь. - Где... но я только... - Он неопределенно махнул рукой в сторону двери.
Девушка продолжала смотреть на него широко открытыми глазами.
- Вы... вы, должно быть, новый колдун, сэр?
Она взяла полотенце с полки, находящейся сбоку у ванны, и встала, пытаясь завернуться в него.
- П...прошу прощения! - Лафайет почувствовал, что ему стало трудно дышать, и все его внимание было захвачено белым бедром - полотенца явно не хватало, чтобы прикрыть все. - Я просто... видите ли... - он перевел взгляд на полки, где ровными стопками лежали чистые простыни и полотенца.
- Тут что-то не так, - сказал недовольно Лафайет. - По моим расчетам, тут должна быть моя ванная комната!
Девушка засмеялась:
- Вы можете воспользоваться, сэр, я еще не успела начать мыться!
- Да нет! Я это как-то иначе себе представлял. Ну, я думал, это должна быть прелестная, выложенная кафелем ванна, с душем, горячей водой, мылом и кремом для бритья.
- Это хорошая вода, сэр, - девушка шагнула из ванны на коврик, сняла с себя полотенце и, скромно придерживая его перед собой, что ей с переменным успехом удавалось, стала вытирать шею.
- Я - Дафна, горничная с верхнего этажа.
- Тьфу, черт возьми, мисс. Я совсем не хотел вам помешать. Я просто...
- Знаете, я никогда раньше не видела волшебников, - сказала Дафна. Это так здорово! Я была у себя, наверху, и минуту подглядывала за вами через щелочку в стене, а через секунду - фью-ить - и я уже здесь!
- Вы, наверно, принимали ванну где-то в другом месте? - Лафайет нахмурился. - Я, пожалуй, ошибся. Наверно, переволновался из-за всего этого и просто толком не сосредоточился.
- Я слышала, что будет праздник, - сказала девушка. - Это просто отлично! А то уже столько месяцев во дворце ничего по-настоящему интересного не происходило, с тех пор как это страшилище Лод пришел сюда со своими людьми под белым флагом, чтобы добиться руки принцессы Адоранны.
- Послушай-ка, Дафна, мне надо приготовиться. В конце концов, я тут вроде как почетный гость, поэтому...
- Ах! - Вид у девушки был расстроенный. - Так вы меня специально не вызывали?
- Нет. Понимаешь, хм... мне сейчас надо принять ванну.
- Хотите, я потру вам спину?
- Нет, спасибо. - О'Лири почувствовал, что краснеет. - Да я как-то привык сам справляться с этим делом. Но все равно, спасибо. Но, хм... может, увидимся на вечере?
- Со мной, сэр? Да я ведь всего лишь горничная! Они не разрешат мне посмотреть даже из кухни!
- Какая чепуха! Ты ничем не хуже всех остальных! Я тебя приглашаю приходи!
- Я не смею, сэр. А кроме того, мне совершенно нечего надеть.
Она, робко улыбаясь, стала застенчиво поправлять полотенце на своей стройной фигурке. Лафайет глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и, пытаясь сосредоточиться, с трудом перевел взгляд на шкаф. Он открыл дверцу, окинул взором пышные наряды и вытащил розовое с позолотой парчовое платье.
- Как тебе это?
У девушки перехватило дыхание.
- О, оно великолепно, сэр! Это правда мне?
- Да, тебе. А теперь будь хорошей девочкой и беги. До встречи на вечере.
- Я никогда не видела такой прелести! - Она бережно взяла платье в руки. - Если бы вы одолжили мне еще махровый халат, сэр, то я бы мгновенно убралась. Я уже знаю, где мне взять туфли к этому платью и...
Лафайет нашел махровый халат, накинул его ей на плечи и проводил к двери.
- Еще раз прошу прощения, что помешал принять тебе ванну, - сказал он. - Это вышло непреднамеренно.
- Не думайте об этом, сэр, - она улыбнулась ему. - Это было самое замечательное событие в моей жизни. Кто бы мог подумать, что колдуны бывают такие молодые и такие симпатичные?
Дафна подошла к нему, приподнялась на цыпочках, быстро поцеловала его в кончик носа и, повернувшись, помчалась по коридору.
Когда Лафайет уже застегивал последнюю позолоченную пуговицу на темно-синем пиджаке, который он выбрал из множества висевших в шкафу, послышался легкий стук в дверь.
- Войдите! - отозвался О'Лири. Он услышал, как сзади открылась дверь.
- Надеюсь, вы не откажетесь переговорить со мной? - произнес вошедший глубоким голосом.
Лафайет повернулся. Никодеус, в сером элегантном костюме, закрывал за собой дверь. Достав пачку сигарет, он предложил их О'Лири и дал прикурить от зажигалки. Как успел заметить Лафайет, это была зажигалка фирмы "Ронсон".
- Что-то я не видел, чтобы кто-нибудь здесь курил сигареты, вы первый, - сказал О'Лири. - И эта зажигалка...
Никодеус вертел зажигалку в руке, пристально глядя на Лафайета.
- Позже у нас будет масса времени для всех этих объяснений, мой юный друг. А пока не началось торжество, я бы хотел несколько минут... э-э... поговорить с тобой.
- Да, спасибо, что выручили меня сегодня.
Лафайет застегивал пояс, на котором висела шпага, и на секунду остановился, с восхищением разглядывая в зеркале покрой своих бриджей.
- На какое-то мгновение мне показалось, что Горубл задался целью отправить меня на виселицу. Что со стариком?
- Ну, он вообразил, что если ты что-то можешь по части магии, то должен оказать нам большую помощь в предстоящей войне с мятежным Лодом. И когда ты сказал, что никакой магии вообще не существует, это его страшно расстроило. Ты должен его простить. В некоторых вопросах он весьма наивен. Я рад, что смог выручить тебя, но если честно - мне и самому не все с тобой ясно. Гм... может, ты мне все-таки скажешь, зачем ты здесь?
О'Лири наблюдал в зеркале за фокусником, который по-прежнему вертел в руках зажигалку.
- Хотел осмотреть здешние достопримечательности.
- Ты раньше никогда не бывал в Артезии?
- Нет. Я даже не подозревал о ее существовании. Правда, помню, был один сон - какой-то стеклянный дом, телескоп... но вряд ли тут есть какая-нибудь связь.
Он резко обернулся. Никодеус, стоящий прямо перед ним, быстро положил зажигалку в карман.
- Что это вы ее так быстро спрятали? - запальчиво спросил О'Лири. - И зачем вы все подкрадываетесь поближе ко мне?
- Ах, это... - Никодеус заморгал, смущенно улыбаясь. - Ну, это... миниатюрный фотоаппарат. Понимаешь, у меня хобби: я делаю "снимки без лести", естественно, когда человек не знает, что его фотографируют, я только...
- Дайте-ка я взгляну.
Никодеус заколебался, потом сунул руку в карман и извлек оттуда фотоаппарат. Он был сделан в виде зажигалки, даже мог соответственно действовать - это О'Лири уже видел, но по весу он был тяжелее обычной зажигалки. С тыльной стороны были встроены крошечные объективы. Он вернул фотоаппарат.
- По-моему, я стал излишне подозрительным после того, как за неполные два часа мне успели нарисовать несколько вариантов жуткой кончины, которая меня ожидала.
- Не думайте об этом, мой дорогой О'Лири. - Никодеус бросил взгляд на его руку. - Ах да, я обратил внимание на твой перстень. Очень интересный рисунок. Позволь мне поближе на него посмотреть?
Лафайет покачал головой:
- Он не снимается. А что, собственно, интересного в этом кольце?
Лицо Никодеуса стало серьезным.
- Так случилось, что здесь, в Артезии, секира и дракон имеют особое значение. Это знак старинного королевского дома. Существует древнее пророчество - и люди здесь притворяются, что верят такого рода вещам, что королевство в его лихую годину спасет... гм... герой, который прискачет верхом на драконе с секирой в руках. В пророчестве сказано, что героя сразу узнают по этому символу. Я думаю, что этот назойливый шут Йокабамп заприметил перстень - у него острый глаз - и тут же сымпровизировал все остальное. И я бы сказал, к счастью для тебя. А ведь он мог завопить, что это дурной знак. Лод ходит с секирой, понимаешь, и повелевает драконом.
- Ну, нет. И что из этого?
- Нет?
- Нет! - отрезал О'Лири. - Нечего мне вам сообщить.
- Нет? - Плечи короля тяжело опустились.
- Послушайте, - сказал Лафайет, смягчаясь, - почему вы не расскажете мне, что вас мучает, а? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я кое-что умею...
Король выпрямился - вид у него был озабоченный.
- Наше королевское величество привело тебя сюда, чтобы один на один сообщить тебе, что ты заранее получишь наше королевское прощение, а в ответ будешь использовать свое искусство запретной черной магии во имя интересов короны. Ты же отвергаешь наше предложение - и тут же, без всякой паузы - намекаешь нам, что тебе подвластны демонические силы. Создается такое впечатление, что ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя растянули на дыбе.
- Интересно, - сказал О'Лири, - если я сейчас засну, где я проснусь здесь или в пансионе мадам Макглинт?
- Уфф! - взорвался король. - Мы чувствуем, что какая-то таинственность вокруг тебя есть, поэтому перво-наперво отправим тебя в государственную тюрьму по обвинению в колдовстве.
Взгляд его остановился на бутылке, стоящей на столе.
- Скажи нам, - обратился он к О'Лири доверительным тоном, - как бутылка оказалась в ящике стола?
- Она всегда была там, - ответил О'Лири, - я всего лишь указал на нее.
- Но как же... - Король тряхнул головой. - Хватит!
Он подошел к колокольчику, висевшему на шнуре.
- Мы заслушаем твой случай в открытом суде, если ты уверен, что тебе нечего сообщить нам один на один. - Он выжидательно поглядел на О'Лири.
- Все это чепуха, - возразил тот. - Сообщить что? Почему вы ничего не расскажете о себе? У меня создалось впечатление, что вы представляете собой что-то вроде символа власти.
- Символа? - взревел Горубл. - Мы тебе покажем, что мы есть - символ или правитель.
Он дернул за шнур. Дверь открылась, и за ней уже ждал внутренний караул.
- Доставьте его в суд! - приказал король. - Этот человек обвиняется в колдовстве.
- Ну ладно, - сухо сказал О'Лири. - Думаю, что нет смысла пытаться тут что-то объяснять. Все это может быть не так истолковано. Ну, веди меня, дорогой.
Лафайет сделал насмешливый жест, обращаясь к капралу с бычьей шеей, когда караул окружил его.
После пятиминутной ходьбы по гулким коридорам они попали в зал суда, где должно было состояться слушание дела. Толпа кричаще разодетых мужчин и несколько женщин в широких юбках с кринолином были уже в зале, и все с любопытством уставились на О'Лири, как только он вошел в зал в окружении охраны. Почетный караул, который стоял по бокам двойной двери, провел О'Лири и его сопровождение в зал с куполообразным потолком в стиле рококо из красного и зеленого мрамора, украшенный тяжелыми портьерами из зеленого бархата с золотистой бахромой. Все это напомнило Лафайету зал в оперном театре города Колби. С одной стороны комнаты было расположено возвышение, все пространство которого занимало широкое кресло.
Несколько мальчиков с челками, в широких штанах, длинных чулках, остроносых башмаках и матросках подняли длинные горны и вразнобой затрубили фанфары. Из дверей в противоположной стороне комнаты появился король. Теперь он был облачен в пурпурную мантию. За ним следовала все та же свита прихлебателей. Все застыли в низком поклоне, женщины присели в реверансе. Лафайет почувствовал, как кто-то изо всех сил пнул его по голени.
- Поклонись, олух, - прошипел незнакомый бородач в панталонах горохового цвета.
Наклонившись, Лафайет потер ушибленное место.
- Так недолго и по зубам схлопотать!
- Заткнись! А то я твоей мордой пол вытру, идиот!
- Ты-то чего? У меня и так шесть стражей вокруг! - О'Лири отступил назад. - Тебе прежде никогда не ломали ногу?
- Когда прежде?
- Ну, прежде, как сломают руку. Я ведь могу сделать так, что и окосеешь сразу. Пока я это могу!
- Совсем рехнулся, негодяй!
- Ты, может быть, не слышал? Я ведь здесь по обвинению в колдовстве.
- Да-а? - незнакомец поспешно ретировался.
Король теперь восседал на троне, а вокруг суетились его придворные, занимая места в соответствии со сложной иерархической системой распределения по старшинству, хотя каждый норовил при этом слегка отпихнуть соседа, чтобы на фут-другой быть поближе к трону.
Некоторое время еще слышались звуки труб. Затем вперед вышел трясущейся походкой старик в длинной черной мантии и стукнул тяжелым жезлом об пол.
- Суд справедливости его величества короля Горубла начинает слушание! дрожащим голосом объявил он. - Все, кто хочет обратиться с нижайшей просьбой, могут приблизиться!
И тут же, без всякой паузы, добавил:
- Пусть вперед выведут того, кто нарушил справедливые законы королевства.
- Это тебя, парень, - шепнул черноволосый охранник. - Пошли!
О'Лири последовал за ним, а тот, прокладывая дорогу сквозь плотную толпу, провел его на площадку в десяти футах от трона, на котором сидел король Горубл, покусывая дольку апельсина.
- Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание, мой дорогой?
- Я не знаю, - ответил О'Лири. - А в чем меня обвиняют?
- В колдовстве! Так признаешь себя виновным или нет?
- Ах, опять вы за свое! Я надеялся, что вы придумаете что-нибудь пооригинальнее, ну, например, что я слонялся по почте.
Из рядов многочисленной свиты, увивавшейся вокруг трона, вышел женоподобного вида придворный, одетый, как попугай, в зеленое, сделал какие-то замысловатые па и взмахнул кружевным платочком - пахнуло дешевыми духами.
- Не хотелось бы расстраивать ваше величество, - сказал он, - но нахальство этого парня выдает его с головой. С первого взгляда видно, что он имеет сильного покровителя. Я совершенно уверен, что этот негодяй платный шпион, нанятый мятежным Лодом.
- Лод? - Брови Лафайета удивленно поползли вверх. - Кто это?
- Без сомнения, ты знаешь эту личность, именуемую грозным великаном, который беспрестанно домогается руки ее высочества принцессы Адоранны.
- И который спит и видит, как бы захватить наш трон, - добавил Горубл, в сердцах стукнув по резному подлокотнику трона.
- Ну, так как, парень, ты отрицаешь это? - настойчиво спросил щеголь в зеленом.
- Никогда не слышал об этом Лоде, - ответил Лафайет, начиная терять терпение. - Как я вам уже говорил, вся эта черная магия - сплошные глупости. На самом деле никакого колдовства не существует.
Горубл, прищурившись, смотрел на О'Лири, обхватив подбородок пальцами, унизанными перстнями.
- Так говоришь, ничего такого не существует? - Он махнул рукой.
- Пусть Никодеус выйдет сюда!
Из толпы выступил седовласый мускулистый человек с небольшим брюшком в желтых панталонах и коротком плаще, красочно расшитом звездами и полумесяцами. Он слегка поклонился в сторону трона, достал из внутреннего кармана очки без оправы, надел их, повернулся к Лафайету и стал пристально его разглядывать.
- Так вы отрицаете существование волшебства? - спросил он густым баритоном. - Скептик!
Никодеус встряхнул головой, грустно улыбнулся и быстрым движением вынул изо рта яйцо. По толпе пронесся гул удивления. Седовласый медленно прошелся, остановился перед пухленькой фрейлиной и вытащил из ее лифа, плотно облегающего пышные формы, веселенькой расцветки шарф, отбросил его в сторону, потом вытащил еще один и еще. Зрители прыскали со смеху, толстуха, хихикая и повизгивая, попятилась назад.
- Хорошо сработано, Никодеус! - пропыхтел какой-то толстяк в бледно-лиловом. - Ну, просто здорово сработано!
Никодеус подошел к возвышению и, пробормотав извинение, вынул из кармана короля мышку. Он опустил крошечное животное на пол, и мышка тут же прошмыгнула между ногами, вызывая подобающие ситуации взвизгивания придворных дам. Вторая мышка была извлечена из башмака короля, а третья прямо из королевского уха. Монарх дернулся, бросил пристальный взгляд на О'Лири и знаком приказал фокуснику отойти.
- Ну, что ты скажешь теперь, О'Лири? - требовательно спросил он. Разумеется, искусство моего преданного Никодеуса - это безвредная белая магия, благословенная в Храме Добра, которую мы используем только на благо нашей короны. Никто не может отрицать, что обычные законы природы здесь не действуют...
- Уфф, - вздохнул Лафайет. - Это просто ловкость рук. Да любой второразрядный фокусник на карнавале имеет технику лучше, чем эта.
Никодеус внимательно посмотрел на О'Лири, подошел ближе и встал перед ним.
- Будьте столь любезны, - спокойно сказал фокусник, - ответьте мне только на один вопрос - откуда вы?
- Ну, я, так сказать, путешественник, прибыл из далеких краев, - на ходу стал выдумывать О'Лири.
Никодеус повернулся к королю Горублу:
- Ваше величество, когда я услышал, что ваша полиция арестовала колдуна, я посмотрел протокол. Арест был произведен в таверне на Пивной улице около восьми часов. Все свидетели подтверждают, что перед задержанием он показал какой-то фокус с бутылкой вина. Затем, когда его уже вели к машине, он, как отмечено в протоколе, пытался исчезнуть, но что-то у него сорвалось. Я также слышал, что он заколдовал женщину, жену одного из полицейских, которые его арестовали, вроде бы изменил ее внешность.
- Да, да. Я все это знаю, Никодеус!
- Ваше величество, мое мнение таково, что все это бессмысленные сплетни, плод разгоряченного вином воображения.
- Что? - Горубл подался вперед. - Ты говоришь, что этот человек невиновен?
- Не совсем так, ваше величество! О самом важном моменте мы пока вообще не упомянули. Обвиняемого впервые увидели, как я уже сказал, в таверне... - Он сделал внушительную паузу. - До того никто ни разу его не видел!
- Ну и...
- Похоже, вы, ваше величество, не совсем понимаете, - терпеливо продолжал Никодеус. - Городские гвардейцы утверждают, что не видели, как он подходил к этой улице. Караульные у городских ворот клянутся, что он не проходил мимо них. Он говорит, что прибыл из дальних краев. Верхом на лошади? Если так, то где же следы долгой езды? И где само животное? Может, он пришел пешком? Посмотрите на его башмаки! По подошвам можно понять, что если он и шел пешком, то самое большее по саду.
- Ты что, хочешь сказать, что он прилетел? - Горубл бросил пристальный взгляд на Лафайета.
- Прилетел? - Никодеус выглядел обеспокоенным. - Конечно, нет! Я думаю, что он, скорей всего, проник в город тайно. И у него, конечно, есть сообщники, которые его приютили и одели.
- Так ты согласен, что он шпион? - В голосе короля слышалось удовлетворение.
Лафайет тяжело вздохнул:
- Да если бы я хотел тайно проникнуть в город, то зачем бы я ни с того, ни с сего пошел в таверну на глазах у полицейских?
- Я думаю, что это объясняет костюм, - сказал, кивнув головой, Никодеус. - Вы специально нарядились как призрак бандита, я думаю, вы намеревались убедить доверчивых посетителей пивнушки в том, что вы и есть тот мифический призрак, а потом заставить их выполнять все свои приказания, угрожая сверхъестественными карами.
Лафайет скрестил руки.
- Меня начинает утомлять весь этот бред, - громко заявил он. - Или я направлю этот сон в нужное русло, или я немедленно просыпаюсь - и пропади все пропадом.
Он указал на Никодеуса:
- А теперь об этом шарлатане. Если бы два человека подержали его, а кто-нибудь третий проверил его карманы и потайные местечки в его впечатляющем плаще, то вы бы сразу поняли, откуда взялись эти мышки! И...
Фокусник поймал взгляд О'Лири, кивнул ему и, не разжимая губ, шепнул:
- Продолжай играть.
Лафайет не обратил на него внимания.
- Мне уже порядком поднадоела вся эта чепуха насчет колдовства и камер пыток, - продолжал он.
Никодеус подошел совсем близко.
- Доверься мне. Я вытащу тебя отсюда. - Затем повернулся к королю и мягко поклонился: - Король мудр.
- Да вы просто все посходили с ума, - сказал Лафайет. - Это похоже на сон, который я видел пару недель тому назад. Я был в саду, где росла чудесная зеленая трава, протекал небольшой ручей, высились фруктовые деревья. Единственное, чего мне тогда хотелось, - это просто расслабиться и понюхать цветы, но все время появлялись какие-то люди, которые мне мешали. То проехал на велосипеде толстый епископ, то пожарник играл на банджо, потом появились два карлика с ручным скунсом...
- Ваше величество! Одну минуту! - вскрикнул Никодеус.
Он дружески положил руку на плечо Лафайета и подвел его поближе к трону.
- Меня только что осенило! - воскликнул он. - Этот человек не преступник! Каким же я был глупцом, что не додумался до этого раньше!
- Что это ты такое несешь, Никодеус? - резко оборвал его Горубл. - То ты шьешь ему неопровержимое дело, то через минуту готов обняться с ним как с братом, которого не видел целую вечность!
- Я ошибся, мой господин! - поспешно признался Никодеус. - Это прекрасный молодой человек, честный подданный вашего величества, образцовый молодой человек!
- Что ты знаешь о нем? - голос Горубла звучал резко. - Минуту назад ты говорил, что ни разу не видел его.
- Да, ну, говоря...
Звякнули колокольчики, и между ногами короля появилось лицо, похожее на морду какого-то мифического зверя.
- Что тут происходит? - пророкотало оно басом. - Вы своей болтовней мешаете мне спать!
- Успокойся, Йокабамп! - резко оборвал его король. - Мы рассматриваем важное дело.
Голова высунулась полностью, за ней показалось маленькое тело. Карлик поднялся на кривые ножки, оглядел всех и почесал грудь.
- Какие важные лица! - прогудел он. - Рожи кислые, как будто всем стадом залезли по уши в грязь!
Он вытащил гармошку, постучал ею по ладошке, неожиданно большой для его габаритов, и заиграл веселенький мотивчик.
- Засунули, а не залезли. Ты это хотел сказать? - поправил Горубл. Теперь уходи, Йокабамп! Мы сказали тебе, что мы заняты!
Он снова перевел взгляд на Никодеуса:
- Ну, так мы ждем! Что ты знаешь такого, что позволит ему избежать повешения за большие пальцы?
Йокабамп перестал играть.
- Ты хочешь сказать, - загудел он, указывая на О'Лири, - что не узнаешь этого героя?
Горубл уставился на карлика:
- Героя? Не узнаю? Нет, мы не узнаем!
Йокабамп нагнулся вперед и застыл в этой позе.
Когда дракон со стороны, где солнце прячет лик.
Пришел в страну - сбежали все, и лучшие средь них.
Но на пути у зверя стал с секирою герой
Со шкурой гада на плечах вернулся он домой!
Король мрачно нахмурился.
- Чепуха! - решительно сказал он и повернулся к карлику. - Так, все! И чтоб нам больше не мешали! Слышишь, ты, чучело. Это дело чрезвычайной важности. И не отвлекай нас своими глупыми историями.
- Но он, истинная правда, мой сир, и есть тот победитель дракона из пророчества.
- Да, гм... я действительно, - Никодеус сердечно похлопал О'Лири по плечу, - только что собирался это объявить.
Йокабамп вразвалку подошел к Лафайету, задрал голову и уставился на него.
- Он не похож на героя, - объявил он своим утробным басом.
- И все же он герой!
Карлик повернул свою тяжелую голову, заговорщически подмигнул фокуснику, а затем снова обратился к О'Лири:
- Скажи нам, достопочтенный рыцарь, как ты собираешься встретиться с этим жутким чудовищем? Справиться с его могучими челюстями, ужасными когтями?
Горубл, прикусив губу, неотрывно смотрел на О'Лири.
- Челюсти и когти, хм... - сказал Лафайет, снисходительно улыбаясь. Без крыльев? Без огненного дыхания? Без...
- Чешуи, так я думаю, - добавил Никодеус. - Сам я его не видел, конечно, но по сообщениям...
Тут вперед вышел стройный молодой человек в светло-желтой одежде.
В руках у него была табакерка, к которой он то и дело прикладывался. Он щелкнул крышечкой, закрыл ее, засунул в рукав и с любопытством посмотрел на О'Лири.
- Так как ты говоришь, парень? Значит, собираешься расправиться с этим диким зверем, который охраняет подступы к крепости Лода?
Неожиданно воцарилась тишина. Горубл замигал, глядя на О'Лири, губы его отвисли.
- Ну? - потребовал он ответа.
- Соглашайся! - шепнул Никодеус прямо в ухо Лафайету.
- Конечно! - Лафайет сделал воинственный жест. - Обделать это маленькое дельце - одно удовольствие! Это у меня вроде излюбленного вида спорта. Я частенько перед завтраком убиваю полдюжины драконов. Обещаю уничтожить любое количество этих тварей, если это доставит вам радость.
- Очень хорошо, - мрачно отозвался Горубл. - Мы полагаем, что празднование, в честь такого завершения дела, пойдет своим порядком, язвительно добавил он. - Настоящим мы объявляем вечером праздник в честь нашего нового доблестного друга О'Лири.
Он неожиданно смолк и бросил свирепый взгляд на Лафайета:
- А ты смотри, позаботься об угощении к празднику, молодой человек, и, понижая голос, добавил, - а иначе мы из твоей шкуры ремни нарежем!
4
Комната, которую отвели О'Лири, была сорок футов в длину и тридцать в ширину. Богатое убранство апартаментов подчеркивалось роскошными коврами, драпировкой и позолотой, нанесенной где только можно.
Широкая кровать поражала своими размерами, как и высокое зеркало в раме, в котором отражались резной шкаф и ночной, веселой расцветки, горшок на подставке из красноватого дерева.
Несколько окон с портьерами выходили в сад, освещенный фонарями. В глубине сада виднелись облитые лунным светом статуи нимф и сатиров, играющих среди журчащих фонтанов. Приоткрыв дверцу шкафа, отделанного кедром, О'Лири обнаружил множество изысканных нарядов, висевших на плечиках, обтянутых тканью. Другая дверь вела в крошечную часовенку. Заглянув туда, Лафайет увидел ракию и пучок свежих жертвенных палочек. Была еще одна дверь. Прежде чем ее открыть, он представил себе в деталях уютную, выложенную плиткой ванну с теплым подогреваемым полом, отгороженный стеклом душ и море горячей воды... Повернув ручку, Лафайет широко открыл дверь и шагнул внутрь.
Послышался громкий визг. О'Лири в недоумении остановился. В центре маленькой комнаты стояла продолговатая деревянная бадья, наполненная мыльной пеной, а в ней сидела девушка. Ее темные волосы были собраны на макушке. Хлопья пены, как успел подумать Лафайет, совершенно некстати скрывали часть ее прелестей. Она смотрела на него не мигая, а прелестное личико выражало полнейшее изумление.
- Что? - начал О'Лири, заикаясь. - Где... но я только... - Он неопределенно махнул рукой в сторону двери.
Девушка продолжала смотреть на него широко открытыми глазами.
- Вы... вы, должно быть, новый колдун, сэр?
Она взяла полотенце с полки, находящейся сбоку у ванны, и встала, пытаясь завернуться в него.
- П...прошу прощения! - Лафайет почувствовал, что ему стало трудно дышать, и все его внимание было захвачено белым бедром - полотенца явно не хватало, чтобы прикрыть все. - Я просто... видите ли... - он перевел взгляд на полки, где ровными стопками лежали чистые простыни и полотенца.
- Тут что-то не так, - сказал недовольно Лафайет. - По моим расчетам, тут должна быть моя ванная комната!
Девушка засмеялась:
- Вы можете воспользоваться, сэр, я еще не успела начать мыться!
- Да нет! Я это как-то иначе себе представлял. Ну, я думал, это должна быть прелестная, выложенная кафелем ванна, с душем, горячей водой, мылом и кремом для бритья.
- Это хорошая вода, сэр, - девушка шагнула из ванны на коврик, сняла с себя полотенце и, скромно придерживая его перед собой, что ей с переменным успехом удавалось, стала вытирать шею.
- Я - Дафна, горничная с верхнего этажа.
- Тьфу, черт возьми, мисс. Я совсем не хотел вам помешать. Я просто...
- Знаете, я никогда раньше не видела волшебников, - сказала Дафна. Это так здорово! Я была у себя, наверху, и минуту подглядывала за вами через щелочку в стене, а через секунду - фью-ить - и я уже здесь!
- Вы, наверно, принимали ванну где-то в другом месте? - Лафайет нахмурился. - Я, пожалуй, ошибся. Наверно, переволновался из-за всего этого и просто толком не сосредоточился.
- Я слышала, что будет праздник, - сказала девушка. - Это просто отлично! А то уже столько месяцев во дворце ничего по-настоящему интересного не происходило, с тех пор как это страшилище Лод пришел сюда со своими людьми под белым флагом, чтобы добиться руки принцессы Адоранны.
- Послушай-ка, Дафна, мне надо приготовиться. В конце концов, я тут вроде как почетный гость, поэтому...
- Ах! - Вид у девушки был расстроенный. - Так вы меня специально не вызывали?
- Нет. Понимаешь, хм... мне сейчас надо принять ванну.
- Хотите, я потру вам спину?
- Нет, спасибо. - О'Лири почувствовал, что краснеет. - Да я как-то привык сам справляться с этим делом. Но все равно, спасибо. Но, хм... может, увидимся на вечере?
- Со мной, сэр? Да я ведь всего лишь горничная! Они не разрешат мне посмотреть даже из кухни!
- Какая чепуха! Ты ничем не хуже всех остальных! Я тебя приглашаю приходи!
- Я не смею, сэр. А кроме того, мне совершенно нечего надеть.
Она, робко улыбаясь, стала застенчиво поправлять полотенце на своей стройной фигурке. Лафайет глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и, пытаясь сосредоточиться, с трудом перевел взгляд на шкаф. Он открыл дверцу, окинул взором пышные наряды и вытащил розовое с позолотой парчовое платье.
- Как тебе это?
У девушки перехватило дыхание.
- О, оно великолепно, сэр! Это правда мне?
- Да, тебе. А теперь будь хорошей девочкой и беги. До встречи на вечере.
- Я никогда не видела такой прелести! - Она бережно взяла платье в руки. - Если бы вы одолжили мне еще махровый халат, сэр, то я бы мгновенно убралась. Я уже знаю, где мне взять туфли к этому платью и...
Лафайет нашел махровый халат, накинул его ей на плечи и проводил к двери.
- Еще раз прошу прощения, что помешал принять тебе ванну, - сказал он. - Это вышло непреднамеренно.
- Не думайте об этом, сэр, - она улыбнулась ему. - Это было самое замечательное событие в моей жизни. Кто бы мог подумать, что колдуны бывают такие молодые и такие симпатичные?
Дафна подошла к нему, приподнялась на цыпочках, быстро поцеловала его в кончик носа и, повернувшись, помчалась по коридору.
Когда Лафайет уже застегивал последнюю позолоченную пуговицу на темно-синем пиджаке, который он выбрал из множества висевших в шкафу, послышался легкий стук в дверь.
- Войдите! - отозвался О'Лири. Он услышал, как сзади открылась дверь.
- Надеюсь, вы не откажетесь переговорить со мной? - произнес вошедший глубоким голосом.
Лафайет повернулся. Никодеус, в сером элегантном костюме, закрывал за собой дверь. Достав пачку сигарет, он предложил их О'Лири и дал прикурить от зажигалки. Как успел заметить Лафайет, это была зажигалка фирмы "Ронсон".
- Что-то я не видел, чтобы кто-нибудь здесь курил сигареты, вы первый, - сказал О'Лири. - И эта зажигалка...
Никодеус вертел зажигалку в руке, пристально глядя на Лафайета.
- Позже у нас будет масса времени для всех этих объяснений, мой юный друг. А пока не началось торжество, я бы хотел несколько минут... э-э... поговорить с тобой.
- Да, спасибо, что выручили меня сегодня.
Лафайет застегивал пояс, на котором висела шпага, и на секунду остановился, с восхищением разглядывая в зеркале покрой своих бриджей.
- На какое-то мгновение мне показалось, что Горубл задался целью отправить меня на виселицу. Что со стариком?
- Ну, он вообразил, что если ты что-то можешь по части магии, то должен оказать нам большую помощь в предстоящей войне с мятежным Лодом. И когда ты сказал, что никакой магии вообще не существует, это его страшно расстроило. Ты должен его простить. В некоторых вопросах он весьма наивен. Я рад, что смог выручить тебя, но если честно - мне и самому не все с тобой ясно. Гм... может, ты мне все-таки скажешь, зачем ты здесь?
О'Лири наблюдал в зеркале за фокусником, который по-прежнему вертел в руках зажигалку.
- Хотел осмотреть здешние достопримечательности.
- Ты раньше никогда не бывал в Артезии?
- Нет. Я даже не подозревал о ее существовании. Правда, помню, был один сон - какой-то стеклянный дом, телескоп... но вряд ли тут есть какая-нибудь связь.
Он резко обернулся. Никодеус, стоящий прямо перед ним, быстро положил зажигалку в карман.
- Что это вы ее так быстро спрятали? - запальчиво спросил О'Лири. - И зачем вы все подкрадываетесь поближе ко мне?
- Ах, это... - Никодеус заморгал, смущенно улыбаясь. - Ну, это... миниатюрный фотоаппарат. Понимаешь, у меня хобби: я делаю "снимки без лести", естественно, когда человек не знает, что его фотографируют, я только...
- Дайте-ка я взгляну.
Никодеус заколебался, потом сунул руку в карман и извлек оттуда фотоаппарат. Он был сделан в виде зажигалки, даже мог соответственно действовать - это О'Лири уже видел, но по весу он был тяжелее обычной зажигалки. С тыльной стороны были встроены крошечные объективы. Он вернул фотоаппарат.
- По-моему, я стал излишне подозрительным после того, как за неполные два часа мне успели нарисовать несколько вариантов жуткой кончины, которая меня ожидала.
- Не думайте об этом, мой дорогой О'Лири. - Никодеус бросил взгляд на его руку. - Ах да, я обратил внимание на твой перстень. Очень интересный рисунок. Позволь мне поближе на него посмотреть?
Лафайет покачал головой:
- Он не снимается. А что, собственно, интересного в этом кольце?
Лицо Никодеуса стало серьезным.
- Так случилось, что здесь, в Артезии, секира и дракон имеют особое значение. Это знак старинного королевского дома. Существует древнее пророчество - и люди здесь притворяются, что верят такого рода вещам, что королевство в его лихую годину спасет... гм... герой, который прискачет верхом на драконе с секирой в руках. В пророчестве сказано, что героя сразу узнают по этому символу. Я думаю, что этот назойливый шут Йокабамп заприметил перстень - у него острый глаз - и тут же сымпровизировал все остальное. И я бы сказал, к счастью для тебя. А ведь он мог завопить, что это дурной знак. Лод ходит с секирой, понимаешь, и повелевает драконом.