Оставшись в одиночестве, Блейд нетерпеливо мерил шагами свое жалкое узилище. Он никого не видел снаружи, но не сомневался, что хижина хорошо охраняется. Наконец в дверях, покачиваясь, появился Сильво. От него пахло пивом, щеки были перемазаны помадой, но маленькие глаза хитро и возбужденно поблескивали.
— Ну, господин! Ты поставил их на уши и о тебе чешут языки по всему Сарум Вилу! Думаю, соберется здоровая толпа — поглазеть на твою смерть. Такое зрелище никто не захочет пропустить!
Блейд холодно посмотрел на него.
— На мою смерть? Ты что, мошенник, стал пророком?
Сильво несколько протрезвев, пригладил волосы на подбородке и бросил оценивающий взгляд на мощный торс Блейда.
— Нет, господин, я не пророк. Надеюсь, ты пустишь кровь Хорсе. Не люблю его. Однажды он высек меня — будто я поклонился недостаточно низко. Меня, свободного человека! А ты мне нравишься. И хотя ты едва не сломал мне ребра, я не сержусь; было за что.
Блейд рассмеялся и хлопнул Сильво по плечу:
— Значит, ты согласен мне помочь?
Сильво опустился на одно колено и торжественно заявил!
— Я буду слушаться тебя, господин! С радостью! Теперь ты мой хозяин. Я всего лишь мужлан, невежда, презренный урод, с которого давно бы содрали кожу, если б не везенье и не милость Тунора — он иногда помогает бродягам. Но в тебе, хозяин, есть что-то такое… такое, что позволяет мне чувствовать себя человеком не хуже других. Я этого не понимаю… Да и не должен понимать, наверное. Просто я стану служить тебе — хотя твой кулак скор на расправу как молния Тунора.
— Хорошо, — сказал Блейд, окидывая Сильво строгим взглядом. — Теперь поднимись с колен, свободный человек, и никогда больше этого не делай. Запомни: когда ты говоришь со мной, не надо ломать спину в поклонах — ты должен стоять прямо и смотреть мне в глаза. Да, я — хозяин, а ты — слуга, но я буду заботиться о тебе так же, как ты обо мне. Учти это. А теперь слушай внимательно. И наберись мужества, чтобы выполнить все, что я потребую.
Он наклонился к уху Сильво и заговорил — тихо, но уверенно и быстро, стараясь, чтобы слуга как следует уяснил каждый пункт плана. Через минуту глаза Сильво остекленели, заячья губа отвисла. Он снял шлем и яростно поскреб макушку грязными ногтями.
— Да-а, хозяин, — протянул он, когда Блейд кончил, — ты похоже, решил погубить нас обоих. Лишимся кожи… или, если повезет, повиснем на суку.
— Думаю, что нет, — спокойно ответил Блейд — Ты забыл — когда я убью Хорсу, то унаследую его положение и привилегии. К тому же, вся эта свора займется едой и питьем, и пить они будут до умопомрачения. Все может получиться легче, чем ты думаешь, Сильво. Только выполни точно то, что я сказал. Повтори-ка, как ты должен действовать?
— Так, как мне не раз хотелось раньше, — усмехнулся косоглазый, да только у меня не хватало храбрости, хозяин. Значит, я влезу в покои королевы Альвис и присмотрю какуюнибудь девицу, с которой можно поиграть. Потом я… нет, это мне совсем не нравится, хозяин!
Блейд нахмурился:
— Ты сделаешь так, как я сказал! Ты притворишься, что насилуешь ее! И действуй попроворней, иначе снова познакомишься с моим кулаком. Ты сделаешь вид, что насилуешь эту служанку — только убедись сначала, что она действительно простая служанка. Порви на ней одежду, напугай ее! Пусть она завопит так, чтобы весь дом сбежался туда! Можешь прикрыть лицо, если хочешь — дело твое.
— Будь уверен, хозяин, я не выставлю свою красоту напоказ! — скосил глаза Сильво. — За изнасилование полагается котел с кипящей водой, а я не баран, мечтающий попасть в суп. Но вдруг что-нибудь пойдет не так? Раз госпожа Альвис напоила зельем твою красотку, она, небось, и запрятала ее как следует? Я смогу пугать служаночку очень недолго — иначе разъяренные бабы разорвут меня в клочки.
— Постараюсь все сделать быстро, — заверил его Блейд — Не думаю, что королева куда-то спрятала Талин… ведь известно, что принцесса больна и находится в покоях Альвис. Я найду ее и встречусь с тобой… ну, скажем, прямо на конюшне. Смотри, лошади должны быть готовы!
Рука Сильво поднялась к груди, и он начертил в воздухе знак — как заметил Блейд, такой же, какой делала Талин.
— Тунор, спаси и защити наши задницы! За кражу лошадей отрубают руки и ноги, а то, что осталось, зашивают в кожаный мешок со змеями. Я и так достаточно безобразен, хозяин! Если мы попадемся… Подумать только! Кража лошадей! Еще одно преступление на моей совести!
— Еще одно, мошенник? — усмехнулся Блейд.
— У меня просто такая манера выражаться, хозяин, — ответил слуга, невинно скосив глаза.
Стукнула дверь, и в хижину вошел сержант, которого сопровождали два солдата.
Сержант, с презрением оттолкнув Сильво, обратился к Блейду:
— Огненное кольцо уже пылает, чужестранец. Ты пойдешь с нами в оружейную.
Блейд показал на Сильво:
— Он пойдет тоже. Он служит мне.
— Как хочешь, — пожал плечами сержант. — Но поспеши. Хорса очень нетерпелив.
Следуя за солдатами сквозь сырой туман и ночной мрак, Блейд прошептал на ухо Сильво:
— Этот Хорса… он действительно сильный боец? Каким оружием он сражается?
— Огромным топором, хозяин, огромным бронзовым топором. У него будет и щит, но он всегда атакует и поэтому пользуется им не очень ловко. Но с топором он сущий дьявол! Хорса зовет его Айскалпом — Сокрушителем Черепов. Очень точно… Рукоятка у него длинная и двухстороннее лезвие. Я бы его не поднял… Думаю, что с топором в руках ты с ним не совладаешь, господин.
В своей прежней жизни Ричард Блейд часто имел дело с боевой секирой; изучение холодного оружия и древнее боевое искусство были его хобби. Еще с юности он состоял членом «Медиевистик Клаб» и, в то время, как другие мужчины поддерживали спортивную форму с помощью бокса, тенниса или гандбола, он потратил много часов, упражняясь с копьем и большим двуручным мечом, топором и секирой, боевым луком и арбалетом.
Но он действительно будет полным идиотом, если попытается превзойти Хорсу в искусстве, которому тот посвятил всю жизнь. И поэтому Блейд выбрал в оружейной двуручный меч — почти в рост Сильво, из железа и бронзы, невероятно тяжелый. Блейд, однако, с легкостью сделал им несколько выпадов. Он взял также кожаный панцирь с бронзовыми бляхами и сверкающим нагрудником, который мог предохранить от скользящих ударов.
На улицах вопила и бесновалась толпа, жаждущая его крови. Блейд усмехнулся. Он понимал, что настроение этого сброда может быстро измениться. Стоит ему первому пустить Хорсе кровь, как они запоют иначе. Ведь им нужна только кровь — кровь, пьянящая сильнее пива… а чья она будет — не так важно.
Раздраженный сержант сыпал проклятиями, но Блейд решил заново наточить свой меч. Пусть Хорса ждет… пусть злится и недоумевает. Сейчас любая задержка была ему на пользу. Он не торопясь собственноручно заточил лезвие и, довольный, наконец покинул оружейную.
Похоже, весь Сарум Вил столпился на центральной площади, забитой настолько тесно, что на ней не осталось места для лихих колесничих. Окружив Блейда и Сильво, солдаты пробили дорогу сквозь колыхавшуюся, ревущую и вопящую толпу. Вслед Блейду летели проклятия, оскорбления и редкие подбадривающие крики; какая-то подвыпившая девка пыталась сунуть ему рог с пивом. Блейд молчал; Сильво, тоже осыпаемый бранью, огрызался, как мог.
Наконец они достигли огненного кольца. Выложенное из пылающих поленьев, политых рыбьим жиром, кольцо сверкало зловещим малиновым светом, выбрасывая высоко вверх языки пламени — словно огромный, широко раскрытый глаз, уставившийся из глубин ада в сырое мглистое небо. Вокруг суетились рабы; они непрерывно бросали в огонь поленья, подливали вонючий жир, и каждый раз ревущее гудящее пламя вздымалось до груди Блейда.
Трои Ликанто был вынесен из дворца, и он сам уже восседал на нем с пивным рогом в руке. Король болтал с капитанами; когда Блейд подошел ближе, достойный монарх и военачальники уставились на него. Позади трона, в тени, Блейд заметил женщину в плаще с низко надвинутым капюшоном. Она стояла неподвижно, словно ночной призрак. Альвис?
Толпа громко взревела. Блейде невольным восхищением кивнул, когда Хорса перепрыгнул через пламя и направился к центру кольца. Причудливые одежды, блеск оружия, гигантский костер — вся сцена поражала варварским колоритом, который он не мог не оценить.
Заметив, что голова противника не покрыта, Хорса скинул шлем; на его лысом черепе заиграли оранжевые блики пламени. Он был в тяжелых башмаках, ремни которых обтягивали до колен обнаженные крепкие ноги; на плечах висел богатый малиновый плащ, застегнутый у горла золотой пряжкой. В левой руке Хорса держал небольшой круглый щит, правой, изуродованной старыми шрамами, потрясал огромным бронзовым топором.
Зловеще улыбнувшись в ответ на крики толпы, альб поднял оружие над головой и взмахнул, со свистом рассекая воздух. Блейд, внимательно следивший за противником, отметил превосходный баланс и длинную рукоять топора, позволяющую нанести удар на большом расстоянии. Оба лезвия, малое и большое, ярко сверкали, наточенные, острые, как бритвы. Разведчик подумал, что придется соблюдать осторожность и бить наверняка. Несколько выпадов, обмен ударами, пара-другая обманных финтов; затем — выбрать время и…
Хорса сбросил плащ и швырнул его через костер. Теперь он был обнажен до пояса — мощный воин с бочкообразной грудью, покрытой густыми темными волосами. Альбиец уступал ростом своему противнику и не обладал такой рельефной мускулатурой, но Блейд не сомневался, что Хорса не менее крепок, чем он сам.
Уперев в землю рукоять, он облокотился на топор и злобно крикнул Блейду:
— Ты сказал, чужак, что у меня кровь жидкая, как вода! А как насчет твоей? Может быть, у тебя появилось какое-то срочное дело в кустах? Или ты должен побеседовать со своим хозяином, Краснобородым? Не выйдет! Мне нужна твоя голова… я отрежу ее и насажу на копье!
Толпа разразилась хохотом и одобрительным ревом. Блейд не обратил внимания на слова Хорсы; он глядел на короля. Ликанто нетерпеливо взмахнул рукой.
Блейд повернулся к Сильво.
— Ты запомнил, что надо делать? Тут важно точно рассчитать время. Разделавшись с Хорсой, я скажу, что должен поесть и отдохнуть. Они оставят меня одного, Я буду наготове — как только услышу крики, проникну в дом и унесу Талин. Помнишь, что делать дальше?
— Бежать, хозяин! — скорчил гримасу Сильво.
Блейд похлопал его по плечу.
— Правильно. Помоги мне в этом деле, приятель, и ты не пожалеешь.
Слуга печально скосил глаза, выдавив:
— Я уже жалею, хозяин… да слишком поздно. Смотри, Хорса опять оскорбляет тебя!
Блейд перепрыгнул через пламя и двинулся к противнику. Подняв меч, он отдал салют королю, не выпуская, однако, Хорсу из вида. Это оказалось не лишним; внезапно альб с рычанием прыгнул к нему, вздымая топор. Пламя отразилось в бронзовом лезвии, когда оно стремительно обрушилось на голову Блейда.
Сильво, стиснув кулаки и подняв лицо к небу, прошептал:
— Тунор, подари победу моему господину! Обещаю, что не буду красть целый год… Клянусь! Жизнью своей, зачатой в бедственный день, клянусь тебе!
Глава 6
— Ну, господин! Ты поставил их на уши и о тебе чешут языки по всему Сарум Вилу! Думаю, соберется здоровая толпа — поглазеть на твою смерть. Такое зрелище никто не захочет пропустить!
Блейд холодно посмотрел на него.
— На мою смерть? Ты что, мошенник, стал пророком?
Сильво несколько протрезвев, пригладил волосы на подбородке и бросил оценивающий взгляд на мощный торс Блейда.
— Нет, господин, я не пророк. Надеюсь, ты пустишь кровь Хорсе. Не люблю его. Однажды он высек меня — будто я поклонился недостаточно низко. Меня, свободного человека! А ты мне нравишься. И хотя ты едва не сломал мне ребра, я не сержусь; было за что.
Блейд рассмеялся и хлопнул Сильво по плечу:
— Значит, ты согласен мне помочь?
Сильво опустился на одно колено и торжественно заявил!
— Я буду слушаться тебя, господин! С радостью! Теперь ты мой хозяин. Я всего лишь мужлан, невежда, презренный урод, с которого давно бы содрали кожу, если б не везенье и не милость Тунора — он иногда помогает бродягам. Но в тебе, хозяин, есть что-то такое… такое, что позволяет мне чувствовать себя человеком не хуже других. Я этого не понимаю… Да и не должен понимать, наверное. Просто я стану служить тебе — хотя твой кулак скор на расправу как молния Тунора.
— Хорошо, — сказал Блейд, окидывая Сильво строгим взглядом. — Теперь поднимись с колен, свободный человек, и никогда больше этого не делай. Запомни: когда ты говоришь со мной, не надо ломать спину в поклонах — ты должен стоять прямо и смотреть мне в глаза. Да, я — хозяин, а ты — слуга, но я буду заботиться о тебе так же, как ты обо мне. Учти это. А теперь слушай внимательно. И наберись мужества, чтобы выполнить все, что я потребую.
Он наклонился к уху Сильво и заговорил — тихо, но уверенно и быстро, стараясь, чтобы слуга как следует уяснил каждый пункт плана. Через минуту глаза Сильво остекленели, заячья губа отвисла. Он снял шлем и яростно поскреб макушку грязными ногтями.
— Да-а, хозяин, — протянул он, когда Блейд кончил, — ты похоже, решил погубить нас обоих. Лишимся кожи… или, если повезет, повиснем на суку.
— Думаю, что нет, — спокойно ответил Блейд — Ты забыл — когда я убью Хорсу, то унаследую его положение и привилегии. К тому же, вся эта свора займется едой и питьем, и пить они будут до умопомрачения. Все может получиться легче, чем ты думаешь, Сильво. Только выполни точно то, что я сказал. Повтори-ка, как ты должен действовать?
— Так, как мне не раз хотелось раньше, — усмехнулся косоглазый, да только у меня не хватало храбрости, хозяин. Значит, я влезу в покои королевы Альвис и присмотрю какуюнибудь девицу, с которой можно поиграть. Потом я… нет, это мне совсем не нравится, хозяин!
Блейд нахмурился:
— Ты сделаешь так, как я сказал! Ты притворишься, что насилуешь ее! И действуй попроворней, иначе снова познакомишься с моим кулаком. Ты сделаешь вид, что насилуешь эту служанку — только убедись сначала, что она действительно простая служанка. Порви на ней одежду, напугай ее! Пусть она завопит так, чтобы весь дом сбежался туда! Можешь прикрыть лицо, если хочешь — дело твое.
— Будь уверен, хозяин, я не выставлю свою красоту напоказ! — скосил глаза Сильво. — За изнасилование полагается котел с кипящей водой, а я не баран, мечтающий попасть в суп. Но вдруг что-нибудь пойдет не так? Раз госпожа Альвис напоила зельем твою красотку, она, небось, и запрятала ее как следует? Я смогу пугать служаночку очень недолго — иначе разъяренные бабы разорвут меня в клочки.
— Постараюсь все сделать быстро, — заверил его Блейд — Не думаю, что королева куда-то спрятала Талин… ведь известно, что принцесса больна и находится в покоях Альвис. Я найду ее и встречусь с тобой… ну, скажем, прямо на конюшне. Смотри, лошади должны быть готовы!
Рука Сильво поднялась к груди, и он начертил в воздухе знак — как заметил Блейд, такой же, какой делала Талин.
— Тунор, спаси и защити наши задницы! За кражу лошадей отрубают руки и ноги, а то, что осталось, зашивают в кожаный мешок со змеями. Я и так достаточно безобразен, хозяин! Если мы попадемся… Подумать только! Кража лошадей! Еще одно преступление на моей совести!
— Еще одно, мошенник? — усмехнулся Блейд.
— У меня просто такая манера выражаться, хозяин, — ответил слуга, невинно скосив глаза.
Стукнула дверь, и в хижину вошел сержант, которого сопровождали два солдата.
Сержант, с презрением оттолкнув Сильво, обратился к Блейду:
— Огненное кольцо уже пылает, чужестранец. Ты пойдешь с нами в оружейную.
Блейд показал на Сильво:
— Он пойдет тоже. Он служит мне.
— Как хочешь, — пожал плечами сержант. — Но поспеши. Хорса очень нетерпелив.
Следуя за солдатами сквозь сырой туман и ночной мрак, Блейд прошептал на ухо Сильво:
— Этот Хорса… он действительно сильный боец? Каким оружием он сражается?
— Огромным топором, хозяин, огромным бронзовым топором. У него будет и щит, но он всегда атакует и поэтому пользуется им не очень ловко. Но с топором он сущий дьявол! Хорса зовет его Айскалпом — Сокрушителем Черепов. Очень точно… Рукоятка у него длинная и двухстороннее лезвие. Я бы его не поднял… Думаю, что с топором в руках ты с ним не совладаешь, господин.
В своей прежней жизни Ричард Блейд часто имел дело с боевой секирой; изучение холодного оружия и древнее боевое искусство были его хобби. Еще с юности он состоял членом «Медиевистик Клаб» и, в то время, как другие мужчины поддерживали спортивную форму с помощью бокса, тенниса или гандбола, он потратил много часов, упражняясь с копьем и большим двуручным мечом, топором и секирой, боевым луком и арбалетом.
Но он действительно будет полным идиотом, если попытается превзойти Хорсу в искусстве, которому тот посвятил всю жизнь. И поэтому Блейд выбрал в оружейной двуручный меч — почти в рост Сильво, из железа и бронзы, невероятно тяжелый. Блейд, однако, с легкостью сделал им несколько выпадов. Он взял также кожаный панцирь с бронзовыми бляхами и сверкающим нагрудником, который мог предохранить от скользящих ударов.
На улицах вопила и бесновалась толпа, жаждущая его крови. Блейд усмехнулся. Он понимал, что настроение этого сброда может быстро измениться. Стоит ему первому пустить Хорсе кровь, как они запоют иначе. Ведь им нужна только кровь — кровь, пьянящая сильнее пива… а чья она будет — не так важно.
Раздраженный сержант сыпал проклятиями, но Блейд решил заново наточить свой меч. Пусть Хорса ждет… пусть злится и недоумевает. Сейчас любая задержка была ему на пользу. Он не торопясь собственноручно заточил лезвие и, довольный, наконец покинул оружейную.
Похоже, весь Сарум Вил столпился на центральной площади, забитой настолько тесно, что на ней не осталось места для лихих колесничих. Окружив Блейда и Сильво, солдаты пробили дорогу сквозь колыхавшуюся, ревущую и вопящую толпу. Вслед Блейду летели проклятия, оскорбления и редкие подбадривающие крики; какая-то подвыпившая девка пыталась сунуть ему рог с пивом. Блейд молчал; Сильво, тоже осыпаемый бранью, огрызался, как мог.
Наконец они достигли огненного кольца. Выложенное из пылающих поленьев, политых рыбьим жиром, кольцо сверкало зловещим малиновым светом, выбрасывая высоко вверх языки пламени — словно огромный, широко раскрытый глаз, уставившийся из глубин ада в сырое мглистое небо. Вокруг суетились рабы; они непрерывно бросали в огонь поленья, подливали вонючий жир, и каждый раз ревущее гудящее пламя вздымалось до груди Блейда.
Трои Ликанто был вынесен из дворца, и он сам уже восседал на нем с пивным рогом в руке. Король болтал с капитанами; когда Блейд подошел ближе, достойный монарх и военачальники уставились на него. Позади трона, в тени, Блейд заметил женщину в плаще с низко надвинутым капюшоном. Она стояла неподвижно, словно ночной призрак. Альвис?
Толпа громко взревела. Блейде невольным восхищением кивнул, когда Хорса перепрыгнул через пламя и направился к центру кольца. Причудливые одежды, блеск оружия, гигантский костер — вся сцена поражала варварским колоритом, который он не мог не оценить.
Заметив, что голова противника не покрыта, Хорса скинул шлем; на его лысом черепе заиграли оранжевые блики пламени. Он был в тяжелых башмаках, ремни которых обтягивали до колен обнаженные крепкие ноги; на плечах висел богатый малиновый плащ, застегнутый у горла золотой пряжкой. В левой руке Хорса держал небольшой круглый щит, правой, изуродованной старыми шрамами, потрясал огромным бронзовым топором.
Зловеще улыбнувшись в ответ на крики толпы, альб поднял оружие над головой и взмахнул, со свистом рассекая воздух. Блейд, внимательно следивший за противником, отметил превосходный баланс и длинную рукоять топора, позволяющую нанести удар на большом расстоянии. Оба лезвия, малое и большое, ярко сверкали, наточенные, острые, как бритвы. Разведчик подумал, что придется соблюдать осторожность и бить наверняка. Несколько выпадов, обмен ударами, пара-другая обманных финтов; затем — выбрать время и…
Хорса сбросил плащ и швырнул его через костер. Теперь он был обнажен до пояса — мощный воин с бочкообразной грудью, покрытой густыми темными волосами. Альбиец уступал ростом своему противнику и не обладал такой рельефной мускулатурой, но Блейд не сомневался, что Хорса не менее крепок, чем он сам.
Уперев в землю рукоять, он облокотился на топор и злобно крикнул Блейду:
— Ты сказал, чужак, что у меня кровь жидкая, как вода! А как насчет твоей? Может быть, у тебя появилось какое-то срочное дело в кустах? Или ты должен побеседовать со своим хозяином, Краснобородым? Не выйдет! Мне нужна твоя голова… я отрежу ее и насажу на копье!
Толпа разразилась хохотом и одобрительным ревом. Блейд не обратил внимания на слова Хорсы; он глядел на короля. Ликанто нетерпеливо взмахнул рукой.
Блейд повернулся к Сильво.
— Ты запомнил, что надо делать? Тут важно точно рассчитать время. Разделавшись с Хорсой, я скажу, что должен поесть и отдохнуть. Они оставят меня одного, Я буду наготове — как только услышу крики, проникну в дом и унесу Талин. Помнишь, что делать дальше?
— Бежать, хозяин! — скорчил гримасу Сильво.
Блейд похлопал его по плечу.
— Правильно. Помоги мне в этом деле, приятель, и ты не пожалеешь.
Слуга печально скосил глаза, выдавив:
— Я уже жалею, хозяин… да слишком поздно. Смотри, Хорса опять оскорбляет тебя!
Блейд перепрыгнул через пламя и двинулся к противнику. Подняв меч, он отдал салют королю, не выпуская, однако, Хорсу из вида. Это оказалось не лишним; внезапно альб с рычанием прыгнул к нему, вздымая топор. Пламя отразилось в бронзовом лезвии, когда оно стремительно обрушилось на голову Блейда.
Сильво, стиснув кулаки и подняв лицо к небу, прошептал:
— Тунор, подари победу моему господину! Обещаю, что не буду красть целый год… Клянусь! Жизнью своей, зачатой в бедственный день, клянусь тебе!
Глава 6
Хорса атаковал стремительно и яростно. Блейд парировал удары и отступал; бронзовый топор выбивал звонкую чечетку на лезвии его меча. Пламя опалило его ноги, и он метнулся влево, затем — направо, отбив смертельный удар и ухитрившись избежать огня.
Сильво был прав относительно излюбленной тактики Хорсы; тот непрерывно нападал, не обращая внимания на защиту. Раз десять альбиец открывался настолько, что Блейд мог бы достать его — если бы сумел сделать выпад. Но это ему не удавалось. Противник теснил его все ближе к огню, и он едва успевал отбивать удары зловеще мерцающего топора. Раз за разом острое лезвие рассекало воздух в дюйме от виска Блейда; однажды завиток темных волос, срезанный с его головы, закружился над пламенем.
Толпа, почуявшая кровь, завыла словно волчья стая. Разведчик разобрал отдельные выкрики — местные остряки советовали Хорсе, куда нанести удар. Лысый альб злобно оскалился и внезапно рубанул топором вниз, метя противнику в пах. Пожалуй, сейчас его можно было бы достать, но Блейд не решился сделать глубокий выпад и нанес рубящий удар тяжелым мечом. Кончик лезвия коснулся шеи Хорсы, оставив неглубокий разрез, тут же налившийся красным. Тот проворно отскочил назад, бормоча проклятия и поминая Тунора. Затем альбиец ринулся в яростную атаку.
Блейд отступал. Враг по-прежнему теснил его к огню, и он получил уже несколько ожогов — пока несерьезных, но ясно предрекающих, какая судьба ждет его в случае поражения. Он ждал, когда Хорса устанет; невероятно, чтобы человек мог бесноваться так долго с тяжелым топором в руках. Однако альбиец все еще казался полным сил и дьявольской энергии. Он гонял Блейда круг за кругом по пятачку внутри огненного кольца, а тот отбивал удары, ускользал и отступал, напрягая все силы. Каждый резкий взмах Айскалпа заканчивался звенящим ударом, который отдавался в руках Блейда — словно огромный молот грохотал по наковальне. Дважды меч едва не вылетел у него из рук. Стучись такое, ему оставалось бы только выбрать способ смерти — от топора Хорсы, в огне или на копьях солдат, плотной шеренгой выстроившихся за огненным кольцом.
Тянулись долгие минуты. Хорса был неутомим; только один раз он приостановился и, опершись на топор, вытер рукой вспотевший лоб. При этом он не переставал издеваться над Блейдом:
— Сражайся, мозгляк! Трусливый ублюдок, чья мать питалась ослиным пометом! Подходи ближе и кончим это дело! Признаю, ты проворный малый, но Айскалп еще доберется до твоего черепа! И до промежности — тоже!
Блейд молчал, сберегая дыхание. В этом бою он надеялся не только на свою силу и ловкость; он знал, что должен обмануть противника. Хорса превосходил его опытом в делах такого рода. И огненный круг, заключивший в свои пылающие границы их жизни, совсем не походил на ристалище «Медиевистик Клаб», на котором разыгрывались учебные бои. Там, на Земле, речь шла о спорте и развлечении; здесь же пахло кровью, смертью и потом сцепившихся в поединке хищников. Их силы и умение были равны; значит, в живых останется более хитрый. Это было неизбежно — как и то, что один из них не переступит огненную черту.
Внезапно Блейд прыгнул вперед и, подняв меч обеими руками, нанес мощный и неуклюжий удар, от которого Хорса довольно легко уклонился. Сделав вид, что с трудом сохраняет равновесие, разведчик повернулся лицом к врагу; грудь его тяжело вздымалась, воздух хрипел и клокотал в горле. Он надеялся, что эти признаки утомления выглядят вполне правдоподобно; он еще не мог покончить с Хорсой и хотел лишь создать видимость того, что начинает выдыхаться. Альб злобно оскалился и, расхохотавшись, снова ринулся в атаку.
Но этот раз он держал свое оружие обеими руками, отбросив щит. Он опять начал теснить Блейда к пламени, широко замахиваясь топором и раз за разом обрушивая на соперника сверкающее лезвие. Со свистом втягивая воздух, он резко ухал при каждом ударе. Пот капал с густых волос на его груди, смешиваясь с кровью из царапины и голубой краской, которой альб перед боем нанес на тело волшебные руны. Он был уверен в своей силе и в том, что через несколько мгновений доберется до шеи противника. Или до его промежности, что казалось еще более интересным.
Блейд пока что отступал, хотя с каждой минутой его уверенность в победе росла: Хорса наконец-то начал уставать. Он бил тяжелым топором уже полчаса, и разведчик невольно восхищался выносливостью альбийца. Жаль, что придется раскроить ему череп… армия Ликанто и в самом деле лишится лучшего бойца.
Толпа теперь молчала, и только яростные вскрики Хорсы нарушали тишину. Ничто так не поражает простонародье, как падение великого героя; люди Сарум Вила еще не могли поверить в это, но лишь малое время отделяло их от выражения восторгов в честь нового кумира. Сильво, беззвучно шевеля губами, поклялся Тунору воздерживаться от воровства в течение двух лет.
Блейд, несомненно, теперь был в лучшей форме, чем Хорса. Однако руки его ослабли, легкие горели, пот слепил глаза, а спина отчаянно ныла. Он старался сохранить силы и преуспел в этом больше, чем альб, но все же их оставалось очень мало. Он чувствовал, что пора кончать схватку; нужно нанести решающий удар сейчас, немедленно — иначе этого уже не удастся сделать.
В очередной раз широко размахнувшись, Хорса послал сверкающее лезвие сверху вниз, по широкому кругу. Блейд поднырнул под топор и альбиец, не встретив сопротивления, подался вперед, в следующий миг растянувшись на земле. Айскалп выскользнул из его рук словно живой; Блейд прыгнул и придавил ногой рукоять бронзовой секиры. Мгновение Хорса лежал неподвижно, словно не понимая, что произошло; затем он приподнялся на коленях и уставился на Блейда сузившимися глазами, в которых отражалось только безмерное удивление. Альб взглядом измерил дистанцию между жизнью и смертью; от потерянного оружия его отделяло не меньше шести футов. Наблюдая за ним, Блейд понял, что этот человек не знает страха.
Толпа вздохнула разом, будто огромный зверь, жаждущий запаха крови и пьянящего аромата теплых внутренностей. Блейд быстро нагнулся и поднял топор. Он прикинул в руке его тяжесть, ощутил почти живое тепло рукояти и понял, что это оружие ему по душе. Айскалп будто вздрогнул, ощутив прикосновение нового хозяина как норовистый жеребец, готовый покориться могучему всаднику. Их обручение состоялось; но до свадьбы надо было покончить с последним делом.
Хорса уже поднялся, теперь он выжидательно смотрел на Блейда сквозь маску из крови, пота и голубой краски, которая придавала его лицу вид жуткого демона из самого страшного и глубокого круга альбийской преисподней. В глазах его читалась покорность судьбе. Он поднял голову вверх, к мрачному беззвездному небу, и низким хриплым голосом начал гимн смерти — песню, которую поет воин, уходящий к Тунору. Он походил сейчас на быка, который ждет последнего удара в загоне скотобойни.
Блейд, однако, не хотел, чтобы поединок завершился столь прозаическим образом. Конец великой битвы должен произвести на зрителей незабываемое впечатление — и он не упустит случая попасть в легенды этой страны. Великолепным жестом, презрительным и милостивым одновременно, Блейд швырнул оружие к ногам Хорсы и рявкнул:
— Вот твоя игрушка, приятель! Никто не скажет, что я убил безоружного врага! Защищайся, труп!
Слова его вызвали именно ту реакцию, которой он добивался. Хорса, разъяренный и пристыженный, схватил топор и ринулся на Блейда с безумным ревом берсерка. Он призвал на помощь Тунора, и в следующую секунду сверкающая бронза тонко просвистела мимо уха разведчика.
Сейчас, решил Блейд, сжав рукоять тяжелого меча одной рукой, он сделал стремительный выпад. Клинок сверкнул серебристой змеей, отмерив шесть дюймов железа в левое плечо Хорсы. Теперь толпа снова обрела голос; вой и крики, вопли и рев взмыли над огненным кольцом. Хорса тоже зарычал — больше от ярости, чем от боли и возвратным движением топора едва не снес Блейду голову.
Опустив меч, разведчик ринулся к шумно дышавшему альбу и с силой толкнул его в костер. Впервые с начала схватки пламя коснулось тела Хорсы; на лице Блейда, потном, заросшем черной щетиной, проступила злорадная усмешка.
— Думаю, огонь согреет тебя в такую холодную ночь, Хорса, — он вытянул руку к багровому кольцу. — Приготовься! Ты испробуешь его еще не раз.
Он снова сделал выпад. Хорса не успел парировать удар, и конец меча прочертил длинную кровавую полосу по волосатой груди. Альбиец находился в нескольких дюймах от ревущего пламени и теперь вынужден был обороняться Грудь его вздымалась мучительными рывками, глаза остекленели, но он продолжал бой, пытаясь обойти противника и вырваться на середину круга. Однако сверкающий меч в руках Блейда оставлял ему только одну дорогу — назад, в огонь. Тело Хорсы кровоточило, и в сыром воздухе подымался едкий запах паленых волос и плоти
Айскалп снова блеснул золотом в языках пламени Удар Хорсы был слаб, будто топор уже изменил прежнему господину и жаждал руки нового хозяина. Блейд легко отбил его. Затем он на мгновение замер, сжимая обеими руками тяжелый меч, готовый нанести смертельный удар. Он поднял свое оружие, выставив его перед собой словно копье, и прыгнул. Клинок вошел в грудь Хорсы, проткнув его насквозь.
Альб покачнулся и сделал ша! назад, прямо в огонь Он стоял там неподвижно, словно скованный багровым сиянием, и языки пламени лизали его ноги, обжигали, обугливали плоть. Казалось, Хорса не чувствовал этого; он снова поднял свой топор, пытаясь нанести удар, и затянул песню смерти.
Блейд, от усталости едва стоявший на ногах, приблизился к огню. Возбуждение и ярость битвы медленно покидали его, сменяясь глухим раздражением, которое вызвал этот жестокий мир. Разум и душа разведчика были потрясены мужеством врага — хотя он догадывался, что его породили ненависть и злоба. Он не хотел напрасно мучить Хорсу и попытался нанести укол прямо в сердце.
Он промахнулся. Рубящий удар в основании шеи тоже не достиг цели; лезвие меча отсекло правую руку Хорсы, все еще сжимавшую топор. Альбиец, окутанный пламенем, медленно нагнулся и поднял Айскалп левой рукой; казалось, он не хотел умирать безоружным. Обрубок, уродливым корнем торчавший из правого плеча, фонтанировал кровью. Тело Хорсы, с обгоревшими волосами, начало обугливаться и чернеть; огонь все глубже, все безжалостней вгрызался в его плоть и кости.
С последним криком ярости и вызова альб прорвал завесу пламени и выскочил на площадку. Он протянул руку, словно пытаясь схватить Блейда; он хотел ринуться вместе с врагом в огонь, пожиравший его собственное тело Блейд, покрытый потом и копотью, пригнулся, выставив вперед меч. Он выиграл этот бой, но испытывал сейчас не торжество, а лишь безмерное и брезгливое отвращение. Наткнувшись на лезвие, его противник в последний раз взмахнул своей бронзовой секирой и рухнул на землю.
Возбужденная толпа внезапно застыла, замерла в молчании. Они ждали… и Блейд знал, что должен делать победитель. Сильво рассказывал ему, как следует поступать с трупом поверженного врага
Но он не мог надругаться над телом храбреца. Он поднял бронзовый топор, взмахнул им и, вдохнув дымный горячий воздух, крикнул:
— Слушайте! Я победил Хорсу в честном бою и теперь беру себе этот топор, Айскалп — Сокрушитель Черепов! И я беру плащ Хорсы! Я буду носить его с гордостью — ведь Хорса был сильным воином и настоящим мужчиной!
Он перепрыгнул через огонь, поднял тяжелый малиновый плащ, набросил на плечи и застегнул золотую пряжку. Затем с гордым видом повернулся к королю и его свите; некоторые теперь улыбались ему, другие смотрели угрюмо. Сам Ликанто задумчиво крутил в руках рог с пивом.
Блейд пересек толпу по проходу, проделанному рабами и добровольными помощниками из публики, приблизился к трону и отсалютовал огромным топором. Минуты сражения истекли, наступило время дипломатических переговоров и хитроумных интриг. С помощью искусной лжи он должен создать нечто эфемерное, но правдоподобное — фасад здания, не имеющего ни фундамента, ни боковых стен. К тому моменту, когда истина раскроется, он должен быть уже на дороге в королевство Вота — вместе с принцессой Талин, разумеется. А сейчас он последует советам Сильво и постарается получить все, что положено победителю.
— Я убил Хорсу в справедливом и равном бою. Никто не станет оспаривать это?
Ликанто мрачно кивнул и уставился в свой рог с пивом. Люди вокруг него зашевелились, пряча глаза и перешептываясь. Наконец заговорил Кунобар. Взгляд его был твердым, но в тоне ощущалось некое разочарование — так что Блейд вновь засомневался в том, насколько расположен к нему этот человек.
— Ты победил честно, — сказал Кунобар Серый.
Блейд отвесил небрежный поклон королю.
— Тогда по вашему закону я беру все, что было у Хорсы. Его дом, его оружие, его скот, жен и сервов — что бы ни принадлежало ему, теперь принадлежит мне. Согласны?
— Согласны. — На этот раз ответил Ликанто. — Но ты ошибся насчет жен — в Альбе дозволяется иметь только одну жену. А у Хорсы жены не было, так что здесь ты ничего не выиграл, чужак. Но все остальное — твое, как положено по закону… — Король поерзал в кресле. — Однако закон также гласит, что теперь ты — мой вассал, и должен сражаться, когда я прикажу… сражаться за меня и защищать мой дом. И твое благополучие будет зависеть от моих милостей. Ты согласен?
Блейд снова поклонился на этот раз с большим почтением.
— Согласен, мой король. Но я хотел бы поговорить о таких вещах в другое время Я утомлен, хочу есть и пить. Разреши мне удалиться в мой новый дом и восстановить силы.
Он бросил взгляд в толпу, пытаясь обнаружить Сильво. Если все идет по плану, то слуга должен уже обретаться в конюшне… Похоже, он выполнил приказ и исчез вовремя. Тело Хорсы, словно груду мусора, взвалили на грубые носилки. Никто, даже рабы-носильщики, не обращали внимания на обугленные искалеченные останки. Хорса умер. Долгой жизни победителю!
Блейд подавил приступ тошноты и отвернулся. Пора забыть о цивилизованном мире, в котором он родился; теперь он в Альбе. Все равно что в Англии времен Вильгельма Завоевателя…
Сильво был прав относительно излюбленной тактики Хорсы; тот непрерывно нападал, не обращая внимания на защиту. Раз десять альбиец открывался настолько, что Блейд мог бы достать его — если бы сумел сделать выпад. Но это ему не удавалось. Противник теснил его все ближе к огню, и он едва успевал отбивать удары зловеще мерцающего топора. Раз за разом острое лезвие рассекало воздух в дюйме от виска Блейда; однажды завиток темных волос, срезанный с его головы, закружился над пламенем.
Толпа, почуявшая кровь, завыла словно волчья стая. Разведчик разобрал отдельные выкрики — местные остряки советовали Хорсе, куда нанести удар. Лысый альб злобно оскалился и внезапно рубанул топором вниз, метя противнику в пах. Пожалуй, сейчас его можно было бы достать, но Блейд не решился сделать глубокий выпад и нанес рубящий удар тяжелым мечом. Кончик лезвия коснулся шеи Хорсы, оставив неглубокий разрез, тут же налившийся красным. Тот проворно отскочил назад, бормоча проклятия и поминая Тунора. Затем альбиец ринулся в яростную атаку.
Блейд отступал. Враг по-прежнему теснил его к огню, и он получил уже несколько ожогов — пока несерьезных, но ясно предрекающих, какая судьба ждет его в случае поражения. Он ждал, когда Хорса устанет; невероятно, чтобы человек мог бесноваться так долго с тяжелым топором в руках. Однако альбиец все еще казался полным сил и дьявольской энергии. Он гонял Блейда круг за кругом по пятачку внутри огненного кольца, а тот отбивал удары, ускользал и отступал, напрягая все силы. Каждый резкий взмах Айскалпа заканчивался звенящим ударом, который отдавался в руках Блейда — словно огромный молот грохотал по наковальне. Дважды меч едва не вылетел у него из рук. Стучись такое, ему оставалось бы только выбрать способ смерти — от топора Хорсы, в огне или на копьях солдат, плотной шеренгой выстроившихся за огненным кольцом.
Тянулись долгие минуты. Хорса был неутомим; только один раз он приостановился и, опершись на топор, вытер рукой вспотевший лоб. При этом он не переставал издеваться над Блейдом:
— Сражайся, мозгляк! Трусливый ублюдок, чья мать питалась ослиным пометом! Подходи ближе и кончим это дело! Признаю, ты проворный малый, но Айскалп еще доберется до твоего черепа! И до промежности — тоже!
Блейд молчал, сберегая дыхание. В этом бою он надеялся не только на свою силу и ловкость; он знал, что должен обмануть противника. Хорса превосходил его опытом в делах такого рода. И огненный круг, заключивший в свои пылающие границы их жизни, совсем не походил на ристалище «Медиевистик Клаб», на котором разыгрывались учебные бои. Там, на Земле, речь шла о спорте и развлечении; здесь же пахло кровью, смертью и потом сцепившихся в поединке хищников. Их силы и умение были равны; значит, в живых останется более хитрый. Это было неизбежно — как и то, что один из них не переступит огненную черту.
Внезапно Блейд прыгнул вперед и, подняв меч обеими руками, нанес мощный и неуклюжий удар, от которого Хорса довольно легко уклонился. Сделав вид, что с трудом сохраняет равновесие, разведчик повернулся лицом к врагу; грудь его тяжело вздымалась, воздух хрипел и клокотал в горле. Он надеялся, что эти признаки утомления выглядят вполне правдоподобно; он еще не мог покончить с Хорсой и хотел лишь создать видимость того, что начинает выдыхаться. Альб злобно оскалился и, расхохотавшись, снова ринулся в атаку.
Но этот раз он держал свое оружие обеими руками, отбросив щит. Он опять начал теснить Блейда к пламени, широко замахиваясь топором и раз за разом обрушивая на соперника сверкающее лезвие. Со свистом втягивая воздух, он резко ухал при каждом ударе. Пот капал с густых волос на его груди, смешиваясь с кровью из царапины и голубой краской, которой альб перед боем нанес на тело волшебные руны. Он был уверен в своей силе и в том, что через несколько мгновений доберется до шеи противника. Или до его промежности, что казалось еще более интересным.
Блейд пока что отступал, хотя с каждой минутой его уверенность в победе росла: Хорса наконец-то начал уставать. Он бил тяжелым топором уже полчаса, и разведчик невольно восхищался выносливостью альбийца. Жаль, что придется раскроить ему череп… армия Ликанто и в самом деле лишится лучшего бойца.
Толпа теперь молчала, и только яростные вскрики Хорсы нарушали тишину. Ничто так не поражает простонародье, как падение великого героя; люди Сарум Вила еще не могли поверить в это, но лишь малое время отделяло их от выражения восторгов в честь нового кумира. Сильво, беззвучно шевеля губами, поклялся Тунору воздерживаться от воровства в течение двух лет.
Блейд, несомненно, теперь был в лучшей форме, чем Хорса. Однако руки его ослабли, легкие горели, пот слепил глаза, а спина отчаянно ныла. Он старался сохранить силы и преуспел в этом больше, чем альб, но все же их оставалось очень мало. Он чувствовал, что пора кончать схватку; нужно нанести решающий удар сейчас, немедленно — иначе этого уже не удастся сделать.
В очередной раз широко размахнувшись, Хорса послал сверкающее лезвие сверху вниз, по широкому кругу. Блейд поднырнул под топор и альбиец, не встретив сопротивления, подался вперед, в следующий миг растянувшись на земле. Айскалп выскользнул из его рук словно живой; Блейд прыгнул и придавил ногой рукоять бронзовой секиры. Мгновение Хорса лежал неподвижно, словно не понимая, что произошло; затем он приподнялся на коленях и уставился на Блейда сузившимися глазами, в которых отражалось только безмерное удивление. Альб взглядом измерил дистанцию между жизнью и смертью; от потерянного оружия его отделяло не меньше шести футов. Наблюдая за ним, Блейд понял, что этот человек не знает страха.
Толпа вздохнула разом, будто огромный зверь, жаждущий запаха крови и пьянящего аромата теплых внутренностей. Блейд быстро нагнулся и поднял топор. Он прикинул в руке его тяжесть, ощутил почти живое тепло рукояти и понял, что это оружие ему по душе. Айскалп будто вздрогнул, ощутив прикосновение нового хозяина как норовистый жеребец, готовый покориться могучему всаднику. Их обручение состоялось; но до свадьбы надо было покончить с последним делом.
Хорса уже поднялся, теперь он выжидательно смотрел на Блейда сквозь маску из крови, пота и голубой краски, которая придавала его лицу вид жуткого демона из самого страшного и глубокого круга альбийской преисподней. В глазах его читалась покорность судьбе. Он поднял голову вверх, к мрачному беззвездному небу, и низким хриплым голосом начал гимн смерти — песню, которую поет воин, уходящий к Тунору. Он походил сейчас на быка, который ждет последнего удара в загоне скотобойни.
Блейд, однако, не хотел, чтобы поединок завершился столь прозаическим образом. Конец великой битвы должен произвести на зрителей незабываемое впечатление — и он не упустит случая попасть в легенды этой страны. Великолепным жестом, презрительным и милостивым одновременно, Блейд швырнул оружие к ногам Хорсы и рявкнул:
— Вот твоя игрушка, приятель! Никто не скажет, что я убил безоружного врага! Защищайся, труп!
Слова его вызвали именно ту реакцию, которой он добивался. Хорса, разъяренный и пристыженный, схватил топор и ринулся на Блейда с безумным ревом берсерка. Он призвал на помощь Тунора, и в следующую секунду сверкающая бронза тонко просвистела мимо уха разведчика.
Сейчас, решил Блейд, сжав рукоять тяжелого меча одной рукой, он сделал стремительный выпад. Клинок сверкнул серебристой змеей, отмерив шесть дюймов железа в левое плечо Хорсы. Теперь толпа снова обрела голос; вой и крики, вопли и рев взмыли над огненным кольцом. Хорса тоже зарычал — больше от ярости, чем от боли и возвратным движением топора едва не снес Блейду голову.
Опустив меч, разведчик ринулся к шумно дышавшему альбу и с силой толкнул его в костер. Впервые с начала схватки пламя коснулось тела Хорсы; на лице Блейда, потном, заросшем черной щетиной, проступила злорадная усмешка.
— Думаю, огонь согреет тебя в такую холодную ночь, Хорса, — он вытянул руку к багровому кольцу. — Приготовься! Ты испробуешь его еще не раз.
Он снова сделал выпад. Хорса не успел парировать удар, и конец меча прочертил длинную кровавую полосу по волосатой груди. Альбиец находился в нескольких дюймах от ревущего пламени и теперь вынужден был обороняться Грудь его вздымалась мучительными рывками, глаза остекленели, но он продолжал бой, пытаясь обойти противника и вырваться на середину круга. Однако сверкающий меч в руках Блейда оставлял ему только одну дорогу — назад, в огонь. Тело Хорсы кровоточило, и в сыром воздухе подымался едкий запах паленых волос и плоти
Айскалп снова блеснул золотом в языках пламени Удар Хорсы был слаб, будто топор уже изменил прежнему господину и жаждал руки нового хозяина. Блейд легко отбил его. Затем он на мгновение замер, сжимая обеими руками тяжелый меч, готовый нанести смертельный удар. Он поднял свое оружие, выставив его перед собой словно копье, и прыгнул. Клинок вошел в грудь Хорсы, проткнув его насквозь.
Альб покачнулся и сделал ша! назад, прямо в огонь Он стоял там неподвижно, словно скованный багровым сиянием, и языки пламени лизали его ноги, обжигали, обугливали плоть. Казалось, Хорса не чувствовал этого; он снова поднял свой топор, пытаясь нанести удар, и затянул песню смерти.
Блейд, от усталости едва стоявший на ногах, приблизился к огню. Возбуждение и ярость битвы медленно покидали его, сменяясь глухим раздражением, которое вызвал этот жестокий мир. Разум и душа разведчика были потрясены мужеством врага — хотя он догадывался, что его породили ненависть и злоба. Он не хотел напрасно мучить Хорсу и попытался нанести укол прямо в сердце.
Он промахнулся. Рубящий удар в основании шеи тоже не достиг цели; лезвие меча отсекло правую руку Хорсы, все еще сжимавшую топор. Альбиец, окутанный пламенем, медленно нагнулся и поднял Айскалп левой рукой; казалось, он не хотел умирать безоружным. Обрубок, уродливым корнем торчавший из правого плеча, фонтанировал кровью. Тело Хорсы, с обгоревшими волосами, начало обугливаться и чернеть; огонь все глубже, все безжалостней вгрызался в его плоть и кости.
С последним криком ярости и вызова альб прорвал завесу пламени и выскочил на площадку. Он протянул руку, словно пытаясь схватить Блейда; он хотел ринуться вместе с врагом в огонь, пожиравший его собственное тело Блейд, покрытый потом и копотью, пригнулся, выставив вперед меч. Он выиграл этот бой, но испытывал сейчас не торжество, а лишь безмерное и брезгливое отвращение. Наткнувшись на лезвие, его противник в последний раз взмахнул своей бронзовой секирой и рухнул на землю.
Возбужденная толпа внезапно застыла, замерла в молчании. Они ждали… и Блейд знал, что должен делать победитель. Сильво рассказывал ему, как следует поступать с трупом поверженного врага
Но он не мог надругаться над телом храбреца. Он поднял бронзовый топор, взмахнул им и, вдохнув дымный горячий воздух, крикнул:
— Слушайте! Я победил Хорсу в честном бою и теперь беру себе этот топор, Айскалп — Сокрушитель Черепов! И я беру плащ Хорсы! Я буду носить его с гордостью — ведь Хорса был сильным воином и настоящим мужчиной!
Он перепрыгнул через огонь, поднял тяжелый малиновый плащ, набросил на плечи и застегнул золотую пряжку. Затем с гордым видом повернулся к королю и его свите; некоторые теперь улыбались ему, другие смотрели угрюмо. Сам Ликанто задумчиво крутил в руках рог с пивом.
Блейд пересек толпу по проходу, проделанному рабами и добровольными помощниками из публики, приблизился к трону и отсалютовал огромным топором. Минуты сражения истекли, наступило время дипломатических переговоров и хитроумных интриг. С помощью искусной лжи он должен создать нечто эфемерное, но правдоподобное — фасад здания, не имеющего ни фундамента, ни боковых стен. К тому моменту, когда истина раскроется, он должен быть уже на дороге в королевство Вота — вместе с принцессой Талин, разумеется. А сейчас он последует советам Сильво и постарается получить все, что положено победителю.
— Я убил Хорсу в справедливом и равном бою. Никто не станет оспаривать это?
Ликанто мрачно кивнул и уставился в свой рог с пивом. Люди вокруг него зашевелились, пряча глаза и перешептываясь. Наконец заговорил Кунобар. Взгляд его был твердым, но в тоне ощущалось некое разочарование — так что Блейд вновь засомневался в том, насколько расположен к нему этот человек.
— Ты победил честно, — сказал Кунобар Серый.
Блейд отвесил небрежный поклон королю.
— Тогда по вашему закону я беру все, что было у Хорсы. Его дом, его оружие, его скот, жен и сервов — что бы ни принадлежало ему, теперь принадлежит мне. Согласны?
— Согласны. — На этот раз ответил Ликанто. — Но ты ошибся насчет жен — в Альбе дозволяется иметь только одну жену. А у Хорсы жены не было, так что здесь ты ничего не выиграл, чужак. Но все остальное — твое, как положено по закону… — Король поерзал в кресле. — Однако закон также гласит, что теперь ты — мой вассал, и должен сражаться, когда я прикажу… сражаться за меня и защищать мой дом. И твое благополучие будет зависеть от моих милостей. Ты согласен?
Блейд снова поклонился на этот раз с большим почтением.
— Согласен, мой король. Но я хотел бы поговорить о таких вещах в другое время Я утомлен, хочу есть и пить. Разреши мне удалиться в мой новый дом и восстановить силы.
Он бросил взгляд в толпу, пытаясь обнаружить Сильво. Если все идет по плану, то слуга должен уже обретаться в конюшне… Похоже, он выполнил приказ и исчез вовремя. Тело Хорсы, словно груду мусора, взвалили на грубые носилки. Никто, даже рабы-носильщики, не обращали внимания на обугленные искалеченные останки. Хорса умер. Долгой жизни победителю!
Блейд подавил приступ тошноты и отвернулся. Пора забыть о цивилизованном мире, в котором он родился; теперь он в Альбе. Все равно что в Англии времен Вильгельма Завоевателя…