Наконец Блейд закончил и отбросил прутик.
— Вот и все. Теперь ты великий мудрец, Пелопс! Так что соблюдай осторожность и береги себя, малыш, пока не вернешься в Сарму. Сейчас мы направляемся в страну моуков, и ты не должен доверять секрет никому — ни пергаменту, ни людям Эль Кала. Храни все в голове!
Пелопс кивнул.
— О да, сьон, ты прав! Я буду хранить эту тайну. И хранить свою голову! Ведь я — великий мудрец!
Блейд снисходительно кивнул, вглядываясь в облако пыли на горизонте. Неужели приближаются посланцы Эль Кала? Он быстро вскочил на ноги.
Действительно, то был долгожданный эскорт — десятка два всадников под командованием молодого сотника. Ему было ведено с почетом доставить принцессу и ее спутников в столичный город владыки моуков, великого и грозного Эль Кала, оберегая их в дороге от всяческих неудобств. Для Канды был приготовлен паланкин, остальным предстояло путешествовать на лошадях. Кроме этих знаков отеческого внимания, у сотника имелось письмо для Блейда. Очень короткое, всего три десятка слов на английском:
"Приветствую тебя, братец! Сердце мое переполняет радость с той минуты, когда я узнал, что ты жив. Жду, надеюсь скоро увидеть тебя. Поторопись!
Твой любящий брат Джеймс".
Джеймс! Блейд вздрогнул, увидев на клочке пергамента имя, которым он назвал своего двойника в Сармакиде, во дворце тайрины. Значит, ее гонец и в самом деле добрался до страны моуков!
ГЛАВА 13
— Вот и все. Теперь ты великий мудрец, Пелопс! Так что соблюдай осторожность и береги себя, малыш, пока не вернешься в Сарму. Сейчас мы направляемся в страну моуков, и ты не должен доверять секрет никому — ни пергаменту, ни людям Эль Кала. Храни все в голове!
Пелопс кивнул.
— О да, сьон, ты прав! Я буду хранить эту тайну. И хранить свою голову! Ведь я — великий мудрец!
Блейд снисходительно кивнул, вглядываясь в облако пыли на горизонте. Неужели приближаются посланцы Эль Кала? Он быстро вскочил на ноги.
Действительно, то был долгожданный эскорт — десятка два всадников под командованием молодого сотника. Ему было ведено с почетом доставить принцессу и ее спутников в столичный город владыки моуков, великого и грозного Эль Кала, оберегая их в дороге от всяческих неудобств. Для Канды был приготовлен паланкин, остальным предстояло путешествовать на лошадях. Кроме этих знаков отеческого внимания, у сотника имелось письмо для Блейда. Очень короткое, всего три десятка слов на английском:
"Приветствую тебя, братец! Сердце мое переполняет радость с той минуты, когда я узнал, что ты жив. Жду, надеюсь скоро увидеть тебя. Поторопись!
Твой любящий брат Джеймс".
Джеймс! Блейд вздрогнул, увидев на клочке пергамента имя, которым он назвал своего двойника в Сармакиде, во дворце тайрины. Значит, ее гонец и в самом деле добрался до страны моуков!
ГЛАВА 13
Блейд бросил взгляд в зеркало, что украшало широкий простенок меж окон, потом покосился на человека, сидевшего напротив. Казалось, его отражение в холодном блестящем стекле внезапно обрело жизнь; он видел то же смуглое лицо, темные глаза, нос с едва намеченной горбинкой, сурово сжатые губы, твердый подбородок. Да, копия была превосходной, во всем подобной оригиналу, и лишь цвета тюрбанов позволяли различить мнимых родственников: убор Блейда был белым, у его двойника — ярко-красным.
Они сидели друг против друга в квадратном зале, в замке повелителя моуков. Дворцы, башни и дома столицы Эль Кала от фундаментов до крыш были сложены из обожженных кирпичей. Замок владыки тоже не представлял исключения, и чудовищная толщина его кирпичных стен делала комнату сумеречной и прохладной. Покой украшали прекрасные ковры ручной работы. Мебели тут почти не было — только низкий длинный диван, несколько мягких пуфиков, шандалы со свечами да маленькие столики, на которых посверкивали фарфоровой белизной кувшины с холодным питьем.
Блейд щеголял в таком же облачении, как и его двойник: кожаные сапоги, просторные шаровары и долгополый, распахнутый на груди халат с короткими рукавами. Взгляд разведчика скользнул по мускулистой груди развалившегося на диване человека — загорелую кожу перечеркивал чуть заметный шрам. Да, русские были хорошо информированы! Этот рубец остался у него на память о пиратах Альбы, и с тех пор прошло не так много времени.
— Вот мы и встретились, братец, — двойник ухмыльнулся, и Блейд отметил, как непривычно наблюдать со стороны улыбку на собственном лице. — Когда я пришел в себя, то сразу понял, что ты не задержишься — если, конечно, сумеешь добраться до своих. И я решил сам начать поиски.
Первый советник Эль Кала устроился на диване, поджав под себя ноги; Блейд сидел на пуфике, похожем на круглую упругую подушку. Он встал, прошелся по комнате и остановился около узкого окна, напоминавшего бойницу. Внизу лежал кирпичный город; массивные темные здания тянулись вверх, опоясанные тройным кольцом стен. Блейд нервничал и знал, что Джеймс, несмотря на показное спокойствие, ощущает такую же неуверенность. Их встреча в обманчивой тишине сумрачного чертога таила не меньшую опасность для обоих, как если бы они стояли лицом к лицу с оружием в руках.
Нет, подумал Блейд, сейчас не время выяснять отношения. Это показалось бы весьма странным Эль Калу и Канде. Особенно Канде.
Его двойник вытащил из-за пояса трубку, набил ее местным табаком и прикурил от длинной свечи, горевшей в бронзовом шандале рядом с диваном. Несколько раз глубоко затянувшись, он выпустил облако ароматного дыма, попахивавшего ладаном.
— Здесь я стал выходить из образа, — сказал русский, махнув трубкой в сторону Блейда, — Я многого не мог позволить себе дома, братец. Даже во время отпуска не расслабишься! Я всегда жалел, что ты куришь сигареты. Весьма неудобно для человека, который любит побаловаться с трубкой,
Его английский был безупречен; голос казался голосом самого Блейда. Несомненно, он трудился долгие годы, добиваясь полного сходства со своим аналогом. Любопытная профессия, подумал Блейд, подделываться под другого человека!
У него не было времени, чтобы привести мысли и чувства в порядок перед этой встречей. Когда путники в сопровождении отряда моуков прибыли во дворец, Пелопса, Шефрона и Зену сразу куда-то увели; Канда, еще раз заверив Блейда, что они будут в безопасности, исчезла. Разведчика отправили в купальню, поручив заботам дюжины прекрасных и совершенно нагих девушек. Его вымыли, причесали, натерли душистым маслом, проводили в этот сумрачный покой и оставили одного. Затем открылась дверь, и в комнату вошел русский.
Теперь его братец Джеймс сидел напротив, с наслаждением посасывая трубку. Казалось, он искренне рад обрести на чужбине близкого родственника.
— Отвлекись от грустных дум, парень. Расслабься! — Блейд вновь услышал знакомый голос. — Садись, нам есть о чем потолковать. У меня немало вопросов к тебе, да и ты, думаю, не прочь узнать кое-что, — Джеймс затянулся и выпустил колечко сизого дыма. — Тебе ничего не грозит, даже наоборот — в силу некоторых обстоятельств, мы — союзники. Понимаешь?
Блейд натянуто улыбнулся.
— Нет, не понимаю. До сих пор я не числил тебя среди своих друзей.
— На Земле я сказал бы то же самое. Но мы находимся в ином мире, и я не собираюсь с тобой враждовать… Ты мне нужен, потому что лишь от тебя я могу получить необходимую информацию. Видишь ли, я не представляю, где очутился и что надо сделать для возвращения, — он опустил трубку и посмотрел прямо в глаза Блейду. — Если говорить откровенно, ты — моя единственная надежда, братец. Как иначе я попаду домой?
Блейд снова уселся на пуфик, расправил на коленях халат.
— Боюсь, что не смогу тебе помочь, — он сделал паузу. — Скажи-ка, у тебя иногда побаливает голова?
Двойник потер виски.
— Случается. Но не очень сильно. Это что-нибудь значит?
Все же между нами есть разница, понял Блейд. Она коренилась глубоко, на уровне нейронных связей мозга, но в ее существовании сомневаться не приходилось. Этот человек обладал чем-то вроде ментального щита, естественного или благоприобретенного; как бы то ни было, Лейтон не мог вытащить его отсюда по собственному желанию.
Еще Блейд думал о том, что нельзя верить ни единому слову двойника — что бы он ни говорил сейчас или в будущем, хотя иногда его речи могут казаться вполне искренними. Мир между ними невозможен! Воспоминания о хирургическом столе в старой конюшне еще не успели остыть.
Он усмехнулся и пояснил:
— Боль — признак того, что нас ищут и пытаются вернуть назад.
Вернуть его, настоящего Блейда! Двойнику предстоит остаться тут, в Моуке, живым или мертвым. Блейд знал, что последнее более предпочтительно.
Русский кивнул:
— Так я и думал. Знаешь, до того, как попасть в «Дубль» и стать твоей тенью, я занимался кибернетикой. Странная у меня теперь жизнь… и я бы не сказал, что получаю от нее удовольствие. Трудно забыть самого себя, — он снова поднял на Блейда потемневшие зрачки. — Сейчас я больше англичанин, чем русский, хотя родился в Минске и на самом деле меня зовут Григорием… Да, Григорий Петрошанский, так меня звали! Кто бы поверил, взглянув на меня теперь! — он горько рассмеялся.
Блейд наблюдал за ним. Спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие! Надо взять ситуацию под контроль… Но как? Придушить этого парня прямо сейчас? Без шума не обойдется, двойник не слабее его самого… Да еще эти моуки! Он находился в их стране, в их городе и в их власти. Блейд вспомнил о телах преступников, распятых на стене у городских ворот, и решил не применять сильнодействующих средств.
Была еще и Канда. Неясно, что связывает ее с русским… Как минимум, постель, но не исключены и более теплые чувства. Пока что она не разобралась, кому отдать предпочтение, и сильно обидится, потеряв возможность выбора.
Нет, подумал Блейд, еще рано выпускать когти. Играй, парень, играй! Играй искусно, используя коварство, хитрость и знание! Состязайся с этим человеком, со своим отражением — обман за обман, хитрость за хитрость, ложь за ложь, коварство за коварство. Это единственный путь! И самый безопасный. Жди своего часа, спокойно, терпеливо. Словно кошка, которая охотится за воробьем.
Словно прочитав мысли Блейда, русский произнес:
— Нам надо выработать какую-то договоренность, старина. Заключить перемирие. Поверь, я не собираюсь тебе пакостить. Это выглядело бы довольно странно — после всех моих причитаний о бедном любимом брате! Нет, можешь не беспокоиться за свою голову, — он снова набил трубку, поднес ее к пламени свечи, затянулся. — Наш шеф, Эль Кал, — абсолютный монарх и совсем не глуп. Жестокий, как хорек! Кое-что я здесь уже повидал. Знаешь, он может вполне благожелательно беседовать с кем-нибудь из своих подданных, а потом этак легонько проведет пальцем по горлу… и все! Через пару минут голову подданного приносят на блюде.
Что ж, обычное дело, решил Блейд. Он находился не в Букингемском дворце, и в общем такая ситуация его вполне устраивала. Получалось, что у него еще есть время поиграть с противником в кошки-мышки.
Он встал, подошел к дивану и протянул руку.
— Думаю, ты прав, братец. Ты нужен мне, а я — тебе. Ты неплохо тут устроился и прекрасно разбираешься в тонкостях местного этикета. Мне же еще предстоит это освоить. Так что предлагаю союз.
Они обменялись рукопожатием. Глаза их встретились, и разведчика охватило странное ощущение — будто он заглянул в собственную душу. Жутковатое чувство, но он знал, что Джеймсу-Григорию приходится не легче.
Русский ударил себя кулаком по колену.
— Вот и отлично! А теперь, раз уж я лучше знаю местный этикет, мы соответственно отметим это дело.
Он подошел к массивной, обитой кожей двери, усеянной медными шляпками гвоздей, открыл ее и три раза хлопнул в ладоши. Почти сразу же в комнате появилась юная девушка в полупрозрачном одеянии, и при ней — поднос с большим кувшином и двумя бокалами. Русский кивнул девушке на столик возле дивана, и, когда она, опустив поднос, шагнула к двери, положил руку на ее обнаженное плечо.
Первый советник подмигнул Блейду. Мол, не зевай, парень! Есть свои приятности в жизни сей, и сейчас я тебе кое-что продемонстрирую!
Блейд смотрел, как русский, притянув к себе девушку, сочно поцеловал ее в губы. Она стояла неподвижно, безвольно опустив руки. Когда Джеймс-Григорий оторвался от нее, красотка улыбнулась и, опустив глаза, прошептала:
— Спасибо, господин.
Русский снова подмигнул Блейду,
— Вот видишь? Такие детали этикета здесь никого не смущают.
Он облапил девушку и начал ласкать ее обнаженные груди. Та по-прежнему стояла не шевелясь, устремив взгляд в стену. Двойник поглаживал ее — Блейд почти физически ощутил под своими пальцами нежную плоть, — сжимая то одну, то другую грудь, затем потянулся к розовым соскам.
Наконец руки его скользнули вниз, по стройной талии, потом добрались до ягодиц, начали обследовать живот. Девушка задрожала, слегка застонав, и Блейд почувствовал нарастающее возбуждение.
Внезапно русский оттолкнул ее.
— Все. Можешь идти!
Девушка поклонилась:
— Благодарю, господин, — и вышла.
Двойник вернулся к дивану, сел, скрестив ноги.
— Ну, что скажешь, старина? Этих служаночек во дворце сотни, и каждая просто счастлива сделать тебе одолжение. В России такого не встретишь. В Англии, как я успел заметить, тоже.
Блейд налил себе вина. Джеймс последовал его примеру, затем поднял свой бокал и широко улыбнулся.
— Не бойся, никаких фокусов. Ни яда, ни наркотиков не держим. Неплохое вино, да?
Напиток был чуть терпким и приятным на вкус. Блейд решил, что его гонят из каких-то плодов вроде инжира или фиников.
— Да, отлично, — он поставил пустой бокал на поднос. — А теперь я хотел бы кое-что тебе предложить.
Русский выпил и тут же снова наполнил свой бокал. У Блейда замерцала слабая надежда, что при таких темпах братец Джеймс минут через пять почувствует легкое головокружение. Это сильно упростило бы дело.
— Слушаю, — сказал двойник.
Коротко, стараясь не сболтнуть лишнего, Блейд пояснил, что они могут вернуться в родное измерение только с помощью компьютера лорда Лейтона.
— Поверь, случившееся с нами — не фантастические грезы, — сказал он. — Я не могу точно объяснить механизм перемещения, но мы не восстанем от сна в одно прекрасное утро. Твой мозг, как и мой, изменен, его молекулярная структура перестроена, благодаря чему мы получили способность воспринимать другой мир. И только компьютер может вернуть нас обратно.
— Чудеса, да и только, — покачал головой русский. — Похоже, ваши специалисты здорово обставили нас… — он на минуту задумался, потом поднял на Блейда внимательный взгляд. — Так что у тебя за предложение, старина?
— Поменяй команду, братец. Мы можем договориться прямо сейчас.
От неожиданности Джеймс приоткрыл рот, затем единым духом опустошил свой бокал.
— Перейти к вам? Но, мой дорогой…
Блейд перебил его.
— Почему бы и нет? Что тебя держит? Поверь, лучшего места для жизни, чем старая добрая Англия, не найти.
Джеймс поднял пустой бокал и посмотрел на Блейда сквозь розоватое стекло.
— Ну, это твое мнение, а не абсолютная истина. Да и какие гарантии ты можешь предоставить мне? Здесь и сейчас?
— С этим не возникнет проблем. Вспомни, ты очутился здесь нагим, и первые минуты сильно кружилась голова. Ведь так?
— Точно, — Джеймс кивнул, поежившись от неприятных воспоминаний. — Совершенно голым, да еще в бушующем море. Не подвернись мне бревно, я бы живо пустил пузыри.
— При возвращении подобные эффекты еще сильнее. Ты вновь окажешься голым и совершенно беспомощным. Сам понимаешь, что это значит, — Блейд неторопливо наполнил свой бокал. — Возможно, отсидев за решеткой лет пять, ты захочешь сменить хозяев, да кто тебе поверит? Другое дело, если мы договоримся сейчас. Я за тебя поручусь, а мое слово кое-что значит, будь уверен, — он неторопливо поcмаковал вино. Все сказанное являлось правдой, за исключением одной детали — компьютер, похоже, не мог добраться до мозгов Джеймса. Возможно, он не хотел возвращаться?
Русский раскурил давно погасшую трубку, плеснул себе вина, поднялся с дивана и подошел к окну. Начало смеркаться, и Блейд не мог разглядеть его лица.
— Скажи-ка, старина, а можно ли вытащить отсюда мертвого человека? Покойника?
— Нет. Ты умираешь, и умирает твой мозг. Компьютер не в состоянии изменить мертвые клетки.
Со двора донеслись звуки труб, по потолку комнаты скользнули отсветы факелов. Русский повернулся к Блейду и сказал, заметив его вопросительный взгляд.
— Небольшой праздник в нашу честь, братец… скорее, в твою. Пир на всю ночь — вино, пляски, девушки… много всего. А потом ты предстанешь перед великим Эль Калом. Очень важное мероприятие! Шефу придется решать, кто из нас станет мужем Канды, а кто отправится на небеса.
Блейд сумел сохранить внешнюю невозмутимость, хотя слова двойника были серьезным и неприятным откровением. Вот, значит, как… Он лихорадочно пытался осмыслить эту новую информацию.
— Канда? Не хватало мне еще забот с этой девчонкой! Я полагал, что мы с тобой обсуждаем серьезные дела!
Русский агент обаятельно улыбнулся, и Блейд узнал эту улыбку — он столько раз видел ее в зеркале.
— Куда уж серьезнее! Речь идет о наших шкурах, — он отхлебнул из бокала — А что касается твоего предложения, старина, то я согласен. Даю слово! Но, сам понимаешь, надо еще сохранить головы на плечах к тому времени, когда компьютер нас найдет. Кстати, скоро ли это случится?
Блейд пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, в следующую секунду, а может, через год. Но я уверен, что нас ищут… — он задумчиво уставился в бокал — Так что там насчет Канды?
— Сейчас объясню, — ухмыльнулся Джеймс — Великий Эль Кал правит моуками и всей страной, а им правит единственная дочь — Канда. Что она захочет, то и получит, не сомневайся. Беда в том, что в настоящее время она хочет нас обоих. Тут-то вся сложность — по их законам принцессе полагается только один супруг. А законы моуков сложны, запутаны и незыблемы. Они гласят, что проигравший претендент на руку и сердце дочери владыки отправляется в изгнание.
— Ты вроде бы упоминал о небесах? — уточнил Блейд.
— Это только называется изгнанием. На самом деле раньше или позже попадешь туда, куда я сказал. Проигравшего изгоняют из города. Голого и безоружного. Дают сутки форы, а потом начинается погоня. Здесь есть племя кочевников-улидов… шустрые парни! Специализируются на выслеживании этих бедняг. Они приносят Эль Калу голову изгнанника и получают награду. А голову насаживают на крюк — там, на городской стене. Это, кстати, считается доброй приметой к свадьбе.
— Ничего себе добрая примета!
— А что? Соперник мертв, беспокоиться не о чем… С точки зрения моуков, вполне логично!
Блейд изобрази улыбку.
— И, тем не менее, Канда хочет нас обоих?
— В этом-то все дело. Она говорит, что никак не может решить, кто из нас лучше в постели. Если бы не вредные для здоровья последствия, я с удовольствием отказался бы от нее в твою пользу.
— Взаимно, — любезно ответил Блейд. — Меня пугает огненный темперамент принцессы.
— Ну, это я бы пережил, — усмехнулся Джеймс. — Однако рисковать ради нее шкурой, хоть девчонка и лакомый кусочек, не собираюсь. Я хочу остаться в живых. И готов работать на вас. Не знаю, как повернутся дела потом, но пока что мы оба в опасности. Один из нас может сыграть в ящик, и кто именно — неизвестно. Ты уверен, что нельзя поторопить компьютер?
— К сожалению, нет. И существует вероятность, что он найдет нас слишком поздно. Я тебе уже говорил.
Русский махнул рукой и поднял свой бокал.
— Ладно, черт с ним, давай лучше выпьем. Не буду хвастать, но я уже обошел тебя на половину корпуса. Канда удостоила меня свиданием и осталась очень довольной. Впрочем, ты можешь отыграть очко завтра же ночью, после представления у Эль Кала.
— Представления? — Блейду показался странным этот намек.
— Увидишь — поймешь, — заявил двойник. Он налил себе вина и залпом выпил. — Тебя могут позвать в любой момент. Будь готов! И приободрись, приятель.
Блейд тоже выпил. Все-таки вино слегка горчило.
Ричард Блейд в полном одиночестве стоял в высоком сводчатом зале огромного храма. Чадили факелы, укрепленные в многочисленных бронзовых кольцах на стенах, тускло мерцали свечи, от курильниц подымался благовонный дымок. Храм, как и все сооружения в столице, был сложен из кирпича и, видимо, являлся шедевром какого-то местного архитектурного гения. Снаружи здание выглядело чрезвычайно пышным — многочисленные башенки, колонны, арки и галереи громоздились друг на друга, создавая впечатление величественности и нерушимой мощи. Внутри храм украшали гигантские фрески, изображавшие, как решил Блейд, деяния великих предков Эль Кала. В центре зала высилась гигантская статуя местного божества.
Каменный идол достигал пятидесяти футов, напоминая сидящего на корточках Будду — огромный выпуклый живот, над ним — голова на короткой массивной шее. Высеченное из камня лицо было хорошо знакомо разведчику. Экебус!
Изогнутый, словно турецкий ятаган, нос, тонкие губы, густая борода — видимо, эти черты были наследственными в роду моукских владык. Темные глаза, казалось, следили за каждым движением Блейда. Во рту у него пересохло. Он убил Экебуса, сына повелителя моуков! Знает ли об этом Эль Кал?
По обе стороны статуи дымили на треножниках кадильницы. Перед ней лежал пестрый ковер. Следуя полученным инструкциям, Блейд опустился на колени и произнес:
— Я, Ричард Блейд, явился сюда, чтобы услышать из твоих уст, о великий Эль Кал, решение своей судьбы. С трепетом жду твоих слов, мудрейший.
В ответ — полная тишина. Только где-то далеко слышится рев труб и барабанная дробь — там все еще идет праздничный пир.
Ожидание затягивалось. Наконец из чрева идола донесся глубокий громыхающий звук, зычный бас, словно усиленный гигантской морской раковиной. Раскатистый голос наполнил зал.
— Приветствую тебя в стране Эль Кала, Блейд! Мы всегда рады гостям, если они не нарушают наших законов и подчиняются нашим обычаям. — Пауза. По том, вкрадчиво: — Ты встретился со своим братом… Исполнились ли ваши желания?
Блейд склонил голову. Эль Кал сидел где-то в брюхе идола и, несомненно, мог видеть его. Словно Гудвин, великий и ужасный маг страны Оз! Он с трудом удержался от смеха.
— Наши сердца полны счастья, о великий, — Блейд снова поклонился, вспоминая поведанные Джеймсом истории о головах, насаженных на крюки. Да, Эль Кал — не поддельный волшебник из детской сказки! Смеяться ему расхотелось.
— Но теперь, — громыхнул голос, — возникла некая сложность. Дочь моя, Канда, не может сделать выбор. Вы оба — достойные люди и великие воины; она жаждет ваших объятий. Твоих и твоего брата. — Снова пауза, словно говоривший набирал воздуха в грудь. — Такое невозможно по нашим законам, Блейд. Ты хочешь что-нибудь предложить?
Разведчик уставился в пол. Предложить? Что он может предложить? Вдруг мгновенный всплеск боли пронзил виски и тут же исчез. Компьютер! Он покачал головой.
— Я чужой в твоей стране, великий и мудрый Эль Кал. Право решать принадлежит тебе.
Внезапно он уловил едва слышный шепот. Канда! Она находилась в брюхе каменного идола вместе с Эль-Калом, и слова ее прозвучали чуть-чуть громче, чем нужно.
— Заканчивай скорее, отец!
Снова раздался голос повелителя моуков:
— Ты верно говоришь, Блейд; здесь решаю я. Скажи, готов ли ты сражаться насмерть со своим братом? Убьешь ли его ради женщины?
Блейд задумался, не рискуя ответить сразу. Странно! Его послали сюда именно с такой целью. Почему же он колеблется? Что с ним происходит?
Наконец он решился ответить, и в его словах прозвучало больше правды, чем он хотел бы высказать:
— Если нужно, я стану биться… Но с горечью в сердце, великий Эль Кал, ибо тяжело скрестить оружие с братом.
Сейчас он не играл — ему действительно не хотелось убивать русского агента. Слишком это походило на самоубийство… К тому же Джеймс согласился сменить команду. Он был бы ценным приобретением для британской разведки!
— Есть и другой путь, — громыхнул Эль Кал, — Мы можем испытать вас, а если не добьемся успеха, снова поговорим о поединке. Слушай меня внимательно!
Блейд снова разобрал шепот Канды — видимо, она подсказывала на ухо отцу. Тот послушно повторил:
— Мы испытаем вашу мужскую силу, Блейд. Твою и твоего брата. А судьей станет моя дочь, Канда. Пусть каждый из вас проведет с ней по четыре ночи. Она выяснит, кто сильнее, кто достоин ее ложа. Проигравший покинет город навсегда. Ты согласен?
Блейд поднял голову и, окинув невозмутимое лицо идола долгим взглядом, с иронией произнес:
— Я знаю, повелитель, что по законам моуков изгнание из города равносильно смерти. Почему бы не назвать вещи своими именами?
Молчание. Даже шепота Канды не слышно. Затем прогремел бас Эль Кала:
— Это верно, Блейд. Даже я не в силах отменить древний закон. Так ты согласен на испытание?
Сейчас, подумал разведчик, самый подходящий момент, чтобы решить кой-какие проблемы и отдать старые долги.
— Согласен, — решительно сказал он, — но прошу у тебя милости.
— Милости, Блейд? Какой же?
— Не для себя, мудрейший повелитель, — для моих спутников
— Хорошо, я выслушаю тебя и сделаю то, что ты просишь.
Блейд поклонился.
— Благодарю. В моих просьбах нет ничего сложного, владыка. Со мной пришла женщина, потерявшая рассудок. Пусть позаботятся о ней, но не помещают туда, где у вас держат больных. За этой несчастной присматривает бывший сармийский раб, Шефрон, которого она любит и слушается. Пусть они останутся вместе, и пусть твоя щедрость сделает их жизнь легкой.
Пожалуй, только этим он мог помочь Зене. Жизнь связала раба и тайриоту Сармы; лучше не рвать объединившие их узы.
— Да будет так, — прогудел идол. — А теперь…
Блейд поднял руку.
— Еще одна просьба, великий.
В голосе Эль Кала послышалось нетерпение:
— Тогда говори! Но пусть это просьба будет последней!
— Со мной пришел еще один человек — Пелопс, мой слуга и проводник. Позволишь ли ты ему вернуться на родину, в Сарму?
После небольшой паузы Эль Кал произнес:
— Обещаю не задерживать его против воли. Твоего слугу доставят к Алому морю; там будет ждать корабль для путешествия в Сарму.
— Это все, о великий Эль Кал. Еще раз благодарю тебя.
Ну, Пелопс, вперед! Становись великим мудрецом! Изобретай воздушный шар! Блейд низко поклонился, скрывая довольную улыбку.
— Иди к себе и жди, — прогремел властелин моуков из каменного чрева. — Этой ночью ты посетишь Канду. Первый раз из четырех. Иди!
Они сидели друг против друга в квадратном зале, в замке повелителя моуков. Дворцы, башни и дома столицы Эль Кала от фундаментов до крыш были сложены из обожженных кирпичей. Замок владыки тоже не представлял исключения, и чудовищная толщина его кирпичных стен делала комнату сумеречной и прохладной. Покой украшали прекрасные ковры ручной работы. Мебели тут почти не было — только низкий длинный диван, несколько мягких пуфиков, шандалы со свечами да маленькие столики, на которых посверкивали фарфоровой белизной кувшины с холодным питьем.
Блейд щеголял в таком же облачении, как и его двойник: кожаные сапоги, просторные шаровары и долгополый, распахнутый на груди халат с короткими рукавами. Взгляд разведчика скользнул по мускулистой груди развалившегося на диване человека — загорелую кожу перечеркивал чуть заметный шрам. Да, русские были хорошо информированы! Этот рубец остался у него на память о пиратах Альбы, и с тех пор прошло не так много времени.
— Вот мы и встретились, братец, — двойник ухмыльнулся, и Блейд отметил, как непривычно наблюдать со стороны улыбку на собственном лице. — Когда я пришел в себя, то сразу понял, что ты не задержишься — если, конечно, сумеешь добраться до своих. И я решил сам начать поиски.
Первый советник Эль Кала устроился на диване, поджав под себя ноги; Блейд сидел на пуфике, похожем на круглую упругую подушку. Он встал, прошелся по комнате и остановился около узкого окна, напоминавшего бойницу. Внизу лежал кирпичный город; массивные темные здания тянулись вверх, опоясанные тройным кольцом стен. Блейд нервничал и знал, что Джеймс, несмотря на показное спокойствие, ощущает такую же неуверенность. Их встреча в обманчивой тишине сумрачного чертога таила не меньшую опасность для обоих, как если бы они стояли лицом к лицу с оружием в руках.
Нет, подумал Блейд, сейчас не время выяснять отношения. Это показалось бы весьма странным Эль Калу и Канде. Особенно Канде.
Его двойник вытащил из-за пояса трубку, набил ее местным табаком и прикурил от длинной свечи, горевшей в бронзовом шандале рядом с диваном. Несколько раз глубоко затянувшись, он выпустил облако ароматного дыма, попахивавшего ладаном.
— Здесь я стал выходить из образа, — сказал русский, махнув трубкой в сторону Блейда, — Я многого не мог позволить себе дома, братец. Даже во время отпуска не расслабишься! Я всегда жалел, что ты куришь сигареты. Весьма неудобно для человека, который любит побаловаться с трубкой,
Его английский был безупречен; голос казался голосом самого Блейда. Несомненно, он трудился долгие годы, добиваясь полного сходства со своим аналогом. Любопытная профессия, подумал Блейд, подделываться под другого человека!
У него не было времени, чтобы привести мысли и чувства в порядок перед этой встречей. Когда путники в сопровождении отряда моуков прибыли во дворец, Пелопса, Шефрона и Зену сразу куда-то увели; Канда, еще раз заверив Блейда, что они будут в безопасности, исчезла. Разведчика отправили в купальню, поручив заботам дюжины прекрасных и совершенно нагих девушек. Его вымыли, причесали, натерли душистым маслом, проводили в этот сумрачный покой и оставили одного. Затем открылась дверь, и в комнату вошел русский.
Теперь его братец Джеймс сидел напротив, с наслаждением посасывая трубку. Казалось, он искренне рад обрести на чужбине близкого родственника.
— Отвлекись от грустных дум, парень. Расслабься! — Блейд вновь услышал знакомый голос. — Садись, нам есть о чем потолковать. У меня немало вопросов к тебе, да и ты, думаю, не прочь узнать кое-что, — Джеймс затянулся и выпустил колечко сизого дыма. — Тебе ничего не грозит, даже наоборот — в силу некоторых обстоятельств, мы — союзники. Понимаешь?
Блейд натянуто улыбнулся.
— Нет, не понимаю. До сих пор я не числил тебя среди своих друзей.
— На Земле я сказал бы то же самое. Но мы находимся в ином мире, и я не собираюсь с тобой враждовать… Ты мне нужен, потому что лишь от тебя я могу получить необходимую информацию. Видишь ли, я не представляю, где очутился и что надо сделать для возвращения, — он опустил трубку и посмотрел прямо в глаза Блейду. — Если говорить откровенно, ты — моя единственная надежда, братец. Как иначе я попаду домой?
Блейд снова уселся на пуфик, расправил на коленях халат.
— Боюсь, что не смогу тебе помочь, — он сделал паузу. — Скажи-ка, у тебя иногда побаливает голова?
Двойник потер виски.
— Случается. Но не очень сильно. Это что-нибудь значит?
Все же между нами есть разница, понял Блейд. Она коренилась глубоко, на уровне нейронных связей мозга, но в ее существовании сомневаться не приходилось. Этот человек обладал чем-то вроде ментального щита, естественного или благоприобретенного; как бы то ни было, Лейтон не мог вытащить его отсюда по собственному желанию.
Еще Блейд думал о том, что нельзя верить ни единому слову двойника — что бы он ни говорил сейчас или в будущем, хотя иногда его речи могут казаться вполне искренними. Мир между ними невозможен! Воспоминания о хирургическом столе в старой конюшне еще не успели остыть.
Он усмехнулся и пояснил:
— Боль — признак того, что нас ищут и пытаются вернуть назад.
Вернуть его, настоящего Блейда! Двойнику предстоит остаться тут, в Моуке, живым или мертвым. Блейд знал, что последнее более предпочтительно.
Русский кивнул:
— Так я и думал. Знаешь, до того, как попасть в «Дубль» и стать твоей тенью, я занимался кибернетикой. Странная у меня теперь жизнь… и я бы не сказал, что получаю от нее удовольствие. Трудно забыть самого себя, — он снова поднял на Блейда потемневшие зрачки. — Сейчас я больше англичанин, чем русский, хотя родился в Минске и на самом деле меня зовут Григорием… Да, Григорий Петрошанский, так меня звали! Кто бы поверил, взглянув на меня теперь! — он горько рассмеялся.
Блейд наблюдал за ним. Спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие! Надо взять ситуацию под контроль… Но как? Придушить этого парня прямо сейчас? Без шума не обойдется, двойник не слабее его самого… Да еще эти моуки! Он находился в их стране, в их городе и в их власти. Блейд вспомнил о телах преступников, распятых на стене у городских ворот, и решил не применять сильнодействующих средств.
Была еще и Канда. Неясно, что связывает ее с русским… Как минимум, постель, но не исключены и более теплые чувства. Пока что она не разобралась, кому отдать предпочтение, и сильно обидится, потеряв возможность выбора.
Нет, подумал Блейд, еще рано выпускать когти. Играй, парень, играй! Играй искусно, используя коварство, хитрость и знание! Состязайся с этим человеком, со своим отражением — обман за обман, хитрость за хитрость, ложь за ложь, коварство за коварство. Это единственный путь! И самый безопасный. Жди своего часа, спокойно, терпеливо. Словно кошка, которая охотится за воробьем.
Словно прочитав мысли Блейда, русский произнес:
— Нам надо выработать какую-то договоренность, старина. Заключить перемирие. Поверь, я не собираюсь тебе пакостить. Это выглядело бы довольно странно — после всех моих причитаний о бедном любимом брате! Нет, можешь не беспокоиться за свою голову, — он снова набил трубку, поднес ее к пламени свечи, затянулся. — Наш шеф, Эль Кал, — абсолютный монарх и совсем не глуп. Жестокий, как хорек! Кое-что я здесь уже повидал. Знаешь, он может вполне благожелательно беседовать с кем-нибудь из своих подданных, а потом этак легонько проведет пальцем по горлу… и все! Через пару минут голову подданного приносят на блюде.
Что ж, обычное дело, решил Блейд. Он находился не в Букингемском дворце, и в общем такая ситуация его вполне устраивала. Получалось, что у него еще есть время поиграть с противником в кошки-мышки.
Он встал, подошел к дивану и протянул руку.
— Думаю, ты прав, братец. Ты нужен мне, а я — тебе. Ты неплохо тут устроился и прекрасно разбираешься в тонкостях местного этикета. Мне же еще предстоит это освоить. Так что предлагаю союз.
Они обменялись рукопожатием. Глаза их встретились, и разведчика охватило странное ощущение — будто он заглянул в собственную душу. Жутковатое чувство, но он знал, что Джеймсу-Григорию приходится не легче.
Русский ударил себя кулаком по колену.
— Вот и отлично! А теперь, раз уж я лучше знаю местный этикет, мы соответственно отметим это дело.
Он подошел к массивной, обитой кожей двери, усеянной медными шляпками гвоздей, открыл ее и три раза хлопнул в ладоши. Почти сразу же в комнате появилась юная девушка в полупрозрачном одеянии, и при ней — поднос с большим кувшином и двумя бокалами. Русский кивнул девушке на столик возле дивана, и, когда она, опустив поднос, шагнула к двери, положил руку на ее обнаженное плечо.
Первый советник подмигнул Блейду. Мол, не зевай, парень! Есть свои приятности в жизни сей, и сейчас я тебе кое-что продемонстрирую!
Блейд смотрел, как русский, притянув к себе девушку, сочно поцеловал ее в губы. Она стояла неподвижно, безвольно опустив руки. Когда Джеймс-Григорий оторвался от нее, красотка улыбнулась и, опустив глаза, прошептала:
— Спасибо, господин.
Русский снова подмигнул Блейду,
— Вот видишь? Такие детали этикета здесь никого не смущают.
Он облапил девушку и начал ласкать ее обнаженные груди. Та по-прежнему стояла не шевелясь, устремив взгляд в стену. Двойник поглаживал ее — Блейд почти физически ощутил под своими пальцами нежную плоть, — сжимая то одну, то другую грудь, затем потянулся к розовым соскам.
Наконец руки его скользнули вниз, по стройной талии, потом добрались до ягодиц, начали обследовать живот. Девушка задрожала, слегка застонав, и Блейд почувствовал нарастающее возбуждение.
Внезапно русский оттолкнул ее.
— Все. Можешь идти!
Девушка поклонилась:
— Благодарю, господин, — и вышла.
Двойник вернулся к дивану, сел, скрестив ноги.
— Ну, что скажешь, старина? Этих служаночек во дворце сотни, и каждая просто счастлива сделать тебе одолжение. В России такого не встретишь. В Англии, как я успел заметить, тоже.
Блейд налил себе вина. Джеймс последовал его примеру, затем поднял свой бокал и широко улыбнулся.
— Не бойся, никаких фокусов. Ни яда, ни наркотиков не держим. Неплохое вино, да?
Напиток был чуть терпким и приятным на вкус. Блейд решил, что его гонят из каких-то плодов вроде инжира или фиников.
— Да, отлично, — он поставил пустой бокал на поднос. — А теперь я хотел бы кое-что тебе предложить.
Русский выпил и тут же снова наполнил свой бокал. У Блейда замерцала слабая надежда, что при таких темпах братец Джеймс минут через пять почувствует легкое головокружение. Это сильно упростило бы дело.
— Слушаю, — сказал двойник.
Коротко, стараясь не сболтнуть лишнего, Блейд пояснил, что они могут вернуться в родное измерение только с помощью компьютера лорда Лейтона.
— Поверь, случившееся с нами — не фантастические грезы, — сказал он. — Я не могу точно объяснить механизм перемещения, но мы не восстанем от сна в одно прекрасное утро. Твой мозг, как и мой, изменен, его молекулярная структура перестроена, благодаря чему мы получили способность воспринимать другой мир. И только компьютер может вернуть нас обратно.
— Чудеса, да и только, — покачал головой русский. — Похоже, ваши специалисты здорово обставили нас… — он на минуту задумался, потом поднял на Блейда внимательный взгляд. — Так что у тебя за предложение, старина?
— Поменяй команду, братец. Мы можем договориться прямо сейчас.
От неожиданности Джеймс приоткрыл рот, затем единым духом опустошил свой бокал.
— Перейти к вам? Но, мой дорогой…
Блейд перебил его.
— Почему бы и нет? Что тебя держит? Поверь, лучшего места для жизни, чем старая добрая Англия, не найти.
Джеймс поднял пустой бокал и посмотрел на Блейда сквозь розоватое стекло.
— Ну, это твое мнение, а не абсолютная истина. Да и какие гарантии ты можешь предоставить мне? Здесь и сейчас?
— С этим не возникнет проблем. Вспомни, ты очутился здесь нагим, и первые минуты сильно кружилась голова. Ведь так?
— Точно, — Джеймс кивнул, поежившись от неприятных воспоминаний. — Совершенно голым, да еще в бушующем море. Не подвернись мне бревно, я бы живо пустил пузыри.
— При возвращении подобные эффекты еще сильнее. Ты вновь окажешься голым и совершенно беспомощным. Сам понимаешь, что это значит, — Блейд неторопливо наполнил свой бокал. — Возможно, отсидев за решеткой лет пять, ты захочешь сменить хозяев, да кто тебе поверит? Другое дело, если мы договоримся сейчас. Я за тебя поручусь, а мое слово кое-что значит, будь уверен, — он неторопливо поcмаковал вино. Все сказанное являлось правдой, за исключением одной детали — компьютер, похоже, не мог добраться до мозгов Джеймса. Возможно, он не хотел возвращаться?
Русский раскурил давно погасшую трубку, плеснул себе вина, поднялся с дивана и подошел к окну. Начало смеркаться, и Блейд не мог разглядеть его лица.
— Скажи-ка, старина, а можно ли вытащить отсюда мертвого человека? Покойника?
— Нет. Ты умираешь, и умирает твой мозг. Компьютер не в состоянии изменить мертвые клетки.
Со двора донеслись звуки труб, по потолку комнаты скользнули отсветы факелов. Русский повернулся к Блейду и сказал, заметив его вопросительный взгляд.
— Небольшой праздник в нашу честь, братец… скорее, в твою. Пир на всю ночь — вино, пляски, девушки… много всего. А потом ты предстанешь перед великим Эль Калом. Очень важное мероприятие! Шефу придется решать, кто из нас станет мужем Канды, а кто отправится на небеса.
Блейд сумел сохранить внешнюю невозмутимость, хотя слова двойника были серьезным и неприятным откровением. Вот, значит, как… Он лихорадочно пытался осмыслить эту новую информацию.
— Канда? Не хватало мне еще забот с этой девчонкой! Я полагал, что мы с тобой обсуждаем серьезные дела!
Русский агент обаятельно улыбнулся, и Блейд узнал эту улыбку — он столько раз видел ее в зеркале.
— Куда уж серьезнее! Речь идет о наших шкурах, — он отхлебнул из бокала — А что касается твоего предложения, старина, то я согласен. Даю слово! Но, сам понимаешь, надо еще сохранить головы на плечах к тому времени, когда компьютер нас найдет. Кстати, скоро ли это случится?
Блейд пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, в следующую секунду, а может, через год. Но я уверен, что нас ищут… — он задумчиво уставился в бокал — Так что там насчет Канды?
— Сейчас объясню, — ухмыльнулся Джеймс — Великий Эль Кал правит моуками и всей страной, а им правит единственная дочь — Канда. Что она захочет, то и получит, не сомневайся. Беда в том, что в настоящее время она хочет нас обоих. Тут-то вся сложность — по их законам принцессе полагается только один супруг. А законы моуков сложны, запутаны и незыблемы. Они гласят, что проигравший претендент на руку и сердце дочери владыки отправляется в изгнание.
— Ты вроде бы упоминал о небесах? — уточнил Блейд.
— Это только называется изгнанием. На самом деле раньше или позже попадешь туда, куда я сказал. Проигравшего изгоняют из города. Голого и безоружного. Дают сутки форы, а потом начинается погоня. Здесь есть племя кочевников-улидов… шустрые парни! Специализируются на выслеживании этих бедняг. Они приносят Эль Калу голову изгнанника и получают награду. А голову насаживают на крюк — там, на городской стене. Это, кстати, считается доброй приметой к свадьбе.
— Ничего себе добрая примета!
— А что? Соперник мертв, беспокоиться не о чем… С точки зрения моуков, вполне логично!
Блейд изобрази улыбку.
— И, тем не менее, Канда хочет нас обоих?
— В этом-то все дело. Она говорит, что никак не может решить, кто из нас лучше в постели. Если бы не вредные для здоровья последствия, я с удовольствием отказался бы от нее в твою пользу.
— Взаимно, — любезно ответил Блейд. — Меня пугает огненный темперамент принцессы.
— Ну, это я бы пережил, — усмехнулся Джеймс. — Однако рисковать ради нее шкурой, хоть девчонка и лакомый кусочек, не собираюсь. Я хочу остаться в живых. И готов работать на вас. Не знаю, как повернутся дела потом, но пока что мы оба в опасности. Один из нас может сыграть в ящик, и кто именно — неизвестно. Ты уверен, что нельзя поторопить компьютер?
— К сожалению, нет. И существует вероятность, что он найдет нас слишком поздно. Я тебе уже говорил.
Русский махнул рукой и поднял свой бокал.
— Ладно, черт с ним, давай лучше выпьем. Не буду хвастать, но я уже обошел тебя на половину корпуса. Канда удостоила меня свиданием и осталась очень довольной. Впрочем, ты можешь отыграть очко завтра же ночью, после представления у Эль Кала.
— Представления? — Блейду показался странным этот намек.
— Увидишь — поймешь, — заявил двойник. Он налил себе вина и залпом выпил. — Тебя могут позвать в любой момент. Будь готов! И приободрись, приятель.
Блейд тоже выпил. Все-таки вино слегка горчило.
***
Ричард Блейд в полном одиночестве стоял в высоком сводчатом зале огромного храма. Чадили факелы, укрепленные в многочисленных бронзовых кольцах на стенах, тускло мерцали свечи, от курильниц подымался благовонный дымок. Храм, как и все сооружения в столице, был сложен из кирпича и, видимо, являлся шедевром какого-то местного архитектурного гения. Снаружи здание выглядело чрезвычайно пышным — многочисленные башенки, колонны, арки и галереи громоздились друг на друга, создавая впечатление величественности и нерушимой мощи. Внутри храм украшали гигантские фрески, изображавшие, как решил Блейд, деяния великих предков Эль Кала. В центре зала высилась гигантская статуя местного божества.
Каменный идол достигал пятидесяти футов, напоминая сидящего на корточках Будду — огромный выпуклый живот, над ним — голова на короткой массивной шее. Высеченное из камня лицо было хорошо знакомо разведчику. Экебус!
Изогнутый, словно турецкий ятаган, нос, тонкие губы, густая борода — видимо, эти черты были наследственными в роду моукских владык. Темные глаза, казалось, следили за каждым движением Блейда. Во рту у него пересохло. Он убил Экебуса, сына повелителя моуков! Знает ли об этом Эль Кал?
По обе стороны статуи дымили на треножниках кадильницы. Перед ней лежал пестрый ковер. Следуя полученным инструкциям, Блейд опустился на колени и произнес:
— Я, Ричард Блейд, явился сюда, чтобы услышать из твоих уст, о великий Эль Кал, решение своей судьбы. С трепетом жду твоих слов, мудрейший.
В ответ — полная тишина. Только где-то далеко слышится рев труб и барабанная дробь — там все еще идет праздничный пир.
Ожидание затягивалось. Наконец из чрева идола донесся глубокий громыхающий звук, зычный бас, словно усиленный гигантской морской раковиной. Раскатистый голос наполнил зал.
— Приветствую тебя в стране Эль Кала, Блейд! Мы всегда рады гостям, если они не нарушают наших законов и подчиняются нашим обычаям. — Пауза. По том, вкрадчиво: — Ты встретился со своим братом… Исполнились ли ваши желания?
Блейд склонил голову. Эль Кал сидел где-то в брюхе идола и, несомненно, мог видеть его. Словно Гудвин, великий и ужасный маг страны Оз! Он с трудом удержался от смеха.
— Наши сердца полны счастья, о великий, — Блейд снова поклонился, вспоминая поведанные Джеймсом истории о головах, насаженных на крюки. Да, Эль Кал — не поддельный волшебник из детской сказки! Смеяться ему расхотелось.
— Но теперь, — громыхнул голос, — возникла некая сложность. Дочь моя, Канда, не может сделать выбор. Вы оба — достойные люди и великие воины; она жаждет ваших объятий. Твоих и твоего брата. — Снова пауза, словно говоривший набирал воздуха в грудь. — Такое невозможно по нашим законам, Блейд. Ты хочешь что-нибудь предложить?
Разведчик уставился в пол. Предложить? Что он может предложить? Вдруг мгновенный всплеск боли пронзил виски и тут же исчез. Компьютер! Он покачал головой.
— Я чужой в твоей стране, великий и мудрый Эль Кал. Право решать принадлежит тебе.
Внезапно он уловил едва слышный шепот. Канда! Она находилась в брюхе каменного идола вместе с Эль-Калом, и слова ее прозвучали чуть-чуть громче, чем нужно.
— Заканчивай скорее, отец!
Снова раздался голос повелителя моуков:
— Ты верно говоришь, Блейд; здесь решаю я. Скажи, готов ли ты сражаться насмерть со своим братом? Убьешь ли его ради женщины?
Блейд задумался, не рискуя ответить сразу. Странно! Его послали сюда именно с такой целью. Почему же он колеблется? Что с ним происходит?
Наконец он решился ответить, и в его словах прозвучало больше правды, чем он хотел бы высказать:
— Если нужно, я стану биться… Но с горечью в сердце, великий Эль Кал, ибо тяжело скрестить оружие с братом.
Сейчас он не играл — ему действительно не хотелось убивать русского агента. Слишком это походило на самоубийство… К тому же Джеймс согласился сменить команду. Он был бы ценным приобретением для британской разведки!
— Есть и другой путь, — громыхнул Эль Кал, — Мы можем испытать вас, а если не добьемся успеха, снова поговорим о поединке. Слушай меня внимательно!
Блейд снова разобрал шепот Канды — видимо, она подсказывала на ухо отцу. Тот послушно повторил:
— Мы испытаем вашу мужскую силу, Блейд. Твою и твоего брата. А судьей станет моя дочь, Канда. Пусть каждый из вас проведет с ней по четыре ночи. Она выяснит, кто сильнее, кто достоин ее ложа. Проигравший покинет город навсегда. Ты согласен?
Блейд поднял голову и, окинув невозмутимое лицо идола долгим взглядом, с иронией произнес:
— Я знаю, повелитель, что по законам моуков изгнание из города равносильно смерти. Почему бы не назвать вещи своими именами?
Молчание. Даже шепота Канды не слышно. Затем прогремел бас Эль Кала:
— Это верно, Блейд. Даже я не в силах отменить древний закон. Так ты согласен на испытание?
Сейчас, подумал разведчик, самый подходящий момент, чтобы решить кой-какие проблемы и отдать старые долги.
— Согласен, — решительно сказал он, — но прошу у тебя милости.
— Милости, Блейд? Какой же?
— Не для себя, мудрейший повелитель, — для моих спутников
— Хорошо, я выслушаю тебя и сделаю то, что ты просишь.
Блейд поклонился.
— Благодарю. В моих просьбах нет ничего сложного, владыка. Со мной пришла женщина, потерявшая рассудок. Пусть позаботятся о ней, но не помещают туда, где у вас держат больных. За этой несчастной присматривает бывший сармийский раб, Шефрон, которого она любит и слушается. Пусть они останутся вместе, и пусть твоя щедрость сделает их жизнь легкой.
Пожалуй, только этим он мог помочь Зене. Жизнь связала раба и тайриоту Сармы; лучше не рвать объединившие их узы.
— Да будет так, — прогудел идол. — А теперь…
Блейд поднял руку.
— Еще одна просьба, великий.
В голосе Эль Кала послышалось нетерпение:
— Тогда говори! Но пусть это просьба будет последней!
— Со мной пришел еще один человек — Пелопс, мой слуга и проводник. Позволишь ли ты ему вернуться на родину, в Сарму?
После небольшой паузы Эль Кал произнес:
— Обещаю не задерживать его против воли. Твоего слугу доставят к Алому морю; там будет ждать корабль для путешествия в Сарму.
— Это все, о великий Эль Кал. Еще раз благодарю тебя.
Ну, Пелопс, вперед! Становись великим мудрецом! Изобретай воздушный шар! Блейд низко поклонился, скрывая довольную улыбку.
— Иди к себе и жди, — прогремел властелин моуков из каменного чрева. — Этой ночью ты посетишь Канду. Первый раз из четырех. Иди!