Затем он вызвал судового врача, доктора Макги, и велел ему собрать все имеющиеся на судне тонизирующие средства и спиртные напитки, оборудовать в каждом обеденном салоне пункты первой помощи, поручить доктору-венгру заботу о пассажирах третьего класса, врачу-итальянцу - о пассажирах второго, самому же доктору Магки следовало позаботиться о пассажирах первого класса.
Потом наступила очередь судового казначея Брауна: ему, старшему эконому судна и помощнику казначея, предписывалось взять под свой надзор каждый входной порт лайнера; принять на борт пассажиров "Титаника", записать их фамилии, направить их в соответствующий обеденный салон (в соответствии с классностью) для оказания медицинской помощи.
И, наконец, последовал целый ворох наказов капитана старшему эконому судна Хэрри Хьюзу: созвать весь подчиненный ему персонал, сварить кофе для всей команды "Карпатии", иметь в готовности суп, кофе, чай, бренди и виски для спасшихся с "Титаника", сложить одеяла у каждого входного порта судна, переоборудовать курительный салон, комнату отдыха и библиотеку в спальные помещения для спасшихся, собрать вместе всех пассажиров третьего класса "Карпатии", а в освободившихся помещениях разместить пассажиров третьего класса с "Титаника".
Отдавая свои распоряжения, Рострон напоминал всем, что необходимо соблюдать тишину и спокойствие. Предстоящая работа сама по себе достаточно трудная и нельзя допускать, чтобы при ее выполнении под ногами у членов экипажа путались еще и пассажиры "Карпатии". Чем дольше они будут спать, тем лучше. В качестве дополнительной меры предосторожности во всех коридорах были выставлены стюарды. Они должны были говорить любопытствующим пассажирам, что "Карпатии" никакая опасность не угрожает и что им лучше вернуться к себе в каюты.
После этого он отрядил инспектора, старшину судовой полиции и специальный наряд стюардов держать под надзором пассажиров третьего класса: никто не знал, как эти пассажиры будут реагировать на предстоящую перетасовку.
Жизнь на лайнере забурлила. В машинном отделении, казалось, все без исключения взяли в руки по лопате и принялись кидать уголь в топки. В помощь стоящим вахту были разбужены подвахтенные кочегары. Большинство из них не тратили времени даже на одевание. Судно все быстрее и быстрее резало воду форштевнем: 14; 14,5; 15; 16,5; 17 узлов. Никому и во сне не снилось, что "Карпатия" способна на такую прыть.
В кубрике для членов команды стюард Роберт X. Воон проснулся от того, что кто-то стащил с него одеяло. Чей-то голос велел ему вставать и одеваться. Было темно, хоть глаз выколи, но Воон слышал, как его товарищи по кубрику натягивали на себя одежду. Он спросил, что стряслось, и тот же голос ответил ему, что "Карпатия" наскочила на айсберг.
Воон ощупью добрался до иллюминатора и выглянул наружу. Судно шло быстро, от его форштевня бежали белые буруны. Очевидно с "Карпатией" ничего худого не случилось. Воон и его товарищи одевались, продолжая оставаться в недоумении, которое усиливалось тем обстоятельством, что кто-то стянул единственную в их кубрике лампочку, так что им ничего не оставалось, как мириться с темнотой.
Когда они вышли на палубу, какой-то начальник заставил их собирать одеяла. Потом они направились в обеденный салон для пассажиров первого класса, где уже находился целый рой людей, снующих вокруг, передвигающих стулья, переставляющих столы, переносящих спиртные напитки из бара в буфет. Воон и его товарищи все еще не знали причины всей этой суеты. Разнеслась весть о том, что капитан Рострон приказал собрать 3000 одеял для "такого же количества дополнительных пассажиров", но никто не знал, чем подобный приказ вызван.
Они узнали это в час пятнадцать ночи. Всех стюардов собрали в обеденном салоне, и главный эконом судна Хьюз произнес небольшую речь. Он рассказал им о "Титанике", объяснил их обязанности в сложившейся обстановке, сделал небольшую паузу и завершил свое выступление следующими словами:
- Каждый человек должен находиться на своем посту и выполнять свой долг, как настоящий англичанин. Если обстоятельства потребуют этого, давайте впишем в британскую историю новую славную страницу.
Затем стюарды вернулись к своей работе, которая для большинства сводилась к переноске одеял из кладовых для постельного белья к входным портам: Это и были люди, которых увидел Луис Огден, когда он в первый раз выглянул из своей каюты. Теперь он решил выглянуть снова. Огден поймал проходившего по коридору доктора Макги, который ответил на его вопросы так:
- Пожалуйста, оставайтесь у себя в каюте - это приказ капитана.
- Хорошо, но в чем все-таки дело?
- Авария, но не с нашим судном. Не выходите из каюты.
Мистер Огден сообщил об этом своей жене. Он почему-то решил, что на "Карпатии" возник пожар, и теперь она мчится на всех парах искать помощи. Он стал одеваться, выскользнул на палубу, отыскал знакомого рулевого, и тот безо всяких экивоков ответил на его вопросы:
- С "Титаником" случилась авария.
- Вы бы придумали для меня что-нибудь поумнее!-чуть ли не с торжеством произнес Огден. - "Титаник" следует на север, а мы идем в южном направлении.
- Мы несемся на север, как дьяволы. Ступайте к себе в каюту.
Мистер Огден опять все рассказал жене, которая спросила у него:
- И ты этому веришь?
- Нет. Вставай и одевайся потеплее.
Теперь у него не осталось никаких сомнений: "Титаник" непотопляем, значит, рулевой все выдумал, чтобы скрыть настоящее положение дел. Ложь рулевого лишь подтверждает худшие опасения мистера Огдена: "Карпатия" находится в опасности. В конце концов супруги Огдены крадучись выскользнули на палубу.
Другие пассажиры поступали аналогичным образом. Прячась от членов экипажа, воровато сходясь на палубе небольшими группами, они обменивались своими наблюдениями. Постепенно до них начало доходить, что "Карпатии" ничто не угрожает. Но, несмотря на слухи об аварии на "Титанике", никто не мог с уверенностью назвать причину этого стремительного ночного броска "Карпатии" на север, а спросить у кого-нибудь из членов экипажа они не решались, боясь, что их загонят обратно в каюты. Поэтому они продолжали оставаться на палубе, прятаться в тени, напряженно вглядываться в темноту, не зная, что там можно высмотреть.
Фактически никто на "Карпатии" не знал, что следует искать в ночном океане. В крохотной радиорубке над курительным салоном второго класса Хэролд Коттэм больше не мог поймать ни единого сигнала с "Титаника". Единственным утешительным объяснением этому могли служить лишь скудные возможности его небольшой радиостанции, дальность действия которой в лучшем случае составляла 150 миль; поэтому он не мог наверняка сказать, что случилось. Возможно, "Титаник" все еще посылает радиосигналы, но они слишком слабы и их трудно "поймать".
С другой стороны, сообщения, до сих пор поступившие с "Титаника", не предвещали ничего хорошего. В час шесть минут ночи Коттэм принял сообщение, адресованное "Олимпику":
- Приготовьте шлюпки; носовая часть быстро погружается.
В час десять:
- Тонем с дифферентом на нос...
В час тридцать пять:
- Затопляется машинное отделение.
Один раз у Коттэма спросили с "Титаника", сколько потребуется "Карпатии" времени на то, чтобы прийти на помощь.
- Передайте, что примерно четыре часа, - велел Коттэму Рострон, который еще не мог знать, на что способен их лайнер.
Затем в час пятьдесят минут поступила последняя просьба с "Титаника":
- Старина, приходите как можно скорее; машинное отделение затоплено по самые котлы. После этого радиоустановка "Титаника" замолчала.
Времени уже было за два часа ночи, а Коттэм все еще сидел, напряженно склонившись над аппаратом. Один раз к нему в рубку заглянула украдкой мисс Питерсон и увидела, что Коттэм, несмотря на сильный холод, сидит в одной рубашке. Он начал было раздеваться, когда на "Карпатию" поступил первый радиосигнал бедствия, и с тех пор не удосужился снова надеть пиджак.
На мостике капитан Рострон тоже не знал, чего можно ждать. Он подготовил свой экипаж, сделал все, стараясь предусмотреть как можно больше, и теперь оставалось самое трудное - ожидание. Подле него стоял второй помощник капитана Джеймс Биссет, на носу - дополнительный наряд впередсмотрящих. Все напряженно смотрели вперед, стараясь увидеть хотя бы какой-нибудь признак близости льдов, хотя бы намек на близость "Титаника". Пока, однако, никто не мог ничего увидеть, кроме зеркально гладкого океана, сияющих звезд и резко очерченной, ясной линии пустынного горизонта.
В два часа тридцать пять минут по трапу на мостик поднялся доктор Макги и сообщил Рострону, что внизу все готово. Не успел он договорить, как Рострон вдруг увидел на горизонте в полурумбе слева по носу, зеленую вспышку фальшфейера.
- Я вижу его огонь! - закричал он. - Должно быть, он еще на плаву!
Действительно, можно было подумать, что это "Титаник" подает сигналы. Фальшфейер горел очень далеко. Они его увидели только потому, что его зажигали высоко над поверхностью воды. Времени было еще два часа сорок минут, а они уже находились в пределах видимости "Титаника"; значит, "Карпатия" все-таки поспела вовремя!
В два часа сорок пять минут второй помощник капитана увидел крошечный луч света, сверкнувший в двух румбах слева по носу. Это был первый айсберг, замеченный благодаря отраженному им свету звезды.
Вскоре появилась другая ледяная гора, потом еще одна. Теперь "Карпатия", резко маневрируя, но ни разу не сбавив хода, увертывалась от айсбергов, появлявшихся то с той, то с другой стороны. Лайнер несся вперед, и люди с затаенным дыханием ждали появления новых айсбергов, время от времени замечая в отдалении вспышки зеленых фальшфейеров.
Теперь, когда у них все было готово, стюарды получили немного свободного времени. Роберт Воон со своими товарищами отправился на кормовую палубу. Там они, подобно боксерам, разминающимся перед боем, принялись плясать и игриво толкать друг дружку, чтобы согреться. Вблизи правого борта мимо них прошел громадный айсберг, и один стюард крикнул:
- Гляди, ребята! Я вижу полярного медведя, который моется куском льда!
Возможно, это была слабая шутка, но стюарды на стремительно проскочившем мимо айсберга лайнере оглушительно расхохотались.
К этому времени с "Карпатии" стали пускать сигнальные ракеты-по одной каждые 15 минут, а в промежутках - "римские свечи", являвшиеся опознавательным знаком пароходной компании "Кунард Лайн". Внизу разнеслись слухи, что "Карпатия" находится от "Титаника" в пределах видимости. В главном обеденном салоне стюарды заняли свои посты. В машинном отделении кочегары принялись швырять уголь в топки еще быстрее, чем прежде. У входных портов и шлюпок люди стояли наготове. Всех охватила лихорадка возбуждения, да и сама "Карпатия" вся вибрировала. Потом один матрос вспоминал:
- Наша старая калоша дрожала от возбуждения так же, как и мы.
У Рострона, однако, стало замирать сердце. В три часа тридцать пять минут ночи они подошли близко к последней позиции "Титаника", однако нигде не было видно ни малейшего следа тонущего лайнера. Рострон в конце концов пришел к выводу, что зеленый фальшфейер, который они видели, горел не так уж высоко над поверхностью моря. Лишь прозрачная чистота ночи позволила им увидеть столь отдаленный огонь. В три часа пятьдесят минут он до минимума сбавил обороты машин - "Карпатия" находилась почти в точке, указанной радистом "Титаника". Ровно в четыре часа утра он остановил судно - они пришли на место.
Почти тогда же появилась еще одна зеленая вспышка. Она виднелась прямо по носу почти на уровне воды. В мерцающем свете фальшфейера различались очертания спасательной шлюпки, находившейся метрах в трехстах от "Карпатии". Рострон велел запустить машины и стал поворачивать "Карпатию" вправо, чтобы принять шлюпку с левого, подветренного борта. В следующее мгновение он заметил впереди огромный айсберг и, чтобы не столкнуться с ним, был вынужден резко отвернуть.
Теперь лайнер был повернут к шлюпке своим наветренным бортом. Когда он стал осторожно приближаться к ней, подул ветер и море сделалось неспокойным. Из темноты Рострон услышал голос;
- У нас в шлюпке всего один моряк, и мы не можем быстро грести.
- Ладно, - крикнул в ответ Рострон и стал понемногу продвигать свой лайнер еще ближе к шлюпке, пока тот же голос не окликнул его снова:
- Стопорите машины!
Голос принадлежал четвертому помощнику Боксхоллу, находившемуся в шлюпке №2. Сидевшая рядом с ним миссис Уолтер Даглас из Миннеаполиса была близка к истерике.
- "Титаник", - крикнула она, - потонул вместе со всеми, кто был на нем!
Боксхолл велел ей "закрыть рот", и резкость четвертого помощника мгновенно отрезвила ее. Она быстро взяла себя в руки и впоследствии всегда говорила, что окрик со стороны Боксхолла был вполне заслуженным.
Но на "Карпатии" никто не слышал, что говорила миссис Даглас. Взоры всех людей были прикованы к спасательной шлюпке, прыгавшей на волнах и приближавшейся к трапу. Миссис Огден заметила эмблему пароходной компании "Уайт Стар Лайн" на борту этой шлюпки, спасательные нагрудники, создававшие впечатление, что люди одеты во все белое. Миссис Крейн была поражена бледными, напряженными лицами людей, глядевших снизу вверх на палубы "Карпатии". Единственный звук исходил от ребенка, плакавшего в шлюпке.
С "Карпатии" бросили концы, и шлюпка пришвартовалась к борту лайнера. Минутная нерешительность, и вот в 4 часа 10 минут по раскачивающемуся забортному трапу медленно поднялась мисс Элизабет Аллен, упавшая затем на руки судового казначея Брауна. Он спросил у нее, где находится "Титаник", и она ответила, что лайнер затонул.
Рострон, стоявший на мостике, знал об этом и мог не задавать вопросов, однако он должен был соблюсти все формальности и послал за Боксхоллом. Увидав перед собой дрожащего от холода четвертого помощника капитана "Титаника", он спросил:
- "Титаник" уже затонул?
- Да, - голос Боксхолла при этом дрогнул, - он затонул примерно в 2 часа 30 минут.
Уже почти рассвело, и люди на палубах стали замечать другие шлюпки как справа, так и слева от "Карпатии". Они виднелись на расстоянии до четырех миль, и в серых сумерках рассвета их было трудно отличить от небольших льдин, которыми изобиловало море в этом районе. Среди маленьких айсбергов громоздились три или четыре ледяные махины высотой от 50 до 60 м. Примерно в пяти милях на севере и западе до самой линии горизонта простиралось ровное и сплошное ледяное поле, в которое были вкраплены другие крупные айсберги, возвышавшиеся над горизонтом.
Это зрелище было таким ошеломляющим, таким неправдоподобным, что пассажиры "Карпатии", которые проспали все на свете, вообще не могли понять, куда они попали. Миссис Уоллас Брэдфорд из Сан-Франциско взглянула в иллюминатор и зажмурилась, не поверив своим глазам: в полумиле от лайнера высился огромный остроконечный пик, похожий на прибрежную скалу. Он не был белым, и миссис Брэдфорд с удивлением подумала: "Как это мы вдруг оказались возле скалы, если вот уже четвертые сутки плывем из Нью-Йорка в южном направлении и находимся посреди океана?"
Мисс Су Ива Рул из Сент-Луиса была не менее озадачена. Когда на рассвете она увидала одну из спасательных шлюпок, движущихся под плеск волн, то подумала, что это гондола аэростата, а огромный серый холм позади шлюпки показался ей корпусом воздушного корабля. Она пришла к убеждению, что "Карпатия" подбирает экипаж свалившегося в океан дирижабля.
Еще один озадаченный пассажир поймал в коридоре стюардессу, но та не дала ему вымолвить ни слова. Показав рукой на женщин, неверной походкой идущих в главный обеденный салон, она всхлипнула:
- Они с "Титаника", а он - на дне океана.
В десяти милях от "Карпатии" на Пароходе "Калифорниэн" с первыми лучами рассвета снова пробудилась жизнь. В четыре часа утра старший помощник капитана Фредерик Стьюарт поднялся на мостик и принял вахту от второго помощника Стоуна. Тот ввел его в курс последних событий - рассказал о странном судне, о ракетах, о том, как это судно исчезло. Он добавил также, что в три часа сорок минут заметил еще одну ракету, на этот раз на юге, которая, очевидно, не могла взлететь с того же судна, которое выпустило первые восемь ракет. Переложив все заботы на плечи Стьюарта, уставший до смерти Стоун сошел с мостика и лег спать.
В половине пятого Стьюарт разбудил капитана Лорда и начал пересказывать ему сообщения Стоуна.
- Я знаю об этом, - прервал его капитан, - он докладывал мне.
После этого Лорд оделся, поднялся на мостик и принялся обдумывать, как лучше вывести судно из ледяного плена и добраться до Бостона. Стьюарт прервал его мысли, спросив, не собирается ли капитан выяснить намерения судна, ясно видимого теперь к югу от них. Лорд ответил:
- Нет, я думаю, что в этом нет надобности; это судно не подает сейчас никаких сигналов.
Стьюарт оставил этот вопрос и не стал сообщать капитану о том, как Стоун, спускаясь с мостика, высказал уверенность, что находящееся к югу от них судно не может быть тем пароходом, с которого были выпущены первые восемь ракет.
Но он, должно быть, много раздумывал над этим, так как в пять часов сорок минут утра разбудил оператора беспроволочного телеграфа Эванса, который запомнил, что старпом первым делом сказал ему:
- Какое-то судно пускало ракеты. Не могли бы вы выяснить, в чем было дело?
В полусвете занимающегося утра Эванс ощупью нашел головные телефоны, надел их и настроил аппарат.
Спустя две минуты Стьюарт опрометью взлетел по трапу на мостик, восклицая:
- Затонуло судно!
Затем он сбежал вниз в радиорубку, снова вернулся на мостик и обратился к капитану Лорду с ошеломляющим известием:
- "Титаник" столкнулся с айсбергом и затонул!
Капитан Лорд отреагировал так, как сделал бы на его месте любой хороший шкипер; он немедленно приказал запустить машины и направил свое судно к тому месту, где затонул "Титаник".
Глава десятая
"ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ, МЫ ТОЛЬКО ЧТО ВИДЕЛИ, КАК УТОНУЛИ НАШИ МУЖЬЯ"
- Мамочка, посмотри, какой Северный полюс, только Деда Мороза не хватает! - сказал своей матери, миссис Фредерик О. Спеддон, маленький Даглас Спеддон в шлюпке №3, которая, лавируя между льдинами, направлялась к "Карпатии".
И действительно, окружающий спасшихся с "Титаника" мир выглядел как иллюстрация к детской книжке об Арктике. Солнце только что взошло, и лед сверкал в его первых лучах. Айсберги казались ослепительно-белыми, розовыми, розовато-лиловыми или темно-синими, в зависимости от того, под каким углом на них падали солнечные лучи и как распределялись тени. Море было ярко-синим, а в неспокойной воде болтались льдины и льдинки, некоторые размером не больше мужского кулака. Небо на востоке было золотистым и голубым, обещая хороший день. На западе еще не успели исчезнуть признаки ночи: Лоренс Бизли запомнил Венеру, которая долго светилась уже после того, как все остальные звезды исчезли. Возле горизонта появился бледный узкий серп луны.
- Молодой месяц! Побренчите в кармане деньгами, ребята! Если, конечно, они у вас есть! - весело крикнул кочегар Фред Бэрретт гребцам шлюпки №13. Изо всех шлюпок слышались радостные крики и выражающие облегчение возгласы, а гребцы налегали на весла, стараясь опередить другие шлюпки на пути к "Карпатии". Некоторые запели: "Гребите к берегу, братцы". Некоторые дружно кричали "Ура!". Некоторые же хранили молчание, потрясенные гибелью судна или переполненные радостью от близости спасения.
- Ничего, дамы, не горюйте. Мы спасены, - пытался приободрить уныло глядящих по сторонам женщин впередсмотрящий Хогг в шлюпке №7, но дамы продолжали молчать. С перевернутой шлюпки В тоже не слышалось радостных возгласов: Лайтоллер, Грейси, Брайд, Тэйер и другие изо всех сил старались не свалиться в воду. Гонимые утренним бризом волны теперь окатывали перевернутую шлюпку и раскачивали ее. Всякий раз, когда корпус кренился, из-под него вырывалась часть воздуха, и с каждым разом шлюпка оседала глубже и глубже. Повинуясь громким командам Лайтоллера, люди балансировали на днище шлюпки, и после часа таких упражнений они почувствовали смертельную усталость.
Вид "Карпатии", представшей их взору с наступлением рассвета и радостно взволновавший людей во всех остальных шлюпках, для них почти ничего не означал. "Карпатия" находилась от них на расстоянии четырех миль, и люди на перевернутой шлюпке не были уверены, что смогут продержаться до того момента, когда их заметят Но вскоре солнечный свет озарил поверхность моря, и они увидали новый проблеск надежды. Примерно в 800 метрах от них цепочкой друг за другом - как приказал пятый помощник Лоу - шли шлюпки №4, №10, №12 и D.
Люди на перевернутой "парусинке" закричали:
- Эй, на шлюпках!
Но шлюпки находились слишком далеко, и крики не доносились до них. Тогда Лайтоллер выудил из кармана свой офицерский свисток и пронзительно свистнул. Этот звук не только был услышан на шлюпках, но и дал знать сидевшим в них людям, что их вызывает один из помощников капитана.
В шлюпке №12 матрос Фредерик Клинч быстро посмотрел вокруг, и ему почудилось, будто он видит в отдалении примерно 20 человек, стоящих на чем-то вроде дымовой трубы. В шлюпке №4 фонарщик Сэмьюэл Хемминг тоже взглянул в ту сторону, откуда донесся сигнал свистка; в неверном утреннем свете ему показалось, что он видит несколько человек, стоящих на льдине. Для того чтобы подойти туда на веслах, понадобилось много времени, и когда шлюпки приблизились на расстояние слышимости, Лайтоллер поторопил их:
- Скорее подходите и снимите нас отсюда!
- Есть, сэр! - откликнулся кто-то, и вот наконец две шлюпки подошли вплотную к перевернутой "парусинке". Они чуть не опоздали со своей помощью - к тому времени равновесие шлюпки В было таким неустойчивым, что носовой бурун от шлюпки №4 едва не потопил ее. От рулевого Перкинса потребовалось все его искусство, чтобы, не причинив вреда, подойти к "парусинке". На шлюпке В Лайтоллер призвал всех находившихся с ним людей действовать с крайней осторожностью. Но все равно, когда очередной человек наклонялся, готовясь к прыжку, перевернутая шлюпка угрожающе кренилась.
Один за другим они пересели в подошедшие шлюпки. Джек Тэйер настолько сосредоточил свое внимание на том, чтобы благополучно перебраться в шлюпку №12, что не заметил свою мать, находившуюся в соседней шлюпке №4, а миссис Тэйер настолько оцепенела от холода, что не заметила своего сына. Когда подошла очередь полковника Грейси, он переполз в шлюпку №12 на четвереньках, считая, что лучше прищемить пальцы, чем совершить рискованный прыжок. Пекарь Джуфин, находившийся в воде, вовсе не тревожился о том, как он будет пересаживаться. Он просто отпустил руку Мейнарда и подплыл к шлюпке №4, куда его и втащили, все еще предохраняемого от холода парами виски.
Лайтоллер последним оставил перевернутую "парусинку". Когда все остальные расселись по шлюпкам, он передал безжизненное тело в шлюпку №12, прыгнул в нее сам и принял командование ею. Около половины седьмого утра шлюпка №12 отошла наконец от шлюпки В, и люди стали грести по направлению к "Карпатии".
Тем временем пятый помощник Лоу прекратил поиски среди предметов, оставшихся после гибели "Титаника" на поверхности моря. За час интенсивных поисков шлюпка №14 подобрала всего четырех человек; Лоу понимал, что прошло уже слишком много времени, и больше им никого не найти. Занималась заря нового дня, и спасение было не за горами. Лоу решил возвращаться к шлюпкам, которые он связал цепочкой, и вести их к "Карпатии".
- Поднять кливер! - приказал он матросу Ф. О. Эвансу, когда бриз начал крепчать. Во всех других шлюпках экипажи относились к мачте, как к лишней клади, загромождающей шлюпку, а к парусу - как к чему-то бесполезному, что только путается под ногами. В некоторых случаях все парусное вооружение оказалось выброшенным из шлюпок еще на борту "Титаника"; в других шлюпках оно было оставлено, но моряки чертыхались, в темноте спотыкаясь об эти ненужные, на их взгляд, предметы снабжения. И в тех и в других случаях люди просто не умели ходить под парусом.
Другое дело Лоу. Как он сам объяснял позже, не все моряки являются шлюпочниками, и не всякого шлюпочника можно назвать моряком, но Лоу являлся и тем и другим. Годы работы на парусных судах у Золотого Берега не забыты: сейчас он искусно лавировал идущей под парусом со скоростью четыре узла шлюпкой; ее нос громко ударялся о волны, в лучах солнца сверкали разлетавшиеся брызги.
Когда он вернулся к тому месту, где была оставлена его маленькая флотилия, то обнаружил, что она рассеялась. Шлюпки №4 и №13 отправились снимать людей с "парусинки" В, а шлюпки №10 и D шли по направлению к "Карпатии". Шлюпка D выглядела неважно: она сидела очень низко в воде, и было видно, что люди гребут лишь несколькими из всех имевшихся на ней весел.
- Ну что же, - сказал Лоу самому себе, - пойду подберу ее и приму соответствующие меры.
- У нас есть почти все, что нужно! - крикнул Хью Вулнер, когда к ним подошла шлюпка №14. Лоу бросил конец и взял шлюпку D на буксир.
Затем, пройдя примерно полторы мили, Лоу заметил складную шлюпку A, которая была сильно затоплена и нисколько не продвигалась вперед. Находящимся в ней людям так и не удалось поднять борта, и планшири находились теперь вровень с поверхностью моря. Из примерно 30 человек, первоначально приплывших к этой шлюпке, большинство свалилось за борт, окоченев от холода. В шлюпке оставалось человек двенадцать мужчин и одна пассажирка из третьего класса - миссис Роза Эббот; все они стояли по колено в ледяной воде.
Потом наступила очередь судового казначея Брауна: ему, старшему эконому судна и помощнику казначея, предписывалось взять под свой надзор каждый входной порт лайнера; принять на борт пассажиров "Титаника", записать их фамилии, направить их в соответствующий обеденный салон (в соответствии с классностью) для оказания медицинской помощи.
И, наконец, последовал целый ворох наказов капитана старшему эконому судна Хэрри Хьюзу: созвать весь подчиненный ему персонал, сварить кофе для всей команды "Карпатии", иметь в готовности суп, кофе, чай, бренди и виски для спасшихся с "Титаника", сложить одеяла у каждого входного порта судна, переоборудовать курительный салон, комнату отдыха и библиотеку в спальные помещения для спасшихся, собрать вместе всех пассажиров третьего класса "Карпатии", а в освободившихся помещениях разместить пассажиров третьего класса с "Титаника".
Отдавая свои распоряжения, Рострон напоминал всем, что необходимо соблюдать тишину и спокойствие. Предстоящая работа сама по себе достаточно трудная и нельзя допускать, чтобы при ее выполнении под ногами у членов экипажа путались еще и пассажиры "Карпатии". Чем дольше они будут спать, тем лучше. В качестве дополнительной меры предосторожности во всех коридорах были выставлены стюарды. Они должны были говорить любопытствующим пассажирам, что "Карпатии" никакая опасность не угрожает и что им лучше вернуться к себе в каюты.
После этого он отрядил инспектора, старшину судовой полиции и специальный наряд стюардов держать под надзором пассажиров третьего класса: никто не знал, как эти пассажиры будут реагировать на предстоящую перетасовку.
Жизнь на лайнере забурлила. В машинном отделении, казалось, все без исключения взяли в руки по лопате и принялись кидать уголь в топки. В помощь стоящим вахту были разбужены подвахтенные кочегары. Большинство из них не тратили времени даже на одевание. Судно все быстрее и быстрее резало воду форштевнем: 14; 14,5; 15; 16,5; 17 узлов. Никому и во сне не снилось, что "Карпатия" способна на такую прыть.
В кубрике для членов команды стюард Роберт X. Воон проснулся от того, что кто-то стащил с него одеяло. Чей-то голос велел ему вставать и одеваться. Было темно, хоть глаз выколи, но Воон слышал, как его товарищи по кубрику натягивали на себя одежду. Он спросил, что стряслось, и тот же голос ответил ему, что "Карпатия" наскочила на айсберг.
Воон ощупью добрался до иллюминатора и выглянул наружу. Судно шло быстро, от его форштевня бежали белые буруны. Очевидно с "Карпатией" ничего худого не случилось. Воон и его товарищи одевались, продолжая оставаться в недоумении, которое усиливалось тем обстоятельством, что кто-то стянул единственную в их кубрике лампочку, так что им ничего не оставалось, как мириться с темнотой.
Когда они вышли на палубу, какой-то начальник заставил их собирать одеяла. Потом они направились в обеденный салон для пассажиров первого класса, где уже находился целый рой людей, снующих вокруг, передвигающих стулья, переставляющих столы, переносящих спиртные напитки из бара в буфет. Воон и его товарищи все еще не знали причины всей этой суеты. Разнеслась весть о том, что капитан Рострон приказал собрать 3000 одеял для "такого же количества дополнительных пассажиров", но никто не знал, чем подобный приказ вызван.
Они узнали это в час пятнадцать ночи. Всех стюардов собрали в обеденном салоне, и главный эконом судна Хьюз произнес небольшую речь. Он рассказал им о "Титанике", объяснил их обязанности в сложившейся обстановке, сделал небольшую паузу и завершил свое выступление следующими словами:
- Каждый человек должен находиться на своем посту и выполнять свой долг, как настоящий англичанин. Если обстоятельства потребуют этого, давайте впишем в британскую историю новую славную страницу.
Затем стюарды вернулись к своей работе, которая для большинства сводилась к переноске одеял из кладовых для постельного белья к входным портам: Это и были люди, которых увидел Луис Огден, когда он в первый раз выглянул из своей каюты. Теперь он решил выглянуть снова. Огден поймал проходившего по коридору доктора Макги, который ответил на его вопросы так:
- Пожалуйста, оставайтесь у себя в каюте - это приказ капитана.
- Хорошо, но в чем все-таки дело?
- Авария, но не с нашим судном. Не выходите из каюты.
Мистер Огден сообщил об этом своей жене. Он почему-то решил, что на "Карпатии" возник пожар, и теперь она мчится на всех парах искать помощи. Он стал одеваться, выскользнул на палубу, отыскал знакомого рулевого, и тот безо всяких экивоков ответил на его вопросы:
- С "Титаником" случилась авария.
- Вы бы придумали для меня что-нибудь поумнее!-чуть ли не с торжеством произнес Огден. - "Титаник" следует на север, а мы идем в южном направлении.
- Мы несемся на север, как дьяволы. Ступайте к себе в каюту.
Мистер Огден опять все рассказал жене, которая спросила у него:
- И ты этому веришь?
- Нет. Вставай и одевайся потеплее.
Теперь у него не осталось никаких сомнений: "Титаник" непотопляем, значит, рулевой все выдумал, чтобы скрыть настоящее положение дел. Ложь рулевого лишь подтверждает худшие опасения мистера Огдена: "Карпатия" находится в опасности. В конце концов супруги Огдены крадучись выскользнули на палубу.
Другие пассажиры поступали аналогичным образом. Прячась от членов экипажа, воровато сходясь на палубе небольшими группами, они обменивались своими наблюдениями. Постепенно до них начало доходить, что "Карпатии" ничто не угрожает. Но, несмотря на слухи об аварии на "Титанике", никто не мог с уверенностью назвать причину этого стремительного ночного броска "Карпатии" на север, а спросить у кого-нибудь из членов экипажа они не решались, боясь, что их загонят обратно в каюты. Поэтому они продолжали оставаться на палубе, прятаться в тени, напряженно вглядываться в темноту, не зная, что там можно высмотреть.
Фактически никто на "Карпатии" не знал, что следует искать в ночном океане. В крохотной радиорубке над курительным салоном второго класса Хэролд Коттэм больше не мог поймать ни единого сигнала с "Титаника". Единственным утешительным объяснением этому могли служить лишь скудные возможности его небольшой радиостанции, дальность действия которой в лучшем случае составляла 150 миль; поэтому он не мог наверняка сказать, что случилось. Возможно, "Титаник" все еще посылает радиосигналы, но они слишком слабы и их трудно "поймать".
С другой стороны, сообщения, до сих пор поступившие с "Титаника", не предвещали ничего хорошего. В час шесть минут ночи Коттэм принял сообщение, адресованное "Олимпику":
- Приготовьте шлюпки; носовая часть быстро погружается.
В час десять:
- Тонем с дифферентом на нос...
В час тридцать пять:
- Затопляется машинное отделение.
Один раз у Коттэма спросили с "Титаника", сколько потребуется "Карпатии" времени на то, чтобы прийти на помощь.
- Передайте, что примерно четыре часа, - велел Коттэму Рострон, который еще не мог знать, на что способен их лайнер.
Затем в час пятьдесят минут поступила последняя просьба с "Титаника":
- Старина, приходите как можно скорее; машинное отделение затоплено по самые котлы. После этого радиоустановка "Титаника" замолчала.
Времени уже было за два часа ночи, а Коттэм все еще сидел, напряженно склонившись над аппаратом. Один раз к нему в рубку заглянула украдкой мисс Питерсон и увидела, что Коттэм, несмотря на сильный холод, сидит в одной рубашке. Он начал было раздеваться, когда на "Карпатию" поступил первый радиосигнал бедствия, и с тех пор не удосужился снова надеть пиджак.
На мостике капитан Рострон тоже не знал, чего можно ждать. Он подготовил свой экипаж, сделал все, стараясь предусмотреть как можно больше, и теперь оставалось самое трудное - ожидание. Подле него стоял второй помощник капитана Джеймс Биссет, на носу - дополнительный наряд впередсмотрящих. Все напряженно смотрели вперед, стараясь увидеть хотя бы какой-нибудь признак близости льдов, хотя бы намек на близость "Титаника". Пока, однако, никто не мог ничего увидеть, кроме зеркально гладкого океана, сияющих звезд и резко очерченной, ясной линии пустынного горизонта.
В два часа тридцать пять минут по трапу на мостик поднялся доктор Макги и сообщил Рострону, что внизу все готово. Не успел он договорить, как Рострон вдруг увидел на горизонте в полурумбе слева по носу, зеленую вспышку фальшфейера.
- Я вижу его огонь! - закричал он. - Должно быть, он еще на плаву!
Действительно, можно было подумать, что это "Титаник" подает сигналы. Фальшфейер горел очень далеко. Они его увидели только потому, что его зажигали высоко над поверхностью воды. Времени было еще два часа сорок минут, а они уже находились в пределах видимости "Титаника"; значит, "Карпатия" все-таки поспела вовремя!
В два часа сорок пять минут второй помощник капитана увидел крошечный луч света, сверкнувший в двух румбах слева по носу. Это был первый айсберг, замеченный благодаря отраженному им свету звезды.
Вскоре появилась другая ледяная гора, потом еще одна. Теперь "Карпатия", резко маневрируя, но ни разу не сбавив хода, увертывалась от айсбергов, появлявшихся то с той, то с другой стороны. Лайнер несся вперед, и люди с затаенным дыханием ждали появления новых айсбергов, время от времени замечая в отдалении вспышки зеленых фальшфейеров.
Теперь, когда у них все было готово, стюарды получили немного свободного времени. Роберт Воон со своими товарищами отправился на кормовую палубу. Там они, подобно боксерам, разминающимся перед боем, принялись плясать и игриво толкать друг дружку, чтобы согреться. Вблизи правого борта мимо них прошел громадный айсберг, и один стюард крикнул:
- Гляди, ребята! Я вижу полярного медведя, который моется куском льда!
Возможно, это была слабая шутка, но стюарды на стремительно проскочившем мимо айсберга лайнере оглушительно расхохотались.
К этому времени с "Карпатии" стали пускать сигнальные ракеты-по одной каждые 15 минут, а в промежутках - "римские свечи", являвшиеся опознавательным знаком пароходной компании "Кунард Лайн". Внизу разнеслись слухи, что "Карпатия" находится от "Титаника" в пределах видимости. В главном обеденном салоне стюарды заняли свои посты. В машинном отделении кочегары принялись швырять уголь в топки еще быстрее, чем прежде. У входных портов и шлюпок люди стояли наготове. Всех охватила лихорадка возбуждения, да и сама "Карпатия" вся вибрировала. Потом один матрос вспоминал:
- Наша старая калоша дрожала от возбуждения так же, как и мы.
У Рострона, однако, стало замирать сердце. В три часа тридцать пять минут ночи они подошли близко к последней позиции "Титаника", однако нигде не было видно ни малейшего следа тонущего лайнера. Рострон в конце концов пришел к выводу, что зеленый фальшфейер, который они видели, горел не так уж высоко над поверхностью моря. Лишь прозрачная чистота ночи позволила им увидеть столь отдаленный огонь. В три часа пятьдесят минут он до минимума сбавил обороты машин - "Карпатия" находилась почти в точке, указанной радистом "Титаника". Ровно в четыре часа утра он остановил судно - они пришли на место.
Почти тогда же появилась еще одна зеленая вспышка. Она виднелась прямо по носу почти на уровне воды. В мерцающем свете фальшфейера различались очертания спасательной шлюпки, находившейся метрах в трехстах от "Карпатии". Рострон велел запустить машины и стал поворачивать "Карпатию" вправо, чтобы принять шлюпку с левого, подветренного борта. В следующее мгновение он заметил впереди огромный айсберг и, чтобы не столкнуться с ним, был вынужден резко отвернуть.
Теперь лайнер был повернут к шлюпке своим наветренным бортом. Когда он стал осторожно приближаться к ней, подул ветер и море сделалось неспокойным. Из темноты Рострон услышал голос;
- У нас в шлюпке всего один моряк, и мы не можем быстро грести.
- Ладно, - крикнул в ответ Рострон и стал понемногу продвигать свой лайнер еще ближе к шлюпке, пока тот же голос не окликнул его снова:
- Стопорите машины!
Голос принадлежал четвертому помощнику Боксхоллу, находившемуся в шлюпке №2. Сидевшая рядом с ним миссис Уолтер Даглас из Миннеаполиса была близка к истерике.
- "Титаник", - крикнула она, - потонул вместе со всеми, кто был на нем!
Боксхолл велел ей "закрыть рот", и резкость четвертого помощника мгновенно отрезвила ее. Она быстро взяла себя в руки и впоследствии всегда говорила, что окрик со стороны Боксхолла был вполне заслуженным.
Но на "Карпатии" никто не слышал, что говорила миссис Даглас. Взоры всех людей были прикованы к спасательной шлюпке, прыгавшей на волнах и приближавшейся к трапу. Миссис Огден заметила эмблему пароходной компании "Уайт Стар Лайн" на борту этой шлюпки, спасательные нагрудники, создававшие впечатление, что люди одеты во все белое. Миссис Крейн была поражена бледными, напряженными лицами людей, глядевших снизу вверх на палубы "Карпатии". Единственный звук исходил от ребенка, плакавшего в шлюпке.
С "Карпатии" бросили концы, и шлюпка пришвартовалась к борту лайнера. Минутная нерешительность, и вот в 4 часа 10 минут по раскачивающемуся забортному трапу медленно поднялась мисс Элизабет Аллен, упавшая затем на руки судового казначея Брауна. Он спросил у нее, где находится "Титаник", и она ответила, что лайнер затонул.
Рострон, стоявший на мостике, знал об этом и мог не задавать вопросов, однако он должен был соблюсти все формальности и послал за Боксхоллом. Увидав перед собой дрожащего от холода четвертого помощника капитана "Титаника", он спросил:
- "Титаник" уже затонул?
- Да, - голос Боксхолла при этом дрогнул, - он затонул примерно в 2 часа 30 минут.
Уже почти рассвело, и люди на палубах стали замечать другие шлюпки как справа, так и слева от "Карпатии". Они виднелись на расстоянии до четырех миль, и в серых сумерках рассвета их было трудно отличить от небольших льдин, которыми изобиловало море в этом районе. Среди маленьких айсбергов громоздились три или четыре ледяные махины высотой от 50 до 60 м. Примерно в пяти милях на севере и западе до самой линии горизонта простиралось ровное и сплошное ледяное поле, в которое были вкраплены другие крупные айсберги, возвышавшиеся над горизонтом.
Это зрелище было таким ошеломляющим, таким неправдоподобным, что пассажиры "Карпатии", которые проспали все на свете, вообще не могли понять, куда они попали. Миссис Уоллас Брэдфорд из Сан-Франциско взглянула в иллюминатор и зажмурилась, не поверив своим глазам: в полумиле от лайнера высился огромный остроконечный пик, похожий на прибрежную скалу. Он не был белым, и миссис Брэдфорд с удивлением подумала: "Как это мы вдруг оказались возле скалы, если вот уже четвертые сутки плывем из Нью-Йорка в южном направлении и находимся посреди океана?"
Мисс Су Ива Рул из Сент-Луиса была не менее озадачена. Когда на рассвете она увидала одну из спасательных шлюпок, движущихся под плеск волн, то подумала, что это гондола аэростата, а огромный серый холм позади шлюпки показался ей корпусом воздушного корабля. Она пришла к убеждению, что "Карпатия" подбирает экипаж свалившегося в океан дирижабля.
Еще один озадаченный пассажир поймал в коридоре стюардессу, но та не дала ему вымолвить ни слова. Показав рукой на женщин, неверной походкой идущих в главный обеденный салон, она всхлипнула:
- Они с "Титаника", а он - на дне океана.
В десяти милях от "Карпатии" на Пароходе "Калифорниэн" с первыми лучами рассвета снова пробудилась жизнь. В четыре часа утра старший помощник капитана Фредерик Стьюарт поднялся на мостик и принял вахту от второго помощника Стоуна. Тот ввел его в курс последних событий - рассказал о странном судне, о ракетах, о том, как это судно исчезло. Он добавил также, что в три часа сорок минут заметил еще одну ракету, на этот раз на юге, которая, очевидно, не могла взлететь с того же судна, которое выпустило первые восемь ракет. Переложив все заботы на плечи Стьюарта, уставший до смерти Стоун сошел с мостика и лег спать.
В половине пятого Стьюарт разбудил капитана Лорда и начал пересказывать ему сообщения Стоуна.
- Я знаю об этом, - прервал его капитан, - он докладывал мне.
После этого Лорд оделся, поднялся на мостик и принялся обдумывать, как лучше вывести судно из ледяного плена и добраться до Бостона. Стьюарт прервал его мысли, спросив, не собирается ли капитан выяснить намерения судна, ясно видимого теперь к югу от них. Лорд ответил:
- Нет, я думаю, что в этом нет надобности; это судно не подает сейчас никаких сигналов.
Стьюарт оставил этот вопрос и не стал сообщать капитану о том, как Стоун, спускаясь с мостика, высказал уверенность, что находящееся к югу от них судно не может быть тем пароходом, с которого были выпущены первые восемь ракет.
Но он, должно быть, много раздумывал над этим, так как в пять часов сорок минут утра разбудил оператора беспроволочного телеграфа Эванса, который запомнил, что старпом первым делом сказал ему:
- Какое-то судно пускало ракеты. Не могли бы вы выяснить, в чем было дело?
В полусвете занимающегося утра Эванс ощупью нашел головные телефоны, надел их и настроил аппарат.
Спустя две минуты Стьюарт опрометью взлетел по трапу на мостик, восклицая:
- Затонуло судно!
Затем он сбежал вниз в радиорубку, снова вернулся на мостик и обратился к капитану Лорду с ошеломляющим известием:
- "Титаник" столкнулся с айсбергом и затонул!
Капитан Лорд отреагировал так, как сделал бы на его месте любой хороший шкипер; он немедленно приказал запустить машины и направил свое судно к тому месту, где затонул "Титаник".
Глава десятая
"ОСТАВЬТЕ НАС В ПОКОЕ, МЫ ТОЛЬКО ЧТО ВИДЕЛИ, КАК УТОНУЛИ НАШИ МУЖЬЯ"
- Мамочка, посмотри, какой Северный полюс, только Деда Мороза не хватает! - сказал своей матери, миссис Фредерик О. Спеддон, маленький Даглас Спеддон в шлюпке №3, которая, лавируя между льдинами, направлялась к "Карпатии".
И действительно, окружающий спасшихся с "Титаника" мир выглядел как иллюстрация к детской книжке об Арктике. Солнце только что взошло, и лед сверкал в его первых лучах. Айсберги казались ослепительно-белыми, розовыми, розовато-лиловыми или темно-синими, в зависимости от того, под каким углом на них падали солнечные лучи и как распределялись тени. Море было ярко-синим, а в неспокойной воде болтались льдины и льдинки, некоторые размером не больше мужского кулака. Небо на востоке было золотистым и голубым, обещая хороший день. На западе еще не успели исчезнуть признаки ночи: Лоренс Бизли запомнил Венеру, которая долго светилась уже после того, как все остальные звезды исчезли. Возле горизонта появился бледный узкий серп луны.
- Молодой месяц! Побренчите в кармане деньгами, ребята! Если, конечно, они у вас есть! - весело крикнул кочегар Фред Бэрретт гребцам шлюпки №13. Изо всех шлюпок слышались радостные крики и выражающие облегчение возгласы, а гребцы налегали на весла, стараясь опередить другие шлюпки на пути к "Карпатии". Некоторые запели: "Гребите к берегу, братцы". Некоторые дружно кричали "Ура!". Некоторые же хранили молчание, потрясенные гибелью судна или переполненные радостью от близости спасения.
- Ничего, дамы, не горюйте. Мы спасены, - пытался приободрить уныло глядящих по сторонам женщин впередсмотрящий Хогг в шлюпке №7, но дамы продолжали молчать. С перевернутой шлюпки В тоже не слышалось радостных возгласов: Лайтоллер, Грейси, Брайд, Тэйер и другие изо всех сил старались не свалиться в воду. Гонимые утренним бризом волны теперь окатывали перевернутую шлюпку и раскачивали ее. Всякий раз, когда корпус кренился, из-под него вырывалась часть воздуха, и с каждым разом шлюпка оседала глубже и глубже. Повинуясь громким командам Лайтоллера, люди балансировали на днище шлюпки, и после часа таких упражнений они почувствовали смертельную усталость.
Вид "Карпатии", представшей их взору с наступлением рассвета и радостно взволновавший людей во всех остальных шлюпках, для них почти ничего не означал. "Карпатия" находилась от них на расстоянии четырех миль, и люди на перевернутой шлюпке не были уверены, что смогут продержаться до того момента, когда их заметят Но вскоре солнечный свет озарил поверхность моря, и они увидали новый проблеск надежды. Примерно в 800 метрах от них цепочкой друг за другом - как приказал пятый помощник Лоу - шли шлюпки №4, №10, №12 и D.
Люди на перевернутой "парусинке" закричали:
- Эй, на шлюпках!
Но шлюпки находились слишком далеко, и крики не доносились до них. Тогда Лайтоллер выудил из кармана свой офицерский свисток и пронзительно свистнул. Этот звук не только был услышан на шлюпках, но и дал знать сидевшим в них людям, что их вызывает один из помощников капитана.
В шлюпке №12 матрос Фредерик Клинч быстро посмотрел вокруг, и ему почудилось, будто он видит в отдалении примерно 20 человек, стоящих на чем-то вроде дымовой трубы. В шлюпке №4 фонарщик Сэмьюэл Хемминг тоже взглянул в ту сторону, откуда донесся сигнал свистка; в неверном утреннем свете ему показалось, что он видит несколько человек, стоящих на льдине. Для того чтобы подойти туда на веслах, понадобилось много времени, и когда шлюпки приблизились на расстояние слышимости, Лайтоллер поторопил их:
- Скорее подходите и снимите нас отсюда!
- Есть, сэр! - откликнулся кто-то, и вот наконец две шлюпки подошли вплотную к перевернутой "парусинке". Они чуть не опоздали со своей помощью - к тому времени равновесие шлюпки В было таким неустойчивым, что носовой бурун от шлюпки №4 едва не потопил ее. От рулевого Перкинса потребовалось все его искусство, чтобы, не причинив вреда, подойти к "парусинке". На шлюпке В Лайтоллер призвал всех находившихся с ним людей действовать с крайней осторожностью. Но все равно, когда очередной человек наклонялся, готовясь к прыжку, перевернутая шлюпка угрожающе кренилась.
Один за другим они пересели в подошедшие шлюпки. Джек Тэйер настолько сосредоточил свое внимание на том, чтобы благополучно перебраться в шлюпку №12, что не заметил свою мать, находившуюся в соседней шлюпке №4, а миссис Тэйер настолько оцепенела от холода, что не заметила своего сына. Когда подошла очередь полковника Грейси, он переполз в шлюпку №12 на четвереньках, считая, что лучше прищемить пальцы, чем совершить рискованный прыжок. Пекарь Джуфин, находившийся в воде, вовсе не тревожился о том, как он будет пересаживаться. Он просто отпустил руку Мейнарда и подплыл к шлюпке №4, куда его и втащили, все еще предохраняемого от холода парами виски.
Лайтоллер последним оставил перевернутую "парусинку". Когда все остальные расселись по шлюпкам, он передал безжизненное тело в шлюпку №12, прыгнул в нее сам и принял командование ею. Около половины седьмого утра шлюпка №12 отошла наконец от шлюпки В, и люди стали грести по направлению к "Карпатии".
Тем временем пятый помощник Лоу прекратил поиски среди предметов, оставшихся после гибели "Титаника" на поверхности моря. За час интенсивных поисков шлюпка №14 подобрала всего четырех человек; Лоу понимал, что прошло уже слишком много времени, и больше им никого не найти. Занималась заря нового дня, и спасение было не за горами. Лоу решил возвращаться к шлюпкам, которые он связал цепочкой, и вести их к "Карпатии".
- Поднять кливер! - приказал он матросу Ф. О. Эвансу, когда бриз начал крепчать. Во всех других шлюпках экипажи относились к мачте, как к лишней клади, загромождающей шлюпку, а к парусу - как к чему-то бесполезному, что только путается под ногами. В некоторых случаях все парусное вооружение оказалось выброшенным из шлюпок еще на борту "Титаника"; в других шлюпках оно было оставлено, но моряки чертыхались, в темноте спотыкаясь об эти ненужные, на их взгляд, предметы снабжения. И в тех и в других случаях люди просто не умели ходить под парусом.
Другое дело Лоу. Как он сам объяснял позже, не все моряки являются шлюпочниками, и не всякого шлюпочника можно назвать моряком, но Лоу являлся и тем и другим. Годы работы на парусных судах у Золотого Берега не забыты: сейчас он искусно лавировал идущей под парусом со скоростью четыре узла шлюпкой; ее нос громко ударялся о волны, в лучах солнца сверкали разлетавшиеся брызги.
Когда он вернулся к тому месту, где была оставлена его маленькая флотилия, то обнаружил, что она рассеялась. Шлюпки №4 и №13 отправились снимать людей с "парусинки" В, а шлюпки №10 и D шли по направлению к "Карпатии". Шлюпка D выглядела неважно: она сидела очень низко в воде, и было видно, что люди гребут лишь несколькими из всех имевшихся на ней весел.
- Ну что же, - сказал Лоу самому себе, - пойду подберу ее и приму соответствующие меры.
- У нас есть почти все, что нужно! - крикнул Хью Вулнер, когда к ним подошла шлюпка №14. Лоу бросил конец и взял шлюпку D на буксир.
Затем, пройдя примерно полторы мили, Лоу заметил складную шлюпку A, которая была сильно затоплена и нисколько не продвигалась вперед. Находящимся в ней людям так и не удалось поднять борта, и планшири находились теперь вровень с поверхностью моря. Из примерно 30 человек, первоначально приплывших к этой шлюпке, большинство свалилось за борт, окоченев от холода. В шлюпке оставалось человек двенадцать мужчин и одна пассажирка из третьего класса - миссис Роза Эббот; все они стояли по колено в ледяной воде.