Но наряду с предрассудками были утрачены и кое-какие благородные качества. Мужчины будут продолжать оставаться храбрыми, но храбрость свою они будут проявлять уже совсем по-иному. У мужчин на "Титанике" был особый стиль: было что-то особое у Бена Гуггенхейма, переодевшегося перед смертью во фрачный костюм; у Хауэрда Кейса, на прощание махавшего миссис Грэм рукой с мерцающим огоньком сигареты, и даже у полковника Грейси, который, пыхтя, носился по палубе, с галантными намерениями, хотя и безрезультатно, разыскивая миссис Кэнди.
Понятие о том, что noblisse oblige [15], тоже исчезло. В течение нескольких тяжких дней ожидания в неизвестности Асторы, Гуггенхеймы и другие подобные им семейства не обрывали телефоны и не посылали друзей или слуг в нью-йоркскую контору компании "Уайт Стар Лайн", а приходили туда сами. Приходили не только потому, что личный контакт - это лучший способ получения информации, но потому, что чувствовали себя обязанными присутствовать там.
Сегодня семейная преданность нисколько не меньше, чем в те времена, однако телефонного разговора, вероятно, оказалось бы вполне достаточно. Мало кто отправился бы в контору пароходной компании, не побоявшись царящего там бедлама. Но в те дни никто не колебался в своей решимости лично посетить контору. Конечно, Винсент Астор получил лучшую информацию, чем остальные, а некоторые даже удостоились беседы с самим генеральным управляющим Франклином, но суть подчеркиваемого здесь момента в том, что указанные люди не просто устанавливали контакт с должностными лицами, но сами, лично, явились в контору.
В наибольшей же степени гибель "Титаника" ознаменовала конец всеобщей самоуверенности человечества. До этой катастрофы люди считали, что ими найден ответ на вопрос о том, как сделать жизнь размеренной, организованной, цивилизованной. В течение 100 лет Запад пребывал в состоянии спокойствия. В течение 100 лет техника неуклонно совершенствовалась. В течение 100 лет блага, обеспечиваемые мирной жизнью и трудолюбием, казалось, с удовлетворительными результатами достигают всех слоев общества. При ретроспективном рассмотрении того времени мы теперь видим, что причин для самоуверенности у тогдашнего человечества было значительно меньше, чем тогда казалось, и все же большинство составляющих общество людей считало, что жизнь идет, как ей полагается.
Гибель "Титаника" разбудила их. Никогда больше не будут они столь уверены в себе. Особо чувствительный удар эта катастрофа нанесла по репутации техники. "Непотопляемый корабль", возможно, являющийся высшим достижением мысли человечества, оказывается, может затонуть в первый же свой рейс.
Но выводы, сделанные людьми из этой катастрофы, распространялись не только на технику. Если это высшее достижение оказалось таким ужасающе непрочным, хрупким, то что же тогда говорить обо всем остальном? Если богатство в ту холодную апрельскую ночь значило столь мало, то так ли уж много оно значит во все остальные дни и ночи года? Десятки проповедников вещали с амвонов, что "Титаник" был уроком, ниспосланным свыше для того, чтобы пробудить людей, погрязших в самодовольстве, чтобы покарать их за чрезмерную веру в достижения техники. Если это был урок, то весьма впечатляющий: с тех пор люди никогда ни в чем не чувствовали уверенности.
"Титаник" не имеет отношения к последующей длинной веренице постигших человечество разочарований, но его гибель стала как бы первым толчком надвигающегося землетрясения. До "Титаника", казалось, была тишь да гладь, после него - сплошной хаос. Вот почему для многих, кто жил в те времена, трагедия "Титаника" в большей степени, чем любое другое отдельное событие, явилась конечной вехой старого доброго времени и началом новой, беспокойной эпохи.
В понедельник 15 апреля 1912 года в 2 часа 20 минут утра ни у кого не было времени для подобных размышлений. Над могилой "Титаника" повис неплотный, похожий на дымку туман. Гладкая поверхность моря была усеяна ящиками, креслами, досками и другим хламом, который продолжал всплывать откуда-то из глубины океана.
Сотни людей барахтались в воде, цепляясь за обломки крушения и друг за друга. Стюард Эдвард Браун, у которого от холодной воды захватило дух, смутно вспоминал, как за его одежду цеплялся какой-то человек. Пассажир третьего класса Олаус Абельсет почувствовал, как его шею обхватила рука какого-то мужчины. Олаусу кое-как удалось высвободиться, и он крикнул, выплевывая морскую воду: "Отпусти!". Но человек снова схватил его, и норвежцу пришлось энергично оттолкнуть его ногами, чтобы освободиться окончательно.
Не люди, так само море истощало силы пловцов. Температура воды составляла около -2° С, т.е. ниже точки замерзания пресной воды. Второму помощнику капитана Лайтоллеру казалось, будто в его тело вонзилась "тысяча ножей". В такой воде от спасательных нагрудников толку было мало.
И все-таки некоторым в этих условиях удавалось не только сохранить твердость духа, но и выжить. В захламленной воде неясно виднелись два предмета, дававшие надежду на спасение: складные шлюпки A и B. Обе они всплыли, когда шлюпочная палуба ушла под воду, причем шлюпка A оказалась частично затопленной, а шлюпка B - перевернутой. Волной от упавшей трубы "Титаника" обе шлюпки затем отнесло от толпы барахтающихся в воде людей, и теперь лишь самые сильные и удачливые пловцы собирались возле них.
Примерно через 20 минут пребывания в воде Олаус Абельсет подплыл к борту "парусинки" A. С дюжину полумертвых людей уже лежали в этой переваливающейся с борта на борт шлюпке. Олаусу не помогли влезть в нее, но зато никто не пытался помешать ему перелезть через планширь. Находившиеся внутри люди пробормотали:
- Не переверни шлюпку.
Один за другим прибывали новые пловцы, пока в шлюпке не собралось примерно две дюжины людей. Их подбор оказался весьма причудливым: "Звезда" теннисного корта Р. Норрис Уильямс-младший, лежавший подле своего набрякшего мехового пальто, двое шведов, кочегар Джон Томпсон с сильно обожженными руками, пассажир из первого класса, стюард Эдвард Браун, пассажирка третьего класса миссис Роза Эббот.
Шлюпку A постепенно сносило дальше от места гибели лайнера; новые пловцы прибывали все реже и реже. Вот они совсем перестали появляться, и полузатопленная шлюпка в безмолвии и одиночестве медленно дрейфовала в пустынном ночном океане.
Тем временем другие пловцы устремились к перевернутой "парусинке" B. Эта шлюпка находилась ближе к месту гибели лайнера, и ее белое днище облепило гораздо большее количество людей, которые вели себя значительно шумнее и активнее, чем те, что доплыли до шлюпки A.
- Спасите!.. Спасите!.. - снова и снова слышал Уолтер Хэрст, присоединившийся к мужчинам, которые пытались вскарабкаться на корпус перевернутой шлюпки.
Радист Хэролд Брайд был здесь с самого начала, но сперва находился под шлюпкой. Лайтоллер тоже приплыл сюда еще до того, как "Титаник" окончательно затонул. Второй помощник подплывал к шлюпке, когда свалилась в воду носовая труба лайнера. Волна чуть не отнесла его прочь и в то же время подтолкнула к самой шлюпке юного Джека Тэйера. К тому времени Хэрст и трое или четверо других мужчин, скрючившись, устроились на днище. Лайтоллер и Тэйер тоже вскарабкались на корпус шлюпки. Брайд все еще пребывал под ней, лежа на спине, стукаясь головой о банки, задыхаясь в душной темноте.
Потом приплыл А. X. Баркуорт, мировой судья из Йоркшира. На нем поверх спасательного нагрудника была надета длинная шуба, и это необычное сочетание, как ни странно, помогало ему держаться на воде. Так и оставаясь в шубе, похожий на какого-то вымокшего лохматого зверя, он тоже вскарабкался на корпус "парусинки".
Полковник Грейси прибыл несколько позже. Чуть не утащенный "Титаником" на дно, он сначала пытался плыть, держась за доску, затем за большой деревянный ящик, пока наконец не заметил перевернутую "парусинку". Когда он подплыл к ней, на обращенном кверху днище уже лежали и стояли на коленях более дюжины человек.
Никто не протянул ему руку помощи. С каждым вновь прибывшим человеком "парусинка" все глубже и глубже оседала в море; волны время от времени уже перехлестывали через нее. Следующим приплыл и умудрился забраться наверх помощник кока Джон Коллинз, затем из-под шлюпки вынырнул и забрался на корму Брайд.
К тому времени, когда подплыл стюард Томас Уайтли, складная шлюпка B раскачивалась под тяжестью 30 человек. Стюард начал карабкаться на нее, но кто-то попотчевал его веслом, однако, невзирая на это, Уайтли забрался на днище. Кочегара Хэрри Синиора отогнали веслом, но он подплыл к шлюпке с другого борта и в конце концов уговорил находившихся наверху пустить его на шлюпку.
Все это время мужчины, сидевшие верхом на днище в носу и на корме, бороздили воду досками, пытаясь отгрести подальше от места гибели "Титаника" и от утопающих.
- Обходись тем, что у тебя есть, старина. Еще один человек, и мы потонем, - кричали они тем, кто барахтался в воде.
- Правильно, ребята, не теряйте голову, - ответил один из плывущих, когда его попросили держаться подальше от шлюпки. Затем он поплыл от нее, крикнув на прощание:
- Желаю удачи! Благослови вас господь!
Еще один пловец не переставал подбадривать их:
- Молодцы, братцы, молодцы! - у него был голос человека, привыкшего к власти, и он ни разу не попросил, чтобы ему позволили взобраться наверх. Несмотря на то что шлюпка была угрожающе перегружена, Уолтер Хэрст не мог удержаться и протянул этому человеку весло, но тот слишком долго пробыл в ледяной воде: когда весло коснулось его, он колыхнулся, безжизненный, как пробка. Хэрст по сей день считает, что это был капитан Смит.
Когда в глухой ночи шлюпка удалилась от обломков крушения и гибнущих людей, один из лежащих на днище моряков неуверенно спросил:
- Не кажется ли вам, что всем нам следует помолиться?
Все согласились с его предложением. Быстрый опрос показал, что здесь в одну кучу сбились католики, пресвитериане, приверженцы англиканской церкви, методисты; в конце концов все сошлись на том, что следует произнести молитву "Отче наш", хором повторяя ее за предложившим помолиться.
Эта молитва не была единственным звуком, разносившимся над поверхностью океана. В то время как складные шлюпки A и B заполнялись людьми и медленно, с трудом удалялись от места гибели "Титаника", сотни находившихся в воде кричали, взывая о помощи. Отдельные голоса сливались в непрерывный, все заглушающий гул. Кочегару Джорджу Кемишу, налегавшему на свое весло в шлюпке №9, этот хор напоминал крик десятков тысяч футбольных болельщиков, наблюдающих за финальной игрой на кубок Англии. Джеку Тэйеру, лежащему на днище шлюпки B, крики утопающих казались звонким стрекотанием кузнечиков летним вечером в лесу на его родине, в Пенсильвании.
Глава восьмая
"МНЕ ЭТО ЧЕРТОВСКИ НАПОМИНАЕТ ПИКНИК"
Для живого, импульсивного пятого помощника Лоу эти крики в ночи означали одно: надо грести назад и спасать людей.
У него были для этого хорошие возможности. Покинув "Титаник" в шлюпке №14, Лоу собрал вместе шлюпки №10, 12, 4 и D и связал их между собой так, что получилось нечто вроде нитки бус длиной около 50 м.
- Считайте себя под моим началом, - приказал он и вскоре стал готовить свою "флотилию" к спасательной операции. Идти всем вместе к месту гибели "Титаника" представлялось самоубийственным - шлюпки были слишком плохо укомплектованы гребцами и не смогли бы ничего сделать среди неразберихи и паники, которые ждали их над могилой лайнера, но одна шлюпка с отборной командой могла бы принести пользу. Поэтому Лоу пересадил 55 своих пассажиров на четыре другие шлюпки, а у себя собрал наиболее опытных гребцов-добровольцев.
Пересадка из одной шлюпки в другую посередине Атлантического океана в 2 часа 30 минут ночи была занятием, требующим большого нервного напряжения, и пятому помощнику иногда изменяло самообладание.
- Прыгайте же, черт вас побери, прыгайте! - нетерпеливо закричал он на мисс Дейзи Минахан. Одна дама, закутанная в шаль, напротив, оказалась чересчур прыткой. Лоу сорвал с нее шаль и увидел глаза молодого человека, совершенно белые от ужаса. На этот раз ничего сказано не было, но Лоу изо всей силы швырнул молодого человека в шлюпку №10.
Пересадка посреди океана отняла много времени. Еще некоторое время Лоу выжидал, пока масса пловцов поредеет и можно будет безбоязненно отправиться в спасательную экспедицию. Потом потребовалось некоторое время, чтобы подойти ближе к месту гибели "Титаника". Лишь в четвертом часу ночи - почти через час после того, как "Титаник" затонул, - шлюпка №14 медленно подошла к тому месту, где среди обломков крушения плавали люди.
Мало кого удалось найти из оставшихся в живых: стюарда Джона Стьюарта, пассажира первого класса У.Ф. Хойта, привязавшегося к двери японца из третьего класса. Почти целый час шлюпка №14 играла в жмурки, безрезультатно бросаясь в темноте на крики и призывы, но больше никого не нашла.
Было подобрано всего четверо пловцов, в том числе мистер У.Ф. Хойт, который через час умер. Лоу плохо рассчитал время; он не мог представить себе, что грести придется так долго, что отыскать человека по голосу в темноте так трудно и, самое главное, что оставаться живым в воде при температуре -2° можно лишь очень непродолжительный срок. Оказалось, что ждать, пока число тонущих "сократится", было абсолютно не нужно. Но Лоу по крайней мере вернулся к месту гибели "Титаника".
Третий помощник капитана Питман в шлюпке №5 тоже слышал крики утопающих. Он развернул шлюпку и крикнул:
- А ну, ребята, греби к месту катастрофы!
- Попросите помощника капитана не возвращаться назад, - обратилась какая-то дама к стюарду Этчесу, налегавшему на свое весло. - С какой стати нам расставаться со своей жизнью ради безнадежной попытки спасти других?
Остальные женщины тоже запротестовали. Питмана разрывали сомнения. В конце концов он отменил свой приказ, снова развернул шлюпку и велел гребцам сушить весла. В течение последующего часа шлюпка №5 - с 40 человеками на борту при расчетной вместимости 65 человек - тихо качалась на легкой зыби, а ее пассажиры слушали, как в трехстах метрах от них кричат обреченные люди.
В шлюпке №2, как помнится стюарду Джонсону, четвертый помощник капитана Боксхолл спросил у дам:
- Не вернуться ли нам?
Они ответили отрицательно, и шлюпка №2, заполненная людьми примерно на 60% расчетной вместимости, тоже продолжила свой дрейф, а ее пассажирам ничего не оставалось, как слушать доносившиеся до них крики.
В шлюпке №6 дамы по-иному реагировали на крики утопающих. Миссис Люсьен Смит была уязвлена тем, что поддалась невинной лжи своего мужа и села в шлюпку; миссис Чёрчилл Кэнди была тронута галантностью своих добровольных покровителей; миссис Дж. Дж. Браун была по своей натуре храброй и жаждущей приключений женщиной. Все указанные дамы стали просить рулевого Хитченса вернуться к месту катастрофы, но тот отказался это сделать. Он очень живо нарисовал им картину того, как тонущие станут хвататься за борта, в результате чего шлюпка №6 будет затоплена и опрокинется. Женщины продолжали упрашивать его, а крики тонущих тем временем становились все слабее и слабее. В конце концов шлюпка №6, способная вместить 65 человек, но имевшая на борту всего 28, так нисколько и не приблизилась к месту катастрофы.
В шлюпке №1 кочегар Чарлз Хендриксон крикнул:
- Давайте вернемся и подберем тех, что остался в воде!
Никто не ответил ему. Впередсмотрящий Джордж Саймонс, старший по шлюпке, никак не отреагировал на это предложение. Когда оно было высказано повторно, сэр Космо Дафф Гордон заявил, что не считает нужным предпринимать такую попытку, поскольку она чревата опасностью: шлюпка может быть затоплена. К этому вопросу больше не возвращались. Люди в шлюпке №1 (12 человек вместо расчетного количества 40) продолжали бесцельно грести в ночной тьме.
В одной шлюпке за другой повторялась одна и та же история; робкое предложение, более решительный отказ, и в результате никаких позитивных действий, Из 1600 человек, оставшихся на "Титанике" в момент его гибели, лишь 13 были подобраны восемнадцатью находящимися поблизости шлюпками. Шлюпка D выловила мистера Ф.М. Хойта лишь только потому, что он сам так рассчитал. Шлюпка №4 спасла четверых, но не потому, что вернулась к месту катастрофы, а лишь потому, что случайно оказалась неподалеку от этих людей. К месту катастрофы вернулась только одна шлюпка №14. На вопрос о том, почему этого не сделали другие, можно только ответить аналогичным вопросом: почему имеющие одинаковую подготовку люди по-разному действуют в одной и той же ситуации?
Когда крики тонущих затихли, ночь стала неестественно тихой. Исчез "Титаник", исчезла мучительная напряженность. Потрясение от того, что случилось, последующие смятение и волнения, осознание того факта, что навсегда ушли из жизни родные, близкие и друзья, - все эти чувства еще не вполне дошли до людей. На многих из тех, кто находился в шлюпках, снизошло вдруг поразительное спокойствие.
С этим ощущением пришло чувство одиночества. Лоренс Бизли задавался вопросом, почему "Титаник", пусть даже смертельно покалеченный и обреченный, создавал для всех какую-то атмосферу товарищества и безопасности и в этом его не могли заменить никакие спасательные шлюпки? В шлюпке №3 Элизабет Шют смотрела на падающие звезды и думала про себя о том, как, должно быть, бледно выглядели пускаемые с "Титаника" ракеты по сравнению с этим природным феноменом. Она старалась позабыть о своем одиночестве, представив себе, что вернулась в Японию. Элизабет дважды отправлялась туда, тоже ночью, испытывая страх и одиночество, но в конце концов путешествия завершались благополучно.
В шлюпке №4 мисс Джин Гертруд Хиппач тоже наблюдала за падающими звездами. Такого большого количества ей прежде никогда не приходилось видеть. Она вспомнила легенду о том, что всякий раз, когда падает звезда кто-то умирает.
Очень медленно, понемногу люди в шлюпках оживали. Четвертый помощник Боксхолл стал жечь в шлюпке №2 зеленые фальшфейеры. Это несколько вывело людей из оцепенения и даже приободрило их. Ночью трудно было определить расстояние до этих вспышек, и некоторые решили, что фальшфейеры зажигаются на борту спасательного судна где-то у линии горизонта.
Заскрипели уключины, зашлепали по воде весла, послышались голоса людей, в темноте окликающих находящиеся поблизости шлюпки. Шлюпка №5 пришвартовалась к шлюпке №7, №6 - к шлюпке №16; на шлюпке №6 не хватало гребцов, и со шлюпки №16 был позаимствован один кочегар. Другие шлюпки дрейфовали по отдельности. Восемнадцать небольших шлюпок разбрелись поодиночке в разные стороны или дрейфовали группами на площади радиусом четыре-пять миль посреди гладкого, как пруд, ночного океана. Какой-то кочегар в шлюпке №13, видимо, вспомнил о лодочных гуляниях на озере в Риджент-парке, потому что вдруг выпалил:
- Мне это чертовски напоминает пикник!
Кое-какие моменты, действительно, напоминали пикник: легкий разговор, путающиеся под ногами дети. Поправляя одеяло плачущему младенцу, Лоренс Бизли и держащая младенца дама установили, что у них есть хорошие общие знакомые в ирландском городе Клонмел. Эдит Рассел забавляла другого ребенка своей игрушечной свинкой, которая наигрывала мелодию матчиша, если ей покрутить хвостик. Хью Вулнеру пришлось кормить печеньем четырехлетнего Луи Навратила. Миссис Астор дала шаль пассажирке из третьего класса, чтобы та успокоила свою дочку, хныкающую от холода. Женщина поблагодарила миссис Астор на шведском языке и укутала девочку шалью.
Примерно в то же время Маргерит Фролишер была ознакомлена с одной неотъемлемой принадлежностью пикников. Сидевший рядом с ней добродушный джентльмен заметил, что она страдает от морской болезни. Он вытащил из кармана серебряную фляжку с завинчивающимся колпачком-стаканчиком и высказал мысль о том, что небольшая порция бренди может облегчить страдания Маргерит. Та приняла любезное предложение и моментально излечилась. То ли бренди помогло, то ли новое впечатление - за свои 22 года она никогда не видела ничего похожего на эту карманную фляжку, которая привела ее в восхищение.
Однако ни на каких пикниках не бывает так холодно. Миссис Кросби в шлюпке №5 так сильно дрожала от холода, что третьему помощнику капитана Питману пришлось закутать ее в парус. Какой-то кочегар в шлюпке №6 сидел подле миссис Браун и стучал зубами от холода. В конце концов миссис Браун закутала ему ноги своей собольей накидкой, завязав соболиные хвосты вокруг его лодыжек. В шлюпке №16 человек в белом пижамном костюме выглядел таким замерзшим, что напоминал остальным пассажирам снеговика. Миссис Шарлотт Коллиер в шлюпке №14 настолько окоченела от холода, что свалилась с банки; ее волосы при этом попали в уключину, и большой их клок оказался выдранные с корнями.
Члены экипажа делали все, что в их силах, чтобы женщины испытывали как можно меньше неудобств. В шлюпке №5 один матрос снял с себя чулки и отдал их миссис Уошингтон Додж. Когда она с изумлением и благодарностью взглянула на него, матрос поспешил ее успокоить:
- Уверяю вас, мэм, чулки абсолютно чистые, я только утром надел их.
В шлюпке №13 кочегар Битчем ежился в своей тонкой робе, но отказался надеть пальто, предложенное ему одной пожилой дамой, и настоял, чтобы пальто отдали молодой ирландке. В этой шлюпке некоторые пассажиры получили дополнительную экипировку из совершенно неожиданного источника. Когда стюард Рей в последний раз выходил из своего кубрика, он достал из сундука и прихватил с собой шесть носовых платков. Теперь он раздавал эти платки, показав пассажирам шлюпки, как нужно завязывать каждый уголок узелком, чтобы сделать из платка шапочку. Он с гордостью вспоминал потом, что в результате его предусмотрительности "были увенчаны, платками шесть голов".
Кроме холода, иллюзию пикника рассеивало большое количество дам-гребцов. В шлюпке №4, где вода доходила людям до голеней, миссис Джон Б. Тэйер гребла на протяжении пяти часов. В шлюпке №6 неугомонная миссис Браун организовала женскую гребную команду, в которой за каждым веслом сидели по две женщины: одна держала весло в нужном положении, а другая гребла. Действуя таким способом, миссис Браун, миссис Мейер, миссис Кэнди и другие женщины продвинули шлюпку на три или четыре мили в безнадежной попытке подплыть к огню, который мерцал у горизонта на протяжении большей части ночи.
Миссис Уолтер Даглас правила шлюпкой №2 с помощью румпеля. Бокс холл, который был старшим по шлюпке, греб и помогал зажигать зеленые фальшфейеры. В шлюпке №8 миссис Дж. Стьюарт Уайт не помогала грести, вместо этого она взяла на себя обязанности сигнальщика. У нее была трость со встроенным электрическим фонариком, и большую часть ночи миссис Уайт энергично размахивала этой тростью, попеременно то помогая всем, то сбивая всех с толку.
На весла в шлюпке №8 налегали Мэри Янг, Глэдис Черри, миссис Ф. Джоул Свифт и другие женщины. Миссис Уильям Р. Бакнелл отметила с гордостью, что гребет рядом с графиней Ротис в то время, как ее горничная на другой банке орудует веслом рядом с горничной графини. Большую часть ночи графиня сидела за румпелем. Матрос Джоунз, старший по этой шлюпке, позже объяснял корреспонденту газеты "Сфера", почему он посадил ее туда:
- В моей шлюпке находилась одна женщина, которая всех женщин могла заткнуть за пояс! Когда я увидел, как она владеет собой, и услышал. с какой решительностью и с каким спокойствием она разговаривает с другими, я понял, что в ней больше мужества, чем у любого из нас в шлюпке.
Перед американской комиссией Джоунз, которому, должно быть, не хватало направляющей руки прессы, объяснил свои мотивы несколько менее элегантно:
- Ей было что сказать, и я посадил ее править шлюпкой.
Но в отношении уважения, которое он испытывал к графине, можно не сомневаться: после того, как их спасли, Джоунз снял со шлюпки цифру "8", отдал вставить ее в рамку и послал графине в знак своего восхищения. Со своей стороны, графиня каждое рождество посылает ему поздравления.
По мере того как ночь близилась к концу, первоначальное спокойствие начало изменять людям. В шлюпке №3 миссис Чарлз Хейс принялась окликать случавшиеся поблизости шлюпки, желая отыскать своего мужа:
- Чарлз Хейс, ты здесь? - взывала она снова и снова. В шлюпке №8 синьора де Сатоде Пенаско пронзительно вскрикивала, зовя своего мужа Виктора; графиня Ротис больше не могла выносить этих криков; она передала румпель своей кузине Глэдис Черри, тихонечко села подле синьоры и оставшуюся часть ночи гребла рядом с ней, всячески стараясь приободрить ее. В шлюпке №6 мадам де Вайе непрестанно звала своего сына, который вовсе не был на "Титанике".
Постепенно возникло довольно большое количество конфликтных ситуаций. В шлюпке №3 женщины начали перепалку из-за пустяков, в то время как их мужья хранили неловкое молчание Миссис Уошингтон Додж, желавшая вопреки воле почти всех остальных пассажиров шлюпки №5 грести обратно к месту гибели "Титаника", в конце концов так рассердилась, что посреди океана пересела в подошедшую к ним шлюпку №7. Мод Слоукум, неугомонная массажистка с "Титаника", помогла приструнить одну женщину, которая непрестанно - надо же только придумать такое - включала звонок будильника в шлюпке №11. Матрос Даймонд, бывший боксер, старший по шлюпке №15, изрыгал ругательства и богохульства, от которых темная ночь казалась еще чернее.
Понятие о том, что noblisse oblige [15], тоже исчезло. В течение нескольких тяжких дней ожидания в неизвестности Асторы, Гуггенхеймы и другие подобные им семейства не обрывали телефоны и не посылали друзей или слуг в нью-йоркскую контору компании "Уайт Стар Лайн", а приходили туда сами. Приходили не только потому, что личный контакт - это лучший способ получения информации, но потому, что чувствовали себя обязанными присутствовать там.
Сегодня семейная преданность нисколько не меньше, чем в те времена, однако телефонного разговора, вероятно, оказалось бы вполне достаточно. Мало кто отправился бы в контору пароходной компании, не побоявшись царящего там бедлама. Но в те дни никто не колебался в своей решимости лично посетить контору. Конечно, Винсент Астор получил лучшую информацию, чем остальные, а некоторые даже удостоились беседы с самим генеральным управляющим Франклином, но суть подчеркиваемого здесь момента в том, что указанные люди не просто устанавливали контакт с должностными лицами, но сами, лично, явились в контору.
В наибольшей же степени гибель "Титаника" ознаменовала конец всеобщей самоуверенности человечества. До этой катастрофы люди считали, что ими найден ответ на вопрос о том, как сделать жизнь размеренной, организованной, цивилизованной. В течение 100 лет Запад пребывал в состоянии спокойствия. В течение 100 лет техника неуклонно совершенствовалась. В течение 100 лет блага, обеспечиваемые мирной жизнью и трудолюбием, казалось, с удовлетворительными результатами достигают всех слоев общества. При ретроспективном рассмотрении того времени мы теперь видим, что причин для самоуверенности у тогдашнего человечества было значительно меньше, чем тогда казалось, и все же большинство составляющих общество людей считало, что жизнь идет, как ей полагается.
Гибель "Титаника" разбудила их. Никогда больше не будут они столь уверены в себе. Особо чувствительный удар эта катастрофа нанесла по репутации техники. "Непотопляемый корабль", возможно, являющийся высшим достижением мысли человечества, оказывается, может затонуть в первый же свой рейс.
Но выводы, сделанные людьми из этой катастрофы, распространялись не только на технику. Если это высшее достижение оказалось таким ужасающе непрочным, хрупким, то что же тогда говорить обо всем остальном? Если богатство в ту холодную апрельскую ночь значило столь мало, то так ли уж много оно значит во все остальные дни и ночи года? Десятки проповедников вещали с амвонов, что "Титаник" был уроком, ниспосланным свыше для того, чтобы пробудить людей, погрязших в самодовольстве, чтобы покарать их за чрезмерную веру в достижения техники. Если это был урок, то весьма впечатляющий: с тех пор люди никогда ни в чем не чувствовали уверенности.
"Титаник" не имеет отношения к последующей длинной веренице постигших человечество разочарований, но его гибель стала как бы первым толчком надвигающегося землетрясения. До "Титаника", казалось, была тишь да гладь, после него - сплошной хаос. Вот почему для многих, кто жил в те времена, трагедия "Титаника" в большей степени, чем любое другое отдельное событие, явилась конечной вехой старого доброго времени и началом новой, беспокойной эпохи.
В понедельник 15 апреля 1912 года в 2 часа 20 минут утра ни у кого не было времени для подобных размышлений. Над могилой "Титаника" повис неплотный, похожий на дымку туман. Гладкая поверхность моря была усеяна ящиками, креслами, досками и другим хламом, который продолжал всплывать откуда-то из глубины океана.
Сотни людей барахтались в воде, цепляясь за обломки крушения и друг за друга. Стюард Эдвард Браун, у которого от холодной воды захватило дух, смутно вспоминал, как за его одежду цеплялся какой-то человек. Пассажир третьего класса Олаус Абельсет почувствовал, как его шею обхватила рука какого-то мужчины. Олаусу кое-как удалось высвободиться, и он крикнул, выплевывая морскую воду: "Отпусти!". Но человек снова схватил его, и норвежцу пришлось энергично оттолкнуть его ногами, чтобы освободиться окончательно.
Не люди, так само море истощало силы пловцов. Температура воды составляла около -2° С, т.е. ниже точки замерзания пресной воды. Второму помощнику капитана Лайтоллеру казалось, будто в его тело вонзилась "тысяча ножей". В такой воде от спасательных нагрудников толку было мало.
И все-таки некоторым в этих условиях удавалось не только сохранить твердость духа, но и выжить. В захламленной воде неясно виднелись два предмета, дававшие надежду на спасение: складные шлюпки A и B. Обе они всплыли, когда шлюпочная палуба ушла под воду, причем шлюпка A оказалась частично затопленной, а шлюпка B - перевернутой. Волной от упавшей трубы "Титаника" обе шлюпки затем отнесло от толпы барахтающихся в воде людей, и теперь лишь самые сильные и удачливые пловцы собирались возле них.
Примерно через 20 минут пребывания в воде Олаус Абельсет подплыл к борту "парусинки" A. С дюжину полумертвых людей уже лежали в этой переваливающейся с борта на борт шлюпке. Олаусу не помогли влезть в нее, но зато никто не пытался помешать ему перелезть через планширь. Находившиеся внутри люди пробормотали:
- Не переверни шлюпку.
Один за другим прибывали новые пловцы, пока в шлюпке не собралось примерно две дюжины людей. Их подбор оказался весьма причудливым: "Звезда" теннисного корта Р. Норрис Уильямс-младший, лежавший подле своего набрякшего мехового пальто, двое шведов, кочегар Джон Томпсон с сильно обожженными руками, пассажир из первого класса, стюард Эдвард Браун, пассажирка третьего класса миссис Роза Эббот.
Шлюпку A постепенно сносило дальше от места гибели лайнера; новые пловцы прибывали все реже и реже. Вот они совсем перестали появляться, и полузатопленная шлюпка в безмолвии и одиночестве медленно дрейфовала в пустынном ночном океане.
Тем временем другие пловцы устремились к перевернутой "парусинке" B. Эта шлюпка находилась ближе к месту гибели лайнера, и ее белое днище облепило гораздо большее количество людей, которые вели себя значительно шумнее и активнее, чем те, что доплыли до шлюпки A.
- Спасите!.. Спасите!.. - снова и снова слышал Уолтер Хэрст, присоединившийся к мужчинам, которые пытались вскарабкаться на корпус перевернутой шлюпки.
Радист Хэролд Брайд был здесь с самого начала, но сперва находился под шлюпкой. Лайтоллер тоже приплыл сюда еще до того, как "Титаник" окончательно затонул. Второй помощник подплывал к шлюпке, когда свалилась в воду носовая труба лайнера. Волна чуть не отнесла его прочь и в то же время подтолкнула к самой шлюпке юного Джека Тэйера. К тому времени Хэрст и трое или четверо других мужчин, скрючившись, устроились на днище. Лайтоллер и Тэйер тоже вскарабкались на корпус шлюпки. Брайд все еще пребывал под ней, лежа на спине, стукаясь головой о банки, задыхаясь в душной темноте.
Потом приплыл А. X. Баркуорт, мировой судья из Йоркшира. На нем поверх спасательного нагрудника была надета длинная шуба, и это необычное сочетание, как ни странно, помогало ему держаться на воде. Так и оставаясь в шубе, похожий на какого-то вымокшего лохматого зверя, он тоже вскарабкался на корпус "парусинки".
Полковник Грейси прибыл несколько позже. Чуть не утащенный "Титаником" на дно, он сначала пытался плыть, держась за доску, затем за большой деревянный ящик, пока наконец не заметил перевернутую "парусинку". Когда он подплыл к ней, на обращенном кверху днище уже лежали и стояли на коленях более дюжины человек.
Никто не протянул ему руку помощи. С каждым вновь прибывшим человеком "парусинка" все глубже и глубже оседала в море; волны время от времени уже перехлестывали через нее. Следующим приплыл и умудрился забраться наверх помощник кока Джон Коллинз, затем из-под шлюпки вынырнул и забрался на корму Брайд.
К тому времени, когда подплыл стюард Томас Уайтли, складная шлюпка B раскачивалась под тяжестью 30 человек. Стюард начал карабкаться на нее, но кто-то попотчевал его веслом, однако, невзирая на это, Уайтли забрался на днище. Кочегара Хэрри Синиора отогнали веслом, но он подплыл к шлюпке с другого борта и в конце концов уговорил находившихся наверху пустить его на шлюпку.
Все это время мужчины, сидевшие верхом на днище в носу и на корме, бороздили воду досками, пытаясь отгрести подальше от места гибели "Титаника" и от утопающих.
- Обходись тем, что у тебя есть, старина. Еще один человек, и мы потонем, - кричали они тем, кто барахтался в воде.
- Правильно, ребята, не теряйте голову, - ответил один из плывущих, когда его попросили держаться подальше от шлюпки. Затем он поплыл от нее, крикнув на прощание:
- Желаю удачи! Благослови вас господь!
Еще один пловец не переставал подбадривать их:
- Молодцы, братцы, молодцы! - у него был голос человека, привыкшего к власти, и он ни разу не попросил, чтобы ему позволили взобраться наверх. Несмотря на то что шлюпка была угрожающе перегружена, Уолтер Хэрст не мог удержаться и протянул этому человеку весло, но тот слишком долго пробыл в ледяной воде: когда весло коснулось его, он колыхнулся, безжизненный, как пробка. Хэрст по сей день считает, что это был капитан Смит.
Когда в глухой ночи шлюпка удалилась от обломков крушения и гибнущих людей, один из лежащих на днище моряков неуверенно спросил:
- Не кажется ли вам, что всем нам следует помолиться?
Все согласились с его предложением. Быстрый опрос показал, что здесь в одну кучу сбились католики, пресвитериане, приверженцы англиканской церкви, методисты; в конце концов все сошлись на том, что следует произнести молитву "Отче наш", хором повторяя ее за предложившим помолиться.
Эта молитва не была единственным звуком, разносившимся над поверхностью океана. В то время как складные шлюпки A и B заполнялись людьми и медленно, с трудом удалялись от места гибели "Титаника", сотни находившихся в воде кричали, взывая о помощи. Отдельные голоса сливались в непрерывный, все заглушающий гул. Кочегару Джорджу Кемишу, налегавшему на свое весло в шлюпке №9, этот хор напоминал крик десятков тысяч футбольных болельщиков, наблюдающих за финальной игрой на кубок Англии. Джеку Тэйеру, лежащему на днище шлюпки B, крики утопающих казались звонким стрекотанием кузнечиков летним вечером в лесу на его родине, в Пенсильвании.
Глава восьмая
"МНЕ ЭТО ЧЕРТОВСКИ НАПОМИНАЕТ ПИКНИК"
Для живого, импульсивного пятого помощника Лоу эти крики в ночи означали одно: надо грести назад и спасать людей.
У него были для этого хорошие возможности. Покинув "Титаник" в шлюпке №14, Лоу собрал вместе шлюпки №10, 12, 4 и D и связал их между собой так, что получилось нечто вроде нитки бус длиной около 50 м.
- Считайте себя под моим началом, - приказал он и вскоре стал готовить свою "флотилию" к спасательной операции. Идти всем вместе к месту гибели "Титаника" представлялось самоубийственным - шлюпки были слишком плохо укомплектованы гребцами и не смогли бы ничего сделать среди неразберихи и паники, которые ждали их над могилой лайнера, но одна шлюпка с отборной командой могла бы принести пользу. Поэтому Лоу пересадил 55 своих пассажиров на четыре другие шлюпки, а у себя собрал наиболее опытных гребцов-добровольцев.
Пересадка из одной шлюпки в другую посередине Атлантического океана в 2 часа 30 минут ночи была занятием, требующим большого нервного напряжения, и пятому помощнику иногда изменяло самообладание.
- Прыгайте же, черт вас побери, прыгайте! - нетерпеливо закричал он на мисс Дейзи Минахан. Одна дама, закутанная в шаль, напротив, оказалась чересчур прыткой. Лоу сорвал с нее шаль и увидел глаза молодого человека, совершенно белые от ужаса. На этот раз ничего сказано не было, но Лоу изо всей силы швырнул молодого человека в шлюпку №10.
Пересадка посреди океана отняла много времени. Еще некоторое время Лоу выжидал, пока масса пловцов поредеет и можно будет безбоязненно отправиться в спасательную экспедицию. Потом потребовалось некоторое время, чтобы подойти ближе к месту гибели "Титаника". Лишь в четвертом часу ночи - почти через час после того, как "Титаник" затонул, - шлюпка №14 медленно подошла к тому месту, где среди обломков крушения плавали люди.
Мало кого удалось найти из оставшихся в живых: стюарда Джона Стьюарта, пассажира первого класса У.Ф. Хойта, привязавшегося к двери японца из третьего класса. Почти целый час шлюпка №14 играла в жмурки, безрезультатно бросаясь в темноте на крики и призывы, но больше никого не нашла.
Было подобрано всего четверо пловцов, в том числе мистер У.Ф. Хойт, который через час умер. Лоу плохо рассчитал время; он не мог представить себе, что грести придется так долго, что отыскать человека по голосу в темноте так трудно и, самое главное, что оставаться живым в воде при температуре -2° можно лишь очень непродолжительный срок. Оказалось, что ждать, пока число тонущих "сократится", было абсолютно не нужно. Но Лоу по крайней мере вернулся к месту гибели "Титаника".
Третий помощник капитана Питман в шлюпке №5 тоже слышал крики утопающих. Он развернул шлюпку и крикнул:
- А ну, ребята, греби к месту катастрофы!
- Попросите помощника капитана не возвращаться назад, - обратилась какая-то дама к стюарду Этчесу, налегавшему на свое весло. - С какой стати нам расставаться со своей жизнью ради безнадежной попытки спасти других?
Остальные женщины тоже запротестовали. Питмана разрывали сомнения. В конце концов он отменил свой приказ, снова развернул шлюпку и велел гребцам сушить весла. В течение последующего часа шлюпка №5 - с 40 человеками на борту при расчетной вместимости 65 человек - тихо качалась на легкой зыби, а ее пассажиры слушали, как в трехстах метрах от них кричат обреченные люди.
В шлюпке №2, как помнится стюарду Джонсону, четвертый помощник капитана Боксхолл спросил у дам:
- Не вернуться ли нам?
Они ответили отрицательно, и шлюпка №2, заполненная людьми примерно на 60% расчетной вместимости, тоже продолжила свой дрейф, а ее пассажирам ничего не оставалось, как слушать доносившиеся до них крики.
В шлюпке №6 дамы по-иному реагировали на крики утопающих. Миссис Люсьен Смит была уязвлена тем, что поддалась невинной лжи своего мужа и села в шлюпку; миссис Чёрчилл Кэнди была тронута галантностью своих добровольных покровителей; миссис Дж. Дж. Браун была по своей натуре храброй и жаждущей приключений женщиной. Все указанные дамы стали просить рулевого Хитченса вернуться к месту катастрофы, но тот отказался это сделать. Он очень живо нарисовал им картину того, как тонущие станут хвататься за борта, в результате чего шлюпка №6 будет затоплена и опрокинется. Женщины продолжали упрашивать его, а крики тонущих тем временем становились все слабее и слабее. В конце концов шлюпка №6, способная вместить 65 человек, но имевшая на борту всего 28, так нисколько и не приблизилась к месту катастрофы.
В шлюпке №1 кочегар Чарлз Хендриксон крикнул:
- Давайте вернемся и подберем тех, что остался в воде!
Никто не ответил ему. Впередсмотрящий Джордж Саймонс, старший по шлюпке, никак не отреагировал на это предложение. Когда оно было высказано повторно, сэр Космо Дафф Гордон заявил, что не считает нужным предпринимать такую попытку, поскольку она чревата опасностью: шлюпка может быть затоплена. К этому вопросу больше не возвращались. Люди в шлюпке №1 (12 человек вместо расчетного количества 40) продолжали бесцельно грести в ночной тьме.
В одной шлюпке за другой повторялась одна и та же история; робкое предложение, более решительный отказ, и в результате никаких позитивных действий, Из 1600 человек, оставшихся на "Титанике" в момент его гибели, лишь 13 были подобраны восемнадцатью находящимися поблизости шлюпками. Шлюпка D выловила мистера Ф.М. Хойта лишь только потому, что он сам так рассчитал. Шлюпка №4 спасла четверых, но не потому, что вернулась к месту катастрофы, а лишь потому, что случайно оказалась неподалеку от этих людей. К месту катастрофы вернулась только одна шлюпка №14. На вопрос о том, почему этого не сделали другие, можно только ответить аналогичным вопросом: почему имеющие одинаковую подготовку люди по-разному действуют в одной и той же ситуации?
Когда крики тонущих затихли, ночь стала неестественно тихой. Исчез "Титаник", исчезла мучительная напряженность. Потрясение от того, что случилось, последующие смятение и волнения, осознание того факта, что навсегда ушли из жизни родные, близкие и друзья, - все эти чувства еще не вполне дошли до людей. На многих из тех, кто находился в шлюпках, снизошло вдруг поразительное спокойствие.
С этим ощущением пришло чувство одиночества. Лоренс Бизли задавался вопросом, почему "Титаник", пусть даже смертельно покалеченный и обреченный, создавал для всех какую-то атмосферу товарищества и безопасности и в этом его не могли заменить никакие спасательные шлюпки? В шлюпке №3 Элизабет Шют смотрела на падающие звезды и думала про себя о том, как, должно быть, бледно выглядели пускаемые с "Титаника" ракеты по сравнению с этим природным феноменом. Она старалась позабыть о своем одиночестве, представив себе, что вернулась в Японию. Элизабет дважды отправлялась туда, тоже ночью, испытывая страх и одиночество, но в конце концов путешествия завершались благополучно.
В шлюпке №4 мисс Джин Гертруд Хиппач тоже наблюдала за падающими звездами. Такого большого количества ей прежде никогда не приходилось видеть. Она вспомнила легенду о том, что всякий раз, когда падает звезда кто-то умирает.
Очень медленно, понемногу люди в шлюпках оживали. Четвертый помощник Боксхолл стал жечь в шлюпке №2 зеленые фальшфейеры. Это несколько вывело людей из оцепенения и даже приободрило их. Ночью трудно было определить расстояние до этих вспышек, и некоторые решили, что фальшфейеры зажигаются на борту спасательного судна где-то у линии горизонта.
Заскрипели уключины, зашлепали по воде весла, послышались голоса людей, в темноте окликающих находящиеся поблизости шлюпки. Шлюпка №5 пришвартовалась к шлюпке №7, №6 - к шлюпке №16; на шлюпке №6 не хватало гребцов, и со шлюпки №16 был позаимствован один кочегар. Другие шлюпки дрейфовали по отдельности. Восемнадцать небольших шлюпок разбрелись поодиночке в разные стороны или дрейфовали группами на площади радиусом четыре-пять миль посреди гладкого, как пруд, ночного океана. Какой-то кочегар в шлюпке №13, видимо, вспомнил о лодочных гуляниях на озере в Риджент-парке, потому что вдруг выпалил:
- Мне это чертовски напоминает пикник!
Кое-какие моменты, действительно, напоминали пикник: легкий разговор, путающиеся под ногами дети. Поправляя одеяло плачущему младенцу, Лоренс Бизли и держащая младенца дама установили, что у них есть хорошие общие знакомые в ирландском городе Клонмел. Эдит Рассел забавляла другого ребенка своей игрушечной свинкой, которая наигрывала мелодию матчиша, если ей покрутить хвостик. Хью Вулнеру пришлось кормить печеньем четырехлетнего Луи Навратила. Миссис Астор дала шаль пассажирке из третьего класса, чтобы та успокоила свою дочку, хныкающую от холода. Женщина поблагодарила миссис Астор на шведском языке и укутала девочку шалью.
Примерно в то же время Маргерит Фролишер была ознакомлена с одной неотъемлемой принадлежностью пикников. Сидевший рядом с ней добродушный джентльмен заметил, что она страдает от морской болезни. Он вытащил из кармана серебряную фляжку с завинчивающимся колпачком-стаканчиком и высказал мысль о том, что небольшая порция бренди может облегчить страдания Маргерит. Та приняла любезное предложение и моментально излечилась. То ли бренди помогло, то ли новое впечатление - за свои 22 года она никогда не видела ничего похожего на эту карманную фляжку, которая привела ее в восхищение.
Однако ни на каких пикниках не бывает так холодно. Миссис Кросби в шлюпке №5 так сильно дрожала от холода, что третьему помощнику капитана Питману пришлось закутать ее в парус. Какой-то кочегар в шлюпке №6 сидел подле миссис Браун и стучал зубами от холода. В конце концов миссис Браун закутала ему ноги своей собольей накидкой, завязав соболиные хвосты вокруг его лодыжек. В шлюпке №16 человек в белом пижамном костюме выглядел таким замерзшим, что напоминал остальным пассажирам снеговика. Миссис Шарлотт Коллиер в шлюпке №14 настолько окоченела от холода, что свалилась с банки; ее волосы при этом попали в уключину, и большой их клок оказался выдранные с корнями.
Члены экипажа делали все, что в их силах, чтобы женщины испытывали как можно меньше неудобств. В шлюпке №5 один матрос снял с себя чулки и отдал их миссис Уошингтон Додж. Когда она с изумлением и благодарностью взглянула на него, матрос поспешил ее успокоить:
- Уверяю вас, мэм, чулки абсолютно чистые, я только утром надел их.
В шлюпке №13 кочегар Битчем ежился в своей тонкой робе, но отказался надеть пальто, предложенное ему одной пожилой дамой, и настоял, чтобы пальто отдали молодой ирландке. В этой шлюпке некоторые пассажиры получили дополнительную экипировку из совершенно неожиданного источника. Когда стюард Рей в последний раз выходил из своего кубрика, он достал из сундука и прихватил с собой шесть носовых платков. Теперь он раздавал эти платки, показав пассажирам шлюпки, как нужно завязывать каждый уголок узелком, чтобы сделать из платка шапочку. Он с гордостью вспоминал потом, что в результате его предусмотрительности "были увенчаны, платками шесть голов".
Кроме холода, иллюзию пикника рассеивало большое количество дам-гребцов. В шлюпке №4, где вода доходила людям до голеней, миссис Джон Б. Тэйер гребла на протяжении пяти часов. В шлюпке №6 неугомонная миссис Браун организовала женскую гребную команду, в которой за каждым веслом сидели по две женщины: одна держала весло в нужном положении, а другая гребла. Действуя таким способом, миссис Браун, миссис Мейер, миссис Кэнди и другие женщины продвинули шлюпку на три или четыре мили в безнадежной попытке подплыть к огню, который мерцал у горизонта на протяжении большей части ночи.
Миссис Уолтер Даглас правила шлюпкой №2 с помощью румпеля. Бокс холл, который был старшим по шлюпке, греб и помогал зажигать зеленые фальшфейеры. В шлюпке №8 миссис Дж. Стьюарт Уайт не помогала грести, вместо этого она взяла на себя обязанности сигнальщика. У нее была трость со встроенным электрическим фонариком, и большую часть ночи миссис Уайт энергично размахивала этой тростью, попеременно то помогая всем, то сбивая всех с толку.
На весла в шлюпке №8 налегали Мэри Янг, Глэдис Черри, миссис Ф. Джоул Свифт и другие женщины. Миссис Уильям Р. Бакнелл отметила с гордостью, что гребет рядом с графиней Ротис в то время, как ее горничная на другой банке орудует веслом рядом с горничной графини. Большую часть ночи графиня сидела за румпелем. Матрос Джоунз, старший по этой шлюпке, позже объяснял корреспонденту газеты "Сфера", почему он посадил ее туда:
- В моей шлюпке находилась одна женщина, которая всех женщин могла заткнуть за пояс! Когда я увидел, как она владеет собой, и услышал. с какой решительностью и с каким спокойствием она разговаривает с другими, я понял, что в ней больше мужества, чем у любого из нас в шлюпке.
Перед американской комиссией Джоунз, которому, должно быть, не хватало направляющей руки прессы, объяснил свои мотивы несколько менее элегантно:
- Ей было что сказать, и я посадил ее править шлюпкой.
Но в отношении уважения, которое он испытывал к графине, можно не сомневаться: после того, как их спасли, Джоунз снял со шлюпки цифру "8", отдал вставить ее в рамку и послал графине в знак своего восхищения. Со своей стороны, графиня каждое рождество посылает ему поздравления.
По мере того как ночь близилась к концу, первоначальное спокойствие начало изменять людям. В шлюпке №3 миссис Чарлз Хейс принялась окликать случавшиеся поблизости шлюпки, желая отыскать своего мужа:
- Чарлз Хейс, ты здесь? - взывала она снова и снова. В шлюпке №8 синьора де Сатоде Пенаско пронзительно вскрикивала, зовя своего мужа Виктора; графиня Ротис больше не могла выносить этих криков; она передала румпель своей кузине Глэдис Черри, тихонечко села подле синьоры и оставшуюся часть ночи гребла рядом с ней, всячески стараясь приободрить ее. В шлюпке №6 мадам де Вайе непрестанно звала своего сына, который вовсе не был на "Титанике".
Постепенно возникло довольно большое количество конфликтных ситуаций. В шлюпке №3 женщины начали перепалку из-за пустяков, в то время как их мужья хранили неловкое молчание Миссис Уошингтон Додж, желавшая вопреки воле почти всех остальных пассажиров шлюпки №5 грести обратно к месту гибели "Титаника", в конце концов так рассердилась, что посреди океана пересела в подошедшую к ним шлюпку №7. Мод Слоукум, неугомонная массажистка с "Титаника", помогла приструнить одну женщину, которая непрестанно - надо же только придумать такое - включала звонок будильника в шлюпке №11. Матрос Даймонд, бывший боксер, старший по шлюпке №15, изрыгал ругательства и богохульства, от которых темная ночь казалась еще чернее.