Страница:
Когда стало ясно, что надеяться не на что, они сделали из платков парус и взяли курс на остров Вознесения, где думали продержаться, питаясь мясом черепах, до прихода какого-либо судна и назвать себя моряками, потерпевшими кораблекрушение. Браун заявил, представ два года спустя перед судом: "Взяв сомнительный курс, оторванные от людей и полные неопределенных надежд, мы отправились навстречу жестокой и злосчастной судьбе".
Беглецы покинули Святую Елену 10 июня. Через восемь дней они увидели тучи птиц над водой, но остров Вознесения так и не показался. Парр сказал, что они, видимо, прошли мимо него, и сменил курс с веста на норд - в направлении Рио-де-Жанейро. Из рубашек беглецы сделали парус. Плыть оставалось еще долго, и Парр уменьшил рацион до одной унции хлеба и двух глотков воды в сутки на человека.
- Чтобы убить время и не думать о нашей страшной участи, мы беседовали о прелестях городской жизни, о радостях молодости, о друзьях, которых увидим в Англии, - вспоминал Браун.
Через пятнадцать дней после побега хлеб кончился. Мак-Квин начал жевать бамбук, остальные последовали его примеру. Как-то ночью Браун вспомнил о том, что можно спастись от голода, употребив в пищу кожу. Первый кусок ботинка он выплюнул, потом взялся за внутреннюю часть подошвы; она показалась на вкус приятней, и Браун распределил ее между товарищами.
- Но и это нам не помогло, - продолжал он свой рассказ.
Через три недели Парр поймал дельфина. Это оказалось очень своевременно, как говорит Браун:
- Мы все упали на колени и возблагодарили господа за его доброту.
Несчастные разорвали тушу и развесили куски для просушки. На дельфиньем мясе продержались еще четыре дня. Но вскоре снова начал мучать голод. Парр, Бригхаус, Конвей и Браун решили покончить счеты с жизнью и потопить лодку. Двое других возражали, говоря, что бог, который создал человека, всегда найдет, чем его накормить.
- Мы едва ворочали языком, - сообщал Браун, - и были настолько слабы, что, проделав самые необходимые движения, требовавшиеся для управления лодкой, покрывались холодным потом.
5 июля все были уже в таком плачевном состоянии, что Мак-Киннон предложил кинуть жребий - один из них должен был умереть, чтобы спасти остальных. Другого выхода не было. Парра освободили от участия в этой лотерее, потому что он болел тропической лихорадкой. Парр написал номера и бросил их в шляпу. Остальные с закрытыми глазами вытащили записки и положили в карманы. Только после этого условились, что номер пятый должен умереть. Фатальный номер оказался у Мак-Киннона, человека, который затеял эту игру со смертью. Он сдержал слово.
Утром 8 июля Браун заметил, что цвет моря изменился, а вскоре прямо по курсу показалась земля. Берег омывался сильным прибоем, а беглецы были слишком слабы, чтобы удержать лодку на плаву. Она перевернулась. Мак-Квинт и Бригхаус утонули, а Парра, Конвея и Брауна волной выбросило на сушу.
Они оказались в Бразилии. В хижине на берегу жили индейцы, которые и сообщили о происшествии правительственным чиновникам. Губернатор округа прислал им молоко и рис.
- Мы уже давно ничего не ели, и поэтому каждый кусок пищи стоил большого труда, - вспоминал Браун.
Между тем дезертиры уже придумали в свое оправдание целую историю. Их привезли в Сальвадор*, и здесь Парр рассказал губернатору, что он капитан судна "Салли" из Ливерпуля, которое-де потерпело кораблекрушение. Печальная история несчастных мореплавателей настолько потрясла жителей Сальвадора, что они собрали фонд помощи потерпевшим и дали каждому по двести фунтов. Парр и Конвей отправились в Европу, а Брауна оставили в больнице в Рио-де-Жанейро.
_______________
* Сальвадор - крупный порт на восточном побережье Бразилии. - Прим. ред.
Когда Браун выздоровел, его завербовал капитан английского корабля "Диадема". Корабль шел к Кейптауну, и тут Браун сознался, что он дезертировал со Святой Елены.
- Я хочу, чтобы о наших муках узнали все солдаты гарнизона на Святой Елене и чтобы никому больше не пришла в голову эта ужасная затея, закончил Браун свое признание.
К нему отнеслись со снисхождением, простили дезертирство, и первый же чиновник Ост-Индской компании взял его с собой на родину.
Для Брауна эта история кончилась благополучно, но в хрониках острова сохранилось одно ужасное свидетельство трагедии в открытом океане - это записка, оставленная Мак-Кинноном, перед тем как он вскрыл вены на руках. Он писал: "Мой дух угасает, надежда оставила меня, но я все еще живу любовью к моим детям и товарищам. Должен ли я погибнуть от голода в этой водной пустыне?.. Когда я оглядываюсь вокруг, то вижу бледные лица и лихорадочные глаза товарищей по несчастью; мне кажется, что они упрекают меня за то, что я вверг их в беду. Да, моя гибель будет расплатой за то, что я уговорил их бежать от долга, от общества, от всего того, чем наполнена человеческая жизнь".
Глава десятая
ОСТРОВ ВОЗНЕСЕНИЯ
(Ассеншен)
На вид остров Вознесения (Ассеншен) угрюм и неприветлив, окутан мистикой, как, впрочем, и все, что встречается в океане. Он видел много страданий и трагедий. И все же островитяне вполне серьезно станут уверять вас, что это - одно из счастливейших мест на свете. Меня всегда поражала их удивительная привязанность к своей родине.
Вулканическая головешка, заброшенная среди Южной Атлантики, приводила в уныние пассажиров океанских лайнеров, курсирующих в этих районах. Покидая остров Вознесения, они с благодарностью думали о собственной судьбе, которая уносит их все дальше от этих мест. Потерпевший здесь кораблекрушение еще до того, как остров стал обитаем, несомненно погиб бы от жажды. В этом можно не сомневаться.
Признаться, вначале я тоже не был пленен чарами острова. Но если какое-то место поражает меня, то особенно интересно раскрыть его секреты. В данном случае сделать это оказалось непросто.
С помощью губернатора острова Святой Елены и пароходной компании "Юниэн Касл" мне удалось дважды побывать на острове Вознесения. Благодаря связистам кабельной службы и их женам, которые были моими попутчиками и много рассказывали о годах, проведенных на острове, я, как мне думается, докопался до его тайн.
Чтобы посетить остров, надо иметь два специальных разрешения - от капитана вашего судна и от губернатора Святой Елены или магистрата острова Вознесения. Решение капитана зависит от погоды - могут внезапно появиться гигантские валы и придется уходить в море, оставив пассажира на острове до подхода следующего судна. Поэтому пассажирам редко разрешают высаживаться на острове.
Только эксцентричные чудаки вроде меня добровольно рвутся на берег. "Передо мной открылся остров, не прелестно улыбчивый, а оскаленный страшной гримасой", - писал Чарльз Дарвин, глядя на появившийся перед ним ландшафт. Он не смог найти там и деревца. "Ад с притушенным огнем" - так отозвался о нем один американец.
Остров Вознесения состоит из сорока маленьких потухших вулканических вершин. По форме он весьма приблизительно напоминает колокол с кромкой длиной около двадцати миль и верхушкой, увенчанной пиком Грин (875 м), уходящим в облака. Это фантастическое нагромождение шлака, потоков черной лавы и песка, зловещих холмов и вулканических кратеров. Геологи утверждают, что остров образовался довольно поздно, ему всего пятьдесят тысяч лет. Ассеншен и по сей день стоит неприкрытый, и пройдет еще много тысячелетий, прежде чем остров оденется в подобающий ему зеленый наряд тропиков. "Чертово Поддувало", "Кубок Дьявола", "Манеж Дьявола", "Пещера Мертвеца" - какими только зловещими прозвищами не награждали остров! Лава и пыль, скорпионы и москиты - настоящий остров-пустыня, тоскливая, выжженная солнцем.
Остров Вознесения взывает ко мне, напоминая, что еще не нашлось автора хотя бы одной каблограммы, которая поведала бы миру о жизни, прикрытой завесой тайны. Связисты и их жены проводят годы в непривычной, подчас романтической изоляции. Одному такая ссылка кажется приятной, для другого она - тяжкое испытание, но чаще всего исполнена драматизма. Однако тайны на острове всегда есть. Весь XIX и начало XX века кабели, проложенные по дну океана, обслуживают торговые трассы, соединяют отдаленные атоллы и океанские острова с большими городами. И на всех пунктах трассы связисты стойко выдерживают превратности судьбы. Они знают радость и горе, их терзают приступы одиночества и подстерегает немало опасностей. Собравшись, связисты рассказывают друг другу самые фантастические истории, какие можно представить, но никто из них не пишет мемуаров. Полистайте "Зодиак", журнал кабельной службы. Просмотрите любую подшивку, и вряд ли вам удастся обнаружить что-нибудь, кроме описаний обедов и крикетных матчей, а также немногочисленных рассказов о путешествиях, иллюстрированных превосходными фотографиями.
Я встретился однажды с Эдгаром Миддлтоном, бывшим кабельным связистом, написавшим пьесу под названием "Жена Потифара" и заработавшим на ней восемьдесят тысяч фунтов. Однако ни в этой пьесе, ни в какой-либо другой напечатанной им работе не отразились воспоминания о его жизни на станции кабельной службы. Мне еще ни разу не приходилось встречаться с подобным пренебрежением к великолепной теме.
Итак, перед нами остров Вознесения - одна из заброшенных станций кабельной связи, никем не воспетая, остров, над бесплодными берегами которого витает большой знак вопроса.
Был День Вознесения, когда Жуан-ди-Нова завидел остров в дымке облаков. Шел 1501 год. Капитан направил корабль к береговым отмелям и бросил там якорь. Жуан-ди-Нова и его моряки были, несомненно, первыми, кто ступил на остров. По всей вероятности, именно они оставили здесь коз для потерпевших кораблекрушение, так как о наличии коз упоминают более поздние путешественники.
Остров Вознесения, подобно Столовой бухте, давно уже служит океанским почтовым ящиком. Наваретт, монах-путешественник нищенствующего ордена, посетивший остров в конце XVII века, писал: "Моряки всех наций имеют обычай оставлять здесь письма, запечатанные в бутылку, которую кладут в одну из расщелин в скалах, и первое же судно, которое идет в противоположном направлении, забирает эти письма". Эта расщелина на юго-восточной оконечности острова помечена бакеном и до сих пор зовется Почтовым Ящиком.
Вначале на остров заходили только португальцы, и они проделали тропу от северо-восточного залива до вершины. Ее можно проследить и сейчас. Они же, видимо, поставили на нынешней горе Крестовой, что доминирует над городом Джорджтауном, деревянный крест. В одном из манускриптов (я нашел его среди вахтенных журналов и дневников библиотеки Британского музея в Лондоне, интересуясь прошлым острова) высказано предположение, что в этом месте похоронен моряк и большой крест поставлен над его могилой.
До 1816 года остров Вознесения не принадлежал Британии, но английские корабли заходили на него за сто и больше лет до этого. Голландец Струис упоминает, что в 1673 году англичане использовали Ассеншен как место встречи судов. "Весь остров, - пишет он, - совершенно белый от помета чаек, бакланов и диких гусей, которые прилетают на остров для спаривания; прокормиться им нетрудно - берега завалены здесь дохлой рыбой".
Ровно через двести лет после открытия острова на нем появились первые жертвы кораблекрушения. Это был Уильям Дампир* со своими людьми. Дампир, в прошлом пират, стал со временем знаменитым путешественником. Он возвращался из долгого плавания, во время которого по поручению британского Адмиралтейства обследовал побережье Австралии. Его судно, двухпалубный "Роубак", дало течь, и насосы не могли откачать воду. Дампир вынужден был посадить судно на прибрежную мель на юго-восточном берегу острова между Пемзовой Пещерой и Столовой бухтой (в последние годы здесь были обнаружены остатки корпуса и рангоута, возможно, они принадлежали "Роубаку"). Потом он велел сделать плот и переправил на берег команду - с постелями и сундуками.
_______________
* Дампир, Уильям (1652 - 1715) - английский мореплаватель, совершивший три кругосветных плавания. - Прим. ред.
У Дампира осталось еще время, чтобы снять паруса и сделать из них палатки. Удалось спасти также большую бочку с солониной, мешок риса и тридцатишестигаллонную бочку свежей воды. К несчастью, среди команды оказались воры, и некоторые продукты пропали. Люди страдали от жажды, но на шестой день Дампир увидел в долине коз и, выслеживая их, добрался до водопоя, который до сих пор называют "Ручьем Дампира". Здесь осадки выпадают на толстый слой глины, с которого вода стекает на скалу, обросшую мхом и папоротником - адиантумом*. Эта струйка воды и спасла команду Дампира.
_______________
* А д и а н т у м - папоротник с тонким стеблем. - Прим. пер.
На полпути к вершине Грин находится Пещера Дампира - здесь жили потерпевшие. Они питались крабами, морскими птицами, черепахами и козами. Как полагается каждому островитянину, Дампир, по легенде, недалеко от пещеры зарыл клад. Немало моряков и сосланных на остров телеграфистов искало этот клад, но все впустую. Если вы внимательно прочтете (как это сделал я) отчет самого Дампира о гибели "Роубака", то не найдете никаких упоминаний о сокровищах. Дампир жалуется, что во время гибели корабля потерял все свои книги и бумаги, и это единственное, о чем он сожалеет. Он нашел дерево, на котором были вырезаны якорь и якорная цепь, здесь же стояла и дата: 1642 год. После сорокадневного пребывания на острове Вознесения моряков подобрала эскадра из трех военных кораблей и одного судна Ост-Индской компании. Через несколько лет мы вновь видим Дампира во главе экспедиции, той самой, во время которой на острова Хуан-Фернандес попал Александр Селкирк (Робинзон Крузо). И он же был капитаном судна, которое через пять лет забрало Селкирка.
Через четверть века после гибели "Роубака" здесь потерпел крушение и погиб еще один моряк. История эта была записана в дневнике, найденном возле его скелета. Английский капитан Моусон, плававший на судне "Комптон", нашел кости и скорбное послание (эту реликвию Ассеншена я тоже обнаружил в Британском музее). Автор дневника, очевидно, был моряком. Его бросили на острове за какие-то серьезные прегрешения, о которых он не распространяется. Ему оставили Библию, палатку, бочонок воды, немного вина, топор, два ведра, старую сковородку, охотничье ружье с небольшим запасом патронов, котелок для чая, лук, горох, рис и соль.
Вскоре начались суровые испытания. Очутившись один в пустынном месте, он все время испытывал страх за свои немногочисленные припасы. "Мне мучительно и страшно, - писал он, - я потерял всякую надежду, и пусть всемогущий господь защитит меня".
Он взобрался на скалу, надеясь увидеть судно или высмотреть что-нибудь съедобное, привязал к бесполезному теперь уже ружью свою рубашку и оставил этот маленький символ отчаяния на вершине. Теперь его неотступно преследовал, как он выражался, "сумасшедший голод".
Через некоторое время несчастному удалось убить несколько морских птиц. Он освежевал их, засолил и высушил на солнце. Скромное меню помогали разнообразить черепахи, но вряд ли существовал еще человек, которому это благородное мясо доставляло бы столь мало удовольствия. Он постоянно помнил о необходимости пополнять запасы воды, и вскоре с несколькими луковицами в кармане совершил путешествие на юг острова. Здесь моряк нашел растение, похожее на портулак, и съел его; другие же, незнакомые корешки и травы употреблять в пищу боялся.
По дороге назад он посадил в землю оставшиеся луковицы в надежде, что они взойдут. Из дневника видно, что моряк начал сходить с ума. Ему часто являлись видения, поэтому проследить за всеми его перемещениями по острову невозможно. Одно место, однако, читается достаточно ясно: "Я нашел жирную черепаху, у нее было много яиц; я приготовил отличный обед, сварив яйца с рисом. Остатки я закопал - боялся зловония, ведь черепахи на острове были настолько большими, что одному трудно съесть столько мяса за короткое время, а сохранить его из-за жары было невозможно".
Несчастный пытался ловить рыбу, но без успеха. Однажды ему удалось найти расщелину, по которой текла вода (может быть, это был Ручей Дампира), но, вероятнее всего, позже он потерял ее след. От ходьбы по застывшей лаве башмаки быстро износились, подошвы ног потрескались. Возможно, поэтому он не смог вернуться за водой. На последних страницах дневника только и говорится, что "об ужасной жажде", которую не удается утолить яйцами морских птиц или черепашьей кровью. Вот что пишет моряк в конце дневника: "Я стал ходячим скелетом, силы окончательно оставили меня, я больше не могу писать. Я искренне раскаиваюсь в грехах, которые совершил, и молю господа, чтобы никогда ни одному человеку не выпало на долю тех мук, которые я испытал. Ради спасения других я записал эту историю, чтобы люди не поддавались искушениям дьявола. Я возвращаю свою душу тому, кто дал ее мне, надеясь на милосердие в..."
В конце XVIII века в поисках неизвестной "Южной земли" на остров Вознесения привел свой "Резолюшн" капитан Кук*. Суровый ландшафт и на него произвел мрачное впечатление.
_______________
* Поискам неизвестной "Южной земли" (Антарктиды) была посвящена вторая экспедиция Джеймса Кука (1728 - 1799) в 1772 - 1775 гг. Остров Вознесения он посетил дважды: на пути в южные широты и при возвращении. Прим. ред.
- Безжизненность этого места превосходит все ужасы острова Пасхи и Огненной Земли, хотя здесь нет снега, - замечает Кук.
- Это всего лишь беспорядочное нагромождение камней.
Люди Кука нашли на восточном побережье острова остатки судна, на котором произошел пожар, заставивший команду искать спасения на берегу. "Отчаянная ситуация, в которую попала группа людей на этом бесплодном острове, вынужденных ждать, пока их не подберет какой-нибудь проходящий корабль, вызвала чувство жалости даже у моряков", - писал Кук. Однако у Кука не хватало топлива, и он взял с собой уцелевшие деревянные части судна для растопки. На острове поймали также двадцать четыре черепахи, которыми в течение трех недель кормили команду.
Остров Вознесения стал британской колонией в 1815 году и местом ссылки преступников. Наполеон был пленником острова Святой Елены, и те острова, которые могли бы быть использованы его союзниками как опорные базы для побега, занимали английские гарнизоны. Так, в 1815 году на этот остров черепах явились закон и порядок в виде двух английских военных кораблей - "Перуанца" и "Зенобия". Они оставили на берегу двенадцатимиллиметровую карронаду* и экипаж корвета во главе с молодым лейтенантом Капиджем. А через год остров уже был внесен в официальные реестры как "Ассеншен - остров ее королевского величества". Сам поселок, где стоял гарнизон, стал называться "Гарнизон", и это имя навечно прилепилось к нему, хотя позднее он и получил вполне благозвучное название "Джорджтаун".
_______________
* К а р р о н а д а - устаревшая шотландская короткоствольная пушка. - Прим. пер.
В Гарнизоне имелись каменная постройка для офицеров, палатки для солдат и матросов и лачуги круменов*, переселенных из Западной Африки. Дождевую воду собирали в деревянные или железные бочки. Трудности жизни на острове были, видимо, известны Адмиралтейству - недаром начальнику гарнизона полагалась специальная надбавка к жалованью (четыре шиллинга в день). После смерти Наполеона Адмиралтейство решило покинуть Тристан, а остров Вознесения стал местом отдыха экипажей кораблей, ловивших работорговцев вдоль побережья Западной Африки, где свирепствовала в то время малярия.
_______________
* К р у м е н ы - группа родственных народностей, населяющих прибрежную лесистую зону Либерии и западные районы Берега Слоновой Кости. - Прим. пер.
- Раны быстро заживают, переломы срастаются, воспаления проходят, люди не жалуются на здоровье, - пишет об этом времени один морской офицер.
В 1829 году по поручению Королевского инженерного общества остров Вознесения посетил капитан Брэндрет, благодаря которому жизнь здесь стала вполне сносной. Он спланировал систему оборонительных сооружений и схему водоснабжения. Вода на острове всегда была роскошью - еще с тех времен, когда Дампир чуть не умер от жажды. Ее никогда не бывает в избытке: ведь проходит несколько лет, прежде чем на Ассеншене прольется сильный дождь. Тогда здесь, как в сахарских "вади", появляются бурные потоки, но уже через день жадная лава впитывает в себя всю воду до капли. Вначале Гарнизон получал воду в бочках со Святой Елены и других соседних островов, потому что дождевых осадков в ручье Дампира не хватало. Брэндрет соорудил бассейн на небольшой скале и проложил трубы от нее до Гарнизона.
Но для пополнения корабельных запасов и этой воды было недостаточно. Одно время использовали солнечные конденсаторы. Более современный агрегат, пришедший им на смену, дает несколько тысяч галлонов свежей воды в день. Однако каждый, кто затевает стирку, должен пользоваться водой из своего дневного рациона.
Брэндрет прорубил также толщу лавы и соорудил колодец, который одно время давал до тысячи галлонов пресной воды в день. Потом колодец высох, его забыли. Попытки снова восстановить колодец оказались неудачными. Некоторые полагают, что на острове есть подземная река. Действительно, из глубины иногда доносится журчание воды, но если она и существует, то еще никогда не выходила на поверхность.
Мне посчастливилось в одном старом отчете найти описание острова Вознесения, принадлежащее самому Брэндрету: "Редко кто жалуется здесь на жизнь, - пишет Брэндрет. - Это объясняется чудесным климатом, постоянством состава жителей и отменным здоровьем, а также здравым смыслом, тактичностью, справедливостью и уравновешенным характером коменданта".
Некоторые из моряков занимались сельским хозяйством и привозили на остров своих жен. В пещере рядом с ручьем Дампира Брэндрет увидел однажды низкорослую краснощекую женщину, уроженку Девоншира. Ее муж вырубил в толще лавы гостиную и спальню, стены были оштукатурены, побелены, пол покрыт парусами.
Однако молодой поселок всегда находился под дамокловым мечом желтой лихорадки. Тогда эту страшную болезнь еще не умели лечить, и она уносила с собой много жизней. Поэтому теперь Ассеншен - остров кладбищ. Многочисленные могилы остались памятником тех трагических лет, когда на рейд приходили старые канонерки с командой, зараженной желтой лихорадкой, на борту которых десятками лежали покрытые брезентом трупы. Один из таких кораблей, "Бенн", в 1823 году занес болезнь на остров. Умерла третья часть всех жителей, а из экипажа корабля выжило только шестнадцать человек.
Этот урок не был забыт. Когда в середине XIX века к острову приблизилась "Бонетта" с больными малярией на борту, ни одному из членов экипажа не разрешили сойти на берег. "Бонетта" бросила якорь против причала, известного под названием "Бухта Утешения", и только в этом уединенном месте смогли высадиться моряки. Здесь они и умерли, один за другим, копая могилы для погибших товарищей, а потом и для себя, пока еще оставались силы. Каждый день люди из Гарнизона оставляли поблизости пищу и воду, но они не смогли спасти обреченный экипаж. Последним умер корабельный хирург. Он ухаживал за своими больными до конца и был найден мертвым в неглубокой яме, которую выкопал для себя последним. Потом это место было переименовано, и на современных картах оно значится как "Бухта Безутешная".
Коменданты острова в те годы, когда он представлялся таким же одиноким, как судно посреди океана, были его "капитанами" и имели на нем почти неограниченную власть. В настоящее время начальник кабельной службы одновременно является мэром, но телефон, связывающий остров со Святой Еленой и с остальным миром, в какой-то мере ограничивает его полномочия. А в прошлом веке комендант был не только капитаном "каменного фрегата", но еще и губернатором, и единственным законодателем, и главным палачом, и суперинтендантом порта, и следователем, и общественным прокурором, и тюремщиком, и официальным президентом всех местных обществ, а также директором столовой, библиотеки и спортивного клуба. Как правило, он был капитаном торгового флота, но этот пост занимали также и офицеры королевских военно-морских сил.
Однажды местный врач вручил диктатору острова документ, в котором сообщалось о рождении ребенка. Суровый законник написал "утверждаю" и поставил свои инициалы. В течение долгого времени дети, рожденные "на борту" Ассеншена, считались как бы появившимися на свет на море и регистрировались в корабельных приходских книгах.
Жены морских офицеров не всегда живут в ладу между собой. Не все они соглашаются с общественной ролью, которая выпадает им соответственно рангу мужа. Оспаривалось даже место на передних скамьях в церкви, пока один умный капитан не вынес решения: "Пусть здесь сядут старшие по возрасту".
У меня есть вырезка из "Адмиралтейской газеты", в которой рассказывается, как в конце XIX века десять офицерских жен образовали свои кланы и не разговаривали с соперницами по нескольку месяцев. Когда появлялась особая необходимость, они писали друг другу письма. Куда более покладистыми оказались супруги боцманов и старшин; дома, в которых они жили, до сих пор называются "Улицей Согласия".
Одному коменданту предложили наказать мужей за грехи своих жен. Он сделал необходимый опрос и решил оставить эту мысль: как выяснилось, некоторым женам доставило бы удовольствие сделать неприятность своим мужьям.
Беглецы покинули Святую Елену 10 июня. Через восемь дней они увидели тучи птиц над водой, но остров Вознесения так и не показался. Парр сказал, что они, видимо, прошли мимо него, и сменил курс с веста на норд - в направлении Рио-де-Жанейро. Из рубашек беглецы сделали парус. Плыть оставалось еще долго, и Парр уменьшил рацион до одной унции хлеба и двух глотков воды в сутки на человека.
- Чтобы убить время и не думать о нашей страшной участи, мы беседовали о прелестях городской жизни, о радостях молодости, о друзьях, которых увидим в Англии, - вспоминал Браун.
Через пятнадцать дней после побега хлеб кончился. Мак-Квин начал жевать бамбук, остальные последовали его примеру. Как-то ночью Браун вспомнил о том, что можно спастись от голода, употребив в пищу кожу. Первый кусок ботинка он выплюнул, потом взялся за внутреннюю часть подошвы; она показалась на вкус приятней, и Браун распределил ее между товарищами.
- Но и это нам не помогло, - продолжал он свой рассказ.
Через три недели Парр поймал дельфина. Это оказалось очень своевременно, как говорит Браун:
- Мы все упали на колени и возблагодарили господа за его доброту.
Несчастные разорвали тушу и развесили куски для просушки. На дельфиньем мясе продержались еще четыре дня. Но вскоре снова начал мучать голод. Парр, Бригхаус, Конвей и Браун решили покончить счеты с жизнью и потопить лодку. Двое других возражали, говоря, что бог, который создал человека, всегда найдет, чем его накормить.
- Мы едва ворочали языком, - сообщал Браун, - и были настолько слабы, что, проделав самые необходимые движения, требовавшиеся для управления лодкой, покрывались холодным потом.
5 июля все были уже в таком плачевном состоянии, что Мак-Киннон предложил кинуть жребий - один из них должен был умереть, чтобы спасти остальных. Другого выхода не было. Парра освободили от участия в этой лотерее, потому что он болел тропической лихорадкой. Парр написал номера и бросил их в шляпу. Остальные с закрытыми глазами вытащили записки и положили в карманы. Только после этого условились, что номер пятый должен умереть. Фатальный номер оказался у Мак-Киннона, человека, который затеял эту игру со смертью. Он сдержал слово.
Утром 8 июля Браун заметил, что цвет моря изменился, а вскоре прямо по курсу показалась земля. Берег омывался сильным прибоем, а беглецы были слишком слабы, чтобы удержать лодку на плаву. Она перевернулась. Мак-Квинт и Бригхаус утонули, а Парра, Конвея и Брауна волной выбросило на сушу.
Они оказались в Бразилии. В хижине на берегу жили индейцы, которые и сообщили о происшествии правительственным чиновникам. Губернатор округа прислал им молоко и рис.
- Мы уже давно ничего не ели, и поэтому каждый кусок пищи стоил большого труда, - вспоминал Браун.
Между тем дезертиры уже придумали в свое оправдание целую историю. Их привезли в Сальвадор*, и здесь Парр рассказал губернатору, что он капитан судна "Салли" из Ливерпуля, которое-де потерпело кораблекрушение. Печальная история несчастных мореплавателей настолько потрясла жителей Сальвадора, что они собрали фонд помощи потерпевшим и дали каждому по двести фунтов. Парр и Конвей отправились в Европу, а Брауна оставили в больнице в Рио-де-Жанейро.
_______________
* Сальвадор - крупный порт на восточном побережье Бразилии. - Прим. ред.
Когда Браун выздоровел, его завербовал капитан английского корабля "Диадема". Корабль шел к Кейптауну, и тут Браун сознался, что он дезертировал со Святой Елены.
- Я хочу, чтобы о наших муках узнали все солдаты гарнизона на Святой Елене и чтобы никому больше не пришла в голову эта ужасная затея, закончил Браун свое признание.
К нему отнеслись со снисхождением, простили дезертирство, и первый же чиновник Ост-Индской компании взял его с собой на родину.
Для Брауна эта история кончилась благополучно, но в хрониках острова сохранилось одно ужасное свидетельство трагедии в открытом океане - это записка, оставленная Мак-Кинноном, перед тем как он вскрыл вены на руках. Он писал: "Мой дух угасает, надежда оставила меня, но я все еще живу любовью к моим детям и товарищам. Должен ли я погибнуть от голода в этой водной пустыне?.. Когда я оглядываюсь вокруг, то вижу бледные лица и лихорадочные глаза товарищей по несчастью; мне кажется, что они упрекают меня за то, что я вверг их в беду. Да, моя гибель будет расплатой за то, что я уговорил их бежать от долга, от общества, от всего того, чем наполнена человеческая жизнь".
Глава десятая
ОСТРОВ ВОЗНЕСЕНИЯ
(Ассеншен)
На вид остров Вознесения (Ассеншен) угрюм и неприветлив, окутан мистикой, как, впрочем, и все, что встречается в океане. Он видел много страданий и трагедий. И все же островитяне вполне серьезно станут уверять вас, что это - одно из счастливейших мест на свете. Меня всегда поражала их удивительная привязанность к своей родине.
Вулканическая головешка, заброшенная среди Южной Атлантики, приводила в уныние пассажиров океанских лайнеров, курсирующих в этих районах. Покидая остров Вознесения, они с благодарностью думали о собственной судьбе, которая уносит их все дальше от этих мест. Потерпевший здесь кораблекрушение еще до того, как остров стал обитаем, несомненно погиб бы от жажды. В этом можно не сомневаться.
Признаться, вначале я тоже не был пленен чарами острова. Но если какое-то место поражает меня, то особенно интересно раскрыть его секреты. В данном случае сделать это оказалось непросто.
С помощью губернатора острова Святой Елены и пароходной компании "Юниэн Касл" мне удалось дважды побывать на острове Вознесения. Благодаря связистам кабельной службы и их женам, которые были моими попутчиками и много рассказывали о годах, проведенных на острове, я, как мне думается, докопался до его тайн.
Чтобы посетить остров, надо иметь два специальных разрешения - от капитана вашего судна и от губернатора Святой Елены или магистрата острова Вознесения. Решение капитана зависит от погоды - могут внезапно появиться гигантские валы и придется уходить в море, оставив пассажира на острове до подхода следующего судна. Поэтому пассажирам редко разрешают высаживаться на острове.
Только эксцентричные чудаки вроде меня добровольно рвутся на берег. "Передо мной открылся остров, не прелестно улыбчивый, а оскаленный страшной гримасой", - писал Чарльз Дарвин, глядя на появившийся перед ним ландшафт. Он не смог найти там и деревца. "Ад с притушенным огнем" - так отозвался о нем один американец.
Остров Вознесения состоит из сорока маленьких потухших вулканических вершин. По форме он весьма приблизительно напоминает колокол с кромкой длиной около двадцати миль и верхушкой, увенчанной пиком Грин (875 м), уходящим в облака. Это фантастическое нагромождение шлака, потоков черной лавы и песка, зловещих холмов и вулканических кратеров. Геологи утверждают, что остров образовался довольно поздно, ему всего пятьдесят тысяч лет. Ассеншен и по сей день стоит неприкрытый, и пройдет еще много тысячелетий, прежде чем остров оденется в подобающий ему зеленый наряд тропиков. "Чертово Поддувало", "Кубок Дьявола", "Манеж Дьявола", "Пещера Мертвеца" - какими только зловещими прозвищами не награждали остров! Лава и пыль, скорпионы и москиты - настоящий остров-пустыня, тоскливая, выжженная солнцем.
Остров Вознесения взывает ко мне, напоминая, что еще не нашлось автора хотя бы одной каблограммы, которая поведала бы миру о жизни, прикрытой завесой тайны. Связисты и их жены проводят годы в непривычной, подчас романтической изоляции. Одному такая ссылка кажется приятной, для другого она - тяжкое испытание, но чаще всего исполнена драматизма. Однако тайны на острове всегда есть. Весь XIX и начало XX века кабели, проложенные по дну океана, обслуживают торговые трассы, соединяют отдаленные атоллы и океанские острова с большими городами. И на всех пунктах трассы связисты стойко выдерживают превратности судьбы. Они знают радость и горе, их терзают приступы одиночества и подстерегает немало опасностей. Собравшись, связисты рассказывают друг другу самые фантастические истории, какие можно представить, но никто из них не пишет мемуаров. Полистайте "Зодиак", журнал кабельной службы. Просмотрите любую подшивку, и вряд ли вам удастся обнаружить что-нибудь, кроме описаний обедов и крикетных матчей, а также немногочисленных рассказов о путешествиях, иллюстрированных превосходными фотографиями.
Я встретился однажды с Эдгаром Миддлтоном, бывшим кабельным связистом, написавшим пьесу под названием "Жена Потифара" и заработавшим на ней восемьдесят тысяч фунтов. Однако ни в этой пьесе, ни в какой-либо другой напечатанной им работе не отразились воспоминания о его жизни на станции кабельной службы. Мне еще ни разу не приходилось встречаться с подобным пренебрежением к великолепной теме.
Итак, перед нами остров Вознесения - одна из заброшенных станций кабельной связи, никем не воспетая, остров, над бесплодными берегами которого витает большой знак вопроса.
Был День Вознесения, когда Жуан-ди-Нова завидел остров в дымке облаков. Шел 1501 год. Капитан направил корабль к береговым отмелям и бросил там якорь. Жуан-ди-Нова и его моряки были, несомненно, первыми, кто ступил на остров. По всей вероятности, именно они оставили здесь коз для потерпевших кораблекрушение, так как о наличии коз упоминают более поздние путешественники.
Остров Вознесения, подобно Столовой бухте, давно уже служит океанским почтовым ящиком. Наваретт, монах-путешественник нищенствующего ордена, посетивший остров в конце XVII века, писал: "Моряки всех наций имеют обычай оставлять здесь письма, запечатанные в бутылку, которую кладут в одну из расщелин в скалах, и первое же судно, которое идет в противоположном направлении, забирает эти письма". Эта расщелина на юго-восточной оконечности острова помечена бакеном и до сих пор зовется Почтовым Ящиком.
Вначале на остров заходили только португальцы, и они проделали тропу от северо-восточного залива до вершины. Ее можно проследить и сейчас. Они же, видимо, поставили на нынешней горе Крестовой, что доминирует над городом Джорджтауном, деревянный крест. В одном из манускриптов (я нашел его среди вахтенных журналов и дневников библиотеки Британского музея в Лондоне, интересуясь прошлым острова) высказано предположение, что в этом месте похоронен моряк и большой крест поставлен над его могилой.
До 1816 года остров Вознесения не принадлежал Британии, но английские корабли заходили на него за сто и больше лет до этого. Голландец Струис упоминает, что в 1673 году англичане использовали Ассеншен как место встречи судов. "Весь остров, - пишет он, - совершенно белый от помета чаек, бакланов и диких гусей, которые прилетают на остров для спаривания; прокормиться им нетрудно - берега завалены здесь дохлой рыбой".
Ровно через двести лет после открытия острова на нем появились первые жертвы кораблекрушения. Это был Уильям Дампир* со своими людьми. Дампир, в прошлом пират, стал со временем знаменитым путешественником. Он возвращался из долгого плавания, во время которого по поручению британского Адмиралтейства обследовал побережье Австралии. Его судно, двухпалубный "Роубак", дало течь, и насосы не могли откачать воду. Дампир вынужден был посадить судно на прибрежную мель на юго-восточном берегу острова между Пемзовой Пещерой и Столовой бухтой (в последние годы здесь были обнаружены остатки корпуса и рангоута, возможно, они принадлежали "Роубаку"). Потом он велел сделать плот и переправил на берег команду - с постелями и сундуками.
_______________
* Дампир, Уильям (1652 - 1715) - английский мореплаватель, совершивший три кругосветных плавания. - Прим. ред.
У Дампира осталось еще время, чтобы снять паруса и сделать из них палатки. Удалось спасти также большую бочку с солониной, мешок риса и тридцатишестигаллонную бочку свежей воды. К несчастью, среди команды оказались воры, и некоторые продукты пропали. Люди страдали от жажды, но на шестой день Дампир увидел в долине коз и, выслеживая их, добрался до водопоя, который до сих пор называют "Ручьем Дампира". Здесь осадки выпадают на толстый слой глины, с которого вода стекает на скалу, обросшую мхом и папоротником - адиантумом*. Эта струйка воды и спасла команду Дампира.
_______________
* А д и а н т у м - папоротник с тонким стеблем. - Прим. пер.
На полпути к вершине Грин находится Пещера Дампира - здесь жили потерпевшие. Они питались крабами, морскими птицами, черепахами и козами. Как полагается каждому островитянину, Дампир, по легенде, недалеко от пещеры зарыл клад. Немало моряков и сосланных на остров телеграфистов искало этот клад, но все впустую. Если вы внимательно прочтете (как это сделал я) отчет самого Дампира о гибели "Роубака", то не найдете никаких упоминаний о сокровищах. Дампир жалуется, что во время гибели корабля потерял все свои книги и бумаги, и это единственное, о чем он сожалеет. Он нашел дерево, на котором были вырезаны якорь и якорная цепь, здесь же стояла и дата: 1642 год. После сорокадневного пребывания на острове Вознесения моряков подобрала эскадра из трех военных кораблей и одного судна Ост-Индской компании. Через несколько лет мы вновь видим Дампира во главе экспедиции, той самой, во время которой на острова Хуан-Фернандес попал Александр Селкирк (Робинзон Крузо). И он же был капитаном судна, которое через пять лет забрало Селкирка.
Через четверть века после гибели "Роубака" здесь потерпел крушение и погиб еще один моряк. История эта была записана в дневнике, найденном возле его скелета. Английский капитан Моусон, плававший на судне "Комптон", нашел кости и скорбное послание (эту реликвию Ассеншена я тоже обнаружил в Британском музее). Автор дневника, очевидно, был моряком. Его бросили на острове за какие-то серьезные прегрешения, о которых он не распространяется. Ему оставили Библию, палатку, бочонок воды, немного вина, топор, два ведра, старую сковородку, охотничье ружье с небольшим запасом патронов, котелок для чая, лук, горох, рис и соль.
Вскоре начались суровые испытания. Очутившись один в пустынном месте, он все время испытывал страх за свои немногочисленные припасы. "Мне мучительно и страшно, - писал он, - я потерял всякую надежду, и пусть всемогущий господь защитит меня".
Он взобрался на скалу, надеясь увидеть судно или высмотреть что-нибудь съедобное, привязал к бесполезному теперь уже ружью свою рубашку и оставил этот маленький символ отчаяния на вершине. Теперь его неотступно преследовал, как он выражался, "сумасшедший голод".
Через некоторое время несчастному удалось убить несколько морских птиц. Он освежевал их, засолил и высушил на солнце. Скромное меню помогали разнообразить черепахи, но вряд ли существовал еще человек, которому это благородное мясо доставляло бы столь мало удовольствия. Он постоянно помнил о необходимости пополнять запасы воды, и вскоре с несколькими луковицами в кармане совершил путешествие на юг острова. Здесь моряк нашел растение, похожее на портулак, и съел его; другие же, незнакомые корешки и травы употреблять в пищу боялся.
По дороге назад он посадил в землю оставшиеся луковицы в надежде, что они взойдут. Из дневника видно, что моряк начал сходить с ума. Ему часто являлись видения, поэтому проследить за всеми его перемещениями по острову невозможно. Одно место, однако, читается достаточно ясно: "Я нашел жирную черепаху, у нее было много яиц; я приготовил отличный обед, сварив яйца с рисом. Остатки я закопал - боялся зловония, ведь черепахи на острове были настолько большими, что одному трудно съесть столько мяса за короткое время, а сохранить его из-за жары было невозможно".
Несчастный пытался ловить рыбу, но без успеха. Однажды ему удалось найти расщелину, по которой текла вода (может быть, это был Ручей Дампира), но, вероятнее всего, позже он потерял ее след. От ходьбы по застывшей лаве башмаки быстро износились, подошвы ног потрескались. Возможно, поэтому он не смог вернуться за водой. На последних страницах дневника только и говорится, что "об ужасной жажде", которую не удается утолить яйцами морских птиц или черепашьей кровью. Вот что пишет моряк в конце дневника: "Я стал ходячим скелетом, силы окончательно оставили меня, я больше не могу писать. Я искренне раскаиваюсь в грехах, которые совершил, и молю господа, чтобы никогда ни одному человеку не выпало на долю тех мук, которые я испытал. Ради спасения других я записал эту историю, чтобы люди не поддавались искушениям дьявола. Я возвращаю свою душу тому, кто дал ее мне, надеясь на милосердие в..."
В конце XVIII века в поисках неизвестной "Южной земли" на остров Вознесения привел свой "Резолюшн" капитан Кук*. Суровый ландшафт и на него произвел мрачное впечатление.
_______________
* Поискам неизвестной "Южной земли" (Антарктиды) была посвящена вторая экспедиция Джеймса Кука (1728 - 1799) в 1772 - 1775 гг. Остров Вознесения он посетил дважды: на пути в южные широты и при возвращении. Прим. ред.
- Безжизненность этого места превосходит все ужасы острова Пасхи и Огненной Земли, хотя здесь нет снега, - замечает Кук.
- Это всего лишь беспорядочное нагромождение камней.
Люди Кука нашли на восточном побережье острова остатки судна, на котором произошел пожар, заставивший команду искать спасения на берегу. "Отчаянная ситуация, в которую попала группа людей на этом бесплодном острове, вынужденных ждать, пока их не подберет какой-нибудь проходящий корабль, вызвала чувство жалости даже у моряков", - писал Кук. Однако у Кука не хватало топлива, и он взял с собой уцелевшие деревянные части судна для растопки. На острове поймали также двадцать четыре черепахи, которыми в течение трех недель кормили команду.
Остров Вознесения стал британской колонией в 1815 году и местом ссылки преступников. Наполеон был пленником острова Святой Елены, и те острова, которые могли бы быть использованы его союзниками как опорные базы для побега, занимали английские гарнизоны. Так, в 1815 году на этот остров черепах явились закон и порядок в виде двух английских военных кораблей - "Перуанца" и "Зенобия". Они оставили на берегу двенадцатимиллиметровую карронаду* и экипаж корвета во главе с молодым лейтенантом Капиджем. А через год остров уже был внесен в официальные реестры как "Ассеншен - остров ее королевского величества". Сам поселок, где стоял гарнизон, стал называться "Гарнизон", и это имя навечно прилепилось к нему, хотя позднее он и получил вполне благозвучное название "Джорджтаун".
_______________
* К а р р о н а д а - устаревшая шотландская короткоствольная пушка. - Прим. пер.
В Гарнизоне имелись каменная постройка для офицеров, палатки для солдат и матросов и лачуги круменов*, переселенных из Западной Африки. Дождевую воду собирали в деревянные или железные бочки. Трудности жизни на острове были, видимо, известны Адмиралтейству - недаром начальнику гарнизона полагалась специальная надбавка к жалованью (четыре шиллинга в день). После смерти Наполеона Адмиралтейство решило покинуть Тристан, а остров Вознесения стал местом отдыха экипажей кораблей, ловивших работорговцев вдоль побережья Западной Африки, где свирепствовала в то время малярия.
_______________
* К р у м е н ы - группа родственных народностей, населяющих прибрежную лесистую зону Либерии и западные районы Берега Слоновой Кости. - Прим. пер.
- Раны быстро заживают, переломы срастаются, воспаления проходят, люди не жалуются на здоровье, - пишет об этом времени один морской офицер.
В 1829 году по поручению Королевского инженерного общества остров Вознесения посетил капитан Брэндрет, благодаря которому жизнь здесь стала вполне сносной. Он спланировал систему оборонительных сооружений и схему водоснабжения. Вода на острове всегда была роскошью - еще с тех времен, когда Дампир чуть не умер от жажды. Ее никогда не бывает в избытке: ведь проходит несколько лет, прежде чем на Ассеншене прольется сильный дождь. Тогда здесь, как в сахарских "вади", появляются бурные потоки, но уже через день жадная лава впитывает в себя всю воду до капли. Вначале Гарнизон получал воду в бочках со Святой Елены и других соседних островов, потому что дождевых осадков в ручье Дампира не хватало. Брэндрет соорудил бассейн на небольшой скале и проложил трубы от нее до Гарнизона.
Но для пополнения корабельных запасов и этой воды было недостаточно. Одно время использовали солнечные конденсаторы. Более современный агрегат, пришедший им на смену, дает несколько тысяч галлонов свежей воды в день. Однако каждый, кто затевает стирку, должен пользоваться водой из своего дневного рациона.
Брэндрет прорубил также толщу лавы и соорудил колодец, который одно время давал до тысячи галлонов пресной воды в день. Потом колодец высох, его забыли. Попытки снова восстановить колодец оказались неудачными. Некоторые полагают, что на острове есть подземная река. Действительно, из глубины иногда доносится журчание воды, но если она и существует, то еще никогда не выходила на поверхность.
Мне посчастливилось в одном старом отчете найти описание острова Вознесения, принадлежащее самому Брэндрету: "Редко кто жалуется здесь на жизнь, - пишет Брэндрет. - Это объясняется чудесным климатом, постоянством состава жителей и отменным здоровьем, а также здравым смыслом, тактичностью, справедливостью и уравновешенным характером коменданта".
Некоторые из моряков занимались сельским хозяйством и привозили на остров своих жен. В пещере рядом с ручьем Дампира Брэндрет увидел однажды низкорослую краснощекую женщину, уроженку Девоншира. Ее муж вырубил в толще лавы гостиную и спальню, стены были оштукатурены, побелены, пол покрыт парусами.
Однако молодой поселок всегда находился под дамокловым мечом желтой лихорадки. Тогда эту страшную болезнь еще не умели лечить, и она уносила с собой много жизней. Поэтому теперь Ассеншен - остров кладбищ. Многочисленные могилы остались памятником тех трагических лет, когда на рейд приходили старые канонерки с командой, зараженной желтой лихорадкой, на борту которых десятками лежали покрытые брезентом трупы. Один из таких кораблей, "Бенн", в 1823 году занес болезнь на остров. Умерла третья часть всех жителей, а из экипажа корабля выжило только шестнадцать человек.
Этот урок не был забыт. Когда в середине XIX века к острову приблизилась "Бонетта" с больными малярией на борту, ни одному из членов экипажа не разрешили сойти на берег. "Бонетта" бросила якорь против причала, известного под названием "Бухта Утешения", и только в этом уединенном месте смогли высадиться моряки. Здесь они и умерли, один за другим, копая могилы для погибших товарищей, а потом и для себя, пока еще оставались силы. Каждый день люди из Гарнизона оставляли поблизости пищу и воду, но они не смогли спасти обреченный экипаж. Последним умер корабельный хирург. Он ухаживал за своими больными до конца и был найден мертвым в неглубокой яме, которую выкопал для себя последним. Потом это место было переименовано, и на современных картах оно значится как "Бухта Безутешная".
Коменданты острова в те годы, когда он представлялся таким же одиноким, как судно посреди океана, были его "капитанами" и имели на нем почти неограниченную власть. В настоящее время начальник кабельной службы одновременно является мэром, но телефон, связывающий остров со Святой Еленой и с остальным миром, в какой-то мере ограничивает его полномочия. А в прошлом веке комендант был не только капитаном "каменного фрегата", но еще и губернатором, и единственным законодателем, и главным палачом, и суперинтендантом порта, и следователем, и общественным прокурором, и тюремщиком, и официальным президентом всех местных обществ, а также директором столовой, библиотеки и спортивного клуба. Как правило, он был капитаном торгового флота, но этот пост занимали также и офицеры королевских военно-морских сил.
Однажды местный врач вручил диктатору острова документ, в котором сообщалось о рождении ребенка. Суровый законник написал "утверждаю" и поставил свои инициалы. В течение долгого времени дети, рожденные "на борту" Ассеншена, считались как бы появившимися на свет на море и регистрировались в корабельных приходских книгах.
Жены морских офицеров не всегда живут в ладу между собой. Не все они соглашаются с общественной ролью, которая выпадает им соответственно рангу мужа. Оспаривалось даже место на передних скамьях в церкви, пока один умный капитан не вынес решения: "Пусть здесь сядут старшие по возрасту".
У меня есть вырезка из "Адмиралтейской газеты", в которой рассказывается, как в конце XIX века десять офицерских жен образовали свои кланы и не разговаривали с соперницами по нескольку месяцев. Когда появлялась особая необходимость, они писали друг другу письма. Куда более покладистыми оказались супруги боцманов и старшин; дома, в которых они жили, до сих пор называются "Улицей Согласия".
Одному коменданту предложили наказать мужей за грехи своих жен. Он сделал необходимый опрос и решил оставить эту мысль: как выяснилось, некоторым женам доставило бы удовольствие сделать неприятность своим мужьям.