Лоуренс Стефани. Все о любви

   — Я рад видеть, моя дорогая, что вы не бродите по деревне в одиночестве. Ведь убийца Уэлема все еще неподалеку.
   — В самом деле! — Леди Фортмен улыбнулась Люциферу. — Так приятно, что вы присматриваете за нашей дорогой Филлидой. Мы не переживем, если с нашим сокровищем что-то случится.
   Это заявление сопровождалось сияющей улыбкой искреннего одобрения, от которой в глазах «нашего сокровища» появилось тоскливое выражение.
   — Мы должны идти.
   Люцифер раскланялся с леди Фортмен, кивнул на прощание Седрику и последовал за своей спутницей.
   — А почему, — пробормотал он, — леди Фортмен думает, что вы сокровище?
   — Потому что она хочет, чтобы я вышла замуж за Седрика. И потому что я помогла ей отыскать кольцо, которое она куда-то засунула. И еще однажды я догадалась, где прячется Поумрой, когда он как-то убежал из дома, но это было много лет назад.
   — Кто такой Поумрой?
   — Младший брат Седрика, — сказала Филлида и, помолчав, добавила: — Он намного хуже Седрика.
   Грохот колес экипажа послышался сзади; они оба постарались отойти подальше от обочины. Мимо пронеслась коляска. Женщина с грубым лицом и холодными глазами окинула их надменным взором.
   Люцифер удивленно приподнял брови.
   — Кто эта посланница света и радости?
   Он перевел взгляд на Филлиду как раз вовремя, чтобы заметить, как ее губы дрогнули в усмешке.
   — Джокаста Смоллет.
   — И кто это?
   — Сестра сэра Бэзила Смоллета.
   — А сэр Бэзил?
   — Джентльмен, который приближается к нам.
   Он владелец Хайгейта, выше по улице, за домом священника.
   Люцифер внимательно изучал джентльмена: одет аккуратно, даже строго и, судя по всему, ровесник Седрика. Но если Седрик был совершенно открытым существом, то Бэзил казался сдержанным и замкнутым, словно у него было что-то на уме, но он не собирался об этом никому рассказывать.
   Он приподнял шляпу в приветствии. Знакомясь, пожал руку Люциферу.
   — Чудовищное дело. Всю деревню перевернуло с ног на голову. Никто из нас не будет спокоен, пока убийцу не поймают. Примите мои искренние соболезнования по поводу смерти вашего друга.
   Люцифер поблагодарил мужчину. Вежливо попрощавшись, Бэзил продолжил свой путь.
   — Педант, — проворчал Люцифер.
   — Законченный. — Филлида двинулась было дальше, но, посмотрев вперед, замедлила шаг. — О Боже.
   Она произнесла эти слова сквозь зубы, так что они прозвучали почти как ругательство. Люцифер заинтересовался причиной столь бурной реакции. К ним стремительно приближался молодой рыжеволосый джентльмен. Ростом чуть выше Филлиды, он был одет в бархатные бриджи, болтающееся пальто и ботинки для верховой езды.
   Решительно выставив подбородок, девушка шагнула вперед.
   — Добрый день, мистер Грисби. — Она слегка наклонила голову в приветствии, всем своим видом демонстрируя намерение продолжать путь без задержек.
   Грисби остановился прямо перед ней. Филлида. вынуждена была остановиться и повернуться к Люциферу.
   — Мистер Кинстер, позвольте представить вам мистера Грисби.
   Люцифер довольно холодно кивнул. Поколебавшись, Грисби коротко ответил и обратился к Филлиде:
   — Мисс Тэллент, позвольте проводить вас домой.
   Взгляд, которым он при этом окинул Люцифера, можно было назвать как минимум неприязненным.
   — Я удивлен, что сэр Джаспер позволил вам выходить из дома, пока этот убийца на свободе.
   — Мой отец…
   — Никто не знает, — продолжал Грисби, — откуда может исходить угроза.
   И он попытался взять ее за руку.
   Филлида прильнула к Люциферу.
   Взяв ее под руку и накрыв ее ладонь своей, Люцифер привлек девушку ближе к себе. Твердо посмотрев Грисби прямо в глаза, он заявил:
   — Спешу заверить вас, Грисби, что мисс Тэллент не угрожает опасность ни со стороны этого убийцы, ни с чьей бы то ни было еще, пока она со мной. — Он ждал только намека со стороны Филлиды, и, будь он уверен в ее одобрении, Грисби уже барахтался бы в пруду в компании уток.
   — Мы сейчас возвращаемся в Грейндж. Можете быть совершенно уверены, что я передам мисс Тэллент сэру Джасперу в целости и сохранности.
   Грисби вспыхнул. Люцифер шагнул вперед:
   — Вы позволите?
   Он не оставил Грисби никакого выбора, заботливо ведя Филлиду, надменно-строгую, дальше вниз по улице. Они шли так близко друг к другу, что ее юбка касалась его ботинок. Ее пальцы, накрытые его ладонью, подрагивали. Он слегка сжал их, и девушка расслабилась.
   — Благодарю вас.
   — Это доставило мне удовольствие. А кроме того, что он бесчувственный олух, чем он еще занимается, этот Грисби?
   — Он владелец фермы Дотсвуд. Это дальше за домом священника, за Хайгейтом.
   — То есть он преуспевающий фермер?
   — Кроме всего прочего.
   Неприкрытое отвращение в ее голосе породило следующий вопрос:
   — Если я правильно понял, мистер Грисби — это еще один претендент на вашу руку?
   — Они все — Седрик, Бэзил и Грисби.
   Тон, которым она это произнесла, оставался все таким же неприязненным. Люцифер приподнял брови.
   — Вы пользуетесь огромным успехом в округе.
   Она окинула его таким взглядом, которому могла бы позавидовать даже его тетушка, герцогиня Сент-Ивз, а затем гордо отвернулась.
   Пастбище заканчивалось там, где дорога упиралась в кладбище и виднелась кузница. Вдоль неширокой дорожки тянулся ряд небольших домов, превышавших размерами средний коттедж, но существенно уступавших таким усадьбам, как Мэнор или Грейндж. Вокруг каждого дома был разбит сад, огражденный забором.
   Из ближайших ворот показался джентльмен. Он засеменил по улице, направляясь к ним. В пиджаке бутылочно-зеленого цвета с небрежно повязанным ярким черно-желтым шейным платком, в щегольском парике джентльмен был, без сомнения, самой колоритной фигурой, увиденной Люцифером за последние годы.
   Он взглянул на Филлиду, которая была погружена в размышления и едва ли заметила странного джентльмена.
   — Боюсь спросить, но этот джентльмен тоже один из ваших поклонников?
   Она взглянула в ту сторону, куда указывал Люцифер.
   — Нет, благодарение Господу. К сожалению, это лучшее, что я могу сказать о нем. Его зовут Сайлас Кумб.
   — Он всегда так одевается?
   — Я слышала, что в молодости он одевался франтом. В те времена он стремился соответствовать всем новейшим течениям моды, доходя до крайностей, и включал в свой наряд их все одновременно.
   — Человек независимых взглядов?
   — Он отказался от унаследованных капиталов. Смысл его жизни состоит в бесконечном позерстве. И еще в чтении. Пока не появился Гораций, библиотека Сайласа была самой большой в округе.
   — Значит, они были друзьями?
   — Напротив. — Она подождала, пока джентльмен пройдет мимо, демонстративно не удостоив их взглядом. — Сайлас был единственным человеком, который искренне ненавидел Горация.
   — Ненавидел Горация? — Люцифер даже приостановился. — Гораций был не тем человеком, которого можно ненавидеть.
   — И тем не менее. Видите ли, в течение многих лет Сайлас выдавал себя за знаменитого библиофила. Полагаю, это были всего лишь амбиции, но здесь в деревне никто не мог опротестовать его заявлений. Не то чтобы это что-то значило для остальных, но это было крайне важно для самого Сайласа. И тут появляется Гораций и развеивает его миф. Библиотека Горация затмила полностью библиотеку Сайласа, и тот, конечно же, не знал о книгах так много, как Гораций. Даже для нас, несмотря на нашу неискушенность, разница была очевидна. Гораций был подлинником, а Сайлас лишь жалкой копией.
   Грейндж уже вырос перед ними. Как только они миновали ворота, Филлида высвободила свою руку и обернулась к Люциферу.
   — Не думаете же вы?..
   Он выдержал ее взгляд.
   — Я не знаю, что думать. В настоящий момент у меня слишком мало информации.
   — Сайлас слишком женоподобен и изнежен. Не думаю, что он силен физически.
   — Слабаки могут быть вполне ловкими убийцами — к тому же ярость удесятеряет силы.
   — Возможно… — Она вздохнула. — Но все-таки я не могу представить Сайласа нападающим на кого-то.
   После короткой паузы Люцифер спросил:
   — А кто, по-вашему, мог убить Горация?
   Вопрос повис в воздухе. Филлида подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и произнесла, отчетливо выговаривая каждое слово:
   — Я не знаю, кто убил Горация.
   Их глаза встретились, и она первая отвела взгляд. С высоко поднятой головой девушка прошествовала по дорожке к дому. Через мгновение он последовал за ней, но значительно менее решительно.
   — Скажите, сколько еще людей в округе, кто близко знал Горация?
   — Не так много. Вы видели, пожалуй, половину. Вы в самом деле думаете, что это кто-то из здешних убил Горация?
   — Его убил тот, кто его хорошо знал, — кто-то, кого он близко подпустил к себе, несмотря на то что в руках того человека было оружие. Нет никаких следов борьбы.
   — Но, возможно, это был кто-то, кого он знал из «большого мира», — другой коллекционер, к примеру.
   — Если это так, мы его найдем. Я обыщу все соседние городки.
   Некоторое время они шли молча. Она чувствовала его взгляд. Ярдов через пятьдесят Люцифер спросил:
   — Простите мою бестактность, но почему при таком количестве поклонников: вы все еще не замужем?
   Не обнаружив в его глазах ничего, кроме простого любопытства… Вопрос и в самом деле был бестактным, и Филлида не чувствовала потребности отвечать, но отчего-то заговорила:
   — Каждый мужчина, который когда-либо просил моей руки, хотел жениться только для удовлетворения своих собственных интересов. Женившись на мне, они улучшили бы свое финансовое положение. Для Седрика и Бэзила женитьба была бы благоразумным шагом — я прекрасно ориентируюсь в местных проблемах, все здесь знаю и могла бы вести их хозяйство с закрытыми глазами. Для Грисби брак со мной позволил бы шагнуть в местное светское общество — для него это серьезная проблема.
   — А разве у вас нет своих собственных желаний, требований к браку?
   — Все, что они могут мне предложить — положение домашней хозяйки, — я уже и так имею.
   Зачем же тогда выходить замуж?
   Губы Люцифера дрогнули, а затем расплылись в улыбке:
   — Как откровенно.
   Угрожающее мурлыканье вновь послышалось в его голосе. А выражение, мелькнувшее в его глазах, она не смогла понять.
   Они уже почти подошли к дому, когда он неожиданно остановил ее. Пристально глядя ей прямо в глаза, Люцифер спросил:
   — Что на самом деле произошло?
   Филлида подумала, что можно бы кое-что рассказать. Но это был как раз случай «все или ничего». Она уже достаточно знала его чтобы понять, что ей придется рассказать ему все как только она сознается, что была там. Он не даст ей возможности что-либо утаить. Впервые в жизни она сомневалась в своей способности противостоять мужчине.
   Этот человек был иным — какой-то другой вид, с которым она ранее не встречалась. Она была достаточно взрослой, достаточно мудрой, чтобы понять разницу и признать, что ей с ним не совладать.
   Конечно, не говорить ему ничего было вызовом. Но она не могла нарушить слово можно было бы увильнуть под благовидным предлогом, но клятва ее была нерушима и обещание данное другу, свято.
   — Я не могу сказать вам. Не сейчас — Она отвернулась. Люцифер подступил ближе, беря ее за локоть. Подняв глаза, она проговорила: — Я выполнила свою часть договора.
   — Какого договора? — Он искренне удивился
   — Вы не сказали папе, что думаете, будто я была в гостиной Горация, а я проводила вас в деревню, представила знакомым Горация и ответила на ваши вопросы о них.
   Его глаза в этот момент были гораздо выразительнее, чем лицо. Он продолжал держать ее руку, и девушка не делала попыток высвободиться. Он изучал ее глаза, и она не возражала. Ей было Л нечего скрывать.
   — Вы полагаете, именно за этим я отправился с вами?
   — За этим, и еще чтобы попытаться уличить меня. А для чего же еще?
   Он выпустил ее руку, по-прежнему не отводя взгляда.
   — А если я просто хотел провести время в вашем обществе?
   Филлида уставилась на Люцифера. Предположение было так неожиданно, что в первый момент она просто не смогла его осознать. Но когда поняла, о чем это он, вдруг поймала себя на мысли, что ей хотелось, чтобы все обстояло именно так. Чтобы ему просто вздумалось провести летний день, прогуливаясь с ней по деревне и окрестностям, непринужденно болтая о том о сем. Грудь ее напряглась, но она отвернулась и сказала, удаляясь:
   — Не думаю, чтобы вы этого захотели. Не ради этого вы провели со мной весь день.
   Люцифер расслышал последнее заявление, но оставил его без ответа. Она была столь противоречива — управлять ею было трудно, если, не сказать опасно: она слишком отличалась от всех женщин, которых он знал раньше. Господь свидетель, его никогда раньше не привлекали девственницы.
   Упрямые, властные, невинные, своевольные, умные недотроги-девственницы.
   И это все существенно осложняло дело.

Глава 4

   Он нагнал Филлиду в самом конце аллеи. Задняя терраса Грейнджа открылась перед ним. Группа людей разместилась вокруг стола, очевидно, наслаждаясь послеполуденным отдыхом. Их с Филлидой немедленно заметили, и леди Хаддлсфорд приглашающе махнула рукой.
   — Кто все эти люди?
   — Некоторых из них вы уже встречали. Пойдемте, я вас представлю.
   Филлида направилась к собравшимся, с чувством облегчения заметив среди присутствующих Мэри Энн.
   Они пересекли газон. Леди Хаддлсфорд, возглавлявшая общество, собравшееся вокруг металлического столика, расцвела в улыбке:
   — Мистер Кинстер! Как чудесно! Я только что говорила миссис Фартингейл…
   Филлида предоставила Люциферу возможность отбиваться самостоятельно, тем более что он был вполне в состоянии это сделать. Тот лишь чарующе улыбнулся, и дамы тотчас же начали прихорашиваться. Одарив улыбкой сразу всех присутствующих, Филлида направилась к Мэри Энн.
   Мэри Энн, в свою очередь, не сводила глаз с Люцифера.
   — Он… — Она не успела закончить фразу.
   — Из Лондона. — Филлида ловко подхватила Мэри Энн под руку. — Нам надо поговорить.
   Мэри Энн обратила на нее свои большие голубые глаза и, как только они отошли на некоторое расстояние, прошептала:
   — Ты нашла их?
   Пальцы Мэри Энн вцепились в ее запястье. Чувствуя, что подруга вот-вот впадет в панику, Филлида мягко повлекла ее дальше.
   — Среди роз мы будем одни. Сделай вид, что мы просто прогуливаемся.
   К счастью, все собравшиеся: матушка Мэри Энн, леди Фортмен, миссис Уэзерспун и другие дамы с Перси и Фредериком в придачу — внимали каждому слову Люцифера. Филлида еще раз оглянулась, когда они с Мэри Энн свернули на дорожку, ведущую к розарию. Люцифер по-прежнему безраздельно владел аудиторией.
   Окруженный массивной каменной стеной, розарий был уединенным раем пышной растительности, буйства красок и экзотических ароматов. В тот же миг, как они остались наедине, внешнее спокойствие Мэри Энн растаяло без следа. Она судорожно повернулась к подруге, вновь схватив ту за руки.
   — Скажи, что ты их нашла!
   — Я искала, но… — Филлида вздохнула. — Давай присядем. Нам нужно обсудить кое-что.
   — Здесь нечего обсуждать! — вскричала Мэри Энн. — Если я не получу обратно эти письма, моя жизнь разрушена!
   Филлида мягко подвела ее к лавочке у стены.
   — Я не сказала, что мы не получим их обратно, — я же обещала. Но существуют некоторые затруднения.
   — Затруднения?
   — Одно, но большое. — «Выше шести футов ростом и почти неуправляемое». Филлида присела на лавочку и потянула Мэри Энн вниз, усадив ее рядом. — Итак, во-первых, ты абсолютно уверена, что твой отец продал конторку именно Горацию?
   — Да. Я видела, как Гораций забирал ее в прошлый понедельник.
   — И ты совершенно точно спрятала свои письма в потайном ящичке этой конторки? Ты, случайно, не положила их куда-нибудь еще?
   — Они слишком опасны, чтобы положить их куда-нибудь еще!
   — Мы с тобой говорим именно о дорожной конторке твоей бабушки, обитой розовой кожей?
   Мэри Энн кивнула.
   — Ты же знаешь ее.
   — Я просто хочу проверить. — Филлида прикидывала, как много она может рассказать Мэри Энн. — Я отправилась к Горацию утром в воскресенье, чтобы отыскать эту конторку.
   — И? — Мэри Энн вскинулась было, но вдруг все поняла. И паника на ее лице сменилась ужасом. Она открыла рот, затем закрыла, а потом сдавленно пискнула:
   — Ты видела убийцу?
   — Нет, не совсем.
   — Не совсем? Что это значит? Ты что-то видела?
   Филлида поморщилась.
   — Позволь я расскажу все с самого начала.
   И она рассказала, как выдумала несуществующую головную боль, как переоделась в бриджи и ботинки (она частенько так делала, затевая что-то недозволенное).
   — Утро воскресенья было идеальным временем, так как никого не должно было быть дома.
   — Но Гораций был болен.
   Да. Но я-то этого не знала. Я проскользнула через лес, обыскала постройки на заднем дворе его дома, которые он использует в качестве склада, вошла в кухню и обыскала кладовую. Там везде было полно мебели. Я нигде не обнаружила бабушкиной конторки и подумала, что она должна быть где-то в самом доме. Тогда я прошла через кухню в холл…
   — И ты увидела убийцу.
   — Нет. Я обнаружила тело только что убитого Горация.
   — После того как убийца ударил мистера Кинстера и оставил его умирать.
   Филлида стиснула зубы.
   — Нет. Я была там до мистера Кинстера.
   — Ты видела, как убийца нанес удар мистеру Кинстеру?!
   — Нет! — Она бросила свирепый взгляд на Мэри Энн. — Не перебивай!
   Наконец та начала понимать, что произошло, и, как только истина открылась ей, Мэри Энн ошеломленно уставилась на Филлиду.
   — Так это ты ударила мистера Кинстера?
   — Я вовсе не собиралась этого делать! Алебарда упала сама — я сумела лишь развернуть ее, чтобы она его не убила.
   Лицо Мэри Энн прояснилось.
   — Он полностью поправился. Должно быть, у него твердая голова.
   — Возможно. Но затруднение состоит не в этом. — Глядя в глаза Мэри Энн, Филлида проговорила: — Он знает, что я была там.
   — Я думала, он был без сознания.
   — Не совсем — не сразу.
   — Он видел тебя?
   Филлида описала, что случилось. Мэри Энн посмотрела на подругу с недоверием.
   — Но он не мог узнать тебя по одному прикосновению. Он тебя разыгрывает.
   — Я так и подумала сначала. Но он узнал, Мэри Энн, узнал и теперь хочет знать, что произошло.
   — Ну хорошо, почему бы тогда просто не сказать ему, что да, ты была там, и рассказать, что случилось и почему ты вынуждена была убежать?
   — Я не признавалась, что была там, потому что он тут же захотел бы знать почему.
   Мэри Энн побледнела.
   — Ты не должна ему этого говорить!
   — Он намерен выяснить, что произошло, — он расследует убийство Горация. С его точки зрения, ему необходимо знать все, что произошло в то утро.
   — Но ему абсолютно ни к чему знать о моих письмах. — У Мэри Энн задрожали губы. — И он не может заставить тебя рассказать.
   — Еще как может.
   — Ерунда. Ты всегда во всем была главной — ты дочь сэра Джаспера. Ты можешь просто посмотреть на него сверху вниз и отказаться что-либо говорить. Как он может заставить тебя?
   — Я не могу объяснить этого, но он может. — Филлида была не в состоянии описать, что значит чувствовать себя пойманной в ловушку, осознавать, что он наблюдает и выжидает… пока спокойно, но кто знает, сколько это продлится? Кроме всего прочего, она чувствовала, что должна рассказать ему то, что он так стремится узнать. — Он пока не угрожал, что расскажет папе, что я была там, но он может это сделать. Это как дамоклов меч, висящий над моей головой.
   — Слишком мелодраматично. Он просто давит на тебя. У него нет никаких доказательств. С чего бы сэру Джасперу ему поверить?
   — И как часто я умираю от головной боли?
   Мэри Энн скорчила недовольную гримасу и продолжила более сдержанно:
   — Ты не можешь взять и рассказать ему о моих письмах — ты поклялась никому не говорить.
   — Но речь идет об убийстве. Гораций был убит. Мистеру Кинстеру необходимо знать, что там произошло и что я видела.
   Она пока не упоминала о коричневой шляпе. Это могло бы еще больше огорчить Мэри Энн, которая и без того была уже достаточно расстроена.
   — Ему необходимо узнать о твоих письмах, чтобы быть уверенным, что они не имеют отношения к причинам, по которым был убит Гораций.
   Мэри Энн испуганно уставилась на подругу.
   — Нет! Если ты расскажешь о письмах, он решит, что это Роберт убил Горация.
   — Не будь дурочкой. Роберта ведь не было поблизости… — Филлида пристально посмотрела на Мэри Энн. — Только не говори мне, что Роберт был здесь в воскресенье утром.
   — Я шла домой из церкви — был прекрасный летний день. — Мэри Энн старалась не встречаться взглядом с Филлидой. — Мы встретились в лесу Белликлоуз.
   — Невероятно, чтобы Роберт убил Горация, а затем поспешил на свидание с тобой. Следовательно, он не может быть убийцей.
   — Но мы не можем признаться, что встречались в лесу!
   Филлида подавила стон. Решив попробовать другую тактику, она спросила:
   — Что такого в этих письмах? — Она не спрашивала об этом до сих пор — пока важно было всего лишь раздобыть эти письма, чтобы Мэри Энн успокоилась, и это казалось достаточно легкой задачей. Она поклялась молчать вовсе не потому, что собиралась рассказать о существовании писем кому-либо. Но сейчас смерть Горация все изменила, а она по-прежнему была связана своей клятвой.
   Мэри Энн теребила складки на юбке.
   — Я же говорила тебе, это письма, которые я писала Роберту, и его письма ко мне.
   Роберт Коллинз был женихом Мэри Энн, но они не были помолвлены. Ее родители были категорически против этого союза еще с того времени, когда Мэри Энн и Роберт впервые встретились на Эксетерской выставке. Мэри Энн тогда было семнадцать, а Роберт работал клерком в юридической конторе в Эксетере. Его перспективы были неопределенны, но через год он намеревался сдать последний экзамен и получить право на самостоятельную практику, что позволило бы содержать семью. С течением времени их взаимная преданность друг другу только укрепилась. Ее родители надеялись, что это увлечение пройдет само собой. Однако им не следовало недооценивать упорство Дочери. Принимая во внимание, что Роберт в Эксетере и свидания молодых были бы редки, родители позволили обычный обмен письмами.
   Сам факт существования писем ни для кого не стал бы сюрпризом, следовательно, угрозу представляло именно их содержание. Филлида тем не менее не считала, что эта угроза настолько серьезна — особенно по сравнению с убийством.
   — Не понимаю, почему обязательно должен разразиться скандал, если я расскажу мистеру Кинстеру, что, именно разыскивая твои письма, случайно оказавшиеся в старой конторке, я очутилась в доме Горация.