Луганцева Татьяна. Белые тапочки от Версаче

   – Но это глупо.
   – А это вы ему объясните. Шалопай, весь в меня, – усмехнулся старик, – не живет, а прожигает жизнь. Женщин тоже много, но он хоть честен с ними, никому не дурит голову и не клянется в вечной любви. Ни на ком не женился, детей не завел. Но красивый, черт, статный такой, с характером, – черты лица старика несколько смягчились и разгладились.
   – Может быть, еще примиритесь? Все-таки родственники? – предположила Катя.
   – Это вряд ли, Гера так мне и заявил, что ничего от меня не требует и ничего ему не нужно, что он все себе заработал сам и все имеет.
   – Ну, это мальчишество и ребячество.
   – Не думаю. Согласись, Катя, что моя квартира в таком доме в центре Москвы дорогого стоит, но внук и от нее отказался, когда я предложил составить на него завещание. Ему действительно от такого, как я, ничего не нужно, – грустно размешал борщ ложкой Иван Федорович, – а он ведь у меня известный человек. Чемпион мира по каратэ среди профессионалов то ли дважды, то ли трижды, а сейчас известный актер Чадаев Герман Юрьевич, может, слышала? Во всех боевиках и сериалах снимается.
   Катя, едва не подавившись борщом, закашлялась. Она понимала, что в жизни могут быть совпадения, но чтобы до такой степени! Совсем недавно они с Кристиной обсуждали этого Германа Чадаева, сидя в студенческом кафе. Тогда Кате казалось, что ей до него как до звезды, и вот она уже сидит в квартире его родного деда.
   – Что с тобой? – постучал ее по спине Иван Федорович.
   – Да подавилась. Действительно, я видела вашего внука на экране. Он красивый, фигура сногсшибательная, охотно верю, что у него много женщин. Думаю, что и дерется он здорово, не зря же он чемпион мира. Но вот как актер он что-то не очень, – честно сказала Катя, но старик и не обиделся.
   – Он же только начинает, да и специального актерского образования у него нет, может, ты и права. Но ведь снимают же. Гера признавался, что для него это – я имею в виду актерство – не серьезно, это просто хобби. Серьезно он относился к спорту и серьезно относится к своему бизнесу, а это так… Не нравится – не смотри, – сказал старик.
   – Вы правы, – рассмеялась Катя, – я и не смотрю такие российские криминальные сериалы, где все надо доказывать кулаками. Мне в жизни не хватает любви, какой-то легкости и оптимизма с верой в будущее. А на драки я и смотреть не могу, выглядит это как-то ненатурально.
   – В жизни драки видела? – поинтересовался Иван Федорович.
   – Бог миловал. Эти напряженные тела, оскал на лицах и железобетонные кулаки… Ужас! Мне кажется, что достаточно одного такого удара, чтобы я отправилась на тот свет, – ответила Катя.
   – Да тебя соплей перешибешь, – согласился Иван Федорович, кидая взгляд на ее хрупкую фигуру.
   – Вот именно, не представляю себя в драке, если только за что-то очень дорогое, например, за сына, – задумалась Катя, и вдруг ее осенила мысль: – Постойте, Иван Федорович, вы вызвали Ульяну Дмитриевну из «Ангелов с поднебесья»?
   – Нет, из другой организации, а что?
   – Но тоже коммерческой? – допытывалась Катя.
   – Какое это имеет значение? – понес тарелку в раковину Иван Федорович.
   – Большое. Сколько вы заплатили? И на что вы купили мне лекарства?
   – Ну, есть у меня деньги!
   – Нет, вы мне скажите, сколько на меня потратили? Иначе я сейчас же уйду.
   – Вот, а ведь обещала остаться, – надулся старик. – Ну, денег у меня, конечно, нет. Откуда? Пенсии на две недели впроголодь хватает. Но у меня же квартира набита антиквариатом, сама видишь, вот я иногда и приторговываю. В смысле за бесценок отношу вещи в ломбард здесь недалеко. Вот и сейчас, когда мне понадобились деньги, я быстренько отнес им икону святого Пантелеймона и выручил деньги.
   – Вы заложили икону? – ужаснулась Катя.
   – Я ее продал, – лаконично ответил Иван Федорович.
   – Какой кошмар.
   – Почему кошмар? Икона послужила доброму делу, спасла жизнь хорошему человеку, разве это плохо? – Иван Федорович поставил перед Катей тарелку с жарким из сердца.
   – Я не могу, нет аппетита, – ответила Катя.
   – Я говорю – ешь! Кто хочет поправиться? Катя хочет поправиться! – говорил Иван Федорович, засовывая ей ложку с сердцем в рот, словно маленькой девочке.
   – Я вам отдам, я все отдам, вот только на работу выйду, – ответила Катя с набитым ртом.
   – Сейчас мы не будем говорить об этом, – ответил Иван Федорович и пошел в комнату. Вернулся с градусником – температура!
   – Опять!
   – Не опять, а снова! Каждые два часа, я больше не хочу видеть бездыханное тело у себя в доме.
   – Не бойтесь, не увидите, я чувствую, как иду на поправку, – с раскрасневшимися щеками сказала Екатерина.
   – Это ты чувствуешь, как мой самогон в тебе разливается, – возразил Иван Федорович.
   – Да, кстати, сколько я уже рюмок выпила? Две? Три? Я пьяная, как говорят, в стельку.
   – Вот и хорошо. Вирус сейчас и победим, – ответил Иван Федорович и засунул Кате в рот вторую ложку.
   – Иван Федорович, ведь вы, наверное, много заплатили «Ангелам с поднебесья» за уход?
   – Прилично.
   – Тоже что-то пришлось продавать? – поинтересовалась Катя.
   – А то ты не знаешь, – кинул на нее лукавый взгляд старик.
   – Чего?
   – Почему ты ходишь ко мне?
   – Потому что для меня это отличная возможность подработать. За каждый приход с вычетом процентов я чистыми получаю восемьсот рублей, меня это устраивает. А сколько вы платите фирме я, честное слово, не знаю. В принципе это и не мое дело, просто интересно.
   Иван Федорович сел напротив нее и подпер голову руками.
   – А я нисколько не плачу. Я завещал «Ангелам с поднебесья» эту квартиру. Так вот! Сколько проживу, за мной будут присматривать и ухаживать, что мне, одинокому сердечнику, надо, а вот когда умру, то квартира эта останется им. Как ты думаешь, выгодная сделка?
   – Я не знаю, – несколько ошарашенно ответила Катя. – Я, конечно, слышала, что такое бывает, но не знала, что и у вас с «Ангелами с поднебесья»… Все-таки какое глупое название «Ангелы с поднебесья»…
   – Вот и я о том же. Если я долго проживу, да мне еженедельно завозят продукты, ежедневно ходит врач за тысячу рублей, даже если эта квартира дорого стоит, какая выгода фирме? А вот если я быстро умру… – Цепкий взгляд старика скользнул по Кате.
   – Так вы думаете…
   – Ничего я не думаю! – резко прервал ее Иван Федорович. – Я просто опасаюсь. Я хоть и старый, но не дурак. Прежде чем подписать все эти бумаги, я долго наводил справки об «Ангелах с поднебесья». Так вот, можешь гордиться, Катя, ты работаешь в фирме с кристально чистой репутацией. Ни одного несчастного случая среди их подопечных стариков. Ни одного! Даже странно… Только онкология и смерть от старости, от сердечно-сосудистых заболеваний, – сказал Иван Федорович.
   – Слава богу! А то вы меня напугали, – вздохнула Екатерина, и Иван Федорович снова поднес к ее рту ложку.
   – Вы прямо как моя бабушка. Только она в редкие минуты оттепели так заботилась обо мне. – Катя жевала, хоть есть и не хотела.
   – А мне в радость позаботиться о ком-то, – сказал Иван Федорович то, что она и сама давно поняла. – Жаль, что этого не понимает Герман, – грустно проговорил старик, и сердце Кати сжалось.

Глава 5

   На следующий день Катя проснулась в хорошем настроении. Ей удивительно легко спалось в кровати Ивана Федоровича, и чувствовала она себя уже намного лучше, только еще заложен был нос и кашель раздирал грудь. Температура с утра была нормальная, и она резво побежала в ванную. Иван Федорович уже заботливо приготовил ей махровый халат, положив его на стиральную машину.
   Она вымыла голову хорошим шампунем, постояла под душем и, надев халат, пошла бродить по просторным комнатам квартиры в поисках хозяина.
   Иван Федорович на кухне что-то готовил на плите и смотрел какие-то мультфильмы.
   – Проснулась, Катя? Очень хорошо! Как раз к моему фирменному омлету.
   – Вы прямо ни свет ни заря на ногах.
   – Я всегда рано встаю, в армии привык.
   – Вы военный? – удивилась Катя.
   – В смысле – на войне, – уточнил Иван Федорович, перевертывая омлет на сковороде.
   – Вы и повоевать успели?
   – А как же! Совсем молодым был, я многое успел, два ранения имею, все, как положено. Я же говорю, что мне много лет и я фактически не опасен для вас.
   – А я вас и не боюсь, – сказала Катя, чувствуя вкусный запах, идущий от плиты. – Вот готовите вы точно классно, поваром никогда не были случайно?
   – Был и поваром, и грузчиком, и такелажником, и кем я только не… – Иван Федорович замер на полуслове и вдруг схватился за сердце.
   – Что? Что с вами? – испугалась Катя и кинулась к старику.
   – Сейчас… Сейчас отпустит, это все сердце, будь оно неладно.
   – Я сейчас! – кинулась Катя в комнату за тонометром и таблетками.
   Иван Федорович с заметно посеревшим лицом повалился на табуретку и прислонился к стене.
   Катя невероятно быстро для ее больных ног вернулась из комнаты с полным арсеналом средств. Она ловко накинула манжету на руку старику и начала измерять давление.
   – Что? Это не мой прибор! – запротестовал Иван Федорович.
   – Давайте не будем капризничать, сейчас не до этого, – строго сказала Катя и удивленно уставилась на числа, показываемые тонометром, – сто десять на семьдесят. Да вам в космос с таким давлением.
   – А у меня сердце прихватило, а не давление подскочило, – пожаловался старик. – Я себя хорошо чувствую.
   – Все равно с давлением тоже было бы что-нибудь не то, – возразила Катя и ухватила Ивана Федоровича за кисть руки. – Так, посмотрим пульс… Очень даже не плохой пульс… Я сейчас вколю вам лекарство от сердца, и вы прилягте, полежите, думаю, что все обойдется. Показатели все в норме. «Скорую» пока вызывать не будем, вы, наверное, просто перенервничали, – решила Катя.
   Все утро она провела в заботах об Иване Федоровиче. Они как бы поменялись местами. Теперь Катя бегала, хлопотала по дому, укрывала Ивана Федоровича одеялом, принесла ему еды и питья с кухни и сделала укол.
   – Ну как?
   – Отпустило. Я сейчас схожу в ванную, – отпросился старик и на несколько минут закрылся в ванной комнате.
   Катя решила навести порядок в квартире Ивана Федоровича. Вообще, в его доме чувствовалось отсутствие женской руки, не было уюта, повсюду лежал толстый слой пыли. Она рьяно взялась за уборку и начала ее с кухни. Случайно выглянув в окно, Катя заметила высокую, худую фигуру блондина, отходящего от подъезда.
   «Все время его вижу», – подумала Катя, открывая шкафчики, захламленные, как и вся квартира. Она стала вытаскивать какие-то банки, пакеты, тарелки и ставить все это на обеденный стол. Полки были щедро усеяны пылью и остатками пищи.
   «Что-то погорячилась я с «генеральной уборкой», – сказала про себя Катя. – Тут бы кухню в порядок привести».
   Два часа она крутилась как белка в колесе, пока кухня не засияла чистотой, пока каждая баночка и коробочка не были протерты до блеска, кучу пакетов с мюсли с истекшим сроком годности и испорченные крупы Катя свалила в один большой мешок, приготовленный на помойку.
   «Какое расточительство, столько выброшенных на свалку продуктов», – подумала Катя и откинула прядь со лба. В дверях стоял Иван Федорович и любовался ее работой.
   – Какая красотища, вот сразу видно, что женские руки в доме появились. Устала?
   – Да, на сегодня уборка закончена, завтра уберусь в комнатах.
   – Это тебя «Ангелы с поднебесья» обязывают? – спросил Иван Федорович.
   – Это моя личная инициатива за ваше хорошее, заботливое ко мне отношение и вкусную еду.
   Дед расплылся в улыбке.
   – Иван Федорович, можно я позвоню с вашего телефона?
   – А у меня нет телефона, – ответил Иван Федорович. – Но могу предложить сотовый.
   – Сотовый? – переспросила Катя.
   Иван Федорович вынес ей новейшую модель мобильника и, перехватив удивленный взгляд Кати, пояснил:
   – Внук оставил, а я и пользуюсь, – хитро подмигнул дед. – Бери-бери, он богатый, наверняка от твоих звонков не обеднеет.