Страница:
— Думаю, я плохая рассказчица, раз у вас, Казимир Натанович, сложилось неверное впечатление о моей подруге. Она мне говорит все то же самое, что вы только что сказали мне, уже на протяжении многих лет. Проблема во мне, я не могу успокоиться, оправиться от шока и найти себя. И то, что я вообще пошла в институт, полностью заслуга Екатерины. Вы сейчас с ней познакомитесь, она сегодня зайдет за мной в институт.
— Было бы очень любопытно, — согласился профессор.
В этот момент у Тины в сумочке из черной замши и с двумя защелкивающимися металлическими шариками зазвонил телефон.
— Да, Катя. Нет, я еще не ушла. Ничего страшного, что задержалась. Я чудно провела время. Я жду тебя в аудитории номер семьдесят три, это второй этаж. Ну, все… пока!
Казимир Натанович прекратил все рассуждения по поводу Екатерины, чтобы не попасть в неудобную ситуацию, но с интересом поглядывал на входную дверь. Вскоре она открылась после вежливого стука и внутрь заглянула молодая женщина. Она сразу же произвела приятное впечатление, была классической, натуральной блондинкой, только, вопреки всем анекдотам, с умными глазами.
— Тина? — она вопросительно посмотрела на присутствующего в аудитории профессора.
— Все в порядке, Катя! Заходи! — поприветствовала ее Кристина. — Заходи и познакомься. Это — мой преподаватель живописи и чудный человек Казимир Натанович. Это Екатерина — моя подруга.
— Мне очень приятно с вами познакомиться, Кристина тепло отзывается о вас и ваших отношениях.
Дверь открылась шире и в аудиторию вошла Катя. Ростом ниже среднего, худая, про таких говорят «цыплячьей» комплекции, с длинными волосами, собранными в хвост, одета она была очень скромно: в длинную темно-фиолетовую вельветовую юбку и сиреневый джемпер из ангорки тонкой вязки. В руках Катя держала куртку-ветровку синего цвета и трость, на которую она опиралась, прихрамывая на левую ногу. Профессор сразу все понял: тот страшный случай нанес Кате не только моральную травму, но и сделал ее калекой. Теперь было понятно, что танцевать и работать официанткой она не могла. Ей действительно надо было получать специальность, чтобы работать головой и начинать хоть как-то жить. Вообще вызывало уважение, что Катя не села на пособие по инвалидности, а жила и работала, как все нормальные люди.
— Как вам Тина? Правда, она изумительно рисует? — улыбнулась Катя, отчего ее лицо просто расцвело.
— Она не верит в свои силы, я ей то же самое говорю. Вот, например, два рисунка, оба написаны акварелью, на обоих изображены олени, — профессор положил на стол перед подошедшей Катей два рисунка, — найдите отличия.
— Ой, я не специалист, — испугалась Катя, — я не умею рисовать, я — обыватель в этом смысле.
— А художник рисует не для художника. У него душа просится рисовать, а смотрят на его работы простые люди, как вы говорите, обыватели. Они и будут по-настоящему оценивать его творчество. Не критики, а простые люди. Так же и на спектакль придет самая разношерстная публика и получит эстетическое удовольствие от декораций, от костюмов действующих лиц или не получит.
Кристина с интересом посмотрела на два рисунка, один из которых был ее, а другой студента — отличника курса. Ей было интересно узнать, что задумал Казимир Натанович.
Катя растерянно смотрела на две безукоризненно выполненные работы. Она, конечно, не знала, какой рисунок кому принадлежит.
— Ну, какой бы вы приобрели для себя лично? — облегчил ей задачу профессор.
— Вот этот, — уверенно показала Катя на рисунок Кристины.
— В нем неправильные пропорции, — прокомментировал Казимир Натанович, чем ввел Тину в краску.
— Я же говорю, что я не разбираюсь в этом, — махнула рукой Катя.
— И все же вы уверенно выбрали его, почему? — допытывался профессор.
— Ну, не знаю… морда у оленя более добрая, живая и взгляд такой…
— Вот! Вот и я об этом! В этом рисунке есть душа, он очень выразителен, а в этом только правильные пропорции. В глазах этого оленя можно увидеть и капли росы, выступившей на траве поутру, и ежика, притаившегося за деревом, и первый луч солнца… Вас, Тина, народ будет любить, запомните мои слова! В художественном плане у вас, Тина, не будет провалов и поражений, если только вы сами не нарисуете себе их в своем воображении, — обернулся он к своей ученице.
— Так это твой рисунок? Здорово! — обрадовалась Катя. — Красивый олень!
— Я их и в глаза-то не видела, — смутилась Тина, — так нарисовала…
— Можно я оставлю этот рисунок себе на память? — спросил профессор.
— Господи, конечно! — ответила Тина, закутываясь в свою изумрудного цвета шаль, небрежно накинутую на плечи, так как в окно снова влетел порыв свежего ветра.
— У меня сегодня на приеме интересный случай был, — решила рассказать Катя, чтобы поддержать беседу, — хожу я на участке к одной даме лет восьмидесяти, ну очень у нее скверный характер. Живет она со своим единственным сыном, невесткой, много моложе сына, и двумя внуками. Эта дама вечно всем недовольна, а особенно придирается к молодой невестке, что не так ухаживает за ее «мальчиком». А мальчику, между прочим, под шестьдесят лет. Мало крахмалит воротнички рубашек, не так гладит брюки, еду вообще не умеет готовить, а уж за детьми совсем не смотрит, не то что она сама растила своего «мальчика». Сам муж при такой жизни и такой заступнице тоже обнаглел и не делает ничего по дому. Эта бедная женщина, которую зовут Нина, крутится как белка в колесе. На ней все: и работа, и школа детей, и их уроки, и стирка с уборкой, и магазины, и готовка еды. Она в свои сорок тянет на все пятьдесят, с совершенно круглыми глазами загнанной лошади, озабоченным, серым лицом и неухоженной внешностью. Получается, что у нее четверо детей, из них поведение двух оставляет желать лучшего. Когда она просит хоть немного ей помочь, муж и свекровь отвечают отказом и истерикой, она, мол, лентяйка и хочет все домашние дела свалить на старую, больную женщину или мужчину, превратив его в «домохозяйку». Я много раз бывала у них дома, и мне всегда было искренне жаль эту женщину. Когда у мужа появляется кашель или насморк, а у свекрови кружится голова, они сразу же вызывают меня на дом. Бесполезно объяснять, что если бы в восемьдесят лет голова не кружилась, это было бы странно, и что при легком ОРЗ не обязательно вызывать врача на дом, если не требуется больничный лист. Тем более что ничего нового я не скажу, но каждый раз повторяется все заново. А вот как раз сама Нина никогда ни на что не жалуется и на прием ко мне не ходит, ей элементарно некогда. Я сама, будучи у ее свекрови Маргариты Павловны, заметила у Нины мешки и круги под глазами, явно не от недосыпания и усталости. Я предложила Нине сдать анализы и пройти обследование сердца и почек. Нина подчинилась, так как чувствовала себя плохо. И что вы думаете? Она действительно больной человек! Ишемическая болезнь сердца в начальной стадии, довольно выраженный пиелонефрит и еще ряд нехороших симптомов. А вот муж у нее форменный симулянт, а свекровь для своих лет здоровая как лошадь, извините.
— Бедная женщина, — прокомментировала Кристина, — в такие моменты я почти рада, что не замужем.
— Конечно, при такой обстановке у Нины не мог не случиться нервный срыв, что и произошло. Когда в очередной раз ее муж отказался сходить в магазин за картошкой, Нина поняла, что ей опять придется тащить тяжелые сумки и опять испытывать боль в пояснице. Ей стало обидно.
— Надо думать, — протянула Кристина.
— И Нина вспылила. Она накричала на мужа, что он ведет себя, словно у него сломана нога. Тут из комнаты выскочила свекровь и набросилась на Нину с угрозами, чтобы она не обижала ее «мальчика».
— Да чтоб у вас язык отсох! — ответила ей тогда Нина.
— И что? — заинтересовалась Кристина.
— Дело в том, что сегодня Нина пришла ко мне на прием и рассказала ужасающую историю. Вчера ее муж поскользнулся на ровном месте, прямо у них в квартире, не выходя из дома, упал и сломал шейку бедра. Это очень плохо в его возрасте, уж поверьте мне как медику. Постойте! Самое интересное дальше! Его мама в это время ела картошку с рыбой на кухне, увидев, что ее сынок растянулся в коридоре и не может встать, она закричала и вдохнула кость, которая благополучно застряла у нее в корне языка. В итоге их обоих доставили в больницу, единственное, что успела прошипеть Нине свекровь, истекая слюной, так как была не в состоянии до конца закрыть рот, так это слово «ведьма».
— Интересная история, а главное, поучительная, все-таки есть что-то не понятное для нас… — улыбнулся Казимир Натанович.
— Я думаю, что ангел-хранитель Нины наконец-то проснулся и заступился за свою подопечную, — прокомментировала Кристина.
— Нина в шоке прибежала ко мне и спросила, правда ли, что она ведьма, раз накликала такое на своих домочадцев? Мне стоило больших трудов успокоить ее, — рассмеялась Катя.
— Ты дай мне ее адрес, я помогу Нине начать новую жизнь. В семье будут уважать ее, — сказала Тина, — скажу, что из секты и что у Нины открылся «третий глаз», и теперь все, что она будет говорить, станет проявляться наяву.
— Опять ты что-нибудь придумаешь? Ну и воображение у нее, Казимир Натанович!
— Охотно верю. А еще, помяните мое слово, вас, Тина, обязательно позовут сниматься в кино. Кто-нибудь обязательно обратит внимание на вашу неординарную внешность и на ваш артистический талант, — пообещал профессор.
— Так вы во мне еще и артистический талант нашли? — удивилась Тина.
— Вот увидите, — загадочно улыбнулся Казимир Натанович.
Глава 2
— Было бы очень любопытно, — согласился профессор.
В этот момент у Тины в сумочке из черной замши и с двумя защелкивающимися металлическими шариками зазвонил телефон.
— Да, Катя. Нет, я еще не ушла. Ничего страшного, что задержалась. Я чудно провела время. Я жду тебя в аудитории номер семьдесят три, это второй этаж. Ну, все… пока!
Казимир Натанович прекратил все рассуждения по поводу Екатерины, чтобы не попасть в неудобную ситуацию, но с интересом поглядывал на входную дверь. Вскоре она открылась после вежливого стука и внутрь заглянула молодая женщина. Она сразу же произвела приятное впечатление, была классической, натуральной блондинкой, только, вопреки всем анекдотам, с умными глазами.
— Тина? — она вопросительно посмотрела на присутствующего в аудитории профессора.
— Все в порядке, Катя! Заходи! — поприветствовала ее Кристина. — Заходи и познакомься. Это — мой преподаватель живописи и чудный человек Казимир Натанович. Это Екатерина — моя подруга.
— Мне очень приятно с вами познакомиться, Кристина тепло отзывается о вас и ваших отношениях.
Дверь открылась шире и в аудиторию вошла Катя. Ростом ниже среднего, худая, про таких говорят «цыплячьей» комплекции, с длинными волосами, собранными в хвост, одета она была очень скромно: в длинную темно-фиолетовую вельветовую юбку и сиреневый джемпер из ангорки тонкой вязки. В руках Катя держала куртку-ветровку синего цвета и трость, на которую она опиралась, прихрамывая на левую ногу. Профессор сразу все понял: тот страшный случай нанес Кате не только моральную травму, но и сделал ее калекой. Теперь было понятно, что танцевать и работать официанткой она не могла. Ей действительно надо было получать специальность, чтобы работать головой и начинать хоть как-то жить. Вообще вызывало уважение, что Катя не села на пособие по инвалидности, а жила и работала, как все нормальные люди.
— Как вам Тина? Правда, она изумительно рисует? — улыбнулась Катя, отчего ее лицо просто расцвело.
— Она не верит в свои силы, я ей то же самое говорю. Вот, например, два рисунка, оба написаны акварелью, на обоих изображены олени, — профессор положил на стол перед подошедшей Катей два рисунка, — найдите отличия.
— Ой, я не специалист, — испугалась Катя, — я не умею рисовать, я — обыватель в этом смысле.
— А художник рисует не для художника. У него душа просится рисовать, а смотрят на его работы простые люди, как вы говорите, обыватели. Они и будут по-настоящему оценивать его творчество. Не критики, а простые люди. Так же и на спектакль придет самая разношерстная публика и получит эстетическое удовольствие от декораций, от костюмов действующих лиц или не получит.
Кристина с интересом посмотрела на два рисунка, один из которых был ее, а другой студента — отличника курса. Ей было интересно узнать, что задумал Казимир Натанович.
Катя растерянно смотрела на две безукоризненно выполненные работы. Она, конечно, не знала, какой рисунок кому принадлежит.
— Ну, какой бы вы приобрели для себя лично? — облегчил ей задачу профессор.
— Вот этот, — уверенно показала Катя на рисунок Кристины.
— В нем неправильные пропорции, — прокомментировал Казимир Натанович, чем ввел Тину в краску.
— Я же говорю, что я не разбираюсь в этом, — махнула рукой Катя.
— И все же вы уверенно выбрали его, почему? — допытывался профессор.
— Ну, не знаю… морда у оленя более добрая, живая и взгляд такой…
— Вот! Вот и я об этом! В этом рисунке есть душа, он очень выразителен, а в этом только правильные пропорции. В глазах этого оленя можно увидеть и капли росы, выступившей на траве поутру, и ежика, притаившегося за деревом, и первый луч солнца… Вас, Тина, народ будет любить, запомните мои слова! В художественном плане у вас, Тина, не будет провалов и поражений, если только вы сами не нарисуете себе их в своем воображении, — обернулся он к своей ученице.
— Так это твой рисунок? Здорово! — обрадовалась Катя. — Красивый олень!
— Я их и в глаза-то не видела, — смутилась Тина, — так нарисовала…
— Можно я оставлю этот рисунок себе на память? — спросил профессор.
— Господи, конечно! — ответила Тина, закутываясь в свою изумрудного цвета шаль, небрежно накинутую на плечи, так как в окно снова влетел порыв свежего ветра.
— У меня сегодня на приеме интересный случай был, — решила рассказать Катя, чтобы поддержать беседу, — хожу я на участке к одной даме лет восьмидесяти, ну очень у нее скверный характер. Живет она со своим единственным сыном, невесткой, много моложе сына, и двумя внуками. Эта дама вечно всем недовольна, а особенно придирается к молодой невестке, что не так ухаживает за ее «мальчиком». А мальчику, между прочим, под шестьдесят лет. Мало крахмалит воротнички рубашек, не так гладит брюки, еду вообще не умеет готовить, а уж за детьми совсем не смотрит, не то что она сама растила своего «мальчика». Сам муж при такой жизни и такой заступнице тоже обнаглел и не делает ничего по дому. Эта бедная женщина, которую зовут Нина, крутится как белка в колесе. На ней все: и работа, и школа детей, и их уроки, и стирка с уборкой, и магазины, и готовка еды. Она в свои сорок тянет на все пятьдесят, с совершенно круглыми глазами загнанной лошади, озабоченным, серым лицом и неухоженной внешностью. Получается, что у нее четверо детей, из них поведение двух оставляет желать лучшего. Когда она просит хоть немного ей помочь, муж и свекровь отвечают отказом и истерикой, она, мол, лентяйка и хочет все домашние дела свалить на старую, больную женщину или мужчину, превратив его в «домохозяйку». Я много раз бывала у них дома, и мне всегда было искренне жаль эту женщину. Когда у мужа появляется кашель или насморк, а у свекрови кружится голова, они сразу же вызывают меня на дом. Бесполезно объяснять, что если бы в восемьдесят лет голова не кружилась, это было бы странно, и что при легком ОРЗ не обязательно вызывать врача на дом, если не требуется больничный лист. Тем более что ничего нового я не скажу, но каждый раз повторяется все заново. А вот как раз сама Нина никогда ни на что не жалуется и на прием ко мне не ходит, ей элементарно некогда. Я сама, будучи у ее свекрови Маргариты Павловны, заметила у Нины мешки и круги под глазами, явно не от недосыпания и усталости. Я предложила Нине сдать анализы и пройти обследование сердца и почек. Нина подчинилась, так как чувствовала себя плохо. И что вы думаете? Она действительно больной человек! Ишемическая болезнь сердца в начальной стадии, довольно выраженный пиелонефрит и еще ряд нехороших симптомов. А вот муж у нее форменный симулянт, а свекровь для своих лет здоровая как лошадь, извините.
— Бедная женщина, — прокомментировала Кристина, — в такие моменты я почти рада, что не замужем.
— Конечно, при такой обстановке у Нины не мог не случиться нервный срыв, что и произошло. Когда в очередной раз ее муж отказался сходить в магазин за картошкой, Нина поняла, что ей опять придется тащить тяжелые сумки и опять испытывать боль в пояснице. Ей стало обидно.
— Надо думать, — протянула Кристина.
— И Нина вспылила. Она накричала на мужа, что он ведет себя, словно у него сломана нога. Тут из комнаты выскочила свекровь и набросилась на Нину с угрозами, чтобы она не обижала ее «мальчика».
— Да чтоб у вас язык отсох! — ответила ей тогда Нина.
— И что? — заинтересовалась Кристина.
— Дело в том, что сегодня Нина пришла ко мне на прием и рассказала ужасающую историю. Вчера ее муж поскользнулся на ровном месте, прямо у них в квартире, не выходя из дома, упал и сломал шейку бедра. Это очень плохо в его возрасте, уж поверьте мне как медику. Постойте! Самое интересное дальше! Его мама в это время ела картошку с рыбой на кухне, увидев, что ее сынок растянулся в коридоре и не может встать, она закричала и вдохнула кость, которая благополучно застряла у нее в корне языка. В итоге их обоих доставили в больницу, единственное, что успела прошипеть Нине свекровь, истекая слюной, так как была не в состоянии до конца закрыть рот, так это слово «ведьма».
— Интересная история, а главное, поучительная, все-таки есть что-то не понятное для нас… — улыбнулся Казимир Натанович.
— Я думаю, что ангел-хранитель Нины наконец-то проснулся и заступился за свою подопечную, — прокомментировала Кристина.
— Нина в шоке прибежала ко мне и спросила, правда ли, что она ведьма, раз накликала такое на своих домочадцев? Мне стоило больших трудов успокоить ее, — рассмеялась Катя.
— Ты дай мне ее адрес, я помогу Нине начать новую жизнь. В семье будут уважать ее, — сказала Тина, — скажу, что из секты и что у Нины открылся «третий глаз», и теперь все, что она будет говорить, станет проявляться наяву.
— Опять ты что-нибудь придумаешь? Ну и воображение у нее, Казимир Натанович!
— Охотно верю. А еще, помяните мое слово, вас, Тина, обязательно позовут сниматься в кино. Кто-нибудь обязательно обратит внимание на вашу неординарную внешность и на ваш артистический талант, — пообещал профессор.
— Так вы во мне еще и артистический талант нашли? — удивилась Тина.
— Вот увидите, — загадочно улыбнулся Казимир Натанович.
Глава 2
После милого разговора с профессором подруги распрощались с ним и вышли из института.
— У тебя клевый учитель, — отметила Катя.
— Еще бы! Благодаря Казимиру и держусь в институте, — ответила, Тина, смотря на часы.
— Кристина, мне бы хотелось с тобой поговорить, — сказала Катя.
— Пойдем, за углом есть небольшое и недорогое, но уютное и с домашней едой кафе. Перекусим там что-нибудь и поговорим. Мне по студенческому от института даже положена десятипроцентная скидка, так как открыл это кафе один художник, наш выпускник.
Катя согласилась, и женщины, войдя в небольшой старинный особняк, расположенный за углом здания института, оказались в скромном, студенческом кафе. Со знакомыми, находящимися здесь, Тина поздоровалась. Подругам повезло, они заняли столик в уголке, подальше от суеты и играющих музыкантов.
— Позволь, я закажу? Я знаю здесь все фирменные и лучшие блюда.
— Конечно, Тина, но я ограничена в средствах.
— Я тебя умоляю! О чем ты говоришь? Я заплачу! Тут недорогая, но вкусная еда. Так, принесите нам два омлета с овощами и грибами, морс в кувшине, два салата со спаржей и…
— Хватит Тина, мы не съедим!
— И кофе! — закончила Кристина, обращаясь к молоденькой девушке-официантке. — Наши же студенты здесь и подрабатывают, — пояснила она Кате, — полное самообслуживание. Так что ты мне хотела рассказать?
— Выхожу я сегодня с работы, и подходит ко мне одна женщина.
— Опять что-нибудь о ведьмах?
— Нет. Она сотрудница фирмы «Ангелы с поднебесья».
— Какое глупое название, даже не знаю, чем они могут заниматься, — сказала Тина, закурившая сигарету в ожидании еды, — и главное, опять об ангелах…
— Согласна, название не ахти, слишком навязчиво-приторное. Это коммерческая фирма, на восемьдесят процентов существующая на благотворительные пожертвования. Сотрудники фирмы все медики, в основном врачи и высококлассные медсестры. Платят людям за работу очень хорошо.
— Ты хочешь поменять работу? — встрепенулась Кристина. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты решишься уйти со своего участка.
Девушка-официантка на секунду прервала их беседу, раскладывая на столе столовые приборы и ставя тарелки с салатом.
— Пожалуйста, еще бутылочку красного сухого вина рублей за 500, желательно импортного, — попросила Тина, не очень разбирающаяся в винах.
— Тина, зачем? — прошептала Катя. — Нет же повода.
— Эх, подруга, в нашей жизни хорошего повода вообще можно не дождаться. Рассказывай, что ты задумала?
— Они не предлагают работу, да ты знаешь, что я с нее бы и не ушла. Кому я доверю своих стариков? Я уже привыкла к ним. Фирма «Ангелы с поднебесья» предлагает подработку. За медиком закрепляют одного или двух стариков или лежачих больных, к которым надо приходить один раз в день, делать инъекции, измерять давление, возможно, проводить еще какие-то элементарные медицинские процедуры. Один визит стоит тысячу рублей, а если по тысяче каждый день, то, сама понимаешь, набегает приличная сумма. В три раза больше, чем моя зарплата, и это только за одного больного!
— И ты согласилась?
— Конечно! Пора и мне зарабатывать деньги, а эта работа — по мне.
— Ты знаешь, что я вообще против того, что ты на больных ногах вынуждена проводить по нескольку часов в день. А ты берешь еще дополнительную нагрузку! — возмутилась Кристина.
— Это мой шанс, как ты не понимаешь? Я должна тоже уверенно почувствовать себя в жизни, осознать, что и я могу заработать на авиабилет, чтобы полететь к своему ребенку. Ты должна поддержать меня!
— Да я что? Я… ничего… — стушевалась Тина.
— Пойми, я все равно хожу по участку, и за тысячу в день мне несложно зайти еще в одну квартиру.
— Как знаешь, — махнула рукой Тина, что спорить с подругой, раз уж та все решила.
— Я еще забыла сказать, что клиента подбирают по месту жительства, чтобы оно было близко к участку терапевта, его обслуживающего.
— Поэтому к тебе и обратились? — уточнила Тина, отстраняясь от стола, чтобы официантка смогла поставить на стол горячие чугунные сковородочки с вкусно пахнущим омлетом, сделанным из трех яиц, с богатой начинкой.
— Женщина, которую зовут Инна Владленовна и являющаяся одним из учредителей «Ангелов с поднебесья», сказала, что они выбирают врачей только со стажем и очень хорошо зарекомендовавших себя за годы работы.
— Не знаю, кто тебя порекомендовал, но он не ошибся, сердобольнее тебя профессионала еще поискать надо! — начала есть омлет Тина.
— Вот я и согласилась, — улыбнулась Катя.
— Так и ждешь, чтобы я тебя одобрила? Ладно… дерзай, если ты так хочешь! А когда тебе начинать?
— Сегодня, — самодовольно ответила Катя.
— Сегодня?! — чуть не подавилась Тина.
— А что? Мне дали адрес, карточку банковскую, на которую каждый день будут перечислять по тысяче рублей, я это смогу проверять и хоть ежедневно забирать деньги. Приходить к своему платному подопечному я должна в течение дня до 21.00. Времени еще — вагон! Сегодня и начну.
— И кто тебе достался?
— Некто Красенков Иван Федорович восьмидесяти лет от роду. Диагноз: стенокардия, аритмия, перенес инфаркт пять лет назад. В общем, сердечник, но, как мне сказали, ходячий.
— Это важно?
— Еще бы! Отпадает необходимость мыть его, обрабатывать пролежни и так далее. Но, наверное, Инна Владленовна учла мое физическое состояние, что я не смогу никого поднять и хорошо обработать, — ответила Катя.
— И что тебе надо сделать? — поинтересовалась подруга.
— Пару уколов от сердца, ампулы мне выдали, и немного поговорить со старым, больным человеком по душам. Иван Федорович прошел полное обследование в «Ангелах с поднебесья», ему был поставлен диагноз и предписано лечение. Мне остается только это выполнять.
— Ну, хорошо… что тебе это не кажется сложным, — согласилась Тина, разливая вино по бокалам. — Выпьем за твою новую работу.
— Только перед Иваном Федоровичем неудобно. У нас сегодня с ним знакомство, а я приду выпившая. Ничего себе врач, решит он.
— Да он ничего не почувствует, зажуем жвачкой! Подумаешь, пару бокалов сухого вина! — успокоила ее Тина, косясь на этикетку бутылки.
Подруги принялись за еду. Еда действительно оказалась вкусной, свежей, простой; порции были большими, что для голодных студентов немаловажно.
По телевизору, висевшему над стойкой бара, шел какой-то боевик. Телевизор находился недалеко от Тины с Екатериной, поэтому волей-неволей им приходилось обращать внимание на экран. А там — то стрельба, то драка.
— Какой ужас! Ну и фильмы сейчас снимают… нет бы что-нибудь для души, — не сдержалась Катя, — только про бандитов или милицию со спецназом и их разборки. Такое впечатление, что всей стране лишь это и интересно смотреть.
В это время с экрана раздался стон главного героя, которого уже десять минут усиленно пытали какие-то бандиты, видимо, тоже по многочисленным просьбам телезрителей. Катя, немного расслабившаяся от вина, рассмеялась.
— Главное, лица у актеров стали такие… фактурные, что прямо не знаю, где таких берут.
— Раньше ведь кто были герои? Передовики производства и труженики села, вот и артисты были популярны с простыми, открытыми лицами рабочих и крестьянок. А сейчас кто? Поэтому, если ты лысый с тяжелым взглядом и тяжелым подбородком, быть тебе звездой сериалов про криминальную Россию, которых сейчас не счесть, — согласилась с подругой Кристина, посмотрев на экран, — но главный-то герой как раз внешне очень даже ничего.
Катя проследила за взглядом подруги.
«Выше среднего, фигура как у спортсмена, мужественное лицо, ну и ужасный же на нем грим, эти фингалы, кровоподтеки уродуют все лицо», — подумала Катя, а вслух сказала:
— Я не знаю, как зовут этого артиста, но его лицо мне знакомо. Он снимается сейчас во многих фильмах, как ни включу телевизор — на всех каналах его лицо… А как артист он никакой, между нами, хоть и не лысый и не с тяжелой челюстью.
— Я, кажется, вспомнила, — прищурила голубые глаза Кристина, — зовут этого актера Чадаев Герман Юрьевич, в кино он снимается недавно, но очень успешно. А насчет актерских способностей ты права, он не артист. Его сначала пригласили в кино как исполнителя трюков, то есть каскадера. Но фильм был в жанре боевика, одни драки, и так получилось, что только он и был в кадре. Вот режиссер и подумал: а зачем он будет снимать именитого актера, когда все время в кадре его двойник? Тем более внешность у него приятная, вот так этот Герман и стал актером. Я точно вспомнила, что и передачу о нем смотрела, и так кое-что слышала в артистических кругах. Я же иногда попадаю на тусовки, ты же знаешь.
— Вот так кого ни попадя и берут в артисты, — вздохнула Катя, — а чем он раньше занимался?
— Он в прошлом несколько раз был чемпионом мира по единоборству восточному, только не знаю — по какому, поэтому его и пригласили для эффектности драк в этот фильм. А ныне этот Герман давно уже не спортсмен, а какой-то бизнесмен.
— Чудно.
— Ну да. Теперь и в телевизоре засветился. Плохо, что ли? Узнаваемое лицо… похож на какого-то американского актера, кстати, популярность никому не помешает, даже в его бизнесе. Сразу все пойдет в гору, недаром часто торговые компании приглашают известных людей для их раскрутки, — сказала Тина, оценивая внешние данные актера-спортсмена Чадаева. — Знаешь, Катя, а он — самец в хорошем смысле… Посмотри на его фигуру, дерзкие глаза… я бы нарисовала его портрет с большим удовольствием…
— Я даже смотреть не буду, это все не для меня.
— Хромота — не помеха в постели, — отмахнулась Тина, подмигивая подруге.
— Бесстыдница, — ответила ей Катя.
— Девственница, — фыркнула в ответ Тина.
Они тихо-мирно распили бутылку вина, и Кристина довольно потянулась, подзывая официантку.
— Рассчитай нас.
— Что вы, Кристина! Егор Бровин меня убьет, если я возьму с вас деньги, — отмахнулась от нее девушка.
— Я не хочу быть ничем обязанной Егору, так что рассчитай нас, — ответила Кристина под недоуменным взглядом Кати.
— Увольте, Кристина, я не возьму с вас денег, разбирайтесь с Егором сами, — ответила официантка, пряча руки за спину. Она боялась потерять подработку.
— Ну, как знаете! — широко улыбнулась Тина и, увлекая за руку подругу, встала из-за столика.
— Я не поняла, — семенила за ней Катя, опираясь на трость, — кто такой Егор Бровин? Я пропустила что-то интересное?
— Да какая разница! Бывший мой любовник, надеющийся на продолжение романа со мной, — ответила Тина, выходя на улицу и закуривая сигарету.
— А почему мы не оплатили счет? Егор имеет вес в этом кафе? — продолжала Катя, почему-то нетвердо держась на ногах.
— Он его владелец, — равнодушно ответила Тина, кутаясь в шаль и поднимая руку, чтобы взять частную машину.
— Ого! — присвистнула Катя. — Ты поэтому и пошла туда?
— Еще чего! Я умею зарабатывать деньги и вполне независима от мужчин. В это кафе я пошла из-за тех качеств, о которых уже тебе говорила, из-за дешевизны и хорошей еды. А то, что теперь все знают о его безответной любви и надежде вернуть меня, я не имела понятия, честное слово.
Остановились «Жигули» шестой модели оранжевого цвета. Тина с опаской посмотрела на это чудо на колесах.
— Куда едем? — спросил водитель шепелявым голосом, потому что у него во рту не хватало половины зубов.
Тина назвала адрес.
— Сто пятьдесят? — робко поинтересовался водитель.
— Сто! — строго сказала Тина, и водитель согласился.
— Залезай, но осторожно, — предостерегла Кристина подругу.
— А куда мы едем? — блаженно улыбаясь, спросила Катя, адрес, который назвала подруга, смутно ей был знаком.
— Как куда? К твоему деду — Ивану Федоровичу Красенкову, — посмотрела на нее Кристина.
— К кому? — переспросила Катя, все еще не въезжая в суть дела.
— К твоему пациенту с сегодняшнего дня, — ответила Тина.
— Зачем? — Катя сглотнула, с благоговением смотря на Тину — она знала на все вопросы ответы.
— Ты должна сделать ему укол и поговорить по душам, — напрягла память Кристина.
— С кем? — снова спросила Катя, ловя каждое слово.
— С Красенковым Иваном Федоровичем, — мирно повторила Тина.
— Ну конечно! — радостно вспомнила Катя. — Едем! Только я пьяная… что делать?
— Ну в пятую-то точку с разбега попадешь? — поинтересовалась Тина.
— В к-какую т-точку? — уточнила Катя.
— В пятую! Откуда ноги растут. Ему же надо только уколы делать?
— Ну да! — обрадовалась Катя. — Уколы-то я и с закрытыми глазами могу…
— Ну вот и едем. Ты что, тысячу должна терять? — уверила ее Тина.
Когда они подъехали к дому Красенкова Ивана Федоровича, пыл у Кристины поубавился, и она решила подождать во дворе. Квартира, в которой жил пациент Кати, находилась в центре Москвы, неподалеку от станции метро «Чеховская», в добротном сталинском доме.
— Ничего устроился старик, — протянула Кристина, присаживаясь на скамейку и снова закуривая.
Катя вошла в подъезд, набрав код, указанный в адресе, и поднялась по широкой лестнице на второй этаж. Квартира номер пять находилась за металлической дверью, обитой кожей вишневого цвета. Катя уняла какую-то внутреннюю дрожь и нажала на кнопку звонка. Мелодичная трель оповестила о ее приходе. Через довольно долгий промежуток времени дверь открылась и перед Катей предстал сгорбленный старик с тростью в руках. Он был мощного телосложения и высокого роста, но болезнь и старость согнули его. Седые волосы, бакенбарды и усы тоже припорошены инеем, умный взгляд прищуренных глаз темного цвета. Они посмотрели друг на друга, и старик усмехнулся.
— Я вижу, что вы тоже с тростью, — приятным голосом констатировал он.
— Увы, да, — улыбнулась Катя.
— Такая молодая… — протянул старик.
— Возраст тут ни при чем, травмам все возрасты подвержены, — ответила Катя и представилась: — Екатерина Лаврентьева, ваш приходящий с этого дня доктор.
— О, очень приятно, я вас ждал с утра, — прошамкал старик.
— Извините, но с утра я работаю, я буду приходить к вам вечером, — ответила Катя, мило улыбаясь, так как привыкла уже к капризам пожилых людей.
— А никого не было, чтобы приходить с утра? — раскапризничался старик.
— Я так полагаю, вы Иван Федорович? — спросила Катя, тяжело переминаясь с ноги на ногу.
— Правильно полагаете, это я.
— Разрешите, Иван Федорович, я войду и все объясню?
— Проходите… — буркнул старик и недовольно заворчал: — Ходют тут всякие, а мне надо им доверять… А ведь старого человека легко обидеть. Почему я должен вам доверять?
— Потому что я не сделаю вам ничего плохого, и мы с вами обязательно подружимся, — заметно прихрамывая, вошла в квартиру Катя и сняла ветровку.
— Подружимся… — снова недовольно протянул Иван Федорович, шаркая ногами в комнату.
Катя повесила ветровку на вешалку в прихожей и, понимая, что приглашения не будет, прошла вслед за своим пациентом. Квартира у Ивана Федоровича была роскошная, в огромных комнатах неправильной формы — по четыре окна в каждой. Минимум мебели. Зато по всем стенам висели картины в позолоченных рамах. Старик кряхтя уселся в одно из антикварных кресел перед журнальным столиком, уставленным пузырьками с лекарствами.
— Дорогой Иван Федорович, не обижайтесь, пожалуйста, на меня. Я, честное слово, буду стараться угодить вам. Только и вы уж помогите мне. Дело в том, что… — открою вам тайну — я на работе первый день, и мне эта работа очень нужна, помогите мне!
— У тебя клевый учитель, — отметила Катя.
— Еще бы! Благодаря Казимиру и держусь в институте, — ответила, Тина, смотря на часы.
— Кристина, мне бы хотелось с тобой поговорить, — сказала Катя.
— Пойдем, за углом есть небольшое и недорогое, но уютное и с домашней едой кафе. Перекусим там что-нибудь и поговорим. Мне по студенческому от института даже положена десятипроцентная скидка, так как открыл это кафе один художник, наш выпускник.
Катя согласилась, и женщины, войдя в небольшой старинный особняк, расположенный за углом здания института, оказались в скромном, студенческом кафе. Со знакомыми, находящимися здесь, Тина поздоровалась. Подругам повезло, они заняли столик в уголке, подальше от суеты и играющих музыкантов.
— Позволь, я закажу? Я знаю здесь все фирменные и лучшие блюда.
— Конечно, Тина, но я ограничена в средствах.
— Я тебя умоляю! О чем ты говоришь? Я заплачу! Тут недорогая, но вкусная еда. Так, принесите нам два омлета с овощами и грибами, морс в кувшине, два салата со спаржей и…
— Хватит Тина, мы не съедим!
— И кофе! — закончила Кристина, обращаясь к молоденькой девушке-официантке. — Наши же студенты здесь и подрабатывают, — пояснила она Кате, — полное самообслуживание. Так что ты мне хотела рассказать?
— Выхожу я сегодня с работы, и подходит ко мне одна женщина.
— Опять что-нибудь о ведьмах?
— Нет. Она сотрудница фирмы «Ангелы с поднебесья».
— Какое глупое название, даже не знаю, чем они могут заниматься, — сказала Тина, закурившая сигарету в ожидании еды, — и главное, опять об ангелах…
— Согласна, название не ахти, слишком навязчиво-приторное. Это коммерческая фирма, на восемьдесят процентов существующая на благотворительные пожертвования. Сотрудники фирмы все медики, в основном врачи и высококлассные медсестры. Платят людям за работу очень хорошо.
— Ты хочешь поменять работу? — встрепенулась Кристина. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты решишься уйти со своего участка.
Девушка-официантка на секунду прервала их беседу, раскладывая на столе столовые приборы и ставя тарелки с салатом.
— Пожалуйста, еще бутылочку красного сухого вина рублей за 500, желательно импортного, — попросила Тина, не очень разбирающаяся в винах.
— Тина, зачем? — прошептала Катя. — Нет же повода.
— Эх, подруга, в нашей жизни хорошего повода вообще можно не дождаться. Рассказывай, что ты задумала?
— Они не предлагают работу, да ты знаешь, что я с нее бы и не ушла. Кому я доверю своих стариков? Я уже привыкла к ним. Фирма «Ангелы с поднебесья» предлагает подработку. За медиком закрепляют одного или двух стариков или лежачих больных, к которым надо приходить один раз в день, делать инъекции, измерять давление, возможно, проводить еще какие-то элементарные медицинские процедуры. Один визит стоит тысячу рублей, а если по тысяче каждый день, то, сама понимаешь, набегает приличная сумма. В три раза больше, чем моя зарплата, и это только за одного больного!
— И ты согласилась?
— Конечно! Пора и мне зарабатывать деньги, а эта работа — по мне.
— Ты знаешь, что я вообще против того, что ты на больных ногах вынуждена проводить по нескольку часов в день. А ты берешь еще дополнительную нагрузку! — возмутилась Кристина.
— Это мой шанс, как ты не понимаешь? Я должна тоже уверенно почувствовать себя в жизни, осознать, что и я могу заработать на авиабилет, чтобы полететь к своему ребенку. Ты должна поддержать меня!
— Да я что? Я… ничего… — стушевалась Тина.
— Пойми, я все равно хожу по участку, и за тысячу в день мне несложно зайти еще в одну квартиру.
— Как знаешь, — махнула рукой Тина, что спорить с подругой, раз уж та все решила.
— Я еще забыла сказать, что клиента подбирают по месту жительства, чтобы оно было близко к участку терапевта, его обслуживающего.
— Поэтому к тебе и обратились? — уточнила Тина, отстраняясь от стола, чтобы официантка смогла поставить на стол горячие чугунные сковородочки с вкусно пахнущим омлетом, сделанным из трех яиц, с богатой начинкой.
— Женщина, которую зовут Инна Владленовна и являющаяся одним из учредителей «Ангелов с поднебесья», сказала, что они выбирают врачей только со стажем и очень хорошо зарекомендовавших себя за годы работы.
— Не знаю, кто тебя порекомендовал, но он не ошибся, сердобольнее тебя профессионала еще поискать надо! — начала есть омлет Тина.
— Вот я и согласилась, — улыбнулась Катя.
— Так и ждешь, чтобы я тебя одобрила? Ладно… дерзай, если ты так хочешь! А когда тебе начинать?
— Сегодня, — самодовольно ответила Катя.
— Сегодня?! — чуть не подавилась Тина.
— А что? Мне дали адрес, карточку банковскую, на которую каждый день будут перечислять по тысяче рублей, я это смогу проверять и хоть ежедневно забирать деньги. Приходить к своему платному подопечному я должна в течение дня до 21.00. Времени еще — вагон! Сегодня и начну.
— И кто тебе достался?
— Некто Красенков Иван Федорович восьмидесяти лет от роду. Диагноз: стенокардия, аритмия, перенес инфаркт пять лет назад. В общем, сердечник, но, как мне сказали, ходячий.
— Это важно?
— Еще бы! Отпадает необходимость мыть его, обрабатывать пролежни и так далее. Но, наверное, Инна Владленовна учла мое физическое состояние, что я не смогу никого поднять и хорошо обработать, — ответила Катя.
— И что тебе надо сделать? — поинтересовалась подруга.
— Пару уколов от сердца, ампулы мне выдали, и немного поговорить со старым, больным человеком по душам. Иван Федорович прошел полное обследование в «Ангелах с поднебесья», ему был поставлен диагноз и предписано лечение. Мне остается только это выполнять.
— Ну, хорошо… что тебе это не кажется сложным, — согласилась Тина, разливая вино по бокалам. — Выпьем за твою новую работу.
— Только перед Иваном Федоровичем неудобно. У нас сегодня с ним знакомство, а я приду выпившая. Ничего себе врач, решит он.
— Да он ничего не почувствует, зажуем жвачкой! Подумаешь, пару бокалов сухого вина! — успокоила ее Тина, косясь на этикетку бутылки.
Подруги принялись за еду. Еда действительно оказалась вкусной, свежей, простой; порции были большими, что для голодных студентов немаловажно.
По телевизору, висевшему над стойкой бара, шел какой-то боевик. Телевизор находился недалеко от Тины с Екатериной, поэтому волей-неволей им приходилось обращать внимание на экран. А там — то стрельба, то драка.
— Какой ужас! Ну и фильмы сейчас снимают… нет бы что-нибудь для души, — не сдержалась Катя, — только про бандитов или милицию со спецназом и их разборки. Такое впечатление, что всей стране лишь это и интересно смотреть.
В это время с экрана раздался стон главного героя, которого уже десять минут усиленно пытали какие-то бандиты, видимо, тоже по многочисленным просьбам телезрителей. Катя, немного расслабившаяся от вина, рассмеялась.
— Главное, лица у актеров стали такие… фактурные, что прямо не знаю, где таких берут.
— Раньше ведь кто были герои? Передовики производства и труженики села, вот и артисты были популярны с простыми, открытыми лицами рабочих и крестьянок. А сейчас кто? Поэтому, если ты лысый с тяжелым взглядом и тяжелым подбородком, быть тебе звездой сериалов про криминальную Россию, которых сейчас не счесть, — согласилась с подругой Кристина, посмотрев на экран, — но главный-то герой как раз внешне очень даже ничего.
Катя проследила за взглядом подруги.
«Выше среднего, фигура как у спортсмена, мужественное лицо, ну и ужасный же на нем грим, эти фингалы, кровоподтеки уродуют все лицо», — подумала Катя, а вслух сказала:
— Я не знаю, как зовут этого артиста, но его лицо мне знакомо. Он снимается сейчас во многих фильмах, как ни включу телевизор — на всех каналах его лицо… А как артист он никакой, между нами, хоть и не лысый и не с тяжелой челюстью.
— Я, кажется, вспомнила, — прищурила голубые глаза Кристина, — зовут этого актера Чадаев Герман Юрьевич, в кино он снимается недавно, но очень успешно. А насчет актерских способностей ты права, он не артист. Его сначала пригласили в кино как исполнителя трюков, то есть каскадера. Но фильм был в жанре боевика, одни драки, и так получилось, что только он и был в кадре. Вот режиссер и подумал: а зачем он будет снимать именитого актера, когда все время в кадре его двойник? Тем более внешность у него приятная, вот так этот Герман и стал актером. Я точно вспомнила, что и передачу о нем смотрела, и так кое-что слышала в артистических кругах. Я же иногда попадаю на тусовки, ты же знаешь.
— Вот так кого ни попадя и берут в артисты, — вздохнула Катя, — а чем он раньше занимался?
— Он в прошлом несколько раз был чемпионом мира по единоборству восточному, только не знаю — по какому, поэтому его и пригласили для эффектности драк в этот фильм. А ныне этот Герман давно уже не спортсмен, а какой-то бизнесмен.
— Чудно.
— Ну да. Теперь и в телевизоре засветился. Плохо, что ли? Узнаваемое лицо… похож на какого-то американского актера, кстати, популярность никому не помешает, даже в его бизнесе. Сразу все пойдет в гору, недаром часто торговые компании приглашают известных людей для их раскрутки, — сказала Тина, оценивая внешние данные актера-спортсмена Чадаева. — Знаешь, Катя, а он — самец в хорошем смысле… Посмотри на его фигуру, дерзкие глаза… я бы нарисовала его портрет с большим удовольствием…
— Я даже смотреть не буду, это все не для меня.
— Хромота — не помеха в постели, — отмахнулась Тина, подмигивая подруге.
— Бесстыдница, — ответила ей Катя.
— Девственница, — фыркнула в ответ Тина.
Они тихо-мирно распили бутылку вина, и Кристина довольно потянулась, подзывая официантку.
— Рассчитай нас.
— Что вы, Кристина! Егор Бровин меня убьет, если я возьму с вас деньги, — отмахнулась от нее девушка.
— Я не хочу быть ничем обязанной Егору, так что рассчитай нас, — ответила Кристина под недоуменным взглядом Кати.
— Увольте, Кристина, я не возьму с вас денег, разбирайтесь с Егором сами, — ответила официантка, пряча руки за спину. Она боялась потерять подработку.
— Ну, как знаете! — широко улыбнулась Тина и, увлекая за руку подругу, встала из-за столика.
— Я не поняла, — семенила за ней Катя, опираясь на трость, — кто такой Егор Бровин? Я пропустила что-то интересное?
— Да какая разница! Бывший мой любовник, надеющийся на продолжение романа со мной, — ответила Тина, выходя на улицу и закуривая сигарету.
— А почему мы не оплатили счет? Егор имеет вес в этом кафе? — продолжала Катя, почему-то нетвердо держась на ногах.
— Он его владелец, — равнодушно ответила Тина, кутаясь в шаль и поднимая руку, чтобы взять частную машину.
— Ого! — присвистнула Катя. — Ты поэтому и пошла туда?
— Еще чего! Я умею зарабатывать деньги и вполне независима от мужчин. В это кафе я пошла из-за тех качеств, о которых уже тебе говорила, из-за дешевизны и хорошей еды. А то, что теперь все знают о его безответной любви и надежде вернуть меня, я не имела понятия, честное слово.
Остановились «Жигули» шестой модели оранжевого цвета. Тина с опаской посмотрела на это чудо на колесах.
— Куда едем? — спросил водитель шепелявым голосом, потому что у него во рту не хватало половины зубов.
Тина назвала адрес.
— Сто пятьдесят? — робко поинтересовался водитель.
— Сто! — строго сказала Тина, и водитель согласился.
— Залезай, но осторожно, — предостерегла Кристина подругу.
— А куда мы едем? — блаженно улыбаясь, спросила Катя, адрес, который назвала подруга, смутно ей был знаком.
— Как куда? К твоему деду — Ивану Федоровичу Красенкову, — посмотрела на нее Кристина.
— К кому? — переспросила Катя, все еще не въезжая в суть дела.
— К твоему пациенту с сегодняшнего дня, — ответила Тина.
— Зачем? — Катя сглотнула, с благоговением смотря на Тину — она знала на все вопросы ответы.
— Ты должна сделать ему укол и поговорить по душам, — напрягла память Кристина.
— С кем? — снова спросила Катя, ловя каждое слово.
— С Красенковым Иваном Федоровичем, — мирно повторила Тина.
— Ну конечно! — радостно вспомнила Катя. — Едем! Только я пьяная… что делать?
— Ну в пятую-то точку с разбега попадешь? — поинтересовалась Тина.
— В к-какую т-точку? — уточнила Катя.
— В пятую! Откуда ноги растут. Ему же надо только уколы делать?
— Ну да! — обрадовалась Катя. — Уколы-то я и с закрытыми глазами могу…
— Ну вот и едем. Ты что, тысячу должна терять? — уверила ее Тина.
Когда они подъехали к дому Красенкова Ивана Федоровича, пыл у Кристины поубавился, и она решила подождать во дворе. Квартира, в которой жил пациент Кати, находилась в центре Москвы, неподалеку от станции метро «Чеховская», в добротном сталинском доме.
— Ничего устроился старик, — протянула Кристина, присаживаясь на скамейку и снова закуривая.
Катя вошла в подъезд, набрав код, указанный в адресе, и поднялась по широкой лестнице на второй этаж. Квартира номер пять находилась за металлической дверью, обитой кожей вишневого цвета. Катя уняла какую-то внутреннюю дрожь и нажала на кнопку звонка. Мелодичная трель оповестила о ее приходе. Через довольно долгий промежуток времени дверь открылась и перед Катей предстал сгорбленный старик с тростью в руках. Он был мощного телосложения и высокого роста, но болезнь и старость согнули его. Седые волосы, бакенбарды и усы тоже припорошены инеем, умный взгляд прищуренных глаз темного цвета. Они посмотрели друг на друга, и старик усмехнулся.
— Я вижу, что вы тоже с тростью, — приятным голосом констатировал он.
— Увы, да, — улыбнулась Катя.
— Такая молодая… — протянул старик.
— Возраст тут ни при чем, травмам все возрасты подвержены, — ответила Катя и представилась: — Екатерина Лаврентьева, ваш приходящий с этого дня доктор.
— О, очень приятно, я вас ждал с утра, — прошамкал старик.
— Извините, но с утра я работаю, я буду приходить к вам вечером, — ответила Катя, мило улыбаясь, так как привыкла уже к капризам пожилых людей.
— А никого не было, чтобы приходить с утра? — раскапризничался старик.
— Я так полагаю, вы Иван Федорович? — спросила Катя, тяжело переминаясь с ноги на ногу.
— Правильно полагаете, это я.
— Разрешите, Иван Федорович, я войду и все объясню?
— Проходите… — буркнул старик и недовольно заворчал: — Ходют тут всякие, а мне надо им доверять… А ведь старого человека легко обидеть. Почему я должен вам доверять?
— Потому что я не сделаю вам ничего плохого, и мы с вами обязательно подружимся, — заметно прихрамывая, вошла в квартиру Катя и сняла ветровку.
— Подружимся… — снова недовольно протянул Иван Федорович, шаркая ногами в комнату.
Катя повесила ветровку на вешалку в прихожей и, понимая, что приглашения не будет, прошла вслед за своим пациентом. Квартира у Ивана Федоровича была роскошная, в огромных комнатах неправильной формы — по четыре окна в каждой. Минимум мебели. Зато по всем стенам висели картины в позолоченных рамах. Старик кряхтя уселся в одно из антикварных кресел перед журнальным столиком, уставленным пузырьками с лекарствами.
— Дорогой Иван Федорович, не обижайтесь, пожалуйста, на меня. Я, честное слово, буду стараться угодить вам. Только и вы уж помогите мне. Дело в том, что… — открою вам тайну — я на работе первый день, и мне эта работа очень нужна, помогите мне!