Страница:
Рита во все глаза смотрела на Георгия Ивановича, отказываясь понимать услышанное. Деревья, кусты, прохожие – все поплыло у нее перед глазами. Георгий Иванович, худощавый, среднего роста, выглядел очень импозантно, но на свой возраст. Время избороздило его лицо морщинами, а еще густую шевелюру покрыло сединой. Но не той благородной, серебристой, а той, когда волосы, утратив свой былой цвет, приобретают неприятную желтизну. У него были живые, умные глаза, тонкие, аристократические руки с тяжелыми венами и старческие пятна на лице. Да, Георгий Иванович мало походил на мечту женщины ее возраста, но и неприятного чувства у Риты не вызвал. Просто она знала, что он хороший человек, с ним всегда интересно, а это отодвигало на второй план издержки его внешности, которая, как известно, для мужчины не главное.
Ее очень смутило его неожиданное признание, она пообещала ему подумать и ответить в скором времени. Схватив свою сумочку, больше напоминавшую по объему вещмешок, она поехала к своей подруге Люсе, чтобы поделиться новостью и посоветоваться.
Люся, всю жизнь ощущавшая себя вольной птицей, все же была вынуждена признать, что трудиться надо, хотя бы ради того, чтобы не умереть с голоду, а зависеть от своих мужчин она не желала. Сидеть на шее у мужчин Люся тоже не желала, хотя могла бы. Но ее творческая натура и богемный образ жизни не могли принести ей радости на работе от звонка до звонка. Люся была свободно гуляющей кошкой, и работку она подыскала для себя вполне соответствующую. Она устроилась к своему первому мужу Константину Лапину вольнонаемной журналисткой. Их брак просуществовал ровно столько, сколько они были студентами. Потом их пути и жизненные интересы разошлись. Люся, несмотря на безалаберность, любила свою профессию и хотела работать в ней, а Костя, или Костик, как его звала молодая жена, с головой ушел в «делание денег».
Как рассудило время – не зря. Они оба оказались на своем месте. Костик отрастил живот, приобрел определенный статус и открыл свой бизнес, все-таки тот, в котором разбирался. Он стал директором одного из известных «желтых» изданий. Газета печатала всякую чернуху плюс несколько процентов достоверной и нужной информации, но расходилась огромным тиражом, что приносило прибыль, а это и было конечной целью Лапина.
Он с удовольствием взял на работу свою бывшую жену, зная, что она хорошая журналистка и к тому же всегда добудет сенсационную информацию.
Люся хотела – приходила на работу, хотела – нет. Если приходила, то тогда, когда ее это устраивало. Главное, если Люсе поручали сделать репортаж, она в лепешку разбивалась, но репортаж сдавала к сроку. После этого она получала приличный гонорар и могла месяц-два безбедно существовать до следующей вылазки в редакцию.
В этот день Люся находилась на работе, как выяснила Рита, предварительно позвонив. Офис ее газеты располагался в историческом центре Москвы, в старом здании, во дворе. Помещения были с высоким потолком, с большими окнами в решетках и давно требовали ремонта. По всему первому этажу сновало множество людей с бумагами в руках. Рите это напоминало броуновское движение, в результате которого, правда, получался все же конечный продукт, а уж какого качества, решали потребители…
У Люси здесь был кабинет, который она делила на пару с другой журналисткой. Появлялась она, правда, там не часто, предпочитая работать дома.
В редакции царила демократичная обстановка, любые люди запросто могли сюда зайти! Мало того, это даже приветствовалось, если они приносили какие-то сплетни, грязные новости и неприглядные фотографии звезд, если это были не фотомонтажи.
Конечно, среди столь разношерстной публики часто встречались психопаты, мечтающие о дешевой славе. Только тогда и появлялся, откуда ни возьмись, внушительного вида охранник и выставлял непрошеного гостя. Для всех остальных двери были открыты.
Рита открыла ободранную деревянную дверь и стала осторожно продвигаться по стенке, чтобы ее не сбили снующие в разные стороны служащие. Дверь в кабинет Люси не была закрыта, так как попросту не имела замка.
Она сидела в большом и разодранном на подлокотниках кожаном кресле, водрузив ноги на стол, полностью заваленный бумагами. Тут же на столе ютился старый компьютер. Рита знала, что у Люси есть личный дорогущий ноутбук. По всей видимости, ей хватало и дома современного оборудования. Окно в небольшой комнатке было распахнуто настежь, и Люся сидела на сквозняке в коротком черном топе и джинсовых шортах. Понятно, что такая одежда не подходила ей по возрасту, но она была словно сшита на ее мальчишечью фигуру. Перед ней в кульках прямо поверх документов и стопок листов с текстом была разложена еда из Макдоналдса.
– О! Привет! Заходи! – обрадовалась ей Люся, приветливо помахав полусъеденным гамбургером.
– Ты, я смотрю, работаешь? – улыбнулась Маргарита, оттягивая на шее ворот футболки, чтобы хоть как-то охладиться.
Стоял жаркий и душный июль, а кондиционер в этой захламленной комнате висел исключительно для мебели.
– Ну и жара! – протянула Рита.
– Лето, что ты хочешь… Угощайся картошкой-фри и салатиком, – предложила ей Люся.
– Спасибо, от картошки не откажусь. Зарабатываете такие деньги и не можете кондиционер починить.
– А нас все устраивает. Наши деньги идут нам на зарплату, а она у нас очень приличная, – подмигнула ей Люся, чавкая и смахивая крошки с голых коленок. – А ты чего такая веселая? Сияешь, словно глазированный тульский пряник.
– От тебя ничего не укроется, – усмехнулась Рита и рассказала подруге о предложении Георгия Ивановича. – Ну, как тебе?
Люся смотрела на нее открыв рот и не мигая. Легкий сквозняк играл ее волосами, но создавалось впечатление, что они шевелятся от ужаса.
– А чему ты так радуешься? – наконец-таки выдавила она.
– Как чему? Мне предложение сделали! Это ты мне нагадала!
– Я?! – Люся чуть не упала со стула. У нее был такой вид, словно ее только что обвинили во всех смертных грехах. – Вот только меня в это дело не примешивай, хорошо?
– Конечно! Только ты так серьезно поговорила со мной, сказала, чтобы я наконец-то открыла глаза и внимательно посмотрела на мужчин, находящихся рядом, как тут же звонок Георгия Ивановича… Знаешь, он как будто услышал тебя.
– Я не просила этого старпера звонить тебе! – запротестовала Люся, поднося к губам бумажный стаканчик с кока-колой.
– Как ты выражаешься? – ахнула Рита.
– Да он же уже старик!
– Что значит старик? Мужчина в шестьдесят лет еще ого-го… – не очень уверенно возразила Рита, так как она не знала, как он «ого-го» в двадцать и в тридцать.
– Ты-то откуда знаешь? Знаток великий… Кто на что способен… Возможно, он что-то и может, но тебе этого не надо, поверь мне! Уж я-то в мужиках разбираюсь и тебя знаю хорошо. Для тебя он старый! – Люся была безапелляционна.
– Откуда ты знаешь, что мне надо? – возмутилась Рита. – Что ты за других решаешь? Может, я такого человека ждала всю жизнь! Георгий Иванович порядочен, честен, интеллигентен, и, между прочим, с ним очень интересно разговаривать. Что я могу получить от молодого хлыща?
– Секс, – коротко ответила Люся.
– Как будто это главное в жизни…
– Это – сама жизнь… Дети рождаются не от умных бесед!
– Я жила без этого и ничего! – фыркнула Рита, снова оттягивая ворот футболки.
– Я бы не сказала, что – ничего! Похоже, что ты с ума сошла, раз радуешься такому предложению. «С ним очень интересно разговаривать», – передразнила ее Люся. – А он тебя, дорогуша, не в театр зовет и не на вернисаж, а замуж! Может, ты не понимаешь, чем это грозит? Объяснить? Будет ли тебе приятно, подруга моя дорогая, когда твой избранник полезет к тебе целоваться? Что ты на меня так смотришь? Это для тебя явилось новостью? Да неужели? Или ты со своей писательской фантазией даже не подумала об этом?
Люся говорила с таким напором, что Рита даже внутренне сжалась.
– А почему ты уж так прямо намекаешь, что мне будет неприятен его поцелуй? Он – умный человек и сделает все как надо.
– Знаешь, а ведь в этом деле ум не всегда помогает…
– Не говори пошлости!
– Сдаюсь! Ты серьезно решила быть с Георгием Ивановичем? – подняла руки Люся.
– Я еще сама не знаю, но чует мое сердце, что я дам ему шанс. Мне кажется, это судьба! – упиралась Рита.
– Господи, прости…
– Он один раз уже изменил мою жизнь, направил мои способности в нужное русло. Лучше быть успешной писательницей, чем посредственной журналисткой.
– А вот с этим я бы поспорила! – воскликнула Люся, держа во рту листик салата и отчаянно жестикулируя.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Рита.
– А то! Если бы ты стала журналисткой, пусть и не самой блестящей, ты хотя бы узнала мир, общалась бы с живыми людьми, ездила по стране и давно бы устроила личную жизнь. А ты ударилась в свою писательскую деятельность, ушла от реальности в свои несбыточные фантазии. Вот и сидишь одна. Мужиков описываешь каких-то сказочных и ждешь, что в жизни вокруг тебя будут ходить принцы с «васильковыми глазами». Этот Жора знал, что делает! Он тебя погрузил в мир иллюзии, изолировав этим от общества и нормальных мужиков, схоронил жену и теперь нарисовался! Подготовил тебя для себя! Очень хорошо!
– Не говори глупости! Георгий Иванович не хотел мне зла, он однажды помог мне, и сейчас опять вовремя появился в моей жизни…
– Ага! Только уже с предложением руки и сердца! В общем, ты мое мнение узнала, я категорически против! Не такого мужчину я видела рядом с тобой. Это я – вертихвостка, а такая женщина, как ты, заслуживает самого лучшего в жизни. Я хочу тебе добра, но ты меня не слушаешь, вспомнишь меня, но поздно будет! Это вот я могла бы прибрать твоего старичка к рукам, потому что и секс у меня здоровый был, и все… Да и беспринципная я. А ты – просто святая, жизни не ведаешь, сама не знаешь, на что соглашаешься!
– Люся, не переживай ты так за меня! Все будет хорошо! Может, мне такой человек и нужен, я же тоже не от мира сего. Сколько примеров, что от мужчин в возрасте еще и детей рожают! – словно уговаривала себя Рита.
– Ага, наскребет на одного, не велик труд, а потом помрет на тебе, и будешь потом одна ребенка тянуть.
– И что плохого? – возразила Рита. – Уж лучше быть с ребенком, чем одной.
– И то верно, – сдалась Люся и погрозила подруге пальцем: – Но я против!
– Я запомню, – засмеялась Рита.
Люся тяжело вздохнула:
– Че, пойдем что-нибудь перекусим?
– Ты же только что ела! – удивилась Рита.
– Да разве это еда? Так… перекус! – погладила себя по абсолютно плоскому животу Люся.
– Везет же тебе, Люська. Ешь, ешь, и как в трубу… куда только все девается?
– А надо тратить энергию, бегать целый день, заниматься любовью, а не сидеть сутками за компьютером. Понятно?
– Уж как понятно-то, – вздохнула Рита. – Одно у тебя на уме, подруга дорогая…
Глава 4
Глава 5
Ее очень смутило его неожиданное признание, она пообещала ему подумать и ответить в скором времени. Схватив свою сумочку, больше напоминавшую по объему вещмешок, она поехала к своей подруге Люсе, чтобы поделиться новостью и посоветоваться.
Люся, всю жизнь ощущавшая себя вольной птицей, все же была вынуждена признать, что трудиться надо, хотя бы ради того, чтобы не умереть с голоду, а зависеть от своих мужчин она не желала. Сидеть на шее у мужчин Люся тоже не желала, хотя могла бы. Но ее творческая натура и богемный образ жизни не могли принести ей радости на работе от звонка до звонка. Люся была свободно гуляющей кошкой, и работку она подыскала для себя вполне соответствующую. Она устроилась к своему первому мужу Константину Лапину вольнонаемной журналисткой. Их брак просуществовал ровно столько, сколько они были студентами. Потом их пути и жизненные интересы разошлись. Люся, несмотря на безалаберность, любила свою профессию и хотела работать в ней, а Костя, или Костик, как его звала молодая жена, с головой ушел в «делание денег».
Как рассудило время – не зря. Они оба оказались на своем месте. Костик отрастил живот, приобрел определенный статус и открыл свой бизнес, все-таки тот, в котором разбирался. Он стал директором одного из известных «желтых» изданий. Газета печатала всякую чернуху плюс несколько процентов достоверной и нужной информации, но расходилась огромным тиражом, что приносило прибыль, а это и было конечной целью Лапина.
Он с удовольствием взял на работу свою бывшую жену, зная, что она хорошая журналистка и к тому же всегда добудет сенсационную информацию.
Люся хотела – приходила на работу, хотела – нет. Если приходила, то тогда, когда ее это устраивало. Главное, если Люсе поручали сделать репортаж, она в лепешку разбивалась, но репортаж сдавала к сроку. После этого она получала приличный гонорар и могла месяц-два безбедно существовать до следующей вылазки в редакцию.
В этот день Люся находилась на работе, как выяснила Рита, предварительно позвонив. Офис ее газеты располагался в историческом центре Москвы, в старом здании, во дворе. Помещения были с высоким потолком, с большими окнами в решетках и давно требовали ремонта. По всему первому этажу сновало множество людей с бумагами в руках. Рите это напоминало броуновское движение, в результате которого, правда, получался все же конечный продукт, а уж какого качества, решали потребители…
У Люси здесь был кабинет, который она делила на пару с другой журналисткой. Появлялась она, правда, там не часто, предпочитая работать дома.
В редакции царила демократичная обстановка, любые люди запросто могли сюда зайти! Мало того, это даже приветствовалось, если они приносили какие-то сплетни, грязные новости и неприглядные фотографии звезд, если это были не фотомонтажи.
Конечно, среди столь разношерстной публики часто встречались психопаты, мечтающие о дешевой славе. Только тогда и появлялся, откуда ни возьмись, внушительного вида охранник и выставлял непрошеного гостя. Для всех остальных двери были открыты.
Рита открыла ободранную деревянную дверь и стала осторожно продвигаться по стенке, чтобы ее не сбили снующие в разные стороны служащие. Дверь в кабинет Люси не была закрыта, так как попросту не имела замка.
Она сидела в большом и разодранном на подлокотниках кожаном кресле, водрузив ноги на стол, полностью заваленный бумагами. Тут же на столе ютился старый компьютер. Рита знала, что у Люси есть личный дорогущий ноутбук. По всей видимости, ей хватало и дома современного оборудования. Окно в небольшой комнатке было распахнуто настежь, и Люся сидела на сквозняке в коротком черном топе и джинсовых шортах. Понятно, что такая одежда не подходила ей по возрасту, но она была словно сшита на ее мальчишечью фигуру. Перед ней в кульках прямо поверх документов и стопок листов с текстом была разложена еда из Макдоналдса.
– О! Привет! Заходи! – обрадовалась ей Люся, приветливо помахав полусъеденным гамбургером.
– Ты, я смотрю, работаешь? – улыбнулась Маргарита, оттягивая на шее ворот футболки, чтобы хоть как-то охладиться.
Стоял жаркий и душный июль, а кондиционер в этой захламленной комнате висел исключительно для мебели.
– Ну и жара! – протянула Рита.
– Лето, что ты хочешь… Угощайся картошкой-фри и салатиком, – предложила ей Люся.
– Спасибо, от картошки не откажусь. Зарабатываете такие деньги и не можете кондиционер починить.
– А нас все устраивает. Наши деньги идут нам на зарплату, а она у нас очень приличная, – подмигнула ей Люся, чавкая и смахивая крошки с голых коленок. – А ты чего такая веселая? Сияешь, словно глазированный тульский пряник.
– От тебя ничего не укроется, – усмехнулась Рита и рассказала подруге о предложении Георгия Ивановича. – Ну, как тебе?
Люся смотрела на нее открыв рот и не мигая. Легкий сквозняк играл ее волосами, но создавалось впечатление, что они шевелятся от ужаса.
– А чему ты так радуешься? – наконец-таки выдавила она.
– Как чему? Мне предложение сделали! Это ты мне нагадала!
– Я?! – Люся чуть не упала со стула. У нее был такой вид, словно ее только что обвинили во всех смертных грехах. – Вот только меня в это дело не примешивай, хорошо?
– Конечно! Только ты так серьезно поговорила со мной, сказала, чтобы я наконец-то открыла глаза и внимательно посмотрела на мужчин, находящихся рядом, как тут же звонок Георгия Ивановича… Знаешь, он как будто услышал тебя.
– Я не просила этого старпера звонить тебе! – запротестовала Люся, поднося к губам бумажный стаканчик с кока-колой.
– Как ты выражаешься? – ахнула Рита.
– Да он же уже старик!
– Что значит старик? Мужчина в шестьдесят лет еще ого-го… – не очень уверенно возразила Рита, так как она не знала, как он «ого-го» в двадцать и в тридцать.
– Ты-то откуда знаешь? Знаток великий… Кто на что способен… Возможно, он что-то и может, но тебе этого не надо, поверь мне! Уж я-то в мужиках разбираюсь и тебя знаю хорошо. Для тебя он старый! – Люся была безапелляционна.
– Откуда ты знаешь, что мне надо? – возмутилась Рита. – Что ты за других решаешь? Может, я такого человека ждала всю жизнь! Георгий Иванович порядочен, честен, интеллигентен, и, между прочим, с ним очень интересно разговаривать. Что я могу получить от молодого хлыща?
– Секс, – коротко ответила Люся.
– Как будто это главное в жизни…
– Это – сама жизнь… Дети рождаются не от умных бесед!
– Я жила без этого и ничего! – фыркнула Рита, снова оттягивая ворот футболки.
– Я бы не сказала, что – ничего! Похоже, что ты с ума сошла, раз радуешься такому предложению. «С ним очень интересно разговаривать», – передразнила ее Люся. – А он тебя, дорогуша, не в театр зовет и не на вернисаж, а замуж! Может, ты не понимаешь, чем это грозит? Объяснить? Будет ли тебе приятно, подруга моя дорогая, когда твой избранник полезет к тебе целоваться? Что ты на меня так смотришь? Это для тебя явилось новостью? Да неужели? Или ты со своей писательской фантазией даже не подумала об этом?
Люся говорила с таким напором, что Рита даже внутренне сжалась.
– А почему ты уж так прямо намекаешь, что мне будет неприятен его поцелуй? Он – умный человек и сделает все как надо.
– Знаешь, а ведь в этом деле ум не всегда помогает…
– Не говори пошлости!
– Сдаюсь! Ты серьезно решила быть с Георгием Ивановичем? – подняла руки Люся.
– Я еще сама не знаю, но чует мое сердце, что я дам ему шанс. Мне кажется, это судьба! – упиралась Рита.
– Господи, прости…
– Он один раз уже изменил мою жизнь, направил мои способности в нужное русло. Лучше быть успешной писательницей, чем посредственной журналисткой.
– А вот с этим я бы поспорила! – воскликнула Люся, держа во рту листик салата и отчаянно жестикулируя.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Рита.
– А то! Если бы ты стала журналисткой, пусть и не самой блестящей, ты хотя бы узнала мир, общалась бы с живыми людьми, ездила по стране и давно бы устроила личную жизнь. А ты ударилась в свою писательскую деятельность, ушла от реальности в свои несбыточные фантазии. Вот и сидишь одна. Мужиков описываешь каких-то сказочных и ждешь, что в жизни вокруг тебя будут ходить принцы с «васильковыми глазами». Этот Жора знал, что делает! Он тебя погрузил в мир иллюзии, изолировав этим от общества и нормальных мужиков, схоронил жену и теперь нарисовался! Подготовил тебя для себя! Очень хорошо!
– Не говори глупости! Георгий Иванович не хотел мне зла, он однажды помог мне, и сейчас опять вовремя появился в моей жизни…
– Ага! Только уже с предложением руки и сердца! В общем, ты мое мнение узнала, я категорически против! Не такого мужчину я видела рядом с тобой. Это я – вертихвостка, а такая женщина, как ты, заслуживает самого лучшего в жизни. Я хочу тебе добра, но ты меня не слушаешь, вспомнишь меня, но поздно будет! Это вот я могла бы прибрать твоего старичка к рукам, потому что и секс у меня здоровый был, и все… Да и беспринципная я. А ты – просто святая, жизни не ведаешь, сама не знаешь, на что соглашаешься!
– Люся, не переживай ты так за меня! Все будет хорошо! Может, мне такой человек и нужен, я же тоже не от мира сего. Сколько примеров, что от мужчин в возрасте еще и детей рожают! – словно уговаривала себя Рита.
– Ага, наскребет на одного, не велик труд, а потом помрет на тебе, и будешь потом одна ребенка тянуть.
– И что плохого? – возразила Рита. – Уж лучше быть с ребенком, чем одной.
– И то верно, – сдалась Люся и погрозила подруге пальцем: – Но я против!
– Я запомню, – засмеялась Рита.
Люся тяжело вздохнула:
– Че, пойдем что-нибудь перекусим?
– Ты же только что ела! – удивилась Рита.
– Да разве это еда? Так… перекус! – погладила себя по абсолютно плоскому животу Люся.
– Везет же тебе, Люська. Ешь, ешь, и как в трубу… куда только все девается?
– А надо тратить энергию, бегать целый день, заниматься любовью, а не сидеть сутками за компьютером. Понятно?
– Уж как понятно-то, – вздохнула Рита. – Одно у тебя на уме, подруга дорогая…
Глава 4
С этого самого дня жизнь Маргариты круто изменилась. Она приняла решение принять ухаживания Георгия Ивановича. Выждав для приличия дня три, Рита заявилась к нему на кафедру и дала согласие, зарумянившись, как красна девица.
Георгий Иванович словно засветился от счастья, напоминая юнца. С этого дня они стали проводить почти все вечера вместе. Ходили в театры, в филармонию, посещали картинную галерею, сидели в кафе, и через неделю жених пригласил Риту к себе домой.
Она поняла, что наступил решительный момент и надо что-то решать. Позвонить Люсе и получить поддержку Рита не могла, так как прекрасно знала ее мнение и не хотела выглядеть в ее глазах смешной. Мол, «я же тебя предупреждала». «В самом деле, я уже не девчонка, чего боюсь? Мне приятен этот мужчина, и нам будет хорошо, я не должна показать ему, что сомневаюсь… Хотя, почему сомневаюсь? Откуда у меня такие противные мысли? Для чего я всё это затеяла, как не для замужества? Бахвалилась… говорила, что он мне нужен. Вот иди и доказывай… Господи, что же мне так плохо? Почему я так мучаюсь? А может быть, он и не собирается меня домогаться… Хотя не надо рассчитывать, что он пригласил меня для того, чтобы раскладывать пасьянс…» – думала Рита, собираясь на свидание «с намеком».
Она с остервенением накручивала мокрые волосы на расческу и сушила феном. Ни то, ни другое Рита делать не умела, так как никогда не делала прическу. В конечном итоге она разорвала две пары тонких колготок телесного цвета, плюнула на все это дело и надела брюки. Макияж тоже не удался, но Рита уже махнула рукой на свою внешность и поехала на свидание.
Чувствовала она себя примерно так, как если бы вышла в маскарадном костюме новогодней елки в июле месяце. Это тоже не придавало ей уверенности. Она нашла в себе силы заехать в магазин, купить торт, конфеты, спиртное приобрести она не рискнула, так как это все-таки должен был делать мужчина. Она боялась показаться нелепой, не такой аристократичной, как ее избранник.
Жил Георгий Иванович в центре Москвы в маленькой тесной квартире, благо что в престижном доме. Он встретил ее очень трогательно, не с букетом цветов, а с домашними тапочками в руках.
– Я ждал вас, дорогая моя Рита! – улыбнулся он.
– Я пришла, – словно деревянная ответила Рита.
Георгий Иванович поразил ее своим гостеприимством, он провел ее сразу в комнату, где был накрыт праздничный стол, стояли бутылка шампанского в ведерке со льдом, ваза с фруктами, разная мясная нарезка, дорогой сыр и, что особенно поразило Риту, два салата и жареное мясо в сковородочке.
– Это все для меня? – удивилась она. – Вы готовили для меня? Сами?
– Конечно! Я же ждал самую дорогую гостью! Я и при жене-то покойной готовил, а уж когда один остался, часто стал стряпней заниматься… Иногда друзья зайдут, иногда студенты.
Рита уселась за стол и тут же накинулась на еду с таким остервенением, что могло создаться впечатление, что она длительное время голодала.
Георгий Иванович что-то рассказывал, пытаясь ухаживать, подкладывал ей еду на тарелку. Рита с раздувшимися щеками, как у хомяка, рассеянно кивала, выхватывала у него блюдо и накладывала горы салата себе сама. Она даже не могла поддержать беседу, так как рот ее был забит до отказа. Рита все ела и ела, а хозяин дома только удивленно смотрел на нее, будучи как всегда вежлив и тактичен.
– Вы так голодны, Риточка?
– Да что-то… как-то… все вкусно, – жевала Рита, чувствуя себя полной идиоткой. А всё проклятые нервы!..
– Кушайте, кушайте, – улыбался Георгий Иванович.
– Я бы еще и выпила, – сказала Рита, вспомнив, что спиртное может помочь раскрепоститься. Она старалась не думать о том, что специально много ест, чтобы отсрочить как можно дальше интимный момент.
– Ой да, конечно! Извините, Риточка! – Он открыл шампанское и разлил его по бокалам. – Божественный напиток для влюбленных! – оценил золотистую жидкость с пузырьками, посмотрев бокал на свет, Георгий Иванович.
Рита же в это время залпом выдула свой бокал и прижала к носу салфетку, чувствуя покалывание пузырьков шампанского.
– Извините, – глупо хихикнула она, заметив про себя, что, слава богу, она находится не на дипломатическом приеме.
– Ничего… ничего… – улыбнулся хозяин.
Рита накинулась на мясо, так как всё остальное уже съела, а скрести по салатникам и вылизывать их все-таки было совсем уже неприлично. Шампанское подействовало на нее с такой скоростью, словно было живительной влагой, а ее желудок – потрескавшейся, обезвоженной почвой. Прямо так – с торчащим куском мяса изо рта – Рита и уставилась с большим удивлением на своего визави.
– Что? – спросил заметно струхнувший Георгий Иванович, словно испугался, что она сейчас и на него накинется вместо еды.
«Интересно, а он так и будет все время говорить мне «вы»? Типа, а не пройдете ли вы, Риточка, со мной в опочивальню? Не соизволите ли вы, дорогуша, поцеловать вашего покорного слугу? Не соблаговолите ли вы, сударыня, снять с себя эту футболку? А не подсобили ли вы мне в этой позе?» – почему-то подумала Рита и окончательно окоченела.
– Что-то не так? – повторил Георгий Иванович, поправляя галстук.
– Ничего… Все в порядке. Хорошее шампанское.
– Я тоже люблю полусладкое, – откликнулся гостеприимный хозяин.
«А я его терпеть не могу», – подумала Рита, всегда предпочитавшая «брют».
Георгий Иванович галантно подлил шампанское в бокал Риты. Она молча взяла его и снова опустошила.
– Я смотрю, вы нервничаете, Риточка? – забеспокоился хозяин.
– Что вы! Я совершенно спокойна! – покачнулась на стуле Рита.
Георгий Иванович встал, подошел к ней с явным намерением поцеловать. Рита отклонилась в сторону и спросила:
– А есть что-нибудь сладкое к чаю?
– Конечно, дорогая. Я испек пирог с вареньем, есть конфеты, да и вы торт принесли, зря потратились. Это было совершенно напрасно, – снова попытался приблизиться к ней Георгий Иванович, протягивая к ней тонкие, сухие губы. И наткнулся на холодное стекло бокала, которым Рита отгородилась от него.
– Я хочу еще есть! – с капризной ноткой произнесла она и пояснила: – Хочу пирог, торт, конфеты.
– Вы будете еще шампанское? – несколько разочарованно спросил Шелест.
– Мне достаточно.
– Чай?
– Кофе. – Рита не смотрела ему в глаза. Ее бывший преподаватель кинулся выполнять просьбу. Он старался, как мог. Маргарита почувствовала себя неблагодарной стервой. К тому же она уже сильно напилась. Есть уже было нечего, да и не могла больше Рита спасаться жеванием от близости с «женихом». Она уговаривала себя примерно так: «Разве я не хочу Георгия Ивановича? Просто давно не влюблялась и не жила по-человечески, вот и боюсь всего. А он здесь совсем ни при чем». Но противный голос совести зудел ей прямо в ухо: «А идет ли здесь вообще речь о любви? Ведь она должна быть в идеале совмещена со страстью и желанием?»
– Риточка, я совсем не нравлюсь вам? – неожиданно вывел ее из задумчивости голос Георгия Ивановича.
– Что вы! – покраснела она, поняв, что ее странное поведение стало заметно. – Иначе бы я не пришла…
Он улыбнулся, как всегда галантно поцеловал ей руку и чмокнул в щеку.
– Я сейчас… – высвободилась Рита и, пошатываясь, побрела в ванную комнату.
О чем она думала, стоя под струями холодного душа, Рита не помнила. Она все для себя решила, и обратного пути у нее не было. Рита вышла из ванной, закутавшись в банный халат. Георгий Иванович, сохранивший трезвую голову, в отличие от нее, проявил чудеса хозяйственности. Стол с едой в единственной комнате был уже убран, а диван разложен. У Риты при виде ложа любви сердце ушло в пятки.
– Располагайтесь, моя королева! Я сейчас! – проскользнул он мимо нее и деликатно прикрыл за собой дверь.
Рита прошла на кухню и прихватила недопитую бутылку шампанского. С бутылкой в руках она вернулась в спальню и, глотнув из горлышка, закашлялась. Ей хотелось плакать от злости и бессилия.
«А ведь Люська была права! Кому я чего должна была доказывать? Она-то меня давно знает… Одно дело – уважение и симпатия к человеку, и совсем другое любовь и страсть. А что, если мне вообще не дано это узнать? Не могу же я из-за своих капризов унижать и обижать человека… Как же у меня кружится голова, и с желудком что-то плохо… Вот ведь черт! А туалет-то у него с ванной совместный, быстрее бы он оттуда выходил…»
Когда надушенный и вымытый Георгий Иванович вышел из ванной, она ринулась туда, едва не сбив его с ног. Рита неслась освободить свой желудок от еды гостеприимного дома.
– Одну минуту! – улыбнулась она через силу и закрылась в ванной на полчаса.
Появилась Рита оттуда бледнее привидения Каспера. Георгий Иванович спал, отвернувшись к стенке, что было несколько неожиданно для пылкого влюбленного. Но сердце Риты радостно забилось, первым ее желанием было накинуть одежду и унести отсюда ноги подобру-поздорову. Но постоянные неприятные позывы в животе, отчаянное головокружение и общая слабость не дали ей этого сделать. Как можно тише, чтобы не разбудить хозяина дома, Рита прилегла на краешек дивана и на время забылась. Всю ночь ей было очень плохо, ее тошнило, мутило, она постоянно бегала в туалет и возвращалась на свое место в холодном поту. Заснула она, абсолютно обессиленная, только под утро, так и не познав ласк любви.
Георгий Иванович словно засветился от счастья, напоминая юнца. С этого дня они стали проводить почти все вечера вместе. Ходили в театры, в филармонию, посещали картинную галерею, сидели в кафе, и через неделю жених пригласил Риту к себе домой.
Она поняла, что наступил решительный момент и надо что-то решать. Позвонить Люсе и получить поддержку Рита не могла, так как прекрасно знала ее мнение и не хотела выглядеть в ее глазах смешной. Мол, «я же тебя предупреждала». «В самом деле, я уже не девчонка, чего боюсь? Мне приятен этот мужчина, и нам будет хорошо, я не должна показать ему, что сомневаюсь… Хотя, почему сомневаюсь? Откуда у меня такие противные мысли? Для чего я всё это затеяла, как не для замужества? Бахвалилась… говорила, что он мне нужен. Вот иди и доказывай… Господи, что же мне так плохо? Почему я так мучаюсь? А может быть, он и не собирается меня домогаться… Хотя не надо рассчитывать, что он пригласил меня для того, чтобы раскладывать пасьянс…» – думала Рита, собираясь на свидание «с намеком».
Она с остервенением накручивала мокрые волосы на расческу и сушила феном. Ни то, ни другое Рита делать не умела, так как никогда не делала прическу. В конечном итоге она разорвала две пары тонких колготок телесного цвета, плюнула на все это дело и надела брюки. Макияж тоже не удался, но Рита уже махнула рукой на свою внешность и поехала на свидание.
Чувствовала она себя примерно так, как если бы вышла в маскарадном костюме новогодней елки в июле месяце. Это тоже не придавало ей уверенности. Она нашла в себе силы заехать в магазин, купить торт, конфеты, спиртное приобрести она не рискнула, так как это все-таки должен был делать мужчина. Она боялась показаться нелепой, не такой аристократичной, как ее избранник.
Жил Георгий Иванович в центре Москвы в маленькой тесной квартире, благо что в престижном доме. Он встретил ее очень трогательно, не с букетом цветов, а с домашними тапочками в руках.
– Я ждал вас, дорогая моя Рита! – улыбнулся он.
– Я пришла, – словно деревянная ответила Рита.
Георгий Иванович поразил ее своим гостеприимством, он провел ее сразу в комнату, где был накрыт праздничный стол, стояли бутылка шампанского в ведерке со льдом, ваза с фруктами, разная мясная нарезка, дорогой сыр и, что особенно поразило Риту, два салата и жареное мясо в сковородочке.
– Это все для меня? – удивилась она. – Вы готовили для меня? Сами?
– Конечно! Я же ждал самую дорогую гостью! Я и при жене-то покойной готовил, а уж когда один остался, часто стал стряпней заниматься… Иногда друзья зайдут, иногда студенты.
Рита уселась за стол и тут же накинулась на еду с таким остервенением, что могло создаться впечатление, что она длительное время голодала.
Георгий Иванович что-то рассказывал, пытаясь ухаживать, подкладывал ей еду на тарелку. Рита с раздувшимися щеками, как у хомяка, рассеянно кивала, выхватывала у него блюдо и накладывала горы салата себе сама. Она даже не могла поддержать беседу, так как рот ее был забит до отказа. Рита все ела и ела, а хозяин дома только удивленно смотрел на нее, будучи как всегда вежлив и тактичен.
– Вы так голодны, Риточка?
– Да что-то… как-то… все вкусно, – жевала Рита, чувствуя себя полной идиоткой. А всё проклятые нервы!..
– Кушайте, кушайте, – улыбался Георгий Иванович.
– Я бы еще и выпила, – сказала Рита, вспомнив, что спиртное может помочь раскрепоститься. Она старалась не думать о том, что специально много ест, чтобы отсрочить как можно дальше интимный момент.
– Ой да, конечно! Извините, Риточка! – Он открыл шампанское и разлил его по бокалам. – Божественный напиток для влюбленных! – оценил золотистую жидкость с пузырьками, посмотрев бокал на свет, Георгий Иванович.
Рита же в это время залпом выдула свой бокал и прижала к носу салфетку, чувствуя покалывание пузырьков шампанского.
– Извините, – глупо хихикнула она, заметив про себя, что, слава богу, она находится не на дипломатическом приеме.
– Ничего… ничего… – улыбнулся хозяин.
Рита накинулась на мясо, так как всё остальное уже съела, а скрести по салатникам и вылизывать их все-таки было совсем уже неприлично. Шампанское подействовало на нее с такой скоростью, словно было живительной влагой, а ее желудок – потрескавшейся, обезвоженной почвой. Прямо так – с торчащим куском мяса изо рта – Рита и уставилась с большим удивлением на своего визави.
– Что? – спросил заметно струхнувший Георгий Иванович, словно испугался, что она сейчас и на него накинется вместо еды.
«Интересно, а он так и будет все время говорить мне «вы»? Типа, а не пройдете ли вы, Риточка, со мной в опочивальню? Не соизволите ли вы, дорогуша, поцеловать вашего покорного слугу? Не соблаговолите ли вы, сударыня, снять с себя эту футболку? А не подсобили ли вы мне в этой позе?» – почему-то подумала Рита и окончательно окоченела.
– Что-то не так? – повторил Георгий Иванович, поправляя галстук.
– Ничего… Все в порядке. Хорошее шампанское.
– Я тоже люблю полусладкое, – откликнулся гостеприимный хозяин.
«А я его терпеть не могу», – подумала Рита, всегда предпочитавшая «брют».
Георгий Иванович галантно подлил шампанское в бокал Риты. Она молча взяла его и снова опустошила.
– Я смотрю, вы нервничаете, Риточка? – забеспокоился хозяин.
– Что вы! Я совершенно спокойна! – покачнулась на стуле Рита.
Георгий Иванович встал, подошел к ней с явным намерением поцеловать. Рита отклонилась в сторону и спросила:
– А есть что-нибудь сладкое к чаю?
– Конечно, дорогая. Я испек пирог с вареньем, есть конфеты, да и вы торт принесли, зря потратились. Это было совершенно напрасно, – снова попытался приблизиться к ней Георгий Иванович, протягивая к ней тонкие, сухие губы. И наткнулся на холодное стекло бокала, которым Рита отгородилась от него.
– Я хочу еще есть! – с капризной ноткой произнесла она и пояснила: – Хочу пирог, торт, конфеты.
– Вы будете еще шампанское? – несколько разочарованно спросил Шелест.
– Мне достаточно.
– Чай?
– Кофе. – Рита не смотрела ему в глаза. Ее бывший преподаватель кинулся выполнять просьбу. Он старался, как мог. Маргарита почувствовала себя неблагодарной стервой. К тому же она уже сильно напилась. Есть уже было нечего, да и не могла больше Рита спасаться жеванием от близости с «женихом». Она уговаривала себя примерно так: «Разве я не хочу Георгия Ивановича? Просто давно не влюблялась и не жила по-человечески, вот и боюсь всего. А он здесь совсем ни при чем». Но противный голос совести зудел ей прямо в ухо: «А идет ли здесь вообще речь о любви? Ведь она должна быть в идеале совмещена со страстью и желанием?»
– Риточка, я совсем не нравлюсь вам? – неожиданно вывел ее из задумчивости голос Георгия Ивановича.
– Что вы! – покраснела она, поняв, что ее странное поведение стало заметно. – Иначе бы я не пришла…
Он улыбнулся, как всегда галантно поцеловал ей руку и чмокнул в щеку.
– Я сейчас… – высвободилась Рита и, пошатываясь, побрела в ванную комнату.
О чем она думала, стоя под струями холодного душа, Рита не помнила. Она все для себя решила, и обратного пути у нее не было. Рита вышла из ванной, закутавшись в банный халат. Георгий Иванович, сохранивший трезвую голову, в отличие от нее, проявил чудеса хозяйственности. Стол с едой в единственной комнате был уже убран, а диван разложен. У Риты при виде ложа любви сердце ушло в пятки.
– Располагайтесь, моя королева! Я сейчас! – проскользнул он мимо нее и деликатно прикрыл за собой дверь.
Рита прошла на кухню и прихватила недопитую бутылку шампанского. С бутылкой в руках она вернулась в спальню и, глотнув из горлышка, закашлялась. Ей хотелось плакать от злости и бессилия.
«А ведь Люська была права! Кому я чего должна была доказывать? Она-то меня давно знает… Одно дело – уважение и симпатия к человеку, и совсем другое любовь и страсть. А что, если мне вообще не дано это узнать? Не могу же я из-за своих капризов унижать и обижать человека… Как же у меня кружится голова, и с желудком что-то плохо… Вот ведь черт! А туалет-то у него с ванной совместный, быстрее бы он оттуда выходил…»
Когда надушенный и вымытый Георгий Иванович вышел из ванной, она ринулась туда, едва не сбив его с ног. Рита неслась освободить свой желудок от еды гостеприимного дома.
– Одну минуту! – улыбнулась она через силу и закрылась в ванной на полчаса.
Появилась Рита оттуда бледнее привидения Каспера. Георгий Иванович спал, отвернувшись к стенке, что было несколько неожиданно для пылкого влюбленного. Но сердце Риты радостно забилось, первым ее желанием было накинуть одежду и унести отсюда ноги подобру-поздорову. Но постоянные неприятные позывы в животе, отчаянное головокружение и общая слабость не дали ей этого сделать. Как можно тише, чтобы не разбудить хозяина дома, Рита прилегла на краешек дивана и на время забылась. Всю ночь ей было очень плохо, ее тошнило, мутило, она постоянно бегала в туалет и возвращалась на свое место в холодном поту. Заснула она, абсолютно обессиленная, только под утро, так и не познав ласк любви.
Глава 5
Во время неспокойного, тяжелого сна Риту мучили кошмары, поэтому пробуждение она восприняла как благодать. Сразу же от яркого дневного света резко заболели глаза, а потом и голова. Рита прикрыла веки и сглотнула сухой ком в горле. Чувствовала она себя пренеприятнейше, а от рези в глазах по вискам потекли слезы. Она моментально вспомнила прошедший вечер в мельчайших подробностях, и волосы зашевелились у нее на голове. Она поняла, что такого позора не переживала никогда в жизни.
«Человек так старался, приготовился, ждал… А я, девушка его мечты, пришла, объелась и напилась как свинья и полночи обнималась не с ним, а с унитазом… какой позор! Впрочем, что хотела, то и получила. Ничего себе получился «романтический вечерок»! Ладно, пусть думает, что хочет, жалко человека разочаровывать, но это явно не мое… Вот только где бы набраться смелости посмотреть Георгию Ивановичу в глаза? А зачем смотреть? Сейчас уйду по-английски, и все… Буду законченной свиньей, может, и он не сильно расстроится, что потерял такую женщину…»
Рита, скрипя зубами и борясь с головокружением, присела на кровати. Руки и ноги у нее были словно ватные, а голова свинцовая.
«Первый раз так напилась…» – подумала она, тупо глядя в одну точку, так как малейший поворот головы вызывал приступ тошноты. Она уперлась взглядом в старинные настенные часы, которые показывали час дня.
«Стоят… – решила Рита, стараясь не обращать внимания на их мерное тиканье, работой отбойного молотка отзывающееся у нее в висках. – Неужели уже час? Так светло… явно не ночь… Неужели я спала до часа в чужой квартире? А где же сам Георгий? Он даже не стал меня будить. Он больше не хочет со мной разговаривать, ушел, не потревожив меня. Я упустила свой шанс, и, как всегда, по своей вине…»
Привыкнув к свету, Рита осторожно повернулась на другой бок и посмотрела в окно. Взгляд ее упал на широкую мужскую спину. Сердце Риты рухнуло вниз.
«Он еще здесь! Ужас! Я не хочу, чтобы Георгий проснулся, я не желаю оправдываться перед ним… Сейчас я встану и тихонько уйду… Постой-ка! Вчера вечером, когда я вышла из ванной, он лежал в такой же позе… Потом всю ночь я ходила туда-сюда, и он не то чтобы не проснулся, даже не пошевелился! Что же это за сон такой? Может, он балуется снотворным? Тогда мне повезло. Нет, здесь что-то не так», – роем пронеслось в голове Риты. Она протянула дрожащую руку и легонько тронула его за плечо.
В следующий момент ее обуял животный страх. Плечо Георгия Ивановича было по-нехорошему деревянным и холодным. Рита охнула и соскочила с кровати, от ужаса закрыв рот руками. «Не может быть! Мне показалось! Что же я стою, как дура?! Надо же что-то делать!» – пронеслось у нее в голове.
– Георгий Иванович, проснитесь! Георгий Иванович, не пугайте меня! Скажите что-нибудь! – тихонько попросила она, боясь дотронуться до неподвижной фигуры.
Но хозяин дома оставался неподвижен. Рита обошла кровать, шлепая босыми ногами, и снова прижала руки к губам. Увидев Георгия Ивановича с открытыми глазами и ртом, она уже не сомневалась, что тот мертв. Рита не была большим специалистом в области трупов, но если бы включила свое воображение и захотела описать мертвеца в своем романе, она описала бы его именно так. Стеклянный блеск мертвых глаз, синюшное лицо и безобразная дырка раскрытого рта с засохшей пеной.
Ее замутило, в глазах потемнело, и на какое-то время Рита выключилась из реальности.
Когда она пришла в себя, то первым делом увидела безжизненную кисть Георгия Ивановича, свисающую с кровати и сжимающую какой-то предмет. Этим предметом оказался сотовый телефон. Рита, не вставая, вынула аппарат из мертвой руки. Георгий Иванович пытался позвонить кому-то. Сама не понимая, что делает, Рита нажала на кнопку вызова, вслушиваясь в звенящие гудки с таким трепетом, словно это были единственные звуки, связывающие ее с реальным миром. Рите даже показалось, что, если ей сейчас не ответят, она тоже умрет.
– Да! – раздался низкий, спокойный мужской голос.
Рита что-то начала говорить, но поняла, что не издает никакого звука.
– Георгий Иванович? – повторил голос вопросительно.
«Почему он называет меня Георгием Ивановичем? – вяло подумала Рита. – Ах да! Я же звоню с его мобильника… Возможно, это его друг… Хорошо уже, что он знает его».
– Алло? – уже несколько тревожно спрашивал голос.
– Здравствуйте… – выдавила из себя Рита и покрылась потом.
– Кто это? – спросил незнакомец.
– Простите… – смахнула слезу Рита.
– Вы кто?!
– Я? – тупо удивилась она, глядя в потолок.
– Ну не я же!
– А вы кто? – вяло поинтересовалась Рита.
– Девушка, что происходит?! – не выдержал мужчина.
Рита глубоко вздохнула и всхлипнула.
– Кто вы? – повторила она вопрос, словно от этого зависело всё.
«Человек так старался, приготовился, ждал… А я, девушка его мечты, пришла, объелась и напилась как свинья и полночи обнималась не с ним, а с унитазом… какой позор! Впрочем, что хотела, то и получила. Ничего себе получился «романтический вечерок»! Ладно, пусть думает, что хочет, жалко человека разочаровывать, но это явно не мое… Вот только где бы набраться смелости посмотреть Георгию Ивановичу в глаза? А зачем смотреть? Сейчас уйду по-английски, и все… Буду законченной свиньей, может, и он не сильно расстроится, что потерял такую женщину…»
Рита, скрипя зубами и борясь с головокружением, присела на кровати. Руки и ноги у нее были словно ватные, а голова свинцовая.
«Первый раз так напилась…» – подумала она, тупо глядя в одну точку, так как малейший поворот головы вызывал приступ тошноты. Она уперлась взглядом в старинные настенные часы, которые показывали час дня.
«Стоят… – решила Рита, стараясь не обращать внимания на их мерное тиканье, работой отбойного молотка отзывающееся у нее в висках. – Неужели уже час? Так светло… явно не ночь… Неужели я спала до часа в чужой квартире? А где же сам Георгий? Он даже не стал меня будить. Он больше не хочет со мной разговаривать, ушел, не потревожив меня. Я упустила свой шанс, и, как всегда, по своей вине…»
Привыкнув к свету, Рита осторожно повернулась на другой бок и посмотрела в окно. Взгляд ее упал на широкую мужскую спину. Сердце Риты рухнуло вниз.
«Он еще здесь! Ужас! Я не хочу, чтобы Георгий проснулся, я не желаю оправдываться перед ним… Сейчас я встану и тихонько уйду… Постой-ка! Вчера вечером, когда я вышла из ванной, он лежал в такой же позе… Потом всю ночь я ходила туда-сюда, и он не то чтобы не проснулся, даже не пошевелился! Что же это за сон такой? Может, он балуется снотворным? Тогда мне повезло. Нет, здесь что-то не так», – роем пронеслось в голове Риты. Она протянула дрожащую руку и легонько тронула его за плечо.
В следующий момент ее обуял животный страх. Плечо Георгия Ивановича было по-нехорошему деревянным и холодным. Рита охнула и соскочила с кровати, от ужаса закрыв рот руками. «Не может быть! Мне показалось! Что же я стою, как дура?! Надо же что-то делать!» – пронеслось у нее в голове.
– Георгий Иванович, проснитесь! Георгий Иванович, не пугайте меня! Скажите что-нибудь! – тихонько попросила она, боясь дотронуться до неподвижной фигуры.
Но хозяин дома оставался неподвижен. Рита обошла кровать, шлепая босыми ногами, и снова прижала руки к губам. Увидев Георгия Ивановича с открытыми глазами и ртом, она уже не сомневалась, что тот мертв. Рита не была большим специалистом в области трупов, но если бы включила свое воображение и захотела описать мертвеца в своем романе, она описала бы его именно так. Стеклянный блеск мертвых глаз, синюшное лицо и безобразная дырка раскрытого рта с засохшей пеной.
Ее замутило, в глазах потемнело, и на какое-то время Рита выключилась из реальности.
Когда она пришла в себя, то первым делом увидела безжизненную кисть Георгия Ивановича, свисающую с кровати и сжимающую какой-то предмет. Этим предметом оказался сотовый телефон. Рита, не вставая, вынула аппарат из мертвой руки. Георгий Иванович пытался позвонить кому-то. Сама не понимая, что делает, Рита нажала на кнопку вызова, вслушиваясь в звенящие гудки с таким трепетом, словно это были единственные звуки, связывающие ее с реальным миром. Рите даже показалось, что, если ей сейчас не ответят, она тоже умрет.
– Да! – раздался низкий, спокойный мужской голос.
Рита что-то начала говорить, но поняла, что не издает никакого звука.
– Георгий Иванович? – повторил голос вопросительно.
«Почему он называет меня Георгием Ивановичем? – вяло подумала Рита. – Ах да! Я же звоню с его мобильника… Возможно, это его друг… Хорошо уже, что он знает его».
– Алло? – уже несколько тревожно спрашивал голос.
– Здравствуйте… – выдавила из себя Рита и покрылась потом.
– Кто это? – спросил незнакомец.
– Простите… – смахнула слезу Рита.
– Вы кто?!
– Я? – тупо удивилась она, глядя в потолок.
– Ну не я же!
– А вы кто? – вяло поинтересовалась Рита.
– Девушка, что происходит?! – не выдержал мужчина.
Рита глубоко вздохнула и всхлипнула.
– Кто вы? – повторила она вопрос, словно от этого зависело всё.