Страница:
– Арина!!!
– Бери, не думай даже! Отдашь, когда сможешь.
– Я не могу… Арина, ты же знаешь, что быстро я не отдам, – смутилась Тала.
– Если не возьмешь, я обижусь. Разговор окончен, – щелкнула Арина замком сумочки и сунула пачку тысячных купюр в руки Талы.
– Спасибо, – горячо поблагодарила ее подруга.
– Я могу подсказать, каким способом ты сможешь заработать деньги.
– Интересно…
– Пора тебе заканчивать заниматься благотворительностью, пусть этим занимаются те, у кого есть деньги. Ты чудно рисуешь, и я готова помочь тебе продать твои картины. Буду рада, если ты напишешь несколько полотен на современные сюжеты. Я возьму их для оформления интерьера дома какого-нибудь богатого человека.
– Правда? – сердце Талы забилось. – Но я же не профессиональный художник…
– А кому это надо знать? Да я бы поспорила, у тебя врожденный талант. Главное, чтобы красиво было. Я же не собираюсь предлагать твои картины экспертам.
– Хорошо, Арина, я постараюсь, – заулыбалась Тала.
– Вот и молодец! Как же тебе улыбка идет, ты становишься совсем другим человеком. А то спрячешься в свою раковину, закроешься от внешнего мира, глаза в пол, голову в плечи, капюшон на голову и пошла…
– Ой, послушай, у меня перерыв заканчивается, я побежала. Спасибо за обед, деньги и работу!
Тала обошла столик, поцеловала Арину в щеку и, накинув куртку, схватила свою сумку. Один из подвыпивших соседей с трудом сфокусировал взгляд на ее хрупкой фигуре.
– Эй! Красивая, поехали кататься в Разгуляево! – гаркнул он, растягивая блестящие от сала губы в улыбке..
– Может быть, это мой шанс? – тихо спросила Тала у подруги и, подмигнув, быстро вышла.
Ее ждали посетители аптеки, лекарства и наглое лицо Антона Александровича, решившего сегодня опять нагрянуть с проверкой, а заодно поприставать к ней.
Глава 3
Глава 4
– Бери, не думай даже! Отдашь, когда сможешь.
– Я не могу… Арина, ты же знаешь, что быстро я не отдам, – смутилась Тала.
– Если не возьмешь, я обижусь. Разговор окончен, – щелкнула Арина замком сумочки и сунула пачку тысячных купюр в руки Талы.
– Спасибо, – горячо поблагодарила ее подруга.
– Я могу подсказать, каким способом ты сможешь заработать деньги.
– Интересно…
– Пора тебе заканчивать заниматься благотворительностью, пусть этим занимаются те, у кого есть деньги. Ты чудно рисуешь, и я готова помочь тебе продать твои картины. Буду рада, если ты напишешь несколько полотен на современные сюжеты. Я возьму их для оформления интерьера дома какого-нибудь богатого человека.
– Правда? – сердце Талы забилось. – Но я же не профессиональный художник…
– А кому это надо знать? Да я бы поспорила, у тебя врожденный талант. Главное, чтобы красиво было. Я же не собираюсь предлагать твои картины экспертам.
– Хорошо, Арина, я постараюсь, – заулыбалась Тала.
– Вот и молодец! Как же тебе улыбка идет, ты становишься совсем другим человеком. А то спрячешься в свою раковину, закроешься от внешнего мира, глаза в пол, голову в плечи, капюшон на голову и пошла…
– Ой, послушай, у меня перерыв заканчивается, я побежала. Спасибо за обед, деньги и работу!
Тала обошла столик, поцеловала Арину в щеку и, накинув куртку, схватила свою сумку. Один из подвыпивших соседей с трудом сфокусировал взгляд на ее хрупкой фигуре.
– Эй! Красивая, поехали кататься в Разгуляево! – гаркнул он, растягивая блестящие от сала губы в улыбке..
– Может быть, это мой шанс? – тихо спросила Тала у подруги и, подмигнув, быстро вышла.
Ее ждали посетители аптеки, лекарства и наглое лицо Антона Александровича, решившего сегодня опять нагрянуть с проверкой, а заодно поприставать к ней.
Глава 3
Тала растерла холодные руки и включила печку в своем автомобиле, если так можно назвать «Оку». Она любила свою малютку, и ей даже хватало габаритов этой машины. Ей не надо было рассекать в кабриолете с поднятым верхом, ловя на себе завистливые взгляды, ей не надо было никого поражать мощью и роскошью дорогих авто, поэтому ее вполне устраивала и «Ока».
Дворники монотонно стирали с лобового стекла капли моросящего дождика, а Тала судорожно вслушивалась в перебои двигателя.
«Только не это! Только не ломайся! Ремонт мне сейчас не потянуть, да и автомеханик как-то грозился, что последний раз берется за эту ржавую кучу металлолома», – истово молила она свою машинку.
И та ее услышала, перестала чихать и медленно тронулась. Тала твердо решила посетить могилы родственников именно сегодня. Она бы ни за что в этом не призналась Арине, но у нее была веская причина приехать на кладбище до выходных дней.
Как-то она убирала могилу мужа и заметила, что за ней наблюдает незнакомый пожилой мужчина. Поняв, что его рассекретили, тот подошел к ней и сконфуженно представился:
– Эрик Игоревич. Простите, что наблюдал за вами. Здесь похоронена моя жена, с которой мы прожили сорок пять лет душа в душу. Наш единственный сын уже пятнадцать лет за океаном, поэтому часто бывать на могиле матери не может. А у меня больное сердце, для меня выбраться сюда – большая проблема. При мысли, что могила моей Сонечки стоит неухоженной, у меня сердце кровью обливается. Я хожу по этой тропинке и обратил внимание, что эта могила всегда убрана. Все хотел увидеть человека, который посещает ее. Вот и познакомились… такая приятная девушка, не знаю, кем вам приходился этот человек, да и не мое это дело, просто понятно, что вы тут часто бываете. Отсюда моя нескромная просьба, не поймите меня превратно, но я хотел бы попросить вас за хорошие деньги, так как я человек достаточно состоятельный, убирать и могилу моей жены. Не говорите сразу нет, подумайте, пожалуйста. Если бы я мог это делать сам, без риска умереть на ее могиле, я бы вас не просил об услуге, но мне осталось недолго… Я буду платить вам по сто долларов в месяц, конечно, я бы мог нанять для этой цели фирму, но не доверяю им. Они деньги возьмут, а вот выполнят мою просьбу или нет, неизвестно. А здесь я сам вижу, как вы заботитесь о своих…
Тала внимательно слушала, всматриваясь в лицо старика. Она поняла, как этот вопрос важен, значителен для него. Она улыбнулась и ответила:
– Да не волнуйтесь вы так. Я с удовольствием послежу за могилой вашей жены без всякой оплаты.
– Да что вы! – замахал руками Эрик Игоревич.
– Мы же должны помогать друг другу, я понимаю вашу безвыходную ситуацию, и сделать это мне не составит большого труда.
– Любой труд должен быть оплачен, и вы не обязаны тратить свое личное время на уборку чужой могилы. – Эрик Игоревич достал носовой платок и вытер потное лицо.
– Я… не обижайте меня… – наотрез отказалась от денег Тала.
Сейчас Тала спешила на кладбище, чтобы до выходного дня обиходить все могилы. «Вдруг Эрик Игоревич приедет к жене? Ему будет приятно, что здесь чисто, убрано».
С того самого дня, когда случился этот разговор, совершенно добросовестно, как и все, что делала в своей жизни, она следила за могилой, понимая, что сто долларов ежемесячно не были бы лишними в ее бюджете, но также понимая, что ее замучила бы совесть, если бы она согласилась брать деньги у старого, больного, любящего человека.
На улице уже стали сгущаться вечерние сумерки, когда Тала припарковалась у железной ограды. Ее машина оказалась здесь одна, как, видимо, и она оказалась единственной посетительницей этого не самого веселого места в этот ненастный вечер. На пустом для взора пространстве не было ни одной торговки искусственными цветами, ни одного представителя фирм по изготовлению памятников и оград. Да и что им здесь делать, если нет посетителей?
Тала вытащила с заднего сиденья пакет с сопаткой, перчатками и синтетическим веником и, закрыв автомобиль, двинулась по узкой тропинке на кладбище. Ноги скользили на сырой земле, резкий ветер сгибал ветки деревьев и пронизывал легкую куртку. Мокрые памятники сиротливо торчали на участках, глаза на фотографиях словно следили за ней – не к ним ли идут?
Тала решила, что если она так будет думать, то может сойти с ума, но ее художественное воображение все равно рисовало унылые и страшные картинки. Девушка проходила между могилами, уверенно огибая ограды. «Только я и вороны на всем кладбище…» – вертелось в голове.
Было ли ей страшно? Она и сама не могла ответить… Тала просто понимала, что в этой жизни ей положиться не на кого, а следовательно, ни о каких страхах не могло быть и речи.
Тала продолжала идти, поневоле обращая внимание на могилы детей и молодых людей, красивые памятники с трогательными надписями о вечной памяти и скорби.
У некоторых могил особенно чувствовался трагический момент горя и непоправимость потери, словно сам воздух застыл в отчаянии, образуя своеобразную воронку.
Она прошла на могилу бабушки и, мысленно поздоровавшись с ней, начала уборку снега, еще не успевшего здесь растаять, мусора, занесенного ветром, и кусочков сгоревшего воска. Закончив, положила на холмик печенье, конфеты, мысленно попрощалась и пошла в соседний сектор кладбища к Денису. Ноги уже полностью промокли, руки одеревенели, капюшон куртки прилип к голове.
На голых ветках деревьев на фоне мрачного, темно-серого неба сидели вороны и издавали противные, гортанные звуки в ожидании добычи. Тот же самый ритуал она произвела и на могиле мужа, протерла тряпкой простой камень из мраморной крошки. Тала начала ощущать слабость, руки и ноги были холодными, а голова горячей. Испарина со лба застилала туманом глаза. От хлюпающей в обуви воды вверх по ногам бежали мурашки. «Вся промокла… точно заболею теперь и лягу здесь же на кладбище…» – мелькнуло где-то в подсознании.
К могиле Софьи Тала в буквальном смысле уже подползала, не могла уйти, не выполнив своего обещания. Здесь памятник был шикарный, большой, из яркого гранита с золотыми буквами, с портретом интеллигентного вида женщины и словами нежности от ее мужа.
– Здравствуйте, Софья, – поздоровалась Тала, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. – Сейчас все сделаем, все поправим, вытрем памятник. Сорок пять лет в браке, и такой любящий муж. Вы счастливая женщина, Софья.
Тала закрыла за собой ажурную, кованую калитку, развернулась и остолбенела. На участке была вырыта глубокая яма размером с гроб, то есть вторая могила. Она знала, что Эрик Игоревич сразу приобрел два места – для покойной жены и для себя. Тала закрыла рот рукой.
«Эрик Игоревич… значит, и он. Боже!.. Все-таки не выдержало сердце, ненадолго он пережил жену. Какой кошмар! Бедный Эрик Игоревич!.. Что за штука жизнь! Какой кошмар, могилу уже вырыли, скорее всего, завтра и похоронят. Интересно, сын прилетит из Америки на похороны?» – думала Тала, совершенно не готовая к такому развитию событий. И еще она поняла, что не сможет равнодушно проходить мимо. И хотя проверять уже некому она все равно решила всегда следить за этим местом – приносить цветы и зажигать свечи. «Что я так расстроилась, плачу в голос. Позвольте… минуточку, это же не я плачу, это кто-то стонет. Кто здесь стонет? Кто здесь, вообще, может стонать?!»
Волосы у нее под мокрым капюшоном зашевелились.
«Я сошла с ума от страха! Что мне делать?! Я же здесь совершенно одна. Тала, возьми себя в руки, все будет хорошо! Мне это кажется, или какая-нибудь голодная кошка забрела на кладбище и провалилась…».
Она перевела испуганный взгляд на свежевырытую могилу и завопила от ужаса. Из земли торчала человеческая рука, перепачканная кровью и грязью. Растопыренные пальцы дрожали и тянулись к ней. Тала забилась в истерике, пронзительно крича, на какое-то мгновение ее просто парализовало, и она не могла тронуться с места. Стая ворон сорвалась с веток и закружилась над кладбищем черной тучей. Девушка со стеклянными глазами кинулась на калитку и начала биться о металлические прутья всем телом.
– Выпустите меня отсюда! Помогите! Караул! Спасите! Люди добрые, помогите!
Ее закоченевшие пальцы совершенно не слушались, она даже не соображала, что калитка открывается в другую сторону, и продолжала судорожно ее трясти. Силы уже покидали ее, но она не прекращала кричать, чтобы хоть как-то заглушить страшные стоны. Отрезвило ее, как ни странно, одно-единственное слово, которое дошло до ее сознания, а именно:
– Помогите…
Она повернулась к вылезающему из могилы мертвецу и словно приросла спиной к ограде. Окровавленная рука больше не тянулась к ней, а просто обессиленно лежала на поверхности земли. На мгновение ей показалось, что у нее остановилось сердце, она смотрела, застыв, на эту руку. Если бы она пошевелилась, то потеряла бы сознание…
– Помогите… – снова раздался стон, вторя птичьему крику.
Тала с трудом оторвалась от ограды и на дрожащих ногах приблизилась к могиле. Затем, сделав над собой усилие, заглянула внутрь, снова схватившись за рот, чтобы не закричать.
На дне, утопая в грязи, барахтался мужчина. Он держался за бок одной рукой, а другой цеплялся за край могилы. Из одежды на нем были штаны и мятая футболка неопределенного цвета. Волосы у «живого мертвеца», по всей видимости, были черными и вьющимися, а возраст определить не представлялось никакой возможности, хотя казалось, что он не стар.
– Боже мой… – выдохнула Тала. – Кто вы?
– Меня зовут Юрий, разрешите представиться, Юрий Валерьевич. Простите, что в таком виде, – попытался даже пошутить пострадавший, хотя было понятно, что ему не до шуток. – Вы фактически спасли меня, своим воплем вывели из забытья.
– Что вы здесь делаете?
– Для начала скажите мне, где я?
Под глазом у него красовался кровоподтек, губы были разбиты в кровь.
– Вы на кладбище.
– Где?! – не понял он.
– На кладбище, в пустой могиле, – уточнила она, стуча зубами.
– Я умер? – задал он глупый вопрос. – А вы – ангел?
– Надеюсь, что нет, или я сошла с ума, – ответила Тала, нервно озираясь. – И спасибо за ангела, я сейчас больше похожа на черта…
– Вот, значит, что это за яма, и вот почему вы так кричали…
– Да, знаете, зрелище не для слабонервных, когда видишь, как из могилы высовывается рука…
– Простите, что напугал. – Юрий попытался улыбнуться.
Белозубая вымученная улыбка на перепачканном грязью лице из могильной ямы произвела на Талу большое впечатление.
– Я не мертвец, можете убедиться в этом. Меня избили, обокрали и, видимо, бросили сюда… Да, кладбище было рядом, когда на меня напали, – вспомнил он.
Тала слегка перевела дух и отметила про себя, что у него очень красивые мускулистые руки.
– Помогите мне, я совсем замерз, – попросил Юрий.
– Вы раздеты…
– Да, на мне была куртка, но ее почему-то нет, а вот эта тряпка и есть моя футболка, а больше на мне ничего и не было…
– Чем же я могу вам помочь? – поежилась Тала.
– Землей закидайте… Что за вопрос? Вытащите меня отсюда как-нибудь, – простонал Юрий.
– Вы сами не можете? – поинтересовалась Тала.
– Представьте себе, нет.
Беспомощно оглянувшись, Тала протянула ему руку.
– Держитесь!
Почти в тот же момент Тала почувствовала весь его немалый вес. Она ногами уперлась в край могилы, но пятки разъехались на скользкой земле, и девушка пулей влетела в яму, сбивая с ног Юрия. Его тело спасло ее от приземления в грязную лужу. Юра застонал и криво улыбнулся.
– Очень эротическая сцена… Возня в могильной жиже.
Тала сползла с него и, поднявшись, перевела дух.
– Это была твоя звездная роль! – продолжал глумиться Юрий. – Как она сказала! «Держитесь!» Цыпленок протянул крылышко слону! Ладно, я здесь последние мозги отморозил. Сколько ты весишь? – окинул он пренебрежительным взглядом ее фигурку.
– Пятьдесят килограммов! – гордо ответила Тала.
– А я – сто. – Юра, пошатываясь, встал.
Тале показалось, что его фигура заслонила небо, настолько он был выше и шире ее. Ей мгновенно стало страшно и тесно. «Очень хорошая ситуация. Сижу в могильной яме, неизвестно с кем, может быть, с преступником. Боже, что он со мной сделает?» Все переживания сразу отразились у нее на лице. Юра хмыкнул:
– Не бойся, не трону…
– Может быть, вы бандит? Поэтому с вами так и разобрались ваши дружки?
– Не бойся… не бандит. А такой участи даже они не заслуживают.
– Что же вы такой здоровый, а не можете выбраться отсюда? – спросила она, чувствуя себя загнанным зверьком в клетке и в полной власти этого страшного и странного человека.
– Есть одна проблема, сестренка, я потерял много крови и ослаб, – сказал Юра, отняв руку от своего бока.
Она только сейчас заметила, что он ранен. Из бока сочилась тоненькая струйка крови, смешиваясь с грязью и пропитывая одежду.
– Чем это вас? – ахнула она.
– Ножом.
– Что же мы будем делать? – испугалась Тала.
Тот пожал плечами, а Тала сняла с себя куртку и буркнула:
– Отвернитесь.
– Мне сейчас не до этого, может, после? – усмехнулся он. – Или ты любительница экстремального секса на кладбище?
– Отвернитесь! – снова приказала она. – А о ваших моральных принципах я уже примерно имею представление, все шутки на одну тему…
– Как ты быстро понимаешь сущность человека. Даже удивительно, такая умная, может, есть предложение, как отсюда выбраться?
– Яму, то есть могилу, вырыли? Вырыли! Значит, завтра приедут хоронить, и нас извлекут отсюда! – радостно заключила Тала и, наконец-то справившись со своей кофтой, быстро надела куртку на голое мокрое тело. – Перевяжите себе бок, – протянула она ему кофту.
– Помоги мне, как же я сам?
Тала, с трудом сгибая окоченевшие пальцы, кое-как перетянула рану.
– Может, хоть кровь остановится… – не очень уверенно произнесла она.
– Спасибо, только теперь ты сама совсем замерзнешь, и нас утром похоронят вместе в братской могиле.
– Не говорите так, – запаниковала Тала, в душе понимая, что он прав.
– Как тебя зовут, спасительница?
– Хотите знать, с кем будете захоронены? Меня зовут Тала.
– Красивое имя – Эстела, звезда! – кивнул Юра.
Она удивленно посмотрела на него, шмыгая носом, – в вырытой могиле стоял просто-таки ледяной холод.
– Что ты так смотришь на меня? Я говорил, тебе бояться нечего, я тебя не обижу.
– Первый раз в жизни мое полное имя угадали сразу, не задавая вопросов, что это тебя так странно зовут? – ответила она, стуча зубами.
Юра снова блеснул белоснежной улыбкой:
– У меня была знакомая актриса с таким именем, и глупые вопросы я уже отрепетировал на ней. Она тоже сокращенно называла себя Талой… – задумался он, словно что-то вспоминая. – Женщина с таким именем должна быть необычной.
– Нет, у меня все обычное, – хлюпнула она носом, рассматривая свои мешковатые черные брюки. – Я не актриса, к сожалению или к счастью, даже не знаю…
– Кладбищенская работница?
– Я – провизор.
– Про… чего?
– Я работаю в аптеке! – надулась Тала.
– А… Ну, нужная работа, таблетки там… если кто заболел… презервативы… Если кому надо…
– Не издевайтесь!
– Я совершенно серьезен, – заверил ее Юра.
– Что вы за человек такой? Свалились мне на голову, вернее, вылезли из земли! Я не знаю, кто вы и что вы? И почему я должна вам верить? Хороших людей в могилы не сбрасывают!
– Знаешь что, моя аптекарша…
– Я не ваша аптекарша, – прервала она его, – что за фамильярность? Или вы думаете, что последние минуты жизни дают вам такое право?
– Хорошо, хорошо, если ты решила меня спасать, действуй до конца. Сейчас я подсажу тебя наверх, а ты потом мне подашь что-нибудь, чтобы я смог выкарабкаться отсюда.
– А вы сможете меня поднять? – засомневалась Тала.
– Твой цыплячий вес, конечно.
Сказано, сделано. Юра подхватил ее на руки и буквально вытолкнул из ямы, сдерживая стон.
– Что же я вам подам? Лестницы здесь нет, веревки тоже… – отдышавшись, спросила она, радуясь, что наконец оказалась на твердой почве.
– Может, палку какую-нибудь или ветку?
– Скажите еще, какая палка выдержит ваш вес – сто килограммов…
– Знаешь что, Эстела… Спасайся-ка ты сама, пока не схватила воспаление легких, брось меня здесь. Приедешь в город, будет желание, сообщи в службу спасения.
– Ну нет! Я вас так просто не брошу!
Тала снова была полна решимости, тем более что уже не сидела в яме. Теперь благородство ее натуры взяло верх, и она готова была броситься на амбразуру, лишь бы помочь человеку.
– Я сейчас! – крикнула она и понеслась на ослабших ногах к своей машине, надгробья мелькали у нее перед глазами.
Тала спотыкалась, падала и снова бежала. Достала из багажника трос и, не медля, кинулась назад. Ею владела одна цель – помочь единственному живому человеку на кладбище выбраться из могилы. В тот момент она не могла оценить нелепость этой ситуации. Вернувшись, Тала обмотала трос вокруг гранитного памятника супруге Эрика Игоревича.
– Извините, Софья… Но больше здесь зацепиться не за что.
Выбраться у Юры получилось лишь со второй попытки. Он стонал, стиснув зубы, вцепившись в трос. И наконец выкарабкался из ямы, ободрав кожу с рук в кровь.
– Черт! Я так ослаб! – выругался он. – Спасибо, Эстела, ты спасла меня, – бросил он взгляд, полный отвращения, на яму с жижей и его кровью. – Я, пожалуй, постараюсь изменить свою жизнь, чтобы как можно позже оказаться здесь.
– Идемте в машину, я отвезу вас в больницу.
– Слушай, а дай мне телефон, мой украли. И как мы раньше о телефоне не подумали?!
– У меня нет телефона, – смутилась Тала.
– Дома оставила?
– Вообще нет… мне и говорить-то не с кем… Конечно, в наше время это звучит дико, но я никогда и не хотела его иметь… – пожала она плечами.
Юрий внимательно посмотрел на ее бледное лицо с красным, замерзшим носом, большими голубыми глазами и прилипшими ко лбу волосами.
– Ладно… отвези меня в клинику, – согласился он. – Надо сделать пару уколов от столбняка да зашить эту чертову рану.
В медленном темпе они направились к машине Талы. Юрий, шатаясь, опирался об ограды. Но когда он увидел «Оку», то на секунду оживился и даже присвистнул.
– Не может быть!
– Что? – подняла Тала на него глаза.
– Да ничего… все хорошо! Вот, черт! Никогда не думал, что когда-то придется ехать в «Оке»…
– Ах, вот вы о чем… Ну уж как-нибудь постарайтесь залезть на заднее сиденье.
Юра как-нибудь постарался, Тала, не с первого раза попав ключом в зажигание, тронулась в путь. И в первый раз пожалела, что ее малютка не развивает большой скорости. Она то и дело бросала тревожные взгляды на заднее сиденье. Юрий побледнел, его укачивало, и было видно, что он держится из последних сил, стараясь не потерять сознание.
«Да поезжай ты быстрее, колымага!» – ругалась она про себя, вжимая в пол педаль газа. Мотор зло огрызнулся и затих, машина резко остановилась.
– О, нет! Только не это! Только не сейчас! – закричала Тала.
Юрий зашелся каким-то хрипом и нехорошим кашлем.
– Явно не мой день! Лучше бы я не вылезал с того света!
Он вылез из машины и, держась за нее же, открыл капот. Через пять минут двигатель довольно заурчал, и он вполз обратно на заднее сиденье.
– Половину деталей менять надо.
– Мне говорили, да все как-то руки не доходят.
– Значит, скоро будешь ходить пешком.
– В какую больницу вас надо везти? – спросила она, переводя разговор в другое русло.
– Давай в двадцать восьмую, здесь недалеко, и травма там есть, к тому же там работает мой знакомый. Он раньше был спортивным врачом, и наши дорожки часто пересекались.
Тала припарковалась и помогла Юре выбраться из «Оки». Когда они ввалились в приемное отделение, дежурный врач даже присвистнул.
– Вот это да! Откуда вы такие красивые вылезли? – как-то сразу попал в точку доктор.
– Не будем вдаваться в подробности, – отмахнулся Юра.
– У него ранение в бок, – сказала Тала, – и он много крови потерял.
– А сейчас Сергей Волков работает? – спросил Юра.
– Волков? Да, он на дежурстве.
– Позовите его, он мой знакомый, – попросил Юра, – и осмотрите ее тоже, она страшно переохладилась.
– Вы не разговаривайте, а ложитесь на носилки. Вам надо срочно в операционную. Волков сразу туда придет, – подталкивала Юру к каталке одна из медсестер.
– Ни пуха! – поймала его взгляд Тала.
– К черту… ты только не уходи! Дождись меня, слышишь? Я отблагодарю тебя… никуда не уходи, Эстела… – крикнул Юра уже из коридора.
– Не подскажете мне его паспортные данные? – перевела на нее взгляд дежурная медсестра.
– Юрий Валерьевич… фамилию и возраст не знаю.
– Так вы не знакомы? – поджала та губы.
– Нет, мы случайные знакомые… то есть лежащие, то есть свалившиеся, ой, что-то я не то говорю.
– А что с ним случилось, вы знаете? На вас одинаковая грязь, – привела медсестра весомый аргумент.
– Он сказал, что его ударили ножом, избили и ограбили.
– Ого! Так надо вызвать милицию!
– Да, это было преступление, но я ничего не видела и свидетелем быть не могу.
Она, потоптавшись на месте, осмотрелась, и ей стало тоскливо, как всегда в больницах. Впрочем, пахло здесь, как и у нее на работе, лекарствами. В конце длинного коридора виднелся плафон с надписью «Реанимация», обитая дерматином каталка и грузовой лифт.
– А с вами все в порядке? – поинтересовалась медсестра.
– Да, все хорошо. Я не ранена, – бросила рассеянный взгляд на свою грязную одежду Тала, – мне нужна только ванна и порция средств против простуды.
– Вы не беспокойтесь, с вашим подопечным будет все хорошо.
– Да, я тоже так думаю… я поеду домой, пока вконец не развалилась… – засобиралась Тала.
– Он, кажется, просил, чтобы вы его дождались, – напомнила медсестра, – говорил что-то о вознаграждении.
– Все это ни к чему… мы фактически не знакомы, на крайний случай, я навещу его завтра или когда-нибудь…
Тала сделала несколько шагов к выходу, остановилась и вернулась.
– Здесь немного денег… сами понимаете, человек здорово пострадал, возможно, ему понадобится какая-то помощь, лекарства… хороший уход, благодарность врачу… Передайте их лечащему доктору.
– Это взятка?
– Нет, это на лечение.
– Ладно, тогда передам, – согласилась медсестра и взяла помятые, влажные купюры из рук Талы.
Она развернулась и с чувством выполненного долга вышла из больницы. Тала старалась не думать о том, что теперь будет делать сама? Где она возьмет деньги на лекарства и на что ей жить? Вот такой у нее был отвратительный характер, она отдавала все до копейки тому, кто нуждался, совершенно не думая о себе.
Дворники монотонно стирали с лобового стекла капли моросящего дождика, а Тала судорожно вслушивалась в перебои двигателя.
«Только не это! Только не ломайся! Ремонт мне сейчас не потянуть, да и автомеханик как-то грозился, что последний раз берется за эту ржавую кучу металлолома», – истово молила она свою машинку.
И та ее услышала, перестала чихать и медленно тронулась. Тала твердо решила посетить могилы родственников именно сегодня. Она бы ни за что в этом не призналась Арине, но у нее была веская причина приехать на кладбище до выходных дней.
Как-то она убирала могилу мужа и заметила, что за ней наблюдает незнакомый пожилой мужчина. Поняв, что его рассекретили, тот подошел к ней и сконфуженно представился:
– Эрик Игоревич. Простите, что наблюдал за вами. Здесь похоронена моя жена, с которой мы прожили сорок пять лет душа в душу. Наш единственный сын уже пятнадцать лет за океаном, поэтому часто бывать на могиле матери не может. А у меня больное сердце, для меня выбраться сюда – большая проблема. При мысли, что могила моей Сонечки стоит неухоженной, у меня сердце кровью обливается. Я хожу по этой тропинке и обратил внимание, что эта могила всегда убрана. Все хотел увидеть человека, который посещает ее. Вот и познакомились… такая приятная девушка, не знаю, кем вам приходился этот человек, да и не мое это дело, просто понятно, что вы тут часто бываете. Отсюда моя нескромная просьба, не поймите меня превратно, но я хотел бы попросить вас за хорошие деньги, так как я человек достаточно состоятельный, убирать и могилу моей жены. Не говорите сразу нет, подумайте, пожалуйста. Если бы я мог это делать сам, без риска умереть на ее могиле, я бы вас не просил об услуге, но мне осталось недолго… Я буду платить вам по сто долларов в месяц, конечно, я бы мог нанять для этой цели фирму, но не доверяю им. Они деньги возьмут, а вот выполнят мою просьбу или нет, неизвестно. А здесь я сам вижу, как вы заботитесь о своих…
Тала внимательно слушала, всматриваясь в лицо старика. Она поняла, как этот вопрос важен, значителен для него. Она улыбнулась и ответила:
– Да не волнуйтесь вы так. Я с удовольствием послежу за могилой вашей жены без всякой оплаты.
– Да что вы! – замахал руками Эрик Игоревич.
– Мы же должны помогать друг другу, я понимаю вашу безвыходную ситуацию, и сделать это мне не составит большого труда.
– Любой труд должен быть оплачен, и вы не обязаны тратить свое личное время на уборку чужой могилы. – Эрик Игоревич достал носовой платок и вытер потное лицо.
– Я… не обижайте меня… – наотрез отказалась от денег Тала.
Сейчас Тала спешила на кладбище, чтобы до выходного дня обиходить все могилы. «Вдруг Эрик Игоревич приедет к жене? Ему будет приятно, что здесь чисто, убрано».
С того самого дня, когда случился этот разговор, совершенно добросовестно, как и все, что делала в своей жизни, она следила за могилой, понимая, что сто долларов ежемесячно не были бы лишними в ее бюджете, но также понимая, что ее замучила бы совесть, если бы она согласилась брать деньги у старого, больного, любящего человека.
На улице уже стали сгущаться вечерние сумерки, когда Тала припарковалась у железной ограды. Ее машина оказалась здесь одна, как, видимо, и она оказалась единственной посетительницей этого не самого веселого места в этот ненастный вечер. На пустом для взора пространстве не было ни одной торговки искусственными цветами, ни одного представителя фирм по изготовлению памятников и оград. Да и что им здесь делать, если нет посетителей?
Тала вытащила с заднего сиденья пакет с сопаткой, перчатками и синтетическим веником и, закрыв автомобиль, двинулась по узкой тропинке на кладбище. Ноги скользили на сырой земле, резкий ветер сгибал ветки деревьев и пронизывал легкую куртку. Мокрые памятники сиротливо торчали на участках, глаза на фотографиях словно следили за ней – не к ним ли идут?
Тала решила, что если она так будет думать, то может сойти с ума, но ее художественное воображение все равно рисовало унылые и страшные картинки. Девушка проходила между могилами, уверенно огибая ограды. «Только я и вороны на всем кладбище…» – вертелось в голове.
Было ли ей страшно? Она и сама не могла ответить… Тала просто понимала, что в этой жизни ей положиться не на кого, а следовательно, ни о каких страхах не могло быть и речи.
Тала продолжала идти, поневоле обращая внимание на могилы детей и молодых людей, красивые памятники с трогательными надписями о вечной памяти и скорби.
У некоторых могил особенно чувствовался трагический момент горя и непоправимость потери, словно сам воздух застыл в отчаянии, образуя своеобразную воронку.
Она прошла на могилу бабушки и, мысленно поздоровавшись с ней, начала уборку снега, еще не успевшего здесь растаять, мусора, занесенного ветром, и кусочков сгоревшего воска. Закончив, положила на холмик печенье, конфеты, мысленно попрощалась и пошла в соседний сектор кладбища к Денису. Ноги уже полностью промокли, руки одеревенели, капюшон куртки прилип к голове.
На голых ветках деревьев на фоне мрачного, темно-серого неба сидели вороны и издавали противные, гортанные звуки в ожидании добычи. Тот же самый ритуал она произвела и на могиле мужа, протерла тряпкой простой камень из мраморной крошки. Тала начала ощущать слабость, руки и ноги были холодными, а голова горячей. Испарина со лба застилала туманом глаза. От хлюпающей в обуви воды вверх по ногам бежали мурашки. «Вся промокла… точно заболею теперь и лягу здесь же на кладбище…» – мелькнуло где-то в подсознании.
К могиле Софьи Тала в буквальном смысле уже подползала, не могла уйти, не выполнив своего обещания. Здесь памятник был шикарный, большой, из яркого гранита с золотыми буквами, с портретом интеллигентного вида женщины и словами нежности от ее мужа.
– Здравствуйте, Софья, – поздоровалась Тала, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. – Сейчас все сделаем, все поправим, вытрем памятник. Сорок пять лет в браке, и такой любящий муж. Вы счастливая женщина, Софья.
Тала закрыла за собой ажурную, кованую калитку, развернулась и остолбенела. На участке была вырыта глубокая яма размером с гроб, то есть вторая могила. Она знала, что Эрик Игоревич сразу приобрел два места – для покойной жены и для себя. Тала закрыла рот рукой.
«Эрик Игоревич… значит, и он. Боже!.. Все-таки не выдержало сердце, ненадолго он пережил жену. Какой кошмар! Бедный Эрик Игоревич!.. Что за штука жизнь! Какой кошмар, могилу уже вырыли, скорее всего, завтра и похоронят. Интересно, сын прилетит из Америки на похороны?» – думала Тала, совершенно не готовая к такому развитию событий. И еще она поняла, что не сможет равнодушно проходить мимо. И хотя проверять уже некому она все равно решила всегда следить за этим местом – приносить цветы и зажигать свечи. «Что я так расстроилась, плачу в голос. Позвольте… минуточку, это же не я плачу, это кто-то стонет. Кто здесь стонет? Кто здесь, вообще, может стонать?!»
Волосы у нее под мокрым капюшоном зашевелились.
«Я сошла с ума от страха! Что мне делать?! Я же здесь совершенно одна. Тала, возьми себя в руки, все будет хорошо! Мне это кажется, или какая-нибудь голодная кошка забрела на кладбище и провалилась…».
Она перевела испуганный взгляд на свежевырытую могилу и завопила от ужаса. Из земли торчала человеческая рука, перепачканная кровью и грязью. Растопыренные пальцы дрожали и тянулись к ней. Тала забилась в истерике, пронзительно крича, на какое-то мгновение ее просто парализовало, и она не могла тронуться с места. Стая ворон сорвалась с веток и закружилась над кладбищем черной тучей. Девушка со стеклянными глазами кинулась на калитку и начала биться о металлические прутья всем телом.
– Выпустите меня отсюда! Помогите! Караул! Спасите! Люди добрые, помогите!
Ее закоченевшие пальцы совершенно не слушались, она даже не соображала, что калитка открывается в другую сторону, и продолжала судорожно ее трясти. Силы уже покидали ее, но она не прекращала кричать, чтобы хоть как-то заглушить страшные стоны. Отрезвило ее, как ни странно, одно-единственное слово, которое дошло до ее сознания, а именно:
– Помогите…
Она повернулась к вылезающему из могилы мертвецу и словно приросла спиной к ограде. Окровавленная рука больше не тянулась к ней, а просто обессиленно лежала на поверхности земли. На мгновение ей показалось, что у нее остановилось сердце, она смотрела, застыв, на эту руку. Если бы она пошевелилась, то потеряла бы сознание…
– Помогите… – снова раздался стон, вторя птичьему крику.
Тала с трудом оторвалась от ограды и на дрожащих ногах приблизилась к могиле. Затем, сделав над собой усилие, заглянула внутрь, снова схватившись за рот, чтобы не закричать.
На дне, утопая в грязи, барахтался мужчина. Он держался за бок одной рукой, а другой цеплялся за край могилы. Из одежды на нем были штаны и мятая футболка неопределенного цвета. Волосы у «живого мертвеца», по всей видимости, были черными и вьющимися, а возраст определить не представлялось никакой возможности, хотя казалось, что он не стар.
– Боже мой… – выдохнула Тала. – Кто вы?
– Меня зовут Юрий, разрешите представиться, Юрий Валерьевич. Простите, что в таком виде, – попытался даже пошутить пострадавший, хотя было понятно, что ему не до шуток. – Вы фактически спасли меня, своим воплем вывели из забытья.
– Что вы здесь делаете?
– Для начала скажите мне, где я?
Под глазом у него красовался кровоподтек, губы были разбиты в кровь.
– Вы на кладбище.
– Где?! – не понял он.
– На кладбище, в пустой могиле, – уточнила она, стуча зубами.
– Я умер? – задал он глупый вопрос. – А вы – ангел?
– Надеюсь, что нет, или я сошла с ума, – ответила Тала, нервно озираясь. – И спасибо за ангела, я сейчас больше похожа на черта…
– Вот, значит, что это за яма, и вот почему вы так кричали…
– Да, знаете, зрелище не для слабонервных, когда видишь, как из могилы высовывается рука…
– Простите, что напугал. – Юрий попытался улыбнуться.
Белозубая вымученная улыбка на перепачканном грязью лице из могильной ямы произвела на Талу большое впечатление.
– Я не мертвец, можете убедиться в этом. Меня избили, обокрали и, видимо, бросили сюда… Да, кладбище было рядом, когда на меня напали, – вспомнил он.
Тала слегка перевела дух и отметила про себя, что у него очень красивые мускулистые руки.
– Помогите мне, я совсем замерз, – попросил Юрий.
– Вы раздеты…
– Да, на мне была куртка, но ее почему-то нет, а вот эта тряпка и есть моя футболка, а больше на мне ничего и не было…
– Чем же я могу вам помочь? – поежилась Тала.
– Землей закидайте… Что за вопрос? Вытащите меня отсюда как-нибудь, – простонал Юрий.
– Вы сами не можете? – поинтересовалась Тала.
– Представьте себе, нет.
Беспомощно оглянувшись, Тала протянула ему руку.
– Держитесь!
Почти в тот же момент Тала почувствовала весь его немалый вес. Она ногами уперлась в край могилы, но пятки разъехались на скользкой земле, и девушка пулей влетела в яму, сбивая с ног Юрия. Его тело спасло ее от приземления в грязную лужу. Юра застонал и криво улыбнулся.
– Очень эротическая сцена… Возня в могильной жиже.
Тала сползла с него и, поднявшись, перевела дух.
– Это была твоя звездная роль! – продолжал глумиться Юрий. – Как она сказала! «Держитесь!» Цыпленок протянул крылышко слону! Ладно, я здесь последние мозги отморозил. Сколько ты весишь? – окинул он пренебрежительным взглядом ее фигурку.
– Пятьдесят килограммов! – гордо ответила Тала.
– А я – сто. – Юра, пошатываясь, встал.
Тале показалось, что его фигура заслонила небо, настолько он был выше и шире ее. Ей мгновенно стало страшно и тесно. «Очень хорошая ситуация. Сижу в могильной яме, неизвестно с кем, может быть, с преступником. Боже, что он со мной сделает?» Все переживания сразу отразились у нее на лице. Юра хмыкнул:
– Не бойся, не трону…
– Может быть, вы бандит? Поэтому с вами так и разобрались ваши дружки?
– Не бойся… не бандит. А такой участи даже они не заслуживают.
– Что же вы такой здоровый, а не можете выбраться отсюда? – спросила она, чувствуя себя загнанным зверьком в клетке и в полной власти этого страшного и странного человека.
– Есть одна проблема, сестренка, я потерял много крови и ослаб, – сказал Юра, отняв руку от своего бока.
Она только сейчас заметила, что он ранен. Из бока сочилась тоненькая струйка крови, смешиваясь с грязью и пропитывая одежду.
– Чем это вас? – ахнула она.
– Ножом.
– Что же мы будем делать? – испугалась Тала.
Тот пожал плечами, а Тала сняла с себя куртку и буркнула:
– Отвернитесь.
– Мне сейчас не до этого, может, после? – усмехнулся он. – Или ты любительница экстремального секса на кладбище?
– Отвернитесь! – снова приказала она. – А о ваших моральных принципах я уже примерно имею представление, все шутки на одну тему…
– Как ты быстро понимаешь сущность человека. Даже удивительно, такая умная, может, есть предложение, как отсюда выбраться?
– Яму, то есть могилу, вырыли? Вырыли! Значит, завтра приедут хоронить, и нас извлекут отсюда! – радостно заключила Тала и, наконец-то справившись со своей кофтой, быстро надела куртку на голое мокрое тело. – Перевяжите себе бок, – протянула она ему кофту.
– Помоги мне, как же я сам?
Тала, с трудом сгибая окоченевшие пальцы, кое-как перетянула рану.
– Может, хоть кровь остановится… – не очень уверенно произнесла она.
– Спасибо, только теперь ты сама совсем замерзнешь, и нас утром похоронят вместе в братской могиле.
– Не говорите так, – запаниковала Тала, в душе понимая, что он прав.
– Как тебя зовут, спасительница?
– Хотите знать, с кем будете захоронены? Меня зовут Тала.
– Красивое имя – Эстела, звезда! – кивнул Юра.
Она удивленно посмотрела на него, шмыгая носом, – в вырытой могиле стоял просто-таки ледяной холод.
– Что ты так смотришь на меня? Я говорил, тебе бояться нечего, я тебя не обижу.
– Первый раз в жизни мое полное имя угадали сразу, не задавая вопросов, что это тебя так странно зовут? – ответила она, стуча зубами.
Юра снова блеснул белоснежной улыбкой:
– У меня была знакомая актриса с таким именем, и глупые вопросы я уже отрепетировал на ней. Она тоже сокращенно называла себя Талой… – задумался он, словно что-то вспоминая. – Женщина с таким именем должна быть необычной.
– Нет, у меня все обычное, – хлюпнула она носом, рассматривая свои мешковатые черные брюки. – Я не актриса, к сожалению или к счастью, даже не знаю…
– Кладбищенская работница?
– Я – провизор.
– Про… чего?
– Я работаю в аптеке! – надулась Тала.
– А… Ну, нужная работа, таблетки там… если кто заболел… презервативы… Если кому надо…
– Не издевайтесь!
– Я совершенно серьезен, – заверил ее Юра.
– Что вы за человек такой? Свалились мне на голову, вернее, вылезли из земли! Я не знаю, кто вы и что вы? И почему я должна вам верить? Хороших людей в могилы не сбрасывают!
– Знаешь что, моя аптекарша…
– Я не ваша аптекарша, – прервала она его, – что за фамильярность? Или вы думаете, что последние минуты жизни дают вам такое право?
– Хорошо, хорошо, если ты решила меня спасать, действуй до конца. Сейчас я подсажу тебя наверх, а ты потом мне подашь что-нибудь, чтобы я смог выкарабкаться отсюда.
– А вы сможете меня поднять? – засомневалась Тала.
– Твой цыплячий вес, конечно.
Сказано, сделано. Юра подхватил ее на руки и буквально вытолкнул из ямы, сдерживая стон.
– Что же я вам подам? Лестницы здесь нет, веревки тоже… – отдышавшись, спросила она, радуясь, что наконец оказалась на твердой почве.
– Может, палку какую-нибудь или ветку?
– Скажите еще, какая палка выдержит ваш вес – сто килограммов…
– Знаешь что, Эстела… Спасайся-ка ты сама, пока не схватила воспаление легких, брось меня здесь. Приедешь в город, будет желание, сообщи в службу спасения.
– Ну нет! Я вас так просто не брошу!
Тала снова была полна решимости, тем более что уже не сидела в яме. Теперь благородство ее натуры взяло верх, и она готова была броситься на амбразуру, лишь бы помочь человеку.
– Я сейчас! – крикнула она и понеслась на ослабших ногах к своей машине, надгробья мелькали у нее перед глазами.
Тала спотыкалась, падала и снова бежала. Достала из багажника трос и, не медля, кинулась назад. Ею владела одна цель – помочь единственному живому человеку на кладбище выбраться из могилы. В тот момент она не могла оценить нелепость этой ситуации. Вернувшись, Тала обмотала трос вокруг гранитного памятника супруге Эрика Игоревича.
– Извините, Софья… Но больше здесь зацепиться не за что.
Выбраться у Юры получилось лишь со второй попытки. Он стонал, стиснув зубы, вцепившись в трос. И наконец выкарабкался из ямы, ободрав кожу с рук в кровь.
– Черт! Я так ослаб! – выругался он. – Спасибо, Эстела, ты спасла меня, – бросил он взгляд, полный отвращения, на яму с жижей и его кровью. – Я, пожалуй, постараюсь изменить свою жизнь, чтобы как можно позже оказаться здесь.
– Идемте в машину, я отвезу вас в больницу.
– Слушай, а дай мне телефон, мой украли. И как мы раньше о телефоне не подумали?!
– У меня нет телефона, – смутилась Тала.
– Дома оставила?
– Вообще нет… мне и говорить-то не с кем… Конечно, в наше время это звучит дико, но я никогда и не хотела его иметь… – пожала она плечами.
Юрий внимательно посмотрел на ее бледное лицо с красным, замерзшим носом, большими голубыми глазами и прилипшими ко лбу волосами.
– Ладно… отвези меня в клинику, – согласился он. – Надо сделать пару уколов от столбняка да зашить эту чертову рану.
В медленном темпе они направились к машине Талы. Юрий, шатаясь, опирался об ограды. Но когда он увидел «Оку», то на секунду оживился и даже присвистнул.
– Не может быть!
– Что? – подняла Тала на него глаза.
– Да ничего… все хорошо! Вот, черт! Никогда не думал, что когда-то придется ехать в «Оке»…
– Ах, вот вы о чем… Ну уж как-нибудь постарайтесь залезть на заднее сиденье.
Юра как-нибудь постарался, Тала, не с первого раза попав ключом в зажигание, тронулась в путь. И в первый раз пожалела, что ее малютка не развивает большой скорости. Она то и дело бросала тревожные взгляды на заднее сиденье. Юрий побледнел, его укачивало, и было видно, что он держится из последних сил, стараясь не потерять сознание.
«Да поезжай ты быстрее, колымага!» – ругалась она про себя, вжимая в пол педаль газа. Мотор зло огрызнулся и затих, машина резко остановилась.
– О, нет! Только не это! Только не сейчас! – закричала Тала.
Юрий зашелся каким-то хрипом и нехорошим кашлем.
– Явно не мой день! Лучше бы я не вылезал с того света!
Он вылез из машины и, держась за нее же, открыл капот. Через пять минут двигатель довольно заурчал, и он вполз обратно на заднее сиденье.
– Половину деталей менять надо.
– Мне говорили, да все как-то руки не доходят.
– Значит, скоро будешь ходить пешком.
– В какую больницу вас надо везти? – спросила она, переводя разговор в другое русло.
– Давай в двадцать восьмую, здесь недалеко, и травма там есть, к тому же там работает мой знакомый. Он раньше был спортивным врачом, и наши дорожки часто пересекались.
Тала припарковалась и помогла Юре выбраться из «Оки». Когда они ввалились в приемное отделение, дежурный врач даже присвистнул.
– Вот это да! Откуда вы такие красивые вылезли? – как-то сразу попал в точку доктор.
– Не будем вдаваться в подробности, – отмахнулся Юра.
– У него ранение в бок, – сказала Тала, – и он много крови потерял.
– А сейчас Сергей Волков работает? – спросил Юра.
– Волков? Да, он на дежурстве.
– Позовите его, он мой знакомый, – попросил Юра, – и осмотрите ее тоже, она страшно переохладилась.
– Вы не разговаривайте, а ложитесь на носилки. Вам надо срочно в операционную. Волков сразу туда придет, – подталкивала Юру к каталке одна из медсестер.
– Ни пуха! – поймала его взгляд Тала.
– К черту… ты только не уходи! Дождись меня, слышишь? Я отблагодарю тебя… никуда не уходи, Эстела… – крикнул Юра уже из коридора.
– Не подскажете мне его паспортные данные? – перевела на нее взгляд дежурная медсестра.
– Юрий Валерьевич… фамилию и возраст не знаю.
– Так вы не знакомы? – поджала та губы.
– Нет, мы случайные знакомые… то есть лежащие, то есть свалившиеся, ой, что-то я не то говорю.
– А что с ним случилось, вы знаете? На вас одинаковая грязь, – привела медсестра весомый аргумент.
– Он сказал, что его ударили ножом, избили и ограбили.
– Ого! Так надо вызвать милицию!
– Да, это было преступление, но я ничего не видела и свидетелем быть не могу.
Она, потоптавшись на месте, осмотрелась, и ей стало тоскливо, как всегда в больницах. Впрочем, пахло здесь, как и у нее на работе, лекарствами. В конце длинного коридора виднелся плафон с надписью «Реанимация», обитая дерматином каталка и грузовой лифт.
– А с вами все в порядке? – поинтересовалась медсестра.
– Да, все хорошо. Я не ранена, – бросила рассеянный взгляд на свою грязную одежду Тала, – мне нужна только ванна и порция средств против простуды.
– Вы не беспокойтесь, с вашим подопечным будет все хорошо.
– Да, я тоже так думаю… я поеду домой, пока вконец не развалилась… – засобиралась Тала.
– Он, кажется, просил, чтобы вы его дождались, – напомнила медсестра, – говорил что-то о вознаграждении.
– Все это ни к чему… мы фактически не знакомы, на крайний случай, я навещу его завтра или когда-нибудь…
Тала сделала несколько шагов к выходу, остановилась и вернулась.
– Здесь немного денег… сами понимаете, человек здорово пострадал, возможно, ему понадобится какая-то помощь, лекарства… хороший уход, благодарность врачу… Передайте их лечащему доктору.
– Это взятка?
– Нет, это на лечение.
– Ладно, тогда передам, – согласилась медсестра и взяла помятые, влажные купюры из рук Талы.
Она развернулась и с чувством выполненного долга вышла из больницы. Тала старалась не думать о том, что теперь будет делать сама? Где она возьмет деньги на лекарства и на что ей жить? Вот такой у нее был отвратительный характер, она отдавала все до копейки тому, кто нуждался, совершенно не думая о себе.
Глава 4
Утро Юра встретил в одноместной палате под капельницей. Ночью с него смыли могильную грязь и отвезли в операционную, где старый знакомый Волков осмотрел его рану. Слава богу, она оказалась поверхностной и не опасной, и ее зашили под местным наркозом. И, вколов противостолбнячную сыворотку и мощный антибиотик, отправили в палату отсыпаться.
Сергей Семенович, полный, невысокий мужчина с добродушным лицом, украшенным усами, вошел в палату:
– Привет, друг! Как чувствуем себя?
– Спасибо, Сергей, все в порядке.
Врач подошел к нему, сел на кровать и, взяв руку, стал считать пульс.
– Другого ответа и не ожидал. А ты, красавец, не изменился, к тридцати пяти годам все как мальчишка. Ладно, я тебя штопал в двадцать лет, но сейчас-то…
Сергей Семенович, полный, невысокий мужчина с добродушным лицом, украшенным усами, вошел в палату:
– Привет, друг! Как чувствуем себя?
– Спасибо, Сергей, все в порядке.
Врач подошел к нему, сел на кровать и, взяв руку, стал считать пульс.
– Другого ответа и не ожидал. А ты, красавец, не изменился, к тридцати пяти годам все как мальчишка. Ладно, я тебя штопал в двадцать лет, но сейчас-то…