Страница:
— Простите! Я понял, что покойный Шульц свою тайну не разглашал. Он не приглашал вас? Как планы пещер дошли до Германии?
— Вы правильно подметили это. Он приводил людей в пещеру, но никого не выпускал.
— Кстати, эта хорошая традиция и сейчас строго соблюдается… Так вот, для организации экспедиции Шульцу нужно было много денег.
— Это заставило его искать богатого компаньона.
— Компаньон нашелся. Но тот тоже был не дурак и сделал одного из людей Шульца своим тайным агентом. Как ни скрывал Шульц выходы из пещеры от тех, кому не положено было выходить, этот человек узнал об одном из ходов и после смерти Шульца вернулся в Германию. Оставшиеся о его бегстве не знали: он перехитрил их, устроив в каком-то гроте обвал.
— Все думали, что он погиб. Но судьба все же не пощадила его. Он умер в этой же пещере, спустя всего лишь полгода с того дня, как привел нас сюда. Плохая пища подорвала его здоровье. В начале тридцать пятого года мы испытывали большие трудности из-за нехватки продовольствия…
Мы ждали грузы с оборудованием. А в Германии их отправка задерживалась… Вы, наверно, слышали о самолетах, которые наш хозяин использовал для доставки грузов?
— Самолеты? Вот этого мне никто не рассказывал.
— О, эти самолеты!.. Наш хозяин строил их тайно в Америке. Разные части делались на разных заводах. Поэтому никто, кроме хозяина и конструкторов, не знал, для каких целей они производятся. Во всяком случае до сих пор еще ни одно государство не располагает такими самолетами ни по дальности полета, ни по грузоподъемности. Если бы Гитлер узнал о них, то стал бы производить их серийно! Придет день, запомните мое слово, наш хозяин наладит производство этих самолетов… А в тридцать пятом году произошла задержка с поисками тайного места для монтажа и взлета самолетов. До прибытия самолетов мне не разрешалось отлучаться из пещеры. Вот мы и сидели голодными.
Этот огород давал тогда жалкий урожай… Сколько у нас было хлопот в те дни! Представьте себе: приходилось за одну ночь не только разгрузить большой транспортный самолет и спрятать груз, но и разобрать по частям сам самолет, а детали доставить в пещеру и устранить следы. А с каким трудом прилетали эти самолеты! Обратно они уже не могли улетать: не оставалось горючего, не было взлетной площадки, да и нельзя было отпускать самолеты с экипажем, уже знающим о том, где мы находимся.
Самолет приземляется на льду, а лед здесь бывает не очень толстый, потому что теплые подземные родники не дают возможности реке покрыться слишком прочным слоем льда. Лед на том участке, где садился самолет, мы просто разрушали. А вот заставить людей из экипажа сразу же по приземлении ломать чудеснейший самолет, на котором они, может быть, надеялись немедленно лететь обратно, вынудить их надеть водолазные костюмы, нырнуть под лед, таскать под водой в пещеру весь груз, привезенный ими, да и части самолета, — все это не так просто. Хотя и при укомплектовании экипажей учитывались физические возможности и здоровье каждого человека с точки зрения дальнейшего их использования, но большинство же их не подготовлено для работы под водой. Вы представляете себе, что означает работать под водой человеку, хотя и очень крепкому, но плохо обученному? А мы заставляли! Правда, часто не без угрозы.
— А если бы самолет перехватили в пути?
— Ведь экипаж, может быть, не знает о пещере, но знает место посадки! Вас могли…
— Это исключено. Экипаж никак не мог попасть в плен. И вот почему: если бы самолет пошел на посадку раньше того времени, которое требуется для полета до Южного Урала, то он взорвался бы на высоте одной тысячи метров. Сработал бы специальный механизм!
— И надо сказать, что несколько самолетов погибли. Но другие достигли цели! Сколько было принято мер предосторожности! До сих пор о нас никто не знает! Я знаком с нашим хозяином и преклоняюсь перед его умом. Поверьте, он еще себя покажет!.. Жаль, конечно, что хозяину пришлось продать пещеру американцам. Разумеется, на равных паях… Слишком велики были расходы, и хозяин чуть-чуть не обанкротился. А американцы сразу же направили сюда Рестона. Он изменил наши планы. Рестону мало было снарядов, созданию которых мы посвятили здесь жизнь. Значительные наши силы он направил на добычу драгоценных металлов. И работа над снарядами задерживается. Ненавижу этого янки! Но рано или поздно мы возьмем свое! Давно ли мы завоевали Польшу, а уже почти вся Западная Европа наша. И хозяин наш опять встал на ноги! Стал даже крепче, чем раньше! Мне приятно было получить через вас подтверждение этого… О, эту весточку я давно ждал! То, что вы добрались сюда — это предзнаменование того, что великая Германия будет властелином всего мира! — Максимыч его прервал:
— Но пока еще американцы нам будут нужны… Кстати, я так и не понял, зачем вам надо было приводить сюда этих мальчишек? Неужели, если их не трогать, они могли бы что-нибудь…
— Нет, они ничего не узнали бы ни о нас, ни о пещере.
Ну, для чего же тогда держать лишние рты?
— Лишние рты — это правильно. Но руки у них не лишние.
Максимыч понизил голос. По отдельным фразам можно было догадаться, что речь идет о политике разных государств и о каком-то смертоносном оружии…
ДЛИННАЯ НОЧЬ
СМЕРТЬ ОГОРОДНОГО ПУГАЛА
— Вы правильно подметили это. Он приводил людей в пещеру, но никого не выпускал.
— Кстати, эта хорошая традиция и сейчас строго соблюдается… Так вот, для организации экспедиции Шульцу нужно было много денег.
— Это заставило его искать богатого компаньона.
— Компаньон нашелся. Но тот тоже был не дурак и сделал одного из людей Шульца своим тайным агентом. Как ни скрывал Шульц выходы из пещеры от тех, кому не положено было выходить, этот человек узнал об одном из ходов и после смерти Шульца вернулся в Германию. Оставшиеся о его бегстве не знали: он перехитрил их, устроив в каком-то гроте обвал.
— Все думали, что он погиб. Но судьба все же не пощадила его. Он умер в этой же пещере, спустя всего лишь полгода с того дня, как привел нас сюда. Плохая пища подорвала его здоровье. В начале тридцать пятого года мы испытывали большие трудности из-за нехватки продовольствия…
Мы ждали грузы с оборудованием. А в Германии их отправка задерживалась… Вы, наверно, слышали о самолетах, которые наш хозяин использовал для доставки грузов?
— Самолеты? Вот этого мне никто не рассказывал.
— О, эти самолеты!.. Наш хозяин строил их тайно в Америке. Разные части делались на разных заводах. Поэтому никто, кроме хозяина и конструкторов, не знал, для каких целей они производятся. Во всяком случае до сих пор еще ни одно государство не располагает такими самолетами ни по дальности полета, ни по грузоподъемности. Если бы Гитлер узнал о них, то стал бы производить их серийно! Придет день, запомните мое слово, наш хозяин наладит производство этих самолетов… А в тридцать пятом году произошла задержка с поисками тайного места для монтажа и взлета самолетов. До прибытия самолетов мне не разрешалось отлучаться из пещеры. Вот мы и сидели голодными.
Этот огород давал тогда жалкий урожай… Сколько у нас было хлопот в те дни! Представьте себе: приходилось за одну ночь не только разгрузить большой транспортный самолет и спрятать груз, но и разобрать по частям сам самолет, а детали доставить в пещеру и устранить следы. А с каким трудом прилетали эти самолеты! Обратно они уже не могли улетать: не оставалось горючего, не было взлетной площадки, да и нельзя было отпускать самолеты с экипажем, уже знающим о том, где мы находимся.
Самолет приземляется на льду, а лед здесь бывает не очень толстый, потому что теплые подземные родники не дают возможности реке покрыться слишком прочным слоем льда. Лед на том участке, где садился самолет, мы просто разрушали. А вот заставить людей из экипажа сразу же по приземлении ломать чудеснейший самолет, на котором они, может быть, надеялись немедленно лететь обратно, вынудить их надеть водолазные костюмы, нырнуть под лед, таскать под водой в пещеру весь груз, привезенный ими, да и части самолета, — все это не так просто. Хотя и при укомплектовании экипажей учитывались физические возможности и здоровье каждого человека с точки зрения дальнейшего их использования, но большинство же их не подготовлено для работы под водой. Вы представляете себе, что означает работать под водой человеку, хотя и очень крепкому, но плохо обученному? А мы заставляли! Правда, часто не без угрозы.
— А если бы самолет перехватили в пути?
— Ведь экипаж, может быть, не знает о пещере, но знает место посадки! Вас могли…
— Это исключено. Экипаж никак не мог попасть в плен. И вот почему: если бы самолет пошел на посадку раньше того времени, которое требуется для полета до Южного Урала, то он взорвался бы на высоте одной тысячи метров. Сработал бы специальный механизм!
— И надо сказать, что несколько самолетов погибли. Но другие достигли цели! Сколько было принято мер предосторожности! До сих пор о нас никто не знает! Я знаком с нашим хозяином и преклоняюсь перед его умом. Поверьте, он еще себя покажет!.. Жаль, конечно, что хозяину пришлось продать пещеру американцам. Разумеется, на равных паях… Слишком велики были расходы, и хозяин чуть-чуть не обанкротился. А американцы сразу же направили сюда Рестона. Он изменил наши планы. Рестону мало было снарядов, созданию которых мы посвятили здесь жизнь. Значительные наши силы он направил на добычу драгоценных металлов. И работа над снарядами задерживается. Ненавижу этого янки! Но рано или поздно мы возьмем свое! Давно ли мы завоевали Польшу, а уже почти вся Западная Европа наша. И хозяин наш опять встал на ноги! Стал даже крепче, чем раньше! Мне приятно было получить через вас подтверждение этого… О, эту весточку я давно ждал! То, что вы добрались сюда — это предзнаменование того, что великая Германия будет властелином всего мира! — Максимыч его прервал:
— Но пока еще американцы нам будут нужны… Кстати, я так и не понял, зачем вам надо было приводить сюда этих мальчишек? Неужели, если их не трогать, они могли бы что-нибудь…
— Нет, они ничего не узнали бы ни о нас, ни о пещере.
Ну, для чего же тогда держать лишние рты?
— Лишние рты — это правильно. Но руки у них не лишние.
Максимыч понизил голос. По отдельным фразам можно было догадаться, что речь идет о политике разных государств и о каком-то смертоносном оружии…
ДЛИННАЯ НОЧЬ
До полуночи взволнованные ребята ломали голову над услышанным. Многое еще не могли понять. Было ясно одно: они в плену у врагов.
Убедившись, что Махмут уснул, Шариф тоже закрыл глаза, стараясь прогнать измучившие их мысли. Однако громкий стон Махмута (по-видимому, он видел какой-то кошмарный сон) прервал его дремотное состояние.
Не успел Шариф успокоить друга, как за дверью послышались шаги.
— Ну вот! Своим дурацким стоном разбудил Пугало! Тише! Закрывай глаза!
Приблизившись к «берлоге» ребят, Огородное Пугало окликнул их и, не получив ответа, тихо открыл дверь. Луч фонарика скользнул по лицам ребят. Пугало, видимо, не совсем уверенный в том, что ребята спят, негромко ворчал.
— Дай ухо, — шепнул Махмут, когда дверь закрылась.
— Ну?
— Если бездействовать, мы никогда отсюда не выйдем. А если не выйдем, кто догадается об этом змеином гнезде? Нет, Шариф! Мы обязаны выйти отсюда!
— Как?
— Не понимаешь? Какая у Пугала сила? Я даже один с ним справлюсь…
— А дальше?
— Его фонарь будет у нас. Ключ от двери в большой коридор найдем в его комнате…
— А если не найдем?
— Найдем!
— Нет, Махмут, нельзя так рисковать.
Скрип двери заставил ребят прикинуться спящими. Осторожные шаги удалились вглубь огорода.
— «Туда» пошел, — шепнул Махмут. — Теперь часа два там посидит.
Камень, закрывавший отверстие в грот, с грохотом опрокинулся. Как видно, Огородное Пугало не сумел осторожно открыть его.
— Подождем. Пусть лезет… Ты, Махмут, рассуждаешь по-детски. Нанести им небольшой ущерб — это нетрудно. Но это надо делать только в том случае, если ничего другого нам не остается. Подумаешь: Пугало! Это разве для них потеря?
— А кто для них потеря?
— Например, тот, кто назвал себя «Василием Федоровичем»… Или Максимыч, или тот «начальник»!
— Какая разница?
— Пугало занимается только черной работой. А Максимыч в пещеру прибыл недавно.
Значит, он приехал с каким-то новым заданием, привез что-то подлое. Думаю, тот, кого они назвали «Рестон» — это и есть начальник, с которым мы познакомились.
— А Василий Федорович какую роль исполняет?
— Точно не могу сказать. Но он не пешка! По-моему, он держит связь с внешним миром. Сам же видел" сколько из Энска везли муки. Кто-то должен раза два-три в год ездить закупать продукты.
— Пожалуй. Но Максимыч тогда ехал сюда впервые. А Василий Федорович его встречал…
Глухой грохот внезапно нарушил их шепот.
— Пугало там что-то ломает, — сказал Шариф, прислушиваясь. — Не зря он ходит ночью тайком от других. Давай сходим, посмотрим?
— Айда! — вскочил Махмут.
— Если увидит нас, скажем — проснулись от шума. Испугались и вышли посмотреть.
Через несколько минут ребята были у входа в грот и затаили дыхание.
Шариф заглянул в грот.
Свой фонарь Шульц положил на камень, направив свет внутрь грота, и остервенело колотил молотком по зубилу, словно пытаясь расколоть стену. Впрочем, это не стена… Оказывается, это огромный камень, плотно прилегающий к стене.
Стены и потолок покрыты копотью. Значит, когда-то в гроте произвели взрыв и затем что-то сожгли. Вот отчего до сих пор здесь такой тяжелый запах — смесь гари и затхлости.
А что лежит на земле? Черные от копоти кости!..
Это же человеческие кости! Шариф почувствовал мурашки на спине.
Вспомнились слова: «Всех пленных и солдат уничтожили…»
Кто знает, не ожидает ли его и Махмута такая же участь? Может быть, надо поступить так, как советует Махмут? До утра еще далеко… Никто не услышит. Подползти к Пугалу поближе, взять вон тот камень и…
Какая у него отвратительная рожа!..
И сидит так спокойно, будто в мастерской, а не на костях замученных людей.
Между тем Шульц вытащил из-под камня еще один отколотый кусок. Он лег и просунул руку в образовавшуюся под камнем брешь. Поспешно встал. Взял в руки длинный лом. Опять лег и втолкнул лом в брешь. Лом, длиной больше метра, весь ушел под камень. Значит, за камнем — пустота!
Огородное Пугало лизнул почерневшие, пересохшие губы и снова начал долбить камень.
Что ищет здесь этот больной, дряхлый старик, вместо того, чтобы спокойно спать?
Кажется, камень дал трещину. Напрягаясь и выкатывая глаза. Шульц отодвинул отколотую глыбу.
Открылась черная дыра. У Шарифа учащенно забилось сердце. Нет ли там выхода из пещеры?
Шульц отбросил в сторону мелкие камни и на четвереньках полез внутрь.
Там, внутри, был большой ход. Шульц поднялся, сделал несколько шагов, и под его ногами сухо захрустели кости. Такие же человеческие кости, как и в гроте, только не черные, а белые.
Вот Шульц отодвинул ломом скелет, присел на корточки и вскрикнул не то радостно, не то удивленно. Что-то поднес к фонарю. Это была металлическая фляжка.
Шульц откупорил ее, вытащил свернутые бумаги. Дрожащими руками развернул их, долго рассматривал и, наконец, отбросил в сторону.
Прикрыв ладонью горловинку, он потряс флягу. Она гремела так, словно в ней лежали железные гайки. Шульц, покачиваясь, поднялся и прохрипел:
— Майн готт! [2]
Быстро снял халат и высыпал на него какие-то камни. Он брал то один, то другой камень. Пробовал зубами. Вставал и снова садился.
— Мои! Мои! Мои алмазы! — шептали его перекошенные губы.
Махмут с волнением шепнул:
— Дорогу видишь? — он показал на черную щель в дальнем конце пещеры, — как только уйдет это Пугало, мы…
— А скелеты ты видишь?
Вижу.
— То-то. Если бы там был выход, скелетов не было бы.
— Как?
— Люди ушли бы через тот ход, пока были в живых. Не умирали бы здесь.
Махмут хотел возразить, но увидев, что Шульц встает, умолк.
Огородное Пугало всыпал камни обратно во фляжку, засунул ее за пазуху, надел халат, застегнулся, затем, подняв фонарь, зашагал к выходу. Он торопился и качался, как пьяный. Свет не падал на его лицо, но Шарифу показалось, что глаза у него стали огромными и безобразно неподвижными.
— Пошли! Сюда идет…
Когда Пугало закрыл камнем входное отверстие в грот, ребята уже были в своей спальне. В эту ночь Пугало не стал даже мыться, сразу пошел в столовую.
— Шариф! Надо проверить! Мое сердце чует, там выход есть. Завтра будет поздно. Закроют.
— Рисковать так рисковать!
Пошли!
— Задерживаться там не будем. Минут через пятнадцать-двадцать надо вернуться.
— Посмотрим! Может быть, через пятнадцать-двадцать минут мы уже будем на свободе?
Они спрятались за деревьями, некоторое время следили за дверью столовой, еле различимой в полумраке. Убедившись, что все спокойно, пошли…
Нет, выхода из пещеры тут не было. В дальнем ее конце начинался крутой спуск, а дальше — ледяная вода.
От того, как отражаются от стен пещеры звуки, можно узнать в темноте их расположение. Ребята в этом деле уже имели некоторый опыт Они пришли к выводу, что впереди сплошная стена, но в правой стороне пещера еще продолжается. Однако там была вода.
Повернули назад. Чтобы не наступить на скелеты, шли очень осторожно. Им казалось, что прошла целая вечность, пока они дошли до того места, где Пугало нашел флягу.
Шариф потянул Махмута за руку:
— Постой-ка! Здесь должны лежать бумаги. Те самые, которые он вынул из фляжки.
— Где тут найдешь в такой темноте. Стой!
— Что это? Молоток! Шариф, молоток с железной рукояткой! А вот и зубило!
— Тсс! Не бросай! Ищи бумагу!.. Он вот здесь сидел, а бумаги бросил туда.
Махмут услышал, как в руках Шарифа зашуршала бумага.
— Нашел! Пошли быстрее! Дай мне руку.
Это что? Лом!
Все орудия, оставленные Шульцем, они спрятали в гроте под камнями у входа. В огороде было тихо.
Ребята легли спать. Но разве могли они уснуть! Когда, наконец, кончится эта длинная ночь?
Убедившись, что Махмут уснул, Шариф тоже закрыл глаза, стараясь прогнать измучившие их мысли. Однако громкий стон Махмута (по-видимому, он видел какой-то кошмарный сон) прервал его дремотное состояние.
Не успел Шариф успокоить друга, как за дверью послышались шаги.
— Ну вот! Своим дурацким стоном разбудил Пугало! Тише! Закрывай глаза!
Приблизившись к «берлоге» ребят, Огородное Пугало окликнул их и, не получив ответа, тихо открыл дверь. Луч фонарика скользнул по лицам ребят. Пугало, видимо, не совсем уверенный в том, что ребята спят, негромко ворчал.
— Дай ухо, — шепнул Махмут, когда дверь закрылась.
— Ну?
— Если бездействовать, мы никогда отсюда не выйдем. А если не выйдем, кто догадается об этом змеином гнезде? Нет, Шариф! Мы обязаны выйти отсюда!
— Как?
— Не понимаешь? Какая у Пугала сила? Я даже один с ним справлюсь…
— А дальше?
— Его фонарь будет у нас. Ключ от двери в большой коридор найдем в его комнате…
— А если не найдем?
— Найдем!
— Нет, Махмут, нельзя так рисковать.
Скрип двери заставил ребят прикинуться спящими. Осторожные шаги удалились вглубь огорода.
— «Туда» пошел, — шепнул Махмут. — Теперь часа два там посидит.
Камень, закрывавший отверстие в грот, с грохотом опрокинулся. Как видно, Огородное Пугало не сумел осторожно открыть его.
— Подождем. Пусть лезет… Ты, Махмут, рассуждаешь по-детски. Нанести им небольшой ущерб — это нетрудно. Но это надо делать только в том случае, если ничего другого нам не остается. Подумаешь: Пугало! Это разве для них потеря?
— А кто для них потеря?
— Например, тот, кто назвал себя «Василием Федоровичем»… Или Максимыч, или тот «начальник»!
— Какая разница?
— Пугало занимается только черной работой. А Максимыч в пещеру прибыл недавно.
Значит, он приехал с каким-то новым заданием, привез что-то подлое. Думаю, тот, кого они назвали «Рестон» — это и есть начальник, с которым мы познакомились.
— А Василий Федорович какую роль исполняет?
— Точно не могу сказать. Но он не пешка! По-моему, он держит связь с внешним миром. Сам же видел" сколько из Энска везли муки. Кто-то должен раза два-три в год ездить закупать продукты.
— Пожалуй. Но Максимыч тогда ехал сюда впервые. А Василий Федорович его встречал…
Глухой грохот внезапно нарушил их шепот.
— Пугало там что-то ломает, — сказал Шариф, прислушиваясь. — Не зря он ходит ночью тайком от других. Давай сходим, посмотрим?
— Айда! — вскочил Махмут.
— Если увидит нас, скажем — проснулись от шума. Испугались и вышли посмотреть.
Через несколько минут ребята были у входа в грот и затаили дыхание.
Шариф заглянул в грот.
Свой фонарь Шульц положил на камень, направив свет внутрь грота, и остервенело колотил молотком по зубилу, словно пытаясь расколоть стену. Впрочем, это не стена… Оказывается, это огромный камень, плотно прилегающий к стене.
Стены и потолок покрыты копотью. Значит, когда-то в гроте произвели взрыв и затем что-то сожгли. Вот отчего до сих пор здесь такой тяжелый запах — смесь гари и затхлости.
А что лежит на земле? Черные от копоти кости!..
Это же человеческие кости! Шариф почувствовал мурашки на спине.
Вспомнились слова: «Всех пленных и солдат уничтожили…»
Кто знает, не ожидает ли его и Махмута такая же участь? Может быть, надо поступить так, как советует Махмут? До утра еще далеко… Никто не услышит. Подползти к Пугалу поближе, взять вон тот камень и…
Какая у него отвратительная рожа!..
И сидит так спокойно, будто в мастерской, а не на костях замученных людей.
Между тем Шульц вытащил из-под камня еще один отколотый кусок. Он лег и просунул руку в образовавшуюся под камнем брешь. Поспешно встал. Взял в руки длинный лом. Опять лег и втолкнул лом в брешь. Лом, длиной больше метра, весь ушел под камень. Значит, за камнем — пустота!
Огородное Пугало лизнул почерневшие, пересохшие губы и снова начал долбить камень.
Что ищет здесь этот больной, дряхлый старик, вместо того, чтобы спокойно спать?
Кажется, камень дал трещину. Напрягаясь и выкатывая глаза. Шульц отодвинул отколотую глыбу.
Открылась черная дыра. У Шарифа учащенно забилось сердце. Нет ли там выхода из пещеры?
Шульц отбросил в сторону мелкие камни и на четвереньках полез внутрь.
Там, внутри, был большой ход. Шульц поднялся, сделал несколько шагов, и под его ногами сухо захрустели кости. Такие же человеческие кости, как и в гроте, только не черные, а белые.
Вот Шульц отодвинул ломом скелет, присел на корточки и вскрикнул не то радостно, не то удивленно. Что-то поднес к фонарю. Это была металлическая фляжка.
Шульц откупорил ее, вытащил свернутые бумаги. Дрожащими руками развернул их, долго рассматривал и, наконец, отбросил в сторону.
Прикрыв ладонью горловинку, он потряс флягу. Она гремела так, словно в ней лежали железные гайки. Шульц, покачиваясь, поднялся и прохрипел:
— Майн готт! [2]
Быстро снял халат и высыпал на него какие-то камни. Он брал то один, то другой камень. Пробовал зубами. Вставал и снова садился.
— Мои! Мои! Мои алмазы! — шептали его перекошенные губы.
Махмут с волнением шепнул:
— Дорогу видишь? — он показал на черную щель в дальнем конце пещеры, — как только уйдет это Пугало, мы…
— А скелеты ты видишь?
Вижу.
— То-то. Если бы там был выход, скелетов не было бы.
— Как?
— Люди ушли бы через тот ход, пока были в живых. Не умирали бы здесь.
Махмут хотел возразить, но увидев, что Шульц встает, умолк.
Огородное Пугало всыпал камни обратно во фляжку, засунул ее за пазуху, надел халат, застегнулся, затем, подняв фонарь, зашагал к выходу. Он торопился и качался, как пьяный. Свет не падал на его лицо, но Шарифу показалось, что глаза у него стали огромными и безобразно неподвижными.
— Пошли! Сюда идет…
Когда Пугало закрыл камнем входное отверстие в грот, ребята уже были в своей спальне. В эту ночь Пугало не стал даже мыться, сразу пошел в столовую.
— Шариф! Надо проверить! Мое сердце чует, там выход есть. Завтра будет поздно. Закроют.
— Рисковать так рисковать!
Пошли!
— Задерживаться там не будем. Минут через пятнадцать-двадцать надо вернуться.
— Посмотрим! Может быть, через пятнадцать-двадцать минут мы уже будем на свободе?
Они спрятались за деревьями, некоторое время следили за дверью столовой, еле различимой в полумраке. Убедившись, что все спокойно, пошли…
Нет, выхода из пещеры тут не было. В дальнем ее конце начинался крутой спуск, а дальше — ледяная вода.
От того, как отражаются от стен пещеры звуки, можно узнать в темноте их расположение. Ребята в этом деле уже имели некоторый опыт Они пришли к выводу, что впереди сплошная стена, но в правой стороне пещера еще продолжается. Однако там была вода.
Повернули назад. Чтобы не наступить на скелеты, шли очень осторожно. Им казалось, что прошла целая вечность, пока они дошли до того места, где Пугало нашел флягу.
Шариф потянул Махмута за руку:
— Постой-ка! Здесь должны лежать бумаги. Те самые, которые он вынул из фляжки.
— Где тут найдешь в такой темноте. Стой!
— Что это? Молоток! Шариф, молоток с железной рукояткой! А вот и зубило!
— Тсс! Не бросай! Ищи бумагу!.. Он вот здесь сидел, а бумаги бросил туда.
Махмут услышал, как в руках Шарифа зашуршала бумага.
— Нашел! Пошли быстрее! Дай мне руку.
Это что? Лом!
Все орудия, оставленные Шульцем, они спрятали в гроте под камнями у входа. В огороде было тихо.
Ребята легли спать. Но разве могли они уснуть! Когда, наконец, кончится эта длинная ночь?
СМЕРТЬ ОГОРОДНОГО ПУГАЛА
Как только в саду зажегся свет, Шариф приоткрыл дверь и стал рассматривать бумаги. Это были листки разной величины, разного цвета, ветхие от долгого хранения.
— Что написано? — спросил Махмут.
Шариф показал ему арабские каракули.
— Писать-то писали. Но не для нас! — ворчал Махмут, потеряв надежду. — Если бы можно было прочесть, Пугало бы их не бросил.
Впрочем, на что ему эти бумаги, когда алмазы уже в его кармане?
— Эх, Махмут… — произнес Шариф недовольным голосом.
Махмут покраснел. Ему почему-то вдруг вспомнилось, как они вдвоем сидели в шалаше. Лил дождь. Перед шалашом лениво горел костер. Как он тогда обидел Шарифа своими необдуманными словами о камнях, найденных ими в пещере!
— Помнишь, Махмут, мы с тобой читали рассказ Эдгара По «Золотой жук»? Там шифровка о месте клада намного сложнее этих записей. Однако герой произведения прочел их.
— Если бы в жизни все было так, как в приключенческих и фантастических рассказах!..
— Есть примеры и без фантастики. Вспомни тайну папирусов, которые тысячи лет лежали в египетских пирамидах! А французский ученый Шампольон расшифровал их. Ведь подумать только: количество знаков в тех записях доходило до семисот! Более того, неизвестно было, на каком языке они написаны. А это письмо хотя и написано арабскими буквами, я не думаю, чтобы его привезли из Ирака, Ирана или Ливана. Да и русские не пишут такими буквами, французы и немцы — тоже. Написано или на башкирском, или на татарском языке, что для нас почти одно и то же. Количество знаков в этом письме не доходит даже и до тридцати. Читается оно не слева направо, а наоборот[3].
— Это я и сам знаю.
— А ты помнишь журнал, который хранит твоя мать? Мы же с тобой его читали.
Журнал-то Махмут помнил. Мать очень берегла его. В журнале была помешена ее фотография. Там она была еще молодой, комсомолкой. В маленькой заметке под фотографией было напечатано, что она передовая работница швейной фабрики, активистка клуба, хорошо работает по ликвидации неграмотности среди взрослого населения.
Махмут и Шариф читали этот журнал. С трудом, но все же разбирались. Однако тогда перед ними лежала «шпаргалка», где было указано, какой знак что означает. А «шпаргалку» они составили с помощью матери Махмута. Здесь же нет этой шпаргалки. Да и с тех пор прошло немало времени. Почти два года.
— Может, вспомним буквы?
— Буквы… Дай-ка сюда!
Палец Махмута скользил по строчкам:
— Вот эта палочка, подлиннее, кажется «алиф», то есть «а». Оттуда и пошла поговорка о неграмотном человеке: «для него что алиф, что палочка».
— Нет уж, дружок! Вот и не знаешь! У алифа хвоста не бывает. А у этой палочки, видишь, налево загнут хвост. Это «лям», читается «л».
— Шариф, а я же знаю, как пишется мое имя! — Махмут полез в карман за блокнотом и карандашом, забыв, что их там давно уже нет.
— Я ведь тоже учился писать свое имя! обрадовался Шариф. — Да и писал много раз!
— Сейчас! — Махмут ловко перепрыгнул через камень, принес горсть земли и рассыпал ее у двери.
— Вот это будет для нас бумагой.
Они оба палочкой написали свои имена.
— Вот уже мы знаем десять букв!
Затем вспомнили, как мать Махмута учила их легче запоминать буквы. Есть знак, напоминающий зубчик. Если этот знак стоит с одной точкой под собой, означает букву «б», с двумя точками — «и», с тремя — «п», а если точки стоят не под буквой, а над ней: с одной точкой — это «н», с двумя — «т».
— Постой, постой! — прервал Шариф Махмута, где же в твоем имени «т»? Ты же две точки поставил не над зубчиком, а над какой-то дугой, лежащей на спине.
— В том-то и премудрость. Если эти буквы в конце слова, то, вместо зубчика, пишется такая дуга. Рассматривая знаки в своих именах, они вспомнили еще две буквы. Если над «р», похожей на крючок с опускаемым влево концом, поставить точку, получится «з». Таким же образом букву «ф», состоящую из кружочка с хвостом, можно превратить в «к»,
— Семнадцать букв! — Махмут от радости потирал руки. — Остальные уж можно узнать при чтении.
— Восемнадцать! — поправил его Шариф. — Если у «ш» убрать все три точки, будет «с».
Ребята выбрали лист с более четкой записью и попробовали читать.
— «Б-у»… А это что такое, как носок беговых коньков? Оставим пока… «а-т-н»… Это тоже оставим. «И-а-з-у»… И опять носок конька, но уже под ним есть еще черточка с точкой. Ничего не понятно.
Махмут переписал прочтенные буквы, но уже не по-арабски, и вместо незнакомых букв поставил точки. Получилось:
— Так она же у меня вот какая, как прямоугольный треугольник, а это, как сам говоришь, носок конька.
— Значит у вас разные почерки.
— Бухатн…иазух…
— Последняя буква не «х», ведь «х» не имеет черточки с точкой. Подожди-ка, получилось очень длинно, наверно, это не одно слово. — Шариф смотрел то на бумагу, то на буквы, переписанные Махмутом. — «И» перед «а», по-видимому, надо читать как «й». Обе буквы вместе будут «я». «Бухатн. язу…» Ага! Не «х», а — «ч»! «Бу хатны язучи»! Написано на татарском языке. «Пишущий это письмо…» Так обычно в старину начинали письмо, когда обращались к незнакомым или малознакомым людям.
Но тут ребята услышали чьи-то крики. Наверно, Пугало ругает их за опоздание. Шариф поспешно спрятал бумаги в карман.
Позевывая и делая вид, будто только что проснулись, они вышли в огород.
Пять-шесть человек шумели у дверей столовой. Первым бросился в глаза Пугало. Он махал руками и кричал. Остальные окружили его и что-то требовали.
Пугало так и не сменил грязного халата и не умывался, лицо и руки его были в копоти. Глубоко сидящие глаза старика выпучились, зрачки потускнели. На губах слюна.
— Он сошел с ума, — шепнул Шариф.
— Они хотят меня задержать и ограбить, визжал Шульц. — Ограбить хотят!
— Пауль! Пауль! — Василий Федорович обнял его. — Кто же они? Кто хочет обидеть тебя?
— Я их искал давно. Кто посмеет забрать их у меня?
Лицо Шульца было не только неприятным, но и ужасным.
Он вдруг заплакал:
— Они хотят меня задушить своими костяными руками. Не ведите меня к ним! — Он указал в сторону грота. — Боль… ш… ше я туда н… не пой… не пойду!…
Он издавал такие звуки, будто его душат. Вдруг он засмеялся, дрожа всем телом:
— Хи-хи-хи! А я, хи-хи-хи, все равно, камушки забрал себе! Ха-ха-ха!
— Держите его! — Василий Федорович достал из кармана маленький фонарик и быстро зашагал к гроту.
— Не ходи туда! Не ходи! — требовал
— Шульц. — Они все мои! Я их нашел! Мои!
Шульц хотел броситься за Василием Федоровичем. Но его держали крепко, и он не смог вырваться.
— Пустите, он хочет подговорить мертвецов, чтобы они задушили меня. Знаю я его! Он не пожалеет брата.
Теперь Шульц стремился не в сторону грота, а к двери столовой. Наконец, обессиленный, он сел на землю.
Василия Федоровича ждали долго. Очевидно, ему было нужно тщательно просмотреть неизвестную ему часть пещеры, открытую Шульцем.
Как только он вышел из грота и показался между деревьями, Шульц поднялся с земли:
— Они выгнали тебя! Не дали! Нет, они ничего не дадут тебе!
Внезапно Шульц вырвался из рук, упал перед Василием Федоровичем на колени, обнял его ноги.
— Пусти меня, Конрад! Я вернусь к матери. Выпусти отсюда! Отец перед смертью велел мне вернуться к матери.
Он настойчиво умолял Василия Федоровича и рыдал, оскалив редкие, почерневшие зубы. Слюна пенилась на его губах. Смотреть на него было противно, тошно.
Вот он несколько успокоился, встал, пощупал свою грудь и улыбнулся:
— О, я теперь богат. О как богат! У меня будут свои имения, дома, люди! Уйду я отсюда, не задерживай меня, Конрад. Мы же с тобой двоюродные братья! Пусти меня! А я буду кормить тебя еще лучше! Приготовлю сейчас тебе жареное мясо. Хорошо, Конрад?
— Держите его! — приказал Василий Федорович почему-то вдруг притихшим людям.
Но Шульц, размахивая руками, никого к себе не подпускал:
— Отец тебя самого не выпустит отсюда.
Он сумеет с тобой поговорить!
Василий Федорович на мгновенье побледнел, судорожно сжимая челюсти, и на русском языке крикнул Махмуту:
— Воду холодную принеси!
Махмут сбегал к крану. Шульц уже был пойман. Увидев Махмута, он заорал!
— Мертвец идет! Помогите! Пусть он уходит туда, где лежал!
— Не бойся! — сказал Василий Федорович
Махмуту на русском языке. Ему и в голову не приходило, что ребята понимают почти все, о чем они говорят. — Он пьян.
Василий Федорович взял у Махмута кружку. Махмут в какое-то мгновение увидел в его руке маленький блестящий предмет, из которого в кружку упала прозрачная капля.
Василий Федорович подошел к лежащему на земле Шульцу, разжал зубы, влил в рот всю кружку, затем оставшиеся на дне капли вылил на полку с рассадой капусты и пошел к крану мыть руки, заодно и кружку.
К нему подошел Максимыч, который до сих пор стоял в стороне и ни во что не вмешивался:
— Что там случилось? — он кивнул головой в сторону грота.
— Ничего особенного. Шульц обнаружил неизвестное доныне разветвление пещеры. Думаю, что это очень подходящее место для разведения кроликов.
— А это не будет лишней заботой?
— Мясо здесь никогда лишним не бывает…
— Вот мальчики будут ухаживать. — Василий Федорович улыбнулся. — Им это полезно. Только вчера уфимское радио хвалило школьников, которые ухаживают за кроликами…
Он вдруг умолк, увидев в дверях столовой фигуру уже знакомого ребятам «начальника».
— Что случилось, герр Зете? — обратился он к Василию Федоровичу. — Почему до сих пор не подается завтрак?
— Видите, мистер Рестон, — Василий Федорович показал на лежащего Шульца.
Зете… Конрад Зете, мистер Рестон, шепнул Шариф Махмуту. — Запоминай…
— Опять сердце? — спросил Рестон. — А почему его держат?
— Нервное расстройство. Психует, — ответил кто-то.
Рестон брезгливо сморщился, посмотрел на грязную одежду Шульца, пощупал у него пульс, с недоумением взглянул на неподвижное с полуоткрытыми глазами лицо Шульца, быстро расстегнул его халат, взял фляжку и приложил свое ухо к его груди.
Затем медленно поднялся и тихо сказал:
— Отпустите, больше шуметь не будет, он сделал свободной рукой движение, направленное по спирали вверх.
— Не может быть! Ведь только что…
Все собрались вокруг Шульца, потрогали его еще не успевшие затвердеть руки.
Рестон откупорил взятую из-за пазухи Шульца фляжку, вынул из нее несколько светлых камушков, достал из своего грудного кармана какую-то гладкую пластинку, провел камушком на пластинке кривую линию и воскликнул:
— Что написано? — спросил Махмут.
Шариф показал ему арабские каракули.
— Писать-то писали. Но не для нас! — ворчал Махмут, потеряв надежду. — Если бы можно было прочесть, Пугало бы их не бросил.
Впрочем, на что ему эти бумаги, когда алмазы уже в его кармане?
— Эх, Махмут… — произнес Шариф недовольным голосом.
Махмут покраснел. Ему почему-то вдруг вспомнилось, как они вдвоем сидели в шалаше. Лил дождь. Перед шалашом лениво горел костер. Как он тогда обидел Шарифа своими необдуманными словами о камнях, найденных ими в пещере!
— Помнишь, Махмут, мы с тобой читали рассказ Эдгара По «Золотой жук»? Там шифровка о месте клада намного сложнее этих записей. Однако герой произведения прочел их.
— Если бы в жизни все было так, как в приключенческих и фантастических рассказах!..
— Есть примеры и без фантастики. Вспомни тайну папирусов, которые тысячи лет лежали в египетских пирамидах! А французский ученый Шампольон расшифровал их. Ведь подумать только: количество знаков в тех записях доходило до семисот! Более того, неизвестно было, на каком языке они написаны. А это письмо хотя и написано арабскими буквами, я не думаю, чтобы его привезли из Ирака, Ирана или Ливана. Да и русские не пишут такими буквами, французы и немцы — тоже. Написано или на башкирском, или на татарском языке, что для нас почти одно и то же. Количество знаков в этом письме не доходит даже и до тридцати. Читается оно не слева направо, а наоборот[3].
— Это я и сам знаю.
— А ты помнишь журнал, который хранит твоя мать? Мы же с тобой его читали.
Журнал-то Махмут помнил. Мать очень берегла его. В журнале была помешена ее фотография. Там она была еще молодой, комсомолкой. В маленькой заметке под фотографией было напечатано, что она передовая работница швейной фабрики, активистка клуба, хорошо работает по ликвидации неграмотности среди взрослого населения.
Махмут и Шариф читали этот журнал. С трудом, но все же разбирались. Однако тогда перед ними лежала «шпаргалка», где было указано, какой знак что означает. А «шпаргалку» они составили с помощью матери Махмута. Здесь же нет этой шпаргалки. Да и с тех пор прошло немало времени. Почти два года.
— Может, вспомним буквы?
— Буквы… Дай-ка сюда!
Палец Махмута скользил по строчкам:
— Вот эта палочка, подлиннее, кажется «алиф», то есть «а». Оттуда и пошла поговорка о неграмотном человеке: «для него что алиф, что палочка».
— Нет уж, дружок! Вот и не знаешь! У алифа хвоста не бывает. А у этой палочки, видишь, налево загнут хвост. Это «лям», читается «л».
— Шариф, а я же знаю, как пишется мое имя! — Махмут полез в карман за блокнотом и карандашом, забыв, что их там давно уже нет.
— Я ведь тоже учился писать свое имя! обрадовался Шариф. — Да и писал много раз!
— Сейчас! — Махмут ловко перепрыгнул через камень, принес горсть земли и рассыпал ее у двери.
— Вот это будет для нас бумагой.
Они оба палочкой написали свои имена.
— Вот уже мы знаем десять букв!
Затем вспомнили, как мать Махмута учила их легче запоминать буквы. Есть знак, напоминающий зубчик. Если этот знак стоит с одной точкой под собой, означает букву «б», с двумя точками — «и», с тремя — «п», а если точки стоят не под буквой, а над ней: с одной точкой — это «н», с двумя — «т».
— Постой, постой! — прервал Шариф Махмута, где же в твоем имени «т»? Ты же две точки поставил не над зубчиком, а над какой-то дугой, лежащей на спине.
— В том-то и премудрость. Если эти буквы в конце слова, то, вместо зубчика, пишется такая дуга. Рассматривая знаки в своих именах, они вспомнили еще две буквы. Если над «р», похожей на крючок с опускаемым влево концом, поставить точку, получится «з». Таким же образом букву «ф», состоящую из кружочка с хвостом, можно превратить в «к»,
— Семнадцать букв! — Махмут от радости потирал руки. — Остальные уж можно узнать при чтении.
— Восемнадцать! — поправил его Шариф. — Если у «ш» убрать все три точки, будет «с».
Ребята выбрали лист с более четкой записью и попробовали читать.
— «Б-у»… А это что такое, как носок беговых коньков? Оставим пока… «а-т-н»… Это тоже оставим. «И-а-з-у»… И опять носок конька, но уже под ним есть еще черточка с точкой. Ничего не понятно.
Махмут переписал прочтенные буквы, но уже не по-арабски, и вместо незнакомых букв поставил точки. Получилось:
«БУ. АТН. ИАЗУ…»— «X» же это! — Шариф указал на знак, похожий на носок конька. — Не можешь узнать букву, которую имеешь в своем имени.
— Так она же у меня вот какая, как прямоугольный треугольник, а это, как сам говоришь, носок конька.
— Значит у вас разные почерки.
— Бухатн…иазух…
— Последняя буква не «х», ведь «х» не имеет черточки с точкой. Подожди-ка, получилось очень длинно, наверно, это не одно слово. — Шариф смотрел то на бумагу, то на буквы, переписанные Махмутом. — «И» перед «а», по-видимому, надо читать как «й». Обе буквы вместе будут «я». «Бухатн. язу…» Ага! Не «х», а — «ч»! «Бу хатны язучи»! Написано на татарском языке. «Пишущий это письмо…» Так обычно в старину начинали письмо, когда обращались к незнакомым или малознакомым людям.
Но тут ребята услышали чьи-то крики. Наверно, Пугало ругает их за опоздание. Шариф поспешно спрятал бумаги в карман.
Позевывая и делая вид, будто только что проснулись, они вышли в огород.
Пять-шесть человек шумели у дверей столовой. Первым бросился в глаза Пугало. Он махал руками и кричал. Остальные окружили его и что-то требовали.
Пугало так и не сменил грязного халата и не умывался, лицо и руки его были в копоти. Глубоко сидящие глаза старика выпучились, зрачки потускнели. На губах слюна.
— Он сошел с ума, — шепнул Шариф.
— Они хотят меня задержать и ограбить, визжал Шульц. — Ограбить хотят!
— Пауль! Пауль! — Василий Федорович обнял его. — Кто же они? Кто хочет обидеть тебя?
— Я их искал давно. Кто посмеет забрать их у меня?
Лицо Шульца было не только неприятным, но и ужасным.
Он вдруг заплакал:
— Они хотят меня задушить своими костяными руками. Не ведите меня к ним! — Он указал в сторону грота. — Боль… ш… ше я туда н… не пой… не пойду!…
Он издавал такие звуки, будто его душат. Вдруг он засмеялся, дрожа всем телом:
— Хи-хи-хи! А я, хи-хи-хи, все равно, камушки забрал себе! Ха-ха-ха!
— Держите его! — Василий Федорович достал из кармана маленький фонарик и быстро зашагал к гроту.
— Не ходи туда! Не ходи! — требовал
— Шульц. — Они все мои! Я их нашел! Мои!
Шульц хотел броситься за Василием Федоровичем. Но его держали крепко, и он не смог вырваться.
— Пустите, он хочет подговорить мертвецов, чтобы они задушили меня. Знаю я его! Он не пожалеет брата.
Теперь Шульц стремился не в сторону грота, а к двери столовой. Наконец, обессиленный, он сел на землю.
Василия Федоровича ждали долго. Очевидно, ему было нужно тщательно просмотреть неизвестную ему часть пещеры, открытую Шульцем.
Как только он вышел из грота и показался между деревьями, Шульц поднялся с земли:
— Они выгнали тебя! Не дали! Нет, они ничего не дадут тебе!
Внезапно Шульц вырвался из рук, упал перед Василием Федоровичем на колени, обнял его ноги.
— Пусти меня, Конрад! Я вернусь к матери. Выпусти отсюда! Отец перед смертью велел мне вернуться к матери.
Он настойчиво умолял Василия Федоровича и рыдал, оскалив редкие, почерневшие зубы. Слюна пенилась на его губах. Смотреть на него было противно, тошно.
Вот он несколько успокоился, встал, пощупал свою грудь и улыбнулся:
— О, я теперь богат. О как богат! У меня будут свои имения, дома, люди! Уйду я отсюда, не задерживай меня, Конрад. Мы же с тобой двоюродные братья! Пусти меня! А я буду кормить тебя еще лучше! Приготовлю сейчас тебе жареное мясо. Хорошо, Конрад?
— Держите его! — приказал Василий Федорович почему-то вдруг притихшим людям.
Но Шульц, размахивая руками, никого к себе не подпускал:
— Отец тебя самого не выпустит отсюда.
Он сумеет с тобой поговорить!
Василий Федорович на мгновенье побледнел, судорожно сжимая челюсти, и на русском языке крикнул Махмуту:
— Воду холодную принеси!
Махмут сбегал к крану. Шульц уже был пойман. Увидев Махмута, он заорал!
— Мертвец идет! Помогите! Пусть он уходит туда, где лежал!
— Не бойся! — сказал Василий Федорович
Махмуту на русском языке. Ему и в голову не приходило, что ребята понимают почти все, о чем они говорят. — Он пьян.
Василий Федорович взял у Махмута кружку. Махмут в какое-то мгновение увидел в его руке маленький блестящий предмет, из которого в кружку упала прозрачная капля.
Василий Федорович подошел к лежащему на земле Шульцу, разжал зубы, влил в рот всю кружку, затем оставшиеся на дне капли вылил на полку с рассадой капусты и пошел к крану мыть руки, заодно и кружку.
К нему подошел Максимыч, который до сих пор стоял в стороне и ни во что не вмешивался:
— Что там случилось? — он кивнул головой в сторону грота.
— Ничего особенного. Шульц обнаружил неизвестное доныне разветвление пещеры. Думаю, что это очень подходящее место для разведения кроликов.
— А это не будет лишней заботой?
— Мясо здесь никогда лишним не бывает…
— Вот мальчики будут ухаживать. — Василий Федорович улыбнулся. — Им это полезно. Только вчера уфимское радио хвалило школьников, которые ухаживают за кроликами…
Он вдруг умолк, увидев в дверях столовой фигуру уже знакомого ребятам «начальника».
— Что случилось, герр Зете? — обратился он к Василию Федоровичу. — Почему до сих пор не подается завтрак?
— Видите, мистер Рестон, — Василий Федорович показал на лежащего Шульца.
Зете… Конрад Зете, мистер Рестон, шепнул Шариф Махмуту. — Запоминай…
— Опять сердце? — спросил Рестон. — А почему его держат?
— Нервное расстройство. Психует, — ответил кто-то.
Рестон брезгливо сморщился, посмотрел на грязную одежду Шульца, пощупал у него пульс, с недоумением взглянул на неподвижное с полуоткрытыми глазами лицо Шульца, быстро расстегнул его халат, взял фляжку и приложил свое ухо к его груди.
Затем медленно поднялся и тихо сказал:
— Отпустите, больше шуметь не будет, он сделал свободной рукой движение, направленное по спирали вверх.
— Не может быть! Ведь только что…
Все собрались вокруг Шульца, потрогали его еще не успевшие затвердеть руки.
Рестон откупорил взятую из-за пазухи Шульца фляжку, вынул из нее несколько светлых камушков, достал из своего грудного кармана какую-то гладкую пластинку, провел камушком на пластинке кривую линию и воскликнул: