Страница:
Крупные неприятности часто начинаются с небольших формальностей.
3
4
5
6
7
3
Маржан, опустившись на колени, молилась. Изабелла приостановилась на пороге каюты, наблюдая за ритуалом, – ее служебный жетон позволил открыть дверь без сигнала.
Со спины и в одежде старший оперативник Службы Маржан Мухаммади ничем не отличалась от человека. Темные распущенные волосы закрывали шею, сложенные на груди руки были не видны. Лишь легкий шум, сопровождавший каждое движение, не мог принадлежать человеку.
– …ибо плоть слаба, и нет иного пути, и наш путь для тебя… – Маржан замолчала. – Чем я могу быть полезна, заместитель Командующего Каль?
– До прихода в Службу вы были телохранителем, Маржан?
Мухаммади поднялась – плавным движением, одновременно разворачиваясь, словно гибкий винт, выкручивающийся из резьбы.
– Да.
Вот теперь она перестала выглядеть человеком. Кисти рук слишком большие, и плоти в черно-зеленых пальцах было не больше, чем в тефлоновой сковороде. Лицо – чеканная маска из серебра и хрусталя, – почему-то механисты всегда начинали переделку организма с лица. Шея – кольца темного металла, из-под которых проглядывала пластиковая основа.
– Маржан, что вам говорит имя Кей Альтос?
– Очень многое. – Мягкие человеческие губы на серебряном лице приоткрылись. Мухаммади еще не сменила гортань на речевой синтезатор.
Каль почувствовала воодушевление. Соратник, знающий противника, – это огромная удача. Порой большая, чем взвод Имперской пехоты.
– Он – объект нашей операции. – О мальчишке Каль пока решила не говорить.
– Понимаю. – Если Маржан и удивилась, то серебряная маска скрыла эмоции.
– Что вы о нем скажете?
Хрустальные линзы потемнели, оставляя Маржан наедине с памятью.
– Кей Альтос… он был очень интересен… я видела его трижды. Хорошие физические данные, великолепно владеет синтез-йодо и поверкиллингом, отличная реакция, постоянный самоконтроль. Высокие… высочайшие способности к языкам, в том числе иных рас. Как следствие – умение налаживать контакты, когда он в этом заинтересован. Пси-сила близка к нулю. Скрытен, не афиширует возможностей, хотя может раскрыться и поговорить по душам.
– За исключением пси-возможностей – великолепные данные.
– Пси-сила телохранителю не нужна, – презрительно ответила Мухаммади. – Особые, но нестабильные возможности – это только расслабляет.
– Ты считаешь Альтоса серьезным противником? – продолжала расспросы Каль.
– Нет. – Линзы на лице Маржан просветлели. – В нем есть обреченность.
– Что?
– Ущербность, обреченность, – терпеливо повторила Мухаммади. – Это характерно для людей, чьи планеты погибли. Ему помогло бы совершенствование тела, но он предпочитает аТан.
– Спасибо, Марж. Представь свои соображения в рапорте. Вечером расскажешь всем то, что вспомнишь о Кее.
Выходя из каюты, Изабелла пожала плечами. Ей Овальд не показался обреченным. Совсем нет.
Может быть, он забыл свою планету?
Челнок дернулся в объятиях стыковочного поля. Слегка изменилась гравитация – их подтягивали к карантинному кораблю. На экране по-прежнему был космос, великолепный и равнодушный. В салоне повисло напряженное молчание – люди вспоминали свои прегрешения. Кей Овальд думал о Ван Кертисе и обещанной ему вечности.
Кертис Ван Кертис умел держать слово.
– Артур…
– Нет, – даже не оборачиваясь, ответил мальчишка. Повел плечом, сбрасывая руку Кея. – Нет. Ты обещал.
Из люка в шлюзовую камеру донесся грохот. Снова заплакал ребенок на передних креслах. Дверь пилотской кабины раскрылась, и молодой парень, придерживая кобуру на поясе, натянуто улыбаясь, побежал между креслами к шлюзу.
– Что происходит? – истерически крикнула темнокожая девушка. Но пилоту было не до нее. Шлюз уже открылся, и двое мужчин вошли в челнок. Против ожиданий Кея их броню не украшали эмблемы Службы. Лишь трехцветные нашивки Карантинной Службы: белый круг в красно-черном кольце. Один казался безоружным, у другого в руках был «Шмель».
– Карантинники? – тихо спросил Артур. Кей пожал плечами. Карантинная Служба могла остановить челнок с Инцедиоса, но почему тогда у вошедших подняты щитки шлемов?
Пилот тихо переговорил с вошедшими. Глянул какую-то бумагу. Повернулся и громко сказал:
– Лица с действующим аТаном, встаньте.
По рядам прошло движение, но никто не поднялся. Пилот о чем-то заспорил с карантинниками. Тот, который не носил оружия, небрежным жестом отмахнулся от него и, поворачиваясь к товарищу, сказал:
– Сообщи Командующему – тисс-аль арах, зей жисаль…
И Артур Кертис увидел, как лицо его телохранителя передернуло гримасой – как от неприятного и неожиданного воспоминания.
– Ряд формальных процедур для общего блага, – громко объявил карантинник с пистолетом. – Всем оставаться на местах до особого распоряжения.
Кей встал с кресла и, доставая из кармана документы, направился к шлюзу.
– Господа, у меня тут написано, вы не разберетесь… Остановок не планировалось…
Не обращая внимания на поднятый пистолет, он сунул документы пилоту.
– При чем тут я? – отмахнулся тот. – Карантинная Служба мне не подчиняется!
Теперь Кей перенес внимание на вошедших. Документы перекочевали в руки безоружного карантинника, и тот, недоуменно пробежав их глазами, сказал:
– Вы – Кей Овальд с Эндории. Ну и что это значит?
– То, что ты труп.
Пистолет пилота, невесть как оказавшийся в руках Кея, издал свистящий звук. Оранжевый свет полыхнул на доспехах карантинника, и те клацнули, раздуваясь. Охранник тонко, нечеловечески взвизгнул и сделал шаг. Из сочленений брони хлестала кипящая кровь.
Чтобы попасть плазменным зарядом в щель между сегментами и вскипятить человека в его собственной броне, требовались очень высокие навыки. Карантинник со «Шмелем» это понял и не стал соревноваться с Кеем в скорости стрельбы. Он молча бросил пистолет на пол и поднял руки.
– Разумно. – Кей повел стволом в сторону пилота, шарящего в пустой кобуре, и тот отшатнулся в сторону, непроизвольно прячась за спинками кресел.
– Челнок не сможет уйти от крейсера, – сообщил обезоруженный карантинник.
– Я понимаю, – равнодушно ответил Кей. – Заар-со, свисс? Дарлок ши церо?
– Заа Дар? Шери сич хуман?
– Нет, – покачал головой Кей. – В этом ты ошибся, я не работаю на вас.
Карантинник метнулся к шлюзу. Первый выстрел догнал его в прыжке, разорвал доспехи, оставил в спине дымящуюся воронку и бросил на пол.
Человек с перебитым позвоночником поднялся с пола и, слегка пошатываясь, побрел к шлюзу. В салоне закричала женщина, потом другая. Кей выстрелил еще раз – карантиннику снесло полголовы. Но только третий выстрел, пришедшийся между лопатками, заставил его остановиться и упасть на пол.
От криков звенело в ушах. Самые догадливые скрючились на креслах, несколько человек сидели оцепенев, не в силах оторвать взгляда от происходящего. Аккуратный салон напоминал мясницкую лавку, подвергнувшуюся разгрому. Бежевые панели обшивки были залиты кровью, запах горелого белка вызывал тошноту. Невозмутимый, словно сердце вызванного им урагана, Кей шел через салон к Артуру, держа пистолет у бедра. Мальчишка, вжавшись в кресло, с ужасом смотрел на него.
– У нас нет другого выхода, Арти. – Кей почти кричал. – Скажи, что я могу это сделать!
Артур замотал головой.
– Малыш, это не Служба, это хуже!
Кертис-младший смотрел в блестящую воронку ствола. От пистолета шло ровное тепло, ощутимое даже с полуметра.
– Артур… – Кей поглядел назад и одним выстрелом присоединил пилота к сотрудникам Карантинной Службы. Поднятый пилотом «Шмель» вновь полетел на пол. Мужчина, сидевший рядом со шлюзом, пригибаясь, кинулся в люк. В него Кей стрелять не стал.
– Малыш, верь мне. – Кей присел на свое кресло, не отводя ствол пистолета от Артура. – Нельзя даться им живыми… Это дарлоксианин, Дарлок!
Артур молчал. Его телохранитель все-таки съехал с катушек – ибо раса Дарлок имела сходство с людьми только в количестве конечностей. Убитые Кеем карантинники походили на дарлоксиан не больше, чем на силикоидов.
– Арти… – Палец Кея лег на спусковую скобу. И Артур увидел в его глазах старую знакомую – смерть. Кей был сейчас ее полномочным послом, безжалостным и неукротимым. «Три Сестры», растоптанные сакрасами и сожженные человеческими бомбами, малолетние мучители мальчика Кея, не умеющего быть ребенком, двадцать лет работы с пистолетом в руках, сам Артур, разорванный взрывом интерфазного двигателя, повстанцы Инцедиоса – все было в этом взгляде. И там оставалось достаточно места для смерти Артура Ван Кертиса, который был бессмертным.
– Не убивай меня, – сказал мальчик, который не мог повзрослеть.
Кей Альтос закричал, вставая. Пистолет в его руке охотно ожил, посылая в салон огненную смерть. В мучительном оцепенении Артур понял, что Кей убивает в первую очередь детей. Он успел выстрелить три раза, прежде чем визг стан-бомбы, брошенной из шлюза, наполнил челнок.
Со спины и в одежде старший оперативник Службы Маржан Мухаммади ничем не отличалась от человека. Темные распущенные волосы закрывали шею, сложенные на груди руки были не видны. Лишь легкий шум, сопровождавший каждое движение, не мог принадлежать человеку.
– …ибо плоть слаба, и нет иного пути, и наш путь для тебя… – Маржан замолчала. – Чем я могу быть полезна, заместитель Командующего Каль?
– До прихода в Службу вы были телохранителем, Маржан?
Мухаммади поднялась – плавным движением, одновременно разворачиваясь, словно гибкий винт, выкручивающийся из резьбы.
– Да.
Вот теперь она перестала выглядеть человеком. Кисти рук слишком большие, и плоти в черно-зеленых пальцах было не больше, чем в тефлоновой сковороде. Лицо – чеканная маска из серебра и хрусталя, – почему-то механисты всегда начинали переделку организма с лица. Шея – кольца темного металла, из-под которых проглядывала пластиковая основа.
– Маржан, что вам говорит имя Кей Альтос?
– Очень многое. – Мягкие человеческие губы на серебряном лице приоткрылись. Мухаммади еще не сменила гортань на речевой синтезатор.
Каль почувствовала воодушевление. Соратник, знающий противника, – это огромная удача. Порой большая, чем взвод Имперской пехоты.
– Он – объект нашей операции. – О мальчишке Каль пока решила не говорить.
– Понимаю. – Если Маржан и удивилась, то серебряная маска скрыла эмоции.
– Что вы о нем скажете?
Хрустальные линзы потемнели, оставляя Маржан наедине с памятью.
– Кей Альтос… он был очень интересен… я видела его трижды. Хорошие физические данные, великолепно владеет синтез-йодо и поверкиллингом, отличная реакция, постоянный самоконтроль. Высокие… высочайшие способности к языкам, в том числе иных рас. Как следствие – умение налаживать контакты, когда он в этом заинтересован. Пси-сила близка к нулю. Скрытен, не афиширует возможностей, хотя может раскрыться и поговорить по душам.
– За исключением пси-возможностей – великолепные данные.
– Пси-сила телохранителю не нужна, – презрительно ответила Мухаммади. – Особые, но нестабильные возможности – это только расслабляет.
– Ты считаешь Альтоса серьезным противником? – продолжала расспросы Каль.
– Нет. – Линзы на лице Маржан просветлели. – В нем есть обреченность.
– Что?
– Ущербность, обреченность, – терпеливо повторила Мухаммади. – Это характерно для людей, чьи планеты погибли. Ему помогло бы совершенствование тела, но он предпочитает аТан.
– Спасибо, Марж. Представь свои соображения в рапорте. Вечером расскажешь всем то, что вспомнишь о Кее.
Выходя из каюты, Изабелла пожала плечами. Ей Овальд не показался обреченным. Совсем нет.
Может быть, он забыл свою планету?
Челнок дернулся в объятиях стыковочного поля. Слегка изменилась гравитация – их подтягивали к карантинному кораблю. На экране по-прежнему был космос, великолепный и равнодушный. В салоне повисло напряженное молчание – люди вспоминали свои прегрешения. Кей Овальд думал о Ван Кертисе и обещанной ему вечности.
Кертис Ван Кертис умел держать слово.
– Артур…
– Нет, – даже не оборачиваясь, ответил мальчишка. Повел плечом, сбрасывая руку Кея. – Нет. Ты обещал.
Из люка в шлюзовую камеру донесся грохот. Снова заплакал ребенок на передних креслах. Дверь пилотской кабины раскрылась, и молодой парень, придерживая кобуру на поясе, натянуто улыбаясь, побежал между креслами к шлюзу.
– Что происходит? – истерически крикнула темнокожая девушка. Но пилоту было не до нее. Шлюз уже открылся, и двое мужчин вошли в челнок. Против ожиданий Кея их броню не украшали эмблемы Службы. Лишь трехцветные нашивки Карантинной Службы: белый круг в красно-черном кольце. Один казался безоружным, у другого в руках был «Шмель».
– Карантинники? – тихо спросил Артур. Кей пожал плечами. Карантинная Служба могла остановить челнок с Инцедиоса, но почему тогда у вошедших подняты щитки шлемов?
Пилот тихо переговорил с вошедшими. Глянул какую-то бумагу. Повернулся и громко сказал:
– Лица с действующим аТаном, встаньте.
По рядам прошло движение, но никто не поднялся. Пилот о чем-то заспорил с карантинниками. Тот, который не носил оружия, небрежным жестом отмахнулся от него и, поворачиваясь к товарищу, сказал:
– Сообщи Командующему – тисс-аль арах, зей жисаль…
И Артур Кертис увидел, как лицо его телохранителя передернуло гримасой – как от неприятного и неожиданного воспоминания.
– Ряд формальных процедур для общего блага, – громко объявил карантинник с пистолетом. – Всем оставаться на местах до особого распоряжения.
Кей встал с кресла и, доставая из кармана документы, направился к шлюзу.
– Господа, у меня тут написано, вы не разберетесь… Остановок не планировалось…
Не обращая внимания на поднятый пистолет, он сунул документы пилоту.
– При чем тут я? – отмахнулся тот. – Карантинная Служба мне не подчиняется!
Теперь Кей перенес внимание на вошедших. Документы перекочевали в руки безоружного карантинника, и тот, недоуменно пробежав их глазами, сказал:
– Вы – Кей Овальд с Эндории. Ну и что это значит?
– То, что ты труп.
Пистолет пилота, невесть как оказавшийся в руках Кея, издал свистящий звук. Оранжевый свет полыхнул на доспехах карантинника, и те клацнули, раздуваясь. Охранник тонко, нечеловечески взвизгнул и сделал шаг. Из сочленений брони хлестала кипящая кровь.
Чтобы попасть плазменным зарядом в щель между сегментами и вскипятить человека в его собственной броне, требовались очень высокие навыки. Карантинник со «Шмелем» это понял и не стал соревноваться с Кеем в скорости стрельбы. Он молча бросил пистолет на пол и поднял руки.
– Разумно. – Кей повел стволом в сторону пилота, шарящего в пустой кобуре, и тот отшатнулся в сторону, непроизвольно прячась за спинками кресел.
– Челнок не сможет уйти от крейсера, – сообщил обезоруженный карантинник.
– Я понимаю, – равнодушно ответил Кей. – Заар-со, свисс? Дарлок ши церо?
– Заа Дар? Шери сич хуман?
– Нет, – покачал головой Кей. – В этом ты ошибся, я не работаю на вас.
Карантинник метнулся к шлюзу. Первый выстрел догнал его в прыжке, разорвал доспехи, оставил в спине дымящуюся воронку и бросил на пол.
Человек с перебитым позвоночником поднялся с пола и, слегка пошатываясь, побрел к шлюзу. В салоне закричала женщина, потом другая. Кей выстрелил еще раз – карантиннику снесло полголовы. Но только третий выстрел, пришедшийся между лопатками, заставил его остановиться и упасть на пол.
От криков звенело в ушах. Самые догадливые скрючились на креслах, несколько человек сидели оцепенев, не в силах оторвать взгляда от происходящего. Аккуратный салон напоминал мясницкую лавку, подвергнувшуюся разгрому. Бежевые панели обшивки были залиты кровью, запах горелого белка вызывал тошноту. Невозмутимый, словно сердце вызванного им урагана, Кей шел через салон к Артуру, держа пистолет у бедра. Мальчишка, вжавшись в кресло, с ужасом смотрел на него.
– У нас нет другого выхода, Арти. – Кей почти кричал. – Скажи, что я могу это сделать!
Артур замотал головой.
– Малыш, это не Служба, это хуже!
Кертис-младший смотрел в блестящую воронку ствола. От пистолета шло ровное тепло, ощутимое даже с полуметра.
– Артур… – Кей поглядел назад и одним выстрелом присоединил пилота к сотрудникам Карантинной Службы. Поднятый пилотом «Шмель» вновь полетел на пол. Мужчина, сидевший рядом со шлюзом, пригибаясь, кинулся в люк. В него Кей стрелять не стал.
– Малыш, верь мне. – Кей присел на свое кресло, не отводя ствол пистолета от Артура. – Нельзя даться им живыми… Это дарлоксианин, Дарлок!
Артур молчал. Его телохранитель все-таки съехал с катушек – ибо раса Дарлок имела сходство с людьми только в количестве конечностей. Убитые Кеем карантинники походили на дарлоксиан не больше, чем на силикоидов.
– Арти… – Палец Кея лег на спусковую скобу. И Артур увидел в его глазах старую знакомую – смерть. Кей был сейчас ее полномочным послом, безжалостным и неукротимым. «Три Сестры», растоптанные сакрасами и сожженные человеческими бомбами, малолетние мучители мальчика Кея, не умеющего быть ребенком, двадцать лет работы с пистолетом в руках, сам Артур, разорванный взрывом интерфазного двигателя, повстанцы Инцедиоса – все было в этом взгляде. И там оставалось достаточно места для смерти Артура Ван Кертиса, который был бессмертным.
– Не убивай меня, – сказал мальчик, который не мог повзрослеть.
Кей Альтос закричал, вставая. Пистолет в его руке охотно ожил, посылая в салон огненную смерть. В мучительном оцепенении Артур понял, что Кей убивает в первую очередь детей. Он успел выстрелить три раза, прежде чем визг стан-бомбы, брошенной из шлюза, наполнил челнок.
4
Лайнер «Волантис-круизный» вывалился из гиперпространства в районе родной планеты. По обшивке пробежали всполохи статических разрядов, угасли, всосавшись в металл. Лайнер начал плавный разворот, выходя на траекторию торможения.
В этот миг его локаторы обнаружили крошечный кораблик, идущий на сближение.
– Служба Инцедиоса?.. – Второй пилот недоверчиво посмотрел на раскодированные позывные. – Эй, господа, кто обокрал Инцедиос? И что он там ухитрился спереть?
Не дожидаясь приказания, лайнер открыл причальный порт. Траектория кораблика была достаточно недвусмысленной.
– Ахар, запомни, мальчишку надо взять живым. – Каль, уже упакованная в силовую броню, давала последние указания. – Он может попытаться покончить с собой – не допусти этого.
Наемник-булрати, один из немногих нелюдей, работающих в Службе Инцедиоса, кивнул. Он не признавал брони, и единственной его одеждой была короткая юбка из жесткой серебристой ткани. Оружие, однако, Ахар взял. Десятилетия Смутной Войны отучили булрати полагаться лишь на физическую силу.
– Маржан, Т/сан, вы осуществляете огневую поддержку. Я с Луисом и Кадаром прикрываю вас.
Изабелла Каль пережила достаточно, чтобы не бояться обвинений в трусости. А вот погибнуть в миг своего триумфа ей не хотелось. Они с Номачи были единственными облачившимися в тяжелую силовую броню – та резко снижала подвижность, но могла выдержать два-три выстрела из бластера.
– Вперед.
Со станнером в левой руке – правую булрати всегда оставляли свободной для поединка – Ахар прыгнул в короткий туннель переходного шлюза. Следом, с грацией хорошо отлаженного механизма, рванулась Маржан. Т/сан, полулежавший на полу в позе отдыха, выждал три секунды и тоже начал двигаться. Его металлическое тело, бывшее для Мухаммади недосягаемым образцом совершенства, сверкнуло зеркальным противолазерным покрытием. Суставчатые ноги распрямились, бросая Т/сана вперед, и одновременно радужный нимб силового поля окутал голову – самое уязвимое место меклонца. Его предки были органическими существами, и в вытянутой морде рептилии еще оставались уязвимые ткани.
Капитан лайнера сам вышел в шлюз. Его тело было слишком молодо для такого поста – безошибочный признак практикуемого аТана. Сложная татуировка на левой щеке и длинные рыжие волосы столь же верно показывали принадлежность к элите Волантиса. Служба редко останавливала корабли такого класса, как «Волантис-круизный», и капитан считал своим долгом быстрее покончить с недоразумением. Несколько свободных от вахт членов экипажа стояли за его спиной, готовые к рутинной проверке или к полному досмотру лайнера. Почти каждый вез с Инцедиоса вещи, попадающие под категорию контрабанды, но в огромном корабле было очень много укромных местечек.
Когда из переходного туннеля вынырнул огромный булрати – с оскаленной от предвкушения схватки пастью, станнером, казавшимся игрушечным в мохнатой лапе, – капитан отшатнулся. Древние страхи ожили вновь – у него мелькнула невольная мысль, что самые страшные противники человечества вновь вышли на дорогу войны.
Ахар удостоил собравшихся лишь одним взглядом, после чего, не обнаружив ни Кея, ни Артура, замер в боевой стойке. Значок Службы, поблескивающий сквозь густую шерсть, остановил потянувшиеся было к оружию руки.
Следом в корабль ворвались два существа – одно было киборгом-меклонцем в боевой трансформации, другое, казавшееся пародией на него, когда-то родилось женщиной. После этого появились люди, двое мужчин, разительно не похожих друг на друга. Один – невысокий, добродушно улыбающийся толстяк, закованный в серую кольчугу силовой брони, помахивающий «Шмелем», словно стеком, другой – костлявый, жилистый, напоминающий ходячую подставку к своему «Доводу-36».
Последней, также в силовой броне, в шлюз вошла светловолосая женщина. Поверх брони, на цепочке, висел золотистый медальон Службы – женщина принадлежала к высшему командному составу.
– Нам нужны люди, известные под именами Кей и Артур Овальды, – произнесла она.
В этот миг его локаторы обнаружили крошечный кораблик, идущий на сближение.
– Служба Инцедиоса?.. – Второй пилот недоверчиво посмотрел на раскодированные позывные. – Эй, господа, кто обокрал Инцедиос? И что он там ухитрился спереть?
Не дожидаясь приказания, лайнер открыл причальный порт. Траектория кораблика была достаточно недвусмысленной.
– Ахар, запомни, мальчишку надо взять живым. – Каль, уже упакованная в силовую броню, давала последние указания. – Он может попытаться покончить с собой – не допусти этого.
Наемник-булрати, один из немногих нелюдей, работающих в Службе Инцедиоса, кивнул. Он не признавал брони, и единственной его одеждой была короткая юбка из жесткой серебристой ткани. Оружие, однако, Ахар взял. Десятилетия Смутной Войны отучили булрати полагаться лишь на физическую силу.
– Маржан, Т/сан, вы осуществляете огневую поддержку. Я с Луисом и Кадаром прикрываю вас.
Изабелла Каль пережила достаточно, чтобы не бояться обвинений в трусости. А вот погибнуть в миг своего триумфа ей не хотелось. Они с Номачи были единственными облачившимися в тяжелую силовую броню – та резко снижала подвижность, но могла выдержать два-три выстрела из бластера.
– Вперед.
Со станнером в левой руке – правую булрати всегда оставляли свободной для поединка – Ахар прыгнул в короткий туннель переходного шлюза. Следом, с грацией хорошо отлаженного механизма, рванулась Маржан. Т/сан, полулежавший на полу в позе отдыха, выждал три секунды и тоже начал двигаться. Его металлическое тело, бывшее для Мухаммади недосягаемым образцом совершенства, сверкнуло зеркальным противолазерным покрытием. Суставчатые ноги распрямились, бросая Т/сана вперед, и одновременно радужный нимб силового поля окутал голову – самое уязвимое место меклонца. Его предки были органическими существами, и в вытянутой морде рептилии еще оставались уязвимые ткани.
Капитан лайнера сам вышел в шлюз. Его тело было слишком молодо для такого поста – безошибочный признак практикуемого аТана. Сложная татуировка на левой щеке и длинные рыжие волосы столь же верно показывали принадлежность к элите Волантиса. Служба редко останавливала корабли такого класса, как «Волантис-круизный», и капитан считал своим долгом быстрее покончить с недоразумением. Несколько свободных от вахт членов экипажа стояли за его спиной, готовые к рутинной проверке или к полному досмотру лайнера. Почти каждый вез с Инцедиоса вещи, попадающие под категорию контрабанды, но в огромном корабле было очень много укромных местечек.
Когда из переходного туннеля вынырнул огромный булрати – с оскаленной от предвкушения схватки пастью, станнером, казавшимся игрушечным в мохнатой лапе, – капитан отшатнулся. Древние страхи ожили вновь – у него мелькнула невольная мысль, что самые страшные противники человечества вновь вышли на дорогу войны.
Ахар удостоил собравшихся лишь одним взглядом, после чего, не обнаружив ни Кея, ни Артура, замер в боевой стойке. Значок Службы, поблескивающий сквозь густую шерсть, остановил потянувшиеся было к оружию руки.
Следом в корабль ворвались два существа – одно было киборгом-меклонцем в боевой трансформации, другое, казавшееся пародией на него, когда-то родилось женщиной. После этого появились люди, двое мужчин, разительно не похожих друг на друга. Один – невысокий, добродушно улыбающийся толстяк, закованный в серую кольчугу силовой брони, помахивающий «Шмелем», словно стеком, другой – костлявый, жилистый, напоминающий ходячую подставку к своему «Доводу-36».
Последней, также в силовой броне, в шлюз вошла светловолосая женщина. Поверх брони, на цепочке, висел золотистый медальон Службы – женщина принадлежала к высшему командному составу.
– Нам нужны люди, известные под именами Кей и Артур Овальды, – произнесла она.
5
Кей очнулся. Стан-бомба была задействована в оглушающем режиме, и он не помнил, как его взяли.
Но пистолета при нем уже не было, а гибкая лента наручников сковывала кисти за спиной.
Он лежал на полу в большом помещении – видимо, тренажерном зале крейсера. Вокруг валялись люди, также скованные по рукам. Артура Кей не увидел. Зато его пробуждения дожидался тщедушный светловолосый тонкогубый человек в военной форме Догара. Шприц-тюбик в его руках явно ускорил пробуждение Кея.
– Ты совершил преступление, – сообщил тонкогубый.
– Я нанес вам ущерб, ресс тис-аль, – с трудом заставляя гортань издавать звуки чужой речи, ответил Кей.
Мужчина помолчал. Потом спросил:
– Откуда ты знаешь язык Дарлока до второго слоя истины?
– Это не было твоим делом до меня и не станет после. – Кей подтянул колени к животу, выпрямился – в неудобной, но все же полусидячей позе.
– Тебе придется умереть, – сообщил догарец.
– И унести знание, – согласился Кей.
Догарец встал, оглядывая зал, полный оглушенных, медленно приходящих в сознание людей. Сказал:
– Здесь есть много знания, которое не станет нашим. Почему твое должно быть более ценным, иллис?
– Потому что я знаю речь Дарлока до третьего слоя правды, нес цик.
Мужчина заколебался. Кей даже рассмеялся – тяжелым, безрадостным смехом обреченного. И спросил:
– Поможет ли то, что я сейчас скажу? Тищь-Дарлок, зенс аал фоз.
Тонкогубый немного подумал. Покачал головой:
– Нет. Ты упал слишком глубоко, чтобы подняться по стеблю травы.
– А если бы я не начал стрелять в челноке?
– Все равно – нет.
– Благодарю. Меня начинала тревожить эта мысль.
Догарец повел головой – странным движением, словно его не устраивала подвижность собственной шеи. Поинтересовался:
– С кем ты будешь откровенен?
– Его звали Барт Паолини, он был осужден за шпионаж на Рилусе.
– Мало данных.
– Я звал его Эзсанти Кри Чесциафо.
Мужчина поморщился:
– Повтори.
Кей повторил.
– Мы попробуем, – решил догарец. – Ты имеешь просьбы, не выходящие за рамки разумного?
– Мой сын… мы были рядом, когда вы взяли челнок. Наша судьба должна быть сплетена.
– Хорошо. – Догарец повернулся и зашагал к дверям, старательно переступая через дергающихся, стонущих людей. Кей дождался, пока дверь за ним закрылась, после чего, с трудом удерживая равновесие, поднялся на ноги. Тело болело, а в ушах стоял тонкий звон – последствия стан-удара. Но он бродил по залу, пока не увидел Артура, навзничь лежавшего на полу.
– Привет, – сказал Артур.
– Привет, – согласился Кей, усаживаясь рядом. – Чему ты улыбаешься, дурачок?
– Ты меня не убил.
– Если тот, кого можно назвать королем Пендрагоном, до меня доберется, я не найду оправданий. У меня их нет даже перед самим собой. – Кей улегся на пол, повозился, принимая позу поудобнее. – Разминай пальцы, Арти, чтобы не затекли кисти.
– Ладно.
Лежавшая в метре от них женщина открыла глаза. Одна щека у нее была пунцово-красной, обожженной. Когда взгляд женщины приобрел осмысленность, она дернулась и закричала:
– Сука! Сука! Ты убил Рики, тварь!
Связанные руки мешали ей добраться до Кея. Тогда она плюнула ему в лицо. Кей повернул голову, стирая плевок об пол, и просто сказал:
– Ты еще поймешь, как много я для него сделал. А теперь замолчи, иначе я убью и тебя.
Но женщину его слова не успокоили. Она продолжала биться в истерике, пока из-под потолка не блеснула вспышка станнера.
После этого даже стоны стали тише.
Но пистолета при нем уже не было, а гибкая лента наручников сковывала кисти за спиной.
Он лежал на полу в большом помещении – видимо, тренажерном зале крейсера. Вокруг валялись люди, также скованные по рукам. Артура Кей не увидел. Зато его пробуждения дожидался тщедушный светловолосый тонкогубый человек в военной форме Догара. Шприц-тюбик в его руках явно ускорил пробуждение Кея.
– Ты совершил преступление, – сообщил тонкогубый.
– Я нанес вам ущерб, ресс тис-аль, – с трудом заставляя гортань издавать звуки чужой речи, ответил Кей.
Мужчина помолчал. Потом спросил:
– Откуда ты знаешь язык Дарлока до второго слоя истины?
– Это не было твоим делом до меня и не станет после. – Кей подтянул колени к животу, выпрямился – в неудобной, но все же полусидячей позе.
– Тебе придется умереть, – сообщил догарец.
– И унести знание, – согласился Кей.
Догарец встал, оглядывая зал, полный оглушенных, медленно приходящих в сознание людей. Сказал:
– Здесь есть много знания, которое не станет нашим. Почему твое должно быть более ценным, иллис?
– Потому что я знаю речь Дарлока до третьего слоя правды, нес цик.
Мужчина заколебался. Кей даже рассмеялся – тяжелым, безрадостным смехом обреченного. И спросил:
– Поможет ли то, что я сейчас скажу? Тищь-Дарлок, зенс аал фоз.
Тонкогубый немного подумал. Покачал головой:
– Нет. Ты упал слишком глубоко, чтобы подняться по стеблю травы.
– А если бы я не начал стрелять в челноке?
– Все равно – нет.
– Благодарю. Меня начинала тревожить эта мысль.
Догарец повел головой – странным движением, словно его не устраивала подвижность собственной шеи. Поинтересовался:
– С кем ты будешь откровенен?
– Его звали Барт Паолини, он был осужден за шпионаж на Рилусе.
– Мало данных.
– Я звал его Эзсанти Кри Чесциафо.
Мужчина поморщился:
– Повтори.
Кей повторил.
– Мы попробуем, – решил догарец. – Ты имеешь просьбы, не выходящие за рамки разумного?
– Мой сын… мы были рядом, когда вы взяли челнок. Наша судьба должна быть сплетена.
– Хорошо. – Догарец повернулся и зашагал к дверям, старательно переступая через дергающихся, стонущих людей. Кей дождался, пока дверь за ним закрылась, после чего, с трудом удерживая равновесие, поднялся на ноги. Тело болело, а в ушах стоял тонкий звон – последствия стан-удара. Но он бродил по залу, пока не увидел Артура, навзничь лежавшего на полу.
– Привет, – сказал Артур.
– Привет, – согласился Кей, усаживаясь рядом. – Чему ты улыбаешься, дурачок?
– Ты меня не убил.
– Если тот, кого можно назвать королем Пендрагоном, до меня доберется, я не найду оправданий. У меня их нет даже перед самим собой. – Кей улегся на пол, повозился, принимая позу поудобнее. – Разминай пальцы, Арти, чтобы не затекли кисти.
– Ладно.
Лежавшая в метре от них женщина открыла глаза. Одна щека у нее была пунцово-красной, обожженной. Когда взгляд женщины приобрел осмысленность, она дернулась и закричала:
– Сука! Сука! Ты убил Рики, тварь!
Связанные руки мешали ей добраться до Кея. Тогда она плюнула ему в лицо. Кей повернул голову, стирая плевок об пол, и просто сказал:
– Ты еще поймешь, как много я для него сделал. А теперь замолчи, иначе я убью и тебя.
Но женщину его слова не успокоили. Она продолжала биться в истерике, пока из-под потолка не блеснула вспышка станнера.
После этого даже стоны стали тише.
6
– Вы дали им уйти, – сказала Изабелла. Для тех, кто ее хорошо знал, этот спокойный тон был предвестником надвигающейся бури. Ахар подошел ближе.
– Я позволил пассажирам, выпущенным вами с планеты, занять свободные места в челноке. – Капитан лайнера не собирался каяться в несуществующих грехах. – Это мое право.
Ахар сделал легкое движение и капитан, сложившись пополам, отлетел в ноги своих людей.
– Вот ваше право, – сообщила Каль. – Почему вы не объявили о сбросе челнока на Инцедиосе?
Зашедшийся в приступе кашля капитан больше не стремился к дискуссии.
– Отвечать! – рявкнул булрати. Он обожал свою работу – та давала ему возможность повелевать людьми. Порой теми самыми, кто сокрушил его цивилизацию в годы Смутной Войны.
– Это… это не требуется уставом…
Изабелла склонилась над задыхающимся человеком:
– Старина, ты же не тот наивный юноша, каким впервые был в этом теле. Ты научился перестраховываться, не надо пищать об уставе.
Моторы брони взвыли, когда она подняла капитана в воздух. Держа на вытянутой руке, окинула взглядом команду.
Команда жалась к стене. Ей предстояло стать козлом отпущения для аристократа, униженного в присутствии плебеев.
– Я… я обращусь к властям, – прохрипел капитан. – Вы не на Инцедиосе…
– Служба выражает волю Императора на всех мирах, – вступил в разговор Номачи. – Мы вправе…
– Заткнись! – Свободной рукой Изабелла подхватила капитана между ног. – Ты хочешь быть мужем для своих жен или евнухом в чужом гареме?
Закованные в металл пальцы легонько сжались.
– Это Рад, Рад Гарч! – завопил капитан, делая несложный выбор между просто унижением и унижением, помноженным на боль. – Он платил мне за секретность!
Прежде чем капитан договорил, невзрачный человечишко, стоявший в задних рядах команды, метнулся в услужливо открывшуюся дверь.
– Взять! – запоздало крикнула Каль. Маржан и Т/сан уже бросились в погоню, опередив даже Ахара. Изабелла брезгливо выпустила капитана, оглянулась на оставшихся с ней людей и спросила: – Кадар, напомни-ка, какое наказание положено для работорговцев?
– Согласно законам планеты, вышестоящая. – Сухопарый мужчина, поглаживающий ствол «Довода-36», явно получал удовольствие от происходящего.
– Тогда этот хитрец погорит лишь на неуплате налогов, – с сожалением произнесла Каль.
Капитан корчился на полу, ощупывая чудом уцелевшие органы. Его жизнь катилась под откос – и все из-за стервозной бабы, вмешавшейся в маленький отлаженный бизнес.
Затрещал сминаемый пластик – спешившую вернуться Маржан не устроила скорость сервомоторов, и она руками вжала дверь в стенные пазы.
– Он убил себя, Каль!
Изабелла нахмурилась. Работорговцы, втихую продающие сотню-другую беззащитных беженцев, не склонны к самоубийствам, аТан дорог, а законы Волантиса бьют лишь по карману…
– Госпожа заместитель директора, – Маржан приблизилась к Изабелле вплотную, – пуская луч в висок, он выкрикнул одно слово…
Каль молча ждала.
– Дарлок!
Только агенты Дарлока, древней и замкнутой расы, имели эту странную особенность – перед смертью афишировать своих нанимателей. В другое время Каль почувствовала бы счастье – раскрытый заговор чужих сулил и славу, и новую ступень в карьере. Сейчас Изабеллой владело лишь отчаяние. У нее из рук уплывал аТан, уплывала тайна бессмертия… и смерти бессмертных.
– Маржан, выжми из кудрявого ублюдка все, что он знает. Выжмите все из всех. Мы с Т/саном пойдем в рубку, положим корабль в дрейф.
Мухаммади кивнула и повернула серебряную маску лица к капитану. Ее голос стал игрив, словно она вновь превратилась в человека:
– Ягненочек, ручаюсь, что таких, как я, у тебя еще не было…
Капитан закричал, уже не думая ни о чести, ни о бизнесе. У него было хорошее воображение.
И оно его не подвело.
– Я позволил пассажирам, выпущенным вами с планеты, занять свободные места в челноке. – Капитан лайнера не собирался каяться в несуществующих грехах. – Это мое право.
Ахар сделал легкое движение и капитан, сложившись пополам, отлетел в ноги своих людей.
– Вот ваше право, – сообщила Каль. – Почему вы не объявили о сбросе челнока на Инцедиосе?
Зашедшийся в приступе кашля капитан больше не стремился к дискуссии.
– Отвечать! – рявкнул булрати. Он обожал свою работу – та давала ему возможность повелевать людьми. Порой теми самыми, кто сокрушил его цивилизацию в годы Смутной Войны.
– Это… это не требуется уставом…
Изабелла склонилась над задыхающимся человеком:
– Старина, ты же не тот наивный юноша, каким впервые был в этом теле. Ты научился перестраховываться, не надо пищать об уставе.
Моторы брони взвыли, когда она подняла капитана в воздух. Держа на вытянутой руке, окинула взглядом команду.
Команда жалась к стене. Ей предстояло стать козлом отпущения для аристократа, униженного в присутствии плебеев.
– Я… я обращусь к властям, – прохрипел капитан. – Вы не на Инцедиосе…
– Служба выражает волю Императора на всех мирах, – вступил в разговор Номачи. – Мы вправе…
– Заткнись! – Свободной рукой Изабелла подхватила капитана между ног. – Ты хочешь быть мужем для своих жен или евнухом в чужом гареме?
Закованные в металл пальцы легонько сжались.
– Это Рад, Рад Гарч! – завопил капитан, делая несложный выбор между просто унижением и унижением, помноженным на боль. – Он платил мне за секретность!
Прежде чем капитан договорил, невзрачный человечишко, стоявший в задних рядах команды, метнулся в услужливо открывшуюся дверь.
– Взять! – запоздало крикнула Каль. Маржан и Т/сан уже бросились в погоню, опередив даже Ахара. Изабелла брезгливо выпустила капитана, оглянулась на оставшихся с ней людей и спросила: – Кадар, напомни-ка, какое наказание положено для работорговцев?
– Согласно законам планеты, вышестоящая. – Сухопарый мужчина, поглаживающий ствол «Довода-36», явно получал удовольствие от происходящего.
– Тогда этот хитрец погорит лишь на неуплате налогов, – с сожалением произнесла Каль.
Капитан корчился на полу, ощупывая чудом уцелевшие органы. Его жизнь катилась под откос – и все из-за стервозной бабы, вмешавшейся в маленький отлаженный бизнес.
Затрещал сминаемый пластик – спешившую вернуться Маржан не устроила скорость сервомоторов, и она руками вжала дверь в стенные пазы.
– Он убил себя, Каль!
Изабелла нахмурилась. Работорговцы, втихую продающие сотню-другую беззащитных беженцев, не склонны к самоубийствам, аТан дорог, а законы Волантиса бьют лишь по карману…
– Госпожа заместитель директора, – Маржан приблизилась к Изабелле вплотную, – пуская луч в висок, он выкрикнул одно слово…
Каль молча ждала.
– Дарлок!
Только агенты Дарлока, древней и замкнутой расы, имели эту странную особенность – перед смертью афишировать своих нанимателей. В другое время Каль почувствовала бы счастье – раскрытый заговор чужих сулил и славу, и новую ступень в карьере. Сейчас Изабеллой владело лишь отчаяние. У нее из рук уплывал аТан, уплывала тайна бессмертия… и смерти бессмертных.
– Маржан, выжми из кудрявого ублюдка все, что он знает. Выжмите все из всех. Мы с Т/саном пойдем в рубку, положим корабль в дрейф.
Мухаммади кивнула и повернула серебряную маску лица к капитану. Ее голос стал игрив, словно она вновь превратилась в человека:
– Ягненочек, ручаюсь, что таких, как я, у тебя еще не было…
Капитан закричал, уже не думая ни о чести, ни о бизнесе. У него было хорошее воображение.
И оно его не подвело.
7
Два раза в день их кормили. Небольшими группами, развязывая руки и бдительно наблюдая за каждым движением. Пища была максимально простой и сбалансированной – догарцев (впрочем, Кей упрямо называл их людьми Дарлока) волновало лишь здоровье пленников, а не их гастрономические пристрастия. Три раза в день водили в туалет, надзирая столь же тщательно. Вначале это вызвало у нескольких девушек истерику и самый странный из возможных видов забастовки. Но к вечеру они уже оправлялись без излишнего визга.
Разговаривать между собой никому не мешали. А вот две попытки драки – оба раза объектом агрессии был Кей – пресекались выстрелами из станнера. Кей не приписывал это своей особой значимости – точно так же предотвратили бы любые беспорядки. Но для пассажиров челнока был лишь один внутренний враг – он. Его поступок привел всех к мучительному плену, его выстрелы убили троих безвинных детей, не говоря уж о пилоте и карантинниках, – так считали все. Он должен был умереть.
Однако догарцы, дежурившие у люка под потолком, общего мнения не разделяли. Вечером, когда погасили свет и к Кею стали сползаться линчеватели, надзиратели парой выстрелов напомнили о существовании ночных очков. После этого ненависть к Кею выражалась лишь словесно.
Но оскорблений Кей не замечал. Сейчас его волновало состояние Артура. Мальчик разговаривал с ним – если Кей начинал беседу, отворачивался – если кто-то из пассажиров начинал проклинать убийцу и его сына. И думал, думал о чем-то своем.
– Ты можешь убить себя? – спросил однажды Кей.
Артур кивнул, чего Кей и ожидал. Связанные руки никогда не были помехой для самоубийства.
– Сделай это, Артур.
Мальчишка покачал головой. Это тоже не оказалось для Кея неожиданностью. Он замолчал, глядя в выложенный мягкой плиткой потолок, чувствуя всем телом, как мчится сквозь пространство крейсер. Обычный человеческий крейсер, с экипажем из обычных людей… знающих язык Дарлока.
Вечером третьих суток полета к нему подполз-подкатился молодой мужчина. Его костюм до сих пор казался отглаженным – дорогая ткань сопротивлялась заточению изо всех сил. Но небритое лицо и выбившаяся из брюк рубашка не оставляли и намека на элегантность.
– Меня зовут Вячеслав, – шепотом начал он. – Я врач, судебный эксперт. Вы не похожи на больного.
– Я здоров, – согласился Кей.
– Почему вы открыли стрельбу? Я слышал, вы говорили сыну о Дарлоке.
– Нас захватили наемники Дарлока.
– Допустим. Но зачем?
– Вы помните Смутную Войну?
– Я родился гораздо позже…
– А историю проходили? Люди воевали с Дарлоком лишь два года, после чего Император заключил мир. Не слишком-то выгодный, мы даже потеряли пару планет. Но воевать дальше стало нам слишком дорого. Саботаж на заводах и ракетных базах, постоянный шпионаж – с потерей новейших технологий. Агенты Дарлока были повсюду – ни одной расе не удавалось завербовать столько предателей. Если их разоблачали, они умирали с криком «Дарлок!».
Вячеслав поморщился:
– Иуды находились всегда и у любой расы…
– Но не в таком количестве и не столь фанатичные. На допросах они убивали себя, не сказав ни слова. А вскрытие…
Врач энергично закачал головой – в лежачем положении это выглядело даже забавно.
– Я помню. Синдром нейронной деструкции! Их мозги выгнивали в считанные минуты после смерти.
– Ага, – с мрачным удовольствием подтвердил Кей. – Они владеют техникой психического контроля, превращающей человека в марионетку. Нужны лишь пленные – и Дарлок их получает. Когда те двое вошли в челнок, они обменялись фразой на дарлоке. Знаете какой? «Сообщи, что у нас есть сотня полуфабрикатов».
Минуту Вячеслав лежал молча. Кей не мог понять, поверил он ему или нет, пока врач не спросил:
– Так вы поэтому стали убивать детей?
– Я решил начать с них. Ребенок, работающий на Дарлок, опаснее взрослого, – ваша эмигрантская толпа уже не достигнет высоких постов. А ребенок будет рваться вверх, с поддержкой целой расы он сделает карьеру в армии, Службе, планетных администрациях.
– Вы говорите так, словно дети заранее виноваты.
– Конечно, – согласился Кей. – Знаете, вы хладнокровный человек.
– Я судебный эксперт Инцедиоса, а роль полуфабриката играю с детства.
– Мне тоже не привыкать.
Дежуривший на палубе выше догарец долго наблюдал за беседующими мужчинами. Люк для контроля за пленными был устроен кое-как: просто дыра в полу коридора. От неудобной позы у дежурного затекло все тело. Когда мужчины стали хохотать, дежурный всадил каждому заряд из станнера.
Разговаривать между собой никому не мешали. А вот две попытки драки – оба раза объектом агрессии был Кей – пресекались выстрелами из станнера. Кей не приписывал это своей особой значимости – точно так же предотвратили бы любые беспорядки. Но для пассажиров челнока был лишь один внутренний враг – он. Его поступок привел всех к мучительному плену, его выстрелы убили троих безвинных детей, не говоря уж о пилоте и карантинниках, – так считали все. Он должен был умереть.
Однако догарцы, дежурившие у люка под потолком, общего мнения не разделяли. Вечером, когда погасили свет и к Кею стали сползаться линчеватели, надзиратели парой выстрелов напомнили о существовании ночных очков. После этого ненависть к Кею выражалась лишь словесно.
Но оскорблений Кей не замечал. Сейчас его волновало состояние Артура. Мальчик разговаривал с ним – если Кей начинал беседу, отворачивался – если кто-то из пассажиров начинал проклинать убийцу и его сына. И думал, думал о чем-то своем.
– Ты можешь убить себя? – спросил однажды Кей.
Артур кивнул, чего Кей и ожидал. Связанные руки никогда не были помехой для самоубийства.
– Сделай это, Артур.
Мальчишка покачал головой. Это тоже не оказалось для Кея неожиданностью. Он замолчал, глядя в выложенный мягкой плиткой потолок, чувствуя всем телом, как мчится сквозь пространство крейсер. Обычный человеческий крейсер, с экипажем из обычных людей… знающих язык Дарлока.
Вечером третьих суток полета к нему подполз-подкатился молодой мужчина. Его костюм до сих пор казался отглаженным – дорогая ткань сопротивлялась заточению изо всех сил. Но небритое лицо и выбившаяся из брюк рубашка не оставляли и намека на элегантность.
– Меня зовут Вячеслав, – шепотом начал он. – Я врач, судебный эксперт. Вы не похожи на больного.
– Я здоров, – согласился Кей.
– Почему вы открыли стрельбу? Я слышал, вы говорили сыну о Дарлоке.
– Нас захватили наемники Дарлока.
– Допустим. Но зачем?
– Вы помните Смутную Войну?
– Я родился гораздо позже…
– А историю проходили? Люди воевали с Дарлоком лишь два года, после чего Император заключил мир. Не слишком-то выгодный, мы даже потеряли пару планет. Но воевать дальше стало нам слишком дорого. Саботаж на заводах и ракетных базах, постоянный шпионаж – с потерей новейших технологий. Агенты Дарлока были повсюду – ни одной расе не удавалось завербовать столько предателей. Если их разоблачали, они умирали с криком «Дарлок!».
Вячеслав поморщился:
– Иуды находились всегда и у любой расы…
– Но не в таком количестве и не столь фанатичные. На допросах они убивали себя, не сказав ни слова. А вскрытие…
Врач энергично закачал головой – в лежачем положении это выглядело даже забавно.
– Я помню. Синдром нейронной деструкции! Их мозги выгнивали в считанные минуты после смерти.
– Ага, – с мрачным удовольствием подтвердил Кей. – Они владеют техникой психического контроля, превращающей человека в марионетку. Нужны лишь пленные – и Дарлок их получает. Когда те двое вошли в челнок, они обменялись фразой на дарлоке. Знаете какой? «Сообщи, что у нас есть сотня полуфабрикатов».
Минуту Вячеслав лежал молча. Кей не мог понять, поверил он ему или нет, пока врач не спросил:
– Так вы поэтому стали убивать детей?
– Я решил начать с них. Ребенок, работающий на Дарлок, опаснее взрослого, – ваша эмигрантская толпа уже не достигнет высоких постов. А ребенок будет рваться вверх, с поддержкой целой расы он сделает карьеру в армии, Службе, планетных администрациях.
– Вы говорите так, словно дети заранее виноваты.
– Конечно, – согласился Кей. – Знаете, вы хладнокровный человек.
– Я судебный эксперт Инцедиоса, а роль полуфабриката играю с детства.
– Мне тоже не привыкать.
Дежуривший на палубе выше догарец долго наблюдал за беседующими мужчинами. Люк для контроля за пленными был устроен кое-как: просто дыра в полу коридора. От неудобной позы у дежурного затекло все тело. Когда мужчины стали хохотать, дежурный всадил каждому заряд из станнера.