Лукьяненко Сергей. Лорд с планеты Земля (сборник)

   Она плакала, прижавшись к моему плечу, – повелительница целой планеты, умеющая посылать на смерть тысячи людей, но никогда не видевшая настоящей смерти. Не той, которая приходит в честном поединке на плоскостных мечах, когда самые страшные раны скрываются под мгновенно зарастающими комбинезонами. Такая смерть была привычной в ее мире – прячущаяся под чистыми одеждами, фальшивая, как факелы на стенах. На плоскостных мечах никогда не оставалось даже капли крови.
   А теперь смерть предстала перед ней в своем истинном облике, с хлещущей из перебитых артерий кровью. Может быть, она была первой из принцесс, увидевшей, чего она стоит.
   Я обнял ее, по-настоящему, мягко и сильно, забывая и про боль в раненом плече, и про неумолимо уходящее время. Прошептал, зарываясь лицом в мягкие волосы:
   – Он убил бы нас, если бы смог, принцесса. Не стоит его жалеть.
   – Но так не убивают…
   – Он умер сразу. Он не успел ничего почувствовать.
   Принцесса помолчала. Потом сказала, высвобождаясь из моих рук:
   – Это пройдет, сейчас пройдет. Я веду себя как истеричка, мне стыдно за себя…
   – А я стал гордиться тобой, принцесса.
   Стараясь не смотреть вниз, принцесса прошла мимо мертвого тела. Махнула рукой:
   – Вот он, аварийный старт. Наверное, его и охранял… этот несчастный.
   Я подошел к принцессе.
   На первый взгляд аварийный старт не выглядел устрашающим. Просто в ровном посадочном поле возникал небольшой уклон, градусов в пять, не больше. Искусственное ущелье, плавно уходящее в темноту. Ширина дорожки была метров семь-восемь, вполне достаточно даже для катера, не говоря уже о флаере. Конечно, метров через двадцать аварийный старт будет напоминать пробитую в камне траншею, и возникнет реальная опасность налететь на поднимающиеся с боков стены. Но ведь управлять будет автопилот…
   – Помогите мне, принцесса, – сказал я. – Надо подкатить сюда какой-нибудь флаер.
   Метрах в сорока от нас стояла подходящая с виду машина. Она была даже меньше той, на которой я прибыл, и казалась достаточно легкой для задуманного. Вдвоем мы довольно легко сдвинули флаер с места и покатили к аварийному старту.
   – Ты хорошо управляешь флаером? – озабоченно спросила принцесса.
   – Я хорошо управляю велосипедом, – хмуро ответил я. Слово «велосипед» я произнес по-русски, похоже, в языке Тара не оказалось аналогов. Конечно, здорово было бы спасти принцессу, самому управляя летательным аппаратом. Но увы, в секцию планеризма я не ходил, а в армии нас учили пользоваться только парашютом. – В этом флаере есть автопилот, принцесса?
   – Конечно. А программный диск у тебя есть?
   – Да.
   Мы поставили флаер у самой кромки наклонной дорожки. Советы Эрнадо не подвели – я легко нашел замок и открыл колпак кабины. Принцесса молча забралась внутрь, склонилась над пультом. Через секунду кабина осветилась.
   – Программный диск, – требовательно сказала девушка.
   Я протянул ей диск с номером два, обернулся и последний раз взглянул на плато Сломанного Клыка. Было тихо, удивительно тихо для места, где сейчас шла отчаянная охота за нами. Лишь вдалеке все сильнее и сильнее разгорался пожар.
   Навалившись на борт флаера, я выкатил его на дорожку аварийного старта. Почувствовал, как машина дрогнула, медленно заскользила вниз. И запрыгнул в кабину.
 
   В задачу аварийного старта явно не входил быстрый разгон. Мы успели устроиться в креслах и проверить приборы, прежде чем скорость стала ощутимой.
   – Во флаере почти нет горючего, – озабоченно сказала принцесса.
   – Оно и не понадобится, – откликнулся я, включая в своем комбинезоне режим медицинской помощи. Ниже поясницы сразу же ощутимо защипало. Потом закололо в плече. Ощущение было не из приятных.
   По бокам флаера все быстрее и быстрее мелькали каменные стены. Спуск становился круче.
   – Никогда не доверяла автопилотам, – тоскливо призналась принцесса. Мы сидели рядом, в маленькой кабине было лишь два узких кресла. Перед нами, над пультом, светился неизменный видеокуб. Масштаб был крупным – дорожка аварийного старта, по которой ползла зеленая точка нашего флаера, виднелась вполне отчетливо.
   – Что поделаешь, принцесса, – вглядываясь в изображение, сказал я. – К сожалению, я не пилот… и даже не навигатор. В межзвездных гонках не участвовал.
   Принцесса быстро взглянула на меня:
   – Что тебе известно о Праттере, лорд?
   Мысленно я выругал себя за излишне длинный язык. О несостоявшемся муже принцессы я не знал почти ничего… даже имя его услышал впервые. Но отступать было поздно.
   – Только то, что он трус, принцесса.
   Изображение в видеокубе менялось все быстрее. Был виден уже и край плато, обрывающийся в пропасть. Но аварийный спуск там не кончался!
   – Он не трус! Не смей говорить о нем такие…
   Кресла синхронно сжались, захватывая нас в тугие объятия, перехватывая дыхание, прерывая разговор. Плато кончилось. А дорожка аварийного старта продолжалась, опускаясь вниз под углом, немногим отличающимся от прямого. Сердце комком подскочило к горлу. Мы падали, флаер несся, едва касаясь колесами гладкой как стекло поверхности. А в видеокубе я видел то, что нас ожидало. Крутой изгиб дорожки, в полукилометре ниже уровня плато. Опять горизонтальный участок. И короткий трамплин, задранный в небо. Аварийный старт вовсе не походил на «дорожку, обрывающуюся в пропасть», как говорил Эрнадо. Это была сложнейшая, рассчитанная на компьютерах конструкция, траектория которой сообщала машине максимальное ускорение. Перегрузки, которым при этом подвергались пассажиры, похоже, не брались в расчет…
   – Держитесь, принцесса… – прошептал я, глядя на надвигающуюся дугу поворота. Мы не слетали с почти отвесной дорожки лишь потому, что крылья флаера развернулись и набегающий воздух прижимал нас к ней. – Держитесь.
   Мы висели в креслах лицами вниз, глядя, как приближается роковой изгиб аварийного старта. Я успел еще подумать о том, что перегрузки в направлении «грудь-спина» переносятся довольно неплохо…
   В следующее мгновение навалившаяся тяжесть лишила меня способности о чем-либо думать.
 
   Все тело болело. По лицу текла какая-то жидкость, и соленый вкус на губах подсказывал, что это кровь. В глазах, когда их наконец удалось открыть, плавал густой черный туман.
   Но я был жив. И флаер не превратился в груду обломков на дне пропасти – легкое покачивание свидетельствовало о том, что он летит.
   Очень медленно в глазах прояснилось. Под лопаткой и в пояснице покалывало – это, похоже, старались инъекторы комбинезона, до сих пор работающего в медицинском режиме.
   Вначале я увидел бледное свечение видеокуба. Мы медленно плыли в розовой полусфере нейтрализующего поля, удаляясь от Сломанного Клыка. Значит, я отключился буквально на несколько секунд.
   Превозмогая боль, я повернул голову и взглянул на принцессу. Почувствовав движение, кресло расслабилось, отпуская меня.
   На губах принцессы темнела кровь. Лицо усеяли красные пятнышки лопнувших сосудов. Тело бессильно обмякло.
   Дрожащей рукой я потянулся к ее плечу. Есть ли в фехтовальном костюме медицинский режим, как в боевом комбинезоне? Слава богу, управляющие огоньки оказались такими же, как у меня. Я коснулся светящейся желтым точки – никакого эффекта не последовало. А контрольные датчики тревожно разгорались красным.
   Я застонал от собственного бессилия. И, повинуясь скорее наитию, чем оформившейся мысли, взял руку принцессы и коснулся управляющей точки ее пальцем. Огонек мгновенно стал зеленым.
   Я откинулся в кресле, не выпуская слабых безвольных пальцев. Когда-то они касались моего лица, заставляя отступать боль. Я не способен на такие маленькие чудеса, принцесса. Все, что в моих силах, – это стереть с твоих губ кровь и прижать ко лбу холодную ладонь. А еще – сказать тебе, когда ты очнешься, что и с разукрашенным перегрузкой лицом ты остаешься самой красивой девушкой во Вселенной.
   Принцесса поморщилась. Видимо, комбинезон вколол ей очередную дозу лекарств. Шевельнулась, прижимаясь к моей ладони. И прошептала:
   – Спасибо, Праттер… Уже лучше.
   Я не Праттер, – совершенно спокойно ответил я. – Я лорд с планеты Земля, твой ритуальный жених, с которым ты до сих пор не удосужилась познакомиться.
   – Прости. Как тебя зовут?
   – Сергей. Можно Серж.
   – Лучше Сергей. Это необычнее звучит…
   Она открыла глаза. И смешно насупилась.
   – Я кошмарно выгляжу, да? Перегрузка была не меньше десяти единиц…
   – Ты прекрасна, принцесса. А эта красная сыпь пройдет.
   – Значит, точно была десятка. И глаза у меня сейчас алые, как у тебя.
   Я кивнул. Если глаза у меня такие же красные, как у принцессы, то я могу без малейшего грима сыграть вампира в фильме ужасов. Ох и досталось же нашим сосудам…
   – Мы летим нормально, Сергей?
   Я посмотрел на автопилот. Контрольное табло светилось зеленым.
   – Да.
   – Повезло. Я боялась, что флаер рассыплется. Эти машины не рассчитаны на подобные трюки. В них нет гравитационных компенсаторов, как в боевых кораблях. А куда мы направляемся?
   – На базу императорских ВВС.
   – Она разрушена.
   – Это не важно. Мой наставник все рассчитал.
   – Если мы спасемся, он станет командовать армией, – твердо сказала принцесса.
   От сержанта – до главнокомандующего? Мог ли Эрнадо представить такую карьеру? Я вспомнил неравный бой на подступах к дворцу. И опустил глаза.
   – Ему уже не принять этой награды, принцесса.

3. Проигранный поединок

   Флаер не подвел. Нам пришлось поволноваться перед самой посадкой, когда снижающаяся машина неслась в двух-трех метрах над гребнями скал. Датчики автопилота нервно светились красным, а кресла стали сжимать нас, страхуя от удара. Но флаер перелетел через скалы и начал планировать в широкую горную долину.
   Мы могли наблюдать за происходящим лишь по видеокубу. Звездный свет скорее сгущал темноту, чем боролся с нею, а безотказного фонаря луны у планеты не было. Но, может быть, это оказалось и к лучшему – наши нервы избавились от лишнего испытания на прочность.
   База пострадала меньше, чем я предполагал. Почти все здания выглядели целыми, во всяком случае в видеокубе, а на огромном взлетно-посадочном поле виднелись лишь две небольшие воронки от взрывов.
   – Базу захватили десантные отряды Шоррэя, – словно угадав мою мысль, сказала принцесса. – Большинство машин, вероятно, в порядке.
   – А охрану они оставили?
   – Два-три человека должны быть, – неуверенно ответила принцесса. – Одолжи мне один меч, Сергей. У тебя лучше получается сражаться с помощью пистолета.
   Проглотив обидное замечание, я кивнул. В конце концов я взял меч в руки всего два дня назад.
   Флаер коснулся ровной как стол поверхности посадочного поля и покатился, плавно гася скорость. Крылья развернулись под прямым углом, превратившись в аэродинамический тормоз. По дисплею автопилота пробежали слова: «Конец программы».
   Привстав в кресле, я отстегнул правую перевязь с мечом, протянул ее принцессе. Предупредил:
   – На мече нестандартное расположение затачивающей кнопки – на боковой части рукояти. Учитывайте это, принцесса.
   – Хорошо. Сергей, может быть, стоит воспользоваться этим же флаером? Он выдержал аварийный старт без всяких повреждений, а искать другую исправную машину – лишний риск.
   – Чья скорость выше – боевого катера или флаера? Я имею в виду нормальный полет, с включенным двигателем.
   – Конечно же катер быстрее.
   – Значит, нам нужен катер. Притом во флаере нет горючего.
   Принцесса кивнула – неохотно, словно не до конца соглашаясь с моими доводами. А потом улыбнулась:
   – Ты прав. В катере есть компенсатор перегрузок, старт окажется гораздо легче. А граница нейтрализующего поля всего в километре отсюда.
   Флаер остановился. Я открыл люк, выбрался наружу. Свет из кабины давал возможность видеть метров на шесть-семь вокруг. В основном приходилось полагаться на слух.
   Тишина. Слабое дуновение ветра, шорохи из кабины флаера.
   – Все в порядке, – уверенно сказал я.
   Принцесса выбралась наружу:
   – Я искала неприкосновенный комплект, там должны быть фонари, но… Сергей!
   Я прыгнул в сторону, выхватывая меч. Господи, скоро это движение станет у меня автоматическим, на любой резкий звук. И, наверное, будет спасать жизнь, как сейчас.
   Там, где я только что стоял, сверкнуло лезвие плоскостного меча. Затачивающая вспышка – я увидел невысокую фигурку противника. Он бросился в новую атаку.
   – Бегите, принцесса! – крикнул я, вставая в оборонительную позицию. Доставать пистолет не было времени. – Бегите!
   Нападающий вдруг замер. Повернулся к принцессе – она и не думала бежать, а доставала из ножен меч. Растерянно воскликнул:
   – Принцесса?
   Девушка выпрямилась, ее меч скользнул обратно в ножны. Холодно произнесла:
   – Да. Полагаю, меня трудно узнать после аварийного старта. Но это я.
   Человек рухнул на колени. Именно рухнул как подкошенный. Бросил перед собой жалобно звякнувший меч. Сказал тонким, ломающимся голосом:
   – Мой меч, моя кровь, моя честь – у ваших ног.
   Не выпуская оружия, я подошел ближе. Похоже, драка не состоится.
   – Кто ты? – Голос принцессы оставался таким же надменным и повелительным.
   – Ланс Дари, курсант второй летной школы, – с оттенком гордости ответил юноша. Пожалуй, ему было лет семнадцать…
   – Ты из славного рода, – задумчиво произнесла принцесса. – И должен знать, каково наказание за нападение на члена императорской семьи. Пусть даже неумышленное…
   – Смерть, – твердо сказал юноша. – Я знаю и…
   – Подожди! К счастью, ты напал не на меня, а на лорда с планеты Земля. Он мой жених, но еще не успел стать мужем. Твоя жизнь в его руках.
   Юноша поднялся с колен и подошел ко мне. Похоже, в обращении с земным лордом представитель славного рода был посмелее. Однако голос его оставался почтительным и покорным:
   – Моя кровь – ваша, лорд. Я виновен и признаю это.
   Я с любопытством рассматривал Ланса. На нем не было защитного комбинезона, лишь обтягивающий тело костюм из черной кожи с какими-то нашивками. Волосы перехватывала тонкая белая лента, расшитая медно-красной нитью. А с предполагаемого возраста смело можно было сбросить еще год. Совсем мальчишка. Однако гордый – мне он предоставил право распоряжаться лишь его жизнью. Меч и честь остались принцессе.
   Улыбнувшись, я коснулся его плеча. Сказал:
   – Кровь оставь себе. Меч подбери – он еще послужит принцессе. А честь с тобой, похоже, всегда.
   Принцесса удивленно и вместе с тем одобрительно взглянула на меня. Похоже, мой витиеватый ответ вполне укладывался в правила этикета.
   А юноша кивнул, словно соглашаясь с моими словами. И произнес:
   – После императора и принцессы мой меч готов сражаться за вас.
   – Меч немного стоит без верных и твердых рук, – задумчиво сказала принцесса. – Но почему ты не упомянул своего отца?
   – Полковник Дари погиб, защищая базу.
   Мне показалось, что в глазах парнишки блеснули слезы. Но голос даже не дрогнул.
   – Он с честью прошел свой путь. На базе есть вражеские солдаты?
   – Уже нет. Были пять рядовых и офицер.
   – Где они?
   – На дне пропасти.
   – Ты убил их один?
   – Да. Троих в честном бою, троих из-за угла. Они не заслужили и такой смерти.
   – Как получилось, что ты выжил при захвате базы? – продолжала допрос принцесса.
   – Я сидел на гауптвахте. Меня не нашли, а сам я выбрался лишь через сутки, – с горечью ответил Ланс.
   – За что ты попал под арест?
   – Дуэль.
   Я почувствовал странную смесь уважения и зависти. Этот родовитый мальчишка владел оружием куда лучше меня. Неудивительно, но обидно.
   – Ланс, нам необходимо вывести катер на аварийный старт. На посадочном поле есть исправные машины?
   – Возле аварийного старта стоит катер гиарских гвардейцев. Он в полном порядке, но я не рискнул взлететь. У меня нет навыка аварийного старта.
   Мы с принцессой обрадованно переглянулись.
   – Такой навык мало кто имеет, – согласно кивнула принцесса. – Но он и не потребуется. У нас есть программа для автопилота.
   Ланс покачал головой:
   – Принцесса, программа не поможет. Их автопилоты имеют другую кодировку сигналов, хотя само управление и схоже.
   – Тогда нужен катер нашей армии.
   – Исправные катера есть на третьей и четвертой взлетных полосах. – Ланс с сомнением посмотрел на меня. – Но мы вдвоем с лордом подкатим его к старту только минут через сорок.
   – Втроем, – возразила принцесса.
   – Тогда минут за тридцать.
   – Ничего страшного. Даже если генератор поля был отключен сразу при появлении лорда, потребуется еще не меньше часа, чтобы нейтрализующее поле рассеялось. У нас есть время.
   Ланс кивнул:
   – Хорошо, принцесса. Пойдемте к катеру.
   Парнишка шел первым, указывая дорогу. За ним принцесса, последним плелся я. Что-то во мне протестовало против происходящего. Я скорее был согласен довериться мастерству Ланса в управлении катером, чем толкать полкилометра огромный тяжелый диск. Может быть, так сказывалось раздражение на парнишку, при котором принцесса снова стала властной и волевой повелительницей? Или же – самая обычная лень?
 
   …Мускульные усилители комбинезонов помогали нам недолго. Метров сто мы с принцессой протащили катер, не затрачивая ни малейших усилий. Потом в батареях кончился заряд, и к нам присоединился Ланс. Увы, замену трудно было назвать равноценной. Драться парнишка умел, а вот сил у него было немного.
   Мы прошли почти полпути, затратив на это минут двадцать и ориентируясь лишь по светящейся в стороне кабине нашего флаера. Потом принцесса взмолилась:
   – Надо остановиться и передохнуть. Я больше не могу.
   – Нам не хватит сил сдвинуть катер с места, – пробормотал я, напирая на гладкий металлический борт. – Проще толкать движущуюся машину, чем снова ее разгонять…
   – Мы отдохнем минут пять, – предложил Ланс, поглядывая на принцессу. – За это время батареи комбинезонов накопят чуть-чуть энергии, и вы сможете снова разогнать катер.
   Я почувствовал, как потяжелел груз. Принцесса, а вслед за ней и Ланс больше не толкали его. Несколько секунд я пытался катить многотонный катер в одиночку, затем остановился. Молча лег на теплый бетон. Принцесса присела рядом. Ланс остался стоять.
   – У вас красивое небо, принцесса, – тихо сказал я, глядя вверх. – Очень много звезд.
   – Ты недоволен, что мы остановились, лорд?
   – Когда убегаешь, нельзя думать об отдыхе. Впрочем, я тоже устал, принцесса. Возможно, ты и права.
   Ланс ошарашенно смотрел на нас. Принцесса небрежно произнесла в его сторону:
   – Не обращай внимания на эту маленькую семейную ссору. Лорд имеет право спорить со мной.
   – Да, принцесса.
   Я постарался расслабиться, каждой клеточкой тела вбирая в себя мгновения отдыха. Чистые огоньки звезд и порывы прохладного ветра. Темный силуэт катера и фигуру прислонившегося к нему Ланса. Усталое дыхание девушки и далекий приближающийся свист…
 
   – Что это за звук, Ланс?!
   Вскочив на ноги, я вглядывался в сторону усиливающегося свиста. Мигнула звезда, на мгновение заслоненная скользящей в воздухе тенью. Еще одна, куда ниже над горизонтом.
   – Это флаер, – растерянно произнес Ланс. – Флаер, который садится с выключенным двигателем.
   Принцесса коснулась моей руки. И сказала – голос ее ощутимо дрожал:
   – Кто-то рискнул пойти по нашему пути. Только один человек мог решиться на аварийный старт без подготовки.
   – Шоррэй, – не колеблясь, сказал я. – Только он, я знаю. Мы зря полагались на нейтрализующее поле.
   Наверное, я ждал этого. Слишком легко все получилось. А принцесс так просто не похищают.
   Скорее всего за это придется расплачиваться. Мне.
   – Мы можем укрыться в помещениях базы, – предложил Ланс. – Я знаю все переходы и тайники, нас не найдут.
   – Нас не найдет Шоррэй. Но через час поле исчезнет, и все здесь будет прочесано его солдатами.
   Принцесса повернулась ко мне, тихо сказала:
   – Мы проиграли, лорд. Спасибо, что пытался помочь.
   – Почему проиграли? – Я почувствовал, как меня охватывает ярость. – Во флаере не может быть много солдат, мы примем бой!
   – Там не будет солдат, – мягко возразила принцесса. – Шоррэй прилетит один. Но ни ты, ни Ланс, ни мы трое, ни взвод лучших бойцов планеты не смогут победить его.
   – Почему?
   – Он лучший мастер меча во Вселенной, – просто сказала принцесса. – Некоторые считают, что он, – принцесса попыталась улыбнуться, – не совсем человек. Шоррэй подлец и негодяй, но он – лучший меч мира.
   Ланс неотрывно смотрел на нас. Я повернулся к парнишке:
   – И что ты скажешь, курсант Ланс Дари?
   Парнишка упрямо произнес:
   – Моя кровь, мой меч, моя честь – ваши.
   Я снова посмотрел на принцессу. Привлек к себе, заглядывая в синие, как земное небо, глаза. Он останется со мной в этой чужой ночи, кусочек земного неба.
   – Помнишь, что я сказал тебе во дворце? – спросил я. И почувствовал, как дрогнула в моем голосе предательская, прощальная нежность. – Любовь стоит смерти, принцесса. Я люблю тебя. Я любил тебя всегда.
   Метрах в десяти от нас послышался грохот. Шоррэй не собирался тратить время на долгий пробег флаера по гладкой посадочной дорожке. Он заставил свою машину сложить крылья и рухнуть рядом с нами.
   Отступив от принцессы на шаг, я смотрел, как сминаются под тяжестью флаера крылья-амортизаторы, как открывается люк, как выпрыгивает на бетон высокий широкоплечий мужчина, одетый в белый, светящийся неярким матовым светом комбинезон. Черт побери, да он же ко всему еще и позер! Меч в ярко-алых ножнах, раза в полтора больше обычного, длинные светлые волосы, лежащие в кажущемся беспорядке, твердый уверенный шаг… Голливудский режиссер продал бы свою бессмертную душу за право снять его в очередном боевике. И вряд ли бы прогадал.
   Шоррэй приблизился, и я шагнул вперед. Но он словно не замечал меня. Заговорил – и голос, слышанный мной лишь по радио, оказался под стать внешности. Мягкий, но одновременно сильный, почти гипнотический…
   – Я рад, что застал вас здесь. Не стоит переносить наш маленький спор на территорию Храма. Ведь вы собирались туда, принцесса?
   Она молчала. Ответил я, тщетно пытаясь придать своему голосу то же спокойствие:
   – Не пытайся нас остановить, Шоррэй. Тебе это не под силу.
   Он впервые посмотрел на меня. Снисходительно улыбнулся:
   – Итак, ты и есть земной лорд. Дружная компания: моя будущая жена, самоуверенный дикарь и перепуганный мальчишка. Кстати, он может уйти. Я не люблю убивать детей.
   Ланс метнулся вперед. Воскликнул – и в голосе его звучала ненависть:
   – Ты оскорбил меня! Твои солдаты убили моего отца! Ты угрожал императору и принцессе! Я вызываю тебя на поединок!
   Наверное, я должен был остановить парнишку. Но я не успевал. Он шел на Шоррэя с мечом в руках, и тот лишь пожал плечами:
   – Каждый выбирает свой путь сам, мальчик…
   Он выхватил меч так быстро, что я не успел заметить этого движения. Вспыхнули огни затачивающего поля. Ланс нанес удар – стремительный, великолепный удар по незащищенным ногам Шоррэя… И закричал от боли.
   Я не хотел бы снова увидеть такое. Вслед за принцессой мне хотелось воскликнуть, что так убивать нельзя. Даже за пределами добра и морали есть свои границы, которые не дано преступать.
   Шоррэй не стал уклоняться или парировать удар. Невероятным по быстроте движением он ударил сам – и отсек Лансу кисть. Меч, который продолжали сжимать тонкие мальчишеские пальцы, упал на бетон. А Шоррэй продолжал бить. По рукам, каждым ударом отсекая несколько сантиметров живой плоти. Его меч вращался, как резец в токарном станке, стачивая руки парнишке до самых плеч. Бетон покрылся брызгами крови, через мгновение слившимися в темные лужицы. Потом Ланс упал. Он был мертв, еще продолжая стоять, – его убила боль, которую не в состоянии вынести человек.
   А Шоррэй, включив на миг заточку меча, опустил его в ножны. Задумчиво произнес:
   – Он выбрал свой путь и умер с чистой совестью. Не всем дана такая смерть.
   Мы молчали. Лицо принцессы было белым как мел, удивительно, что она еще держалась на ногах.
   – Вам стоит отвернуться, принцесса, – ласково сказал Шоррэй. – К чему видеть все эти сцены? Аварийный старт и так не пошел на пользу вашей красоте.
   Самому Шоррэю перегрузки при старте, похоже, не причинили вреда. Я достал плоскостной диск. Прошептал самому себе:
   – Ты умрешь. Ты должен теперь умереть…
   И метнул в Шоррэя свой безотказный снаряд.
   Шоррэй взмахнул рукой – словно отгонял назойливую муху. И диск оказался прочно зажатым в его пальцах.
   – Варварское, чудовищное оружие, – печально произнес он. – Год назад я казнил троих ученых, предложивших подобное. Нельзя сводить искусство владения оружием к коварным броскам из-за угла. Но ты ввел его в обиход – и это твоя вина. Правда, ты умен и смел – а это твое оправдание.
   Плоскостной диск вонзился в борт катера.
   – Я убью тебя честно, мечом, – продолжил Шоррэй. – Принцесса, вы свидетель, что я соблюдаю правила поединка. В отличие от лорда.