Страница:

• << Первая
• « Предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• Следующая »
• Последняя >>

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО
КОНКУРЕНТЫ

www.starquake.ru. Щелкнула пальцем по вводу.
   – Звездотрясение, – мрачно сказал Валентин, глядя на экран, где вращалась несуразная с виду, но очень разноцветная космическая станция. Космос черный-черный, звезды яркие и разноцветные, мельтешат какие-то кораблики, исчезают в радужных всполохах. – Игра?
   – Игра, – с улыбкой подтвердила Инна. Валентин кивнул:
   – И вам требуются пилоты для игры. Звездотрясуны.
   – Какой вы смешной. – На этот раз Инна улыбаться не стала. – Для игры? Можно сказать и так. А можно – иначе.
   – Ну так расскажите и так, и эдак.
   – Это игра, – сказала Инна. – Разумеется, всего лишь игра. Но представьте себе, что давным-давно в далекой-далекой галактике все это происходит на самом деле. Космическая платформа с ангарами, лабораториями, складами. Планеты – необитаемые. Корабли. Все хорошо, да вот только не хватает людей.
   – Пилотов?
   – И пилотов тоже. Вы можете просто играть… а можете – отправиться туда… – Девушка кивнула на экран. – И попытаться поиграть всерьез…
   – Ага. – Валентин с любопытством посмотрел на Инну. – Итак, вы предлагаете поиграть… ну, или на самом деле завербоваться в пилоты?
   – Допустим. – Девушка кивнула.
   – А высока ли оплата? Работа-то сложная и опасная. – Валентин с удовольствием перешел на серьезный и задушевный тон.
   – Но зато сколько приключений и впечатлений! Впрочем… все, что вам удастся заработать, вы вправе привезти на Землю.
   – Соблазнительно. – Валентин покивал, внимательно оглядывая комнату. Нет ли скрытых камер? Любят телевизионщики развлекаться, снимать все эти бесчисленные шоу и розыгрыши… – Но дела, работа, старушка мама, детки малые…
   – Мама ваша не старушка, детей у вас нет, – равнодушно ответила Инна. – Впрочем, никто не пострадает от вашего отсутствия. Дело в том, что вы останетесь на Земле.
   – Почему-то не удивлен…
   – И одновременно отправитесь в далекий космос. Ваше тело воссоздадут на станции, – она кивнула на экран, – и перепишут в него ваше сознание. Очень удобно.
   – А… – протянул Валентин, включаясь в игру. – Удобно! Только можно не мое тело? Я хочу быть повыше, помускулистее… Еще я хочу быть негром…
   – Не получится. Вы прожили почти двадцать девять лет в этом теле. Конечно, оно не в лучшей форме. – Инна мягко улыбнулась, смягчая резкость своих слов. – Но к чужому телу вам придется привыкать годами. Вначале – привыкать дышать, есть, пить, контролировать сфинктеры. Потом – ходить, бегать, говорить. Нет, овчинка выделки не стоит. Если вы примете наше предложение, то окажетесь именно в своем теле. Ну… разве что цвет кожи… – Инна задумалась. – Если вы очень настаиваете…
   Валентин оторопело смотрел на нее.
   Как-то все пошло не так.
   Они ведь оба прекрасно понимают, что это лишь игра! Шутка! Ему должны были пообещать хоть мускулатуру Валиева, хоть гибкость Джеки Чана! Всерьез обосновывать невозможность смены тела – это перебор.
   – Боюсь, что и с цветом кожи могут возникнуть проблемы, – сообщила Инна. – Белый человек с черной кожей – это всего лишь крашеный белый. Чтобы стать негром, вам придется несколько изменить всю физиологию. Но вы не переживайте, белым быть совсем неплохо.
   Они молча смотрели друг на друга.
   – А если я погибну… там? – Валентин кивнул на дисплей. – Меня вновь оживят?
   – Нет, конечно же. Во-первых, если вы погибнете, то этим покажете свою недостаточную квалификацию. А во-вторых, человек не может воскреснуть после смертного шока. Одно дело скопировать живого и здорового человека. Другое – воскрешать мертвого. Увы, мы не волшебники.
   Обычный офис. Недорогие крутящиеся кресла. Корейские мониторы. Чайник на подоконнике. Печенье и конфеты.
   – А кто вы? – тихо спросил Валентин.
   Инна выдержала несколько секунд паузы. А потом вновь улыбнулась:
   – Мы? Конечно же, мы – агентство по найму персонала «Звездный час». Привлекаем людей для участия в компьютерной игре. Нет, вы же не допускаете всерьез, что… Или допускаете?
   Валентин встряхнулся.
   – Поскольку я собираюсь написать статью про современные игры, то будем считать, что допускаю… Так, скажите, а каков мой интерес, если я остаюсь на Земле, а туда, – он кивнул на дисплей, – отправится мой двойник? Будете присылать мне отчеты о его приключениях?
   – Зачем же? Подключайтесь к игре, наблюдайте… А через три года, если все будет в порядке…
   – Мой двойник приедет ко мне и придется выправлять ему документы?
   Инна засмеялась.
   – Нет, конечно же. Просто его сознание перепишут обратно вам. И вы будете помнить не только свою московскую жизнь, беготню по редакциям, интервью с капризными звездами, посиделки с друзьями – а еще и приключения среди звезд, сражения, тайны, открытия…
   – Звучит заманчиво. – Валентин кивнул. – Итак… допустим, я согласен.
   – Допустим – или согласны?
   – Согласен. Требуется что-то подписать?
   – Да нет, зачем. Мы не формалисты. Согласие выражено в явной форме, все в порядке. Идемте, Валентин.
   Вслед за девушкой Валентин вышел в коридор. Они прошли мимо закрытых дверей, мимо кулера с холодной и горячей водой, мимо кофейного автомата, каких-то унылых бюрократических циркуляров на стене и неизбежного «плана эвакуации при пожаре». В торце коридора, напротив входа, была еще одна дверь – массивная, обшитая деревом, но такой толщины, что походила на вход в банковское хранилище. Инна достала из кармана связку ключей. Один, второй, третий… Потом быстрый набор цифр на панельке кодового замка – панель засветилась зеленым, послышался писк зуммера.
   – Ого, – сказал Валентин.
   Инна повернулась к стене. Только сейчас Валентин заметил прикрученную рядом с дверью коробку из зеленовато-серого пластика. Из коробочки торчал окуляр с резиновой манжетой – Инна сняла очки и прижалась к окуляру, будто высматривая что-то. Коробочка пискнула. В двери раздались щелчки, послышался легкий гул.
   – Открывайте, – сказала Инна, снова пряча глаза под стеклами. – Дверь тугая…
   Валентин потянул за ручку, ожидая увидеть за дверью что-то из декораций фантастических фильмов: лабораторию безумного ученого, с мигающими лампочками на огромных нелепых машинах, или ангар, посреди которого стоят «звездные врата» инопланетного дизайна…
   За дверью была улица. Капало с крыши. Рябили от мороси лужи. Бездомный пес рылся в груде мусора возле переполненного бака. От бака ощутимо пованивало.
   – Ресторан здесь, вечно мусор не вовремя вывозят, – извинилась Инна. – Проходите.
   Валентин шагнул в дверь.
   На миг он ощутил тоскливую холодную пустоту в груди – будто сердце засбоило, пропустило удар, замерло, раздумывая, не потребовать ли от хозяина отпуск… В глазах защипало. Нога ухнула в пустоту.
   – Ступенька, милорд, осторожно, милорд! – весело напела за спиной Инна. – Не упадите!
   Валентин протер ладонью глаза. Спустился по трем обшарпанным каменным ступеням. Посмотрел на Инну – темный силуэт в прямоугольнике открытой двери.
   – Ну? И куда идти?
   – Направо, потом снова направо. Выйдете обратно на Огородный проезд.
   – А… – Валентин замялся. – А как же вы меня отправите в этот… дальний космос?
   – А вы уже там. – Инна развела руками. – У нас все быстро и без бюрократии. Удачи, Валентин. Если через три года с вами тамвсе будет хорошо, то с вами здесьсвяжутся.
   Дверь мягко захлопнулась. В ней что-то пощелкивало, будто задвигались невидимые ригели многочисленных замков. С улицы дверь оказалась металлическая, грубая, краска на стали облупилась.
   Валентин выругался. Постучал в дверь кулаком.
   Никакого эффекта.
   От пары фонарей, освещавших двор, толку было мало. Валентин достал зажигалку, подсветил.
   Ну да, с этой стороны ни ручки, ни замка. Глухое железо.
   И кое-где на нем выцарапаны и написаны слова:
   СВОЛОЧИ!
   ВЕРНИТЕ МЕНЯ!
   ПОПЛАТИТЕСЬ!
   Но в основном надписи были нецензурными.
   – Любители дешевых эффектов, – пробормотал Валентин. Пнул дверь, но осторожно, чтобы не отбить ногу, и пошел направо. Пес подозрительно покосился на него,
   Валентин сделал вид, что подбирает с земли камень. Обиженно гавкнув, собака скрылась за баком.
   Выйдя на Огородный, Валентин заколебался. Но все же подошел обратно к двери агентства.
   Закрыто.
   – Ну да. – Валентин постучал. Выждал, постучал еще.
   Клацнули замки, дверь открылась. Заспанный пожилой человек с выпирающим над ремнем пузом недружелюбно спросил:
   – Ну, чё тебе?
   – А… – Валентин заглянул через его плечо. Телевизор на столе выключен, в коридоре свет погашен. – А мне в агентство!
   – Пить надо меньше, – сказал охранник. – Ночь на дворе.
   – Так вы же без перерывов и круглосуточно…
   – Круглоуюточно! Какой дурак ночью пойдет в агентство?
   Дверь захлопнулась.
   Валентин посмотрел на табличку.
 
    Агентство по найму персонала
    «Звездный час»
    Открыто с 10.00 до 19.30, перерыв с 13.00 до 14.15.
 
   Почему-то его добила «четверть третьего».
   – Не перерабатывают, – сказал Валентин сам себе с невольным восхищением. – Нет, вот ведь паршивцы!
   Розыгрыш.
   Дурацкий и умеренно сложный.
   Но зачем?
   – Очень смешно! – громко сказал Валентин. – Я постараюсь написать про вас такую же смешную статью!
   На его беспомощную угрозу никто не отреагировал.
   В довершение всего машину Валентин поймал только через полчаса, когда дошлёпал по лужам до Алтуфьевки.

   На миг я ощутил тоскливую холодную пустоту в груди – будто сердце засбоило, пропустило удар, замерло, раздумывая, не потребовать ли от хозяина отпуск… В глазах защипало. Нога ухнула в пустоту.
   – Ступенька, милорд, осторожно, милорд! – весело напела за спиной Инна. – Не упадите!
   Я протер ладонью глаза.
   Отнял руку от лица.
   И замер.
   Мусорного бака, бродячей собаки, луж – больше не было. Не было дождя.
   Не было и двора, собственно говоря.
   Маленькое квадратное помещение. Под потолком – несколько круглых плафонов, светящихся неярким белым светом. Один плафон раздражающе мигал. Стены, потолок, пол – все черное, металлическое, грубое, грязноватое. Особенно пол…
   Я обернулся – за спиной оказалась невысокая прямоугольная арка. Тоже металлическая, но почище и матово-серая. От арки шел легкий запах озона.
   Почему-то я не запаниковал.
   Только сердце забухало в груди.
   Собственно говоря, объяснение могло быть только одно. Для розыгрыша все было умопомрачительно сложно, в галлюцинации или гипноз я не верю. Выходит…
   Выходит, я не на Земле?
   Я в этом самом далеком-далеком космосе, куда так опрометчиво попросился. Требуются пилоты. Три года. Потом – возвращение… если выживешь.
   Я вдруг представил, как там, на Земле, явышел из здания и пошел, ругаясь и пребывая в полной уверенности, что над ним подшутили, ловить машину. Пальцы сжались в кулаки. Злиться на себя – глупо, но сейчас я злился. Даже больше, чем на прикидывающуюся простушкой Инну. Увидеть бы ее сейчас… так ведь осталась на Земле.
   Выйдя на центр зала, я огляделся. Если я вошел… перенесся через эту арку, то должен быть и другой выход. Более обычный.
   Словно в ответ на мои мысли, в стене заскрежетало. Гладко пригнанная, почти неразличимая дверь открылась вовнутрь.
   И я увидел Инну.
   Вот только облегчения мне это не принесло. Да, это была та самая девушка, которая только что открывала передо мной дверь. Вот только выглядела она совсем другой.
   Комбинезон из серебристо-серой ткани, множество карманов, какие-то сумочки, притороченные к поясу, высокие ботинки, нашивки на рукавах… Что-то среднее между туристическим снаряжением и военной формой, обычно такое носят мужики, старающиеся выглядеть мужественнее. Кожаная планшетка в руке тоже добавляла милитаристских аллюзий.
   Ну ладно, это, в конце концов, ерунда.
   Очки в другой оправе – тоже мелочь.
   И на светлые волосы можно не обращать внимания, для женщины перекраситься – все равно что для мужчины рубашку сменить.
   А вот то, что на лице у Инны не было ни грамма косметики – вот это серьезно. Я таких девушек хорошо знаю. Они могут и ватник надеть, если на даче предстоит поработать. Но вот не подкрасить губы, глаза, хоть чуть-чуть за собой не поухаживать, перед тем как выйти на люди – никогда!
   Я один такой случай знал. Из редакции, где мы вместе работали, девчонка-фотокорреспондент поехала на Кавказ, три месяца провела в «горячей точке». Когда вернулась обратно – вроде все было нормально. В глазах, правда, что-то неуютное появилось, но это если всматриваться. А вот про косметику она словно забыла. Нет, за собой следила, все было нормально, но вот помаду или тушь у нее ни в руках, ни на лице несколько месяцев обнаружить было нельзя. Будто она не понимала, зачем это вообще нужно.