Лукьяненко Сергей Васильевич. Звезды - холодные игрушки

   Джамп. Двенадцать с хвостиком световых лет, неизменная дистанция, она всегда одна и та же, не зависит ни от конструкции джампера, ни от массы корабля. Это что-то, заложенное в саму природу пространства, неизменное, как гравитационная постоянная или число "пи". Потому я и прыгаю не к Земле -- она ближе к Сириусу. Мой шаттл ушел в сторону, в ту область космоса, откуда дистанции до Земли составит "двенадцать с хвостиком"...
   Джамп.
   Ни времени, ни ощущений. Только радость. Эйфория в чистейшем виде. Сверкающая тьма, полная безопасности и покоя. Секс, наркотики, алкоголь -- все это ничего не стоит по сравнению с джампом. Ничего...
   Как жалко, что мне нечем стонать от счастья.
   В джампе нет времени. Мы проходим вне привычного пространства, и никакие хронометры не в силах зафиксировать тот отрезок времени, когда корабль преодолевает "двенадцать с хвостиком". Субъективно -- джамп бесконечен.
   Сладостная вечность...
   Вот что гонит нас в космос, вновь и вновь. Не деньги и ордена, щедро раздаваемые компаниями и правительствами. Не экзотика чужих миров -- нет ее, по сути, никто не выпускает нас за пределы космопортов.
   Сладостная вечность джампа. Эйфория, с которой ничто не сравнится.
   Ничто сменилось темнотой, наслаждение -- болью. Нет, не болью -джамп не оставляет никаких вредных последствий. Но по сравнению с ушедшей эйфорией любое состояние -- боль.
   Я лежал в кресле, прижатый ремнями к мягким подушкам. Невесомость казалась перегрузкой. Одежда свинцовыми пластинами давила на кожу. Веки были шершавыми как наждак, резавшими глаза при каждом движении.
   Ничего, ничего, будет еще один джамп...
   Застонав я открыл глаза. В челноке царила полная тьма. Лишь сквозь лобовые стекла сияли звезды. Здесь они ослепительны и колки как иглы. Но света не прибавляют.
   Джампер тихо потрескивал, остывая. А еще звенело в ушах -- тонкий, скулящий звон. И больше ни одного звука. Челнок был полностью лишен энергии, как всегда после джампа. Расстегнув подрагивающими пальцами карман я достал трубочку фонарика, переломил -- жидкость внутри забурлила, разгораясь холодным синим сиянием. Блеснули потухшие экраны пультов, бронированные стекла.
   -- К-круто, -- сказал я самому себе. -- А, Петя? Круто?
   В ушах все еще звенело. Я отстегнул ремни, повис над креслом, держась за подлокотники, не отрывая взгляда от парящего над пультом фонарика. Прошла минута, вторая, потом на пульте начали робко вспыхивать огоньки. Аккумуляторы потихоньку отходили от джамп-шока. Вот заработала система аварийной вентиляции, построенная на простейших электрических цепях. Для работы ей нужно только напряжение. Потом ожил компьютер, мигнул парой строчек и недоуменно затих. Информации на дисках не было. Все носители, которые в момент джампа находятся под напряжением, стираются начисто. Маленькое неудобство для пилотов -- и огромная удача для человечества.
   Из контейнера под правым подлокотником кресла я достал первый из сиди-дисков, вставил в прорезь пульта. Начнем с азов... Диск завращался, компьютер жадно глотал операционную систему, программы жизнеобеспечения, тестовые программы. Пора оживать, дружок... Я оттолкнулся, перемахнул через кресло, поймав в движении фонарик. Полагается осмотреть челнок. Впрочем, мне куда больше хотелось поглазеть в иллюминаторы. Побыстрее, пока не включилось освещение, пока не компьютер не оживил основные системы челнока, и робкий шелест вентиляции не сменился привычным гулом.
   А звон в ушах все не проходил...
   Я повис перед иллюминатором правого борта, вглядываясь в космос. Вот он, Сириус, одна из обителей хиксоидов. Яркая белая звезда. А если вывернуть голову до отказа, то видна почти прикрытая носом челнока маленькая желтая звездочка -- Солнце.
   Компьютер тихо пискнул, закончив считывать первый диск. Я оттолкнулся от стены, подплыл к пульту, сменил сидишник, посмотрел на дисплей. Все в порядке, главные цепи уже запущены, идет проверка систем. Откуда же у меня странное ощущение неправильности? Откуда тревога? Что "не так"?
   Включилось освещение, маленькая кабина наполнилась светом. Забавно, наверное, выглядит шаттл со стороны -- сияющая песчинка среди бескрайней пустоты. При желании можно натянуть скафандр, выйти наружу -- например под предлогом осмотра груза, и сделать пару фотографий. Но у меня не настолько крепкие нервы, чтобы болтаться вне кабины, наедине со звездами и пустотой.
   И без того не по себе. В чем же дело?
   Я покрутил головой, проглядывая экраны оживающих пультов, аварийные датчики, пытаясь сквозь плывущий в ушах скулеж поймать хоть один тревожный сигнал.
   Черт!
   Не в ушах у меня звенит! Звук шел из шкафчика с инструментами и продуктами!
   Вот это влип!
   Я расстегнул кобуру, достал пистолет. Передернул затвор -конденсатор из обоймы скользнул в казенник. Что ни говори, а лазерные "Кнуты" российских авиакомпаний имеют одно огромное преимущество -- из них можно стрелять в кабине челнока. Луч слишком слаб, чтобы прожечь корпус. Это оружие -- тоже ровесник "Спирали", его разработали еще для лунной программы.
   Мы так и не слетали на Луну.
   Мы стали летать к звездам. К неприветливым искрам в небе -- которые не принадлежат нам.
   И никогда не будут принадлежать.
   Главное было -- не сомневаться. Минутное размышление -- и мне не хватит отваги открыть шкаф. Обезумевший хиксоид... нет, хиксоид в этот шкафчик не влезет... да кто угодно, пусть даже мышонок-алари без бронекостюма -- в любом случае, утратившее разум существо -- опасный враг.
   Оттолкнувшись ногами от пульта я подлетел к шкафчику, сдвинул предохранитель -- на пистолете зажегся зеленый огонек -- и распахнул дверцу.
   На нижней полке, среди прижатых резинками пакетов с одеждой, подергивался и тихо, звеняще выл, чешуйчатый серый шар.
   Счетчик!
   Я чуть отплыл от шкафчика, не отрывая взгляд от скулящего существа.
   Ой-ей-ей...
   Какого лешего ты сюда забрался, рептилоид? Для тебя не было проблемой вскрыть кодовые замки. Что такое миллион комбинаций для существа, обгоняющего в скорости мышления любой земной компьютер и способного напрямую подключаться к электронным цепям... Но зачем ты ринулся навстречу безумию?
   Лишь для нас, людей, джамп -- сладостная вечность.
   Ни один чужой не способен перенести прыжок сквозь изнанку пространства и остаться в здравом уме. Это открылось двадцать лет назад, когда истребители хиксоидов зажали у Сириуса американский челнок, и состоялся тот самый долгожданный Контакт.
   Это и спасло человечество.
   Мы заняли ту странную нишу, которая была свободна в галактической иерархии рас. "Чайные клиперы" космоса... Для чужих путь от звезды к звезде -- месяцы. Для нас -- часы или минуты. Не самая приятная роль, работать извозчиком.
   Но, по крайней мере, она дает нам свободу.
   Рептилоид по-прежнему стонал и вздрагивал в своей эмбриональной позе. Что с ним творится... невозможно представить. Нечеловеческая психика, а теперь еще и нечеловеческое сумасшествие. Одно хорошо -- Счетчики одни из самых слабых и беззащитных существ космоса.
   Я протянул руку, коснулся мягкой как бархат чешуи. Рептилоид вздрогнул под рукой, сплющился, выдвинув маленькие лапки.
   -- Дурак ты, дурак... -- прошептал я.
   Счетчик мелко трясся, разворачиваясь. Он походил на крупного варана, или, скорее, на броненосца. Теплокровный, кажется -- яйцекладущий... мало мы знаем о своих небесных соседях.
   -- Что теперь делать, а? -- спросил я. За спиной попискивал компьютер, требуя очередной диск. Ничего, потерпит. Жизненно важная информация уже введена.
   Рептилоид, наконец-то, выпрямил короткую шею, оттянул от брюха маленькую треугольную голову. Мигнули, поднимаясь, серые зрительные перепонки.
   Глаза у Счетчика были нежно-голубые, раскосые.
   -- Тебе уже все равно, -- сказал я, пытаясь отвести взгляд. -- А мне теперь трибунал светит. За похищение чужого. Кто поверит, что ты сам забрался в челнок?
   Узкий рот рептилоида открылся, обнажая ровные жевательные пластинки.
   -- Не-не-не... -- прошипел Счетчик.
   Меня пробила дрожь. Я дернулся, закувыркался, затормозил у потолка, повис над шкафчиком, целясь в рептилоида.
   -- Не-уби-вай... -- существо, которое должно было быть безумным, уцепилось лапками за пакет с парадной формой. Затрещал рвущийся полиэтилен. -- Че-ло-век не уби-вай важ-но нам о-бо-им.
   Чего стоят эти слова рептилоиду с его крошечными легкими и неразвитыми голосовыми связками? Они всегда общались на уровне электронных импульсов, Счетчики. Живые компьютеры космоса. Такие же слуги, как мы.
   Просто -- более старые слуги.
   -- Про-шу че-ло-век...
   Для него эти слова -- крик. Надрывный вопль в совершенно чужой коммуникационной системе. Есть ли у него слух -- чтобы услышать мой ответ?
   И что я могу ответить?
   Как на вводной лекции в астро-курсах с нами беседовал Джеймс Макнамара, капитан шаттла "Эксплорер", человек, осуществивший первый контакт... Как он рассказывал всем известное -- про обезумевших после джампа хиксоидах и впавших в кому алари... а потом добавил то, что никогда не говорится на публике.
   "Мы думали, что случившееся -- гибель человечества. Но оказалось, что это его спасение. В тот день, когда чужие научатся переносить джамп, независимости Земли наступит конец".
   Вот он, конец. Счетчик, не сошедший с ума после джампа.
   -- Я -- друг... -- прошипел рептилоид. -- Я -- друг, я -- друг...
   Глава 2.
   Самое сложное в космосе -- это вовсе не летать. Самое сложное -ориентироваться. Даже на околоземной орбите это очень ответственная процедура, что уж говорить о межзвездном пространстве.
   Моя птичка ориентируется по шести звездам. Вначале я грубо навел датчик на Сириус -- машина придирчиво сверила его спектр с эталонным и согласилась с моим мнением, что это именно Сириус. Потом, несколькими толчками двигателей ориентации я нацелился на Фомальгаут. Дальше компьютер будет работать сам. Шесть ориентиров. И вычисления -миллионы, миллиарды операций, чтобы рассчитать ту цепь прыжков, что выведет "Спираль" к Солнечной системе, более того -- именно к Земле.
   Если мой челнок выскочит из джампа где-нибудь в районе Марса -- меня, вероятно, спасут. Если в районе Плутона -- придется уходить на повторный заход... такое бывает довольно часто. Но порой энергия или кислород кончаются раньше, чем челнок выходит к Земле. А иногда от серии джампов пилоты впадают в гиперпространственную эйфорию. И начинают бесконечные прыжки в никуда -- джамп ради джампа, пока не иссякнет энергия...
   Я развернулся в кресле и посмотрел на рептилоида. Счетчик сидел на цилиндре джампера -- жутковатая фигура, что-то вроде маленькой ожившей горгульи.
   -- Как мне тебя называть? -- спросил я.
   Наверное, он размышлял -- но очень быстро. Казалось, что ответ был готов мгновенно.
   -- Зови меня Карел.
   -- Это человеческое имя.
   -- Да. Так звали первого... -- пауза, рептилоид втягивал воздух, чтобы продолжить фразу, -- представителя вашей расы... с кем мы наладили общение.
   -- И ты считаешь это достаточным основанием, чтобы позаимствовать его имя?
   -- Да. Я не прав?
   -- Какая разница, -- я пожал плечами.
   Теплокровная яйцекладущая ящерица по имени Карел смотрела на меня прозрачными голубыми глазами. Ожидающе смотрела.
   -- Я -- Петр.
   -- Это имя связано с твоими религиозными убеждениями?
   -- Чего? Да нет, это просто имя.
   -- Хорошо.
   Шаттл снова задрожал, разворачиваясь. Делал он это медленно и неуклюже -- что ни говори, а системе ориентации -- полвека. Конечно, ее дорабатывали, улучшали, но при всем желании "Жигули" в "Мерседес" не превратишь.
   -- Требуется помощь? -- с едва заметной вопросительной интонацией произнес рептилоид.
   -- Какая?
   -- В расчетах.
   -- Спасибо, обойдемся.
   -- Я хотел бы быть полезным.
   Вот уж радость -- нашелся второй пилот...
   -- Ты мне не нужен. Какого черта вообще залез в мой корабль?
   Счетчик втянул треугольную голову, словно испытывая смущение.
   -- Петр, я несу важную информацию.
   -- Для кого?
   -- Для людей.
   Я кивнул. Очень содержательно.
   -- А от кого?
   -- От счетчиков.
   -- Только не надо меня держать за простофилю, ладно? Мы кое-что о вас знаем!
   -- Что? -- прошелестел рептилоид.
   -- Вы не имеете решающего голоса в галактическом Конклаве. Ваша планета -- коллективная опекаемая территория, с преобладающим влиянием Хикси и Даэнло. Что вы можете сделать для человечества?
   -- Дать ему силу и власть.
   Голосок у рептилоида был ровным и скучным -- видимо, передача эмоций давалась ему с трудом.
   -- Ты врешь, Счетчик.
   -- Карел.
   -- Хорошо. Ты врешь, Карел. Человечество не нуждается в помощи.
   -- Ваша планета имеет статус наблюдателя в конклаве. Вы находитесь под консультативной опекой Хикси и Даэнло. Сильные расы сочли, что это проще, чем брать Землю под протекторат, и выгоднее, чем уничтожать. Вы имеете право основания колоний, но только после отказа от планеты всех рас с правом решающего голоса. За двадцать лет ни одна открытая людьми планета не была передана Земле.
   -- Нам пока хватает места.
   -- Пока. Вам никогда не позволят распространяться по галактике. Вы останетесь резервацией. Будете возить срочные грузы, до тех пор, пока не найдут альтернативы джампу.
   Компьютер пискнул, и мягким женским голосом произнес:
   -- Расчет джампа закончен. Жду указаний.
   Под пристальным взглядом счетчика я протянул руку к пульту, набрал на парольной клавиатуре код. Одна из панелек на пульте сдвинулась, открывая маленькую нишу с тремя клавишами. Ниша была подсвечена красным светом.
   -- Что это? -- спросил рептилоид.
   -- Это смерть-пульт, Карел.
   Я осторожно провел пальцами по клавишам. Нажать их непросто, они тугие, на тренажере все курсанты в этом убедились.
   -- В нашей присяге, Карел, есть такая фраза... -- я искоса следил за ним, пытаясь уловить хоть какое-то движение. -- _Высшей ценностью будут для меня интересы человечества. Любой ценой я буду защищать его от угрозы -- от кого бы она ни исходила._
   -- Это разумное обещание, -- сообщил рептилоид.
   -- Я могу отправить шаттл в джамп-серию, сжечь джампер, или подорвать топливные баки. В любом случае -- это наша смерть.
   -- Зачем, Петр?
   -- Чтобы никто не узнал, что вы можете переносить джамп.
   Я не то чтобы врал. Честно говоря, я просто не мог понять, готов ли надавить одну из клавиш. Но счетчик отнесся к моим словам абсолютно серьезно.
   -- В этом нет необходимости, Петр. В этом нет никакой необходимости. Абсолютно нет.
   -- Докажи, -- я опустил палец на клавишу джамп-серии.
   -- Иные расы не знают, что Счетчики способны выдержать джамп.
   -- Они могут узнать.
   -- Это не поможет, Петр. Наш метод -- только для нас. Он уникален.
   -- И в чем он состоит?
   -- Я отвечу на Земле.
   -- Что ты хочешь предложить людям?
   -- Я отвечу на Земле.
   -- Почему?
   -- Мы мало о тебе знаем, Петр. Мы не решили, можно ли тебе доверять. Информация очень ценна, если сильные расы узнают ее -- будет потеряно слишком многое.
   Я не сразу осмыслил его намек.
   -- Ты что, хочешь сказать, что я могу предать Землю и сообщить твои слова чужим?
   -- Да.
   А чему я собственно удивляюсь? Ведь даже на "Эксплорере" была Эвелин Ракш, "проклятие феминизма" и "позор афроамериканцев", чернокожая женщина-пилот, навязанная в экипаж показушниками из НАСА. Милая молодая женщина, без всяких пыток и угроз выложившая хиксоидам абсолютно все. И что такое джамп, и как управляется челнок, и где находится Земля... Конечно, и без ее помощи чужие узнали бы это. Но факт остается фактом.
   Я видел пленку с записью ее допросов на Земле. Она так и не смогла объяснить своего поступка. Поскольку адвокат строил защиту на непроверяемом утверждении о "пси-воздействии" хиксоидов на его подопечную, Эвелин была просто отстранена от космической программы. Ей пришлось сменить имя, и перебраться куда-то в Канаду... где она и покончила с собой через полгода. Может быть, она и впрямь шагнула с балкона, может быть ей помогли, не знаю...
   -- А кому ты мог бы довериться? Директору "Трансаэро"? Ассамблеи ООН? Президенту России?
   -- Андрею Хрумову.
   Я долго молчал. Счетчик сразил меня наповал.
   -- Ты знаешь, кто он?
   -- Психолог, участник первых контактных переговоров Земли и галактического конклава. Автор "Манифеста обреченных".
   -- А еще?
   -- Твой предок по мужской линии.
   -- Мой дед.
   -- Дед, -- согласился счетчик.
   -- Карел, дед тебя убьет, если сумеет догнать.
   -- Я передвигаюсь медленно.
   -- Он тоже не быстро, ему за семьдесят. Но он будет очень стараться. Ты потому и забрался в мой челнок, что хочешь встретиться с дедом?
   -- Один из факторов, -- признал счетчик.
   -- Карел, никогда не думал, что ваша раса столь безумна. Искать помощи и сотрудничества у человека, который ненавидит все инопланетное, у самого отъявленного шовиниста...
   -- А кто тебе сказал, что мы не шовинисты?
   Я посмотрел в глаза рептилоиду. Тот медленно разжал рот, изгибая его в улыбке. Надо же. У живых компьютеров есть чувство юмора.
   -- Не нравится мне это, -- признался я. -- Блин. Так я влип из-за деда? Вначале едва на курсах не завалили, потом брать на работу не хотели, теперь -- в такой навоз вляпался?
   -- Что поделаешь. Это общая проблема тех рас, чьи граждане не могут выбирать своих родителей, -- сказал счетчик.
   Я закрыл панель смерть-пульта. Может быть мне показалось, но счетчик облегченно вздохнул.
   Навигационный расчет едва не пропал даром. Я слишком долго разговаривал со счетчиком, запугивал его смерть-пультом, а время принятия решения истекало. Звезды скользили по своим орбитам, и с каждым мгновением шансы на удачный джамп истекали.
   -- Приготовься, -- сказал я счетчику, Тот понял и подобрался, цепляясь за кожух джампера, скользя коготками по металлу. Глаза рептилоида закатились.
   Как же он выдерживает джамп?
   За четыре секунды до автоматического сброса навигационных расчетов, я нажал кнопку джампа, и пространство вывернулось наизнанку.
   О-о-о!
   Дольше, дольше, дольше...
   Пусть этот миг не кончается, пусть корчится от ужаса счетчик, пусть тщетно добивается равноправия Земля, пусть Сильные расы играют в свои взрослые игры... Плевать, лишь бы продлить этот миг, превратить его в вечность...
   Я открыл глаза.
   Темнота и скулеж счетчика.
   Как тяжело возвращаться в реальность.
   Химический фонарик замерцал в моих руках. Я увидел тоненькую ниточку собственной слюны, плывущую в воздухе и медленно сворачивающуюся в шарик. Смахнул ее рукавом, поискал взглядом рептилоида. Как тяжело двигаться...
   Счетчик дрейфовал у лобового иллюминатора, рядом с игрушечным мышонком. Кажется, этот джамп дался ему тяжелее -- чешуйчатое тело тряслось в непрерывных мелких судорогах.
   -- Счетчик! -- позвал я. -- Карел!
   Очень медленно рептилоид отвел от брюха голову и прошептал:
   -- Прошу прощения...
   -- Как ты это делаешь? -- резко спросил я. -- Как выдерживаешь джамп?
   -- Я... -- пауза. -- Объясню позже...
   Потянувшись, я схватил его за переднюю лапу и подтащил к пульту. Счетчик торопливо забрался на свой насест.
   Он все готов объяснить -- но позже. Может быть, когда станет слишком поздно. Одобрят ли на Земле мой поступок, или напомнят о присяге и смерть-пульте? Не знаю. Но вначале надо добраться домой.
   Сбросив ремни я скользнул к иллюминатору левого борта. Ничего интересного -- только звезды. Вроде бы рисунок созвездий очень привычный, неискаженный.
   -- Мы прилетели? -- полюбопытствовал счетчик.
   -- Да, вот только куда? -- я оттолкнулся, перелетая через кабину. Взглянул в другой иллюминатор -- тоже ничего особенного. Ладно, придется потерпеть. Челнок медленно вращается вокруг оси, что-нибудь да увижу.
   Пискнул компьютер -- приборы оживали.
   -- Необходимо вставить носитель информации? -- спросил счетчик. Я посмотрел на него -- он уже перебрался в кресло, тянулся лапой под правый подлокотник. Хорошо подготовился, знает, где что лежит.
   -- Сумеешь?
   -- Вероятно, да.
   С полминуты счетчик возился с замком -- три длинных тонких пальца на лапах были достаточно подвижны, но им не хватало противостоящего. Наконец, двумя лапами, он открыл защелку и вытянул лазерный диск.
   -- Валяй... Карел, -- буркнул я. Словарный запас у счетчика был отменный -- он понял.
   Пару минут я пялился в холодное сияние космоса, а рептилоид возился у пульта, тихо шипя, когда рассчитанные на людей кнопки не поддавались его усилиям.
   -- Могу ли я подключиться к системе напрямую? -- спросил счетчик после особенно бурной схватки с сидиромом. Я не ответил -- потому что очередной оборот челнока наградил меня действительно красивой картиной.
   -- Карел! -- негромко позвал я. Рептилоид медленно подплыл ко мне.
   -- Гляди.
   Сатурн выглядел как на фотографии в детской книжке. Кольцо было повернуто к нам плоскостью, под небольшим углом, и солнечный свет вычерчивал его рельефно и предельно красочно. На фоне желто-коричневого шара планеты, какого-то плоского и не впечатляющего, кольцо казалось куда более вещественным и массивным... вьющаяся в космосе каменная река.
   -- Красиво? -- спросил я, сам удивляясь своему вопросу. Что такое понятие красоты для чужой расы?
   -- Да, -- счетчик дышал тяжело и часто. -- Это... похоже на дом.
   -- На твою планету?
   -- Да...
   Здорово. В справочнике данные о родной планете счетчиков полностью отсутствовали. Теперь можно смело записать -- "окружена кольцом"...
   -- Это Сатурн? -- спросил счетчик. -- Джамп оказался удачным?
   -- Сатурн. Но ничего хорошего в этом нет.
   Рептилоид уставился на меня.
   -- Карел, на моем корабле жидкостные ракетные двигатели. Ты ведь знаешь, что это такое?
   -- Дрянь, -- безжалостно сказал счетчик.
   -- Верно. И чтобы вернуться на Землю, челнок должен оказаться от нее на расстоянии не более пятисот тысяч километров, в плоскости эклиптики, и со скоростью относительно планеты не более сорока километров в секунду.
   -- Дрянь... -- повторил счетчик. -- Вы часто гибнете?
   Я не ответил, любуясь уплывающим из поля зрения Сатурном. На краю иллюминатора разгорался ослепительный блик -- Солнце спешило заглянуть нам в глаза.
   -- Вам нужна помощь, человек, -- сказал счетчик. -- Вам очень нужна помощь...
   -- Будем уходить на повторный джамп.
   Счетчик дернулся.
   -- Здесь нет человеческих поселений?
   -- На Сатурне? Шутник. На Ио... это спутник планеты, собираются открыть научную станцию. Может быть, года через два и смогут.
   -- У нас нет такого количества времени, -- счетчик отвернул голову от иллюминатора.
   Я не стал напоминать ему, что в челноке нет запаса кислорода и на неделю. Помог ему добраться до пульта, вставил очередной диск.
   -- Работай. У меня дела.
   Оставив рептилоида я подплыл к шкафчику санитарных средств. Повернувшись спиной к счетчику, достал мягкий гофрированный шланг, расстегнул брюки.
   -- Потребность в удалении отходов?
   Господи...
   Отвечать я, конечно, не стал. Включил отсос, и попытался забыть про любопытный взгляд рептилоида, буравящий спину. Ненавижу эти мелкие бытовые проблемы. Но что поделаешь, если у нас нет искусственной гравитации.
   -- Больше не комментируй мои потребности, ладно?
   -- Извини, -- кротко сказал счетчик. -- Я занимался ксенобиологией, это очень любопытный аспект...
   -- Лучше подумай о двух следующих джампах.
   -- Петр, если ты позволишь мне работать совместно с компьютером...
   -- Ну?
   -- Я выведу корабль к Земле с максимально возможной точностью.
   Это было неслыханно. Это было настолько безумно, что в уставе даже не было прямого запрета. Скорее, наоборот, можно было притянуть за уши пункт о допустимости использовании помощи чужих в навигационных расчетах.
   Поставить бы на мое место господ чиновников...
   -- Хорошо, -- чувствуя, что переступаю какой-то незримый порог, сказал я. -- Как ты это сделаешь?
   -- Очень просто, -- рептилоид сполз с кресла, уступая мне место пилота, завис над пультом. -- Мы часто работаем с электронными машинами.
   -- Но не с человеческими...
   -- Двоичный код? -- счетчик провел лапой над пультом. Медленно прижал ее к портам компьютера, прикрытым прозрачной крышкой.
   -- Снять? -- спросил я.
   Счетчик не ответил -- а дисплеи тем временем начали гаснуть.
   Вмешиваться было глупо. Я просто смотрел, как рептилоид отключает компьютер, как машина начинает перезагрузку и останавливается, не успев запустить операционную систему. Индикатор хард-диска часто мигал -информация куда-то уплывала. Видимо, в маленькую треугольную голову.
   Интересно, как это -- напрямую общаться с электронной машиной? Неужели это и впрямь нормальный метод коммуникации счетчиков?
   И как они тогда ухитряются оставаться эмоциональными существами? Я где-то читал, что любое существо, способное воспринимать информацию на уровне отдельных байтов, окажется эмоционально холодным -- в нашем восприятии, во всяком случае. Слишком разным будет темп времени.
   -- Очень интересное программное решение... -- сказал рептилоид, убирая лапу с пульта. Компьютер при этом не ожил -- все так же тускло тлели дисплеи, и даже индикатор хард-диска погас.
   -- Какое еще решение?
   -- Навигационная система. Для такой слабой машины подобная точность и быстродействие великолепны. Это человеческая разработка?
   -- Да, конечно.
   -- Вы очень способные, -- покровительственно сообщил рептилоид.
   -- Ты собирался рассчитать координаты джампа.
   -- Я этим занимаюсь.
   -- И одновременно разговариваешь со мной?
   -- Это разные уровни сознания, Петр. Сознание внешнее и сознание внутреннее. На одном уровне происходит обработка больших массивов информации. На другом -- активная материальная деятельность.