Лукьянов Лев. Вперед к обезьяне!

   Молодые люди нерешительно приблизились. Джета так и не отпускала руку парня.
   — Ты, я вижу, меня узнала, — сенатор показал палкой на девушку.
   — Я вас не раз видела у нас в «Коломбине».
   — Постарайся, чтобы твой новый приятель, — тут старик протянул трость к Другу президента, — во всем слушался господина Блим-Бляма и поменьше задавал вопросов. Он не пожалеет об этом. И ты, красавица, тоже не пожалеешь. Я подумаю, что для вас можно будет сделать. Но только, ребята, одно условие — не болтать.
   — Спасибо, уважаемый господин Дан! — Джета благодарно улыбнулась. — Мы постараемся.
   — Джета — отличная девчонка, — сообщил сияющий маэстро. — Она меня уже один раз здорово выручила. Представляете, во время встречи этого парня возле отеля конкуренты чуть было…
   — Я видел, — перебил сенатор. Он встал. — Я настоятельно рекомендовал другим компаниям транслировать вашу программу и ни в коем случае не мешать.
   — Спасибо, дорогой сенатор! — Блим-Блям побежал провожать старика.
   Молодые люди остались в просмотровом зале.
   — Господин Блим-Блям, какие будут указания? — спросил динамик.
   — Его здесь нет, — ответила девушка.
   И сразу же свет погас. Джета осторожно отняла свою руку.
   — Ты что? — удивился Рэм, снова найдя в темноте руку своей новой знакомой.
   — Это был сенатор Дан, — негромко сказала девушка.
   — Ну и бог с ним!
   — Тише! О нем ни слова!
   — Понимаешь… — молодой счастливчик помедлил, подыскивая слова, — я как пьяный. Я не помню, что было там внизу. Я нес какую-то ерунду. Это были вовсе не мои мысли.
   — Помолчи, Рэм! — зашептала спутница. — Говори о чем-нибудь другом. Мы потом потолкуем.
   — Не буду я ни о чем говорить. Мне просто хорошо стоять с тобой рядом.
   — Ну стой! — облегченно сказала Джета, не отстраняясь. Через минуту девушка шевельнулась.
   — Ох и попадет мне от мадам Софи! Я ведь с тобой уехала сюда без разрешения.
   — Не попадет! — вдруг весело отозвался динамик голосом Блим-Бляма. — Сенатор очень доволен. Я сейчас сообщу об этом твоей мадам. Уверяю — она подпрыгнет до потолка от радости.
   — Спасибо. А что нам с Рэмом делать?
   — А ничего. Я скоро приду, ребята, — засмеялся по радио гений. — Можете пока целоваться, если надумаете…
   Джета сразу же отодвинулась от парня…
   На прощание Блим-Блям дал последние наставления хорошенькой конвоирше господина Дэвиса:
   — Будьте оба готовы к семи. Одень Рэма для вечера. В отеле все уже приготовлено. Сама не забудь о вечернем платье. Мадам Софи — в курсе…
   — Ну вы и работаете! — искренне удивился парикмахер. — Я бы за это время не подстриг и троих.
   — Стриги лысых — быстрее получается, — убегая, посоветовал радиогений…
   В отель молодые люди были доставлены на комфортабельном броневике Корпорации. Уже в нижнем холле на Рэма навалилась слава. Навстречу ему, сминая цепочку охранников, рванулись любители автографов. Размахивая блокнотами, они жаждали отпечатков пальцев человека, которому так повезло. Рэм неумело прикладывал руку к белым страничкам блокнотов, и на них сразу же проступали синие, красные, черные оттиски.
   — Пока мы с тобой добирались, Блим-Блям уже успел показать все в эфире! — догадалась Джета.
   Она была права. Сквозь толпу любопытных протиснулась раскрасневшаяся от волнения мадам Софи.
   — Поздравляю! — зычно крикнула она прямо в лицо молодому человеку. — Вы говорили с президентом, будто сто лет с ним знакомы!
   — Мадам, это было очень просто… — принялся объяснять счастливчик, но девушка решительно его одернула.
   — Я вижу, ты уже командуешь! — заявила мадам Софи. — Моя школа!
   Она ухватила героя под руку. А кругом безостановочно пощелкивали фотоаппараты, стрекотали камеры. Жаба раздаривала улыбки, будто бы не Рэм Дэвис, а она сама только что побывала у самого Первого. Джете это очень не понравилось. Она ловко втиснулась между Рэмом и своей начальницей и подчеркнуто вежливо спросила:
   — Мадам, мистер Блим-Блям попросил быть готовой к семи в вечернем платье. Вы не возражаете?
   — Не дури, — продолжая улыбаться, негромко ответила руководительница. — Делай все, что он говорит. При случае замолви обо мне словечко господину Дану. Я все уже знаю.
   — Слушаюсь, мадам.
   Лифт наконец унес молодых людей от зевак, толпившихся в холле отеля. В кабину охранники больше никого не пустили.
   — Рэм, нам надо поговорить, — предложила девушка.
   — В лифте?
   Спутница не ответила. Но когда они вышли на двадцать четвертом этаже, вместо того чтобы направиться в комнаты, ожидавшие Друга президента, девушка быстро свернула в какой-то темный коридор. Скоро она привела Рэма в грязное, тесное помещение. По-видимому, это был гараж самодвижущихся пылесосов. Трудолюбивые машинки сновали как живые. Одни, повинуясь неслышным командам, выползали в коридор, другие возвращались в свои ячейки. Рэм шагал, высоко поднимая ноги, чтобы не наступить на работяг. Вслед за девушкой он вошел в комнатенку с подслеповатым оконцем-люком под потолком. Покоясь на толстом резиновом основании, негромко гудел какой-то мощный мотор. Всюду вились разноцветные трубы. В углу к стене прислонилась обычная древняя лестница-стремянка. Джета остановилась возле нее.
   — Куда это ты меня привела? — удивился парень, стараясь не касаться пыльных бетонных стен.
   — Это хозяйство моего отца. Здесь шумит насос, и мы можем спокойно поговорить. Не знаю почему, но я не хочу, чтобы ты попал в беду, Рэм. У нас всюду подслушивают, и днем и ночью. И даже, когда ты будешь в постели. Одно неосторожное слово, и можно свернуть себе шею.
   — Ты такая красивая! — вдруг сказал парень.
   — В твоем поселке, наверное, есть девчонки покрасивее.
   — Что ты! — горячо запротестовал Рэм. — У меня вообще нет никаких знакомых девчонок.
   — Об этом потом, — прервала советница. — Слушай дальше. В студии тебе подсовывают какой-то препарат. Поэтому во время съемки ты и говоришь не то, что думаешь.
   — Я больше ничего в рот не возьму!
   — Не глупи, Рэм. Блим-Блям сразу поймет, что я тебя предупредила. Он пожалуется сенатору. Ты знаешь, что со мной будет?
   Парень сильно прижал к себе Джету.
   — Я тебя никому не отдам!
   — Не валяй дурака! — рассердилась наставница. — Не отдашь! Может, у меня есть любимый муж! Я же говорю с тобой по-дружески, просто предупреждаю.
   Рэм сразу сник.
   — Извини, Джета. Я, конечно, дурак. У такой девушки, как ты, разумеется, есть муж.
   — У меня их дюжина! Так вот, веди себя в студии, как будто мы с тобой ни о чем не говорили. На стереовидении бояться нечего. Там Блим-Блям следит, чтобы все было в порядке. А вот в других местах, особенно здесь в отеле, в своих комнатах, в ванной, в ресторане, всюду думай, когда говоришь. Никакой политики, а то сгоришь. Понял?
   — Понял, — хмуро ответил Рэм. — Странно все это. Я у себя дома стриг, брил, завивал, смотрел визор и считал — у вас здесь жизнь шик и блеск. А мы с тобой стоим в каком-то чулане, шепчемся, даже страшно становится. Меня вытащили, делают из меня чучело, и еще молчи обо всем этом…
   — Дурачок ты, Рэм! У тебя будет такая слава, которая никому и не снилась! А если у человека есть голова, можно здорово сыграть на этом!
   — Наверное, у меня нет головы.
   — Ив самом деле ее почти не видно, — совсем развеселилась Джета. — Придется мне за тебя думать, не возражаешь?
   — А твои мужья тебе позволят? — Рэм глядел в сторону.
   — Мужья? И вправду, Рэм, ты дурачок! Нет у меня никаких мужей! Да если бы я подружилась с каким-нибудь парнем, мадам Софи меня бы выставила!
   — Ей-богу, выставила бы! — просияв, сообразил Рэм. — Как это я сразу не понял? Да здравствует твоя мадам! Слушай, ты, кажется, ко мне хорошо относишься?
   — Кажется, — неопределенно ответила девушка.
   — Не сердись, но можно, я тебя поцелую?
   — Настоящий мужчина никогда об этом не спрашивает! — заявила Джета и направилась к выходу.
   — Вот и пойми тебя, — растерянно говорил сзади Рэм. — То сердишься, что я до тебя дотронулся, то говоришь — надо без разрешения…
   — Так я же женщина! Идем, нас, наверное, уже ищут.
   Их в самом деле искали. Сотрудники охраны носились по этажам. Главный детектив стоял у дверей комнат господина Дэвиса и очень переживал: не хватало, чтобы в мирных стенах «Коломбины» с Другом президента что-нибудь стряслось! Завидев приближавшихся молодых людей, агент бросился им навстречу. На его физиономии, обычно лишенной всяких эмоций, на этот раз пылала бурная радость.
   — Где вы пропадали! — еще издали закричал сыщик. — Я думал, меня хватит удар!
   — Господин Дэвис попросил показать ему отель, — соврала девушка. Она посмотрела на Рэма, как бы призывая его в свидетели. — Мадам Софи приказала мне выполнять все пожелания господина Дэвиса и господина Блим-Бляма.
   — Впредь — никуда без охраны! — предупредил неприметный человек и подозрительно поглядел на Джету. — Ты что, первый день служишь в отеле?
   — Слушаюсь. Никуда без охраны. Нам можно идти?
   Агент кивнул.
   — Обошлось, — с облегчением сказала девушка, когда они с Рэмом вошли в номер и двери плотно затворились.
   — А что это ты так перепугалась?
   — Перепугаешься! Этому типу достаточно слово сказать, и меня вышибут из «Коломбины».
   — Что значит вышибут? Я попрошу господина Блим-Бляма…
   — Ты попросишь! Ты ведь король на час. Забыл, что через семь дней у президента появится новый приятель, а ты укатишь в свою провинцию?
   — А если не укачу?
   — Оставь, Рэм. Давай лучше обедать. Джета подошла к большому столу, стоявшему в центре комнаты, отодвинула два стула.
   — Садись, — предложила она.
   Рэм сел и в недоумении посмотрел на пустой стол.
   — Дальше что?
   — Как что? — в свою очередь удивилась Джета. — Неужели ты хочешь пойти в ресторан?
   — Где ты, там и я.
   В комнате послышался негромкий щелчок. Рэм увидел, как массивная решетка, которую он принял поначалу за обычный кондиционер, поднялась, обнажив нишу, напоминавшую чрево холодильника. Из нее выехал столик на колесиках и двинулся к обеденному столу. Крышка столика и сетчатый ящик под ней были уставлены тарелками, судками, бокалами.
   — Вот это да! — восхищенно отметил провинциал.
   — Ты что, никогда не видел? Обычный лифт из ресторана. Номера люкс обслуживают автоматы. Как правило, тот, кто живет в таком номере, терпеть не может, когда кругом болтается чужая прислуга. Автоматы меньше действуют на нервы. Не спорят, не пререкаются, не бастуют…
   Джета быстро накрыла на стол. Но пообедать им не пришлось. Вдруг засветился прямоугольник фона, и в рамке появилось изображение взволнованного маэстро. Он был в тяжелом пуленепробиваемом жилете и в металлической каске.
   — Обедаете? — быстро начал Блим-Блям. — Это хорошо, но не нужно. Все переменилось в самую лучшую сторону! Еду за вами. Ждите внизу.
   Минут через десять под раскидистый козырек парадного входа «Коломбины» подкатил знакомый броневик. Из открывшейся дверцы молодым людям энергично замахал знаток.
   — Бегом, ребята!
   — Куда мы? — спросил Рэм, когда они с Джетой устроились на заднем сиденье.
   — На Центральный вокзал! — не отвечая, приказал Блим-Блям водителю и повернулся к спутникам: — Ну, детки, дело принимает восхитительный поворот. Звонил господин Дан. Едем срочно в столицу!
   По броне экипажа вдруг застучало дробно и оглушительно, до звона в ушах. Кто-то, видно, взял их на мушку тяжелого пулемета.
   — Гони! — в страхе взвизгнул гений и скатился на пол машины.
   Водитель, рванув руль, заложил такой крутой вираж, что девушка, скользнув по сиденью, сильно прижалась к Рэму. А парень, вместо того чтобы испугаться стрельбы, вдруг стал ее целовать.
   — Посмотрите на них! — изумленно воскликнул специалист по обработке голов. Он все еще сидел на полу. — Я думал, нам крышка! А они обнимаются! Ну и нервы у вас, ребята!
   — Пусти, Рэм, — попросила девушка. — А ты, оказывается, не из трусливых.
   — Нет, вообще-то я боюсь. Но когда ты оказалась так близко, я забыл об опасности. Ну и осточертела мне эта Национальная традиция!..
   Джета сразу же толкнула его и молча, глазами, показала на невозмутимого водителя. Рэм прикусил язык.
   — Ребята, а вы мне сейчас подкинули идейку! — объявил гений и, снова взобравшись на сиденье, стал придирчиво рассматривать молодую пару. — Ей-богу, в этом есть смысл…
   Блим-Блям не стал объяснять, в чем он узрел смысл.
   Машина, снизив скорость, подземным туннелем выбралась на платформу и остановилась у серого обтекаемого вагона, напоминавшего фюзеляж воздушного лайнера. Рэм первым выбрался из броневика и с интересом оглядел подземный поезд — на этой новинке ездить ему еще не приходилось…
   Минут через двадцать они прибыли в столицу. Столичный вокзал подземки ничем особенным не отличался. Та же, что и всюду, реклама лепилась на стены. Те же стандартные надписи: «Сорить и стрелять воспрещается!» Та же форма у полицейских, бдительно гулявших по перрону. Единственное, что насторожило Джету, — это молчаливая шеренга солдат, выстроившихся вдоль вагонов.
   — Опять кого-нибудь ловят, — вслух подумала девушка. Но она ошиблась. Военные встречали господина Блим-Бляма. Элегантный офицер пожал руку знаменитости, не скрывая своего любопытства. Узнав, что дальше они едут в сопровождении такого надежного эскорта, Блим-Блям пожалел, что напрасно напялил жилет и шлем.
   Через тридцать минут транспортер доставил маэстро и его спутников на загородную виллу. Первым, кого они увидели, был здоровенный хмурый человек с кривым перебитым носом — наверное, в прошлом боксер. Весь его вид и неулыбчивый, подозрительный взгляд не оставляли никаких сомнений: это был агент охраны.
   — Пошли, — коротко пригласил он гостей и повел их к одноэтажному павильону со стенами матового стекла. Сразу за дверью открылось помещение, напоминавшее раздевалку стадиона или какого-нибудь другого спортивного сооружения. Около входа стояла прочная решетка из стальных прутьев.
   — Оружие есть? — спросил охранник, сунув руки за пояс.
   — Есть! — решительно ответил Блим-Блям и вытащил из кармана небольшой пистолет.
   — Тоже мне оружие! — На лице здоровяка промелькнула тень, отдаленно напоминавшая улыбку. Забрав пистолет, агент подошел к высокому турникету, надежно преграждавшему путь. — Жетоны! — потребовал он.
   Вытащив свой нашейный знак, первым к перегородке подошел Блим-Блям. Малый из охраны взял его жетон и вставил в едва заметную щель низкого металлического столбика, установленного перед турникетом. Цепочка у маэстро оказалась короткой, и ему пришлось покорно согнуться перед контрольным прибором. Раздался мелодичный звонок. Турникет повернулся, пропуская специалиста. За ним, поочередно задержавшись у столба, прошли молодые люди. Последним проследовал агент. Свой жетон он носил на длинной цепочке, привязанной к поясу. Ему склоняться не пришлось.
   За перегородкой страж показал на узкие пронумерованные дверки.
   — Господин Блим-Блям — кабина номер два, господин Дэвис — кабина номер четыре. Девушка пойдет в третью кабину.
   Джета послушно направилась к дверце, на которой была нарисована тройка. В небольшой комнатке, необычайно светлой из-за сплошной стеклянной стены-перегородки, ее встретила высокая плотная женщина в полувоенной форме.
   — Оружие есть? — повторила она вопрос.
   — Нет, — ответила Джета, оглядываясь. В комнатке ничего, кроме небольшой скамьи и стенного шкафа, не было.
   — Раздевайтесь, — приказала дама, имевшая отношение к охране.
   — Зачем?
   Женщина, не отвечая, взглянула так, будто хотела сказать: ты что, порядка не знаешь? Джета скинула куртку, блузку.
   — А брюки тоже снимать?
   — Все снимать! — холодно повторила охранница и сунула Джете цветную тряпку. — Держите купальник.
   — И это все?
   — Может быть, прикажете подать норковое манто? — коротко ответила служительница и рывком распахнула дверь.
   Перед дверью уже топтались растерянные Рэм и Блям. Оба они были в полосатых трусиках с помочами. Вид у гения оказался настолько потешным — маленький, худой, с впалой грудью, поросшей черной курчавой шерстью, он вдруг напомнил Джете юркую смышленую обезьяну, — что девушка невольно улыбнулась.
   Провожатый привел их в обычный душ. С потолка хлестал безостановочно теплый ароматный дождь.
   — Всем быстро вымыться! — приказал агент. — Президент уже ждет.
   Затем гостей провели в просторный зал с бассейном. Вокруг воды желтел мелкий просеянный песок. Только в одном месте вниз вели широкие мраморные ступени, утопавшие в воде. Посреди бассейна плескалась полная интересная дама с массивным ожерельем на шее и в прозрачной шапочке, охранявшей прическу.
   — А вот и наши новые друзья! — весело провозгласила купальщица и высунулась из воды по пояс.
   — Фрэн, посмотри, какая симпатичная девочка! — крикнула дама, и Джета поняла, что это была жена президента. — Господин Дэвис и ты, девочка, идите ко мне, а нашей знаменитости, я уверена, будет интересней с мужчинами.
   Тут только девушка из «Коломбины» заметила, что в стороне, на большой пятнистой шкуре, сидят трое мужчин. Она узнала сенатора Дана и самого президента. Третий — тучный пожилой человек с животом, вывалившимся из трусов, — был незнаком.
   — Девочка, да перестань стесняться! — громко посоветовала первая дама страны. — Смотри под ноги, а то поскользнешься и шлепнешься. Фрэн, взгляни, она стесняется!
   Джета еще больше смутилась.
   Друг президента тоже был не в своей тарелке. Он осторожно вошел в воду и нерешительно приблизился к хозяйке дома.
   — Для нас все так неожиданно.
   — Это твоя подружка? — спросила жена президента, рассматривая Джету.
   — Да, уважаемая госпожа. Если бы не она, я бы пропал в студии. Господин Блим-Блям так брызжет словами, не успеваешь поворачиваться…
   — Я бы не сказала. Ты очень неплохо выглядел во время передачи. Фрэн очень доволен. Он считает, что вот такие, как ты, преданные, верные люди и нужны нации.
   — Спасибо. Все это очень почетно… Дама улыбнулась.
   — Детки, давайте сразимся! Кто первым доплывет до другого края бассейна! Покажи-ка, Рэм, на что ты способен! — Она игриво хлопнула парня по плечу…
   Мужчины сдвинулись, освобождая Блим-Бляму место на шкуре.
   — Всегда радуюсь, когда вижу вас по визору, — любезно сказал президент, поправляя полотенце, которым была обмотана его голова.
   — Спасибо, господин президент, — ответил удачливый продюсер.
   — Сенатор мне рассказывал об ослах, которые чуть было не загубили вашу новую чудесную игру.
   — Если бы не сенатор — все пропало бы! — Блим-Блям благодарно взглянул на улыбавшегося старика.
   — Если бы не сенатор, пропала бы не только ваша затея. Вся нация пропала бы, — улыбнулся и президент.
   — Ладно, Фрэн, — отозвался сенатор Дан. — Перейдем к делу. Вот что, наш уважаемый Блим-Блям, есть серьезная задача. Но прежде познакомьтесь — начальник объединенных штабов, генерал Эсли.
   Тучный мужчина вяло пожал руку Блим-Бляма.
   — Сегодня Фрэн подписывает распоряжение о дополнительных ассигнованиях на нужды обороны. Как всегда, кто-нибудь начнет ворчать, протестовать, митинговать. Мы хотим, чтобы ваш парень поддержал эту идею.
   — Хорошо было бы вечернюю вашу программу построить вокруг этой темы, — поддержал генерал Эсли. — Парень мог бы поговорить о значении патрульных полетов спутников, о жертвах ради свободы, о чести — о чем угодно. Важно сделать так: президент сомневается, подписывать декрет или нет, а ваш парень его уговаривает, настаивает, и в конце концов Фрэн не выдерживает…
   — Точно! Я не выдержу и подпишу, — согласился президент. — Это будет весьма убедительно: простой гражданин отлично понимает интересы нации…
   — Все понятно. Будет сделано, — ответил специалист. — Вы желаете, чтобы кто-нибудь еще присутствовал при встрече Рэма с господином президентом?
   — Это ваша кухня, — ответил сенатор. — Как знаете…
   — Может быть, генерал Эсли будет присутствовать?
   — Ни в коем случае! — встрепенулся начальник штабов. — Зрители, когда меня видят, выключают визоры. Раз армия, либо опять неудачи, либо опять деньги…
   — Слушаюсь, — сказал Блим-Блям. — Этот парень прост и прям, как деревянная линейка. С ним легко работать. Все будет в самом лучшем виде…
   Из воды несся визг — первая дама отличалась веселым нравом.
   — Как бы Лиз его там не утопила до передачи, — шутливо обеспокоился Эсли.
   — Моя Лиз дело знает, — ответил президент. — Эти ребятишки будут очарованы.
   Жена президента и в самом деле уже, видно, успела сдружиться с молодыми людьми. Они с Джетой нападали на Рэма. Парень отбивался и хохотал.
   — Друзья, а вы сегодня обедали? — вдруг спохватилась Лиз.
   — Почти, — признался Рэм, отплыв на безопасное расстояние. — Мы с Джетой собрались было, но господин Блим-Блям поднял из-за стола…
   — Так что же вы молчите! Идемте скорей!
   Взяв гостей за руки, жена президента потащила их из воды. Веселая компания устроилась на пушистом белом ковре у огромного серебряного подноса, уставленного вазами с фруктами, блюдами с бутербродами, графинами. Судя по количеству приборов, на белом ковре должны были появиться и мужчины. Но они не спешили.
   — Есть еще одно дело, — негромко сказал сенатор. — По нашим сведениям, в самое ближайшее время в стране произойдут беспорядки. Речь идет о Национальном синдикате…
   Физиономия гениального человека заметно посерела — Блим-Блям вспомнил недавнюю странную беседу в поезде. Но сенатов по-своему оценил испуг маэстро.
   — Не беспокойтесь. Вас это не коснется. Я принял меры — и вас, и этого парня будет охранять армия. Нам надо, чтобы вы срочно увлекли граждан какой-нибудь помпезной штукой. Понимаете задачу? Отвлечь их в эти дни. Закатить спектакль, что ли…
   — Праздник какой-нибудь, — подсказал президент. — Шум, ракеты, музыка!
   — Свадьба не подойдет? — быстро нашелся Блим-Блям. — Мы сто лет уже не закатывали ничего подобного. Подарки, тысяча гостей, фейерверк, разумеется. Посвятить этому пяток передач…
   Президент уважительно посмотрел на специалиста:
   — Свадьба, кажется, довольно ловкий ход. Признаться, я уже и забыл, что когда-то был такой обычай. Главное, покрикливей.
   — За криком дело не станет! — Блим-Блям клятвенно прижал руку к волосатой груди.
   — А кого, собственно, женить? — спросил генерал Эсли.
   — Зачем далеко ходить? — Гений показал на молодую пару, расположившуюся на белом ковре. Под руководством веселой Лиз Рэм и Джета энергично опустошали поднос. — Этих ребят и женим.
   — Вы уверены, что они согласятся? — усомнился Эсли.
   — А кто их, собственно, будет спрашивать? — ответил комбинатор.
   — Дан, я думаю, лучше все отдать в руки господина Блим-Бляма. — Президент по привычке провел рукой по тем местам, где полагалось быть пуговицам мундира. — Он в этом деле смыслит больше нас.
   — Разумеется, Фрэн. Ты, кстати, не забыл о Большой премии года?
   — За особые заслуги в области искусства она единогласно присуждается господину Блим-Бляму! — торжественно объявил президент и поднялся.
   Специалист тоже вскочил. Президент пожал руку онемевшему от восторга человечку в полосатых трусах.
   — По рюмке бренди по такому случаю! — провозгласил, поднимаясь со шкуры, сенатор.
   — По две! — поддержал Эсли.
   Так и не окунувшись в бассейн, новый лауреат Большой премии года направился вместе с государственными деятелями к серебряному подносу…
   Блим-Блям свое слово сдержал. Вечером генерал-президент, похрустывая солеными орешками, с удовольствием смотрел передачу. Он смотрел на самого себя, склонившегося в раздумье над листом бумаги. Смотрел на своего дружка-парикмахера, горячившегося, хлопавшего себя по колену, даже подскакивавшего в кресле. Время от времени с экрана на зрителей взирали честнейшие, наивнейшие глаза Дэвиса. Они молили поверить, прислушаться. Они убеждали сильнее слов.
   — Чудесный мальчишка! — заметила первая дама государства. — Фрэн, ему невозможно отказать. Я бы на твоем месте подписала эту бумажку.
   — А я уже подписал, — ответил президент.
   Но Блим-Блям старался на совесть. И президент на экране визора долго еще сопротивлялся. Два или три раза он даже откладывал ручку, но парень упорствовал. Он сыпал словами, просил, убеждал, доказывал. Он снова и снова подсовывал ручку, и глава страны в конце концов сдался. Зрители увидели его четкий, решительный росчерк под документом. Теперь их собственные карманы существенно облегчались в пользу армии. Но размышлять было некогда — Блим-Блям своим зрелищем уже тащил дальше.
   Рядом с президентом и его Другом в кадре возникла уже знакомая девчонка из «Коломбины». На руках она держала высокопоставленную собачонку. Строгий государственный муж, только что ломавший голову над важной финансовой проблемой, мигом преобразился в пожилого добряка.
   — Джета, а твой парень что надо! — произнес он, обращаясь к девушке. — Так налетел на меня, старика…
   — Господин президент, — лукаво улыбнулась Джета, — а ведь Рэм вовсе не мой. Обо мне он и не думает…
   Молодой парикмахер на весь экран расплылся глупейшей улыбкой — откровенной и ласковой, и зрителям стало совершенно ясно, что эта красотка уже успела накинуть на него невидимые, но прочные поводья…
   Когда наконец свет в студии перестал буйствовать, Рэм долго неподвижно сидел опустив руки.