Лууле Виилма. Прощаю себе. В 2 тт. Том 2

   Говорят, если хочешь ладить с человеком, не оскорбляй его религиозных убеждений. Это совет для испуганных людей. Увы, в лужу можно сесть и с разговором о погоде. Погода ведь тоже во власти Божьей. Смысл данного совета примерно таков: взращивай дальше свои страхи и продолжай глядеть на мир сквозь розовые очки, покуда перед глазами не почернеет. А там поглядим, что будет. Знайте, что истинного верующего чужое мнение не обижает. Если Вы считали себя убежденным верующим, однако обиделись, то признайтесь себе в том, что Вы пока еще не верующий. И Вы почувствуете, что на душе полегчало.
 
   Психология – молодая наука, возникшая с целью помочь развивающемуся человечеству постичь движение жизни в Боге. Вот только из-за испуганных ученых она развивается однобоко, иными словами, считает себя лучше других. Психологии как науке следовало бы выйти на тот уровень, где учат: возлюби себя в Боге, тогда узнаешь, как любить ближнего. Это умение крайне необходимо людям. К сожалению, оно постигается медленно, через рытвины и ухабы.
   До сих пор примитивный человек развивался посредством взращивания своего «эго». «Эго» – это страх, что меня не любят, положительная сторона которого состоит в том, что страх рождает в человеке желание быть хорошим. «Хороший» – значит умный, образованный, интеллигентный, понимающий, сильный, достойный, богатый, радостный, красивый, представительный, сердечный и т. д. Все эти положительные качества усиливаются в ходе развития человечества. Естественное усиление – вещь хорошая, однако свойственное испуганному человеку перебарщивание нарушает нормальное, уравновешенное, всесторонне-совершенное развитие человека.
 
   Неуравновешенность порождает у несовершенного человека желание быть хоть в чем-то чуточку лучше других.
 
   Малое желание быстро вырастает в большое, и чем больше оно становится, тем ближе критическая черта. По ту сторону черты возрастает желание возвыситься еще больше, стать еще сильнее, еще лучше. Но предел есть предел. Далее возможен лишь относительный рост. И тогда возникает желание возвысить себя за счет унижения другого человека, чтобы быть относительно лучше.
   Примитивный человек доказывает свое превосходство физически. Бранится так, что другой стушевывается. Дерется так, что другой вынужден сдаться. Воюет так, что неприятель гибнет. Тогда он – герой, которого носят на руках и любят. Чем больше он в этот момент ощущает себя уважаемым и любимым, тем больше ему хочется воевать. Он уже не только защищает свой дом или родину, а отправляется в дальние страны устанавливать там мир силой оружия, не зная ни обычаев, ни потребностей чужбины. Чем сильнее он перебарщивает, тем ближе к собственной погибели, ибо все, что человек делает, ему же и воздается.
   Мало-мальски мыслящий человек должен понимать, что устанавливать мир с помощью оружия – абсурд. Это есть желание быть лучше других. Желание продемонстрировать, что я жертвую собой во имя мира. Тогда меня станут любить. Когда человечество было более примитивным, конфликты улаживались войнами. Это средство соответствовало тогдашнему уровню развития. Иначе просто не умели. В эпоху расцвета науки и техники человек получил оружие уничтожения. Оно было дано умным людям с тем, чтобы эти умные поняли, сколько глупостей они совершают своим умом, направленным на удовлетворение своего стяжательства. Чтобы они поняли, что в войне не побеждают, а проигрывают, и проигрывают тем более, чем с большей настойчивостью последствия действий именуются победой. Современная эпоха раскрыла перед человеком уровень высшего сознания, чтобы человек образумился и осознал двусторонность жизни. Но и этот дар Божий используется для похвальбы своим превосходством над другими.
   Стремление испуганных людей творить добро – цель сама по себе прекрасная – приносит с собой страшные страдания. Резонно спросить: когда же прекратится эта духовная слепота? Отвечаю: не ранее, чем наступит предел выносливости Земли, именно тогда человек будет вынужден прекратить заниматься другими людьми. Нам подаются знаки предостережения, и их число все растет, но мы не умеем их понять. Невольно получается так: кто не умеет, тот не желает. Стихийные бедствия показывают, что когда разверзшиеся недра земли заглатывают людей, то каждый остается сам по себе. Никто никому помочь не может, даже если захотел бы. Выживает тот, кто этого заслуживает, поскольку правильно относился к жизни.
   Вы можете сказать, что я говорю жестокие вещи. Лучше предупредить и заслужить славу жестокого человека, чем сделать невинное лицо и спасаться самой в безопасном месте. Другие вряд ли о чем догадаются, но собственная душа-то знает правду. У каждого своя миссия. Умный читает, думает и берет на вооружение те знания, которыми раньше не располагал. К испуганному понимание приходит задним числом. Мы вовсе не должны равняться на испуганных.
   Человек, в отличие от животного, наделен разумом. Если разум дает из-за страха осечку и подводит человека, то для собственного же блага необходимо хотя бы задним умом разобраться в постыдной ситуации. 51 % людей так и поступает, а 49 % – нет, ибо у них своя правда. Мы примыкаем то к 51 %, то к 49 %. Чем чаще мы оказываемся в числе 49 %, т. е. чем больше мы превращаемся в судорожно цепляющихся за свои права консерваторов, тем ближе страдания, которые сопровождаются утратой потенциала мозга, т. е. утратой мыслительной способности.
   Испуганный человек учится, работает, творит и развивает себя во имя того, чтобы быть лучше других. В результате он может действительно превосходить других в какой-то узкой сфере. Узкопрофильная специализация дает человеку известное положение, которое возвышает этого человека внешне, но оно же его принижает, если человек начинает цепляться за свое положение. Из страха лишиться своего положения человек еще больше начинает за него цепляться, еще больше самоусовершенствоваться, обманывая себя необходимостью повышения квалификации. На самом деле любой человек, который подчиняет свою жизнь некоей самоцели, ощущает, что цель ускользает из рук, а сам он – на пути к краху. Это вызывает панику. Страх перед уничижением заставляет возвыситься. Вынужденное положение возвышает лишь внешне, а по сути, унижает.
   Общественное положение приносит вначале известность, а затем и славу. Уже от одного того, что человек стал знаменитым, возрос скачкообразно и его страх «что будет, если я перестану быть знаменитым». Значит, нужно обеими руками держаться за свою славу и делать все, чтобы ее сохранить и приумножить.
 
   Безвестный человек суетится во имя богатства.
   Богатый человек суетится во имя славы.
 
   Мы привыкли связывать славу с деньгами и объяснять ее по своему разумению жаждой денег. Но кто становится знаменитым, тот понимает, что слава важнее денег. Слава является духовной ценностью испуганного человека. Если знаменитый человек освободил бы страх «без славы меня перестанут любить», то он перестал бы хотеть быть знаменитым. Тогда он был бы знаменитым, и его известности ничто не угрожало.
   Обычное стремление к известности – это похвальба, желание выказать свое превосходство. Чрезмерная самореклама хоть и способна вознести высоко, но если не держат крылья, то с тем большей высоты произойдет падение. Уравновешенный человек не напрягается во имя вознесения, поскольку он не перебарщивает. Поэтому его дорога неуклонно идет в гору.
 
   Уравновешенность являет собой признание, почитание, святость, скромность.
 
   Неуравновешенность – это похвальба, гордыня, заносчивость, превосходство, осмеяние, унижение, одурачивание и т. д.
 
   Жажда славы может выражаться весьма странным образом. Например, часть людей похваляется диагнозом своей болезни. Сложное название заболевания для них – это своего рода козырь или орден на груди, которым они похваляются при всяком удобном и неудобном случае и о котором говорят без умолку. Человек, который во весь голос заявляет о своих правах, поскольку он болен неизлечимой болезнью, пал жертвой желания быть лучше других.
   Аналогичная ситуация возникает, когда человек, оказавшись в обществе незнакомых людей, тут же принимается рассказывать о своей беде. Либо позволяет сделать это за него другому. Либо принимает столь страдальческий вид, что кто-нибудь непременно спросит, что его томит. Тогда человеку гарантировано чужое сочувствие, жалость, забота, поддержка. Идут годы, а его беда не стареет. Есть люди, особенно молодые, которые не умеют сделать простейших дел, поскольку за них всегда всё делают сочувствующие. Никто не осмеливается сказать такому человеку, что время и работа залечивают все раны, поскольку через самореализацию приходит понимание. Добрые люди боятся проявить нечуткость.
   Бывают и прямо противоположные ситуации. Например, все знают, что человеку выпало тяжкое испытание и ему бы надо помочь, но тот от помощи отказывается. Возможно, даже сердится, когда другие навязывают свою помощь. Чрезмерная гордость вынуждает страдать стиснув зубы и изображать героя. Подобное демонстративное страдание делает человека упрямым, но отнюдь не героем. Надежда добиться таким образом уважения друзей оборачивается их утратой, так как он отверг любовь друзей. Если случается, что другу нужна помощь, то этот друг чувствует, что и он тоже должен справиться сам, и не смеет обращаться к такому другу за помощью. Узы дружбы связывают людей похожих, но если один из друзей желает быть лучше других, дружба распадается. В итоге такой человек становится одиноким и несчастным, и виноваты в этом другие.
   Неистребимая потребность демонстрировать свое преимущество — это стресс, который превращает человека в шута. Один обретает известность по-хорошему, другой – по-плохому. Так, из ребенка-кривляки может вырасти взрослый кривляка, выдумывающий трюки, хорошие и плохие, чтобы находиться в центре внимания. Это желание может воплотиться весьма необычным образом. Например, человек умирает при большом стечении народа и таким образом волей-неволей оказывается в центре внимания.
   Внешняя привлекательность людей, занимающих более высокое положение и располагающих более тугим кошельком, соответствует иерархической лестнице. Если неиссякающаяся потребность демонстрировать свое преимущество превращается в вызывающее желание демонстрировать свое превосходство, то возникает целлюлит, чтобы человек увидел себя и занялся собой. Чем больше человек разглядывает свое тело, которое срывает демонстрационные показы его превосходства, но истинной проблемы не видит, тем красноречивей и заметней глазу становится целлюлит. Чем придирчивей становится упрямое себялюбие, тем труднее избавиться от целлюлита традиционными средствами: косметикой, аэробикой, силовыми упражнениями, массажами, вибрацией. Не помогают также ни отсасывание, ни иные хирургические приемы. Целлюлит ведет себя, как истинный придира, который отражает придирчивый характер человека, и не отступает, покуда человек не изменится. Он вынуждает человека сосредоточенно заниматься своим телом и тем самым отвлекает его от причинения вреда другим – он занимается профилактикой кармического долга.
 
   Демонстрацией своего превосходства занимается основная масса человечества. Над ними смеются, о них сплетничают, но при этом не понимают, что, смеясь над другим, человек смеется над собой. Бывают шуты деревенские, а бывают всемирные. Смеющиеся над ними становятся потихоньку такими же. Всем нам следовало бы освободить желание демонстрировать свое превосходство и глубоко осознать для себя этот стресс. Кто злится на демонстрирующих себя и поэтому начинает подавлять собственные потребности, у того целлюлит как будто исчезает. Если раньше бугристость была видна глазом, то теперь подкожную зернистость может определить лишь сам человек на ощупь.
   Во имя известности человек все более напрягает свой мозг, но и этому бывает предел. У умного все чаще начинает выплескиваться глупость, что предупреждает о повреждении мозга. Однако это воспринимается как каприз знаменитости, как нормальное явление. О болезнях, связанных с истощением мозга, говорилось выше. Ребячливая капризность является одним из показателей истощения мозга у пожилых людей.
   В какой-то момент такой человек ощущает, что уже не поспевает за молодыми. Но уступать свою позицию никак не желает. Незаметно возникает желание не дать себя обогнать. Это желание имеет разные обличья: протест против нового, разгромная критика нового, превознесение старого, враждебность к новому, отстаивание исключительной правильности старого. Так возникает консерватизм – цепляние за старое, ибо старое понятно и напоминает о былом превосходстве. Постижению нового мешает растущий страх. Испуганному человеку легче жить старыми запасами.
   Наиболее консервативным становится тот, кто в юности ненавидел консервативность других и кого старые консерваторы из-за этого особенно притесняли законами, всевозможными предлогами или требованиями. Ведь желание быть выше консервативности есть желание быть лучше других. Если у такого человека имеются духовные способности, то он впрягает свой дух в желание выделиться среди других, и дух истощается. Если духовных способностей нет, то человек натягивает поводья громким словом либо железным кулаком.
   Вместе с известностью у человека появляется желание запрещать и приказывать, лишь бы выделиться еще больше. Поначалу приказы знаменитости воспринимаются как проявления внимания, и это даже нравится, поскольку человек ощущает себя причастным к чужой славе. Этим провоцируется рост властности знаменитости, жертвой которой человек становится. Если жертва не сбегает от знаменитости, то старается уменьшить свои страдания – старается не видеть и не слышать претенциозность знаменитости. Так можно лишиться зрения или слуха.
   Желание быть лучше других оборачивается подлостью, которая проявляется весьма скоро, когда знаменитость отталкивает от себя человека, предлагающего себя в закадычные друзья. Желание отомстить любыми средствами у отверженного тем непредсказуемее, чем сильнее он надеялся выделиться из числа других благодаря дружбе со знаменитостью. Ложь, обворовывание, плетение интриг, очернительство хоть и причиняют боль ни о чем не подозревающей знаменитости, но сам мститель страдает куда больше. Его целеустремленное сверхрвение сменяется полным консерватизмом, ибо он рассчитывал преуспеть за чужой счет.
   Неизбежным следствием желания быть лучше других является зависть – стресс, который приводит к безжалостному уничтожению. Нет ни одной хорошей вещи, которую завистники не попытались бы уничтожить. Материальные блага жизни легко украсть, разрушить, сжечь. Испуганный человек беззащитен перед завистниками даже при наличии самой совершенной охранной системы. Единственный вид ценностей, недоступный завистникам, это духовные ценности. Достойный человек сохраняет достоинство и тогда, когда завистник хочет уничтожить его достоинство. Достоинство – это смелость быть самим собой. Потребность обрести достоинство растет с каждым днем, ибо это – жизненная потребность. Таков закон развития.
 
   Наиболее разрушительной является зависть душевно близких людей, ибо от них ждут наибольшей любви и понимания. Поэтому современных людей характеризует постоянное возрастание душевной замкнутости. Уже немало умных женщин научилось держать рот на замке. Однако своим поведением они выказывают свои мысли. Даже примитивные люди научились уже лгать весьма достоверно. Единственный, кто честно выказывает свою замкнутость, так это немногословный человек. О людях знаменитых, удачливых принято говорить: он не открывает свою душу, свои мысли он держит при себе, он не подпускает к своей душе, он ни за что не выскажет своего мнения, своими знаниями он не делится, из него слова не выжмешь и т. п. Одни относятся к этому хорошо, другие плохо. Отношение тем хуже, чем больше человек желает втереться к молчуну в доверие и чем больше осознает, что это не удастся.
   Хорошо относятся те, которые не понимают и понимать не желают. Особенно же язвительно настроены те, которые прежде были дружны с молчуном либо были с ним на равных, но теперь, когда тот пошел наверх и уже не делится сокровенными мыслями, ощущают себя оскорбленными. Они не видят себя со стороны и потому не замечают, что дружеское подначивание, допустимое в прежних отношениях, перерастает у них в завистливое злобничание. Человек, кому адресованы издевки, понимает умом, что все это ерунда, но его душа видит правду и замыкает уста. Если его упрекнуть в скрытности, то он сам может удивиться, что незаметно сделался скрытным. Осознание ситуации не меняет сути дела. Вместо того чтобы открыться, человек еще больше замыкается. Постепенно происходит отчуждение. Ощущение, что его не понимают, вынуждает человека сторониться прежнего общества и искать новых единомышленников. Но страх перед завистью остается и возрастает. Так же, как и замкнутость. Страх перед тем, что полученные от него сведения могут быть употреблены во зло, закрывает рот почище любого замка. Человек осознает, что друзей надо опасаться, что любимого человека нельзя посвящать в свои дела, что родителям доверять нельзя. И так далее.
   Осознание – верное, ибо желание этих людей проникнуть в душу человека на самом деле есть желание выставить душу человека на всеобщее обозрение. В этом не было бы ничего дурного, если бы не всеобщая зависть. Испуганный человек, желающий быть лучше других, неизбежно становится завистливым, и его зависть возрастает по мере роста чужого успеха. Однако и в неудачнике он может углядеть нечто, представляющее собой ценность, и этого его душа не может вынести.
   Когда Вы начнете освобождать страх перед завистью, у Вас изменится к ней отношение. Не бойтесь, Вы не станете смело выворачивать перед завистниками душу, чего они и желают. Просто Вы перестанете замыкаться в себе. Вы сможете использовать высвобождающуюся энергию для реализации своих идей и уже не станете притягивать к себе завистников. Но если Вы желаете превозмочь свой страх и заявляете, что завистники Вам не страшны, то Вы начнете притягивать к себе все большее число похитителей, которые по кирпичику растащат возведенную Вами стену. Либо навлечете разрушителя, который уничтожит Вашу стену, не пожелав даже ею поживиться. Когда от Вашей стены ничего не останется, его стена окажется самой высокой, и в этот момент он будет доволен своим поступком. Можете также притянуть к себе завистника, который совместит кражу с разрушением.
   Если Вы из числа тех, кого сильно раздражает чужая замкнутость, то осознайте, что в Вас говорит зависть, которую Вы в себе, возможно, и не подозревали. Допустим, Вы ощущали примерно следующее: если не знать, что у другого на душе, как помочь ему, если возникает необходимость. В этом Вы правы. Человек, который прячет в себе стрессы, естественно, притягивает к себе плохое. Но ему необходимо, чтобы он сам помог себе как человек разумный – научившись правильно мыслить, а чужая помощь ему не нужна. Если бы он высказал все, что у него на душе, то спровоцировал бы раскрытие Вашей зависти, пусть Вы и говорите, что зависть Вам чужда. Чем человек более замкнут, тем он сильнее и тем меньше другие способны ему помочь. Недовольство тем, что он не желает принимать помощи, – это Ваше недовольство, которое есть не что иное, как зависть к его силе.
   Если Вы опечалены тем, что любимый человек Вам не доверяет, то освободите свою печаль, иначе возникает жалость к себе, за которой последует гнев. Ярость же лишает способности мыслить логически, и после Вы и сами не сможете объяснить, почему вели себя так нечестно, несправедливо и мстительно. Если Вы принадлежите к типу болтливых людей, то подумайте, насколько трудно Вам было бы держать при себе полученные сведения. Если в его голове рождаются грандиозные планы, а Ваша голова, увы, на это не способна, то волей-неволей в Вас пробуждается зависть. На свой позор и беду, Вы выбалтываете их другим завистникам, а уж они-то не преминут ставить палки в колеса.
   Если Ваши дела идут в гору и кто-то активно набивается Вам в друзья, однако Вы испытываете к нему необъяснимую неприязнь, то доверьтесь своему чувству. Не обольщайтесь его красивыми речами и заверениями в дружбе. Он может предлагать Вам материальные услуги либо расхваливать собственные духовные ценности, либо наоборот. До тех пор пока Вы не освободите страх перед завистниками, Вы не поймете его целей. Возможно, он и не намерен причинять Вам зла. Но его зависть может повести себя непредсказуемо. Следствием явится то, что Вы спровоцируете его себя одурачить. Он может годами проявлять себя с хорошей стороны и быть полным единомышленником, поскольку Вы для него являетесь лестницей, с помощью которой он поднимается вверх. Его зависть должна проявиться, чтобы преподать Вам урок, и это происходит тогда, когда он забирается достаточно высоко. Ваша душа когда еще говорила, что неприязнь к этому милому человеку является протестом против его показного дружелюбия и навязываемой любви. Однако Ваш разум не внял предупреждению.
   Из истории известно много случаев, когда крупные ученые, богатые деловые люди лишались в результате обмана всего своего состояния. Но для такого урока не обязательно обладать мировой известностью. Может, Вас самих ободрали, как липку, и никакая сила Вам не поможет. И если Вы попытаетесь вернуть свое законное добро, напирая на порядочность и вспоминая про законы, то завистник рассмеется Вам в лицо, а если будете настаивать, то еще и выставит Вас на посмешище перед всем светом. Зависть знает, каким образом замарать доселе честное имя человека так, чтобы поверили другие завистники.
   Завистник не может не завидовать, если у другого есть что-то лучше и ценнее, чем у него. Не может, и все тут. Постарайтесь это понять, тогда поймете и его.
   Духовное либо физическое богатство чужих людей не выставляется напоказ, а хранится за закрытой дверью. Однако зависть способна выискать и то, чего нет. Достояние близких людей хорошо видно. Им легко завидовать и их ценности легко присваивать. Девиз зависти: если не достается мне, то пусть не достается никому.
   Присвоению не подлежат лишь духовные ценности. Зато их можно уничтожить. Зависть на это и рассчитывает. Кражу имущества можно потом возместить деньгами. Кражу незапятнанного имени деньгами не возместить. На реабилитацию своей чести может уйти целая жизнь, которой можно было бы распорядиться гораздо лучше, умей человек мыслить наперед.
   В старину честь являлась привилегией избранных. Честность бедняка была настолько сама собой разумеющейся, что на нее не обращалось внимания. Достоинство неброско. Рост материального благополучия, умножение богатства вынуждает человека приукрашивать себя, и так честность стали уравнивать с интеллигентностью, однако эти понятия несопоставимы, ибо они относятся к разным категориям. Честность – это смелость признавать свое плохое, интеллигентность – это страх обнаружить свое плохое.
   Повышение уровня развития означает для всех нас потребность отличать существенное от несущественного.
   Зависть порождает воровство. Примитивный вор – это мелкий воришка, который ходит опустив глаза и делает свою работу под покровом темноты. У мелкого вора менталитет волка, он тянет то, что плохо лежит. Но возле своего логова он не оставляет следов. Интеллигентный вор – крупный вор, который расхаживает с честным выражением лица и делает свое дело при свете дня. Он впрягает в работу свой интеллект и делает так, чтобы то, на что он зарится, оказалось без присмотра, ибо в развивающемся мире всегда найдутся государственные законы, которые отстают от жизни. Более всего он похищает у своих, поскольку знает, что там самая богатая добыча. Все это делает зависть.
   Зависть, которая завистью не считается, есть ревность. Завистливый хочет отобрать у другого то, что делает того лучше его, с тем, чтобы, в свою очередь, стать лучше другого. Завистник, который превыше всего ставит богатство, превращается в вора, использующего чужое имущество. Завистник, который превыше всего ставит ум, превращается в похитителя чужих знаний, идей либо научных открытий. Завистник, который желает присвоить наивысшую ценность на свете – любовь – и пользоваться ею себе во благо, становится ревнивым. Самая страшная зависть и есть ревность.
   Ревность может приобретать такие масштабы и такую степень безрассудства, что выходит за всякие рамки. Кто испытал на себе ревность, тот знает, что поначалу ревнивый человек бдительно следит за объектом своей любви в отношениях с противоположным полом, затем это распространяется на детей, животных, растения, вещи. Ревновать можно даже к унитазу, ибо тот похищает у ревнивца любимого человека аж на несколько минут. Нет смысла рассказывать о формах выражения ревности, поскольку они, в соответствии со степенью гнева, становятся все более шумными. Каждому человеку требуется освободить свою ревность еще в зародыше. Кто утверждает, что в нем ревности нет, тот не знает самого себя и взращивает ревность. Страх меня не любят сам по себе уже содержит ревность.
   Зависть и консервативность идут рука об руку, ибо завистливый желает заполучить свою долю прежде, чем двинется вперед.