Изучив подробно карту района национального парка Килиманджаро, мы решили, что я начну сплав по реке Каранга от местечка Кибошо (расположенного выше, чем Моши), а Гена с гидом турфирмы (присутствие которого в национальном парке обязательно) примерно оттуда же начнут восхождение. Однако утром следующего дня выяснилось, что более дешевым (200 долларов вместо 300) будет восхождение по классическому пути с использованием построенных там хижин.
Утром 19 февраля на джипе турфирмы поехали было в Кибошо, но вскоре убедились, что еще до этого местечка река Каранга является непроходимой для сплава (в то время она выглядела мелководным ручьем). В итоге мне пришлось стартовать на Каранге несколько выше моста на автомобильной дороге Моши-Аруша. Гена Копейка целый час усердно фотографировал мой сплав, затем отправился выполнять восхождение.
Дно реки Каранга имеет ступенчатый характер, каждый "гладкий" участок заканчивается завалом из камней с очень узкими проходами (более узкими, чем ширина моего катамарана). С этих камней вода падает вниз, затем идет очередной "гладкий" участок. Через такие завалы из камней приходилось постоянно перетаскивать катамаран.
"Гладкие" участки сначала были очень короткими (меньше 10 метров), затем стали удлиняться. К вечеру я сильно устал и не стал возражать, когда четверо местных парней стали помогать мне перетаскивать катамаран через камни. К сожалению, эта "помощь" имела для меня роковые последствия: один из парней перерезал веревку, которой рюкзак с вещами был привязан к катамарану за моей спиной.
Я обнаружил пропажу рюкзака только после того, как четверо проходимцев скрылись в джунглях. За моим сплавом наблюдали десятки людей, но никто "не видел" воров. Ненависть к белым осталась с колониальных времен. Зрители были откровенно рады, что обокрали белого человека.
В рюкзаке, кроме вещей, были мой паспорт, авиабилет и деньги. На следующий день я вместе с полицейскими вернулся на место происшествия, но стражи порядка вскоре ушли, сославшись на занятость. Убедившись, что "народ и воры -- едины", я в пяти деревнях провел "политбеседы" о том, что деньги и вещи можно мне не возвращать, но позарез необходимы паспорт и авиабилет. Без них я не смогу уехать из Танзании. Народ понимающе и сочувственно кивал... И только.
Я продолжил сплав. Уклон реки постепенно уменьшался, скорость воды падала. Интерес к сплаву у меня стал пропадать. К тому же дело шло к вечеру. Вдруг с берега кинулся в реку крокодил. Я причалил к берегу, вытащил из воды катамаран и разобрал его. Пройдя несколько километров, нашел дорогу. Попутная машина довезла меня почти до Моши. Последние пять километров пришлось тащить катамаран на себе -- у меня не было денег, чтобы нанять машину.
Вечером следующего дня в гостинице появился Гена. Он успешно завершил восхождение на Килиманджаро.
Договорились: он завтра (22 февраля) утром поедет в Дар-Эс-Салам и попробует получить в представительстве Аэрофлота дубликат моего авиабилета, а в посольстве России -- документ на возвращение в Москву, я же на сутки останусь в Моши. В какой-то степени наш расчет оправдался: мой паспорт все-таки кто-то подкинул в один из полицейских участков.
23 февраля в Дар-Эс-Саламе мы встретились с Геной в гостинице. По его просьбе Москва подтвердила факт моего приобретения авиабилетов на обратный путь, и мне был выдан дубликат. Утром 25 февраля мы вышли из самолета в Шереметьево.
Но воровство моего рюкзака было только первым актом нашей "танзанийской трагедии". Когда вечером 22 февраля Гена прибыл в Дар-Эс-Салам и подошел к гостинице, его внезапно атаковали четыре негра. Отобрали японский фотоаппарат стоимостью 500 долларов, часы и 200 долларов. Защищаясь, Гена напоролся рукой на нож и сильно ее порезал. В кобуре фотоаппарата он хранил все шесть фотопленок, отснятых в Танзании для "АРТ-ПРЕСС". Это было самой тяжелой для нас потерей. Ведь ради этих кадров нам и были выданы деньги на экспедицию.
Несмотря на то, что в спортивном плане мы выполнили задание на 100 процентов, настроение было испорчено. Мы так и не смогли полюбить Танзанию. Невольно вспоминается строчка из Михалкова: "Не ходите, дети, в Африку гулять..."
"На далекой Амазонке
не бывал я никогда..."
(из популярной песни)
ВТОРАЯ КОРДИЛЬЕРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ (АМАЗОНКА,ПЕРУ)
С детства мечтал побывать на Амазонке. Впрочем, не я один. Еще в феврале 1991г. на съезде Общества свободных путешественников Алексей Калиниченко собрал группу желающих сплавиться по Амазонке с совершенно разными целями -- археологическими, ботаническими и прочими, вплоть до поиска страны Эльдорадо. Ребята были полны энтузиазма, но не понимали, что многолюдные экспедиции в наше время нереальны, спонсоров для них найти не удастся.
Результаты не заставили себя ждать: сначала "откололся" Калиниченко. Затем не смог найти денег и сменивший его на посту лидера этой группы Костя Чаадаев. Реальной становилась только моя экспедиция. Но из-за финансовых затруднений (а деньги искал каждый для себя сам) возникли сложности и в нашей группе: за две недели до отъезда отказался ехать Шангараев из Омска и в самый последний момент -- парень из Перми. В итоге я опять остался один, причем с дополнительной проблемой -- чрезмерно большим весом груза. Превышение на 50 кг аэрофлотовской нормы бесплатного провоза багажа (при расчете 5 долларов за каждый лишний килограмм груза) полностью "съедало" всю мою наличность на проведение экспедиции -- 250 долларов. Пришлось на неделю отложить вылет в Перу и заняться пересмотром снаряжения. Я вынужден был отказаться от надежного, хорошо себя показавшего в Аргентине плота "карабубер", который весил вместе с трубами около 55 кг. Ничего другого не оставалось, как придумать новую, очень легкую конструкцию. Я решил весь набор каркаса свести к одной-единственной трубе, которой посредством боковых петель в чехлах соединялись бы обе гондолы. Получился катамаран шириной около метра.
Труба придавала ему жесткость в продольном направлении, но только при условии, что гондолы не будут спускать воздух. Конечно, моя конструкция не была идеальной. Жесткость в поперечном направлении практически отсутствовала, и поперечная устойчивость судна при сплаве могла поддерживаться только с помощью опоры на весло, как на каяке. Такой катамаран, с точки зрения сложности проходимых препятствий, был одного класса с обычной байдаркой и, естественно, уступал по устойчивости классическому катамарану, но делать было нечего. Из-за жесткой экономии веса снаряжения пришлось отказаться от мешка-насоса, палатки, каски, гидрокостюма, запасного комплекта одежды и многого другого. Я ограничился лишь двумя байдарочными веслами (основным и резервным), веревкой для чалки, спальником, полиэтиленовым тентом, ковриком, легким маленьким алюминиевым котелком, минимально необходимым комплектом одежды и разного рода мелочью. И вот 13 марта рейсом Аэрофлота Москва-Лима я вылетел в Перу.
Летели мы около суток. Сделали промежуточные остановки в Люксембурге, Шенноне (Ирландия) и Гаване. Над Гаваной за сутки до нашего прибытия пронесся тайфун, повалив несколько зданий и оборвав электрические провода. В самолете познакомился с перуанцем, который учится в Москве. В Лиме он меня "перепоручил" другому перуанцу, живущему в Лиме, но у которого брат учится в Москве. Этот парень на следующий день помог мне сесть в автобус, идущий в Ла Юнион.
С момента прибытия в Лиму возникла еще одна, едва ли не самая большая, проблема -- языковой барьер, ибо хотя я и говорю по-английски, но не знаю испанского, а жители Перу практически не говорят на английском. Пришлось срочно выучивать числа и отдельные фразы на испанском языке, но этого все равно оказалось недостаточно для нормального общения.
Мне посоветовали начать сплав от Ла Юниона по одному из истоков Мараньона -- реке Вискарес (в Тинго Чико реки Вискарес и Нупе образуют Мараньон, а Мараньон и Укаяли в свою очередь образуют Амазонку). Так я и сделал.
Река Вискарес от Ла Юниона вплоть до своего устья представляет собой реку 4-5 категории сложности с достаточно быстрым течением и препятствиями в основном струйного характера. Мараньон, начиная с Тинго Чико, на протяжении первых десяти километров -- достаточно спокойная река, но напротив селения Кулкиш входит в сложнейший, с точки зрения сплава, километровый каньон, в котором много порогов высшей категории сложности. Часть из них может быть пройдена на больших плотах (причем, на пределе их возможности) или на "карабубере", но для моего судна этот каньон был непроходим.
Возобновил сплав с выходного участка каньона, метров за пятьдесят до моста. Здесь препятствия пятой категории сложности (для моего судна -шестой). Затем река упростилась, более того -- почти остановилась. Я понял, что впереди что-то грандиозное. И точно. Через 7-10 км после выходного моста кулкишского каньона река снова устремляется в опаснейший каньон, вход в который в большую воду является непроходимым для любого плота. Вода, сжатая стенками каньона, падает с трех-четырехметрового слива-водопада на огромный камень, перегородивший все русло, и, отскочив от него, просачивается дальше через два боковых прохода шириной 1,5 и 2,5 метра. Метров через пятьдесят вода опять вздымается от удара о камень на 2-3 метра и падает вниз с очередного водослива.
В большую воду вход в каньон можно было бы рискнуть пройти (с вероятностью прохождения 50%) на "карабубере", но была совершенно реальной опасность развала судна в 1,5-метровом проходе. Впрочем, приводимые мною сложность и проходимость препятствий даются для высокого уровня воды в реке. Паводок на Вискаресе и Мараньоне, вызванный дождями, наблюдается в феврале-марте, а низкий уровень воды ("малая вода") -- в июне-августе. В малую воду препятствия, конечно, упростятся. А вот в марте я вынужден был обойти первые триста метров второго каньона по берегу, затем продолжил сплав. Сразу же пошли пороги 5 категории сложности. Так продолжалось до Чавина. От Чавина пешком сходил в Тантамайо, возле которого расположены три древних индейских поселения, посетил древнее городище Пируро с разрушенной крепостью. К сожалению, весь день шел дождь, поэтому хорошие кадры на слайдовской пленке снять не удалось. Вернувшись к Мараньону, продолжил сплав и закончил его в районе селения Вакрачуко, встретив на пути серьезные препятствия.
Таким образом, по Мараньону было пройдено около двухсот километров. Думаю, что это -- самый сложный участок реки, так как далее, судя по карте, средний уклон Мараньона уменьшается, а ширина русла увеличивается. Конечно, это не исключает отдельных сложных порогов на оставшемся горном участке.
Теперь о впечатлениях. Места на Мараньоне -- очень красивые. Чрезвычайно интересно было осмотреть древнеиндейские городища. Что же касается погоды, то в основном шел дождь, было весьма холодно, а солнце появлялось лишь на 2-3 часа в сутки. Март планировался мною заранее, так как я хотел попасть на Мараньон в большую воду, чтобы на "карабубере" пройти сложнейшие пороги.
Для одиночного же плавания на небольшом судне, конечно, лучше подходят июнь-август, когда нет дождей, тепло и из-за низкого уровня воды более простые препятствия на реке.
Вернувшись в Лиму, переночевал в российском торговом представительстве, а на следующий день вылетел в Москву. Так завершилась моя вторая кордильерская экспедиция, имевшая две специфические особенности.
Первая -- терроризм. Оказалось, что именно Амазония -- место обитания и активных действий террористических групп, излюбленным объектом "охоты" которых являются иностранные туристы. Как мне сказали на маршруте, в прошлом году в районе Тантамайо, именно там, где я побывал, была убита американская семья -- родители с детьми. И не случайно в 1993 году я оказался первым иностранцем в Тантамайо. Зарубежных туристов убивали в Вари и других селениях. Чуть ли не каждый встречный спрашивал меня, не боюсь ли я террористов. Все это, конечно, нервировало. Ведь сплавляющийся по реке человек является прекрасной мишенью, совершенно беспомощной (в него могут стрелять много раз, пока не попадут, а он ничем ответить не может). Но мне повезло -- в меня никто не стрелял.
Вторая проблема -- множество бешеных собак и даже кошек. К сожалению, я об этом узнал лишь после сплава. Из-за недостатка снаряжения во время путешествия я сильно мерз и, если представлялась возможность переночевать в каком-либо селении, считал это большой удачей. И вот в одном населенном пункте в темноте меня укусила за ногу собака. Сначала я отнесся к этому весьма беспечно (лишь смазал рану марганцовкой и залепил лейкопластырем), но по возвращении в Лиму узнал в Российском посольстве, что в Перу свирепствует эпидемия бешенства. Пришлось срочно принимать соответствующие меры.
Впрочем, известную опасность представляют и ядовитые змеи, пауки, прочая коварная живность, которой тут в изобилии. Впрочем, с ними еще как-то можно сладить, зная их повадки и обзаведясь соответствующими медицинскими препаратами. Но из-за терроризма я не могу рекомендовать российским туристам сплавляться по Мараньону и Амазонке. Если только вы не одержимы этой мечтой с детства.
ТРЕТЬЯ КОРДИЛЬЕРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ (АЛЯСКА, США)
В июле-августе 1993г. мы с Владимиром Кузнецовым сплавились на Аляске с высочайшей вершины Северной Америки Мак-Кинли (6194 м) по рекам Мак-Кинли и Кантишна.
Осуществление этой экспедиции до самого последнего дня было под вопросом, во-первых, из-за финансовых проблем, а во-вторых, из-за нерегулярности авиарейсов в самой России (мой самолет, например, вылетел из Новосибирска в Магадан на сутки позже запланированного времени). Но все обошлось. И вот в 11.30 22 июля 1993г. (четверг) рейсом Аэрофлота 801 мы вылетели из Магадана в Анкоридж. Пролетев 4 часа, прибыли в Анкоридж в 19.30...21 (!) июля (среду), то есть, как в фантастическом романе, совершили путешествие во времени (сказалась смена часовых и суточного поясов). Так как мы испытывали дефицит финансовых средств, то сразу по прибытии в Анкоридж, встретив несколько наших соотечественников (уж не знаю, настоящих или бывших), стали узнавать координаты наиболее дешевой гостиницы. Ею оказался Анкориджский молодежный хостел (общежитие) по адресу Н-700. Здесь стоимость койко-места за сутки 15 долларов (в вашем распоряжении двухместные нары плюс кухня, душ, туалет, разная информация). За постель нужно заплатить еще 1 доллар.
Утром следующего дня (в 8 часов) на вэне (микроавтобусе) фирмы "Муун бэй экспресс" выехали в Национальный парк Денали (Мак-Кинли), окружающий вершину Мак-Кинли. Высадили нас в Ви-Эй-Си -- центре для гостей, где выдаются пермиты на посещение Национального парка. Оказалось, что попасть в парк Денали довольно сложно из-за огромного наплыва желающих посетить его. Парк разделен на 44 зоны, и в каждой зоне может находиться одновременно лишь определенное количество человек. Превышение этой величины не допускается. В наиболее популярные зоны очередь на 3-4 дня вперед. А нам нужно было проплывать через зоны 14, 15, 43 и 44. Я решил, начав сплав с зоны 14, первую ночевку провести в зоне 15, а все остальные ночевки в пределах Национального парка -- в зоне 44, самой большой и самой редкопосещаемой (к ней очереди не было). Но не было уверенности, пустят ли нас вообще в парк. Ведь для его посетителей существуют большие ограничения в поведении -- нужно иметь при себе пластиковую бочку для мусора, хранить продукты в 100 м от места ночевки, а готовить пищу -- на расстоянии 100 м от названных двух мест (эти три точки представляют собой вершины равностороннего треугольника, если смотреть сверху на землю). Но самые большие проблемы могли возникнуть с медведями гризли, главной достопримечательностью парка. От людей требовалось громко разговаривать либо ходить с колокольчиком, тем самым предупреждая медведя о своем приближении. В случае, если медведь вдруг сам устремится к людям, рекомендовалось говорить еще громче и расставлять руки в стороны (показывая ему, что никакого оружия нет, и ничто его жизни не угрожает). Если все-таки он будет продолжать бежать к людям, то следовало кинуться на землю, закрыв шею рюкзаком, и притвориться мертвым (по идее хозяев парка, медведь после этого должен отстать от людей).
Боясь отказа, я обратился к одному из служащих (рейнджеров) этого центра с просьбой разрешить нам сплавиться в парке по рекам Мак-Кинли и Кантишна. Он ответил, что это возможно, но предварительно мы с Володей обязаны пройти экзамен на компьютере, который задавал на дисплее разные ситуации, на которые мы должны были давать правильные ответы. Вопросы на английском языке задавались чрезвычайно (для меня) быстро, а как сдавать экзамен Володе Кузнецову, не знающему английского языка, невозможно было себе представить. Я в течение часа готовился отвечать на вопросы (к компьютеру была очередь), но тут вдруг оказалось, что сдача экзамена на ЭВМ желательна, но не обязательна. Как я этому обрадовался! Мы пошли к другому рейнджеру (первый ушел куда-то), и тот нам без малейших проблем выдал пермит на рафтинг по рекам Мак-Кинли и Кантишна до реки Танана. К тому же оказалось, что получение пермита бесплатное. Это нас, естественно, обрадовало. Также выяснилось, что проезд на школьном автобусе -- "шаттле" (челноке) -- до места старта в районе ледника Малдроу массива Мак-Кинли (а именно из этого ледника вытекает река Мак-Кинли) стоит всего 3 доллара на человека. Правда, сложность оказалась в сроке выезда на маршрут, так как на сутки вперед все места в автобусах, выезжающих до Эйелсон-Центра и Вундер-Лэйка (озера), оказались уже занятыми, и нам на сутки пришлось отложить свой выезд и 1,5 суток пробыть в кэмпграунде (палаточном городке) Морино, что рядом с Денали-парк-отелем (там стоимость места на земле на 1 человека -- 3 доллара в день). Мы достаточно культурно провели это время (посмотрели разные фильмы о Денали-парке, в частности, о летающих хищниках). Однако на второй день наше настроение омрачилось непрекращающимся в течение дня дождем и предупреждением (первым и последним), сделанным нам одним из рейнджеров. Он заметил, что в кэмп-граунде мы оставили рюкзак с продуктами возле стоянки, а не положили в специальный большой металлический ящик (локер) для продуктов. В записке, оставленной нам, было сказано, что если он (рейнджер) еще раз увидит рюкзак с продуктами возле стоянки, то нас немедленно выгонят из парка. Но до 7 часов утра следующего дня, когда должен был выехать наш автобус в Эйелсон-Центр и Вундер-Лэйк, рейнджер выгнать нас из парка не успел, так как у самих служащих парка рабочий день начинается в 7 часов. Да и не за что нас было наказывать.
И вот 24 июля мы выехали к месту начала сплава. По пути из окна автобуса видели бодрых и веселых медведей гризли, не менее жизнерадостных лис, лосей и других диких животных. Совершив пеший подход к реке Мак-Кинли, оказались на ней в зоне 14 и начали собирать катамаран. И тут пошел дождь, что явно замедлило сборку нашего судна. Но нам обязательно нужно было в этот день ночевать в 15-й зоне (на что у нас было разрешение), а никак не в 14-й (иначе очередной рейнджер выгнал бы нас из парка до того, как мы успели бы проплыть по реке Мак-Кинли). Наш сплав начался лишь вечером, и все же удалось до ночевки достигнуть 15-й зоны. Спать пришлось во мху, под тучами комаров, но лучшего для ночевки места мы найти не смогли.
Отсюда оставалось около 10 км до самого опасного участка реки Мак-Кинли -- двадцатикилометрового Орлиного ущелья. На карте это ущелье хорошо заметно, так как перед ним соединяются многочисленные протоки реки Мак-Кинли (в таком виде она вытекает из ледника), а после него река опять разбивается на протоки. Ущелье оказалось достаточно сложным для прохождения, с порогами пятой категории сложности, но мы прошли его лишь с небольшим количеством остановок, то есть практически с ходу. Фотографировать нас здесь (да и на всей реке Мак-Кинли) было некому, поэтому я в очередной раз остался без "боевых" фотографий. Несколько раз катамаран был на грани переворота, но нам удавалось выровнять положение. Ущелье красивое и достаточно интересное.
После ущелья река опять потекла по многочисленным протокам и лишь перед впадением в Кантишну собралась в одно русло.
Нужно заметить, что на протяжении всего сплава по Мак-Кинли и Кантишне во время ночевок нас мучили комары (вокруг ледового массива Мак-Кинли располагается своеобразная, характерная именно для Аляски, смесь тундры с тайгой). Правда, на самой реке комаров было мало.
Во время сплава по Национальному парку Денали, строго выполняя инструкцию, мы не разжигали костер и абсолютно все отходы (бумагу, консервные банки и т.д.) везли с собой (ни в коем случае не закапывали). Это было совершенно непривычно для нас, но требование так делать было справедливым, ибо только так и можно спасти природу. А природа в парке Денали оставалась нетронутой, никаких следов человека. Результаты были налицо. На берегу реки мы постоянно встречали свежие следы медведя, видели лосиху с лосенком, много бобров, уток и прочую живность. И все-таки боязнь совершить невзначай что-то не так в парке довлела над нами, поэтому мы искренне обрадовались, заметив на берегу первую (за все время сплава) табличку -- "Граница Национального парка". Напряжение спало. Теперь мы могли жечь костры и сорить, но привычка, приобретенная в Денали-парке, уже сказывалась -- мы аккуратно закопали весь накопившийся мусор.
Через несколько десятков километров после границы Национального парка появились первые признаки присутствия человека, и, наконец, на правом берегу реки мы увидели деревянный дом и большой катер, причаленный рядом.
Решили сделать остановку и сходить в гости. Хозяевами оказалась семья Доухат (Дарэл и Кэрол). Осенью, зимой и весной они живут в Анкоридже (Дарэл -- профессор химии и физики в университете Анкориджа), а лето проводят здесь, на лоне дикой природы. Встреча была очень теплой. У нас с профессором нашлась общая тема для разговора, связанная с работой. Оба мы -- научные сотрудники и, как оказалось, оба работали на "оборонку". Выяснилось, что не только нашу Российскую Академию Наук (фактически бывшую АН СССР) сейчас разгоняют, но и среди американских ученых, работающих на "оборонку", большие сокращения (кстати, тремя основными особенностями Аляски являются нефть, золото и военные базы).
Дарэл указал на карте место расположенного ниже по течению Кантишны дома Тани Бикелэнд и ее друга Рэча (Ричарда). К концу дня мы доплыли до большого нового дома Тани и Рэча. Прием нам был оказан радушный. Здесь мы и переночевали. А на следующий день достигли жилища Майка Тернера, третьего "хозяина" Кантишны. И здесь нас приняли великолепно.
К этому моменту река Кантишна совсем успокоилась и медленно ползла по равнине. Вся спортивная часть маршрута осталась позади. И когда Тернер предложил сплавиться по оставшемуся участку Кантишны на его моторке, а затем подняться на ней вверх по течению Тананы до города Ненана, мы приняли его приглашение (вообще подобную поездку Майк устраивает лишь раз в 2 месяца). В этом случае решалась наша главная проблема -- попадание от устья Кантишны в Ненану, так как моторные лодки мимо устья Кантишны проплывают редко, а вариант со сплавом по медленной Танане до Мэнли-Хот-Спрингса требовал дополнительных финансовых затрат на наше возвращение оттуда в Ненану по суше, в то время как Майк провозил нас бесплатно.
К слову, для меня было совершенно удивительным то впечатление, которое произвел наш визит на простых американцев Рэча и Майка. В отличие от самоуверенных заморских гостей, посещающих Россию, Рэч и Майк страшно стеснялись нас и в то же время пытались показать все, что у них есть, как будто мы приехали на экскурсию. Их реакция на появление иностранцев была аналогичной поведению русских крестьян в глухой деревне, когда последних посещают американцы.
На следующий день мы вместе с Майком доплыли до Ненаны. Там, на дороге Фэйрбэнкс-Анкоридж, до вечера пытались поймать попутную машину (мы хотели вернуться в кэмпграунд в парке Денали, откуда легко было уехать в анкориджский хостел), но безуспешно. Заночевали в ненанском кэмпграунде. Хотя место в нем и стоило 5 долларов на человека (дороже, чем в Денали), зато он с горячим душем, что было нам весьма кстати. Здесь же познакомились с компанией американских пожилых людей из Орегона, путешествовавших на трех машинах с трейлерами. Они, узнав, что мы из России, предложили довести нас до Национального парка Денали. Мы, естественно, отказываться от этого предложения не стали. А в Денали почувствовали себя почти как дома -- все вокруг знакомо. Опять остановились в кэмпграунде Морино. Снова посмотрели фильмы (уже другие) о дикой жизни в Национальном парке Денали. Встретили уже знакомых нам двух немцев, двух Е (Еахимов). Познакомились с Роном Андерсеном -- американским учителем ботаники, летом подрабатывающем в парке Денали водителем автобуса-"шаттла".
Потом тем же вэном фирмы "Муун Бэй Экспресс" вернулись в Анкоридж, где опять поселились в международном хостеле. На следующий день осмотрели город. Он нам понравился. А затем рейсом Аэрофлота 802 вернулись в Магадан. Оттуда я перелетел в Иркутск и далее поездом добрался до Новосибирска.
Итак, североамериканская экспедиция завершилась. Теперь начинаю подготовку к экспедиции в Италии, где планирую сплавиться с самой высокой вершины Западной Европы Монблана. Затем -- Австралия и Индонезия. Но пока еще нахожусь под впечатлением красот Аляски, неповторимой и прекрасной.
Утром 19 февраля на джипе турфирмы поехали было в Кибошо, но вскоре убедились, что еще до этого местечка река Каранга является непроходимой для сплава (в то время она выглядела мелководным ручьем). В итоге мне пришлось стартовать на Каранге несколько выше моста на автомобильной дороге Моши-Аруша. Гена Копейка целый час усердно фотографировал мой сплав, затем отправился выполнять восхождение.
Дно реки Каранга имеет ступенчатый характер, каждый "гладкий" участок заканчивается завалом из камней с очень узкими проходами (более узкими, чем ширина моего катамарана). С этих камней вода падает вниз, затем идет очередной "гладкий" участок. Через такие завалы из камней приходилось постоянно перетаскивать катамаран.
"Гладкие" участки сначала были очень короткими (меньше 10 метров), затем стали удлиняться. К вечеру я сильно устал и не стал возражать, когда четверо местных парней стали помогать мне перетаскивать катамаран через камни. К сожалению, эта "помощь" имела для меня роковые последствия: один из парней перерезал веревку, которой рюкзак с вещами был привязан к катамарану за моей спиной.
Я обнаружил пропажу рюкзака только после того, как четверо проходимцев скрылись в джунглях. За моим сплавом наблюдали десятки людей, но никто "не видел" воров. Ненависть к белым осталась с колониальных времен. Зрители были откровенно рады, что обокрали белого человека.
В рюкзаке, кроме вещей, были мой паспорт, авиабилет и деньги. На следующий день я вместе с полицейскими вернулся на место происшествия, но стражи порядка вскоре ушли, сославшись на занятость. Убедившись, что "народ и воры -- едины", я в пяти деревнях провел "политбеседы" о том, что деньги и вещи можно мне не возвращать, но позарез необходимы паспорт и авиабилет. Без них я не смогу уехать из Танзании. Народ понимающе и сочувственно кивал... И только.
Я продолжил сплав. Уклон реки постепенно уменьшался, скорость воды падала. Интерес к сплаву у меня стал пропадать. К тому же дело шло к вечеру. Вдруг с берега кинулся в реку крокодил. Я причалил к берегу, вытащил из воды катамаран и разобрал его. Пройдя несколько километров, нашел дорогу. Попутная машина довезла меня почти до Моши. Последние пять километров пришлось тащить катамаран на себе -- у меня не было денег, чтобы нанять машину.
Вечером следующего дня в гостинице появился Гена. Он успешно завершил восхождение на Килиманджаро.
Договорились: он завтра (22 февраля) утром поедет в Дар-Эс-Салам и попробует получить в представительстве Аэрофлота дубликат моего авиабилета, а в посольстве России -- документ на возвращение в Москву, я же на сутки останусь в Моши. В какой-то степени наш расчет оправдался: мой паспорт все-таки кто-то подкинул в один из полицейских участков.
23 февраля в Дар-Эс-Саламе мы встретились с Геной в гостинице. По его просьбе Москва подтвердила факт моего приобретения авиабилетов на обратный путь, и мне был выдан дубликат. Утром 25 февраля мы вышли из самолета в Шереметьево.
Но воровство моего рюкзака было только первым актом нашей "танзанийской трагедии". Когда вечером 22 февраля Гена прибыл в Дар-Эс-Салам и подошел к гостинице, его внезапно атаковали четыре негра. Отобрали японский фотоаппарат стоимостью 500 долларов, часы и 200 долларов. Защищаясь, Гена напоролся рукой на нож и сильно ее порезал. В кобуре фотоаппарата он хранил все шесть фотопленок, отснятых в Танзании для "АРТ-ПРЕСС". Это было самой тяжелой для нас потерей. Ведь ради этих кадров нам и были выданы деньги на экспедицию.
Несмотря на то, что в спортивном плане мы выполнили задание на 100 процентов, настроение было испорчено. Мы так и не смогли полюбить Танзанию. Невольно вспоминается строчка из Михалкова: "Не ходите, дети, в Африку гулять..."
"На далекой Амазонке
не бывал я никогда..."
(из популярной песни)
ВТОРАЯ КОРДИЛЬЕРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ (АМАЗОНКА,ПЕРУ)
С детства мечтал побывать на Амазонке. Впрочем, не я один. Еще в феврале 1991г. на съезде Общества свободных путешественников Алексей Калиниченко собрал группу желающих сплавиться по Амазонке с совершенно разными целями -- археологическими, ботаническими и прочими, вплоть до поиска страны Эльдорадо. Ребята были полны энтузиазма, но не понимали, что многолюдные экспедиции в наше время нереальны, спонсоров для них найти не удастся.
Результаты не заставили себя ждать: сначала "откололся" Калиниченко. Затем не смог найти денег и сменивший его на посту лидера этой группы Костя Чаадаев. Реальной становилась только моя экспедиция. Но из-за финансовых затруднений (а деньги искал каждый для себя сам) возникли сложности и в нашей группе: за две недели до отъезда отказался ехать Шангараев из Омска и в самый последний момент -- парень из Перми. В итоге я опять остался один, причем с дополнительной проблемой -- чрезмерно большим весом груза. Превышение на 50 кг аэрофлотовской нормы бесплатного провоза багажа (при расчете 5 долларов за каждый лишний килограмм груза) полностью "съедало" всю мою наличность на проведение экспедиции -- 250 долларов. Пришлось на неделю отложить вылет в Перу и заняться пересмотром снаряжения. Я вынужден был отказаться от надежного, хорошо себя показавшего в Аргентине плота "карабубер", который весил вместе с трубами около 55 кг. Ничего другого не оставалось, как придумать новую, очень легкую конструкцию. Я решил весь набор каркаса свести к одной-единственной трубе, которой посредством боковых петель в чехлах соединялись бы обе гондолы. Получился катамаран шириной около метра.
Труба придавала ему жесткость в продольном направлении, но только при условии, что гондолы не будут спускать воздух. Конечно, моя конструкция не была идеальной. Жесткость в поперечном направлении практически отсутствовала, и поперечная устойчивость судна при сплаве могла поддерживаться только с помощью опоры на весло, как на каяке. Такой катамаран, с точки зрения сложности проходимых препятствий, был одного класса с обычной байдаркой и, естественно, уступал по устойчивости классическому катамарану, но делать было нечего. Из-за жесткой экономии веса снаряжения пришлось отказаться от мешка-насоса, палатки, каски, гидрокостюма, запасного комплекта одежды и многого другого. Я ограничился лишь двумя байдарочными веслами (основным и резервным), веревкой для чалки, спальником, полиэтиленовым тентом, ковриком, легким маленьким алюминиевым котелком, минимально необходимым комплектом одежды и разного рода мелочью. И вот 13 марта рейсом Аэрофлота Москва-Лима я вылетел в Перу.
Летели мы около суток. Сделали промежуточные остановки в Люксембурге, Шенноне (Ирландия) и Гаване. Над Гаваной за сутки до нашего прибытия пронесся тайфун, повалив несколько зданий и оборвав электрические провода. В самолете познакомился с перуанцем, который учится в Москве. В Лиме он меня "перепоручил" другому перуанцу, живущему в Лиме, но у которого брат учится в Москве. Этот парень на следующий день помог мне сесть в автобус, идущий в Ла Юнион.
С момента прибытия в Лиму возникла еще одна, едва ли не самая большая, проблема -- языковой барьер, ибо хотя я и говорю по-английски, но не знаю испанского, а жители Перу практически не говорят на английском. Пришлось срочно выучивать числа и отдельные фразы на испанском языке, но этого все равно оказалось недостаточно для нормального общения.
Мне посоветовали начать сплав от Ла Юниона по одному из истоков Мараньона -- реке Вискарес (в Тинго Чико реки Вискарес и Нупе образуют Мараньон, а Мараньон и Укаяли в свою очередь образуют Амазонку). Так я и сделал.
Река Вискарес от Ла Юниона вплоть до своего устья представляет собой реку 4-5 категории сложности с достаточно быстрым течением и препятствиями в основном струйного характера. Мараньон, начиная с Тинго Чико, на протяжении первых десяти километров -- достаточно спокойная река, но напротив селения Кулкиш входит в сложнейший, с точки зрения сплава, километровый каньон, в котором много порогов высшей категории сложности. Часть из них может быть пройдена на больших плотах (причем, на пределе их возможности) или на "карабубере", но для моего судна этот каньон был непроходим.
Возобновил сплав с выходного участка каньона, метров за пятьдесят до моста. Здесь препятствия пятой категории сложности (для моего судна -шестой). Затем река упростилась, более того -- почти остановилась. Я понял, что впереди что-то грандиозное. И точно. Через 7-10 км после выходного моста кулкишского каньона река снова устремляется в опаснейший каньон, вход в который в большую воду является непроходимым для любого плота. Вода, сжатая стенками каньона, падает с трех-четырехметрового слива-водопада на огромный камень, перегородивший все русло, и, отскочив от него, просачивается дальше через два боковых прохода шириной 1,5 и 2,5 метра. Метров через пятьдесят вода опять вздымается от удара о камень на 2-3 метра и падает вниз с очередного водослива.
В большую воду вход в каньон можно было бы рискнуть пройти (с вероятностью прохождения 50%) на "карабубере", но была совершенно реальной опасность развала судна в 1,5-метровом проходе. Впрочем, приводимые мною сложность и проходимость препятствий даются для высокого уровня воды в реке. Паводок на Вискаресе и Мараньоне, вызванный дождями, наблюдается в феврале-марте, а низкий уровень воды ("малая вода") -- в июне-августе. В малую воду препятствия, конечно, упростятся. А вот в марте я вынужден был обойти первые триста метров второго каньона по берегу, затем продолжил сплав. Сразу же пошли пороги 5 категории сложности. Так продолжалось до Чавина. От Чавина пешком сходил в Тантамайо, возле которого расположены три древних индейских поселения, посетил древнее городище Пируро с разрушенной крепостью. К сожалению, весь день шел дождь, поэтому хорошие кадры на слайдовской пленке снять не удалось. Вернувшись к Мараньону, продолжил сплав и закончил его в районе селения Вакрачуко, встретив на пути серьезные препятствия.
Таким образом, по Мараньону было пройдено около двухсот километров. Думаю, что это -- самый сложный участок реки, так как далее, судя по карте, средний уклон Мараньона уменьшается, а ширина русла увеличивается. Конечно, это не исключает отдельных сложных порогов на оставшемся горном участке.
Теперь о впечатлениях. Места на Мараньоне -- очень красивые. Чрезвычайно интересно было осмотреть древнеиндейские городища. Что же касается погоды, то в основном шел дождь, было весьма холодно, а солнце появлялось лишь на 2-3 часа в сутки. Март планировался мною заранее, так как я хотел попасть на Мараньон в большую воду, чтобы на "карабубере" пройти сложнейшие пороги.
Для одиночного же плавания на небольшом судне, конечно, лучше подходят июнь-август, когда нет дождей, тепло и из-за низкого уровня воды более простые препятствия на реке.
Вернувшись в Лиму, переночевал в российском торговом представительстве, а на следующий день вылетел в Москву. Так завершилась моя вторая кордильерская экспедиция, имевшая две специфические особенности.
Первая -- терроризм. Оказалось, что именно Амазония -- место обитания и активных действий террористических групп, излюбленным объектом "охоты" которых являются иностранные туристы. Как мне сказали на маршруте, в прошлом году в районе Тантамайо, именно там, где я побывал, была убита американская семья -- родители с детьми. И не случайно в 1993 году я оказался первым иностранцем в Тантамайо. Зарубежных туристов убивали в Вари и других селениях. Чуть ли не каждый встречный спрашивал меня, не боюсь ли я террористов. Все это, конечно, нервировало. Ведь сплавляющийся по реке человек является прекрасной мишенью, совершенно беспомощной (в него могут стрелять много раз, пока не попадут, а он ничем ответить не может). Но мне повезло -- в меня никто не стрелял.
Вторая проблема -- множество бешеных собак и даже кошек. К сожалению, я об этом узнал лишь после сплава. Из-за недостатка снаряжения во время путешествия я сильно мерз и, если представлялась возможность переночевать в каком-либо селении, считал это большой удачей. И вот в одном населенном пункте в темноте меня укусила за ногу собака. Сначала я отнесся к этому весьма беспечно (лишь смазал рану марганцовкой и залепил лейкопластырем), но по возвращении в Лиму узнал в Российском посольстве, что в Перу свирепствует эпидемия бешенства. Пришлось срочно принимать соответствующие меры.
Впрочем, известную опасность представляют и ядовитые змеи, пауки, прочая коварная живность, которой тут в изобилии. Впрочем, с ними еще как-то можно сладить, зная их повадки и обзаведясь соответствующими медицинскими препаратами. Но из-за терроризма я не могу рекомендовать российским туристам сплавляться по Мараньону и Амазонке. Если только вы не одержимы этой мечтой с детства.
ТРЕТЬЯ КОРДИЛЬЕРСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ (АЛЯСКА, США)
В июле-августе 1993г. мы с Владимиром Кузнецовым сплавились на Аляске с высочайшей вершины Северной Америки Мак-Кинли (6194 м) по рекам Мак-Кинли и Кантишна.
Осуществление этой экспедиции до самого последнего дня было под вопросом, во-первых, из-за финансовых проблем, а во-вторых, из-за нерегулярности авиарейсов в самой России (мой самолет, например, вылетел из Новосибирска в Магадан на сутки позже запланированного времени). Но все обошлось. И вот в 11.30 22 июля 1993г. (четверг) рейсом Аэрофлота 801 мы вылетели из Магадана в Анкоридж. Пролетев 4 часа, прибыли в Анкоридж в 19.30...21 (!) июля (среду), то есть, как в фантастическом романе, совершили путешествие во времени (сказалась смена часовых и суточного поясов). Так как мы испытывали дефицит финансовых средств, то сразу по прибытии в Анкоридж, встретив несколько наших соотечественников (уж не знаю, настоящих или бывших), стали узнавать координаты наиболее дешевой гостиницы. Ею оказался Анкориджский молодежный хостел (общежитие) по адресу Н-700. Здесь стоимость койко-места за сутки 15 долларов (в вашем распоряжении двухместные нары плюс кухня, душ, туалет, разная информация). За постель нужно заплатить еще 1 доллар.
Утром следующего дня (в 8 часов) на вэне (микроавтобусе) фирмы "Муун бэй экспресс" выехали в Национальный парк Денали (Мак-Кинли), окружающий вершину Мак-Кинли. Высадили нас в Ви-Эй-Си -- центре для гостей, где выдаются пермиты на посещение Национального парка. Оказалось, что попасть в парк Денали довольно сложно из-за огромного наплыва желающих посетить его. Парк разделен на 44 зоны, и в каждой зоне может находиться одновременно лишь определенное количество человек. Превышение этой величины не допускается. В наиболее популярные зоны очередь на 3-4 дня вперед. А нам нужно было проплывать через зоны 14, 15, 43 и 44. Я решил, начав сплав с зоны 14, первую ночевку провести в зоне 15, а все остальные ночевки в пределах Национального парка -- в зоне 44, самой большой и самой редкопосещаемой (к ней очереди не было). Но не было уверенности, пустят ли нас вообще в парк. Ведь для его посетителей существуют большие ограничения в поведении -- нужно иметь при себе пластиковую бочку для мусора, хранить продукты в 100 м от места ночевки, а готовить пищу -- на расстоянии 100 м от названных двух мест (эти три точки представляют собой вершины равностороннего треугольника, если смотреть сверху на землю). Но самые большие проблемы могли возникнуть с медведями гризли, главной достопримечательностью парка. От людей требовалось громко разговаривать либо ходить с колокольчиком, тем самым предупреждая медведя о своем приближении. В случае, если медведь вдруг сам устремится к людям, рекомендовалось говорить еще громче и расставлять руки в стороны (показывая ему, что никакого оружия нет, и ничто его жизни не угрожает). Если все-таки он будет продолжать бежать к людям, то следовало кинуться на землю, закрыв шею рюкзаком, и притвориться мертвым (по идее хозяев парка, медведь после этого должен отстать от людей).
Боясь отказа, я обратился к одному из служащих (рейнджеров) этого центра с просьбой разрешить нам сплавиться в парке по рекам Мак-Кинли и Кантишна. Он ответил, что это возможно, но предварительно мы с Володей обязаны пройти экзамен на компьютере, который задавал на дисплее разные ситуации, на которые мы должны были давать правильные ответы. Вопросы на английском языке задавались чрезвычайно (для меня) быстро, а как сдавать экзамен Володе Кузнецову, не знающему английского языка, невозможно было себе представить. Я в течение часа готовился отвечать на вопросы (к компьютеру была очередь), но тут вдруг оказалось, что сдача экзамена на ЭВМ желательна, но не обязательна. Как я этому обрадовался! Мы пошли к другому рейнджеру (первый ушел куда-то), и тот нам без малейших проблем выдал пермит на рафтинг по рекам Мак-Кинли и Кантишна до реки Танана. К тому же оказалось, что получение пермита бесплатное. Это нас, естественно, обрадовало. Также выяснилось, что проезд на школьном автобусе -- "шаттле" (челноке) -- до места старта в районе ледника Малдроу массива Мак-Кинли (а именно из этого ледника вытекает река Мак-Кинли) стоит всего 3 доллара на человека. Правда, сложность оказалась в сроке выезда на маршрут, так как на сутки вперед все места в автобусах, выезжающих до Эйелсон-Центра и Вундер-Лэйка (озера), оказались уже занятыми, и нам на сутки пришлось отложить свой выезд и 1,5 суток пробыть в кэмпграунде (палаточном городке) Морино, что рядом с Денали-парк-отелем (там стоимость места на земле на 1 человека -- 3 доллара в день). Мы достаточно культурно провели это время (посмотрели разные фильмы о Денали-парке, в частности, о летающих хищниках). Однако на второй день наше настроение омрачилось непрекращающимся в течение дня дождем и предупреждением (первым и последним), сделанным нам одним из рейнджеров. Он заметил, что в кэмп-граунде мы оставили рюкзак с продуктами возле стоянки, а не положили в специальный большой металлический ящик (локер) для продуктов. В записке, оставленной нам, было сказано, что если он (рейнджер) еще раз увидит рюкзак с продуктами возле стоянки, то нас немедленно выгонят из парка. Но до 7 часов утра следующего дня, когда должен был выехать наш автобус в Эйелсон-Центр и Вундер-Лэйк, рейнджер выгнать нас из парка не успел, так как у самих служащих парка рабочий день начинается в 7 часов. Да и не за что нас было наказывать.
И вот 24 июля мы выехали к месту начала сплава. По пути из окна автобуса видели бодрых и веселых медведей гризли, не менее жизнерадостных лис, лосей и других диких животных. Совершив пеший подход к реке Мак-Кинли, оказались на ней в зоне 14 и начали собирать катамаран. И тут пошел дождь, что явно замедлило сборку нашего судна. Но нам обязательно нужно было в этот день ночевать в 15-й зоне (на что у нас было разрешение), а никак не в 14-й (иначе очередной рейнджер выгнал бы нас из парка до того, как мы успели бы проплыть по реке Мак-Кинли). Наш сплав начался лишь вечером, и все же удалось до ночевки достигнуть 15-й зоны. Спать пришлось во мху, под тучами комаров, но лучшего для ночевки места мы найти не смогли.
Отсюда оставалось около 10 км до самого опасного участка реки Мак-Кинли -- двадцатикилометрового Орлиного ущелья. На карте это ущелье хорошо заметно, так как перед ним соединяются многочисленные протоки реки Мак-Кинли (в таком виде она вытекает из ледника), а после него река опять разбивается на протоки. Ущелье оказалось достаточно сложным для прохождения, с порогами пятой категории сложности, но мы прошли его лишь с небольшим количеством остановок, то есть практически с ходу. Фотографировать нас здесь (да и на всей реке Мак-Кинли) было некому, поэтому я в очередной раз остался без "боевых" фотографий. Несколько раз катамаран был на грани переворота, но нам удавалось выровнять положение. Ущелье красивое и достаточно интересное.
После ущелья река опять потекла по многочисленным протокам и лишь перед впадением в Кантишну собралась в одно русло.
Нужно заметить, что на протяжении всего сплава по Мак-Кинли и Кантишне во время ночевок нас мучили комары (вокруг ледового массива Мак-Кинли располагается своеобразная, характерная именно для Аляски, смесь тундры с тайгой). Правда, на самой реке комаров было мало.
Во время сплава по Национальному парку Денали, строго выполняя инструкцию, мы не разжигали костер и абсолютно все отходы (бумагу, консервные банки и т.д.) везли с собой (ни в коем случае не закапывали). Это было совершенно непривычно для нас, но требование так делать было справедливым, ибо только так и можно спасти природу. А природа в парке Денали оставалась нетронутой, никаких следов человека. Результаты были налицо. На берегу реки мы постоянно встречали свежие следы медведя, видели лосиху с лосенком, много бобров, уток и прочую живность. И все-таки боязнь совершить невзначай что-то не так в парке довлела над нами, поэтому мы искренне обрадовались, заметив на берегу первую (за все время сплава) табличку -- "Граница Национального парка". Напряжение спало. Теперь мы могли жечь костры и сорить, но привычка, приобретенная в Денали-парке, уже сказывалась -- мы аккуратно закопали весь накопившийся мусор.
Через несколько десятков километров после границы Национального парка появились первые признаки присутствия человека, и, наконец, на правом берегу реки мы увидели деревянный дом и большой катер, причаленный рядом.
Решили сделать остановку и сходить в гости. Хозяевами оказалась семья Доухат (Дарэл и Кэрол). Осенью, зимой и весной они живут в Анкоридже (Дарэл -- профессор химии и физики в университете Анкориджа), а лето проводят здесь, на лоне дикой природы. Встреча была очень теплой. У нас с профессором нашлась общая тема для разговора, связанная с работой. Оба мы -- научные сотрудники и, как оказалось, оба работали на "оборонку". Выяснилось, что не только нашу Российскую Академию Наук (фактически бывшую АН СССР) сейчас разгоняют, но и среди американских ученых, работающих на "оборонку", большие сокращения (кстати, тремя основными особенностями Аляски являются нефть, золото и военные базы).
Дарэл указал на карте место расположенного ниже по течению Кантишны дома Тани Бикелэнд и ее друга Рэча (Ричарда). К концу дня мы доплыли до большого нового дома Тани и Рэча. Прием нам был оказан радушный. Здесь мы и переночевали. А на следующий день достигли жилища Майка Тернера, третьего "хозяина" Кантишны. И здесь нас приняли великолепно.
К этому моменту река Кантишна совсем успокоилась и медленно ползла по равнине. Вся спортивная часть маршрута осталась позади. И когда Тернер предложил сплавиться по оставшемуся участку Кантишны на его моторке, а затем подняться на ней вверх по течению Тананы до города Ненана, мы приняли его приглашение (вообще подобную поездку Майк устраивает лишь раз в 2 месяца). В этом случае решалась наша главная проблема -- попадание от устья Кантишны в Ненану, так как моторные лодки мимо устья Кантишны проплывают редко, а вариант со сплавом по медленной Танане до Мэнли-Хот-Спрингса требовал дополнительных финансовых затрат на наше возвращение оттуда в Ненану по суше, в то время как Майк провозил нас бесплатно.
К слову, для меня было совершенно удивительным то впечатление, которое произвел наш визит на простых американцев Рэча и Майка. В отличие от самоуверенных заморских гостей, посещающих Россию, Рэч и Майк страшно стеснялись нас и в то же время пытались показать все, что у них есть, как будто мы приехали на экскурсию. Их реакция на появление иностранцев была аналогичной поведению русских крестьян в глухой деревне, когда последних посещают американцы.
На следующий день мы вместе с Майком доплыли до Ненаны. Там, на дороге Фэйрбэнкс-Анкоридж, до вечера пытались поймать попутную машину (мы хотели вернуться в кэмпграунд в парке Денали, откуда легко было уехать в анкориджский хостел), но безуспешно. Заночевали в ненанском кэмпграунде. Хотя место в нем и стоило 5 долларов на человека (дороже, чем в Денали), зато он с горячим душем, что было нам весьма кстати. Здесь же познакомились с компанией американских пожилых людей из Орегона, путешествовавших на трех машинах с трейлерами. Они, узнав, что мы из России, предложили довести нас до Национального парка Денали. Мы, естественно, отказываться от этого предложения не стали. А в Денали почувствовали себя почти как дома -- все вокруг знакомо. Опять остановились в кэмпграунде Морино. Снова посмотрели фильмы (уже другие) о дикой жизни в Национальном парке Денали. Встретили уже знакомых нам двух немцев, двух Е (Еахимов). Познакомились с Роном Андерсеном -- американским учителем ботаники, летом подрабатывающем в парке Денали водителем автобуса-"шаттла".
Потом тем же вэном фирмы "Муун Бэй Экспресс" вернулись в Анкоридж, где опять поселились в международном хостеле. На следующий день осмотрели город. Он нам понравился. А затем рейсом Аэрофлота 802 вернулись в Магадан. Оттуда я перелетел в Иркутск и далее поездом добрался до Новосибирска.
Итак, североамериканская экспедиция завершилась. Теперь начинаю подготовку к экспедиции в Италии, где планирую сплавиться с самой высокой вершины Западной Европы Монблана. Затем -- Австралия и Индонезия. Но пока еще нахожусь под впечатлением красот Аляски, неповторимой и прекрасной.