Потом мы разыгрывали этот рассказ в лицах и хохотали до слез (Римма играла мистера Уилера, а я - официантку), мы тогда любили друг друга и не скучали вместе...
И вот все наяву: и снег, и ресторанчик, и даже носильщик, ушедший греться в вокзал - точно так же в мою жизнь вплыли миссис Лейн с сеттером, выплыв из каких-то романов Диккенса,- вот он, Монтре! До явки оставался целый час.
Я поднялся по деревянным ступеням в ресторан, где прислуживал расплывчатого вида швейцарец, равнодушный и к похождениям мистера Уилера, и к чувствам своей уже почившей предшественницы, и к самому писателю, пустившего себе пулю в рот из охотничьего ружья.
Я заказал женевер, на перрон падал пушистый снег, стрелки часов медленно ползли к пяти.
ГЛАВА ПЯТАЯ
О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ТРЯПКИ, ПРОПИТАННОЙ ОДУРЯЮЩЕЙ СМЕСЬЮ, ПЕРЕД МНОГОСТВОЛЬНЫМ ПИСТОЛЕТОМ-ПУЛЕМЕТОМ СИСТЕМЫ "ВЕНУС", КАЛИБР 5,6 ММ, СКОРОСТРЕЛЬНОСТЬ - 5000 ВЫСТРЕЛОВ В МИНУТУ
"Однажды мои соседи обнаружили у себя в квартире странные явления: каждую ночь что-то упорно и долго шелестело в мусорном ведре, и каждое утро отходы обнаруживались в самых не подходящих для них местах. Стали исчезать картошка, лук... Крысы!- мелькнула догадка. Сердце у соседей екнуло и наполнилось до краев чувством брезгливости. Бр-рр-р! Что делать? В панике бросились за помощью на дезстан-цию ГУЗМ".
Газета "Красная Пресня", апрель 1990 г.
Много неожиданностей сваливается на голову нашего брата: и забудешь о левостороннем движении, и кейс с секретными документами вдруг раскроется на глазах у полиции посредине площади de la Concorde, и соседа по коммуналке встретишь в снегах Килиманджаро, но я обомлел, когда увидел внизу знакомые уши, приделанные к лошадиному черепу в вязаной красной шапочке. Это был он, незабываемый и яркий, как явление Христа народу,- на плечах лыжи и небольшой рюкзачок (о, мастера легенды!) - он дергал головой и косил глазами по сторонам, пытаясь нащупать запрятавшихся в горных пещерах мышек-норушек с подзорными трубами. Любой читатель низкосортных детективов без особого труда распознал бы в нем иностранного шпиона: вот он будто бы небрежно прошелся по перрону, любуясь восхитительнейшими альпийскими пейзажами и вдыхая озон иссохшей от кабинетных сидений грудью,- беспечный турист, искатель наслаждений, великий спортсмен! Поправил красную шапочку, еще раз оглянулся вокруг (чего бояться, мой друг кондовый? диппаспорт всегда убережет тебя от неприятностей, в худшем случае дадут коленом под зад, как персоне нон грата,- это тебе не сырая камера с зарешеченным окном, не допросы с детектором лжи и не пуля в спину за попытку к бегству!), чуть выпятил свою мощную челюсть, развернулся и, как напуганный гусь, поплыл обратно по перрону. Все это будет пересказано им в праздничных тонах Мане и Бритой Голове, разукрашено до неимоверности и, уж конечно, укрепит его оперативную репутацию - понавешает он им на уши о своих подвигах, и тестю голову заморочит, и не только ему.
Я допил свой женевер, расплатился с безликим официантом и встал.
Без одной минуты пять, невероятная оперативная точность.
Начальственная спина Ника маячила в конце дороги, около буйных кустов, торчащих во все стороны, как волосы сумасшедшего,- он повернулся, и мы пошли на сближение, постепенно превращаясь в двух старых знакомцев, залетевших на знаменитый курорт то ли для принятия грязевых ванн, то ли по пути к дому Чарли Чаплина в Веве, то ли к месту убийства Воровского в Лозанне, а скорее всего для совместного перехода через Альпы под водительством непобедимого Суворова.
- Как тебе нравятся мои лыжи? - Мы, естественно, отбросили все формальности с паролем, а его распирало от гордости за лыжную легенду, столь надежно камуфлирующую весь его подрывной рейд на горный курорт,представляю, как он опускается на личном самолете на тайную встречу на международной авиационной выставке в Фарнборо.
- Грандиозная выдумка! Я не знал, что ты ходишь на лыжах. Как доехал?
- Все чисто. Проверялся часа три. С контрнаблюдением. Как у тебя?
- О'кей! Честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Что-нибудь случилось? Может, зайдем в ресторан? - Я был любезен, как королевский мажордом.
- Не стоит, вдруг там "жучки"! Давай лучше погуляем, так спокойнее...Легкий втык дураку Алексу, вечно забывающему о конспирации.- А потом я пройду на лыжах, не зря же я их тащил.
Уже виделся его отчет: "После тщательной проверки с использованием машины, электрического поезда и автобуса /я в точно обусловленное время вышел на встречу с тов. Томом"... Интересно, захватил ли он с собою лыжную мазь?
- Что нового дома?
- Все в порядке. Твои здоровы, любят и целуют,- коротко/ответил он, давая понять, что сейчас не время для лирических отступлений.
Мы двинулись вверх по дороге, истоптанной жаждущими и страждущими лыжниками. Впереди чернели подъемники, внизу за тонкой пленкой снежной пыли дрожали бледные контуры Монтре.
- Сначала расскажи мне подробно о всех своих делах. Конечно, все твои сообщения мы изучали очень внимательно, но на бумаге не изложишь всего...
- Чтобы не забыть: на моменталку со мной выходил один рыжий из посольства,- капнул я,- так у него плащ... прямо ширпотреб, сразу видно, из какой он страны...
- Спасибо. Конечно, мелочь, но, как говорят, дьявол прячется в мелочах.- Он что-то черкнул в блокноте.
Мы медленно шли по дороге, и я рассказывал ему в занудных деталях о всех душераздирающих приключениях с Генри, о своих контактах с Хилсменом и допросах на детекторе лжи и, конечно, о загадочном визите.
- Что ж, тебя можно поздравить... внедрение проходит нормально, без особых осложнений. Очень хорошо, что "Эрик" получил у "Берты" шифры: это укрепляет твое положение, поднимает ценность выданных тобою людей. Думаю, нам не следует форсировать "Бемоль", а дожидаться спокойно, когда сами янки окончательно убедятся в твоей честности и начнут давать тебе серьезные задания. Только так мы выйдем на Крысу. Но встретиться мы с тобой решили вот по какому поводу: месяц тому назад в Мадриде исчез некто Евгений Ландер, скорее всего он встал на путь предательства и попросил политического убежища. Вот его фотография и описание.
Я увидел фото шатена с густыми волосами и крупным, чуть крючковатым носом, на котором сидели роговые очки.
- Ты его не знал? - осведомился Челюсть.
- Не помню. Вряд ли.
- Ему 37 лет, рост 178, вес 85, лицо, как ты видишь, овальное. Руки маленькие, некрасивые... он грызет ногти. На правой части подбородка бородавка. Знает он испанский и плохо английский, несколько лет работал в Латинской Америке. Оставил жену и троих детей. Что еще? Мы проанализировали все его дело и пришли к выводу, что ни тебя, ни твою агентуру он не знает и знать не может!
- И все же ты меня спросил...
- На всякий случай. Извини, старик.
- И какое это имеет ко мне отношение? - Известие меня насторожило.
- Я не исключаю, что это он нанес визит Генри.
- Но ты сам говоришь, что он никак не касался моих дел.
- Это по официальным данным... А в жизни все бывает, А вдруг он связан с Крысой? - Челюсть посмотрел мне прямо в лицо.
- Я уже думал об этом. Даже если Крыса знает Генри и его шифровальщицу, то мне ничего не грозит: это знают и американцы. Главное, чтобы Крыса не знала о "Бемоли"!
- Тут ты можешь быть уверен на сто процентов! - Голос его прозвучал так торжественно, словно он открывал юбилейный вечер Самого-Самого.
- А этот Ландер не может быть той самой Крысой, которую мы ищем?
- Я лично не могу дать тебе определенного ответа. Но все руководство уверено, что Крыса знает гораздо больше, чем Ландер, который не занимал в службе большого положения.
- Допустим, что это Ландер. Как я должен действовать? Челюсть почесал свое великолепное ухо.
- Действовать ты должен сугубо от лица американцев - они же послали тебя в Каир!
- Ну, а дальше? - У меня даже руки покрылись потом.
- Самое лучшее, если ты уговоришь его сотрудничать с американцами и выехать в Лондон...
- А если он уже сотрудничает?
- Мы хотели бы, чтобы он находился под твоим... как это лучше сказать?, покровительством. А вообще ты ориентируйся по обстоятельствам. Есть информация, что он пишет о нас сволочную книгу, и, конечно, очень важно его нейтрализовать...
Я достал из кармана плаща перчатки и, сохраняя невозмутимость египетской мумии, натянул их на пальцы. Налетел легкий ветерок, раздувая снег.
- Как это нейтрализовать? - сыграл я ваньку.
- Ты сам понимаешь... не маленький!
- Я должен его???
- Что за чепуха, Алик? Разве ты не знаешь, что после убийства Бандеры мы уже не занимаемся террором? Что это строго запрещено? Эдак у тебя может создаться впечатление, что я даю тебе санкцию на убийство. Конечно, если Ландер на тебя нападет, ты можешь принять меры самообороны... Но в принципе мы планируем его перевербовать. На родине у него осталась семья, так что кое-какие карты у нас есть. Он должен поверить, что ты американский агент... Тяни его в Лондон, под свое крылышко, опирайся на помощь Хилсмена, если, конечно, в Каире...
- Что в Каире?
- Строго между нами. Считай сразу, что этого разговора не было. Как нейтрализовать его без скандала? Политическая обстановка в мире сейчас мягчает, и правительство не простит нам скандала и обвинений в терроризме. Но ты пойми меня правильно: если ты увидишь, что обстоятельства сложились благоприятно, допустим, вы гуляете вместе с Ландером и подходите к краю пропасти. Конечно, это метафора...
Я феерически расхохотался, представив мифического Ландера, склонившегося над пропастью, по краю которой мы гуляем, и себя, нежно толкающего его кончиком зонта в спину.
- В общем, мы даем тебе карт-бланш, старик. Главное - вытащить его в Лондон и начать разработку. Кроме тебя, для этого дела никого нет.
- Благодарю за доверие! - Я кисло улыбнулся.- Ты привез условия связи на Каир?
- Все как в аптеке, старик! - Он достал из бокового кармана миниатюрное издание "Гамлета".- Все заделано в обложку. И очень подходит под твою биографию. Вообще ты молодец, Алик, и служба высоко тебя ценит. Работаешь ты смело. Вот Тацит3 пишет, как персы брали Вавилон, закрытый наглухо, вооруженный до зубов. Знаешь, что сделал хитрец Дарий, персидский царь? Он нашел смельчака, своего близкого друга Зопира, который отрезал себе нос и уши и попросил Дария выпустить его в Вавилон, как перебежчика. Казалось, что легенда была железнее железной, но Зопир не предпринял никаких действий, зная подозрительность вавилонцев.
3 Челюсть держал Тацита и еще кое-кого в кабинете для показухи.
Ему пришлось несколько раз разбить войска Дария, чтобы заслужить доверие вавилонских военачальников. Только после этого он открыл Да-рию ворота, и Вавилон пал! Вот так, Алик! Учись! Что наша "Бемоль" по сравнению с этой операцией? - Он поднял перст.
Хорошо быть Дарием в комфортабельном кабинете, любоваться памятником Несостоявшемуся ксендзу, наведываясь в скромные домишки на Застарелой площади, гораздо хуже бродить по Пиккадилли в виде рядового фирмача с еще необрезанными ушами и носом.
- А почему ушел этот Ландер? - поинтересовался я.
- Что такое предательство? Загадка! Разве возможно это понять? Горький писал, что психология предателя - это психология тифозной вши! Но скорее всего он озлился потому, что его не поднимали по должности.
Он поправил красную шапочку и умиротворенно улыбнулся своему старому другу.
Что ж, не только Ландеру задерживают повышение, некоторые трудяги тоже ждут не дождутся своей очереди, нет же у них, бедняг, Мохнатой Лапы Тестя, живо взявшего за бороду Бобра, а потом оседлавшего Маню.
- В общем, Алик, я тебя сориентировал. А в остальном следуй линии Хилсмена... Мы не слишком задерживаемся? Мало ли что... Сумасшедшие цены в этой Женеве, Клава просила купить ей кое-какие мелочи, но с нашими командировочными...
Я залез в боковой карман и вытащил оттуда тысячу долларов.
- Ты что? Я просто так сказал.- Он даже оттолкнул меня руками.
- Дома отдашь.- Я засунул деньги в карман его куртки, опыта в этом деле у меня было предостаточно, начальство тоже люди, и им надо отламывать от пирога.
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а денег не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы передвигать, а не имею денег,- то я ничто! - одна язва таким образом переиначила Евангелие, специально для наших трудов на материальной основе.
На дорогу выдвинулось крохотное кафе, у входа загорали, забросив ноги на столики, румяные лыжники, гоготали и дули дымящийся глинтвейн.
- Выпьем виски?
- Я последнее время не пью, сердце пошаливает...
Майн Готт, до чего доводит кабинетная работа! И это при личной врачихе с замашками шлюхи, при тщательных обследованиях на японской аппаратуре в специальном отделении монастырской поликлиники, куда допускались лишь апостолы, чье драгоценное здоровье играло особую роль в судьбе народов Мекленбурга.
- Выпей клюквенного сока!
Он внимательно наблюдал, как я смакую двойную порцию виски, врубаясь носом в ароматы шотландского вереска.
- Какой прекрасный у них сок! - Челюсть испил свой бокал до дна.- Тебе все ясно?
- Предельно. Особенно насчет пропасти.- Виски перезарядил аккумулятор моего неистощимого остроумия,
- Все это очень серьезно и не мое изобретение.
Я допил виски и встал.
Мы поднялись к трехэтажному деревянному дому - лыжной станции, украшенной флагами всех счастливых наций, от которой начинался пологий, искрящийся на солнце, ослепительно белый спуск. Челюсть оставил куртку и рюкзак в раздевалке и предстал в красном свитере, видимо, купленном в Женеве вместе с шапочкой на казенные деньги для всей этой умопомрачительной операции.
Мы спокойно и без эмоций распрощались.
Я смотрел, как его неуклюжая масса сползает вниз по блестящему полотну, представляя себе, как ахнет Маня, услышав, что его боевой зам в целях Конспирации молнией мчался на лыжах с Монблана (видимо, другой вершины Челюсть не укажет). Эпизод этот запишут в обезличенном виде во все учебники для подрастающих поколений, как образец эффективной работы, и никому не придет в голову, что главный герой спектакля, элегантный, спокойный человек с ровным пробором смотрел в это время в спину улетающему лыжнику, обмозговывая, как ему приказали, сложившуюся ситуацию, а потом пошел в сортир и долго мыл руки пахучим мылом - жаль, что Челюсть не забрел сюда, тут я бы ему напомнил, что в общественных уборных Монастыря, которыми начальство не пользовалось, всегда валялись грязные обмылки бельевого мыла в волосах - хозяйственная служба экономила на мелочах, экономика была экономной.
Продолжение следует.
И вот все наяву: и снег, и ресторанчик, и даже носильщик, ушедший греться в вокзал - точно так же в мою жизнь вплыли миссис Лейн с сеттером, выплыв из каких-то романов Диккенса,- вот он, Монтре! До явки оставался целый час.
Я поднялся по деревянным ступеням в ресторан, где прислуживал расплывчатого вида швейцарец, равнодушный и к похождениям мистера Уилера, и к чувствам своей уже почившей предшественницы, и к самому писателю, пустившего себе пулю в рот из охотничьего ружья.
Я заказал женевер, на перрон падал пушистый снег, стрелки часов медленно ползли к пяти.
ГЛАВА ПЯТАЯ
О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ТРЯПКИ, ПРОПИТАННОЙ ОДУРЯЮЩЕЙ СМЕСЬЮ, ПЕРЕД МНОГОСТВОЛЬНЫМ ПИСТОЛЕТОМ-ПУЛЕМЕТОМ СИСТЕМЫ "ВЕНУС", КАЛИБР 5,6 ММ, СКОРОСТРЕЛЬНОСТЬ - 5000 ВЫСТРЕЛОВ В МИНУТУ
"Однажды мои соседи обнаружили у себя в квартире странные явления: каждую ночь что-то упорно и долго шелестело в мусорном ведре, и каждое утро отходы обнаруживались в самых не подходящих для них местах. Стали исчезать картошка, лук... Крысы!- мелькнула догадка. Сердце у соседей екнуло и наполнилось до краев чувством брезгливости. Бр-рр-р! Что делать? В панике бросились за помощью на дезстан-цию ГУЗМ".
Газета "Красная Пресня", апрель 1990 г.
Много неожиданностей сваливается на голову нашего брата: и забудешь о левостороннем движении, и кейс с секретными документами вдруг раскроется на глазах у полиции посредине площади de la Concorde, и соседа по коммуналке встретишь в снегах Килиманджаро, но я обомлел, когда увидел внизу знакомые уши, приделанные к лошадиному черепу в вязаной красной шапочке. Это был он, незабываемый и яркий, как явление Христа народу,- на плечах лыжи и небольшой рюкзачок (о, мастера легенды!) - он дергал головой и косил глазами по сторонам, пытаясь нащупать запрятавшихся в горных пещерах мышек-норушек с подзорными трубами. Любой читатель низкосортных детективов без особого труда распознал бы в нем иностранного шпиона: вот он будто бы небрежно прошелся по перрону, любуясь восхитительнейшими альпийскими пейзажами и вдыхая озон иссохшей от кабинетных сидений грудью,- беспечный турист, искатель наслаждений, великий спортсмен! Поправил красную шапочку, еще раз оглянулся вокруг (чего бояться, мой друг кондовый? диппаспорт всегда убережет тебя от неприятностей, в худшем случае дадут коленом под зад, как персоне нон грата,- это тебе не сырая камера с зарешеченным окном, не допросы с детектором лжи и не пуля в спину за попытку к бегству!), чуть выпятил свою мощную челюсть, развернулся и, как напуганный гусь, поплыл обратно по перрону. Все это будет пересказано им в праздничных тонах Мане и Бритой Голове, разукрашено до неимоверности и, уж конечно, укрепит его оперативную репутацию - понавешает он им на уши о своих подвигах, и тестю голову заморочит, и не только ему.
Я допил свой женевер, расплатился с безликим официантом и встал.
Без одной минуты пять, невероятная оперативная точность.
Начальственная спина Ника маячила в конце дороги, около буйных кустов, торчащих во все стороны, как волосы сумасшедшего,- он повернулся, и мы пошли на сближение, постепенно превращаясь в двух старых знакомцев, залетевших на знаменитый курорт то ли для принятия грязевых ванн, то ли по пути к дому Чарли Чаплина в Веве, то ли к месту убийства Воровского в Лозанне, а скорее всего для совместного перехода через Альпы под водительством непобедимого Суворова.
- Как тебе нравятся мои лыжи? - Мы, естественно, отбросили все формальности с паролем, а его распирало от гордости за лыжную легенду, столь надежно камуфлирующую весь его подрывной рейд на горный курорт,представляю, как он опускается на личном самолете на тайную встречу на международной авиационной выставке в Фарнборо.
- Грандиозная выдумка! Я не знал, что ты ходишь на лыжах. Как доехал?
- Все чисто. Проверялся часа три. С контрнаблюдением. Как у тебя?
- О'кей! Честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Что-нибудь случилось? Может, зайдем в ресторан? - Я был любезен, как королевский мажордом.
- Не стоит, вдруг там "жучки"! Давай лучше погуляем, так спокойнее...Легкий втык дураку Алексу, вечно забывающему о конспирации.- А потом я пройду на лыжах, не зря же я их тащил.
Уже виделся его отчет: "После тщательной проверки с использованием машины, электрического поезда и автобуса /я в точно обусловленное время вышел на встречу с тов. Томом"... Интересно, захватил ли он с собою лыжную мазь?
- Что нового дома?
- Все в порядке. Твои здоровы, любят и целуют,- коротко/ответил он, давая понять, что сейчас не время для лирических отступлений.
Мы двинулись вверх по дороге, истоптанной жаждущими и страждущими лыжниками. Впереди чернели подъемники, внизу за тонкой пленкой снежной пыли дрожали бледные контуры Монтре.
- Сначала расскажи мне подробно о всех своих делах. Конечно, все твои сообщения мы изучали очень внимательно, но на бумаге не изложишь всего...
- Чтобы не забыть: на моменталку со мной выходил один рыжий из посольства,- капнул я,- так у него плащ... прямо ширпотреб, сразу видно, из какой он страны...
- Спасибо. Конечно, мелочь, но, как говорят, дьявол прячется в мелочах.- Он что-то черкнул в блокноте.
Мы медленно шли по дороге, и я рассказывал ему в занудных деталях о всех душераздирающих приключениях с Генри, о своих контактах с Хилсменом и допросах на детекторе лжи и, конечно, о загадочном визите.
- Что ж, тебя можно поздравить... внедрение проходит нормально, без особых осложнений. Очень хорошо, что "Эрик" получил у "Берты" шифры: это укрепляет твое положение, поднимает ценность выданных тобою людей. Думаю, нам не следует форсировать "Бемоль", а дожидаться спокойно, когда сами янки окончательно убедятся в твоей честности и начнут давать тебе серьезные задания. Только так мы выйдем на Крысу. Но встретиться мы с тобой решили вот по какому поводу: месяц тому назад в Мадриде исчез некто Евгений Ландер, скорее всего он встал на путь предательства и попросил политического убежища. Вот его фотография и описание.
Я увидел фото шатена с густыми волосами и крупным, чуть крючковатым носом, на котором сидели роговые очки.
- Ты его не знал? - осведомился Челюсть.
- Не помню. Вряд ли.
- Ему 37 лет, рост 178, вес 85, лицо, как ты видишь, овальное. Руки маленькие, некрасивые... он грызет ногти. На правой части подбородка бородавка. Знает он испанский и плохо английский, несколько лет работал в Латинской Америке. Оставил жену и троих детей. Что еще? Мы проанализировали все его дело и пришли к выводу, что ни тебя, ни твою агентуру он не знает и знать не может!
- И все же ты меня спросил...
- На всякий случай. Извини, старик.
- И какое это имеет ко мне отношение? - Известие меня насторожило.
- Я не исключаю, что это он нанес визит Генри.
- Но ты сам говоришь, что он никак не касался моих дел.
- Это по официальным данным... А в жизни все бывает, А вдруг он связан с Крысой? - Челюсть посмотрел мне прямо в лицо.
- Я уже думал об этом. Даже если Крыса знает Генри и его шифровальщицу, то мне ничего не грозит: это знают и американцы. Главное, чтобы Крыса не знала о "Бемоли"!
- Тут ты можешь быть уверен на сто процентов! - Голос его прозвучал так торжественно, словно он открывал юбилейный вечер Самого-Самого.
- А этот Ландер не может быть той самой Крысой, которую мы ищем?
- Я лично не могу дать тебе определенного ответа. Но все руководство уверено, что Крыса знает гораздо больше, чем Ландер, который не занимал в службе большого положения.
- Допустим, что это Ландер. Как я должен действовать? Челюсть почесал свое великолепное ухо.
- Действовать ты должен сугубо от лица американцев - они же послали тебя в Каир!
- Ну, а дальше? - У меня даже руки покрылись потом.
- Самое лучшее, если ты уговоришь его сотрудничать с американцами и выехать в Лондон...
- А если он уже сотрудничает?
- Мы хотели бы, чтобы он находился под твоим... как это лучше сказать?, покровительством. А вообще ты ориентируйся по обстоятельствам. Есть информация, что он пишет о нас сволочную книгу, и, конечно, очень важно его нейтрализовать...
Я достал из кармана плаща перчатки и, сохраняя невозмутимость египетской мумии, натянул их на пальцы. Налетел легкий ветерок, раздувая снег.
- Как это нейтрализовать? - сыграл я ваньку.
- Ты сам понимаешь... не маленький!
- Я должен его???
- Что за чепуха, Алик? Разве ты не знаешь, что после убийства Бандеры мы уже не занимаемся террором? Что это строго запрещено? Эдак у тебя может создаться впечатление, что я даю тебе санкцию на убийство. Конечно, если Ландер на тебя нападет, ты можешь принять меры самообороны... Но в принципе мы планируем его перевербовать. На родине у него осталась семья, так что кое-какие карты у нас есть. Он должен поверить, что ты американский агент... Тяни его в Лондон, под свое крылышко, опирайся на помощь Хилсмена, если, конечно, в Каире...
- Что в Каире?
- Строго между нами. Считай сразу, что этого разговора не было. Как нейтрализовать его без скандала? Политическая обстановка в мире сейчас мягчает, и правительство не простит нам скандала и обвинений в терроризме. Но ты пойми меня правильно: если ты увидишь, что обстоятельства сложились благоприятно, допустим, вы гуляете вместе с Ландером и подходите к краю пропасти. Конечно, это метафора...
Я феерически расхохотался, представив мифического Ландера, склонившегося над пропастью, по краю которой мы гуляем, и себя, нежно толкающего его кончиком зонта в спину.
- В общем, мы даем тебе карт-бланш, старик. Главное - вытащить его в Лондон и начать разработку. Кроме тебя, для этого дела никого нет.
- Благодарю за доверие! - Я кисло улыбнулся.- Ты привез условия связи на Каир?
- Все как в аптеке, старик! - Он достал из бокового кармана миниатюрное издание "Гамлета".- Все заделано в обложку. И очень подходит под твою биографию. Вообще ты молодец, Алик, и служба высоко тебя ценит. Работаешь ты смело. Вот Тацит3 пишет, как персы брали Вавилон, закрытый наглухо, вооруженный до зубов. Знаешь, что сделал хитрец Дарий, персидский царь? Он нашел смельчака, своего близкого друга Зопира, который отрезал себе нос и уши и попросил Дария выпустить его в Вавилон, как перебежчика. Казалось, что легенда была железнее железной, но Зопир не предпринял никаких действий, зная подозрительность вавилонцев.
3 Челюсть держал Тацита и еще кое-кого в кабинете для показухи.
Ему пришлось несколько раз разбить войска Дария, чтобы заслужить доверие вавилонских военачальников. Только после этого он открыл Да-рию ворота, и Вавилон пал! Вот так, Алик! Учись! Что наша "Бемоль" по сравнению с этой операцией? - Он поднял перст.
Хорошо быть Дарием в комфортабельном кабинете, любоваться памятником Несостоявшемуся ксендзу, наведываясь в скромные домишки на Застарелой площади, гораздо хуже бродить по Пиккадилли в виде рядового фирмача с еще необрезанными ушами и носом.
- А почему ушел этот Ландер? - поинтересовался я.
- Что такое предательство? Загадка! Разве возможно это понять? Горький писал, что психология предателя - это психология тифозной вши! Но скорее всего он озлился потому, что его не поднимали по должности.
Он поправил красную шапочку и умиротворенно улыбнулся своему старому другу.
Что ж, не только Ландеру задерживают повышение, некоторые трудяги тоже ждут не дождутся своей очереди, нет же у них, бедняг, Мохнатой Лапы Тестя, живо взявшего за бороду Бобра, а потом оседлавшего Маню.
- В общем, Алик, я тебя сориентировал. А в остальном следуй линии Хилсмена... Мы не слишком задерживаемся? Мало ли что... Сумасшедшие цены в этой Женеве, Клава просила купить ей кое-какие мелочи, но с нашими командировочными...
Я залез в боковой карман и вытащил оттуда тысячу долларов.
- Ты что? Я просто так сказал.- Он даже оттолкнул меня руками.
- Дома отдашь.- Я засунул деньги в карман его куртки, опыта в этом деле у меня было предостаточно, начальство тоже люди, и им надо отламывать от пирога.
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а денег не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы передвигать, а не имею денег,- то я ничто! - одна язва таким образом переиначила Евангелие, специально для наших трудов на материальной основе.
На дорогу выдвинулось крохотное кафе, у входа загорали, забросив ноги на столики, румяные лыжники, гоготали и дули дымящийся глинтвейн.
- Выпьем виски?
- Я последнее время не пью, сердце пошаливает...
Майн Готт, до чего доводит кабинетная работа! И это при личной врачихе с замашками шлюхи, при тщательных обследованиях на японской аппаратуре в специальном отделении монастырской поликлиники, куда допускались лишь апостолы, чье драгоценное здоровье играло особую роль в судьбе народов Мекленбурга.
- Выпей клюквенного сока!
Он внимательно наблюдал, как я смакую двойную порцию виски, врубаясь носом в ароматы шотландского вереска.
- Какой прекрасный у них сок! - Челюсть испил свой бокал до дна.- Тебе все ясно?
- Предельно. Особенно насчет пропасти.- Виски перезарядил аккумулятор моего неистощимого остроумия,
- Все это очень серьезно и не мое изобретение.
Я допил виски и встал.
Мы поднялись к трехэтажному деревянному дому - лыжной станции, украшенной флагами всех счастливых наций, от которой начинался пологий, искрящийся на солнце, ослепительно белый спуск. Челюсть оставил куртку и рюкзак в раздевалке и предстал в красном свитере, видимо, купленном в Женеве вместе с шапочкой на казенные деньги для всей этой умопомрачительной операции.
Мы спокойно и без эмоций распрощались.
Я смотрел, как его неуклюжая масса сползает вниз по блестящему полотну, представляя себе, как ахнет Маня, услышав, что его боевой зам в целях Конспирации молнией мчался на лыжах с Монблана (видимо, другой вершины Челюсть не укажет). Эпизод этот запишут в обезличенном виде во все учебники для подрастающих поколений, как образец эффективной работы, и никому не придет в голову, что главный герой спектакля, элегантный, спокойный человек с ровным пробором смотрел в это время в спину улетающему лыжнику, обмозговывая, как ему приказали, сложившуюся ситуацию, а потом пошел в сортир и долго мыл руки пахучим мылом - жаль, что Челюсть не забрел сюда, тут я бы ему напомнил, что в общественных уборных Монастыря, которыми начальство не пользовалось, всегда валялись грязные обмылки бельевого мыла в волосах - хозяйственная служба экономила на мелочах, экономика была экономной.
Продолжение следует.