Людмила Белякова. Свадьба – навсегда! (сборник)

   – Да, пусть лучше уж он с нами работает, чем сам какую-нибудь парочку заведет с собой и водит… Шоу двойников под боком иметь нам ну уж никак не в жилу.
   – Да, уж точно… Может, завтра и попробуем? Я позвоню ему?

* * *

   Назавтра они забрали Якова Ефимовича от его дома в городе, посадили в салон и по дороге стали обсуждать план пробного совместного набега.
   – Вот, например, я захожу на площадку, ну, на место действия, оцениваю обстановку и сообщаю вам по рации, есть ли смысл выходить…
   – Ой, дядя Яша, не надо в шпионов играть, а? – недовольно сморщившись, обернулась на него Маринка. – Еще записку с голубиной почтой пришлите!
   – Да нет, тут есть смысл, – задумчиво сообщил Дима. – Не светиться лишний раз, если там коммерческое безмолвие. Хотя…
   – Его задача и есть это безмолвие расшуровать хоть немного, – нравоучительно добавила Маринка.
   – То есть в большинстве те, кто считает, что предварительного расследования не надо? – уточнил Яков Ефимович.
   – Мы ж уже четыре месяца так ходим, – пожал плечами Дима. – До этого застоя все нормально было.
   – Четыре? – поднял клочковатые седые брови Яков Ефимович. – Я думал, меньше.
   Маринка с Димкой переглянулись, но помолчали.
   – Значит, так, дядя Яков Ефимович, – сказала Маринка, припарковавшись. – Вы идете вперед, ведете себя нормально…
   – Не вам, барышня, учить меня, как себя вести! Я потомственный русский интеллигент! – взвизгнул Яков Ефимович, но Маринка этот его визг проигнорировала:
   – … а потом подтягиваемся мы, ну и обычным порядком, там… гуляем. И если публика не проникается важностью момента, вы начинаете свою разводку. О’кей?
   – Меня коробит ваша лексика, однако… Давайте так. Я пошел?
   – Так давно уже, – сказал Дима, демонстративно поправив бабочку.
   В торговом зале было людно. Маринка решила оживить операцию, стала переливчато смеяться, резвиться, попыталась устроить с Димкой игру в догонялки – словом, вовлечь публику в упоительную любовную чехарду. Действия были восприняты с минимальным интересом, поскольку народ был одет по погоде, плотно, и только неуклюже уворачивался от носившейся между стеллажами хохочущей Маринки. Дима, как мог, в силу своего темперамента, подыгрывал, но…
   – Ай, красавица! Вот украду тебя, – вступил в игру дядя Яша. – Твоему жениху выкупать тебя придется! Выкуп, выкуп! А ну-ка, мужчина, подмогните мне! Давайте, давайте!..
   Подчиняясь вековой традиции, народ мало-помалу включился в действие, и Маринку начали выкупать, подкидывая в умело подставленную Ефимычем тележку разные полезные предметы и продукты.
   – Ну, граждане! – канючил Ефимыч, простирая к ставшей в кружок взопревшей публике костлявые руки. – Кто ж ее с таким приданым замуж возьмет?
   – Да уж как вроде взяли, – усомнился чей-то басок.
   – А-а, нет! – погрозил пальцем голосу Ефимыч. – До первой ночи…
   – Яшка, блин, не зарывайся! – сквозь зубы процедила Маринка, скромненько стоявшая поодаль. – Урою, гад!
   – Так что – больше никто ничего не хочет добавить? – деловито осведомился Ефимыч, презрительно оглядывая собравшихся.
   По толпе прокатился гул, видимо подтверждавший предположение.
   – Так я таки спрашиваю жениха: возьмете невесту с таким приданым?
   – Да возьму, – пожал плечами Дима, правда не слишком уверенно. – Чего уж там.
   – Ага… Ну тогда «горько» молодым! – выпалил наверняка Ефимыч и, пока собравшиеся, наконец разогревшись, скандировали «горько, горько!», ловко прокатил тележку мимо глупо улыбавшейся в пространство кассирши.
   – … Так! – громко провозгласил Дима, закрывая за собой двери коттеджа. – Я не понял – мы что, все это все… украли?
   – Да ну что вы такое говорите, Дмитрий? – в очередной раз всплеснул руками Ефимыч. – Это закономерный результат нашей, выражаясь современным языком, разводки на бабки.
   – Но ведь никто за это, – Дима с отвращением ткнул пальцем в фирменные пакеты, робко стоявшие посреди гостиной, – никто не платил! Мы же это без оплаты взяли… Стибрили, говоря по-простонародному! Или как? Конкретно и внаглую пронесли мимо кассы!
   – Только не говорите мне, что вы раньше за это платили! – в ужасе схватился за голову старик.
   – Мы не платили, конечно, – растерянно сказала Маринка. – Что за смысл тогда шататься? Нам все дарили… А вы что думали?
   Ефимыч молчал, жевал белесыми губами, что-то усиленно соображая.
   – Вы что, Яков Ефимыч, нас за… – Маринка шумно сглотнула, – за воришек, что ли, магазинных приняли?
   – Акх, – тоже внезапно осип Ефимыч, – а разве нет? Я же вас не в первый раз наблюдал…
   Думал – виртуозно, однако, детки тырят… На глазах… Шоплифтинг экстра-класса!
   – Чего?! – в один голос громыхнули супруги.
   – Шоп-лиф-тинг! – гордо задрал подбородок Ефимыч. – Термин такой, общепринятый в мировой практике. Кражи магазинные то есть. Не знали, молодые люди?
   – Так, – решительно сказал Дима. – Быстро забирайте вашу долю… что там считаете нужным, и расстанемся! Но не друзьями!
   Он помахал пальцем перед длинным носом подельника, отвернулся и встал, сложив руки на груди.
   – Вот, вот! Слышали, что сказал мой муж?
   – Погодите, погодите! – Ефимыч вытянул вперед руки, оборонясь от наступавшей на него, пятнисто-багровой с лица Маринки. – Если не так, как тогда? Что это у вас за… схема?
   – Мы просто приходим, веселимся и упорно ждем, когда нам люди что-то подарят! Сами купят и нам подарят! – рявкнула Маринка. – У нас все честно! Добровольно! Мы у простого народа не тырим!.. Что теперь этим тетками на кассах – из своего кармана за это платить? Нет, нет и еще раз нет! Мы – на-ар-мальные па-ца-ны-ы!
   Дима вздрогнул и обернулся. Это последнее было, наверное, что-то из далекого Маринкиного байкерского детства. Романтика дорог и все такое.
   – Нет, обождите! – все больше озадачивался Ефимыч. – А почему они это делают?
   – Народ у нас добрый, вот почему! – притопнула ножкой Маринка. – Мы ему праздник устраиваем, а он нам как бы возмещает… За радость! А чтоб народ повеселее был, пошустрее, поскорее включался, мы вас и взяли… А вы что думали – зачем вы нам ваще?
   – Ну, – Ефимыч картинно откинул к затылку седые нечесаные волосы, – чтобы отвлечь внимание охраны и вообще… Да и зачем вы в эти хламиды рядитесь, я так и не понял?
   – Так чтоб нам как на хозяйство молодоженам дарили – чего тут не понятно! Фишка-то вся в этом!
   Маринка ушла в кладовочку, где хранились их Димой «выездные» костюмы, и отвечала оттуда натужным голосом – переодевалась.
   – Ге-ни-аль-но!!! – вдруг воскликнул Ефимыч так, что Маринка, вернувшаяся в гостиную в джинсах и свитере, недовольно поморщилась. – Это ж надо такое придумать!
   – Хорош орать, дед, а?… Что теперь с этим делать? – Маринка легонько пнула в пакет с добычей.
   – Назад сдать? – нерешительно сказал Дима, оборачиваясь.
   – Повяжут, – развел руками Ефимыч. – Это плохая идея, Дмитрий.
   – Да, и денег за это как-то незаметно не вернешь, даже если себе в убыток… И все вы, Яков Ефимыч! Стыдно-с!
   Дима еще раз укоризненно вздохнул и тоже пошел переодеваться.
   – М-да, несколько неприятно вышло, – сделал Ефимыч постную физиономию. – С другой стороны, общеизвестно, что примерная стоимость потенциально похищаемого шоплифтерами вбивается в окончательную цену… Так что… С экономической точки зрения…
   – Ага, еще один экономист нашелся, – едко заметила с кухни Маринка, демонстративно гремевшая там посудой. – Набирается народ на групповушку! Улет…
   Дима у себя в подсобке передернул плечами, но протестовать не стал. В доме вдруг воцарилось неловкое молчание. Раж на немедленное изгнание Ефимыча, как опоганившего чистую и возвышенную идею нескончаемой свадьбы, вроде бы прошел. Но надо же было как-то логически завершить эпизод.
   – Ладно, – сказал Дима, вернувшись в гостиную в тренировочном костюме. – Заберите вашу, так сказать, долю, Яков Ефимыч, и давайте прощаться. Стемнеет скоро. Остановка автотранспорта в трех минутах…
   – Нет, – задумчиво глядя на пакеты, произнес Ефимыч, – давайте попробуем взглянуть на случившееся с иного угла зрения.
   – Никаких углов! – рыкнула Маринка с кухни. – Димочка, иди кушать, солнышко мое! А вы, дедуля, свободны!
   – Нет, нет! Позвольте объясниться…
   – Ну? – Маринка вышла к ним с кухонным половником, которым она поигрывала, словно бейсбольной битой.
   – Поймите, молодые люди, меня всегда угнетала необходимость поддерживать свой жизненный уровень подобным способом, – заканючил Ефимыч. – Но наша пенсионная система не дает человеку возможности…
   – Ша! – цыкнула Маринка. – Проехали! Конкретнее!
   – Ладно, ладно! Меня восхитила сама ваша схема! Какая тонкая игра на человеческих страстях… Какой изящный ход, интеллектуальный изыск! Старость берет измором, а молодые – напором! Как это верно!
   Маринка заметила, что Дима набирает в грудь воздуху, зыркнула в его сторону, и тот шумно выдохнул ненужный пневматический ресурс.
   – Значит, так, – сказала Маринка, постукивая половником о ладонь. – Супчику я вам на дорожку, так и быть, накапаю… Но потом – все! Забираете свою долю и!..
   Но стоит ли вам рассказывать – за ужином они все-таки помирились. Маринка, она ж не злая, а уж Дима-то и подавно. Так уж получилось… Не нарочно вышло.
   Они просидели втроем до глубоких сумерек и договорились, что Яков Ефимыч продолжит работать у них на разогреве. Станет организовывать и направлять безудержное ликование народных масс. Но при этом не тырить! Ничего! Никогда! Строго!.. Ефимыч решительно отмахивался от Маринкиных предположений тощими руками в коричневых пятнах и неустанно бормотал: «Боже упаси! Боже упаси, Мариночка! Я обожаю вас, как дочку!»
   Так и пошло. И то ли влиял световой день, разбухавший на глазах, как беременная кошка, то ли глуповато-суматошные выкрики Ефимыча привносили приятное возбуждение в занудную атмосферу местных торговых предприятий, но их странноватый бизнес приносил небольшой, но стабильный доход.
   … А ведь тогда Дима чуть не проболтался деду, что никакой это не был умственный изыск, а тоже натурально подарок судьбы.
 
   – Моральный капитал, вложенный в перевоспитание этого универсамского воришки, дает дивиденды, – заключил как-то Дима, сортируя добычу на «для себя» и для «тети Даши». – Ты приняла единственно верное решение, дорогая.
   – М-да, – заметила Маринка, проходя мимо стоявшего в позе огородника Димки, – а почему мы только по магазином вообще-то ездим? На них что – свет клином сошелся?
   – А почему ты задалась этим вопросом, любимая? – распрямился Дима.
   – Мне скучно, – сделала Маринка противную гримасу. – Учеба эта, поездки… Тут бабка в последний раз на меня зверем смотрела… Я путешествовать хочу. Байкеры сейчас как раз колеса мыть начинают…
   Маринка задумалась на секунду и решительно сказала:
   – На следующий заезд Ефимыча не вызывай.
   Дима сделал русые брови домиком, но Маринка не сочла необходимым отвечать на немой вопрос супруга и повелителя.
   – … А куда мы сейчас конкретно едем, Мариш? – осторожно осведомился Дима, когда они на следующий день, привычно переодевшись, двинули прямиком в город – то, от чего они всегда старались воздерживаться.
   – Увидишь, – загадочно произнесла Маринка, сосредоточенно глядя на дорогу.
   Через десять минут они припарковались у офиса туристической фирмы. Называлась она задиристо «ШтукаТур». То есть тур за «штуку»…
   – Тут реально лохотрон, – прикусив губку, прошептала Маринка. – Даже не стесняются… Ну я не я буду!.. Димон, ты только улыбайся поактивнее, ладно?
   – Да я всегда… как будто. Я стараюсь!
   – Во, – удовлетворенно произнесла Маринка, когда они через час стояли на светофоре. – Разве б они нам такую скидку дали, если б мы так просто явились, без прикида? Хорошо мы их огорошили, а? Так прямо и забегали! Туда-сюда, туда-сюда! Тур-тур, тур-тур! И-эх!
   – Дорогая, я преклоняюсь перед твоей фантазией и предпринимательским гением… Но куда мы едем сейчас? – поинтересовался чуть ошалевший от событий в турбюро Дима.
   – Как куда? – глянула Маринка на него искоса. – Раз выехали, то надо хоть заработать. Еще одну контору окучим.
   – А я, – потянулся он, – без Ефимыча как-то отвык… Не соберусь… Может, домой?
   – А на какие шиши мы по заграницам гулять будем, а?! На карманные расходы кэш надо?! – озлясь на бестолковость мужа, рявкнула Маринка. – Надо!.. Всем сбор! Выходим!
   Это было еще одно туристическое учреждение, помельче предыдущего.
   – Значит, вы только что решили поехать в свадебное путешествие! – с явным удовольствием оглядывая клиентов, сказала тетенька в тесном черном костюмчике.
   – Да, – так же нежно ответила ей Маринка, осторожно, будто птичка на тонкую ветку, присаживаясь напротив. – Вдруг пришло запоздалое прозрение… Но мы студенты, нам бы что-нибудь… ну, там… горящее. И подешевле. Мы сразу соберемся и… фррь!
   Маринка сделала жест ручками в белых перчатках и стала похожей на Одетту из «Лебединого озера».
   – Да, нам что-нибудь поскромнее, – решил вдруг вставить словечко Дима. – Не в смысле впечатлений, но в смысле… э-э… излишних удобств. Мы же не собираемся сидеть в номере.
   Маринка легонько наступила ему на ногу, и он, вовремя смущенно улыбнувшись, замолк. Получилось вполне естественно и, главное, очень обаятельно.
   – Тогда я знаю, что вам нужно! – сказала турагентка и куда-то убежала, цокая каблуками.
   – А… разве тетя Даша возьмет у нас… это? – тихо спросил Дима у Маринки, которая сидела на краешке стула и, как всегда, изображала из себя провинциальную невинность.
   Маринка только подняла глаза и приоткрыла ротик в вишневой помаде, как на место вернулась агентша, тряся какими-то цветными бумажками.
   – Во-о-от! Это то, что нужно молодоженам! Чуть залежалось, да… Но наверное, вас ждало! Край света – и вы одни! Спецпредложение! За двадцать пять процентов от первоначальной стоимости!.. И паспорта мы вам оформим срочно и с очень-очень приличной скидкой!
 
   – … Так, теперь надо решить, что мы берем себе, а что загоним, – сказала Маринка, когда они уже к вечеру улеглись на тахту и стали предметно изучать цветные проспектики, зажуленные у наивных туроператоров.
   – Меня лично устраивает любой вариант, – промурлыкал Дима, ущипнув Маринку за бочок.
   – Ай, перестань, я ж щекотки боюсь… Меня вот не все устраивает. В Болгарию в апреле я не поеду даже с большой доплатой. Море холодное, рыбы в нем злые, оголодавшие… За ноги купальщиков цапают.
   – Ну-у… Я предложу у нас кому-нибудь.
   – А давай маме твоей предложим? Каникулы же… А? Пусть съездит, развеется.
   – Маме за деньги предлагать не хочется, – вздохнул Дима, не уловивший по доброте душевной скрытого людоедского подтекста.
   – Да, правда, нам ведь наличные нужны. Ладно, развесим бумажки на коммерческом отделении. Там народ денежный, клюнет. Так, теперь сладкие муки выбора – в Испанию на корриду или в Африку на сафари? Ты как в смысле поохотиться на жирных ноусэров?
   – Ноу, мэм! Я вообще против любого кровопролития.
   – Но надо же решать, Димон… Через неделю ехать.
   Маринка перевернулась на спину и стала разглядывать бумажки на просвет – будто там можно было прочесть что-то путное, написанное водяными знаками.
   – Я рассуждаю так, – начала она, помахивая в воздухе ножкой. – Пока мы с тобой молодые…
   – Мы еще долго молодые будем.
   – Не перебивай. Пока мы молодые, можно и подальше заехать. Испания – это типа недалеко, это успеется. Туда и на пенсии съездить нехило будет.
   – Отлично! На сафари можно и не ходить, а быков несчастных испанцы, гады, так и так позакалывают, будем мы там или нет. Пусть неделя – зато в Африке!
   – Ну вот видишь, как хорошо, – сказала Маринка, откладывая Испанию. – Так, надо теперь эти загнать. Налетай, подешевело! Тореадоры, фламенко…

* * *

   Наварилось на откровенно занимавшихся синим пламенем путевках немного, но свое они вернули и заработали на карманные расходы – тут Маринкин гений не подвел. И в аккурат первого апреля они сидели в самолете, который, хорохорясь, тяжко разбегался по ухабам Шереметьева.
   – Хорошая дата для вылета, да? – заметил их сосед, тоже молодой. – Высадят на Южном полюсе – сюр-пра-а-айз!
   – Горючего не хватит, – отозвалась его спутница. – А вы тоже в свадебное путешествие летите, да?
   Они познакомились. Илона и Витя были из Москвы, и тур им подарили родственники – в складчину, причем за полную стоимость. Дима и Маринка обменялись понимающими взорами – да, крупно не свезло ребятам. Но они постарше, работающие… Оказалось еще, что почти половина пассажиров их салона едет в свадебное путешествие.
   – Во, – игриво шепнул Дима Маринке на ушко, – а это, оказывается, выездной семинар по обмену опытом. Ушки топориком держи, Мариш, а?
   Маринка только поморщилась и стала смотреть в иллюминатор. Потом им предлагали примерить спасательные жилеты и кормили из пластмассовых лоточков – все как в приличном международном перелете. Их соседи спали друг у друга на плече, задремали и Маринка с Димкой. А там и самолет, облегченно вздыхая, выпал большой серебристой градиной из мутной пелены облаков прямо над посадочной полосой посреди желтой равнины. Он проскакал по дорожке и затормозил перед одноэтажным аэровокзалом времен обретения независимости от белых колонизаторов. Небо, недавно светившееся призрачной, стратосферной синевой, тут было линяло-голубым.
   Голос в динамике поблагодарил за терпение и не без тщательно скрываемого ехидства сообщил, что за бортом сорок пять градусов по Цельсию, а уж по Фаренгейту и того больше. И все это, заметьте, дамы и господа, в тени баобаба!
   – Так, сейчас, сдается мне, начнется приступ массового стриптиза, – довольно сказал Витек, расправляя затекшие за десятичасовое путешествие ноги.
   – Размечтался, извращенец, – пробурчала Илона.
   – Мечтать не вредно, – благодушно отозвался тот, и все двинулись на выход.
   Их поместили в двухэтажной гостинице, под крышей из пальмовых листьев, подпертой деревянными столбиками в виде антропоморфных существ с губошлепыми лицами и откровенно преувеличенными вторичными половыми признаками. Называлось строение «Мечта Ниготубба-Туфо». Во дворе, который не мешало бы побрызгать водой или, на худой конец, заасфальтировать, гуляли голоногие рыжие курочки, а в тени дерева с мелкими листьями сидела обезьяна с седой всклокоченной гривой и лениво почесывала бока.
   – Странноватый это был тип Ниготубба-Туфо, – заметил кто-то из группы, – что такую мечту возвел.
   – Проживи всю жизнь в одной хижине с тещей и родичами – и такое за таунхаус сойдет, – отозвался еще один турист.
   – Ниготубба-Туфо – это местное оргиастическое божество, отвечающее за плодовитость людей и животных, – пояснила дама средних лет, в мятых брюках капри и широкополой шляпе. – А я ваш экскурсовод. Позвольте?
   Она прошла небольшую группку насквозь, поднялась на пару ступенек деревянного крыльца, ведшего сразу на второй этаж, и повернулась к ним лицом:
   – Принимая во внимание то, что это, как я понимаю, ваше первое путешествие в Африку, я для вас здесь – первая после бога.
   – Какого? – расплылся в блудливой улыбке Витек. – Этого, что ли, с большими причиндалами?
   – И его тоже, – привычно отмахнулась экскурсоводша. – А зовут меня… Изыди, Кыша, нет у меня ничего сейчас… Зовут меня Галина Пална.
   Обезьяна, исподволь подобравшаяся к экскурсоводше, разочарованно поплелась назад в тень.
   – Сейчас разбегаемся по номерам, через час ужин, инструктаж и вечер знакомства в одном флаконе.
   – А форма одежды какая? – спросила Маринка, которой стало скучно.
   – Предельно вольная, – обольстительно улыбнулась Галина Пална, но почему-то Димке. – Но с учетом москитов и мухи цеце.
   – Здесь и это есть?! – выдохнул кто-то.
   – Давно не встречалась, – откровенно взгрустнула Галина Пална. – Но как знать, как знать… Может, вам повезет… Ну что, пошли?
   Вероятно, из-за внесезонья гостиничка была практически пуста. Гости, гомоня и громко топая, сами разобрали номера. Маринка с Димкой поселились в самом конце коридора, в торцевом номере. Обставлен он был простенькой мебелишкой. На оцинкованной, как из операционной, тумбе стоял телевизор «Рубин» советского производства.
   – А не верится, что в Африке! – радостно сообщил Дима, разводя руками. – А, Мариш?
   – Мне – верится, – сказала Маринка сквозь зубы, указывая на одну из двух коек, застеленных ткаными пестрыми покрывалами.
   На койке сидел большущий черный, блестящий, как лакированный, скорпион и недвусмысленно помахивал членистым хвостом, уть-уть, туда-сюда. А ну, поди сядь на меня… И не встанешь больше. Слабо?
   – Щас я его, – хищно зарычала Маринка, сковыривая с ноги кроссовку.
   – Мариш, не надо! – запротестовал Дима. – Зачем начинать наше путешествие в Африку с убийства невинного животного! Сейчас я включу кондишн, и все местные насекомые разбегутся сами! А этого…
   Дима сгреб покрывало, отнес его, открыв дверь попой, на веранду, окружавшую весь этаж, где и вытряс нечестивца наружу. Через пару секунд, как хлопок от самолета, преодолевшего звуковой барьер, снизу взвился дикий женский визг и затем отчаянный русский мат мужским голосом. Маринка с Димкой испуганно переглянулись.
   Путешествие в Африку действительно началось!
 
   – Запомните, пожалуйста, главный принцип в отношении местного колорита, – говорила Галина Пална, – чем страшнее существо выглядит, тем оно менее опасно! Это закон природы!
   – Ну да! Я чуть не умерла, когда на меня эта тварь прыгнула! – возразила одна из путешественниц запальчиво.
   – Неправда. Скорпионы прыгать не умеют, – нравоучительно сказала Галина Пална. – Они ползучие.
   – Да, вы, женщина, скажете тоже, – возмутился муж пострадавшей. – Еще как умеют! Я лично видел.
   – Кроме того, скорпионы этого вида неядовиты, – спесиво добавила Галина Пална. – Далее… Не надо кормить животных, которые крутятся вокруг туристических объектов, особенно Кышу – вы ее видели. Если сделаете это хотя бы однажды, она будет приставать к вам все то время, что вы здесь находитесь. И приведет других – у них тут круговая порука. То же относится к аборигенам. Ни в коем случае ничего никому не давайте – тут же набегут другие и разденут вас до-го-ла! Говорить это, правда, бесполезно, но сказать это я вам должна.
   – Мы ведь правда ничего никому давать не будем, да, Марин? – Дима заглянул в лицо Маринке, которая напряженно, не мигая, слушала экскурсоводшу.
   – Ничего, – не слишком уверенно пробормотала Маринка. – Утрутся…
   – А то съедят, – продолжал увещевать жену Дима, не совсем уверенный в ее искренности.
   – Ага, и отравятся… Ничего и никому!
   – Какие вопросы по инструктажу? – окинула взглядом помещение ресторана Галина Пална.
   – Хавка когда будет? – спросил кто-то.
   – Хавка-то? – усмехнулась сталкерша ехидно.
   – Во, щас конкретно выяснится, что хавку сначала надо выследить, убить и принести в гостиницу, – тихо проговорил Витек, подсевший с женой к Маринке с Димой. – Сафари, блин, в натуре!
   – Ой, не пугай на ночь глядя! – пискнула Илона.
   – Хавка, силь ву пле, медам, мсье! – махнула Галина Пална ручкой куда-то в глубь африканской ночи.
   Оттуда послышались тамтамы, хотя и явно записанные цифровым способом, по залу резво забегали африканцы в белых шортах и с подносами в руках. С ними в залу влился запах жареного мяса и диковинных приправ.
   – … Интересно, а кого это мы сегодня съели? – не смог не испортить впечатление Витек, когда за полночь все они, чуть пошатываясь от обилия впечатлений, питья и еды, разбредались по номерам.
   – Не вана, – заплетающимся языком отозвался кто-то. – Главное, я заю, кто бует сседущим.
   – … А тут вроде ничего, – сказал Дима, заперев дверь, как инструктировала Галина Пална. – Еда нормальная, чисто… Народ ничего подобрался, заводной.
   – Угу, – едва слышно отозвалась Маринка. – Ты койки тут отшмонай получше. А я пока…
   Почему-то Дима даже не выговорил Маринке за несоответствующую их положению белых людей лексику. Кажется, он уже заснул.
 
   Наутро их разбудил стук в дверь – Галина Пална зычно скликала всех на завтрак. Маринка-то проснулась сразу, ответила, что они сейчас спустятся, а Дима все спал, приоткрыв по-детски розовые пухлые губки.
   – Вставай, гроза пустыни! – потрясла его за плечо Маринка. – Слонов кормить пора!
   – Каких слонов, Мариш? – пробормотал Дима, не открывая глаз.
   – Каких надо, серых, с хоботом… Я пока в душ, а ты тут подымайся.
   Когда Маринка вернулась в комнату, истово вытирая полотенцем черные кудряшки, Дима сидел на своей постели и чуть ошалело оглядывался по сторонам.
   – Ох, Маринк, если б не ты, не поверил, что мы действительно… тут.
   – Мы действительно. Давай быстро, а то твой завтрак Кыше отдадут. У нас сегодня экскурсия в саванну.
   – Угу, совместим ванну с саванной, – попытался скаламбурить Дима и поплелся мыться.