Людмила Ситникова. Не откладывай убийство на завтра

Людмила Ситникова
Не откладывай убийство на завтра

Глава 1

   Часы показывали полночь, поэтому неожиданный телефонный звонок заставил Катарину вздрогнуть. В душе возникли опасные предчувствия: в двенадцать ночи люди обычно не расположены говорить о делах насущных, и если они набирают чей-то номерок, то обязательно жди плохих новостей. Катка окрестила такие звонки тревожными сигналами из мрака.
   Отложив в сторону яркий томик детектива в мягкой обложке, она на ватных ногах приблизилась к аппарату. Вдохнула полной грудью, подняла трубку и… услышала на том конце бодрый голосок закадычной подруги Танюши Карповой.
   От сердца отлегло. Взбалмошная Татьяна среди всех своих недостатков имела одну более чем неприятную особенность: она могла позвонить абсолютно в любое время суток и как ни в чем не бывало заговорить о погоде. Карповой и в голову не приходило, что своими ночными звонками она доводит людей до обморочного состояния.
   – Танька! Когда-нибудь твоя жажда общения доведет меня до ручки, – с чувством выпалила Катка, мысленно порадовавшись этой ложной тревоге.
   – Только не вешай мне лапшу на уши, будто я вырвала тебя из лап сладкого сновидения.
   – Не вырвала, но на часы взглянуть стоило.
   – Ладно-ладно, извини, у меня к тебе важный разговор, иначе я бы не позвонила так поздно.
   Копейкина с сомнением покосилась на дремавшего в кресле Парамаунта. Ей вспомнился эпизод, произошедший чуть больше месяца назад, когда Таня позвонила в три утра, спросив, смотрела ли Катка сегодня днем сериал с ее участием. И если ответ положительный, то не находит ли она, что Танюха слегка прибавила в весе?
   Татьяна была актрисой. Кино она заболела еще в школе, и с того самого момента единственной мечтой Карповой стал кинематограф. Обладая яркой внешностью, артистичностью и, как она сама считала, неземным талантом, Танюша решила поступать во ВГИК. Но реальность оказалась намного жестче: девушка провалилась на первом же туре. После этого последовало еще три попытки поступить в заветный вуз.
   – Вы не станете актрисой, – сказала ей как-то преподаватель Института кинематографии, – у вас абсолютно нет актерской искры и, простите… талантом даже не пахнет. Мой вам совет: не тратьте время зря, попробуйте себя на каком-нибудь другом поприще.
   Подобное заявление могло сломить кого угодно, только не Татьяну. Наплевав на слова препода, она решила на следующий год штурмовать театральное училище.
   И случилось чудо: Карпова поступила, более того, все члены приемной комиссии остались от нее в полном восторге. Для Тани начались трудовые будни, всегда и во всем девушка старалась быть первой. Когда она перешла на пятый курс, Катарина не сомневалась – в скором времени имя подруги прогремит на весь мир, ну, или, по крайней мере, на всю Россию.
   Получив диплом, Таня стала ждать приглашений на роли, наивно полагая, что последние должны, нет, просто обязаны посыпаться на нее как из рога изобилия. Но, судя по всему, режиссеры имели свое мнение на этот счет. Со временем Танюша поняла: она пополнила своей персоной ряды безработных актрис. Пару раз ее приглашали играть в кино – на роли столь крошечные, что имя Карповой даже не удостоилось упоминания в титрах… С приходом эры отечественных сериалов об актрисе Карповой внезапно вспомнили. Приглашения на пробы потекли тоненькой струйкой, а Татьяна, просидев до этого несколько лет без работы, соглашалась на любые предложения. Так бы, наверное, она и играла до конца жизни девушек по вызову и горничных в гостиницах, если бы год назад ей не предложили большую в ее понимании роль в популярном телесериале, идущем на экранах уже второй сезон.
   Роль действительно оказалась удачной. Стоило Карповой «засветиться» в рейтинговом сериале, как о ней начали появляться статьи в газетах и модных глянцевых журналах. Жизнь стала потихоньку налаживаться, и пусть возраст ее неумолимо приближался к сорока, как говорится – лучше поздно, чем никогда.
   – Эй, Катка, ты что, заснула?
   – Нет, задумалась. Что у тебя за дело?
   – Понимаешь, – затараторила Карпова, – дело – просто супер! Для начала скажи: ты все еще рыжая?
   – В каком смысле?
   – В прямом – не перекрасила свою шевелюру?
   – Нет и не собираюсь.
   – Отлично!
   – Да объясни, в конце концов, не говори загадками.
   – Слушай, есть потрясающая возможность сняться в кино, ты ведь всегда об этом мечтала.
   – Я? – Катарина поудобней села на диване. – Интересно, и когда это я озвучивала мысль о желании связать свою жизнь с кинематографом?
   – Да брось, каждый нормальный человек мечтает о кино, ты, дорогуша, не исключение.
   – К чему весь разговор?
   – Есть роль! – торжественно объявила Таня. – Специально для тебя.
   – Это шутка?
   – Ни в коем случае! Катка, возможность потрясная: понимаешь, нам нужна женщина на роль служанки, режиссер отвергает всех, кто есть в картотеке, ему нужны новые лица. Так сказать, наш неврастеник жаждет свежей крови.
   – Звучит устрашающе, а при чем здесь я?
   – Я показала ему твою фотку, Ручкин пришел в восторг. Сказал, это именно то, что нужно! Ты должна использовать этот шанс, поверь, такое везение случается раз в жизни, уж мне столь неоспоримая истина известна, как никому другому.
   – Танюх, пораскинь мозгами: какая из меня актриса? Я смущаюсь, когда на меня на улице люди смотрят, а ты хочешь увидеть меня перед камерой.
   – Ерунда, не ты одна такая! Все мелочи! Ты обязана, слышишь, обязана завтра приехать на студию.
   – Ой…
   – Никаких ой, ай и ай-яй-яй, тем более что я обещала представить тебя режиссеру. На меня надеются, не будешь же ты подводить подругу?
   – Твое заявление мне как снег на голову, даже не знаю, что и ответить.
   – Ничего отвечать не надо, главное, запомни – завтра в семь встречаемся у студии, не опаздывай.
   – В семь утра?
   – Ну не вечера же, конечно, утром, съемка начинается в девять.
   – Танюш, я боюсь, может, позвонишь Любке? Уверена, Любаня не упустит возможности засветиться в телевизоре. Помнишь, как она мечтала…
   – С ума сошла, ты видела Любку после родов? Да она весит не меньше центнера, а нам нужна женщина стройная… эдакая тростиночка с глазами ангелочка. Ты идеальный вариант, поверь, подруга, я знаю, что говорю.
   – Объясни это моему трусливому «я».
   – Не начинай, в конце концов, что тебе стоит попробовать? Ну, не подойдешь, отправишься домой щелкать семечки.
   Катка молчала.
   – Молчание – знак согласия или ты от счастья язык проглотила?
   – Мне совершенно нечего надеть.
   – Высказалась! Бездарный аргумент! Одевайся как обычно, для съемок тебя переоденут.
   – Ты сумасшедшая!
   – Ох, знаю, такая уж моя доля. Не дрейфь, Катка, все будет в шоколаде, если тебя одобрят, станешь звездой.
   – Да, конечно, мирового масштаба.
   – Ты не смейся, знаешь, сколько было случаев, когда люди с улицы попадали на съемку, на какой-нибудь эпизод, а потом их замечали, и жизнь их менялась в одночасье.
   – Начнем с того, что я не горю желанием быть замеченной, мне и так неплохо живется.
   – Какая ты скучная, ведь сидишь целыми днями дома, а тут такой поворот, такая возможность! Будет что в старости вспомнить, внукам рассказать. Короче, мне некогда трепаться, нужно текст на завтра выучить и хорошенько выспаться. Привет!
   – Подожди, Тань, а если я понравлюсь режиссеру, когда мне дадут текст учить?
   Карпова рассмеялась.
   – Катка, ты как ребенок, ну какой текст, у тебя будет всего два слова, делов-то!
   – И все-таки.
   – Я отсоединяюсь, приятных снов, не хандри, подруга. Встречаемся завтра в семь и ни минутой позже.
   Из трубки донеслись короткие гудки. Катка заерзала на диване, не в силах понять – за каким чертом она согласилась ввязаться в эту авантюру? Почему не сказала свое решительное «нет»?
   Копейкину никогда не привлекал кинематограф, ей казалось, что лицедейство требует недюжинных сил и стальных нервов, которых у нее самой, к большому ее сожалению, не имелось. Намного интереснее смотреть кино по телевизору или в кинотеатре, но сниматься самой – никогда!
   Внутренний голос вещал, что не все так страшно, как рисует воображение. Подумаешь, прокатится она на студию, ну, посмотрит на нее режиссер, скажет, что она категорически не подходит, и можно будет с чистой совестью возвращаться домой.
   – Действительно, делов-то!
   Заведя будильник на пять утра, Катарина облизала пересохшие губы. Пять утра… Господи, это ж рань несусветная, вставать с петухами было смерти подобно, хотя, если разобраться, один денек не грех побыть и жаворонком, при условии, что после снова можно будет превратиться в сову.
   Верно люди говорят: к хорошему привыкаешь быстро. Ведь еще каких-то шесть лет тому назад Ката ежедневно вставала под писк будильника и, наспех наведя марафет, нехотя топала на работу. Профессия бухгалтера наводила на нее жутчайшую тоску, выбраться из которой могло помочь лишь чудо. И оно свершилось. Превращаться в сказку жизнь начала, когда Катарина повстречала Андрея Копейкина – пятидесятилетнего бизнесмена, впоследствии ставшего ее мужем номер три. Два предыдущих замужества Катка считала своей великой оплошностью, совершенной не иначе как под гипнозом. Первый брак продлился чуть больше года, второй изжил себя спустя тридцать шесть месяцев после появления в паспорте печати.
   И вот, словно принц на белом коне, появился Андрей. Зрелый, умный, красивый – настоящий идеал, способный свести с ума любую женщину одним только взглядом своих небесно-голубых очей.
   Сменив фамилию, Катка окунулась в беззаботную жизнь. Отпала необходимость зарабатывать на кусок хлеба с маслом, закапываясь в отчеты, цифры и составление ненавистных балансов. Теперь у нее появился кормилец, человек, взявший на себя ответственность за будущее любимой супруги. Катка обожала Андрея, Андрей обожал Катку – идеальный брак двух любящих сердец, сумевших наконец отыскать друг друга.
   Днями напролет Ката в компании персидского кота Парамаунта, обложившись детективным чтивом, судорожно поглощала ровные строчки, пытаясь как можно раньше догадаться: кто именно выступает в качестве убийцы?
   Единственной ложкой дегтя в семейной жизни Катарины Копейкиной являлась новая свекрища – Розалия Станиславовна. Неугомонная дамочка, чей возраст стремительно приближался к восьмидесятилетию, была настоящим ураганом на десятисантиметровых шпильках. Властная, непредсказуемая, вечно молодящаяся свекровь, считавшая своим долгом выглядеть максимум лет на сорок, терроризировала деток с периодичностью раз в три месяца. Как правило, честь принимать гостью выпадала исключительно Катарине. Андрей завихривался в командировки, оставляя супругу один на один с намакияженной мамашей.
   Слава богу, в ближайшие пару месяцев Розалия не нагрянет, и у Катки будет время поднакопить силенок к следующему приезду родственницы-катастрофы.
   Лежа в кровати, Катка всем телом ощутила манящий трепет. На минуту она отчетливо представила себя, взмокшую от пота, стоящую перед камерой с трясущимися руками и одеревеневшим языком.
   В памяти всплыл случай четырнадцатилетней давности. Вот она, выпускница института, сидит в аудитории, готовясь выйти к кафедре на защиту дипломной работы. По списку Катарина должна была защищаться шестой, сразу после Зины Молотовой, которая, стоя за кафедрой, бойко отвечала на вопросы экзаменационной комиссии. Ноги Каты постепенно наливались свинцом, руки задрожали, желудок сжался, грозя в любую минуту выбросить наружу свое содержимое. Зинуля закончила вещать, а секретарь комиссии громко назвала имя следующей дипломницы. Еле передвигая ногами, Катка подошла к кафедре, стараясь отлепить присохший к небу язык, и начала говорить. Вначале Катка должна была сказать:
   «Уважаемый председатель и члены государственной аттестационной комиссии, вашему вниманию представляется дипломная работа на тему…»
   Но из-за внутреннего напряжения в ее голове перепуталось абсолютно все. Катка откашлялась и пролепетала:
   – Уважаемые депутаты верховного совета…
   Лицо профессора Николаева вытянулось. Покрываясь липким потом, Ката предприняла вторую попытку:
   – Уважаемые члены и председатель…
   В аудитории послышались смешки, Катарина почувствовала знакомый стук в висках. Профессор Николаев слегка покраснел.
   – Не надо так нервничать, голубушка, успокойтесь, мы вас не съедим.
   – Может, вам принести воды?
   Ката отрицательно покачала головой. Вздохнув полной грудью, она брякнула:
   – Дорогая комиссия и члены председателя…
   Копейкина повернулась на другой бок. Институтские воспоминания сил ей не придали, напротив, страх усилился, и если еще полчаса назад Катка хотела спать, то сейчас об этом не могло быть и речи.
   Наконец в четвертом часу утра пришла долгожданная дрема. Не успев закрыть глаза, Копейкина услышала противный писк будильника. Ударив пятерней по визжащей пластмассе, Катка натянула на голову одеяло и свернулась калачиком.
   – К черту их кино и их роли, – прошептала она, – никуда я не поеду, хочу спать.
   В этот момент ожил телефон.
   – Да!
   – Уже проснулась? – прочирикала Карпова. – Молодец, кто рано встает, тому бог подает.
   – Тань, я никуда не поеду, – выпалила Копейкина.
   – А ну прекрати! Немедленно вставай и дуй в душ, в семь будь как штык, поняла?
   Катарина закрыла глаза.
   – Ты меня слышишь?
   – Слышу.
   – Давай без фокусов, ноги в руки – и вперед!
   Проклиная все на свете, Копейкина поплелась в ванную. Парамаунт бежал впереди, требуя утренней порции корма.
   – Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме еды?
   Перс развалился на полу и мяукнул, давая понять, что на данный момент его волнует лишь пустая миска.
   – Подождешь, мне надо в душ, мамочка сегодня едет на съемку.
   Стоя под теплыми струями, Катарина чувствовала, как остатки сна постепенно улетучиваются, уступая место страху. В голове стучала одна мысль – почему она вчера не смогла отказать Таньке?
   Потягивая крепкий кофе, Катка размышляла: в чем, собственно, предстать перед очами режиссера? Наверняка они там все одеты с иголочки, будет просто неприлично показаться в столь звездном месте, облачившись в джинсы и водолазку. Метнувшись к шкафу, она начала осматривать свой гардероб. Каждая вещь отбраковывалась сразу, как только Катка представляла рядом с собой знаменитых актрис.
   – Господи, мне нечего надеть, я не могу там появиться, как задрипанка какая-то!
   Обвиняя во всех этих несчастьях Таньку, Копейкина наконец остановила свой выбор на бежевом брючном костюме.
   – Классика всегда в моде, почти беспроигрышный вариант.
   Следующие полчаса ушли на наведение марафета, пятиминутный аутотренинг, и в четверть седьмого новоявленная актриса вышла из дома.
   К великому ее счастью, пробок на дорогах не наблюдалось. Вероятно, в это время суток большинство людей только поднимаются с кроватей и топают в ванную. Несмотря на страх и нарастающее волнение, настроение ее чуточку улучшилось. Катарина пришла к мысли, что, возможно, Татьяна права, глупо переживать из-за пустяков, в конце концов, это не смертельно.
   Подъехав к студии, она увидела машину Карповой.
   – Катка, молодец, не опоздала, – Таня чмокнула подругу в щеку.
   – Старалась.
   – Отлично выглядишь.
   – Старалась.
   – Да что ты заладила – старалась-старалась, нервничаешь?
   – Танюш, не то слово!
   – Перестань, все будет о’кей!
   – Мне вообще все происходящее кажется нереальным: я – в сериале, кому рассказать, не поверят.
   – Поверят, когда увидят тебя на экране. Ты еще автографы раздавать будешь, попомни мое слово.
   – Что мне делать-то надо?
   – Ничего, иди со мной и перестань наконец трястись.
   – Тань, а Лилиана Серебрякова там будет?
   Карпова усмехнулась:
   – Конечно, а как же иначе, она играет мою мать.
   Ката поежилась.
   – А Любомир?
   – И Круглов будет, и Стальмакова, всех увидишь, пошли.
   Копейкина поспешила за Татьяной. Вот сейчас она увидит их, людей, которым поклоняются миллионы! Тех, чьи фотографии собирают тинейджеры и о ком с восхищением говорят люди старшего поколения.
   – Ты смотрела сериал, признайся честно? – спросила Татьяна, на ходу прикуривая тонкую длинную сигарету.
   – Ну… пару раз телевизор включала.
   – Пару раз, – передразнила Карпова, – можно и почаще смотреть, как-никак у тебя там подруга играет.
   – Ты же в курсе, я не любительница мыльных опер, мне больше по душе детективы, ох… – Ката замерла на полуслове.
   – Что с тобой?
   Не в силах вымолвить ни слова, Катка кивнула головой. Проследив за взглядом подруги, Татьяна презрительно хмыкнула:
   – Явилась, сучка!
   – Таня!
   – Я почти сорок лет Таня, а эту гадину ненавидит вся съемочная площадка, такую дрянь еще поискать надо.
   Копейкина как завороженная смотрела в сторону автостоянки. Из роскошной иномарки вышла, хотя вернее будет сказать выплыла Нателла Стальмакова. Звезда, имя которой не сходило с полос печатных изданий все последнее десятилетие, Стальмакова была звездой в прямом смысле этого слова. Штурмовать кино-Олимп она начала, будучи пятнадцатилетней девушкой, и с тех пор для миллионов почитателей имя Стальмаковой стало символом неувядающей красоты вкупе с высоким профессионализмом. Нателла была божественна! Великолепна! Красива! Несколько лет тому назад по одному из центральных каналов показывали празднование пятидесятилетнего юбилея Стальмаковой, и актриса выглядела настолько юной, что лишь сумасшедший мог поверить в истинность этой круглой даты. В прессе частенько проскальзывали слухи об очередной подтяжке или липосакции, к которым прибегала Стальмакова, но, поверьте, оно того стоило. Сейчас, в свои пятьдесят пять, Нателла выглядела максимум на сорок. Худенькая, невысокого роста, она казалась настолько хрупкой и воздушной, что, казалось, достаточно одного дуновения ветерка, и Нателла переломится пополам. Ярко-красные губы ее всегда улыбались, обнажая великолепные белоснежные зубы – результат превосходной работы дантистов. Бездонные небесно-голубые глаза искрились молодостью, излучая мощнейшую сексуальную энергетику.
   Кокетливым жестом поправив свои черные как смоль волосы, Нателла направилась к зданию студии.
   – Боже мой, она сейчас пройдет мимо нас, – прошептала Катка. – Не могу поверить! Я закричу!
   – Если бы ты не таращилась на старую стерву, мне удалось бы отсрочить ненавистную встречу. Теперь придется здороваться. Ух, ненавижу!
   Заметив Карпову, Нателла помахала ей своей кукольной ручкой:
   – Танюша, дорогая, добрый день.
   – Нателлочка, ты, как всегда, великолепна.
   – Не льсти мне, душка, сегодня я не в форме, плохо спала ночью, – актриса многозначительно улыбнулась, бросив быстрый взгляд в сторону стоянки.
   Из черной «Ауди» выходил широкоплечий блондин. На вид мужчине было чуть за тридцать, и он по праву мог считаться писаным красавцем. Высокий, атлетического телосложения, суровый красавчик походил на греческого бога.
   – Познакомься, Нателла, моя подруга Катарина.
   Стальмакова снова расплылась в улыбке.
   – Катарина, какое красивое имя, очень приятно.
   – Мне… мне тоже, – пролепетала Копейкина.
   – Ката будет…
   Татьяна не успела договорить: симпатяга, приехавший вслед за Стальмаковой, прошел мимо женщин, обдавая их запахом дорогого парфюма. Кивнув им на ходу в знак приветствия, он не замедлил скрыться в здании.
   – Мне надо идти, – с придыханием проговорила Стальмакова и юркнула в дверь.
   – Драная кошка! – буркнула Таня.
   – Почему ты так агрессивно настроена по отношению к Нателле?
   – Она думает – если она вся перетянутая, так может спать с парнями, годящимися ей во внуки!
   – Этот парень…
   – Да и еще сто раз да, этот Аполлон спит с нашей старой грымзой.
   – Нателла не выглядит на свой возраст, и потом, он не годится ей во внуки, Танюха, ты передергиваешь. Думается, здесь присутствует доля пресловутой женской зависти.
   – Зависти? Ха! Смеюсь громко и долго.
   – Но Нателла…
   – Я не хочу говорить об этой шлюшке, не порть мне настроение с утра пораньше! Лучше я быстро введу тебя в курс дела. Я в сериале играю дочь Серебряковой и Круглова, тебе это известно?
   – Да, – кивнула Ката.
   – Стальмакова играет мою тетку, сестру Серебряковой.
   – Знаю.
   – Она сейчас вышла замуж за моего папашу.
   – За Круглова?
   – Ну да.
   – Постой, когда я смотрела сериал, все было несколько иначе.
   – И когда ты его смотрела?
   – Месяца два назад.
   – Здрасьте, приехали, вспомнила бабка, как гибкой была. Героиня Стальмаковой охмуряет моего папашу, чтобы насолить сестре, то бишь Серебряковой, в итоге они расписываются и…
   – Танька, смотри, кто приехал!
   Карпова схватила Катку под локоть и практически втащила ее в студию.
   – Хватит на всех пялиться, будто ты из деревни приехала! Актерам не нравится пристальное внимание со стороны, ну, или, по крайней мере, большинству из них.
   Оказавшись в большом павильоне, где высились декорации, Катка, словно Золушка на балу, во все глаза смотрела по сторонам. Вокруг сновали люди, кто-то кричал, кто-то ругался, один мужик, весь красный от возбуждения, интенсивно жестикулировал руками.
   – Олег, мать твою, я еще вчера сказал, чтобы были настоящие яблоки! Настоящие, а не из папье-маше! Какого черта ты хлопаешь глазами, неужели трудно достать чертовы яблоки?
   – Осторожнее, не упади, – Таня кивнула на пол.
   Отовсюду тянулись километры кабеля, проводов и прочей электрики.
   – А зачем здесь рельсы? – изумилась Ката.
   – Это не рельсы, это…
   – Татьяна! – Мужик, пару минут тому назад отчитывавший Олега, стремительно приближался к Карповой.
   – Вздохни глубоко, – предупредила Танюха.
   – Ты говорила, что сегодня должна прийти девица на роль прислуги, где она?
   – Константин Вольдемарович, я выполнила обещание, вот, познакомьтесь, моя подруга Катарина.
   Копейкина поняла: красный от возбуждения толстяк – режиссер сериала.
   – Так… ну-ка, посмотрим, – он бросил на Катку оценивающий взгляд и скривил губы.
   – Ката, рекомендую: Ручкин Константин Вольдемарович, самый лучший режиссер на планете Земля, прошу любить и жаловать.
   Ручкин показал Танюхе кулак.
   – Согласитесь, она именно то, что вы искали, посмотрите, какой типаж!
   Судя по недовольному выражению лица режиссера, Катка не очень-то ему приглянулась.
   «Ну и хорошо, значит, скоро буду дома», – подумала она.
   – Н-да, – протянул Ручкин. – А с волосами придется что-нибудь сделать, это никуда не годится.
   – Так она подходит?
   – Естественно, ты попала в десяточку.
   Танька захлопала в ладоши.
   – Класс! Я же говорила, говорила! Катка, наша взяла! Ох, время, время поджимает, вы тут сами разбирайтесь, а мне надо идти приводить в порядок свою симпатичную мордашку.
   – И побыстрее, – крикнул ей вслед Константин Вольдемарович, – не возись, как вчера, два часа!
   Ката осталась наедине с режиссером. Он молча смотрел на нее, она – на него. На вид Ручкину было лет пятьдесят, может, чуть меньше, его полноватое лицо с пульсирующей веной на лбу привело Катку в ужас.
   «Господи, почему он на меня так смотрит»?
   – Значит, вы Катерина?
   – Нет.
   – Как – нет?
   – Катарина.
   – Неважно, это вопрос терминологии. Ну что ж, будем работать, Танька права, лицо у тебя действительно мощное, запоминающееся.
   – Спасибо, – Копейкина зарделась, мысленно прикидывая, можно ли выражение «мощное лицо» воспринимать в качестве комплимента?
   – Марина! – крикнул Константин, продолжая пялиться на Копейкину.
   За его спиной, словно из ниоткуда, выросла высокая женщина.
   – Да, Константин Вольдемарович.
   – У нее роль служанки, сделайте что-нибудь с ее волосами.
   – Почему вам не нравятся мои волосы? – набравшись смелости, пролепетала Копейкина.
   – Нет, вы слышали, она еще спрашивает, – Ручкин упер руки в бока, – ты их вообще видела?
   – Кого?
   – Волосы свои!
   – Да, мне кажется…
   – Запомни: с того момента, как ты переступила порог этого здания, казаться будет только мне. А ты будешь делать то, что тебе говорят, усекла, Катерина?
   – Катарина!
   – Какая разница?
   – Подстричь? – Марина вопросительно смотрела на Ручкина.
   – Можно попробовать парик.
   – Я думаю, ей пойдет каре.
   – Нет, только не каре, она станет похожа на идиотку, думаю, надо сделать творческий беспорядок, но не перебарщивать.
   – Может…
   Пребывая в недоумении, Катка хлопала глазами, пытаясь сообразить, что к чему. Эти двое обсуждают ее внешний вид, не стесняясь в выражениях, и даже не спрашивают, согласна она с ними или нет. Остричь ей волосы, да они с ума сошли, никому она не позволит портить предмет особой зависти окружающих! Свои ярко-рыжие локоны Катка считала талисманом, приносящим удачу, к тому же крупные кудри добавляли ее лицу некий таинственный шарм.
   – Действуй, – сказал Ручкин и, издав устрашающий рев, бросился к осветителю.
   – Пройдемте со мной, – Марина попыталась улыбнуться.
   – Почему ему не понравились мои волосы? – спросила Ката, оказавшись в крошечном помещении с треснувшим зеркалом и микроскопическим столиком.
   – Они у тебя слишком шикарные.
   – Разве это плохо?
   – Представь себе, да, для роли служанки это плохо, где ты видела прислугу с волосами, как у супермодели?