История с отравлениями в придворной жизни началась давно, еще при короле Генрихе II (1519–1559). Появление в 1533 году при французском дворе итальянки Екатерины Медичи, вышедшей замуж за принца Генриха де Валуа, будущего короля Франции Генриха II, привело ко многим изменениям в пристрастиях придворных. Молодая жена (ей, как и мужу, в год свадьбы было всего 14 лет) оказалась бесплодной. Во дворце заговорили о болезни «принцессы-купчихи» из Флоренции, ей нужны врачи, ей нужно лечение. Эти слухи раздражали Екатерину и ее мужа и вызывали естественные опасения расторжения бесплодного брака.
Из разных мест Италии в Париж стали прибывать именитые лекари, опытные знахари, сведущие чародеи, астрологи. Каждый из них на свой лад старался помочь Екатерине. Ее лечили «чудесными» снадобьями, вроде мочи мула, прикладывания коровьего навоза, обмазывания живота кровью петуха… Ничто не помогало. Принц стал ходить к другим женщинам. Екатерина была в отчаянии.
В 1536 году неожиданно заболел наследник престола восемнадцатилетний Франциск и скоропостижно скончался. Это печальное событие означало, что по степени родства новым королем Франции станет муж Екатерины. Во дворце тотчас распространились злые слухи о том, что в смерти Франциска якобы виновата «приблудная бесплодная итальянка». Это она, «торговка», пожелала смерти Франциску. Это приехавшие к ней лекари давали ему отравленное питье.
Разбираться в этом деле не стали, но на всякий случай арестовали итальянского врача графа Себастьяна Монтекукколи. Его объявили чародеем и виновным в смерти Франциска. Несмотря на все попытки графа доказать свою непричастность к смерти юноши, его четвертовали на Гревской площади… Но слухи о причастности Екатерины и ее лекарей к смерти наследника не прекратились. К счастью, новая королева неожиданно для всех забеременела. Тотчас по дворцу пошли другие слухи: итальянские лекари – настоящие чудодеи, они смогли вылечить Екатерину от бесплодия. К новой королеве «на прием» потянулись придворные дамы, которые мечтали забеременеть. С того времени итальянские лекари, чародеи, а вместе с ними астрологи-предсказатели, разного рода колдуны стали принадлежностью французского двора.
Их количество после смерти королевы Екатерины в 1589 году только увеличилось. Французский двор охватил настоящий психоз колдовства, предсказаний судьбы. Приезжавшие из Италии новые чародеи утверждали, что они способны не только вылечивать, но кого надо могут тихо отравить. Вместе с психозом гаданий в обществе зародился страх перед отравлениями. А тут еще начались странные и необъяснимые кончины молодых и здоровых людей, в том числе герцогини Орлеанской, затем кузины Людовика XIV Генриетты Английской, якобы даже кардинала Мазарини, министра иностранных дел де Льонна – во дворце это связывали с именами итальянских пришельцев.
«Дело о ядах» появилось после задержания известной француженки, дочери государственного советника, первого судьи Парижа, богатой и хорошенькой маркизы де Бренвилье. Эта маркиза, которой никогда не хватало денег, завела любовника – капитана кавалерии Годена де Сент-Круа, увлекавшегося химией. По его совету маркиза нанималась сиделкой в больницы для бедняков, давала страждущим выпить своего «оздоровительного» напитка, который подливала в вино. Ее пациенты как один умирали. Убедившись в быстродействии своего напитка, маркиза стала подливать его своему больному отцу и очень быстро спровадила его на тот свет. От отца ей достались в наследство поместья, замки, драгоценности. Заодно она решила «вылечить» и своего мужа. Но тот быстро распознал ее намерения и бежал. Она взялась за своих богатеньких братьев, и спровадила их одного за другим в могилу, затем туда же последовали ее сестры, потом она отравила своих детей. Королю донесли об этих подозрительных смертях, он назначил комиссию, которая постановила арестовать маркизу и допросить ее. Маркиза узнала о решении короля и сбежала. Отправилась сначала в Лондон, оттуда в Нидерланды. И все же ее нашли и доставили в Париж.
Процесс по делу об отравлениях маркизы де Бренвилье начался 29 апреля 1676 года. Сначала де Бренвилье все отрицала, пренебрежительно относилась к судьям, намекала, что у нее есть высокие покровители. Пришлось применить к ней пытки, тогда она заговорила, стала называть имена. Вскрывались подробности одни страшнее других. Ее орудием была смесь мышьяка, купороса и желчи жабы. Король приказал ее срочно казнить. Маркизу отвезли на Гревскую площадь, палач взмахнул топором…
Король успокоился. Черная тень обошла монарха стороной, но не надолго. У Людовика была одна фаворитка, которая ему наскучила. Ее звали мадам де Монтеспан. Высокая, прекрасно сложенная женщина, умная, замужняя. Королю нравилось с ней болтать, но когда она стала блекнуть, отстранил ее, завел другую.
Маркиза де Бренвилье в камере пыток. Неизвестный художник
Мадам Монтеспан, имевшая у придворных непререкаемый авторитет, оказалась изгнанной, персоной нон грата. Бедная женщина не знала, что делать. По совету подруг она отправилась к известной в Париже ворожее, гадалке мадам Катрин Монвуазен, и рассказала ей о своем горе. Гадалка за хорошее вознаграждение согласилась помочь богатой клиенте, обещала ей вернуть красоту и влияние на утерянного любовника. Мадам Монвуазен не просто ворожила, она устраивала черные мессы – ей за гроши доставляли недоношенных детей, которых она умерщвляла, а кровь сливала в специальные сосуды. Над обнаженным телом мадам Монтеспан и подобных ей страдавших дам мадам Монвуазен произносила заклинания, мазала женщин детской кровью, давала им специальное питье. Потом ворожила, обещая, что любовник обязательно вернется.
Помимо Монтеспан к Монвуазен инкогнито приходили придворные герцогини, баронессы, графини. Все они просили у гадалки яды, приворотные зелья, отпугивающие порошки, корни здоровья для мужчин. Катрин никому не отказывала и жила… как придворная дама. У нее был свой черный священник Гибур, который помогал ей проводить эти операции. Детишек резали вместе, кровь сливали в сосуды, а трупики зарывали в саду. Некоторые из ее клиенток под действием наркотических средств впадали в транс, называли свои настоящие имена, титулы, подписывали договор с дьяволом, который должен был наказать короля…
Все вскрылось, когда неожиданно скончался приближенный к Людовику герцог. При дворе заговорили об отравлении. Жену герцога арестовали, допросили, и она призналась, что отравила своего мужа, назвала имя женщины, у которой купила яд, – Катрин Монвуазен. Очень раздосадованный вторым делом об отравлении, король приказал для его расследования создать специальную комиссию, которую назвали «огненной палатой». Первой ответчицей перед судьями была Катрин Монвуазен – нахальная толстая баба с длинным носом и маленькими глазами. Она боялась пыток и потому не стала запираться, а назвала имена своих клиентов: маркиза д’Алюйе, графиня де Суассон, виконтесса де Полиньяк, маркиз де Сессак, маршал Люксембругский, мадам де Монтеспан… Одним она давала приворотные зелья, другим отравляющие средства. Некоторых из названных гадалкой задержали и отправили в Бастилию. Протоколы с их допросами положили на стол королю. Он прочитал их и понял, что обнародование хоть одного из них нанесет непоправимый ущерб его репутации.
Король приказал своим гвардейцам посетить некоторых из числа обвиняемых и предложить им срочно бежать и молчать. Некоторые так и поступили. Расследование «Дела о ядах» доводить до конца не стали, его закрыли. «Король-солнце» мог вздохнуть спокойно, но он не знал, что один из главных судей, господин де ла Рейни, создал для себя дубликаты всех протоколов допросов. Они-то и стали достоянием общественности Парижа, Франции, Европы, всего мира. Но только… спустя несколько столетий.
Салемские ведьмы
Из разных мест Италии в Париж стали прибывать именитые лекари, опытные знахари, сведущие чародеи, астрологи. Каждый из них на свой лад старался помочь Екатерине. Ее лечили «чудесными» снадобьями, вроде мочи мула, прикладывания коровьего навоза, обмазывания живота кровью петуха… Ничто не помогало. Принц стал ходить к другим женщинам. Екатерина была в отчаянии.
В 1536 году неожиданно заболел наследник престола восемнадцатилетний Франциск и скоропостижно скончался. Это печальное событие означало, что по степени родства новым королем Франции станет муж Екатерины. Во дворце тотчас распространились злые слухи о том, что в смерти Франциска якобы виновата «приблудная бесплодная итальянка». Это она, «торговка», пожелала смерти Франциску. Это приехавшие к ней лекари давали ему отравленное питье.
Разбираться в этом деле не стали, но на всякий случай арестовали итальянского врача графа Себастьяна Монтекукколи. Его объявили чародеем и виновным в смерти Франциска. Несмотря на все попытки графа доказать свою непричастность к смерти юноши, его четвертовали на Гревской площади… Но слухи о причастности Екатерины и ее лекарей к смерти наследника не прекратились. К счастью, новая королева неожиданно для всех забеременела. Тотчас по дворцу пошли другие слухи: итальянские лекари – настоящие чудодеи, они смогли вылечить Екатерину от бесплодия. К новой королеве «на прием» потянулись придворные дамы, которые мечтали забеременеть. С того времени итальянские лекари, чародеи, а вместе с ними астрологи-предсказатели, разного рода колдуны стали принадлежностью французского двора.
Их количество после смерти королевы Екатерины в 1589 году только увеличилось. Французский двор охватил настоящий психоз колдовства, предсказаний судьбы. Приезжавшие из Италии новые чародеи утверждали, что они способны не только вылечивать, но кого надо могут тихо отравить. Вместе с психозом гаданий в обществе зародился страх перед отравлениями. А тут еще начались странные и необъяснимые кончины молодых и здоровых людей, в том числе герцогини Орлеанской, затем кузины Людовика XIV Генриетты Английской, якобы даже кардинала Мазарини, министра иностранных дел де Льонна – во дворце это связывали с именами итальянских пришельцев.
«Дело о ядах» появилось после задержания известной француженки, дочери государственного советника, первого судьи Парижа, богатой и хорошенькой маркизы де Бренвилье. Эта маркиза, которой никогда не хватало денег, завела любовника – капитана кавалерии Годена де Сент-Круа, увлекавшегося химией. По его совету маркиза нанималась сиделкой в больницы для бедняков, давала страждущим выпить своего «оздоровительного» напитка, который подливала в вино. Ее пациенты как один умирали. Убедившись в быстродействии своего напитка, маркиза стала подливать его своему больному отцу и очень быстро спровадила его на тот свет. От отца ей достались в наследство поместья, замки, драгоценности. Заодно она решила «вылечить» и своего мужа. Но тот быстро распознал ее намерения и бежал. Она взялась за своих богатеньких братьев, и спровадила их одного за другим в могилу, затем туда же последовали ее сестры, потом она отравила своих детей. Королю донесли об этих подозрительных смертях, он назначил комиссию, которая постановила арестовать маркизу и допросить ее. Маркиза узнала о решении короля и сбежала. Отправилась сначала в Лондон, оттуда в Нидерланды. И все же ее нашли и доставили в Париж.
Процесс по делу об отравлениях маркизы де Бренвилье начался 29 апреля 1676 года. Сначала де Бренвилье все отрицала, пренебрежительно относилась к судьям, намекала, что у нее есть высокие покровители. Пришлось применить к ней пытки, тогда она заговорила, стала называть имена. Вскрывались подробности одни страшнее других. Ее орудием была смесь мышьяка, купороса и желчи жабы. Король приказал ее срочно казнить. Маркизу отвезли на Гревскую площадь, палач взмахнул топором…
Король успокоился. Черная тень обошла монарха стороной, но не надолго. У Людовика была одна фаворитка, которая ему наскучила. Ее звали мадам де Монтеспан. Высокая, прекрасно сложенная женщина, умная, замужняя. Королю нравилось с ней болтать, но когда она стала блекнуть, отстранил ее, завел другую.
Мадам Монтеспан, имевшая у придворных непререкаемый авторитет, оказалась изгнанной, персоной нон грата. Бедная женщина не знала, что делать. По совету подруг она отправилась к известной в Париже ворожее, гадалке мадам Катрин Монвуазен, и рассказала ей о своем горе. Гадалка за хорошее вознаграждение согласилась помочь богатой клиенте, обещала ей вернуть красоту и влияние на утерянного любовника. Мадам Монвуазен не просто ворожила, она устраивала черные мессы – ей за гроши доставляли недоношенных детей, которых она умерщвляла, а кровь сливала в специальные сосуды. Над обнаженным телом мадам Монтеспан и подобных ей страдавших дам мадам Монвуазен произносила заклинания, мазала женщин детской кровью, давала им специальное питье. Потом ворожила, обещая, что любовник обязательно вернется.
Помимо Монтеспан к Монвуазен инкогнито приходили придворные герцогини, баронессы, графини. Все они просили у гадалки яды, приворотные зелья, отпугивающие порошки, корни здоровья для мужчин. Катрин никому не отказывала и жила… как придворная дама. У нее был свой черный священник Гибур, который помогал ей проводить эти операции. Детишек резали вместе, кровь сливали в сосуды, а трупики зарывали в саду. Некоторые из ее клиенток под действием наркотических средств впадали в транс, называли свои настоящие имена, титулы, подписывали договор с дьяволом, который должен был наказать короля…
Все вскрылось, когда неожиданно скончался приближенный к Людовику герцог. При дворе заговорили об отравлении. Жену герцога арестовали, допросили, и она призналась, что отравила своего мужа, назвала имя женщины, у которой купила яд, – Катрин Монвуазен. Очень раздосадованный вторым делом об отравлении, король приказал для его расследования создать специальную комиссию, которую назвали «огненной палатой». Первой ответчицей перед судьями была Катрин Монвуазен – нахальная толстая баба с длинным носом и маленькими глазами. Она боялась пыток и потому не стала запираться, а назвала имена своих клиентов: маркиза д’Алюйе, графиня де Суассон, виконтесса де Полиньяк, маркиз де Сессак, маршал Люксембругский, мадам де Монтеспан… Одним она давала приворотные зелья, другим отравляющие средства. Некоторых из названных гадалкой задержали и отправили в Бастилию. Протоколы с их допросами положили на стол королю. Он прочитал их и понял, что обнародование хоть одного из них нанесет непоправимый ущерб его репутации.
Король приказал своим гвардейцам посетить некоторых из числа обвиняемых и предложить им срочно бежать и молчать. Некоторые так и поступили. Расследование «Дела о ядах» доводить до конца не стали, его закрыли. «Король-солнце» мог вздохнуть спокойно, но он не знал, что один из главных судей, господин де ла Рейни, создал для себя дубликаты всех протоколов допросов. Они-то и стали достоянием общественности Парижа, Франции, Европы, всего мира. Но только… спустя несколько столетий.
Салемские ведьмы
Недалеко от американского города Бостона в штате Массачусетс находится небольшой городок Салем (Сайлем), который считается одним из старейших в США. Свое название он получил в честь Иерусалима, от слова «шолом» – «мир». Так назвали его первые переселенцы из Европы, протестанты-пресвитериане, которые постаралась внедрить на новой земле порядки религиозного Средневековья. Они боялись еретиков, а занятие колдовством приравнивали к страшному преступлению, которое можно было искупить только жертвенностью на костре или виселицей. Неукоснительное следование жестоким церковным законам, ограничивавшим нормальную жизнь, привело к «гонению на ведьм».
Эта охота на ничего не ведавших женщин началась в 1692 году. Город был объят эпидемией подозрительности и страха. Доносы поступали к судье по самым незначительным поводам. Достаточно было двум горожанам указать на человека и обвинить его в связи с дьяволом, как за подозрительным посылали стражу. Вскоре начались судебные процессы, продолжавшиеся с перерывами почти семь лет и приведшие к тяжелым трагическим последствиям в жизни горожан.
Американский писатель Натаниель Готорн (1804–1864), уроженец Салема, посвятил теме религиозного безумия в родном городе целых два романа. Первый он назвал «Алая буква». Готорн с юности испытывал угрызения совести и чувство вины за своих предков-земляков, которые в своем пуританском рвении преследовали женщин, показавшихся им по каким-то неведомым признакам ведьмами. Горожане требовали от судей жестокого наказания подозрительных особ, обвиняемых в колдовстве, чародействе, близости с сатаной, только на основании наговора. В первом романе писатель впервые приподнял завесы тайн жизни предков-пуритан и рассказал, что такие жуткие реликты прошлого, как инквизиция, в том числе аутодафе с костром, виселицей, пытками и позорный столб, не остались в дремучем прошлом, они были «перевезены» в головах людей из Европы в Новую Англию, где дали ужасающие ростки на девственной земле.
Во втором романе «Дом о семи фронтонах» Готорн был еще более откровенен. Он написал о семейном проклятии и своих ведьмах… Оказывается, его прадед, судья Джон Готорн, был тем самым участником страшных процессов 1692–1697 годов. Его дед выносил обвинительные приговоры ни в чем не виновным женщинам.
История охоты на ведьм в Салеме началась с того, что в 1692 году две девочки, 9 и 12 лет, Элизабет и Эбигейл заболели, по всей видимости, нервной истерией, называемой в те годы одержимостью. По непонятным причинам они страшно кричали, бились в истерике, их мучили судороги. Но в их криках звучали знакомые имена. Пришедшие для успокоения детей священники местной общины услышали в их криках «откровения» и решили, что девочки кричали от мучительных страданий, потому что дьявол искушал их изнутри. Они выкрикивали имена местных женщин и мужчин. Первых они называли ведьмами, вторых – колдунами. Более того, в их повторных криках священники услышали также доказательства связи названных жителей с дьяволом.
Это страшное «откровение» всем показалось божеским наказанием за грехи и буквально всколыхнуло весь Салем. Люди заговорили о прозрении детей, которые указали им, взрослым, на страшное бедствие, зародившееся в чистом пуританском мире общины. Необходимо было срочно принять самые строгие меры, чтобы оградить себя от бесов и прочей нечисти. Сообща они приняли решение найти указанных людей, заточить их в подвалы тюрьмы, в которых водились крысы, и допросить. Дети своими криками заразили всех истерией и подозрительностью, весь город был парализован психозом «охоты на ведьм». Людей нашли, бросили в подвалы и допросили. Они от всего отказывались, не признавали себя ведьмами и колдунами, не понимали, почему девочки называли их имена. К ним стали применять пытки.
Эта охота на ничего не ведавших женщин началась в 1692 году. Город был объят эпидемией подозрительности и страха. Доносы поступали к судье по самым незначительным поводам. Достаточно было двум горожанам указать на человека и обвинить его в связи с дьяволом, как за подозрительным посылали стражу. Вскоре начались судебные процессы, продолжавшиеся с перерывами почти семь лет и приведшие к тяжелым трагическим последствиям в жизни горожан.
Американский писатель Натаниель Готорн (1804–1864), уроженец Салема, посвятил теме религиозного безумия в родном городе целых два романа. Первый он назвал «Алая буква». Готорн с юности испытывал угрызения совести и чувство вины за своих предков-земляков, которые в своем пуританском рвении преследовали женщин, показавшихся им по каким-то неведомым признакам ведьмами. Горожане требовали от судей жестокого наказания подозрительных особ, обвиняемых в колдовстве, чародействе, близости с сатаной, только на основании наговора. В первом романе писатель впервые приподнял завесы тайн жизни предков-пуритан и рассказал, что такие жуткие реликты прошлого, как инквизиция, в том числе аутодафе с костром, виселицей, пытками и позорный столб, не остались в дремучем прошлом, они были «перевезены» в головах людей из Европы в Новую Англию, где дали ужасающие ростки на девственной земле.
Во втором романе «Дом о семи фронтонах» Готорн был еще более откровенен. Он написал о семейном проклятии и своих ведьмах… Оказывается, его прадед, судья Джон Готорн, был тем самым участником страшных процессов 1692–1697 годов. Его дед выносил обвинительные приговоры ни в чем не виновным женщинам.
История охоты на ведьм в Салеме началась с того, что в 1692 году две девочки, 9 и 12 лет, Элизабет и Эбигейл заболели, по всей видимости, нервной истерией, называемой в те годы одержимостью. По непонятным причинам они страшно кричали, бились в истерике, их мучили судороги. Но в их криках звучали знакомые имена. Пришедшие для успокоения детей священники местной общины услышали в их криках «откровения» и решили, что девочки кричали от мучительных страданий, потому что дьявол искушал их изнутри. Они выкрикивали имена местных женщин и мужчин. Первых они называли ведьмами, вторых – колдунами. Более того, в их повторных криках священники услышали также доказательства связи названных жителей с дьяволом.
Это страшное «откровение» всем показалось божеским наказанием за грехи и буквально всколыхнуло весь Салем. Люди заговорили о прозрении детей, которые указали им, взрослым, на страшное бедствие, зародившееся в чистом пуританском мире общины. Необходимо было срочно принять самые строгие меры, чтобы оградить себя от бесов и прочей нечисти. Сообща они приняли решение найти указанных людей, заточить их в подвалы тюрьмы, в которых водились крысы, и допросить. Дети своими криками заразили всех истерией и подозрительностью, весь город был парализован психозом «охоты на ведьм». Людей нашли, бросили в подвалы и допросили. Они от всего отказывались, не признавали себя ведьмами и колдунами, не понимали, почему девочки называли их имена. К ним стали применять пытки.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента