Страница:
М. Р. Маллоу
Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2
Роман для мужчин от пятнадцати лет и также для девочек, которые в детстве не любили играть в куклы
Часть первая. Сан-Франциско
Предисловие автора
Прошло чуть больше месяца с того дня, как двое джентльменов – М.Р. Маллоу и Д.Э. Саммерс высадились с китобоя «Матильда».
М.Р. Маллоу
Д.Э. Саммерс
Приключений по-прежнему хочется, а жить «как все обычные люди» – нет. Я вообще не знаю, кто такие эти «обычные люди», хотя часто о них слышу. «Обычные люди», «приличные люди» – кто они? Хотелось бы с ними познакомиться. Кого ни тронь, непременно найдешь что-нибудь этакое, что вряд ли будет выглядеть прилично или хотя бы обычно. Копни глубже – из приличного во всех отношениях шкафа вывалится, громыхая костями и радостно ухмыляясь, скелет. У вас ведь, леди и джентльмены, тоже есть, что вспомнить. Однако мы-то с вами знаем: в тот момент просто нельзя, невозможно было поступить по-другому. Мы хотели, как лучше, мы старались, и, во всяком случае, теперь ничего не поделаешь. Все уже случилось.
Где-то я читал, что, если судить по всей строгости, к старости каждому порядочному человеку положено около сорока лет тюрьмы. Интересно, сколько же, в таком случае, получится мне… Но, впрочем, к делу.
Кажется, удалось вымарать все комментарии моего дорогого компаньона и повествование, наконец, выглядит по-человечески. Надеюсь, по крайней мере. Писать приходится урывками, потому что некто Д.Э. Саммерс все время лезет под руку. Возмущается, понимаете ли. Нет уж, дудки, сэр! Все было, как оно было, и никаких оправданий!
Итак, 1906 год.
М.Р. Маллоу.
– Отлично. У меня даже есть к тебе предложение.
– Какое?
– Напиши свой роман. В отместку.
– Вот еще, хватит с нашей лавочки и одного писателя. Но я буду оказывать посильную помощь.
– Ты вчера уже оказал эту помощь. Три листа перепечатать пришлось.
– Потому что есть вещи, рассказывать которые совершенно необязательно. Я бы даже сказал, совсем не стоит рассказывать.
– Если писать только то, что можно, так и читать будет нечего. И вообще, из песни слова не выкинешь. Ничего тебе не сделается, герой. Подумаешь, было и было.
– Ты сам хорош.
– И я хорош, и ты – оба мы молодцы. Так… а где, интересно мне, первый лист? Опять, что ли, твоя работа?
– Что «опять»? Это не я.
– Ну, и мне что, переписывать?
– Зачем? Оставь ты, ради Бога, в покое этот первый лист. Там не было ничего существенного. Он почел за лучшее исчезнуть, чтобы не портить тебе роман.
– Да?
– Да.
– Ладно. В случае чего виноват будешь ты.
– Ну, это понятно, кто же еще. Я, как обычно, во всем…
Приключений по-прежнему хочется, а жить «как все обычные люди» – нет. Я вообще не знаю, кто такие эти «обычные люди», хотя часто о них слышу. «Обычные люди», «приличные люди» – кто они? Хотелось бы с ними познакомиться. Кого ни тронь, непременно найдешь что-нибудь этакое, что вряд ли будет выглядеть прилично или хотя бы обычно. Копни глубже – из приличного во всех отношениях шкафа вывалится, громыхая костями и радостно ухмыляясь, скелет. У вас ведь, леди и джентльмены, тоже есть, что вспомнить. Однако мы-то с вами знаем: в тот момент просто нельзя, невозможно было поступить по-другому. Мы хотели, как лучше, мы старались, и, во всяком случае, теперь ничего не поделаешь. Все уже случилось.
Где-то я читал, что, если судить по всей строгости, к старости каждому порядочному человеку положено около сорока лет тюрьмы. Интересно, сколько же, в таком случае, получится мне… Но, впрочем, к делу.
Кажется, удалось вымарать все комментарии моего дорогого компаньона и повествование, наконец, выглядит по-человечески. Надеюсь, по крайней мере. Писать приходится урывками, потому что некто Д.Э. Саммерс все время лезет под руку. Возмущается, понимаете ли. Нет уж, дудки, сэр! Все было, как оно было, и никаких оправданий!
Итак, 1906 год.
М.Р. Маллоу.
* * *
– Я отомщу, так и знай.– Отлично. У меня даже есть к тебе предложение.
– Какое?
– Напиши свой роман. В отместку.
– Вот еще, хватит с нашей лавочки и одного писателя. Но я буду оказывать посильную помощь.
– Ты вчера уже оказал эту помощь. Три листа перепечатать пришлось.
– Потому что есть вещи, рассказывать которые совершенно необязательно. Я бы даже сказал, совсем не стоит рассказывать.
– Если писать только то, что можно, так и читать будет нечего. И вообще, из песни слова не выкинешь. Ничего тебе не сделается, герой. Подумаешь, было и было.
– Ты сам хорош.
– И я хорош, и ты – оба мы молодцы. Так… а где, интересно мне, первый лист? Опять, что ли, твоя работа?
– Что «опять»? Это не я.
– Ну, и мне что, переписывать?
– Зачем? Оставь ты, ради Бога, в покое этот первый лист. Там не было ничего существенного. Он почел за лучшее исчезнуть, чтобы не портить тебе роман.
– Да?
– Да.
– Ладно. В случае чего виноват будешь ты.
– Ну, это понятно, кто же еще. Я, как обычно, во всем…
Глава первая, в которой компаньоны делают выбор
Двое джентльменов вышли из экипажа на углу Маркет и Монтгомери-стрит. Перед ними предстал «Палас отель». Это семиэтажное здание занимало целый квартал. В нишах у входа высились колонны, сверкали на солнце громадные окна. Проплывающие рваные облака задевали крышу. На первом этаже, со стороны Маркет-стрит, располагалось штук десять магазинных витрин. Крытый воздушный мост через улицу соединял «Палас» с «Гранд Отелем».
Д.Э. обозрел прелести цивилизации, закурил, и повернулся к компаньону.
– Вам, сэр, что больше нравится, – прищурился он, – «Гранд Отель» или «Палас»?
М.Р. от этого вопроса впал в раздумья.
– «Палас», – ответил он спустя некоторое время.
– Да? А почему не «Гранд»? – полюбопытствовал Джейк.
– Пусть будет «Гранд», если вы так настаиваете.
– Ну что вы, вовсе нет, – пробормотал Д.Э. – «Гранд» так «Гранд». Я, знаете, неприхотлив.
– Ну что вы, сэр, я вовсе не настаиваю. Пускай будет «Палас».
– Ой, ну вы и мертвого уговорите! – Джейк выкинул окурок и искатели приключений направились через улицу, ко входу в отель.
Через застекленный павильон крыши на блестящий мозаичный пол лились солнечные лучи. В громадном, как площадь, холле росли пальмы. Бархатные кресла стояли вокруг блестящих журнальных столиков и поодиночке. Журчали фонтаны. Гости отеля читали газеты, прогуливались. Монотонное гудение голосов прерывал тихий смех.
– День добрый, – Д.Э. улыбнулся в окаменевшую рожу портье. – Сколько у вас стоит комната за ночь?
Выслушав ответ, мистер Саммерс повернулся к мистеру Маллоу. Компаньон стоял рядом, смотрел в сторону.
– Ну, – мрачно спросил Д.Э., – пять дней по четыре пятьдесят или неделю по три?
– Ой! – М.Р. аж застонал, мгновенно забыв о конфузе. – Компаньон, я такое не могу! Это пытка какая-то!
Но тут же добавил:
– Неделю!
Цепочка от часов Фокса позволяла кое-что, помимо счета. Тем более, что “все включено”.
– Простите, сэр, что? – переспросил портье задумавшийся Д.Э.
– Хотелось бы убедиться, что у вас есть деньги, джентльмены, – сухо повторил тот.
У М.Р. дрогнули ноздри. Его компаньон дернул бровью. На стойку молча вывалили кучку банкнот.
Портье с непроницаемым лицом смотрел, как оба расписывались в книге гостей.
– Подъемная комната направо, прошу вас, джентльмены, – подскочил мальчишка-кельнер. – Четвертый этаж.
– Какая-какая комната? – удивился было Джейк, но компаньон слегка пнул его сзади сундуком, и сразу же сделал вид, что просто передает вещи кельнеру. Д.Э. ойкнул и заткнулся.
По краям мраморной лестницы снисходительно улыбались статуи. То, что мальчишка назвал подъемной комнатой, оказалось лифтом. Подъемная – ни отнять, ни прибавить – комната, вмещающая человек сорок, с бархатными диванчиками и чайным столиком. Кельнер с облегчением бухнул сундуки на пол.
– Прошу вас, мисс Бутс, – негромко произнес второй кельнер, постарше – стройный молодой человек. В подъемную комнату прошествовала разряженная в пух и прах дама в белом. Следом за ней вошли еще несколько постояльцев. Искатели приключений поняли, что глазеют самым непристойным образом, стянули, спохватившись, шляпы, и приняли задумчивый вид. В зеркало было видно, как второй кельнер заботливо наливает даме чашку чая. Лифт дернулся и неторопливо поехал вверх.
Ковер делал шаги бесшумными. Кельнер остановился возле дубовой двери с блестящей медной цифрой «двадцать». Щелкнул замок. Дверь открылась. Через открытое окно в дымке на горизонте просматривались скалы. Ветер шалил в верхушках пальм. Пахли апельсиновые деревья. Белели небоскребы Сан-Франциско – самого беззаботного города на свете.
Под потолком позванивала подвесками люстра. Нам мраморным камином находилось большое зеркало в бронзовой раме. На каминной полке – пара канделябров. Напротив камина – бархатный диван, два кресла и круглый журнальный столик с гнутыми ножками. На столике – ваза с фруктами и сифон с сельтерской.
Дюк обозрел две большие, пышно взбитые кровати с тремя подушками каждая, и длинно свистнул. Джейк нанес визит в ванную и свистнул тоже. Вернулся в гостиную, нашел звонок, в котором можно было накрутить ручку на «Принести мои ботинки», «Газированная вода», «Официант в столовую» и еще куча разных вещей, выбрал «Вызвать горничную», и, когда горничная появилась, потребовал две чашки шоколада со взбитыми сливками.
Шоколад принесли, он был отличный. Д.Э. съел сливки, поглядел задумчиво, вздохнул. М.Р. поболтал в чашке ложкой и вздохнул тоже: – Неделя.
Потом был еще кинематограф, «Кошмар любителя гренков». Этого компаньонам показалось недостаточно, и они взяли билеты на «Ужасных детей». Потом пошли смотреть девчонок в варьете.
Из варьете возвращались за полночь. От запаха магнолий кружилась голова.
– Э-э-э… – протянул М.Р., оглядываясь так, что только чудом не свернул себе шею.
На Джефферсон-стрит вдоль стен серого кирпичного здания неторопливо прогуливались две девицы.
Д.Э. вообще не посмотрел в ту сторону, принял независимый вид и компаньоны прошествовали мимо.
Клоуны на афише растягивали в улыбке нарисованные рты, одновременно плача фальшивыми слезами.
Д.Э. обошел кругом афишной тумбы, наверное, раз пять. Лицо на портрете имело светлые, прозрачные глаза, немножко восточные скулы и ямочку на волевом подбородке. Может быть, только волнистые волосы, гладко лежавшие назад, взгляд немного – но и все, больше никакого сходства не было.
– Не он, – вздохнул Джейк.
Дюк как раз засунул в рот шоколадную конфетку. Жуя, сделал неопределенный жест. Потом облизал испачканные конфетной начинкой пальцы. Совершенно зря: ликер – липкая штука.
– Спать пошли, охотник за фокусниками! Посмотрим завтра на этого мастера. Интересно.
– Не он, – волновался Д.Э. – Что-то такое, близкое, понять не могу, почему, но не он!
– А что, – спросил Дюк, – что бы ты ему сказал?
Его компаньон застыл, вцепившись в бархатные ручки кресла. Складывалось такое впечатление, что над этим вопросом мистер Саммерс как-то не размышлял.
– Все равно ведь он ничего не расскажет, – сказал Дюк. – В тот раз ничего не рассказал, и в этот не станет.
Д.Э. потрогал в кармане мультископ.
– Я только… – начал он и замолк.
Фокс немедленно материализовался в соседнем кресле. В мужском костюме и с сигаретой в дамском мундштуке. Джейку даже показалось, что он чувствует запах турецкого табака «миссис Фокс».
– В самом деле, юноша, – прозвучал ехидный голос, – для каких именно целей вы так фанатично меня ищете?
– Я хотел попросить, – честно ответил ему Джейк, – все-таки попросить вас о помощи. Я не могу найти дело по душе. Вопрос оказался еще тот.
– О, молодой человек, – прищурился Фокс, – поиск дела по душе – вопрос не из легких. Иногда на это уходит большая часть жизни.
– Да вы что! – ахнул Джейк. – У меня совершенно нет времени! Мне надо быстро!
– Ведь если мы его найдем, – продолжал Дюк, – будет неудобно. Что мы ему, интересно, скажем? «Не отвяжетесь!», что ли?
Невидимый для Дюка Фокс засмеялся.
– Слушайте, это совсем не смешно! – буркнул Джейк.
Фокс покачал головой, все еще смеясь.
– Как знать, юноша, как знать. Вы погнались за своей мечтой – так что же вы бегаете за мной, как потерявшийся ребенок? Я не могу вам помочь.
– Жалко, да? – обиделся искатель приключений.
Фокс посмотрел насмешливо.
– Милый мой, вы же ни у кого не спрашивали совета, когда решили сбежать из дому? Зачем вам советы теперь? Посмотрите вокруг: мир подобен моему саквояжу, так кстати – и совсем не случайно! – очутившемуся у вас в руках. Все необходимое находится рядом с вами, нужно только проявить немножко внимания.
– Слушайте, мне очень трудно. Времени почти нет, а надо быстро выбрать занятие, которое…
Фокс ехидно поднял брови.
– Ну-ну, продолжайте. Которое…?
– Которое, – продолжал искатель приключений торопливо, – которое…
Он закусил губу.
– …во-первых, содержало бы при… что-нибудь веселое, понимаете? Чтобы было смешно. Хотелось бы еще денег, но уж если выбирать между тем и тем – я выбираю приключения.
– Ваша позиция вполне хороша, – отозвался Фокс, подумав. – И даже не настолько глупа в качестве цели, как это можно подумать. Прекрасно. Вперед, юноша.
И исчез.
– Подождите! – воскликнул Джейк. – Ну, пожалуйста, подождите!
Поздно. Они с М.Р. остались вдвоем. Представление окончилось и двое джентльменов должны были покинуть «Орфеум».
– Все-таки Сан-Франциско для него – неправильный город, – как ни в чем не бывало, продолжал Дюк. – Если бы я был пинкертоном, так здесь бы его и искал. А если бы Фоксом – так смылся куда подальше и сидел тихо. Как ты думаешь? Эй, ты что, опять оглох, что ли?
– Обстоятельства, – пробормотал Джейк себе под нос. – Все зависит от обстоятельств.
– С год драить палубу, получать под зад, потом с месяц валять дурака на заработанные деньги. Потом снова год драить палубу и получать под зад. А если мы будем драить палубу хорошо, нас, так и быть, пустят на ванты. Даже, может быть, на это, как ты там говорил?
– На стеньгу, – произнес Д.Э., как будто его ничего не касалось.
Компаньоны проснулись к обеду и читали в кроватях. Ровно через двое суток им предстояло покинуть «Палас».
– Это что, все? Вся наша жизнь? Я вас, между прочим, спрашиваю, сэр!
М.Р. мучило похмелье.
Столик у камина был завален выпусками журналов. «Стрэнд», «Олл-Стори», «Скрибнерс», «Эргози» – и так далее, и тому подобное. Гениальные сыщики, бесстрашные ковбои, отчаянные золотоискатели и неутомимые путешественники. Морские истории, правда, компаньоны старательно пропускали.
– Кое у кого, между прочим, – не унимался М.Р. – только, что штаны не мокрые от всех этих стакселей, триселей и брамселей!
– Стаксели не виноваты, – сурово ответствовал мистер Саммерс, переворачивая страницу.
– Неважно! – отмахнулся Дюк. – Важно, что это ведь не то, не дело по душе, понимаешь?
– Да понимаю я, понимаю.
– Ну неужели мы так и будем заниматься всякой дрянью только потому, что не нашли ничего лучше? – продолжал разоряться Дюк.
– Придется, если не найдем.
Дюк отшвырнул журнал.
– От кого я это слышу, сэр? От того, кто хотел приключений? От того, кто хотел исполнения мечты? Что с тобой такое, в конце концов!
Джейк вздохнул.
– Ничего, сэр. Ничего. В этом-то и несчастье.
Д.Э. Саммерс в пятый раз перевернулся на другой бок, обхватил подушку, посмотрел на соседнюю кровать: из-под простыни были видны только всклокоченные черные кудри и тощая высунутая нога. Гробовая тишина свидетельствовала о том, что компаньон тоже не спит.
– Обстоятельства. Должны быть обстоятельства.
Он вылез из постели и побрел в гостиную. Сел в кресло. Сложил ноги на журнальный столик. Вытащил из вазы банан, лениво съел. Отщипнул виноградинку. Устроился поудобней и сидя так, с закрытыми глазами, в полусне, полуяви, решил, наконец, вернуться в постель. В спальне заскрипела кровать.
– Голова болит, – буркнул Дюк, босиком прошлепав к соседнему креслу.
Прошло, наверное, минуты три, или около того.
– Что это? – произнес в тишине Джейк. – У меня кресло дрожит.
– Это не кресло, – пробормотал компаньон. – Это шампанское.
Но спустя несколько секунд уже М.Р. потянулся к коробке за конфетой и обнаружил, что журнальный стол трясется, как в ознобе. Все сильнее и сильнее. Потом вдруг поехал по полу. Когда он врезался в камин, компаньоны вскочили.
Неестественная, мертвая тишина наполнилась низким отдаленным ревом, похожим на звуки шторма. Рев становился все отчетливей, перекрыл и заглушил истерический звон люстры. Без умолку звонили пожарные колокола. Искатели приключений бросились к окну.
От «Гранд» откололась почти половина. Отель напоминал разрушенный торт. С улицы донеслись крики, визг, чей-то надрывный плач.
– Что это? – спросил Дюк хриплым шепотом. – Что это такое?
В этот момент «Палас» сильно тряхнуло. Компаньоны наскоро оделись, подхватили вещи и бросились вон. «Подъемную комнату» ждать не стали: перед дверьми лифта в панике толпились люди, – ринулись вниз по ступенькам. Их обгоняли, толкались, сбивали с ног. В фойе сорвалась люстра. Столы, диваны и кресла валялись в беспорядке.
По лестнице, расталкивая толпу, несся полный, черноглазый человек. На черных, курчавых волосах его была сетка. Горло укутывало полотенце. Живот в крахмальной сорочке ритмически трясся над фрачным поясом. Человек визжал.
– Signor Caruso! – послышалось сверху, перекрывая гам.
На лестницу выбежал еще какой-то во фраке, растерзанный, как будто дрался, помчался догонять, горестно заламывая руки.
– Aspetta, signor Caruso!
Итальянец обернулся с лестницы, потряс фотографией, которую держал в руке, провизжал что-то еще, и помчался дальше. Отшвырнул попавшегося мальчишку-кельнера, кометой пронесся через фойе и скрылся за дверью, не обращая внимания на застрявшего в столпотворении импресарио.
В момент, когда Д.Э. Саммерс и М.Р. Маллоу выбежали из отеля, “Палас” потрясло страшным ударом.
Землетрясение неожиданно стихло. Город был охвачен пламенем. Дым от пожаров стремительно заволакивал все. Рушились печные трубы. Целые кварталы стремительно превращались в руины.
Пыль висела над городом плотной завесой. В домах со страшным грохотом взрывался газ. Обрушивались перегородки между этажами. Трещали, ломаясь, балки. Разлетались осколками уличные фонари. Последовал второй удар. За ним – почти сразу – третий. Мостовая встала горбом, опала, тут же вздулась снова, в другом месте, как будто чудовищный крот прорывал себе дорогу. Потом была пауза, совсем короткая. И опять тряхнуло, еще хуже. Церковные колокола обезумели. По улицам неслось, сливаясь в один пожар, пламя.
– Сматываемся, – с трудом выговорил Джейк. – Сматываемся, быстро!
– Куда? – Дюк обратил к нему бледную физиономию. – Куда сматываться?
И хотя М.Р. был совершенно прав: бежать было некуда, Д.Э., не слушая, все тащил и тащил его за собой, налетая на бегущих людей, толкаясь, продираясь и пихаясь локтями, спиной, сундуком.
– Стой! – спохватился Дюк, хватая его за плечо.
Оба отскочили: по улице, навстречу искателям приключений, несся экипаж. кучер беспощадно хлестал перепуганных лошадей. Оглушенные компаньоны замешкались, затем Джейк рванулся направо, Дюк за ним не успел, шарахнулся влево.
Д.Э. обозрел прелести цивилизации, закурил, и повернулся к компаньону.
– Вам, сэр, что больше нравится, – прищурился он, – «Гранд Отель» или «Палас»?
М.Р. от этого вопроса впал в раздумья.
– «Палас», – ответил он спустя некоторое время.
– Да? А почему не «Гранд»? – полюбопытствовал Джейк.
– Пусть будет «Гранд», если вы так настаиваете.
– Ну что вы, вовсе нет, – пробормотал Д.Э. – «Гранд» так «Гранд». Я, знаете, неприхотлив.
– Ну что вы, сэр, я вовсе не настаиваю. Пускай будет «Палас».
– Ой, ну вы и мертвого уговорите! – Джейк выкинул окурок и искатели приключений направились через улицу, ко входу в отель.
Через застекленный павильон крыши на блестящий мозаичный пол лились солнечные лучи. В громадном, как площадь, холле росли пальмы. Бархатные кресла стояли вокруг блестящих журнальных столиков и поодиночке. Журчали фонтаны. Гости отеля читали газеты, прогуливались. Монотонное гудение голосов прерывал тихий смех.
– День добрый, – Д.Э. улыбнулся в окаменевшую рожу портье. – Сколько у вас стоит комната за ночь?
Выслушав ответ, мистер Саммерс повернулся к мистеру Маллоу. Компаньон стоял рядом, смотрел в сторону.
– Ну, – мрачно спросил Д.Э., – пять дней по четыре пятьдесят или неделю по три?
– Ой! – М.Р. аж застонал, мгновенно забыв о конфузе. – Компаньон, я такое не могу! Это пытка какая-то!
Но тут же добавил:
– Неделю!
Цепочка от часов Фокса позволяла кое-что, помимо счета. Тем более, что “все включено”.
– Простите, сэр, что? – переспросил портье задумавшийся Д.Э.
– Хотелось бы убедиться, что у вас есть деньги, джентльмены, – сухо повторил тот.
У М.Р. дрогнули ноздри. Его компаньон дернул бровью. На стойку молча вывалили кучку банкнот.
Портье с непроницаемым лицом смотрел, как оба расписывались в книге гостей.
– Подъемная комната направо, прошу вас, джентльмены, – подскочил мальчишка-кельнер. – Четвертый этаж.
– Какая-какая комната? – удивился было Джейк, но компаньон слегка пнул его сзади сундуком, и сразу же сделал вид, что просто передает вещи кельнеру. Д.Э. ойкнул и заткнулся.
По краям мраморной лестницы снисходительно улыбались статуи. То, что мальчишка назвал подъемной комнатой, оказалось лифтом. Подъемная – ни отнять, ни прибавить – комната, вмещающая человек сорок, с бархатными диванчиками и чайным столиком. Кельнер с облегчением бухнул сундуки на пол.
– Прошу вас, мисс Бутс, – негромко произнес второй кельнер, постарше – стройный молодой человек. В подъемную комнату прошествовала разряженная в пух и прах дама в белом. Следом за ней вошли еще несколько постояльцев. Искатели приключений поняли, что глазеют самым непристойным образом, стянули, спохватившись, шляпы, и приняли задумчивый вид. В зеркало было видно, как второй кельнер заботливо наливает даме чашку чая. Лифт дернулся и неторопливо поехал вверх.
Ковер делал шаги бесшумными. Кельнер остановился возле дубовой двери с блестящей медной цифрой «двадцать». Щелкнул замок. Дверь открылась. Через открытое окно в дымке на горизонте просматривались скалы. Ветер шалил в верхушках пальм. Пахли апельсиновые деревья. Белели небоскребы Сан-Франциско – самого беззаботного города на свете.
Под потолком позванивала подвесками люстра. Нам мраморным камином находилось большое зеркало в бронзовой раме. На каминной полке – пара канделябров. Напротив камина – бархатный диван, два кресла и круглый журнальный столик с гнутыми ножками. На столике – ваза с фруктами и сифон с сельтерской.
Дюк обозрел две большие, пышно взбитые кровати с тремя подушками каждая, и длинно свистнул. Джейк нанес визит в ванную и свистнул тоже. Вернулся в гостиную, нашел звонок, в котором можно было накрутить ручку на «Принести мои ботинки», «Газированная вода», «Официант в столовую» и еще куча разных вещей, выбрал «Вызвать горничную», и, когда горничная появилась, потребовал две чашки шоколада со взбитыми сливками.
Шоколад принесли, он был отличный. Д.Э. съел сливки, поглядел задумчиво, вздохнул. М.Р. поболтал в чашке ложкой и вздохнул тоже: – Неделя.
Потом был еще кинематограф, «Кошмар любителя гренков». Этого компаньонам показалось недостаточно, и они взяли билеты на «Ужасных детей». Потом пошли смотреть девчонок в варьете.
Из варьете возвращались за полночь. От запаха магнолий кружилась голова.
– Э-э-э… – протянул М.Р., оглядываясь так, что только чудом не свернул себе шею.
На Джефферсон-стрит вдоль стен серого кирпичного здания неторопливо прогуливались две девицы.
Д.Э. вообще не посмотрел в ту сторону, принял независимый вид и компаньоны прошествовали мимо.
Клоуны на афише растягивали в улыбке нарисованные рты, одновременно плача фальшивыми слезами.
Д.Э. обошел кругом афишной тумбы, наверное, раз пять. Лицо на портрете имело светлые, прозрачные глаза, немножко восточные скулы и ямочку на волевом подбородке. Может быть, только волнистые волосы, гладко лежавшие назад, взгляд немного – но и все, больше никакого сходства не было.
– Не он, – вздохнул Джейк.
Дюк как раз засунул в рот шоколадную конфетку. Жуя, сделал неопределенный жест. Потом облизал испачканные конфетной начинкой пальцы. Совершенно зря: ликер – липкая штука.
– Спать пошли, охотник за фокусниками! Посмотрим завтра на этого мастера. Интересно.
* * *
Король наручников оказался маленького роста, с немножко пухлой, мускулистой фигурой. Из водяной камеры вынырнул почти голым, прикрываясь связкой замков и цепей. Голос оказался тонким, пронзительным.– Не он, – волновался Д.Э. – Что-то такое, близкое, понять не могу, почему, но не он!
– А что, – спросил Дюк, – что бы ты ему сказал?
Его компаньон застыл, вцепившись в бархатные ручки кресла. Складывалось такое впечатление, что над этим вопросом мистер Саммерс как-то не размышлял.
– Все равно ведь он ничего не расскажет, – сказал Дюк. – В тот раз ничего не рассказал, и в этот не станет.
Д.Э. потрогал в кармане мультископ.
– Я только… – начал он и замолк.
Фокс немедленно материализовался в соседнем кресле. В мужском костюме и с сигаретой в дамском мундштуке. Джейку даже показалось, что он чувствует запах турецкого табака «миссис Фокс».
– В самом деле, юноша, – прозвучал ехидный голос, – для каких именно целей вы так фанатично меня ищете?
– Я хотел попросить, – честно ответил ему Джейк, – все-таки попросить вас о помощи. Я не могу найти дело по душе. Вопрос оказался еще тот.
– О, молодой человек, – прищурился Фокс, – поиск дела по душе – вопрос не из легких. Иногда на это уходит большая часть жизни.
– Да вы что! – ахнул Джейк. – У меня совершенно нет времени! Мне надо быстро!
– Ведь если мы его найдем, – продолжал Дюк, – будет неудобно. Что мы ему, интересно, скажем? «Не отвяжетесь!», что ли?
Невидимый для Дюка Фокс засмеялся.
– Слушайте, это совсем не смешно! – буркнул Джейк.
Фокс покачал головой, все еще смеясь.
– Как знать, юноша, как знать. Вы погнались за своей мечтой – так что же вы бегаете за мной, как потерявшийся ребенок? Я не могу вам помочь.
– Жалко, да? – обиделся искатель приключений.
Фокс посмотрел насмешливо.
– Милый мой, вы же ни у кого не спрашивали совета, когда решили сбежать из дому? Зачем вам советы теперь? Посмотрите вокруг: мир подобен моему саквояжу, так кстати – и совсем не случайно! – очутившемуся у вас в руках. Все необходимое находится рядом с вами, нужно только проявить немножко внимания.
– Слушайте, мне очень трудно. Времени почти нет, а надо быстро выбрать занятие, которое…
Фокс ехидно поднял брови.
– Ну-ну, продолжайте. Которое…?
– Которое, – продолжал искатель приключений торопливо, – которое…
Он закусил губу.
– …во-первых, содержало бы при… что-нибудь веселое, понимаете? Чтобы было смешно. Хотелось бы еще денег, но уж если выбирать между тем и тем – я выбираю приключения.
– Ваша позиция вполне хороша, – отозвался Фокс, подумав. – И даже не настолько глупа в качестве цели, как это можно подумать. Прекрасно. Вперед, юноша.
И исчез.
– Подождите! – воскликнул Джейк. – Ну, пожалуйста, подождите!
Поздно. Они с М.Р. остались вдвоем. Представление окончилось и двое джентльменов должны были покинуть «Орфеум».
– Все-таки Сан-Франциско для него – неправильный город, – как ни в чем не бывало, продолжал Дюк. – Если бы я был пинкертоном, так здесь бы его и искал. А если бы Фоксом – так смылся куда подальше и сидел тихо. Как ты думаешь? Эй, ты что, опять оглох, что ли?
– Обстоятельства, – пробормотал Джейк себе под нос. – Все зависит от обстоятельств.
– С год драить палубу, получать под зад, потом с месяц валять дурака на заработанные деньги. Потом снова год драить палубу и получать под зад. А если мы будем драить палубу хорошо, нас, так и быть, пустят на ванты. Даже, может быть, на это, как ты там говорил?
– На стеньгу, – произнес Д.Э., как будто его ничего не касалось.
Компаньоны проснулись к обеду и читали в кроватях. Ровно через двое суток им предстояло покинуть «Палас».
– Это что, все? Вся наша жизнь? Я вас, между прочим, спрашиваю, сэр!
М.Р. мучило похмелье.
Столик у камина был завален выпусками журналов. «Стрэнд», «Олл-Стори», «Скрибнерс», «Эргози» – и так далее, и тому подобное. Гениальные сыщики, бесстрашные ковбои, отчаянные золотоискатели и неутомимые путешественники. Морские истории, правда, компаньоны старательно пропускали.
– Кое у кого, между прочим, – не унимался М.Р. – только, что штаны не мокрые от всех этих стакселей, триселей и брамселей!
– Стаксели не виноваты, – сурово ответствовал мистер Саммерс, переворачивая страницу.
– Неважно! – отмахнулся Дюк. – Важно, что это ведь не то, не дело по душе, понимаешь?
– Да понимаю я, понимаю.
– Ну неужели мы так и будем заниматься всякой дрянью только потому, что не нашли ничего лучше? – продолжал разоряться Дюк.
– Придется, если не найдем.
Дюк отшвырнул журнал.
– От кого я это слышу, сэр? От того, кто хотел приключений? От того, кто хотел исполнения мечты? Что с тобой такое, в конце концов!
Джейк вздохнул.
– Ничего, сэр. Ничего. В этом-то и несчастье.
Д.Э. Саммерс в пятый раз перевернулся на другой бок, обхватил подушку, посмотрел на соседнюю кровать: из-под простыни были видны только всклокоченные черные кудри и тощая высунутая нога. Гробовая тишина свидетельствовала о том, что компаньон тоже не спит.
– Обстоятельства. Должны быть обстоятельства.
Он вылез из постели и побрел в гостиную. Сел в кресло. Сложил ноги на журнальный столик. Вытащил из вазы банан, лениво съел. Отщипнул виноградинку. Устроился поудобней и сидя так, с закрытыми глазами, в полусне, полуяви, решил, наконец, вернуться в постель. В спальне заскрипела кровать.
– Голова болит, – буркнул Дюк, босиком прошлепав к соседнему креслу.
Прошло, наверное, минуты три, или около того.
– Что это? – произнес в тишине Джейк. – У меня кресло дрожит.
– Это не кресло, – пробормотал компаньон. – Это шампанское.
Но спустя несколько секунд уже М.Р. потянулся к коробке за конфетой и обнаружил, что журнальный стол трясется, как в ознобе. Все сильнее и сильнее. Потом вдруг поехал по полу. Когда он врезался в камин, компаньоны вскочили.
Неестественная, мертвая тишина наполнилась низким отдаленным ревом, похожим на звуки шторма. Рев становился все отчетливей, перекрыл и заглушил истерический звон люстры. Без умолку звонили пожарные колокола. Искатели приключений бросились к окну.
От «Гранд» откололась почти половина. Отель напоминал разрушенный торт. С улицы донеслись крики, визг, чей-то надрывный плач.
– Что это? – спросил Дюк хриплым шепотом. – Что это такое?
В этот момент «Палас» сильно тряхнуло. Компаньоны наскоро оделись, подхватили вещи и бросились вон. «Подъемную комнату» ждать не стали: перед дверьми лифта в панике толпились люди, – ринулись вниз по ступенькам. Их обгоняли, толкались, сбивали с ног. В фойе сорвалась люстра. Столы, диваны и кресла валялись в беспорядке.
По лестнице, расталкивая толпу, несся полный, черноглазый человек. На черных, курчавых волосах его была сетка. Горло укутывало полотенце. Живот в крахмальной сорочке ритмически трясся над фрачным поясом. Человек визжал.
– Signor Caruso! – послышалось сверху, перекрывая гам.
На лестницу выбежал еще какой-то во фраке, растерзанный, как будто дрался, помчался догонять, горестно заламывая руки.
– Aspetta, signor Caruso!
Итальянец обернулся с лестницы, потряс фотографией, которую держал в руке, провизжал что-то еще, и помчался дальше. Отшвырнул попавшегося мальчишку-кельнера, кометой пронесся через фойе и скрылся за дверью, не обращая внимания на застрявшего в столпотворении импресарио.
В момент, когда Д.Э. Саммерс и М.Р. Маллоу выбежали из отеля, “Палас” потрясло страшным ударом.
Землетрясение неожиданно стихло. Город был охвачен пламенем. Дым от пожаров стремительно заволакивал все. Рушились печные трубы. Целые кварталы стремительно превращались в руины.
Пыль висела над городом плотной завесой. В домах со страшным грохотом взрывался газ. Обрушивались перегородки между этажами. Трещали, ломаясь, балки. Разлетались осколками уличные фонари. Последовал второй удар. За ним – почти сразу – третий. Мостовая встала горбом, опала, тут же вздулась снова, в другом месте, как будто чудовищный крот прорывал себе дорогу. Потом была пауза, совсем короткая. И опять тряхнуло, еще хуже. Церковные колокола обезумели. По улицам неслось, сливаясь в один пожар, пламя.
– Сматываемся, – с трудом выговорил Джейк. – Сматываемся, быстро!
– Куда? – Дюк обратил к нему бледную физиономию. – Куда сматываться?
И хотя М.Р. был совершенно прав: бежать было некуда, Д.Э., не слушая, все тащил и тащил его за собой, налетая на бегущих людей, толкаясь, продираясь и пихаясь локтями, спиной, сундуком.
– Стой! – спохватился Дюк, хватая его за плечо.
Оба отскочили: по улице, навстречу искателям приключений, несся экипаж. кучер беспощадно хлестал перепуганных лошадей. Оглушенные компаньоны замешкались, затем Джейк рванулся направо, Дюк за ним не успел, шарахнулся влево.
Глава вторая, в которой мир переворачивается вверх тормашками
– Парень! – окликнул полицейский. – Держись середины дороги!
М.Р. нигде не было. Толпы людей наводнили улицу: бежали, куда глаза глядят, таща свое добро и волоча за руку детей.
Пока Джейк пытался разглядеть в сплошной пыли фонтан с львиными мордами, около которого в последний раз видел компаньона, в рукав вцепилась какая-то старушка.
– Я вас не слышу!
Старушка опять подергала рукав, зашевелила челюстями: зубы, к гадалке не ходи, остались в стакане на туалете.
– Чего?
Старушка провела ладонью у горла.
– Я говорю, опасно! – он, наконец, расслышал. – Опасно оставаться здесь!
– Сам знаю! – крикнул Д.Э.
Движение лишилось всякого порядка: экипажи ехали, кто во что горазд, останавливались посреди улицы, еле держась под грудой наваленных на крышу чемоданов и саквояжей, и даже с места сдвигались с трудом. Все еще крепко держа рукав искателя приключений, старуха замедлила шаг и указала на открытую дверцу экипажа, в котором только что потеснились пассажиры. Юноша кивнул, они протиснулись в очередь, причем, старушка орудовала локтями не хуже самого Д.Э., и ее удалось запихать внутрь. Джейк с облегчением перевел дух и попробовал захлопнуть дверцу экипажа. Взлохмаченный человек с девочкой на руках оттолкнул его, пролез вперед. Теперь уже бабуле было не выбраться. Джейк напряг все силы и все-таки захлопнул дверцу.
– Эй! – позвали сзади. – Да, ты! Помоги-ка.
Небольшой отряд, разбившись на тройки, выносил из руин пострадавших.
Неодетый старик, которого тащили в карету «красного креста» отчаянно махал руками и разевал рот, в который попадали слезы. Всю нижнюю часть его тела парализовало. Потом пришлось волочь одного, про которого было ясно только, что это мужчина, что был он немолод и любил поесть. Без остановки рыдающую девушку нашли съежившейся среди руин, и, сколько ни уговаривай, сколько ни поддерживай под мышки, никак не получалось заставить ее встать. Маленькую девочку, забившуюся между стеной и кроватью, и казавшуюся наверняка живой, перехватил тот, что позвал Джейка присоединиться к работам. Не успел искатель приключений прийти в себя, – послали бросать на тротуар доски. Над досками натягивали тенты – из занавесок, простыней – всего, что только можно было найти, и что казалось подходящим: уложить раненых. «Красного креста» не хватало, в дело пошли почтовые экипажи, фургоны, повозки – все, все, что удавалось найти.
Чихая, кашляя и спотыкаясь, Джейк раз десять бросался вперед. Один раз это был такой же добровольный спасатель, как и он сам. Потом попался невысокий, щуплый, с пробитой кудрявой головой. Когда парня вынесли на улицу, стало видно, что это мексиканец, лет, может, двадцати, весь обожженный, ничем на М.Р. не похожий. И много раз торопливо отскакивали юркие фигуры, оставляя за собой распахнутые дверцы буфетов и секретеров, раненых с вывернутыми карманами, мертвых с отрубленными пальцами.
– Мама… – бормотал Джейк, отступая в дымную мглу. – Ой, мама…
* * *
Рассвело. Открылось синее калифорнийское небо, все застланное клубами дыма. Отряд добровольцев собрался куда-то выдвигаться (велись разговоры создать Комитет Спасения), но тут через перекресток рвануло: в домах взрывался газ. Искатель приключений успел только прикрыть голову и свалился на кучу обломков.– Мама, – бормотал он в локти, слыша только звон в ушах и собственный голос.
* * *
К полудню по улицам города потянулись вереницы верховых военных, ведущих в поводу нагруженных ослов: город объявил чрезвычайное положение и поступил в распоряжение армии Соединенных Штатов.От «Палас» остался один скелет: без окон, просевший, с осыпавшимися стенами, отель все же устоял. Многие постояльцы, подобно Д.Э., вернулись – растерянные, отчаявшиеся, не имея ни малейшего понятия, что сталось с близкими. Дамы разной степени одетости судорожно держали под руку таких же джентльменов. Сновали вездесущие торговцы с подносами на шее. Бродили одинокие фигуры с засунутыми в карманы кулаками.
– Приказом мэра от восемнадцатого апреля, – сипло надрывался конный полицейский, – федеральные войска, члены регулярной полиции и все специальные полицейские уполномочены расстреливать любого, замеченного в грабеже, мародерстве или ином похожем преступлении!
Весь день, и в сумерках, и ночью вместе с отрядом добровольцев двигался искатель приключений по улицам, освещая дымящиеся руины: куски штукатурки с торчащей дранкой, задранные ножки покалеченных кресел, сломанные детские кроватки. От дыма слезились глаза, в горле першило и саднило. Джейк вытер рукавом текший нос, и чуть не упал, споткнушись о раздавленный книжный шкаф. Машинально посветил под ноги, нагнулся: «Иллюстрированное пособие по объездке лошадей. Кап. М.Х. Хейз». Книга шлепнулась обратно, подняв пыль.
Оборванные электрические провода лениво хлопали на ветру. Ветер хлестал кустами по обвалившейся кирпичной стене.
Зияли провалы выломанных дверей и осыпавшихся арок. На втором этаже через улицу одиноко светилось окно. На первом чернели выбитые окна и валялась штукатурка – а оно светилось.
Уже почти свернув за угол, Джейк вдруг вернулся к этому дому и, озираясь, стал подниматься по лестнице. Из-под ног сыпалось. Весь первый этаж превратился в сплошную кучу мусора и обломков, и оттуда несло так, что искатель приключений остановился и попробовал рассмотреть подошвы.
– Есть здесь кто-нибудь?
Никто не ответил. Д.Э. подождал, прислушиваясь, и продолжил подъем.
В узком, застланном грязным ковром, коридоре пахло дымом, сортиром и штукатуркой. Откуда-то слышался женский голос: не то пела, не то плакала. Комнат было штук десять – пустые, темные. В одной, нараспашку, валялась на боку растерзанная кровать. Под потолком неясно желтела лампа в бумажном китайском абажуре.
Следующая дверь была приоткрыта: там и горел свет.
При свете керосинки напевала себе под нос девчонка. Д.Э. ахнул, поперхнулся и зажал ладонью рот. Пока приходил в себя, девица закончила возиться с завязками панталон, нацепила рубашку и теперь пристегивала, стоя перед трюмо, чулок. На кресле валялся корсет. Платье висело на спинке. Рядом стояла пара туфель. Джейк осторожно просочился внутрь. Попробовал рассмотреть, какова из себя. Увидел только вертлявый каштановый затылок с чумазой шеей и ухо, которое немедленно почесала тощая рука. Искатель приключений наклонил голову вправо, влево, нагнулся тоже. Песня прекратилась.
В зеркале отразилась бледная треугольная мордочка: темные тени, искусанный рот, нос маленький и горбатый.
– Ширли ходийт на улицу, кто-нибудь искайт, – насморочным голосом сообщила певица, подтягивая чулок.
Акцент был не настоящий, кривлячий. Девчонка огладила ногу, нашарила ею туфлю, сосредоточенно изучая процесс в зеркало, и вдруг застыла. Медленно повернулась к двери.
Глаза в свете лампы казались черными, щурились близоруко, и смотрели… испорчено, в общем, смотрели. Такие барышни в школе вечно получают то за эту свою шею немытую, то за невыученный урок, вечно лезут с ногтями драться и вечно им предрекают, что добром они не кончат.
– Одежду не рвать и не бить! – быстро сказала она.
Глава третья. Обстоятельства
И снова звякнул дверной колокольчик, и снова, как год назад, Джейк переступил порог лавки в Уинчендоне.