Грохот старого вагона мешал сосредоточиться. Коцьяну, однако, было ясно: работа привязывала его к Варшаве. Если он хоть один день не явится на службу, гестапо выместит свою злобу на его семье.
С другой стороны, время не ждало. Если фашисты действительно создают «чудо-оружие», если они не просто распустили слухи об этом, лишь бы подбодрить своих приверженцев, которых все больше деморализовывал ход войны, тогда надо спешить и как можно скорее помешать нацистам. Но как? Коцьяну было ясно одно: без помощи группы Сопротивления ему не справиться.
И руководство движения умно спланировало свои действия. Стефан Игнашак33, руководитель движения Сопротивления на участке Померания – Познань, поручил командиру группы «Балтика» Бернарду Качмареку срочно начать поиски места испытаний фашистского «оружия особого назначения». Началась битва на подпольном фронте второй мировой войны. Вьюжной февральской ночью 1943 года командиры групп Сопротивления 301, 302 и 303 собрались в ветхом сарае перед мигавшей керосиновой лампой. Совещание продолжалось около двух часов. Когда его участники поодиночке разошлись в разные стороны, было положено начало систематическим интенсивным поискам.
Зоны разведки были точно разграничены, каждая группа сосредоточила свое внимание на отведенном ей участке. Польские рабочие и партизаны, насильственно угнанные в Германию польские женщины, многие варшавские профессора, которым нацисты запретили преподавать в вузах, часть польских офицеров – все были заняты раскрытием тщательно оберегавшейся тайны гитлеровского «чудо-оружия».
Вскоре от хорошо проинструктированных информаторов начали поступать первые сведения. Они передавались устно или были второпях написаны на помятой бумаге. Некоторые из этих шифрованных сообщений приходили в виде безобидных писем из Германии.
Одному из насильственно угнанных в Германию поляков, например, бросились в глаза прибывшие в Штеттин вагоны-цистерны, имевшие для маскировки обшивку обычных товарных вагонов, на дверях которых висели бирки с надписью «IG34». Однако абсолютно неискушенный в делах разведки поляк не обратил внимания на пункты отправления этих вагонов. Руководство польского движения Сопротивления дало новое задание, и через две недели в Варшаву пришел ответ: «Вагоны отправлены из Дюссельдорфа, Людвигсхафена и Лейпцига».
Все сообщения, порой самые невероятные, собирались и тщательно изучались. Один факт нанизывался на другой, и вскоре стало ясно: искомый объект находится где-то поблизости от Штеттина.
Хорошо разбиравшемуся в технике и свободно говорившему по-немецки участнику Сопротивления Яну Шредеру было поручено разведать центр немецкого вооружения, месторасположение которого, как казалось, было теперь установлено. Для Шредера изготовили документы на имя некоего Фурмана. С помощью надежных людей Шредеру удалось попасть в очередной транспорт «восточных рабочих», направлявшихся нацистами на принудительные работы в штеттинский район. Он имел строгое указание в течение продолжительного времени не вступать ни в какие контакты с польскими группами Сопротивления, дабы преждевременно не обратить на себя внимание гестапо.
Польский инженер был определен подсобным рабочим в транспортную колонну, занимавшуюся подвозом продовольствия для испытательной станции ВВС «Пенемюнде-Вест». Правда, колонну никогда не допускали дальше второго заградительного пояса, но Шредеру было достаточно и этого. Он следил за всем происходящим вокруг, прислушивался к разговорам. Внимание разведчика привлекли гул мощных двигателей и «замерзшие молнии» над Узедомом. Сопоставляя все это, он пришел к выводу, что фашистский арсенал находится где-то на северной оконечности острова.
Через некоторое время Шредер установил контакт со своей соотечественницей, которую нацисты привезли из Познани в лагерь депортированных на Узедоме, а там отдали в прислуги к одному из ракетчиков. Эта женщина, по имени Анна, сразу же предложила свою помощь. С тех пор Анна стала важным звеном в цепи информационных источников польского движения Сопротивления. Жила Анна в одном бараке со многими польками, которые, работая, как и она, в домах немцев, имели возможность собирать важные сведения о новом оружии. Анна говорила по-немецки, но тщательно скрывала это. Поэтому люди, бывавшие в доме ее хозяина, болтали даже на узкоспециальные темы. Анна с утра до вечера была занята хозяйством, но внимание ее было сосредоточено на разговорах, которые вели немцы. Ночью, лежа в бараке, она под одеялом при свете карманного фонарика записывала на клочках папиросной бумаги все важное, что ей удавалось услышать. Инженер Шредер время от времени забирал у нее эти сведения и через связных отправлял руководству Сопротивления.
Полученными от Шредера данными занимался инженер Коцьян. Тексты и чертежи свидетельствовали о том, что на острове Узедом испытываются новые типы самолетов и огромные ракеты. Польское движение Сопротивления с помощью тайного радиопередатчика предупредило об этом англичан.
В Лондоне вспомнили о «Документе Осло», который 14 месяцев назад запрятали в архив разведывательной службы. Черчилль, все еще настроенный скептически, был вынужден затребовать план нацистского ракетного центра.
После короткого и отнюдь не безопасного в те дни взаимного прощупывания, участник польского движения Сопротивления пришел к выводу, что Трегер не шпик. Ему предложили сотрудничать с польским движением Сопротивления. Трегер не колебался. Он обещал держать язык за зубами и честно выполнять свой долг в армии антифашистских борцов. Польские друзья присвоили Трегеру кодовое обозначение «T2-AS».
Трегер пожертвовал оставшиеся дорогие часы своего короткого отпуска, чтобы рассказать все, что знал об испытательной станции. Он в общих чертах охарактеризовал воздушные торпеды, как он называл ракеты и самолеты-снаряды, которые запускаются с помощью электрического устройства с бетонных дорожек или стальных конструкций. В качестве топлива, рассказывал Трегер, используются водород и жидкий воздух. Снаряды поднимаются в воздух почти вертикально, затем переходят в горизонтальный полет. На них установлены пластины различных размеров, издающие клокочущий и грохочущий шум. Вес снарядов колеблется от 2 до 15 тонн, управляются они по радио.
Трегер набросал масштабную схему испытательной станции. Поляки поблагодарили его и поручили подготовить ответы на вопросы, которые он не смог дать во время встречи. В тот же день был начерчен и заснят на фотопленку план Пенемюндского центра. Кадры следовало направить в Варшаву.
Повсюду подпольщиков подстерегали опасности: эсэсовские контрольные посты, гестапо, полевая жандармерия и агенты нацистской разведки. Но микрофильм нужно было переслать во что бы то ни стало. В это дело включился кочегар пассажирского поезда Фердинанд Сломинский – один из надежнейших связных польского движения Сопротивления, известный под кличкой «Заяц». В куске каменного угля он просверлил отверстие и спрятал в нем микрофильм. Кусок угля в паровозном тендере был доставлен в Варшаву. Там в депо его уже ждал связной.
15 июля 1943 года, через неделю после беседы Гитлера с Вернером фон Брауном, инженер Коцьян мог с удовлетворением констатировать, что данные, полученные из Штеттина, в значительной мере сходятся с новой информацией из Быдгоща и дополняют друг друга. Поскольку из Лондона затребовали копию микрофильма, было принято решение одновременно переслать туда также чертежи немецкого самолета-снаряда и ракеты «А-4» с указанием приблизительных параметров.
Бывший капитан польской армии Ян Новак, готовый к самому худшему, отправился в опасный путь. Облачившись в форму немецкого железнодорожника, с соответствующими документами в кармане, он проскочил контрольные посты гитлеровцев и достиг Гдыньского перевалочного порта. Фотопленки хранились попеременно то в выпотрошенной батарее для карманного фонаря, то в ручке безопасной бритвы, то в специально приспособленном ключе от квартирного замка. Поляки, находившиеся на принудительных работах, помогли Новаку в порту. В трех метрах от немецкого часового, которого отвлекли на какой-то момент, Новака погрузили в ящике с силезским углем на грузовое судно, отправлявшееся в Швецию. Более тридцати шести часов просидел он под тонким слоем угля, пока судно не достигло шведского берега. Новак немедленно направился к английскому посланнику в Стокгольме и передал ему микрофильмы о Пенемюнде и чертежи нового оружия.
Английская разведка сопоставила доставленные сведения с «Документом Осло» и данными разведки, полученными из Франции через Швецию.
В оккупированной Франции кучка ученых-патриотов также вступила в неравную и казавшуюся на первых порах бесперспективной борьбу. Эта группа внутри французского движения Сопротивления скрывалась под именем средневекового венецианского купца и путешественника Марко Поло. Научный центр организации «Марко Поло», имевшей четкую структуру, находился в Лионе, в третьем по величине городе Франции, насчитывавшем полмиллиона жителей.
Во главе организации стоял 60-летний французский ученый Андре Хельброннер, очень хорошо знакомый с проблемами жидкого воздуха, ультрафиолетовых лучей и тяжелой воды. Вместе с ним борьбу против фашистов вел 30-летний Альфред Эшкенази, большой специалист в области кибернетики. Третьим в этом добровольном научном разведывательном центре был Жак Верн (настоящая фамилия Бержье) – всемирно признанный авторитет в области электроники. Французские патриоты установили, что нацисты использовали для производства своего «чудо-оружия» также различные предприятия и результаты научных исследований в оккупированных ими странах.
В то время как французский народ вел связанную с большими жертвами борьбу против оккупантов, владельцы французских концернов активно сотрудничали с немецкими фашистами. Один нацист из треста «ИГ Фарбениндустри», например, следующим образом записал содержание, состоявшейся в Париже беседы с французским химическим королем Жозефом Фроссаром:
Вернер фон Браун, который в июле 1941 года все же вызвал Оберта в Пенемюнде под фиктивным именем Фриц Ханн, поручил ему вместе с группой других работников изучить все имеющиеся иностранные патенты, с тем чтобы извлечь из них пользу для создания ракеты.
Захват фашистами французского патентного богатства не остался незамеченным. Организация «Марко Поло» внимательно следила за тем, что особенно интересует оккупантов: данные относительно гидразина34 и работы французского исследователя в области ракет Эно-Пельтри. Члены группы «Марко Поло» обратили внимание на то, что во Франции резко увеличилось производство жидкого кислорода. Больше того, используя старые связи, они сумели проникнуть в милитаристское «Общество кайзера Вильгельма», занимавшееся исследованием жидкого кислорода для немецкого секретного оружия. Таким образом французским патриотам удалось получить подтверждение своих прогнозов и расчетов. Вскоре группа «Марко Поло» установила, что специальный отдел в Пенемюнде готовит большие заказы для французских предприятий, сотрудничающих с оккупантами. Из Северной Франции и Голландии поступили сообщения о строительстве там крупных блиндажей и бетонированных стартовых дорожек.
Организация «Марко Поло» направляла все эти данные непосредственно в Лондон. Особый курьер перевозил материалы в кассетах в Швейцарию. Кассеты были устроены таким образом, что если бы их стали открывать не знакомые с их устройством люди, содержимое немедленно бы сгорело.
Крайне обеспокоенная полученными сведениями, группа «Марко Поло» запросила в январе 1943 года помощь у всех центров французского партизанского движения. Сотни людей самых разных профессий занимались во Франции сложнейшей работой. Была поставлена задача собирать данные о немецких самолетах-снарядах, ракетах и о движении транспортов из Франции в запретную зону на севере Германии, о попытках привлечь французских технических специалистов к работе над реактивными двигателями.
В то же время французские ученые понимали, что их деятельность рано или поздно привлечет внимание гитлеровской разведки. Но ответственность перед человечеством и стремление всеми имеющимися средствами воспрепятствовать новым преступлениям фашистов не оставляли иного выхода.
Гестапо уже начало усиленные розыски участников организации «Марко Поло». Этим были заняты 32 тысячи чиновников и агентов службы безопасности. В застенках свирепствовали гестаповские палачи, подвергая жесточайшим пыткам борцов Сопротивления и совершенно безвинных, но в чем-либо заподозренных людей. Дикая фантазия гестаповцев не знала границ. Истязуемых бросали на землю и избивали кнутами. Пытались добиться признания и еще более жестокими методами. Варвары XX века применяли для пыток электрический ток. Женщинам связывали руки за спиной и подвешивали к потолку, оставляя в таком состоянии до тех пор, пока суставы не выходили из предплечий. Нацистские изверги бритвами надрезали подошвы своих жертв и заставляли несчастных бегать по посыпанному солью полу.
Такими кровавыми методами Гиммлер пытался сохранить тайну о ракетах, которые создавал штурмбанфюрер Вернер фон Браун.
Тем не менее организация «Марко Поло» постепенно накапливала сведения об «оружии особого назначения». В соревновании со временем она одерживала победу.
Участники французского движения Сопротивления узнали, что в Пенемюнде работает сын одного из русских эмигрантов. Было также известно о его антигитлеровских настроениях. Во время служебной поездки в Париж русский установил контакт с французской подпольной организацией. Представитель группы «Марко Поло» назначил ему встречу на одном из сеансов в планетарии. В планетарии было темно, бесшумно работавший аппарат проецировал на полусферическом экране звездное небо. Однако два десятка глаз отнюдь не были прикованы к чуду техники, они были устремлены на незнакомца. В карманах партизаны на всякий случай держали пистолеты со взведенными курками. Коробка из-под сигарет, доставленная русским, перешла от одного к другому. Не дожидаясь конца сеанса, партизаны покинули планетарий.
В научной секции организации «Марко Поло» срочно проверили полученные чертежи, негативы и формулы. Тем же вечером в Лондон пришла шифровка.
Лондонский штаб связи, в который направлялись все добывавшиеся сведения, получал по радио одно сообщение за другим. Из них явствовало, что в декабре 1943 года следует ожидать обстрела Англии самолетами-снарядами и ракетами. К весне 1944 года гитлеровцы намеревались запускать 5 тысяч снарядов в день. Было обнаружено уже 138 стартовых площадок на северном побережье Франции и Голландии. Английские контрразведчики насторожились.
К тому же в Лондон из Парижа и Лиона поступили сведения о ракете «А-4» с указанием, как вести борьбу с ней. Кроме того, англичанам были доставлены списки ведущих французских предприятий, поставлявших механические и электрические детали для фашистского «чудо-оружия», список предприятий по производству топлива, текст совершенно секретного документа верховного командования вермахта за № 4895/41, фотоснимки стартовых площадок и пусковых платформ и характеристика специальной части, выделенной нацистами для обслуживания «оружия особого назначения». Это был 155-й зенитный полк под командованием полковника Вахтеля, который из соображений маскировки пользовался во Франции документами на имя Мартина Вольфа.
Материалы, поступавшие из Германии, Польши, Франции и Голландии, вынудили наконец английскую разведку, через три с половиной года после получения письма Куммерова, рекомендовать произвести эффективную бомбардировку Пенемюнде.
Правительство Великобритании, особенно премьер-министр Черчилль, все еще проявляли нерешительность. Ближайший советник Черчилля оксфордский профессор физики Фредерик Александр Линдеман говорил, например, что все данные, поступающие от партизан, – не более как «результат ракетной истерии», и энергично возражал против воздушного налета на Пенемюнде. В британском генеральном штабе после некоторого колебания наконец решили предпринять сначала несколько разведывательных полетов.
Английский пилот Пик добровольно вызвался осуществить эти рискованные полеты. Он пролетел над Узедомом на большой высоте, ибо на «запретном острове» была особенно мощная противовоздушная оборона. Однако первый разведывательный полет Пика оказался неудачным: сделанные им снимки не получились из-за недостаточной экспозиции. Пику пришлось еще раз совершить опасный рейс.
На сей раз обработкой фотопленок занялась сама Констанция Бэбингтон-Смит, которую ее друзья и сослуживцы называли «Бэбс». До войны она была шляпницей-модельером. Когда гитлеровцы напали на Польшу, Констанция пошла в армию. Подразделение воздушной фоторазведки, в котором служила «Бэбс» в качестве старшего лейтенанта, дислоцировалось в Медменхэме (графство Беркшир), в 40 километрах западнее Лондона. Лаборатории размещались в монастыре XIII века. Аэрофоторазведчики союзников привозили с западноевропейского фронта центнеры заснятой фотопленки, которую обрабатывали здесь умелые женские руки. Работа не прекращалась круглые сутки. Все, что дешифровщицы считали достойным внимания, поступало в штабы бомбардировочной авиации, и на основе этих данных проводились новые налеты на позиции гитлеровского вермахта и объекты германской военной промышленности.
Когда «Бэбс» проявила пленку, заснятую Пиком во время второго полета над Узедомом, и отдельные кадры были увеличены, она увидела на снимке рядом с бетонной дорожкой небольшой самолет с короткими крыльями. На другом кадре просматривалась тень от какого-то длинного вертикально стоящего предмета.
Скептики, группировавшиеся вокруг Черчилля, вынуждены были признать свою неправоту. Стало ясно, что объекты в Пенемюнде сооружены не для дезинформации и не для того, чтобы заставить бомбардировщики союзников слететься туда, подобно пчелам на мед. В районе Пенемюнде действительно создавалось оружие, о котором говорилось в «Документе Осло» и о котором сигнализировали польские и французские партизаны.
В то время как в Англии политические деятели, генералы и ученые вели разговоры о том, насколько реальным является фашистское ракетное оружие, на континенте многие участники Сопротивления шли на смерть, чтобы спасти жизнь английских детей, женщин и стариков. Гиммлеровская служба безопасности и гестапо непрерывно производили массовые аресты. Постепенно они напали и на след организации «Марко Поло».
Французские патриоты понимали, что у них остается слишком мало времени. Они все чаще меняли свои конспиративные квартиры и явки, непрерывно перебазировали радиопередатчики.
В июне 1943 года гестапо удалось арестовать Андре Хельброннера. Однако 60-летний патриот не стал предателем. Несмотря на чудовищные пытки, гестаповцам не удалось от него добиться сведений, где скрываются его друзья. Закованного в кандалы Хельброннера отправили в концлагерь Бухенвальд, чугунные ворота которого закрылись за ним навсегда. Через полгода французский ученый был сожжен в бухенвальдском крематории, а на свидетельстве о его смерти эсэсовские бандиты поставили обычный штемпель: «Умер от воспаления легких».
Через несколько дней после ареста Хельброннера гестапо устроило в Лионе засаду на Альфреда Эшкенази. Он пытался бежать, но был сражен автоматной очередью.
Чем беспощаднее становились действия нацистов против борцов французского движения Сопротивления, тем больше разрасталась армия партизан. И хотя организация «Марко Поло» была ослаблена, ее участники ни на минуту не упускали из поля зрения гитлеровское ракетное оружие. Она изменила свою структуру и стала именоваться «Промонтуар»; организация не была сломлена, упорный, героический труд ее участников не прекращался.
Перед новым, 1944 годом ищейки адмирала Канариса схватили третьего члена руководства организации «Марко Поло» – Жака Бержье. Он был брошен в саарбрюккенский лагерь смерти Нейенбремме. Принимая Бержье, начальник лагеря с издевкой заметил, что у него заключенные до сих пор не выживали более четырнадцати дней, а большинство уже через неделю сходили в могилу. Ежедневный рацион лагерников состоял из наполовину испорченных продуктов и не превышал 500 калорий. Люди гибли от голодной смерти. Однако палачам не удалось сломить волю Бержье. В тяжелых лагерных условиях он вел дневник, фиксируя преступления нацистов. Через четыре недели после пребывания в лагере его вес уменьшился до 40 килограммов. Бержье стал похож на скелет, обтянутый кожей. В таком состоянии в мае 1945 года Бержье встретил своих освободителей35.
Соратника Бержье по «Марко Поло» Рене Пелье нацисты казнили незадолго до их изгнания из Лиона. До этого доведенный до безумия непрерывными пытками Пелье в течение нескольких недель томился в лионском отделении гестапо в крепости Монлюк. Жена Пелье Маргарита была замучена эсэсовцами в концлагере Маутхаузен.
Имена этих отважных людей стоят в одном ряду с именами многих героев из различных европейских стран, отдавших свои жизни в борьбе с ракетчиками Вернера фон Брауна.
Гиммлер выполнил обещание, данное им в Пенемюнде. Его палачи не останавливались ни перед какими преступлениями. Но, несмотря на постоянно усиливавшийся террор, народы не дали себя сломить.
Бомбовый дождь на Пенемюнде
Только что по радио объявили о приближении с северо-запада бомбардировщиков противника. Но никто не обратил на это внимания. Англо-американские самолеты в последнее время часто пролетали над устьем Одера в направлении Берлина и тем же маршрутом возвращались обратно.
Ни фельдфебель Больтенхаген, да и никто другой на Узедоме отнюдь не предполагали, что это был маневр. Пилоты бомбардировщиков из королевских военно-воздушных сил и те не знали, почему они уже в течение четырех недель должны были, возвращаясь после бомбежки Берлина, обязательно пролетать над Узедомом.
Сильная противовоздушная оборона на острове имела строгий приказ не открывать огня и не поднимать в воздух истребители, дабы не привлечь внимания противника к ракетному острову. Так было и этой ночью.
Еще накануне маршал королевской авиации сэр Артур Траверс Харрис пригласил ответственного за операцию подполковника Серби и его офицеров в свой кабинет и сообщил:
Налет на Пенемюнде начался. Первые волны бомбардировщиков пролетели над Узедомом как и в предыдущие ночи. Внизу даже не объявили тревогу, по-прежнему уповая на прекрасную светомаскировку.
Внезапно над северной оконечностью острова повисла «рождественская елка»36. Почти одновременно из четырехмоторных бомбардировщиков посыпались тяжелейшие бомбы, канистры с зажигательной жидкостью и фосфором. В пенемюндской запретной зоне началось светопреставление. Задрожали здания. Девять 500-килограммовых бомб разрушили бетонированные цеха. Дома в поселке горели подобно факелам. И только после этого открыли огонь немецкие зенитные батареи.
С другой стороны, время не ждало. Если фашисты действительно создают «чудо-оружие», если они не просто распустили слухи об этом, лишь бы подбодрить своих приверженцев, которых все больше деморализовывал ход войны, тогда надо спешить и как можно скорее помешать нацистам. Но как? Коцьяну было ясно одно: без помощи группы Сопротивления ему не справиться.
И руководство движения умно спланировало свои действия. Стефан Игнашак33, руководитель движения Сопротивления на участке Померания – Познань, поручил командиру группы «Балтика» Бернарду Качмареку срочно начать поиски места испытаний фашистского «оружия особого назначения». Началась битва на подпольном фронте второй мировой войны. Вьюжной февральской ночью 1943 года командиры групп Сопротивления 301, 302 и 303 собрались в ветхом сарае перед мигавшей керосиновой лампой. Совещание продолжалось около двух часов. Когда его участники поодиночке разошлись в разные стороны, было положено начало систематическим интенсивным поискам.
Зоны разведки были точно разграничены, каждая группа сосредоточила свое внимание на отведенном ей участке. Польские рабочие и партизаны, насильственно угнанные в Германию польские женщины, многие варшавские профессора, которым нацисты запретили преподавать в вузах, часть польских офицеров – все были заняты раскрытием тщательно оберегавшейся тайны гитлеровского «чудо-оружия».
Вскоре от хорошо проинструктированных информаторов начали поступать первые сведения. Они передавались устно или были второпях написаны на помятой бумаге. Некоторые из этих шифрованных сообщений приходили в виде безобидных писем из Германии.
Одному из насильственно угнанных в Германию поляков, например, бросились в глаза прибывшие в Штеттин вагоны-цистерны, имевшие для маскировки обшивку обычных товарных вагонов, на дверях которых висели бирки с надписью «IG34». Однако абсолютно неискушенный в делах разведки поляк не обратил внимания на пункты отправления этих вагонов. Руководство польского движения Сопротивления дало новое задание, и через две недели в Варшаву пришел ответ: «Вагоны отправлены из Дюссельдорфа, Людвигсхафена и Лейпцига».
Все сообщения, порой самые невероятные, собирались и тщательно изучались. Один факт нанизывался на другой, и вскоре стало ясно: искомый объект находится где-то поблизости от Штеттина.
Хорошо разбиравшемуся в технике и свободно говорившему по-немецки участнику Сопротивления Яну Шредеру было поручено разведать центр немецкого вооружения, месторасположение которого, как казалось, было теперь установлено. Для Шредера изготовили документы на имя некоего Фурмана. С помощью надежных людей Шредеру удалось попасть в очередной транспорт «восточных рабочих», направлявшихся нацистами на принудительные работы в штеттинский район. Он имел строгое указание в течение продолжительного времени не вступать ни в какие контакты с польскими группами Сопротивления, дабы преждевременно не обратить на себя внимание гестапо.
Польский инженер был определен подсобным рабочим в транспортную колонну, занимавшуюся подвозом продовольствия для испытательной станции ВВС «Пенемюнде-Вест». Правда, колонну никогда не допускали дальше второго заградительного пояса, но Шредеру было достаточно и этого. Он следил за всем происходящим вокруг, прислушивался к разговорам. Внимание разведчика привлекли гул мощных двигателей и «замерзшие молнии» над Узедомом. Сопоставляя все это, он пришел к выводу, что фашистский арсенал находится где-то на северной оконечности острова.
Через некоторое время Шредер установил контакт со своей соотечественницей, которую нацисты привезли из Познани в лагерь депортированных на Узедоме, а там отдали в прислуги к одному из ракетчиков. Эта женщина, по имени Анна, сразу же предложила свою помощь. С тех пор Анна стала важным звеном в цепи информационных источников польского движения Сопротивления. Жила Анна в одном бараке со многими польками, которые, работая, как и она, в домах немцев, имели возможность собирать важные сведения о новом оружии. Анна говорила по-немецки, но тщательно скрывала это. Поэтому люди, бывавшие в доме ее хозяина, болтали даже на узкоспециальные темы. Анна с утра до вечера была занята хозяйством, но внимание ее было сосредоточено на разговорах, которые вели немцы. Ночью, лежа в бараке, она под одеялом при свете карманного фонарика записывала на клочках папиросной бумаги все важное, что ей удавалось услышать. Инженер Шредер время от времени забирал у нее эти сведения и через связных отправлял руководству Сопротивления.
Полученными от Шредера данными занимался инженер Коцьян. Тексты и чертежи свидетельствовали о том, что на острове Узедом испытываются новые типы самолетов и огромные ракеты. Польское движение Сопротивления с помощью тайного радиопередатчика предупредило об этом англичан.
В Лондоне вспомнили о «Документе Осло», который 14 месяцев назад запрятали в архив разведывательной службы. Черчилль, все еще настроенный скептически, был вынужден затребовать план нацистского ракетного центра.
* * *
Унтер-офицер «люфтваффе» Роман Трегер, по происхождению австриец, сидел в одном из быдгощских кабачков и уныло тянул пиво. В кармане у отпускника лежала увольнительная на три дня, настроение было преотвратительнейшее. Через пять—десять часов Трегер должен был снова расстаться с молодой женой. Подошедший поляк вступил с ним в разговор. Болтали о том о сем. Узнав, что унтер-офицер служит на острове Узедом, польский собеседник насторожился. Случайные знакомые понравились друг другу и вскоре нашли общий язык. Поляк пригласил Трегера к себе на квартиру.После короткого и отнюдь не безопасного в те дни взаимного прощупывания, участник польского движения Сопротивления пришел к выводу, что Трегер не шпик. Ему предложили сотрудничать с польским движением Сопротивления. Трегер не колебался. Он обещал держать язык за зубами и честно выполнять свой долг в армии антифашистских борцов. Польские друзья присвоили Трегеру кодовое обозначение «T2-AS».
Трегер пожертвовал оставшиеся дорогие часы своего короткого отпуска, чтобы рассказать все, что знал об испытательной станции. Он в общих чертах охарактеризовал воздушные торпеды, как он называл ракеты и самолеты-снаряды, которые запускаются с помощью электрического устройства с бетонных дорожек или стальных конструкций. В качестве топлива, рассказывал Трегер, используются водород и жидкий воздух. Снаряды поднимаются в воздух почти вертикально, затем переходят в горизонтальный полет. На них установлены пластины различных размеров, издающие клокочущий и грохочущий шум. Вес снарядов колеблется от 2 до 15 тонн, управляются они по радио.
Трегер набросал масштабную схему испытательной станции. Поляки поблагодарили его и поручили подготовить ответы на вопросы, которые он не смог дать во время встречи. В тот же день был начерчен и заснят на фотопленку план Пенемюндского центра. Кадры следовало направить в Варшаву.
Повсюду подпольщиков подстерегали опасности: эсэсовские контрольные посты, гестапо, полевая жандармерия и агенты нацистской разведки. Но микрофильм нужно было переслать во что бы то ни стало. В это дело включился кочегар пассажирского поезда Фердинанд Сломинский – один из надежнейших связных польского движения Сопротивления, известный под кличкой «Заяц». В куске каменного угля он просверлил отверстие и спрятал в нем микрофильм. Кусок угля в паровозном тендере был доставлен в Варшаву. Там в депо его уже ждал связной.
15 июля 1943 года, через неделю после беседы Гитлера с Вернером фон Брауном, инженер Коцьян мог с удовлетворением констатировать, что данные, полученные из Штеттина, в значительной мере сходятся с новой информацией из Быдгоща и дополняют друг друга. Поскольку из Лондона затребовали копию микрофильма, было принято решение одновременно переслать туда также чертежи немецкого самолета-снаряда и ракеты «А-4» с указанием приблизительных параметров.
Бывший капитан польской армии Ян Новак, готовый к самому худшему, отправился в опасный путь. Облачившись в форму немецкого железнодорожника, с соответствующими документами в кармане, он проскочил контрольные посты гитлеровцев и достиг Гдыньского перевалочного порта. Фотопленки хранились попеременно то в выпотрошенной батарее для карманного фонаря, то в ручке безопасной бритвы, то в специально приспособленном ключе от квартирного замка. Поляки, находившиеся на принудительных работах, помогли Новаку в порту. В трех метрах от немецкого часового, которого отвлекли на какой-то момент, Новака погрузили в ящике с силезским углем на грузовое судно, отправлявшееся в Швецию. Более тридцати шести часов просидел он под тонким слоем угля, пока судно не достигло шведского берега. Новак немедленно направился к английскому посланнику в Стокгольме и передал ему микрофильмы о Пенемюнде и чертежи нового оружия.
Английская разведка сопоставила доставленные сведения с «Документом Осло» и данными разведки, полученными из Франции через Швецию.
В оккупированной Франции кучка ученых-патриотов также вступила в неравную и казавшуюся на первых порах бесперспективной борьбу. Эта группа внутри французского движения Сопротивления скрывалась под именем средневекового венецианского купца и путешественника Марко Поло. Научный центр организации «Марко Поло», имевшей четкую структуру, находился в Лионе, в третьем по величине городе Франции, насчитывавшем полмиллиона жителей.
Во главе организации стоял 60-летний французский ученый Андре Хельброннер, очень хорошо знакомый с проблемами жидкого воздуха, ультрафиолетовых лучей и тяжелой воды. Вместе с ним борьбу против фашистов вел 30-летний Альфред Эшкенази, большой специалист в области кибернетики. Третьим в этом добровольном научном разведывательном центре был Жак Верн (настоящая фамилия Бержье) – всемирно признанный авторитет в области электроники. Французские патриоты установили, что нацисты использовали для производства своего «чудо-оружия» также различные предприятия и результаты научных исследований в оккупированных ими странах.
В то время как французский народ вел связанную с большими жертвами борьбу против оккупантов, владельцы французских концернов активно сотрудничали с немецкими фашистами. Один нацист из треста «ИГ Фарбениндустри», например, следующим образом записал содержание, состоявшейся в Париже беседы с французским химическим королем Жозефом Фроссаром:
«Для того, чтобы активизировать войну против Англии, Фроссар отдает всю свою промышленность в распоряжение Германии. Кюльман (имеется в виду компания «Кюльман», являвшаяся в то время вторым по размерам химическим концерном на европейском континенте. – Ю. М.) проведет подготовку, чтобы в случае необходимости производить для «ИГ» полуфабрикаты и подсобные материалы. Кюльман желает сотрудничества, основанного на полном доверии».Французские монополисты отдали нацистам все: землю, заводы, акции, патенты и описания технологии производственных процессов.
Вернер фон Браун, который в июле 1941 года все же вызвал Оберта в Пенемюнде под фиктивным именем Фриц Ханн, поручил ему вместе с группой других работников изучить все имеющиеся иностранные патенты, с тем чтобы извлечь из них пользу для создания ракеты.
Захват фашистами французского патентного богатства не остался незамеченным. Организация «Марко Поло» внимательно следила за тем, что особенно интересует оккупантов: данные относительно гидразина34 и работы французского исследователя в области ракет Эно-Пельтри. Члены группы «Марко Поло» обратили внимание на то, что во Франции резко увеличилось производство жидкого кислорода. Больше того, используя старые связи, они сумели проникнуть в милитаристское «Общество кайзера Вильгельма», занимавшееся исследованием жидкого кислорода для немецкого секретного оружия. Таким образом французским патриотам удалось получить подтверждение своих прогнозов и расчетов. Вскоре группа «Марко Поло» установила, что специальный отдел в Пенемюнде готовит большие заказы для французских предприятий, сотрудничающих с оккупантами. Из Северной Франции и Голландии поступили сообщения о строительстве там крупных блиндажей и бетонированных стартовых дорожек.
Организация «Марко Поло» направляла все эти данные непосредственно в Лондон. Особый курьер перевозил материалы в кассетах в Швейцарию. Кассеты были устроены таким образом, что если бы их стали открывать не знакомые с их устройством люди, содержимое немедленно бы сгорело.
Крайне обеспокоенная полученными сведениями, группа «Марко Поло» запросила в январе 1943 года помощь у всех центров французского партизанского движения. Сотни людей самых разных профессий занимались во Франции сложнейшей работой. Была поставлена задача собирать данные о немецких самолетах-снарядах, ракетах и о движении транспортов из Франции в запретную зону на севере Германии, о попытках привлечь французских технических специалистов к работе над реактивными двигателями.
В то же время французские ученые понимали, что их деятельность рано или поздно привлечет внимание гитлеровской разведки. Но ответственность перед человечеством и стремление всеми имеющимися средствами воспрепятствовать новым преступлениям фашистов не оставляли иного выхода.
Гестапо уже начало усиленные розыски участников организации «Марко Поло». Этим были заняты 32 тысячи чиновников и агентов службы безопасности. В застенках свирепствовали гестаповские палачи, подвергая жесточайшим пыткам борцов Сопротивления и совершенно безвинных, но в чем-либо заподозренных людей. Дикая фантазия гестаповцев не знала границ. Истязуемых бросали на землю и избивали кнутами. Пытались добиться признания и еще более жестокими методами. Варвары XX века применяли для пыток электрический ток. Женщинам связывали руки за спиной и подвешивали к потолку, оставляя в таком состоянии до тех пор, пока суставы не выходили из предплечий. Нацистские изверги бритвами надрезали подошвы своих жертв и заставляли несчастных бегать по посыпанному солью полу.
Такими кровавыми методами Гиммлер пытался сохранить тайну о ракетах, которые создавал штурмбанфюрер Вернер фон Браун.
Тем не менее организация «Марко Поло» постепенно накапливала сведения об «оружии особого назначения». В соревновании со временем она одерживала победу.
Участники французского движения Сопротивления узнали, что в Пенемюнде работает сын одного из русских эмигрантов. Было также известно о его антигитлеровских настроениях. Во время служебной поездки в Париж русский установил контакт с французской подпольной организацией. Представитель группы «Марко Поло» назначил ему встречу на одном из сеансов в планетарии. В планетарии было темно, бесшумно работавший аппарат проецировал на полусферическом экране звездное небо. Однако два десятка глаз отнюдь не были прикованы к чуду техники, они были устремлены на незнакомца. В карманах партизаны на всякий случай держали пистолеты со взведенными курками. Коробка из-под сигарет, доставленная русским, перешла от одного к другому. Не дожидаясь конца сеанса, партизаны покинули планетарий.
В научной секции организации «Марко Поло» срочно проверили полученные чертежи, негативы и формулы. Тем же вечером в Лондон пришла шифровка.
Лондонский штаб связи, в который направлялись все добывавшиеся сведения, получал по радио одно сообщение за другим. Из них явствовало, что в декабре 1943 года следует ожидать обстрела Англии самолетами-снарядами и ракетами. К весне 1944 года гитлеровцы намеревались запускать 5 тысяч снарядов в день. Было обнаружено уже 138 стартовых площадок на северном побережье Франции и Голландии. Английские контрразведчики насторожились.
К тому же в Лондон из Парижа и Лиона поступили сведения о ракете «А-4» с указанием, как вести борьбу с ней. Кроме того, англичанам были доставлены списки ведущих французских предприятий, поставлявших механические и электрические детали для фашистского «чудо-оружия», список предприятий по производству топлива, текст совершенно секретного документа верховного командования вермахта за № 4895/41, фотоснимки стартовых площадок и пусковых платформ и характеристика специальной части, выделенной нацистами для обслуживания «оружия особого назначения». Это был 155-й зенитный полк под командованием полковника Вахтеля, который из соображений маскировки пользовался во Франции документами на имя Мартина Вольфа.
Материалы, поступавшие из Германии, Польши, Франции и Голландии, вынудили наконец английскую разведку, через три с половиной года после получения письма Куммерова, рекомендовать произвести эффективную бомбардировку Пенемюнде.
Правительство Великобритании, особенно премьер-министр Черчилль, все еще проявляли нерешительность. Ближайший советник Черчилля оксфордский профессор физики Фредерик Александр Линдеман говорил, например, что все данные, поступающие от партизан, – не более как «результат ракетной истерии», и энергично возражал против воздушного налета на Пенемюнде. В британском генеральном штабе после некоторого колебания наконец решили предпринять сначала несколько разведывательных полетов.
Английский пилот Пик добровольно вызвался осуществить эти рискованные полеты. Он пролетел над Узедомом на большой высоте, ибо на «запретном острове» была особенно мощная противовоздушная оборона. Однако первый разведывательный полет Пика оказался неудачным: сделанные им снимки не получились из-за недостаточной экспозиции. Пику пришлось еще раз совершить опасный рейс.
На сей раз обработкой фотопленок занялась сама Констанция Бэбингтон-Смит, которую ее друзья и сослуживцы называли «Бэбс». До войны она была шляпницей-модельером. Когда гитлеровцы напали на Польшу, Констанция пошла в армию. Подразделение воздушной фоторазведки, в котором служила «Бэбс» в качестве старшего лейтенанта, дислоцировалось в Медменхэме (графство Беркшир), в 40 километрах западнее Лондона. Лаборатории размещались в монастыре XIII века. Аэрофоторазведчики союзников привозили с западноевропейского фронта центнеры заснятой фотопленки, которую обрабатывали здесь умелые женские руки. Работа не прекращалась круглые сутки. Все, что дешифровщицы считали достойным внимания, поступало в штабы бомбардировочной авиации, и на основе этих данных проводились новые налеты на позиции гитлеровского вермахта и объекты германской военной промышленности.
Когда «Бэбс» проявила пленку, заснятую Пиком во время второго полета над Узедомом, и отдельные кадры были увеличены, она увидела на снимке рядом с бетонной дорожкой небольшой самолет с короткими крыльями. На другом кадре просматривалась тень от какого-то длинного вертикально стоящего предмета.
Скептики, группировавшиеся вокруг Черчилля, вынуждены были признать свою неправоту. Стало ясно, что объекты в Пенемюнде сооружены не для дезинформации и не для того, чтобы заставить бомбардировщики союзников слететься туда, подобно пчелам на мед. В районе Пенемюнде действительно создавалось оружие, о котором говорилось в «Документе Осло» и о котором сигнализировали польские и французские партизаны.
В то время как в Англии политические деятели, генералы и ученые вели разговоры о том, насколько реальным является фашистское ракетное оружие, на континенте многие участники Сопротивления шли на смерть, чтобы спасти жизнь английских детей, женщин и стариков. Гиммлеровская служба безопасности и гестапо непрерывно производили массовые аресты. Постепенно они напали и на след организации «Марко Поло».
Французские патриоты понимали, что у них остается слишком мало времени. Они все чаще меняли свои конспиративные квартиры и явки, непрерывно перебазировали радиопередатчики.
В июне 1943 года гестапо удалось арестовать Андре Хельброннера. Однако 60-летний патриот не стал предателем. Несмотря на чудовищные пытки, гестаповцам не удалось от него добиться сведений, где скрываются его друзья. Закованного в кандалы Хельброннера отправили в концлагерь Бухенвальд, чугунные ворота которого закрылись за ним навсегда. Через полгода французский ученый был сожжен в бухенвальдском крематории, а на свидетельстве о его смерти эсэсовские бандиты поставили обычный штемпель: «Умер от воспаления легких».
Через несколько дней после ареста Хельброннера гестапо устроило в Лионе засаду на Альфреда Эшкенази. Он пытался бежать, но был сражен автоматной очередью.
Чем беспощаднее становились действия нацистов против борцов французского движения Сопротивления, тем больше разрасталась армия партизан. И хотя организация «Марко Поло» была ослаблена, ее участники ни на минуту не упускали из поля зрения гитлеровское ракетное оружие. Она изменила свою структуру и стала именоваться «Промонтуар»; организация не была сломлена, упорный, героический труд ее участников не прекращался.
Перед новым, 1944 годом ищейки адмирала Канариса схватили третьего члена руководства организации «Марко Поло» – Жака Бержье. Он был брошен в саарбрюккенский лагерь смерти Нейенбремме. Принимая Бержье, начальник лагеря с издевкой заметил, что у него заключенные до сих пор не выживали более четырнадцати дней, а большинство уже через неделю сходили в могилу. Ежедневный рацион лагерников состоял из наполовину испорченных продуктов и не превышал 500 калорий. Люди гибли от голодной смерти. Однако палачам не удалось сломить волю Бержье. В тяжелых лагерных условиях он вел дневник, фиксируя преступления нацистов. Через четыре недели после пребывания в лагере его вес уменьшился до 40 килограммов. Бержье стал похож на скелет, обтянутый кожей. В таком состоянии в мае 1945 года Бержье встретил своих освободителей35.
Соратника Бержье по «Марко Поло» Рене Пелье нацисты казнили незадолго до их изгнания из Лиона. До этого доведенный до безумия непрерывными пытками Пелье в течение нескольких недель томился в лионском отделении гестапо в крепости Монлюк. Жена Пелье Маргарита была замучена эсэсовцами в концлагере Маутхаузен.
Имена этих отважных людей стоят в одном ряду с именами многих героев из различных европейских стран, отдавших свои жизни в борьбе с ракетчиками Вернера фон Брауна.
Гиммлер выполнил обещание, данное им в Пенемюнде. Его палачи не останавливались ни перед какими преступлениями. Но, несмотря на постоянно усиливавшийся террор, народы не дали себя сломить.
Бомбовый дождь на Пенемюнде
«Никаких происшествий».Такую запись, сдавая дежурство, сделал в постовой ведомости в первом часу ночи 18 августа 1943 года фельдфебель Больтенхаген. Он прибыл в Пенемюнде после ранения, полученного на фронте, и был рад спокойной обстановке, царившей на острове. Больтенхагену хотелось, чтобы его семья, проживавшая в Эссене, также была избавлена от налетов англо-американских бомбардировщиков, как и он. Фельдфебель взял противогаз и пошел к расположенной поблизости казарме.
Только что по радио объявили о приближении с северо-запада бомбардировщиков противника. Но никто не обратил на это внимания. Англо-американские самолеты в последнее время часто пролетали над устьем Одера в направлении Берлина и тем же маршрутом возвращались обратно.
Ни фельдфебель Больтенхаген, да и никто другой на Узедоме отнюдь не предполагали, что это был маневр. Пилоты бомбардировщиков из королевских военно-воздушных сил и те не знали, почему они уже в течение четырех недель должны были, возвращаясь после бомбежки Берлина, обязательно пролетать над Узедомом.
Сильная противовоздушная оборона на острове имела строгий приказ не открывать огня и не поднимать в воздух истребители, дабы не привлечь внимания противника к ракетному острову. Так было и этой ночью.
Еще накануне маршал королевской авиации сэр Артур Траверс Харрис пригласил ответственного за операцию подполковника Серби и его офицеров в свой кабинет и сообщил:
«Всем экипажам должна быть разъяснена чрезвычайная важность цели, на которую сегодня будет совершен налет, и безусловная необходимость сразу же уничтожить ее. Если налет не удастся, он будет повторен в последующие ночи. В этом случае, однако, не удастся избежать больших потерь!»Кроме подполковника Серби цель операции «Фотон» знали только два офицера штаба бомбардировочного соединения. Сам Серби намеревался кружить на своем самолете над Узедомом и наводить экипажи на цель.
Налет на Пенемюнде начался. Первые волны бомбардировщиков пролетели над Узедомом как и в предыдущие ночи. Внизу даже не объявили тревогу, по-прежнему уповая на прекрасную светомаскировку.
Внезапно над северной оконечностью острова повисла «рождественская елка»36. Почти одновременно из четырехмоторных бомбардировщиков посыпались тяжелейшие бомбы, канистры с зажигательной жидкостью и фосфором. В пенемюндской запретной зоне началось светопреставление. Задрожали здания. Девять 500-килограммовых бомб разрушили бетонированные цеха. Дома в поселке горели подобно факелам. И только после этого открыли огонь немецкие зенитные батареи.