Махров Алексей. Лимит везения

   — Вот как! — задумчиво сказал Макс. Разведчики, сняв шлемы вопросительно смотрели на командира. — Дрон, ну-ка, прокрути запись!
   Активная жизнь аппаратов, не считая подводной части, составила семнадцать и двадцать секунд соответственно. Экипаж несколько раз покадрово просмотрел запись. При увеличении изображения было отчетливо видно, что в красивейшей долине, покрытой густой растительностью, среди струй гейзеров стоят несколько зданий. Три больших сооружения и несколько десятков маленьких. Причем одно из больших просто поражало размерами — компьютер оценил габариты этого гиганта — триста метров в длину и сто восемьдесят в высоту. По форме здание представляло собой ступенчатую пирамиду.
   — Ну, конечно же, пирамида! — тихонько сказал Макс. — Как же обойтись без пирамиды?!! Как только обнаруживаются следы деятельности разумных — то обязательно что-то будет напоминать пирамиду! Но эта уж больно похожа на настоящую…
   — Что делать будем, коллеги? — уже громким голосом обратился командир к экипажу. — По уставу полагается в экстренном порядке смотаться отсюда, доложить по команде и пускай дальше начальство думает!
   — Ага! Они надумают… — усмехнулся Дрон. — Пришлют экспедицию, к гадалке не ходи! А поскольку мы толком не выяснили, кто же тут балует, ребята сожгут кучу техники, да и несколько голов сложат, как пить дать!
   — И что ты предлагаешь? — усмехнулся командир, прекрасно зная ответ.
   — Надо здесь пошебуршиться еще, пока не выясним что-нибудь конкретное, — убежденно ответил Дрон. Матео согласно кивнул. — Раз по нам до сих пор не стреляют, значит — не видят! Ведь, как выяснилось, стесняться они не привыкли. Подкрались мы, стало быть, грамотно. Надо этим пользоваться. Пошлем еще один зонд! Только на этот раз ночью!
   — Мне почему то кажется, что его собьют и ночью! — ответил командир. — А зонд у нас — последний! Сделаем по-другому…
   К наступлению темноты на корвете все было готово к новой экскурсии на негостеприимную территорию. Макс предложил подобраться к острову на боте под водой. Затем, прижимая аппарат к скалам, подняться на гребень и высадить там наблюдателя. В случае удачи скрытного проникновения, разведчик должен был установить замаскированные камеры и так же тихонько убраться.
   Идти на остров загорелось, конечно, всем, но командир выбрал кандидатуру Матео. Мотивировал он это тем, что пора бы уже молодому набираться опыта. Были у Макса и другие мотивы, среди которых чисто командирские, циничные рассуждения, что без командира или штурмана корвет на базу не вернется, а без второго пилота — легко. Тем не менее, Хамисуваари чуть ли не прыгал до потолка от радости.
   Как только невидимое за облаками светило закатилось за горизонт, из док-отсека корвета выскользнула пятиметровая «пуля» бота и бесшумно, как малотоннажная подводная лодка, понеслась к острову. Вынырнув из воды у самых скал, бот быстро поднялся до гребня и завис. Макс не смог не оценить прекрасное пилотирование Матео. Все-таки «краснодипломник».
   Минуты медленно текли за минутами, но, кажется, маневр разведчика остался незамеченным. Выждав четверть часа, Хамисуваари осторожно повел свой аппарат вдоль гребня, выискивая подходящую площадку для посадки. В принципе, бот мог садиться на любом пятачке, но в данном случае необходимо было, чтобы землянина не было видно со стороны долины. Нужное место нашлось сравнительно быстро. Матео сел за громадным валуном, полностью заслонившем корпус аппарата. На всякий случай выждали еще пятнадцать минут. Все было тихо.
   Несмотря на внешнюю браваду, пилот покинул бот не без внутренней дрожи. Психологически тяжело было остаться без кажущейся надежной защиты хотя бы и легкой брони. Пригибаясь, словно под обстрелом, лейтенант приблизился к обрыву. В долине не светилось ни одного огонька. В нормальную оптику неизвестные сооружения практически не различались. В инфра-диапазоне Хамисуваари увидел множество тепловых пятен. Создавалось ощущение, что обитатели домиков топят печи или жгут мощные светильники.
   Немного освоившись, а главное — поняв, что непосредственной опасности нет, Матео приступил к развертыванию сети скрытого наблюдения. Макс и Дрон следили за действиями молодого коллеги через нашлемную камеру. Пилот настолько вошел во вкус приключения, что почти перестал таиться и даже стал насвистывать популярный мотивчик. Командир уже хотел сделать лейтенанту замечание, чтобы тот не испытывал судьбу, но не успел.
   Старшие товарищи увидели на своем экране, что слева от пилота мелькнули какие-то тени. Сам Матео должным образом не среагировал. Через мгновение пилота завалили, приложив головой о каменистый грунт, нашлемная камера почему-то вырубилась, хотя была рассчитана и не на такие удары. Одновременно пропал сигнал личного маячка. Некоторое время Макс и Дрон еще слышали, доносящееся по радио шумное дыхание своего коллеги. Потом стихло и это. Командир и штурман сидели как ледяные статуи.
   Первым вышел из ступора Малин. Он резко выдернул корвет из воды и бросил его к острову. Гравикомпенсаторы не успели убрать перегрузку и экипаж вдавило в кресла, а шпангоуты бедной «Матильды» обиженно заскрипели. Рывок до цели занял всего десять секунд, но возле приметного валуна никого не было. Отсутствовал и бот…
   Едва корвет показался над гребнем скалы, как по нему опять чем-то шарахнули. Но Макс подсознательно был готов к нападению и успел дернуть корабль в сторону. Оставаться здесь было нельзя, и командир стал уводить «Матильду» от острова. Дрон, ощущая полное бессилие, длинно и замысловато выругался.
   Корвет мчался над морем, маневрируя на пределе выносливости конструкции. Макс старался идти зигзагом и пару раз их это спасло — вдогонку стреляли. Дрон сидел, вцепившись в подлокотники кресла, слепо глядя перед собой. Мельком оглянувшись на штурмана, и оценив его состояние, Малин отрывисто бросил:
   — Да, жаль пацана! Но дело он сделал — камеры работают! Глянул бы, Дрон, откуда по нам лупят!
   — Так с верхней площадки пирамиды и лупят! Там какие-то сполохи видны! — отвлекся от грустных мыслей Дрон.
   — Ага! — продолжая безумно маневрировать, принял информацию Макс. — А как же они в нас попадают, если мы сейчас ниже хребта? Не навесным же огнем?!! Загадка…
   — Макс! Надоели мне эти прятки! — воззвал штурман. — Чего мы бегаем от них как зайцы? Это же неспровоцированная агрессия!
   — Предлагаешь «включить ответку»? — зачем то уточнил Макс. — Ладно, ответ наш будет миролюбивый, но асимметричный! Давай целеуказание!
   Командир сделал «горку», развернулся и врубил «форсаж». Штурман торопливо ввел координаты цели в бортовой компьютер. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем бегство. Противник успел дать еще два залпа, но промахнулся. Остров уже вплывал на обзорный экран и Макс откинул предохранительную крышечку с тангеты «огонь». Система наведения захватила цель, предупредив об этом наложением на «пирамиду» красной прицельной марки. Командиру до чертиков надоели эти игрища в кошки-мышки, повлекшие гибель или пленение товарища. Не раздумывая, Макс нажал на кнопку.
   Бортовые орудия корвета выплюнули комки перегретой плазмы. Пирамида стала похожа на тающий на сковороде кусочек масла. Макс выполнил четкую полупетлю и, снизив скорость, стал снижаться. Ответного огня не последовало.
   — Ну, что? Я выйду, посмотрю? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Дрон.
   — Давай! — после длинной паузы ответил Макс. — Надень «броник» и «клюку» возьми!
   Стандартный бронескафандр десантных войск, в офицерской комплектации входил в штатное оснащение корветов Дальней разведки. К нему полагалось личное оружие — лазерный пистолет, именуемый в просторечии «клюкой». Пока «Матильда» висела над поселком, пытаясь уловить чуткими датчиками хоть какое-нибудь движение, штурман обмундировался и прошел в шлюз. Узнав о готовности напарника, Макс «уронил» корвет до уровня земли, высадил Воронова и снова поднялся на высоту ста метров, продолжая контролировать обстановку.
   Дрон, скользящей походкой, неспешно двигался вдоль «главной улицы», держась правой стороны. Ни оград, ни «приусадебных участков» у загадочных строений не наблюдалось. Приземистые, узкие параллелепипеды, тянулись двумя рядами, с неровными интервалами, словно шпалы гигантской двухколейной железной дороги. Ни окон, ни дверей на видимых Дрону торцах и боковых стенках сооружений не было. Предупредив командира, Воронов решил обойти «дом» кругом. Приблизившись вплотную к стене, Дрон пощупал материал, из которого было «отлито» здание. Именно такое впечатление, монолитности и складывалось у наблюдателя. По крайней мере, не было ни стыков, ни швов. Ровная, слегка ноздреватая поверхность. Высота сооружения составляла десять метров, ширина — двадцать, а боковые стенки тянулись на добрую сотню метров.
   Дрон достал нож и слегка ковырнул стенку. Титановое лезвие, с алмазным напылением на острие оставило на материале лишь легкие царапины. А глубже пары миллиметров нож вообще не входил. Плюнув на дальнейшие эксперименты и решив оставить все загадки узким специалистам, Воронов зашагал к дальнему торцу.
   Искомый вход обнаружился именно здесь. Это была низкая полукруглая дверь из чего-то, напоминающего деревянные плахи. Какой-либо замок и ручка отсутствовали. Внимательно осмотрев препятствие, штурман посоветовался с командиром. Макс рекомендовал не лезть на рожон и дождаться рассвета. Но Дрон, убаюканный тишиной, решился на активные действия. Для начала разведчик с силой врезал по двери ногой. На какой-либо успех Воронов не рассчитывал, полагая, что преграда устоит и на ней придется пробовать «клюку». Но дверь неожиданно легко распахнулась.
   Дрон зачем то пощупал дверные петли — они были совершенно обычно-привычными на вид. Лезть в непроглядно-угольную темноту помещения, почему-то расхотелось. А мрак внутри был впечатляющ — плотный, густой, он как губка впитывал свет мощного фонарика. В инфра-диапазоне тоже было чисто, так, как будто внутренность здания была совершенно пустой. Но Макс с высоты подтвердил, что его аппаратура показывает мощный источник тепла.
   — Андрюха, бросай ты это дело на…, и вали на корвет! — посоветовал Малин, но Дрон уже закусил удила. Решительно обнажив пистолет, штурман шагнул в открытую дверь.
   — Мать-перемать! — громко выругался Малин. Картинка, шедшая с нашлемной камеры друга тут же пропала, а также исчез сигнал его маячка. Через несколько мгновений, уже бросив корвет в снижение, Макс выругался более заковыристо — на обзорных экранах было отчетливо видно, что «здания-шпалы» начали погружаться в почву. Оплавленная свечка пирамиды наоборот стала приобретать старую форму. — Неужели ловушка?
   Макс попытался рвануть вверх, но тут тело «Матильды» потряс мощный удар. Последнее, что увидел командир — это лопнувшие обзорные экраны и выгнувшаяся пузырем переборка.
   Очнулся Малин в полной темноте. Пошевелил руками — действуют, пошевелил ногами — тоже работают. Голова не болит, в ушах не звенит. Только вот что-то телу холодно. Ощупал себя — совершенно голый. Ощупал вокруг себя — под спиной жесткое, ледяное ложе, похоже, что каменное. Макс приподнялся и сел. Босые пятки нащупали такой же ледяной, что и ложе пол. Осторожно встал и сделал несколько шагов, шаря перед собой руками. Наткнулся на мокрую стену, пошел вдоль неё по периметру камеры. Именно камеры, теперь уже Макс не сомневался, что оказался в плену. Вот только у кого?
   Помещение оказалось совсем небольшим. Десять шагов вдоль короткой стены, пятнадцать — вдоль длинной. У одной из коротких стен стояло то ложе, с которого и восстал один из лучших разведчиков космофлота. Напротив находилось какое-то сооружение, напомнившее Максу стул с высокой спинкой. Ничего похожего на дверной проем командир не обнаружил. В довершении обследования Малин влез на свой лежак и поднял руки вверх, но потолок нащупать так и не смог.
   Затем Макс стал бесцельно шляться по камере, в надежде, что за ним следят и, увидев, что он очнулся как-то проявят интерес. Прошло довольно много времени, по субъективному ощущению разведчика — час, но никто не появился. Согревшись ходьбой, командир присел на лежак, подсунув под задницу ладони, чтобы не мерзла от контакта с ледяным камнем.
   Теперь у Малина было много свободного времени для обдумывания всех своих действий. Ему даже не пришлось делать особых умственных усилий, чтобы понять — кто-то искусно и настойчиво заманивал их в ловушку. Причем, подстроил так, что попались они поодиночке. Сначала им дали сигнал, что планета обитаема — обстреляли при первом облете. Затем подпустили поближе и дали взглянуть на себя, или скорее на макет, поближе. Земляне опять клюнули и отправили в ближний поиск Матео. Парня аккуратно взяли, а в установленные им видеокамеры показали, что огневая точка — пирамида. После ее уничтожения, земляне стали действовать гораздо активнее. Дрон так и вообще попер нахрапом и тут же поплатился. И вот теперь последний член экипажа сидит в камере и ждет первого шага от захватчиков. Интересно, живы ли ребята? Уж очень старательно противник пытался их именно поймать! Хотел бы убить — убил бы сразу, еще при первом облете! Так что, скорее всего, ребята еще живы и сидят где-то поблизости.
   За этими мыслями Максим сам не заметил, как уснул. Сколько он спал — неизвестно, но когда его разбудила резанувшая по глазам вспышка света, он промерз до костей, а подсунутые под задницу ладони вообще утратили чувствительность. С трудом разогнувшись, Макс разлепил глаза. На том самом «стуле с высокой спинкой», оказавшемся внушительным троном, который Малин нащупал при обследовании камеры, сидел представительный седобородый мужчина, облаченный в синий балахон.
   Незнакомец смотрел на Макса из под грозно нахмуренных век с презрением, и некоторой брезгливостью. Человек с менее устоявшейся психикой, нежели у прожженного разведчика Макса, должен был почувствовать себя под таким взглядом, как описавшийся при большом скоплении народа подросток. Но Малин, с завидной периодичностью вызываемый «на ковер» к высокому начальству, давно привык игнорировать эту барскую манеру. И даже научился отвечать на неё, хотя и достаточно неадекватно. Вот и сейчас он практически «на автопилоте» сказал противным голосом:
   — Ну и?
   — Что? — немного оторопел бородач. Говорил он по-русски, без всякого акцента.
   — Так и будем пялиться? Чего позвал то? — неприязненно продолжил Макс, потряхивая ладонями, чтобы восстановить в них кровообращение. С глубоким удовлетворением увидел Максим на лице незнакомца отражение сильнейшего удивления наглостью пленника.
   — Так это… — запнулся бородач, но мгновенно взял себя в руки, поняв, что его элементарно «подкалывают». Мужик усмехнулся и закончил уже спокойным тоном, — нет, ну знал, что ты нахал, но, чтобы до такой степени! Вот позвал тебя покалякать, о делах наших скорбных… Как самочувствие?
   — Спасибо, х…во! — Макс скривился, ощутив болезненное покалывание в затекших конечностях.
   — А будешь себя плохо вести — ещё и горячую воду отключим! — вроде бы пошутил бородач, но улыбка у него при этом была зловещая. — Ну, рассказывай, золотце, как ты умудрился дойти до жизни такой?
   — Ты бы мне, мил человек, объяснил сначала — кто вы такие и что от нас хотите! — не поддержал игру Макс. — Мы вас, вроде бы не обижали, вы первыми стрелять начали! И действовать нам пришлось в состоянии отражения неспровоцированной агрессии! Так что… Звиняйте, батько, если вам шкиру подпалили!
   — Ну-ну… — без выражения пробурчал бородач. — Агрессия, отражение… Ты же не дурачок, наверняка догадался, что все, что случилось с вами — провокация с нашей стороны?
   — А цель? — холодея, спросил Макс.
   — Ваш доблестный экипаж. — Просто ответил бородач. — Хотелось бы поймать и вашего «второго» — Алексея, но он оказался удачливее всех вас — перед самым рейдом слег в госпиталь с аппендицитом. Ну, да ничего, я его попозже достану!
   — И чем мы вам насолили? — Макс был в полной растерянности. — И кто вы такие?
   — Ну, как тебе растолковать, чтобы понял? — усмехнулся собеседник, неуловимо быстро изменившись — теперь перед Максом сидел загорелый полуголый парень, обладатель копны светлых спутанных волос и впечатляющей мускулатуры. Всей одеждой блондину служила набедренная повязка из тигровой шкуры.
   — Мать… — выдохнул разведчик, машинально протирая глаза. А не балуют ли здесь с голограммами? Макс неловко поднялся (руки-ноги еще плохо слушались хозяина) и ткнул кулаком, целясь «Конану-варвару» между глаз. Тот легко перехватил вялый удар и сильно сжав предплечье космолетчика, толкнул его обратно на лежак. «Нда, на голограмму не похоже», — подумал Макс, потирая руку. — «Хотя… На человека тоже».
   — Начинаешь догадываться? — ухмыльнулся белокурый красавец. — Ладно, дам тебе тайм-аут, так сказать, на осмысление… Вернемся к нашему разговору… ну, скажем… через сутки!
   — Эй, — слабым голосом сказал Макс, — я же тут загнусь на фиг! Лучше сразу убейте!
   — Что холодно? И жрать небось охота? — фальшиво-сочувственным голосом сказал блондин. — Хорошо, улучшим тебе условия содержания, а то и вправду загнешься раньше времени! А я думал, что ты покрепче будешь!
   Исчез собеседник Малина совершенно незаметно. Вот только-только он сидел, развалясь, на своем троне — и вот его уже нет! Зато в камере, прямо на полу возникли миска и кружка. А на лежаке, рядом с разведчиком — стопка одежды.
   Хмыкнув, Макс облачился в дерюжные штаны и рубаху. Такой одежкой особо не согреешься, но воздух в камере заметно потеплел, да и сиденье и пол уже не казались ледяными. Еще раз хмыкнув, Малин приступил к исследованию содержимого миски. Версию отравленной еды разведчик отмел сразу — столько стараний о сохранении его жизни и банальный яд? В миске оказалась безвкусное жидкое пюре, а в кружке — слегка солоноватая вода. Ложки заключенным здесь видимо не выдавали. То ли опасались подкопов, то ли просто не знали о таком важном столовом приборе. Пришлось есть руками.
   Согревшись и утолив голод и жажду, Максим заметно повеселел. Намеки тюремщика уже не казались ему такими страшными. Зато пришло осмысление полной невероятности произошедшего. За все двести с небольшим лет космической экспансии человечества, ему встретилось на пути только три технические цивилизации. Из них — ни одной гуманоидной! К тому же самая развитая из них едва освоила паровые двигатели.
   А здесь, мало того, что полная копия людей, так еще и неизвестные технологии, значительно превосходящие земные. Одни телепортация и трансформирование тела чего стоят? Нет, здесь явно что-то другое! Не похоже, что это целая цивилизация! Ведь никаких других следов их деятельности, кроме поселка на этой планете обнаружить не удалось! Будь они такими крутыми, как этот бородач-блондин, то уже давно попали бы в поле зрения Космофлота. Так они, вроде бы и попадали! Эти странные «чужаки», свободно гуляющие по системам! Но они ли это?
   Да и еще прямое признание собеседника о том, что их интересует только экипаж «Матильды». А постоянное упоминание местоимения «Я»? Это что, оговорка? Или этот трансморф действительно никого не представляет? Загадка за загадкой…
   Макс прилег на теплое ложе. Оно теперь уже не напоминало каменное — даже поверхность слегка пружинила под пальцами. В голове разведчика вихрем носились мысли. В любом случае, нужно попытаться бежать, какими бы благими не были намерения тюремщика. Ведь уничтожение корвета и пленение экипажа — не совсем дружественный акт! Вернее — совсем не дружественный! А уж совсем точно — откровенно враждебный!
   Значит так… Как только этот хмырь снова появится в камере — напасть на него, отобрать ключи и… Стоп, стоп! Какие ключи? От чего? Где здесь дверь? Нет двери! Он же появляется и исчезает сразу на троне. Может быть это и есть портал телепортёра?
   Макс рывком вскочил и подошел к трону. Скрупулезный осмотр ничего не дал — никаких скрытых кнопок на этом сооружении не было. Ничуть не обескураженный этим фактом, Макс развалился на сиденье, попытавшись воспроизвести позу своего недавнего собеседника. Устройство (?) опять не сработало. Может быть у него мысленное управление? Малин попытался внушить «трону» желание отправить его куда-нибудь наружу из камеры. В голове мелькнула некая тень ответа, окрашенная ехидством. Макс вскочил, как ужаленный — ему показалось, что долбанное сиденье послало его подальше сексуально-пешеходным маршрутом.
   Ладушки… Тогда попробуем осуществить план побега хотя бы наполовину. То есть, напасть на собеседника, скрутить и, взяв за жабры, вытрясти из него способ выхода. «Гениальный план!» — мысленно поаплодировал себе Макс, и сам же обиженно возразил: «А ты придумай получше!» Малин снова прилег на скамью и задумался. Нет, нападение на тюремщика вряд ли прокатит, раз этот дядька может трансформироваться за одно мгновение. Ты на него наскочишь, а он превратится в борца-сумоиста. Попробуй, завали такого! Силовое решение придется отложить, как крайнюю меру.
   Хм… Крайняя мера… Макс припомнил, как они с Лехой и Дроном год назад попали в плен к октопусам. Собственно экипаж «Матильды» (правда, так тогда именовался ДР-53) и открыл эту техническую цивилизацию. Он же первым и пострадал от этого открытия, попав в хорошо спланированную ловушку. Рассчитанную впрочем, не на космических пришельцев.
   Дело было в том, что на планете разумных головоногих уже несколько десятилетий шла ожесточенная война между двумя кланами. И хотя общий уровень цивилизации октопусов едва достиг земного уровня образца конца девятнадцатого века, но отдельные технические артефакты не имели аналогов в земной истории. Так у октопусов, существ, в общем то, водных, широко применялась боевая авиация, основным видом которой были жуткие на вид и по степени действия, летающие острова. Невероятная смесь дирижабля и броненосца, использующая для полета свойства местного достижения алхимиков — газа, родственного гелию, но создающего гораздо большую подъемную силу.
   И хотя корвет Дальразведки сильно уступал по размерам октопским летающим монстрам, да и по виду мало походил на них, его все равно приняли за вражеский объект. Не подозревая о том, что местная противовоздушная оборона использует вместо осколочных снарядов крупнокалиберные бронебойные, Макс вел «Матильду» над большим городом — столицей одной из противоборствующих сторон. Космолетчиков особо заинтересовало грандиозное сооружение в самом центре мегаполиса. Командир специально снизился, чтобы получше рассмотреть хоромину. Это и было ошибкой.
   Сооружение на самом деле являлось ложной целью, квадрат над которой был отлично пристрелян несколькими батареями. Совместный залп нескольких десятков паровых пушек застал экипаж «Матильды» врасплох. Как выяснилось впоследствии, в корвет попало тридцать четыре снаряда, весом по двести пятьдесят килограммов каждый. Броня космолета выдержала, что нельзя было сказать о начинке, включая людей. От попаданий корвет подбросило на четыреста метров. Вышла из строя навигационная электроника, сорвало с опор гравигены и реактор. Леха и Дрон потеряли сознание, да и Макс ненадолго «пережил» их. Попробовав выровнять падающую на город машину, командир каким-то образом умудрился «попасть» в небольшой открытый водоем. Это смягчило удар, хотя и добило остатки электроники и капитана. Но, тем не менее, экипаж уцелел, что в случае падения на землю или постройки было просто нереальным. Что, как не «госпожа Удача» вела руку Макса?
   Да и потом, уже сидя в местном аналоге тюрьмы, представляющем собой глубокий колодец, заполненный вонючей водой, Макс и Леха сумели воспользоваться единственным шансом, подаренным им удачей. Когда охранник, видимо, решив поиграть с «забавными червячками», просунул сквозь закрывающую колодец решетку, щупальце, Леха умудрился так подкинуть командира, что тот выскочил из воды на целый метр и вцепился в конечность октопуса мертвой хваткой. Орудуя десантным ножом, словно альпенштоком, Малин добрался по щупальцу до верха колодца. Трудней всего оказалось потом сдвинуть трехсоткилограммовую тушу мертвого охранника с решетки.
   А затем последовал безумный бег по извилистым коридорам в никуда. Из корабля их извлекали в бессознательном состоянии, поэтому точное место расположения «Матильды» никто из экипажа не знал. Но октопусы тоже совершили ошибку. Они не пользовались одеждой, поэтому приняли рабочие комбинезоны разведчиков за кожный покров. А в комбезе, кроме ножа и вшитого в набедренный шов репшнура, находилось еще масса разных электронных и механических штуковин. В том числе детекторы радиомаяка. Они и давали приблизительное направление. Но следовать показаниям прибора было весьма затруднительно — коридоры, построенные негуманоидами для негуманоидов, петляли, демонстрируя полное отсутствие привычной логики. Так что финиш возле побитого, но все еще действующего корвета можно было смело относить к очередной улыбке Ее Величества Удачи. Да, крайние меры возымели действие — тогда им удалось вырваться. Врубили джампер прямо на поверхности… Правда, по прибытию на базу корвет пришлось списать…
   Так что, Макс и в этот раз рассчитывал на свою удачу. Она его еще ни разу не подводила. Собственно, кличку «Везунчик» Малин заработал в своем первом рейде в должности капитана. При выходе из гипера в новой системе, корпус корвета пробил микрометеорит. Да так удачно, что ребята из ремонтной бригады потом диву давались. Метеорит прошел через реактор, умудрившись не задеть сердечники. Корабль потом две недели деактивировали, а экипаж держали в санатории, но в порт приписки он вернулся своим ходом.