Страница:
Но ничто уже не могло удержать юношу от его стремления к подвижнической жизни. Услышав однажды слова Господа: И же любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин: и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10. 37), и еще: При-идите ко Мне ecu труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы: возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есм и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим (Мф. II. 28, 29), - Феодосии до того воспламенился Божественною любовию, что каждый день и час начал помышлять только, как бы удалиться из дому матери и облечься в иноческий образ. Вскоре мать его отлучилась из дому на несколько дней; Феодосии воспользовался ее отсутствием и, помолившись Богу, взяв с собою только одежду, в которую был облечен, и несколько хлеба, решился идти в Клев, где, как слышал, были уже монастыри. Не зная сам дороги, к счастию, он увидел купеческий обоз, медленно тянувшийся туда же, издали последовал за обозом и чрез три недели достиг желанной цели. В Киеве Феодосии обходил все монастыри, просился в каждом, чтобы его приняли, но по своей бедности и убогим одеждам не был принят ни в одном. Тогда, услышав о преподобном Антонии, подвизавшемся в пещере, пламенный юноша устремился к нему, повергся к стопам отшельника и со слезами умолял принять его к себе. "Видишь ли, чадо, - сказал ему Антоний, - пещера моя скорбна и тесна. А ты юн и, как думаю, не в состоянии выносить скорби на месте сем". Феодосии отвечал: "Сам Христос Бог привел меня к твоей святыне, честный отче, да спасуся тобою, и потому я буду творить все, что ты повелишь". Антоний, благословив юношу, принял его к себе и повелел преподобному Никону постричь его и облечь в иноческую одежду. Это было, разумеется, отнюдь не прежде 1051 г. Новый инок предался со всем жаром и ревностию трудам подвижничества, так что преподобный Антоний и Никон дивились его смирению, послушанию и толикому в летах юности воздержанию, благонравию, крепости и бодрости и прославляли Бога. Чрез четыре года (следовательно, около 1054 г.) пришла в Киев мать Феодосия, долго и напрасно искавшая его, которую он и убедил оставить мир и вступить в женский киевский монастырь святого Николая. "И можно было, - замечает вслед за тем преподобный Нестор, видеть три светила, сиявшие в пещере и разгонявшие тьму бесовскую всякою молитвою и постом, разумею преподобного Антония, блаженного Феодосия и великого Никона. Они в пещере молились Богу, и Бог был с ними".
Можно думать, что около этого времени присоединился к ним еще один подвижник - преподобный Моисей Угрин 84. Он был родной брат Георгия и Ефрема, с которыми и служил вместе при князе ростовском Борисе Владимировиче. В 1015 г., когда святой Борис был умерщвлен на реке Альте, Моисей, один только из всей свиты Борисовой избегший смерти, укрылся от преследования Святополка в доме сестры князя Ярослава Предиславы. Но в 1018 г., когда тесть Святополков Болеслав, король польский, овладел Киевом, Моисей вместе со многими другими киевлянами взят был в плен и отведен в Польшу. Там целые пять лет томился в оковах, потом еще шесть лет провел в доме одной знатной ляхины, которая, прельстившись его красотою, выкупила его из оков и всячески старалась привлечь его к себе. Но напрасно истощала она для этого свои ласки и угрозы, напрасно заключала его в темницу и томила голодом, напрасно показывала ему свои владения и богатства и предлагала ему даже свою руку, будучи вдовою, напрасно жаловалась на своего невольника королю Болеславу, которого благоволением пользовалась, - ничто не могло прельстить нашего целомудренного Иосифа. Давши Богу обет быть иноком, Моисей вскоре удостоился достигнуть своей цели. Случилось так, что к нему пришел один черноризец со святой горы Афонской, саном иерей, и постриг его тайно от госпожи его. Тогда госпожа, не могши отыскать этого черноризца, излила всю ярость свою на Моисея, приказала давать ему ежедневно по сто ударов и, наконец, велела сделать его евнухом, так что страдалец, истекая кровью, едва остался жив, а Болеслав из угождения этой неистовой жене изгнал всех черноризцев из своей области. Но гнев Божий не умедлил открыться на нечестие и неправду: в одну ночь Болеслав внезапно скончался, и вслед за тем в Польше последовало сильное возмущение, во время которого погибла и жена, мучившая целомудренного Моисея. Это случилось в 1030 г. 85 Мало-помалу, собравшись с силами и чрез несколько лет довольно оправившись, многострадальный Моисей пришел в пещеру к преподобному Антонию и здесь в посте и молитвах, в бдении и безмолвии и прочих иноческих добродетелях благоугождая Богу еще десять лет, преставился 86. Сколько протекло времени, пока Моисей оздоравливал, где находился он все это время и в каком именно году прибыл он в пещеру Антониеву - неизвестно 87. Но, без сомнения, он не мог прийти в пещеру преподобного Антония прежде 1054 г., пока сияли в ней только три светила, и не мог скончаться здесь в 1041 г., как показано в печатном Печерском Патерике (в житии преподобного Моисея Угрина).
После 1054 г., с восшествием на киевский престол великого князя Изяслава Антоний прославился уже по всей Русской земле и к нему более и более начали стекаться братия и просить у него пострижения. В числе первых прибыли двое из вельмож. Один был сын первого боярина Изяславова по имени Иоанн 88. Молодой человек, имевший уже жену, часто приходил к преподобным обитателям пещеры, наслаждался их сладкою беседою и почувствовал в себе сильное желание поселиться вместе с ними и презреть все блага жизни. Однажды он открыл свое желание преподобному Антонию, который, хотя одобрил святость намерения, но объяснил и трудность подвига, и всю опасность отказаться от него впоследствии. Юноша еще более воспламенился, так что на другой же день, облекшись в светлую одежду, на богато убранном коне, окруженный отроками, прибыл к пещере и, когда отцы-пещерники при встрече поклонились ему, по обычаю, как вельможе, он сам поклонился им до земли; потом снял с себя боярскую одежду и положил ее пред Антонием, поставил пред ним своего коня и сказал: "Твори с ними, хочешь, я уже презрел все мирское, хочу быть иноком, жить с вами в пещере и никогда не возвращусь в дом свой". Старец снова напомнил ему о важности монашеских обетов и указал на власть отца, который может насильно извлечь его из пещеры 89. Юноша отвечал, что он готов потерпеть даже мучения, но уже не возвратится в мир и умолял скорее постричь его. Тогда Никон по повелению Антония постриг его, облек в монашеские одежды и назвал Варлаамом 90. В то же время пришел к Антонию и другой придворный великого князя Изяслава, любимый князем и "предержай у него вся", некто каженик, или скопец. Он с мольбою открыл старцу свое желание быть черноризцем, старец поучил его о спасении души и передал Никону. Никон постриг его, облек в монашескую одежду и назвал Ефремом.
Пострижение этих двух важных лиц сильно огорчило великого князя Изяслава, он потребовал к себе Никона, с гневом допрашивал его и повелел ему убедить новопостриженных возвратиться в свои дома, угрожая в противном случае всех старцев сослать на заточение, а пещеру их раскопать. Но, пока Никон находился еще у великого князя, преподобный Антоний и прочие его сожители, взяв свои одежды, удалились от своей пещеры с намерением перейти в другую область. Один из отроков донес об этом Изяславу, княгиня рассказала ему, как в ее отечестве - Польше однажды изгнание иноков причинило много зла, и убеждала своего супруга предохранить себя от подобного несчастия. Изяслав, устрашившись гнева Божия, отпустил Никона и послал упрашивать Антония и его спутников поселиться на прежнем месте, но они едва после трехдневных увещаний согласились возвратиться в свою пещеру 91. Вскоре постигло печерян новое искушение: отец Варлаама, узнав, что великий князь простил их, отправился к ним сам со множеством отроков, разогнал малое стадо, взял из пещеры сына своего, снял с него монашеские одежды 92 и насильно увлек его в дом свой. Здесь сначала посадил его с собою за трапезу, но Варлаам ничего не вкушал и только смотрел в землю; потом отпустил его в собственные его хоромы, повелев жене действовать на него ласками и убеждениями, а отрокам прислуживать ему и вместе сторожить его, но Варлаам, удалившись в одну из клетей, сел в углу и, не обращая никакого внимания на ласки жены, в продолжение трех дней сидел молча и неподвижно, не вкушал ни пищи, ни пития, а только непрестанно молился в тайне сердца. Наконец, на четвертый день отец сжалился над сыном, опасаясь, чтобы он не умер голодною смертию, призвал его к себе и, с любовию облобызав, отпустил, и Варлаам, сопутствуемый общим плачем отца, матери, супруги и слуг, с радостию возвратился в свою пещеру.
С этого времени начало еще более стекаться народу за благословением отшельников, даже сам великий князь Изяслав приходил к преподобному Антонию с дружиною просить его благословения и молитв. А некоторые тут же принимали и иночество 93, хотя, с другой стороны, некоторые из прежних братий стали оставлять пещеру. Так, Никон удалился на остров Тмутараканский и основал там близ города монастырь с церковию во имя Пресвятой Богородицы. Другой черноризец, постриженник какого-то неизвестного монастыря святого Мины, по происхождению боярин (болгарин), вероятно только временно проживавший в пещере, удалился вместе с Никоном к Черному морю и затем один отправился к Константинополю, но, встретив среди моря уединенный остров, поселился на нем и подвизался до конца жизни, почему и остров тот долго назывался Бояринов (Болгаринов) 94. Третий черноризец, преподобный Ефрем каженик, отошел в Константинополь и жил там в одном из монастырей, пока не вызван был на кафедру Переяславскую. По отшествии этих трех иноков пресвитером вместо Никона сделан был преподобный Феодосий 95, и число братий в пещере простиралось до 12 или даже до 15 96. Все они жили в пещере, ископали в ней себе кельи и церковь, в которой отправляли свое богослужение, и всеми ими управлял непосредственно великий Антоний. Таково было самое начальное состояние Киево-Печерской обители! Вскоре последовали в ней перемены. Преподобный Антоний, любя уединение, затворился в одной келье пещеры, а вместо себя поставил над братиею первого игумена Варлаама, потом перешел на другой соседний холм, ископал для себя новую пещеру и поселился в ней. Варлаам, видя умножение числа братий, когда пещерная церковь сделалась для них тесною, с общего согласия и с благословения преподобного Антония, построил небольшую открытую церковь над пещерою во имя Успения Пресвятой Богородицы, хотя кельи оставались пока в пещере. Спустя немного, когда число иноков еще увеличилось, они вместе с игуменом положили совет построить открыто целый монастырь и обратились за благословением к преподобному Антонию. Антоний, преподав благословение, послал сказать великому князю Изяславу: "Князь мой! Вот Бог умножает братию, а места у нас мало, отдай нам всю гору, находящуюся над пещерою". Великий князь с радостию на это согласился. И братия с игуменом заложили Великую церковь, оградили монастырь тыном (столпьем), поставили много келий, окончили церковь и украсили ее иконами. С того времени начался в собственном смысле монастырь, названный Печерским, - от пещер, в которых прежде жили его иноки. Переселение братии из пещер в этот новоустроенный монастырь совершилось, по свидетельству преподобного Нестора, в 1062 г. 97
Впрочем, хотя с удалением преподобного Антония от настоятельства произошли в его обители некоторые перемены, но образ жизни оставался тот же. "Сколько скорби и печали, - пишет преподобный Нестор в житии преподобного Феодосия, - понесли иноки от тесноты места своего, ведает один Бог, а человеческими устами исповедать невозможно. Пищею для братии служили только хлеб и вода. В субботу и воскресенье вкушали сочиво, но часто и в эти дни сочива не обреталось, и они ели одно сваренное зелие. Для содержания себя трудились и работали: плели клобуки из волны и занимались другими рукоделиями, все это относили в город и продавали, на вырученные деньги покупали жита, которое и разделяли между собою, чтобы каждый во время ночи измолол свою часть для испечения хлебов. Затем отправляли утреннее богослужение. После утрени одни продолжали свои рукоделия, другие копали гряды в огороде и ходили за овощами, пока не наступал час Божественной литургии. Тогда собирались все в церковь, пели часы и совершали святую службу. По окончании литургии вкушали мало хлеба и снова принимались каждый за свое дело, и так трудились во все дни, пребывая в любви Божией. Более всех отличался смиренным смыслом, послушанием и трудами преподобный Феодосии, который и телом был благ и крепок. Он прислуживал всем, носил на себе воду и дрова из лесу. Ночи проводил без сна в славословии Божием, и иногда, когда братия спала, брал разделенное жито и, измолов часть каждого, поставлял на свое место; в другое время, когда случалось ночью много оводов и комарей, выходил из пещеры, обнажал тело свое до пояса и отдавал себя им в пищу, а сам между тем, сидя неподвижно, прял волну и пел псалмы Давидовы. Когда приходило время заутрени, прежде всех являлся в церковь, становился неподвижно на свое место, благоговейно совершал Божественное славословие и после всех выходил из церкви. За то все сильно любили его и дивились его смирению и послушанию".
Таким-то образом Киево-Печерский монастырь, по выражению летописца, пошел от благословения святой горы Афонской и поставлен был не от богатства, а слезами, лощением, молитвою, бдением! 98
II
Около 1057 г. великий князь Изяслав, построив монастырь во имя своего ангела Димитрия и, желая возвысить этот монастырь над Печерским при помощи богатства, перевел туда настоятелем игумена печерского Варлаама. Тогда братия Печерского монастыря, совещавшись между собою, пришли к Антонию и просили его поставить над ними нового игумена. Антоний указал на Феодосия как более всех послушливого, кроткого и смиренного. И братия с радостию, поклонившись старцу, признали над собою игуменом Феодосия, которого и сами предварительно избрали единодушно 99. Приняв старейшинство в обители, Феодосии не оставил своего прежнего смирения и правила жизни, напротив, еще более подвизался в послушании, постничестве и других иноческих трудах, так что всем был слугою и для всех представлял образец. Первым делом его было, вероятно, окончание работ по устройству монастыря и затем перемещение братии из пещер в новоустроенный монастырь, которое случилось, как мы уже знаем, в 1062 г. Но вскоре, так как число братии начало быстро возрастать и достигло ста, Феодосии озаботился приобресть для них чернеческое правило. С этою целию он послал одного инока в Царьград к проживавшему там Ефрему скопцу, чтобы он списал весь устав Студийского монастыря и прислал 100. Между тем в Киев прибыл митрополит Георгий и при нем чернец Студийского монастыря Михаил, у которого также нашелся список устава Студийского. Сняв копию с этого списка, может быть неполного, и получив полный список всего Студийского устава от Ефрема скопца или получив и сличив между собою два равно полные списка, преподобный Феодосии повелел прочитать устав пред братиею и ввел его в своей обители 101.
В чем состояли подробности этого устава - с точностию определить не можем, потому что сам преподобный Феодор Студит не написал для своего монастыря устава, а списки Студийского устава составлялись уже впоследствии, частию на основании катехизических слов к братии и краткого завещания преподобного Феодора Студита 102, преимущественно же на основании того порядка, какой завел он в своей обители, и такие списки в XI в., по свидетельству современника, были весьма несходны между собою 103. Следовательно, хотя и дошел до нас один весьма драгоценный список Студийского устава на славянском языке еще от XII в., но признать его за копию с того самого устава, какой принят был преподобным Феодосием Печерским для его обители, нет основания, особенно когда известно, что означенный список представляет собою перевод Студийского устава собственно в том виде, как он начертан был патриархом Алексием (1025 - 1043) для одного, основанного им в Константинополе, Богородичного монастыря 104, а наш преподобный Феодосии принял устав непосредственно от инока Студийского цареградского монастыря. Можно только сказать с решительностию, что Студийский устав, принятый преподобным Феодосием, был устав полный, который обнимал собою и порядок жизни монастырской, и вместе порядок службы церковной, потому что за тем и посылал преподобный одного инока в Царьград к Ефрему скопцу, "да весь устав Студийского монастыря, исписав, пришлет ему", и потом, действительно, "устави в монастыри своем, како пети пенья монастырская, и поклон как держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь ряд церковный, на трапезе седанье, и что ясти в кыя дни, все с уставленьем" 105. Точно так же несомненно, что устав, введенный Феодосием в свой монастырь, был общежительный, который потом от Печерского монастыря приняли все прочие русские обители, вследствие чего преподобный Феодосии и назван начальником общего жития монашеского в России, а Печерский монастырь - старейшим из всех монастырей русских 106. Наконец, по крайней мере, некоторые достоверные подробности об устройстве Печерского монастыря по новому уставу можем узнать из жития преподобного Феодосия, начертанного преподобным Нестором.
В Печерском монастыре, кроме игумена, явились и другие, подчиненные ему должностные лица. Так, доместик, или уставщик, распоряжался и управлял чтением и пением в церкви. Церковные строители (пономари) заведовали церковным вином, маслом для освещения церкви, церковным звоном и под. Эконому поручена была монастырская казна и вообще все монастырское имущество. Келарь имел в своем ведении братскую трапезу, просфорню и все съестные припасы. Ключник., помощник келаря, хранил у себя ключи от погребов и других мест, где содержались запасы. Упоминаются еще начальник хлебопеков, распоряжавшийся в кухне, и вратарь, постоянно находившийся при вратах обители. Доместиком при Феодосии был Стефан, сделавшийся потом его преемником в игуменстве, келарем - Феодор, сообщивший о Феодосии много сведений преподобному летописцу, экономом - Анастасий.
Братия обители разделялись на 4 класса: одни еще не были пострижены и ходили в мирской одежде; другие, хотя еще не были пострижены, но ходили в монашеской одежде; третьи были уже пострижены и носили мантию; четвертые были облечены в великую схиму. Это были как бы четыре степени иноческой жизни. Преподобный Феодосии не отвергал никого из приходящих и просивших от него пострижения, был ли кто богат или убог, напротив, всякого принимал с радостию, только не вдруг постригал, а приказывал вступающему в обитель сначала ходить в мирской одежде, пока он не привыкал ко всему монастырскому строю, потом облекал его в монашескую одежду и искушал во всех монастырских службах, далее - постригал и облачал в мантию, это состояние продолжалось до тех пор, пока чернец не оказывался искусным в честном житии иноческом, наконец, удостаивал такого чернеца принять на себя великий ангельский образ 107. Следовательно, преподобный Феодосии различал великую и малую схиму, между тем как преподобный Феодор Студит не допускал такого различия 108 знак, что устав Студийский, принятый преподобным Феодосием, уже был не совсем тот, какой первоначально завещан преподобным Феодором Студитом его обители 109.
Все в обители совершалось не иначе, как с благословения игумена, и освящалось молитвою. Когда наступало время для служб церковных, один из пономарей приходил в келью преподобного Феодосия и испрашивал его благословения созывать братию. Точно так же повар, намереваясь варить пищу или печь хлебы, прежде всего брал благословение у отца игумена, потом клал три земных поклона пред алтарем, зажигал от алтаря свечу, разводил ею огонь и начинал свое дело. Если же какой брат совершал что-либо без благословения, то подвергался от игумена епитимий. А пищу, приготовленную без благословения, преподобный Феодосии приказывал обыкновенно бросать в огонь или в реку.
В церкви, куда собиралась братия ежедневно на все службы, преподобный Феодосии имел обычай предлагать ей духовные поучения. А иногда повелевал читать такие поучения из книг великому Никону, который (после 1066 г.) возвратился из Тмутаракани в Печерскую обитель и которому, как отцу своему духовному и старейшему из всех в обители, Феодосии поручал братию, если сам куда-либо отлучался. Иногда же эта обязанность читать для братии поучения в церкви возлагаема была на уставщика Стефана 110.
В кельях не позволялось братии держать ничего своего: ни пищи, ни одежды, сверх положенной, ни другого какого-либо имущества. И потому, если преподобный Феодосии, обходя кельи, находил что-либо подобное, то приказывал бросать в огонь, а сам давал провинившемуся брату наставление в нестяжательности.
Занятия братий в кельях состояли в молитве, чтении и пении псалмов и рукоделиях. После повечерия запрещено было инокам ходить друг к другу и беседовать вместе. Для наблюдения за всем этим преподобный Феодосии имел обычай каждую ночь обходить все кельи и, если слышал в келье молитву инока, то благодарил Бога, а если слышал беседу двух или трех, то ударял рукою в двери кельи и отходил. Наутро призывал виновных и обличал, раскаивающихся прощал, а на других налагал епитимий.
Так как большую часть ночи и все утро братия проводила в молитвах и службах церковных, то для отдохновения ее назначалось полуденное время. Потому приказано было вратарю запирать монастырь вдруг после обеда и не впускать в обитель никого до самой вечерни.
При взаимных отношениях братии преподобный Феодосии всего более заповедовал смирение и покорность. Это смирение должно было, между прочим, выражаться в том, чтобы иноки при встрече кланялись друг другу, слагая руки на персях.
Преподобный Феодосии следил с величайшею заботливостию и любовию за нравственным состоянием своих братий и не упускал ни одного случая преподать каждому приличное наставление. Когда он поучал, то говорил тихо, смиренно, с мольбою, когда обличал - слезы текли из глаз его. Если он слышал, что какой-либо брат подвергался искушениям от бесов, то призывал его, убеждал не ослабевать в борьбе, учил, как побеждать дьявола, указывал на опыты из собственной жизни или подкреплял искушаемого силою своей молитвы. Если случалось, что какой-либо инок отходил из обители, преподобный Феодосии крайне скорбел о нем и ежедневно со слезами молился Богу, чтобы он возвратил отлучившееся овча к своему стаду. Когда инок действительно возвращался, преподобный с радостию принимал его и поучал впредь стоять тверже против козней искусителя.
Но не столько правилами устава, какой принял преподобный Феодосии для своей обители, не столько устными наставлениями он поучал и руководил свою братию по степеням нравственного совершенства, сколько примером своей святой, высокой, истинно подвижнической жизни. Присутствуя за братскою трапезою, он обыкновенно вкушал только сухой хлеб и вареное зелье без масла, а пил одну воду. Одежду носил ветхую и худую, имея под нею на теле своем острую власяницу. Для сна никогда не ложился, но если иногда после повечерии хотел отдохнуть; то спал сидя. Ночи проводил большею частию без сна в слезных молитвах за себя и за всю братию; много раз церковные пономари, приходившие к нему за благословением пред заутренею, заставали его еще на молитве и слышали его стоны и шум от его земных поклонов. Когда наступал Великий пост, Феодосии, простившись с братиею, ежегодно уединялся в пещеру, известную доныне под именем Феодосиевой, и там заключался до вербной недели; из этой пещеры иногда совершенно тайно переходил в другую, еще более уединенную и тесную, находившуюся в одном из монастырских сел; в пяток пред Лазаревою субботою во время вечерни возвращался в монастырь и, став на дверях церковных, поучал и утешал братию. Прежде всех приходил он в церковь, прежде всех являлся на монастырские работы. Часто входил в хлебную и, будучи игуменом, сам разделял труды с хлебопеками, месил тесто, приготовлял хлебы. Однажды пред праздником Успения Пресвятой Богородицы, когда келарь донес Феодосию, что в поварне нет воды и некому носить ее, он немедленно встал и начал носить воду из колодца, услышав об этом, братия сбежалась и наносила воды до избытка. В другой раз, когда не было приготовлено дров для кухни и тот же келарь просил Феодосия, чтобы он приказал кому-либо из братий праздному нарубить дров, преподобный сказал: "Я празден", и, повелев братии идти за трапезу, так как было время обеда, сам взял топор и пошел рубить дрова. По окончании трапезы братия, увидев своего игумена секущим дрова, последовали его примеру и наготовили дров на много дней. Третий подобный случай: раз преподобный Феодосии замедлил до вечера у великого князя Изяслава, находившегося тогда далеко от города. Князь приказал одному из своих отроков отвесть преподобного до его обители. Слуга, видя инока в худой одежде и не зная, кто он, сказал ему во время пути: "Ты, черноризец, всегда празден, а я в постоянных трудах - дай мне отдохнуть в колеснице, а сам сядь на коня". Феодосии беспрекословно согласился и в продолжение всей ночи то ехал верхом на коне, то шел подле него, чтобы не уснуть. С наступлением дня, когда вельможи, ехавшие к князю из города, при встрече с Феодосием слазили со своих коней и кланялись ему, отрок крайне оробел, но преподобный предложил только ему пересесть на коня. Когда приблизились к обители, и братия, вышедшая навстречу игумену, поклонилась ему до земли, отрок еще более устрашился, но Феодосии успокоил его, велел накормить и, наградив, отпустил в обратный путь. Многопоучительны также были дела милосердия Феодосиева к бедным и несчастным. Он не мог их видеть без соболезнования и слез. И потому построил близ монастыря особый двор с церковию во имя первомученика Стефана, принимал туда для жительства нищих, слепых, хромых и прокаженных и для содержания их уделял десятую часть от всего монастырского имения. Кроме того, каждую субботу отсылал целый воз хлебов находившимся в узах и темницах 111. Любовь преподобного простиралась даже на людей, замышлявших сделать зло его обители. Раз привели к нему воров, пойманных в монастырском селе. Увидев их связанных и скорбных, он прослезился, велел разрешить их и накормить, преподал им наставление вперед не творить никому обиды и, снабдив всем нужным, отпустил их с миром. Тронутые этим, злодеи действительно исправились. Притесняемые и гонимые обращались к Феодосию как к своему защитнику и ходатаю. Однажды бедная вдовица, обиженная неправедным приговором судии, пришла к Печерскому монастырю и, встретив самого Феодосия, которого не знала, спросила его об игумене. "Чего ты требуешь от него, - сказал преподобный, - он человек грешный". Жена отвечала: "Грешен ли он, не знаю, но знаю, что он многих избавляет от печали и напасти, потому и я пришла к нему просить заступления и помощи". Феодосии расспросил ее о деле и, обещавшись передать об этом игумену, отпустил ее в дом, а сам отправился к судии и своим ходатайством сделал то, что вдове возвращено было все несправедливо у нее отнятое.
Можно думать, что около этого времени присоединился к ним еще один подвижник - преподобный Моисей Угрин 84. Он был родной брат Георгия и Ефрема, с которыми и служил вместе при князе ростовском Борисе Владимировиче. В 1015 г., когда святой Борис был умерщвлен на реке Альте, Моисей, один только из всей свиты Борисовой избегший смерти, укрылся от преследования Святополка в доме сестры князя Ярослава Предиславы. Но в 1018 г., когда тесть Святополков Болеслав, король польский, овладел Киевом, Моисей вместе со многими другими киевлянами взят был в плен и отведен в Польшу. Там целые пять лет томился в оковах, потом еще шесть лет провел в доме одной знатной ляхины, которая, прельстившись его красотою, выкупила его из оков и всячески старалась привлечь его к себе. Но напрасно истощала она для этого свои ласки и угрозы, напрасно заключала его в темницу и томила голодом, напрасно показывала ему свои владения и богатства и предлагала ему даже свою руку, будучи вдовою, напрасно жаловалась на своего невольника королю Болеславу, которого благоволением пользовалась, - ничто не могло прельстить нашего целомудренного Иосифа. Давши Богу обет быть иноком, Моисей вскоре удостоился достигнуть своей цели. Случилось так, что к нему пришел один черноризец со святой горы Афонской, саном иерей, и постриг его тайно от госпожи его. Тогда госпожа, не могши отыскать этого черноризца, излила всю ярость свою на Моисея, приказала давать ему ежедневно по сто ударов и, наконец, велела сделать его евнухом, так что страдалец, истекая кровью, едва остался жив, а Болеслав из угождения этой неистовой жене изгнал всех черноризцев из своей области. Но гнев Божий не умедлил открыться на нечестие и неправду: в одну ночь Болеслав внезапно скончался, и вслед за тем в Польше последовало сильное возмущение, во время которого погибла и жена, мучившая целомудренного Моисея. Это случилось в 1030 г. 85 Мало-помалу, собравшись с силами и чрез несколько лет довольно оправившись, многострадальный Моисей пришел в пещеру к преподобному Антонию и здесь в посте и молитвах, в бдении и безмолвии и прочих иноческих добродетелях благоугождая Богу еще десять лет, преставился 86. Сколько протекло времени, пока Моисей оздоравливал, где находился он все это время и в каком именно году прибыл он в пещеру Антониеву - неизвестно 87. Но, без сомнения, он не мог прийти в пещеру преподобного Антония прежде 1054 г., пока сияли в ней только три светила, и не мог скончаться здесь в 1041 г., как показано в печатном Печерском Патерике (в житии преподобного Моисея Угрина).
После 1054 г., с восшествием на киевский престол великого князя Изяслава Антоний прославился уже по всей Русской земле и к нему более и более начали стекаться братия и просить у него пострижения. В числе первых прибыли двое из вельмож. Один был сын первого боярина Изяславова по имени Иоанн 88. Молодой человек, имевший уже жену, часто приходил к преподобным обитателям пещеры, наслаждался их сладкою беседою и почувствовал в себе сильное желание поселиться вместе с ними и презреть все блага жизни. Однажды он открыл свое желание преподобному Антонию, который, хотя одобрил святость намерения, но объяснил и трудность подвига, и всю опасность отказаться от него впоследствии. Юноша еще более воспламенился, так что на другой же день, облекшись в светлую одежду, на богато убранном коне, окруженный отроками, прибыл к пещере и, когда отцы-пещерники при встрече поклонились ему, по обычаю, как вельможе, он сам поклонился им до земли; потом снял с себя боярскую одежду и положил ее пред Антонием, поставил пред ним своего коня и сказал: "Твори с ними, хочешь, я уже презрел все мирское, хочу быть иноком, жить с вами в пещере и никогда не возвращусь в дом свой". Старец снова напомнил ему о важности монашеских обетов и указал на власть отца, который может насильно извлечь его из пещеры 89. Юноша отвечал, что он готов потерпеть даже мучения, но уже не возвратится в мир и умолял скорее постричь его. Тогда Никон по повелению Антония постриг его, облек в монашеские одежды и назвал Варлаамом 90. В то же время пришел к Антонию и другой придворный великого князя Изяслава, любимый князем и "предержай у него вся", некто каженик, или скопец. Он с мольбою открыл старцу свое желание быть черноризцем, старец поучил его о спасении души и передал Никону. Никон постриг его, облек в монашескую одежду и назвал Ефремом.
Пострижение этих двух важных лиц сильно огорчило великого князя Изяслава, он потребовал к себе Никона, с гневом допрашивал его и повелел ему убедить новопостриженных возвратиться в свои дома, угрожая в противном случае всех старцев сослать на заточение, а пещеру их раскопать. Но, пока Никон находился еще у великого князя, преподобный Антоний и прочие его сожители, взяв свои одежды, удалились от своей пещеры с намерением перейти в другую область. Один из отроков донес об этом Изяславу, княгиня рассказала ему, как в ее отечестве - Польше однажды изгнание иноков причинило много зла, и убеждала своего супруга предохранить себя от подобного несчастия. Изяслав, устрашившись гнева Божия, отпустил Никона и послал упрашивать Антония и его спутников поселиться на прежнем месте, но они едва после трехдневных увещаний согласились возвратиться в свою пещеру 91. Вскоре постигло печерян новое искушение: отец Варлаама, узнав, что великий князь простил их, отправился к ним сам со множеством отроков, разогнал малое стадо, взял из пещеры сына своего, снял с него монашеские одежды 92 и насильно увлек его в дом свой. Здесь сначала посадил его с собою за трапезу, но Варлаам ничего не вкушал и только смотрел в землю; потом отпустил его в собственные его хоромы, повелев жене действовать на него ласками и убеждениями, а отрокам прислуживать ему и вместе сторожить его, но Варлаам, удалившись в одну из клетей, сел в углу и, не обращая никакого внимания на ласки жены, в продолжение трех дней сидел молча и неподвижно, не вкушал ни пищи, ни пития, а только непрестанно молился в тайне сердца. Наконец, на четвертый день отец сжалился над сыном, опасаясь, чтобы он не умер голодною смертию, призвал его к себе и, с любовию облобызав, отпустил, и Варлаам, сопутствуемый общим плачем отца, матери, супруги и слуг, с радостию возвратился в свою пещеру.
С этого времени начало еще более стекаться народу за благословением отшельников, даже сам великий князь Изяслав приходил к преподобному Антонию с дружиною просить его благословения и молитв. А некоторые тут же принимали и иночество 93, хотя, с другой стороны, некоторые из прежних братий стали оставлять пещеру. Так, Никон удалился на остров Тмутараканский и основал там близ города монастырь с церковию во имя Пресвятой Богородицы. Другой черноризец, постриженник какого-то неизвестного монастыря святого Мины, по происхождению боярин (болгарин), вероятно только временно проживавший в пещере, удалился вместе с Никоном к Черному морю и затем один отправился к Константинополю, но, встретив среди моря уединенный остров, поселился на нем и подвизался до конца жизни, почему и остров тот долго назывался Бояринов (Болгаринов) 94. Третий черноризец, преподобный Ефрем каженик, отошел в Константинополь и жил там в одном из монастырей, пока не вызван был на кафедру Переяславскую. По отшествии этих трех иноков пресвитером вместо Никона сделан был преподобный Феодосий 95, и число братий в пещере простиралось до 12 или даже до 15 96. Все они жили в пещере, ископали в ней себе кельи и церковь, в которой отправляли свое богослужение, и всеми ими управлял непосредственно великий Антоний. Таково было самое начальное состояние Киево-Печерской обители! Вскоре последовали в ней перемены. Преподобный Антоний, любя уединение, затворился в одной келье пещеры, а вместо себя поставил над братиею первого игумена Варлаама, потом перешел на другой соседний холм, ископал для себя новую пещеру и поселился в ней. Варлаам, видя умножение числа братий, когда пещерная церковь сделалась для них тесною, с общего согласия и с благословения преподобного Антония, построил небольшую открытую церковь над пещерою во имя Успения Пресвятой Богородицы, хотя кельи оставались пока в пещере. Спустя немного, когда число иноков еще увеличилось, они вместе с игуменом положили совет построить открыто целый монастырь и обратились за благословением к преподобному Антонию. Антоний, преподав благословение, послал сказать великому князю Изяславу: "Князь мой! Вот Бог умножает братию, а места у нас мало, отдай нам всю гору, находящуюся над пещерою". Великий князь с радостию на это согласился. И братия с игуменом заложили Великую церковь, оградили монастырь тыном (столпьем), поставили много келий, окончили церковь и украсили ее иконами. С того времени начался в собственном смысле монастырь, названный Печерским, - от пещер, в которых прежде жили его иноки. Переселение братии из пещер в этот новоустроенный монастырь совершилось, по свидетельству преподобного Нестора, в 1062 г. 97
Впрочем, хотя с удалением преподобного Антония от настоятельства произошли в его обители некоторые перемены, но образ жизни оставался тот же. "Сколько скорби и печали, - пишет преподобный Нестор в житии преподобного Феодосия, - понесли иноки от тесноты места своего, ведает один Бог, а человеческими устами исповедать невозможно. Пищею для братии служили только хлеб и вода. В субботу и воскресенье вкушали сочиво, но часто и в эти дни сочива не обреталось, и они ели одно сваренное зелие. Для содержания себя трудились и работали: плели клобуки из волны и занимались другими рукоделиями, все это относили в город и продавали, на вырученные деньги покупали жита, которое и разделяли между собою, чтобы каждый во время ночи измолол свою часть для испечения хлебов. Затем отправляли утреннее богослужение. После утрени одни продолжали свои рукоделия, другие копали гряды в огороде и ходили за овощами, пока не наступал час Божественной литургии. Тогда собирались все в церковь, пели часы и совершали святую службу. По окончании литургии вкушали мало хлеба и снова принимались каждый за свое дело, и так трудились во все дни, пребывая в любви Божией. Более всех отличался смиренным смыслом, послушанием и трудами преподобный Феодосии, который и телом был благ и крепок. Он прислуживал всем, носил на себе воду и дрова из лесу. Ночи проводил без сна в славословии Божием, и иногда, когда братия спала, брал разделенное жито и, измолов часть каждого, поставлял на свое место; в другое время, когда случалось ночью много оводов и комарей, выходил из пещеры, обнажал тело свое до пояса и отдавал себя им в пищу, а сам между тем, сидя неподвижно, прял волну и пел псалмы Давидовы. Когда приходило время заутрени, прежде всех являлся в церковь, становился неподвижно на свое место, благоговейно совершал Божественное славословие и после всех выходил из церкви. За то все сильно любили его и дивились его смирению и послушанию".
Таким-то образом Киево-Печерский монастырь, по выражению летописца, пошел от благословения святой горы Афонской и поставлен был не от богатства, а слезами, лощением, молитвою, бдением! 98
II
Около 1057 г. великий князь Изяслав, построив монастырь во имя своего ангела Димитрия и, желая возвысить этот монастырь над Печерским при помощи богатства, перевел туда настоятелем игумена печерского Варлаама. Тогда братия Печерского монастыря, совещавшись между собою, пришли к Антонию и просили его поставить над ними нового игумена. Антоний указал на Феодосия как более всех послушливого, кроткого и смиренного. И братия с радостию, поклонившись старцу, признали над собою игуменом Феодосия, которого и сами предварительно избрали единодушно 99. Приняв старейшинство в обители, Феодосии не оставил своего прежнего смирения и правила жизни, напротив, еще более подвизался в послушании, постничестве и других иноческих трудах, так что всем был слугою и для всех представлял образец. Первым делом его было, вероятно, окончание работ по устройству монастыря и затем перемещение братии из пещер в новоустроенный монастырь, которое случилось, как мы уже знаем, в 1062 г. Но вскоре, так как число братии начало быстро возрастать и достигло ста, Феодосии озаботился приобресть для них чернеческое правило. С этою целию он послал одного инока в Царьград к проживавшему там Ефрему скопцу, чтобы он списал весь устав Студийского монастыря и прислал 100. Между тем в Киев прибыл митрополит Георгий и при нем чернец Студийского монастыря Михаил, у которого также нашелся список устава Студийского. Сняв копию с этого списка, может быть неполного, и получив полный список всего Студийского устава от Ефрема скопца или получив и сличив между собою два равно полные списка, преподобный Феодосии повелел прочитать устав пред братиею и ввел его в своей обители 101.
В чем состояли подробности этого устава - с точностию определить не можем, потому что сам преподобный Феодор Студит не написал для своего монастыря устава, а списки Студийского устава составлялись уже впоследствии, частию на основании катехизических слов к братии и краткого завещания преподобного Феодора Студита 102, преимущественно же на основании того порядка, какой завел он в своей обители, и такие списки в XI в., по свидетельству современника, были весьма несходны между собою 103. Следовательно, хотя и дошел до нас один весьма драгоценный список Студийского устава на славянском языке еще от XII в., но признать его за копию с того самого устава, какой принят был преподобным Феодосием Печерским для его обители, нет основания, особенно когда известно, что означенный список представляет собою перевод Студийского устава собственно в том виде, как он начертан был патриархом Алексием (1025 - 1043) для одного, основанного им в Константинополе, Богородичного монастыря 104, а наш преподобный Феодосии принял устав непосредственно от инока Студийского цареградского монастыря. Можно только сказать с решительностию, что Студийский устав, принятый преподобным Феодосием, был устав полный, который обнимал собою и порядок жизни монастырской, и вместе порядок службы церковной, потому что за тем и посылал преподобный одного инока в Царьград к Ефрему скопцу, "да весь устав Студийского монастыря, исписав, пришлет ему", и потом, действительно, "устави в монастыри своем, како пети пенья монастырская, и поклон как держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь ряд церковный, на трапезе седанье, и что ясти в кыя дни, все с уставленьем" 105. Точно так же несомненно, что устав, введенный Феодосием в свой монастырь, был общежительный, который потом от Печерского монастыря приняли все прочие русские обители, вследствие чего преподобный Феодосии и назван начальником общего жития монашеского в России, а Печерский монастырь - старейшим из всех монастырей русских 106. Наконец, по крайней мере, некоторые достоверные подробности об устройстве Печерского монастыря по новому уставу можем узнать из жития преподобного Феодосия, начертанного преподобным Нестором.
В Печерском монастыре, кроме игумена, явились и другие, подчиненные ему должностные лица. Так, доместик, или уставщик, распоряжался и управлял чтением и пением в церкви. Церковные строители (пономари) заведовали церковным вином, маслом для освещения церкви, церковным звоном и под. Эконому поручена была монастырская казна и вообще все монастырское имущество. Келарь имел в своем ведении братскую трапезу, просфорню и все съестные припасы. Ключник., помощник келаря, хранил у себя ключи от погребов и других мест, где содержались запасы. Упоминаются еще начальник хлебопеков, распоряжавшийся в кухне, и вратарь, постоянно находившийся при вратах обители. Доместиком при Феодосии был Стефан, сделавшийся потом его преемником в игуменстве, келарем - Феодор, сообщивший о Феодосии много сведений преподобному летописцу, экономом - Анастасий.
Братия обители разделялись на 4 класса: одни еще не были пострижены и ходили в мирской одежде; другие, хотя еще не были пострижены, но ходили в монашеской одежде; третьи были уже пострижены и носили мантию; четвертые были облечены в великую схиму. Это были как бы четыре степени иноческой жизни. Преподобный Феодосии не отвергал никого из приходящих и просивших от него пострижения, был ли кто богат или убог, напротив, всякого принимал с радостию, только не вдруг постригал, а приказывал вступающему в обитель сначала ходить в мирской одежде, пока он не привыкал ко всему монастырскому строю, потом облекал его в монашескую одежду и искушал во всех монастырских службах, далее - постригал и облачал в мантию, это состояние продолжалось до тех пор, пока чернец не оказывался искусным в честном житии иноческом, наконец, удостаивал такого чернеца принять на себя великий ангельский образ 107. Следовательно, преподобный Феодосии различал великую и малую схиму, между тем как преподобный Феодор Студит не допускал такого различия 108 знак, что устав Студийский, принятый преподобным Феодосием, уже был не совсем тот, какой первоначально завещан преподобным Феодором Студитом его обители 109.
Все в обители совершалось не иначе, как с благословения игумена, и освящалось молитвою. Когда наступало время для служб церковных, один из пономарей приходил в келью преподобного Феодосия и испрашивал его благословения созывать братию. Точно так же повар, намереваясь варить пищу или печь хлебы, прежде всего брал благословение у отца игумена, потом клал три земных поклона пред алтарем, зажигал от алтаря свечу, разводил ею огонь и начинал свое дело. Если же какой брат совершал что-либо без благословения, то подвергался от игумена епитимий. А пищу, приготовленную без благословения, преподобный Феодосии приказывал обыкновенно бросать в огонь или в реку.
В церкви, куда собиралась братия ежедневно на все службы, преподобный Феодосии имел обычай предлагать ей духовные поучения. А иногда повелевал читать такие поучения из книг великому Никону, который (после 1066 г.) возвратился из Тмутаракани в Печерскую обитель и которому, как отцу своему духовному и старейшему из всех в обители, Феодосии поручал братию, если сам куда-либо отлучался. Иногда же эта обязанность читать для братии поучения в церкви возлагаема была на уставщика Стефана 110.
В кельях не позволялось братии держать ничего своего: ни пищи, ни одежды, сверх положенной, ни другого какого-либо имущества. И потому, если преподобный Феодосии, обходя кельи, находил что-либо подобное, то приказывал бросать в огонь, а сам давал провинившемуся брату наставление в нестяжательности.
Занятия братий в кельях состояли в молитве, чтении и пении псалмов и рукоделиях. После повечерия запрещено было инокам ходить друг к другу и беседовать вместе. Для наблюдения за всем этим преподобный Феодосии имел обычай каждую ночь обходить все кельи и, если слышал в келье молитву инока, то благодарил Бога, а если слышал беседу двух или трех, то ударял рукою в двери кельи и отходил. Наутро призывал виновных и обличал, раскаивающихся прощал, а на других налагал епитимий.
Так как большую часть ночи и все утро братия проводила в молитвах и службах церковных, то для отдохновения ее назначалось полуденное время. Потому приказано было вратарю запирать монастырь вдруг после обеда и не впускать в обитель никого до самой вечерни.
При взаимных отношениях братии преподобный Феодосии всего более заповедовал смирение и покорность. Это смирение должно было, между прочим, выражаться в том, чтобы иноки при встрече кланялись друг другу, слагая руки на персях.
Преподобный Феодосии следил с величайшею заботливостию и любовию за нравственным состоянием своих братий и не упускал ни одного случая преподать каждому приличное наставление. Когда он поучал, то говорил тихо, смиренно, с мольбою, когда обличал - слезы текли из глаз его. Если он слышал, что какой-либо брат подвергался искушениям от бесов, то призывал его, убеждал не ослабевать в борьбе, учил, как побеждать дьявола, указывал на опыты из собственной жизни или подкреплял искушаемого силою своей молитвы. Если случалось, что какой-либо инок отходил из обители, преподобный Феодосии крайне скорбел о нем и ежедневно со слезами молился Богу, чтобы он возвратил отлучившееся овча к своему стаду. Когда инок действительно возвращался, преподобный с радостию принимал его и поучал впредь стоять тверже против козней искусителя.
Но не столько правилами устава, какой принял преподобный Феодосии для своей обители, не столько устными наставлениями он поучал и руководил свою братию по степеням нравственного совершенства, сколько примером своей святой, высокой, истинно подвижнической жизни. Присутствуя за братскою трапезою, он обыкновенно вкушал только сухой хлеб и вареное зелье без масла, а пил одну воду. Одежду носил ветхую и худую, имея под нею на теле своем острую власяницу. Для сна никогда не ложился, но если иногда после повечерии хотел отдохнуть; то спал сидя. Ночи проводил большею частию без сна в слезных молитвах за себя и за всю братию; много раз церковные пономари, приходившие к нему за благословением пред заутренею, заставали его еще на молитве и слышали его стоны и шум от его земных поклонов. Когда наступал Великий пост, Феодосии, простившись с братиею, ежегодно уединялся в пещеру, известную доныне под именем Феодосиевой, и там заключался до вербной недели; из этой пещеры иногда совершенно тайно переходил в другую, еще более уединенную и тесную, находившуюся в одном из монастырских сел; в пяток пред Лазаревою субботою во время вечерни возвращался в монастырь и, став на дверях церковных, поучал и утешал братию. Прежде всех приходил он в церковь, прежде всех являлся на монастырские работы. Часто входил в хлебную и, будучи игуменом, сам разделял труды с хлебопеками, месил тесто, приготовлял хлебы. Однажды пред праздником Успения Пресвятой Богородицы, когда келарь донес Феодосию, что в поварне нет воды и некому носить ее, он немедленно встал и начал носить воду из колодца, услышав об этом, братия сбежалась и наносила воды до избытка. В другой раз, когда не было приготовлено дров для кухни и тот же келарь просил Феодосия, чтобы он приказал кому-либо из братий праздному нарубить дров, преподобный сказал: "Я празден", и, повелев братии идти за трапезу, так как было время обеда, сам взял топор и пошел рубить дрова. По окончании трапезы братия, увидев своего игумена секущим дрова, последовали его примеру и наготовили дров на много дней. Третий подобный случай: раз преподобный Феодосии замедлил до вечера у великого князя Изяслава, находившегося тогда далеко от города. Князь приказал одному из своих отроков отвесть преподобного до его обители. Слуга, видя инока в худой одежде и не зная, кто он, сказал ему во время пути: "Ты, черноризец, всегда празден, а я в постоянных трудах - дай мне отдохнуть в колеснице, а сам сядь на коня". Феодосии беспрекословно согласился и в продолжение всей ночи то ехал верхом на коне, то шел подле него, чтобы не уснуть. С наступлением дня, когда вельможи, ехавшие к князю из города, при встрече с Феодосием слазили со своих коней и кланялись ему, отрок крайне оробел, но преподобный предложил только ему пересесть на коня. Когда приблизились к обители, и братия, вышедшая навстречу игумену, поклонилась ему до земли, отрок еще более устрашился, но Феодосии успокоил его, велел накормить и, наградив, отпустил в обратный путь. Многопоучительны также были дела милосердия Феодосиева к бедным и несчастным. Он не мог их видеть без соболезнования и слез. И потому построил близ монастыря особый двор с церковию во имя первомученика Стефана, принимал туда для жительства нищих, слепых, хромых и прокаженных и для содержания их уделял десятую часть от всего монастырского имения. Кроме того, каждую субботу отсылал целый воз хлебов находившимся в узах и темницах 111. Любовь преподобного простиралась даже на людей, замышлявших сделать зло его обители. Раз привели к нему воров, пойманных в монастырском селе. Увидев их связанных и скорбных, он прослезился, велел разрешить их и накормить, преподал им наставление вперед не творить никому обиды и, снабдив всем нужным, отпустил их с миром. Тронутые этим, злодеи действительно исправились. Притесняемые и гонимые обращались к Феодосию как к своему защитнику и ходатаю. Однажды бедная вдовица, обиженная неправедным приговором судии, пришла к Печерскому монастырю и, встретив самого Феодосия, которого не знала, спросила его об игумене. "Чего ты требуешь от него, - сказал преподобный, - он человек грешный". Жена отвечала: "Грешен ли он, не знаю, но знаю, что он многих избавляет от печали и напасти, потому и я пришла к нему просить заступления и помощи". Феодосии расспросил ее о деле и, обещавшись передать об этом игумену, отпустил ее в дом, а сам отправился к судии и своим ходатайством сделал то, что вдове возвращено было все несправедливо у нее отнятое.