Страница:
"Нижеследующий текст является расшифровкой разговора между Джеральдом Флетчером и Арленой Ортон, состоявшегося в квартире мисс Ортон по адресу: Норт-Крейн-стрит, 812, в среду 22 декабря. Разговор, записанный на этой пленке, начался в 17.21 и закончился в 17.45 того же дня.
Флетчер: Я хотел сказать – после праздников.
Мисс Ортон: Я думала, ты имел в виду – после суда.
Флетчер: Нет-нет, после праздников.
Мисс Ортон: Может быть, мне и удастся уехать, но я не уверена. Надо уточнить мое расписание.
Флетчер: А какое оно имеет к этому отношение?
Мисс Ортон: Ну, ты же знаешь, я должна заплатить, буду я там или нет.
Флетчер: Ты хочешь сказать... А, понятно!
Мисс Ортон: Ну, конечно.
Флетчер: Лучше всего было бы, если бы мы могли...
Мисс Ортон: Да-да, планировать все вместе, если получится.
Флетчер: А он едет в отпуск?
Мисс Ортон: Последний раз ездил в феврале.
Флетчер: Да-да, в феврале.
Мисс Ортон: На две недели.
Флетчер: Верно, в феврале, я помню.
Мисс Ортон: Короче, я у него спрошу.
Флетчер: Да уж, спроси. Потому что я бы с удовольствием уехал.
Мисс Ортон: Угу... Как по-твоему, этот процесс... (неразборчиво).
Флетчер: Где-нибудь в марте, не раньше. Ты же знаешь, у него новый адвокат.
Мисс Ортон: Положить тебе еще?
Флетчер: Чуть-чуть.
Мисс Ортон: На крекере или на тосте?
Флетчер: А на чем у меня сейчас?
Мисс Ортон: На крекере.
Флетчер: Что ж, тогда давай попробуем на тосте. М-м-м... ты сама это приготовила?
Мисс Ортон: Нет, милый, заказала в ресторане. А что значит – у него новый адвокат?
Флетчер: Да ничего особенного. Его приговорят в любом случае.
Мисс Ортон: (неразборчиво.)
Флетчер: Ну...
Мисс Ортон: Так, я смотрю, ты делаешь еще один коктейль?
Флетчер: Я думал, что...
Мисс Ортон: На сколько ты заказал столик?
Флетчер: На без четверти восемь.
Мисс Ортон: Тогда время еще есть.
Флетчер: Тебе налить?
Мисс Ортон: Нет, просто добавь немного льда. Один кубик.
Флетчер: О'кей. У тебя есть еще... (неразборчиво).
Мисс Ортон: Там, внизу. Ты внизу смотрел?
Флетчер: (неразборчиво.)
Мисс Ортон: Там еще должно было остаться.
Флетчер: Вот, держи.
Мисс Ортон: Спасибо.
Флетчер: Во время процесса мне придется нелегко.
Мисс Ортон: М-м-м...
Флетчер: И перед этим я бы хотел как следует отдохнуть.
Мисс Ортон: В общем, я его спрошу.
Флетчер: Когда ты его увидишь?
Мисс Ортон: А что у нас сегодня?
Флетчер: Среда.
Мисс Ортон: Значит, завтра. Вот тогда и спрошу.
Флетчер: И ты будешь знать заранее...
Мисс Ортон: Да, у него могут возникнуть какие-нибудь мысли...
Флетчер: Но хотя бы приблизительно?
Мисс Ортон: Конечно, тогда мы сможем уже сейчас строить совместные планы...
Флетчер: Да.
Мисс Ортон: А судебный процесс начнется... когда, ты говоришь?
Флетчер: В марте. Да, по-моему, в марте.
Мисс Ортон: И как скоро после суда...
Флетчер: Пока еще не знаю.
Мисс Ортон: Но, Джерри, она мертва, и я не вижу смысла...
Флетчер: Да, но...
Мисс Ортон: Я не понимаю, зачем же нам тогда ждать? А ты?
Флетчер: Нет.
Мисс Ортон: Тогда почему бы нам не решить уже сейчас?
Флетчер: После суда.
Мисс Ортон: Решить после суда или...
Флетчер: Нет, мы поженимся после суда.
Мисс Ортон: Да. Но разве мы не можем это сделать во время процесса?
Флетчер: Ты это читала? Мисс Ортон: Что – «это»? Флетчер: Посмотри.
Мисс Ортон: А, это? Нет. Мне не нравится, как он пишет.
Флетчер: Тогда зачем ты купила эту книгу?
Мисс Ортон: А я и не покупала. Мне ее подарила Мария на день рождения... Джерри, я считаю, что мы можем назначить дату уже сейчас, хотя бы приблизительную. В зависимости от того, когда кончится суд.
Флетчер: Гм-м.
Мисс Ортон: У нас будет в запасе достаточно времени. Наверное, это будет долгий процесс, как по-твоему, Джерри?
Флетчер: М-м-м...
Мисс Ортон: Как ты думаешь, это будет долгий процесс?
Флетчер: Что?
Мисс Ортон: Джерри!
Флетчер: Да?
Мисс Ортон: Да что с тобой?
Флетчер: Просто засмотрелся на твои книги.
Мисс Ортон: Как по-твоему, ты не мог бы ненадолго оторваться от этого занятия? Чтобы мы могли обсудить...
Флетчер: Прости, дорогая.
Мисс Ортон: ...один маленький пустячок. Нашу свадьбу, – например.
Флетчер: Извини.
Мисс Ортон: Если суд начнется в марте...
Флетчер: Может, начнется, а может, и нет. Говорю тебе, это всего лишь мое предположение.
Мисс Ортон: Хорошо, допустим, он начнется в марте.
Флетчер: Если только действительно в марте...
Мисс Ортон: Как долго все это может тянуться?
Флетчер: Не думаю, чтобы очень долго. Возможно, неделю.
Мисс Ортон: А мне казалось, что дела об убийстве...
Флетчер: Но у них же есть его показания, парень сам сознался в убийстве! И там не будет много свидетелей, скорее всего вызовут только меня и этого парня. Я буду очень удивлен, если суд продлится больше недели.
Мисс Ортон: Что, если тогда мы назначим свадьбу на апрель?
Флетчер: Если, конечно, на суде не всплывет ничего неожиданного.
Мисс Ортон: Например?
Флетчер: Ну, не знаю. Над этим делом работают далеко не глупые люди.
Мисс Ортон: В прокуратуре?
Флетчер: Нет, те, кто ведет следствие.
Мисс Ортон: Да что там вообще расследовать?
Флетчер: Всегда существует вероятность, что он этого не совершал.
Мисс Ортон: Кто?
Флетчер: Корвин. Это тот самый парень...
Мисс Ортон: (неразборчиво)... подписанное признание?
Флетчер: Мне казалось, что ты не хочешь коктейля.
Мисс Ортон: Я передумала. (Неразборчиво)... конец апреля?
Флетчер: Да, я думаю, что так оно будет надежнее.
Мисс Ортон: (неразборчиво)... забыть о том, чтобы уехать в феврале. Там ведь начинается сезон ураганов, разве нет?
Флетчер: Кажется, в сентябре или в октябре.
Мисс Ортон: Тогда давай поедем сразу же после суда! Это будет наш медовый месяц.
Флетчер: Вообще-то во время процесса они могут изрядно потрепать мне нервы.
Мисс Ортон: С чего бы это?
Флетчер: Один из полицейских считает, что ее убил я.
Мисс Ортон: Ты шутишь?
Флетчер: Увы, нет.
Мисс Ортон: Кто же это?
Флетчер: Некий детектив Карелла.
Мисс Ортон: Почему он так думает?
Флетчер: Видишь ли, скорее всего он знает о наших с тобой отношениях...
Мисс Ортон: Но откуда?
Флетчер: Он умный полицейский. Я им просто восхищаюсь. Интересно, догадывается ли он об этом?
Мисс Ортон: Восхищаешься?
Флетчер: Да.
Мисс Ортон: Восхищаешься человеком, который подозревает тебя...
Флетчер: Верно, хотя для того, чтобы хоть что-то доказать, ему придется потратить чертовски много времени.
Мисс Ортон: Да как ему такая мысль вообще могла прийти в голову?!
Флетчер: Ну как же, он знает, что я ее ненавидел.
Мисс Ортон: Откуда?
Флетчер: Я сам ему сказал.
Мисс Ортон: Что?! Джерри, какого черта ты это сделал?
Флетчер: А почему бы и нет?
Мисс Ортон: О, Джерри...
Флетчер: Он бы все равно об этом узнал. Говорю тебе, он очень толковый полицейский. Наверное, он уже знает, что Сара переспала с половиной мужиков в этом городе. И скорее всего он знает, что я в курсе всех ее проделок.
Мисс Ортон: Но это еще не означает...
Флетчер: А если он к тому же знает и о нас с тобой...
Мисс Ортон: Какая разница, что он там разнюхал? Ведь Корвин сознался. Джерри, я тебя не понимаю.
Флетчер: Я только пытаюсь поставить себя на место Кареллы.
Мисс Ортон: Он итальянец?
Флетчер: А что?
Мисс Ортон: Итальянцы – самые подозрительные люди на свете.
Флетчер: Я могу понять ход его мыслей. Просто я не уверен, что он может понять ход моих.
Мисс Ортон: Тоже мне, ход твоих мыслей! Зачем тебе было ее убивать? Если бы ты хотел ее убить, то давным-давно мог это сделать!
Флетчер: Разумеется.
Мисс Ортон: Еще когда она отказалась подавать документы на развод.
Флетчер: Конечно.
Мисс Ортон: Ну и пусть себе расследуют, нам-то какое дело? Знаешь что, Джерри?
Флетчер: М-м-м?
Мисс Ортон: Желать смерти своей жене и убить ее – это совершенно разные вещи. Скажи это своему детективу Копполе.
Флетчер: Карелле.
Мисс Ортон: Ну Карелле, какая разница! Обязательно скажи.
Флетчер: (смеется.)
Мисс Ортон: Что здесь смешного?
Флетчер: Я передам ему твои слова, дорогая.
Мисс Ортон: Вот и хорошо. Ну и ладно, черт с ним!
Флетчер (смеется): Переодеваться будешь?
Мисс Ортон: Вообще-то я думала пойти так. А что, это очень шикарный ресторан?
Флетчер: Я никогда там не был.
Мисс Ортон: Дорогой, будь любезен, позвони туда и узнай, можно ли там женщине появиться в брюках, о'кей?
По словам техника, организовавшего прослушивание в квартире мисс Ортон, микрофон в гостиной был установлен в книжном шкафу напротив бара. Карелла перелистал несколько страниц назад и еще раз перечитал заинтересовавший его отрывок.
Флетчер: Ты это читала?
Мисс Ортон: Что – «это»?
Флетчер: Посмотри.
Мисс Ортон: А, это? Нет. Мне не нравится, как он пишет.
Флетчер: Тогда зачем ты купила эту книгу?
Мисс Ортон: А я и не покупала. Мне ее подарила Мария на день рождения... Джерри, я хотела сказать, что мы можем назначить дату уже сейчас, хотя бы приблизительную. В зависимости от того, когда кончится суд.
Флетчер: Гм-м.
Мисс Ортон: У нас будет в запасе достаточно времени. Наверное, это будет долгий процесс, как по-твоему, Джерри?
Флетчер: М-м-м...
Мисс Ортон: Как ты думаешь, это будет долгий процесс?
Флетчер: Что?
Мисс Ортон: Джерри!
Флетчер: Да?
Мисс Ортон: Да что с тобой?
Флетчер: Просто засмотрелся на твои книги.
Карелла считал, что Флетчер обнаружил микрофон в книжном шкафу примерно девять реплик назад, когда впервые произнес задумчивое «М-м-м». Именно тогда его внимание начало притупляться, и он был не в состоянии сосредоточиться на двух столь важных для него и Арлены вещах – на предстоящем судебном процессе и на их свадебных планах. Однако Кареллу куда больше интересовало, что говорил Флетчер, уже зная, что квартира прослушивается. Уверенный в присутствии незримой аудитории и зная, что в этот момент у магнитофона сидит полицейский в наушниках и что расшифровка беседы все равно попадет к следователю, Флетчер:
– намекал на возможность того, что Корвин не виновен в убийстве;
– прямо утверждал, что полицейский по фамилии Карелла подозревает, что он убил свою жену;
– выражал Карелле свое восхищение и как бы исподволь спрашивал, как он к этому относится;
– предполагал, что Карелла как «толковый полицейский» уже разгадал цель воскресного рейда по барам, знал об изменах Сары и что Флетчер тоже знает об этом;
– пошутил, пообещав Арлене передать ее слова Карелле, хотя на самом деле Арлена сама сказала это через подслушивающую аппаратуру, установленную в квартире.
Карелла чувствовал то же самое возбуждение, что и во время ленча с Флетчером и позже, когда пил с ним. Казалось, Флетчер сознательно затеял опасную игру, давая Карелле обрывки информации, которые тот мог рано или поздно сложить в одно целое и получить сведения, позволявшие доказать, что он убил Сару. На пленке Флетчер сказал удивительно мягким голосом: «Я могу понять ход его мыслей. Просто я не уверен, что он может понять ход моих». Он сказал это уже после того, как понял, что квартира прослушивается, и можно было считать, что они адресованы непосредственно Карелле. Но что именно он пытался этим сказать? И зачем?
Полученные сведения показались Карелле крайне важными, и он попросил у лейтенанта Бернса разрешения обратиться в суд за ордером на установку микрофона в машине Флетчера. Бернс не возражал, а суд выдал ордер. Карелла снова позвонил в полицейскую лабораторию, и ему сказали, что как только Карелла обнаружит, где Флетчер паркует свою машину, ему тут же пришлют техника.
Сидя за своим столом в дежурке, Клинг безрадостно «пережевывал» лучшие образцы творений Ричмонда, лишенный возможности с кем-то поделиться ими или обменяться мнениями по поводу их «вкуса» и «аромата». Следовало отдать Ричмонду должное – письма были интересными, учитывая тот факт, что перед тем, как покинуть тюрьму, все письма проходят цензуру, а цензура во многом способна подорвать любовный пыл мужчины. В результате Ричмонду приходилось писать о своих чувствах к Hope лишь иносказательно – с каким нетерпением он ждет встречи с ней по окончании срока, который, как он надеялся, будет сокращен, и его выпустят на поруки.
Однако в одном из писем Клингу попался короткий абзац, который можно было принять за открытую угрозу:
«Надеюсь, ты будешь мне верна. Пит писал мне, что он уверен в этом. Если тебе что-нибудь понадобится, сразу же звони ему, он всегда готов помочь. В любом случае он будет за тобой присматривать».
Клинг еще раз перечитал абзац и потянулся к телефону. В этот момент телефон зазвонил, и Клинг с удивлением поднял трубку.
– Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг.
– Берт, это Синди.
– Привет.
– Ты не занят?
– Так, собирался звонить в бюро идентификации.
– Извини, что помешала.
– Ну что ты, какая ерунда! Это может подождать.
– Берт... А ведь завтра сочельник.
– Знаю.
– Я тебе кое-что купила.
– Зачем ты это сделала, Синди?
– По привычке.
Клингу показалось, что она улыбается.
– Синди, я бы хотел тебя увидеть, – мягко сказал он.
– Я заканчиваю в пять.
– Разве у вас не будет предрождественской вечеринки?
– В больнице? Берт, дорогой, мы каждый день имеем дело с жизнью и смертью.
– Мы тоже. Я встречу тебя у больницы.
– Хорошо. У бокового входа. Это рядом с приемным отделением.
– Я знаю, где это. В пять?
– Нет, давай в четверть шестого.
– О'кей, договорились.
– Тебе понравится мой подарок, – пообещала она и положила трубку.
По-прежнему улыбаясь, Клинг набрал номер бюро идентификации, передал свой запрос сотруднику по фамилии Рейли, и тот заверил его, что найдет все нужные сведения через десять минут.
Рейли позвонил через восемь минут.
– Клинг?
– Да?
– Это Рейли из картотеки. У меня здесь есть дело Фрэнка Ричмонда. Хочешь, чтобы я прислал копию?
– А ты бы не мог просто зачитать его послужной список?
– Гм-м, – хмыкнул Рейли, – вообще-то это довольно длинная история. У этого парня неприятности с законом начались в шестнадцать лет.
– Какого рода неприятности?
– Да в общем-то так, мелочь. Кроме последнего дела.
– Когда?
– Два месяца назад.
– В чем его обвиняют?
– Вооруженное ограбление.
Клинг присвистнул.
– Рейли, а подробности у тебя есть?
– Здесь нет. Сейчас посмотрю, есть ли копия рапорта об аресте. – Клинг ждал, слушая, как на другом конце провода Рейли шуршит бумагами. – Ага, вот он!.. Так... Он и еще один тип вошли в универмаг перед самым закрытием и забрали дневную выручку. Не успели они выйти за дверь, как их арестовал полицейский, который жил по соседству.
– А кто был вторым?
– Некий Джек Янси. Тоже сидит. Хочешь, чтобы я прочитал информацию и на него?
– Нет, это необязательно.
– А третий просто чудом отделался.
– По-моему, ты только что сказал, что их было двое.
– Нет, на стоянке у грузового входа была машина с шофером. Когда его задержали, мотор работал, но он клянется, что не имеет никакого отношения к тому, что произошло в магазине. Ричмонд и Янси выгородили его, сказали, что в жизни его не видели.
– Ха, тоже мне, благородство среди воров! – презрительно сказал Клинг. – Я в эти сказки не верю.
– Бывает, случаются еще более странные вещи, – возразил Рейли.
– Как его зовут?
– Кого, шофера? Питер Брайс.
– У тебя нет его адреса?
– В рапорте нет. Посмотреть в деле?
– Сделай одолжение.
– Я перезвоню, – пообещал Рейли и положил трубку.
Когда через десять минут телефон зазвонил вновь, Клинг подумал, что это Рейли, но ошибся – это оказался Артур Браун.
– Слушай, Берт, – без всякого предисловия начал он, – эта Ортон только что звонила Флетчеру. Ты можешь связаться со Стивом?
– Постараюсь. А в чем дело?
– Они договорились встретиться завтра вечером. Собираются в соседний штат, в ресторан под названием «При свечах». Флетчер заедет за ней в половине восьмого.
– Понял.
– Берт!
– Что?
– Стиву нужно, чтобы я сидел на телефоне, пока они будут ужинать? Завтра ведь последний день перед Рождеством. Сам понимаешь.
– Я его спрошу.
– И Хэл тоже хочет знать, дежурить ему в фургоне, пока их не будет дома?
– Стив тебе позвонит.
– Сам посуди, Берт, если они будут развлекаться в соседнем штате, то кого тогда слушать в квартире?
– Все верно. Думаю, Стив согласится.
– О'кей. Как там у вас дела?
– Все спокойно.
– Даже не верится, – засмеялся Браун и повесил трубку.
Глава 15
Флетчер: Я хотел сказать – после праздников.
Мисс Ортон: Я думала, ты имел в виду – после суда.
Флетчер: Нет-нет, после праздников.
Мисс Ортон: Может быть, мне и удастся уехать, но я не уверена. Надо уточнить мое расписание.
Флетчер: А какое оно имеет к этому отношение?
Мисс Ортон: Ну, ты же знаешь, я должна заплатить, буду я там или нет.
Флетчер: Ты хочешь сказать... А, понятно!
Мисс Ортон: Ну, конечно.
Флетчер: Лучше всего было бы, если бы мы могли...
Мисс Ортон: Да-да, планировать все вместе, если получится.
Флетчер: А он едет в отпуск?
Мисс Ортон: Последний раз ездил в феврале.
Флетчер: Да-да, в феврале.
Мисс Ортон: На две недели.
Флетчер: Верно, в феврале, я помню.
Мисс Ортон: Короче, я у него спрошу.
Флетчер: Да уж, спроси. Потому что я бы с удовольствием уехал.
Мисс Ортон: Угу... Как по-твоему, этот процесс... (неразборчиво).
Флетчер: Где-нибудь в марте, не раньше. Ты же знаешь, у него новый адвокат.
Мисс Ортон: Положить тебе еще?
Флетчер: Чуть-чуть.
Мисс Ортон: На крекере или на тосте?
Флетчер: А на чем у меня сейчас?
Мисс Ортон: На крекере.
Флетчер: Что ж, тогда давай попробуем на тосте. М-м-м... ты сама это приготовила?
Мисс Ортон: Нет, милый, заказала в ресторане. А что значит – у него новый адвокат?
Флетчер: Да ничего особенного. Его приговорят в любом случае.
Мисс Ортон: (неразборчиво.)
Флетчер: Ну...
Мисс Ортон: Так, я смотрю, ты делаешь еще один коктейль?
Флетчер: Я думал, что...
Мисс Ортон: На сколько ты заказал столик?
Флетчер: На без четверти восемь.
Мисс Ортон: Тогда время еще есть.
Флетчер: Тебе налить?
Мисс Ортон: Нет, просто добавь немного льда. Один кубик.
Флетчер: О'кей. У тебя есть еще... (неразборчиво).
Мисс Ортон: Там, внизу. Ты внизу смотрел?
Флетчер: (неразборчиво.)
Мисс Ортон: Там еще должно было остаться.
Флетчер: Вот, держи.
Мисс Ортон: Спасибо.
Флетчер: Во время процесса мне придется нелегко.
Мисс Ортон: М-м-м...
Флетчер: И перед этим я бы хотел как следует отдохнуть.
Мисс Ортон: В общем, я его спрошу.
Флетчер: Когда ты его увидишь?
Мисс Ортон: А что у нас сегодня?
Флетчер: Среда.
Мисс Ортон: Значит, завтра. Вот тогда и спрошу.
Флетчер: И ты будешь знать заранее...
Мисс Ортон: Да, у него могут возникнуть какие-нибудь мысли...
Флетчер: Но хотя бы приблизительно?
Мисс Ортон: Конечно, тогда мы сможем уже сейчас строить совместные планы...
Флетчер: Да.
Мисс Ортон: А судебный процесс начнется... когда, ты говоришь?
Флетчер: В марте. Да, по-моему, в марте.
Мисс Ортон: И как скоро после суда...
Флетчер: Пока еще не знаю.
Мисс Ортон: Но, Джерри, она мертва, и я не вижу смысла...
Флетчер: Да, но...
Мисс Ортон: Я не понимаю, зачем же нам тогда ждать? А ты?
Флетчер: Нет.
Мисс Ортон: Тогда почему бы нам не решить уже сейчас?
Флетчер: После суда.
Мисс Ортон: Решить после суда или...
Флетчер: Нет, мы поженимся после суда.
Мисс Ортон: Да. Но разве мы не можем это сделать во время процесса?
Флетчер: Ты это читала? Мисс Ортон: Что – «это»? Флетчер: Посмотри.
Мисс Ортон: А, это? Нет. Мне не нравится, как он пишет.
Флетчер: Тогда зачем ты купила эту книгу?
Мисс Ортон: А я и не покупала. Мне ее подарила Мария на день рождения... Джерри, я считаю, что мы можем назначить дату уже сейчас, хотя бы приблизительную. В зависимости от того, когда кончится суд.
Флетчер: Гм-м.
Мисс Ортон: У нас будет в запасе достаточно времени. Наверное, это будет долгий процесс, как по-твоему, Джерри?
Флетчер: М-м-м...
Мисс Ортон: Как ты думаешь, это будет долгий процесс?
Флетчер: Что?
Мисс Ортон: Джерри!
Флетчер: Да?
Мисс Ортон: Да что с тобой?
Флетчер: Просто засмотрелся на твои книги.
Мисс Ортон: Как по-твоему, ты не мог бы ненадолго оторваться от этого занятия? Чтобы мы могли обсудить...
Флетчер: Прости, дорогая.
Мисс Ортон: ...один маленький пустячок. Нашу свадьбу, – например.
Флетчер: Извини.
Мисс Ортон: Если суд начнется в марте...
Флетчер: Может, начнется, а может, и нет. Говорю тебе, это всего лишь мое предположение.
Мисс Ортон: Хорошо, допустим, он начнется в марте.
Флетчер: Если только действительно в марте...
Мисс Ортон: Как долго все это может тянуться?
Флетчер: Не думаю, чтобы очень долго. Возможно, неделю.
Мисс Ортон: А мне казалось, что дела об убийстве...
Флетчер: Но у них же есть его показания, парень сам сознался в убийстве! И там не будет много свидетелей, скорее всего вызовут только меня и этого парня. Я буду очень удивлен, если суд продлится больше недели.
Мисс Ортон: Что, если тогда мы назначим свадьбу на апрель?
Флетчер: Если, конечно, на суде не всплывет ничего неожиданного.
Мисс Ортон: Например?
Флетчер: Ну, не знаю. Над этим делом работают далеко не глупые люди.
Мисс Ортон: В прокуратуре?
Флетчер: Нет, те, кто ведет следствие.
Мисс Ортон: Да что там вообще расследовать?
Флетчер: Всегда существует вероятность, что он этого не совершал.
Мисс Ортон: Кто?
Флетчер: Корвин. Это тот самый парень...
Мисс Ортон: (неразборчиво)... подписанное признание?
Флетчер: Мне казалось, что ты не хочешь коктейля.
Мисс Ортон: Я передумала. (Неразборчиво)... конец апреля?
Флетчер: Да, я думаю, что так оно будет надежнее.
Мисс Ортон: (неразборчиво)... забыть о том, чтобы уехать в феврале. Там ведь начинается сезон ураганов, разве нет?
Флетчер: Кажется, в сентябре или в октябре.
Мисс Ортон: Тогда давай поедем сразу же после суда! Это будет наш медовый месяц.
Флетчер: Вообще-то во время процесса они могут изрядно потрепать мне нервы.
Мисс Ортон: С чего бы это?
Флетчер: Один из полицейских считает, что ее убил я.
Мисс Ортон: Ты шутишь?
Флетчер: Увы, нет.
Мисс Ортон: Кто же это?
Флетчер: Некий детектив Карелла.
Мисс Ортон: Почему он так думает?
Флетчер: Видишь ли, скорее всего он знает о наших с тобой отношениях...
Мисс Ортон: Но откуда?
Флетчер: Он умный полицейский. Я им просто восхищаюсь. Интересно, догадывается ли он об этом?
Мисс Ортон: Восхищаешься?
Флетчер: Да.
Мисс Ортон: Восхищаешься человеком, который подозревает тебя...
Флетчер: Верно, хотя для того, чтобы хоть что-то доказать, ему придется потратить чертовски много времени.
Мисс Ортон: Да как ему такая мысль вообще могла прийти в голову?!
Флетчер: Ну как же, он знает, что я ее ненавидел.
Мисс Ортон: Откуда?
Флетчер: Я сам ему сказал.
Мисс Ортон: Что?! Джерри, какого черта ты это сделал?
Флетчер: А почему бы и нет?
Мисс Ортон: О, Джерри...
Флетчер: Он бы все равно об этом узнал. Говорю тебе, он очень толковый полицейский. Наверное, он уже знает, что Сара переспала с половиной мужиков в этом городе. И скорее всего он знает, что я в курсе всех ее проделок.
Мисс Ортон: Но это еще не означает...
Флетчер: А если он к тому же знает и о нас с тобой...
Мисс Ортон: Какая разница, что он там разнюхал? Ведь Корвин сознался. Джерри, я тебя не понимаю.
Флетчер: Я только пытаюсь поставить себя на место Кареллы.
Мисс Ортон: Он итальянец?
Флетчер: А что?
Мисс Ортон: Итальянцы – самые подозрительные люди на свете.
Флетчер: Я могу понять ход его мыслей. Просто я не уверен, что он может понять ход моих.
Мисс Ортон: Тоже мне, ход твоих мыслей! Зачем тебе было ее убивать? Если бы ты хотел ее убить, то давным-давно мог это сделать!
Флетчер: Разумеется.
Мисс Ортон: Еще когда она отказалась подавать документы на развод.
Флетчер: Конечно.
Мисс Ортон: Ну и пусть себе расследуют, нам-то какое дело? Знаешь что, Джерри?
Флетчер: М-м-м?
Мисс Ортон: Желать смерти своей жене и убить ее – это совершенно разные вещи. Скажи это своему детективу Копполе.
Флетчер: Карелле.
Мисс Ортон: Ну Карелле, какая разница! Обязательно скажи.
Флетчер: (смеется.)
Мисс Ортон: Что здесь смешного?
Флетчер: Я передам ему твои слова, дорогая.
Мисс Ортон: Вот и хорошо. Ну и ладно, черт с ним!
Флетчер (смеется): Переодеваться будешь?
Мисс Ортон: Вообще-то я думала пойти так. А что, это очень шикарный ресторан?
Флетчер: Я никогда там не был.
Мисс Ортон: Дорогой, будь любезен, позвони туда и узнай, можно ли там женщине появиться в брюках, о'кей?
По словам техника, организовавшего прослушивание в квартире мисс Ортон, микрофон в гостиной был установлен в книжном шкафу напротив бара. Карелла перелистал несколько страниц назад и еще раз перечитал заинтересовавший его отрывок.
Флетчер: Ты это читала?
Мисс Ортон: Что – «это»?
Флетчер: Посмотри.
Мисс Ортон: А, это? Нет. Мне не нравится, как он пишет.
Флетчер: Тогда зачем ты купила эту книгу?
Мисс Ортон: А я и не покупала. Мне ее подарила Мария на день рождения... Джерри, я хотела сказать, что мы можем назначить дату уже сейчас, хотя бы приблизительную. В зависимости от того, когда кончится суд.
Флетчер: Гм-м.
Мисс Ортон: У нас будет в запасе достаточно времени. Наверное, это будет долгий процесс, как по-твоему, Джерри?
Флетчер: М-м-м...
Мисс Ортон: Как ты думаешь, это будет долгий процесс?
Флетчер: Что?
Мисс Ортон: Джерри!
Флетчер: Да?
Мисс Ортон: Да что с тобой?
Флетчер: Просто засмотрелся на твои книги.
Карелла считал, что Флетчер обнаружил микрофон в книжном шкафу примерно девять реплик назад, когда впервые произнес задумчивое «М-м-м». Именно тогда его внимание начало притупляться, и он был не в состоянии сосредоточиться на двух столь важных для него и Арлены вещах – на предстоящем судебном процессе и на их свадебных планах. Однако Кареллу куда больше интересовало, что говорил Флетчер, уже зная, что квартира прослушивается. Уверенный в присутствии незримой аудитории и зная, что в этот момент у магнитофона сидит полицейский в наушниках и что расшифровка беседы все равно попадет к следователю, Флетчер:
– намекал на возможность того, что Корвин не виновен в убийстве;
– прямо утверждал, что полицейский по фамилии Карелла подозревает, что он убил свою жену;
– выражал Карелле свое восхищение и как бы исподволь спрашивал, как он к этому относится;
– предполагал, что Карелла как «толковый полицейский» уже разгадал цель воскресного рейда по барам, знал об изменах Сары и что Флетчер тоже знает об этом;
– пошутил, пообещав Арлене передать ее слова Карелле, хотя на самом деле Арлена сама сказала это через подслушивающую аппаратуру, установленную в квартире.
Карелла чувствовал то же самое возбуждение, что и во время ленча с Флетчером и позже, когда пил с ним. Казалось, Флетчер сознательно затеял опасную игру, давая Карелле обрывки информации, которые тот мог рано или поздно сложить в одно целое и получить сведения, позволявшие доказать, что он убил Сару. На пленке Флетчер сказал удивительно мягким голосом: «Я могу понять ход его мыслей. Просто я не уверен, что он может понять ход моих». Он сказал это уже после того, как понял, что квартира прослушивается, и можно было считать, что они адресованы непосредственно Карелле. Но что именно он пытался этим сказать? И зачем?
Полученные сведения показались Карелле крайне важными, и он попросил у лейтенанта Бернса разрешения обратиться в суд за ордером на установку микрофона в машине Флетчера. Бернс не возражал, а суд выдал ордер. Карелла снова позвонил в полицейскую лабораторию, и ему сказали, что как только Карелла обнаружит, где Флетчер паркует свою машину, ему тут же пришлют техника.
* * *
Читать чужие любовные письма – это почти то же самое, что пробовать изысканные блюда китайской кухни в одиночку.Сидя за своим столом в дежурке, Клинг безрадостно «пережевывал» лучшие образцы творений Ричмонда, лишенный возможности с кем-то поделиться ими или обменяться мнениями по поводу их «вкуса» и «аромата». Следовало отдать Ричмонду должное – письма были интересными, учитывая тот факт, что перед тем, как покинуть тюрьму, все письма проходят цензуру, а цензура во многом способна подорвать любовный пыл мужчины. В результате Ричмонду приходилось писать о своих чувствах к Hope лишь иносказательно – с каким нетерпением он ждет встречи с ней по окончании срока, который, как он надеялся, будет сокращен, и его выпустят на поруки.
Однако в одном из писем Клингу попался короткий абзац, который можно было принять за открытую угрозу:
«Надеюсь, ты будешь мне верна. Пит писал мне, что он уверен в этом. Если тебе что-нибудь понадобится, сразу же звони ему, он всегда готов помочь. В любом случае он будет за тобой присматривать».
Клинг еще раз перечитал абзац и потянулся к телефону. В этот момент телефон зазвонил, и Клинг с удивлением поднял трубку.
– Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг.
– Берт, это Синди.
– Привет.
– Ты не занят?
– Так, собирался звонить в бюро идентификации.
– Извини, что помешала.
– Ну что ты, какая ерунда! Это может подождать.
– Берт... А ведь завтра сочельник.
– Знаю.
– Я тебе кое-что купила.
– Зачем ты это сделала, Синди?
– По привычке.
Клингу показалось, что она улыбается.
– Синди, я бы хотел тебя увидеть, – мягко сказал он.
– Я заканчиваю в пять.
– Разве у вас не будет предрождественской вечеринки?
– В больнице? Берт, дорогой, мы каждый день имеем дело с жизнью и смертью.
– Мы тоже. Я встречу тебя у больницы.
– Хорошо. У бокового входа. Это рядом с приемным отделением.
– Я знаю, где это. В пять?
– Нет, давай в четверть шестого.
– О'кей, договорились.
– Тебе понравится мой подарок, – пообещала она и положила трубку.
По-прежнему улыбаясь, Клинг набрал номер бюро идентификации, передал свой запрос сотруднику по фамилии Рейли, и тот заверил его, что найдет все нужные сведения через десять минут.
Рейли позвонил через восемь минут.
– Клинг?
– Да?
– Это Рейли из картотеки. У меня здесь есть дело Фрэнка Ричмонда. Хочешь, чтобы я прислал копию?
– А ты бы не мог просто зачитать его послужной список?
– Гм-м, – хмыкнул Рейли, – вообще-то это довольно длинная история. У этого парня неприятности с законом начались в шестнадцать лет.
– Какого рода неприятности?
– Да в общем-то так, мелочь. Кроме последнего дела.
– Когда?
– Два месяца назад.
– В чем его обвиняют?
– Вооруженное ограбление.
Клинг присвистнул.
– Рейли, а подробности у тебя есть?
– Здесь нет. Сейчас посмотрю, есть ли копия рапорта об аресте. – Клинг ждал, слушая, как на другом конце провода Рейли шуршит бумагами. – Ага, вот он!.. Так... Он и еще один тип вошли в универмаг перед самым закрытием и забрали дневную выручку. Не успели они выйти за дверь, как их арестовал полицейский, который жил по соседству.
– А кто был вторым?
– Некий Джек Янси. Тоже сидит. Хочешь, чтобы я прочитал информацию и на него?
– Нет, это необязательно.
– А третий просто чудом отделался.
– По-моему, ты только что сказал, что их было двое.
– Нет, на стоянке у грузового входа была машина с шофером. Когда его задержали, мотор работал, но он клянется, что не имеет никакого отношения к тому, что произошло в магазине. Ричмонд и Янси выгородили его, сказали, что в жизни его не видели.
– Ха, тоже мне, благородство среди воров! – презрительно сказал Клинг. – Я в эти сказки не верю.
– Бывает, случаются еще более странные вещи, – возразил Рейли.
– Как его зовут?
– Кого, шофера? Питер Брайс.
– У тебя нет его адреса?
– В рапорте нет. Посмотреть в деле?
– Сделай одолжение.
– Я перезвоню, – пообещал Рейли и положил трубку.
Когда через десять минут телефон зазвонил вновь, Клинг подумал, что это Рейли, но ошибся – это оказался Артур Браун.
– Слушай, Берт, – без всякого предисловия начал он, – эта Ортон только что звонила Флетчеру. Ты можешь связаться со Стивом?
– Постараюсь. А в чем дело?
– Они договорились встретиться завтра вечером. Собираются в соседний штат, в ресторан под названием «При свечах». Флетчер заедет за ней в половине восьмого.
– Понял.
– Берт!
– Что?
– Стиву нужно, чтобы я сидел на телефоне, пока они будут ужинать? Завтра ведь последний день перед Рождеством. Сам понимаешь.
– Я его спрошу.
– И Хэл тоже хочет знать, дежурить ему в фургоне, пока их не будет дома?
– Стив тебе позвонит.
– Сам посуди, Берт, если они будут развлекаться в соседнем штате, то кого тогда слушать в квартире?
– Все верно. Думаю, Стив согласится.
– О'кей. Как там у вас дела?
– Все спокойно.
– Даже не верится, – засмеялся Браун и повесил трубку.
Глава 15
Детективом, втянувшим сторожа гаража в идиотский разговор о вымышленном наезде, был Стив Карелла. Техник из полицейской лаборатории, изображавший механика из автомобильного клуба, якобы посланного заменить испорченный аккумулятор в машине Флетчера, был тем же сотрудником, который организовал прослушивание квартиры Арлены Ортон.
Машина Флетчера стояла в гараже в четырех кварталах от его конторы – факт, установленный в результате обыкновенной слежки за ним по пути на работу 24 декабря. Карелла был уверен, что Флетчер оставит машину там, где, по словам Брауна, оставлял ее в первый раз: человек, который каждый день ездит на работу, обычно паркует машину в одном и том же гараже.
Итак, Карелла задавал сторожу выдуманные вопросы о помятом бампере и разбитой левой фаре несуществующего «Бьюика» выпуска 1968 года, а тем временем полицейский техник сажал «жучок» на «Олдсмобиль» Флетчера 1972 года. Было бы гораздо проще и быстрее использовать батареечный микрофон того же типа, что и в квартире Арлены Ортон, но, поскольку батарейки требовали регулярной замены, а доступ к любой машине куда труднее, чем к квартире, он решил подсоединить микрофон к автомобильной электропроводке. Открыв капот и протянув провода от аккумулятора Флетчера к своему ремонтному грузовичку, он деловито копался в моторе, зачищая контакты. Ему не хотелось устанавливать микрофон на приборную доску: во-первых, так его легче всего обнаружить, а во-вторых, зимой в машине наверняка будет работать печка, и чувствительный микрофон вместо разговора запишет лишь одно гудение. Поэтому он, уложив проводки между сиденьем и спинкой водительского кресла, протянул их под ковриком на полу кабины и через приборную доску вывел к электрической системе «Олдсмобиля». В пределах городской черты микрофон будет четко передавать любой звук на расстояние чуть больше квартала, а это означало, что за автомобилем Флетчера придется следить с близкого расстояния в машине без опознавательных знаков. Если же Флетчер выберется за пределы городской черты, что он и собирался сделать сегодня вечером, пригласив Арлену в ресторан «При свечах», то на открытом пространстве радиус действия передатчика увеличится до четверти мили. Но и в том, и в другом случае полицейскому, который будет следить за Флетчером, придется изрядно попотеть.
Дождавшись, когда техник закончит свою работу, Карелла быстро поблагодарил сторожа и поехал в участок.
Воров и карманников свозили из находившихся на территории участка универмагов пачками, что было в порядке вещей: предрождественская распродажа – самая горячая пора для «работы». Сочельник был последним днем, когда можно было продемонстрировать свое «искусство» в магазинах, набитых толпами обалдевших покупателей. Магазинные воры работали самыми разными способами. Например, когда в дежурку ввели стройную женщину по имени Эстер Брейди, она была похожа на беременную. Ее «беременность» была вызвана ворохом краденых вещей на сумму в двести долларов, засунутых в эластичные спортивные брюки, надетые под платье, – довольно рискованная процедура, если учесть всю сложность операции: поднять подол платья, схватить вещь, спрятать ее в брюки и вновь опустить подол. Тем не менее это позволило ей за двадцать минут из красотки с точеной фигурой превратиться в даму на восьмом месяце.
Феликс Хопкинс, высокий худощавый негр с изящными манерами, с аккуратными усиками и в очках в золотой оправе, был одет в длинное пальто с множеством карманов, набитых маленькими, но очень ценными ювелирными изделиями, которые он время от времени хватал с прилавков. Обычно он заходил в отдел и просил показать ему зажигалку; пока продавец доставал ее из витрины, Хопкинс успевал прикарманить пять-шесть авторучек с золотыми перьями. Его руки работали с быстротой фокусника – он занимался своим ремеслом так давно, что для того, чтобы спрятать украденное, ему даже не надо было расстегивать пальто. И хотя, когда его задержали, карманы его пальто были битком набиты – золотая ручка, платиновые часы, золотая скрепка для банкнот, ожерелье с фальшивыми бриллиантами, пара золотых серег, обтянутые кожей часы для путешествий и кольцо с черным ониксом, – он продолжал убеждать полицейского, что все эти вещи он купил в других магазинах. Чеки выбросил, а сами покупки нес домой, чтобы упаковать, как ему больше нравится, поскольку его не устраивает, как упаковывают вещи в магазинах.
Остальными ворами были наркоманы, которым позарез было необходимо раздобыть денег на дозу. Мысли о детективах – как о состоявших в службе охраны магазина, так и о городской полиции – отступали перед соблазнами, которые таили в себе прилавки одного из крупнейших в мире универмагов. Они знали только одно – каким бы он ни был ничтожным, но в этот вечер у них есть шанс заработать на один-два пакетика героина, а это уже гарантировало, что хотя бы Рождество обойдется без ломки. Они уныло расхаживали за решеткой в задней части дежурки. Вид у них был жалкий – арест означал, что Рождество они проведут без наркотиков с единственной надеждой на порцию метадона, да и то под вопросом. Они с презрением наблюдали за Эстер Брейди в ее раздутых спортивных брюках, за Феликсом Хопкинсом с его хитроумным пальто и за Джуниусом Купером, которого ввели в участок, нагруженного пакетами с бумагой.
Джуниус Купер работал в одиночку. Это был хорошо одетый мужчина сорока трех лет, с виду похожий на управляющего рекламным агентством, который в последнюю минуту примчался покупать рождественские подарки, поскольку это забыла сделать растяпа-секретарша. Он заходил в магазин с несколькими сумками, набитыми пакетами в ярких подарочных обертках, и пускал в ход один из двух способов, оба из которых, впрочем, были в одинаковой степени эффективными. При малейшей возможности он останавливался рядом с обыкновенным покупателем, который на секунду ставил на пол свою сумку, и мгновенно перекладывал один из его пакетов к себе или подменял его сумку своей. Аккуратно упакованные пакеты в сумке Джуниуса были набиты старыми газетами. Разумеется, при его системе работы многое зависело от быстроты, но тем не менее она позволяла действовать даже в присутствии детектива универмага, таская пакеты, за которые действительно уплатили честные покупатели и которые были упакованы магазинными клерками. Поймать Джуниуса было практически невозможно, разве что засечь, как он совершает подмену. На этом он сегодня и попался.
Пестрая компания магазинных воров в дежурке была разбавлена их ближайшими родственниками – карманниками, которые точно с таким же нетерпением ожидали открытия «охотничьего сезона» – бешеного наплыва покупателей под Рождество. Для карманника нет ничего лучше, чем толпа, а в приближающиеся праздники народ хлынул на улицы, как тараканы из-под раковины в ванной, – толпы в магазинах, в метро... Эти артисты с ловкими пальцами работали и в одиночку, и парами: легкий толчок, возглас: «О, простите!», и вот уже кошелек деликатно извлечен из сумочки, а карман пиджака разрезан бритвой, и бумажника там как не бывало. В городе не было ни одного детектива, который бы носил бумажник в кармане пиджака – нет, только в левом кармане брюк, ведь полицейские тоже не обладают стопроцентным иммунитетом к карманникам. Сегодня они были окружены карманниками, которые, естественно, возмущались, доказывая свою невиновность, и кричали, что знают свои права.
Что касается пьяных, то эти о своих правах не имели ни малейшего представления, на что, впрочем, большинству из них было наплевать. Все они начали отмечать праздник раньше времени, и каждому от избытка эмоций довелось совершить тот или иной поступок, признанный в этом чудесном городе правонарушением, – например, вышвырнуть на тротуар водителя автобуса, который не смог разменять десятку, или разбить ветровое стекло такси после того, как таксист заявил, что сегодня очень тяжелый день и он не потащится аж в Калмз-Пойнт, или отвесить пинка леди из Армии спасения, которая отказалась дать подудеть в свой тромбон, или налить виски в почтовый ящик, или помочиться на ступеньках крупнейшего в городе кафедрального собора и так далее. Одним словом, мелочь.
Машина Флетчера стояла в гараже в четырех кварталах от его конторы – факт, установленный в результате обыкновенной слежки за ним по пути на работу 24 декабря. Карелла был уверен, что Флетчер оставит машину там, где, по словам Брауна, оставлял ее в первый раз: человек, который каждый день ездит на работу, обычно паркует машину в одном и том же гараже.
Итак, Карелла задавал сторожу выдуманные вопросы о помятом бампере и разбитой левой фаре несуществующего «Бьюика» выпуска 1968 года, а тем временем полицейский техник сажал «жучок» на «Олдсмобиль» Флетчера 1972 года. Было бы гораздо проще и быстрее использовать батареечный микрофон того же типа, что и в квартире Арлены Ортон, но, поскольку батарейки требовали регулярной замены, а доступ к любой машине куда труднее, чем к квартире, он решил подсоединить микрофон к автомобильной электропроводке. Открыв капот и протянув провода от аккумулятора Флетчера к своему ремонтному грузовичку, он деловито копался в моторе, зачищая контакты. Ему не хотелось устанавливать микрофон на приборную доску: во-первых, так его легче всего обнаружить, а во-вторых, зимой в машине наверняка будет работать печка, и чувствительный микрофон вместо разговора запишет лишь одно гудение. Поэтому он, уложив проводки между сиденьем и спинкой водительского кресла, протянул их под ковриком на полу кабины и через приборную доску вывел к электрической системе «Олдсмобиля». В пределах городской черты микрофон будет четко передавать любой звук на расстояние чуть больше квартала, а это означало, что за автомобилем Флетчера придется следить с близкого расстояния в машине без опознавательных знаков. Если же Флетчер выберется за пределы городской черты, что он и собирался сделать сегодня вечером, пригласив Арлену в ресторан «При свечах», то на открытом пространстве радиус действия передатчика увеличится до четверти мили. Но и в том, и в другом случае полицейскому, который будет следить за Флетчером, придется изрядно попотеть.
Дождавшись, когда техник закончит свою работу, Карелла быстро поблагодарил сторожа и поехал в участок.
* * *
До Рождества оставались считанные часы, и в соответствии со старой недоброй традицией в 87-м участке уже вовсю шла «предпраздничная вечеринка». Камеры предварительного заключения начали принимать первых «гостей» – в основном воров и карманников, промышлявших в магазинах, а также пьяных, среди которых затесался даже один убийца.Воров и карманников свозили из находившихся на территории участка универмагов пачками, что было в порядке вещей: предрождественская распродажа – самая горячая пора для «работы». Сочельник был последним днем, когда можно было продемонстрировать свое «искусство» в магазинах, набитых толпами обалдевших покупателей. Магазинные воры работали самыми разными способами. Например, когда в дежурку ввели стройную женщину по имени Эстер Брейди, она была похожа на беременную. Ее «беременность» была вызвана ворохом краденых вещей на сумму в двести долларов, засунутых в эластичные спортивные брюки, надетые под платье, – довольно рискованная процедура, если учесть всю сложность операции: поднять подол платья, схватить вещь, спрятать ее в брюки и вновь опустить подол. Тем не менее это позволило ей за двадцать минут из красотки с точеной фигурой превратиться в даму на восьмом месяце.
Феликс Хопкинс, высокий худощавый негр с изящными манерами, с аккуратными усиками и в очках в золотой оправе, был одет в длинное пальто с множеством карманов, набитых маленькими, но очень ценными ювелирными изделиями, которые он время от времени хватал с прилавков. Обычно он заходил в отдел и просил показать ему зажигалку; пока продавец доставал ее из витрины, Хопкинс успевал прикарманить пять-шесть авторучек с золотыми перьями. Его руки работали с быстротой фокусника – он занимался своим ремеслом так давно, что для того, чтобы спрятать украденное, ему даже не надо было расстегивать пальто. И хотя, когда его задержали, карманы его пальто были битком набиты – золотая ручка, платиновые часы, золотая скрепка для банкнот, ожерелье с фальшивыми бриллиантами, пара золотых серег, обтянутые кожей часы для путешествий и кольцо с черным ониксом, – он продолжал убеждать полицейского, что все эти вещи он купил в других магазинах. Чеки выбросил, а сами покупки нес домой, чтобы упаковать, как ему больше нравится, поскольку его не устраивает, как упаковывают вещи в магазинах.
Остальными ворами были наркоманы, которым позарез было необходимо раздобыть денег на дозу. Мысли о детективах – как о состоявших в службе охраны магазина, так и о городской полиции – отступали перед соблазнами, которые таили в себе прилавки одного из крупнейших в мире универмагов. Они знали только одно – каким бы он ни был ничтожным, но в этот вечер у них есть шанс заработать на один-два пакетика героина, а это уже гарантировало, что хотя бы Рождество обойдется без ломки. Они уныло расхаживали за решеткой в задней части дежурки. Вид у них был жалкий – арест означал, что Рождество они проведут без наркотиков с единственной надеждой на порцию метадона, да и то под вопросом. Они с презрением наблюдали за Эстер Брейди в ее раздутых спортивных брюках, за Феликсом Хопкинсом с его хитроумным пальто и за Джуниусом Купером, которого ввели в участок, нагруженного пакетами с бумагой.
Джуниус Купер работал в одиночку. Это был хорошо одетый мужчина сорока трех лет, с виду похожий на управляющего рекламным агентством, который в последнюю минуту примчался покупать рождественские подарки, поскольку это забыла сделать растяпа-секретарша. Он заходил в магазин с несколькими сумками, набитыми пакетами в ярких подарочных обертках, и пускал в ход один из двух способов, оба из которых, впрочем, были в одинаковой степени эффективными. При малейшей возможности он останавливался рядом с обыкновенным покупателем, который на секунду ставил на пол свою сумку, и мгновенно перекладывал один из его пакетов к себе или подменял его сумку своей. Аккуратно упакованные пакеты в сумке Джуниуса были набиты старыми газетами. Разумеется, при его системе работы многое зависело от быстроты, но тем не менее она позволяла действовать даже в присутствии детектива универмага, таская пакеты, за которые действительно уплатили честные покупатели и которые были упакованы магазинными клерками. Поймать Джуниуса было практически невозможно, разве что засечь, как он совершает подмену. На этом он сегодня и попался.
Пестрая компания магазинных воров в дежурке была разбавлена их ближайшими родственниками – карманниками, которые точно с таким же нетерпением ожидали открытия «охотничьего сезона» – бешеного наплыва покупателей под Рождество. Для карманника нет ничего лучше, чем толпа, а в приближающиеся праздники народ хлынул на улицы, как тараканы из-под раковины в ванной, – толпы в магазинах, в метро... Эти артисты с ловкими пальцами работали и в одиночку, и парами: легкий толчок, возглас: «О, простите!», и вот уже кошелек деликатно извлечен из сумочки, а карман пиджака разрезан бритвой, и бумажника там как не бывало. В городе не было ни одного детектива, который бы носил бумажник в кармане пиджака – нет, только в левом кармане брюк, ведь полицейские тоже не обладают стопроцентным иммунитетом к карманникам. Сегодня они были окружены карманниками, которые, естественно, возмущались, доказывая свою невиновность, и кричали, что знают свои права.
Что касается пьяных, то эти о своих правах не имели ни малейшего представления, на что, впрочем, большинству из них было наплевать. Все они начали отмечать праздник раньше времени, и каждому от избытка эмоций довелось совершить тот или иной поступок, признанный в этом чудесном городе правонарушением, – например, вышвырнуть на тротуар водителя автобуса, который не смог разменять десятку, или разбить ветровое стекло такси после того, как таксист заявил, что сегодня очень тяжелый день и он не потащится аж в Калмз-Пойнт, или отвесить пинка леди из Армии спасения, которая отказалась дать подудеть в свой тромбон, или налить виски в почтовый ящик, или помочиться на ступеньках крупнейшего в городе кафедрального собора и так далее. Одним словом, мелочь.