— А если они никогда не прилетят, Бад? —Мы окажемся призовым посмешищем века. Тебя это волнует?
— Да не очень.
— Мы должны начать с правдивого рассказа о конце проекта «Темпо». А сначала мы расскажем о Билли Конэле. Доктор Лурдорфф поможет нам убедить Билла. Мы должны просунуть рассказ самого Конэла туда, где он привлечет максимальное внимание прессы, радио, видео и всех других средств массовой информации. Мы, вчетвером, должны выложить наши карты и раскрыть их перед человеком, который не только может склонять общественное мнение на свою сторону, но и имеет ум, восприимчивый к такого рода делам. И мистер X при этом должен быть заинтересован и в личной выгоде, впутываясь в это дело. Что скажете?
— Судя по всему, это должен быть кто-то из правительства.
— Или же обозреватель с большой свитой лоследователей. Так. Посмотрим. Пелтон не подойдет. Не думаю, чтобы мы смогли продать это и Тримблону.
— Послушайте! А как на счет Уолтера Говарда Паса? У него своя обзорная программа и программа новостей на видео. Это он несколько лет назад вытащил на свет дело с летающими тарелками и заявил, что воздушные силы никогда не разрешали публиковать настоящие данные об НЛО. Он брал у меня интервью, когда я ушла с того злосчастного совещания. Он казался славным, а интервью, опубликованное им, по меньшей мере, хоть чуточку было доброжелательным.
— Похоже, Шэрэн, что это наш парень. Подай-ка телефон.
— Так… так быстро?
— А сколько можно тянуть время? Вы знаете? Шэрэн заказала разговор. Было почти четыре часа утра. Десять минут спустя в трубке отозвался Уолтер Говард Пас, находившийся в своей штаб-квартире в Нью-Йорке.
— Доктор Инли? О, да. Я отлично помню вас, доктор. —Мистер Пас, вы не хотели бы получить исключительное право на историю того, что случилось с проектом «Темпо»?
Наступило долгое молчание.
— Доктор Инли, мне совсем не будет интересно, если ваш рассказ обернется довольно безвкусной интрижкой. Одного рассказа недостаточно, а проект похоронен уже давно.
— Мистер Пас, предположим, я смогу привести доказательства того, что проект «Темпо» саботировался существами с чужой планеты?
— Ну вот опять, доктор Инли!
— Пожалуйста, не кладите трубку. Кроме меня, есть еще кто-то, кто хочет поговорить с вами.
Бад быстро взял трубку.
— Мистер Пас, это говорит Бад Лэйн. Если вы хотите рискнуть заняться этой историей, я предлагаю вам вылететь сюда. У нас почти не осталось времени. Я понимаю, что обещание сенсации часто отдает безвкусицей. Но это, мистер Пас, действительно, самое большое событие этого или любого другого века!
— Давайте ваш адрес!
Уолтер Говард Пас оказался худым чудовищно высоким сутулым мужчиной с изборожденными морщинами щеками и безостановочно бегающими глазами. Заткнув большие пальцы рук в задние карманы брюк, он наклонился к окну номера-люкс и смотрел на улицу. Остальные четверо глядели на его неподвижную спину. Совещание длилось уже пять часов. Уолтер Говард Пас был сердит: целый час он подозревал во всем этом какую-то хитрость; в следующие два часа подозрительность сменилась недоверчивостью; к концу чертветого часа дело начало интриговать его, а затем незаметно внушило ему смутное чувство страха.
— Это адски рискованно, братва, — не оборачиваясь, произнес он. — Даже несмотря на то, что все здорово совпадает. И несмотря на то, что разъясняет многое происходящее на этой чокнутой планете. Черт подери, люди просто не захотят поверить этому. И те, кто первыми заговорят об этом, станут такими же чудаками, культопоклонниками, как те, что проповедуют конец мира.
Выключился магнитофон. Уолтер Говард Пас удивительно легкой походкой направился к столику с магнитофоном и повозился с кассетой. Тень улыбки скользнула по его лицу.
— Итак, я полагаю, мне придется попотеть и выйти на большую сцену. Сегодня среда. Я преподнесу материал в воскресном обзоре и в воскресной вечерней программе. А затем нам лучше всего вырыть нору, забиться в нее и держать ухо востро.
«Мелвин С. Линн сообщает новости для всех, кто пьет „Мед Уилкинса“ и сотрудников „Лабораторий Уилкинса“, где совершенствуются секреты вашего благополучия».
«Сегодня, наши дорогие слушатели, я собираюсь дать вам программу новостей, отличающуюся от обычных. Сегодня коллега Уолтер Говард Пас преподнес довольно удивительную сказку. В сфере информации и передачи новостей считается неэтичным относиться к конкурентам с открытым презрением. Однако, ваш ведущий программы „Мед Уилкинса“ чувствует, что сейчас самое время дать порядочного пинка непомерному честолюбию мистера Паса».
«Я всегда старался сообщать вам новости честно и искренне. Иногда я попадался на обман. Все мы попадаемся. Но никто не поставит мне в вину умышленный обман. У мистера Паса огромная аудитория, куда больше моей. Ответственность его перед этой аудиторией равно огромна. Однако, честные новости, оказывается, не удовлетворяют нашего мистера Паса. Вспомните, как он несколько лет назад раскопал мистификацию с летающими тарелочками. Вероятно, такая погоня за сенсациями и добавила ему несколько слушателей».
«На этот раз, однако, Уолтер Говард Пас переплюнул себя. Все вы помните скандал с проектом „Темпо“. Доктора Бада Лэйна, физика, уволили тогда за некомпетентность. Он прикрыл специалиста, Уильяма Конэла, совершившего диверсию на строительстве. Ходили слухи об интрижке между доктором Лэйном и доктором Шэрэн Инли, весьма эротичной молодой женщиной, занимавшей в проекте пост главного психолога. При окончательном крушении проекта, при преждевременном старте корабля, погибло двадцать восемь человек. Для любого репортера здесь не о чем было больше сообщать».
«А теперь давайте посмотрим, что же нагородил Уолтер Говард Пас. Он собрал вокруг себя неблаговидную компашку. Доктора Лэйна, дискредитированного физика. Шэрэн Инли, эротичного психолога. Мистера Уильяма Конэла, ненаказанного специалиста, виновного в уголовном преступлении. Доктора Лурдорффа, гипнотизера и, якобы, психиатра. Вспомните, что, вероятно, за исключением Лурдорффа, остальные трое имели веские причины найти какое угодно оправдание своим предыдущим поступкам».
«Так вот, эти пять персон сварганили самую фантастическую историю, какую когда-либо слышали мои старые усталые уши. Дистанционный гипноз с другой планеты! Похожие на нас люди прибывают к нам на мыслеволнах, или чем-то таком, и заставляют нас делать все, что им захочется! Напомните мне, когда я в следующий раз приду поздно домой, сослаться на этих марсиан, или кто там они есть, чтобы оправдаться перед женой. Только посмотрите, как в их истории все подогнано! У нас, дорогие слушатели, удивительная страна. Какую бы ни рассказали бредовую выдумку, всегда найдутся такие, что поверят».
«Давайте на этом задержимся и рассмотрим вероятные результаты, если Уолтеру Говарду Пасу разрешат использовать мощь прессы, радио и видео и распространять эту сказку. Доктор Бад Лэйн будет освобожден в глазах дураков от обвинения в плохом руководстве, некомпетентности и времяпрепровождении с хорошенькой Шэрэн Инли вместо исполнения своих обязанностей. Шэрэн Инли станет высшей жрицей нового культа и, возможно, отлично справится с этим делом, в финансовом смысле. Доктор Хайнц Лурдорфф заработает себе на этом паблисити[10]. А Уильям Конэл получит возможность заявить: «Видите? Я этого не делал. Это сделали марсиане».
«А что же получит Уолтер Говард Пас? Бесценную популярность на выдумке, которой не коснулся бы ни один из честных репортеров. И вот его искусная стряпня. Он заявляет, что двое инопланетян, из тех, что захватывают наши умы и заставляют выделывать всякие штучки-дрючки, — о, господи! — лично летят сюда на космическом корабле. Парочка. Брат и сестра. Рол и Лиза Кинсон. Вашему ведущему программы „Мед Уилкинса“ интересно, сколько времени потратил мистер Пас на то, чтобы придумать эти имена. Играете в анаграммы? Возьмем имя — Лиза Кинсон. Из этого имени составляют два слова: „NO SENSE“[11]. А оставшиеся четыре буквы составляют слово «ALKI» — жаргонное доисторическое слово, обозначающее человека, злоупотребляющего алкоголем. Сколько же времени Уолтер Говард Пас будет кормить нас иллюзиями, добываемыми со дна бутылки? Насколько же наглой может стать его мистификация?»
«Ваш ведущий программы „Мед Уилкинса“ предоставляет вам возможность поразмышлять над следующим. Как может ответственная видеовещательная компания или ответственный издатель предоставлять время и место
таким безответственным людям, как Уолтер Говард Пас, и одновременно заявлять, что служит интересам общественности?»
«Из телеграммы Ассошиэйтид Пресс. Вчера утром был убит один человек и трое пострадали от беспорядка в Бенсоне, штат Джорджи. Конфликт возник между поклонниками нового культа, проводящими часы на вершинах холмов в ожидании мифического космического корабля Уолтера Говарда Паса, и подразделением полиции штата. Поклонники нового культа называют себя „кинсонистами“.
«Приводим выдержку из речи, произнесенной на ежегодном обеде, организуемом американской ассоциацией врачей: „Разве в целом не странно, что массовая галлюцинация в конце тысяча девятьсот сороковых годов, затрагивающая „летающие тарелочки“, теперь дублируется массовыми галлюцинациями, затрагивающими „космические корабли“. Даже самое поверхностное изучение истории массовых истерий ясно обнаруживает циклический характер со вспышками, разделенными интервалами в среднем от двадцати до сорока лет между пиками интенсивности. По самым последним подсчетам, о посадке „космических кораблей“, которые мы должны, по утверждению кинсонистов, принять со всей гостеприимностью, сообщалось из двадцати шести различных мест. И не случайно местоположение этих „приземлений“ удивительно согласуется с активностью кинсонистских групп в этих районах“.
ПРИКАЗ ПО ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ № 7112
отдел общественных отношений
1. Всему личному составу предписывается воздержаться от обсуждения вопросов, связанных с проектом «Темпо» с представителями прессы и других средств массовой информации.
2. Всему военному личному составу, связанному с проектом «Темпо», предписывается изменить место службы. Немедленно перевести таковых на новые места службы за пределы континентальных границ Соединенных Штатов, где вероятность таких интервью значительно меньше.
3. Официальное состояние по данному вопросу таково, что в свете текущей мировой напряженности и того, что это явление представляет собой сомнительную ценность для национальных сил. Массовая истерия может быть подхлестнута до такой степени, что промышленный абентеизм достигнет беспрецедентных масштабов.
4. Все офицеры и вольнонаемный состав, исповедующие открыто любую степень веры в кинсонизм, предупрежденные, продолжающие настаивать на своих убеждениях, будут считаться непригодными к службе.
«А теперь, леди и джентльмены нашей телевизионной аудитории, мы представляет вам чудо стратосферы с забинтованной шеей, человечка, который не прибыл в космическом корабле, заставляющего лопаться от смеха комика — Уилли Уайса! Эй, Уилли! В чем дело, Уилли? Камера здесь, а не на потолке.
— Не отвлекай меня, Гарри. Я высматриваю космический корабль. Ты хочешь заработать миллион «зелененьких» Гарри?
— Может, между тобой и мной есть разница. Уилли, но мне всегда нужен миллион «зелененьких».
— Посмейся еще и тебе вдобавок ко всему прочему придется искать работу. Знаешь, что мы должны сделать? Приладить тебе на шею резиновую подушку, чтобы она у тебя не вывихнулась. Держу пари, что в этой стране вывихнутых шей больше, чем галстуков.
— Уилли, пожалуйста, посмотри в камеру. Сегодня вечером у нас гость. Это — она.
— О, она тоже может высматривать этот корабль. Привет, милашка. Как вас зовут?
— Шэрэн Райли, мистер Уайс.
— Прекрасное имя, Шэрэн. У вас есть тетя, или сводная сестра, или какая-нибудь родня, которую зовут Шэрэн Инли?
— Ну что вы, конечно, нет. Она же — знаменитость.
— Послушайте, какая у меня только что возникла теория. Как вы на нее посмотрите? Вам приходилось видеть фотографию хорошенькой Шэрэн Инли? Вот как все случилось! Видите ли, она встретилась с этим парнем, Лэйном. Он ей нравится. Она обнимает его своими прелестными руками и… будьте здоровы! Именно с этого момента, люди, доктор Лэйн стал видеть космические корабли, марсиан и маленьких зеленых человечков. Кто может порицать парня? Ведь до этого ему не доводилось терпеть поражений с бунзеновскими горелками, или чем они там пользуются в лабораториях».
«Сегодня в Олбани, по требованию губернатора Ле Пайджа, через законодательную власть штата был продвинут закон, запрещающий кому-либо выступать в защиту или в пользу кинсонизма. Критики заявляют, что этот закон является нарушением права на свободу слова. Губернатор обосновывает защиту своих действий на том, что штат Нью-Йорк испытывает недостаток в производстве пищи, энергии и других предметов первой необходимости, возрастающий от прогулов, совершаемых кинсонизстами. Губернатор заявляет, что кинсонисты отождествляют прибытие инопланетного корабля с концом света. Остальные штаты с интересом дожидаются решения суда по легализации новой меры.»
Глава 16
Глава 17
— Да не очень.
— Мы должны начать с правдивого рассказа о конце проекта «Темпо». А сначала мы расскажем о Билли Конэле. Доктор Лурдорфф поможет нам убедить Билла. Мы должны просунуть рассказ самого Конэла туда, где он привлечет максимальное внимание прессы, радио, видео и всех других средств массовой информации. Мы, вчетвером, должны выложить наши карты и раскрыть их перед человеком, который не только может склонять общественное мнение на свою сторону, но и имеет ум, восприимчивый к такого рода делам. И мистер X при этом должен быть заинтересован и в личной выгоде, впутываясь в это дело. Что скажете?
— Судя по всему, это должен быть кто-то из правительства.
— Или же обозреватель с большой свитой лоследователей. Так. Посмотрим. Пелтон не подойдет. Не думаю, чтобы мы смогли продать это и Тримблону.
— Послушайте! А как на счет Уолтера Говарда Паса? У него своя обзорная программа и программа новостей на видео. Это он несколько лет назад вытащил на свет дело с летающими тарелками и заявил, что воздушные силы никогда не разрешали публиковать настоящие данные об НЛО. Он брал у меня интервью, когда я ушла с того злосчастного совещания. Он казался славным, а интервью, опубликованное им, по меньшей мере, хоть чуточку было доброжелательным.
— Похоже, Шэрэн, что это наш парень. Подай-ка телефон.
— Так… так быстро?
— А сколько можно тянуть время? Вы знаете? Шэрэн заказала разговор. Было почти четыре часа утра. Десять минут спустя в трубке отозвался Уолтер Говард Пас, находившийся в своей штаб-квартире в Нью-Йорке.
— Доктор Инли? О, да. Я отлично помню вас, доктор. —Мистер Пас, вы не хотели бы получить исключительное право на историю того, что случилось с проектом «Темпо»?
Наступило долгое молчание.
— Доктор Инли, мне совсем не будет интересно, если ваш рассказ обернется довольно безвкусной интрижкой. Одного рассказа недостаточно, а проект похоронен уже давно.
— Мистер Пас, предположим, я смогу привести доказательства того, что проект «Темпо» саботировался существами с чужой планеты?
— Ну вот опять, доктор Инли!
— Пожалуйста, не кладите трубку. Кроме меня, есть еще кто-то, кто хочет поговорить с вами.
Бад быстро взял трубку.
— Мистер Пас, это говорит Бад Лэйн. Если вы хотите рискнуть заняться этой историей, я предлагаю вам вылететь сюда. У нас почти не осталось времени. Я понимаю, что обещание сенсации часто отдает безвкусицей. Но это, мистер Пас, действительно, самое большое событие этого или любого другого века!
— Давайте ваш адрес!
Уолтер Говард Пас оказался худым чудовищно высоким сутулым мужчиной с изборожденными морщинами щеками и безостановочно бегающими глазами. Заткнув большие пальцы рук в задние карманы брюк, он наклонился к окну номера-люкс и смотрел на улицу. Остальные четверо глядели на его неподвижную спину. Совещание длилось уже пять часов. Уолтер Говард Пас был сердит: целый час он подозревал во всем этом какую-то хитрость; в следующие два часа подозрительность сменилась недоверчивостью; к концу чертветого часа дело начало интриговать его, а затем незаметно внушило ему смутное чувство страха.
— Это адски рискованно, братва, — не оборачиваясь, произнес он. — Даже несмотря на то, что все здорово совпадает. И несмотря на то, что разъясняет многое происходящее на этой чокнутой планете. Черт подери, люди просто не захотят поверить этому. И те, кто первыми заговорят об этом, станут такими же чудаками, культопоклонниками, как те, что проповедуют конец мира.
Выключился магнитофон. Уолтер Говард Пас удивительно легкой походкой направился к столику с магнитофоном и повозился с кассетой. Тень улыбки скользнула по его лицу.
— Итак, я полагаю, мне придется попотеть и выйти на большую сцену. Сегодня среда. Я преподнесу материал в воскресном обзоре и в воскресной вечерней программе. А затем нам лучше всего вырыть нору, забиться в нее и держать ухо востро.
«Мелвин С. Линн сообщает новости для всех, кто пьет „Мед Уилкинса“ и сотрудников „Лабораторий Уилкинса“, где совершенствуются секреты вашего благополучия».
«Сегодня, наши дорогие слушатели, я собираюсь дать вам программу новостей, отличающуюся от обычных. Сегодня коллега Уолтер Говард Пас преподнес довольно удивительную сказку. В сфере информации и передачи новостей считается неэтичным относиться к конкурентам с открытым презрением. Однако, ваш ведущий программы „Мед Уилкинса“ чувствует, что сейчас самое время дать порядочного пинка непомерному честолюбию мистера Паса».
«Я всегда старался сообщать вам новости честно и искренне. Иногда я попадался на обман. Все мы попадаемся. Но никто не поставит мне в вину умышленный обман. У мистера Паса огромная аудитория, куда больше моей. Ответственность его перед этой аудиторией равно огромна. Однако, честные новости, оказывается, не удовлетворяют нашего мистера Паса. Вспомните, как он несколько лет назад раскопал мистификацию с летающими тарелочками. Вероятно, такая погоня за сенсациями и добавила ему несколько слушателей».
«На этот раз, однако, Уолтер Говард Пас переплюнул себя. Все вы помните скандал с проектом „Темпо“. Доктора Бада Лэйна, физика, уволили тогда за некомпетентность. Он прикрыл специалиста, Уильяма Конэла, совершившего диверсию на строительстве. Ходили слухи об интрижке между доктором Лэйном и доктором Шэрэн Инли, весьма эротичной молодой женщиной, занимавшей в проекте пост главного психолога. При окончательном крушении проекта, при преждевременном старте корабля, погибло двадцать восемь человек. Для любого репортера здесь не о чем было больше сообщать».
«А теперь давайте посмотрим, что же нагородил Уолтер Говард Пас. Он собрал вокруг себя неблаговидную компашку. Доктора Лэйна, дискредитированного физика. Шэрэн Инли, эротичного психолога. Мистера Уильяма Конэла, ненаказанного специалиста, виновного в уголовном преступлении. Доктора Лурдорффа, гипнотизера и, якобы, психиатра. Вспомните, что, вероятно, за исключением Лурдорффа, остальные трое имели веские причины найти какое угодно оправдание своим предыдущим поступкам».
«Так вот, эти пять персон сварганили самую фантастическую историю, какую когда-либо слышали мои старые усталые уши. Дистанционный гипноз с другой планеты! Похожие на нас люди прибывают к нам на мыслеволнах, или чем-то таком, и заставляют нас делать все, что им захочется! Напомните мне, когда я в следующий раз приду поздно домой, сослаться на этих марсиан, или кто там они есть, чтобы оправдаться перед женой. Только посмотрите, как в их истории все подогнано! У нас, дорогие слушатели, удивительная страна. Какую бы ни рассказали бредовую выдумку, всегда найдутся такие, что поверят».
«Давайте на этом задержимся и рассмотрим вероятные результаты, если Уолтеру Говарду Пасу разрешат использовать мощь прессы, радио и видео и распространять эту сказку. Доктор Бад Лэйн будет освобожден в глазах дураков от обвинения в плохом руководстве, некомпетентности и времяпрепровождении с хорошенькой Шэрэн Инли вместо исполнения своих обязанностей. Шэрэн Инли станет высшей жрицей нового культа и, возможно, отлично справится с этим делом, в финансовом смысле. Доктор Хайнц Лурдорфф заработает себе на этом паблисити[10]. А Уильям Конэл получит возможность заявить: «Видите? Я этого не делал. Это сделали марсиане».
«А что же получит Уолтер Говард Пас? Бесценную популярность на выдумке, которой не коснулся бы ни один из честных репортеров. И вот его искусная стряпня. Он заявляет, что двое инопланетян, из тех, что захватывают наши умы и заставляют выделывать всякие штучки-дрючки, — о, господи! — лично летят сюда на космическом корабле. Парочка. Брат и сестра. Рол и Лиза Кинсон. Вашему ведущему программы „Мед Уилкинса“ интересно, сколько времени потратил мистер Пас на то, чтобы придумать эти имена. Играете в анаграммы? Возьмем имя — Лиза Кинсон. Из этого имени составляют два слова: „NO SENSE“[11]. А оставшиеся четыре буквы составляют слово «ALKI» — жаргонное доисторическое слово, обозначающее человека, злоупотребляющего алкоголем. Сколько же времени Уолтер Говард Пас будет кормить нас иллюзиями, добываемыми со дна бутылки? Насколько же наглой может стать его мистификация?»
«Ваш ведущий программы „Мед Уилкинса“ предоставляет вам возможность поразмышлять над следующим. Как может ответственная видеовещательная компания или ответственный издатель предоставлять время и место
таким безответственным людям, как Уолтер Говард Пас, и одновременно заявлять, что служит интересам общественности?»
«Из телеграммы Ассошиэйтид Пресс. Вчера утром был убит один человек и трое пострадали от беспорядка в Бенсоне, штат Джорджи. Конфликт возник между поклонниками нового культа, проводящими часы на вершинах холмов в ожидании мифического космического корабля Уолтера Говарда Паса, и подразделением полиции штата. Поклонники нового культа называют себя „кинсонистами“.
«Приводим выдержку из речи, произнесенной на ежегодном обеде, организуемом американской ассоциацией врачей: „Разве в целом не странно, что массовая галлюцинация в конце тысяча девятьсот сороковых годов, затрагивающая „летающие тарелочки“, теперь дублируется массовыми галлюцинациями, затрагивающими „космические корабли“. Даже самое поверхностное изучение истории массовых истерий ясно обнаруживает циклический характер со вспышками, разделенными интервалами в среднем от двадцати до сорока лет между пиками интенсивности. По самым последним подсчетам, о посадке „космических кораблей“, которые мы должны, по утверждению кинсонистов, принять со всей гостеприимностью, сообщалось из двадцати шести различных мест. И не случайно местоположение этих „приземлений“ удивительно согласуется с активностью кинсонистских групп в этих районах“.
ПРИКАЗ ПО ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ № 7112
отдел общественных отношений
1. Всему личному составу предписывается воздержаться от обсуждения вопросов, связанных с проектом «Темпо» с представителями прессы и других средств массовой информации.
2. Всему военному личному составу, связанному с проектом «Темпо», предписывается изменить место службы. Немедленно перевести таковых на новые места службы за пределы континентальных границ Соединенных Штатов, где вероятность таких интервью значительно меньше.
3. Официальное состояние по данному вопросу таково, что в свете текущей мировой напряженности и того, что это явление представляет собой сомнительную ценность для национальных сил. Массовая истерия может быть подхлестнута до такой степени, что промышленный абентеизм достигнет беспрецедентных масштабов.
4. Все офицеры и вольнонаемный состав, исповедующие открыто любую степень веры в кинсонизм, предупрежденные, продолжающие настаивать на своих убеждениях, будут считаться непригодными к службе.
«А теперь, леди и джентльмены нашей телевизионной аудитории, мы представляет вам чудо стратосферы с забинтованной шеей, человечка, который не прибыл в космическом корабле, заставляющего лопаться от смеха комика — Уилли Уайса! Эй, Уилли! В чем дело, Уилли? Камера здесь, а не на потолке.
— Не отвлекай меня, Гарри. Я высматриваю космический корабль. Ты хочешь заработать миллион «зелененьких» Гарри?
— Может, между тобой и мной есть разница. Уилли, но мне всегда нужен миллион «зелененьких».
— Посмейся еще и тебе вдобавок ко всему прочему придется искать работу. Знаешь, что мы должны сделать? Приладить тебе на шею резиновую подушку, чтобы она у тебя не вывихнулась. Держу пари, что в этой стране вывихнутых шей больше, чем галстуков.
— Уилли, пожалуйста, посмотри в камеру. Сегодня вечером у нас гость. Это — она.
— О, она тоже может высматривать этот корабль. Привет, милашка. Как вас зовут?
— Шэрэн Райли, мистер Уайс.
— Прекрасное имя, Шэрэн. У вас есть тетя, или сводная сестра, или какая-нибудь родня, которую зовут Шэрэн Инли?
— Ну что вы, конечно, нет. Она же — знаменитость.
— Послушайте, какая у меня только что возникла теория. Как вы на нее посмотрите? Вам приходилось видеть фотографию хорошенькой Шэрэн Инли? Вот как все случилось! Видите ли, она встретилась с этим парнем, Лэйном. Он ей нравится. Она обнимает его своими прелестными руками и… будьте здоровы! Именно с этого момента, люди, доктор Лэйн стал видеть космические корабли, марсиан и маленьких зеленых человечков. Кто может порицать парня? Ведь до этого ему не доводилось терпеть поражений с бунзеновскими горелками, или чем они там пользуются в лабораториях».
«Сегодня в Олбани, по требованию губернатора Ле Пайджа, через законодательную власть штата был продвинут закон, запрещающий кому-либо выступать в защиту или в пользу кинсонизма. Критики заявляют, что этот закон является нарушением права на свободу слова. Губернатор обосновывает защиту своих действий на том, что штат Нью-Йорк испытывает недостаток в производстве пищи, энергии и других предметов первой необходимости, возрастающий от прогулов, совершаемых кинсонизстами. Губернатор заявляет, что кинсонисты отождествляют прибытие инопланетного корабля с концом света. Остальные штаты с интересом дожидаются решения суда по легализации новой меры.»
Глава 16
Воскресные сумерки незаметно окутали улицу. Бад Лэйн отвернулся от окна номера-люкса, превращенного в два сообщающихся номера. Недавно нашли Бесс Рейли, и понадобилось не так уж много времени и усилий, чтобы привлечь ее к работе с доктором Лэйном.
Телефон на ее столе звонил не переставая. Шэрэн и Лурдорфф играли в куод-бридж восьмиугольными картами. Конэл, сплетя руки на животе, мирно спал на диване.
— Что случилось с теми троими? — спросил Бад. — Они давно стоят на улице и только и делают, что глядят на наши окна.
— Фам бы следовало брифыкнудь чуфсдфофадь себя фысшим жрецом бракдически нофой религии, — ухмыльнулся Хайнц Лурдорфф.
— Это меня раздражает — сказал Бад. — Телефонные звонки меня тоже раздражают. И женщина, которая звонила после полудня и назвала меня антихристом. Что она имела в виду?
— Вы, Бад, являетесь либо самым уважаемым, либо самым ненавистным человеком в Америке, — объяснила Шэрэн. — Кладу, Хайнц, одинадцатку пик.
— И фсегда-до у нее есдь нужная карда, — скорбно вздохнул Хайнц.
— Как бы то ни было, — произнес Бад, мы делаем это. Мы делаем то, что собирались сделать. И мне становится страшно, когда я начинаю думать о том, что случится, когда и если корабль совершит посадку. Я так и не понимаю, почему все это… так сильно возбудило общественное воображение. А вы понимаете, Хайнц?
— Конечно. Челофечесдфо фсегда ходело малчика для бидья кнудом. Фы дали им его. Они любяд фас и любяд дакое. И помог губернатор Нефады.
— Да, он здорово подлил масла в огонь расследованием случаев бессмысленных убийств и оправдав людей. Удивительно.
Проснулся Конэл и зевнул.
— Самая пора появиться нашему любимцу, а? — сказал он, посмотрев на часы.
Бад включил телевизор. Экран тут же засветился и как только кончилась реклама и на экране появился диктор, объявлявший программу Уолтера Говарда Паса, он прибавил громкости.
«… сожалением объявить, что Уолтер Говард Пас не сможет появиться не экране, как обычно. Мистер Пас перенес нервное потрясение в связи с переутомлением и ему предоставили бессрочный отпуск. Эту программу будет вести Кинси Холмастер, выдающийся репортер и журналист. Мистер Холмастер, прошу».
Мистер Холмастер сидел за обширным столом и весь лучился улыбкой, адресованной всей телевидеоаудитории. Моргающие глазки и сильно выдающиеся вперед передние зубы придавали ему сходство с довольным бобром.
«Меня удостоили чести быть приглашенным вести эту еженедельную программу новостей. Тем не менее, мне очень жаль, что мистер Пас не может быть с вами, как обычно. Я надеюсь на его скорое выздоровление».
«Первым делом я обязан зачитать вам заявление, подготовленное мистером Пасом».
«К вам обращается Уолтер Говард Пас. Только что я получил дополнительную информацию относительно космического корабля, который, якобы…»
— Якобы! — сердито воскликнул Бад. Остальные зашикали.
«… и эти исследователи, нанятые мною за деньги из моего же кармана, доставили мне дополнительную информацию, которая привела меня к убеждению, что я, как и многие из широкой публики, был введен в заблуждение Лэйном, Инли, Лурдорффом и Конэлом. Среди других документов передо мной лежит заверенное нотариусом свидетельство владельца таверны, который заявляет, что в течение трех недель доктор Лэйн, находясь в постоянно пьяном состоянии, произносил в таверне речи, касающиеся так называемых ментальных визитов из космоса. Я искренне сожалею о том, что был обманут. Нет никакого космического корабля. Нет никаких Наблюдателей. Инопланетные брат и сестра являются выдумками перезрелого воображения Лэйна, Инли, Лурдорффа и Конэла. Я обращаюсь ко всем вам, к людям, из-за честной ошибки ставшими кинсонистами, отнесите все это не счет слишком необычной доверчивости вашего обозревателя Уолтера Говарда Паса».
Холмастер отложил документ в сторону, сплел пальцы в замок и опустил руки на стол.
— Что же получается? — спросил он. — Здоровье мистера Паса ухудшилось, когда он открыл, что его ввели в заблуждение.
«Однако, у меня есть еще несколько слов, касающихся всего этого дела. Из официального и хорошо информированного источника в высших кругах Вашингтона достоверно известно, что во всем этом деле замешано нечто куда более худшее, чем попытка небольшой клики жадных людишек сколотить состояние, оказавшись в центре внимания общества. Мы знаем по абсолютным фактам, что Инли, Лэйн, Лурдорфф и Конэл были… скажем так… в финансово стесненных обстоятельствах еще за две недели до того, как мистер Пас так несчастливо поддержал их дикие бредни. Теперь же они достаточно богаты, чтобы свободно тратить деньги, жить в дорогих номерах-люкс и оплачивать услуги стенографистки. И эти деньги к ним поступили не от мистера Паса. Откуда же они взялись? —Послушайте меня еще пару минут. Предположим, на наше государство будет совершено нападение. Ракеты-перехватчики поразят первую же цель. А теперь предположите, что нас, как все государство, заставили ожидать прибытия какого-то мифического космического корабля. Очень возможно, что Кинсоны прибудут на двадцати космических кораблях, которые совершат посадку в двадцати индустриальных городах. И, вероятно, местом их отправления явится не какая-то далекая планета, а, скорее всего, центральные районы Паназии. Что тогда? Надо ли продолжать?
Холмайстер остановился, позволяя обширной телеаудитории самой додумать последствия только что высказанных предположений.
«А теперь перейдем к более серьезной части новостей. Мы обнаружили…»
Бад порывисто выключил телевизор. Все находящиеся в комнате замолчали. Зазвонил телефон. Бесс подняла трубку с рычага и положила ее рядом с телефоном, не ответив на вызов.
— Это… низко… грязно…
— За пять минут, — тихо сказала Шэрэн, — он уничтожил все, что мы сделали. Все до последнего слова.
— Может быть, останутся еще люди, которые будут верить, — предположил Конэл.
— После этого? — презрительно сказал Лурдорфф. — Я думаю, можно уходить. Изфиниде. Мы ничего больше не сможем сделать.
— Хорошо организованный поцелуй смерти, — произнесла Шэрэн. — Мы потерпели поражение от культуры «Меда Уилкинса». Нам нужен новый символ. Обезьяну с шестью руками, как у Вишну[12], чтобы она могла одновременно закрыть ими глаза, уши и рот.
— Милая, добавь еще одну пару рук, чтобы она могла заткнуть и нос, — добавил Конэл.
Просидев целый час на телефоне, Бад Лэйн выяснил, что Уолтер Говард Пас находится в частном пансионе для психически больных, куда на неопределенный срок поместила его жена.
Телефон на ее столе звонил не переставая. Шэрэн и Лурдорфф играли в куод-бридж восьмиугольными картами. Конэл, сплетя руки на животе, мирно спал на диване.
— Что случилось с теми троими? — спросил Бад. — Они давно стоят на улице и только и делают, что глядят на наши окна.
— Фам бы следовало брифыкнудь чуфсдфофадь себя фысшим жрецом бракдически нофой религии, — ухмыльнулся Хайнц Лурдорфф.
— Это меня раздражает — сказал Бад. — Телефонные звонки меня тоже раздражают. И женщина, которая звонила после полудня и назвала меня антихристом. Что она имела в виду?
— Вы, Бад, являетесь либо самым уважаемым, либо самым ненавистным человеком в Америке, — объяснила Шэрэн. — Кладу, Хайнц, одинадцатку пик.
— И фсегда-до у нее есдь нужная карда, — скорбно вздохнул Хайнц.
— Как бы то ни было, — произнес Бад, мы делаем это. Мы делаем то, что собирались сделать. И мне становится страшно, когда я начинаю думать о том, что случится, когда и если корабль совершит посадку. Я так и не понимаю, почему все это… так сильно возбудило общественное воображение. А вы понимаете, Хайнц?
— Конечно. Челофечесдфо фсегда ходело малчика для бидья кнудом. Фы дали им его. Они любяд фас и любяд дакое. И помог губернатор Нефады.
— Да, он здорово подлил масла в огонь расследованием случаев бессмысленных убийств и оправдав людей. Удивительно.
Проснулся Конэл и зевнул.
— Самая пора появиться нашему любимцу, а? — сказал он, посмотрев на часы.
Бад включил телевизор. Экран тут же засветился и как только кончилась реклама и на экране появился диктор, объявлявший программу Уолтера Говарда Паса, он прибавил громкости.
«… сожалением объявить, что Уолтер Говард Пас не сможет появиться не экране, как обычно. Мистер Пас перенес нервное потрясение в связи с переутомлением и ему предоставили бессрочный отпуск. Эту программу будет вести Кинси Холмастер, выдающийся репортер и журналист. Мистер Холмастер, прошу».
Мистер Холмастер сидел за обширным столом и весь лучился улыбкой, адресованной всей телевидеоаудитории. Моргающие глазки и сильно выдающиеся вперед передние зубы придавали ему сходство с довольным бобром.
«Меня удостоили чести быть приглашенным вести эту еженедельную программу новостей. Тем не менее, мне очень жаль, что мистер Пас не может быть с вами, как обычно. Я надеюсь на его скорое выздоровление».
«Первым делом я обязан зачитать вам заявление, подготовленное мистером Пасом».
«К вам обращается Уолтер Говард Пас. Только что я получил дополнительную информацию относительно космического корабля, который, якобы…»
— Якобы! — сердито воскликнул Бад. Остальные зашикали.
«… и эти исследователи, нанятые мною за деньги из моего же кармана, доставили мне дополнительную информацию, которая привела меня к убеждению, что я, как и многие из широкой публики, был введен в заблуждение Лэйном, Инли, Лурдорффом и Конэлом. Среди других документов передо мной лежит заверенное нотариусом свидетельство владельца таверны, который заявляет, что в течение трех недель доктор Лэйн, находясь в постоянно пьяном состоянии, произносил в таверне речи, касающиеся так называемых ментальных визитов из космоса. Я искренне сожалею о том, что был обманут. Нет никакого космического корабля. Нет никаких Наблюдателей. Инопланетные брат и сестра являются выдумками перезрелого воображения Лэйна, Инли, Лурдорффа и Конэла. Я обращаюсь ко всем вам, к людям, из-за честной ошибки ставшими кинсонистами, отнесите все это не счет слишком необычной доверчивости вашего обозревателя Уолтера Говарда Паса».
Холмастер отложил документ в сторону, сплел пальцы в замок и опустил руки на стол.
— Что же получается? — спросил он. — Здоровье мистера Паса ухудшилось, когда он открыл, что его ввели в заблуждение.
«Однако, у меня есть еще несколько слов, касающихся всего этого дела. Из официального и хорошо информированного источника в высших кругах Вашингтона достоверно известно, что во всем этом деле замешано нечто куда более худшее, чем попытка небольшой клики жадных людишек сколотить состояние, оказавшись в центре внимания общества. Мы знаем по абсолютным фактам, что Инли, Лэйн, Лурдорфф и Конэл были… скажем так… в финансово стесненных обстоятельствах еще за две недели до того, как мистер Пас так несчастливо поддержал их дикие бредни. Теперь же они достаточно богаты, чтобы свободно тратить деньги, жить в дорогих номерах-люкс и оплачивать услуги стенографистки. И эти деньги к ним поступили не от мистера Паса. Откуда же они взялись? —Послушайте меня еще пару минут. Предположим, на наше государство будет совершено нападение. Ракеты-перехватчики поразят первую же цель. А теперь предположите, что нас, как все государство, заставили ожидать прибытия какого-то мифического космического корабля. Очень возможно, что Кинсоны прибудут на двадцати космических кораблях, которые совершат посадку в двадцати индустриальных городах. И, вероятно, местом их отправления явится не какая-то далекая планета, а, скорее всего, центральные районы Паназии. Что тогда? Надо ли продолжать?
Холмайстер остановился, позволяя обширной телеаудитории самой додумать последствия только что высказанных предположений.
«А теперь перейдем к более серьезной части новостей. Мы обнаружили…»
Бад порывисто выключил телевизор. Все находящиеся в комнате замолчали. Зазвонил телефон. Бесс подняла трубку с рычага и положила ее рядом с телефоном, не ответив на вызов.
— Это… низко… грязно…
— За пять минут, — тихо сказала Шэрэн, — он уничтожил все, что мы сделали. Все до последнего слова.
— Может быть, останутся еще люди, которые будут верить, — предположил Конэл.
— После этого? — презрительно сказал Лурдорфф. — Я думаю, можно уходить. Изфиниде. Мы ничего больше не сможем сделать.
— Хорошо организованный поцелуй смерти, — произнесла Шэрэн. — Мы потерпели поражение от культуры «Меда Уилкинса». Нам нужен новый символ. Обезьяну с шестью руками, как у Вишну[12], чтобы она могла одновременно закрыть ими глаза, уши и рот.
— Милая, добавь еще одну пару рук, чтобы она могла заткнуть и нос, — добавил Конэл.
Просидев целый час на телефоне, Бад Лэйн выяснил, что Уолтер Говард Пас находится в частном пансионе для психически больных, куда на неопределенный срок поместила его жена.
Глава 17
По приблизительным подсчетам, прошло десять суток, когда вдруг резкий визг предупреждающего устройства заставил Рола и Лизу застыть на месте. В это время они как раз ели.
Лиза, испугавшись, отпустила поручень, идущий вдоль стены, и отлетела от него настолько, что уже не могла схватиться за него обратно. Она извивалась, как могла, но ее положение в пространстве существенно не менялось. Рол рассчитанным усилием оттолкнуся от стены и отпустил поручень. Пролетая мимо Лизы, он схватил ее за лодыжку и, сделав, словно одно большое цевочное колесо, один оборот, они коснулись верхнего поручня на противоположной стороне кабины. Рол пристегнул Лизу ремнями, а сам медленно спикировал на пилотское крес-
ло. Пристегнувшись к нему, он вкатился под пульт управления и внимательно всмотрелся в экран.
Прошло целых пять минут, прежде чем началось изменение, перестройка. Оно длилось всего микросекунду: огромные невидимые руки сграбастали Рола и, жестко скрутив его, словно выжимая влагу из постиранного белья, тут же отпустили. Полуоглохшие уши смутно восприняли испуганный возглас Лизы. Зрение восстановилось почти сразу, и он увидел, что индикатор первой шкалы показывает ноль. Прозвучал более мягкий звон колокола, и Рол предположил, что это окончание предупредительного периода. Подстроив экран, он увидел вокруг незнакомый рисунок звезд.
Несколько суток спустя, когда снова зазвучал сигнал предупреждения, они успели пристегнуться вовремя. Второй прыжок во времени был похож на первый, но Рол и Лиза перенесли его легче, потому что были к нему готовы.
При третьем прыжке, через день после второго, они не стали пристегиваться. Они ждали, держась за поручни, и когда наступило выворачивание, ногти Лизы впились в ладонь Рола. Он увидел, как конвульсии исказили ее лицо, а когда прыжок завершился, они улыбнулись друг другу.
Часом позже сигнал прозвучал более пронзительно, и они решили занять свои места. Ощущение выкручивания и выворачивания следовали одно за другим и, когда Рол. наконец, обрел способность взглянуть на шкалы, все индикаторы показывали ноль. Ослабевшей рукой Рол настроил экран.
— Это… это уже кончилось? — спросила Лиза.
— Полагаю, да.
— Что ты видишь? Говори скорей!
— Обожди немного. Я должен повернуть корабль. Вот теперь я вижу солнце. Оно — ослепительно белое.
— Это — их солнце, Рол?
— Я видел их солнце с Земли. Оно было желтое.
— Ищи планету.
Рол развернул корабль. На экране призрачно сияла отраженным светом крошечная отдаленная планета.
— Вижу планету! — воскликнул Рол.
— Полетели туда, Рол. Скорей. Как можно скорей.
Рол осторожно запел, двинув корабль вперед; после долгих дней невесомости снова возник вес. Рол ощутил плавное движение большого поршня в цилиндре, которое частично компенсировало воздействие ускорения на тела Рола и Лизы. Он запел снова и планета стала расти. Он следил за увеличением размера планеты и у него перехватило дыхание.
Он понял, в чем дело. Долгое время он не произносил ни слова. А когда он позвал Лизу, голос его звучал, как у дряхлого старика.
— Что там, Рол?
— У планеты девять лун, Лиза. А у Земли Луна — одна.
В наступившей тишине он услышал приглушенные всхлипывания Лизы. Тем временем они неуклонно приближались к планете.
— Рол, мы все еще направляемся к ней? — Да.
— Ты помнишь свое обещание? —Помню.
— Закрой глаза, Рол. Не трогай управление. Все произойет быстро, Рол, — голос ее звучал удивительно безжизненно, словно она уже умерла и за нее говорил призрак.
Он закрыл глаза. Вот и все. Конец борьбы и восстания. Так не лучше ли было принять… подчиниться вере в теплом мире Наблюдателей. Рол подумал о Земле. Может, он неверно прочитал металлические страницы справочника? И неправильно выбрал индекс. Ведь так легко выбрать неправильный индекс из множества миллионов чисел.
Бад Лэйн и Шэрэн Инли так и не смогут убедить Землю в существовании Наблюдателей. Точно так же, как он не смог убедить Наблюдателей в том, что Земля так же реальна, как их мир.
Он открыл глаза. Планета была устрашающе близко. Корабль отвесно пикировал на землю. Рол снова закрыл глаза.
Может быть, когда-нибудь Земля построит такой корабль, как этот. Сначала они посетят планеты собственной системы…
Когда возникла эта мысль, Рол широко открыл глаза… В тот же миг он грубо крутанул рычаг с копией корабля и запел гласный звук. Прежде чем страшное ускорение, словно молотом, повергло его в бессознательность, в его глазах отпечаталось слабое изображение планеты, медленно уплывающей с экрана.
Во сне Бад Лэйн снова был в зоне строительства и следил, как «Битти-1» поднимается по дуге, ведущей корабль к смерти. Но в этом сне двигатели работали с перерывами. Их работа сопровождалась тряской, заставляющей корабль двигаться рывками по ее самоубийственной траектории. Сон пропал, а звуки сотрясения превратились в настойчивый стук в дверь. Бад потер заспанные слипающиеся глаза и, болезненно морщась, выпрямился, поднявшись из неудобного положения в кресле, где он заснул после того, как Шэрэн легла спать.
Лиза, испугавшись, отпустила поручень, идущий вдоль стены, и отлетела от него настолько, что уже не могла схватиться за него обратно. Она извивалась, как могла, но ее положение в пространстве существенно не менялось. Рол рассчитанным усилием оттолкнуся от стены и отпустил поручень. Пролетая мимо Лизы, он схватил ее за лодыжку и, сделав, словно одно большое цевочное колесо, один оборот, они коснулись верхнего поручня на противоположной стороне кабины. Рол пристегнул Лизу ремнями, а сам медленно спикировал на пилотское крес-
ло. Пристегнувшись к нему, он вкатился под пульт управления и внимательно всмотрелся в экран.
Прошло целых пять минут, прежде чем началось изменение, перестройка. Оно длилось всего микросекунду: огромные невидимые руки сграбастали Рола и, жестко скрутив его, словно выжимая влагу из постиранного белья, тут же отпустили. Полуоглохшие уши смутно восприняли испуганный возглас Лизы. Зрение восстановилось почти сразу, и он увидел, что индикатор первой шкалы показывает ноль. Прозвучал более мягкий звон колокола, и Рол предположил, что это окончание предупредительного периода. Подстроив экран, он увидел вокруг незнакомый рисунок звезд.
Несколько суток спустя, когда снова зазвучал сигнал предупреждения, они успели пристегнуться вовремя. Второй прыжок во времени был похож на первый, но Рол и Лиза перенесли его легче, потому что были к нему готовы.
При третьем прыжке, через день после второго, они не стали пристегиваться. Они ждали, держась за поручни, и когда наступило выворачивание, ногти Лизы впились в ладонь Рола. Он увидел, как конвульсии исказили ее лицо, а когда прыжок завершился, они улыбнулись друг другу.
Часом позже сигнал прозвучал более пронзительно, и они решили занять свои места. Ощущение выкручивания и выворачивания следовали одно за другим и, когда Рол. наконец, обрел способность взглянуть на шкалы, все индикаторы показывали ноль. Ослабевшей рукой Рол настроил экран.
— Это… это уже кончилось? — спросила Лиза.
— Полагаю, да.
— Что ты видишь? Говори скорей!
— Обожди немного. Я должен повернуть корабль. Вот теперь я вижу солнце. Оно — ослепительно белое.
— Это — их солнце, Рол?
— Я видел их солнце с Земли. Оно было желтое.
— Ищи планету.
Рол развернул корабль. На экране призрачно сияла отраженным светом крошечная отдаленная планета.
— Вижу планету! — воскликнул Рол.
— Полетели туда, Рол. Скорей. Как можно скорей.
Рол осторожно запел, двинув корабль вперед; после долгих дней невесомости снова возник вес. Рол ощутил плавное движение большого поршня в цилиндре, которое частично компенсировало воздействие ускорения на тела Рола и Лизы. Он запел снова и планета стала расти. Он следил за увеличением размера планеты и у него перехватило дыхание.
Он понял, в чем дело. Долгое время он не произносил ни слова. А когда он позвал Лизу, голос его звучал, как у дряхлого старика.
— Что там, Рол?
— У планеты девять лун, Лиза. А у Земли Луна — одна.
В наступившей тишине он услышал приглушенные всхлипывания Лизы. Тем временем они неуклонно приближались к планете.
— Рол, мы все еще направляемся к ней? — Да.
— Ты помнишь свое обещание? —Помню.
— Закрой глаза, Рол. Не трогай управление. Все произойет быстро, Рол, — голос ее звучал удивительно безжизненно, словно она уже умерла и за нее говорил призрак.
Он закрыл глаза. Вот и все. Конец борьбы и восстания. Так не лучше ли было принять… подчиниться вере в теплом мире Наблюдателей. Рол подумал о Земле. Может, он неверно прочитал металлические страницы справочника? И неправильно выбрал индекс. Ведь так легко выбрать неправильный индекс из множества миллионов чисел.
Бад Лэйн и Шэрэн Инли так и не смогут убедить Землю в существовании Наблюдателей. Точно так же, как он не смог убедить Наблюдателей в том, что Земля так же реальна, как их мир.
Он открыл глаза. Планета была устрашающе близко. Корабль отвесно пикировал на землю. Рол снова закрыл глаза.
Может быть, когда-нибудь Земля построит такой корабль, как этот. Сначала они посетят планеты собственной системы…
Когда возникла эта мысль, Рол широко открыл глаза… В тот же миг он грубо крутанул рычаг с копией корабля и запел гласный звук. Прежде чем страшное ускорение, словно молотом, повергло его в бессознательность, в его глазах отпечаталось слабое изображение планеты, медленно уплывающей с экрана.
Во сне Бад Лэйн снова был в зоне строительства и следил, как «Битти-1» поднимается по дуге, ведущей корабль к смерти. Но в этом сне двигатели работали с перерывами. Их работа сопровождалась тряской, заставляющей корабль двигаться рывками по ее самоубийственной траектории. Сон пропал, а звуки сотрясения превратились в настойчивый стук в дверь. Бад потер заспанные слипающиеся глаза и, болезненно морщась, выпрямился, поднявшись из неудобного положения в кресле, где он заснул после того, как Шэрэн легла спать.