– Нет. Вы супермен, мистер Флетчер. Все это я делаю для вас.
– Напрасные старания.
– Никогда не судите о лидере по его последователям.
– Не судить?
– Разве можно мерить одной меркой меня и этих глупцов?
– А разве нельзя?
– Мы лишь используем этих дураков, этих психопатов для достижения поставленной нами цели.
– Используете их, – повторил Флетч.
– Разумеется. Используем. Хотелось бы без этого обойтись, но не получается. Так что по многим причинам вы должны быть мне благодарны.
– Извините, я никогда не ношу с собой чековую книжку.
– Где были бы этой ночью собранные здесь идиоты, чем бы занимались, если б сейчас не вышибали друг другу мозги?
– Может, пекли бы дома пирожки?
– Для них жизненно важно в чем-то участвовать, состоять в чем-то большом, лучше в тайном обществе, которым они могли бы гордиться. Эти болваны по своей сущности члены банды. Они неспособны, вы видите это сами, жить своей собственной жизнью. Это не личности. Мы лишь пользуемся этим. Направляем их энергию. Организуем их. Им необходима вводимая нами дисциплина.
Флетч едва не задохнулся от негодования.
– Дисциплина! – Он потер лоб ладонью. По ходу разговора Крайгель неоднократно пристально смотрел на Флетча, дабы понять, не произошло ли с ним чего. – Странное у вас понятие о дисциплине.
– Да, – кивнул Крайгель. – Дисциплина. Дисциплина в секретности. Пока они принадлежат нам, они сдерживаются, находясь среди обычных людей, хранят втайне сведения о могуществе нашей организации. Дисциплина зиждется на вере в величии нашей миссии. Они понимают, что не должны раскрыть себя до решающей схватки.
Флетч смотрел на округлый животик Крайгеля, его узкие плечи, двойной подбородок.
– К этим дуракам я не испытываю ничего, кроме презрения.
И он растворился во тьме.
– Я тобой горжусь, – сказала Кэрри после ухода Крайгеля.
– Почему?
– Ты и артист. Этот старый дурак так и не понял, что ты не можешь шевельнуть и пальцем.
– Это точно. Я же Зигфрид.
– Я ищу вас обоих. Что вы здесь делаете?
– Приходим в себя, – ответил Флетч.
– Он столкнулся в лесу с шефом службы внутренней безопасности, – пояснила Кэрри.
– Вашей службы, – добавил Флетч. – Шеф по какой-то причине не поверил, что я – один из вас. Я запамятовал сказать ему про Зигфрида.
– Похоже, они схватились, – вставила Кэрри. – Флетч победил.
– Выглядит он совсем не как победитель, – отметил Джек. – А где же наш шеф?
– Надеюсь, мучается ночными кошмарами, – ответил Флетч. – Возможно, ему чудится, что черные захватили власть над миром и заставляют его собирать хлопок и петь еврейские песни.
Кэрри повернулась к Джеку:
– Флетч не может встать.
– Это я понимаю.
– Я скоро оклемаюсь, – пробормотал Флетч. – И мы уедем отсюда.
Джек сел на траву так, чтобы видеть Флетча, Кэрри и костер.
В лунном свете четко выделялись контуры холмов, окружавших вырубку.
– Знаешь, Джек, – подал голос Флетч, – этот лагерь столь же беззащитен, как и Сараево.[27]
Взгляд Джека скользнул по холмам.
– Я знаю. Печально, конечно. Практически ни у кого из этих парней нет военной подготовки.
– Это очевидно.
– Примерно восемьдесят пять процентов из них побывали в тюрьмах и психиатрических клиниках.
– Это меня пугает, – призналась Кэрри. – Столько идиотов, бегающих с автоматами, пистолетами, ножами, цепями, кнутами.
– Я вас тоже пугаю? – спросил Джек.
– Конечно, – с улыбкой ответила Кэрри.
– Я так и думал. Вы же видите, какой я страшный.
– Я, наверное, увижу, – ответил Флетч. – Но сначала мне надо прийти в себя.
– Вы можете не волноваться, – посмотрел на него Джек. – Моя мать в большом долгу перед вами.
– За что?
– За меня. – Джек широко улыбнулся. – Я – самая большая радость ее жизни.
– Естественно, – хмыкнула Кэрри. – Готова спорить, так оно и есть. Ты и клиника, где помогают похудеть.
Джек рассмеялся:
– Только я.
– Может, и так, – согласился с ним Флетч.
– Она думает, что вы можете достать с неба звезду, – продолжал Джек.
– Почему?
– Вы устроили ее жизнь. Карьеру.
– Вот это вряд ли.
– Тот материал, что вы дали ей. Величайшую сенсацию в ее жизни. Благодаря той серии статей все у нее пошло на лад.
– Я не давал ей материала для статей.
– Я говорю о подробностях убийства известного издателя, Уолтера Марча, на конгрессе журналистов на плантации Хендрикса. Благодаря тем статьям она получила постоянную работу в «Бостон стар». Стала лауреатом нескольких журналистских премий.
– Твоей матери вполне по силам написать статью о чем угодно. И получить любую премию.
– Она сказала, что этот материал дали ей вы. От первой и до последней строчки. Она им лишь воспользовалась, чтобы выбиться в люди. Она сказала, что до сих пор не может понять, как вам удалось так быстро связать все свободные концы, не упустив ни малейшей подробности. Особенно если учесть, что вы практически не покидали своего номера.
Флетч вспомнил чемодан, набитый электронными подслушивающими устройствами, который он держал под кроватью на плантации Хендрикса.
Джек хохотнул:
– Мама говорит, что вы дали ей не только ребенка, но и возможность воспитать его, то есть меня. Обеспечить безбедную жизнь, образование.
– Твоей матери всегда нравилось рассказывать обо мне всякие истории. И то, что рассказывает их она, отнюдь не означает, что они соответствуют действительности.
– Джек Сандерс говорит то же самое: именно благодаря вам она получила работу в «Бостон стар». С этого и началась ее карьера.
– Ты знаешь Джека Сандерса? Флетч несколько лет работал под началом Сандерса в редакции одной из чикагских газет.
– Конечно.
– Откуда?
– Они с мамой не забывают друг друга. Я вам говорил, что одно время учился в Бостоне. Тогда-то мы и познакомились.
У Флетча возникло несколько вопросов. Он не задал ни одного.
– Джек уже на пенсии?
– Да, – кивнул Джек Флетчер. – Полагает, что его выперли из газеты. И настаивает на том, что четвертая власть сильно ослабла, потеряв такого испытанного бойца, как он.
– Он прав. Ты слышал, как он отзывается о своей жене?
– О да. Мне кажется, мистер Сандерс тратил немало сил и времени, выдумывая о ней всякие невероятные истории.
– Это точно.
– Я знаком и с ней, – добавил Джек. – Несколько раз обедал у них дома. Она искренне любит его.
– Естественно. И он тоже.
– Он говорит, что вы отлично знали свое дело.
– Неужели?
– Да.
– Мне он такого никогда не говорил.
– Я знаю. Он рассказывал мне о вас всякие истории.
– Все только и делают, что рассказывают обо мне истории, – вырвалось у Флетча.
– Но правды в них нет?
– Нет, – подтвердил Флетч. – Ни в одной. Они помолчали.
Флетчу значительно полегчало. Он посмотрел на Кэрри:
– Я уверен, что этот молодой человек пытается нам что-то сказать.
– Тебе получше? – спросила она.
– Да. – Флетч медленно поднялся.
Постоял, дожидаясь, пока пройдет головокружение.
Джек и Кэрри тоже встали.
– Что ж, позвольте вас покинуть, – сказал Джек.
– С нами не поедешь? – спросил Флетч.
– Нет, – последовал короткий ответ. Джек повернулся и, засунув руки в карманы, зашагал к бревенчатому дому.
Флетч и Кэрри проводили его взглядом.
– И что теперь тебе известно из того, чего ты не знал раньше?
– Теперь я знаю, что нам надо выметаться отсюда. Немедленно.
Глава 17
Глава 18
– Напрасные старания.
– Никогда не судите о лидере по его последователям.
– Не судить?
– Разве можно мерить одной меркой меня и этих глупцов?
– А разве нельзя?
– Мы лишь используем этих дураков, этих психопатов для достижения поставленной нами цели.
– Используете их, – повторил Флетч.
– Разумеется. Используем. Хотелось бы без этого обойтись, но не получается. Так что по многим причинам вы должны быть мне благодарны.
– Извините, я никогда не ношу с собой чековую книжку.
– Где были бы этой ночью собранные здесь идиоты, чем бы занимались, если б сейчас не вышибали друг другу мозги?
– Может, пекли бы дома пирожки?
– Для них жизненно важно в чем-то участвовать, состоять в чем-то большом, лучше в тайном обществе, которым они могли бы гордиться. Эти болваны по своей сущности члены банды. Они неспособны, вы видите это сами, жить своей собственной жизнью. Это не личности. Мы лишь пользуемся этим. Направляем их энергию. Организуем их. Им необходима вводимая нами дисциплина.
Флетч едва не задохнулся от негодования.
– Дисциплина! – Он потер лоб ладонью. По ходу разговора Крайгель неоднократно пристально смотрел на Флетча, дабы понять, не произошло ли с ним чего. – Странное у вас понятие о дисциплине.
– Да, – кивнул Крайгель. – Дисциплина. Дисциплина в секретности. Пока они принадлежат нам, они сдерживаются, находясь среди обычных людей, хранят втайне сведения о могуществе нашей организации. Дисциплина зиждется на вере в величии нашей миссии. Они понимают, что не должны раскрыть себя до решающей схватки.
Флетч смотрел на округлый животик Крайгеля, его узкие плечи, двойной подбородок.
– К этим дуракам я не испытываю ничего, кроме презрения.
И он растворился во тьме.
– Я тобой горжусь, – сказала Кэрри после ухода Крайгеля.
– Почему?
– Ты и артист. Этот старый дурак так и не понял, что ты не можешь шевельнуть и пальцем.
– Это точно. Я же Зигфрид.
* * *
Джек появился из-за угла бревенчатого дома.– Я ищу вас обоих. Что вы здесь делаете?
– Приходим в себя, – ответил Флетч.
– Он столкнулся в лесу с шефом службы внутренней безопасности, – пояснила Кэрри.
– Вашей службы, – добавил Флетч. – Шеф по какой-то причине не поверил, что я – один из вас. Я запамятовал сказать ему про Зигфрида.
– Похоже, они схватились, – вставила Кэрри. – Флетч победил.
– Выглядит он совсем не как победитель, – отметил Джек. – А где же наш шеф?
– Надеюсь, мучается ночными кошмарами, – ответил Флетч. – Возможно, ему чудится, что черные захватили власть над миром и заставляют его собирать хлопок и петь еврейские песни.
Кэрри повернулась к Джеку:
– Флетч не может встать.
– Это я понимаю.
– Я скоро оклемаюсь, – пробормотал Флетч. – И мы уедем отсюда.
Джек сел на траву так, чтобы видеть Флетча, Кэрри и костер.
В лунном свете четко выделялись контуры холмов, окружавших вырубку.
– Знаешь, Джек, – подал голос Флетч, – этот лагерь столь же беззащитен, как и Сараево.[27]
Взгляд Джека скользнул по холмам.
– Я знаю. Печально, конечно. Практически ни у кого из этих парней нет военной подготовки.
– Это очевидно.
– Примерно восемьдесят пять процентов из них побывали в тюрьмах и психиатрических клиниках.
– Это меня пугает, – призналась Кэрри. – Столько идиотов, бегающих с автоматами, пистолетами, ножами, цепями, кнутами.
– Я вас тоже пугаю? – спросил Джек.
– Конечно, – с улыбкой ответила Кэрри.
– Я так и думал. Вы же видите, какой я страшный.
– Я, наверное, увижу, – ответил Флетч. – Но сначала мне надо прийти в себя.
– Вы можете не волноваться, – посмотрел на него Джек. – Моя мать в большом долгу перед вами.
– За что?
– За меня. – Джек широко улыбнулся. – Я – самая большая радость ее жизни.
– Естественно, – хмыкнула Кэрри. – Готова спорить, так оно и есть. Ты и клиника, где помогают похудеть.
Джек рассмеялся:
– Только я.
– Может, и так, – согласился с ним Флетч.
– Она думает, что вы можете достать с неба звезду, – продолжал Джек.
– Почему?
– Вы устроили ее жизнь. Карьеру.
– Вот это вряд ли.
– Тот материал, что вы дали ей. Величайшую сенсацию в ее жизни. Благодаря той серии статей все у нее пошло на лад.
– Я не давал ей материала для статей.
– Я говорю о подробностях убийства известного издателя, Уолтера Марча, на конгрессе журналистов на плантации Хендрикса. Благодаря тем статьям она получила постоянную работу в «Бостон стар». Стала лауреатом нескольких журналистских премий.
– Твоей матери вполне по силам написать статью о чем угодно. И получить любую премию.
– Она сказала, что этот материал дали ей вы. От первой и до последней строчки. Она им лишь воспользовалась, чтобы выбиться в люди. Она сказала, что до сих пор не может понять, как вам удалось так быстро связать все свободные концы, не упустив ни малейшей подробности. Особенно если учесть, что вы практически не покидали своего номера.
Флетч вспомнил чемодан, набитый электронными подслушивающими устройствами, который он держал под кроватью на плантации Хендрикса.
Джек хохотнул:
– Мама говорит, что вы дали ей не только ребенка, но и возможность воспитать его, то есть меня. Обеспечить безбедную жизнь, образование.
– Твоей матери всегда нравилось рассказывать обо мне всякие истории. И то, что рассказывает их она, отнюдь не означает, что они соответствуют действительности.
– Джек Сандерс говорит то же самое: именно благодаря вам она получила работу в «Бостон стар». С этого и началась ее карьера.
– Ты знаешь Джека Сандерса? Флетч несколько лет работал под началом Сандерса в редакции одной из чикагских газет.
– Конечно.
– Откуда?
– Они с мамой не забывают друг друга. Я вам говорил, что одно время учился в Бостоне. Тогда-то мы и познакомились.
У Флетча возникло несколько вопросов. Он не задал ни одного.
– Джек уже на пенсии?
– Да, – кивнул Джек Флетчер. – Полагает, что его выперли из газеты. И настаивает на том, что четвертая власть сильно ослабла, потеряв такого испытанного бойца, как он.
– Он прав. Ты слышал, как он отзывается о своей жене?
– О да. Мне кажется, мистер Сандерс тратил немало сил и времени, выдумывая о ней всякие невероятные истории.
– Это точно.
– Я знаком и с ней, – добавил Джек. – Несколько раз обедал у них дома. Она искренне любит его.
– Естественно. И он тоже.
– Он говорит, что вы отлично знали свое дело.
– Неужели?
– Да.
– Мне он такого никогда не говорил.
– Я знаю. Он рассказывал мне о вас всякие истории.
– Все только и делают, что рассказывают обо мне истории, – вырвалось у Флетча.
– Но правды в них нет?
– Нет, – подтвердил Флетч. – Ни в одной. Они помолчали.
Флетчу значительно полегчало. Он посмотрел на Кэрри:
– Я уверен, что этот молодой человек пытается нам что-то сказать.
– Тебе получше? – спросила она.
– Да. – Флетч медленно поднялся.
Постоял, дожидаясь, пока пройдет головокружение.
Джек и Кэрри тоже встали.
– Что ж, позвольте вас покинуть, – сказал Джек.
– С нами не поедешь? – спросил Флетч.
– Нет, – последовал короткий ответ. Джек повернулся и, засунув руки в карманы, зашагал к бревенчатому дому.
Флетч и Кэрри проводили его взглядом.
– И что теперь тебе известно из того, чего ты не знал раньше?
– Теперь я знаю, что нам надо выметаться отсюда. Немедленно.
Глава 17
Следуя за Кэрри, Флетч направился к тому месту, где стояли легковушка и грузовичок.
Шли они между деревьями и трейлерами. Двигался Флетч с трудом, болела голова, ноги едва держали тело. Он боялся, что вот-вот свалится снова.
Падать не хотелось.
– Флетч!
– О-о-о-о, – выдохнул Флетч.
Он почувствовал на шее струну. Кто-то затягивал ее сзади. А он-то уже решил, что ему удастся вывезти Кэрри из лагеря.
Пытаясь засунуть пальцы правой руки под струну, Флетч отмахнулся левой рукой.
Он увидел, что Кэрри сидит на земле, словно тряпичная кукла на магазинной полке.
В ушах зашумело.
Его глаза закрылись. Но внезапно давление на шею ослабло, и он повалился на землю.
Упав, тут же сел.
Пальцами правой руки сорвал с шеи струну.
Рядом лежало тело крупного мужчины.
Над ним стоял стройный юноша.
Присев над телом, юноша перевернул его.
Мужчина застыл в новой позе.
– Джек? – Кэрри приблизилась к лежащему на земле мужчине и склонившемуся над ним юноше.
Подойдя вплотную, положила руку на плечо юноши.
– Джек…
Флетч встал. Шагнул к ним.
– Он мертв, – вздохнула Кэрри. – Бедная Фрэнси. Не вставая, с посеревшим лицом, Джек посмотрел на Флетча:
– Видите? Я убил полицейского.
Поначалу они шли молча.
Шерифа они оставили рядом с опушкой, там, где обычно никто не ходил.
– Я ударил его только раз, – нарушил молчание Джек.
– Похоже, одного раза и хватило, – ответил Флетч. Кэрри всхлипнула.
Уже у самого грузовичка они столкнулись с группой мужчин. Те тащили по земле что-то тяжелое. Как выяснилось, бычка.
– Эй, лейтенант! – воскликнул один из мужчин. – Ты не голоден?
Флетч подошел к мужчинам, остановившимся передохнуть. Они перетрудились, таща бычка за задние ноги.
Бычка они застрелили.
Выстрела Флетч не слышал: его заглушила музыка.
Он взглянул на Кэрри, стоявшую в нескольких шагах.
Она смотрела куда-то в сторону. Крепко сжав кулаки.
– Мы собираемся зажарить его, – добавил другой мужчина.
– Я присоединюсь к вам через несколько минут, – тихо ответил Джек.
Он и Флетч двинулись дальше. Кэрри обогнала их и первой вошла в лес. И закричала.
Когда Флетч подскочил к ней, она лупила кулаками по болтающимся в воздухе ногам мужчины. Она натолкнулась на них. Ноги болтались на уровне ее головы и плеч.
Флетч оттащил ее от болтающихся ног трупа.
Посмотрел вверх.
Узнал грязный фартук.
– Мой бог, – ахнул Джек. – Они повесили повара!
Шли они между деревьями и трейлерами. Двигался Флетч с трудом, болела голова, ноги едва держали тело. Он боялся, что вот-вот свалится снова.
Падать не хотелось.
– Флетч!
– О-о-о-о, – выдохнул Флетч.
Он почувствовал на шее струну. Кто-то затягивал ее сзади. А он-то уже решил, что ему удастся вывезти Кэрри из лагеря.
Пытаясь засунуть пальцы правой руки под струну, Флетч отмахнулся левой рукой.
Он увидел, что Кэрри сидит на земле, словно тряпичная кукла на магазинной полке.
В ушах зашумело.
Его глаза закрылись. Но внезапно давление на шею ослабло, и он повалился на землю.
Упав, тут же сел.
Пальцами правой руки сорвал с шеи струну.
Рядом лежало тело крупного мужчины.
Над ним стоял стройный юноша.
Присев над телом, юноша перевернул его.
Мужчина застыл в новой позе.
– Джек? – Кэрри приблизилась к лежащему на земле мужчине и склонившемуся над ним юноше.
Подойдя вплотную, положила руку на плечо юноши.
– Джек…
Флетч встал. Шагнул к ним.
– Он мертв, – вздохнула Кэрри. – Бедная Фрэнси. Не вставая, с посеревшим лицом, Джек посмотрел на Флетча:
– Видите? Я убил полицейского.
* * *
Втроем, Джек, Кэрри и Флетч, двинулись к легковушке и грузовичку. Теперь они уже не прятались в тени деревьев.Поначалу они шли молча.
Шерифа они оставили рядом с опушкой, там, где обычно никто не ходил.
– Я ударил его только раз, – нарушил молчание Джек.
– Похоже, одного раза и хватило, – ответил Флетч. Кэрри всхлипнула.
Уже у самого грузовичка они столкнулись с группой мужчин. Те тащили по земле что-то тяжелое. Как выяснилось, бычка.
– Эй, лейтенант! – воскликнул один из мужчин. – Ты не голоден?
Флетч подошел к мужчинам, остановившимся передохнуть. Они перетрудились, таща бычка за задние ноги.
Бычка они застрелили.
Выстрела Флетч не слышал: его заглушила музыка.
Он взглянул на Кэрри, стоявшую в нескольких шагах.
Она смотрела куда-то в сторону. Крепко сжав кулаки.
– Мы собираемся зажарить его, – добавил другой мужчина.
– Я присоединюсь к вам через несколько минут, – тихо ответил Джек.
Он и Флетч двинулись дальше. Кэрри обогнала их и первой вошла в лес. И закричала.
Когда Флетч подскочил к ней, она лупила кулаками по болтающимся в воздухе ногам мужчины. Она натолкнулась на них. Ноги болтались на уровне ее головы и плеч.
Флетч оттащил ее от болтающихся ног трупа.
Посмотрел вверх.
Узнал грязный фартук.
– Мой бог, – ахнул Джек. – Они повесили повара!
Глава 18
– Ты уже наполнил свой презерватив, сынок?
Ладони его рук легли на голые плечи Джека. Скользнули к шее, начали ласково поглаживать ее.
– Еще нет, сэр.
Ближе к полуночи Джек, без рубашки, сидел за компьютером в одной из комнатенок на первом этаже бревенчатого дома в лагере Орания. Услышав приближающиеся шаги, он засунул принадлежащую Трейси, тому самому юноше, который всюду следовал за командором Вольфом, книжку с паролями в ящик стола, выключил модем, сложил дискеты в стопку и начал печатать, выводя слова на чистый дисплей: «Пришло время всем честным людям прийти на помощь своему Клану».
Члены Клана не дождались, пока бычок зажарится на углях, оставшихся от костра. Они слишком оголодали. Куски мяса едва прогрелись, когда мужчины начали рвать его руками и есть практически сырым.
Две из четырех комнат первого этажа окнами выходили на ту же сторону, что и крыльцо. Маленькая, где работал Джек, служила кабинетом, побольше, с камином, – столовой и кухней. Одну из оставшихся отвели Крайгелю, во второй, полагал Джек, спал Вольф. Трейси достался чердак.
Хотя с поляны и доносились отдельные крики, Джек считал, что все или уже спят, или лежат без сознания, или умерли.
Первым делом он скопировал на дискеты, купленные в торговом центре, все файлы, хранящиеся в памяти компьютера: списки членов с указанием фамилии, адреса, возраста, рода деятельности, кратких биографических данных, фамилии и адреса подписчиков ежемесячного журнала «Клан», фамилии и адреса тех, кто жертвовал Клану деньги, адреса и названия банков, в которых Клан держал деньги, с фамилиями владельцев счетов.
Одним из них, в банке Бирмингема, значился Карстон Вольф. На его счету лежало пятьдесят три тысячи двести восемьдесят пять долларов и двенадцать центов. Воспользовавшись книгой паролей Трейси и модемом, Джек проник в гигантскую компьютерную сеть. По «доске объявлений» ознакомился со всеми посланиями с пометкой «Всем штаб-квартирам! Срочно!» за последние сорок восемь часов.
Главная новость заключалась в том, что преподобный доктор командор Крис Крайгель бежал из федеральной тюрьмы в Кентукки и скоро будет среди своих соратников, чтобы «по праву возглавить международное движение»
Крайгель характеризовался как «основатель и организатор интернационального Клана, известный религиозный лидер, историк, антрополог, философ, профессор, писатель, активный защитник прав белых». Указывалось, что он разыскивается властями Южно-Африканской Республики и полицией нескольких европейских стран.
Ни в одном из сообщений не говорилось о прибытии Крайгеля в лагерь под Толливером, штат Алабама. Зато хватало заявлений о том, что «свобода, жизнь и безопасность Крайгеля должны обеспечиваться любыми средствами, даже ценой жизни членов Клана, принесенной в жертву во благо остальных».
Хватало на «доске» и посланий Крайгелю, вероятно, от различных региональных штаб-квартир Клана, расположенных как на территории страны, так и за рубежом. Большинство из них содержали персональные заверения в стремлении работать плечом к плечу с Крайгелем, дабы «содействовать дальнейшему укреплению интернационального Клана». Автор одного послания, похоже, человек с развитым чувством юмора, прямо указывал, что Крайгель более не должен ставить под удар себя и все движение, а потому ему более незачем «лично душить черных проституток».
Не было на «доске» недостатка в сообщениях о несправедливостях, творимых различными небелыми группами и индивидуумами как в прошлом, так и в настоящее время. Из пренебрежительных прозвищ, которыми нарекались эти группы и индивидуумы, мог бы получиться объемистый глоссарий.
Джек нашел, что с помощью маленького компьютера в лагере Орания под Толливером можно без труда получить списки членов всех групп, разбросанных по стране и миру. Нашел он перечень «намеченных к уничтожению». К его несказанному удивлению, компьютер любезно предоставил ему всю интересующую его информацию по немецкому подразделению организации, называющемуся «Аутономен», члены которой, предпочитая появляться на людях в масках, ставили перед собой задачу «защиты» демонстрантов, выступающих за права белых, от немецких правоохранительных органов.
Клан мог гордиться идеальным ведением документации.
При этом, как подумал Джек, состоящие в Клане свято верили в истинность своих идей и чистоту сердец тех, кто примкнул к Клану, а потому их система безопасности могла соперничать разве что с имеющейся в каком-либо женском монастыре.
Джек все еще копировал файлы на дискеты, когда услышал приближающиеся тяжелые шаги.
Когда командор Вольф вошел в кабинет, Джек печатал на экране: «И упрекали Мириам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял; ибо взял он за себя Ефиоплянку».[28] Лаская шею Джека, Вольф спросил: «Ты наполнил хоть один презерватив, сынок?»
– Нет, сэр.
– Почему нет?
Сидя за компьютером, Джек обильно потел. Дискеты лежали рядом с дисплеем. Оставалось лишь надеяться, что Вольф понятия не имеет, для чего они предназначены.
– Не было времени, сэр.
– Такой красивый арийский мальчик, как ты, не может не интересоваться сексом.
– Секс меня интересует, сэр.
– Над чем ты работаешь? – Вольф продолжал поглаживать шею Джека.
– Печатаю цитаты к утренней проповеди доктора Крайгеля, сэр. – Джек подравнял углы дискет. – И заношу в память компьютера некоторые его записи. Вы понимаете, проповеди, речи… Статьи, которые он готовил в тюрьме. Очень важно сохранить их в памяти компьютера.
– Крайгель в тюрьме пользовался компьютером?
– Конечно. Он работал в библиотеке. Вы знаете о компьютерной «доске объявлений», которой он связал все тюрьмы?
– Да.
– С ее помощью он организовал всех заключенных. Никто не мог остановить его. Его информационные выпуски читали в Вашингтоне, Берлине, Варшаве…
– Да, да. Наш друг Крис Крайгель – гениальный организатор. И как оратору ему нет равных. А это что? – Вольф перегнулся через голову Джека. Прочитал с экрана: – «Пришло время всем честным людям прийти на помощь своему Клану…»
Ощущая на своей шее руки Вольфа, Джек закрыл глаза. Глубоко вдохнул.
– Превосходно! – Вольф хлопнул его по плечу. – Простые, знакомые всем слова! Именно то, что нужно! Скажи людям что-то им знакомое, пусть в новом контексте, и они тебе поверят! Проповедники прибегают к этому приему уже сотни лет.
Джек вздохнул:
– Раз вы это говорите, так оно и есть.
– А это что? «И упрекали Мириам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял; ибо взял он за себя Ефиоплянку». Моисей женился на негритоске?
– Так написано в Библии, сэр. Моисей женился на женщине с другим цветом кожи.
– Да, конечно, – Вольф откашлялся. – Моисей был евреем?
– Это расхожее мнение, сэр.
Джек напечатал: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе».[29]
– Да, да. – Вольф нахмурился, прочитав последнюю цитату. – Я уверен, брат Крайгель знает, что делает.
– Да, сэр.
Вольф сжал плечи Джека.
– И все-таки уже так поздно. – Пальцы прошлись по руке Джека. – Ты такой потный. Очень потный мальчик. Не думаешь ли ты, что пора наполнить презерватив?
– Сэр?
– Может, тебе нужно возбудиться? А? Хотя бы немного?
– Сексуально возбудиться?
– Да.
– Вы хотите возбудить меня? Сэр?
Джек резко встал. Повернулся к Вольфу.
Вольф был без рубашки, но в брюках и сапогах. На поясе в кобуре висел шестизарядный револьвер.
– Сэр! – воскликнул Джек. – Установления Клана запрещают использование спиртного и других наркотиков!
– Естественно! – кивнул Вольф.
– Сэр! – Джек указал на окно. – Этой ночью в лагере спиртное лилось рекой. Многие курили марихуану!
– Да, конечно, – не стал отрицать очевидного Вольф. – И что такого? Мальчики немного стравили пар. И потом… – он улыбнулся Джеку. – Мы должны завлечь их. Разве можно возлагать на нас ответственность за их пристрастия? Со временем мы, конечно, ужесточим контроль…
– Сэр! – Джек чувствовал, как пот течет по его телу. Он догадался, что действие изрядной порции соли, съеденной им за завтраком, кончилось. И теперь ему предстояло потеть, как всем. – Установления Клана запрещают гомосексуальные отношения.
– Гомосексуальные? – Брови Вольфа взлетели чуть ли не до волос. Правая рука сдвинулась к рукоятке пистолета.
– Все, что попахивает гомосексуализмом. Сэр!
– Черт побери! Ты думаешь, что я склонял тебя… – тяжело задышал Вольф, – …к гомосексу…
– Вы предлагали возбудить меня сексуально. Сэр!
– Это не гомосексуализм! Ты сидел в тюрьме. Только с мужчинами… – Не отрывая глаз от Джека, Вольф достал из кобуры револьвер. – Ты обвиняешь меня в гомосексуализме? Да я тебя сейчас пристрелю! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе распускать такие слухи? Я скажу, что зашел в кабинет и увидел, как ты крадешь информацию из компьютера.
Джек взглянул на лежащие на столе дискеты. Сказанное Вольфом соответствовало действительности.
Вольф поднял револьвер. Прицелился в Джека.
– Ты затеял драку. Мне пришлось пристрелить тебя.
– Так стреляйте. – Голос Джек звучал буднично, устало.
Апатично махнув рукой, Джек присел на кушетку у стены. Взял гитару, провел пальцами по струнам.
– Сукин ты сын, – воскликнул Вольф, все еще держа Джека на мушке. – Ты думаешь, что сможешь очаровать меня?
Джек кивнул:
– Так точно.
Джек сыграл и спел командору Вольфу песню Кандел-Эбба «Завтра мир будет принадлежать мне» из мюзикла «Кабаре».
Слушая, командор опустил револьвер. Его глаза заблестели от слез.
– Черт бы тебя побрал! – пробормотал командор Вольф.
Выходя из кабинета, он обернулся:
– Если ты скажешь кому хоть слово, я тебя застрелю! Расшибу тебе коленные чашечки! Оторву яйца!
Джек играл на гитаре, пока командор не улегся в постель.
А затем вновь начал копировать файлы.
– Доброе утро, – ответил Джек.
Он скопировал все как из памяти компьютера, так и из тех баз данных, в которые смог попасть с помощью книги паролей Трейси. Пометив дискеты микроскопическими знаками ему только ведомого кода, Джек сложил их в бумажные футляры, футляры засунул в пластиковые обертки, дабы они выглядели как новые и неиспользованные.
Он уже собирался прилечь и немного вздремнуть.
– Что поделываешь? – спросил Трейси.
– Думаю, где взять кофе.
– Ты только что встал? – Трейси глянул на кушетку.
– Встал.
– Кофе я сварю. Черный?
– С сахаром.
Трейси ретировался на кухню, а Джек сдвинул покрывало на кушетке, создавая видимость того, что он на ней спал, и вставил в видеокамеру заряженный конденсатор. «Интересно, – подумал он, – отметит ли Трейси в хронике событий, а он вел ее постоянно, таская с собой доску с закрепленными на ней листками бумаги, что ранним утром он сварил две чашки кофе и в одну положил ложечку сахара».
Впрочем, Джек мог лишь благодарить Трейси за педантичность.
Компьютер Трейси содержал образцово. Любая информация выводилась на дисплей с минимумом хлопот.
Идеальные условия для воровства!
– Держи. – Трейси, в одним трусах, протянул Джеку кружку кофе. – Одна ложка сахара.
Потом Трейси сел на кушетку, привалился спиной к стене, подтянул колени к груди. Худощавый юноша с темными глазами, темными волосами.
– Трейси, а какая у тебя фамилия? – спросил Джек.
– Вольф.
– Так ты сын Карстона Вольфа?
– Да.
Хотя вращающийся стул перед компьютером изрядно надоел ему за ночь, Джек вновь сел на него и повернулся к Трейси:
– Вольф – это настоящая фамилия вашей семьи?
– Разумеется, нет. Отец законным способом поменял ее. По очевидным причинам.
– А какая фамилия была у вас раньше?
– Не твое дело, Фаони.
Джек поднес кружку к губам, отпил.
– Спасибо за кофе.
– Ты сидел в тюрьме? – спросил Трейси.
– Да.
– И как там идут дела?
– Ты спрашиваешь о делах нашего движения? Очень хорошо. За последние пять лет Крайгель организовал отделения Клана в каждой федеральной и во всех главных тюрьмах штатов. Почти половина белых, из тех, кто имеет шанс выйти на свободу, вступили в Клан. Разумеется, многие присоединились к нам лишь для того, чтобы остаться в живых в тюрьме.
Трейси выпятил подбородок.
– А кто это начал?
– Начал что?
– Разве не черные начали организовываться по расовым признакам?
– Да, – согласился Джек. – Для защиты.
– От кого им защищаться? Ведь большинство заключенных – черные.
– Нет, – покачал головой Джек.
– А я думал, что их больше.
– Это вопрос сложный. Но, так или иначе, Крайгель собрал немалые силы.
– Да, – улыбнулся Трейси. – Долго это не продлится.
– Есть планы?
– Конечно.
– Какие?
– Не мне рассказывать тебе о них. Крайгель все знает. Мой отец ввел его в курс дела. Сегодня будет проведено совещание. Мне неизвестно, будешь ли ты на нем присутствовать.
– Разумеется, буду.
– Вот там все и узнаешь. Как ты думаешь, Крайгель сознательно пошел на это преступление, чтобы попасть в тюрьму? Ты понимаешь, чтобы создать организацию заключенных?
– О боже!
– Такое возможно. Он удивительный человек.
– Это точно.
– Мой отец разработал действенную программу военной подготовки.
– Ты от нее в восторге?
– Да. Я стал экспертом по ружьям и полуавтоматическому оружию. Аттестован как снайпер. Умею обращаться с ручными гранатами. Сейчас изучаю минометы. Мы упорно готовимся.
– Это заметно.
– Но особенно меня интересует диверсии. Наши диверсионные отряды набирают мощь. Отец говорит, что диверсии – наш шанс.
– А чем занимался твой отец до того, как стал командором Вольфом?
– Продавал страховые полисы.
– Служил в армии?
– В снабженческих частях.
– Понятно.
– Он блестящий коммивояжер. Может продать снег эскимосам. Ты слышал его вчерашнюю речь?
– Да. А где твоя мать?
– Она оставила нас. Не вытерпела дисциплины. Я хочу сказать, мой отец требовал, чтобы все делалось вовремя и как надо, он же взял на себя огромную ответственность, организуя все это. Она не могла понять, почему иногда необходимо бить людей, чтобы они не повторяли одну и ту же ошибку. Ты меня понимаешь? Я хочу подчеркнуть, сколь велика ответственность моего отца. Он – великий человек.
– Откуда вы родом?
– Иллинойс. Штат Линкольна. Я его ненавижу. Освободить всю эту мразь!
– Тебя так воспитывали с детства?
– В каком смысле?
– Ну, в вере…
– В права белых? Конечно. Деда моего отца зарезал ниггер.
Ладони его рук легли на голые плечи Джека. Скользнули к шее, начали ласково поглаживать ее.
– Еще нет, сэр.
Ближе к полуночи Джек, без рубашки, сидел за компьютером в одной из комнатенок на первом этаже бревенчатого дома в лагере Орания. Услышав приближающиеся шаги, он засунул принадлежащую Трейси, тому самому юноше, который всюду следовал за командором Вольфом, книжку с паролями в ящик стола, выключил модем, сложил дискеты в стопку и начал печатать, выводя слова на чистый дисплей: «Пришло время всем честным людям прийти на помощь своему Клану».
Члены Клана не дождались, пока бычок зажарится на углях, оставшихся от костра. Они слишком оголодали. Куски мяса едва прогрелись, когда мужчины начали рвать его руками и есть практически сырым.
Две из четырех комнат первого этажа окнами выходили на ту же сторону, что и крыльцо. Маленькая, где работал Джек, служила кабинетом, побольше, с камином, – столовой и кухней. Одну из оставшихся отвели Крайгелю, во второй, полагал Джек, спал Вольф. Трейси достался чердак.
Хотя с поляны и доносились отдельные крики, Джек считал, что все или уже спят, или лежат без сознания, или умерли.
Первым делом он скопировал на дискеты, купленные в торговом центре, все файлы, хранящиеся в памяти компьютера: списки членов с указанием фамилии, адреса, возраста, рода деятельности, кратких биографических данных, фамилии и адреса подписчиков ежемесячного журнала «Клан», фамилии и адреса тех, кто жертвовал Клану деньги, адреса и названия банков, в которых Клан держал деньги, с фамилиями владельцев счетов.
Одним из них, в банке Бирмингема, значился Карстон Вольф. На его счету лежало пятьдесят три тысячи двести восемьдесят пять долларов и двенадцать центов. Воспользовавшись книгой паролей Трейси и модемом, Джек проник в гигантскую компьютерную сеть. По «доске объявлений» ознакомился со всеми посланиями с пометкой «Всем штаб-квартирам! Срочно!» за последние сорок восемь часов.
Главная новость заключалась в том, что преподобный доктор командор Крис Крайгель бежал из федеральной тюрьмы в Кентукки и скоро будет среди своих соратников, чтобы «по праву возглавить международное движение»
Крайгель характеризовался как «основатель и организатор интернационального Клана, известный религиозный лидер, историк, антрополог, философ, профессор, писатель, активный защитник прав белых». Указывалось, что он разыскивается властями Южно-Африканской Республики и полицией нескольких европейских стран.
Ни в одном из сообщений не говорилось о прибытии Крайгеля в лагерь под Толливером, штат Алабама. Зато хватало заявлений о том, что «свобода, жизнь и безопасность Крайгеля должны обеспечиваться любыми средствами, даже ценой жизни членов Клана, принесенной в жертву во благо остальных».
Хватало на «доске» и посланий Крайгелю, вероятно, от различных региональных штаб-квартир Клана, расположенных как на территории страны, так и за рубежом. Большинство из них содержали персональные заверения в стремлении работать плечом к плечу с Крайгелем, дабы «содействовать дальнейшему укреплению интернационального Клана». Автор одного послания, похоже, человек с развитым чувством юмора, прямо указывал, что Крайгель более не должен ставить под удар себя и все движение, а потому ему более незачем «лично душить черных проституток».
Не было на «доске» недостатка в сообщениях о несправедливостях, творимых различными небелыми группами и индивидуумами как в прошлом, так и в настоящее время. Из пренебрежительных прозвищ, которыми нарекались эти группы и индивидуумы, мог бы получиться объемистый глоссарий.
Джек нашел, что с помощью маленького компьютера в лагере Орания под Толливером можно без труда получить списки членов всех групп, разбросанных по стране и миру. Нашел он перечень «намеченных к уничтожению». К его несказанному удивлению, компьютер любезно предоставил ему всю интересующую его информацию по немецкому подразделению организации, называющемуся «Аутономен», члены которой, предпочитая появляться на людях в масках, ставили перед собой задачу «защиты» демонстрантов, выступающих за права белых, от немецких правоохранительных органов.
Клан мог гордиться идеальным ведением документации.
При этом, как подумал Джек, состоящие в Клане свято верили в истинность своих идей и чистоту сердец тех, кто примкнул к Клану, а потому их система безопасности могла соперничать разве что с имеющейся в каком-либо женском монастыре.
Джек все еще копировал файлы на дискеты, когда услышал приближающиеся тяжелые шаги.
Когда командор Вольф вошел в кабинет, Джек печатал на экране: «И упрекали Мириам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял; ибо взял он за себя Ефиоплянку».[28] Лаская шею Джека, Вольф спросил: «Ты наполнил хоть один презерватив, сынок?»
– Нет, сэр.
– Почему нет?
Сидя за компьютером, Джек обильно потел. Дискеты лежали рядом с дисплеем. Оставалось лишь надеяться, что Вольф понятия не имеет, для чего они предназначены.
– Не было времени, сэр.
– Такой красивый арийский мальчик, как ты, не может не интересоваться сексом.
– Секс меня интересует, сэр.
– Над чем ты работаешь? – Вольф продолжал поглаживать шею Джека.
– Печатаю цитаты к утренней проповеди доктора Крайгеля, сэр. – Джек подравнял углы дискет. – И заношу в память компьютера некоторые его записи. Вы понимаете, проповеди, речи… Статьи, которые он готовил в тюрьме. Очень важно сохранить их в памяти компьютера.
– Крайгель в тюрьме пользовался компьютером?
– Конечно. Он работал в библиотеке. Вы знаете о компьютерной «доске объявлений», которой он связал все тюрьмы?
– Да.
– С ее помощью он организовал всех заключенных. Никто не мог остановить его. Его информационные выпуски читали в Вашингтоне, Берлине, Варшаве…
– Да, да. Наш друг Крис Крайгель – гениальный организатор. И как оратору ему нет равных. А это что? – Вольф перегнулся через голову Джека. Прочитал с экрана: – «Пришло время всем честным людям прийти на помощь своему Клану…»
Ощущая на своей шее руки Вольфа, Джек закрыл глаза. Глубоко вдохнул.
– Превосходно! – Вольф хлопнул его по плечу. – Простые, знакомые всем слова! Именно то, что нужно! Скажи людям что-то им знакомое, пусть в новом контексте, и они тебе поверят! Проповедники прибегают к этому приему уже сотни лет.
Джек вздохнул:
– Раз вы это говорите, так оно и есть.
– А это что? «И упрекали Мириам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял; ибо взял он за себя Ефиоплянку». Моисей женился на негритоске?
– Так написано в Библии, сэр. Моисей женился на женщине с другим цветом кожи.
– Да, конечно, – Вольф откашлялся. – Моисей был евреем?
– Это расхожее мнение, сэр.
Джек напечатал: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе».[29]
– Да, да. – Вольф нахмурился, прочитав последнюю цитату. – Я уверен, брат Крайгель знает, что делает.
– Да, сэр.
Вольф сжал плечи Джека.
– И все-таки уже так поздно. – Пальцы прошлись по руке Джека. – Ты такой потный. Очень потный мальчик. Не думаешь ли ты, что пора наполнить презерватив?
– Сэр?
– Может, тебе нужно возбудиться? А? Хотя бы немного?
– Сексуально возбудиться?
– Да.
– Вы хотите возбудить меня? Сэр?
Джек резко встал. Повернулся к Вольфу.
Вольф был без рубашки, но в брюках и сапогах. На поясе в кобуре висел шестизарядный револьвер.
– Сэр! – воскликнул Джек. – Установления Клана запрещают использование спиртного и других наркотиков!
– Естественно! – кивнул Вольф.
– Сэр! – Джек указал на окно. – Этой ночью в лагере спиртное лилось рекой. Многие курили марихуану!
– Да, конечно, – не стал отрицать очевидного Вольф. – И что такого? Мальчики немного стравили пар. И потом… – он улыбнулся Джеку. – Мы должны завлечь их. Разве можно возлагать на нас ответственность за их пристрастия? Со временем мы, конечно, ужесточим контроль…
– Сэр! – Джек чувствовал, как пот течет по его телу. Он догадался, что действие изрядной порции соли, съеденной им за завтраком, кончилось. И теперь ему предстояло потеть, как всем. – Установления Клана запрещают гомосексуальные отношения.
– Гомосексуальные? – Брови Вольфа взлетели чуть ли не до волос. Правая рука сдвинулась к рукоятке пистолета.
– Все, что попахивает гомосексуализмом. Сэр!
– Черт побери! Ты думаешь, что я склонял тебя… – тяжело задышал Вольф, – …к гомосексу…
– Вы предлагали возбудить меня сексуально. Сэр!
– Это не гомосексуализм! Ты сидел в тюрьме. Только с мужчинами… – Не отрывая глаз от Джека, Вольф достал из кобуры револьвер. – Ты обвиняешь меня в гомосексуализме? Да я тебя сейчас пристрелю! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе распускать такие слухи? Я скажу, что зашел в кабинет и увидел, как ты крадешь информацию из компьютера.
Джек взглянул на лежащие на столе дискеты. Сказанное Вольфом соответствовало действительности.
Вольф поднял револьвер. Прицелился в Джека.
– Ты затеял драку. Мне пришлось пристрелить тебя.
– Так стреляйте. – Голос Джек звучал буднично, устало.
Апатично махнув рукой, Джек присел на кушетку у стены. Взял гитару, провел пальцами по струнам.
– Сукин ты сын, – воскликнул Вольф, все еще держа Джека на мушке. – Ты думаешь, что сможешь очаровать меня?
Джек кивнул:
– Так точно.
Джек сыграл и спел командору Вольфу песню Кандел-Эбба «Завтра мир будет принадлежать мне» из мюзикла «Кабаре».
Слушая, командор опустил револьвер. Его глаза заблестели от слез.
– Черт бы тебя побрал! – пробормотал командор Вольф.
Выходя из кабинета, он обернулся:
– Если ты скажешь кому хоть слово, я тебя застрелю! Расшибу тебе коленные чашечки! Оторву яйца!
Джек играл на гитаре, пока командор не улегся в постель.
А затем вновь начал копировать файлы.
* * *
– Привет. – Перед самым рассветом в кабинет всунулся Трейси.– Доброе утро, – ответил Джек.
Он скопировал все как из памяти компьютера, так и из тех баз данных, в которые смог попасть с помощью книги паролей Трейси. Пометив дискеты микроскопическими знаками ему только ведомого кода, Джек сложил их в бумажные футляры, футляры засунул в пластиковые обертки, дабы они выглядели как новые и неиспользованные.
Он уже собирался прилечь и немного вздремнуть.
– Что поделываешь? – спросил Трейси.
– Думаю, где взять кофе.
– Ты только что встал? – Трейси глянул на кушетку.
– Встал.
– Кофе я сварю. Черный?
– С сахаром.
Трейси ретировался на кухню, а Джек сдвинул покрывало на кушетке, создавая видимость того, что он на ней спал, и вставил в видеокамеру заряженный конденсатор. «Интересно, – подумал он, – отметит ли Трейси в хронике событий, а он вел ее постоянно, таская с собой доску с закрепленными на ней листками бумаги, что ранним утром он сварил две чашки кофе и в одну положил ложечку сахара».
Впрочем, Джек мог лишь благодарить Трейси за педантичность.
Компьютер Трейси содержал образцово. Любая информация выводилась на дисплей с минимумом хлопот.
Идеальные условия для воровства!
– Держи. – Трейси, в одним трусах, протянул Джеку кружку кофе. – Одна ложка сахара.
Потом Трейси сел на кушетку, привалился спиной к стене, подтянул колени к груди. Худощавый юноша с темными глазами, темными волосами.
– Трейси, а какая у тебя фамилия? – спросил Джек.
– Вольф.
– Так ты сын Карстона Вольфа?
– Да.
Хотя вращающийся стул перед компьютером изрядно надоел ему за ночь, Джек вновь сел на него и повернулся к Трейси:
– Вольф – это настоящая фамилия вашей семьи?
– Разумеется, нет. Отец законным способом поменял ее. По очевидным причинам.
– А какая фамилия была у вас раньше?
– Не твое дело, Фаони.
Джек поднес кружку к губам, отпил.
– Спасибо за кофе.
– Ты сидел в тюрьме? – спросил Трейси.
– Да.
– И как там идут дела?
– Ты спрашиваешь о делах нашего движения? Очень хорошо. За последние пять лет Крайгель организовал отделения Клана в каждой федеральной и во всех главных тюрьмах штатов. Почти половина белых, из тех, кто имеет шанс выйти на свободу, вступили в Клан. Разумеется, многие присоединились к нам лишь для того, чтобы остаться в живых в тюрьме.
Трейси выпятил подбородок.
– А кто это начал?
– Начал что?
– Разве не черные начали организовываться по расовым признакам?
– Да, – согласился Джек. – Для защиты.
– От кого им защищаться? Ведь большинство заключенных – черные.
– Нет, – покачал головой Джек.
– А я думал, что их больше.
– Это вопрос сложный. Но, так или иначе, Крайгель собрал немалые силы.
– Да, – улыбнулся Трейси. – Долго это не продлится.
– Есть планы?
– Конечно.
– Какие?
– Не мне рассказывать тебе о них. Крайгель все знает. Мой отец ввел его в курс дела. Сегодня будет проведено совещание. Мне неизвестно, будешь ли ты на нем присутствовать.
– Разумеется, буду.
– Вот там все и узнаешь. Как ты думаешь, Крайгель сознательно пошел на это преступление, чтобы попасть в тюрьму? Ты понимаешь, чтобы создать организацию заключенных?
– О боже!
– Такое возможно. Он удивительный человек.
– Это точно.
– Мой отец разработал действенную программу военной подготовки.
– Ты от нее в восторге?
– Да. Я стал экспертом по ружьям и полуавтоматическому оружию. Аттестован как снайпер. Умею обращаться с ручными гранатами. Сейчас изучаю минометы. Мы упорно готовимся.
– Это заметно.
– Но особенно меня интересует диверсии. Наши диверсионные отряды набирают мощь. Отец говорит, что диверсии – наш шанс.
– А чем занимался твой отец до того, как стал командором Вольфом?
– Продавал страховые полисы.
– Служил в армии?
– В снабженческих частях.
– Понятно.
– Он блестящий коммивояжер. Может продать снег эскимосам. Ты слышал его вчерашнюю речь?
– Да. А где твоя мать?
– Она оставила нас. Не вытерпела дисциплины. Я хочу сказать, мой отец требовал, чтобы все делалось вовремя и как надо, он же взял на себя огромную ответственность, организуя все это. Она не могла понять, почему иногда необходимо бить людей, чтобы они не повторяли одну и ту же ошибку. Ты меня понимаешь? Я хочу подчеркнуть, сколь велика ответственность моего отца. Он – великий человек.
– Откуда вы родом?
– Иллинойс. Штат Линкольна. Я его ненавижу. Освободить всю эту мразь!
– Тебя так воспитывали с детства?
– В каком смысле?
– Ну, в вере…
– В права белых? Конечно. Деда моего отца зарезал ниггер.