Страница:
– Совсем деревянные? – для порядка уточнил Максимов.
– По пояс, – подсказал Вернер.
– Меня направили к какому-то следователю, – изливалась Алиса, – он оказался похмельный в три ряда, сперва хихикал, а потом давай орать, что его отвлекают от работы…
Взаимодействие между районными управлениями явно не прослеживалось. Утром пятого числа Ирина Кулагина была мертва уже более суток. Знай трудяги, что произошло у соседей прошлым днем, – даже похмельный следователь должен был совершить какое-то телодвижение.
– А вот плакать, девушка, нехорошо, – укоризненно заметила Екатерина. – Поплакать вы могли и дома.
– А я и дома плакала, – всхлипнула Алиса.
– Интересный момент, Константин Андреевич, – произнес с порога Лохматов, – не успевает он завершить с первой… м-м, клиенткой, а параллельно уже начинает разрабатывать следующую. Нетерпеливый какой-то экземпляр.
Алиса испуганно обернулась. Вернер с Екатериной мигом перестали гримасничать и молитвенно уставились в потолок.
– Подождите… – потрясенно забормотала Алиса. – Что вы имеете в виду… завершить и разрабатывать? Не хотите же вы сказать, что уже был такой случай?
Обращалась она персонально к Лохматову, тому и пришлось густо краснеть и выкручиваться.
– Был такой случай, – кивнул Лохматов.
– И что с ней стало?
Олежка дипломатично пожал плечами.
Алиса повернулась, скрипнув стулом. Максимов тоже пожал плечами.
– Убили, – простодушно пояснил Вернер.
Настала очередь Максимова крутить у виска. Вернер быстро соорудил наивную физиономию: у нас запрещено говорить правду?
Алиса напряглась, зарумянилась было, затем ослабла и моментально побелела. Ручонки, теребящие батистовый платочек, упали на колени. Занавес.
– Минуточку, – нахмурился Максимов, – мы не в театре – играть трагедию на пустом месте. Постарайтесь успокоиться, Алиса. Ничего не случилось и, дай бог, не случится, если вы возьмете себя в руки. Я не верю в совпадения. Объясните простой факт: каким образом вы очутились в агентстве «Профиль»? Оно ведь находится не на территории вашего района. Трудно представить случайное совпадение: шли мимо, узрели вывеску…
– Я не шла мимо, – судорожно вздохнула Алиса. – В почтовом ящике лежала вырезка из рекламной газеты «Ва-банк». Сыскное агентство «Профиль»: «Мы возьмем на себя ваши заботы… Гарантируем полную конфиденциальность и скорейший результат… Недорого»…
– Снимаю порчу… – пробормотал Вернер.
– Я случайно обнаружила. Газет не выписываю, письма редко приходят… Поднималась вчера по лестнице – в ящике белеет что-то… Ее так аккуратно вырезали из газеты, но сверху белая полоса осталась, а на ней – «Ва-банк», шестнадцатое апреля. Честное слово, я даже не знала, что у нас в стране существуют частные детективные агентства…
– Кхм, – кашлянула Екатерина. – А вы, извините, девушка, кто по специальности?
– Инженер. Восьмой категории. В конструкторском бюро работаю. Федеральное унитарное государственное предприятие «Кранпроект». – Девица снова зарделась. – В прошлом году институт окончила. Обещают повысить, дать девятую категорию…
– И с каких, интересно, пор мы бросаем гражданам в почтовые ящики свои рекламные зазывалки? – ядовито вопросил в пространство Максимов.
– Я не бросал, – возмутился Вернер.
– И я, – спохватился Лохматов.
– А я тем более, – фыркнула Екатерина.
Воцарилось гробовое молчание. Все многозначительно посмотрели на приоткрытую дверь.
– Я че, дура набитая? – обиделась приемная. – Мне оно надо? Я, между прочим, нанятый работник. Сижу, бумажки перекладываю.
– Вы знаете, я, пожалуй, пойду, – внезапно ожила посетительница. – Вы меня извините, я тут наговорила… – Слабость в сочленениях пропала, Алиса взлетела со стула и, стиснув зубы, устремилась к двери. Лохматов машинально отшатнулся – приказа не пущать не поступало.
Хлопнула дверь. Было слышно, как далеко на лестнице цокают каблучки.
– Ха, – саркастически произнесла приемная, – два по психологии, кол по этике.
– А что мы ей такого сказали? – сморщился Лохматов.
Бес вцепился в извилину и лихо ее скрутил. Максимов выпрыгнул из-за стола. Сигареты – в карман, барсетку – на запястье.
– Екатерина, живо звони Корнееву, прояви обаяние и обрисуй ситуацию. Пусть надавит на коллег из Заельцовки – не совсем уж они деревянные… Лохматов, добудь информацию об этой штучке. Вернер… Хотя что с тебя взять. На связи сиди.
– Андреич, опомнись! – вякнул Вернер. – Сам же насучил…
– Цыц! – рявкнул Максимов, выбегая из агентства.
Это не просто блажь, отметилось в мозгу, а новая победа сил добра над силами разума!
Прекрасный весенний день. Солнышко искрится, травка проклевывается, девушки улыбаются, оголяя бедрышки и пупки. Так и хочется забить на работу, послать все к ядрене бабушке, умчаться на природу и забыться – пусть клещи жрут… Алису вынесло из агентства и швырнуло к бровке тротуара.
«Вывеску бы обновить, – неожиданно подумал Максимов, – триста лет не обновляли». Алису толкнули – какой-то хам в полосатых пижамистых штанах. Извиняться не стал – гоготнул, попрыгал дальше. Девушка затравленно завертела головой, прижимая сумочку к груди. Улица полна двуногих, все спешат, никому нет дела до чужих проблем. Машины гудят, народ на остановке томится. Работяги монтируют гигантский каркас для рекламного щита. Занят полуторамиллионный город…
Алиса неуверенно шла по тротуару. Остановилась, кусая губы, двинулась обратно. Максимов уткнулся в витрину «Книжного мира». Много книг, хороших, разных. Коэльо, Пелевин, Маринина… Она прошла совсем рядом – хрупкое зеркальное отражение. Ступила на проезжую часть и смешно вскинула руку (нечасто инженеры восьмой категории пользуются услугами легковых авто). Мгновенно нашелся любитель необременительной халтурки. Серая «шестерка» свернула с полосы и ткнулась в поребрик. Алиса спросила, водила кивнул. Максимов заметался по тротуару. Целая парковка у агентства, где они все? Грузовик мебельной фирмы, джип с одноименным названием – все не то. А на проезжей части пусто – у светофора замерла стайка. Единственная «хонда-цивик» у бордюра, и ту пытается прибрать к рукам очкарик с «дипломатом». Убеждает водителя, но, похоже, безуспешно. Максимов подскочил в три прыжка, оттеснил очкарика.
– Позвольте! – Да пошел ты… Плюхнулся на сиденье и хлопнул дверцей.
– Шеф, поехали, любые деньги плачу. За серенькой «жулькой» – она у светофора.
– Почему вы все полагаете, будто я такси? – произнес насмешливый женский голос.
Максимов изумленно повернул голову. Крепко сложенная дама в джинсовом костюме, прищурившись, смотрела на него и уже готова была рассмеяться.
– А разве нет?
– Нисколько, молодой человек. – Она уже смеялась, стрельнули лучики морщинок в уголках глаз. – У вас такой смешной вид… Автомагазин видите через дорогу? Собственно, в него я и собиралась зайти. Нет, я в детстве, конечно, мечтала стать таксисткой, за руль села в шестнадцать лет…
Поздно чертыхаться. Работать надо.
– Женщина, милая, – взмолился Максимов, – вернитесь, пожалуйста, в свое детство, всего на несколько минут. Ведь это же прекрасно – возить благодарных пассажиров! А я по завершении поездки куплю вам цветочный киоск – вместе с товаром, «крышей» и продавщицей, хорошо? Вам понравится.
А даме этот парень уже понравился.
– Врете вы все, – рассмеялась дама, давя на газ…
Максимову несказанно повезло. Приятная, улыбчивая, немного с грустинкой женщина, назвавшаяся Галиной, работала инструктором в автошколе «Вираж», то есть «чайником» в вождении не являлась по определению. Серые «Жигули» уже ушли за перекресток. Маячить полминуты на красном означало их полную и безвозвратную потерю.
– И ничего нельзя поделать? – расстроился Максимов.
– Можно, – философски заметила Галина. – Из любой безнадежной ситуации всегда найдется достойный выход. Беда лишь в том, что иногда он причиняет беспокойство окружающим. Держитесь крепче. – Она изящно вывернула руль, объехала неуклюжий фургон и снайперски точно прошла в миллиметре от серебристого «мерседеса». Вынеслась на боковую улочку, подрезав «девятку», обрулила испуганно гудящую «Волгу», пронеслась в зазоре между идущими с приличной скоростью «паджеро» и «тойотой» и впрыгнула в тенистый дворик пятиэтажки.
– Потрясающе, – воскликнул Максимов, – я даже испугаться не успел. А вы уверены, что мы догоним?
– Должны, – кивнула Галина. – Им свернуть некуда. На Пражской асфальт кладут, дорогу перекрыли, два квартала – только прямо. И полоса там двойная – не развернуться.
По дворику пролетели как по автобану. Благородный дог с трусливым визгом выпрыгнул из-под колес. Новый дворик – как близнец первого, переулок, боковая улочка… Степенные «шестьдесят» мимо будки с гаишником, снова рывок – и… аккуратно пристроились в хвост серым «Жигулям», собравшимся свернуть с главной дороги.
– Брависсимо, – восхитился Максимов. – Вы властительница жанра, Галина. Это было потрясающе.
– Потрясающе? – хитро покосилась на него женщина. – Мне кажется, такие слова говорят после хорошего секса.
– Это лучше, чем секс, – не смутился Максимов. – Последний также создает вакуум в желудке, но, должен заметить, не всегда. Риск не тот.
– Согласна, – улыбнулась женщина. – В сексе меньше вероятность быть расплющенным под грудой железа. А кого мы преследуем, не поделитесь?
– Девушку, – лаконично объяснил Максимов, – просто девушку.
– Ну конечно, – фыркнула Галина, – больше некого. Просто девушку. Способную на громоподобный секс. Иначе к чему бы такая суета?
Максимов скромно промолчал. О способностях Алисы в плане извержения грома и сопутствующих молний он не знал ничего, и знать не собирался.
Больше серые «Жигули» Галина не теряла. Как села на хвост, так и довела до парадных ворот Центрального парка, где велась бойкая торговля мороженым и прочей съедобной чепухой.
Не успела Алиса покинуть машину, как от очереди в киоск отпочковался сутулый молодой человек в неприлично расклешенных штанах и бесцеремонно полез к Алисе целоваться. Очевидно, он ее поджидал, а скромная зарплата инженера восьмой категории позволяет иметь незатейливый сотовый телефон. От поцелуев губошлепа Алиса не увиливала, но принимала их без жаркого энтузиазма. Скучающая очередь проявляла признаки интереса. Странная парочка проследовала в ворота и ступила на центральную аллею. Долговязый тип пытался приобнять Алису.
– Идите уж, – проследила за реакцией клиента Галина. – Вижу, как вам не терпится за ними припустить. Подождет мой цветочный киоск… А знаете, в целом странно. Этот молодой жираф не выглядит вашим достойным конкурентом. А так называемая девушка, на мой взгляд, простовата для вас. Или я отстала от жизни? Любовь зла и слепа?
Рассмеявшись, Максимов выудил из кармана визитку и вручил улыбающейся даме.
– Вашими бы устами, Галина. Не любовь зла, а работа.
– Вот оно что, – взметнулись брови, – частное детективное агентство… Послушайте, Константин Андреевич, вам водитель с личным автотранспортом не требуется?
Максимов смутился:
– Обходились пока. Хотя с вашими способностями, Галина… Надо подумать. Звоните. Здесь телефон офиса и мой сотовый.
Оставив на панели две сотенные бумажки и тепло поблагодарив улыбчивую особу, он бросился догонять поднадзорных…
Алиса с «жирафом» сидели на облезлой лавочке в глубине аллеи. Посторонних почти не было. Алиса что-то горячо доказывала приятелю. Телячьи нежности давно завершились. Долговязый субъект был скорее раздражен, чем доволен. Она его о чем-то просила, умоляла, он огрызался. Это продолжалось минут десять. До истерики и заламывания рук дело не дошло. Пламенная речь Алисы сменилась немногословной в исполнении приятеля. Он не говорил, а чеканил. К сожалению, слова не долетали. Затем демонстративно посмотрел на часы, встал и пошел. Алиса потрясенно смотрела ему в спину – раздавленная, оплеванная. Сжавшееся тело обмякло…
До субботы ей ничто не угрожало. Максимов оторвался от вечнозеленой елочки и побрел за парнем. Таинству слежки обучился еще в милиции. Впрочем, красться и испытывать себя на невидимость не собирался – парень его не знал.
Без особых хлопот Максимов довел объект до большого сталинского дома на углу улицы Спартака, где парень вошел в арку и всплыл в ухоженном дворике. Пару минут общался с местным жителем – местный житель выгуливал препротивного питбуля. Похихикали, пожали руки.
Долговязый поволокся в третий подъезд, дал пинка перебегающей крыльцо кошке – бедное животное сделало дугу и с воем зарылось в груду прошлогодней листвы. Максимов вошел следом, на втором этаже обогнал его. «Жираф» бренчал ключами. Покосился на сыщика. На четвертом этаже Максимов остановился, сообразив, что хватит. Парень открыл ключами тридцать девятую квартиру на третьем этаже и резко хлопнул дверью. Прибыл.
Переждав между этажами, Максимов спустился во двор. Покурил на лавочке, стараясь не смотреть на окна. Пользы от этого кукования никакой. И питбуль начинал проявлять гастрономический интерес. Всем ежам понятно, что «жираф» пришел домой. Живет он здесь.
5
– По пояс, – подсказал Вернер.
– Меня направили к какому-то следователю, – изливалась Алиса, – он оказался похмельный в три ряда, сперва хихикал, а потом давай орать, что его отвлекают от работы…
Взаимодействие между районными управлениями явно не прослеживалось. Утром пятого числа Ирина Кулагина была мертва уже более суток. Знай трудяги, что произошло у соседей прошлым днем, – даже похмельный следователь должен был совершить какое-то телодвижение.
– А вот плакать, девушка, нехорошо, – укоризненно заметила Екатерина. – Поплакать вы могли и дома.
– А я и дома плакала, – всхлипнула Алиса.
– Интересный момент, Константин Андреевич, – произнес с порога Лохматов, – не успевает он завершить с первой… м-м, клиенткой, а параллельно уже начинает разрабатывать следующую. Нетерпеливый какой-то экземпляр.
Алиса испуганно обернулась. Вернер с Екатериной мигом перестали гримасничать и молитвенно уставились в потолок.
– Подождите… – потрясенно забормотала Алиса. – Что вы имеете в виду… завершить и разрабатывать? Не хотите же вы сказать, что уже был такой случай?
Обращалась она персонально к Лохматову, тому и пришлось густо краснеть и выкручиваться.
– Был такой случай, – кивнул Лохматов.
– И что с ней стало?
Олежка дипломатично пожал плечами.
Алиса повернулась, скрипнув стулом. Максимов тоже пожал плечами.
– Убили, – простодушно пояснил Вернер.
Настала очередь Максимова крутить у виска. Вернер быстро соорудил наивную физиономию: у нас запрещено говорить правду?
Алиса напряглась, зарумянилась было, затем ослабла и моментально побелела. Ручонки, теребящие батистовый платочек, упали на колени. Занавес.
– Минуточку, – нахмурился Максимов, – мы не в театре – играть трагедию на пустом месте. Постарайтесь успокоиться, Алиса. Ничего не случилось и, дай бог, не случится, если вы возьмете себя в руки. Я не верю в совпадения. Объясните простой факт: каким образом вы очутились в агентстве «Профиль»? Оно ведь находится не на территории вашего района. Трудно представить случайное совпадение: шли мимо, узрели вывеску…
– Я не шла мимо, – судорожно вздохнула Алиса. – В почтовом ящике лежала вырезка из рекламной газеты «Ва-банк». Сыскное агентство «Профиль»: «Мы возьмем на себя ваши заботы… Гарантируем полную конфиденциальность и скорейший результат… Недорого»…
– Снимаю порчу… – пробормотал Вернер.
– Я случайно обнаружила. Газет не выписываю, письма редко приходят… Поднималась вчера по лестнице – в ящике белеет что-то… Ее так аккуратно вырезали из газеты, но сверху белая полоса осталась, а на ней – «Ва-банк», шестнадцатое апреля. Честное слово, я даже не знала, что у нас в стране существуют частные детективные агентства…
– Кхм, – кашлянула Екатерина. – А вы, извините, девушка, кто по специальности?
– Инженер. Восьмой категории. В конструкторском бюро работаю. Федеральное унитарное государственное предприятие «Кранпроект». – Девица снова зарделась. – В прошлом году институт окончила. Обещают повысить, дать девятую категорию…
– И с каких, интересно, пор мы бросаем гражданам в почтовые ящики свои рекламные зазывалки? – ядовито вопросил в пространство Максимов.
– Я не бросал, – возмутился Вернер.
– И я, – спохватился Лохматов.
– А я тем более, – фыркнула Екатерина.
Воцарилось гробовое молчание. Все многозначительно посмотрели на приоткрытую дверь.
– Я че, дура набитая? – обиделась приемная. – Мне оно надо? Я, между прочим, нанятый работник. Сижу, бумажки перекладываю.
– Вы знаете, я, пожалуй, пойду, – внезапно ожила посетительница. – Вы меня извините, я тут наговорила… – Слабость в сочленениях пропала, Алиса взлетела со стула и, стиснув зубы, устремилась к двери. Лохматов машинально отшатнулся – приказа не пущать не поступало.
Хлопнула дверь. Было слышно, как далеко на лестнице цокают каблучки.
– Ха, – саркастически произнесла приемная, – два по психологии, кол по этике.
– А что мы ей такого сказали? – сморщился Лохматов.
Бес вцепился в извилину и лихо ее скрутил. Максимов выпрыгнул из-за стола. Сигареты – в карман, барсетку – на запястье.
– Екатерина, живо звони Корнееву, прояви обаяние и обрисуй ситуацию. Пусть надавит на коллег из Заельцовки – не совсем уж они деревянные… Лохматов, добудь информацию об этой штучке. Вернер… Хотя что с тебя взять. На связи сиди.
– Андреич, опомнись! – вякнул Вернер. – Сам же насучил…
– Цыц! – рявкнул Максимов, выбегая из агентства.
Это не просто блажь, отметилось в мозгу, а новая победа сил добра над силами разума!
Прекрасный весенний день. Солнышко искрится, травка проклевывается, девушки улыбаются, оголяя бедрышки и пупки. Так и хочется забить на работу, послать все к ядрене бабушке, умчаться на природу и забыться – пусть клещи жрут… Алису вынесло из агентства и швырнуло к бровке тротуара.
«Вывеску бы обновить, – неожиданно подумал Максимов, – триста лет не обновляли». Алису толкнули – какой-то хам в полосатых пижамистых штанах. Извиняться не стал – гоготнул, попрыгал дальше. Девушка затравленно завертела головой, прижимая сумочку к груди. Улица полна двуногих, все спешат, никому нет дела до чужих проблем. Машины гудят, народ на остановке томится. Работяги монтируют гигантский каркас для рекламного щита. Занят полуторамиллионный город…
Алиса неуверенно шла по тротуару. Остановилась, кусая губы, двинулась обратно. Максимов уткнулся в витрину «Книжного мира». Много книг, хороших, разных. Коэльо, Пелевин, Маринина… Она прошла совсем рядом – хрупкое зеркальное отражение. Ступила на проезжую часть и смешно вскинула руку (нечасто инженеры восьмой категории пользуются услугами легковых авто). Мгновенно нашелся любитель необременительной халтурки. Серая «шестерка» свернула с полосы и ткнулась в поребрик. Алиса спросила, водила кивнул. Максимов заметался по тротуару. Целая парковка у агентства, где они все? Грузовик мебельной фирмы, джип с одноименным названием – все не то. А на проезжей части пусто – у светофора замерла стайка. Единственная «хонда-цивик» у бордюра, и ту пытается прибрать к рукам очкарик с «дипломатом». Убеждает водителя, но, похоже, безуспешно. Максимов подскочил в три прыжка, оттеснил очкарика.
– Позвольте! – Да пошел ты… Плюхнулся на сиденье и хлопнул дверцей.
– Шеф, поехали, любые деньги плачу. За серенькой «жулькой» – она у светофора.
– Почему вы все полагаете, будто я такси? – произнес насмешливый женский голос.
Максимов изумленно повернул голову. Крепко сложенная дама в джинсовом костюме, прищурившись, смотрела на него и уже готова была рассмеяться.
– А разве нет?
– Нисколько, молодой человек. – Она уже смеялась, стрельнули лучики морщинок в уголках глаз. – У вас такой смешной вид… Автомагазин видите через дорогу? Собственно, в него я и собиралась зайти. Нет, я в детстве, конечно, мечтала стать таксисткой, за руль села в шестнадцать лет…
Поздно чертыхаться. Работать надо.
– Женщина, милая, – взмолился Максимов, – вернитесь, пожалуйста, в свое детство, всего на несколько минут. Ведь это же прекрасно – возить благодарных пассажиров! А я по завершении поездки куплю вам цветочный киоск – вместе с товаром, «крышей» и продавщицей, хорошо? Вам понравится.
А даме этот парень уже понравился.
– Врете вы все, – рассмеялась дама, давя на газ…
Максимову несказанно повезло. Приятная, улыбчивая, немного с грустинкой женщина, назвавшаяся Галиной, работала инструктором в автошколе «Вираж», то есть «чайником» в вождении не являлась по определению. Серые «Жигули» уже ушли за перекресток. Маячить полминуты на красном означало их полную и безвозвратную потерю.
– И ничего нельзя поделать? – расстроился Максимов.
– Можно, – философски заметила Галина. – Из любой безнадежной ситуации всегда найдется достойный выход. Беда лишь в том, что иногда он причиняет беспокойство окружающим. Держитесь крепче. – Она изящно вывернула руль, объехала неуклюжий фургон и снайперски точно прошла в миллиметре от серебристого «мерседеса». Вынеслась на боковую улочку, подрезав «девятку», обрулила испуганно гудящую «Волгу», пронеслась в зазоре между идущими с приличной скоростью «паджеро» и «тойотой» и впрыгнула в тенистый дворик пятиэтажки.
– Потрясающе, – воскликнул Максимов, – я даже испугаться не успел. А вы уверены, что мы догоним?
– Должны, – кивнула Галина. – Им свернуть некуда. На Пражской асфальт кладут, дорогу перекрыли, два квартала – только прямо. И полоса там двойная – не развернуться.
По дворику пролетели как по автобану. Благородный дог с трусливым визгом выпрыгнул из-под колес. Новый дворик – как близнец первого, переулок, боковая улочка… Степенные «шестьдесят» мимо будки с гаишником, снова рывок – и… аккуратно пристроились в хвост серым «Жигулям», собравшимся свернуть с главной дороги.
– Брависсимо, – восхитился Максимов. – Вы властительница жанра, Галина. Это было потрясающе.
– Потрясающе? – хитро покосилась на него женщина. – Мне кажется, такие слова говорят после хорошего секса.
– Это лучше, чем секс, – не смутился Максимов. – Последний также создает вакуум в желудке, но, должен заметить, не всегда. Риск не тот.
– Согласна, – улыбнулась женщина. – В сексе меньше вероятность быть расплющенным под грудой железа. А кого мы преследуем, не поделитесь?
– Девушку, – лаконично объяснил Максимов, – просто девушку.
– Ну конечно, – фыркнула Галина, – больше некого. Просто девушку. Способную на громоподобный секс. Иначе к чему бы такая суета?
Максимов скромно промолчал. О способностях Алисы в плане извержения грома и сопутствующих молний он не знал ничего, и знать не собирался.
Больше серые «Жигули» Галина не теряла. Как села на хвост, так и довела до парадных ворот Центрального парка, где велась бойкая торговля мороженым и прочей съедобной чепухой.
Не успела Алиса покинуть машину, как от очереди в киоск отпочковался сутулый молодой человек в неприлично расклешенных штанах и бесцеремонно полез к Алисе целоваться. Очевидно, он ее поджидал, а скромная зарплата инженера восьмой категории позволяет иметь незатейливый сотовый телефон. От поцелуев губошлепа Алиса не увиливала, но принимала их без жаркого энтузиазма. Скучающая очередь проявляла признаки интереса. Странная парочка проследовала в ворота и ступила на центральную аллею. Долговязый тип пытался приобнять Алису.
– Идите уж, – проследила за реакцией клиента Галина. – Вижу, как вам не терпится за ними припустить. Подождет мой цветочный киоск… А знаете, в целом странно. Этот молодой жираф не выглядит вашим достойным конкурентом. А так называемая девушка, на мой взгляд, простовата для вас. Или я отстала от жизни? Любовь зла и слепа?
Рассмеявшись, Максимов выудил из кармана визитку и вручил улыбающейся даме.
– Вашими бы устами, Галина. Не любовь зла, а работа.
– Вот оно что, – взметнулись брови, – частное детективное агентство… Послушайте, Константин Андреевич, вам водитель с личным автотранспортом не требуется?
Максимов смутился:
– Обходились пока. Хотя с вашими способностями, Галина… Надо подумать. Звоните. Здесь телефон офиса и мой сотовый.
Оставив на панели две сотенные бумажки и тепло поблагодарив улыбчивую особу, он бросился догонять поднадзорных…
Алиса с «жирафом» сидели на облезлой лавочке в глубине аллеи. Посторонних почти не было. Алиса что-то горячо доказывала приятелю. Телячьи нежности давно завершились. Долговязый субъект был скорее раздражен, чем доволен. Она его о чем-то просила, умоляла, он огрызался. Это продолжалось минут десять. До истерики и заламывания рук дело не дошло. Пламенная речь Алисы сменилась немногословной в исполнении приятеля. Он не говорил, а чеканил. К сожалению, слова не долетали. Затем демонстративно посмотрел на часы, встал и пошел. Алиса потрясенно смотрела ему в спину – раздавленная, оплеванная. Сжавшееся тело обмякло…
До субботы ей ничто не угрожало. Максимов оторвался от вечнозеленой елочки и побрел за парнем. Таинству слежки обучился еще в милиции. Впрочем, красться и испытывать себя на невидимость не собирался – парень его не знал.
Без особых хлопот Максимов довел объект до большого сталинского дома на углу улицы Спартака, где парень вошел в арку и всплыл в ухоженном дворике. Пару минут общался с местным жителем – местный житель выгуливал препротивного питбуля. Похихикали, пожали руки.
Долговязый поволокся в третий подъезд, дал пинка перебегающей крыльцо кошке – бедное животное сделало дугу и с воем зарылось в груду прошлогодней листвы. Максимов вошел следом, на втором этаже обогнал его. «Жираф» бренчал ключами. Покосился на сыщика. На четвертом этаже Максимов остановился, сообразив, что хватит. Парень открыл ключами тридцать девятую квартиру на третьем этаже и резко хлопнул дверью. Прибыл.
Переждав между этажами, Максимов спустился во двор. Покурил на лавочке, стараясь не смотреть на окна. Пользы от этого кукования никакой. И питбуль начинал проявлять гастрономический интерес. Всем ежам понятно, что «жираф» пришел домой. Живет он здесь.
5
Маринка обложилась глянцевыми «Авто-ревю» и вдохновенно постигала азы нелегкой шоферской доли.
– Папахен, ты не будешь возражать, если мы сегодня обойдемся без пиццы? – пробурчала она, не вставая с дивана.
Возражать, по всей видимости, было глупо. Пиццей в доме не пахло. Но Максимов не возражал – он еще обеденную не переварил.
– Согласен, дочь, могу и завтра не возражать.
– Отлично, пап, сооруди себе глазунью, а то устала я чего-то. – Процесс познания входил в не самую благоприятную для родителя фазу.
Держа курс из прихожей на кухню, Максимов задумчиво покосился на телефон. К концу рабочего дня он решительно не наблюдал в агентстве Лохматова. Екатерина присутствовала, дефилируя с лейкой от одного цветочного горшка к другому. Вернер восседал в любимом начальственном кресле и наслаждался зрелищем екатерининских изгибов. Любаша, загрузившая в компьютер десяток игр, втихомолку резалась в «Симпсонс». А Лохматова не было ни в одном углу. Может, так и надо?
Телефонный звонок прорезался в тот момент, когда он положил на него руку.
– Ну что вам рассказать про Сахалин, Константин Андреевич? – бодро начал Олежка. – Именно оттуда и перетекла наша фигурантка – из страны гигантских лопухов и нежных вечерних цунами.
– Ты о ком? – не врубился Максимов.
– Как – о ком? – обиделся Лохматов. – Об Алисе Григорьевне Верницкой – сами же отправили меня собирать о ней информацию. Забыли? Я уже все ноги отбил.
– Я ни о чем не забываю, – строго напомнил Максимов. – Просто мысли иногда разбегаются. Глаголь дальше.
– Так вот. Из этой самой страны она и прибыла. Из всемирно известного города Тымовск. Есть там такая большая деревня, вы не знаете. В ней, кстати, и продолжают проживать Алисины родители. А сама Алиса приехала покорять столицу Сибири…
– Ты об этом в третий раз говоришь, – недовольно перебил Максимов. – Тоже мысли разлетаются?
– А я больше не знаю ничего, – простодушно объяснил Олежка. – Просто парень знакомый на кафедре технического универа помог залезть в архив, там мы ее и откопали. Училась на отлично, в общежитии не жила. В две тысячи третьем выпустилась с красным дипломом. Но кому он нужен, этот красный, в наши-то суровые времена?.. А проживала Алиса все эти годы, да и продолжает это делать, на улице Дачной в двухкомнатной теткиной квартире. Померла старушка два года тому назад, жилплощадь оставила племяннице – то есть непосредственно Алисе, так что в вопросе жилья у фигурантки проблем нет. Это все, Константин Андреевич, дальше глаголить не о чем. Информацией о личной жизни Верницкой не располагаю.
– А это самое главное, Олежка, – мягко пожурил Максимов. – Ну да ладно, отдыхай, спасибо за информацию.
…Не любил он истории про мистику. Все эти таинственные, невидимые глазу силы, знамения, предсказания, роковые стечения, находящие в итоге разумное объяснение, но осадок оставляющие, так что и не поймешь, чего же было больше – правды или этой самой, запредельной…
На подходе к своей любимой подворотне он почувствовал непорядок. Надо менять дорогу к Маше – нормальные герои всегда идут в обход. Но в этот вечер он не стал менять направление – летел на крыльях, поскольку удалось на полчаса пораньше, не убивать же это драгоценное время на объездные пути…
Он отважно вошел в подворотню, смело прижался к стеночке и решительно встал на цыпочки. На месте вчерашней драки кто-то возился.
– Кто здесь? – сдавленно ахнуло под сводом. Женщина подпрыгнула, отпрянула. – Не подходите…
– Оксана, это вы? – изумился Максимов.
– Кто это?.. Постойте… Костя? Вы опять здесь? Вы следите за мной?
– Слежу за вами? Да оставьте, Оксана, какая вы смешная… С какой стати мне за вами следить? Я хожу этой дорогой четыре раза в неделю. А вас какая нелегкая опять занесла?
Максимов оторвался от стеночки и подошел поближе. Женщина напряглась, но не отступила.
– Неприятности у меня, Костя… Вчера, когда эти… сумочку дернули, все посыпалось… Там карта банковская была – пластиковая такая, маленькая. А без нее мне деньги не снять, Костя.
– И вы специально ждали темноты, чтобы искать было удобнее?
– Да я недавно обнаружила! Мимо банка шла, сумочку перерыла – нет моей карточки. Бегу до подворотни – а тут вы…
– Заплатите штраф – новую получите.
– Да придется… Знаете, Костя, для меня пятьсот рублей пока еще деньги. Даже немалые.
– Полностью с вами согласен, Оксана. Деньги есть деньги, давайте искать.
Ему опять придется идти к Маше с дырявыми коленками. Не слишком ли много женщин переходит дорогу в последнее время? Самое смешное, что через десять минут собирания грязи в этой вонючей, затхлой подворотне он нашел злосчастную карточку! Отлетела метра на три и удачно приземлилась в щель. Проводил рукой в непосредственной близости от брусчатки, зацепил округлый кончик и, сам того не желая, жутко обрадовался.
– Держите, Ксюша, свою кормилицу.
Оксана вскричала от радости, и только природная скромность не позволила взять ей Максимова за уши и крепко расцеловать.
– А вы знаете, Костя, я бы так далеко не полезла, спасибо вам. Вы не проводите меня еще раз до такси?
Они опять стояли под единственным функционирующим фонарем. По аллее с матами и перематами прошла компания подростков. Дама робкого десятка – схватила его за локоть и уже не выпускала, пока он не поймал такси.
– Вы же не в милиции работаете, Костя? – с придыханием, привстав на цыпочки, вопрошала женщина.
– Успокойтесь, Оксана, – улыбался Максимов, – не в милиции. Но в организации, обязанной дружить с милиционерами и оказывать им всяческое содействие. – Очередная увитая каббалистическими крючками визитка выпорхнула из кармана и угнездилась в компактной женской ладошке.
– Надо же, – по-детски удивилась женщина, – вы меня так интригуете, Костя… А можно, – она привстала на самые носочки, – я вам позвоню?
– Можно, звоните, – не совсем уверенно разрешил Максимов.
– Или сами мне позвоните. Мой номер хорошо запоминается, – она торопливо, пока очередной рыдван обруливал просевший пласт асфальта, продиктовала. Максимов не хотел запоминать (слишком много женщин). Но как-то автоматически отложилось.
Листок календаря с цифрой «шесть» полетел в корзину. На дворе седьмое. Пятница. Полдень. Напротив Максимова сидела Алиса Верницкая – нисколько не посвежевшая за ночь. За спиной посетительницы уныло мерцали детективы.
– Вы вернулись, – зловеще констатировал Максимов.
– Да, иногда они возвращаются… – свистящим шепотом вымолвил Лохматов.
Екатерина украдкой показала Олежке кулак: схлопочешь, мол, по загривку.
– Он опять позвонил. – Алиса вытянула из сумочки спасительный платочек и промокнула набежавшую слезинку.
– Понимаю, – кивнул Максимов, – намекал на субботу. А суббота завтра. Ну что ж, Алиса, вы успели на досуге поразмыслить, кому из живущих на планете интересна ваша гибель?
– Успела, – понуро согласилась Алиса. – Никому.
– То есть совсем, – уточнил Максимов.
– То есть да. – Алиса решительно кивнула, и было видно, что, невзирая на страх, эта решимость непоказная.
«Любопытный маньяк, – подумал Максимов. – Интересно, он задумывается над тем, кого убивает?»
– А голос мужчины, звонившего вам…
– Незнакомый.
– А теперь внимание, Алиса. Опишите как можно подробнее и точнее этот голос. У вас техническое образование, вас трудно обмануть. Использовалось ли при разговоре устройство, позволяющее менять тембр или интонацию? Действительно ли голос принадлежит мужчине? Подумайте.
– Да издумалась уже вся, – передернула Алиса плечами. – На работу, не поверите, в бигудях пошла – пришлось в подворотне снимать… Этот голос действительно принадлежит мужчине. Молодому мужчине – от двадцати до тридцати лет. Выразительный такой голос. Никакого устройства нет – слишком явственное дыхание – сиплое такое, натужное, с хрипами в глубине горла… Первый раз он показался мне дрожащим – то ли пьяным, то ли сильно усталым. А второй и третий звучал пронзительно – проникновенно так. Вроде и негромко, но очень доходчиво и… ужасно. Вы когда-нибудь видели фильмы ужасов? Способны представить сиплый механический голос в телефонной трубке, от которого мороз по коже? – Алиса втянула голову в плечи и принялась переживать все заново.
Сотрудники молчали. Очевидно, пытались вспомнить не самые бездарные ужастики и наиболее удачные эпизоды, когда действительно было страшно.
– Хорошо, Алиса, – с душевным сопротивлением принял непростое решение Максимов, – мы попробуем разобраться с вашей проблемой.
– Возьмем на себя ваши заботы, – съязвил Вернер.
– О финансовой стороне поговорим позднее. Один из наших сотрудников будет постоянно находиться при вас – в качестве гаранта безопасности. Мера принудительная – боюсь, ее не избежать. В случае вашего отказа мы будем вынуждены распрощаться. Сотрудник опытный, Алиса, всесторонне подготовленный (Екатерина картинно схватилась за животик, а Вернер, который, собственно, и имелся в виду, внезапно принял задумчивый вид). А сейчас, Алиса, все посторонние выйдут из этого кабинета, останетесь только вы и Екатерина Сергеевна – наша сотрудница, прошу любить и жаловать, – и вы без утайки опишете ей всю вашу личную жизнь за последние два года – вплоть до косого взгляда из подворотни, который вы ненароком перехватили в позапрошлую пятницу, вынося мусор. А все остальные пойдут обедать.
Час спустя они с Екатериной стояли у окна и на сытый желудок наблюдали, как Вернер под локоток уводит Алису подальше от агентства. Склонился к виску, что-то шепчет, и, похоже, не без пользы – Алиса кокетливо отвечает, спинка прямая, а бедра начинают совершать плавно-округлые движения.
– Очень хочется помахать ему платочком. Но не оглянется же, гад, – с горечью заметила Екатерина. – Угадай с трех раз, почему, узнав о своей исторической миссии, наш Вернер перестал брюзжать?
– С трех раз я не угадаю, – ухмыльнулся Максимов, – попытаюсь с пяти.
Все дело в «изюминке», которую Алиса упорно и небезуспешно скрывает. Но у старого бабника Вернера глаз набит. «Послужной» список Алисы Верницкой не такой многотомный, как, скажем, у Дарьи Асламовой, но в монашки ей пока рано. Все студенческие интрижки можно смело опустить – было и прошло, кто упомнит? Законным мужем не обзавелась. Проживает в двухкомнатной квартире на улице Дачной. Год назад еще молодой, неопытной выпускницей крутила двухнедельный романчик с начальником смежного отдела – бородатым, похожим на потомственного ичкерийца, – завершившийся горючими слезами в подушку и проклятием всего рода мужского. Искрометная интрижка с коммерсантом Придорожным – писаным красавцем. Явился в бюро с просьбой спроектировать за живые деньги помпезные ворота на дачу и не смог проигнорировать страдающее за кульманом создание. Отвез в гостиницу – в «нумера», где и покусился на половую неприкосновенность. Продолжалось это удовольствие не больше месяца, и в один прекрасный день красавчик испарился. По жене, видать, соскучился. Долговязый губошлеп, бросивший девушку в парке, – некто Денис Лысенко, считающийся на данный момент ее бой-френдом. Исключительно на безрыбье. Работает ведущим попсовой радиостанции, к Алисе относится неоднозначно (порой по-свински), но в принципе не бросает. Хотя и может – в поклонницах недостатка не испытывает. Любят безмозглые барышни этого говоруна с мокрым ртом. Есть еще некий Эдик, персонаж из разряда отвергнутых. А вот этот тип Алису порядком напрягает. Раньше вместе работали – кульманы впритык стояли. Был уволен за пьянку (а запой повлек роман Алисы с начальником смежного отдела). С тех пор практически не работает, продолжает пить, часто звонит, просит невозможного, а то и вовсе сидит часами под окнами на детской площадке, мечтая об аудиенции. По следу неопрятного Ромео и отправился Олежка Лохматов, сопроводив уход недоуменным: «И чего они нашли в этой мымре? Я бы с ней и за тысячу рублей не стал…»
Екатерина, отойдя от окна, внезапно заскучала. Подчеркнуто медленно перекладывала бумажки с края на край, выразительно смотрела на Максимова. Потом приблизилась с пластичностью пантеры, стала сдувать с начальника пылинки. Вскоре ему это надоело.
– Папахен, ты не будешь возражать, если мы сегодня обойдемся без пиццы? – пробурчала она, не вставая с дивана.
Возражать, по всей видимости, было глупо. Пиццей в доме не пахло. Но Максимов не возражал – он еще обеденную не переварил.
– Согласен, дочь, могу и завтра не возражать.
– Отлично, пап, сооруди себе глазунью, а то устала я чего-то. – Процесс познания входил в не самую благоприятную для родителя фазу.
Держа курс из прихожей на кухню, Максимов задумчиво покосился на телефон. К концу рабочего дня он решительно не наблюдал в агентстве Лохматова. Екатерина присутствовала, дефилируя с лейкой от одного цветочного горшка к другому. Вернер восседал в любимом начальственном кресле и наслаждался зрелищем екатерининских изгибов. Любаша, загрузившая в компьютер десяток игр, втихомолку резалась в «Симпсонс». А Лохматова не было ни в одном углу. Может, так и надо?
Телефонный звонок прорезался в тот момент, когда он положил на него руку.
– Ну что вам рассказать про Сахалин, Константин Андреевич? – бодро начал Олежка. – Именно оттуда и перетекла наша фигурантка – из страны гигантских лопухов и нежных вечерних цунами.
– Ты о ком? – не врубился Максимов.
– Как – о ком? – обиделся Лохматов. – Об Алисе Григорьевне Верницкой – сами же отправили меня собирать о ней информацию. Забыли? Я уже все ноги отбил.
– Я ни о чем не забываю, – строго напомнил Максимов. – Просто мысли иногда разбегаются. Глаголь дальше.
– Так вот. Из этой самой страны она и прибыла. Из всемирно известного города Тымовск. Есть там такая большая деревня, вы не знаете. В ней, кстати, и продолжают проживать Алисины родители. А сама Алиса приехала покорять столицу Сибири…
– Ты об этом в третий раз говоришь, – недовольно перебил Максимов. – Тоже мысли разлетаются?
– А я больше не знаю ничего, – простодушно объяснил Олежка. – Просто парень знакомый на кафедре технического универа помог залезть в архив, там мы ее и откопали. Училась на отлично, в общежитии не жила. В две тысячи третьем выпустилась с красным дипломом. Но кому он нужен, этот красный, в наши-то суровые времена?.. А проживала Алиса все эти годы, да и продолжает это делать, на улице Дачной в двухкомнатной теткиной квартире. Померла старушка два года тому назад, жилплощадь оставила племяннице – то есть непосредственно Алисе, так что в вопросе жилья у фигурантки проблем нет. Это все, Константин Андреевич, дальше глаголить не о чем. Информацией о личной жизни Верницкой не располагаю.
– А это самое главное, Олежка, – мягко пожурил Максимов. – Ну да ладно, отдыхай, спасибо за информацию.
…Не любил он истории про мистику. Все эти таинственные, невидимые глазу силы, знамения, предсказания, роковые стечения, находящие в итоге разумное объяснение, но осадок оставляющие, так что и не поймешь, чего же было больше – правды или этой самой, запредельной…
На подходе к своей любимой подворотне он почувствовал непорядок. Надо менять дорогу к Маше – нормальные герои всегда идут в обход. Но в этот вечер он не стал менять направление – летел на крыльях, поскольку удалось на полчаса пораньше, не убивать же это драгоценное время на объездные пути…
Он отважно вошел в подворотню, смело прижался к стеночке и решительно встал на цыпочки. На месте вчерашней драки кто-то возился.
– Кто здесь? – сдавленно ахнуло под сводом. Женщина подпрыгнула, отпрянула. – Не подходите…
– Оксана, это вы? – изумился Максимов.
– Кто это?.. Постойте… Костя? Вы опять здесь? Вы следите за мной?
– Слежу за вами? Да оставьте, Оксана, какая вы смешная… С какой стати мне за вами следить? Я хожу этой дорогой четыре раза в неделю. А вас какая нелегкая опять занесла?
Максимов оторвался от стеночки и подошел поближе. Женщина напряглась, но не отступила.
– Неприятности у меня, Костя… Вчера, когда эти… сумочку дернули, все посыпалось… Там карта банковская была – пластиковая такая, маленькая. А без нее мне деньги не снять, Костя.
– И вы специально ждали темноты, чтобы искать было удобнее?
– Да я недавно обнаружила! Мимо банка шла, сумочку перерыла – нет моей карточки. Бегу до подворотни – а тут вы…
– Заплатите штраф – новую получите.
– Да придется… Знаете, Костя, для меня пятьсот рублей пока еще деньги. Даже немалые.
– Полностью с вами согласен, Оксана. Деньги есть деньги, давайте искать.
Ему опять придется идти к Маше с дырявыми коленками. Не слишком ли много женщин переходит дорогу в последнее время? Самое смешное, что через десять минут собирания грязи в этой вонючей, затхлой подворотне он нашел злосчастную карточку! Отлетела метра на три и удачно приземлилась в щель. Проводил рукой в непосредственной близости от брусчатки, зацепил округлый кончик и, сам того не желая, жутко обрадовался.
– Держите, Ксюша, свою кормилицу.
Оксана вскричала от радости, и только природная скромность не позволила взять ей Максимова за уши и крепко расцеловать.
– А вы знаете, Костя, я бы так далеко не полезла, спасибо вам. Вы не проводите меня еще раз до такси?
Они опять стояли под единственным функционирующим фонарем. По аллее с матами и перематами прошла компания подростков. Дама робкого десятка – схватила его за локоть и уже не выпускала, пока он не поймал такси.
– Вы же не в милиции работаете, Костя? – с придыханием, привстав на цыпочки, вопрошала женщина.
– Успокойтесь, Оксана, – улыбался Максимов, – не в милиции. Но в организации, обязанной дружить с милиционерами и оказывать им всяческое содействие. – Очередная увитая каббалистическими крючками визитка выпорхнула из кармана и угнездилась в компактной женской ладошке.
– Надо же, – по-детски удивилась женщина, – вы меня так интригуете, Костя… А можно, – она привстала на самые носочки, – я вам позвоню?
– Можно, звоните, – не совсем уверенно разрешил Максимов.
– Или сами мне позвоните. Мой номер хорошо запоминается, – она торопливо, пока очередной рыдван обруливал просевший пласт асфальта, продиктовала. Максимов не хотел запоминать (слишком много женщин). Но как-то автоматически отложилось.
Листок календаря с цифрой «шесть» полетел в корзину. На дворе седьмое. Пятница. Полдень. Напротив Максимова сидела Алиса Верницкая – нисколько не посвежевшая за ночь. За спиной посетительницы уныло мерцали детективы.
– Вы вернулись, – зловеще констатировал Максимов.
– Да, иногда они возвращаются… – свистящим шепотом вымолвил Лохматов.
Екатерина украдкой показала Олежке кулак: схлопочешь, мол, по загривку.
– Он опять позвонил. – Алиса вытянула из сумочки спасительный платочек и промокнула набежавшую слезинку.
– Понимаю, – кивнул Максимов, – намекал на субботу. А суббота завтра. Ну что ж, Алиса, вы успели на досуге поразмыслить, кому из живущих на планете интересна ваша гибель?
– Успела, – понуро согласилась Алиса. – Никому.
– То есть совсем, – уточнил Максимов.
– То есть да. – Алиса решительно кивнула, и было видно, что, невзирая на страх, эта решимость непоказная.
«Любопытный маньяк, – подумал Максимов. – Интересно, он задумывается над тем, кого убивает?»
– А голос мужчины, звонившего вам…
– Незнакомый.
– А теперь внимание, Алиса. Опишите как можно подробнее и точнее этот голос. У вас техническое образование, вас трудно обмануть. Использовалось ли при разговоре устройство, позволяющее менять тембр или интонацию? Действительно ли голос принадлежит мужчине? Подумайте.
– Да издумалась уже вся, – передернула Алиса плечами. – На работу, не поверите, в бигудях пошла – пришлось в подворотне снимать… Этот голос действительно принадлежит мужчине. Молодому мужчине – от двадцати до тридцати лет. Выразительный такой голос. Никакого устройства нет – слишком явственное дыхание – сиплое такое, натужное, с хрипами в глубине горла… Первый раз он показался мне дрожащим – то ли пьяным, то ли сильно усталым. А второй и третий звучал пронзительно – проникновенно так. Вроде и негромко, но очень доходчиво и… ужасно. Вы когда-нибудь видели фильмы ужасов? Способны представить сиплый механический голос в телефонной трубке, от которого мороз по коже? – Алиса втянула голову в плечи и принялась переживать все заново.
Сотрудники молчали. Очевидно, пытались вспомнить не самые бездарные ужастики и наиболее удачные эпизоды, когда действительно было страшно.
– Хорошо, Алиса, – с душевным сопротивлением принял непростое решение Максимов, – мы попробуем разобраться с вашей проблемой.
– Возьмем на себя ваши заботы, – съязвил Вернер.
– О финансовой стороне поговорим позднее. Один из наших сотрудников будет постоянно находиться при вас – в качестве гаранта безопасности. Мера принудительная – боюсь, ее не избежать. В случае вашего отказа мы будем вынуждены распрощаться. Сотрудник опытный, Алиса, всесторонне подготовленный (Екатерина картинно схватилась за животик, а Вернер, который, собственно, и имелся в виду, внезапно принял задумчивый вид). А сейчас, Алиса, все посторонние выйдут из этого кабинета, останетесь только вы и Екатерина Сергеевна – наша сотрудница, прошу любить и жаловать, – и вы без утайки опишете ей всю вашу личную жизнь за последние два года – вплоть до косого взгляда из подворотни, который вы ненароком перехватили в позапрошлую пятницу, вынося мусор. А все остальные пойдут обедать.
Час спустя они с Екатериной стояли у окна и на сытый желудок наблюдали, как Вернер под локоток уводит Алису подальше от агентства. Склонился к виску, что-то шепчет, и, похоже, не без пользы – Алиса кокетливо отвечает, спинка прямая, а бедра начинают совершать плавно-округлые движения.
– Очень хочется помахать ему платочком. Но не оглянется же, гад, – с горечью заметила Екатерина. – Угадай с трех раз, почему, узнав о своей исторической миссии, наш Вернер перестал брюзжать?
– С трех раз я не угадаю, – ухмыльнулся Максимов, – попытаюсь с пяти.
Все дело в «изюминке», которую Алиса упорно и небезуспешно скрывает. Но у старого бабника Вернера глаз набит. «Послужной» список Алисы Верницкой не такой многотомный, как, скажем, у Дарьи Асламовой, но в монашки ей пока рано. Все студенческие интрижки можно смело опустить – было и прошло, кто упомнит? Законным мужем не обзавелась. Проживает в двухкомнатной квартире на улице Дачной. Год назад еще молодой, неопытной выпускницей крутила двухнедельный романчик с начальником смежного отдела – бородатым, похожим на потомственного ичкерийца, – завершившийся горючими слезами в подушку и проклятием всего рода мужского. Искрометная интрижка с коммерсантом Придорожным – писаным красавцем. Явился в бюро с просьбой спроектировать за живые деньги помпезные ворота на дачу и не смог проигнорировать страдающее за кульманом создание. Отвез в гостиницу – в «нумера», где и покусился на половую неприкосновенность. Продолжалось это удовольствие не больше месяца, и в один прекрасный день красавчик испарился. По жене, видать, соскучился. Долговязый губошлеп, бросивший девушку в парке, – некто Денис Лысенко, считающийся на данный момент ее бой-френдом. Исключительно на безрыбье. Работает ведущим попсовой радиостанции, к Алисе относится неоднозначно (порой по-свински), но в принципе не бросает. Хотя и может – в поклонницах недостатка не испытывает. Любят безмозглые барышни этого говоруна с мокрым ртом. Есть еще некий Эдик, персонаж из разряда отвергнутых. А вот этот тип Алису порядком напрягает. Раньше вместе работали – кульманы впритык стояли. Был уволен за пьянку (а запой повлек роман Алисы с начальником смежного отдела). С тех пор практически не работает, продолжает пить, часто звонит, просит невозможного, а то и вовсе сидит часами под окнами на детской площадке, мечтая об аудиенции. По следу неопрятного Ромео и отправился Олежка Лохматов, сопроводив уход недоуменным: «И чего они нашли в этой мымре? Я бы с ней и за тысячу рублей не стал…»
Екатерина, отойдя от окна, внезапно заскучала. Подчеркнуто медленно перекладывала бумажки с края на край, выразительно смотрела на Максимова. Потом приблизилась с пластичностью пантеры, стала сдувать с начальника пылинки. Вскоре ему это надоело.