Возле лестницы Филипп увидел пса. Зверь взглянул на него и, повернувшись, тяжело затопал по коридору, словно указывал Бреннану путь. Филипп последовал за псом. Он больше ни о чем не думал, кроме того, что ему необходимо найти этого юнца.
В коридоре царил полумрак. В самом его конце Филипп заметил приоткрытую дверь. Собака подпустила к ней Бреннана. Тот распахнул дверь и остолбенел. Именно в этот миг Филипп понял, что все, о чем ему рассказывали — правда.
Юноша был облачен в черную сутану. Он стоял на коленях перед трупом, в беззвучной молитве шевелились его губы. Бреннан сделал пару шагов в глубь комнаты, и кинжалы в кожаном мешочке за его спиной громко звякнули. Но Торн-младший даже не обернулся. Он был словно в трансе.
Бреннан молча приблизился к распятому Христу, глянул в лик Спасителя и заметил торчащий из Его спины кинжал. Все обстояло именно так, как ему и рассказывали. Все было сущей правдой. А его собственный скептицизм оказался плохим советчиком. Бреннан вновь взглянул на лик Христа, потом повернулся к застывшему на пьедестале мертвецу. Филиппа била сильнейшая дрожь.
Он на минуту сомкнул веки и помолился, взывая к помощи. Открыв глаза, Филипп уже твердо знал, что ему делать, однако не был уверен, хватит ли ему на это сил. Его так и подмывало схватить за руку Маргарет и опрометью броситься бежать прочь отсюда, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого кошмара. Но Филипп стоял, как прикованный, не сводя взгляда с лика Христова, будто тот был живой.
Бреннан подошел вплотную к распятию и вытащил из дерева кинжал, который легко поддался. Пламя свечи отразилось на клинке. В сознании внезапно вспыхнули слова молитвы, той самой, что он проговаривал еще в детстве, примостившись у матери на коленях, слова, которые, как ему казалось, он уже давным-давно позабыл. Филипп снова посмотрел в очи Христовы и внезапно изумился: почему выбрали именно его, ведь уже много лет назад вера умерла в нем. Прикоснувшись к терновому венцу, Филипп дотронулся до гвоздей, вбитых в ладони. Затем положил на пол кошель и вытащил из него все стилеты.
Юноша не шелохнулся. А Бреннан, взявшись за рукоятку кинжала, извлеченного из деревянного тела Христа, пробормотал:
— Первый кинжал лишает жизни физической. Филипп взглянул на хрупкую, юношескую, коленопреклоненную фигуру, на позвоночник, проступающий сквозь тонкую, черную сутану. И понял, что не сможет нанести удар в спину. Филипп должен посмотреть ему в глаза, даже если они окажутся такими же мертвыми, как и у Дэмьена-старшего.
— Прости меня, — прошептал Бреннан и, прикоснувшись к плечу юноши, заставил того обернуться.
Улыбаясь, юноша взглянул на Филиппа. Лицо его было белее мела, в желтых глазах полыхало пламя. Занеся для удара кинжал, Бреннан заставил себя взглянуть в эти желтые глаза. Он успел почувствовать зловонное дыхание…
И тут дверь распахнулась, сноп света ворвался в комнату. В тот же момент Бреннан был сбит с ног, нож выскользнул из его рук. Чудовище попыталось вцепиться в, его горло. Бреннан дотянулся рукой до страшной морды, упираясь локтями в мощную собачью грудь и стараясь отпихнуть пасть от своей шеи. Зверь качнул головой, зубы его впились теперь в руку Бреннана. Филипп закричал от дикой боли, и животное вновь набросилось на него. Бреннан плюнул прямо в желтые глаза, и на секунду мертвая хватка ослабла. Этого оказалось достаточно, чтобы Филипп свободной рукой дотянулся до кинжала. Собака рванула зубами плечо Бреннана, стараясь свернуть ему голову, прямо как кролику. Рука его перестала ощущать боль. Она онемела и была, словно чужая. Но другой рукой Бреннану удалось нанести удар по чудовищу. Потом еще один. И еще. Собака жутко завыла и отползла от Бреннана. Но не успел тот подтянуть колени, как животное вновь накинулось на него, зубы опять заклацали возле его горла. Собачья слюна перемешалась с кровью.
И вдруг Бреннан почувствовал жалость к этому раненому зверю. У него возникло безумное желание схватить огромную морду и, притянув ее к себе, зарыться с головой в густую, мохнатую шерсть. Но вместо этого он нанес еще один удар. И промахнулся. Животное набросилось на него со свежими силами. Филипп уже ничего не видел…
Внезапно Бреннан услышал глухой удар. Собака еще раз страшно взвыла, и Бреннан почувствовал, как кровь ее стекает ему прямо на лицо. Он отпихнул животное и обернулся, разглядев упавшую и разбившуюся фигуру Христа. Бреннан попытался привстать. Он заметил, что юноша, продолжая улыбаться, двинулся в его сторону. И тогда он все понял. Он ясно осознал, для чего Бухер заманил его сюда. Они решили от него отделаться. И одновременно заполучить все кинжалы, чтобы вот этому ублюдку, стоящему сейчас перед ним, ничего больше не угрожало.
Бреннан все-таки поднялся на колени. Одна рука его беспомощно болталась. Он не мог пошевелить пальцами. Филиппу вновь захотелось бежать отсюда без оглядки. Он прикрыл глаза.
Торн-младший наблюдал за Бреннаном, когда в дверном проеме возник женский силуэт. Филипп узнал Маргарет. Ему вдруг показалось, что жена совершенно нагая. Он обрадовался ей и протянул здоровую руку, чтобы Маргарет помогла ему встать. Но она направилась к юноше. Бреннан тряхнул головой. Наверное, это опять галлюцинации, о которых упоминал де Карло. Ведь такое не могло происходить в действительности: его коленопреклоненная и обнаженная жена ласкала Дэмьена-младшего.
Филипп не верил своим глазам, когда женщина выдернула кинжал из животного и, взявшись за него обеими руками, двинулась в сторону мужа.
Он поднял руку, пытаясь защититься, но было уже поздно. Филипп даже не осознал, что эта пожирающая боль — его собственная. Что рукоятка раскачивающегося перед глазами стилета торчит из его шеи. И что кровь, фонтаном бьющая из перерезанной сонной артерии — ЕГО кровь. Последнее, что увидел Филипп в этом мире — был лик Христа на рукоятке кинжала, в металлическом зеркале которого отражалась агония Бреннана.
Она отпрянула от тела, бьющегося в конвульсиях и посмотрела на свои залитые кровью руки. Юноша взял ее за локоть и подвел к трупу своего отца.
— Преклони колени, — приказал он, и Маргарет подчинилась.
Дэмьен-старший улыбался ей, словно благословляя женщину за только что совершенное.
— Дух его живет во мне, — признался Дэмьен-младший. — И теперь пробил час разрушения.
— Аминь, — прошептала Маргарет.
— Уверуй в его силу, — потребовал юноша. Маргарет обняла мертвеца и заметила, что юноша подошел к поверженной фигуре Христа. Затем она услышала его слова:
— Ну что, Назаретянин. Ты проиграл. И где же ты теперь, ты, требовавший от человечества вкушать твою кровь и плоть? — Он ткнул пальцем в сторону Маргарет: — Это ее ты спасал, когда тебя распинали на кресте? А ведь эта тварь создана по образу и подобию твоего Отца. Так посмотри на нее! С ног до головы залитая кровью собственного мужа, она жаждет МОЕГО отца. Так стоило ли ради этого идти на муки, Назаретянин?
Дэмьен-младший вцепился в терновый венок:
— Мир в предсмертной агонии, а блудница восседает на спине зверя. Похоже, пророчества сбываются. Скоро наступит конец.
Юноша поднялся во весь рост, и в часовне воцарилась тишина. Лишь невнятное бормотанье женщины, да еле слышное рычание животного нарушали эту тишину.
Глава 19
В коридоре царил полумрак. В самом его конце Филипп заметил приоткрытую дверь. Собака подпустила к ней Бреннана. Тот распахнул дверь и остолбенел. Именно в этот миг Филипп понял, что все, о чем ему рассказывали — правда.
Юноша был облачен в черную сутану. Он стоял на коленях перед трупом, в беззвучной молитве шевелились его губы. Бреннан сделал пару шагов в глубь комнаты, и кинжалы в кожаном мешочке за его спиной громко звякнули. Но Торн-младший даже не обернулся. Он был словно в трансе.
Бреннан молча приблизился к распятому Христу, глянул в лик Спасителя и заметил торчащий из Его спины кинжал. Все обстояло именно так, как ему и рассказывали. Все было сущей правдой. А его собственный скептицизм оказался плохим советчиком. Бреннан вновь взглянул на лик Христа, потом повернулся к застывшему на пьедестале мертвецу. Филиппа била сильнейшая дрожь.
Он на минуту сомкнул веки и помолился, взывая к помощи. Открыв глаза, Филипп уже твердо знал, что ему делать, однако не был уверен, хватит ли ему на это сил. Его так и подмывало схватить за руку Маргарет и опрометью броситься бежать прочь отсюда, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого кошмара. Но Филипп стоял, как прикованный, не сводя взгляда с лика Христова, будто тот был живой.
Бреннан подошел вплотную к распятию и вытащил из дерева кинжал, который легко поддался. Пламя свечи отразилось на клинке. В сознании внезапно вспыхнули слова молитвы, той самой, что он проговаривал еще в детстве, примостившись у матери на коленях, слова, которые, как ему казалось, он уже давным-давно позабыл. Филипп снова посмотрел в очи Христовы и внезапно изумился: почему выбрали именно его, ведь уже много лет назад вера умерла в нем. Прикоснувшись к терновому венцу, Филипп дотронулся до гвоздей, вбитых в ладони. Затем положил на пол кошель и вытащил из него все стилеты.
Юноша не шелохнулся. А Бреннан, взявшись за рукоятку кинжала, извлеченного из деревянного тела Христа, пробормотал:
— Первый кинжал лишает жизни физической. Филипп взглянул на хрупкую, юношескую, коленопреклоненную фигуру, на позвоночник, проступающий сквозь тонкую, черную сутану. И понял, что не сможет нанести удар в спину. Филипп должен посмотреть ему в глаза, даже если они окажутся такими же мертвыми, как и у Дэмьена-старшего.
— Прости меня, — прошептал Бреннан и, прикоснувшись к плечу юноши, заставил того обернуться.
Улыбаясь, юноша взглянул на Филиппа. Лицо его было белее мела, в желтых глазах полыхало пламя. Занеся для удара кинжал, Бреннан заставил себя взглянуть в эти желтые глаза. Он успел почувствовать зловонное дыхание…
И тут дверь распахнулась, сноп света ворвался в комнату. В тот же момент Бреннан был сбит с ног, нож выскользнул из его рук. Чудовище попыталось вцепиться в, его горло. Бреннан дотянулся рукой до страшной морды, упираясь локтями в мощную собачью грудь и стараясь отпихнуть пасть от своей шеи. Зверь качнул головой, зубы его впились теперь в руку Бреннана. Филипп закричал от дикой боли, и животное вновь набросилось на него. Бреннан плюнул прямо в желтые глаза, и на секунду мертвая хватка ослабла. Этого оказалось достаточно, чтобы Филипп свободной рукой дотянулся до кинжала. Собака рванула зубами плечо Бреннана, стараясь свернуть ему голову, прямо как кролику. Рука его перестала ощущать боль. Она онемела и была, словно чужая. Но другой рукой Бреннану удалось нанести удар по чудовищу. Потом еще один. И еще. Собака жутко завыла и отползла от Бреннана. Но не успел тот подтянуть колени, как животное вновь накинулось на него, зубы опять заклацали возле его горла. Собачья слюна перемешалась с кровью.
И вдруг Бреннан почувствовал жалость к этому раненому зверю. У него возникло безумное желание схватить огромную морду и, притянув ее к себе, зарыться с головой в густую, мохнатую шерсть. Но вместо этого он нанес еще один удар. И промахнулся. Животное набросилось на него со свежими силами. Филипп уже ничего не видел…
Внезапно Бреннан услышал глухой удар. Собака еще раз страшно взвыла, и Бреннан почувствовал, как кровь ее стекает ему прямо на лицо. Он отпихнул животное и обернулся, разглядев упавшую и разбившуюся фигуру Христа. Бреннан попытался привстать. Он заметил, что юноша, продолжая улыбаться, двинулся в его сторону. И тогда он все понял. Он ясно осознал, для чего Бухер заманил его сюда. Они решили от него отделаться. И одновременно заполучить все кинжалы, чтобы вот этому ублюдку, стоящему сейчас перед ним, ничего больше не угрожало.
Бреннан все-таки поднялся на колени. Одна рука его беспомощно болталась. Он не мог пошевелить пальцами. Филиппу вновь захотелось бежать отсюда без оглядки. Он прикрыл глаза.
Торн-младший наблюдал за Бреннаном, когда в дверном проеме возник женский силуэт. Филипп узнал Маргарет. Ему вдруг показалось, что жена совершенно нагая. Он обрадовался ей и протянул здоровую руку, чтобы Маргарет помогла ему встать. Но она направилась к юноше. Бреннан тряхнул головой. Наверное, это опять галлюцинации, о которых упоминал де Карло. Ведь такое не могло происходить в действительности: его коленопреклоненная и обнаженная жена ласкала Дэмьена-младшего.
Филипп не верил своим глазам, когда женщина выдернула кинжал из животного и, взявшись за него обеими руками, двинулась в сторону мужа.
Он поднял руку, пытаясь защититься, но было уже поздно. Филипп даже не осознал, что эта пожирающая боль — его собственная. Что рукоятка раскачивающегося перед глазами стилета торчит из его шеи. И что кровь, фонтаном бьющая из перерезанной сонной артерии — ЕГО кровь. Последнее, что увидел Филипп в этом мире — был лик Христа на рукоятке кинжала, в металлическом зеркале которого отражалась агония Бреннана.
Она отпрянула от тела, бьющегося в конвульсиях и посмотрела на свои залитые кровью руки. Юноша взял ее за локоть и подвел к трупу своего отца.
— Преклони колени, — приказал он, и Маргарет подчинилась.
Дэмьен-старший улыбался ей, словно благословляя женщину за только что совершенное.
— Дух его живет во мне, — признался Дэмьен-младший. — И теперь пробил час разрушения.
— Аминь, — прошептала Маргарет.
— Уверуй в его силу, — потребовал юноша. Маргарет обняла мертвеца и заметила, что юноша подошел к поверженной фигуре Христа. Затем она услышала его слова:
— Ну что, Назаретянин. Ты проиграл. И где же ты теперь, ты, требовавший от человечества вкушать твою кровь и плоть? — Он ткнул пальцем в сторону Маргарет: — Это ее ты спасал, когда тебя распинали на кресте? А ведь эта тварь создана по образу и подобию твоего Отца. Так посмотри на нее! С ног до головы залитая кровью собственного мужа, она жаждет МОЕГО отца. Так стоило ли ради этого идти на муки, Назаретянин?
Дэмьен-младший вцепился в терновый венок:
— Мир в предсмертной агонии, а блудница восседает на спине зверя. Похоже, пророчества сбываются. Скоро наступит конец.
Юноша поднялся во весь рост, и в часовне воцарилась тишина. Лишь невнятное бормотанье женщины, да еле слышное рычание животного нарушали эту тишину.
Глава 19
Поль Бухер насухо вытер свой бокал и выглянул в окно. Он залюбовался ночным небом, представляя себе, как на востоке начнет разгораться сияние. Да, скоро все случится на самом деле, никакой нужды тревожить воображение больше не будет. Ибо сценарий всего происходящего был написан еще в незапамятные времена. А для воплощения этого сценария требовались лишь необходимые актеры да точная последовательность событий. Человечество выбрало для себя уничтожение. Ирония судьбы состояла в том, что уничтожение это началось с обыкновенной пепельницы, которую в качестве оружия пустили в ход, дабы «вмазать» одному идиоту.
Бухер поднялся из-за стола, прошел в зал. Огонь в камине погас. Старик включил радио и плеснул в свой бокал виски.
Внезапно до него донеслось собачье поскуливание. Дверь в часовню была настежь распахнута, но комната казалась погруженной во мрак. И лишь несколько секунд спустя Бухер смог различить в сумеречном свете силуэты. Он не поверил собственным глазам. Пол был залит кровью Филиппа Бреннана. А возле трупа Дэмьена-старшего на коленях стояли женщина и юноша. Они в неистовстве шептали какую-то молитву.
Бухер приблизился к телу Бреннана и вгляделся в остекленевшие глаза посла. Коснувшись рукоятки кинжала, торчащего в горле Бреннана, старик вытер с нее кровь. Уперевшись ногой в грудь посла, Бухер с трудом выдернул кинжал. Затем собрал остальные стилеты и взглянул на Дэмьена-младшего. Тот холодно проронил:
— Он явился, чтобы уничтожить меня, Поль, и нашел свою смерть.
Перекинув кошель с кинжалами за плечо, Бухер кивнул:
— Я положу этому конец раз и навсегда, — возвестил он.
Но Дэмьен уже не слушал его. Бухер вновь всмотрелся в мертвое лицо Бреннана. Наивный простак, но какой мужественный! Они пытались свести его с ума. Не удалось. Тогда просто заманили его в западню. Бухер посмотрел на Маргарет. Та словно почувствовала взгляд старика. Она обернулась, облизывая губы. С ног до головы Маргарет была вымазана кровью мужа. Поймав взгляд Бухера, женщина как-то гнусно захихикала и призывно схватила старика за руку.
Бухер припомнил, как Маргарет впервые появилась среди них два года тому назад. Классический вариант. В памяти возникли многочисленные отчеты учеников о ней. Все они в один голос сообщали, что Маргарет яростно сопротивлялась многочисленным соблазнам. И как однажды, уступив и вкусив греха, она превратилась в ученицу, схватывающую все буквально на лету: секс заменил ей все. Блудница. Да, дьявольское перевоплощение Маргарет Бреннан явилось, пожалуй, одной из их самых грандиозных удач. Бухер прикрыл глаза. Насколько же предсказуемы и падки на любой соблазн человеческие существа!
Вспомнилась и детская фотокарточка Маргарет, приколотая к «делу»: прелестный ребенок с невинным, сияющим личиком. Огромные глазенки, в которых застыло любопытство. Надо полагать, его-то Маргарет удовлетворила.
Женщина пощекотала ладонь Бухера, но он не откликнулся на призыв. Перешагнув через собаку, поднявшую на него помутневший взгляд, старик склонился возле забальзамированного тела. Труп поддерживался тонкой, стальной рамой, прикрепленной к полу. Бухер принялся отвинчивать болты, удерживающие тело в этой раме.
— Поль? — юноша вопросительно уставился на старика.
— Его последняя просьба, — объяснил Бухер. — В канун Армагеддона.
Юноша нахмурился:
— Я ни разу не слышал об этом…
— Потому что я никогда не заикался об этом. Дэмьен пожелал стоять в самый последний миг на земле врага своего. Чтобы окончательно добить его. И развенчать.
Во взгляде юноши сквозило сомнение.
— Возьми крест и следуй за мной, — тон Бухера пресекал любое возражение, и юноша, кивнув, беспрекословно подчинился.
Старик отвинтил последний болт, и тело рухнуло ему прямо на руки. Оно не было тяжелым, но и у Бухера сил оставалось немного. Он чуть не упал. Маргарет тут же подбежала к Бухеру и помогла ему вынести труп из часовни. На пороге старик оглянулся на юношу. Тот поднял распятие и взвалил его на плечо. Колени его подогнулись под тяжестью деревянной фигуры на кресте, но он устоял, а собака заковыляла следом, опустив морду. Кровь сочилась из ран на ее теле.
Медленно двинулись они вдоль коридора. Спустились вниз по лестнице, оставляя позади себя полоску пыли.
Юноша одной рукой касался перил, другой — поддерживал распятие, на полпути выронил его и вскрикнул от боли, когда шипы венца при падении впились в его плечо. Юноша проклинал все на свете. По спине струилась кровь.
Они вышли на улицу. Сгустившиеся грозовые тучи висели прямо над ними, и первые, тяжелые капли дождя упали на них, как только процессия ступила на гравиевую дорожку. Позади западного крыла особняка, за кустарником, возвышалась на пригорке маленькая, полуразвалившаяся церквушка. Бухер вспомнил вдруг, как будучи еще ребенком Дэмьен пожелал однажды, чтобы эту церковь разрушили. И как его уговорили-таки сохранить этот памятник христианству, уже изрядно потерявшему свое былое влияние. Позднее Дэмьен силой заставил себя войти в церковь. Он победил свой страх и рассчитывал, что к моменту полной зрелости сможет безбоязненно ступать на священную землю.
А вот Дэмьен-младший никогда даже и не пытался войти сюда. Отцовского мужества ему явно недоставало. Он не смел приблизиться к церквушке на расстоянии и пятидесяти ярдов. Пока они взбирались на пригорок, все вокруг словно оцепенело. Природа замерла: ни птичьих трелей, ни стрекота насекомых не было слышно. Ни один листочек на деревьях или кустарниках не шелохнулся. Будто и всякая живая тварь, и растения выжидали — но чего?
Когда они приблизились к церкви, гоноша что-то прокричал, призывая всех остановиться, но Бухер даже не оглянулся. Маргарет с трудом переводила дух, пот катился по ее телу, струйками смывая с него кровь мужа. Обращаясь к Бухеру, женщина грязно выругалась. Но тот ровным счетом не обратил на нее внимания и продолжал тащить мертвеца вверх на холм. Сердце его бешено колотилось, дыхание то и дело перехватывало.
— Поль! — надрывно крикнул юноша. Бухер застыл у церковных ворот. Дэмьен с тяжелым распятием на плече еле тащился в гору.
— Поставь Его вон там, — приказал Бухер, указывая на стену. — Пусть они стоят рядом — победитель и побежденный.
И вновь Дэмьен-младший повиновался старику. Он отошел подальше, широко раскрыв от страха глаза, взгляд его был прикован к церкви.
— Такова была воля твоего отца, — снова заговорил Бухер, поглядывая на восток. — Пора, — вымолвил он, пока юноша удалялся прочь от церкви, затем встал на колени.
— Иди за ним и подбодри его своей силой. Помолись с ним вместе, — перейдя на шепот, обратился Бухер к Маргарет.
Какое-то время он наблюдал, как Маргарет и Дэмьен склонили головы в молитве. Собака проковыляла мимо Бухера и улеглась на траву рядом с женщиной и юношей. Старик набрал в легкие побольше воздуха, обеими руками обхватил забальзамированный труп и поволок его дальше, за ворота, к самой церковке. Над воротами висела табличка:
Споткнувшись, Бухер услыхал сзади громкий и тревожный оклик Дэмьена. Обернувшись, он увидел, как тот что есть мочи несется к церковным воротам.
С трудом переводя дыхание, Бухер подтащил свою ношу к воротам, в глубине души молясь лишь об одном: чтобы они оказались не заперты. Он толкнул ногой тяжелую дубовую дверь, и она отворилась, протяжно заскрипев на ржавых петлях. Оглянувшись, старик заметил, что Дэмьен, как вкопанный, застыл у ворот. Страх сковал юношу, он не мог сделать ни шагу вперед.
— Пожалуйста, — шепотом бормотал старик, шаря в поисках дверного засова. Наконец, он нашел его. Однако тот так проржавел, что никак не сдвигался.
— Пожалуйста, Господи, — воскликнул Бухер, наваливаясь на задвижку с такой силой, что содрал с ладони добрый кусок кожи. Засов подался как раз в тот момент, когда Бухер услышал Дэмьена. Тот мчался по тропинке к церкви и яростно рычал, словно зверь. Всем своим весом Дэмьен налег на дверь, и от этого толчка труп его отца упал на церковный пол. Бухер подхватил его и поволок к алтарю.
— Бухер! — исступленный вопль юноши прорезал церковные стены, эхом отражаясь от полуразвалившегося свода. Бухер слышал, как Дэмьен обегал вокруг церкви, как он колотил по ее стенам, царапая их, а затем вновь и вновь молотил кулаками по камню.
Старик перевернул тело на спину. При падении лицо трупа разбилось и было теперь неузнаваемо. Бухер затащил тело на алтарь и разложил на церковном полу все кинжалы. Взяв в руки первый стилет, Бухер склонился над трупом того, кто некогда был его Божеством, кому он отдал бы и душу свою, и тело. Затем старик еле слышно прошептал:
— Ты обещал контроль, Дэмьен, а принес разрушение и гибель. Ты явился лживым пророком…
Бухер занес над головой кинжал и, крепко зажмурив глаза, вонзил его в труп. Кожа лопнула со звуком выстрела. И тут же за стеной раздался дикий вопль юноши. Из отверстия вырвался зловонный газ, и Бухер отшатнулся от трупа. Затем схватил второй кинжал и, заставив себя не отводить взгляд, нанес еще один удар. Потом третий, четвертый…
За стеной вопль перешел в страшный визг, превратившийся затем в вой шакала.
Оставался последний кинжал. Бухер всмотрелся в лик Христа на рукоятке и внезапно осенил себя крестным знамением. Как же звали того молодого человека, что шестьдесят лет назад поддался дьявольскому искушению? Старик никак не мог припомнить его имя. Он забыл самого себя. И теперь со всей жуткой очевидностью понимал, что жизнь его явилась кошмарной ошибкой, цепью страшных заблуждений — ибо сам он оказался обманут и предан.
Последний кинжал вонзился в труп. Дэмьен Торн как будто испустил дух, воздух с шипением вырвался из его груди. Обессиленный и поникший, Бухер рухнул на колени. Он в неистовстве шептал слова молитвы. Он забыл о времени.
Поднявшись, наконец, с колен, Бухер остолбенел. Перед ним среди костей шакала валялись кинжалы. Тело Дэмьена Торна сгинуло, остался лишь распавшийся скелет зверя.
Бухер медленно повернулся и, с трудом волоча ноги, направился к выходу. Отодвинул засов и вышел на воздух. Юноша стоял на четвереньках, уставясь на Бухера бессмысленным и застывшим взглядом. Затем вздрогнул и пополз вниз по траве. Собака неподвижно лежала у порога. Сдохла, — подумал вдруг Бухер.
Возле ворот стояла женщина. В ужасе вглядывалась она в свои руки, пытаясь стереть с них кровь. Она словно очнулась от кошмарного сна.
— Прикрой свою наготу, женщина, — повелел Бухер. Она посмотрела на него, не узнавая. Затем натянула на себя остатки платья.
— Все, дело сделано, — обернулся к Маргарет Бухер. Рука об руку зашагали они к дому. Небо прояснялось, и в просветах начинали вспыхивать ослепительные звезды.
Бухер поднялся из-за стола, прошел в зал. Огонь в камине погас. Старик включил радио и плеснул в свой бокал виски.
«…подтверждают сообщения о том, что ядерным ударам подверглись Иерусалим, Тель-Авив и Бейрут. Из Вашингтона сообщают, что Белый Дом и Пентагон отказались подтвердить, будто Президент покинул город. Наш корреспондент в Москве ничего не смог сообщить, ибо все линии связи с этим регионом вышли из строя. Премьер-министр с минуты на минуту собирается выступить с заявлением, но уже известно, что послы всех стран НАТО прибудут в течение ближайшего часа на Даунинг-Стрит 10…».Бухер выключил радио. Тяжесть прожитых лет внезапно легла на его плечи. Он уже старик, пора и в могилу. «Трижды по двадцать плюс десять», пробормотал Бухер. Повернувшись, он медленно зашагал прочь из зала. В коридоре стоял дворецкий. Они молча взглянули друг на друга, пожав плечами, словно любые слова были излишними. Тяжело ступая, Бухер устало поднялся вверх по деревянной лестнице и по коридору направился в сторону часовни. Мимоходом он задался вопросом, куда подевалась Маргарет.
Внезапно до него донеслось собачье поскуливание. Дверь в часовню была настежь распахнута, но комната казалась погруженной во мрак. И лишь несколько секунд спустя Бухер смог различить в сумеречном свете силуэты. Он не поверил собственным глазам. Пол был залит кровью Филиппа Бреннана. А возле трупа Дэмьена-старшего на коленях стояли женщина и юноша. Они в неистовстве шептали какую-то молитву.
Бухер приблизился к телу Бреннана и вгляделся в остекленевшие глаза посла. Коснувшись рукоятки кинжала, торчащего в горле Бреннана, старик вытер с нее кровь. Уперевшись ногой в грудь посла, Бухер с трудом выдернул кинжал. Затем собрал остальные стилеты и взглянул на Дэмьена-младшего. Тот холодно проронил:
— Он явился, чтобы уничтожить меня, Поль, и нашел свою смерть.
Перекинув кошель с кинжалами за плечо, Бухер кивнул:
— Я положу этому конец раз и навсегда, — возвестил он.
Но Дэмьен уже не слушал его. Бухер вновь всмотрелся в мертвое лицо Бреннана. Наивный простак, но какой мужественный! Они пытались свести его с ума. Не удалось. Тогда просто заманили его в западню. Бухер посмотрел на Маргарет. Та словно почувствовала взгляд старика. Она обернулась, облизывая губы. С ног до головы Маргарет была вымазана кровью мужа. Поймав взгляд Бухера, женщина как-то гнусно захихикала и призывно схватила старика за руку.
Бухер припомнил, как Маргарет впервые появилась среди них два года тому назад. Классический вариант. В памяти возникли многочисленные отчеты учеников о ней. Все они в один голос сообщали, что Маргарет яростно сопротивлялась многочисленным соблазнам. И как однажды, уступив и вкусив греха, она превратилась в ученицу, схватывающую все буквально на лету: секс заменил ей все. Блудница. Да, дьявольское перевоплощение Маргарет Бреннан явилось, пожалуй, одной из их самых грандиозных удач. Бухер прикрыл глаза. Насколько же предсказуемы и падки на любой соблазн человеческие существа!
Вспомнилась и детская фотокарточка Маргарет, приколотая к «делу»: прелестный ребенок с невинным, сияющим личиком. Огромные глазенки, в которых застыло любопытство. Надо полагать, его-то Маргарет удовлетворила.
Женщина пощекотала ладонь Бухера, но он не откликнулся на призыв. Перешагнув через собаку, поднявшую на него помутневший взгляд, старик склонился возле забальзамированного тела. Труп поддерживался тонкой, стальной рамой, прикрепленной к полу. Бухер принялся отвинчивать болты, удерживающие тело в этой раме.
— Поль? — юноша вопросительно уставился на старика.
— Его последняя просьба, — объяснил Бухер. — В канун Армагеддона.
Юноша нахмурился:
— Я ни разу не слышал об этом…
— Потому что я никогда не заикался об этом. Дэмьен пожелал стоять в самый последний миг на земле врага своего. Чтобы окончательно добить его. И развенчать.
Во взгляде юноши сквозило сомнение.
— Возьми крест и следуй за мной, — тон Бухера пресекал любое возражение, и юноша, кивнув, беспрекословно подчинился.
Старик отвинтил последний болт, и тело рухнуло ему прямо на руки. Оно не было тяжелым, но и у Бухера сил оставалось немного. Он чуть не упал. Маргарет тут же подбежала к Бухеру и помогла ему вынести труп из часовни. На пороге старик оглянулся на юношу. Тот поднял распятие и взвалил его на плечо. Колени его подогнулись под тяжестью деревянной фигуры на кресте, но он устоял, а собака заковыляла следом, опустив морду. Кровь сочилась из ран на ее теле.
Медленно двинулись они вдоль коридора. Спустились вниз по лестнице, оставляя позади себя полоску пыли.
Юноша одной рукой касался перил, другой — поддерживал распятие, на полпути выронил его и вскрикнул от боли, когда шипы венца при падении впились в его плечо. Юноша проклинал все на свете. По спине струилась кровь.
Они вышли на улицу. Сгустившиеся грозовые тучи висели прямо над ними, и первые, тяжелые капли дождя упали на них, как только процессия ступила на гравиевую дорожку. Позади западного крыла особняка, за кустарником, возвышалась на пригорке маленькая, полуразвалившаяся церквушка. Бухер вспомнил вдруг, как будучи еще ребенком Дэмьен пожелал однажды, чтобы эту церковь разрушили. И как его уговорили-таки сохранить этот памятник христианству, уже изрядно потерявшему свое былое влияние. Позднее Дэмьен силой заставил себя войти в церковь. Он победил свой страх и рассчитывал, что к моменту полной зрелости сможет безбоязненно ступать на священную землю.
А вот Дэмьен-младший никогда даже и не пытался войти сюда. Отцовского мужества ему явно недоставало. Он не смел приблизиться к церквушке на расстоянии и пятидесяти ярдов. Пока они взбирались на пригорок, все вокруг словно оцепенело. Природа замерла: ни птичьих трелей, ни стрекота насекомых не было слышно. Ни один листочек на деревьях или кустарниках не шелохнулся. Будто и всякая живая тварь, и растения выжидали — но чего?
Когда они приблизились к церкви, гоноша что-то прокричал, призывая всех остановиться, но Бухер даже не оглянулся. Маргарет с трудом переводила дух, пот катился по ее телу, струйками смывая с него кровь мужа. Обращаясь к Бухеру, женщина грязно выругалась. Но тот ровным счетом не обратил на нее внимания и продолжал тащить мертвеца вверх на холм. Сердце его бешено колотилось, дыхание то и дело перехватывало.
— Поль! — надрывно крикнул юноша. Бухер застыл у церковных ворот. Дэмьен с тяжелым распятием на плече еле тащился в гору.
— Поставь Его вон там, — приказал Бухер, указывая на стену. — Пусть они стоят рядом — победитель и побежденный.
И вновь Дэмьен-младший повиновался старику. Он отошел подальше, широко раскрыв от страха глаза, взгляд его был прикован к церкви.
— Такова была воля твоего отца, — снова заговорил Бухер, поглядывая на восток. — Пора, — вымолвил он, пока юноша удалялся прочь от церкви, затем встал на колени.
— Иди за ним и подбодри его своей силой. Помолись с ним вместе, — перейдя на шепот, обратился Бухер к Маргарет.
Какое-то время он наблюдал, как Маргарет и Дэмьен склонили головы в молитве. Собака проковыляла мимо Бухера и улеглась на траву рядом с женщиной и юношей. Старик набрал в легкие побольше воздуха, обеими руками обхватил забальзамированный труп и поволок его дальше, за ворота, к самой церковке. Над воротами висела табличка:
ПРИХОДСКАЯ ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО ИОАННА
Споткнувшись, Бухер услыхал сзади громкий и тревожный оклик Дэмьена. Обернувшись, он увидел, как тот что есть мочи несется к церковным воротам.
С трудом переводя дыхание, Бухер подтащил свою ношу к воротам, в глубине души молясь лишь об одном: чтобы они оказались не заперты. Он толкнул ногой тяжелую дубовую дверь, и она отворилась, протяжно заскрипев на ржавых петлях. Оглянувшись, старик заметил, что Дэмьен, как вкопанный, застыл у ворот. Страх сковал юношу, он не мог сделать ни шагу вперед.
— Пожалуйста, — шепотом бормотал старик, шаря в поисках дверного засова. Наконец, он нашел его. Однако тот так проржавел, что никак не сдвигался.
— Пожалуйста, Господи, — воскликнул Бухер, наваливаясь на задвижку с такой силой, что содрал с ладони добрый кусок кожи. Засов подался как раз в тот момент, когда Бухер услышал Дэмьена. Тот мчался по тропинке к церкви и яростно рычал, словно зверь. Всем своим весом Дэмьен налег на дверь, и от этого толчка труп его отца упал на церковный пол. Бухер подхватил его и поволок к алтарю.
— Бухер! — исступленный вопль юноши прорезал церковные стены, эхом отражаясь от полуразвалившегося свода. Бухер слышал, как Дэмьен обегал вокруг церкви, как он колотил по ее стенам, царапая их, а затем вновь и вновь молотил кулаками по камню.
Старик перевернул тело на спину. При падении лицо трупа разбилось и было теперь неузнаваемо. Бухер затащил тело на алтарь и разложил на церковном полу все кинжалы. Взяв в руки первый стилет, Бухер склонился над трупом того, кто некогда был его Божеством, кому он отдал бы и душу свою, и тело. Затем старик еле слышно прошептал:
— Ты обещал контроль, Дэмьен, а принес разрушение и гибель. Ты явился лживым пророком…
Бухер занес над головой кинжал и, крепко зажмурив глаза, вонзил его в труп. Кожа лопнула со звуком выстрела. И тут же за стеной раздался дикий вопль юноши. Из отверстия вырвался зловонный газ, и Бухер отшатнулся от трупа. Затем схватил второй кинжал и, заставив себя не отводить взгляд, нанес еще один удар. Потом третий, четвертый…
За стеной вопль перешел в страшный визг, превратившийся затем в вой шакала.
Оставался последний кинжал. Бухер всмотрелся в лик Христа на рукоятке и внезапно осенил себя крестным знамением. Как же звали того молодого человека, что шестьдесят лет назад поддался дьявольскому искушению? Старик никак не мог припомнить его имя. Он забыл самого себя. И теперь со всей жуткой очевидностью понимал, что жизнь его явилась кошмарной ошибкой, цепью страшных заблуждений — ибо сам он оказался обманут и предан.
Последний кинжал вонзился в труп. Дэмьен Торн как будто испустил дух, воздух с шипением вырвался из его груди. Обессиленный и поникший, Бухер рухнул на колени. Он в неистовстве шептал слова молитвы. Он забыл о времени.
Поднявшись, наконец, с колен, Бухер остолбенел. Перед ним среди костей шакала валялись кинжалы. Тело Дэмьена Торна сгинуло, остался лишь распавшийся скелет зверя.
Бухер медленно повернулся и, с трудом волоча ноги, направился к выходу. Отодвинул засов и вышел на воздух. Юноша стоял на четвереньках, уставясь на Бухера бессмысленным и застывшим взглядом. Затем вздрогнул и пополз вниз по траве. Собака неподвижно лежала у порога. Сдохла, — подумал вдруг Бухер.
Возле ворот стояла женщина. В ужасе вглядывалась она в свои руки, пытаясь стереть с них кровь. Она словно очнулась от кошмарного сна.
— Прикрой свою наготу, женщина, — повелел Бухер. Она посмотрела на него, не узнавая. Затем натянула на себя остатки платья.
— Все, дело сделано, — обернулся к Маргарет Бухер. Рука об руку зашагали они к дому. Небо прояснялось, и в просветах начинали вспыхивать ослепительные звезды.
«И увиделъ я Ангела исходящаго съ неба, который имел ключъ от бездны, и большую цепь въ руке своей. Онъ взялъ дракона, змея древняго, котрый есть диавол и сатана, и сковалъ его на тысячу летъ, и низвергъ его въ бездну, и заключилъ его, и положилъ надъ нимъ печать дабы не прельщалъ уже народы, доколе не окончится тысяча летъ; после же сего ему должно быть освобожденнымъ на малое время».
Откровение Святого Иоанна, 20: 1 — 3.