Макгрегор Кинли. Нежная подруга

   – Да. И он попросил священника: «Прости меня, святой отец, за то, что я согрешил. Я украл этого индюка, чтобы накормить своих голодных детей. Не возьмете ли вы его у меня, чтобы наш Господь простил меня?» «Разумеется, не возьму, – ответил священник. – Ты должен вернуть его тому, у кого украл». «Но, святой отец, я пытался, а он отказался, и что мне теперь делать?» «Если то, что ты говоришь, правда, значит, это Божья воля, чтобы индюк остался у тебя. Ступай с миром», – сказал священник. Человек поблагодарил его и поспешил домой. И священник, кончив исповедовать, вернулся домой. Когда он вошел в кладовку, то увидел, что кто-то украл у него индюка.
   Дрейвен с безразличным видом посмотрел на Эмили:
   – И сколько таких шуточных историй вы знаете, миледи?
   – Довольно много. Отец любит шутов, и у нас в замке мы часто их принимаем.
   При мысли о том, сколько еще Эмили будет мучить его подобными шутками, Дрейвен почувствовал приступ головной боли.
   – Значит, я должен терпеть их всю оставшуюся часть года?
   – Если вы не облегчите себе участь и не рассмеетесь теперь.
   Дрейвен чуть было не улыбнулся, но вовремя спохватился.
   – Вам должно быть известно, что, как и вы, я никогда не признаю свое поражение.
   Эмили наклонилась так низко, что почти коснулась Дрейвена кончиком носа.
   – Всегда что-то делаешь впервые. – И, слегка откинувшись назад, добавила: – Дочь пришла к отцу за советом: «Скажите, отец, за кого мне выйти замуж – за Гарри или за Стивена?» «За Стивена», – ответил отец. «Почему?» – спросила дочь. «Потому что вот уже полгода, как я одалживаю деньги у Стивена, а он все еще приходит повидаться с тобой».
   – Не так хорошо, как с норвежцами, – заметил Дрейвен с каменным выражением лица.
   Она удивленно выгнула бровь:
   – Значит, та шутка вам понравилась?
   – Если я скажу «да», вы пойдете спать?
   – Если бы я могла уснуть, то с радостью вернулась бы в палатку, но поскольку уснуть я не могу, то с таким же успехом могу остаться здесь и раздражать того, из-за кого не могу уснуть.
   – А почему вы не можете уснуть из-за меня?
   – Вы постоянно мне снитесь.
   – Я не хочу этого слышать, – в раздражении произнес Дрейвен.
   Эмили коснулась его руки:
   – Тогда не могли бы вы по крайней мере забыть то, что я сказала насчет мужа, и относиться ко мне просто как к другу?
   Ее прикосновение было таким горячим, а длинные пальцы казались такими белыми на загорелой коже Дрейвена. Как может такая хрупкая женщина потрясти до глубины души такого сурового мужчину?
   – У меня нет друзей, – шепотом проговорил Дрейвен. Ему почему-то вдруг представилось, как его пальцы переплелись с пальцами Эмили.
   – Даже Генрих? – спросила она.
   – Я его вассал и служу ему в качестве такового. Мы близки, но друзьями нас назвать нельзя.
   Эмили погладила Дрейвена по костяшкам пальцев:
   – Вот уж никак не думала, что встречу человека, еще более одинокого, чем я.
   Дрейвен смущенно кашлянул:
   – Я не говорил, что одинок.
   – Разве?
   Дрейвен не ответил. Он не мог отрицать правду. Да, он одинок. И всегда был одинок.
   – А вы знаете, что значит слово «друг», милорд?
   – Переодетый враг.
   Рука Эмили замерла.
   – Вы так считаете?
   – Я знаю, что это так и есть. – Дрейвен убрал свою руку. – Не будет дружбы – не будет предательства. Вы ведь никогда не слышали, чтобы кто-то сказал: «Он предал своего врага».
   – Значит, вы никому не верите?
   – Я верю в то, что рано или поздно все предают.
   – Себя вы сюда тоже включаете, милорд? Когда вы говорите, что предают все, значит ли это, что в сердце своем вы способны предать короля, которому служите так ревностно?
   – А разве я не предал его?
   – Что вы имеете в виду? – недоуменно спросила Эмили.
   – Я поклялся ему, что не прикоснусь к вам, и все же дважды целовал вас, не говоря уже о том, что мы натворили вчера ночью. Сдается мне, что я предал короля, потому что он думает, что я сдержу свое слово. И вот сейчас вы опять рядом со мной, при свете луны, и снова пытаетесь соблазнить меня. Эмили замерла.
   – В таком случае простите меня, милорд, что я соблазняла вас, я-то думала, что вы разделяете мои чувства. Как глупо с моей стороны. Пожалуй, я пойду лягу и оставлю вас пребывать в гордом одиночестве.
   Эмили взяла книгу и направилась к своей палатке. Он бы с удовольствием «пребывал в гордом одиночестве», как красноречиво выразилась Эмили, но на самом деле пребывал в состоянии крайнего возбуждения.
   Все эти годы Дрейвен жил в удобном для него коконе задушенных в самом себе чувств. Ничто не могло рассердить его, ничто не могло опечалить, равно как ничто не могло сделать его счастливым. Так было до того дня, когда он увидел Эмили с той чертовой курицей. Теперь та сцена казалась Дрейвену смешной. И он почувствовал, как уголки его губ приподнялись, и тут же спохватился.
   – Вон из моей головы! – крикнул он и, стиснув кулак, ударил им себя по лбу.
   Неудивительно, что монахи кастрируют себя, чтобы не впасть в грех искушения. Теперь кастрация казалась Дрейвену очень подходящим вариантом.
   Его взгляд невольно устремился на палатку Эмили. Он увидел ее, освещенную изнутри. Вот она сняла с себя платье, и все изгибы ее совершенного тела четко прорисовались на фоне света.
   Чресла Дрейвена ожили, и он зло зашипел. Да, кастрация очень подходящий вариант не поддаться искушению.

Глава 13

   Остаток пути до Рейвенсвуда Эмили проехала на лошади Саймона. Хотя она то и дело пыталась вовлечь Дрейвена в разговор, он отмалчивался.
   Этот человек – неприступная гора молчания! Но он не ведал, что она, Эмили, найдет способ взобраться на эту вершину. Как в прямом, так и в переносном смысле.
   После просмотра книги, подаренной Кристиной, она стала смотреть на семьдесят третью позицию по-другому. Интересно, что она будет чувствовать, если этот мрачный, устрашающего вида мужчина будет повелевать ею в этих делах? Каково это – ощущать такого сильного мужчину внутри себя?
   Эмили трудно было представить себе это, хотя Элис уверяла, что семьдесят третья позиция доставляет много удовольствия и мужчине, и женщине.
   Эмили посмотрела на широкую спину Дрейвена, и снова перед ее мысленным взором возникла волнующая картина: она оголяет его смуглую кожу и исследует его тело руками и губами. Он будет принадлежать ей. Ах, если бы можно было повести Дрейвена к алтарю!
   Что нужно сделать, чтобы заставить его рассмеяться? Шутки ее успеха не имели. Должно быть что-то такое, что покажется Дрейвену смешным. И она, Эмили, найдет это.
   Они прибыли в Рейвенсвуд как раз к заходу солнца. Усталая до крайности, Эмили позволила Саймону помочь ей сойти с лошади.
   Дрейвен не стал их ждать и поднялся по лестнице в донжон. В дверях он задержался.
   Поднявшись следом, Эмили остановилась и заглянула Дрейвену через плечо.
   – Господи! – ахнула она, окинув взглядом внутренность зала. – Дэнис не терял времени!
   В зале появились новые столы. Их составили в углы. Запах свежей краски ударил в нос. Тусклые стены преобразились и стали светлыми. На стенах висели новые шпалеры, ставни были раскрыты. На полу лежал свежий тростник, и его приятный острый запах щекотал ноздри.
   – Сюда ли я попал? – ворчливо спросил Дрейвен.
   Эмили рассмеялась:
   – Думаю, да.
   – Дэнис! – позвал Дрейвен, входя в холл. Из боковой двери выбежал управляющий.
   – Милорд! – поклонился он и с довольным видом потер руки. – Удовлетворены ли вы?
   Дрейвен вопросительно посмотрел на Эмили.
   – Замечательно, – согласно кивнула она.
   Дэнис заулыбался.
   – Остались ли деньги из тех, что я вам выдал? – спросил Дрейвен.
   – Да, милорд, и немало.
   – Оставьте их себе.
   Дэнис был явно обескуражен таким решением хозяина.
   – Вы уверены, милорд?
   – Вы их заработали. Возьмите неделю отпуска и отдохните.
   – О, благодарю вас, – с признательностью в голосе произнес Дэнис и вышел.
   Дрейвен направился было к лестнице, как вдруг чей-то строгий голос скомандовал:
   – Не ходите в грязных сапогах, ни в коем случае!
   Эмили удивленно выгнула бровь. В этот момент из прихожей в зал вошла полная женщина лет сорока пяти, с легкой сединой в темно-каштановых волосах. По ее манере держать прямо спину было заметно, что она привыкла командовать.
   – Я не позволю марать полы, – произнесла она резким тоном. – Пусть этот замок ваш, но это не дает вам права портить нашу работу. Давайте снимайте сапоги.
   Выражение лица Дрейвена могло бы привести в ужас самого дьявола. Но женщина встретила его гневный взгляд без какого-либо страха.
   – Кто вы? – спросил, в свою очередь, Дрейвен.
   – Беатрикс. Управляющий Дэнис нанял меня в домоправительницы, и теперь я буду править этим домом.
   Дрейвен нахмурился:
   – Беатрикс?
   – Да, служанка вашей матери. Я шлепала вас по попе, милорд, когда вы были дитятей. Могу и теперь отшлепать.
   От такой дерзости Эмили онемела.
   – Мне сказали, что вы умерли, – более спокойно проговорил Дрейвен.
   В темно-карих глазах женщины светилась нежность, и Эмили ощутила, как хочется ей протянуть руку и коснуться Дрейвена.
   – Если так, значит, я вернулась, чтобы являться вам как привидение, – насмешливо произнесла она. – А теперь снимайте сапоги.
   И к полному изумлению Эмили, Дрейвен послушался.
   – Спасибо, милорд, – поблагодарила Беатрикс. – Ваша комната наверху ждет вас. Мы с Дэнисом перенесли вещи леди в комнату для гостей.
   – У вас есть комнаты для гостей? – спросила Эмили.
   Беатрикс ласково улыбнулась:
   – Теперь есть.
   – Признателен за ваши услуги, Беатрикс, – с теплотой в голосе проговорил Дрейвен и зашагал по лестнице вверх.
   Эмили смотрела ему вслед. Это было странное зрелище. Кто бы мог подумать, что человек, вызывающий страх у всей Англии, будет расхаживать в одних чулках, чтобы угодить своей домоправительнице?
   Улыбнувшись, Эмили шагнула к лестнице, но Беатрикс шыкнула на нее:
   – Это относится и к вам, миледи.
   Эмили закусила губу, и сняла туфли.
   Беатрикс одобрительно кивнула:
   – Я пришлю поесть вам в комнату. Вы, конечно, хотите отдохнуть. Я отведу вас в вашу новую спальню.
   Эмили последовала за ней наверх. Проходя мимо комнаты Дрейвена, она остановилась. Дверь была плотно закрыта, и оттуда не доносилось ни звука. Она коснулась дерева, которое разделяло их, думая о том, что сейчас творится у него в голове. Сегодня он был очень отчужденным. Гораздо более отчужденным, чем всегда.
   «Ты будешь мой», – мысленно поклялась Эмили и поспешила за Беатрикс в конец коридора. Домоправительница отворила дверь одной из комнат и предложила Эмили войти.
   При виде своей новой спальни Эмили широко раскрыла глаза. Кровать манила свежими простынями и меховыми одеялами. На стенах висели новые шпалеры, а каменный пол покрывал толстый тканый ковер.
   Эмили скинула с себя плащ, а домоправительница принялась разводить огонь в очаге.
   – Если миледи что понадобится, дайте мне знать.
   Некоторое время Эмили молча смотрела на домоправительницу, думая о чем-то своем.
   – Беатрикс! Нет ли у вас соображений о том, как можно заставить лорда Дрейвена улыбнуться?
   Тень грусти легла на лицо Беатрикс.
   – На всем свете не найдется силы, которая могла бы это сделать.
   – Но ведь…
   – Нет, миледи. Уверяю вас, ничто и никогда не вызовет у его сиятельства улыбки. После того как… – Беатрикс осеклась и снова занялась камином.
   – После чего? – переспросила Эмили.
   – Не следует мне рассказывать о таких делах, – неохотно отозвалась Беатрикс. – На вашем месте, миледи, я бы избегала его сиятельства во что бы то ни стало.
   – Это почему?
   – Потому что каждая леди, которая жила под крышей Рейвенсвуда, была здесь убита.
   По спине Эмили пробежал холодок.
   – Убита?! – испуганно прошептала она. – Как?
   – Рукой своего мужа.
   – И мать Дрейвена тоже?! – ужаснулась Эмили.
   – Убита своим супругом.
   Комната закружилась у Эмили перед глазами. Ничего более страшного она и представить себе не могла.
   – А лорд Дрейвен, где был он, когда это случилось?
   – Лежал без сознания на полу, потому что посмел броситься на помощь матери.
   Эмили внутренне содрогнулась, представив себе жуткую картину. Ничего удивительного в том, что Дрейвен такой угрюмый и замкнутый.
   Наконец-то Эмили поняла, почему он никогда не улыбается. Как можно чему-то радоваться после того, как видел такое?
   – Из-за этого вы и уехали отсюда? – спросила Эмили.
   – Нет, я попыталась остаться, чтобы присматривать за его сиятельством, но его отец запретил мне сделать это, – ответила Беатрикс. – Сказал, что лорда Дрейвена уже достаточно избаловали женщины. Что пора ему сделать из своего сына мужчину. Эмили понимающе кивнула.
   – А почему вы вернулись теперь?
   Беатрикс в задумчивости помолчала, словно пыталась найти точный ответ.
   – Непросто на это ответить, миледи. Когда Дэнис попросил меня приехать, я отказалась. Я очень хорошо помнила, каков был прошлый граф, и боялась, что его сын вырос таким же. Но потом я услышала голос ее сиятельства. Она просила меня присматривать за сыном. Она делала это чуть ли не каждую ночь, когда я готовила ее ко сну. «Беатрикс, – говорила она, – если что-нибудь случится со мной, прошу тебя, присматривай за моими мальчиками». – Беатрикс горестно вздохнула, и Эмили заметила на ее глазах слезы. – Леди Кэтрин была святой. Она была добрая и любящая, как сама Мадонна, и вот ради нее-то я и позволила Дэнису уговорить себя вернуться.
   Эмили смущенно покашляла, пытаясь скрыть слезы.
   – Я рада, что вы приехали, Беатрикс.
   Домоправительница кивнула, а затем извинилась и вышла.
   Эмили уселась за туалетным столиком и стала обдумывать то, что рассказала ей Беатрикс.
   Дрейвен наверняка ненавидел своего отца. Как же иначе? И что такого ужасного могла совершить мать Дрейвена, что вызвала такие действия его отца?
   «Саймон!» – мелькнуло в голове Эмили. Это могло произойти тогда, когда отец Дрейвена узнал, что Саймон не его ребенок?
   Закрыв глаза, она дала волю слезам. Она плакала о мальчике, который видел такое, чего не должен видеть ни один ребенок, она плакала о мужчине, в которого он превратился, который теперь не желал любить и быть любимым.
 
   В течение двух недель Эмили пыталась улучить момент и побыть наедине с Дрейвеном, но тот всячески избегал ее, словно она была прокаженной.
   Наконец Эмили поняла, что всякая попытка остаться с Дрейвеном наедине обречена на неудачу. Он даже не ел в зале за одним столом со всеми, а либо сидел в своей комнате, либо вообще не приходил домой.
   Эмили не знала, чем он был занят. А Саймон, если даже и знал, ничего ей не говорил.
   – Какое мне дело? – тихо произнесла Эмили, сидя в зале за завтраком.
   Рядом находились несколько рыцарей Дрейвена, но они не расслышали ее слов. Эмили не знала, куда этим утром ушел Саймон, и разрешила Элис выспаться, потому что ее служанка легла поздно, занимаясь чем-то таким, рассказать о чем Эмили она не захотела. И, зная Элис, Эмили предпочла не расспрашивать ее.
   Эмили вздохнула и принялась равнодушно ковырять хлеб. Тут чьи-то шаркающие шаги привлекли ее внимание.
   Эмили подняла голову и увидела, как двое слуг несут один из ее сундуков вниз по лестнице. Она вышла вслед за ними во двор. Слуги поставили сундук на повозку.
   – Что здесь происходит? – недоуменно спросила Эмили.
   – Вы еще не готовы? – раздался у нее за спиной громоподобный голос Дрейвена. Эмили вздрогнула и обернулась. Дрейвен стоял в дверях.
   – Откуда вы появились? – спросила Эмили, мысленно удивляясь тому, как такой крупный человек может двигаться так бесшумно.
   – Я оставлял распоряжения Дэнису.
   – Распоряжения?
   – Завтра у вашей сестры свадьба. Я решил, что вы захотите поехать туда. Ваша служанка сказала, что вы уже собрались.
   Так вот почему Элис вчера так долго не ложилась спать!
   – Я не думала, что вы позволите мне побывать на свадьбе.
   – Я зверь, Эмили, но не негодяй.
   Эмили обвила Дрейвена за шею руками и крепко прижалась лицом к его колючим бакенбардам, стараясь не замечать, как у нее остановилось дыхание.
   – В данный момент, милорд, вы ни то и ни другое, но довольно милый человек, – прошептала она ему на ухо.
   Дрейвен весь напрягся, но не отстранился. Это была небольшая, но все же победа.
   Эмили закусила губу и отодвинулась:
   – Дайте мне одну минуту, и я сейчас же вернусь.
   – Минуту или час?
   – Минуту, – рассмеялась Эмили, – Обещаю.
   Дрейвен согласно кивнул, и она бросилась наверх, в свою комнату, чтобы взять плащ. В комнате она увидела Элис. Вид у нее был довольный.
   – Вы удивились? – спросила служанка.
   – Почему ты мне не сказала?
   Элис помогла Эмили застегнуть плащ.
   – Я хотела, чтобы вы знали, что это устроил его сиятельство, а не я. Это он спросил о дне свадьбы, когда мы вернулись из Линкольна.
   – И этим ты занималась вчера вечером?
   Элис скромно улыбнулась:
   – Спасибо. А теперь бери свой плащ, и не будем заставлять графа ждать.
 
   Дрейвен просто глазам своим не поверил, когда Эмили снова появилась спустя несколько минут. От радости щеки ее порозовели.
   Она была удивительно хороша собой. И хотя Дрейвен понимал, что ему не стоит ехать к отцу Эмили, но все же решил, что ее счастье стоит любых неприятностей.
   Если он и уважал кого-то, так это людей, которые любят свою семью.
   – Помоги леди сесть, – велел Дрейвен Саймону.
   – Ты уверен?
   Дрейвен кивнул.
   Все сели на лошадей, и небольшой отряд отправился в путь.
   Они доберутся до замка Эмили как раз к закату солнца.
   Вот радость-то, мрачно подумал Дрейвен.
   Но Эмили будет счастлива, и почему-то ее счастье было важнее для него, чем собственное спокойствие.
   Последние две недели были для Дрейвена сплошным мучением. Всякий раз, когда он видел Эмили, желание обладать ею в нем все возрастало. Даже теперь он воображал себе, как утыкается лицом в ямку у нее на груди и пробует на вкус сладость ее кожи.
   После очередной бессонной ночи Дрейвену чудился запах ее волос на подушке. Он ощущал как наяву тяжесть ее груди в своей ладони, слышал ее волнующие вздохи.
   И к тому же в доме теперь жила Беатрикс. Только этого ему и не хватало. Встречаясь с ней, Дрейвен всякии раз вспоминал о том, при каких обстоятельствах они виделись в последний раз. Он не хотел помнить об этом. Он должен прогнать от себя все воспоминания о прошлом. А главное, он должен прогнать все мысли об Эмили, прежде чем они, эти мысли, доведут его до безумия.
 
   Завидев стены отцовского замка, Эмили пришпорила лошадь и вскачь поднялась наверх по склону холма.
   Многие годы эти стены из серого камня были ее клеткой, и все равно при виде их ее охватила радость.
   Она дома!
   На часах стоял Томас, вооруженный алебардой. Эмили, смеясь, помахала ему рукой. Томас весело приветствовал ее, а потом приказал поднять решетку.
   С поющим от радости сердцем Эмили въехала в ворота первой, за ней следовал Дрейвен со своими людьми.
   Тут же раздались приветственные крики. Эмили помахала рукой тем, кого знала всю жизнь, – Грэму-пекарю, Эвелин, жене арендатора, Тимоти, оружейныхдел мастеру, и другим.
   Дверь в башню распахнулась как раз когда она подошла к каменным ступеням.
   – Эм! – закричал отец, сбегая по лестнице, как мальчик.
   Эмили соскользнула с лошади прямо в его объятия.
   Отец обнял ее так крепко, что Эмили испугалась, не сломает ли он ей ребра.
   – Моя бесценная Эм, – тихо проговорил он дочери на ухо, – почему ты здесь?
   – Лорд Дрейвен привез меня на свадьбу Джоанны.
   Отец весь напрягся при упоминании имени Дрейвена. Отпрянув от Эмили, он оглянулся и увидел Дрейве-на, который приближался на своей белой лошади. В глазах старика вспыхнула ненависть.
   – Не прикасался ли он к тебе?
   Эмили отрицательно покачала головой, чувствуя, как лицо ее медленно заливает румянец.
   То, что произошло между ними, было ее виной, и она не позволит, чтобы с Дрейвеном что-то случилось из-за этого.
   – Он хороший человек, отец.
   – Он дьявол.
   – Снова за старое, да? – язвительно спросил Дрейвен, натягивая поводья. – А я-то думал, что вы найдете для меня новое оскорбление.
   – Негодяй!
   Дрейвен обратил скучающий взгляд на Саймона:
   – Сдается мне, брат, что тебе стоило бы научить графа, как ругать своего врага. Его попытки по большей части никуда не годятся.
   Граф шагнул к Дрейвену, но Эмили удержала его:
   – Прошу вас, отец.
   Граф остановился и, посмотрев на дочь, кивнул.
   – Пойдемте, милорд, – сказала Эмили Дрейвену. – Я велю вас устроить.
   – Мы раскинем лагерь за пределами…
   – Нет, – резко возразила Эмили. – Вы приехали на свадебный пир, и я требую, чтобы вы на нем присутствовали.
   – Вы требуете? – удивился Дрейвен.
   – Да. – Эмили упрямо вздернула подбородок. – А теперь слезайте с коней и оставьте их на попечение конюха.
   Дрейвен с Саймоном переглянулись.
   – Как ты думаешь? Не утратила ли эта девица окончательно свой рассудок, вернувшись домой?
   Саймон снисходительно пожал плечами:
   – Я сделаю так, как ты решишь. Мне все равно – внутри или снаружи.
   – Дадите ли вы клятву, что никому из моих людей не причинят вреда? – спросил Дрейвен, обращаясь к отцу Эмили.
   – А вы поверите моей клятве? – спросил, в свою очередь, Хью.
   – Поверю – ради их безопасности.
   – Тогда можете спать спокойно. В этих стенах вам ничто не угрожает.
   Дрейвен кивнул и жестом велел своим людям спешиться.
   Эмили с облегчением вздохнула. Вдруг ей удастся помирить отца с Дрейвеном? Все же она заметила, что Дрейвен не убрал руку с рукояти своего меча, поднимаясь по лестнице. Саймон шел на один шаг позади него. Отец пребывал в крайнем напряжении.
   Да, наверное, надеяться на примирение – это чересчур. Хорошо, если все обойдется без кровопролития.
   Эмили взяла отца под руку и повела гостей в башню.
   В большом зале толпились гости, прибывшие на свадьбу. Все весело болтали, пробовали угощение. Никогда еще Эмили не видела такого количества гостей в отцовском замке. Но в толпе не видно было сестер.
   Эмили заметила, что Дрейвен весь напрягся. Она резко остановилась и спросила отца, который терпеть не мог больших собраний, как и Дрейвен:
   – Почему столько гостей, отец?
   – Так пожелал Найлз, – помрачнев, ответил Хью. – Мне вовсе не хотелось, чтобы этот брак начинался еще хуже, чем уже есть. Я хочу только, чтобы Джоанна была счастлива, вот и решил, что будет лучше потакать своему новообретенному сыну.
   Графа окликнул какой-то незнакомец. Рядом с ним стоял Найлз и кривил губы в злобной досаде.
   Что в этом человеке вызывает у Эмили такую неприязнь? И почему этого не видит Джоанна?
   Эмили заметила по лицу отца, что ему не хочется идти, но он все же извинился и, поцеловав дочь, шепнул ей на ухо:
   – Я вернусь, как только смогу.
   Когда отец ушел, Эмили обратилась к Дрейвену:
   – Я и представить себе не могла, что будет вот так.
   Она не видела Дрейвена таким напряженным и резким с тех пор, как он впервые приехал в Уорик с людьми короля.
   – Мы устроим лагерь у…
   – Нет, – резко возразила Эмили и взяла Дрейвена за руку, чтобы не дать ему уйти. – Здесь хватит комнат на всех.
   – Эмили! – раздался радостный крик Джоанны, и чьи-то руки схватили Эмили за талию. – Ты приехала! Не могу в это поверить.
   Эмили рассмеялась и крепко обняла сестру. Но когда она взглянула на Джоанну, то улыбка сошла с ее лица. У сестры был такой измученный вид. Она сильно похудела и заметно осунулась.
   – Ты больна? – встревоженно спросила Эмили.
   – Нет, – как-то неуверенно ответила Джоанна. – Просто много занималась приготовлениями к свадьбе.
   Джоанна что-то скрывала. Эмили чувствовала это. Но сейчас было не время для расспросов. Эмили заставила себя улыбнуться и познакомила Дрейвена с сестрой.
   – Сочту за честь познакомиться с вами, – проговорил Дрейвен с почтением. – Леди Эмили постоянно говорит о вас, и я вижу, что она права. Вы станете самой красивой новобрачной.
   Джоанна смущенно зарделась:
   – Благодарю вас, милорд.
   – Джоанна! – раздался вдруг грозный голос Найлза.
   Джоанна вся съежилась, услышав этот окрик, и торопливо произнесла:
   – Мне нужно идти. Мы увидимся попозже, в моей комнате?
   Эмили согласно кивнула.
   Как только сестра ушла, она сказала Дрейвену:
   – Вы умеете быть очаровательным.
   – Кое-какие манеры у меня есть.
   Саймон насмешливо заметил:
   – Да, мне говорили, что даже обезьяну можно научить…
   Дрейвен ткнул брата локтем в живот и отошел от него.
   – Что вас беспокоит? – спросил он, внимательно посмотрев на Эмили.
   – А кто вам сказал, что меня что-то беспокоит? – уклонилась она от ответа.
   – Я вижу.
   Что толку прятать свои чувства от него? И вдруг Эмили охватил странный порыв – она решила довериться Дрейвену.
   – Как вам показалось, моя сестра ведет себя странно?
   – Поскольку я никогда ее не видел раньше, я бы сказал, что она держалась превосходно.
   – Она не показалась вам подавленной или взволнованной?
   – У нее завтра свадьба. Думаю, что это естественно – волноваться при таких обстоятельствах.
   – Может быть. – Эмили покачала головой. – Да, я, конечно, говорю глупости. Пойдемте, милорд. – Она взяла Дрейвена за руку и оглянулась на Саймона: – Позвольте мне позаботиться, чтобы вас накормили, а потом отвели в ваши комнаты.