Маккаммон Роберт. Участь Эшеров

   Нью направил свет на "Форд". Сзади лежал обитый черной материей ящик.
   Достаточно большой, мрачно подумал он, чтобы вместить тело ребенка.
   На переднем сиденье пикапа были рассыпаны леденцы.
   Рейвен заглянула в черный "Рэмблер". На полу валялась карта и она открыла дверь, чтобы внимательно рассмотреть ее. Когда она поднимала карту, из-под нее выбежала большая серая крыса и, пискнув, скрылась под сиденьем.
   - Боже, - тихо сказала она и развернула карту. На ней был изображен район, непосредственно прилегающий к Эшерленду. Рядом с тонкими линиями, обозначавшими проселочные дороги, было несколько красных отметок. У нее засосало под ложечкой, и она услышала, как Нью сказал напряженным голосом:
   - Тут.
   Он стоял в задней части гаража и светил фонарем себе под ноги. Подойдя к мальчику, Рейвен почувствовала, как ей в лицо пахнуло холодом. Снизу поднимался густой запах сырой земли. Она направила свой фонарь вниз.
   Вместо пола была утрамбованная земля, но свет уходил ниже, по узким каменным ступенькам.
   Нью сделал глубокий вдох и спустился по этим ступенькам, нащупывая дорогу посохом. Ступенек было восемь. В самом низу начинался выложенный из грубого камня туннель, который уходил в темноту.
   Но свет выхватил из темноты лежащий на полу туннеля предмет. Сердце у Нью забилось. Он наклонился и поднял его.
   - Что там? - спросила Рейвен, когда он вернулся. - Что ты нашел?
   - Туннель. Думаю, я знаю, куда он ведет. - Его голос звучал глухо, а блестящие на свету глаза были окружены темнотой. - И я знаю, почему здесь это. - Он разжал руку и показал Рейвен, что в ней.
   Рейвен увидела детскую игрушку. Это была голубая дудка.
   - Это Натана, - сказал Нью. - Страшила нес Натана через туннель. Я думаю... это оставлено здесь для меня.
   - Значит, туннель...
   - Ведет в Лоджию. Возможно, он проходит под озером. - Нью положил игрушку Натана в карман джинсов. - Вы уверены, что по-прежнему хотите идти со мной?
   - Нам нужно оружие, - сказала она. - Нам следовало бы взять с собой пистолет или...
   - От него не будет проку. Чтобы там ни было, оно будет готово к пистолету. Возможно, я знаю, к чему оно не будет готово.
   - Что?
   - Я _с_а_м_ оружие, - сказал он. - Вы, если хотите, можете вернуться. Я дам вам ключи, и вы сможете взять пикап.
   - Нет, - ответила она. - Я должна увидеть все сама.
   Нью увидел ее твердый взгляд.
   - Хорошо. Я пойду первым. Держитесь рядом со мной.
   Повторять ему не пришлось. Они зашли в туннель, и через несколько секунд шум грозы для них стих. С потолка сочилась вода, и когда Рейвен подставила ладонь и посветила фонарем, она увидела следы торфа. Они были под озером.
   Рейвен следовала за мальчиком, и ее нервы были на пределе. По тонким трещинкам толщиной в волос струилась вода. Этот туннель был прорыт уже давно. Кто построил его? Хадсон Эшер, когда он возводил Лоджию? Если Эшеры и Страшила были как-то связаны, почему Страшила не появлялся до 1872 года? Эшеры живут здесь с 1840 года. Кто _т_а_к_о_й_ Страшила и как он умудряется свободно гулять более ста лет? Она чувствовала, что ответы на ее вопросы ждут в темноте на другом конце туннеля.
   По туннелю прокатился отдаленный раскат грома. Должно быть, гремит очень сильно, подумала она, раз слышно даже здесь.
   Нью остановился.
   - Прислушайтесь, - прошептал он.
   Из туннеля доносился какой-то низкий звук, похожий на рычание ужасного зверя. Но это был не шум зверя. Звук напоминал вибрацию какого-то механизма. Рейвен чувствовала, как он проходит по ее телу. Нью дотронулся до стены туннеля. Камни дрожали; ощутимо вибрировал пол. Повсюду вокруг них штукатурка трескалась и крошилась.
   Затем, так же внезапно, странные звуки затихли.
   Подземные толчки, предположила Рейвен. Боже мой, подумала она. Если землетрясение расколет потолок, на их головы обрушится озеро. Но что вызвало этот шум? Зубы Рейвен продолжали стучать.
   - С вами все в порядке? - спросил Нью, и от его голоса пошло эхо.
   - Да, - дрожащим голосом ответила она. - Я по-прежнему иду с тобой.
   Но когда она последовала за Нью, пытаясь сосредоточиться лишь на круге света перед собой, в ней стало крепнуть убеждение, что из темноты за ее спиной доносится тихий скрежет.
   Она обернулась и направила туда фонарь.
   - В чем дело? - спросил Нью.
   - Я не знаю. - Рейвен убрала со лба прядь волос. В луче света были видны лишь камни да лужицы воды.
   Но из темноты доносилось слабое _ш_-_ш_-_ш_, похожее на шелест ползущей змеи.
   И тут Нью понял, зачем была прорезана дырка в маскировочной сетке. В туннель за ними вошла пантера и блокировала путь назад.
   - Пойдем дальше, - сказал он ей. - Я хочу, чтобы вы смотрели назад. Если увидите, что что-то движется, кричите что есть мочи.
   - Ясно, - едва слышно проговорила Рейвен.
   Они пошли дальше. Рейвен слышала быстрое скрытное поскребывание, как будто бы цоканье когтей по камням. Но кто бы за ними ни шел, он предпочитал держаться на расстоянии, избегая света.
   Фонарь Нью высветил еще одну лестницу, ведущую в открытую дверь. Они дошли до конца туннеля. Над ними раскинулась огромная Лоджия, думал он, а внутри ее - ответы на вопросы, которые изменят его навсегда. Он помедлил, и в него проник холодок нерешительности и страха.
   Сатана ищет людей, говорил Король Горы.
   Его предок поклонялся Князю Тьмы. Не было ли и в нем искры того самого зла? И его теперь зовут и заманивают силой, которая сможет снова раздуть эту искорку в пламя?
   Он вспомнил, как заставил мать вести себя как марионетка. Но хуже всего было то, что ему _н_р_а_в_и_л_а_с_ь_ эта сила. Сначала она проявилась в яме с колючками, но теперь он знал, что управлять волшебным ножом или заставлять мать делать то, что он хочет, - это все детские игры. Он мог бы делать другие вещи, глубоко внутри него лежат другие силы, которые бьются и пульсируют, стремясь вырваться из горнила его души. И он хотел высвободить их, хотел дойти до предела - если таковой вообще был своих возможностей. Он чувствовал, что это пламя может сжечь в пепел его старую жизнь, ограниченную пределами Бриатопа.
   И внезапно он испугался самого себя, того, что в нем живет, прячется в темных закоулках его души.
   Рейвен испустила короткий хриплый стон.
   - О... Боже, - прошептала она.
   Нью обернулся.
   В темноте как темно-зеленые лампы горели глаза Жадного Желудка. Монстр медленно входил в свет фонаря Рейвен. Сначала появилась запачканная кровью пасть, затем черный череп с выжженной полосой поперек него. Пантера начала подкрадываться к ним. Ее мускулистое тело блокировало туннель, а кожистый длинный хвост поднялся и злобно щелкнул.
   42
   Рикс загнал "Тандеберд" в гараж и, закрыв глаза, опустил голову на руль.
   Так близко, подумал он. Я так близко подошел к тому, чтобы прострелить череп Дунстана! Боже милостивый, я хотел его убить! Я ж_е_л_а_л_ ему смерти!
   Он вздрогнул, вспомнив выстрел "Коммандо". Его тошнило, он был вынужден съехать с дороги, и его вырвало. Спустя несколько секунд мимо проехал коричневый фургон и скрылся в дожде.
   Теперь ему было все равно. Если он был под наблюдением, он ничего уже не мог поделать. История Эшеров растаяла как дым. Он мог бы сам начать книгу, но чтобы ее закончить, потребуются годы. _Г_о_д_ы_. Он рассчитывал на то, что Дунстан уже сделал, но теперь об этом следовало забыть. Что ему делать во время сбора материала? Еще один роман ужасов? Провал "Бедлама" по-прежнему висел над его головой как топор.
   Он едва не убил Уилера Дунстана, осознал он с болезненной ясностью. Он не сможет самостоятельно закончить книгу. У него нет сил, чтобы закончить такую огромную и изнуряющую работу. Он оказался в точности тем, кем его назвал Уолен. Тогда он с яростью нанес ответный удар. Уолен знал его лучше, чем он сам, - но Рикс благодарил Бога, что за мгновение до выстрела отвел пистолет.
   Он увидел, что дверь в отсек с "Мазерати" открыта. Свет не горел, и в гараже было серо и мрачно. Он с горечью подумал, что Кэт, должно быть, очень спешила уколоться.
   Десять миллиардов долларов, подумал он. Почему он должен лизать руки Кэт и просить содержание у наркоманки? Как она сможет управлять "Эшер армаментс"? А Бун вообще пустит семейное дело прахом!
   - О, Боже, - прошептал Рикс. Что со мной _п_р_о_и_с_х_о_д_и_т_? Все, что мне нужно, это немного денег, чтобы прожить, чтобы хватило на пропитание! А это кровавые деньги, думал он. Все, до последнего цента, кровавые.
   Но всегда кто-нибудь будет делать оружие. Всегда будут войны. Имя Эшеров сдерживает войны, разве нет? Что тут плохого - требовать свою долю поместья и семейного дела?
   Во что я верю? - в отчаянии спрашивал Рикс. Он чувствовал себя потерянным и безумным. Неужели все его убеждения, как книга Дунстана, пустой и бессмысленный бред? Действительно ли он всегда был противником "Эшер армаментс"? Или он нападал на отца тем единственным способом, который знал, - ругая и отвергая "дело", бывшее краеугольным камнем семейства Эшеров?
   Перед его глазами из стороны в сторону медленно раскачивался скелет.
   В кровавой воде плавали волосы Сандры.
   Маленькая рука потянулась к серебряному кругу с головой ревущего льва, но на этот раз, когда рука вытянулась вперед, дверная ручка начала сжиматься. Она стала крошечной, и рука полностью ее закрыла.
   Гараж потряс раскат грома, и Рикс открыл глаза. Дверная ручка. Это то, что он должен вспомнить. Тут есть что-то важное. Попытки вспомнить, что это такое и где он это видел приводили к сильной головной боли. Он сунул записную книжку за свитер и покинул гараж, поспешив через сад в Гейтхауз.
   В дом он вошел насквозь промокшим. Проходя мимо гостиной, он услышал крик матери:
   - Рикс!
   Маргарет вышла в холл следом за ним. Хотя была безукоризненно одета темно-синее вечернее платье с ожерельем из сапфиров и жемчуга и безупречный макияж, в ее глазах была паника.
   - Где ты был? - визгливо спросила она. Губная помада у нее была ярко-красной, и губы напоминали края раны.
   - Вне поместья.
   - Ты весь промок! Посмотри, сколько с тебя натекло!
   - Извини. Я не мог...
   - Где Бун? - Голос матери дрожал. - Буна нет дома, и Кэт тоже нет! Гроза усиливается! По радио сказали, что может быть наводнение!
   - Машина Кэт в гараже. - Она, без сомнения, проскользнула незаметно, подумал он, чтобы уколоться в своей Тихой Комнате.
   - Но ее здесь нет! И Эдвин звонил в клуб Буна! Он уехал после полуночи!
   - Успокойся, - сказал он ей. Сейчас ему было наплевать, где Бун, но он видел, что Маргарет вот-вот сорвется. - Они могут сами о себе позаботиться. Бун найдет где переждать грозу.
   - Я беспокоюсь, Рикс! Может, ты позвонишь шерифу или в дорожную полицию?
   - Мы узнаем, если что-нибудь случится. Нет смысла накликать беду.
   Испуганные глаза Маргарет изучали его лицо.
   - Ты плохо выглядишь. Что с тобой?
   - Со мной все в порядке. - Голова у Рикса по-прежнему дьявольски болела, он дрожал, и ему нужно было сменить мокрую одежду.
   - Боже, посмотри, сколько грязи ты натащил! - горестно сказала мать. - И твой свитер испорчен! Ты потерял пуговицу! Можешь ли ты заботиться хоть о _ч_е_м_-_н_и_б_у_д_ь_?
   - Это все можно вымыть. - Он засунул руку в карман и вынул маленькую серебряную пуговицу. - И гляди, у меня есть... - Он запнулся, уставившись на то, что лежало у него на ладони. Пуговица блестела оранжевым светом, идущим от ближайших свечей.
   В его сознании качался скелет, из глазниц которого сочилась кровь.
   Пластиковый скелет Буна. Скелет в ухе таксиста.
   Рикс ощущал какую-то внутреннюю дисгармонию. Воспоминание было близко, очень близко, но он по-прежнему не мог его ухватить. Искра от свечи, отскочившая от серебряной пуговицы, как ножом пронзила его сознание.
   Волосы Сандры, плавающие в кровавой воде.
   - В чем дело? - спросила Маргарет. - Куда ты смотришь?
   Кровавая вода, думал Рикс. Волосы, плавающие в кровавой воде. Ванна. Металлический таз. Что это было? Что ему надо вспомнить? У него застучало в висках, и образы в его мозгу - призрачные и хрупкие тени - начали распадаться на куски. Он видел Дунстана, лежащего на боку с пуговицей в руке. Его глаза смотрели невидящим взглядом. Но, кроме того, лицо Дунстана двигалось и изменялось, плавилось, принимая новые очертания. Лицо стало моложе. Это было лицо маленького мальчика с рыжевато-каштановыми волосами. В его свинцово-серых глазах отражался страх.
   Это я сам, понял Рикс. Он смотрел на самого себя.
   Он поднял серебряную пуговицу к лицу и увидел над гербом Эшеров свое отражение. Не серебряная ручка, а серебряная _п_у_г_о_в_и_ц_а_! Но чья? Где он видел пуговицу с мордой ревущего льва? И что значат эти воспоминания?
   Его голову, завибрировав в висках, прошила сильная боль. Он крепко зажал пуговицу в своей руке. Не должен помнить, подумал он. Это то, что я не должен помнить...
   - Рикс? - Мать с ужасом отпрянула от него. - Боже мой, у тебя что, приступ?
   Он едва слышал ее. Он с внезапной ясностью подумал о своей детской коробке с "драгоценностями", где он держал коллекцию монет, стеклянных шариков и камней. Боль пульсировала за его глазами с такой силой, что казалось, они вот-вот выскочат из глазниц. Коробка с драгоценностями, подумал он. Давным-давно я положил что-то в коробку с драгоценностями...
   Рикс прошел мимо матери и побежал наверх, испуганный близостью приступа, но зная, что вот-вот вспомнит что-то важное - что-то, связанное с качающимся скелетом, с волосами в кровавой воде и с серебряной пуговицей. Что-то важное и ужасное.
   В своей комнате он дрожащими руками схватил шкатулку и высыпал ее содержимое на шкафчик. Там были пенни с головами индейцев, пятицентовики с буйволами, пара старых серебряных долларов, гладкие серые камешки из лесов Эшеров, шершавая черная галька, найденная у озера, стеклянные шарики "кошачий глаз", один из которых походил на ярко пылающую звезду, а в другом в глубине были холодные синие тени. Его коллекция осталась нетронутой как часть того, что его мать благоговейно хранила для него. Но того, что он искал, тут не было. Рикс не мог вспомнить, когда он это сюда положил и как он это раздобыл, но то, что он искал, отсутствовало.
   Серебряная пуговица с мордой ревущего льва. Вспоминая это, он согнулся от боли. Его лицо покрылось холодным потом. Приступ, подумал он. О, Боже, у меня...
   - Рикс?
   Он с усилием повернулся на голос. Его лицо было бледным как мел, а вокруг глаз были красные круги.
   В дверях стоял Эдвин. Он смотрел то на Рикса, то на предметы, разбросанные на шкафчике.
   - С вами все в порядке? - спросил он. В его голосе звучало сильное беспокойство.
   - Да. Все будет нормально. Мне просто нужно...
   Эдвин мгновенно оказался рядом с ним. Заботливые руки Эдвина стали массировать сзади его шею.
   - Дышите глубже и медленней. Расслабьтесь, расслабьтесь. Ни о чем не думайте, просто плывите по течению. Расслабьтесь.
   Мышцы Рикса подчинялись. Он следовал спокойным инструкциям Эдвина, и боль стала покидать его. Что-то вывалилось из его руки на пол. Что? Ему было все равно. Все его внимание было приковано к успокаивающей силе рук Эдвина.
   - На этот раз вы близко подошли к приступу, не так ли? - спросил Эдвин. - Но теперь вы себя чувствуете лучше, не правда ли?
   Рикс кивнул. Боль почти прошла. В голове прояснилась. О чем он только что думал? Теперь это было неясно и очень далеко. Дунстан, вспомнил он. Дунстан безумен, а истории Эшеров нет.
   Но до того, как Рикс успел хоть что-то сказать, Эдвин тихо промолвил:
   - Он хочет видеть вас. Он сказал, чтобы я привел вас в Тихую Комнату как только вы явитесь домой.
   - Папа?
   - Он умирает. Мы позвонили доктору Фрэнсису, но я не думаю, что он сможет приехать сюда в такую грозу. Ну, пойдемте, я отведу вас к нему.
   Рикс медлил, глядя на содержимое коробки с драгоценностями. Что там было? Что он искал? Он не мог вспомнить. Часть его сознания, была, казалось, вычищена. Он нахмурился, пытаясь собраться с мыслями.
   - Рикс? - настаивал Эдвин. - Вам лучше подняться наверх и поговорить с отцом.
   - Да. Правильно. Я лучше поднимусь наверх и поговорю с ним.
   Эдвин шел с ним по освещенному свечами коридору до лестницы, ведущей в Тихую Комнату. Рикс один поднялся по ступенькам и, все еще ошеломленный, надел хирургическую маску, чтобы приглушить зловоние.
   В Тихой Комнате шум грозы был приглушен до отдаленного низкого гула. Закрыв дверь, Рикс остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. В нескольких футах от него виднелись смутные очертания миссис Рейнольдс, которая неподвижно сидела в своем кресле. Спит, подумал он. Она не поднялась ему навстречу. Он слышал хриплое дыхание отца и пошел через комнату на этот звук.
   - Ты, - просипел Уолен.
   Рикс вздрогнул. В комнате было холодно, но над кроватью отца, как удушающая прелюдия ада, висел лихорадочный жар, идущий от гниющего тела.
   - Где... ты был... этим утром? - Голос Уолена был настолько искажен и отличен от человеческого, что Рикс едва разобрал, что он сказал.
   - Я ездил в Фокстон.
   - Зачем?
   - Мне было нужно прокатиться. Чтобы подумать. - Он видел очертания отца, змеей свернувшегося на кровати. Рядом с ним лежала черная трость.
   - Ты думаешь... я полный дурак, не так ли?
   - Что?
   При помощи трости Уолен с трудом потянулся к панели управления рядом с его кроватью. Щелкнул переключатель, и один из телеэкранов засветился. Хотя яркость и контрастность были установлены на самом низком уровне, картинка была ясна. Дом Дунстана был снят в солнечный день. Внизу экрана белели цифры: дата и время. Быстро бежали секунды. Рикс затаил дыхание. Это был день, когда он в первый раз приехал с Рейвен в ее дом. Камера, судя по наклону изображения вниз, была спрятана на дереве футах в двадцати от дома.
   Желтенький "Фольксваген" въехал в кадр и остановился перед домом. Когда две фигуры вышли из машины и стали подниматься на крыльцо, появился Дунстан на своей коляске. Камера приблизила изображение. Картинка застыла, показывая Рикса, Рейвен и ее отца, стоящих вместе и связанных одним заговором.
   Коричневый фургон. Служба безопасности Эшеров.
   - Мистер Меридит... привез мне... эту видеокассету. Смотри на меня, черт подери! - скомандовал Уолен.
   Рикс заставил себя прямо посмотреть на отца и едва не задохнулся от ужаса. С момента, когда Рикс видел его в последний раз, Уолен разлагался с ужасающей быстротой. Его голова изменила форму, а лоб и виски раздулись под каким-то жутким внутренним давлением. Серая кожа лица лопнула и напоминала составную картинку-головоломку. Глаза Уолена скрывались в глубоких черных отверстиях и в них не было ни жизни, ни света.
   - За тобой все время следили... с момента твоего приезда. Я знал, что в конце концов ты покажешь свое настоящее лицо. - _П_р_е_д_а_т_е_л_ь_, прошептал он. - Ты ничтожный, презренный предатель! Ты не достоин носить имя Эшера, и я... клянусь, я увижу как тебя словно собаку... вышвырнут из Эшерленда! Ты не получишь ни единого гроша! Возвращайся обратно в Атланту и найди там себе новую шлюшку... чтобы она содержала тебя, пока ты и ее не доведешь до самоубийства!
   Рикс начал было отступать под натиском злых отцовских слов, но упоминание о Сандре остановило его. Его лицо исказилось. В его сознание из времен юности хлынули воспоминания о сотнях не сведенных счетов. Его охватил горький гнев, и он снова приблизился к кровати отца.
   - Позволь мне кое-что тебе сказать, старик, - сказал он нормальным голосом, и Уолен застонал. - Я собираюсь написать историю этой семьи. М_о_е_й _с_е_м_ь_и_. Неважно, сколько это займет времени. Я собираюсь писать ее, пока не закончу. Это будет хорошая книга, папа, я это тебе обещаю. Люди захотят ее прочесть.
   - Ты... дурачок... - выдохнул Уолен, зажимая уши.
   - Из документов внизу я почерпнул много деталей, проливающих свет на нашу семейку, - продолжал Рикс. - Например, как Синтия Эшер убила своего первого мужа. И как Шанн Эшер сошла с ума, написав музыку, которая заставляла людей убивать себя. Лудлоу, запертый перед смертью в своей Тихой Комнате, был безумен и бредил бурями. И к тому же есть еще Эрик, Калигула рода Эшеров. Я обязательно напишу о Дне Независимости, когда Эрик стрелял по горе Бриатоп, и о сделке, по условиям которой он купил Нору Сент-Клер как племенную кобылу. Как насчет этого, папа? Хочешь, я посвящу эту книгу тебе?
   Внезапно, со стоном, от которого волосы на голове Рикса встали дыбом, Уолен поднялся на кровати. В призрачном свете телеэкрана его лицо было застывшей маской ненависти. Во рту блестели желтые кривые зубы. В руке старика блеснула черная трость, которой он резко ударил Рикса по ключице. Следующий удар пришелся Риксу по плечу рядом с синяком, оставленным кочергой Уилера Дунстана, и Рикс вскрикнул. Когда Уолен взмахнул тростью в третий раз, Рикс перехватил ее и вырвал из его руки. Холодный разряд энергии прошел по его руке.
   Его пальцы все крепче сжимали трость, пока та не оказалась намертво зажата в его кулаке. Он поднес ее к своему лицу и увидел, как искрится голова льва. Десять миллиардов долларов, подумал он. Это же просто немыслимые деньги. Всегда кто-то должен делать оружие. Имя Эшеров сдерживает войну. Десять миллиардов долларов...
   - Скипетр! - проскрежетал Уолен. - Верни мне... скипетр!
   Когда Уолен потянулся к нему, Рикс отступил от кровати. Позади него миссис Рейнольдс неподвижно сидела в своем кресле.
   Рука Уолена потянулась за тростью, и из нее выпали трубки.
   - Отдай! - приказал он. - Она моя, черт тебя подери!
   Раскат грома потряс Гейтхауз. Скипетр, казалось, так жег руку Рикса, словно он сунул пальцы в огонь. Волшебство, подумал он. В трости было волшебство, могущество и защита. Всегда кто-то должен делать оружие. Это же просто немыслимые деньги...
   Из-за его стиснутых зубов пытался вырваться ужасный жадный смех. И из темноты его души донесся крик: "Я ХОЧУ ЭТО, Я ХОЧУ ВСЕ ЭТО!"
   Уолен закричал. В мерцающем свете телеэкрана Рикс увидел, как по коже Уолена прошла рябь. Кости пришли в движение. Раздался резкий треск, как будто сломался сучок. Ткани на лице Уолена расползались все шире.
   Уолен начал безумно бормотать, визгливо подвывая:
   - Бун... где Бун... Кэтрин... о Боже, о Боже, я слышал, как она кричала... предатель, ты предатель... Эдвин... Маятник в Лоджии... - Его тело забилось в агонии. Голова Уолена начала распухать, трещины расширились, и из них стала сочиться серовато-зеленая субстанция.
   Ужас и отвращение парализовали Рикса. Затем он, как в кошмаре, медленно повернулся к миссис Рейнольдс. "Помогите ему!" - услышал он свой крик, но миссис Рейнольдс не шевельнулась.
   - Это... _т_ы_, - недоверчиво прошептал Уолен. Его голова медленно раскалывалась на части. - О, Боже. Ты... следующий.
   Раздался резкий болезненный хруст. Две слезы скатились вниз из темных глаз Уолена.
   - Боже... прости... - ухитрился сказать он, и его лицо раскололось. От лба до подбородка прошла кривая трещина, из которой, булькая, потекла серовато-зеленая жидкость.
   С тихим вздохом облегчения тело соскользнуло с кровати и замерло. Просочившаяся жидкость образовала на простыне зловонный круг.
   Рикс стоял, уставившись на труп отца. Ужас сковал его.
   - Дело сделано. - Сильная рука сжала его плечо. - Скипетр передан.
   Рикс не ответил, и Эдвин, зайдя спереди, снял с него хирургическую маску. Он приподнял указательным пальцем подбородок Рикса и изучающе посмотрел в его расширенные зрачки. - Ты меня слышишь, Рикс?
   Он снова был маленьким мальчиком, потерявшимся и дрожащим в холодной темноте Лоджии. Вдалеке слышался голос Эдвина: "Ты меня слышишь, Рикс?" и он следовал за ним по петляющим коридорам. Эдвин был ему другом. Эдвин защитит его и будет всегда о нем заботиться.
   Рикс вздрогнул. В его сознании качался скелет с кровавыми глазницами. Волосы плавали в крови в металлическом тазу. Из темноты появилось лицо Эдвина. На нем плясали оранжевые блики огня. Лицо было моложе, а стальные глаза холодно блестели. Когда руки Эдвина обняли маленького Рикса, он увидел, как оранжевый свет играет на пуговице от куртки Эдвина.
   Она была сделана из серебра, и на ней была выгравирована морда ревущего льва.
   Ребенок завороженно уставился на нее, его глаза расширились и не мигали. Клевая пуговица, подумал он. Его рука поднялась и медленно накрыла пуговицу. Она была круглая и блестящая и прекрасно подошла бы для его коробки драгоценностей.
   Эдвин погладил ребенка по голове. "Рикс? - Его голос был мягким, как бархат. - Я хочу, чтобы ты забыл то, что видел в этой комнате. Ты никогда здесь не был. Я хочу, чтобы ты все забыл. Ты меня слышишь, Рикс?"
   Все его внимание было сфокусировано на пуговице. Остальное ничего не значило - ни то, что болталось на крюке под потолком, ни кровавый таз с волосами - ничто, кроме серебряной пуговицы.
   И маленький мальчик, который вырос и стал взрослым мужчиной с ужасными воспоминаниями, запертыми за образом серебряной пуговицы, сказал: "Да, сэр".
   Взрослый Рикс моргнул, когда эти картины вихрем пронеслись в его голове. Страшила в лесу, безумно подумал он. И затем: нет, нет.
   Страшила стоял перед ним, и у него было лицо человека, которого он любил.
   Эдвин посмотрел на кровать, на труп Уолена Эшера, затем снова на Рикса.
   - Старик умер, - сказал он, - и его место занял новый. Мы с Кэсс любим тебя. Ты всегда был нашим любимцем. Ты был тем, кого выбрали _м_ы много лет тому назад. Мы надеялись, что лендлорд одобрит наш выбор.
   - Ленд... лорд? - хрипло спросил Рикс, ему казалось, что его голос доносится со дна глубокой шахты.
   - Лендлорд Эшерленда. _Н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ лендлорд. У тебя есть теперь посох, Рикс. Лендлорд выбрал тебя и отверг Буна и Кэт. Мы будем гордиться тобой, Рикс. И лендлорд тоже будет тобой гордиться.