Страница:
Они представили его низенькому человеку, Ванну перешли к другим столам, за которыми отдыхали жители Вейра. В одном углу пели под гитару, порой сквозь обычный гул разговоров прорывался смех. Музыка смех, вечерний отдых — всего этого в Битре тоже не было.
— Я слышал, ты обдурил Чокина? — спросил Вайн и положил на стол стопку больших бумажных листов, аккуратно перевязанных, и пучок карандашей. — Думаю, они тебе пригодятся, — робко сказал он. — Я слышал, что ты поиздержался в Битре.
— Спасибо, — ответил Иантайн, благодарно поглаживая гладкие листы. Карандаши были разные по твердости. — Сколько я вам должен?
Вайн рассмеялся, показав щербатые зубы.
— Долго же ты проторчал в Битре. У меня и краски есть, но немного. Я разве что основные цвета умею делать.
— Тогда разрешите, я сделаю вам краски, — с благодарностью сказал Иантайн, стиснув зубы, чтобы не дрожать. — Вы мне покажете, где найти сырье, а я научу вас делать разные оттенки.
Вайн снова расплылся в щербатой улыбке.
— Хорошая сделка. — Он протянул руку и чуть не сломал Иантайну пальцы в энергичном пожатии. И уловил приступ дрожи, который Иантайн не сумел сдержать.
— Э, парень, да тебя трясет!
— Никак не могу перестать дрожать, хотя мне так жарко, словно в костре горю, — признался Иантайн и расслабился.
— Тиша!
Вайн так взревел, что Иантайн перепугался, но, когда его, как мешок, потащили в комнату, сопротивляться не стал. Позвали врачей, Тиша приказала принести еще мехов, бутылок с горячей водой, ароматических масел — их смешали с горячей водой, чтобы облегчить ему дыхание. Он принимал все с покорностью, поскольку у него начала болеть голова. И кости заныли.
Последнее, что он запомнил, прежде чем погрузиться в беспокойный сон, были слова врача Мараниса, обращенные к Тише:
— Чтоб они в Битре все подцепили ту же заразу, которой наградили его!
Гораздо позже Леополь рассказал ему, что Тиша три ночи не отходила от его постели, пока он метался в горной лихорадке, которую он подцепил в холде и усугубил тем, что провел несколько дней на морозе. Маранис предположил, что и старый лесник мог оказаться разносчиком заразы, хотя сам был иммунным к ней.
Очнувшись, Иантайн с изумлением обнаружил возле себя мать. Глаза ее были красны, и она не сумела удержаться от слез, увидев, что он уже не бредит. Леополь сказал, что это Тиша настояла на том, чтобы ее вызвали, поскольку он уж очень долго метался в горячке.
К изумлению Иантайна, она не слишком-то обрадовалась, получив от него деньги.
— Не стоит платить за деньги своей жизнью, — сказала она ему в конце концов, когда он уже испугался, что ее недовольство вызвано тем, что ему пришлось-таки заплатить леснику. — Он ведь чуть не убил тебя за эту восьмушку.
— Ваш сын — славный парень, — сказала Тиша с металлом в голосе. — Он упорно трудился, чтобы выбить эти деньги у Чокина.
— О, да, — торопливо согласилась мать, осознав надо все же проявить благодарность. — Хотя как ты сумел ублажить этого старого живодера — выше моего понимания.
— Я получил с него сполна, — ответил Иантайн слабым голосом.
— Не переживай так, Иан, — утешала его Тиша, когда мать уехала обратно в свой пастушеский холд. — Она куда больше волновалась за тебя, чем за эти чертовы марки. А значит, любит она тебя, все в порядке. Знаешь когда люди волнуются за кого-то, они ведут себя странно. — Она погладила Иантайна по плечу. — Она хотела забрать тебя домой и ухаживать за тобой, — тепло продолжала она, — но я не могла позволить подвергать твои легкие холоду Промежутка. Думаю, ей не нравится, что за тобой ухаживаем мы! — Она усмехнулась — Понимаешь ли, матери никогда не доверяют чужим.
Иантайн изобразил ответную улыбку.
— Догадываюсь.
Но успокоил душу Иантайна Леополь.
— У тебя такая мама! — говорил он, сидя на краешке постели. — Так волновалась, что ей аж худо стало, но П'теро пообещал снова ее привезти, если тебе опять похужеет. Она ведь никогда раньше не летала на драконе.
Иантайн засмеялся.
— Нет, вряд ли. Наверное, испугалась?
— Да не очень, — ответил Леополь и погрозил художнику грязноватым пальцем. — Ее больше пугало то, что ты скапустишься и придется снова посылать за ней. Но она сказала П'теро, что твой отец будет просто счастлив получить эти деньги. По-настоящему счастлив. И она почти оглушила П'теро, когда закричала, что все да знала, что ты добьешься успеха, и что выбить из Чокина все обещанные деньги — великое достижение.
— Правда? — ожил Иантайн. Неужто мать хвалила его?
— Да, да! — сказал Леополь, горячо кивая головой.
Похоже, Леополь знал почти обо всем, что творилось Вейре. И никогда не отказывался сбегать по какому-нибудь поручению, пока Иантайн медленно выздоравливал.
Мастер Домэз тоже приезжал навестить его. И именно Леополь рассказал, почему мастер решил нанести этот визит.
— Этот самый Чокин прислал мастеру Домэзу жалобу будто бы ты сбежал из холда, даже не попрощавшись, и что он серьезно подумывает о том, чтобы потребовать назад часть твоего вознаграждения, поскольку ты явно новичок, а такая плата положена опытному художнику, а не зеленому юнцу. — Леополь усмехнулся, глядя на взбешенного Иантайна. — Да ты не беспокойся. Твой мастер не вчера родился. М'шалл сам отвез его в Битру, и они засвидетельствовали, что ни в одной из тех работ, что ты сделал для лорда Чокина, нет ни единого изъяна. Леополь склонил голову набок и оценивающе посмотрел на Иантайна. — Слушай, похоже, многие хотят заказать тебе портреты. Ты знаешь?
Иантайн покачал головой, переваривая несправедливые обвинения Чокина. От злости он лишился дара речи. Леополь снова рассмеялся.
— Да ты не напрягайся, Иантайн. Это пусть Чокин трясется, раз так с тобой обошелся. Твой мастер и предводитель Бенден-Вейра так и сказали лорду-холдеру. Ты достаточно компетентен в своем деле и имеешь право на услуги, которых в Битре тебе не оказывали. Хорошо, что ты не свалился больным прежде, чем Зулайя с К'вином выслушали твой рассказ. Чокину все равно никто не поверит, что бы он там ни говорил. Ты знаешь, что в Битра-холд даже лодки не плавают?
Выздоровление от легочной болезни затянулось Иантайн просто бесился от собственной слабости.
— Я все время засыпаю, — пожаловался он Тип когда она как-то раз утром пришла к нему с лекарством. — Сколько мне еще принимать эту отраву?
— Пока Маранис не услышит, что легкие у тебя очистились, — сказала она непререкаемым тоном. Затем подала бумагу для набросков и карандаши, которые подарил ему Вайн в первый вечер пребывания в Вейре. — Восстанавливай руку. По крайней мере хоть посидишь смирно.
Было очень приятно снова взять в руки карандаш. Еще приятнее было осматривать нижние пещеры и делать зарисовки, особенно когда модель не замечала, что ее рисуют. Глаз его не утратил остроты, и, хотя пальцы то и дело сводило судорогой от слабости, сила постепенно к ним возвращалась. Он перестал замечать ход времени и не обращал внимания на людей, которые потихоньку подходили к нему сзади, чтобы посмотреть, как он рисует.
Приходил Вайн со ступкой, пестиком, маслом, яйцами и кобальтом, чтобы сделать синюю краску. До сих пор Вайн пользовался технологией, частично изобретенной самостоятельно, но все это было несравнимо с тем систематическим образованием, которое получил Иантайн. Некогда он ни во что не ставил практические занятия, но теперь осознал, что получается, если сам не можешь сделать себе краски.
Зима уже набрала силу, но в первый же солнечный день Тиша приказала завернуть его в меха, словно кокон, и усадить в чаше кратера, чтобы он подышал свежим воздухом. Как раз в это время купали дракончиков. Иантайн был очарован ими и стал понимать, как трудно их выращивать. Дракончиков он видел впервые в жизни. Он видел изящество и силу взрослых драконов, их грозную красоту. А сейчас он видел их детенышей — хулиганистых, даже вредничающих (один из них даже сбросил своего всадника в озеро) и бесконечно изобретательных. Никто из дракончиков последней кладки еще не был готов к полету, но те, что постарше, уже учились выполнять обязанности взрослых. Иантайн наблюдал их совсем близко и в подробностях изучил их далеко не всегда милый облик.
На второй день в центре внимания собравшихся молодых всадников оказались П'теро и его синий Ормонт'. На этом занятии под руководством наставника Т'дама присутствовали не только молодые всадники с драконами из трех последних кладок, но и самые младшие, лет двенадцати. Ормонт' вытянул крыло и рассеянно смотрел на него, словно никогда прежде не видел. Такой взгляд Иантайн просто не мог не запечатлеть. Он быстро раскрыл альбом и набросал всю сценку. П'теро заметил его, но отвлечься не мог. Класс слушал наставника с огромным вниманием. До Иантайна, погруженного в работу, с трудом доходило то, что говорил Т'дам.
— Записи говорят нам, что больше всего страдают концы крыльев, особенно когда Нити падают клубками, а дракон с всадником не очень увертливы. Дракон может лететь, даже когда треть мембраны повреждена… — Т'дам пробежал пальцами по краю Ормонт'ова крыла. — Однако, — Т'дам посмотрел на Ормонт'а, — если ты немного сложишь крылья, — синий дракон повиновался. — Спасибо. — Т'дам поднялся на цыпочки, чтобы коснуться внутренней стороны крыла. — Вот если рана придется сюда, то дело будет куда серьезнее. Нить, в зависимости от угла падения, может прожечь крыло и пройти в тело. А здесь, — он поднырнул под крыло и постучал по боку дракона, — расположены легкие, и ранение может оказаться… смертельным.
Ученики, сидевшие полукругом, хором вздохнули ужаса.
— Вот почему во время полета вы каждое мгновение должны быть начеку. Каждый раз, как вам хотя бы покажется, что сейчас вас заденет, — уходите в Промежуток…
— Но откуда нам знать? — спросил кто-то.
— Ха! — Т'дам сунул кулаки за толстый кожаный пояс и замолк. — Драконы — очень отважные существа если учесть, чего мы от них требуем. Но, — он, словно извиняясь, погладил Ормонт'а, — они слишком быстро реагируют… в особенности на боль. Да вы сами видели. — Он опять помолчал. — Кто-нибудь из вас видел как Миссат'а сломала направляющую кость крыла? — Он обвел группу взглядом, увидел, что несколько учеников подняли руки. — Помните, как она кричала?
— Прямо, как пила по кости, — сказал рослый парнишка и невольно содрогнулся.
— Она закричала в то самое мгновение, когда потеряла равновесие, причем еще до того, как сломала кость. Она заранее знала, что ей будет больно. Во время Падения у вас не будет такой быстрой реакции на боль, поскольку все вы будете под адреналином, но вы должны это знать. Здесь мы подходим к пункту, который мы в учебном процессе всегда, всегда, ВСЕГДА вбиваем в ваши голову. Во время Падения мы должны быть единым Вейром, — он обвел всех рукой, даже тех, кто не стал всадником, — и быть готовыми в любой момент прийти на помощь. Не делайте ошибки и не летайте слишком низко. Уходите в Промежуток — это не даст Нитям вгрызться в тело вашего дракона… — В ответ послышался приглушенный хор полных брезгливого страх голосов. — Тогда вы сможете приземлиться настоль гладко, насколько позволит ранение. Чего надо из гать, так это грубой посадки, иначе это лишь усугубит вред от ожога Нитей. Как только ощутите, что вашего дракона зацепило, подбадривайте его. Конечно, и вас может задеть, я не сбрасываю этого со счетов, но вы — всадники, и вы должны справляться с болью, успокаивая своего дракона. Помните: в вашей паре он — важнейшее звено. Без него вы — не всадники. Итак, начнем тренировку. — Он снова окинул взглядом учеников. — Будем учиться смазывать драконов. — Он взял широкую щетку и начал смазывать крыло Ормонт'а — судя по каплям, это была вода. Синий наблюдал за этой операцией, слегка вращая глазами. — Мажем, мажем, мажем… — С каждым словом Т'дам проводил щеткой по крылу. — Не надо накладывать слишком много холодилки на рану дракона. — Он усмехнулся зеленым всадницам. — Через три секунды она перестанет болеть. По крайней мере, открытая рана. Мази нужно проникнуть сквозь эпидермис в более глубокие слои шкуры. После чего вы сможете убедить дракона, что он ранен не так уж и сильно, как ему кажется. Вашему дракону нужно любое утешение, какое вы только сможете ему дать. Не важно, как страшна рана с виду, не передавайте этих мыслей дракону. Говорите ему — или ей: ты отважный дракон, холодилка уже действует, боль сейчас уйдет… Далее, если Нить проникла в кость…
— Ой, П'теро — прям как живой, — восхищенно прошептал кто-то прямо на ухо Иантайну. Он быстро оглянулся и увидел высокого юношу, остановившегося У него за спиной. Это был М'ленг, всадник зеленой Сит'ы и ближайший друг П'теро. В обеденной пещере Иантайн видел этих всадников всегда вместе. — А можно мне как-нибудь заполучить этот кусочек бумаги? — М'ленг потрогал тот участок листа, где были нарисованы П'теро и Ормонт'.
Зеленый всадник был красивым юношей с миндалевыми зелеными глазами на скуластом лице. Легкий ветерок прошел по чаше и взъерошил его густые темно-каштановые кудри.
— Я обязан П'теро жизнью, так что для вас я сделаю набросок побольше…
— О, огромное спасибо! — Улыбка осветила обычно печальное лицо М'ленга. — Давай договоримся о цене У меня хватит марок, чтобы заплатить тебе получше чем этот Чокин. — Он сунул было руку в поясной кошель.
Иантайн начал протестовать.
— Тер просто выполнил свой долг, — сказал М'ленг с некоторой резкостью. — Но я, и правда, хотел бы получить настоящий его портрет. Ты сам знаешь, что во время Падения что угодно может случиться, и я хотел бы получить что-нибудь… — М'ленг осекся, судорожно глотнул, затем снова заговорил.
— Я договорился с предводителями Вейра, что напишу их портреты, — сказал Иантайн.
— Только? — удивленно спросил М'ленг. — Я-то думал, что все в Вейре нацелились на тебя…
Иантайн улыбнулся.
— Тиша еще не освободила меня от своей опеки.
—О , —отмахнулся М'ленг, — она порой чересчур хлопочет. Но у тебя такая рука и такой глаз! П'теро стоит, опираясь на Ормонт'а, — ну, прямо как живой!
От комплимента Иантайн воспрянул духом, тем более что набросок был действительно хорош — куда лучше тех рисунков, что он делал в Битра-холде. Его до сих пор передергивало, когда он вспоминал, как вопреки своим принципам писал лживые льстивые портреты. Он надеялся, что больше никогда в таком положении не окажется, и замечание М'ленга ему было как бальзам н душу.
— Я могу и получше…
— Но мне нравится поза. Можешь просто вот так оставить? То есть, — он огляделся по сторонам, — я хотел бы, чтобы П'теро не знал… ну, я…
— Это будет сюрприз для него?
— Нет, для меня! — дерзко ткнул себя в грудь М'ленг. — Так что будет он у меня…
Иантайн даже растерялся от такой горячности и быстро согласился, боясь, что М'ленг раздухарится еще больше. Глаза М'ленга сузились, он упрямо сжимал губы.
— Конечно, но, если бы он попозировал мне, было бы лучше…
— О, это я могу устроить, и знать он не будет. Ты же все время рисуешь.
Он говорил почти обвиняюще. Иантайн, который только что прослушал лекцию Т'дама, теперь куда лучше понимал, с какой опасностью предстоит вскоре встретиться драконам и их всадникам. И если М'ленг будет счастлив, получив портрет друга, — это самое меньшее, что он может для него сделать.
— Сегодня вечером, — продолжал М'ленг, думая лишь о своем, — я постараюсь, чтобы мы сидели поближе к обычному твоему месту. Я заставлю его надеть лучшую куртку, чтобы ты нарисовал его во всей красе.
— Но, предположим, — начал было Иантайн, недоумевая, как же сделать, чтобы П'теро ничего не заметил.
— Ты рисуй, — сказал М'ленг, похлопав Иантайна по плечу, предупреждая все возражения. — А П'теро — моя забота. Пока он мой, — добавил он еле слышно.
От этих слов у Иантайна горло перехватило. Неужели М'ленг уверен, что П'теро обязательно погибнет?
— Я сделаю все как можно лучше, М'ленг, будьте уверены!
— Я уверен. — М'ленг тряхнул головой, откинув с лица кудри. Криво усмехнулся Иантайну. — Понимаешь ли, я видел, как ты работаешь. — Он протянул руку, мягкую от масла, которым всадники смазывали драконов. Иантайн принял ее, изумленный силой ответного пожатия зеленого всадника. — Вайн сказал, что хорошая миниатюра, которую я хотел бы, — он провел линию поперек груди, — вот такая, хорошей работы, стоит четыре марки. Это верно?
Иантайн кивнул, потому что в горле у него стоял комок и говорить он не мог. Конечно, М'ленг излишне драматизировал ситуацию. Или нет? В ушах у Иантайна все еще звучал голос Т'дама, рассказывавшего о типах и тяжести ранений и о том, какую первую помощь следует оказывать в каждом случае.
Странная, жестокая лекция — и для таких молодых! Но разве, спохватился он, не милосерднее сказать им правду сейчас — и облегчить столкновение с тем, что предстоит им в будущем?
— Итак, вечером? — твердо спросил М'ленг.
— Сегодня вечером, М'ленг, — кивнул Иантайн.
Когда зеленый всадник ушел, художник еще некоторое время никак не мог опомниться и снова приняться за наброски.
Да, этим он сможет отплатить Вейру за доброту и гостеприимство. Он создаст галерею графических портретов всех, кто сейчас живет здесь, в Телгар-Вейре.
Глава 7. Форт-холд
— Я слышал, ты обдурил Чокина? — спросил Вайн и положил на стол стопку больших бумажных листов, аккуратно перевязанных, и пучок карандашей. — Думаю, они тебе пригодятся, — робко сказал он. — Я слышал, что ты поиздержался в Битре.
— Спасибо, — ответил Иантайн, благодарно поглаживая гладкие листы. Карандаши были разные по твердости. — Сколько я вам должен?
Вайн рассмеялся, показав щербатые зубы.
— Долго же ты проторчал в Битре. У меня и краски есть, но немного. Я разве что основные цвета умею делать.
— Тогда разрешите, я сделаю вам краски, — с благодарностью сказал Иантайн, стиснув зубы, чтобы не дрожать. — Вы мне покажете, где найти сырье, а я научу вас делать разные оттенки.
Вайн снова расплылся в щербатой улыбке.
— Хорошая сделка. — Он протянул руку и чуть не сломал Иантайну пальцы в энергичном пожатии. И уловил приступ дрожи, который Иантайн не сумел сдержать.
— Э, парень, да тебя трясет!
— Никак не могу перестать дрожать, хотя мне так жарко, словно в костре горю, — признался Иантайн и расслабился.
— Тиша!
Вайн так взревел, что Иантайн перепугался, но, когда его, как мешок, потащили в комнату, сопротивляться не стал. Позвали врачей, Тиша приказала принести еще мехов, бутылок с горячей водой, ароматических масел — их смешали с горячей водой, чтобы облегчить ему дыхание. Он принимал все с покорностью, поскольку у него начала болеть голова. И кости заныли.
Последнее, что он запомнил, прежде чем погрузиться в беспокойный сон, были слова врача Мараниса, обращенные к Тише:
— Чтоб они в Битре все подцепили ту же заразу, которой наградили его!
Гораздо позже Леополь рассказал ему, что Тиша три ночи не отходила от его постели, пока он метался в горной лихорадке, которую он подцепил в холде и усугубил тем, что провел несколько дней на морозе. Маранис предположил, что и старый лесник мог оказаться разносчиком заразы, хотя сам был иммунным к ней.
Очнувшись, Иантайн с изумлением обнаружил возле себя мать. Глаза ее были красны, и она не сумела удержаться от слез, увидев, что он уже не бредит. Леополь сказал, что это Тиша настояла на том, чтобы ее вызвали, поскольку он уж очень долго метался в горячке.
К изумлению Иантайна, она не слишком-то обрадовалась, получив от него деньги.
— Не стоит платить за деньги своей жизнью, — сказала она ему в конце концов, когда он уже испугался, что ее недовольство вызвано тем, что ему пришлось-таки заплатить леснику. — Он ведь чуть не убил тебя за эту восьмушку.
— Ваш сын — славный парень, — сказала Тиша с металлом в голосе. — Он упорно трудился, чтобы выбить эти деньги у Чокина.
— О, да, — торопливо согласилась мать, осознав надо все же проявить благодарность. — Хотя как ты сумел ублажить этого старого живодера — выше моего понимания.
— Я получил с него сполна, — ответил Иантайн слабым голосом.
— Не переживай так, Иан, — утешала его Тиша, когда мать уехала обратно в свой пастушеский холд. — Она куда больше волновалась за тебя, чем за эти чертовы марки. А значит, любит она тебя, все в порядке. Знаешь когда люди волнуются за кого-то, они ведут себя странно. — Она погладила Иантайна по плечу. — Она хотела забрать тебя домой и ухаживать за тобой, — тепло продолжала она, — но я не могла позволить подвергать твои легкие холоду Промежутка. Думаю, ей не нравится, что за тобой ухаживаем мы! — Она усмехнулась — Понимаешь ли, матери никогда не доверяют чужим.
Иантайн изобразил ответную улыбку.
— Догадываюсь.
Но успокоил душу Иантайна Леополь.
— У тебя такая мама! — говорил он, сидя на краешке постели. — Так волновалась, что ей аж худо стало, но П'теро пообещал снова ее привезти, если тебе опять похужеет. Она ведь никогда раньше не летала на драконе.
Иантайн засмеялся.
— Нет, вряд ли. Наверное, испугалась?
— Да не очень, — ответил Леополь и погрозил художнику грязноватым пальцем. — Ее больше пугало то, что ты скапустишься и придется снова посылать за ней. Но она сказала П'теро, что твой отец будет просто счастлив получить эти деньги. По-настоящему счастлив. И она почти оглушила П'теро, когда закричала, что все да знала, что ты добьешься успеха, и что выбить из Чокина все обещанные деньги — великое достижение.
— Правда? — ожил Иантайн. Неужто мать хвалила его?
— Да, да! — сказал Леополь, горячо кивая головой.
Похоже, Леополь знал почти обо всем, что творилось Вейре. И никогда не отказывался сбегать по какому-нибудь поручению, пока Иантайн медленно выздоравливал.
Мастер Домэз тоже приезжал навестить его. И именно Леополь рассказал, почему мастер решил нанести этот визит.
— Этот самый Чокин прислал мастеру Домэзу жалобу будто бы ты сбежал из холда, даже не попрощавшись, и что он серьезно подумывает о том, чтобы потребовать назад часть твоего вознаграждения, поскольку ты явно новичок, а такая плата положена опытному художнику, а не зеленому юнцу. — Леополь усмехнулся, глядя на взбешенного Иантайна. — Да ты не беспокойся. Твой мастер не вчера родился. М'шалл сам отвез его в Битру, и они засвидетельствовали, что ни в одной из тех работ, что ты сделал для лорда Чокина, нет ни единого изъяна. Леополь склонил голову набок и оценивающе посмотрел на Иантайна. — Слушай, похоже, многие хотят заказать тебе портреты. Ты знаешь?
Иантайн покачал головой, переваривая несправедливые обвинения Чокина. От злости он лишился дара речи. Леополь снова рассмеялся.
— Да ты не напрягайся, Иантайн. Это пусть Чокин трясется, раз так с тобой обошелся. Твой мастер и предводитель Бенден-Вейра так и сказали лорду-холдеру. Ты достаточно компетентен в своем деле и имеешь право на услуги, которых в Битре тебе не оказывали. Хорошо, что ты не свалился больным прежде, чем Зулайя с К'вином выслушали твой рассказ. Чокину все равно никто не поверит, что бы он там ни говорил. Ты знаешь, что в Битра-холд даже лодки не плавают?
Выздоровление от легочной болезни затянулось Иантайн просто бесился от собственной слабости.
— Я все время засыпаю, — пожаловался он Тип когда она как-то раз утром пришла к нему с лекарством. — Сколько мне еще принимать эту отраву?
— Пока Маранис не услышит, что легкие у тебя очистились, — сказала она непререкаемым тоном. Затем подала бумагу для набросков и карандаши, которые подарил ему Вайн в первый вечер пребывания в Вейре. — Восстанавливай руку. По крайней мере хоть посидишь смирно.
Было очень приятно снова взять в руки карандаш. Еще приятнее было осматривать нижние пещеры и делать зарисовки, особенно когда модель не замечала, что ее рисуют. Глаз его не утратил остроты, и, хотя пальцы то и дело сводило судорогой от слабости, сила постепенно к ним возвращалась. Он перестал замечать ход времени и не обращал внимания на людей, которые потихоньку подходили к нему сзади, чтобы посмотреть, как он рисует.
Приходил Вайн со ступкой, пестиком, маслом, яйцами и кобальтом, чтобы сделать синюю краску. До сих пор Вайн пользовался технологией, частично изобретенной самостоятельно, но все это было несравнимо с тем систематическим образованием, которое получил Иантайн. Некогда он ни во что не ставил практические занятия, но теперь осознал, что получается, если сам не можешь сделать себе краски.
Зима уже набрала силу, но в первый же солнечный день Тиша приказала завернуть его в меха, словно кокон, и усадить в чаше кратера, чтобы он подышал свежим воздухом. Как раз в это время купали дракончиков. Иантайн был очарован ими и стал понимать, как трудно их выращивать. Дракончиков он видел впервые в жизни. Он видел изящество и силу взрослых драконов, их грозную красоту. А сейчас он видел их детенышей — хулиганистых, даже вредничающих (один из них даже сбросил своего всадника в озеро) и бесконечно изобретательных. Никто из дракончиков последней кладки еще не был готов к полету, но те, что постарше, уже учились выполнять обязанности взрослых. Иантайн наблюдал их совсем близко и в подробностях изучил их далеко не всегда милый облик.
На второй день в центре внимания собравшихся молодых всадников оказались П'теро и его синий Ормонт'. На этом занятии под руководством наставника Т'дама присутствовали не только молодые всадники с драконами из трех последних кладок, но и самые младшие, лет двенадцати. Ормонт' вытянул крыло и рассеянно смотрел на него, словно никогда прежде не видел. Такой взгляд Иантайн просто не мог не запечатлеть. Он быстро раскрыл альбом и набросал всю сценку. П'теро заметил его, но отвлечься не мог. Класс слушал наставника с огромным вниманием. До Иантайна, погруженного в работу, с трудом доходило то, что говорил Т'дам.
— Записи говорят нам, что больше всего страдают концы крыльев, особенно когда Нити падают клубками, а дракон с всадником не очень увертливы. Дракон может лететь, даже когда треть мембраны повреждена… — Т'дам пробежал пальцами по краю Ормонт'ова крыла. — Однако, — Т'дам посмотрел на Ормонт'а, — если ты немного сложишь крылья, — синий дракон повиновался. — Спасибо. — Т'дам поднялся на цыпочки, чтобы коснуться внутренней стороны крыла. — Вот если рана придется сюда, то дело будет куда серьезнее. Нить, в зависимости от угла падения, может прожечь крыло и пройти в тело. А здесь, — он поднырнул под крыло и постучал по боку дракона, — расположены легкие, и ранение может оказаться… смертельным.
Ученики, сидевшие полукругом, хором вздохнули ужаса.
— Вот почему во время полета вы каждое мгновение должны быть начеку. Каждый раз, как вам хотя бы покажется, что сейчас вас заденет, — уходите в Промежуток…
— Но откуда нам знать? — спросил кто-то.
— Ха! — Т'дам сунул кулаки за толстый кожаный пояс и замолк. — Драконы — очень отважные существа если учесть, чего мы от них требуем. Но, — он, словно извиняясь, погладил Ормонт'а, — они слишком быстро реагируют… в особенности на боль. Да вы сами видели. — Он опять помолчал. — Кто-нибудь из вас видел как Миссат'а сломала направляющую кость крыла? — Он обвел группу взглядом, увидел, что несколько учеников подняли руки. — Помните, как она кричала?
— Прямо, как пила по кости, — сказал рослый парнишка и невольно содрогнулся.
— Она закричала в то самое мгновение, когда потеряла равновесие, причем еще до того, как сломала кость. Она заранее знала, что ей будет больно. Во время Падения у вас не будет такой быстрой реакции на боль, поскольку все вы будете под адреналином, но вы должны это знать. Здесь мы подходим к пункту, который мы в учебном процессе всегда, всегда, ВСЕГДА вбиваем в ваши голову. Во время Падения мы должны быть единым Вейром, — он обвел всех рукой, даже тех, кто не стал всадником, — и быть готовыми в любой момент прийти на помощь. Не делайте ошибки и не летайте слишком низко. Уходите в Промежуток — это не даст Нитям вгрызться в тело вашего дракона… — В ответ послышался приглушенный хор полных брезгливого страх голосов. — Тогда вы сможете приземлиться настоль гладко, насколько позволит ранение. Чего надо из гать, так это грубой посадки, иначе это лишь усугубит вред от ожога Нитей. Как только ощутите, что вашего дракона зацепило, подбадривайте его. Конечно, и вас может задеть, я не сбрасываю этого со счетов, но вы — всадники, и вы должны справляться с болью, успокаивая своего дракона. Помните: в вашей паре он — важнейшее звено. Без него вы — не всадники. Итак, начнем тренировку. — Он снова окинул взглядом учеников. — Будем учиться смазывать драконов. — Он взял широкую щетку и начал смазывать крыло Ормонт'а — судя по каплям, это была вода. Синий наблюдал за этой операцией, слегка вращая глазами. — Мажем, мажем, мажем… — С каждым словом Т'дам проводил щеткой по крылу. — Не надо накладывать слишком много холодилки на рану дракона. — Он усмехнулся зеленым всадницам. — Через три секунды она перестанет болеть. По крайней мере, открытая рана. Мази нужно проникнуть сквозь эпидермис в более глубокие слои шкуры. После чего вы сможете убедить дракона, что он ранен не так уж и сильно, как ему кажется. Вашему дракону нужно любое утешение, какое вы только сможете ему дать. Не важно, как страшна рана с виду, не передавайте этих мыслей дракону. Говорите ему — или ей: ты отважный дракон, холодилка уже действует, боль сейчас уйдет… Далее, если Нить проникла в кость…
— Ой, П'теро — прям как живой, — восхищенно прошептал кто-то прямо на ухо Иантайну. Он быстро оглянулся и увидел высокого юношу, остановившегося У него за спиной. Это был М'ленг, всадник зеленой Сит'ы и ближайший друг П'теро. В обеденной пещере Иантайн видел этих всадников всегда вместе. — А можно мне как-нибудь заполучить этот кусочек бумаги? — М'ленг потрогал тот участок листа, где были нарисованы П'теро и Ормонт'.
Зеленый всадник был красивым юношей с миндалевыми зелеными глазами на скуластом лице. Легкий ветерок прошел по чаше и взъерошил его густые темно-каштановые кудри.
— Я обязан П'теро жизнью, так что для вас я сделаю набросок побольше…
— О, огромное спасибо! — Улыбка осветила обычно печальное лицо М'ленга. — Давай договоримся о цене У меня хватит марок, чтобы заплатить тебе получше чем этот Чокин. — Он сунул было руку в поясной кошель.
Иантайн начал протестовать.
— Тер просто выполнил свой долг, — сказал М'ленг с некоторой резкостью. — Но я, и правда, хотел бы получить настоящий его портрет. Ты сам знаешь, что во время Падения что угодно может случиться, и я хотел бы получить что-нибудь… — М'ленг осекся, судорожно глотнул, затем снова заговорил.
— Я договорился с предводителями Вейра, что напишу их портреты, — сказал Иантайн.
— Только? — удивленно спросил М'ленг. — Я-то думал, что все в Вейре нацелились на тебя…
Иантайн улыбнулся.
— Тиша еще не освободила меня от своей опеки.
—О , —отмахнулся М'ленг, — она порой чересчур хлопочет. Но у тебя такая рука и такой глаз! П'теро стоит, опираясь на Ормонт'а, — ну, прямо как живой!
От комплимента Иантайн воспрянул духом, тем более что набросок был действительно хорош — куда лучше тех рисунков, что он делал в Битра-холде. Его до сих пор передергивало, когда он вспоминал, как вопреки своим принципам писал лживые льстивые портреты. Он надеялся, что больше никогда в таком положении не окажется, и замечание М'ленга ему было как бальзам н душу.
— Я могу и получше…
— Но мне нравится поза. Можешь просто вот так оставить? То есть, — он огляделся по сторонам, — я хотел бы, чтобы П'теро не знал… ну, я…
— Это будет сюрприз для него?
— Нет, для меня! — дерзко ткнул себя в грудь М'ленг. — Так что будет он у меня…
Иантайн даже растерялся от такой горячности и быстро согласился, боясь, что М'ленг раздухарится еще больше. Глаза М'ленга сузились, он упрямо сжимал губы.
— Конечно, но, если бы он попозировал мне, было бы лучше…
— О, это я могу устроить, и знать он не будет. Ты же все время рисуешь.
Он говорил почти обвиняюще. Иантайн, который только что прослушал лекцию Т'дама, теперь куда лучше понимал, с какой опасностью предстоит вскоре встретиться драконам и их всадникам. И если М'ленг будет счастлив, получив портрет друга, — это самое меньшее, что он может для него сделать.
— Сегодня вечером, — продолжал М'ленг, думая лишь о своем, — я постараюсь, чтобы мы сидели поближе к обычному твоему месту. Я заставлю его надеть лучшую куртку, чтобы ты нарисовал его во всей красе.
— Но, предположим, — начал было Иантайн, недоумевая, как же сделать, чтобы П'теро ничего не заметил.
— Ты рисуй, — сказал М'ленг, похлопав Иантайна по плечу, предупреждая все возражения. — А П'теро — моя забота. Пока он мой, — добавил он еле слышно.
От этих слов у Иантайна горло перехватило. Неужели М'ленг уверен, что П'теро обязательно погибнет?
— Я сделаю все как можно лучше, М'ленг, будьте уверены!
— Я уверен. — М'ленг тряхнул головой, откинув с лица кудри. Криво усмехнулся Иантайну. — Понимаешь ли, я видел, как ты работаешь. — Он протянул руку, мягкую от масла, которым всадники смазывали драконов. Иантайн принял ее, изумленный силой ответного пожатия зеленого всадника. — Вайн сказал, что хорошая миниатюра, которую я хотел бы, — он провел линию поперек груди, — вот такая, хорошей работы, стоит четыре марки. Это верно?
Иантайн кивнул, потому что в горле у него стоял комок и говорить он не мог. Конечно, М'ленг излишне драматизировал ситуацию. Или нет? В ушах у Иантайна все еще звучал голос Т'дама, рассказывавшего о типах и тяжести ранений и о том, какую первую помощь следует оказывать в каждом случае.
Странная, жестокая лекция — и для таких молодых! Но разве, спохватился он, не милосерднее сказать им правду сейчас — и облегчить столкновение с тем, что предстоит им в будущем?
— Итак, вечером? — твердо спросил М'ленг.
— Сегодня вечером, М'ленг, — кивнул Иантайн.
Когда зеленый всадник ушел, художник еще некоторое время никак не мог опомниться и снова приняться за наброски.
Да, этим он сможет отплатить Вейру за доброту и гостеприимство. Он создаст галерею графических портретов всех, кто сейчас живет здесь, в Телгар-Вейре.
Глава 7. Форт-холд
В Форт-холде в этот день тоже проходили занятия. В актовом зале Колледжа Кори, старший врач, проводила семинар для всех врачей Перна, собравшихся на трехдневные курсы повышения квалификации. В программу входили занятия по первой помощи людям драконам. Кори помогал врач Форт-Вейра, Н'ран, который прежде изучал ветеринарию, но потом по недосмотру запечатлил коричневого Галат'а. Сейчас Галат' грелся на солнышке, а зеленого дракона, который был меньше и мог втиснуться в холл, использовали как демонстрационную модель — точно так же, как Ормонт'а в Телгар-Вейре.
— До недавнего времени мы могли бы размножить записи доктора Томлинсона, Маршана и Лао, в том числе и некоторые — уже выцветшие — фотографии настоящих ранений. К счастью, до ленча у нас времени достаточно, — коротко усмехнулась она. Затем снова помрачнела. — Устные описания куда страшнее, но мы обязаны донести до всех, кому придется работать с наземными командами, как невероятно быстро, — она подняла палец, — чудовищно быстро действуют Нити, — она вздохнула, — и как быстро должны действовать мы… — на сей раз она молчала дольше, — чтобы уменьшить страдания.
Ответом ей был шепот, и она увидела, что многие из слушателей побледнели. Остальные упрямо держались.
— Из чего я и мои сотрудники, — показала она на первый ряд сидений, — делаем вывод, что выбора у нас нет. Мы не можем, как драконы, уходить в Промежуток…. Так?
— Почему нет? Это альтернатива…
— Для них, не для нас, — твердо сказала она. — Все записи говорят о том, что Нити с чудовищной скоростью… пожирают живые организмы. Слишком быстро, чтобы мы успели позвать дракона, даже если он есть поблизости. Нить пожирает целую корову всего за две минуты.
— Да тут времени не хватит даже… — начал было какой-то мужчина, но голос его оборвался.
— Именно, — сказала Кори. — Если какая-нибудь часть тела повреждена, то остается шанс, что мы успеем ее ампутировать до того, как Нить распространится по всему телу…
— Часть тела! Вы же не можете просто так… — начал другой.
— Если стоит выбор между жизнью и потерей руки или ноги, то можем.
— Но только если вы рядом…
Кори узнала медика из большого холда в Нерате.
— Многие из нас будут рядом, — жестко сказала Кори. — Мы будем делить опасность вместе с наземными командами. Надеюсь, мы спасем всех, кого сможем. — Она выдавила кривую усмешку. — Но, поскольку Нити тонут, любая вода придется кстати. Согласно отчетам Нити тонут быстро. В зависимости от места поражения вода может препятствовать поглощению организма Нитью и затормозить его в достаточной степени, чтобы можно было осуществить ампутацию. Даже корыта хватит. — Она сверилась со своими записями. — Нитям нужен органический материал и кислород. В воде она погибает за три секунды.
— А если она уже вгрызлась в тело?
— Три секунды. В теле недостаточно свободного кислорода, чтобы Нить могла выжить. Лед тоже затормаживает процесс, но и он не всегда бывает под рукой. Предположим, что мы как-то сумели остановить размножение Нити, но имеем сильное поражение, и нам предстоит провести ампутацию. Холодилка, холодилка и еще раз холодилка! Слава богу, эта планета рождает самое для нас необходимое. При ампутации, естественно, будем следовать стандартной практике, включая прижигание. Это по крайней мере уничтожит любые рудименты Нити. Травма будет значительной, так что рекомендую кошачью траву… если пациент находится в сознании.
Она снова сверилась со своими заметками.
— Томлинсон и Маршан отмечают также, что уровень смертности от ожогов Нитей очень высок из-за остановки сердца или сердечного приступа. Лао, работавший вплоть до конца первого Прохождения, отмечает, что многие пациенты, получившие легкие ожоги, излеченные вполне успешно, все же умирали из-за сильных переживаний. Постоянно подчеркивайте, что с Нитями можно справиться.
— Если, конечно, достаточно быстро шевелиться, — весело заметил кто-то.
— Вот почему важно, чтобы в как можно большем количестве наземных команд работали медики. И вот почему приемы первой помощи должны знать все цеха и холды в вашем округе. Нас не так много, но мы можем многих обучить и снизить уровень смертности. И, — продолжала Кори, — мы должны все время подчеркивать, что все, кто не занят делом, должны оставаться под крышей, пока наземные команды не скажут, что можно безбоязненно выходить. А сейчас займемся ранениями драконов, поскольку они тоже будут, и те из нас, кто окажется поблизости, должны уметь оказать помощь и дракону, и всаднику. У них есть преимущество, которого нет у нас, — они могут войти в Промежуток и заморозить Нить. Но ожог тем не менее будет столь же болезненным. Большая часть ранений приходится на крылья драконов… Пожалуйста, Бальзит'а… — Она повернулась к терпеливо ожидавшей зеленой, которая послушно раскрыла крыло, и врач продолжила лекцию.
Перед обсуждением других проблем — таких, как гигиена и санитарная профилактика в малых и средних холдах, где удобства не столь совершенны, как в крупных населенных пунктах, был объявлен перерыв на ленч. К Кори подошли Джоансон из Южного Болла и Френчкаль из холда Тиллек, оба в ранге старших медиков.
— Кори, а какова ваша позиция в отношении милосердия? — задумчиво спросил Джоансон.
Она долго смотрела на высокого Джоансона.
— Такая же, как и всегда, Джоансон. Как вы понимаете, в этой аудитории мало кто не получил полного медицинского образования. И я не могу предлагать им делать то, что считаю очень, очень трудным, — проявлять милосердие. — Она долго смотрела в глаза Френкалю, который наслаждался обсуждением этических проблем. — Мы давали клятву охранять жизнь. Мы также клялись обеспечивать достойную жизнь тому, кто находится под нашей опекой. — Ее губы дрогнули — она вспомнила, что порой две этих цели входят в противоречие друг с другом. — Мы все должны подумать о том как вести себя в ситуации, когда милосерднее будет прекратить мучения, даже с этической точки зрения. Не думаю, что у нас будет много времени, чтобы раздумывать о морали, этике и жестокости, когда требуются немедленные действия. — Она помолчала, глубоко вздохнула. — Я помню магнитофонные записи, в которых подробно, пошагово описывалось, как Нить поедает животное заживо… — Она заметила, как скривился Джоансон. — Да, живьем. Нить упала ему на круп. Думаю, если бы на его месте оказался знакомый вам человек, вы выбрали бы… самый короткий способ это прекратить.
Поскольку не только эти двое подходили к ней с тем же вопросом, она была почти счастлива, когда обеденный перерыв кончился и она смогла перейти к менее неприятному вопросу — об ампутации. Всем надо было освежить в памяти эту процедуру, особенно в чрезвычайных условиях, когда не будет времени на подготовку. Она приготовила новые ампутационные ножи — скорее тесаки, а не обычные хирургические инструменты, — которые собиралась раздать. Их привез с собой Кальви.
— Это лучшая заточка, какую мы только могли сделать для хирургических инструментов, Кори, — сказал н с некоторой гордостью. — Я опробовал их на скотобойне. Режет кость и мясо, как масло. Но держи их в порядке. Я сделал для них чехлы, так что никто ненароком себе палец не отхватит.
«Не только у хирургов черный юмор в ходу», — подумала Кори.
Тем временем в большом зале Форт-холда сам Кальви демонстрировал будущим наземным командам, как пользоваться цилиндрами с ашенотри, огнеметами и как их обслуживать. В первых рядах слушателей сидел сам лорд Поулин. Кальви показал, как собирать цилиндр, затем перешел к краткому описанию обычных проблем, с которым скорее всего столкнутся наземные команды в полевых условиях. Присутствовали представители всех холдов, находившихся в подчинении Форта, даже самых малых. Многие холдеры привели с собой старших детей. Все явились наземным путем — кто на своих двоих, кто верхом на лошади. Форт-Вейр, как и прочие пять, ограничил полеты драконов. Лорд Поулин понимал это и одобрял.
— Мы слишком легко относились к драконам, мы использовали их так, как наши предки использовали скутеры и прочие летательные средства, — сказал он, когда один из холдеров пожаловался, что ему отказали в законном праве на рейс. — Мы ведь растим лошадей не только для скачек. А всадники куда более сговорчивы. Не жалейте сил на ходьбу и верховую езду. Вы, конечно, расширили холды для ваших животных, чтобы хранить гам все ваши запасы?
— До недавнего времени мы могли бы размножить записи доктора Томлинсона, Маршана и Лао, в том числе и некоторые — уже выцветшие — фотографии настоящих ранений. К счастью, до ленча у нас времени достаточно, — коротко усмехнулась она. Затем снова помрачнела. — Устные описания куда страшнее, но мы обязаны донести до всех, кому придется работать с наземными командами, как невероятно быстро, — она подняла палец, — чудовищно быстро действуют Нити, — она вздохнула, — и как быстро должны действовать мы… — на сей раз она молчала дольше, — чтобы уменьшить страдания.
Ответом ей был шепот, и она увидела, что многие из слушателей побледнели. Остальные упрямо держались.
— Из чего я и мои сотрудники, — показала она на первый ряд сидений, — делаем вывод, что выбора у нас нет. Мы не можем, как драконы, уходить в Промежуток…. Так?
— Почему нет? Это альтернатива…
— Для них, не для нас, — твердо сказала она. — Все записи говорят о том, что Нити с чудовищной скоростью… пожирают живые организмы. Слишком быстро, чтобы мы успели позвать дракона, даже если он есть поблизости. Нить пожирает целую корову всего за две минуты.
— Да тут времени не хватит даже… — начал было какой-то мужчина, но голос его оборвался.
— Именно, — сказала Кори. — Если какая-нибудь часть тела повреждена, то остается шанс, что мы успеем ее ампутировать до того, как Нить распространится по всему телу…
— Часть тела! Вы же не можете просто так… — начал другой.
— Если стоит выбор между жизнью и потерей руки или ноги, то можем.
— Но только если вы рядом…
Кори узнала медика из большого холда в Нерате.
— Многие из нас будут рядом, — жестко сказала Кори. — Мы будем делить опасность вместе с наземными командами. Надеюсь, мы спасем всех, кого сможем. — Она выдавила кривую усмешку. — Но, поскольку Нити тонут, любая вода придется кстати. Согласно отчетам Нити тонут быстро. В зависимости от места поражения вода может препятствовать поглощению организма Нитью и затормозить его в достаточной степени, чтобы можно было осуществить ампутацию. Даже корыта хватит. — Она сверилась со своими записями. — Нитям нужен органический материал и кислород. В воде она погибает за три секунды.
— А если она уже вгрызлась в тело?
— Три секунды. В теле недостаточно свободного кислорода, чтобы Нить могла выжить. Лед тоже затормаживает процесс, но и он не всегда бывает под рукой. Предположим, что мы как-то сумели остановить размножение Нити, но имеем сильное поражение, и нам предстоит провести ампутацию. Холодилка, холодилка и еще раз холодилка! Слава богу, эта планета рождает самое для нас необходимое. При ампутации, естественно, будем следовать стандартной практике, включая прижигание. Это по крайней мере уничтожит любые рудименты Нити. Травма будет значительной, так что рекомендую кошачью траву… если пациент находится в сознании.
Она снова сверилась со своими заметками.
— Томлинсон и Маршан отмечают также, что уровень смертности от ожогов Нитей очень высок из-за остановки сердца или сердечного приступа. Лао, работавший вплоть до конца первого Прохождения, отмечает, что многие пациенты, получившие легкие ожоги, излеченные вполне успешно, все же умирали из-за сильных переживаний. Постоянно подчеркивайте, что с Нитями можно справиться.
— Если, конечно, достаточно быстро шевелиться, — весело заметил кто-то.
— Вот почему важно, чтобы в как можно большем количестве наземных команд работали медики. И вот почему приемы первой помощи должны знать все цеха и холды в вашем округе. Нас не так много, но мы можем многих обучить и снизить уровень смертности. И, — продолжала Кори, — мы должны все время подчеркивать, что все, кто не занят делом, должны оставаться под крышей, пока наземные команды не скажут, что можно безбоязненно выходить. А сейчас займемся ранениями драконов, поскольку они тоже будут, и те из нас, кто окажется поблизости, должны уметь оказать помощь и дракону, и всаднику. У них есть преимущество, которого нет у нас, — они могут войти в Промежуток и заморозить Нить. Но ожог тем не менее будет столь же болезненным. Большая часть ранений приходится на крылья драконов… Пожалуйста, Бальзит'а… — Она повернулась к терпеливо ожидавшей зеленой, которая послушно раскрыла крыло, и врач продолжила лекцию.
Перед обсуждением других проблем — таких, как гигиена и санитарная профилактика в малых и средних холдах, где удобства не столь совершенны, как в крупных населенных пунктах, был объявлен перерыв на ленч. К Кори подошли Джоансон из Южного Болла и Френчкаль из холда Тиллек, оба в ранге старших медиков.
— Кори, а какова ваша позиция в отношении милосердия? — задумчиво спросил Джоансон.
Она долго смотрела на высокого Джоансона.
— Такая же, как и всегда, Джоансон. Как вы понимаете, в этой аудитории мало кто не получил полного медицинского образования. И я не могу предлагать им делать то, что считаю очень, очень трудным, — проявлять милосердие. — Она долго смотрела в глаза Френкалю, который наслаждался обсуждением этических проблем. — Мы давали клятву охранять жизнь. Мы также клялись обеспечивать достойную жизнь тому, кто находится под нашей опекой. — Ее губы дрогнули — она вспомнила, что порой две этих цели входят в противоречие друг с другом. — Мы все должны подумать о том как вести себя в ситуации, когда милосерднее будет прекратить мучения, даже с этической точки зрения. Не думаю, что у нас будет много времени, чтобы раздумывать о морали, этике и жестокости, когда требуются немедленные действия. — Она помолчала, глубоко вздохнула. — Я помню магнитофонные записи, в которых подробно, пошагово описывалось, как Нить поедает животное заживо… — Она заметила, как скривился Джоансон. — Да, живьем. Нить упала ему на круп. Думаю, если бы на его месте оказался знакомый вам человек, вы выбрали бы… самый короткий способ это прекратить.
Поскольку не только эти двое подходили к ней с тем же вопросом, она была почти счастлива, когда обеденный перерыв кончился и она смогла перейти к менее неприятному вопросу — об ампутации. Всем надо было освежить в памяти эту процедуру, особенно в чрезвычайных условиях, когда не будет времени на подготовку. Она приготовила новые ампутационные ножи — скорее тесаки, а не обычные хирургические инструменты, — которые собиралась раздать. Их привез с собой Кальви.
— Это лучшая заточка, какую мы только могли сделать для хирургических инструментов, Кори, — сказал н с некоторой гордостью. — Я опробовал их на скотобойне. Режет кость и мясо, как масло. Но держи их в порядке. Я сделал для них чехлы, так что никто ненароком себе палец не отхватит.
«Не только у хирургов черный юмор в ходу», — подумала Кори.
Тем временем в большом зале Форт-холда сам Кальви демонстрировал будущим наземным командам, как пользоваться цилиндрами с ашенотри, огнеметами и как их обслуживать. В первых рядах слушателей сидел сам лорд Поулин. Кальви показал, как собирать цилиндр, затем перешел к краткому описанию обычных проблем, с которым скорее всего столкнутся наземные команды в полевых условиях. Присутствовали представители всех холдов, находившихся в подчинении Форта, даже самых малых. Многие холдеры привели с собой старших детей. Все явились наземным путем — кто на своих двоих, кто верхом на лошади. Форт-Вейр, как и прочие пять, ограничил полеты драконов. Лорд Поулин понимал это и одобрял.
— Мы слишком легко относились к драконам, мы использовали их так, как наши предки использовали скутеры и прочие летательные средства, — сказал он, когда один из холдеров пожаловался, что ему отказали в законном праве на рейс. — Мы ведь растим лошадей не только для скачек. А всадники куда более сговорчивы. Не жалейте сил на ходьбу и верховую езду. Вы, конечно, расширили холды для ваших животных, чтобы хранить гам все ваши запасы?