Маккефри Энн
История Нерилки (Перн - 3)
Энн МАККЕФРИ
ИСТОРИЯ НЕРИЛКИ
Глава 1
Год 1553, одиннадцатый день третьего месяца; Интервал
Я не арфистка, так что не ждите, что мой рассказ будет гладким, как море в летний полдень. Это история моей жизни, и хотя она настолько точна, насколько позволяет память, восприятие событий и людей может оказаться односторонним. Никто, однако, не станет отрицать, что я пережила те жестокие времена, когда Великий Мор едва не опустошил Перн; да, я осталась в живых, но печаль об умерших до срока продолжает терзать мое сердце. Думаю, я должна, наконец, привести в порядок свои мысли относительно тех трагических событий. Конечно, самые тяжкие угрызения совести не вдохнут жизнь в умерших и не избавят выживших от гнетущего чувства вины. И все же... все же я не печалюсь о том, что не сделала или не сказала моим сестрам - в день, когда я видела их в последний раз. Теперь они далеко; они недоступны ни слову моему, ни взгляду, ни запоздалому последнему ... В то свежее солнечное утро, когда мой отец, лорд Толокамп, и моя мать, леди Пендра, и четверо моих младших сестер отправились в свое злосчастное путешествие в Руат, на Встречу, которая должна была состояться через четыре дня, я не попрощалась с ними и не пожелала им счастливого пути. Потом, когда здравый смысл взял верх, мучительные раздумья овладели мной: не стала ли моя глупая обида причиной постигшего их несчастья? Однако, они не испытывали недостатка в добрых пожеланиях тем утром, и напутствия моего брата Кампена обладали, конечно, гораздо большей силой, чем любые слова, которые я сумела бы с трудом выдавить на прощанье. На него была возложена ответственность за Форт холд на время отсутствия отца, и он собирался в полной мере воспользоваться удобным случаем. Кампен - прекрасный парень, серьезный и надежный; правда, без следа юмора, и немного суховат. Он из тех людей, которые не прячут взгляда. Его замыслы удивляли даже моего отца, управлявшего холдом с неизменным усердием и твердостью. Я бы добавила, что единственный знак одобрения, которым он удостаивал бедного Кампена, сводился к неопределенному ворчанию; впрочем, чего же мог ожидать лорд Форта от своего старшего сына и наследника, как не того же усердия и твердости? Итак, если учесть пожелания наших охранников, присутствующих в полном составе, наших холдеров и учеников из мастерской арфистов, сказанного было вполне достаточно, чтобы любой из путников почувствовал себя удовлетворенным. Кроме, возможно, моей остроглазой сестренки Амиллы, которая не пропускала ничего, что впоследствии могла бы обратить к своей пользе. Говоря по правде, я не желала им ничего плохого, да и не предвидела каких-либо трудностей - Падение Нитей завершилось днем раньше, не причинив вреда скованным морозами полям. Но и веселья в дороге я не могла им пожелать. Меня намеренно оставили дома; было так обидно слышать щебет сестер об их будущих победах на Встрече в Руате,и знать, что мне не суждено насладиться этим праздником. И потом... Меня угнетала безаппеляционность, с которой было вынесено это решение. Одним движением руки мой господин вычеркнул меня из списка, не задумываясь о последствиях. Вполне типично для него, когда дело касалось человеческих отношений - он редко мог уловить сразу все нюансы. Возможно, вернувшись из Руата, он поймет... и, снедаемый угрызениями совести, на долгие недели затворится в своих покоях над главным залом. На самом же деле не было никаких причин отказывать мне в этом маленьком удовольствии. Одним спутником больше или меньше... Какое это имело значение для отца? Я не претендовала на особый комфорт. Теряясь в догадках, я обратилась к матушке, напомнив ей о выполненных мной заданиях, иногда - весьма неприятных, которые были наложены на нас, девушек, жаждущих посетить первую Встречу, что устраивал Алессан Руатанский. Я наткнулась на стену. Вздрогнув от разочарования, я подумала, что лишилась последнего шанса, упомянув накануне о Суриане, моей молочной сестре. Она стала женой лорда Алессана и вскоре погибла - необъезженный скакун сбросил ее наземь. - Потеря лорда Алессана еще так свежа... - сказала мать. - Вряд ли он захочет увидеть твое лицо. - Но он никогда не видел моего лица, - запротестовала я. - Суриана была моей лучшей подругой. Ты знаешь, сколько писем прислала она мне из Руата! Будь она жива, я стала бы для нее самой желанной гостьей! - Но она лежит в земле, Нерилка, уже целый Оборот, - холодно напомнила мне мать. - Лорд Алессан должен выбрать себе невесту. - Неужели ты всерьез полагаешь, что одна из моих сестер может привлечь внимание Алессана... - начала я. - Имей же гордость, Нерилка! Хотя бы ради своего рода, - голос матери стал сердитым. - Форт - старейший из холдов Перна, и не одно из благородных семейств не... - ...не захочет взять безобразных дочерей Форта, уродившихся в этом поколении. Ты слишком поспешила с замужеством Сильны. Она была единственной хорошенькой среди нас. - Нерилка! Это возмутительно! Будь ты еще девчонкой, я бы... Она сердито вскинула на меня глаза, в которых я узрела свою дальнейшую судьбу. - Так как я остаюсь, то мне, вероятно, придется опять проследить за омовением слуг... Я получила большое удовольствие от выражения, появившегося на ее лице; несомненно, она собиралась высказать именно эту мысль, - воздав, тем самым, за мою дерзость. - Что ж, горячая вода и мыльный песок пойдут им на пользу... А когда ты покончишь с этим, займись очисткой ловушек для змей в дальних проходах! - Она вытянула палец, покачивая им у меня перед носом.- Я нахожу, Нерилка, что твое поведение не слишком подходит для почтительной дочери. Надеюсь, что к моему возвращению, твои манеры станут лучше... иначе, предупреждаю тебя, дело не ограничится капканом для змей! И если тебе недостаточно моих слов, то буду вынуждена обратиться к отцу! - Засим я была отпущена, покинув ее с покрасневшим от раздражения лицом. Я переступила порог ее покоев с гордо поднятой головой, но угроза пожаловаться отцу была не из тех, которыми стоило пренебречь. Его рука с одинаковой суровостью карала и самого старшего и крепкого и самого юного из нас. Безжалостно загнав наших работников в бассейны с горячей водой и свирепо намыливая спины тех, чье усердие не соответствовало моему настроению, я снова обдумала разговор с матерью. Я уже сожалела о своей вспыльчивости - по нескольким причинам. Вероятно, мои шансы попасть на другую Встречу в этот Оборот упали до нуля; к тому же, я огорчила матушку. Была ли она виновата в том, что ее дочери уродились столь некрасивыми? В свои пятьдесят она выглядела великолепно привлекательная женщина, несмотря на почти непрекращающуюся беременность, результатом которой явились девятнадцать живых и здоровых отпрысков. Толокамп тоже считался видным мужчиной, рослым, сильным и, несомненно, мужественным - банда из Форт холда, как нас прозвали юные насмешники из Цеха арфистов, не была его единственным творением. Меня безмерно раздражало, что все мои сводные братья и сестрицы имели куда более приятную внешность, чем единокровные - если не считать Сильмы, моей старшей сестры. Все мы - и чистой крови и полукровки - были рослыми и крепкими; комплимент, скорее лестный мужской, чем женской половине потомства лорда Толокампа. Возможно, я погорячилась, оценивая внешность родных сестер - Лилла, наша младшая (ей исполнилось только десять Оборотов) обладала более тонкими чертами, чем остальные девочки и со временем могла стать очень хорошенькой. Однако я считала положительным расточительством, что все мальчишки Кампен, Мостар, Тескин, Галлен и Джесс, - имеют такие длинные густые ресницы, тогда как наши были скорее жидкими; что у них большие темные глаза - в то время как наши, не столь яркие, выглядели почти водянистыми; наконец, им достались великолепные прямые носы - а мой собственный скорее напоминал клюв. У ребят были прекрасные вьющиеся волосы - и, на первый взгляд, мы, девочки, тоже не казались обделенными. Мои расплетенные косы спускались ниже пояса и были черны, как ночь, однако это придавало коже, по моему мнению, слегка желтоватый оттенок. У сестер дела обстояли еще хуже; локоны цвета придорожной пыли, которые не могли украсить ни гребни, ни ленты, являлись их проклятием. Нет, судьба слишком несправедливо распределила между нами родительское наследие! Некрасивые мужчины сумеют найти и жен, и владения - особенно сейчас, когда Прохождение заканчивается, и Форт холд готовился расширить свои угодья; некрасивые девушки не нужны никому. Прошло уже немало времени, как я распрощалась с романтическими мечтами, одолевающими всех молоденьких девушек, - как, впрочем, и с надеждой, что положение моего отца подарит мне то, чего не могла обещать внешность. Я не тешила себя мыслью о нежданной победе; я просто любила путешествовать. Атмосфера праздника, вольная и слегка суматошная, пленяла меня. Мне так хотелось попасть на эту Встречу первую, которую устраивал Алессан, новый лорд Руата. Я надеялась увидеть человека, похитившего сердце и любовь Сурианы - Сурианы из Туманного холда, чьи родители воспитали меня; Сурианы, моей дорогой подруги, одаренной всем, чего я была лишена, и бескорыстно изливавшей на меня сокровища своей дружбы. Алессан не мог сильнее горевать о ее смерти, чем я; эта трагедия отняла у меня ту жизнь, которую я ценила больше собственной. Часть моей души умерла вместе с Сурианой - и эти слова не были преувеличением. Мы понимали друг друга без усилий, с той же легкостью, как всадник и дракон; мы одновременно смеялись и плакали, часто испытывая одни и те же чувства, какое расстояние не разделяло бы нас. В те счастливые Обороты в Туманном я даже выглядела почти хорошенькой в щедром отблеске прелести Сурианы. Несомненно, я была храбрее в компании с ней, без колебаний направляя своего скакуна по ее следам, сколь бы опасными не казались горные тропы. Не пугаясь яростного ветра, я могла плыть с ней на крохотном челне, в котором мы катались по реке и заливу, и взбираться на дикие вершины, окружавшие холд. У Сурианы были и другие таланты. Она обладала чистым звонким сопрано, с которым так хорошо сочетался мой более низкий голос. В Форте я перестала петь; собственный голос казался мне тут вялым и безжизненным. Она могла разыграть задорную сценку; она вышивала с таким изяществом, с такой тонкостью, что мать без опасений доверяла ей работу с самыми дорогими тканями. Я много переняла у нее в мастерстве рукоделия, получив потом немало ворчливых похвал от леди Пендры. Только в одном отношении я превосходила Суриану, но все мое искусство целительницы оказалось бессильным, когда ей была нужна помощь. Впрочем, я не сумела бы срастить ее сломанный позвоночник - как не могла войти в мастерскую целителей чтобы продолжить обучение; Цех - не место для отпрыска благородной фамилии. Так что мне приходилось совершенствовать свои таланты в мрачной тишине кладовой Форт холда, набитой целебными травами. Теперь меня ужасает жестокость той девочки, неспособной справиться с разочарованием и ложной гордостью и пожелать доброго пути своим более удачливым сестрам. Как вскоре выяснилось, удача покинула их в тот самый момент, когда они сделали первый шаг по дороге, ведущей в Руат. Но кто мог предвидеть это? В чью голову могла прийти мысль о смертельной болезни в то солнечное яркое утро холодного сезона? Мы все слышали о странном животном, которое выловили в море близ побережья Керуна - отец часто проверял, хорошо ли его дети различают язык сигнальных барабанов. Мы жили рядом с главной мастерской арфистов, и немногое из того, что происходило на северном континенте, оставалось нам неизвестным. Странно, но мы почему-то не обсуждали это послание, словно опасались неосторожно повторить весть, которую расслышали все. Итак, мы знали об этом необычном звере. Но что удивительного в том, что я не заметила связи между керунским сообщением и другим, более поздним, из Айгена, адресованным мастеру Капайму, главе целителей? Итак, мои родители и четыре мои сестры - Амилла, Мерсия, Мерин и Киста - отправились в это роковое путешествие через северные земли Форта, где отец намеревался посетить нескольких мелких холдеров. Я, с опустошенной душой, осталась дома. К счастью, мне удалось ускользнуть от глаз Кампена; я не сомневалась, что у него заготовлено немало дел для меня - из тех, что оставил отец. Кампен обожал давать поручения, достигая, таким образом, двойного результата - он спасался от скучных обязанностей и сберегал свою энергию, направляя ее в русло выдачи советов и ценных указаний. А в этом он был очень похож на нашего отца. И действительно, когда отец умер, хозяйственный механизм Форт холда, как хорошо смазанное колесо, ни на миг не замедлил своего вращения. Остался прежним и список моих обязанностей. Сбор трав, корней и прочих лекарственных растений всегда возлагался на меня и моих сестер; эта работа была важнее любой другой, которую Кампен мог поручить мне в этот день. Поглощенный делами холда, Кампен никогда не замечал, что целебные травы не срезают в холодный сезон. С другой стороны, никто не собирался просвещать его на сей счет, во всяком случае, никто из девочек. А потому я позвала Габина и младших сестренок - Мару, Нию и Лиллу - и отправилась с ними в экспедицию. Мы вернулись во второй половине дня с корзинками, набитыми ранним салатом и диким луком; Габин тащил тушку дикого стража - свой охотничий' трофей. Эти очевидные доказательства нашего усердия заслуживали похвалу Кампена. Однако во время вечерней трапезы он разразился гневной речью о лености работников и слуг, которые способны шевелиться только под палкой. Это было излюбленной темой выступлений лорда Толокампа, и я, вздрогнув, подняла глаза от тарелки с жарким, желая воочию убедиться, что слышу Кампена, а не нашего отца. Не помню, как прошли следующие несколько дней. Ничего запоминающегося - кроме запросов мастеру Капайму, которые я слышала и на которые не обратила внимание. Впрочем, что-либо изменить было уже невозможно. На пятый день рассвет выдался ярким, чистым, и я, уже успокоившись после испытанного разочарования, надеялась, что в Руате погода не хуже; значит, Встреча пройдет благополучно. Я знала, что у моих сестер нет шансов привлечь внимание лорда Алессана, но на таком многолюдном собрании отец мог переговорить с главами других благородных родов и найти что-нибудь подходящее для своих подрастающих дочек. В особенности сейчас, когда Прохождение заканчивалось, и холды готовились увеличить свои владения. Лорд Толокамп был не единственным, что желал расширить обрабатываемые земли и привлечь новых холдеров. Вполне возможно, найдутся молодые люди, готовые платить назначенную цену за покровительство Форта. Я с удовольствием вспомнила, что в свое время нашлось предложение и для меня. Конечно, нелегко подымать новый холд, высекая его в скалах, но я хотела стать хозяйкой самой себе. Гарбен был потомком боковой линии тиллекского рода - вполне респектабельная партия для третьей дочери Форта, если учесть ее внешность. Он даже нравился мне, но отец решительно отклонил его притязания. Несмотря на отказ, Гарбен в течении двух Оборотов баловал меня лестным вниманием, повторяя свое предложение всякий раз, когда докладывал о вводе в строй очередной камеры, увеличивающей площадь его холда. Он успешно врубался в скалу, но не мог перешибить упрямство лорда Толокампа. Если бы отец поинтересовался моим мнением, я бы согласилась. Как однажды безжалостно бросила Амилла, я согласилась бы на что угодно в этом роде. Она была права, но все-таки Гарбен мне нравился. Он был рослым, на полголовы выше меня. Эта история окончилась пять Оборотов назад. Суриана догадывалась о моих настроениях и не раз повторяла в письмах, что попросит у лорда Лифа (тогда отец Алессана был еще жив) разрешения пригласить меня в Руат. Она ждала первенца и не сомневалась, что старый лорд Руата с вниманием отнесется к ее просьбе. Но Суриана умерла, и даже этот проблеск надежды исчез, разбитый вдребезги - как и тело моей подруги, сброшенной на землю молодым необъезженным скакуном. Как могло это произойти? Не знаю... Суриана сообщила мне по секрету, что Алессан вывел новую породу верховых животных, поразительно резвых и быстрых. 0 смерти же ее я слышала не более всех остальных. Суриана сломала позвоночник и умерла, не приходя в сознание; все усилия лекаря были тщетными. Мастер Капайм, который знал о моих способностях к врачеванию и иногда беседовал со мной на медицинские темы, становился угрюмым и молчаливым, как только речь заходила об этой трагедии.
Глава 2
Год 1543, одиннадцатый день третьего месяца,
конец шестого Прохождения
Известие о новой трагедии в Руате пришло в тот же самый час, в который, Оборотом раньше, я узнала о смерти Сурианы. Когда отдаленный грохот барабана донес приказ мастера Капайма о карантине, я отвешивала пряности для старшего повара, и только собрав все свое самообладание, сдержала дрожь в пальцах; ни одна драгоценная крупинка не просыпалась на стол. Я оставалась внешне спокойной, благословляя небеса, что повар не понимает сигналов барабана - иначе в этот день мы вряд ли могли рассчитывать на съедобный обед. Закончив взвешивать специи, я тщательно закрыла банку, поставила ее на полку и заперла шкаф. Барабанная дробь раздалась снова; пока я спускалась на нижний уровень, сообщение было повторено еще раз, но оно ничем не отличалось от первого. Уже за порогом до меня донесся рев Кампена из его кабинета он требовал объяснений. К счастью, в мастерскую арфистов устремилась такая толпа, что мой поспешный уход остался незамеченным. Цеховой двор заполняли ученики и странствующие подмастерья, арфисты и целители. Оба цеха отличались превосходной дисциплиной, так что я нигде не заметила и следа паники только некоторую напряженность и негромкий гул голосов. Я прислушалась. Да, мастера Капайма вызывали уже не только в Керун и Айген; Телгар тоже запрашивал помощь. Ходили слухи, что главный мастер целителей улетел в Исту, а оттуда - в Южный Болл, по срочному вызову лорда Рейтошигана. И возил его не кто-нибудь, а сам Ш'гал Предводитель Форт Вейра, на своем бронзовом Кадите. Тут на широком крыльце показался мастер Фортин, помощник Капайма, и с ним еще двое - Десдра, странствующая целительница, и мастер Блейк из цеха арфистов. Во дворе мгновенно воцарилась тишина. - Несомненно, вы все слышали сообщение, - начал Фортин, предварительно прочистив горло. Он был прекрасным лекарем, но не обладал той непринужденностью и артистизмом, что отмечала мастера Капайма. Фортин возвысил голос, звучавший теперь пронзительно и резко: - Вы понимаете, что мастер Капайм не настаивал бы на строгом карантине, если бы не было причин. А потому я рекомендую всем арфистам и целителям, посетившим в последние дни ту или иную Встречу, немедленно проследовать в малый зал, где ими займется почтенная Десдра. Остальных целителей покорно прошу собраться в главном зале. Мастер Блейк, прошу тебя... Блейк шагнул вперед, поправил ремень и в свою очередь прочистил горло. - Мастер Тайрон отсутствует в мастерской... выступает посредником в споре на рудниках. В соответствии с обычаем, как старший среди мастеров, я беру власть на себя, до тех пор, пока он не возвратится в Цех. - Надеюсь, что мастер Тайрон сам попадется в карантин, либо помрет от этой болезни... - услышала я чей-то шепот. Однако соседи зашикали на говорившего, заслонив его от меня; обернувшись, я не смогла разглядеть бунтаря. Впрочем, это дело меня не касалось. Прежде, чем возглавить цех арфистов, Тайрон был наставником отпрысков лорда Толокампа, так что я знала его довольно хорошо. У этого человека имелись свои недостатки; однако слушать его богатый сочный голос само по себе было наслаждением - независимо от того, что он пытался вложить в тупые головы и равнодушные мозги. Однако он никогда бы не стал главой цеха, если бы не обладал еще кое-чем кроме великолепного баритона. Я слышала разговоры - не без нотки зависти, могу добавить, что он лишь один раз потерпел неудачу в посреднической миссии - и то по причине жестокого воспаления горла. Во всех остальных случаях ему удавалось склонить тяжущихся к разумному компромиссу. Искушенный в дипломатии главный мастер арфистов, вероятно, предпринимал большие усилия, чтобы его подопечные не нарушали установленных в Форт холде порядков - несмотря на формальную автономию своего Цеха. Правда, я никогда не была свидетельницей этих страданий мастера Тайрона. Мне показалось странным, что в такой критический момент мастер Блейк был вынужден взять на себя руководство - как, впрочем, и то, что целителей представляли Фортин и Десдра. Где же находится мастер Капайм? Не в его правилах было возлагать на других неприятные поручения... Пока арфисты и целители строились в очереди у двух пунктов сбора, я выскользнула со двора, не почерпнув на этом собрании ни мудрости, ни уверенности - ничего, кроме тревоги. Госпожа моя мать, мои сестры и отец стали затворниками в Руате. Стыдно признать, но я подумала - вот еще одна причина, по которой им стоило бы взять меня с собой. Право, я не нанесла бы серьезного убытка отцовскому кошельку... И я могла бы стать сиделкой, используя свой единственный талант, который так редко был нужен моим домашним... Я встряхнула головой и, укорив себя за столь недостойные мысли, быстро зашагала к дверям, что вели на самый нижний уровень холда - туда, где располагались кладовые. Если это бедствие потребовало карантина, то мне нужно заняться проверкой наших запасов. Хотя в главной мастерской целителей хранилось немало лекарственных трав и медикаментов, большинство холдов и Цехов имели собственные кладовые с разнообразными снадобьями, состав и количество которых определялись по конкретным потребностям. Но ситуация пока была неопределенной; вдруг выяснится, что лишь какие-то редкие растительные препараты способны совладать с болезнью? Я собиралась устроить серьезную проверку в своих шкафах с лекарствами, но тут меня перехватил Кампен. Он слегка пофыркал - как всегда, когда волновался. - Рилл, что там, за воротами? Я слышал, объявлен карантин? Значит, отец застрянет в Руате? Что же нам теперь делать? Тут он вспомнил, что исполняет обязанности лорда Форта и, следовательно, не должен спрашивать совета у столь незначительной личности, как младшая сестренка. Он шумно откашлялся, выпятил грудь и попытался придать лицу выражение суровой твердости. Выглядело это смешным. - Ну, мы сможем обеспечить наших людей лекарствами? - Полагаю, что так. - Не проявляй легкомыслия, Рилл. Сейчас не время для этого. - Он нахмурил брови и тяжело уставился на меня. - Я как раз собиралась устроить проверку, братец. Но и без нее могу сказать, что мало кто подготовлен к такой неожиданности лучше Форт холда. - Хорошо. Но когда закончишь, составь и дай мне список всех лекарств. Он похлопал меня по плечу, словно я была одной из его любимых гончих, и торопливо вышел, фыркая на ходу. На мой пристрастный взгляд, он совершенно не представлял, что следует делать в такой катастрофической ситуации. Я занялась инспекцией своих запасов. Иногда меня буквально устрашали размеры потерь в наших кладовых. Мы собираем, солим, коптим, сушим и запасаем куда больше пищи, чем способны поглотить желудки всех обитателей Форта в течении Оборота. Несмотря на героические усилия матери, старые продукты далеко не всегда использовались первыми и постепенно зарастали плесенью. Пещерные змеи и жуки заботились о них, шебурша и темных нишах продовольственных пещер. Мы, девочки, часто совершали осторожные рейды по кладовым, реквизируя кое-что в пользу нуждающихся; ни отец, ни мать не подавали милостыни - даже в тех случаях, когда случается неурожай, и люди во многих малых поселениях голодали. Родители говорили, что их древняя обязанность заключается в том, чтобы во время кризиса снабжать все владения холда, однако до этого дело никогда не доходило. Возможно, потому, что кризис они понимали по-своему. А наши бесполезные запасы все росли и росли. Конечно, хорошо высушенные лечебные растения сохраняли целительную силу много Оборотов. Полки ломились от корзин с травами, тугих вязанок стеблей, банок с семенами и крутобоких горшков с мазями и бальзамами. Потный корень, стебли перистого папоротника, жаропонижающие настойки и порошки - традиционные средства,которые применялись с тех пор, как начаты первые Записи. Тимус, аконит, чабрец, иссоп, туссилаго, кипрей... древние средства, древние названия... Я касалась каждого по очереди, зная: мы запасли их в таком количестве, что могли бы лечить до скончания жизни каждого из десяти тысяч обитателей Форт холда. Мой взгляд скользнул дальше. Лунные деревья дали в этом году небывалый урожай... Возможно, сама земля знала что вскоре понадобится людям? Но аконита тоже собрали очень много... Успокоившись при виде такого изобилия, я уже шагнула к порогу, когда увидела полку, забитую стопками пергаментов. Медицинские записи холда - рецепты для приготовления микстур и порошков, настоек и укрепляющих средств. Их вели Оборот за Оборотом, со дня основания Форта. Я перенесла светильник на стол и потянулась к нижней стопке первым, самым древним нашим Архивам. Вероятно, эта болезнь случалась и раньше, за ту бездну времени, что минула со дня Великого Переселения. Кожаный переплет книги расслаивался, трескался под моими пальцами, хлопья пыли взлетали вверх. Если зоркий глаз моей матери не заметил этих вековых наслоений, то вряд ли она обратит внимание на причиненный мной ущерб. Однако, не желая портить больше, чем то было необходимо, я раскрыла том с максимальной осторожностью; от него пахнуло затхлостью старой кожи. Усилия мои, кажется, не имели смысла - чернила выцвели, оставив на месте строк россыпь похожих на мелкие веснушки пятен. К чему хранить эту пыльную реликвию? Я бы вышвырнула ее недрогнувшей рукой... Но, представив лицо матери, я осторожно положила на полку кипу рассыпавшихся листов. Том, помеченный все еще четкой надписью , показался мне приемлемым компромиссом между прошлым и настоящим. 0 небеса, какими дотошными летописцами были мои предшественники! Ни и скучища! Я почувствовала большое облегчение, когда в кладовую заглянул Сим с известием, что главный повар жаждет встречи с молодой госпожой. Я придержала Сима, который отнюдь не горел желанием вернуться к мойке посуды, и черкнула пару строк Десдре. Я передавала в ее распоряжение все запасы лекарств Форт холда. Окажись ключи от кладовых в руках моей матушки, она вряд ли одобрила эту меру. Внезапно панический страх кольнул меня; впервые я поняла, что леди Пендра так же смертна, как и все остальные. Мои руки со свитком застыли словно парализованные, пока деликатное покашливание Сима не вернуло меня к реальности. Я вымучено улыбнулась слуге. Симу совсем не надо было знать о моих глупых страхах. - Отнеси это в мастерскую целителей и отдай госпоже Десдре в собственные руки. Понял? Только ей, а не первому попавшемуся ученику с цветами их Цеха на шапке! Сим энергично закивал, улыбаясь своей глуповатой улыбкой и шепча нечто успокоительное... Я отправилась к повару, только что получившему от Кампена приказ подготовиться к прибытию гостей - в неопределенном количестве. Фелим выглядел совершенно потерянным, так как обед был уже сварен. - Сделай суп, - велела я, - один из твоих превосходных мясных бульонов, и приготовь холодные закуски. Скажем, дичь с последней охоты - проверь в коптильне, я думаю, она уже готова... Отличное мясное блюдо, особенно приправленные по твоему способу зеленью и корнями. И не забудь сыр! У нас полно сыра. - Да, госпожа... Но на какое количество народа я должен рассчитывать? - Фелим был слишком добросовестным работником, чтобы решить эту проблему самостоятельно. К тому же, ему не раз попадало от матери <за расточительство>, и теперь он старался получить самые точные указания - желательно, в письменном виде. - Не волнуйся, Фелим... Я это выясню. Оказывается, Кампен пребывал в уверенности, что все окрестные холдеры ринутся в Форт за его советами, и хотел достойно принять и воодушевить их в дни бедствия. Но переданную барабанами весть слышали все, и я сильно сомневалась, что холдеры рискнут нарушить столь ясное указание о карантине. Могли появиться лишь обитатели ферм, расположенных совсем рядом с Фортом, которые относились к главному холду. Однако большинство этих людей гораздо лучше Кампена знали, что делать в сложившейся ситуации. Мне не хотелось разочаровывать брата. Я вернулся к Фелиму и посоветовала ему увеличить на четверть обычное число едоков, держать наготове котлы с супом и горячим кла, а также дюжину копченых птиц и столько же головок сыра. Проверив запасы вина, я нашла, что уже вскрытых бочек нам хватит в любом случае. Затем я отправилась на второй этаж, где обитали мои тетушки и прочие дальние родственники. Они уже слышали новость и были до крайности возбуждены. Я попросила их подготовить ряд пустующих комнат под лазарет. Вымести сор, протереть пыль и набить соломой чистые мешки для временных коек - не такая тяжелая работа; зато они будут заняты делом, а не досужей болтовней. Я поймала взгляд дядюшки Манчена, и мы оба ухитрились выскользнуть в коридор без свиты кудахтающих старушек. Манчен был старшим среди всех братьев отца, еще оставшихся в живых, и моим любимцем. До неудачного падения со скалы он водил наши охотничьи отряды. Ему было даровано такое понимание бренности людской, такое смирение, соединенное с твердостью и мягким юмором, что я не раз удивлялась, почему моего отца избрали главой холда. На мой взгляд, Манчен подходил для этого гораздо больше. - Я видел, как ты возвращалась от лекарей. Каков же приговор? - Капайма нет... возможно, он стал жертвой болезни. Десдра начала рассказывать целителям о симптомах. Он с сухой усмешкой поднял брови - великолепные, круто изогнутые. - Итак, они не знают, как с этим справиться? Да, малышка? - Я кивнула, и он задумчиво покачал головой. - Пойду загляну в Архивы. Лучше заняться с пергаментами, чем с мешками с сеном. Я хотела что-то возразить, но он понимающе подмигнул мне и удалился. К вечеру у нас собралось больше владетелей малых холдов, чем я предполагала; к ним присоединились мастера некоторых цехов, кроме целителей и арфистов. Угощение было обильным, и они просидели в главном зале всю ночь, обсуждая возможные случайности и способы переброски запасов между холдами в условиях карантина. Я в последний раз наполнила дымящимся кла их кружки и отправилась в свою комнату, где читала старые Записи до тех пор, пока глаза мои не закрылись.
ИСТОРИЯ НЕРИЛКИ
Глава 1
Год 1553, одиннадцатый день третьего месяца; Интервал
Я не арфистка, так что не ждите, что мой рассказ будет гладким, как море в летний полдень. Это история моей жизни, и хотя она настолько точна, насколько позволяет память, восприятие событий и людей может оказаться односторонним. Никто, однако, не станет отрицать, что я пережила те жестокие времена, когда Великий Мор едва не опустошил Перн; да, я осталась в живых, но печаль об умерших до срока продолжает терзать мое сердце. Думаю, я должна, наконец, привести в порядок свои мысли относительно тех трагических событий. Конечно, самые тяжкие угрызения совести не вдохнут жизнь в умерших и не избавят выживших от гнетущего чувства вины. И все же... все же я не печалюсь о том, что не сделала или не сказала моим сестрам - в день, когда я видела их в последний раз. Теперь они далеко; они недоступны ни слову моему, ни взгляду, ни запоздалому последнему ... В то свежее солнечное утро, когда мой отец, лорд Толокамп, и моя мать, леди Пендра, и четверо моих младших сестер отправились в свое злосчастное путешествие в Руат, на Встречу, которая должна была состояться через четыре дня, я не попрощалась с ними и не пожелала им счастливого пути. Потом, когда здравый смысл взял верх, мучительные раздумья овладели мной: не стала ли моя глупая обида причиной постигшего их несчастья? Однако, они не испытывали недостатка в добрых пожеланиях тем утром, и напутствия моего брата Кампена обладали, конечно, гораздо большей силой, чем любые слова, которые я сумела бы с трудом выдавить на прощанье. На него была возложена ответственность за Форт холд на время отсутствия отца, и он собирался в полной мере воспользоваться удобным случаем. Кампен - прекрасный парень, серьезный и надежный; правда, без следа юмора, и немного суховат. Он из тех людей, которые не прячут взгляда. Его замыслы удивляли даже моего отца, управлявшего холдом с неизменным усердием и твердостью. Я бы добавила, что единственный знак одобрения, которым он удостаивал бедного Кампена, сводился к неопределенному ворчанию; впрочем, чего же мог ожидать лорд Форта от своего старшего сына и наследника, как не того же усердия и твердости? Итак, если учесть пожелания наших охранников, присутствующих в полном составе, наших холдеров и учеников из мастерской арфистов, сказанного было вполне достаточно, чтобы любой из путников почувствовал себя удовлетворенным. Кроме, возможно, моей остроглазой сестренки Амиллы, которая не пропускала ничего, что впоследствии могла бы обратить к своей пользе. Говоря по правде, я не желала им ничего плохого, да и не предвидела каких-либо трудностей - Падение Нитей завершилось днем раньше, не причинив вреда скованным морозами полям. Но и веселья в дороге я не могла им пожелать. Меня намеренно оставили дома; было так обидно слышать щебет сестер об их будущих победах на Встрече в Руате,и знать, что мне не суждено насладиться этим праздником. И потом... Меня угнетала безаппеляционность, с которой было вынесено это решение. Одним движением руки мой господин вычеркнул меня из списка, не задумываясь о последствиях. Вполне типично для него, когда дело касалось человеческих отношений - он редко мог уловить сразу все нюансы. Возможно, вернувшись из Руата, он поймет... и, снедаемый угрызениями совести, на долгие недели затворится в своих покоях над главным залом. На самом же деле не было никаких причин отказывать мне в этом маленьком удовольствии. Одним спутником больше или меньше... Какое это имело значение для отца? Я не претендовала на особый комфорт. Теряясь в догадках, я обратилась к матушке, напомнив ей о выполненных мной заданиях, иногда - весьма неприятных, которые были наложены на нас, девушек, жаждущих посетить первую Встречу, что устраивал Алессан Руатанский. Я наткнулась на стену. Вздрогнув от разочарования, я подумала, что лишилась последнего шанса, упомянув накануне о Суриане, моей молочной сестре. Она стала женой лорда Алессана и вскоре погибла - необъезженный скакун сбросил ее наземь. - Потеря лорда Алессана еще так свежа... - сказала мать. - Вряд ли он захочет увидеть твое лицо. - Но он никогда не видел моего лица, - запротестовала я. - Суриана была моей лучшей подругой. Ты знаешь, сколько писем прислала она мне из Руата! Будь она жива, я стала бы для нее самой желанной гостьей! - Но она лежит в земле, Нерилка, уже целый Оборот, - холодно напомнила мне мать. - Лорд Алессан должен выбрать себе невесту. - Неужели ты всерьез полагаешь, что одна из моих сестер может привлечь внимание Алессана... - начала я. - Имей же гордость, Нерилка! Хотя бы ради своего рода, - голос матери стал сердитым. - Форт - старейший из холдов Перна, и не одно из благородных семейств не... - ...не захочет взять безобразных дочерей Форта, уродившихся в этом поколении. Ты слишком поспешила с замужеством Сильны. Она была единственной хорошенькой среди нас. - Нерилка! Это возмутительно! Будь ты еще девчонкой, я бы... Она сердито вскинула на меня глаза, в которых я узрела свою дальнейшую судьбу. - Так как я остаюсь, то мне, вероятно, придется опять проследить за омовением слуг... Я получила большое удовольствие от выражения, появившегося на ее лице; несомненно, она собиралась высказать именно эту мысль, - воздав, тем самым, за мою дерзость. - Что ж, горячая вода и мыльный песок пойдут им на пользу... А когда ты покончишь с этим, займись очисткой ловушек для змей в дальних проходах! - Она вытянула палец, покачивая им у меня перед носом.- Я нахожу, Нерилка, что твое поведение не слишком подходит для почтительной дочери. Надеюсь, что к моему возвращению, твои манеры станут лучше... иначе, предупреждаю тебя, дело не ограничится капканом для змей! И если тебе недостаточно моих слов, то буду вынуждена обратиться к отцу! - Засим я была отпущена, покинув ее с покрасневшим от раздражения лицом. Я переступила порог ее покоев с гордо поднятой головой, но угроза пожаловаться отцу была не из тех, которыми стоило пренебречь. Его рука с одинаковой суровостью карала и самого старшего и крепкого и самого юного из нас. Безжалостно загнав наших работников в бассейны с горячей водой и свирепо намыливая спины тех, чье усердие не соответствовало моему настроению, я снова обдумала разговор с матерью. Я уже сожалела о своей вспыльчивости - по нескольким причинам. Вероятно, мои шансы попасть на другую Встречу в этот Оборот упали до нуля; к тому же, я огорчила матушку. Была ли она виновата в том, что ее дочери уродились столь некрасивыми? В свои пятьдесят она выглядела великолепно привлекательная женщина, несмотря на почти непрекращающуюся беременность, результатом которой явились девятнадцать живых и здоровых отпрысков. Толокамп тоже считался видным мужчиной, рослым, сильным и, несомненно, мужественным - банда из Форт холда, как нас прозвали юные насмешники из Цеха арфистов, не была его единственным творением. Меня безмерно раздражало, что все мои сводные братья и сестрицы имели куда более приятную внешность, чем единокровные - если не считать Сильмы, моей старшей сестры. Все мы - и чистой крови и полукровки - были рослыми и крепкими; комплимент, скорее лестный мужской, чем женской половине потомства лорда Толокампа. Возможно, я погорячилась, оценивая внешность родных сестер - Лилла, наша младшая (ей исполнилось только десять Оборотов) обладала более тонкими чертами, чем остальные девочки и со временем могла стать очень хорошенькой. Однако я считала положительным расточительством, что все мальчишки Кампен, Мостар, Тескин, Галлен и Джесс, - имеют такие длинные густые ресницы, тогда как наши были скорее жидкими; что у них большие темные глаза - в то время как наши, не столь яркие, выглядели почти водянистыми; наконец, им достались великолепные прямые носы - а мой собственный скорее напоминал клюв. У ребят были прекрасные вьющиеся волосы - и, на первый взгляд, мы, девочки, тоже не казались обделенными. Мои расплетенные косы спускались ниже пояса и были черны, как ночь, однако это придавало коже, по моему мнению, слегка желтоватый оттенок. У сестер дела обстояли еще хуже; локоны цвета придорожной пыли, которые не могли украсить ни гребни, ни ленты, являлись их проклятием. Нет, судьба слишком несправедливо распределила между нами родительское наследие! Некрасивые мужчины сумеют найти и жен, и владения - особенно сейчас, когда Прохождение заканчивается, и Форт холд готовился расширить свои угодья; некрасивые девушки не нужны никому. Прошло уже немало времени, как я распрощалась с романтическими мечтами, одолевающими всех молоденьких девушек, - как, впрочем, и с надеждой, что положение моего отца подарит мне то, чего не могла обещать внешность. Я не тешила себя мыслью о нежданной победе; я просто любила путешествовать. Атмосфера праздника, вольная и слегка суматошная, пленяла меня. Мне так хотелось попасть на эту Встречу первую, которую устраивал Алессан, новый лорд Руата. Я надеялась увидеть человека, похитившего сердце и любовь Сурианы - Сурианы из Туманного холда, чьи родители воспитали меня; Сурианы, моей дорогой подруги, одаренной всем, чего я была лишена, и бескорыстно изливавшей на меня сокровища своей дружбы. Алессан не мог сильнее горевать о ее смерти, чем я; эта трагедия отняла у меня ту жизнь, которую я ценила больше собственной. Часть моей души умерла вместе с Сурианой - и эти слова не были преувеличением. Мы понимали друг друга без усилий, с той же легкостью, как всадник и дракон; мы одновременно смеялись и плакали, часто испытывая одни и те же чувства, какое расстояние не разделяло бы нас. В те счастливые Обороты в Туманном я даже выглядела почти хорошенькой в щедром отблеске прелести Сурианы. Несомненно, я была храбрее в компании с ней, без колебаний направляя своего скакуна по ее следам, сколь бы опасными не казались горные тропы. Не пугаясь яростного ветра, я могла плыть с ней на крохотном челне, в котором мы катались по реке и заливу, и взбираться на дикие вершины, окружавшие холд. У Сурианы были и другие таланты. Она обладала чистым звонким сопрано, с которым так хорошо сочетался мой более низкий голос. В Форте я перестала петь; собственный голос казался мне тут вялым и безжизненным. Она могла разыграть задорную сценку; она вышивала с таким изяществом, с такой тонкостью, что мать без опасений доверяла ей работу с самыми дорогими тканями. Я много переняла у нее в мастерстве рукоделия, получив потом немало ворчливых похвал от леди Пендры. Только в одном отношении я превосходила Суриану, но все мое искусство целительницы оказалось бессильным, когда ей была нужна помощь. Впрочем, я не сумела бы срастить ее сломанный позвоночник - как не могла войти в мастерскую целителей чтобы продолжить обучение; Цех - не место для отпрыска благородной фамилии. Так что мне приходилось совершенствовать свои таланты в мрачной тишине кладовой Форт холда, набитой целебными травами. Теперь меня ужасает жестокость той девочки, неспособной справиться с разочарованием и ложной гордостью и пожелать доброго пути своим более удачливым сестрам. Как вскоре выяснилось, удача покинула их в тот самый момент, когда они сделали первый шаг по дороге, ведущей в Руат. Но кто мог предвидеть это? В чью голову могла прийти мысль о смертельной болезни в то солнечное яркое утро холодного сезона? Мы все слышали о странном животном, которое выловили в море близ побережья Керуна - отец часто проверял, хорошо ли его дети различают язык сигнальных барабанов. Мы жили рядом с главной мастерской арфистов, и немногое из того, что происходило на северном континенте, оставалось нам неизвестным. Странно, но мы почему-то не обсуждали это послание, словно опасались неосторожно повторить весть, которую расслышали все. Итак, мы знали об этом необычном звере. Но что удивительного в том, что я не заметила связи между керунским сообщением и другим, более поздним, из Айгена, адресованным мастеру Капайму, главе целителей? Итак, мои родители и четыре мои сестры - Амилла, Мерсия, Мерин и Киста - отправились в это роковое путешествие через северные земли Форта, где отец намеревался посетить нескольких мелких холдеров. Я, с опустошенной душой, осталась дома. К счастью, мне удалось ускользнуть от глаз Кампена; я не сомневалась, что у него заготовлено немало дел для меня - из тех, что оставил отец. Кампен обожал давать поручения, достигая, таким образом, двойного результата - он спасался от скучных обязанностей и сберегал свою энергию, направляя ее в русло выдачи советов и ценных указаний. А в этом он был очень похож на нашего отца. И действительно, когда отец умер, хозяйственный механизм Форт холда, как хорошо смазанное колесо, ни на миг не замедлил своего вращения. Остался прежним и список моих обязанностей. Сбор трав, корней и прочих лекарственных растений всегда возлагался на меня и моих сестер; эта работа была важнее любой другой, которую Кампен мог поручить мне в этот день. Поглощенный делами холда, Кампен никогда не замечал, что целебные травы не срезают в холодный сезон. С другой стороны, никто не собирался просвещать его на сей счет, во всяком случае, никто из девочек. А потому я позвала Габина и младших сестренок - Мару, Нию и Лиллу - и отправилась с ними в экспедицию. Мы вернулись во второй половине дня с корзинками, набитыми ранним салатом и диким луком; Габин тащил тушку дикого стража - свой охотничий' трофей. Эти очевидные доказательства нашего усердия заслуживали похвалу Кампена. Однако во время вечерней трапезы он разразился гневной речью о лености работников и слуг, которые способны шевелиться только под палкой. Это было излюбленной темой выступлений лорда Толокампа, и я, вздрогнув, подняла глаза от тарелки с жарким, желая воочию убедиться, что слышу Кампена, а не нашего отца. Не помню, как прошли следующие несколько дней. Ничего запоминающегося - кроме запросов мастеру Капайму, которые я слышала и на которые не обратила внимание. Впрочем, что-либо изменить было уже невозможно. На пятый день рассвет выдался ярким, чистым, и я, уже успокоившись после испытанного разочарования, надеялась, что в Руате погода не хуже; значит, Встреча пройдет благополучно. Я знала, что у моих сестер нет шансов привлечь внимание лорда Алессана, но на таком многолюдном собрании отец мог переговорить с главами других благородных родов и найти что-нибудь подходящее для своих подрастающих дочек. В особенности сейчас, когда Прохождение заканчивалось, и холды готовились увеличить свои владения. Лорд Толокамп был не единственным, что желал расширить обрабатываемые земли и привлечь новых холдеров. Вполне возможно, найдутся молодые люди, готовые платить назначенную цену за покровительство Форта. Я с удовольствием вспомнила, что в свое время нашлось предложение и для меня. Конечно, нелегко подымать новый холд, высекая его в скалах, но я хотела стать хозяйкой самой себе. Гарбен был потомком боковой линии тиллекского рода - вполне респектабельная партия для третьей дочери Форта, если учесть ее внешность. Он даже нравился мне, но отец решительно отклонил его притязания. Несмотря на отказ, Гарбен в течении двух Оборотов баловал меня лестным вниманием, повторяя свое предложение всякий раз, когда докладывал о вводе в строй очередной камеры, увеличивающей площадь его холда. Он успешно врубался в скалу, но не мог перешибить упрямство лорда Толокампа. Если бы отец поинтересовался моим мнением, я бы согласилась. Как однажды безжалостно бросила Амилла, я согласилась бы на что угодно в этом роде. Она была права, но все-таки Гарбен мне нравился. Он был рослым, на полголовы выше меня. Эта история окончилась пять Оборотов назад. Суриана догадывалась о моих настроениях и не раз повторяла в письмах, что попросит у лорда Лифа (тогда отец Алессана был еще жив) разрешения пригласить меня в Руат. Она ждала первенца и не сомневалась, что старый лорд Руата с вниманием отнесется к ее просьбе. Но Суриана умерла, и даже этот проблеск надежды исчез, разбитый вдребезги - как и тело моей подруги, сброшенной на землю молодым необъезженным скакуном. Как могло это произойти? Не знаю... Суриана сообщила мне по секрету, что Алессан вывел новую породу верховых животных, поразительно резвых и быстрых. 0 смерти же ее я слышала не более всех остальных. Суриана сломала позвоночник и умерла, не приходя в сознание; все усилия лекаря были тщетными. Мастер Капайм, который знал о моих способностях к врачеванию и иногда беседовал со мной на медицинские темы, становился угрюмым и молчаливым, как только речь заходила об этой трагедии.
Глава 2
Год 1543, одиннадцатый день третьего месяца,
конец шестого Прохождения
Известие о новой трагедии в Руате пришло в тот же самый час, в который, Оборотом раньше, я узнала о смерти Сурианы. Когда отдаленный грохот барабана донес приказ мастера Капайма о карантине, я отвешивала пряности для старшего повара, и только собрав все свое самообладание, сдержала дрожь в пальцах; ни одна драгоценная крупинка не просыпалась на стол. Я оставалась внешне спокойной, благословляя небеса, что повар не понимает сигналов барабана - иначе в этот день мы вряд ли могли рассчитывать на съедобный обед. Закончив взвешивать специи, я тщательно закрыла банку, поставила ее на полку и заперла шкаф. Барабанная дробь раздалась снова; пока я спускалась на нижний уровень, сообщение было повторено еще раз, но оно ничем не отличалось от первого. Уже за порогом до меня донесся рев Кампена из его кабинета он требовал объяснений. К счастью, в мастерскую арфистов устремилась такая толпа, что мой поспешный уход остался незамеченным. Цеховой двор заполняли ученики и странствующие подмастерья, арфисты и целители. Оба цеха отличались превосходной дисциплиной, так что я нигде не заметила и следа паники только некоторую напряженность и негромкий гул голосов. Я прислушалась. Да, мастера Капайма вызывали уже не только в Керун и Айген; Телгар тоже запрашивал помощь. Ходили слухи, что главный мастер целителей улетел в Исту, а оттуда - в Южный Болл, по срочному вызову лорда Рейтошигана. И возил его не кто-нибудь, а сам Ш'гал Предводитель Форт Вейра, на своем бронзовом Кадите. Тут на широком крыльце показался мастер Фортин, помощник Капайма, и с ним еще двое - Десдра, странствующая целительница, и мастер Блейк из цеха арфистов. Во дворе мгновенно воцарилась тишина. - Несомненно, вы все слышали сообщение, - начал Фортин, предварительно прочистив горло. Он был прекрасным лекарем, но не обладал той непринужденностью и артистизмом, что отмечала мастера Капайма. Фортин возвысил голос, звучавший теперь пронзительно и резко: - Вы понимаете, что мастер Капайм не настаивал бы на строгом карантине, если бы не было причин. А потому я рекомендую всем арфистам и целителям, посетившим в последние дни ту или иную Встречу, немедленно проследовать в малый зал, где ими займется почтенная Десдра. Остальных целителей покорно прошу собраться в главном зале. Мастер Блейк, прошу тебя... Блейк шагнул вперед, поправил ремень и в свою очередь прочистил горло. - Мастер Тайрон отсутствует в мастерской... выступает посредником в споре на рудниках. В соответствии с обычаем, как старший среди мастеров, я беру власть на себя, до тех пор, пока он не возвратится в Цех. - Надеюсь, что мастер Тайрон сам попадется в карантин, либо помрет от этой болезни... - услышала я чей-то шепот. Однако соседи зашикали на говорившего, заслонив его от меня; обернувшись, я не смогла разглядеть бунтаря. Впрочем, это дело меня не касалось. Прежде, чем возглавить цех арфистов, Тайрон был наставником отпрысков лорда Толокампа, так что я знала его довольно хорошо. У этого человека имелись свои недостатки; однако слушать его богатый сочный голос само по себе было наслаждением - независимо от того, что он пытался вложить в тупые головы и равнодушные мозги. Однако он никогда бы не стал главой цеха, если бы не обладал еще кое-чем кроме великолепного баритона. Я слышала разговоры - не без нотки зависти, могу добавить, что он лишь один раз потерпел неудачу в посреднической миссии - и то по причине жестокого воспаления горла. Во всех остальных случаях ему удавалось склонить тяжущихся к разумному компромиссу. Искушенный в дипломатии главный мастер арфистов, вероятно, предпринимал большие усилия, чтобы его подопечные не нарушали установленных в Форт холде порядков - несмотря на формальную автономию своего Цеха. Правда, я никогда не была свидетельницей этих страданий мастера Тайрона. Мне показалось странным, что в такой критический момент мастер Блейк был вынужден взять на себя руководство - как, впрочем, и то, что целителей представляли Фортин и Десдра. Где же находится мастер Капайм? Не в его правилах было возлагать на других неприятные поручения... Пока арфисты и целители строились в очереди у двух пунктов сбора, я выскользнула со двора, не почерпнув на этом собрании ни мудрости, ни уверенности - ничего, кроме тревоги. Госпожа моя мать, мои сестры и отец стали затворниками в Руате. Стыдно признать, но я подумала - вот еще одна причина, по которой им стоило бы взять меня с собой. Право, я не нанесла бы серьезного убытка отцовскому кошельку... И я могла бы стать сиделкой, используя свой единственный талант, который так редко был нужен моим домашним... Я встряхнула головой и, укорив себя за столь недостойные мысли, быстро зашагала к дверям, что вели на самый нижний уровень холда - туда, где располагались кладовые. Если это бедствие потребовало карантина, то мне нужно заняться проверкой наших запасов. Хотя в главной мастерской целителей хранилось немало лекарственных трав и медикаментов, большинство холдов и Цехов имели собственные кладовые с разнообразными снадобьями, состав и количество которых определялись по конкретным потребностям. Но ситуация пока была неопределенной; вдруг выяснится, что лишь какие-то редкие растительные препараты способны совладать с болезнью? Я собиралась устроить серьезную проверку в своих шкафах с лекарствами, но тут меня перехватил Кампен. Он слегка пофыркал - как всегда, когда волновался. - Рилл, что там, за воротами? Я слышал, объявлен карантин? Значит, отец застрянет в Руате? Что же нам теперь делать? Тут он вспомнил, что исполняет обязанности лорда Форта и, следовательно, не должен спрашивать совета у столь незначительной личности, как младшая сестренка. Он шумно откашлялся, выпятил грудь и попытался придать лицу выражение суровой твердости. Выглядело это смешным. - Ну, мы сможем обеспечить наших людей лекарствами? - Полагаю, что так. - Не проявляй легкомыслия, Рилл. Сейчас не время для этого. - Он нахмурил брови и тяжело уставился на меня. - Я как раз собиралась устроить проверку, братец. Но и без нее могу сказать, что мало кто подготовлен к такой неожиданности лучше Форт холда. - Хорошо. Но когда закончишь, составь и дай мне список всех лекарств. Он похлопал меня по плечу, словно я была одной из его любимых гончих, и торопливо вышел, фыркая на ходу. На мой пристрастный взгляд, он совершенно не представлял, что следует делать в такой катастрофической ситуации. Я занялась инспекцией своих запасов. Иногда меня буквально устрашали размеры потерь в наших кладовых. Мы собираем, солим, коптим, сушим и запасаем куда больше пищи, чем способны поглотить желудки всех обитателей Форта в течении Оборота. Несмотря на героические усилия матери, старые продукты далеко не всегда использовались первыми и постепенно зарастали плесенью. Пещерные змеи и жуки заботились о них, шебурша и темных нишах продовольственных пещер. Мы, девочки, часто совершали осторожные рейды по кладовым, реквизируя кое-что в пользу нуждающихся; ни отец, ни мать не подавали милостыни - даже в тех случаях, когда случается неурожай, и люди во многих малых поселениях голодали. Родители говорили, что их древняя обязанность заключается в том, чтобы во время кризиса снабжать все владения холда, однако до этого дело никогда не доходило. Возможно, потому, что кризис они понимали по-своему. А наши бесполезные запасы все росли и росли. Конечно, хорошо высушенные лечебные растения сохраняли целительную силу много Оборотов. Полки ломились от корзин с травами, тугих вязанок стеблей, банок с семенами и крутобоких горшков с мазями и бальзамами. Потный корень, стебли перистого папоротника, жаропонижающие настойки и порошки - традиционные средства,которые применялись с тех пор, как начаты первые Записи. Тимус, аконит, чабрец, иссоп, туссилаго, кипрей... древние средства, древние названия... Я касалась каждого по очереди, зная: мы запасли их в таком количестве, что могли бы лечить до скончания жизни каждого из десяти тысяч обитателей Форт холда. Мой взгляд скользнул дальше. Лунные деревья дали в этом году небывалый урожай... Возможно, сама земля знала что вскоре понадобится людям? Но аконита тоже собрали очень много... Успокоившись при виде такого изобилия, я уже шагнула к порогу, когда увидела полку, забитую стопками пергаментов. Медицинские записи холда - рецепты для приготовления микстур и порошков, настоек и укрепляющих средств. Их вели Оборот за Оборотом, со дня основания Форта. Я перенесла светильник на стол и потянулась к нижней стопке первым, самым древним нашим Архивам. Вероятно, эта болезнь случалась и раньше, за ту бездну времени, что минула со дня Великого Переселения. Кожаный переплет книги расслаивался, трескался под моими пальцами, хлопья пыли взлетали вверх. Если зоркий глаз моей матери не заметил этих вековых наслоений, то вряд ли она обратит внимание на причиненный мной ущерб. Однако, не желая портить больше, чем то было необходимо, я раскрыла том с максимальной осторожностью; от него пахнуло затхлостью старой кожи. Усилия мои, кажется, не имели смысла - чернила выцвели, оставив на месте строк россыпь похожих на мелкие веснушки пятен. К чему хранить эту пыльную реликвию? Я бы вышвырнула ее недрогнувшей рукой... Но, представив лицо матери, я осторожно положила на полку кипу рассыпавшихся листов. Том, помеченный все еще четкой надписью , показался мне приемлемым компромиссом между прошлым и настоящим. 0 небеса, какими дотошными летописцами были мои предшественники! Ни и скучища! Я почувствовала большое облегчение, когда в кладовую заглянул Сим с известием, что главный повар жаждет встречи с молодой госпожой. Я придержала Сима, который отнюдь не горел желанием вернуться к мойке посуды, и черкнула пару строк Десдре. Я передавала в ее распоряжение все запасы лекарств Форт холда. Окажись ключи от кладовых в руках моей матушки, она вряд ли одобрила эту меру. Внезапно панический страх кольнул меня; впервые я поняла, что леди Пендра так же смертна, как и все остальные. Мои руки со свитком застыли словно парализованные, пока деликатное покашливание Сима не вернуло меня к реальности. Я вымучено улыбнулась слуге. Симу совсем не надо было знать о моих глупых страхах. - Отнеси это в мастерскую целителей и отдай госпоже Десдре в собственные руки. Понял? Только ей, а не первому попавшемуся ученику с цветами их Цеха на шапке! Сим энергично закивал, улыбаясь своей глуповатой улыбкой и шепча нечто успокоительное... Я отправилась к повару, только что получившему от Кампена приказ подготовиться к прибытию гостей - в неопределенном количестве. Фелим выглядел совершенно потерянным, так как обед был уже сварен. - Сделай суп, - велела я, - один из твоих превосходных мясных бульонов, и приготовь холодные закуски. Скажем, дичь с последней охоты - проверь в коптильне, я думаю, она уже готова... Отличное мясное блюдо, особенно приправленные по твоему способу зеленью и корнями. И не забудь сыр! У нас полно сыра. - Да, госпожа... Но на какое количество народа я должен рассчитывать? - Фелим был слишком добросовестным работником, чтобы решить эту проблему самостоятельно. К тому же, ему не раз попадало от матери <за расточительство>, и теперь он старался получить самые точные указания - желательно, в письменном виде. - Не волнуйся, Фелим... Я это выясню. Оказывается, Кампен пребывал в уверенности, что все окрестные холдеры ринутся в Форт за его советами, и хотел достойно принять и воодушевить их в дни бедствия. Но переданную барабанами весть слышали все, и я сильно сомневалась, что холдеры рискнут нарушить столь ясное указание о карантине. Могли появиться лишь обитатели ферм, расположенных совсем рядом с Фортом, которые относились к главному холду. Однако большинство этих людей гораздо лучше Кампена знали, что делать в сложившейся ситуации. Мне не хотелось разочаровывать брата. Я вернулся к Фелиму и посоветовала ему увеличить на четверть обычное число едоков, держать наготове котлы с супом и горячим кла, а также дюжину копченых птиц и столько же головок сыра. Проверив запасы вина, я нашла, что уже вскрытых бочек нам хватит в любом случае. Затем я отправилась на второй этаж, где обитали мои тетушки и прочие дальние родственники. Они уже слышали новость и были до крайности возбуждены. Я попросила их подготовить ряд пустующих комнат под лазарет. Вымести сор, протереть пыль и набить соломой чистые мешки для временных коек - не такая тяжелая работа; зато они будут заняты делом, а не досужей болтовней. Я поймала взгляд дядюшки Манчена, и мы оба ухитрились выскользнуть в коридор без свиты кудахтающих старушек. Манчен был старшим среди всех братьев отца, еще оставшихся в живых, и моим любимцем. До неудачного падения со скалы он водил наши охотничьи отряды. Ему было даровано такое понимание бренности людской, такое смирение, соединенное с твердостью и мягким юмором, что я не раз удивлялась, почему моего отца избрали главой холда. На мой взгляд, Манчен подходил для этого гораздо больше. - Я видел, как ты возвращалась от лекарей. Каков же приговор? - Капайма нет... возможно, он стал жертвой болезни. Десдра начала рассказывать целителям о симптомах. Он с сухой усмешкой поднял брови - великолепные, круто изогнутые. - Итак, они не знают, как с этим справиться? Да, малышка? - Я кивнула, и он задумчиво покачал головой. - Пойду загляну в Архивы. Лучше заняться с пергаментами, чем с мешками с сеном. Я хотела что-то возразить, но он понимающе подмигнул мне и удалился. К вечеру у нас собралось больше владетелей малых холдов, чем я предполагала; к ним присоединились мастера некоторых цехов, кроме целителей и арфистов. Угощение было обильным, и они просидели в главном зале всю ночь, обсуждая возможные случайности и способы переброски запасов между холдами в условиях карантина. Я в последний раз наполнила дымящимся кла их кружки и отправилась в свою комнату, где читала старые Записи до тех пор, пока глаза мои не закрылись.