Страница:
— Парень Беструма… второй сын… присматривает себе землю, — прервал Пол продолжительное молчание.
— Ну? — отреагировал Даг. — Крепкий паренек и хороший работник. У него и девушка есть… из соседнего холда.
— Думаешь, Беструм отпустит его? После того, как потерял двоих в Руате?
— Отпустит. Парню нужна свобода и свое хозяйство. Беструм это понимает. Он справедливый человек, Беструм.
— Кому же знать, как не тебе с Сейлом… — Даг одобрительно кивнул. Потом посмотрел на Пола и, раздумывая, прищурился: — Надолго он вас отпустил? С моей сломанной ногой…
— Дед, ты обещал, что я буду помогать тебе! — недовольно воскликнул Фергал, окинув Пола свирепым взглядом.
— Конечно, парень, конечно… но тут работы не для двоих.
— В горах весна приходит позже, — заметил Пол, не обращая внимания на мальчишку.
— Пока в нас нет нужды, — добавил Сейл.
— Может, стоит спросить Беструма? Когда я пошлю письмо леди Гейне о ее детях? — сказала я.
— Если ты будешь так любезна…
Тьеро выяснил, что дочь леди Гейны скончалась в первой же волне смертей на руках у старой служанки, которая тоже умерла. Обе они лежали под самым крайним курганом. Сын много работал, помогал Норману, управляющему, свозить в холд запасы зерна и сена. Их погребли под вторым огромным холмом… Где же нашли покой матушка и мои сестры?
— Она забеспокоилась, — сказал Сейл, не подымая головы. Фергал вспрыгнул на тюк, вытянул шею и, приподнявшись на цыпочках, заглянул в стойло.
— Рожает! — заявил он так авторитетно, что я едва подавила смешок. Мужчины промолчали — видимо, никто не хотел смущать парнишку. Теперь мы все слышали шуршание соломенной подстилки, на которую опустилась кобыла. Сколь мудры животные в таких делах и какой благой пример подают они людям! Раздалось тихое ржание — никаких криков, пронзительных воплей, рыданий, жалоб на судьбу или проклятий тому, кто довел ее до этого состояния.
— Копытца, — шепотом объявил Фергал. — Пошла голова! Все нормально!
Не удержавшись, я взглянула на Дага; пощипывая соломинку, старик подмигнул мне.
— Ну, — пробормотал Фергал, — еще раз, моя красавица… еще чуть-чуть… ну, вот и все!
Мы услышали пофыркивание кобылы, потом — слабый шорох, и бросились к стойлу, не в силах больше переносить неизвестность. Она вылизывала жеребенка. Мотая головой, напрягая длинные неуклюжие ножки, маленькое создание пыталось встать, повизгивая от усилий. Ободряюще фыркнув, кобыла подтолкнула его носом, прямо под крохотную метелку хвоста. Подогнув ноги, малыш сделал еще одну попытку, запутался в собственных конечностях и рухнул на бок.
— Жеребчик! — торжествующе завопил Фергал, первым обратив внимание на эту важную подробность. Он распахнул дверцу стойла и ворвался внутрь. — Милая ты моя! Хорошая девочка! Какой у тебя чудесный сынок! — мальчишка гладил кобылку по носу, ласкал уши, в голосе его звучала непривычная ласка. Затем он начал оглаживать жеребенка, чтобы тот почувствовал прикосновение человеческих рук. Казалось, новорожденного это не беспокоило; малыш все еще пытался разобраться со своими ногами. — Парень понимает в скакунах… да, понимает, — произнес Пол, рассудительно покачивая головой.
— Он трижды сам ходил на горные пастбища, с тех пор, как я сломал ногу, — в голосе Дага звучала гордость.
Я повернулась к выходу.
— Пойду обрадую лорда Алессана.
— Давай, — Даг подтолкнул меня — Хорошие новости нынче дороги.
Когда я вернулась в зал, Оклина с Десдрой уже ушли — вероятно, отправились в постель, время было уже за полночь. Тьеро, навалившись боком на стол и выразительно жестикулируя, произносил речь. Алессан, коему она была адресована, свесил голову и время от времени слегка похрапывал.
— Это лишь справедливо, — чрезвычайно дружелюбным тоном излагал свою мысль Тьеро, — если арфист не может чего-то разузнать — такой арфист, который опытен в разузнавании всевозможных вещей — да, если арфист не может разузнать… — он на миг задумался и решительно закончил: — значит, ему этого и знать не положено! Разве я не прав, Алессан? Продолжительный храп был ему ответом. Мгновение Тьеро с молчаливым упреком смотрел на руатанского лорда, потом сунулся к торчавшей перед ним фляге и горестно вздохнул.
— Пустая? — спросила я, забавляясь разочарованием, отразившемся на длинном лице арфиста. Его нос, чуть свернутый на бок, дернулся.
— Пустая… И только хозяин знает, где п-полные… Но хороший арфист должен разы… раза… разуз… — окончательно запутавшись, он печально уставился на опорожненную бутыль.
Я улыбнулась, вспомнив наш с Оклиной поход в тайный винный погребок Алессана.
— Родился жеребчик, здоровый и сильный. Думаю, это приятная новость для лорда Алессана. Даг и Фергал остались на конюшне, присматривают за малышом. — Я опустила взгляд на спящего Алессана, его лицо казалось расслабленным, мирным. Сейчас он выглядел моложе, словно в этот час все заботы покинули его…. Все ли? Или его зеленые глаза, прикрытые веками, по-прежнему были подернуты печалью?
— Я т-тебя знаю, — вдруг заявил Тьеро.
— Я не отношусь к людям, насчет которых любопытствуют странствующие арфисты, — пряча глаза, ответила я. — Вставай, Тьеро! Нельзя, чтобы лорд спал здесь. Отведем его в постель.
— Н-не уверен, что м-могу встать…
— Попытайся.
Я высокая, но все же уступаю ростом Тьеро и Алессану, и не такая сильная, чтобы в одиночку дотащить своего нового хозяина до кровати. Перебросив его руку через плечо, я дернула арфиста за пояс. Он с трудом занял вертикальную позицию и подхватил Алессана с другого бока. Мой руатанский лорд был тяжелым! А Тьеро — не слишком надежным помощником. Он продвигался по лестнице, цепляясь рукой за перила, и мне только оставалось надеяться, что деревянный полированный брус столь же прочен, как каменная кладка. К счастью, покои Алессана располагались невысоко. Мы с трудом протащили его через первую комнату, все еще заставленную складными койками и табуретками — до этой части внутреннего холда у нас руки еще не дошли. Завтра или послезавтра тут надо будет прибрать.
Я рывком сдернула тяжелое шерстяное покрывало с кровати Алессана; оно свалилось на пол, путаясь у нас в ногах, пока мы укладывали руатанского владетеля в постель. Ноги его свесились за край, на лице гуляла блаженная улыбка. Может быть, он скакал сейчас рядом с Сурианой по цветущим горным лугам? Тьеро ухватился за свисавшую с балдахина занавеску, оборвал ее и начал бормотать извинения. Стянув с Алессана башмаки, я подняла его ноги на ложе, расстегнула пояс и попыталась перекатить тяжелое тело на правый бок.
— Я ж-желаю… — начал Тьеро, пока я укутывала Алессана покрывалом, подтыкая его под плечи. Вдруг он снова разулыбался во сне, и у меня перехватило дыхание от нежности. — Я ж-желаю… — арфист уставился на меня, напряженно хмурясь, потом голова его упала на грудь.
— В комнате рядом полно кроватей, арфист, — сказала я, догадавшись о его заветном ж-желании. Сомневаюсь, чтобы мне удалось дотащить Тьеро до его собственной постели.
— И т-ты меня тоже укроешь?
Очередное пожелание было высказано таким печальным тоном, что я едва не расхохоталась. Пошатываясь, Тьеро направился за мной в соседнюю комнату. Я сняла покрывало; с усталым и благодарным вздохом мой подопечный улегся на бок.
— Т-ты так добра к бедному арфисту… бедному выпившему арфисту… — бормотал он. — Однажды я вспоммм… ммю… вспоммм… нню… — он провалился в сон.
Да, вполне возможно, вспомнит, что именно он прозвал нас бандой из Форт холда — меня, моих сестер и братьев. Я сильно подозревала, что хорошая память Тьеро может сильно подпортить наши отношения. Впрочем, это — его проблема.
Из последних сил я доплелась до своей комнаты и рухнула в постель. Никого не оказалось рядом, чтобы укрыть меня, но об этом я не сожалела.
Глава 9
Остальных Дифер повел в холмы на охоту. В кладовых Руата почти не осталось мяса; к тому же дичь обещала внести приятное разнообразие в наши трапезы.
Сгибаясь под грузом стеклянной посуды, я размышляла над очередностью дальнейших работ — их надо было обсудить вечером с Алессаном. Неделя упорного труда — и весь мусор, все обломки будут расчищены. Но что делать с могильными холмами, напоминающими об этом ужасном времени? Когда они осядут, мы сможем выровнять почву и поставить памятные знаки. Но до того оставалось надеяться лишь на весну, которая прикроет могилы зеленым флером травы…
— Драконы! — закричал кто-то из носильщиков, и мы бросились во двор холда. Первым приземлился Б'лерион на бронзовом Набете, и личико Оклины вспыхнуло счастьем. Вслед за ним на каменные плиты опустилась королева Бессеры — Госпожи Вейра Плоскогорье. Еще шесть огромных зверей все бронзовые, планировали на дорогу. Просторный двор Руата вдруг стал тесен, будто превратился в палатку с кровлей из драконьих крыльев. Звери выглядели довольными, поздоровевшими, их тела ярко сверкали на солнце.
Не дожидаясь моей помощи, Оклина бросилась к Б'лериону с тяжелой бутылью сыворотки. Всадник соскользнул на землю, и я заметила, как вспыхнуло его лицо. Они глядели друг на друга; Оклина — нежно и преданно, бронзовый всадник — расплывшись в радостной улыбке. Наконец, он взял из ее рук оплетенную бутыль.
Я почувствовала чью-то руку на своем плече. Десдра стояла рядом, протягивая мне полную бутылок сумку.
— Не удивляйся, Рилл. Это — решенное дело.
— Я не удивляюсь… вернее… она еще так молода! А Б'лерион! Говорят, что он — тихоня, но…
— В Форт Вейре зреет королевское яйцо.
— Но Оклина нужна здесь! Ее брат потерял слишком многих…
Десдра пожала плечами, словно хотела сказать, что не бывает потерь без прибылей и, сунув мне в руки сумку, подтолкнула к воротам. Я вышла на дорогу; мысли, словно беспокойные ящерки, метались в моей голове. Оклина была совсем еще юной… Неужели Алессан одобряет этот союз? Странно… У него не было наследников, а дети сестры, если бы они остались в холде, могли бы продолжить руатанский род. О, я прекрасно знала, сколь часто благородные девушки Руата становились повелительницами Вейров… И там женщины тоже рожали детей, но их потомство принадлежало племени Дракона. Нет, я не искала бы такой судьбы для себя! Слишком тесной и неразрывной была связь между всадником и драконом, слишком всепоглощающей, чтобы в их союзе нашлось место третьему! И все же… все же я завидовала Оклине — завидовала счастью, написанному на ее лице, когда она так смотрела на Б'лериона. Радужно сверкавшие глаза Набета были обращены к молодой паре, будто он понимал и разделял их чувства. Я не удивлялась; я знала, что такая власть дарована драконам. Правда, мне самой не хотелось бы, чтобы кто-то постоянно следил за моими мыслями и чувствами. Но я полагаю, всадники к этому привыкли.
Едва мы успели перевести дух, отгрузив первую партию лекарства, как прибыли королевы из Форт Вейра. К моему удивлению, среди них была даже Лери, прежняя Госпожа Форта; ее старушка Холта опустилась во дворе, а молодые королевы Камианы, Лидоры и Хауры сели на дороге. Следом появились С'перен и К'лон, бронзовый и голубой всадники.
Лери выглядела превосходно, шутила с Алессаном и Десдрой, время от времени бросая испытующие взгляды на Оклину. Я заметила, что Холта тоже не оставляет вниманием сестру моего господина. Означало ли это, что между ними недавно возникла какая-то связь? Недавно? Тут я припомнила, что сама появилась в Руате три дня назад, но за такое краткое время произошло многое… столь многое, что дни теперь казались мне месяцами. Когда М'барак привез меня, Алессан с Моритой прямо светились от счастья… Да и Оклина тоже. Возможно, Лери прибыла в Руат, чтобы проверить, как обстоят дела сегодня?
Я укорила себя за излишнее любопытство. Вейр обладал правом Поиска подходящих претендентов, особенно когда речь шла о королевском яйце. И Оклина, сколь бы юной она не являлась, могла быть избрана. Но при чем тут Алессан и Морита? Что связывало их?
Мы работали не покладая рук до полудня, нагрузив вслед за восьмеркой драконов с Плоскогорья шестерых зверей из Форт Вейра и столько же из Исты. Вытирая со лба пот, я попробовала прикинуть, когда вернется наш воздушный транспорт. Примерно пять минут занимало у дракона приземление; за следующие пять мы грузили его бутылями с вакциной, затем — три-четыре минуты требовал взлет. Перемещение в Промежутке — три секунды — в счет не шло, но посадка, разгрузка и подъем — это опять пятнадцать минут. Значит, на рейс приходилось полчаса, и наши двадцать драконов возвратятся еще не скоро — если только не прибудет отряд из другого Вейра.
Я была поражена, когда с неба свалилась шестерка истинцев, а вслед за ними — королевы из Форта.
— Не пытайся понять это, Рилл, — сказала Десдра, заметив мой ошарашенный вид. — Драконы способны на многое…
На этот раз звери выглядели уставшими, их шкуры поблекли. Впрочем, тут не было ничего удивительного — полет в Промежутке забирал много энергии. Лицо Лери осунулось; видимо, возраст давал о себе знать. Какой же силой духа обладала эта немолодая женщина, взявшая на себя такую задачу!
Внезапно королевы сердито взревели; голубой скорчился в страхе. Лери и остальные всадницы застыли в напряженных позах — казалось, они проводят молчаливое совещание. Потом старая Госпожа Форт Вейра кивнула мне и сняла с Холты один из тюков. — Передай С'перену, он отвезет; моей малышке уже хватит.
Холта подпрыгнула и тяжело взметнулась над ограждавшей двор стеной, обдав меня пылью и потоками холодного воздуха. Запрокинув голову, я всматривалась в золотистый силуэт, пока королева не исчезла в промежутке, потом пошла в зал. По дороге я сунула тюк с бутылками С'перену — похоже, его бронзовый не возражал против лишнего груза.
— Это можно снести вниз, в холодные кладовые, — сказал Алессан, кивая на остатки сыворотки. Мы наготовили ее с запасом — на случай, если часть бутылей разобьется при посадке. Алессан задумчиво оглядел наши запасы и добавил: — Попозже, отправим все излишки в Керун. Кто бы не стал мастером скотоводов, лекарство ему пригодится — Я поняла, что он говорит о Бальфоре.
В дверях показался Дифер, а за ним — остальные охотники. Они весело ухмылялись — каждый тащил по паре жирных птиц. Алессан оживился.
— Ну, вечером устроим пир! Все, как положено: жаркое, вино, танцы! Оклина, Рилл! Посмотрите, что еще найдется к столу в наших запасах! Взрыв одобрительных восклицаний был ответом на его предложение. Возвратившиеся мужчины помогли вытащить из зала остатки нашего медицинского производства, потом расставили тяжелые обеденные столы. Их вынесли в один из ближайших коридоров, когда началась эпидемия — вместе со скатертями, еще испачканными вином и едой. Те, кто праздновал за ними начало Встречи, сейчас лежали в могильных курганах… Оклина и я быстро собрали скатерти и — с глаз долой! — сунули их в гору белья, предназначенного для стирки.
— Простите, что покидаю вас, — сказала Десдра, сортировавшая в тихом уголке листки пергамента со своими заметками. — Мне пора в Цех. Что ж, несмотря на все это, — она махнула рукой, очевидно, имея ввиду царивший в зале беспорядок. — Руат начал возрождаться.
— Ты должна навестить нас вместе с мастером Капаймом, — сказала Оклина; ее глаза еще сияли после утреннего свидания с Б'лерионом. — Вот увидишь, как тогда будет выглядеть Руат! Верно, Рилл?
— Ну, дайте только развернуться… Мне не надо много времени, чтобы все привести в порядок! — заявила я с такой пылкостью, что Десдра рассмеялась.
Потом она подмигнула мне — так, чтобы не видела Оклина, — подхватила под руку и отвела в сторонку.
— Хорошо, что ты пришла сюда, Рилл. Вряд ли тебя оценили бы по достоинству в Форте. — Она сжала мой локоть. — И спасибо тебе за помощь… за лекарства и за то, что ты сделала в лагере.
Покраснев, я кивнула головой.
— Да, наконец-то я в Руате… Нерилка только мечтала об этом, а Рилл — решила и сделала! Тут я могу принести пользу… тем более, если Оклина… — Целительница вздернула бровь, и я, прижав ладони к пылающим щекам, попыталась исправить свою ошибку: — Я совсем не это имела в виду, Десдра! У меня нет никаких планов на сей счет! Богатство вернется в Руат, а Алессан… он перенес с достоинством свое горе и честь его не пострадала. Он по-прежнему завидный жених, и скоро самые знатные семейства с дочерьми на выданье начнут обхаживать его…
— А разве ты, леди Нерилка, недостаточно знатна?
— Тсс! Была знатна, — я подчеркнула первое слово, — и немного радости принесла мне эта знатность. Тут мне лучше. Я не имела будущего в Форте, а теперь сама стала частью будущего Руата…
Твердое пожатие руки Десдры свидетельствовало, что она целиком и полностью согласна со мной. Пристально взглянув на мое лицо, целительница шепнула:
— Должна я кому-нибудь намекнуть о твоих делах? Я буду очень осторожна.
— Если так, передай дядюшке Манчену, что видела меня. Скажи, что я здорова и счастлива. Он успокоит моих сестер.
— Кампен тоже, знаешь ли, беспокоится. Они с Тескином целый день обшаривали окрестности, искали тебя. Вероятно, собирая травы, ты свалилась со скал.
Я кивнула, молчаливо подтверждая эту версию, удобную для обеих сторон. Губы Десдры чуть дрогнули в улыбке; склонив на прощанье голову, она отошла. Однако оставалось еще одно небольшое дело — мне хотелось узнать, как избавиться от едкого запаха дезинфицирующего раствора, пропитавшего стены зала и коридоров. Я шагнула следом за целительницей, и в этот момент раздался пронзительный вскрик Оклины. Она чистила медные украшения каминной полки; внезапно руки ее бессильно повисли, она отступила назад и упала бы, но Десдра ухитрилась ее подхватить.
И тут из дверей, что вели во внутренний холд, вырвался мертвенно бледный Алессан.
— Морииитааа!
То был вопль смертельно раненного зверя, стон человека, потерявшего волю к жизни, раздавленного несчастьями. Он рухнул на колени, согнулся, замолотил кулаками по полу, в кровь сбивая пальцы; тело его сотрясалось от рыданий.
Я не могла этого вынести. Подскочив к нему, я опустилась рядом — его окровавленные руки били теперь по моим коленям. Внезапно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом в грубую ткань моего рабочего фартука. Ошеломленная, я прижимала к себе голову Алессана, бормоча какую-то бессмыслицу, что-то успокоительное, и пыталась сообразить, что же произошло.
Морита! Что плохого могло приключиться с ней в Форт Вейре? Или с ее королевой? Орлита находилась около своих яиц на Площадке Рождений — наверно, самом безопасном месте на всем Перне.
Краем глаза я заметила, что Тьеро и Десдра стоят рядом, но их слова не могли пробить стену ужаса и мрака, отгородившую Алессана. Он задыхался и дрожал; ни тело ни разум, ни душа его не могли, не хотели смириться с неизбежным.
— Что бы ни случилось, дайте ему выплакаться, — сказала я. — Но Морита! Что с ней?
— Что бы не случилось, — эхом повторила Десдра, — это погрузило Оклину в беспамятство. Я ничего не понимаю! Ведь он — не всадник, и она пока тоже!
Вдруг раздался протяжный мрачный вой — гораздо более громкий, чем мог испустить сидевший на цепи страж порога.
— Во имя Яйца! — вскричала Десдра.
Я почувствовала боль в ее голосе и, повернув голову к дверному проему, наткнулась на дикий взгляд Б'лериона. Бронзовый всадник стремительно вошел в зал; его дракон, посеревший, измученный, распластал крылья по каменным плитам двора. Траурный рев зверя еще звучал в наших ушах.
— Оклина! — взгляд Б'лериона метался среди заполнивших зал людей, возбужденных, недоумевающих.
— Она без сознания, — сказала Десдра, кивнув на стол, где распростерлось тело девушки. Рядом хлопотала ее служанка. — Что с Моритой?
Б'лерион перевел полные слез глаза с Оклины на руатанского лорда, плечи которого содрогались под моими руками. Голова всадника поникла, он сделал нетвердый шаг к Алессану. Подскочивший Тьеро обхватил его за пояс, стараясь поддержать.
— Морита… Она ушла в Промежуток…
Я не могла понять, о чем он говорит. Драконы и всадники постоянно уходили в Промежуток. И возвращались.
— Вместе с Холтой… Всадники из Телгара отказались… Морита знала те места… полетела… Но Холта уже была уставшей! Сильно уставшей! Они обе ушли в Промежуток… И погибли!
Я крепче прижала к груди лицо Алессана; теперь его слезы смешивались с моими. Гибель отважной дочери Вейра и, в еще большей степени, несчастье Алессана, угнетали меня. О, небеса Перна, сколько же горя может вынести один человек! Он мужественно принял удары, нанесенные страшным мором его семье и холду, он оплакивал Суриану гораздо дольше, чем стали бы делать большинство мужчин… А теперь — это новая трагедия! Внезапно душу мою переполнил гнев на отца. Есть ли в мире хоть какая-то справедливость? Почему на руатанского лорда обрушивается несчастье за несчастьем, а Толокамп, бросивший на смерть жену и дочерей, наслаждается здоровьем, удачей и мирскими утехами? Разве он заслуживает этих благ?
Теперь я понимала, ч т о светилось в глазах Алессана, когда голубой Арит принес меня к подножиям руатанских скал. Любовь! Они сияли любовью! В тот день, я слышала, шесть человек покинули Руат на час — и Алессан с Моритой были среди них. Эта отлучка многим казалась странной… Может быть, тогда они и познали друг друга? Но я не ревновала к Морите; я радовалась, что у нее было хоть немного счастья. Нечасто мне приходилось видеть Ш'гала, Предводителя Форт Вейра, но симпатий он не внушал. А Морита была такой милой, такой очаровательной… Бедная Морита! Бедный, Бедный Алессан! Как успокоить его, как умерить горе?
У Десдры был ответ. Подождав, пока рыдания Алессана утихли, она, с помощью Тьеро, мягко подняла его с моих колен. Я не могла пошевелиться, ноги свело судорогой. Сквозь пелену слез я видела, как целительница поднесла кружку к губам Алессана.
В ту минуту мне показалось, что его взгляд будет вечно преследовать меня. Тоскливый, невидящий… Он выпил лекарство, веки опустились и милосердный сон окутал несчастного лорда Руата. Множество рук потянулось к Алессану, чтобы перенести его в постель; я решила посидеть около него, хотя Десдра сказала, что он проспит до самого утра.
— Как помочь ему? — спросила я, вытирая слезы.
Целительница покачала головой:
— Дорогая моя леди Нерилка, если б я знала ответ, то была бы мудрейшей из всех лекарей и арфистов Перна… — Она беспомощно развела руками. — Я даже не уверена, что он захочет принять помощь… Эта новая утрата… О, как она жестока, как тяжела!
Мы раздели Алессана и набросили на него шерстяное покрывало. Лицо его, внезапно постаревшее, отливало восковой бледностью, глаза запали, под ними пролегли синие тени. Десдра нащупала его пульс и облегченно кивнула. Присев на край постели, она уронила на колени руки; пальцы ее чуть заметно подрагивали.
— Они с Моритой… — я не закончила фразу, тут же раскаявшись в своей дерзости.
Десдра кивнула.
— Да. В день, когда мы собирали эти шипы… — Я уставилась на целительницу, не понимая, о чем она говорит. По ее строгому лицу скользнула тень улыбки. — Какой это был чудесный день! Я рада, что им досталось немного счастья… пусть даже запретным путем. Правда, Руату нужно другое, но тогда он не думал о Руате… — ее рука легла на плечо Алессана.
— Ты хочешь сказать, что руатанский лорд нуждается в наследниках?
За всю историю Перна Госпожа Вейра ни разу не возвращалась в холд, но множество благородных леди из холдов переселялись в Вейры. Морита могла бы выносить ребенка Алессана, но он остался бы в Вейре. Рано или поздно Алессан должен был взять жену — или наложницу. Лорд мог устанавливать любые законы в своем холде, особенно если дело шло о продолжении рода. Эта заповедь была едва ли не священной для каждой девушки.
Десдра подняла голову и пристально посмотрела на меня.
— Ты должна открыть ему свое имя, леди Нерилка.
Я пожала плечами; эта мысль казалась мне нелепой. Алессану нужна какая-нибудь умная очаровательная красавица, которая сумела бы вытянуть его из череды бед и несчастий.
Десдра поднялась, пробормотав, что принесет мне поесть. Я промолчала, расстроенная и обессиленная. Этим вечером кусок не лез мне в горло.
— Ну? — отреагировал Даг. — Крепкий паренек и хороший работник. У него и девушка есть… из соседнего холда.
— Думаешь, Беструм отпустит его? После того, как потерял двоих в Руате?
— Отпустит. Парню нужна свобода и свое хозяйство. Беструм это понимает. Он справедливый человек, Беструм.
— Кому же знать, как не тебе с Сейлом… — Даг одобрительно кивнул. Потом посмотрел на Пола и, раздумывая, прищурился: — Надолго он вас отпустил? С моей сломанной ногой…
— Дед, ты обещал, что я буду помогать тебе! — недовольно воскликнул Фергал, окинув Пола свирепым взглядом.
— Конечно, парень, конечно… но тут работы не для двоих.
— В горах весна приходит позже, — заметил Пол, не обращая внимания на мальчишку.
— Пока в нас нет нужды, — добавил Сейл.
— Может, стоит спросить Беструма? Когда я пошлю письмо леди Гейне о ее детях? — сказала я.
— Если ты будешь так любезна…
Тьеро выяснил, что дочь леди Гейны скончалась в первой же волне смертей на руках у старой служанки, которая тоже умерла. Обе они лежали под самым крайним курганом. Сын много работал, помогал Норману, управляющему, свозить в холд запасы зерна и сена. Их погребли под вторым огромным холмом… Где же нашли покой матушка и мои сестры?
— Она забеспокоилась, — сказал Сейл, не подымая головы. Фергал вспрыгнул на тюк, вытянул шею и, приподнявшись на цыпочках, заглянул в стойло.
— Рожает! — заявил он так авторитетно, что я едва подавила смешок. Мужчины промолчали — видимо, никто не хотел смущать парнишку. Теперь мы все слышали шуршание соломенной подстилки, на которую опустилась кобыла. Сколь мудры животные в таких делах и какой благой пример подают они людям! Раздалось тихое ржание — никаких криков, пронзительных воплей, рыданий, жалоб на судьбу или проклятий тому, кто довел ее до этого состояния.
— Копытца, — шепотом объявил Фергал. — Пошла голова! Все нормально!
Не удержавшись, я взглянула на Дага; пощипывая соломинку, старик подмигнул мне.
— Ну, — пробормотал Фергал, — еще раз, моя красавица… еще чуть-чуть… ну, вот и все!
Мы услышали пофыркивание кобылы, потом — слабый шорох, и бросились к стойлу, не в силах больше переносить неизвестность. Она вылизывала жеребенка. Мотая головой, напрягая длинные неуклюжие ножки, маленькое создание пыталось встать, повизгивая от усилий. Ободряюще фыркнув, кобыла подтолкнула его носом, прямо под крохотную метелку хвоста. Подогнув ноги, малыш сделал еще одну попытку, запутался в собственных конечностях и рухнул на бок.
— Жеребчик! — торжествующе завопил Фергал, первым обратив внимание на эту важную подробность. Он распахнул дверцу стойла и ворвался внутрь. — Милая ты моя! Хорошая девочка! Какой у тебя чудесный сынок! — мальчишка гладил кобылку по носу, ласкал уши, в голосе его звучала непривычная ласка. Затем он начал оглаживать жеребенка, чтобы тот почувствовал прикосновение человеческих рук. Казалось, новорожденного это не беспокоило; малыш все еще пытался разобраться со своими ногами. — Парень понимает в скакунах… да, понимает, — произнес Пол, рассудительно покачивая головой.
— Он трижды сам ходил на горные пастбища, с тех пор, как я сломал ногу, — в голосе Дага звучала гордость.
Я повернулась к выходу.
— Пойду обрадую лорда Алессана.
— Давай, — Даг подтолкнул меня — Хорошие новости нынче дороги.
Когда я вернулась в зал, Оклина с Десдрой уже ушли — вероятно, отправились в постель, время было уже за полночь. Тьеро, навалившись боком на стол и выразительно жестикулируя, произносил речь. Алессан, коему она была адресована, свесил голову и время от времени слегка похрапывал.
— Это лишь справедливо, — чрезвычайно дружелюбным тоном излагал свою мысль Тьеро, — если арфист не может чего-то разузнать — такой арфист, который опытен в разузнавании всевозможных вещей — да, если арфист не может разузнать… — он на миг задумался и решительно закончил: — значит, ему этого и знать не положено! Разве я не прав, Алессан? Продолжительный храп был ему ответом. Мгновение Тьеро с молчаливым упреком смотрел на руатанского лорда, потом сунулся к торчавшей перед ним фляге и горестно вздохнул.
— Пустая? — спросила я, забавляясь разочарованием, отразившемся на длинном лице арфиста. Его нос, чуть свернутый на бок, дернулся.
— Пустая… И только хозяин знает, где п-полные… Но хороший арфист должен разы… раза… разуз… — окончательно запутавшись, он печально уставился на опорожненную бутыль.
Я улыбнулась, вспомнив наш с Оклиной поход в тайный винный погребок Алессана.
— Родился жеребчик, здоровый и сильный. Думаю, это приятная новость для лорда Алессана. Даг и Фергал остались на конюшне, присматривают за малышом. — Я опустила взгляд на спящего Алессана, его лицо казалось расслабленным, мирным. Сейчас он выглядел моложе, словно в этот час все заботы покинули его…. Все ли? Или его зеленые глаза, прикрытые веками, по-прежнему были подернуты печалью?
— Я т-тебя знаю, — вдруг заявил Тьеро.
— Я не отношусь к людям, насчет которых любопытствуют странствующие арфисты, — пряча глаза, ответила я. — Вставай, Тьеро! Нельзя, чтобы лорд спал здесь. Отведем его в постель.
— Н-не уверен, что м-могу встать…
— Попытайся.
Я высокая, но все же уступаю ростом Тьеро и Алессану, и не такая сильная, чтобы в одиночку дотащить своего нового хозяина до кровати. Перебросив его руку через плечо, я дернула арфиста за пояс. Он с трудом занял вертикальную позицию и подхватил Алессана с другого бока. Мой руатанский лорд был тяжелым! А Тьеро — не слишком надежным помощником. Он продвигался по лестнице, цепляясь рукой за перила, и мне только оставалось надеяться, что деревянный полированный брус столь же прочен, как каменная кладка. К счастью, покои Алессана располагались невысоко. Мы с трудом протащили его через первую комнату, все еще заставленную складными койками и табуретками — до этой части внутреннего холда у нас руки еще не дошли. Завтра или послезавтра тут надо будет прибрать.
Я рывком сдернула тяжелое шерстяное покрывало с кровати Алессана; оно свалилось на пол, путаясь у нас в ногах, пока мы укладывали руатанского владетеля в постель. Ноги его свесились за край, на лице гуляла блаженная улыбка. Может быть, он скакал сейчас рядом с Сурианой по цветущим горным лугам? Тьеро ухватился за свисавшую с балдахина занавеску, оборвал ее и начал бормотать извинения. Стянув с Алессана башмаки, я подняла его ноги на ложе, расстегнула пояс и попыталась перекатить тяжелое тело на правый бок.
— Я ж-желаю… — начал Тьеро, пока я укутывала Алессана покрывалом, подтыкая его под плечи. Вдруг он снова разулыбался во сне, и у меня перехватило дыхание от нежности. — Я ж-желаю… — арфист уставился на меня, напряженно хмурясь, потом голова его упала на грудь.
— В комнате рядом полно кроватей, арфист, — сказала я, догадавшись о его заветном ж-желании. Сомневаюсь, чтобы мне удалось дотащить Тьеро до его собственной постели.
— И т-ты меня тоже укроешь?
Очередное пожелание было высказано таким печальным тоном, что я едва не расхохоталась. Пошатываясь, Тьеро направился за мной в соседнюю комнату. Я сняла покрывало; с усталым и благодарным вздохом мой подопечный улегся на бок.
— Т-ты так добра к бедному арфисту… бедному выпившему арфисту… — бормотал он. — Однажды я вспоммм… ммю… вспоммм… нню… — он провалился в сон.
Да, вполне возможно, вспомнит, что именно он прозвал нас бандой из Форт холда — меня, моих сестер и братьев. Я сильно подозревала, что хорошая память Тьеро может сильно подпортить наши отношения. Впрочем, это — его проблема.
Из последних сил я доплелась до своей комнаты и рухнула в постель. Никого не оказалось рядом, чтобы укрыть меня, но об этом я не сожалела.
Глава 9
Год 1543, двадцать третий день третьего месяца
Ярким, сияющим выдался рассвет в этот день, когда горе снова погасило весну в наших сердцах. Невзирая на излишества предыдущего вечера — или благодаря им — мы встали отдохнувшими и позавтракали рано. На лицах цвели улыбки; даже Десдра, обычно суховатая и сдержанная, не составляла исключения. За завтраком обсуждались дневные планы. Алессан, горя нетерпением, побежал в конюшню, чтобы оценить новое пополнение своего табуна. Мы с Оклиной собрали подростков и нескольких мужчин из выздоравливающих — тех, что покрепче, — и начали перетаскивать центрифуги, бутылки и банки в опустевшие помещения скотоводческой фермы. Постепенно главный зал холда принимал свой обычный вид.Остальных Дифер повел в холмы на охоту. В кладовых Руата почти не осталось мяса; к тому же дичь обещала внести приятное разнообразие в наши трапезы.
Сгибаясь под грузом стеклянной посуды, я размышляла над очередностью дальнейших работ — их надо было обсудить вечером с Алессаном. Неделя упорного труда — и весь мусор, все обломки будут расчищены. Но что делать с могильными холмами, напоминающими об этом ужасном времени? Когда они осядут, мы сможем выровнять почву и поставить памятные знаки. Но до того оставалось надеяться лишь на весну, которая прикроет могилы зеленым флером травы…
— Драконы! — закричал кто-то из носильщиков, и мы бросились во двор холда. Первым приземлился Б'лерион на бронзовом Набете, и личико Оклины вспыхнуло счастьем. Вслед за ним на каменные плиты опустилась королева Бессеры — Госпожи Вейра Плоскогорье. Еще шесть огромных зверей все бронзовые, планировали на дорогу. Просторный двор Руата вдруг стал тесен, будто превратился в палатку с кровлей из драконьих крыльев. Звери выглядели довольными, поздоровевшими, их тела ярко сверкали на солнце.
Не дожидаясь моей помощи, Оклина бросилась к Б'лериону с тяжелой бутылью сыворотки. Всадник соскользнул на землю, и я заметила, как вспыхнуло его лицо. Они глядели друг на друга; Оклина — нежно и преданно, бронзовый всадник — расплывшись в радостной улыбке. Наконец, он взял из ее рук оплетенную бутыль.
Я почувствовала чью-то руку на своем плече. Десдра стояла рядом, протягивая мне полную бутылок сумку.
— Не удивляйся, Рилл. Это — решенное дело.
— Я не удивляюсь… вернее… она еще так молода! А Б'лерион! Говорят, что он — тихоня, но…
— В Форт Вейре зреет королевское яйцо.
— Но Оклина нужна здесь! Ее брат потерял слишком многих…
Десдра пожала плечами, словно хотела сказать, что не бывает потерь без прибылей и, сунув мне в руки сумку, подтолкнула к воротам. Я вышла на дорогу; мысли, словно беспокойные ящерки, метались в моей голове. Оклина была совсем еще юной… Неужели Алессан одобряет этот союз? Странно… У него не было наследников, а дети сестры, если бы они остались в холде, могли бы продолжить руатанский род. О, я прекрасно знала, сколь часто благородные девушки Руата становились повелительницами Вейров… И там женщины тоже рожали детей, но их потомство принадлежало племени Дракона. Нет, я не искала бы такой судьбы для себя! Слишком тесной и неразрывной была связь между всадником и драконом, слишком всепоглощающей, чтобы в их союзе нашлось место третьему! И все же… все же я завидовала Оклине — завидовала счастью, написанному на ее лице, когда она так смотрела на Б'лериона. Радужно сверкавшие глаза Набета были обращены к молодой паре, будто он понимал и разделял их чувства. Я не удивлялась; я знала, что такая власть дарована драконам. Правда, мне самой не хотелось бы, чтобы кто-то постоянно следил за моими мыслями и чувствами. Но я полагаю, всадники к этому привыкли.
Едва мы успели перевести дух, отгрузив первую партию лекарства, как прибыли королевы из Форт Вейра. К моему удивлению, среди них была даже Лери, прежняя Госпожа Форта; ее старушка Холта опустилась во дворе, а молодые королевы Камианы, Лидоры и Хауры сели на дороге. Следом появились С'перен и К'лон, бронзовый и голубой всадники.
Лери выглядела превосходно, шутила с Алессаном и Десдрой, время от времени бросая испытующие взгляды на Оклину. Я заметила, что Холта тоже не оставляет вниманием сестру моего господина. Означало ли это, что между ними недавно возникла какая-то связь? Недавно? Тут я припомнила, что сама появилась в Руате три дня назад, но за такое краткое время произошло многое… столь многое, что дни теперь казались мне месяцами. Когда М'барак привез меня, Алессан с Моритой прямо светились от счастья… Да и Оклина тоже. Возможно, Лери прибыла в Руат, чтобы проверить, как обстоят дела сегодня?
Я укорила себя за излишнее любопытство. Вейр обладал правом Поиска подходящих претендентов, особенно когда речь шла о королевском яйце. И Оклина, сколь бы юной она не являлась, могла быть избрана. Но при чем тут Алессан и Морита? Что связывало их?
Мы работали не покладая рук до полудня, нагрузив вслед за восьмеркой драконов с Плоскогорья шестерых зверей из Форт Вейра и столько же из Исты. Вытирая со лба пот, я попробовала прикинуть, когда вернется наш воздушный транспорт. Примерно пять минут занимало у дракона приземление; за следующие пять мы грузили его бутылями с вакциной, затем — три-четыре минуты требовал взлет. Перемещение в Промежутке — три секунды — в счет не шло, но посадка, разгрузка и подъем — это опять пятнадцать минут. Значит, на рейс приходилось полчаса, и наши двадцать драконов возвратятся еще не скоро — если только не прибудет отряд из другого Вейра.
Я была поражена, когда с неба свалилась шестерка истинцев, а вслед за ними — королевы из Форта.
— Не пытайся понять это, Рилл, — сказала Десдра, заметив мой ошарашенный вид. — Драконы способны на многое…
На этот раз звери выглядели уставшими, их шкуры поблекли. Впрочем, тут не было ничего удивительного — полет в Промежутке забирал много энергии. Лицо Лери осунулось; видимо, возраст давал о себе знать. Какой же силой духа обладала эта немолодая женщина, взявшая на себя такую задачу!
Внезапно королевы сердито взревели; голубой скорчился в страхе. Лери и остальные всадницы застыли в напряженных позах — казалось, они проводят молчаливое совещание. Потом старая Госпожа Форт Вейра кивнула мне и сняла с Холты один из тюков. — Передай С'перену, он отвезет; моей малышке уже хватит.
Холта подпрыгнула и тяжело взметнулась над ограждавшей двор стеной, обдав меня пылью и потоками холодного воздуха. Запрокинув голову, я всматривалась в золотистый силуэт, пока королева не исчезла в промежутке, потом пошла в зал. По дороге я сунула тюк с бутылками С'перену — похоже, его бронзовый не возражал против лишнего груза.
— Это можно снести вниз, в холодные кладовые, — сказал Алессан, кивая на остатки сыворотки. Мы наготовили ее с запасом — на случай, если часть бутылей разобьется при посадке. Алессан задумчиво оглядел наши запасы и добавил: — Попозже, отправим все излишки в Керун. Кто бы не стал мастером скотоводов, лекарство ему пригодится — Я поняла, что он говорит о Бальфоре.
В дверях показался Дифер, а за ним — остальные охотники. Они весело ухмылялись — каждый тащил по паре жирных птиц. Алессан оживился.
— Ну, вечером устроим пир! Все, как положено: жаркое, вино, танцы! Оклина, Рилл! Посмотрите, что еще найдется к столу в наших запасах! Взрыв одобрительных восклицаний был ответом на его предложение. Возвратившиеся мужчины помогли вытащить из зала остатки нашего медицинского производства, потом расставили тяжелые обеденные столы. Их вынесли в один из ближайших коридоров, когда началась эпидемия — вместе со скатертями, еще испачканными вином и едой. Те, кто праздновал за ними начало Встречи, сейчас лежали в могильных курганах… Оклина и я быстро собрали скатерти и — с глаз долой! — сунули их в гору белья, предназначенного для стирки.
— Простите, что покидаю вас, — сказала Десдра, сортировавшая в тихом уголке листки пергамента со своими заметками. — Мне пора в Цех. Что ж, несмотря на все это, — она махнула рукой, очевидно, имея ввиду царивший в зале беспорядок. — Руат начал возрождаться.
— Ты должна навестить нас вместе с мастером Капаймом, — сказала Оклина; ее глаза еще сияли после утреннего свидания с Б'лерионом. — Вот увидишь, как тогда будет выглядеть Руат! Верно, Рилл?
— Ну, дайте только развернуться… Мне не надо много времени, чтобы все привести в порядок! — заявила я с такой пылкостью, что Десдра рассмеялась.
Потом она подмигнула мне — так, чтобы не видела Оклина, — подхватила под руку и отвела в сторонку.
— Хорошо, что ты пришла сюда, Рилл. Вряд ли тебя оценили бы по достоинству в Форте. — Она сжала мой локоть. — И спасибо тебе за помощь… за лекарства и за то, что ты сделала в лагере.
Покраснев, я кивнула головой.
— Да, наконец-то я в Руате… Нерилка только мечтала об этом, а Рилл — решила и сделала! Тут я могу принести пользу… тем более, если Оклина… — Целительница вздернула бровь, и я, прижав ладони к пылающим щекам, попыталась исправить свою ошибку: — Я совсем не это имела в виду, Десдра! У меня нет никаких планов на сей счет! Богатство вернется в Руат, а Алессан… он перенес с достоинством свое горе и честь его не пострадала. Он по-прежнему завидный жених, и скоро самые знатные семейства с дочерьми на выданье начнут обхаживать его…
— А разве ты, леди Нерилка, недостаточно знатна?
— Тсс! Была знатна, — я подчеркнула первое слово, — и немного радости принесла мне эта знатность. Тут мне лучше. Я не имела будущего в Форте, а теперь сама стала частью будущего Руата…
Твердое пожатие руки Десдры свидетельствовало, что она целиком и полностью согласна со мной. Пристально взглянув на мое лицо, целительница шепнула:
— Должна я кому-нибудь намекнуть о твоих делах? Я буду очень осторожна.
— Если так, передай дядюшке Манчену, что видела меня. Скажи, что я здорова и счастлива. Он успокоит моих сестер.
— Кампен тоже, знаешь ли, беспокоится. Они с Тескином целый день обшаривали окрестности, искали тебя. Вероятно, собирая травы, ты свалилась со скал.
Я кивнула, молчаливо подтверждая эту версию, удобную для обеих сторон. Губы Десдры чуть дрогнули в улыбке; склонив на прощанье голову, она отошла. Однако оставалось еще одно небольшое дело — мне хотелось узнать, как избавиться от едкого запаха дезинфицирующего раствора, пропитавшего стены зала и коридоров. Я шагнула следом за целительницей, и в этот момент раздался пронзительный вскрик Оклины. Она чистила медные украшения каминной полки; внезапно руки ее бессильно повисли, она отступила назад и упала бы, но Десдра ухитрилась ее подхватить.
И тут из дверей, что вели во внутренний холд, вырвался мертвенно бледный Алессан.
— Морииитааа!
То был вопль смертельно раненного зверя, стон человека, потерявшего волю к жизни, раздавленного несчастьями. Он рухнул на колени, согнулся, замолотил кулаками по полу, в кровь сбивая пальцы; тело его сотрясалось от рыданий.
Я не могла этого вынести. Подскочив к нему, я опустилась рядом — его окровавленные руки били теперь по моим коленям. Внезапно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом в грубую ткань моего рабочего фартука. Ошеломленная, я прижимала к себе голову Алессана, бормоча какую-то бессмыслицу, что-то успокоительное, и пыталась сообразить, что же произошло.
Морита! Что плохого могло приключиться с ней в Форт Вейре? Или с ее королевой? Орлита находилась около своих яиц на Площадке Рождений — наверно, самом безопасном месте на всем Перне.
Краем глаза я заметила, что Тьеро и Десдра стоят рядом, но их слова не могли пробить стену ужаса и мрака, отгородившую Алессана. Он задыхался и дрожал; ни тело ни разум, ни душа его не могли, не хотели смириться с неизбежным.
— Что бы ни случилось, дайте ему выплакаться, — сказала я. — Но Морита! Что с ней?
— Что бы не случилось, — эхом повторила Десдра, — это погрузило Оклину в беспамятство. Я ничего не понимаю! Ведь он — не всадник, и она пока тоже!
Вдруг раздался протяжный мрачный вой — гораздо более громкий, чем мог испустить сидевший на цепи страж порога.
— Во имя Яйца! — вскричала Десдра.
Я почувствовала боль в ее голосе и, повернув голову к дверному проему, наткнулась на дикий взгляд Б'лериона. Бронзовый всадник стремительно вошел в зал; его дракон, посеревший, измученный, распластал крылья по каменным плитам двора. Траурный рев зверя еще звучал в наших ушах.
— Оклина! — взгляд Б'лериона метался среди заполнивших зал людей, возбужденных, недоумевающих.
— Она без сознания, — сказала Десдра, кивнув на стол, где распростерлось тело девушки. Рядом хлопотала ее служанка. — Что с Моритой?
Б'лерион перевел полные слез глаза с Оклины на руатанского лорда, плечи которого содрогались под моими руками. Голова всадника поникла, он сделал нетвердый шаг к Алессану. Подскочивший Тьеро обхватил его за пояс, стараясь поддержать.
— Морита… Она ушла в Промежуток…
Я не могла понять, о чем он говорит. Драконы и всадники постоянно уходили в Промежуток. И возвращались.
— Вместе с Холтой… Всадники из Телгара отказались… Морита знала те места… полетела… Но Холта уже была уставшей! Сильно уставшей! Они обе ушли в Промежуток… И погибли!
Я крепче прижала к груди лицо Алессана; теперь его слезы смешивались с моими. Гибель отважной дочери Вейра и, в еще большей степени, несчастье Алессана, угнетали меня. О, небеса Перна, сколько же горя может вынести один человек! Он мужественно принял удары, нанесенные страшным мором его семье и холду, он оплакивал Суриану гораздо дольше, чем стали бы делать большинство мужчин… А теперь — это новая трагедия! Внезапно душу мою переполнил гнев на отца. Есть ли в мире хоть какая-то справедливость? Почему на руатанского лорда обрушивается несчастье за несчастьем, а Толокамп, бросивший на смерть жену и дочерей, наслаждается здоровьем, удачей и мирскими утехами? Разве он заслуживает этих благ?
Теперь я понимала, ч т о светилось в глазах Алессана, когда голубой Арит принес меня к подножиям руатанских скал. Любовь! Они сияли любовью! В тот день, я слышала, шесть человек покинули Руат на час — и Алессан с Моритой были среди них. Эта отлучка многим казалась странной… Может быть, тогда они и познали друг друга? Но я не ревновала к Морите; я радовалась, что у нее было хоть немного счастья. Нечасто мне приходилось видеть Ш'гала, Предводителя Форт Вейра, но симпатий он не внушал. А Морита была такой милой, такой очаровательной… Бедная Морита! Бедный, Бедный Алессан! Как успокоить его, как умерить горе?
У Десдры был ответ. Подождав, пока рыдания Алессана утихли, она, с помощью Тьеро, мягко подняла его с моих колен. Я не могла пошевелиться, ноги свело судорогой. Сквозь пелену слез я видела, как целительница поднесла кружку к губам Алессана.
В ту минуту мне показалось, что его взгляд будет вечно преследовать меня. Тоскливый, невидящий… Он выпил лекарство, веки опустились и милосердный сон окутал несчастного лорда Руата. Множество рук потянулось к Алессану, чтобы перенести его в постель; я решила посидеть около него, хотя Десдра сказала, что он проспит до самого утра.
— Как помочь ему? — спросила я, вытирая слезы.
Целительница покачала головой:
— Дорогая моя леди Нерилка, если б я знала ответ, то была бы мудрейшей из всех лекарей и арфистов Перна… — Она беспомощно развела руками. — Я даже не уверена, что он захочет принять помощь… Эта новая утрата… О, как она жестока, как тяжела!
Мы раздели Алессана и набросили на него шерстяное покрывало. Лицо его, внезапно постаревшее, отливало восковой бледностью, глаза запали, под ними пролегли синие тени. Десдра нащупала его пульс и облегченно кивнула. Присев на край постели, она уронила на колени руки; пальцы ее чуть заметно подрагивали.
— Они с Моритой… — я не закончила фразу, тут же раскаявшись в своей дерзости.
Десдра кивнула.
— Да. В день, когда мы собирали эти шипы… — Я уставилась на целительницу, не понимая, о чем она говорит. По ее строгому лицу скользнула тень улыбки. — Какой это был чудесный день! Я рада, что им досталось немного счастья… пусть даже запретным путем. Правда, Руату нужно другое, но тогда он не думал о Руате… — ее рука легла на плечо Алессана.
— Ты хочешь сказать, что руатанский лорд нуждается в наследниках?
За всю историю Перна Госпожа Вейра ни разу не возвращалась в холд, но множество благородных леди из холдов переселялись в Вейры. Морита могла бы выносить ребенка Алессана, но он остался бы в Вейре. Рано или поздно Алессан должен был взять жену — или наложницу. Лорд мог устанавливать любые законы в своем холде, особенно если дело шло о продолжении рода. Эта заповедь была едва ли не священной для каждой девушки.
Десдра подняла голову и пристально посмотрела на меня.
— Ты должна открыть ему свое имя, леди Нерилка.
Я пожала плечами; эта мысль казалась мне нелепой. Алессану нужна какая-нибудь умная очаровательная красавица, которая сумела бы вытянуть его из череды бед и несчастий.
Десдра поднялась, пробормотав, что принесет мне поесть. Я промолчала, расстроенная и обессиленная. Этим вечером кусок не лез мне в горло.