Маккефри Энн. Планета под следствием

   Мэттью и Торкель оставляли пустыми каждое поданное им блюдо, чашку и тарелку, но Мармион не без усмешки заметила, что, как и ее три помощника, некоторые из ребят Мэттью не испытывали энтузиазма при виде обильной еды. У Чаза, Бэла и Нексима не было проблем, хотя Бэл дважды звал главного стюарда, чтобы пожаловаться и отказаться от блюда, попробовав лишь кусочек. Возможно, в его новом желудке также появилась язва, подумала Мармион. У тела могут быть свои предрасположенности, не зависящие от того, сколько органов было заменено на искусственные.
   У нее была возможность вкрадчиво поинтересоваться последними проектами вложений Некси. Это дало ей шанс походя упомянуть о предприятии “Омникора Сталь”, в отношении которого она лично решила, что оно не сможет принести прибылей. Мармион повысила голос ровно настолько, чтобы Мэттью смог расслышать ее замечания. Это должно было также напомнить ему, что она по-прежнему проницательна. Она обсуждала с Бэлом возможность вложения в один из его проектов, который она недавно изучила, и указала одну-две организационные проблемы, которые должны были быть решены до того, как она могла бы рассмотреть этот проект. Судя по выражению лица Бэл-Эмира Джостика, ей удалось нанести удар в уязвимое место. Это могло пригодиться в том случае, если Мэттью решит назвать ее легковерной.
   К тому времени, как они с Салли смогли оставить “джентльменов” заниматься тем, что в этом слое межпланетного общества требовалось делать (и обсуждать) без женщин, она была в полном изнеможении от необходимости улыбаться и быть очаровательной.
   — Удачно прошло, дорогая? — спросила она у Салли, когда они обе направились в свои апартаменты в крыле серовато-желтого здания.
   — Нам может понадобиться нечто большее, чем удача, — вздохнула Салли. — Доктор Лузон выкручивается так, что ему позавидовал бы акробат со Спики.
   — Но мы знали, что он будет вести себя именно так.
   — Мой доклад лежит на вашем столе, но, я думаю, мадам, вам важнее хорошо выспаться. Плохие новости подождут.
   — Спасибо, дорогая. Но я воспользуюсь твоим советом только в том случае, если ты сама ему последуешь.
   Салли вздохнула, в первый раз с начала утомительного вечера позволив себе показать усталость, и кивнула.
   — Я думаю, завтра мне нужно быть в форме. Но, по крайней мере, у нас есть факты, а не предположения и косвенные намеки.
   — В таком случае спи спокойно.
   Другие не спали. Позже Фабер и Миллард, которые остались бодрствовать из вежливости, признали, что не видели, как Мэттью, Торкель Фиске, Бэл-Эмир и Некоим Ши-Ту пришли к согласию. Они знали только, что ночью эти четверо заключили соглашение, потому что даже Лузон не осмелился бы предпринять драконовские меры, которые последовали, без поддержки Фиске и двух других членов команды. Мармион сочла себя виноватой в том, что она дразнила Бэла, но она преследовала совершенно другие цели.
   В полночь несколько “шаттлов”, которые привезли других членов комиссии, тихо поднялись с взлетно-посадочной полосы космобазы и отправились на задания. Никто из отряда десантников не слышал раньше о Сурсе, но то, что они успели увидеть, не произвело на них хорошего впечатления. У них не было времени на отдых, их рацион состоял только из сухого пайка, когда они по приказу Лузона строили тюремные камеры.
   Как только в одном из пустых хранилищ оборудования были сооружены звуконепроницаемые камеры без окон, размером всего метр на два, “шаттлы” снова поднялись в воздух. У группы было оружие и приказ использовать его, если кто-нибудь из подлежащих аресту попытается сопротивляться. Также у них был приказ доставить Лузону местных кошек с вознаграждением за каждое пойманное животное.
   — Интересно, зачем им понадобились кошки? — пробормотал один из солдат, за что сразу же получил выговор от командира группы:
   — Если им нужны кошки, они их получат. “Шаттлы” разделились, чтобы подобрать пассажиров в Долине Слез. Они забрали Асенсьон; Лонсиану с мужем буквально вытащили из постели — они едва успели одеться. Лонси громко и неистово возмущалась незаконным вторжением, требовала показать ордер на арест, пока Пабло быстро и решительно давал распоряжения по хозяйству Кармелите. В Кабуле забрали шаначи Чау Ксинг; в Портаже, одном из самых новых поселений, разгневанный Макдауэлл весьма выразительно высказался в духе того, что если Интергал намеревается добиваться сотрудничества местных жителей такими методами, то он все это видел в гробу. В Савое забрали троих — Луку, откровенную женщину и мужчину, идентифицированного как Эамон Шишмарефф, который не пожелал помочь Лузону и Торкелю Фиске пробраться сквозь заросли шипастой ежевики. Фингаарда и Ардис Суник забрали из Фьорда Гаррисона. Именно там один из десантников выстрелил в рыжую кошку и, положив бесчувственное тело на плечо, ухмыльнулся при мысли о вознаграждении.
   — Ты выстрелил в Тишь?.. — Женщина из Фьорда Гаррисона была так возмущена, что солдат ей был уже не страшен.
   — Да, леди, но я ее только усыпил, — ответил десантник, отступая на шаг от женщины, которая была почти с него ростом. Но он не стал сопротивляться, когда она забрала у него бесчувственную кошку; женщина прижала ее к груди и не отпускала до самой космобазы, всю дорогу свирепо поглядывая на солдата.
   Еще один “шаттл” забрал семью Коннелли — отца, мать и Крисака — из Прохода Мак-Ги, Лайэма Малони, все еще гостившего в Мертвом Коне, и шаначи Маленького Дублина, Нью-Бэрроу и Зеркального Озера. Третий начал с Танана-Бэй, затем отправился в Шэннонмут, где забрал Айгур и Шейдил, и добрался до Килкула раньше, чем самая быстрая кошка смогла бы преодолеть половину пути туда.
   Так как Адак был схвачен одним из первых, а кошки, когда их стали преследовать, бросились в разные стороны, Клодах, Эйслинг, Шинид, Кита, Яна и Шон были захвачены врасплох.
   Когда десантники ввалились в дом, Шон сел на кровати и равнодушно начал натягивать брюки и обуваться.
   — Выйдите и подождите снаружи, пока я оденусь, — обратилась Яна к лейтенанту десантников.
   — Приказ, мэм, не выпускать вас из виду.
   — Я майор Мэддок, лейтенант, и я не шучу!
   — Я тоже, — сказал он, угрожающе подняв оружие. Но, чтобы избежать ее злого взгляда, он смотрел прямо перед собой, стоя, как по стойке “смирно”.
   — Хорошо, пусть будет по-твоему, похотливый ублюдок, — сказала Яна. Она встала и отбросила одеяло, прямая и гордая в своей наготе, радуясь тому, что ее тело не перестроилось, адаптируясь к сурским температурам, и было по-прежнему стройным и гладким. Шон встал между ней и наглым солдатом, но от этого Яна не успокоилась.
   — Мы еще встретимся, лейтенант, при других обстоятельствах, — мягко сказала она, наслаждаясь тем, как тот краснеет.
   Шон просто стоял, опираясь на здоровую ногу, между ней и солдатами, но только когда она надела униформу, которая была так аккуратно сложена на гладильной доске, сделал шаг к ней и сжал ее руку. После этого их молча вывели наружу.
   Снаружи едва забрезжил рассвет, туман закрывал солнце, словно мешая ему подняться и осветить небо. Вдруг из-за угла дома вылетела черно-белая стрела.
   — Нет, Нанук! — крикнул Шон, и когда десантники, желающие получить вознаграждение за кошку, повернулись, чтобы прицелиться, они были вознаграждены настолько злобным рыком, что, хотя вся группа сталкивалась на многих странных планетах со многими странными животными, десантники несколько оробели.
   Лейтенант первым пришел в себя и приказал половине группы развернуться веером и попытаться подстрелить зверя. Уголком глаза Яна заметила улыбку, промелькнувшую на лице Шона. Никому не удастся подстрелить Нанука. Коакстл? ..Она должна быть у Шинид, охраняя своего “котенка”, Киту. Яна послушно шла под стражей к “шаттлу”, но на душе у нее было тревожно. Она чувствовала, что все в деревне не спят и следят за происходящим, но против силы, настолько их превосходящей, сделать не могут ничего.
   Яна пала духом, увидев, сколько у них товарищей по несчастью. Клодах была спокойна, как всегда, даже зная, что теперь ей предъявят обвинения в нетрадиционных способах лечения. Разве охота на ведьм не закончилась три столетия назад? Яна была в недоумении. Шинид выглядела разозленной, ее губы были плотно сжаты, в то время как по лицу Эйслинг текли слезы, странным образом делая ее еще более привлекательной. Кита была в ужасе и жалась к Банни, которая равнялась на Клодах и держала голову высоко поднятой. Адак казался напуганным. Впрочем, все они были испуганы в той или иной мере. Он всегда был в курсе всех дел, он был связью сообщества с базой, оставаясь ответственным служащим Компании. Теперь он стал еще одним “ненужным человеком”, как назвала когда-то себя и других жителей Сурса Банни. Бедный Адак как-то съежился и поник, когда увидел, что Яну и Шона первыми втолкнули в “шаттл”. Затем он, видимо, взял себя в руки и передернул плечами, выпрямляясь на жестком металлическом сиденье.
   Яне было интересно, включены ли в список “опасных инакомыслящих”, составленный Мэттью, Диего, Франсиско и доктор Фиске. Хотя они не осмелились бы взять под стражу члена совета директоров Компании. Тут крупный мужчина втиснулся между ней и Шоном. Присмотревшись, она увидела, что все местные были отделены друг от друга десантниками — сильными и хорошо вооруженными.
   Она улыбнулась. Какой сомнительный комплимент!
   — Перестань ухмыляться, — приказал безымянный лейтенант.
   — Сынок, я выше тебя по званию и у меня в пять раз больше наград за первую высадку, чем у тебя, — сказала Яна с мягкой улыбкой; однако глаза ее сузились, а в голосе зазвенела сталь. — Вы можете ворваться в мой дом и арестовать меня без соответствующего судебного предписания, но, клянусь всем святым, не пытайтесь запретить мне реагировать так, как я хочу, на всю эту смехотворную операцию.
   Лейтенант решил не вступать в прения и только скверно усмехнулся в ответ:
   — В этой операции нет ничего смешного, и лучше бы вам понять это.., майор!
   — Вы не находите смешным, что понадобилось два отряда вооруженных десантников, привезенных с Омникрона-Три, Плексуса-Четыре и Космической станции Один-Три-Один, чтобы арестовать безоружных граждан отсталого низкотехнологичного мира?
   С ворчанием лейтенант отодвинулся от нее, но из кабины ему резко приказали занять свое место.
   Яна была горда тем, что осталась спокойной и даже могла улыбаться. Все хранили молчание. Кита и Эйслинг перестали плакать, и Клодах чуть-чуть улыбнулась.
   Но в тот момент, когда “шаттл” стартовал, мужество оставило Яну и все в ней сжалось от страха. Она заметила, что улыбка исчезла с лица Клодах. На лице Банни тоже читалась тревога. Только когда “шаттл” приземлился на площадке, где тяжелый туман пронизывали лучи яркого света — того света, который используется только на космобазе, — мужество вернулось к ней. Она снова была в контакте с планетой. Каким-то образом, пока необъяснимым, планета знала, и Яна увидела, что Клодах снова улыбается.
   Но мрачные предчувствия Яны вернулись к ней в удвоенном размере, когда их вывели из “шаттла”, приземлившегося прямо у недавно возведенного ангара. Хотя было довольно трудно рассмотреть что-то дальше нескольких футов вокруг, Яна успела оглядеться и понять, что они находятся на дальнем конце территории космобазы, а следовательно, ужасно далеко от административных сооружений и какой бы то ни было помощи Мармион Алджемен или Виттэйкера Фиске, если он еще на свободе.
   Внутри здания пустые коридоры были ярко освещены, а двери были расположены угнетающе близко друг от друга. Вот наша тюрьма, подумала Яна мрачно, Маленькие камеры, никаких удобств и никакой связи между вынужденными обитателями.
   Сержант охраны просто указал направо, и их повели в ту сторону. Яну втолкнули во вторую комнату, и звуконепроницаемая дверь закрылась за ней. Единственная ярко горящая лампа, одеяло, туалет и раковина составляли всю обстановку. Температура была бы слишком низкой для человека, привыкшего к космическим станциям, но Яна чувствовала себя комфортно. Одно очко в ее пользу. Она воспользовалась туалетом, умылась и вытерла руки о край одеяла. Сняла ботинки, тунику и брюки и аккуратно положила их на грубый ковер, затем завернулась в одеяло и приказала себе заснуть.

Глава 16

   — Это кошка, обычное домашнее животное земного типа из семейства кошачьих, самка, весит чуть больше килограмма, — сказал ветеринар-хирург, проведя все возможные эксперименты, которые он смог придумать, над безвольным телом полосатой оранжевой кошки, которую ему принесли. — Сканер не показывает наличия необычных органов, размер мозга средний, все типичное, исключая шерсть с несколькими слоями подшерстка: возможно, это требуется для выживания при низких температурах, которые, по вашим словам, обычны для этой планеты зимой. У нее большие уши, вокруг которых особенно густая шерсть, чтобы защитить их от снега, и феноменальной длины усы, толстые подушечки лап, шерсть между пальцами и чрезвычайно пушистый хвост, но я никогда не видел более здорового животного. И я не смог найти ничего необычного, кроме того, что обусловлено окружающей средой. Например, шерсть между пальцами удобна при ходьбе по снегу.
   — Есть отчет? — спросил Иван. Ветеринар нажал кнопку на ноутбуке, и узкая длинная полоска бумаги выползла из щели. Он подал ее Ивану.
   — Спасибо.
   — Что мне делать с кошкой? Иван задумался. Он знал, что приказал Мэттью, но в чем виновато несчастное животное?..
   — Держите под наблюдением. Возможно, у бодрствующей кошки проявятся какие-то отклонения. Ветеринар пожал плечами и фыркнул:
   — Кошки всегда с отклонениями и странностями — такова их природа. Какие именно отклонения поведения предполагаются у этой кошки, когда она придет в себя? Я хочу сказать: подскажите, на что мне смотреть.
   — Возможно, одной недостаточно, — пробормотал Иван и добавил громче:
   — Другой отряд никого не поймал?
   — Мне больше не приносили. — Врач с трудом подавил зевок.
   Еще одну кошку привезли через два часа. Точнее, не совсем кошку: это был гибрид, упоминания о котором ветеринар не смог найти в своих файлах. Он был размером почти со льва, какие некогда бродили по Африке, с плотным пятнистым мехом, с клыками и втяжными когтями тигра, и его пришлось усыпить, прежде чем ветеринар и четыре солдата, борясь со зверем, находившимся в полубессознательном состоянии, смогли положить его под сканер.
   Когда Мэттью Лузон лично пришел за отчетом, ветеринар, потрясенный размерами, красотой и уникальностью животного, смог только подтвердить, что это необычный гибрид семейства кошачьих.
   — Чем необычный? — резко спросил Мэттью. Ветеринар насторожился.
   — Размерами, цветом, густотой меха, прекрасным состоянием — большинство диких животных питается хуже, — ответил он, пожимая плечами.
   — Никаких необычных органов? Размер мозга?
   — Нормальный, соответствует размеру черепа. — Ветеринар внезапно решил не упоминать то единственное, чем это животное отличалось от своих земных собратьев: его череп был больше, чтобы соответствовать большему мозгу.
   — Убейте его, — сказал Мэттью. — И сделайте вскрытие. Мне нужно научное объяснение так называемой коммуникативной связи между людьми и животными. Возможно, какие-то имплантаты...
   — Сэр, для получения такой информации лучше наблюдать за поведением...
   — Убейте! Я должен повторять дважды?
   — Нет, сэр. — Ветеринар повернулся, демонстративно наполнил шприц стерильной водой и вколол его в шею животного. Были некоторые приказы, которым он не собирался подчиняться, помня о клятве, которую давал, еще будучи юным идеалистом, хотевшим исследовать удивительные инопланетные формы жизни. — Это займет около двадцати минут, сэр, учитывая размеры животного.
   Но Мэттью Лузон уже ушел. Ветеринар пытался придумать, куда можно спрятать огромного спящего зверя, чтобы его не заметили. Он все еще перебирал в уме варианты, когда через полчаса пришел майор с двумя солдатами — массивным мужчиной и худеньким парнишкой. Стоя в дверях, они заявили, что им было приказано забрать мертвое животное. Он неохотно показал им на бессознательное тело, отчаянно надеясь, что зверь успеет проснуться и не будет зарыт живым. Иногда попытка помочь оборачивается большим вредом.
   Он чувствовал себя крайне несчастным, исполняя эту вроде бы рутинную миссию. Ни одно животное из доставленных к нему сегодня не имело никаких отклонений, кроме очевидной адаптации к климатическим условиям этого своеобразного места, хотя назначение необычного костяного нароста на носу жеребца, покрытого вьющейся шерстью, осталось для него загадкой. Внутренний носовой клапан был внесен в список как характеристика породы, не позволяющая ледяному ветру проникать в легкие. И теперь Лузон подозревал, что эти животные могут быть телепатами! Ветеринар никогда не стал бы по своей воле уничтожать ни в чем не повинное животное, и особенно такое уникальное!
   Совершенно подавленный, ветеринар отправился в каморку, отведенную для него, и попытался заснуть. Проснулся он еще более расстроенным, потому что во сне видел пятнистого леопарда, легко бегущего по снежной равнине, прекрасного и мощного...

***

   Проснувшись, Коакстл поняла, что хочет пить. Ее тело болело от уколов, царапин и кровоподтеков, и ее сознание было затуманено. Перевернувшись, она выглянула из-за низких кустов, под которыми лежала. Преследователи, люди, крикливые и шумные, ушли, но Коакстл показалось, что они достаточно близко и могут снова напасть. Неважно. Они ушли.
   К сожалению, “котенка” не было тоже, и, если Коакстл удалось спастись от людей, то в одном они все-таки выиграли, помешав ей найти малышку.
   Коакстл видела, как девочку запихнули в машину-птицу, больше, чем то ужасное создание, которое несло Коакстл, детеныша, человека-тюленя и его подругу к этой земле, где детеныш должен был жить с ее родней. Там черно-белый Нанук хотел, чтобы она была его подругой. Нанук многое рассказал Коакстл, которая слушала с возрастающим изумлением. Казалось, изменялся не только Дом, происходило что-то большее. Но Дом действительно изменился, если тебя могут вот так запросто лишить чувств и бесцеремонно бросить под куст.
   Как бы то ни было, у корней еще оставалось немного снега, и Коакстл слизала его. Холодная серебристая вода избавила ее от ужасного, жгучего вкуса и сухости во рту, а холодный снег, попавший на шкуру, освежил ее.
   Неплохо было бы поесть. Она подняла голову и, принюхавшись, чихнула. Слишком много людей, слишком много плохих запахов. Ничего привлекательного вокруг. Сквозь ветер и далекий шум, производимый людьми, слышался шум воды. В воде всегда есть рыба, а рыбу можно съесть. Конечно, она легко может поймать много рыбы ловкими быстрыми лапами и утолить голод. Потом она подумает, что делать дальше. Лучше всего было бы найти Нанука. Это его территория. Он должен знать, где искать детеныша.
   Когда над низкими холмами и новым вулканом разгорался рассвет, Коакстл выловила уже четвертую крупную рыбину из ледяной реки и продолжала стоять неподвижно, ожидая, пока ничего не подозревающие водные существа снова проплывут мимо. К восходу солнца Коакстл уже была сыта.

***

   Мармион действительно хорошо спала, но причиной тому была скорее уверенность никогда не ошибавшегося Шона, чем уверения Салли в том, что существуют неопровержимые факты, которые можно представить комиссии. Когда Мармион проснулась на следующее утро, она была вполне готова к предстоящей битве.
   Но к тому, что Салли с расширенными от испуга глазами ворвется в ее комнату, она вовсе не была готова.
   — Они это сделали. Они забрали всех, кого Лузон называет “ренегатами и предателями”, используя “шаттлы” комиссии и десантников, о существовании которых мы даже не знали, — выговорила она на одном дыхании. — Они их держат в заключении в одиночных камерах на дальнем краю поля.
   — Виттэйкер... — Мармион почувствовала неожиданный укол страха. Неужели она перехитрила сама себя вчера вечером? Виттэйкер никогда бы не согласился с такой уловкой.
   — Нет, он на свободе, и Фрэнк тоже, и Диего Метаксос; я попросила Фабера оставаться с ними. Миллард ходит по пятам за Виттэйкером — тот в бешенстве!
   Мармион закусила нижнюю губу, перебирая в голове разные планы.
   — Кого именно они захватили в ходе этой незаконной процедуры?
   — Всего-то половину этой проклятой планеты, включая представителей фауны, — ответила Салли.
   Когда она закончила перечислять всех, Мармион уже скрипела зубами.
   Она выскочила из постели и побежала в ванную.
   — Мне завтрак, как обычно, и побольше кофе. Какой канал мы используем сегодня утром для персональной связи?..
   Салли назвала ей частоту.
   — Я приготовлю вам завтрак собственными руками, — сказала она, уходя.
   Мармион остановилась на пороге ванной комнаты. Конечно, Мэттью... Против этой хитрости — задержать людей, которых могла бы вызвать комиссия в качестве свидетелей, — она могла и будет протестовать, так как их виновность в действиях против Интергала не могла быть доказана, если только пассивное противостояние не рассматривается теперь как преступление. Все активное сопротивление исходило от планеты. И Интергал еще сомневается, что у этого мира есть собственный разум?! Она позволила себе жестко усмехнуться — такая усмешка много раз настораживала ее деловых коллег, имевших смелость противоречить ей. Мармион встала под душ, и горячая вода окончательно разбудила ее. Она была уже почти одета и накрашена к тому времени, когда в комнату, неся поднос, вошла Салли.
   — Кругом полный бардак, мадам, — сообщила Салли; ее всегда веселый голос сегодня звучал несколько натянуто. — Все любимчики Мэттью бегают вокруг со стопками документов, и, кажется, они все расстроены одним и тем же. Я видела Брэддока Макема: он был одним из тех, кто получил задание выяснить, какие результаты исследований противоречат тому, что хочет доказать Лузон. Больше ничего узнать я не смогла. Территория охраняется, как первый лагерь на планете; прибыли еще десантники, я думаю, с корабля МС “Прометей”.
   Мармион налила себе кофе, чувствуя, что без него она сейчас не может обойтись. Затем, осознав сказанное, ошеломленно посмотрела на Салли:
   — Они вызвали крейсер МС? Но они не имеют права вызывать крейсер до тех пор, пока дело не будет рассмотрено комиссией и вышестоящими инстанциями. Иначе, конечно, я бы опередила их и сама обратилась в Совет Межпланетного Сообщества.
   — Вспомните, что капитан “Прометея” — племянник вице-председателя Лузона.
   — Но мы их не испугаемся, верно? — Такой откровенный вызов только прибавил Мармион решимости. — Еще посмотрим, кто кого!
   — Я также должна сообщить вам. — Лицо Салли было печальным и злым. — Я слышала, что сегодня рано утром в отделение ветеринарной хирургии доставили крупную пятнистую кошку.
   — Только не Коакстл! — Мармион глубоко вдохнула, ее глаза сверкнули, и она жестко добавила:
   — Достаточно скверно уже и то, что людей этого мира избивают и обращаются с ними как с пешками, но когда это делают с прекрасными животными... Ну что же, есть несколько вещей, которые Патрик Мэттью Олингарх-Лузон не хотел бы афишировать!
   Она допила кофе, налила себе еще одну чашку и направилась к своему рабочему столу и терминалу.

Глава 17

   Яна проснулась от того, что кто-то грубо тряс ее. Взглянув вверх, она увидела двух солдат с дубинками в руках. Один из них жестом приказал ей встать. Она сделала шаг, чтобы взять одежду, но ее подхватили под локти. Яна пожала плечами, хотя шевелиться ей было трудно, и, когда они вели ее по коридору, очень старалась поспевать за их широкими шагами. Они прошли по коридору до конца и втолкнули ее в открытую дверь с достаточной силой, чтобы она по инерции пролетела еще несколько метров. По запаху и разложенным на столе инструментам Яна поняла, что это медицинское отделение. Вошел санитар с бумажным бельем в руках, протянул Яне одежду и молча указал на ширму.
   Яна взяла белье с улыбкой. Когда она вышла из-за ширмы, ее, снова крепко взяв под локти, вывели из комнаты. Никто по-прежнему не говорил ей ни единого слова.
   КОТ-сканер, подумала она, увидев огромный цилиндр, и чуть не рассмеялась, вспомнив замечание Мармион о том, что Клодах никогда не влезет в эту штуковину, хотя объем устройства был бы вполне достаточным для большинства людей.
   Она выдержала уколы и пробы, испытания на вибростенде и анализы: у нее взяли довольно много крови. Ей надели на голову металлическую ленту одного из самых сложных приборов, изучающих функции мозга, который она когда-либо видела, и она сидела в нем, пока врачи изучали ее рефлексы. Потом ее снова кололи иглами и приклеивали на разные части тела кусочки пластыря и снова снимали их. Доктор, проводивший гинекологический осмотр, дважды брал пробу, прежде чем понял, что она беременна — в ее-то возрасте! — но автоматически пробормотал уверения в том, что плод в хорошей форме. Ее поставили на бегущую дорожку; и ей пришлось бежать все быстрее и быстрее, чтобы не упасть. Когда закончился этот тест, Яна только слегка запыхалась и осталась весьма довольна тем, что она в такой хорошей форме. Пока медики совещались между собой, она спокойно ждала. Самый старший из них (который, впрочем, был вряд ли старше ее) наконец махнул рукой санитару и ее отвели обратно, позволив забрать нижнее белье. Затем ее вернули в камеру.