– Руис?
Ответом ему было молчание, и Люсьен повторил вызов. Тишина.
Почти не волнуясь, он вызвал Хенли. Результат тот же. Попробовал еще раз. Ничего.
Разумеется, это могла быть техническая неполадка – проклятое оборудование никогда не работало так, как надо. Прищурившись, Люсьен попытался обнаружить Руиса в том месте, откуда можно было наблюдать за всеми поворотами узкой дороги, петлявшей по склону горы.
Только тут Люсьен понял, что напрасно тратит силы: он все равно не смог бы увидеть его: Руис был одет в камуфляжный костюм. Тогда он двинулся к дому по тропинке, которая поворачивала как раз рядом с позицией Руиса, но там никого не оказалось.
Люсьен раздраженно пожал плечами. Похоже, этот идиот не может выполнить даже простейший приказ! Если не следить за дорогой, они становятся полностью беззащитными. Некомпетентность этого человека поражала. Ладно, скоро он доберется до него, и тогда…
Неожиданно споткнувшись, Люсьен растянулся во весь рост. Ругаясь на чем свет стоит, он поднялся на колени и тут обнаружил, что зацепился за обутую в ботинок ногу.
Руис лежал ничком, почти скрытый высокой травой; под линией его аккуратно стриженных волос зияло небольшое красное отверстие с пороховым ожогом по краям.
Оттолкнув ногой мертвое тело, Люсьен кинулся к дому, на ходу выхватывая пистолет и про себя грозя мерзавцам, которые, кажется, решили испортить ему удовольствие от столь удачно начавшегося представления.
Вслед за Заном Эбби, крадучись, поднималась по лестнице, ведущей из подвала; но лишь после того, как Зан, толкнув дверь, убедился, что она не заперта, позволила себе вздохнуть с облегчением.
В комнате первого этажа было пусто, но в тени сгущающихся сумерек они все же разглядели тело светловолосого мужчины, мясистое лицо которого было вжато в кухонный линолеум.
Зан осторожно переступил через него и затем подал руку Эбби, после чего они вышли на крыльцо и спустились на грязную лужайку.
– Только осторожней, детка, и постарайся держаться у меня за спиной… – Зан поднял голову, стараясь разглядеть, что за тень промелькнула над скатом крыльца, и в тот же момент Эбби рухнула на сырую от дождя подушку из сосновых игл. Она попыталась закричать, но тут что-то холодное уперлось ей в голову позади уха так стремительно, что на глазах ее выступили слезы. Потом ее голову дернули за волосы вверх…
– Боюсь, у меня больше не осталось чувства юмора, – проговорил Люсьен, тяжело дыша. – От вас чертовски много хлопот, Зан Дункан.
Лицо Зана стало жестким.
– Рад слышать такую похвалу.
– Не советую тебе умничать. – Люсьен дернул Эбби за волосы, и она вскрикнула. – Ты же не хочешь, чтобы я прямо сейчас разнес ей голову.
– Нет, – процедил Зан.
– Может, скажешь что-нибудь па прощание? Люсьен осклабился. – Когда-нибудь я напишу мемуары, и возможно, упомяну в них тебя. Зан поморщился.
– Поверь, мне это совсем неинтересно и мне нечего сказать тебе. – Он повернулся к Эбби: – Детка, я люблю тебя…
Глаза Эбби наполнились слезами, но все равно она попыталась моргнуть в ответ. Люсьен скривился.
– О, пожалуйста, избавьте меня от этой мелодрамы! Перед лицом смерти люди становятся такими предсказуемыми…
– А вот и нет! И знай – это были твои последние слова, гнилое дерьмо! – донесся с противоположной стороны поляны дрожащий голос Мэтти, и пистолет с глушителем, который он держал в руке, выстрелил… Однако Мэтти промахнулся. Он выстрелил еще раз, и Люсьен рассмеялся. Подняв свое оружие, он сделал два быстрых выстрела, и ствол меньше чем через секунду снова занял прежнее место за ухом Эбби.
Мэтти отбросило назад, и он, тяжело осев на землю, схватился за живот, а его ненужный теперь пистолет отлетел в сторону.
Между прижатыми к животу пальцами тут же выступила кровь, и Мэтти, увидев ее, вдруг захохотал – безнадежно и истерично.
– А все-таки я натянул тебя, – злобно проговорил он. – Ты меня, конечно, тоже, но я натянул тебя… глубже. Я спрятал золото там, где ты его никогда не найдешь.
Люсьен замер и потом вдруг завопил как резаный:
– Где клад? Куда ты его дел, урод несчастный? Я вырву тебе яйца и засуну в глотку, ты понял? Где он, говори!
Прерывистый смех Мэтти перешел в рыдание, потом он вдруг заулыбался и сплюнул кровью в сторону Люсьена, показав при этом окровавленные зубы.
– Отвали! Лучше… отпусти Эбби, иначе вон тот парень тебя порвет. Я умираю… но я тебе вставил!
– Где золото? – снова завопил Люсьен, но Мэтти, не обращая на него внимания, повернулся в сторону Зана:
– Прости. Нельзя переставать… быть пиратом. Ты понял? – Он вдруг замолк, его глаза стали пустыми, и тело, опрокинувшись навзничь, затихло.
Не выпуская Зана из поля зрения, Люсьен боком двинулся в сторону Мэтти, крепко прижимая Эбби к себе. Толкнув Мэтти ногой, он начал пинать его, и из тела стали доноситься странные звуки – нечто похожее на грубый вой или хрюканье, как будто какое-то чудовище подавало о себе весть из адских глубин.
С каждым звуком дуло пистолета Люсьена крепче прижималось к голове Эбби, и она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не упасть в обморок.
Налитыми кровью глазами Люсьен огляделся вокруг.
– Ну все, пора покончить со всем этим, – хрипло произнес он. – А ну, Дункан, повернись. Покажи мне твою спину.
– Я знаю, где Мэтти спрятал золото…
Люсьен, прищурившись, посмотрел на своего врага:
– Ты блефуешь.
Зан пожал плечами:
– Есть только один способ удостовериться.
– Ну разумеется. Неси его скорей сюда. – Он с такой силой дернул Эбби за волосы, словно хотел сломать ей шею. – Немедленно.
– Отпустишь ее, тогда принесу, – спокойно сказал Зан.
– Еще чего! Будешь торговаться, и я выстрелю ей в лицо, – пригрозил Люсьен.
Зан кивнул. Он, конечно, блефовал, и Эбби не сомневалась в этом, как и в том, что скоро им придется умереть. Но она была благодарна Зану уже за то, что он выторговывал для нее несколько дополнительных секунд жизни.
Еще никогда ей так жадно не хотелось жить. Никогда она не осознавала, какая в этом заключена волшебная привилегия. Мир вокруг сиял священным совершенством, благоухавший ветер студил ее мокрые от слез щеки, покрывал зыбью поверхность озера, которое мерцало матовым серебром в наступивших сумерках. Мельчайшие подробности окружающего мира она пыталась вместить в себя и полюбить их, потому что они были того достойны.
А еще она любила Зана. Сердце ее заныло, когда она представила жизнь, которая могла у них сложиться, детей, которые могли родиться. Она любила все это, тосковала об этом и оплакивала все вместе в один мучительный миг.
Рука Эбби поднялась, чтобы коснуться шеи, ноющей от боли, и по пути наткнулась на украшенный рубинами золотой ключ, который уютно согрелся в ложбинке на груди.
Она схватила ключ, обрывая тонкую золотую цепочку, и тут неожиданно рука Мэтти разогнулась и задела Люсьена по икре.
Мгновенно повернувшись, Люсьен наставил пистолет на Мэтти. Мышцы Эбби вдруг напряглись, и ее подбросило, как освободившуюся пружину: зажатым в руке ключом она с остервенением ударила Люсьена в глаз.
Люсьен завизжал; из-под его распоротого века струйкой побежала кровь, а Зан уже стрелой завис в воздухе, вращаясь и вынося ногу вперед для удара.
Вылетев из руки Люсьена, пистолет закрутился высоко в воздухе и отскочил в сторону; оба противника тут же кинулись за ним.
Сидя на земле, Эбби неподвижно смотрела на корчившиеся у ее ног тела. Внезапно Люсьен оказался сверху, и…
Пистолет выстрелил… Голова Люсьена скрылась в розовом облаке, которое окутало его лицо с удивленно вытаращенными голубыми глазами странным сиянием. Потом тело Люсьена завалилось на Зана и замерло навсегда.
Сердце Эбби было готово выскочить из груди; она хотела позвать Зана, но из горла не вырывалось ни звука.
Наконец Зан, пошевелившись, скинул с себя тело Люсьена и медленно приподнялся.
– Эбби? – произнесли его губы, но она ничего не слышала; у нее так тряслись ноги, что когда она попыталась встать, то тут же рухнула на землю.
Из последних сил Эбби подползла к Зану, вцепилась в него и крепко прижалась к нему щекой…
Даже в самом неприглядном виде он был такой прочный, надежный и… настоящий. Эбби чувствовала соленый запах его кожи, слышала, как бьется его сердце, ощущала силу его рук, которые сжимали ее так, что она не могла вздохнуть. Ее доблестный, прекрасный Зан! Ее любимый. От этой мысли сердце Эбби чуть не разорвалось, но, видимо, в этот раз смерть решила все же ее пощадить.
Мир исподволь проникал в сознание Зана. Сумерки почти превратились в ночь, но, главное, Эбби по-прежнему была рядом. Теперь им нужно было обогреться и просохнуть, а потом вернуться назад к людям из этого мрачного далека.
Пошатываясь, Зан поднялся на ноги и взглянул вниз на Мэтти, который неподвижно лежал на земле, вперив глаза в небо.
Наклонившись над телом, Зан закрыл Мэтти глаза.
– Детьми мы с ним играли в смерть, – тихо сказал он. – Мэтти всегда умирал в блеске славы.
Эбби печально покачала головой.
– Так он и умер, – продолжал Зан. – Он прошел через это ради нас. Мэтти ударил этого урода в ногу моим чертовым перочинным ножом. Он и правда действовал, как герой.
Подойдя к Зану, Эбби обняла его. Смерть Мэтти они оплачут потом, а сейчас…
– Что нам теперь делать? – нерешительно спросила она.
– Нужно найти телефон и позвонить Крису, но сначала мы поищем золото, иначе нам никогда не опровергнуть выдвинутые против нас обвинения.
– Так ты не блефовал? Но откуда тогда ты знаешь, где золото?
– Мэтти. Он ведь не зря произнес слово «пираты». – Взяв Эбби за руку, Зан потянул ее к озеру. – Сейчас я тебе кое-что покажу.
Около пристани они нашли привязанную лодку, в борт которой с хлюпающим звуком ударялись волны. Все, что он видел вокруг, пробуждало воспоминания в душе Зана. Во времена его детства это озеро было волшебным местом, а крошечный скалистый островок превращался в полуостров, когда летом уровень воды в озере падал. Раскидистый кедр цепко держался за камни, доставая до неба ветвями в хрупких иголках, а корнями, белыми, как кости, погрузившись в озеро.
Это дерево служило ориентиром для него и для Мэтти.
Когда они подплыли к островку, Зан, соскочив в воду, вытащил лодку на галечный пляж.
– Подожди здесь, – сказал он, – я быстро.
Эбби согласно кивнула, и Зан принялся раскидывать наваленные около кедра камни, пока между корней не обнаружился вход в пещеру. Лаз оказался еще уже, чем он его запомнил, и ему пришлось с трудом протискиваться в него.
Заметив между двумя камнями черный чемодан, Зан поспешно расстегнул его.
Вот оно, золото!
Зан вспомнил, как в детстве они набивали мешки ракушками, детскими шариками, пробками от бутылок – это и были их пиратские сокровища, – и вдруг согнулся пополам, то ли от смеха, то ли от боли.
Глава 30
Ответом ему было молчание, и Люсьен повторил вызов. Тишина.
Почти не волнуясь, он вызвал Хенли. Результат тот же. Попробовал еще раз. Ничего.
Разумеется, это могла быть техническая неполадка – проклятое оборудование никогда не работало так, как надо. Прищурившись, Люсьен попытался обнаружить Руиса в том месте, откуда можно было наблюдать за всеми поворотами узкой дороги, петлявшей по склону горы.
Только тут Люсьен понял, что напрасно тратит силы: он все равно не смог бы увидеть его: Руис был одет в камуфляжный костюм. Тогда он двинулся к дому по тропинке, которая поворачивала как раз рядом с позицией Руиса, но там никого не оказалось.
Люсьен раздраженно пожал плечами. Похоже, этот идиот не может выполнить даже простейший приказ! Если не следить за дорогой, они становятся полностью беззащитными. Некомпетентность этого человека поражала. Ладно, скоро он доберется до него, и тогда…
Неожиданно споткнувшись, Люсьен растянулся во весь рост. Ругаясь на чем свет стоит, он поднялся на колени и тут обнаружил, что зацепился за обутую в ботинок ногу.
Руис лежал ничком, почти скрытый высокой травой; под линией его аккуратно стриженных волос зияло небольшое красное отверстие с пороховым ожогом по краям.
Оттолкнув ногой мертвое тело, Люсьен кинулся к дому, на ходу выхватывая пистолет и про себя грозя мерзавцам, которые, кажется, решили испортить ему удовольствие от столь удачно начавшегося представления.
Вслед за Заном Эбби, крадучись, поднималась по лестнице, ведущей из подвала; но лишь после того, как Зан, толкнув дверь, убедился, что она не заперта, позволила себе вздохнуть с облегчением.
В комнате первого этажа было пусто, но в тени сгущающихся сумерек они все же разглядели тело светловолосого мужчины, мясистое лицо которого было вжато в кухонный линолеум.
Зан осторожно переступил через него и затем подал руку Эбби, после чего они вышли на крыльцо и спустились на грязную лужайку.
– Только осторожней, детка, и постарайся держаться у меня за спиной… – Зан поднял голову, стараясь разглядеть, что за тень промелькнула над скатом крыльца, и в тот же момент Эбби рухнула на сырую от дождя подушку из сосновых игл. Она попыталась закричать, но тут что-то холодное уперлось ей в голову позади уха так стремительно, что на глазах ее выступили слезы. Потом ее голову дернули за волосы вверх…
– Боюсь, у меня больше не осталось чувства юмора, – проговорил Люсьен, тяжело дыша. – От вас чертовски много хлопот, Зан Дункан.
Лицо Зана стало жестким.
– Рад слышать такую похвалу.
– Не советую тебе умничать. – Люсьен дернул Эбби за волосы, и она вскрикнула. – Ты же не хочешь, чтобы я прямо сейчас разнес ей голову.
– Нет, – процедил Зан.
– Может, скажешь что-нибудь па прощание? Люсьен осклабился. – Когда-нибудь я напишу мемуары, и возможно, упомяну в них тебя. Зан поморщился.
– Поверь, мне это совсем неинтересно и мне нечего сказать тебе. – Он повернулся к Эбби: – Детка, я люблю тебя…
Глаза Эбби наполнились слезами, но все равно она попыталась моргнуть в ответ. Люсьен скривился.
– О, пожалуйста, избавьте меня от этой мелодрамы! Перед лицом смерти люди становятся такими предсказуемыми…
– А вот и нет! И знай – это были твои последние слова, гнилое дерьмо! – донесся с противоположной стороны поляны дрожащий голос Мэтти, и пистолет с глушителем, который он держал в руке, выстрелил… Однако Мэтти промахнулся. Он выстрелил еще раз, и Люсьен рассмеялся. Подняв свое оружие, он сделал два быстрых выстрела, и ствол меньше чем через секунду снова занял прежнее место за ухом Эбби.
Мэтти отбросило назад, и он, тяжело осев на землю, схватился за живот, а его ненужный теперь пистолет отлетел в сторону.
Между прижатыми к животу пальцами тут же выступила кровь, и Мэтти, увидев ее, вдруг захохотал – безнадежно и истерично.
– А все-таки я натянул тебя, – злобно проговорил он. – Ты меня, конечно, тоже, но я натянул тебя… глубже. Я спрятал золото там, где ты его никогда не найдешь.
Люсьен замер и потом вдруг завопил как резаный:
– Где клад? Куда ты его дел, урод несчастный? Я вырву тебе яйца и засуну в глотку, ты понял? Где он, говори!
Прерывистый смех Мэтти перешел в рыдание, потом он вдруг заулыбался и сплюнул кровью в сторону Люсьена, показав при этом окровавленные зубы.
– Отвали! Лучше… отпусти Эбби, иначе вон тот парень тебя порвет. Я умираю… но я тебе вставил!
– Где золото? – снова завопил Люсьен, но Мэтти, не обращая на него внимания, повернулся в сторону Зана:
– Прости. Нельзя переставать… быть пиратом. Ты понял? – Он вдруг замолк, его глаза стали пустыми, и тело, опрокинувшись навзничь, затихло.
Не выпуская Зана из поля зрения, Люсьен боком двинулся в сторону Мэтти, крепко прижимая Эбби к себе. Толкнув Мэтти ногой, он начал пинать его, и из тела стали доноситься странные звуки – нечто похожее на грубый вой или хрюканье, как будто какое-то чудовище подавало о себе весть из адских глубин.
С каждым звуком дуло пистолета Люсьена крепче прижималось к голове Эбби, и она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не упасть в обморок.
Налитыми кровью глазами Люсьен огляделся вокруг.
– Ну все, пора покончить со всем этим, – хрипло произнес он. – А ну, Дункан, повернись. Покажи мне твою спину.
– Я знаю, где Мэтти спрятал золото…
Люсьен, прищурившись, посмотрел на своего врага:
– Ты блефуешь.
Зан пожал плечами:
– Есть только один способ удостовериться.
– Ну разумеется. Неси его скорей сюда. – Он с такой силой дернул Эбби за волосы, словно хотел сломать ей шею. – Немедленно.
– Отпустишь ее, тогда принесу, – спокойно сказал Зан.
– Еще чего! Будешь торговаться, и я выстрелю ей в лицо, – пригрозил Люсьен.
Зан кивнул. Он, конечно, блефовал, и Эбби не сомневалась в этом, как и в том, что скоро им придется умереть. Но она была благодарна Зану уже за то, что он выторговывал для нее несколько дополнительных секунд жизни.
Еще никогда ей так жадно не хотелось жить. Никогда она не осознавала, какая в этом заключена волшебная привилегия. Мир вокруг сиял священным совершенством, благоухавший ветер студил ее мокрые от слез щеки, покрывал зыбью поверхность озера, которое мерцало матовым серебром в наступивших сумерках. Мельчайшие подробности окружающего мира она пыталась вместить в себя и полюбить их, потому что они были того достойны.
А еще она любила Зана. Сердце ее заныло, когда она представила жизнь, которая могла у них сложиться, детей, которые могли родиться. Она любила все это, тосковала об этом и оплакивала все вместе в один мучительный миг.
Рука Эбби поднялась, чтобы коснуться шеи, ноющей от боли, и по пути наткнулась на украшенный рубинами золотой ключ, который уютно согрелся в ложбинке на груди.
Она схватила ключ, обрывая тонкую золотую цепочку, и тут неожиданно рука Мэтти разогнулась и задела Люсьена по икре.
Мгновенно повернувшись, Люсьен наставил пистолет на Мэтти. Мышцы Эбби вдруг напряглись, и ее подбросило, как освободившуюся пружину: зажатым в руке ключом она с остервенением ударила Люсьена в глаз.
Люсьен завизжал; из-под его распоротого века струйкой побежала кровь, а Зан уже стрелой завис в воздухе, вращаясь и вынося ногу вперед для удара.
Вылетев из руки Люсьена, пистолет закрутился высоко в воздухе и отскочил в сторону; оба противника тут же кинулись за ним.
Сидя на земле, Эбби неподвижно смотрела на корчившиеся у ее ног тела. Внезапно Люсьен оказался сверху, и…
Пистолет выстрелил… Голова Люсьена скрылась в розовом облаке, которое окутало его лицо с удивленно вытаращенными голубыми глазами странным сиянием. Потом тело Люсьена завалилось на Зана и замерло навсегда.
Сердце Эбби было готово выскочить из груди; она хотела позвать Зана, но из горла не вырывалось ни звука.
Наконец Зан, пошевелившись, скинул с себя тело Люсьена и медленно приподнялся.
– Эбби? – произнесли его губы, но она ничего не слышала; у нее так тряслись ноги, что когда она попыталась встать, то тут же рухнула на землю.
Из последних сил Эбби подползла к Зану, вцепилась в него и крепко прижалась к нему щекой…
Даже в самом неприглядном виде он был такой прочный, надежный и… настоящий. Эбби чувствовала соленый запах его кожи, слышала, как бьется его сердце, ощущала силу его рук, которые сжимали ее так, что она не могла вздохнуть. Ее доблестный, прекрасный Зан! Ее любимый. От этой мысли сердце Эбби чуть не разорвалось, но, видимо, в этот раз смерть решила все же ее пощадить.
Мир исподволь проникал в сознание Зана. Сумерки почти превратились в ночь, но, главное, Эбби по-прежнему была рядом. Теперь им нужно было обогреться и просохнуть, а потом вернуться назад к людям из этого мрачного далека.
Пошатываясь, Зан поднялся на ноги и взглянул вниз на Мэтти, который неподвижно лежал на земле, вперив глаза в небо.
Наклонившись над телом, Зан закрыл Мэтти глаза.
– Детьми мы с ним играли в смерть, – тихо сказал он. – Мэтти всегда умирал в блеске славы.
Эбби печально покачала головой.
– Так он и умер, – продолжал Зан. – Он прошел через это ради нас. Мэтти ударил этого урода в ногу моим чертовым перочинным ножом. Он и правда действовал, как герой.
Подойдя к Зану, Эбби обняла его. Смерть Мэтти они оплачут потом, а сейчас…
– Что нам теперь делать? – нерешительно спросила она.
– Нужно найти телефон и позвонить Крису, но сначала мы поищем золото, иначе нам никогда не опровергнуть выдвинутые против нас обвинения.
– Так ты не блефовал? Но откуда тогда ты знаешь, где золото?
– Мэтти. Он ведь не зря произнес слово «пираты». – Взяв Эбби за руку, Зан потянул ее к озеру. – Сейчас я тебе кое-что покажу.
Около пристани они нашли привязанную лодку, в борт которой с хлюпающим звуком ударялись волны. Все, что он видел вокруг, пробуждало воспоминания в душе Зана. Во времена его детства это озеро было волшебным местом, а крошечный скалистый островок превращался в полуостров, когда летом уровень воды в озере падал. Раскидистый кедр цепко держался за камни, доставая до неба ветвями в хрупких иголках, а корнями, белыми, как кости, погрузившись в озеро.
Это дерево служило ориентиром для него и для Мэтти.
Когда они подплыли к островку, Зан, соскочив в воду, вытащил лодку на галечный пляж.
– Подожди здесь, – сказал он, – я быстро.
Эбби согласно кивнула, и Зан принялся раскидывать наваленные около кедра камни, пока между корней не обнаружился вход в пещеру. Лаз оказался еще уже, чем он его запомнил, и ему пришлось с трудом протискиваться в него.
Заметив между двумя камнями черный чемодан, Зан поспешно расстегнул его.
Вот оно, золото!
Зан вспомнил, как в детстве они набивали мешки ракушками, детскими шариками, пробками от бутылок – это и были их пиратские сокровища, – и вдруг согнулся пополам, то ли от смеха, то ли от боли.
Глава 30
Эбби с трудом ковыляла по коридору приемного покоя клиники. После всех этих безумных приключений она осталась без денег, без сумки, полуголая и разутая. Все, что было на ней сейчас, – это зеленые больничные брюки, которые ей пожертвовала добросердечная санитарка.
Совсем недавно Эбби обследовали, продезинфицировали и в результате объявили, что серьезных повреждений у нее не имеется. Правда, доктор настоятельно посоветовал ей обратиться к хорошему психоаналитику, и, кроме того, ее допросили полицейские.
На скамье около дверей она заметила Зана – он, сидя, дремал, весь залепленный бинтами и наклейками, отчего вид его был прекрасным и ужасным одновременно. Но все это не главное: главным было то, что он – живой.
Зан! – Эбби произнесла его имя, но лишь про себя, потому что у нее безумно саднило в горле.
Внезапно Зан очнулся, повернул голову и улыбнулся ей.
– Привет, Эбби. Наконец-то я тебя дождался!
– И тебе привет, – улыбнулась в ответ Эбби. – Как тебя выпустили из палаты?
– Очень просто. Я сказал им, что у меня все в полном порядке. – Зан усмехнулся. – Правда, пока еще все болит, но ничего, скоро пройдет. Ходить я могу, и это главное.
– Они хотя бы дали какое-нибудь обезболивающее?
Зан пожал плечами:
– Дали, но я пока его не принял.
Она нахмурилась:
– Но почему?
Зан покачал головой.
– Потому что сначала я хочу отвезти тебя домой.
Мой дом – это ты, хотелось ей сказать, но слова застряли у Эбби в горле. Сперва ей надо убедиться, что он не передумал, а уж потом…
Ледяная игла страха вонзилась в ее сердце, но Эбби постаралась ничем не обнаружить своих сомнений.
– Пойдем. – Зан обнял ее так бережно, словно она была сделана из тончайшего стекла, и повел к своей машине. – Я поговорил с Крисом, – как бы между прочим сообщил он, помогая ей сесть. – Твоего двойника перехватили в аэропорту Портленда, как раз перед отлетом. Эта женщина сразу рассказала все, что знала, так что нам теперь ничего не грозит. У нее в багаже оказалось несколько вещиц из «Сокровищ пиратов» вместе с твоими платьями, а от таких улик трудно отвертеться.
– Да, это большая удача. – Эбби понимала, что должна испытывать облегчение, но сейчас ее больше волновало, будет Зан и дальше с ней или нет.
– Урод, которого мы нашли спящим на кухне, как только пришел в себя, тоже сразу же заговорил. Из этого следует, что теперь мы можем спокойно отправляться домой.
– Что ж, прекрасно, – откликнулась Эбби и потом молчала до самого своего дома.
Машина остановилась, но Эбби по-прежнему не произносила ни слова, и постепенно тишина стала почти осязаемой.
– Э… – Зан явно не знал, с чего начать.
Вытянув руку, Эбби ухватилась за уголок куртки и потянула его к себе. Когда он придвинулся к ней, их руки соединились…
– Ты собираешься спросить, придет ли кто-нибудь ко мне на ночь? – поинтересовалась Эбби. – Но ведь ты уже знаешь ответ, не правда ли?
– Мне бы хотелось думать, что знаю, – все так же неуверенно произнес Зан.
– Ну и слава Богу! Тогда в чем проблема?
Зан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Помнишь, что мы наговорили сегодня о любви, о свадьбе и детях? Я, конечно, не могу настаивать на этом – ведь ты была пристегнута к кровати, тебе угрожали пытки и смерть. Не в таких условиях делают предложение женщине своей мечты. – Зан тяжело вздохнул.
– И что же из этого следует?
– Из этого следует, что я не могу держать тебя на крючке, и ты по-прежнему свободна.
Эбби покачала головой, и Зан с беспокойством посмотрел на нее:
– Что? Что это означает?
– Это означает, что ты так и остался глупым, наивным мальчишкой, и я по-прежнему предпочитаю быть у тебя на крючке.
Лицо Зана мгновенно расплылось в блаженной улыбке.
– А по-моему, я самый большой хитрец с грязными мыслями, который готов немедленно воспользоваться твоим признанием. – Неожиданно его лицо снова стало серьезным. – А теперь слушай меня внимательно: я ни за что не поднимусь по этой лестнице сегодня ночью, если это не навсегда. Но даже тогда я сделаю для тебя все, потому что ты – моя любимая женщина и заслуживаешь всего самого лучшего.
Эбби осторожно коснулась его лица покрытой царапинами рукой.
– Зан, ты просто чудо, – тихо прошептала она. – И ты как раз такой, какого я хочу. Ты – мой, и только мой – запомни это. Если потребуется приковать тебя к себе, чтобы удержать, я непременно это сделаю.
Глаза Зана заблестели.
– В самом деле?
– А ты как думаешь? Надеюсь, теперь ты понял, что у тебя не осталось никакого шанса?
Зан засмеялся.
– Дорогая, только никаких наручников. Этому мальчику достаточно простого секса с запахом ванили, и…
Внезапно Эбби отвернулась от него и с ужасом посмотрела на дверь.
– Что? – Зан напрягся. – Что-то случилось?
– Конечно, случилось. У меня нет ключей, и теперь я не смогу попасть в квартиру…
Зан даже присвистнул:
– Неужели?
– Ну да. Утром у меня были ключи, но эта девка – мой двойник – стащила мою сумку вместе с ключами и много с чем еще. – Эбби стремительно выскочила из машины и босиком направилась к своей двери. Добродушно улыбаясь, Зан последовал за ней, на ходу вытаскивая из кармана отмычку. Подойдя к двери, он опустился на колени, на лице его появилось привычное отрешенное выражение.
– Кстати, Зан…
– Да?
– Ты пока еще не сделал мне предложения по всей форме. Этим вечером у меня чудовищный стресс, поэтому мне просто необходимы романтические отношения.
Рука Зана замерла, и он поднял на нее глаза.
– Романтические отношения? Со мной? Сегодня?
Эбби пожала плечами:
– А что, было бы чудесно.
– Только и всего? – Зан горестно вздохнул.
– Конечно, нет, – с готовностью ответила Эбби. – Плюс к этому все, что ты пожелаешь.
– Тогда представим такое начало: я на коленях, перед твоей дверью, с изумительной сноровкой открываю замок и искоса поглядываю на твои неслыханно стройные ноги.
– Уже неплохо…
– Потом ты подходишь ближе, еще ближе – так, чтобы я рассмотрел, какими нитками у тебя подшита мини-юбка и как лежат швы на твоих чулках.
– К твоему сведения, сегодня я без чулок и на мне хирургические штаны.
Горячая ладонь Зана провела по бедру Эбби и легла ей на лобок, после чего удовольствие тысячами иголочек побежало по ее телу.
– Итак, замок открывается, и мне в ноздри бросается твой чудный женский аромат. – В этот момент замок действительно щелкнул. – В восторге от моего искусства, ты приглашаешь меня зайти…
– Чтобы выписать тебе чек.
– Правильно.
Войдя в дом впереди Зана, Эбби не стала включать свет и, повернувшись к нему, откинула за спину спутанные волосы.
– Ну, может начнем торговаться по поводу оплаты? Наклонившись к ней, Зан ласково взял ее за подбородок.
– Нет, потому что мы уже забыли про чек и мне ничего от тебя не нужно.
– Совсем-совсем ничего?
Зан крепко прижал Эбби к себе.
– Ничего, – уверенно повторил он, – потому что я сам готов отдать тебе все, чем владею. В моей фантазии ты смотришь на меня и постепенно понимаешь, что мы знаем друг друга с самого сотворения мира и что мы предназначены друг для друга. – Произнося эти слова, Зан начал расстегивать на ней блузку.
– К твоему сведению, – сказала Эбби с улыбкой, – эта блузка не подлежит восстановлению, так что можешь делать с ней что угодно, хоть порвать в клочья.
– Нет. – Стянув блузку, Зан стал расстегивать лифчик. – Сегодня я буду касаться тебя так, словно ты – редкостный цветок, который расцветает раз в сто лет в свете луны.
Эбби задохнулась, когда он погладил ее, а потом, нагнувшись, начал целовать ее плечи и шею. Потом его руки скользнули ниже, осторожно сдвигая трусики по ногам, и он опустился перед ней на колени.
– Волшебный цветок. – Его дыхание коснулось живота Эбби. – Цветок, чей аромат может оживить мертвеца, дать прозрение слепцу, сделать сон явью. Вот что ты теперь для меня, и я хочу служить тебе всем телом и всей душой.
Медленно опустившись на колени, Эбби спрятала лицо у него на груди.
– ОО Зан!
– Я хочу сделать тебя счастливой, хочу быть самым лучшим мужчиной для тебя…
– Ты и так уже самый лучший. – Она всхлипнула. – Я всегда это говорила.
– Да, но еще я хочу спасать тебя от драконов, вытаскивать из горящих зданий…
Эбби рассмеялась:
– Ты уже и так сумел это сделать.
– Да, верно! Ну тогда…
Не договорив, Зан поднял Эбби на руки и понес в спальню, где оба мгновенно скинули с себя одежду, разбрасывая ее как попало в разные стороны.
Раскрыв объятия, Эбби застонала, предвкушая жар и тяжесть его тела. Никаких ухищрений, никаких изысков, никакого расчета – только нежность и чистота, радость и страсть.
Приблизившись к ней, Зан крепко прижал Эбби к себе, и они вместе кинулись в безумный вихрь, который подхватил их и понес в неведомые и прекрасные дали, обещавшие им впереди бескрайнее море любви и счастья.
Совсем недавно Эбби обследовали, продезинфицировали и в результате объявили, что серьезных повреждений у нее не имеется. Правда, доктор настоятельно посоветовал ей обратиться к хорошему психоаналитику, и, кроме того, ее допросили полицейские.
На скамье около дверей она заметила Зана – он, сидя, дремал, весь залепленный бинтами и наклейками, отчего вид его был прекрасным и ужасным одновременно. Но все это не главное: главным было то, что он – живой.
Зан! – Эбби произнесла его имя, но лишь про себя, потому что у нее безумно саднило в горле.
Внезапно Зан очнулся, повернул голову и улыбнулся ей.
– Привет, Эбби. Наконец-то я тебя дождался!
– И тебе привет, – улыбнулась в ответ Эбби. – Как тебя выпустили из палаты?
– Очень просто. Я сказал им, что у меня все в полном порядке. – Зан усмехнулся. – Правда, пока еще все болит, но ничего, скоро пройдет. Ходить я могу, и это главное.
– Они хотя бы дали какое-нибудь обезболивающее?
Зан пожал плечами:
– Дали, но я пока его не принял.
Она нахмурилась:
– Но почему?
Зан покачал головой.
– Потому что сначала я хочу отвезти тебя домой.
Мой дом – это ты, хотелось ей сказать, но слова застряли у Эбби в горле. Сперва ей надо убедиться, что он не передумал, а уж потом…
Ледяная игла страха вонзилась в ее сердце, но Эбби постаралась ничем не обнаружить своих сомнений.
– Пойдем. – Зан обнял ее так бережно, словно она была сделана из тончайшего стекла, и повел к своей машине. – Я поговорил с Крисом, – как бы между прочим сообщил он, помогая ей сесть. – Твоего двойника перехватили в аэропорту Портленда, как раз перед отлетом. Эта женщина сразу рассказала все, что знала, так что нам теперь ничего не грозит. У нее в багаже оказалось несколько вещиц из «Сокровищ пиратов» вместе с твоими платьями, а от таких улик трудно отвертеться.
– Да, это большая удача. – Эбби понимала, что должна испытывать облегчение, но сейчас ее больше волновало, будет Зан и дальше с ней или нет.
– Урод, которого мы нашли спящим на кухне, как только пришел в себя, тоже сразу же заговорил. Из этого следует, что теперь мы можем спокойно отправляться домой.
– Что ж, прекрасно, – откликнулась Эбби и потом молчала до самого своего дома.
Машина остановилась, но Эбби по-прежнему не произносила ни слова, и постепенно тишина стала почти осязаемой.
– Э… – Зан явно не знал, с чего начать.
Вытянув руку, Эбби ухватилась за уголок куртки и потянула его к себе. Когда он придвинулся к ней, их руки соединились…
– Ты собираешься спросить, придет ли кто-нибудь ко мне на ночь? – поинтересовалась Эбби. – Но ведь ты уже знаешь ответ, не правда ли?
– Мне бы хотелось думать, что знаю, – все так же неуверенно произнес Зан.
– Ну и слава Богу! Тогда в чем проблема?
Зан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Помнишь, что мы наговорили сегодня о любви, о свадьбе и детях? Я, конечно, не могу настаивать на этом – ведь ты была пристегнута к кровати, тебе угрожали пытки и смерть. Не в таких условиях делают предложение женщине своей мечты. – Зан тяжело вздохнул.
– И что же из этого следует?
– Из этого следует, что я не могу держать тебя на крючке, и ты по-прежнему свободна.
Эбби покачала головой, и Зан с беспокойством посмотрел на нее:
– Что? Что это означает?
– Это означает, что ты так и остался глупым, наивным мальчишкой, и я по-прежнему предпочитаю быть у тебя на крючке.
Лицо Зана мгновенно расплылось в блаженной улыбке.
– А по-моему, я самый большой хитрец с грязными мыслями, который готов немедленно воспользоваться твоим признанием. – Неожиданно его лицо снова стало серьезным. – А теперь слушай меня внимательно: я ни за что не поднимусь по этой лестнице сегодня ночью, если это не навсегда. Но даже тогда я сделаю для тебя все, потому что ты – моя любимая женщина и заслуживаешь всего самого лучшего.
Эбби осторожно коснулась его лица покрытой царапинами рукой.
– Зан, ты просто чудо, – тихо прошептала она. – И ты как раз такой, какого я хочу. Ты – мой, и только мой – запомни это. Если потребуется приковать тебя к себе, чтобы удержать, я непременно это сделаю.
Глаза Зана заблестели.
– В самом деле?
– А ты как думаешь? Надеюсь, теперь ты понял, что у тебя не осталось никакого шанса?
Зан засмеялся.
– Дорогая, только никаких наручников. Этому мальчику достаточно простого секса с запахом ванили, и…
Внезапно Эбби отвернулась от него и с ужасом посмотрела на дверь.
– Что? – Зан напрягся. – Что-то случилось?
– Конечно, случилось. У меня нет ключей, и теперь я не смогу попасть в квартиру…
Зан даже присвистнул:
– Неужели?
– Ну да. Утром у меня были ключи, но эта девка – мой двойник – стащила мою сумку вместе с ключами и много с чем еще. – Эбби стремительно выскочила из машины и босиком направилась к своей двери. Добродушно улыбаясь, Зан последовал за ней, на ходу вытаскивая из кармана отмычку. Подойдя к двери, он опустился на колени, на лице его появилось привычное отрешенное выражение.
– Кстати, Зан…
– Да?
– Ты пока еще не сделал мне предложения по всей форме. Этим вечером у меня чудовищный стресс, поэтому мне просто необходимы романтические отношения.
Рука Зана замерла, и он поднял на нее глаза.
– Романтические отношения? Со мной? Сегодня?
Эбби пожала плечами:
– А что, было бы чудесно.
– Только и всего? – Зан горестно вздохнул.
– Конечно, нет, – с готовностью ответила Эбби. – Плюс к этому все, что ты пожелаешь.
– Тогда представим такое начало: я на коленях, перед твоей дверью, с изумительной сноровкой открываю замок и искоса поглядываю на твои неслыханно стройные ноги.
– Уже неплохо…
– Потом ты подходишь ближе, еще ближе – так, чтобы я рассмотрел, какими нитками у тебя подшита мини-юбка и как лежат швы на твоих чулках.
– К твоему сведения, сегодня я без чулок и на мне хирургические штаны.
Горячая ладонь Зана провела по бедру Эбби и легла ей на лобок, после чего удовольствие тысячами иголочек побежало по ее телу.
– Итак, замок открывается, и мне в ноздри бросается твой чудный женский аромат. – В этот момент замок действительно щелкнул. – В восторге от моего искусства, ты приглашаешь меня зайти…
– Чтобы выписать тебе чек.
– Правильно.
Войдя в дом впереди Зана, Эбби не стала включать свет и, повернувшись к нему, откинула за спину спутанные волосы.
– Ну, может начнем торговаться по поводу оплаты? Наклонившись к ней, Зан ласково взял ее за подбородок.
– Нет, потому что мы уже забыли про чек и мне ничего от тебя не нужно.
– Совсем-совсем ничего?
Зан крепко прижал Эбби к себе.
– Ничего, – уверенно повторил он, – потому что я сам готов отдать тебе все, чем владею. В моей фантазии ты смотришь на меня и постепенно понимаешь, что мы знаем друг друга с самого сотворения мира и что мы предназначены друг для друга. – Произнося эти слова, Зан начал расстегивать на ней блузку.
– К твоему сведению, – сказала Эбби с улыбкой, – эта блузка не подлежит восстановлению, так что можешь делать с ней что угодно, хоть порвать в клочья.
– Нет. – Стянув блузку, Зан стал расстегивать лифчик. – Сегодня я буду касаться тебя так, словно ты – редкостный цветок, который расцветает раз в сто лет в свете луны.
Эбби задохнулась, когда он погладил ее, а потом, нагнувшись, начал целовать ее плечи и шею. Потом его руки скользнули ниже, осторожно сдвигая трусики по ногам, и он опустился перед ней на колени.
– Волшебный цветок. – Его дыхание коснулось живота Эбби. – Цветок, чей аромат может оживить мертвеца, дать прозрение слепцу, сделать сон явью. Вот что ты теперь для меня, и я хочу служить тебе всем телом и всей душой.
Медленно опустившись на колени, Эбби спрятала лицо у него на груди.
– ОО Зан!
– Я хочу сделать тебя счастливой, хочу быть самым лучшим мужчиной для тебя…
– Ты и так уже самый лучший. – Она всхлипнула. – Я всегда это говорила.
– Да, но еще я хочу спасать тебя от драконов, вытаскивать из горящих зданий…
Эбби рассмеялась:
– Ты уже и так сумел это сделать.
– Да, верно! Ну тогда…
Не договорив, Зан поднял Эбби на руки и понес в спальню, где оба мгновенно скинули с себя одежду, разбрасывая ее как попало в разные стороны.
Раскрыв объятия, Эбби застонала, предвкушая жар и тяжесть его тела. Никаких ухищрений, никаких изысков, никакого расчета – только нежность и чистота, радость и страсть.
Приблизившись к ней, Зан крепко прижал Эбби к себе, и они вместе кинулись в безумный вихрь, который подхватил их и понес в неведомые и прекрасные дали, обещавшие им впереди бескрайнее море любви и счастья.